Зайцев Варфоломей Александрович
Полное собрание сочинений Генр. Гейне

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   В. А. Зайцев. Избранные сочинения в двух томах
   Том первый. 1863--1865
   Издательство всесоюзного общества политкаторжан и ссыльно-поселенцев
   

ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ ГЕНРИХА ГЕЙНЕ
в русском переводе. Издание под редакцией Ф. Берга. Т. I. Рассказы и поэмы. Спб. 1863.

   Наконец разродился г. Берг изданием первого тома Гейне. Гейне и г. Берг! Персики и саламата (1)! Мышь и мраморная стена! И за что наши почвенники (2) решились подвергнуть великого поэта такой жестокой казни, как их издание и перевод! Соединившись с г. Всеволодом Костомаровым, они целой толпой выступили против человека, который, правда, беспощадно осмеивал немецких филистеров и доносчиков (см. статью "о доносчике" (3) в издании г. Берга), но даже и не подозревал существования наших почвенников. Гг. Страхов, Вс. Костомаров, Аверкиев и Берг истязуют творения Гейне, а г. Ап. Григорьев совершает ту же операцию над его личностью. Какая злая насмешка судьбы! Гейне, благородный Гейне, поэт свободы, враг и жертва филистерства и Менцеля, переводится для русской публики гг. Ап. Григорьевым, Страховым и Вс. Костомаровым! И за что, повторяю, эти господа так злостно поступили с Гейне? Неужели не мог г. Страхов вместо того, чтобы подымать на дыбу его сочинения, написать о нем одну из тех остроумных статей, которыми он украшал "Время"? Неужели не мог г. Аверкиев написать в "Осу" игривый куплетец в осмеяние Гейне (4) вместо того, чтобы принимать участие в заговоре г. Берга против великого поэта? Даже сам г. Вс. Костомаров мог бы избрать другое оружие если не против самого Гейне -- он, к счастию, не жил в Петербурге, да и притом давно умер -- то против его почитателей... Менцель, Менцель, зачем ты жил в Германии! Твои калмыцкие скулы, описанные Гейне, недаром призывали тебя на родину наших почвенников. Здесь ты был бы безопасен от свиста твоей жертвы и мог бы не только блистать в ряду гг. Страхова, Берга, Ап. Григорьева и Аверкиева, но еще в сообщничестве этих господ жестоко поразить твоего врага!
   Первым из заговорщиков выступает г. Ап. Григорьев. Он касается своей рукой чистой личности германского поэта и объявляет его "порождением жидовства" (5) (стр. 6) и под видом любезности говорит, что лучшее создание его "Германия" потому только не возбуждает в нем -- в Ап. Григорьеве -- омерзения, что ее написал Гейне.
   Теперь посмотрим на переводы: г. Страхов перевел "о доносчике",-- надо сознаться, очень плохо. Напр., слово Rothe он переводит ротой вместо шайки, так что читатель может подумать, что христианские миссионеры в Китае составляли роту, выстраивались по команде и обращали в православие посредством артикулов. Перевод г. Костомарова "Бахерахский раввин" гораздо лучше, и напрасно г. Берг не поручил г. Костомарову перевести статью "о доносчике". Г. Костомаров не перевел бы Rothe ротой и позаботился бы смягчить некоторые выражения, переданные г. Страховым чересчур резко. Например, на стр. 101 находится следующее место:
   "Известно, как и каким способом это произошло, да и сам доносчик, этот литературный сыщик, уже давно подвергся презрению общества... Никогда еще немецкое юношество не наказывало такими острыми бичами и не клеймило такими раскаленными насмешками более жалкого грешника. Мне, право, жаль этого несчастного, которому природа вверила маленький талант, а Котта большой газетный лист, и который сделал такое гнусное употребление из того и другого!.. Предводители партии действия пребывали в благоразумном молчании или сидели за плотными тюремными решетками и ждали своего приговора". И далее уж чересчур бесцеремонно выражено, что "сделаться доносчиком только негодяй может" (стр. 105 {Г. Страхов также ошибся, сказав о статье "о доносчике", что доносчик, о котором идет речь, написал "историю немецкой литературы". Сколько мне помнится, это история итальянской, а не немецкой литературы. Впрочем, это, может быть, опечатка (6).}).
   Я сказал, что г. Вс. Костомаров удачно перевел "Бахерахского раввина" и что поэтому сожалею, что не он же перевел статью "о доносчике". Но зато стихи Гейне, его знаменитую "Германию" г. Вс. Костомаров изуродовал до последней крайности. Во-первых, он сам сознается, что многое пропускал, оттого что было трудно перевести (стр. 297); во-вторых, стих его до того тяжел и Гейне он до такой степени не понял или не желал понять, что я не знаю, как можно являться в печати с подобным переводом.
   Напр., г. Вс. Костомаров пишет:
   
   В славном Ахене, в древнем соборе стоит
   Императора Карла гробница:
   Но Карл Майер не есть Карл Великий; они
   Совершенно различные лица.
   
   Не говоря уже о дубоватости стиха, спрашивается: есть лн здесь какой-нибудь смысл? Почему переводчик уверяет читателя, что Карл Майер не есть Карл Великий? Может ли быть более плоская острота? Но, разумеется, это острит г. Вс. Костомаров; Гейне же говорит:
   
   Zu Aachen im alten Dome llegt
   Caroius Magnus begraben,--
   Man muss ihn nicht verwechseln mit
   Carl Mayer. Der lebtin Schwaben*
   * В Аахенском старом соборе лежит
   Каролус Магнус в нише,--
   Не следует думать, что это
   Карл Майер, тот жив и пишет.
   Пер. Ю. Н. Тынянова. (Непереводимая игра слов: major сравнительная степень от латинского magnus.-- Ред.
   
   Недурно также, что, говоря о Кельнском соборе, г. Костомаров заменил конюшню -- чем бы вы думали? -- парламентом (7).
   Слова Гейне:
   
   Gewissermassen hat er mlch auch
   Politisch compromittieret*.
   * Он меня, некоторым образом, политически скомпрометировал.-- Ред.
   
   г. Вс. Костомаров передает так:
   
   Политически-то он сконфузил меня:
   А ведь это, как хочешь, обидно!
   
   Конфуз и происходящая от этого обида принадлежат уже собственно г. Вс. Костомарову; как читатели могут сами судить, Гейне ничего не знает о том, обидно или нет быть
   
   Politisch compromittiert
   
   Недурна также строфа:
   
   Вдруг один из несчастных скелетов встает
   И костлявый свой рот разжимает,
   И старается мне объяснить, почему
   Эта почесть ему подобает.
   
   Какая почесть? Разжимать рот? Ведь по-вашему выходит так, Г. Вс. Костомаров? Но ведь это смотря по тому, как кто разжимает. Бывают и такие, которые весьма гнусно разжимают рот.
   Слова Гейне:
   
   Und dieser Landstrassenkoth, er ist
   Der Dreck meines Vaterkandes!*
   *** И этот кал на дорогах -- это помет моего отечества! -- Ред.
   
   г. Bс. Костомаров переводит следующим образом:
   
   Как мне вас не любить, о немецкая грязь,
   И толчки и родные морозы!
   
   Такими вольностями перевод г. Костомарова изобилует: так, летопись Тацита он называет -- брошюрой, слово Recke (герой, воитель) -- детиной, так что Герман der Cheruskerfürst выходит -- детина; далее он утверждает, что Gedärmen (кишки) значит теплый помет и что, следовательно, римские жрецы гадали по теплому помету! Гамбургских дев, старых знакомых Гейне, про которых поэт говорит, что они
   
   ...an des Junglings Bildiing einst
   Den thätlgsten Anlheil nahmeni*.
   * Некогда принимали деятельнейшее участие в образования юноши. -- Ред.
   
   г. Костомаров называет невинными.
   Но самое замечательное дополнение г. Вс. Костомарова к творению Гейне состоит в следующей строфе, вовсе не находящейся у Гейне и принадлежащей от первого до последнего слова В с. Костомарову (8):
   Вот они:
   
   Он мне пел, будто я до сих пор сохранил
   Непорочность чистейшей девицы.
   Как же это? Неужто уж я не давал
   Никому... ни ведерка водицы?
   
   Далее г. Вс. Костомаров говорит, что ради нравственности он изменил обряд клятвы в XXIV главе. Нельзя не сознаться, что понятия г. Вс. Костомарова о нравственности отличаются совершенно особенным характером.
   В довершение характеристики издания г. Берга надо сказать, что оно крайне небрежно, даже грязно. Бумага, печать и наружный вид книги вполне соответствуют содержанию; только цена не соответствует этому, потому что за маленький томик, дурно переведенный и изданный и к тому же, как мы видели выше из слов самого г. Вс. Костомарова, заключающий в себе далеко неполные переводы, г, Берг желает получить 1 р. 50 коп. Но
   
   Подайте мальчику на хлеб --
   Он Костомарова питает.
   
   Презрением и негодованием должно встретить общество эту отвратительную книгу, в которой топчется в грязь имя величайшего поэта нашего века. Если существует только благородное негодование на свете, то оно должно постичь это проявление общественного упадка. Не вздумайте раскаиваться, г. Страхов: никакое раскаяние не поможет вам.
   Но я боюсь, что г. Вс. Костомаров вздумает остаться недовольным моим отзывом об издании г. Берга; я знаю, что если он вздумает опровергать меня, то мне не устоять, ибо его перо в этих случаях весьма красноречиво. В таком случае прошу г. Берга передать г. Вс. Костомарову, что мне даже очень и очень нравится его перевод, особенно вставленная им самим строфа:
   
   -- О tempora, о mores!*
   * О времена, о нравы!-- Ред.
   

КОММЕНТАРИИ

   ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ ГЕНР. ГЕЙНЕ. Напечатано в "Русском Слове", 1863, No 11--12, "Библиографический листок", стр. 44--48, без подписи, но с указанием об авторстве Зайцева в оглавлении.
   Рецензия представляет собой образец памфлета под видом рецензии. Ее удары направлены на Всеволода Костомарова, предателя М. Михайлова и Чернышевского. Почти каждый абзац рецензии намекает на предательство. Мы раскрываем ниже лишь те их этих намеков; которые требуют специальных сведений, -- остальные понятны без комментария. По словам биографа Зайцева, рецензия произвела исключительное впечатление. ("Варф. Ал. Зайцев", Лондон 1900. "Библиотека биографии выдающихся русских революционеров", вып. I, стр. 15).
   Следует отметить, что уже в рецензии Писарева на книгу Вс. Костомарова и Ф. Берга "Поэты всех времен и народов" есть зачатки развитого Зайцевым приема. Ср. такие фразы, как "г. Костомаров... не без соболезнования доносит читателю, что раб божий Генрих Гейне умер нераскаянным грешником" ("Русское Слово", 1862, No 6, отдел "Русская литература", стр. 89. Разрядка Писарева).
   
   (1) Саламата -- кушанье вроде густого киселя из гречневой или пшеничной муки с маслом.
   (2) "Почвенники" -- группа, близкая к славянофилам, от которых отличалась налетом народнических идей, меньшим консерватизмом и стремлением синтезировать славянофильство с некоторыми идеями "западников". Четкостью идеологии это направление, впрочем, не отличалось. Основные представители его: Ф. М. и М. М. Достоевские, Н. Н. Страхов, А. А. Григорьев. Группировались вокруг журналов "Время" (1861--1863) и "Эпоха" (1864--1865).
   (3) "Ueber den Denuncianten" (1837) -- памфлет против Вольфганга Метцеля. Запрещение в Германии произведений писателей "Молодой Германии" было вызвано отчасти усилиями Менцеля. требовавшего в своих статьях полицейских и цензурных мер против них. Поэтому Гейне и др. употребляли имя Менцеля как нарицательное обозначение политического доносчика.
   С) Д. В. Аверкиев писал в "Осе" сатирические стихи под псевдонимами: Невелещагин, Ердащагин, Дмитрий Гераков. По словам М. Лемке, редактор "Осы" Ап. Григорьев "мало входил в "Осу", там главенствовал Аверкиев" (М. Лемке. "Очерки по истории русской цензуры и журналистики XIX столетия". Спб. 1904, стр. 179).
   (5) "Он -- явление совершенно самобытное, оригинальное, -- порождение германской философии с одной стороны и германского жидовства -- с другой".
   (6) Об истории немецкой литературы Менцеля "Die deutsclie Literaiur" Stuttgart 1828.) упоминается не в статье Страхова (такой нет), а в статье Гейне "О доносчике", переведенной Страховым, Под автором истории итальянской литературы разумеется не Менцель, как можно думать по контексту, а Костомаров. Это намек на вышедшую в 1863 году (к которому относится рецензия) книгу "История литературы древнего и нового мира, составленная по И. Шерру и многим другим источникам под редакцией А. Милюкова. Том II. Романские земли. Книга 2-я. Италия. Сост. В. Костомаровым". В следующем -- 1864 году вышла и 1-я книга II тома "Франция", составленная Костомаровым же. Обе книги были напечатаны в типографии III отделения, а деньги за бумагу и печатание (1366 р. 35 к.) "в видах вознаграждения услуг", были приняты на счет сумм того же отделения. (М. Лемке. "Политические процессы в России 1860-х гг.". Изд. 2-е, М.--П. 1923, стр. 498--499).
   Таким образом, этим примечанием Зайцев подчеркивает, что "доносчик, о котором идет речь" в его рецензии, это ие Менцель, а Костомаров, и прямо адресует ему слова, к которым сделана сноска: "сделаться доносчиком только негодяй может".
   (7) Зайцев не указывает, что замена сделана из очевидных цензурных соображений, так как у Гейне речь идет о возможности использования собора под конюшню.
   (8) Повидимому, этим утверждением Зайцев хотел заставить читателей осознать строфу Костомарова, как намек на его предательство, так как в действительности эта строфа хотя переведена весьма неточно, но соответствует гейневской строфе:
   
   Er hat mich besungen, als ob ich noch
   Die reinste Jungfer wäre.
   Die sich von niemand rauben lässt
   Das Kränzlein seiner Ehre.
   
   (Он меня в этих виршах своих
   Уподобил юной невесте,
   Которая не позволяет сорвать
   Цветочек девичьей чести.
   (Гл. V. строфа 6. Пер. Ю. Н. Тынянова).
   
   (9) Пародия на две строки из стихотворения Мерзлякова "Велизарий":
   
   Подайте мальчику на хлеб:
   Он Велизария питает.

Б. Б.

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru