Зайцев Борис Константинович
Изгнание

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Борис Зайцев

Изгнание

   На русской литературе революция отозвалась сильно. Почти вся действующая армия писательская оказалась за рубежом. Одни бежали, других -- преимущественно философов, историков, критиков -- Троцкий выслал в 1922 году (и они бы должны собирать на памятник ему -- одного, Шпетта, забыли, он вскоре и погиб на родине).
   Ушедшие же добрались, так ли, иначе, до Запада. Запад пришельцев принял и дал возможность остаться тем, чем они были, складываясь сообразно облику своему в повороте судьбы нелегком, но дававшем писанию свободу.
   Приблизительно, тут оказалось два пласта литературных: немолодые, уже известные в России дореволюционной, и следующее поколение -- из них много поэтов -- едва оперившееся, или еще оперяющееся в новой, необычной жизни. Так ли, иначе, все это была Россия, некие выжимки ее духовные.
   Все разместились -- по разным странам, сперва Европа (Париж, Берлин), потом Америка. Появились свои журналы, газеты, книги, издательства. Не имевшая прямого отношения к литературе, но бросавшая на нее высокий свой отсвет, появилась и стала быстро расти эмигрантская Церковь Православная, новые храмы, новое христианское просвещение.
   Первое время и вообще в эмиграции, и в литературной ее части очень распространено было чувство: "Все это ненадолго. Скоро вернемся". Но жизнь другое показывала и медленным, тяжелым ходом своим говорила: "Нет, не скоро. И вернее всего, не видать вам России. Устраивайтесь тут как хотите. Духа же не угашайте" -- последнее добавлялось уже как бы свыше, для укрепления и подбодрения.
   Разумеется, общей указки нашему брату, наставления, о чем писать и как писать, никто и не думал давать, да и начальства такого не было, а если бы было, ему не подчинились бы. Но само собою, что нельзя же здесь прославлять деспотию, быть несвободным, подчиняться дирижеру.
   Вот и поплыли литературные корабли. Главные силы их осели, спустя некоторое время, в Париже. (Центр берлинский быстро перекочевал в Париж. Прага дольше держалась, но с появлением в Чехословакии гитлеровских немцев тоже затихла.)
   С чем прибыли, то и распространяли эмигрантские писатели: главное в этом было -- Россия. Некогда Данте в какой-нибудь Равенне подолгу смотрел в сторону родной Флоренции, где садилось солнце и куда путь ему был заказан: Igne comburatur sic quod moriatur. (Мережковский некогда говорил, что патрон всей эмиграции литературной именно Данте.)
   Полемика политическая -- дело публицистов. Неполитические писатели продолжали свое, чисто-литературное дело. Конечно, очень сильна оказалась -- особенно у старших -- струя воспоминательная. Не то, чтобы все прошлое было прекрасно, но над ним веет забвением, услаждающим и украшающим. Что было и что ушло, становится для пишущего (да и читающего) трогательным особенно. (Тем более, что у многих это связывалось с молодостью, вступлением в жизнь, которая оказалась совсем не такой, как предполагали.)
   В прозе художественной, да и стихах того времени очень мало обличения, противоборства. Мирное и поэтическое в прошлом гораздо более привлекало, чем война, кровь, насилие, страдания. (Но были и "крики души".)
   Не называя имен, можно все же сказать, что в огромной части писаний эмигрантских за спиной стояла великая русская классическая литература. Русский "дух духовности" и гуманизма жив в ней, да и как не жить, если все на нем были воспитаны и им пропитаны?
   По формам более процветали рассказ, повесть, лирика, или тяготение к древности русской. Были писатели разных пристрастий, реже других являлся роман. Он все-таки был, и странным образом сильней развился у более молодого крыла, менее "русского" специфически, скорее "европейского", но проникнутого духом эмигрантским. У читающих этот отдел имел большой успех. Роман даже исторический, и не из русской жизни. Была и линия мистико-историческая (у старших). Тут больше значила идейная сторона, а не изобразительная. Отзвук символизма русского начала века перекочевал и сюда.
   Все же основным являлась плоть прежней жизни, овеянная ли лиризмом -- даже у писателей не сентиментальных, или с оттенком автобиографичности. Особенного успеха на Западе эта литература иметь не могла, частью из-за трудности перевода настоящего русского писателя, частью по отсутствию "захватывающего" сюжета. Все же, в начале эмиграции в особенности, интерес к восточным пришельцам был, у культурной и не крайне левой части французской литературы и интеллигенции.
   Наиболее ярко выступило это в присуждении Нобелевской премии русскому, Бунину, в 1933 году. Был и советский кандидат, Горький, с именем всемирным, чего у Бунина не было. Но Шведская Академия предпочла бесподданного эмигранта.
   В эмиграции русской это присуждение встречено было восторженно. Как бы "последние да будут первыми". (Среди многих приветствий было и веселое: поздравлял человек вроде рабочего, просил помочь и желал Бунину каждый год получать премию. Другая немолодая женщина заплакала: "И о нас, беженцах, вспомнили".) В самой же эмиграции, интеллигентской, собрания, чествования, превозношения.
   Все это касалось круга писателей старших. Младшие -- в большинстве, пожалуй, стихотворцы -- стояли несколько особняком. Монпарнасс, знаменитое тогда кафе "Ротонда" (и другие, против него), русская богема, богема французская, не только пишущие, но и художники, Модильяни и Сутаны, легион полуизвестных, французских, неизвестных русских -- другой мир.
   Отношения между старшими русскими и младшими были неблестящие. Одна сторона мало замечала другую, мало ей интересовалась, младшая чувствовала себя полуобойденной, с самолюбием несколько уязвленным. Поводы к этому отчасти и были. Никто никого гением не считал, но были в обоих слоях такие, кто недовольства не скрывал.
   Журналы, газеты эмиграции мало печатали молодых, смену из "Ротонды". Смена издавала свои книжечки, а позднее и свой журнал толстый.
   Так тянулось до последней войны, все перебуравившей, разметавшей, да и время уносило одного за другим этих трудников нашего занятия. Была горсть, осталась после войны полугорсть, а теперь четверть, и скоро все станем воспоминанием.
   Но ничего это не значит. "Жили, были" -- всеобщая участь. Кому назначено судьбой делать свое что-то, да делает, и здесь, кто как умел, в меру данного ему, делал, а теперь большинство успокоилось навеки, а оставшиеся могут лишь вздохнуть, но тоже ждать часа своего, не выпуская из рук вожжей, коими править тебе дано в краткой жизни до последнего издыхания.
   
   <1971>

Комментарии

   Вступительная статья к сб: Русская литература в эмиграции / Под ред. Н. П. Полторацкого. Питтсбург: Отдел славянских языков и литератур Питтсбургского университета, 1972. Печ. по этому изд.
   
   ...других -- преимущественно философов, историков, критиков -- Троцкий выслал в 1922 году... -- Большинство изгнанников (в их числе и Зайцев) считали Л. Троцкого инициатором и виновником групповой высылки из России деятелей науки и культуры, неугодных большевистской власти. Однако документы, рассекреченные в последние годы, называют другого автора "гуманных" репрессий (гуманных по сравнению с массовыми расстрелами 1917--1921 гг.). Им был Ленин. Из нескольких опубликованных свидетельств приведем его секретное письмо от 19 мая 1922 г.:
   "Т. Дзержинский! К вопросу о высылке за границу писателей и профессоров, помогающих контрреволюции.
   Надо это подготовить тщательнее. Без подготовки мы наглупим. Прошу обсудить такие меры подготовки.
   Собрать совещание Мессинга, Манцева и еще кое-кого в Москве.
   Обязать членов Политбюро уделять 2--3 часа в неделю на просмотр ряда изданий и книг, проверяя исполнение, требуя письменных отзывов и добиваясь присылки в Москву без проволочки всех некоммунистических изданий. Добавить отзывы ряда литераторов-коммунистов (Стеклова, Ольминского, Скворцова, Бухарина и т д).
   Собрать систематические сведения о политическом стаже и литературной деятельности профессоров и писателей. Поручить все это толковому, образованному и аккуратному человеку в ГПУ" (В. И. Ленин и ВЧК. М., 1987. С. 540).
   Аккуратные гэпэушники вместе с сотнями помощников провели свою черную работу и составили списки крамольных уже к августу 1922 г. Наутро после отправки парохода (названного "философским") в Германию "Правда" известила: "По постановлению Государственного Политического Управления наиболее контрреволюционные элементы из среды профессоров, врачей, агрономов, литераторов высланы в северные губернии, часть за границу... Высылка контрреволюционных элементов из буржуазной интеллигенции является первым предостережением Советской власти к этим слоям..." (Первое предостережение // Правда. 1922. 31 авг.).
   ...одного, Шпетта, забыли, он вскоре и погиб на родине. -- Изгнанники первой волны считали загадочным, что среди них не оказался выдающийся философ, историк, психолог и искусствовед, академик, полиглот, владеющий семнадцатью языками, Густав Густавович Шпет (1879--1938?). Однако "забытого" впереди поджидала более страшная участь: в 1935 г. он был безвинно взят в казематы Лубянки, после чего без суда и следствия отправлен в Сибирь, а через два года расстрелян.
   ...появились свои журналы, газеты, книги, издательства-- Интересные данные приводит Глеб Струве в книге "Русская литература в изгнании" (Париж, 1984. С. 21): "В одном 1920 году., возникло 138 новых русских газет, в 1921 году -- 112, в 1922-м -- 109. К концу 1923 года из ранее возникших прекратилось 180, но свыше 100 продолжало выходить". Среди них самыми авторитетными были: газеты "Последние новости" (Париж), "Возрождение" (Париж), "Дни" (Берлин, Париж), "Новое русское слово" (Нью-Йорк), "Руль" (Берлин), "За свободу" (Варшава), "Сегодня" (Рига) и журналы "Современные записки" (Париж), "Воля России" (Прага), "Числа" (Париж). С большинством этих изданий сотрудничал Зайцев: он печатался в 22 газетах и 43 журналах. Но были среди них для него главные. Это газета А. Ф. Керенского "Дни" (30 его публикаций), "Последние новости" (39 публ.) "Возрождение" (более 220 публ.), "Русская мысль" (187 публ.), "Новое русское слово" (26 публ), журналы "Современные записки" (40 публ.) и "Новая жизнь" (25 публ.). Около семисот названий произведений писателя-труженика зафиксировал Рене Герра в своей библиографии (Париж, 1982).
   ...знаменитое тогда кафе "Ротонда"... -- В 1910-1920-е гг. "Ротонда" была самым популярным центром литературно-художественной богемы Парижа, где первенствовали русские эмигранты. И. Д. Сургучев написал о кафе-салоне роман "Ротонда" (1928).
   ...Модильяни и Сутины... -- Завсегдатаи "Ротонды" -- итальянский живописец и скульптор Амедео Модильяни (1884--1920) и художник Хаим Сутин (1894--1943), о котором И. Г. Эренбург, встретившийся с ним в этом кафе, написал: "Можно ли было себе представить, что о работах этого тщедушного подростка, уроженца белорусского местечка Смиловичи, будут мечтать музеи всего мира?" (Эренбург И. Г. Люди, годы, жизнь: В 3 т. Т. 1. М., 1990 С. 159).
   ...а позднее и свой журнал толстый. -- Таким изданием стал журнал "Числа" (1930--1934), редактировавшийся поэтом и критиком Николаем Авдеевичем Оцупом (1894--1958). Как вспоминает Юрий Константинович Терапиано (1892--1980), "вплоть до своего последнего, десятого, выпуска журнал в течение первой половины 30-х годов играл большую роль в жизни младшего зарубежного литературного поколения не только в Париже, но и в других странах эмигрантского рассеяния" (Терапиано Ю. Литературная жизнь русского Парижа за полвека (1924--1974). Эссе, воспоминания, статьи. Париж; Нью-Йорк Альбатрос -- Третья волна, 1987. С. 127). "Числа" печатали и "стариков", например Зайцева: он опубликовал в No 5 свой перевод восьмой песни "Ада" из "Божественной комедии" Данте и принял участие в анкете "Что вы думаете о Ленине?". Вот его ответ: "Охотно дал бы "Числам" ответ на любую тему, кроме предложенной. Ленин настолько мне мерзок, что ни думать о нем, ни о нем писать -- никак не могу. Бор. Зайцев" (1932, No 6).

-----------------------------------------------------------------------------------

   Источник текста: Борис Зайцев. Собрание сочинений в пяти томах. Том 2. Улица святого Николая. Повести. Рассказы. -- 1999. -- 540 с.
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru