Заведеев Павел Васильевич
Фриц копченый

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Пол--За... ... (псевдонимъ).

Жѣлезнодорожные Ахиллы и Гекторы.

   

ФРИЦЪ КОПЧЕНЫЙ.

(Изъ разсказовъ глухаго чернотропа *).

*) Чернотропъ, т. е. прокладывающій черныя тропинки. Такъ прозвали машинистовъ, помощниковъ, кочегаровъ и слесарей за то, что они протаптываютъ на извѣстное разстояніе отъ депо или мастерскихъ черныя тропинки; особенно рѣзко замѣтно бываетъ это зимою.

   ...Былъ въ нашемъ депо одинъ первокласный машинистъ изъ нѣмцевъ, такой маленькій, низенькій, тоненькій, тщедушный, постоянно укутанный, сильно кашлявшій, постоянно замазанный въ салѣ, сажѣ, маслѣ и копоти. У насъ, впрочемъ, всѣмъ -- хотя не хотя -- приходится мазаться въ этихъ спеціяхъ: служба такая, но этотъ нѣмчикъ уже какъ-то особенно умѣлъ вымазаться и выпатраться въ грязи и пыли настолько, что даже на насъ -- привыкшихъ уже къ грязи -- и то производилъ впечатлѣніе своимъ неряшествомъ...
   -- Ишь какъ его угораздило гдѣ-то выпачкаться, а еще нѣмецъ?!.. скажешь, бывало, увидавши этого нѣмчика; за это умѣніе грязниться всѣ и прозвали это Фрицемъ Копченымъ и, какъ видно, давно уже прозвали, потому что когда я въ первый разъ пришелъ въ депо, то не мало удивился, когда въ росписаніи, подъ рубрикою: "Namen der Maschinisten" увидалъ начертанными какими то іероглифами слова: "Фрицъ Конченовъ".--
   А славный былъ человѣкъ и душевный какой, даромъ что нѣмецъ и первокласный машинистъ.-- У насъ въ участкѣ и, вообще, по линіи всѣ первокласные машинисты были самоучки, недоучки и совсѣмъ неучки, взятые прямо отъ сохи и бороны еще тогда, когда открывалась "чугунка", когда чувствовался недостатокъ въ рабочихъ рукахъ, такъ какъ большинство не только крестьянъ, но и мастеровыхъ какъ-то враждебно глядѣло на вновь проводимую желѣзную дорогу, чуждалось и боялось поступать на нее на службу, считая "чугунку" порожденіемъ антихриста... Смѣльчаки, махнувшіе рукой на это "порожденіе антихриста" и поступившіе на желѣзную дорогу на службу по разнымъ инстанціямъ -- были впослѣдствіи достаточно вознаграждены за свою смѣлость, такъ какъ заняли самыя лучшія служебныя должности съ большими окладами жалованья и, вообще, вышли -- что называется -- въ люди.-- Послѣ, когда при дорогахъ начали открываться училища съ спеціальною цѣлію приготовленія ученыхъ желѣзнодорожныхъ служащихъ и когда эти спеціально-приготовленные служащіе или, какъ у насъ принято называть ихъ -- "ученые технолобы", поступали на службу подъ начальство старыхъ воробьевъ-смѣльчаковъ,-- первымъ приходилось таки очень тугонько отъ послѣднихъ... Послѣдніе, какъ всѣ вообще люди, выбравшіеся изъ ничтожества, много о себѣ думали, много самообольщались, производили сами себя въ "инженеръ-технологъ-практики" и съ "учеными технолобами", которые уже во всякомъ случаѣ больше ихъ знали и потому по части знаній, по крайней мѣрѣ теоретическихъ, не хотѣли уступить пальму первенства "пеньковымъ практикамъ" -- не церемонились по части обращенія... Отсюда произошла война "обскурантовъ съ протестантами", которая велась повсюду: въ депо, на паровозѣ, дома, на работѣ... "Пеньковые практики", по большей части старички-самодуры, видѣли въ "ученыхъ технологахъ" ту силу, которая рано или поздно одержитъ надъ ними верхъ, собьетъ съ пути; ученые-же техники видѣли, въ свою очередь, въ "пеньковыхъ практикахъ" преграду, благодаря которой перескакиваніе со ступени на ступень по служебной лѣстницѣ было труднѣе.....
   -- Что же это въ самомъ дѣлѣ: учился, учился, алгебру, геометрію и механику изучалъ, строительное искусство зубрилъ, аттестатъ получилъ и вдругъ къ какому-то гужеѣду лапотнику попалъ, чертъ возьми!... недоумѣвали ученые техники.
   -- А ты тамъ хошь матушку рѣпку пой про свое ученье, а што велю -- дѣлай, потому я хоть и гужеѣдъ и лапотникъ, а все-таки начальство твое есть и окончательно, то есть, въ бараній рогъ могу тебя свернуть!.. думали и "пеньковые практики" и они были правы: начальство вѣрило имъ, больше придавало вѣроятія словамъ ихъ, оправдываясь тѣмъ, что "они какъ-бы то ни было по десяти лѣтъ на линіи служатъ"!..
   Трудненько, очень трудненько приходилось техникамъ, особенно первымъ; не знаю какъ по другимъ службамъ, а у насъ -- по службѣ тяги -- скверно... Машинисты ихъ за малѣйшую несправедливость прямо колотили кулаками, полѣньями, прибавляя, что и "ихъ вотъ такъ-то учили!..", а потомъ сами-же выводили въ своемъ рапортѣ, что "новой памочникъ своиво дела ни знаить а потому прошу иво кдругому машинисту пириставить"... И переставляли новаго помощника къ другому машинисту, отъ другаго къ третьему и такъ продолжалось до тѣхъ поръ, пока бѣдняга не попадалъ къ какому нибудь болѣе гуманному и менѣе самолюбивому изъ числа "пеньковыхъ практиковъ".
   Однажды былъ такой случай...
   Одинъ изъ техниковъ, тщедушный, тоненькій такой, да хворенькій на видъ -- назначенъ былъ въ наше депо помощникомъ машиниста; начальникъ распорядился поставить его къ Осипову, совершеннѣйшему неотесанному мужику, попавшему въ машинисты благодаря только тому обстоятельству, что мать его была въ кухаркахъ у начальника депо... А надо вамъ знать, что этотъ Осиповъ былъ дуракъ дуракомъ: надъ нимъ даже потѣшалась своя братія -- кружекъ "пеньковыхъ практиковъ", изъ этого вы можете понять, какой онъ былъ механикъ и какъ зналъ устройство ввѣренной ему машины.
   Ему однажды посовѣтовали посыпать перцемъ кулиссы, отъ чего онѣ яко-бы, не смотря ни на что, никогда не будутъ задираться... И, что-же вы думаете: фунтовъ пять истратилъ вѣдь -- и до сихъ поръ посыпалъ-бы еще, будучи въ полной увѣренности, что отъ перца кулисса никогда не задерется, да только какой-то добрый человѣкъ разъяснилъ ему, что это сказано на смѣхъ...
   Вотъ къ этому-то субъекту и попалъ ученый техникъ и съ перваго-же раза не поладилъ, не поладилъ тѣмъ болѣе, что Осиповъ всѣ части машины переименовалъ по своему -- "какъ по-ладнѣе"...
   Разъ какъ то на дорогѣ зашелъ у нихъ споръ о словѣ крейцкопфъ...
   -- Крейцкопфъ ослабъ немного, надобно-бы покрѣпить?!.. замѣтилъ техникъ.
   -- Какой крейцкопфъ?!.. Вабошку, значитъ?!.. поправилъ его Осиповъ:
   -- Не бабошка, а крейцкопфъ!... оправдывался техникъ.
   -- А я говорю бабошка!... И если что, примѣрно, имѣется и приказывается -- исполнять надо!.... горячился Осиповъ.
   -- Насъ учили -- "крейцкопфъ"!..
   -- А я говорю -- бабошка!..
   -- Пожалуй!.. фыркулъ техникъ.-- Для дураковъ законъ не писанъ -- вы вонъ и фонари "глядѣлками" называете!?!.
   Спорили, спорили относительно бабошки и крейцкопфа, въ концѣ концѣ разодрались, и Осиповъ такъ избилъ бѣднягу техника, что тотъ легъ за крыло, да такъ и пролежалъ не вставая всю дорогу; раскачавшійся крейцкопфъ никто не поправилъ, вышло дѣло скверное, но Осиповъ съумѣлъ все свалить на ни въ чемъ неповиннаго техника: онъ, пріѣхавши въ наше депо, заявилъ начальнику, что помощникъ былъ пьянъ, за дѣломъ не смотрѣлъ, дрался -- при этомъ
   Осиповъ указалъ на свой распухшій носъ -- и если онъ, Осиповъ, не оставилъ своего помощника на какой либо станціи, то только лишь изъ одного желанія "образумить" его...
   Дѣло это было лѣтомъ, въ ярмарку, когда за большимъ расходомъ рабочихъ рукъ на товарныхъ паровозахъ ѣздятъ двое, только: машинистъ и помощникъ, должность котораго часто исполняетъ старшій кочегаръ; такъ бѣднягу ученаго "технолоба" некому было оправдать и онъ, хотя не хотя, принужденъ былъ остаться -- что называется -- съ носомъ, оставить нашу службу и перейдти въ чертежники.
   Впослѣдствіи Осиповъ не разъ хвалился въ дежурной своимъ "иройскимъ" поступкомъ, заставляя своихъ товарищей, "пеньковыхъ практиковъ", хохотать до коликъ, до слезъ надъ исторіею "крейцкопфа" техника и "бабошки" практика...
   Но такіе казусы случались только сначала, когда техниковъ ученыхъ было мало и когда противники ихъ ясно сознавали, что одинъ въ полѣ не воинъ; когда-же число противниковъ той и другой стороны со временемъ нѣсколько уровнялось -- практикамъ пришлось уступить, такъ какъ въ своемъ самоуправствѣ они встрѣтили сильную оппозицію: легко могло узнать высшее начальство и тогда, не смотря даже на десятилѣтнюю службу практика, ему-бы пришлось плоховато...
   -- И чертъ знаетъ, что за время теперь такое настало?!.. не разъ приходилось мнѣ слышать горькія жалобы пеньковыхъ практиковъ.-- Теперь не только ударить или за ухо подрать своего помощника не смѣй -- обругать не моги: сейчасъ въ амбицію, съ жалобами къ начальнику!... А, бывало, у-у-уу!... и при этомъ рука практика съ какимъ-то ожесточеніемъ хваталась за регуляторъ или перекидывала реверсъ, если это происходило на паровозѣ.
   Но не таковъ былъ Фрицъ Копченый, за что его всѣ не только любили, но и уважали; онъ самъ не разъ разсказывалъ о томъ, кто онъ былъ сначала и какъ попалъ въ машинисты...
   -- "Жилъ я сначала у одного колбасника-нѣмца въ подмастерьяхъ"!.. говорилъ онъ бывало мнѣ, сидя на дубовомъ обрубкѣ около крыла, сложивши запачканныя руки на груди, поджавши правую ногу подъ себя, пристально поглядывая впередъ по дорогѣ своими красными глазками и съ наслажденіемъ посасывая неразлучную фарфоровую трубочку-носогрѣйку съ красными, синими и золотыми по бѣлому полю цвѣточками.--
   -- "По буднямъ кололъ я свиней, рубилъ мясо и набивалъ его въ кишки, приготовляя колбасу и сосиськи, а по праздникамъ ходилъ въ кирку, первый затягивалъ теноромъ молитвы и, отправляясь домой, заходилъ въ булочную, покупалъ крендель въ подарокъ хозяину, за что онъ меня не особенно ругалъ, когда я вечеромъ приходилъ изъ полпивпой свинья свиньей или просто приползалъ не четверенькахъ... Такъ, изо дня въ день, прошло лѣтъ 5--6... Я былъ уже очень хорошимъ колбасникомъ, самымъ лучшимъ вальсеромъ на вечерахъ и пріятнымъ кавалеромъ для дамъ, чему не мало способствовали мои уже довольно густые усы и борода... Въ одно время приходитъ къ моему хозяину его другъ, прежній шарманщикъ... Я имъ много перетаскалъ въ тотъ день бутылокъ пива и пачекъ сигаръ и занимался разборкой желѣзной кровати, въ которой водились очень жирныя блохи и толстые клопы... Я громко стучалъ молоткомъ, пыхтѣлъ и сопѣлъ, отвертывая скакой-то желѣзный винтъ, когда ко мнѣ подошелъ другъ моего хозяина и, дружески потрепавъ меня по плечу, одобрительно замѣтилъ...
   -- О!.. Да ты -- славный механикъ!?!
   Отъ него сильно несло пивомъ и онъ порядочно таки былъ пьянъ, однако же сдѣлалъ довольно вѣрное и удачное опредѣленіе, назвавъ меня механикомъ: когда были живы мои отецъ и мать, я не разъ отпиралъ при помощи гвоздя тотъ шкафъ, въ которомъ хранились лакомства...
   -- Хочешь быть машинистомъ?!... спросилъ меня другъ хозяина.
   -- Хочу!... отвѣчалъ я, посасывая ушибленный палецъ и совершенно еще не понимая, что такое за штука "машинистъ".
   -- Приходи завтра ко мнѣ... въ депо!... приказалъ мнѣ тогда бывшій шарманщикъ, котораго я и подхватилъ подъ руки, боясь, что бы онъ не упалъ и не попортилъ своимъ лбомъ хозяйскую кровать..... На другой день я отправился въ депо, гдѣ было много машинъ, но не было ни одной шарманки и гдѣ начальникомъ находился пріятель моего хозяина.
   -- Такъ ты хочешь быть машинистомъ?!... спросилъ онъ меня.
   -- Хочу!... отвѣчалъ я опять.
   -- Видишь это?!.. спросилъ онъ меня, приведя на паровозъ и показывая ручку регулятора.
   -- Вижу!..
   -- Ну, это вотъ идетъ машина, а это стоитъ машина!.. пояснялъ онъ, отводя ручку регулятора влѣво и потомъ снова приводя ее на прежнее мѣсто.
   -- Идетъ машина, стоитъ машина!... повторялъ я.
   -- А это вотъ впередъ, а это назадъ!... пощелкивая ручкой реверса продолжалъ онъ свое объясненіе.
   -- Это впередъ, а это назадъ!... повторялъ я снова, тоже пощелкивая ручкой реверса.-- И долго онъ еще указывалъ мнѣ разныя вещи, приговаривая: "тутъ свистокъ, тутъ печка, тутъ вода, тутъ паръ будетъ"!.. и долго я, какъ попугай моего прежняго хозяина, повторялъ за нимъ: "свистокъ, печка, вода, паръ"...
   -- Ну, понялъ?!.. спросилъ онъ, наконецъ, меня.
   -- Понялъ!... согласился я, и на слѣдующій день принесъ въ депо свой паспортъ и бумаги; такъ я сдѣлался машинистомъ... Послѣ долго я забавлялся реверсомъ, который такъ заманчиво трещалъ и -- свисткомъ, который такъ звонко и пронзительно свисталъ... Помню, много я потомъ еще видѣлъ, какъ пріятель моего бывшаго хозяина объяснялъ другимъ тоже, что и мнѣ; изъ числа приходившихъ въ депо слушать объясненія больше всего было нѣмцевъ, поляковъ и меньше всего русскихъ: тѣ все затыкали уши и крестились, когда -- бывало -- машина свистала или сильно буксовала. Помню также, была сильная мятель и вьюга: кругомъ ни зги невидно было и я, дѣлая маневры на станціи, разбилъ три пассажирскихъ вагона; на другой день меня призвалъ къ себѣ начальникъ депо...
   -- Хочешь, я ошрафую твоего помощника за тебя?! спросилъ онъ.--
   -- Нѣтъ не надо!... отвѣчалъ я, и самъ заплатилъ весь штрафъ, такъ какъ со мной ѣздилъ помощникомъ какой-то русскій сапожникъ старичекъ, у котораго много было дѣтей и мало денегъ... Черезъ годъ послѣ этого случая я женился и вотъ уже 13 лѣтъ, какъ ѣзжу машинистомъ... Трудно, хоть и денегъ много, здоровье убивается, самъ прежде времени старѣешь, а служить надо, потому -- дѣти!....
   -- Охъ!.. Эти дѣти!... оканчивая свою біографію вздыхалъ обыкновенно Фрицъ Копченый, вынимая трубочку-носогрѣйку изо рта, сплевывая въ сторону и принимаясь какъ-то усиленно моргать своими воспаленными вѣками...
   Говорятъ, благодаря своимъ трудамъ и, сравнительно, большому жалованью, онъ успѣлъ -- было -- сколотить себѣ небольшой капиталецъ, но не суждено ему было владѣть этимъ капиталомъ... Въ одно прекрасное время товарищъ его по службѣ пригласилъ Фрица въ портерную, на бутылку пива...
   Фрицъ и безъ того-то былъ добръ, а подъ вліяніемъ нѣсколькихъ выпитыхъ бутылокъ пива дѣлался уже черезъ-чуръ довѣрчивымъ, придерживаясь болѣе поговорки: "все мое -- твое"!.. Это несчастное для Фрица угощеніе кончалось тѣмъ, что онъ пришелъ домой и ввѣрилъ весь свой капиталъ товарищу нѣмцу, которому деньги понадобились на покупку дома.
   -- Росписку я тебѣ сейчасъ напишу, только -- пожалуйста -- проценты по-меньше!... просилъ услужливый товарищъ.
   -- Проценты?!.. Росписку?!.. освѣдомился и, вмѣстѣ съ тѣмъ, удивился Фрицъ.
   -- Або съ роспиской, або безъ росписки я знаю, ты -- честный человѣкъ и знаешь, что это -- все, что я берегу своимъ дѣтямъ... Если ты захочешь обидѣть за что нибудь меня, то не обидишь моихъ дѣтей, которыя тебѣ ничего злаго не сдѣлали!...
   Товарищъ отъ денегъ не отказался -- взялъ ихъ, росписки не далъ и хотя и купилъ домъ, но и по прошествіи трехъ лѣтъ не считалъ нужнымъ отдавать Фрицу занятыя у него деньги.
   -- Что, братъ, налетѣлъ?!... Впередъ умнѣе будешь, не плачь!... утѣшали Фрица его русскіе товарищи по службѣ.
   -- Богъ съ нимъ!... Отъ моихъ денегъ не разбогатѣетъ, а разбогатѣетъ, мнѣ же будетъ лучше: отдастъ, а я для дѣтей еще заработаю: слава Богу, силы еще есть!.. утѣшалъ себя Фрицъ, покашливая и какъ-то судорожно схватываясь руками за грудь... И онъ дѣйствительно работалъ для своихъ дѣтей: не смотря ни на морозъ, ни на вьюгу не пропускалъ ни одного поѣзда по службѣ и, укутанный въ ватную фуфайку, въ фланелевыя кальсоны, ватныя брюки и "романовскій" полушубокъ, аккуратно являлся въ депо за часъ до отхода поѣзда и принимался осматривать паровозъ...
   Разъ какъ-то мнѣ пришлось чистить свою машину въ пассажирскомъ паровозномъ депо... Фрицъ не былъ щепетильнымъ машинистомъ и никогда не приказывалъ помощнику своему чистить машину, а представлялъ это уже на собственное благоусмотрѣніе послѣдняго... Но нельзя сказать, чтобы машины Фрица были чернѣе и чумазѣе другихъ, нѣтъ -- бронза на нихъ постоянно блестѣла, движеніе было чисто и это безъ всякихъ указаній дѣлалъ самъ помощникъ, единственно только изъ боязни получить выговоръ отъ такого смирнаго и нетребовательнаго машиниста, какъ Фрицъ Копченый.
   -- Что же ужь я тогда буду за помощникъ, куда гожусь, если Копченый и тотъ замѣтитъ, что плохо работаю?!...-- философствовалъ обыкновенно помощникъ, усердно наводя глянецъ на бронзовые обручи паровоза или счищая грязь съ движенія.
   Я уже совершенно кончилъ чистку Фрицевой машины и мылъ руки, когда ко мнѣ подошелъ молодой, чумазый помощникъ изъ техниковъ и попросилъ "концовъ" {Концами называются негодные остатки отъ ткацкой бумаги; они употребляются на паровозахъ для чистки движенія, т. е. движущихся частей машины.}.
   -- Знаете, я бы очень желалъ еще поѣздить съ Фрицемъ -- очень уже человѣкъ-то хорошій, даромъ что колбасникъ!... съоткровенничалъ молодой помощникъ, принимая концы.
   Я молчалъ, такъ какъ ровно ничего не имѣлъ противъ такого сужденія относительно Фрица.-- Откровеннаго помощника, казалось, одобрило мое молчаніе и онъ продолжалъ:
   -- Я съ нимъ прежде ѣздилъ мѣсяца два, во время ярмарки!... Сначала все хохоталъ надъ нимъ, разспрашивалъ -- какъ приготовлять колбасу, дѣлать сосиски и онъ пресерьезно, ни мало не обижаясь на мои выходки, объяснялъ все... Довольно таки я трунилъ надъ нимъ -- ну, извѣстно, самолюбіе глупое было, да желаніе порисоваться своими кой какими познаніями!... Только случись у насъ -- свистокъ что то запарилъ... Фрицъ и говоритъ мнѣ: поди, посмотри и покрѣпи!... Пошелъ я, взялъ инструментъ, влѣзъ на будку и ну крѣпить... Крѣпилъ, крѣпилъ, верхней гайки не ослабилъ и отрѣзалъ трубочку. Стыдно стало мнѣ -- не за то, что срѣзалъ трубоку, а за то, что хвалился прежде и ругалъ Фрица!... Молчу я, молчитъ и Фрицъ.... Встали въ депо, трубочку смѣнили, а потомъ и штрафъ мнѣ, почему-то одному только, выставили... Хохочутъ надо мной въ дежурной практики... Эхъ, говорятъ, "технолобъ", а чего не знаетъ!?!.. И стыдно мнѣ и досадно, досадно тѣмъ болѣе, что и самъ сознаю въ душѣ-то, что глупо сдѣлалъ!.. Вотъ приходитъ получка, съ меня вычитаютъ штрафъ и я вполнѣ успокоиваюсь, утѣшая себя тѣмъ, что -- кто Богу не грѣшенъ, царю не виноватъ?!... Выѣзжаемъ изъ депо, кочегаръ пошелъ смазывать золотники, а Фрицъ вынимаетъ деньги -- 5 рублей, на которые я былъ оштрафованъ, и подаетъ мнѣ...
   -- Возьми, говоритъ, ты не виноватъ!... Я, говоритъ, долженъ былъ знать, что на дѣлѣ собственно ты мало знаешь!... Я долженъ былъ сначала предупредить тебя, а потомъ уже и посылать дѣло дѣлать!... Я самъ виноватъ кругомъ!..
   А то кочегаръ мнѣ разсказывалъ, какъ Фрицъ же его пробиралъ за то, что онъ принесъ къ нему на домъ кринку масла и ведро творогу въ благодарность за то, что Копченый цѣлый поѣздъ везъ его пьянаго за крыломъ и потомъ не донесъ начальнику... Стыдилъ, говоритъ, стыдилъ, а потомъ усадилъ и ну чаемъ да водкой накачивать!... Чудакъ!...
   -- А вообще-то добрый человѣкъ, славный!... закончилъ молодой помощникъ, направляясь къ своей машинѣ доканчивать чистку.
   Я опять молча согласился съ нимъ.-- Дѣйствительно, славный былъ человѣкъ и добрый, и эта доброта-то его какъ-то тѣмъ болѣе особенно бросалась въ глаза, что по своему характеру, личнымъ обращеніямъ съ подчиненными онъ рѣзко выдѣлялся между своими собратьями, "пенѣковыми-практиками". Жалко только, что не удалось ему, бѣднягѣ, воротить отданныхъ или, вѣрнѣе, зажиленныхъ у него денегъ.
   Помню, какъ теперь, былъ лѣтній, тихій вечеръ; окна дежурной Перепелицынскаго депо были открыты настежъ; я, сидя за столомъ, мастерилъ себя какую то невозможную селянку, соединяя вмѣстѣ капусту, ветчину, петрушку, масло, колбасу, яйца и перецъ, а Фрицъ Копченый лежалъ на койкѣ вверхъ брюхомъ и немилосердно "наяривалъ" на фисгармоніи извѣстный вальсъ Терезенъ... Онъ отлично игралъ на гармоніи, хорошо свисталъ на губахъ, подражая "флейтѣ" и мастерски разсказывалъ различные скабрезные и сальные анекдотцы и сценки и потому постоянно собиралъ вокругъ себя массу слушателей...
   Фрицъ Копченый былъ вообще человѣкъ солидный, но тѣмъ не менѣе зналъ множество сальныхъ разсказовъ и, ни мало не краснѣя, дѣлился ими съ своими слушателями; это отчасти объясняется той средой, въ которой вращался Фрицъ и тѣми субъектами, съ которыми приходилось ему сталкиваться.
   Тутъ были и мужики и дворяне, прокутившіеся купчики и профершпилившіеся сыновья Марса и это общество, хотя не хотя, опошливало, отупляло и вообще клало на всякаго свою особенную печать... Кому случалось хоть разъ побывать въ такъ называемыхъ дежурныхъ при желѣзнодорожныхъ депо, тотъ -- конечно -- знаетъ, что это за штука...
   Тутъ вы можете услышать все, начиная отъ "планиды" небесной и кончая послѣдними, самыми грязными анекдотами... Тутъ вы услышите и о индѣйскомъ пѣтухѣ начальника станціи, и о горничной директора, которая почему-то находится въ интересномъ положеніи, и о начальникѣ службы топлива, ворующемъ дрова; узнаете о машинистѣ, прибившемъ вчера свою жену, о помощникѣ, пропившемъ свои штиблеты и заложившемъ брюки и -- о кочегарѣ, стянувшемъ "концы"... Узнаете о послѣдней рѣчи Парнелля и предполагающихся измѣненіяхъ въ Австрійской политикѣ...
   Здѣсь судятъ и перебираютъ по косточкамъ не только своего брата, служащаго, или начальника, но и критикуютъ все съ развязностію, достойной лучшаго примѣненія... Здѣсь же вы услышите мастерской панегерикъ начальнику и самый низкій, самый грязный пасквиль про своего товарища-служащаго; здѣсь сплетнями отъ нечего дѣлать занимаются всѣ -- и старый и уже посѣдѣвшій машинистъ, приготовляя себѣ какую нибудь стряпню, съ такой же беззастѣнчивостію сосплетничаетъ вамъ, какъ и двадцатилѣтній юноша помощникъ изъ ученыхъ "технолобовъ", которому еще все можно простить благодаря его сравнительному малолѣтству и глупости...
   Вообще, желѣзнодорожная дежурная при какомъ нибудь депо -- по части сплетенъ и пересудовъ если не перещеголяетъ, то во всякомъ случаѣ уже и не уступитъ жидовскому кагалу или сборищу изъ пятидесяти словоохотливыхъ и голосистыхъ бабъ.
   Проигравши нѣсколько разъ вальсъ, Фрицъ всталъ, небрежно кинулъ фисгармонію на койку, на которой только что лежалъ, и -- сплюнувши въ сторону и поправивши трубочку-носогрѣйку, съ которой онъ вообще очень рѣдко разставался -- подошелъ ко мнѣ...
   -- Если бы ты зналъ, какъ мнѣ домой хочется -- страсть!.. Развѣ бюллетень взять, да съ товарнымъ ѣхать?!! спросилъ онъ меня.
   Я посмотрѣлъ на Фрица, такъ какъ желаніе это показалось мнѣ болѣе чѣмъ страннымъ: намъ нужно было ѣхать съ почтовымъ поѣздомъ, до отправленія котораго оставалось не болѣе трехъ часовъ... Фрицъ стоялъ передо мной блѣдный, осунувшійся какой-то; лицо его, сверхъ обыкновенія, было очень задумчиво, а маленькіе, сѣренькіе глазки какъ-то лихорадочно блестѣли.
   -- Что съ тобой?!... невольно спросилъ я.--
   -- Ничего!... Домой очень хочется, къ дѣтямъ!... Фрицъ закашлялся, не договорилъ, махнулъ рукой, отошелъ отъ стола и, сошвырнувъ фисгармонію съ койки на полъ, растянулся на тюфякѣ во весь свой небольшой ростъ.
   -- Что, Фрицъ, или крысъ объѣлся?!... освѣдомился молодой помощникъ, только что проснувшійся и лежавшій на сосѣдней съ нимъ койкѣ.-- У него, братцы, всяка дрянь, всякая падаль все -- "карошъ"!.. продолжалъ помощникъ, потягиваясь и не дожидаясь отвѣта Фрица.
   -- Я съ нимъ на 54 ѣздилъ какъ-то... Гляжу -- вытаскиваетъ изъ своего жестянаго ящика дохлую да тухлую галку и давай потрошить ее -- вонь стра-а-ашная пошла!... Я заткнулъ носъ да и спрашиваю: и охота тебѣ такую дрянь ѣсть?!... А что же, говоритъ -- або молоденькая галка, або свѣжій рябчикъ -- все одно!... Изжарилъ и ну оплетать, да еще пальчики облизываетъ!... пояснилъ помощникъ.
   -- А крысъ или мышей такъ прямо съ кишками ищетъ, только на зубахъ похрустываетъ!... прибавилъ онъ немного погодя.
   Фрицъ Копченый, дѣйствительно, ѣлъ всякую дрянь, къ которой у него была какая-то страсть; онъ съ одинаковымъ -- кажется -- аппетитомъ кушалъ дохлую кошку и жирнаго каплуна, убитую ворону и жареную индѣйку... Мышей и крысъ онъ имѣлъ обыкновеніе заливать, какъ это дѣлаютъ съ молодымъ поросенкомъ, и стоило на него только посмотрѣть въ то время, когда онъ приготовлялъ себѣ эти гастрономическія кушанья, чтобы видѣть -- съ какимъ стараніемъ и тщательностію онъ обдиралъ мышей и съ какою заботливостію завертывалъ ихъ потомъ въ бумагу и клалъ на дубовый чурбанъ -- боясь, чтобы розовое мясцо ихъ не замаралось въ копоти и сажѣ...
   -- Его-бы въ балаганъ на выставку выставить, да и показывать всѣмъ за четвертакъ!... Я бы и то полтину пожертвовалъ!... вставилъ полный, съ окладистой бородой мужчина, закуривая сигару и какъ то ехидно улыбаясь самъ своей остротѣ.
   -- Нѣтъ, это было бы интересно посмотрѣть, а все не такъ, какъ ту потасовку, которую вчера задавала Шнупфтуху его жена на станціи!.. заявилъ кто-то изъ лежащихъ на заднихъ койкахъ.
   -- Ну-у-у?!... Разскажи!... послышались голоса, и сразу нѣсколько головъ показалось надъ койками; очевидецъ сцены Шнупфтуха съ женой началъ свой разсказъ....
   Напротивъ меня за столомъ сидѣлъ старый, первокласный машинистъ и по складамъ разбиралъ передовую статью въ "Московскихъ Вѣдомостяхъ", сбоку сидѣли -- молодой помощникъ и среднихъ лѣтъ машинистъ и -- посасывая: одинъ трубку, другой папиросу -- проводили время въ разсказываніи анекдотовъ, приправляя ихъ руганью въ патріотическомъ духѣ...
   Машинистъ хохоталъ отъ удовольствія, изо-всѣхъ силъ скаля свои почернѣвшіе, гнилые зубы, а помощникъ только изрѣдка улыбался...
   Около открытаго окна шелъ горячій споръ о томъ, какая машина лучше дѣлаетъ паръ и держитъ воду... Вдругъ раздались какіе то заунывные, за душу хватающіе, щемящіе звуки -- это Фрицъ заигралъ какую-то нѣмецкую пѣсню.... Всѣ невольно разомъ затихли; даже старикъ, разбиравшій "Московскія Вѣдомости", пріостановился, приложилъ -- чтобы не сбиться -- свой указательный перстъ къ тому мѣсту, гдѣ остановился и поглядѣлъ въ сторону Фрица.
   -- Ну-у-у!... Играетъ, словно за уши тянетъ или отпѣваетъ кого!... огрызнулся кто то.-- Къ Фрицу подскочилъ веселый, подвыпившій помощникъ въ однихъ "невыразимыхъ" и грязной, ситцевой рубашкѣ на распашку....
   -- Играй комаринскаго -- я спляшу!.. предложилъ онъ свои услуги, предварительно хлопнувши Фрица по колѣнкѣ.
   -- Не хочу!... отвѣчалъ Фрицъ.
   -- Тебѣ говорятъ, Копченый, играй -- спляшу!... А то во!... и подгулявшій помощникъ погрозился кулакомъ.
   -- Въ самомъ дѣлѣ, играй что нибудь по-веселѣе, а то словно умирать собрался!... обратился къ Фрицу машинистъ, разсказывавшій сценку.-- Слова эти почему то имѣли на Фрица магическое дѣйствіе: онъ -- видно -- не хотѣлъ и вовсе не думалъ умирать и потому, взявши нѣсколько аккордовъ, лихо, съ переборцемъ -- что называется -- заигралъ комаринскую... Подгулявшій помощникъ пустился вплясъ и принялся выдѣлывать различные выкрутасы ногами, похлопывать руками, прищелкивать языкомъ и поматывать головой...
   -- Вотъ это вва-а-жно!... одобрительно раздалось съ коекъ. Черезъ нѣсколько минутъ плясавшій помощникъ умаялся и растянулся на полу... Фрицъ перемѣнилъ мотивъ...
   
   Ахъ ты милая Венера,
   Что идешь безъ кавалера
             Вечеркомъ одна?...
   
   затянулъ хоръ...
   -- Милостыньку Христа ради!?!.. прокричала остриженная въ кружку, худощавая, красивая, но съ идіотическимъ выраженіемъ въ лицѣ дѣвчонка, вбѣгая въ дежурную; на ней былъ надѣтъ худой, синій крашенинный сарафанъ и грязная посконная рубаха.
   -- А?!... Афроська!... обрадовался среднихъ лѣтъ мужчина, хохотавшій надъ скабрезными анекдотами.
   -- Братцы, Афроська пришла!... оповѣстилъ кто-то опять съ коекъ.
   -- Афроська!... Пятакъ хочешь!?!.. освѣдомился машинистъ, повѣствовавшій о Шнупфтухѣ.
   -- Хочу!... осклабилась Афроська.
   -- А ну!... лаконически замѣтилъ машинистъ, засучивая рукавъ и оголяя свою засалеинную, мозолистую и жилистую руку.-- Афроська знала уже въ чемъ дѣло: покорно подошла подъ эту руку и подставила свою голову.-- Машинистъ схватилъ ее за волосы, завилъ ихъ на пальцахъ и сжалъ руку.-- Афроська принялась вывертываться: она пыхтѣла, кряхтѣла, нагибалась, дергалась изъ стороны въ сторону и, наконецъ, вывернулась, не смотря на то, что машинистъ прикусилъ даже губы, стараясь какъ можно сильнѣе сжать руку и такимъ образомъ дольше удержать волосы въ рукахъ.-- Компанія хохотала и гоготала отъ удовольствія...
   -- Давай пятакъ!... просила Афроська.
   -- Вотъ тебѣ -- выкуси!... захохоталъ машинистъ, отряхивая съ пальцевъ волосы и свертывая фигу; компанія еще сильнѣе загоготала.
   -- Сволочь!... крикнула Афроська и захныкала.-- Компанія продолжала хохотать, а машинистъ съ гнилыми зубами даже визжалъ отъ удовольствія... Фрицъ, спокойно до того времени лежавшій на койкѣ и перебиравшій лады фисгармоніи, не выдержалъ -- вскочилъ и подбѣжалъ къ компаніи; его губы дрожали, а маленькіе глазки -- казалось -- хотѣли выскочить изъ своихъ орбитъ...
   -- Стыдно!... Совѣстно вамъ!... какъ тозахлебываясь бормоталъ онъ, проталкиваясь къ Афроськѣ и хваіая ее за плечо.
   -- О!.. Donnerwetter!... Вы имѣете своихъ дѣтей, своихъ Kinder... Вы должны бы подавать примѣръ другимъ своимъ поведеніемъ, а вы... вы?!... Да!... А ты, душечка, не ходи... не ходи сюда никогда!.. обратился Фрицъ къ Афроськѣ, что то судорожно отыскивая въ своемъ карманѣ и передавая ей въ руки.-- Афроська глядѣла на все какъ то недоумѣвающе и, взявши изъ рукъ Фрица "что-то", оказавшееся пятирублевой бумажкой, принялась отплясывать какой-то невозможный танецъ.-- Компанія нежножко пріутихла.
   -- Купаться, братцы!... Кто за мной?!... крикнулъ кто-то изъ толпы, и большинство веселой компаніи ушла изъ дежурной.-- Афроська, потолкавшись въ комнатѣ еще немного, выкуривши папиросу и стащивши со стола котлетку, оставленную кѣмъ-то, тоже убѣжала... Фрицъ снова заигралъ свою заунывную нѣмецкую пѣсню, а я доѣдалъ вновь изобрѣтенную мною селянку изъ капусты, ветчины, петрушки, масла, колбасы, яицъ и перцу...
   Часа черезъ два мы выѣзжали изъ Перепелицынскаго депо къ почтовому поѣзду, а черезъ нѣсколько минутъ уже и взяли этотъ поѣздъ.-- Никогда я не видалъ въ поѣздѣ Фрица Копченаго такимъ веселымъ: онъ насвистывалъ различныя аріи, прищелкивалъ, подплясывалъ и, въ концѣ концовъ, вынувъ изъ ящика фисгармонію, заигралъ "барыню", заставивъ кочегара плясать...
   -- Что ты ужь больно сегодня то скученъ, то веселъ бесконечно?!.. замѣтилъ я.
   -- Гмъ!... Веселъ!?.... ухмыльнулся Фрицъ.-- Скоро дома буду, совсѣмъ!... А тамъ бюллетень возьму на недѣльку: что то ѣздить не хочется!... Ну, вали!... усаживаясь на чурбанъ и принимаясь играть, кивнулъ онъ кочегару.-- Кочегаръ принялся отплясывать...
   -- Станція!... крикнулъ я, давая продолжительный свистокъ и убавляя ходъ быстро мчавшагося поѣзда.-- Фрицъ вскочилъ со стула, положилъ гармонію за крыло и всталъ на свое мѣсто у регулятора; я началъ качать воду, а кочегаръ принялся прикидывать къ "буфету" {Буфетомъ называется небольшое количество (1 1/2 осмыхъ сажени) дровъ, сложенныхъ въ кучу, ближе къ топкѣ, что бы было удобнѣе и скорѣе брать ихъ во время хода паровоза и вообще тогда, когда идетъ спѣшная работа.} дрова.-- Вотъ, наконецъ, показался и зеленый фонарь симофора и платформа станціи...
   -- Станція Ершовскъ, поѣздъ стоитъ три минуты!... ежась отъ свѣжаго, прохватывающаго утренняго воздуха, прокричалъ полусонный кондукторъ -- и этотъ окликъ какъ-то особенно рѣзко отдался среди окружающей станцію тишины... Пробилъ второй звонокъ и тотъ-же полусонный кондукторъ сунулъ намъ небольшой клочекъ бумаги -- телеграмму-индульгенцію, извѣщающую, что "путь свободенъ"... Вотъ мы и опять ѣдемъ, опять кругомъ насъ тишина мертвая, прерываемая только стукомъ и грохотомъ колесъ быстро мчавшагося поѣзда... На этотъ разъ Фрицъ опять присмирѣлъ и, облокотившись на перила крыла, пристально смотрѣлъ на небо, на мерцающія и уже начинающія тухнуть звѣзды; я слѣдилъ за паромъ и водой и смотрѣлъ впередъ, а кочегаръ -- умостившись на лавочкѣ около крыла, вертѣлъ цыгаретку...
   -- И что это такое значатъ эти звѣзды, и какое ихъ множество, какъ блестятъ, переливаются?!... заговорилъ вдругъ Фрицъ, собственно ни къ кому не обращаясь.-- Вонъ, вонъ -- упала, летитъ!... Вонъ... разсыпалась!... Еще... еще.. Говорятъ, это -- души умершихъ людей!!... продолжалъ онъ.
   -- Вѣстимо!... вмѣшался кочегаръ, свернувъ цыгаретку глаголемъ и задымивъ ее.-- Это правда твоя, что души человѣческія!... Какъ человѣкъ умретъ, примѣрно, такъ и звѣзда съ неба въ море скатится!... А то бываютъ еще летуны -- то другое, то -- нечисть!... Если теперь, примѣрно, жена объ мужѣ, или мужъ объ женѣ будетъ сильно тосковать, этотъ летунъ и учнетъ кажинную ночь прилетать и разной дрянью дарить, будто конфетами или десертомъ!... повѣствовалъ онъ, вполнѣ довольный тѣмъ, что его никто не перебиваетъ.
   -- Знаешь, обратился ко мнѣ вдругъ Фрицъ, я сначала не вѣрилъ, что есть Богъ, а теперь -- сейчасъ -- не знаю почему, вѣрю.... Право!... Знаешь, прибавилъ онъ подумавъ немного, со мной нынче что нибудь случится такое... страшное что нибудь, потому когда спалъ, сонъ мнѣ приснился такой; потомъ утромъ лѣвый сапогъ не на ту ногу надѣлъ.
   -- Полно глупить-то!... Это просто на тебя хандра напала, мало выпилъ!... утѣшалъ я Фрица, вовсе не придавая вѣроятія его словамъ.
   -- Нѣтъ, я ужь знаю... не говори! продолжалъ онъ совершенно спокойнымъ тономъ.-- Вотъ что, если со мной что случится, возьми вотъ это и передай женѣ.... Тутъ ключикъ, она ужь знаетъ отъ чего, полтораста рублей денегъ и еще кой какія бумаги!... и, разстегнувъ свою теплую визитку, Фрицъ вынулъ изъ боковаго ея кармана довольно объемистый бумажникъ.
   -- Скажи, что бы жена не оставила дѣтей, что я прошу ее объ этомъ!... Потомъ скажи, что бы она не требовала деньги съ Берна; дѣти и безъ нихъ будутъ счастливы... Скажи также и ему, что я на него не сержусь за то, что обманулъ меня и смѣялся надо мной, и напрасно онъ не говорилъ и не подавалъ руки мнѣ... Я на него не сержусь!... Скцжи также и Ниткину, что бы онъ не сердился на меня за то, что я обругалъ его сегодня въ дежурной!.... Я знаю, я -- дуракъ, погорячился!...
   -- Ну, еще что скажешь?!... улыбнулся я.-- Можетъ еще что прибавишь къ своей отходной?!...
   -- Нѣтъ, больше ничего!... сказалъ онъ просто, спокойно принимаясь набивать свою носогрѣйку табакомъ.
   -- Воду!... лаконически замѣтилъ я кочегару и онъ, бросивъ цыгаретку, схватился за ручку крана.-- Поѣздъ несся подъ уклонъ.
   -- Рельсы разобраны!... спокойно замѣтилъ Фрицъ Копченый, въ тоже время закрывая регуляторъ.
   -- Контръ паръ... Контръ паръ скорѣе!... закричалъ я, давая отрывистые свистки и порываясь было къ ручкѣ реверса, но Фрицъ оттолкнулъ меня...
   -- Слишкомъ поздно: мы уже проѣхали!... процѣдилъ онъ сквозь зубы.-- Дѣйствительно, опасное мѣсто мы проѣхали благополучно, отдѣлавшись только сильными толчками и непомѣрной тряской; я оглянулся назадъ съ площадки: всѣ вагоны тоже благополучно миновали разобранныя рельсы и только еще послѣдній вагонъ бороздилъ землю и рѣзалъ шпалы.
   -- Что еще тамъ?!... пробормоталъ недовольнымъ тономъ Фрицъ, хватаясь за колонки и высовываясь далеко впередъ; въ тоже время опять раздался сильный толчекъ, громкій трескъ и паровозъ, сошедши съ рельсъ, заворотился въ одну сторону, а тендеръ въ другую: рельсы разобраны были въ двухъ мѣстахъ, на разстояніи нѣсколькихъ саженъ одно отъ другаго...
   -- Ой!... Грудь!... простоналъ только Фрицъ, стараясь освободиться отъ сжимавшихъ его желѣзныхъ колонокъ и, обливаясь кровью, упалъ на землю... Снова толчекъ и снова трескъ сильнѣе прежняго... Меня чѣмъ-то сильно ударило по головѣ и я упалъ безъ чувствъ, не помню куда... Говорятъ, что подняли меня въ трясинѣ, подъ откосомъ, еле живаго...
   На другой день я былъ на станціи, когда привезли остатки Фрица... Всѣ, знавшіе его, уже слышали о случившемся и тоже пришли на платформу; тутъ-же толпилось и множество любопытныхъ и охотниковъ до сильныхъ ощущеній.
   Вотъ, наконецъ, послышался протяжный свистокъ; показался паровозъ... Всѣ замерли въ ожиданіи чего-то.... Двое чумазыхъ, вспотѣвшихъ кочегара въ крашенинныхъ, черныхъ отъ копоти и грязи рубахахъ, бережно стаскивали носилки, наскоро сдѣланныя изъ вѣтвей молодаго ивняка; на носилкахъ лежала какая-то неопредѣленная масса, прикрытая брезентомъ и еще, сверхъ его, рваной рогожей...
   Благодаря неосторожности одного изъ носильщиковъ, брезентъ и рогожа откинулись и любопытные могли видѣть спокойное, блѣдное лицо, полузакрытые глазки, посинѣвшія губы, на которыхъ замерло какое-то недомолвленное слово или крикъ ужаса и -- размозженную грудъ и животъ, прикрытые окровавленными кусками одежды убитаго Фрица.
   -- Какъ живой лежитъ!... вставилъ кто-то изъ толпы.
   -- Вотъ она: жизнь-то человѣческая!... вздохнула какая-то сердобольная старушка.
   -- Жилъ, жилъ человѣкъ и умеръ, а -- кажись -- и умирать то не надобно бы: лѣта его небольшія еще, служба не тяжелая и жалованья полтораста рублей въ мѣсяцъ!... Жить бы ему еще да и жить, а тутъ вотъ... и старушка какъ-то неопредѣленно ткнула своимъ пальцемъ въ ту сторону, гдѣ неловкій и неосторожный носильщикъ уже поправлялъ свою ошибку...
   Такъ кончилъ свою жизнь Фрицъ Копченый и такъ я сдѣлался на вѣкъ глухимъ.
   Сослуживцы товарищи почтили память добродушнаго и простаго Фрица памятникомъ, который сооруженъ на деньги, по подпискѣ; на этомъ памятникѣ по черному полю золотыми буквами сдѣлана надпись, которая объясняетъ любопытнымъ, что "Здѣсь лежитъ тѣло первокласснаго машиниста Шишовско-Пѣтуховской желѣзной дороги, Фридриха-Адольфа-Карла-Маріи Луизы Энде, на 53 году своей жизни погибшаго при крушеніи поѣзда No 3 -- 25 іюля 18.... года.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru