Жаботинский Владимир Евгеньевич
Аль-Джанеско

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Цыганская легенда.


Владимир Евгеньевич Жаботинский

Аль-Джанеско

Цыганская легенда

   -- У вас говорят, что цыгане прокляты Богом, -- сказала мне старая гадалка Негреза, -- и, может быть, это правда. Слушай меня, я расскажу тебе предание о тех цингаро, что живут на западе и называются гитанами, и ты, ученый господин, объяснишь мне, точно ли прокляты мы Богом?..
   Однажды в ненастную ночь по берегу реки, которую в той стране называют Мансанарес, шел молодой цыган Аль-Джанеско. На плечах его был плащ, под плащом гитара: все его богатство. Он спешил укрыться под какой нибудь кровлей, вспомнил, что недалеко находится кабачок Педрильо, и бросился туда. Когда его впустили и собравшееся там общество узнало путника, раздались веселые приветствия, потому что во всем том краю хорошо знали гитана Аль-Джанеско и его песни. Гости толпой окружили юношу; но вдруг к Аль-Джанеско подошел высокий черноволосый молодец и сказал:
   -- Я шел тебе навстречу. Наш табор недалеко. -- После этого он добавил несколько слов по цыгански, которых никто не понял, но которые глубоко взволновали Аль-Джанеско. Он накинул свой плащ и, несмотря на грозу, выбежал вместе с этим высоким юношей.
   -- Неужели Зецинго, мой старый Зецинго, так болен? -- спрашивал дорогой Аль-Джанеско.
   -- Ты видишь, что он послал меня к тебе навстречу. Но он сказал мне: "Энгаль, я велел моему сыну быть здесь по истечении трех месяцев, и я верю, что он придет сегодня к сроку, и я знаю, что не умру, не повидав его". И Зецинго велел мне торопиться.
   И вот, когда прошло несколько времени, Энгаль остановился перед одним из шатров уснувшего табора, а его спутник поспешно вошел туда и бросился к седому цыгану, лежавшему на охапке травы. Но старик, из которого жизнь уходила, как песок из горсти, прервал ласки Аль-Джанеско и сказал:
   -- Слушай и помни. Я, Зецинго, которому тебя поручили ребенком, воспитал тебя не так, как воспитываются другие дети нашего вольного племени. Я не учил тебя чуждаться эспаньолов, которых я ненавижу, -- я заставил тебя много и много раз обойти их города, узнать их жизнь, их нравы и обычаи -- и это сделано. И я знаю, что теперь ты, Аль-Джанеско, во всем равен покорителям этой богатой страны. И ты должен начать борьбу с ними и вернуть эти края маврам и гитанам.
   "Да, Аль-Джанеско! Потому что ты предназначен к этому судьбой. Ты много раз спрашивал меня, что за странные изображения составлены на твоей груди родимыми пятнами, а цыгане дивились, почему у тебя зеленые глаза. Слушай меня, Аль-Джанеско! Энгаль, войди и слушай! Я, Зецинго, утверждаю и клянусь, что Аль-Джанеско -- потомок и наследник мавританского царя Аддиль Могамеда зеленоокого, а знаки на его груди -- это факел, герб наших несчастных владык из города Гренады!"
   Тогда Аль-Джанеско отступил, как ужаленный ядовитой степной змеей, а Энгаль опустился на колени. И Зецинго дал молодому калифу -- так, господин, называются цари на языке тех цингаро -- священные знаки высокого происхождения. А затем он с трудом поднялся и воскликнул:
   -- Иди теперь, единственный сын наших повелителей, -- единственный, потому что, кроме тебя и твоей сестры, отданной в другой табор, нет более потомков Аддиль Могамеда. Иди, созови всех гитанов этого полуострова, воодушеви их, подыми их, пойди пред ними и верни им свою опозоренную родину!
   И между тем как Зецинго говорил эти слова, жизнь оставила его, и он упал на траву. А когда прошло четыре месяца и над Испанией стояло жаркое лето, по всем таборам уже пролетела весть, что поднялся молодой наследник мавританского царя и сзывал всех цингаро в горную область, имя которой Царра-Невада.
   И много таборов тайно пробрались туда, а в закрытом ущелье Аль-Джанеско вышел к ним, показал им священные знаки своего происхождения и произнес пламенную речь. Он говорил от восхода до полудня, и когда он замолк, толпа загремела буйными кликами, подобно десяти громовым ударам; все упали на колени, приветствуя молодого царя, и молодые девушки целовали его руки, а мужчины клялись пойти вслед за ним и победить и отомстить.
   В эту ночь Аль-Джанеско долго совещался с Энгалем и храбрейшими из гитанов. Они советовали напасть на эспаньолов тайно, в ночное время, и при помощи хитрости уничтожить их разом и без сопротивления. Но Аль-Джанеско, который привык к обычаям притеснителей и чуждался дикости своего племени, топнул ногой и объявил, что гитаны добьются своего права в честном бою, а не обманом.
   После совета Аль-Джанеско одиноко брел по горным тропинкам при сиянии месяца. Он задумался; вдруг до его слуха донеслось грустное пение молодого женского голоса. Вот эта песня, господин:
  
   "Сердце плачет и рыдает,
   И не спится бедной мне:
   Где то милый пропадает
   В чужедальней стороне...
   Только тот, кто в синем поле
   Сыщет ветер, -- только тот
   Там, вдали, на вольной воле
   Мне любимого найдет...
   У испанца дом укромный,
   С ним подруга в доме том --
   Ты ж, мой друг, гитан бездомный,
   И в разлуке мы умрем.
   Пронеслося наше счастье,
   Не вернет его мольба --
   Только горе да ненастье
   Посылает нам судьба!"
   Встала зорька золотая,
   Разогнала ночь и тьму;
   Скрылись звезды, тихо тая,
   В пышном райском терему.
   И вернулся милый к милой,
   И обнять ее спешит,
   Но холодною могилой
   Бедный прах ее сокрыт.
   Не снесла она разлуки,
   И укрыл ее курган,
   И чрез день -- день, полный муки,
   Рядом с нею лег гитан.
   Пронеслось гитанов счастье,
   Не вернет его мольба,
   Только горе да ненастье
   Посылает им судьба.
  
   Эту песню составил когда то сам Аль-Джанеско.
   И когда песня окончилась, Аль-Джанеско увидел молодую девушку. Она опустилась перед ним на колени; и когда он заметил ее красоту, он невольно спросил:
   -- У тебя есть милый, дитя?
   Она произнесла: -- Да! И этот ответ кольнул Аль-Джанеско прямо в сердце. И вот он велел девушке назвать имя своего возлюбленного. Но девушка молчала.
   -- Я приказываю это тебе, -- сказал молодой повелитель гитанов. И девушка чуть слышно ответила: -- Его имя Аль-Джанеско.
   И она протянула руки к своему возлюбленному, но молодой цыган, не знавший еще женской любви, удалился от нее.
   Когда же настала следующая ночь, Аль-Джанеско невольно пришел на то же место. И опять раздалась та же грустная песня. Когда она замолкла, девушка подняла глаза и увидела Аль-Джанеско. Она снова упала на колени, но он опустился рядом с нею и, страстно целуя и лаская, склонил ее на росистую траву.
   Ночь пролетела, солнце взошло. Царь и молодая цингара уснули на зеленой горной площадке. И когда солнце озарило лицо Аль-Джанеско, он пробудился и радостным взором окинул свою спящую подругу, которую впервые видел при дневном свете. Он поднялся на колени и снова стал горячо целовать ее губы, плечи и открытую грудь.
   И тогда он увидел на этой груди несколько родинок, которые вместе образовали факел, герб мавританских царей из города Гренады. Он задрожал и отшатнулся. В эту минуту его возлюбленная проснулась, и солнце ярко осветило ее ласковые, веселые очи, зеленые, как глаза Аль-Джанеско.
   Аль-Джанеско с криком отбежал от нее. Дьявол привел ему на память слова, которые произнес Зецинго в ночь своей кончины: "Ты единственный потомок Аддиля, кроме твоей сестры -- сестры -- сестры".
   И вот, сжав кулаки, Аль-Джанеско яростно крикнул:
   -- Не подходи ко мне, женщина, не подходи! Не касайся меня, проклятая!
   Она изумилась и упала пред ним на колени, а Аль-Джанеско, ломая руки, рассказал ей все. Но ее лицо все прояснялось, и она воскликнула:
   -- Если так, то слава Небу за мое высокое происхождение! Иди ко мне, мой брат и мой супруг! Тогда Аль-Джанеско схватил себя за волосы.
   -- Проклятие Бога поразило тебя и твое племя безумием! Разве ты не знаешь, преступница, что нет греха ужаснее того, который мы совершили? Одумайся! Слепая! Слепая! Одумайся и искупи свой преступный позор!
   -- Брат мой, -- печально спросила она, -- о каком преступлении говоришь ты?
   Тогда Аль-Джанеско, пораженный и бледный, бросился к краю площадки.
   -- Одумайся! -- закричал он в отчаянии, -- ты слепа, и все вы слепы, вы не знаете добра и зла и оттого вы страдаете. Проклятие Божие над вами! Одумайся и искупи свой грех, как я искупаю его!
   И Аль-Джанеско с воплем кинулся в черное ущелье Царра-Невады и исчез там навсегда.
   А таборы, оставшиеся без предводителя, снова разбрелись по Испании.
   -- Скажи мне, ученый господин, -- спросила гадалка Негреза, -- действительно ли мы прокляты Богом?
   Но я не знал, что ответить ей.
     

Примечания

   Первая публикация -- Южное обозрение. 22.03.1898.
   Источник: газета "Одесские новости", 27.2.1898.
      Оригинал здесь: Викитека.
     
     
     
     

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru