Замятин Евгений Иванович
Л. Андреев

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Евгений Замятин

<Л. Андреев>

  
   Евгений Замятин. Сочинения.
   М., "Книга", 1988
   OCR Ловецкая Т. Ю.
  
   Было это в 1906 году. Революция не была еще законной супругой, ревниво блюдущей свою законную монополию на любовь. Революция была юной, свободной огнеглазой любовницей,-- и я был влюблен в Революцию...
   По воскресеньям через улицы Гельсингфорса торжественно, с музыкой, со знаменами, проходила Красная Гвардия -- знаменитый капитан Кок впереди. В парке Тэле, среди сосен, серых и красных гранитных глыб, под фаянсово-синим июльским небом -- устраивались маневры и ученья. Шепотом говорили, что там, на этих притаившихся за зелеными бастионами Свеаборгских островках -- готовится что-то. А солнце всё жарче, небо всё тяжелее, всё гуще синева, гроза всё ближе.
   И вот однажды вечером газеты привезли телеграмму: Дума разогнана. Наутро в Рабочем Доме -- толкотня, лихорадка. Финские рабочие с трубочками. Русские студенты. Свеаборгский матрос -- в штатском пальто, а из-под пальто наивно белеет вырез матросской куртки.
   На крыльцо вышел "Седой" -- весь спрессованный, крепкий, голова подернута инеем; он слыл участником декабрьских событий в Москве. "Седой" прочитал воззвание членов Думы и объявил:
   -- Завтра -- митинг в парке Кайсаниэмэ. Будет выступать один из членов Думы и -- Леонид Андреев.
   Все связывали Леонида Андреева с "Мыслью", с "Василием Фивейским", но Леонид Андреев -- и революция... это был совсем новый Андреевский лик,-- и вся русская колония повалила доставать билеты на митинг.
   Душный день. На поляне -- высокая деревянная, вся в цветах, эстрада. Тесная, плечом к плечу, толпа. Сзади, из-за деревьев, подымается темная, пятипалая рука -- туча.
   -- Ах, Господи, пойдет дождь... И он не приедет. Как вы думаете: приедет? -- воркует сзади.
   Это -- партийная девица. Под мышкой -- сверток: может быть, прокламации, голова -- всегда на бочок, одним глазом, по-индюшиному, беспокойно поглядывает вверх, на тучу.
   Но музыка уже играет. Толпа раздвигается, как Черное море, и в узком проходе среди тысяч глаз -- двое: Леонид Андреев в своей черной рубашке, без шляпы, немного бледный, букет красных роз в руках,-- и член Думы Михайличенко, приземистая, раскоряченная фигура, на шее -- огромный хомут из цветов.
   Уж не помню почему -- но только меня откомандировали "занимать" Андреева. Он сосредоточенно-рассеян, покусывает усы и, видимо, волнуется. Перед глазами, из-за чьих-то плеч, на цыпочках вытягивается индюшиная голова. Вот уже протолкалась, и впереди всех, и одним, восторженным, умиленным глазом сияет прямо в лицо Андрееву, и куда бы он ни обернулся,-- всюду перед ним, к нему, как стрелка компаса.
   -- Кто это? -- спрашивает на ухо.
   -- А так -- девица партийная. Из обожающих.
   Может быть, девица приметила брошенный на нее Андреевым взгляд, -- не знаю. Но только -- глядь уже дергает меня сзади и шепчет:
   -- Послушайте... Ради бога... Познакомьте меня с Андреевым... Я не могу... Я должна пожать ему руку... Я должна...
   Познакомил. Девица, вся пылая и вытягиваясь на цыпочках, восторженно лепетала что-то. На эстраде Михайличенко в своем хомуте разматывал неуклюжие, лошадиные, битюговые слова. Пятипалая туча покрыла солнце, брызнул теплый дождь. Андреев раскрыл зонтик и, рассеянно думая о своем о чем-то, улыбался пылающей девице. Туча быстро свалилась. Опять все ясно, хрустально сине.
   Подбежал кто-то.
   -- Леонид Николаевич, вам... [слово]
   Андреев немножко рассеянно оглядывался: куда девать мокрый зонтик? Нельзя же с зонтиком на эстраду.
   -- Леонид Николаевич, ради Бога, дайте мне, я подержу ваш зонтик -- ради Бога...-- встрепетала девица.
   Андреев сунул ей зонтик. И вот над головами -- бледное, взволнованное лицо, букет кроваво-красных роз. И в тишине -- редкие, раздельные слова:
   -- Падают, как капли, секунды. И с каждой секундой -- голова в короне все ближе к плахе. Через день, через три дня, через неделю -- капнет последняя,-- и, громыхая, покатится по ступеням корона и за ней -- голова...
   Дальше -- не помню. Помню одно: тогда это казалось очень значительным, и красивым, и заражало. После каждых двух-трех фраз Андреев останавливался, переводчик, тоже редко и раздельно, невольно подражая в интонациях Андрееву, переводил его речь по-фински. И это торжественное, медленное чередование медленных слов -- напоминало пасхальную обедню: священник и дьякон читают евангелие стих за стихом, один по-гречески, другой по-славянски...
   Кончил. Долгая овация. Жадной, тесной кучкой осадили его внизу, у эстрады. Вытянутые через плечи головы, -- настороженные уши, ловят и прячут какие-то обрывки слов. Наконец отбился, выбрался.
   -- Не люблю, когда так много глаз,-- сказал он.-- Не знаешь, какие выбрать...
   Он торопился сейчас же уйти. Протянул руку за зонтиком. Девица отступила на шаг, прижала зонтик к сердцу и, умоляюще глядя на Андреева индюшечьим глазом, быстро-быстро заговорила:
   -- Леонид Николаевич, ради Бога... Оставьте мне зонтик... Ради Бога... Я буду его всегда -- я буду его...
   Андреев засмеялся, хитро поглядел на девицу:
   -- Ну, ладно, Бог с вами. Только смотрите: берегите.
   -- Леонид Николаевич... Неужели вы думаете -- неужели я...
   Через два шага, за деревьями, Андреев махнул рукой, захлебнулся от смеха:
   -- Не в том дело... Главное-то... Ведь зонтик-то не мой, а нашей гувернантки...
   Заговорит о чем-нибудь другом, потом опять вспомнит про зонтик -- махнет рукой, захлебнется...
   У выхода, прощаясь, он очень серьезно попросил:
   -- Только уж вы, пожалуйста, не говорите ей про зонтик. Зачем ей правду? Не надо...
  
   1922
  

Комментарии

   Впервые -- без заглавия // Книга о Леониде Андрееве. Пб.; Берлин: З. И. Гржебин, 1922. С. 105--109; печатается по: Книга о Леониде Андрееве: Воспоминания М. Горького, К. Чуковского, А. Блока, Г. Чулкова, Б. Зайцева, Н. Телешова, Е. Замятина, А. Белого. 2-е изд. доп. Берлин; Пб.; М.: 3. И. Гржебин, 1922. С. 167--173. Текст сверен с авторской рукописью (ИМЛИ, 47, 1, 165); заглавие авторского текста -- "Зонтик".
   "Книга о Леониде Андрееве" вызвала многочисленные отклики в периодической печати того времени, однако рассказ Замятина остался без внимания; исключение -- рецензия Е. Шамурина: "Воспоминания Евг. Замятина любопытны для биографа: оказывается, в 1906 году Андреев выступал в Гельсингфорсе на митинге с революционной речью" (Жизнь. 1922. No 1. С. 220).
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru