Захарьин Иван Николаевич
Стихотворения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сон ("На железную цепь ворота заперты...")
    "В творчестве каждом мы близких людей вспоминаем невольно..."
    "Давно почила ты.... В гробу, в земле сырой..."
    Песня крестьянки
    Мертвые поля
    После бури
    Невеста
    Поэт и король
    "Когда людьми напрасно оскорбленный..."
    Перед грозой
    Гибель Алкивиада
    Обновы крестьянских детей
    Отчего крестьяне пьют
    Похороны на море
    Роман Фрины

   

СОНЪ.

   

I.

             На желѣзную цѣпь ворота заперты,--
             Опочила обитель святая;
             Не домчится сюда шумъ мірской суеты
             И грѣховная пѣснь удалая:
             Всюду мракъ и покой,--и могилой сырой
             Монастырь этотъ смотритъ уныло;
             Сколько жизни цвѣтущей и силы младой
             Здѣсь на-вѣки схоронено было!...
   

II.

             Охватила степная, томящая ночь
             Эти кельи -- могилы живыя;
             Слышна пѣснь соловья: гонитъ сны она прочь
             И смущаетъ молитвы святыя...
             Ароматомъ весны отъ цвѣтущихъ садовъ
             Вѣетъ, словно дыханьемъ любви;
             Эта ночь много-много нарушила сновъ,
             Зажигая желанья въ крови!...
   

III.

             Въ душной кельѣ святая лампада горитъ,
             Въ темный садъ отворилось окно;
             Разметавшись въ постелѣ черница лежитъ,--
             Грѣшный сонъ ее мучитъ давно:
             Снится ей тотъ чудесный, невѣдомый міръ,
             Что лежитъ за оградой святою --
             Тамъ и пѣсни, и смѣхъ, и веселый тамъ пиръ,
             Всюду вѣетъ тамъ жизнью иною.
   

IV.

             Снится ей, что на балѣ блестящемъ, она,
             Прислонившись къ колоннѣ стоитъ --
             Любопытства, испуга и нѣги полна,
             Въ грудь высокую сердце стучитъ...
             И такъ страненъ на ней монастырскій нарядъ --
             Эти чётки и ряса черницы;
             На нее съ изумленіемъ гости глядятъ,
             Полны жизни и счастья ихъ лица.
   

Ѵ.

             Отдѣлясь отъ толпы, къ ней подходить одинъ
             Тихо шепчетъ ей страстныя рѣчи:
             "Сбрось печальный, тяжелый нарядъ инокинь
             И открой свои юныя плечи;--
             И звѣздою роскошной и первою здѣсь
             Станешь тотчасъ же, милая, ты!
             Полюблю я тебя и отдамся я весь
             Дивнымъ чарамъ твоей красоты!.."
   

VI.

             И внимая мольбѣ, она нѣжно къ нему
             Протянула прекрасныя руки,
             Поклялася отдаться на-вѣки ему,--
             И полна была счастья и муки...
             И сняла она черный клобукъ съ головы
             И, блѣднѣя, откинула прочь;--
             И разсыпались до полу на двѣ волны
             Ея темныя косы, какъ ночь.
   

VII.

             Пробудившись мгновенно отъ сладкаго сна,
             Она въ ужасѣ встала съ постели,--
             И босая, стыда и испуга полна,
             Затворила окно своей кельи;
             И повергнувшись ницъ предъ иконой святой,
             Она долго и жарко молилась,--
             И смущенною сномъ, молодою душой
             Она вновь въ небеса уносилась.
                                                                         Ив. Якунинъ.

"Живописное Обозрѣніе", No 2, 1876

   

* * *

             Въ творчествѣ каждомъ мы близкихъ людей вспоминаемъ невольно --
             Память о нихъ сохранить въ образахъ ясныхъ хотимъ.
             (Такъ, надъ могилами милыхъ существъ, опочившихъ на-вѣки,
             Камни надгробные мы ставимъ, на память о нихъ).
             Вѣрною кистью художникъ рисуетъ жену дорогую --
             Тѣло нагое ея блещетъ изяществомъ формъ;
             Въ статуѣ дивной, изъ камня, скульптора рѣзецъ намъ оставилъ
             Формы античныя той, счастьемъ которой онъ жилъ;
             Въ музыкѣ чудной и полной мелодіи, страсти и нѣги,
             Строгій маэстро сложилъ гимны богинѣ своей;
             Въ пѣсняхъ волшебныхъ и стансахъ поэтъ воспѣваетъ на лирѣ
             Ту, что надъ сердцемъ его властной царицей была.
             Пахарь же, землю взоривъ, сѣмена въ нее робко кидая,--
             Думаетъ лишь объ одномъ: "Боже! пошли урожай!..."
                                                                                             Ив. Якунинъ.

"Живописное Обозрѣніе", No 4, 1876

   
   

* * *

             Давно почила ты.... Въ гробу, въ землѣ сырой
             Покоится твой безмятежный прахъ....
             Но я люблю тебя и мертвую; съ тоской
             Припоминаю я о тѣхъ блаженныхъ дняхъ,
             Когда я был ь любимъ такъ горячо тобою --
             Моею путеводною звѣздою....
             Прости меня за всѣ твои мученья!
             И если можешь ты молиться въ небесахъ,
             То вспомни обо мнѣ въ своемъ моленьи, --
             Какъ о тебѣ молюсь я здѣсь, склонясь во прахъ.
                                                                                   Ив. Якунинъ.

"Живописное Обозрѣніе", No 27, 1876

   

ПѢСНЯ КРЕСТЬЯНКИ.

(Подражаніе народнымъ мотивамъ.)

             Что не буйный вѣтеръ въ полѣ травку клонитъ.
             Что не солнцемъ жаркимъ ее жжетъ и сушитъ,
             -- Сушитъ-сушитъ меня мать-свекровь злодѣйка,
             Какъ былинку гнетъ къ сырой землѣ, склоняетъ...
             Ужъ какъ мой ли мужъ, что сизый голубь тихій,--
             Заступиться за меня не смѣетъ:
             Передъ матушкой молчитъ онъ и робѣетъ.
             Я за все, про все предъ нею виновата:
             Вина первая -- пригожа уродилась,
             А вторая--мужъ-де много тебя любитъ,
             Покоръ третій -- бѣднаго я роду,
             А четвертый -- старый свекоръ больно ласковъ...
             Пропадай краса моя на-вѣки.
             Околѣй ты, старый свекоръ, поскорѣе! --
             Только ты люби меня, желанный,
             Сизый, тихій голубь, любый мужъ мой!
                                                                         Ив. Якунинъ

"Живописное Обозрѣніе", No 28, 1876

   

МЕРТВЫЯ ПОЛЯ.

(Изъ эскизовъ "Опять въ деревнѣ".)

             Вокругъ меня опять поля --
                       Пространства тощихъ жнивъ...
             Слѣды отъ солнца и огня
                       Легли на волны нивъ.
   
             Какъ рѣдокъ колосъ на поляхъ,
                       Какъ все мертво кругомъ!
             И даже нива на холмахъ --
                       И та бѣдна зерномъ.
   
             Хозяинъ, видно, подъ-хмѣлькомъ
                       Тебя слегка вспахалъ;
             Веселымъ слылъ онъ мужичкомъ,
                       Заботушки не зналъ;
   
             Потомъ, наемною рукой
                       Засѣяли тебя;
             Затѣмъ, кривою бороной
                       Проѣхали шутя;--
   
             И стала, нива, ты бѣдна,
                       Мертва и въ-ширь, и въ-даль....
             Моя родная сторона,
                       Ахъ, жаль тебя мнѣ, жаль!
                                                               Ив. Якунинъ
             Дер. Шелохово.

"Живописное Обозрѣніе", No 31, 1876

   

ПОСЛѢ БУРИ.

             Боже мой! туча свинцовая
             Въ небѣ опять собралась --
             И разразилась, громовая.
                       И -- пронеслась.
   
             Съ корнемъ повырваны, бѣдныя.
             Въ лѣсѣ деревья лежатъ;
             Сила стихійная, буйная,--
                       Имъ вѣдь не встать.
                                                     Ив. Якунинъ.
             Дер Шелохово.

"Живописное Обозрѣніе", No 33, 1876

   

НЕВѢСТА.

             И въ цвѣты, и въ одежду роскошную
                       Ее снаряжали къ вѣнцу,--
             Находя ея блѣдность тревожную
                       Такъ мило идущей къ лицу.
   
             А она въ это время любила другого
                       Всей страстью и чувствомъ глубокимъ;
             И образъ далекій предъ нею былъ снова --
                       Съ печальнымъ упрекомъ и горькимъ.
                                                                         Ив. Якунинъ.

"Живописное Обозрѣніе", No 35, 1876

   

ПОЭТЪ И КОРОЛЬ.

             Пѣвецъ къ народному кумиру
             Пришелъ въ чертогъ его златой:
             "Дозволь моею скромной лирой
             Служить тебѣ, владыка мой!
             Своими вѣщими устами
             Я лжи и лести не пою --
             И просвѣтленными очами
             Я въ даль грядущаго смотрю....
             -- О, нѣтъ! сказалъ ему владыка:
             Не надо горькихъ пѣсенъ мнѣ!
             . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
             Кчему твоей мнѣ лиры звуки
             И безпокойныхъ пѣсенъ рой? --
             Они, тревожные какъ муки,
             Нарушать только мой покой.
                                                     Ив. Якунинъ.

"Живописное Обозрѣніе", No 37, 1876

   

* * *

                                 "Человѣкъ призванъ бѣжать отъ этого міра".
                                                                                   Платонъ.
             Когда людьми напрасно оскорбленный
                       Бываю я, порой, --
             И злобой ихъ глубоко возмущенный.
                       Теряю мой покой;
   
             Когда порокъ надменно торжествуетъ.
                       Забывъ и стыдъ, и страхъ:
             Когда толпа, безумствуя, ликуетъ
                       На чуждыхъ ей пирахъ:
   
             Когда на бой, по волѣ тяжкой рока.
                       Идутъ стада людей;
             Когда молчитъ святая пѣснь пророка
                       Въ родной странѣ своей: --
   
             Тогда, въ душѣ еще сильнѣй страдаю.
                       Мнѣ жалокъ этотъ свѣтъ!
             И смерти я спокойно ожидаю. --
                       Гдѣ лжи и злобы нѣтъ.
                                                                         Ив. Якунинъ.

"Живописное Обозрѣніе", No 40, 1876

   

ПЕРЕДЪ ГРОЗОЙ.

             Снова туча въ небѣ показалась, --
             Слышишь крикъ испуга--и проклятья?...
             Бѣдный другъ мой! я -- одна осталась...
             Поспѣши скорѣй ко мнѣ въ объятья.
             Припади горячей головою,
             Какъ дитя, на грудь мою склонися;--
             Я спасу тебя и успокою,
             Ты задремлешь, милый.--и смиришься.
             Намъ ли съ черной тучею сражаться,
             Со стихійной, грубой силой биться!
             Потерять тебя, вдругъ,-- и разстаться!...
             О. скорѣй же станемъ мы молиться:
             Да спасетъ Господь всѣхъ безпріютныхъ.
             Беззащитныхъ, въ полѣ одинокихъ!
             Да подастъ имъ силъ въ минутахъ трудныхъ
             И въ молитвахъ тихихъ и глубокихъ!...
                                                                         Ив. Якунинъ.

"Живописное Обозрѣніе", No 43, 1876

   

ГИБЕЛЬ АЛКИВІАДА.

(По Плутарху).

             Въ объятьяхъ ласковыхъ Тимандры молодой
             Онъ тихо засыпалъ,-- исполненный тоской
             О дальней родинѣ... Вдругъ, шумомъ пробужденный,
             Увидѣлъ онъ свой домъ со всѣхъ сторонъ зажженный,
             Толпу убійцъ вокругъ, съ ихъ гнѣвомъ покупнымъ,--
             Что не осмѣлились героя взять живымъ.
             Схвативъ кинжалъ раба, съ желѣзомъ вмѣсто знамя,
             Пробился смѣло онъ сквозь душный дымъ и пламя;
             Но дальнею стрѣлой сраженный, молча палъ --
             Вдали родныхъ бреговъ, вдали пирейскихъ скалъ
             И тѣло милое Тимандра молодая
             Покрыла собственной одеждой и, лаская,
             Снесла его въ огонь,-- чтобы враги не смѣли
             И мертвымъ имъ владѣть, какъ въ жизни не владѣли.
                                                                                   Ив. Якунинъ.

"Живописное Обозрѣніе", No 45, 1876

   

ОБНОВЫ КРЕСТЬЯНСКИХЪ ДѢТЕЙ.

(Изъ Шевченки).

             Въ свѣтлый праздникъ, собирались
             На гумнѣ толпою дѣти, --
             И играли, и смѣялись,
             И рѣзвились беззаботно.
             Наигравшися, устали --
             И усѣлись на соломѣ;
             И обновами тутъ стали
             Другъ предъ другомъ похваляться:
   
             -- Мнѣ, на праздникъ, мама сшила
             Новый, красный сарафанчикъ:
             -- А мнѣ крёсна подарила
             Въ косу ленту голубую;
             -- Мнѣ привезъ съ базара тятька
             Шапку новую на лѣто;
             -- Мнѣ на праздникъ купилъ дядька
             Сапоги козловой кожи....
   
             И была тутъ между ними
             Лишь сиротка безъ обновокъ:
             Ей не шили, не дарили
             Ни родные, ни чужіе.
             -- Похвались и ты обновой,
             Сиротѣ сказали дѣти.
             -- Я обѣдала съ поповной,
             Имъ сиротка отвѣчала....
                                                     Ив. Якунинъ.

"Живописное Обозрѣніе", No 47, 1876

   

ОТЧЕГО КРЕСТЬЯНЕ ПЬЮТЪ.

             Какъ ни пріѣду въ деревню родимую
             Вѣчно все сердце изноетъ во мнѣ:
             Въ зиму-ль холодную, въ лѣто-ль дождливое --
                       Вѣчно картины однѣ!
   
             -- То, слышишь, хлѣбъ у нихъ градомъ повыбило.
             То, вдругъ, овины спалило огнемъ,
             Два кабака по сосѣдству ихъ прибыло.
                       Пала скотинка кругомъ.
   
             Тѣ же разсказы и тѣ же все случаи
             Мнѣ сообщаютъ въ деревнѣ всегда....
             "Какъ вамъ живется, болѣзные,--лучше ли?"
                       Спросишь крестьянъ, иногда.
   
             -- Знамо, намъ лучше теперь, съ этой волею,--
             Дай Богъ здоровья и вѣку царю!
             Только, вотъ, пьянства-то стало поболѣе....
                       "Вамъ бы не пить", говорю.
   
             -- Экой ты умный!... Не пить!-- удивляются:
             Сами мы знаемъ, что это раззоръ;
             Знаемъ доподлинно, что наживается
                       Нашъ цѣловальничекъ-воръ.
   
             Только, вѣдь, какъ же не пить-то намъ! Съ молоду,
             Мы, словно лошадь, въ работу идемъ.
             Много мы терпимъ и горя, и голоду,--
                       Съ горя, глядишь, и запьемъ...
   
             Свадьба-ль, родины-ль въ семьѣ у крестьянина, --
             Первое дѣло, онъ шлетъ за попомъ;
             Ну, а потомъ уже надо хозяину
                       Слать въ кабачекъ за виномъ;
   
             Померъ ли въ домѣ кто, братья ли дѣлятся.
             Помочь ли дѣлаетъ самъ старшина.
             Идешь въ извозѣ зимою, въ метелицу,--
                       Какъ же тутъ быть безъ вина?!...
   
             Разныхъ "собраньевъ" намъ не полагается,
             Что въ городахъ есть для умныхъ господъ;--
             Ну, круглый годъ въ кабакахъ и сбирается
                       Нашъ православный народъ.
                                                                         Ив. Якунинъ.
             Дер. Шелохово.

"Живописное Обозрѣніе", No 50, 1876

   

ПОХОРОНЫ НА МОРѢ.

             Съ молитвою тихой его хоронили
                       Въ холодныхъ и мутныхъ волнахъ:
             Съ чугуннымъ, тяжелымъ ядромъ опустили
                       Его остывающій прахъ.
   
             И спитъ онъ, ласкаемъ морскою волною,
                       Вдали отъ родимой земли;
             Надъ нимъ, направляясь обычной тропою,
                       Плывутъ и бѣгутъ корабли.
   
             Изъ раковинъ чудныхъ и травъ шелковистыхъ
                       Постель гробовая подъ нимъ;--
             И полонъ видѣній волшебныхъ и чистыхъ,
                        Онъ дремлетъ, волною хранимъ...
   
             Отъ сѣвера бури ему напѣваютъ
                       О милыхъ родной стороны:
             Трепещетъ тогда онъ,-- и вновь засыпаетъ
                       Подъ звонкія пѣсни волны.
                                                                                             Ив. Якунинъ.

"Дѣло", No 11, 1875

   

Романь Фрины.

(По Плутарху).

             "Бери что хочешь въ даръ!" сказалъ Пракситель нѣжный:
             "Всѣ статуи равны, нѣтъ ни одной небрежной:
             Вотъ рѣзвый Купидонъ, вотъ чувственный Сатиръ,
             Вотъ македонскій царь, предъ кѣмъ трепещетъ міръ,
             А рядомъ Архидамъ, спартанскій царь суровый,
             А это -- начатый Венеры образъ новый;
             Одна лишь ты, мой другъ, сравниться можешь сь ней
             Округлостію формъ и красотой своей".
             -- "Я послѣ выберу", въ отвѣтъ сказала Фрина:
             "Мнѣ дорогъ всякій даръ, какъ ласка властели на".
             И только къ ней пришелъ Пракситель славный въ домъ,--
             Услышалъ крикъ раба: "Охвачены огнемъ
             Всѣ статуи твои -- и мастерская гибнетъ!""
             -- "Пропалъ! о, я пропалъ, коль Купидонъ погибнетъ!""....
             Вскричалъ въ отчаяньи скульпторъ великій тутъ.
             "Не бойся, милый мой! всѣ статуи спасутъ...
             Пожара вовсе нѣтъ,-- и это я шутила",
             Къ нему ласкаяся, такъ Фрина говорила:
             "Узнала тайну я: твой дивный Купидонъ --
             Изъ статуй лучшая, -- и мой отнынѣ онъ".
                                                                                   Ив. Якунинъ.

"Живописное Обозрѣніе", No 1, 1877

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru