Загоскин Михаил Васильевич
Деревенские письма

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Деревенскія письма.

I.

   Въ минувшемъ роду почти весь иркутскій округъ, за исключеніемъ тункинской волости, пострадалъ отъ неурожая. Совершенное бездождіе и страшные жары въ теченіи всего іюня мѣсяца сгубили прекрасные всходы хлѣбовъ. Урожай оказался самый жалкій: въ мѣстахъ болѣе низменныхъ, занимаемыхъ лѣсами, еще кое-что было снято, кромѣ сѣмянъ, хотя нигдѣ выше самъ-3 урожая не было. Большинство-же не возвратило и сѣмянъ. Кое-гдѣ родилась порядочная пшеница, но страшная буря 17--18-го августа, свирѣпствовавшая, какъ оказалось на всемъ пространствѣ округа, выбила нее зерно и сплошь усыпала землю пшеницей. Послѣ дождей, павшихъ въ началѣ сентября, часть этихъ зеренъ взошли и, конечно, погибли отъ морозовъ. Взойдетъ-ли остальная часть весною и дастъ-ли, какъ надѣются многіе, паданку, предвидѣть не возможно. Зерно гдѣ и получилось, оказалось тощее, мелкое; еще вопросъ, годно-ли оно будетъ на посѣвъ? Собрано въ магазины далеко не все то количество, какое роздано въ ссуду. Да и что было отдавать? Самыя состоятельныя семьи, засѣвающія 15--20 десятинъ, уже въ началѣ ноября почувствовали недостатокъ въ хлѣбѣ. Въ виду угрожающей къ веснѣ дороговизны, всѣ пустились въ различные промыслы. Имѣющіе лошадей отправились съ обозами въ Томскъ; другіе, накупивъ всякаго добра: омулей; глиняной посуды, луку и т. п., пустились -- кто въ Тунку, кто въ балаганскій округъ съ торгомъ. Многіе съ ноября по мартъ совершили такимъ образомъ по 4 ѣзды и кое-какъ обезпечили себя хлѣбомъ и на ѣду и ни посѣвъ. Но это только сосгоятельные, у которыхъ нашлась свободная сотня рублей. Бѣдняки-же, каковыхъ большинство, для пріобрѣтенія товара пораспродавали свои пашни, покосные паи и лошадей, и, сколотивъ 25--30 рублей, накупили что -- попало и съ однимъ возомъ ѣхали туда-же въ Тунку или Манзурку и привозили 3--4 мѣшка хлѣба только на дневное пропитанье: два мѣшка оставляли семьѣ, два другіе пропивали и, опять купивъ товаришку, пускались снова въ торговлю. Что будетъ съ этими голяками весной, право сказать трудно: если и выдадутъ имъ 10--20 мѣръ на сѣмяна (на 1 десятину), то снять ихъ придется, пожалуй, на жниву, потому что пары проданы; а на жнивѣ какой ужъ хлѣбѣ?
   Въ деревнѣ, имѣющей до 100 дворовъ, 20 домохозяевъ продаютъ весь свой земельный надѣлъ и 30 человѣка до половины надѣла. Изъ 108 паевъ покосныхъ, въ минувшемъ году 59 человѣкъ продали свои паи (а здѣсь на паѣ становится не болѣе 15 копенъ -- для одной лошади), а въ нынѣшнемъ эта цифра доходитъ до 75. Что ждетъ этихъ людей въ будущемъ? Если у каждаго изъ нихъ осталось 2 десятины всей земли, изъ которыхъ одна пойдетъ подъ паръ, то что онъ получитъ съ одной десятины при самомъ лучшемъ урожаѣ? За послѣдніе десять лѣтъ, только два года (1882 и 1883-й) были урожайный, да и тогда въ общемъ этотъ урожай не превышалъ самъ-1, а въ остальные годы среднимъ урожаемъ надо принять самъ-21/2-3, никакъ не болѣе. Такъ мало-по-малу валится крестьянское хозяйство. На сколько можно судить по частнымъ наблюденіямъ, причины неурожаевъ кроются въ частыхъ засухахъ и частію въ истощеніи почвы, въ которую не возвращаются питательныя вещества. Засухи-же начала чаще и чаще повторяться вслѣдствіе истощенія лѣсовъ, безрасчетно истребляемыхъ рубкою и лѣсными пожарами. Отсюда возникнетъ потребность -- озаботиться всѣми мѣрами сохраненіемъ кое-гдѣ еще оставшихся лѣсовъ (если не насажденіемъ новыхъ) и поощреніемъ крестьянъ къ удобренію. Могло-бы поправить крестьянъ распространеніе мелкихъ кустарныхъ промысловъ; но кому за это взяться? Нашъ крестьянинъ чрезвычайно недовѣрчиво относится ко всякимъ нововведеніямъ, особенно, если они исходятъ отъ людей другого класса. Съ другой стороны, каждое нововведеніе требуетъ денегъ; а гдѣ ихъ взять? Могло-бы пособить дѣлу устройство сельскихъ банковъ; но вотъ подите-же! Гдѣ и были сбережены при волостяхъ нѣкоторыя суммы, и тѣ употреблены то на устройство волостныхъ зданій, то на уплату недоимокъ. Солоно нынѣ пришлась эта недоимка. Въ годы порядочныхъ урожаевъ о сборѣ ея никто не думаетъ, а тутъ, когда, уже въ октябрѣ свой хлѣбъ съѣденъ, получаются строжайшія требованія о непремѣннѣйшемъ взносѣ всей старой недоимки и предписывается въ крайнемъ случаѣ -- разложить всю недоимку на всѣхъ, имущихъ. Эта мѣра, сколько мы помнимъ, принимается здѣсь еще въ первый разъ. Понятно, что имущіе (особенно кулаки) были противъ такой мѣры и пустились всячески выбивать сокъ изъ недоимщиковъ. А такъ какъ множество недоимокъ оказалось за отсутствующими, неизвѣстно гдѣ проживающими и даже умершими, то рѣшено усиленно разводить кабаки....
   Въ селеніи, изъ котораго мы пишемъ, съ 1884 г. по приговору, положено не имѣть кабаковъ. Но вотъ приходить требованіе о раскладкѣ недоимокъ. И всего-то ихъ было до 200 руб. и то не безнадежныхъ, а за пріискателями. И что-же? Не смотря на предложеніе ссудить этими 200 рублями общество, кабакъ открылся. Двѣсти рублей заплачено, но какой дорогой цѣной обошлось это очищеніе недоимки! Въ первый-же мѣсяцъ (съ 12 января по 1-е феврали) выпито уже было болѣе 40 ведеръ. Старики, молодежь, даже бабы, намершіеся въ теченіи четырехъ лѣтъ, бросились пьянствовать на-пропалую и многіе пропились какъ бубны. Пошли въ продажу и земли и покосы и дома. Спѣшимъ добавить, что ни одинъ порядочный домохозяинъ (числомъ до 30) не подписался подъ приговоромъ, но тѣже домохозяева, конечно, не прочь купить сходно и земельку, и покосъ у промотавшейся братіи. Къ чему-же все это ведетъ? Но -- tu 1е vouluf George Dandin!
   Не забудемъ что, въ послѣдніе два года округъ посѣтила чума, унесшая половину рогатаго скота.
   Нужда, конечно, повлекла за собою и проступки. Хотя о чемъ-нибудь крупномъ не слыхать, но мелкія кражи повсюду не рѣдки; особенно участились похищенія изъ скирдовъ помолоченнаго еще хлѣба. Просящихъ милостыню тоже много, только больше, изъ поселенцевъ-же. Единственная пища теперь у бѣдности -- кирпичный чай и картофель: хлѣбъ, даже ржаной, во многихъ домахъ, дастся какъ лакомство.
   Посмотрѣли-бы вы тоже на нашъ скотъ! Бѣдныя коровы съ ноября не видятъ сѣна, а теперь и овсяной соломы: стоятъ скорчившись въ пустыхъ дворахъ, лохматыя, худыя -- кожа да кости. Лошади -- кыръ-кыромъ; многіе побросали ихъ во время пути изъ Томска и Верхнеудинска. А сколько ихъ пало дорогою! Даже бѣдныхъ куръ по многихъ домахъ совсѣмъ порѣшили.
   И снова мысль обращается къ веснѣ: что-то будетъ? Будетъ-ли милостива къ намъ природа? Какъ-то мы посѣемся и промаемся до новаго урожая и каковъ-то онъ, батюшка, будетъ?

М. З.

"Восточное Обозрѣніе", No 8, 1888

Деревенскія письма.

II.

   На дворѣ мартъ мѣсяцъ. Пора подумывать о веснѣ, о пашнѣ и посѣвахъ. По волостямъ уже составляются списки имѣющихъ нужду въ ссудѣ хлѣба на посѣвъ изъ сельскихъ магазиновъ. Къ этимъ спискамъ прежде относились очень халатно: случалось, что разрѣшеніе на ссуду приходило въ селенія уже тогда, когда сѣять было поздно,-- и ссудный хлѣбъ шелъ на кормъ или въ продажу, а пашня запускалась подъ залежь или за безцѣнокъ отдавалась въ аренду. Бывало и такъ, что чуть не весь магазинъ выдавался въ ссуду: богатые продавили ссудный хлѣбъ на базарѣ, а бѣдность, посѣявъ половину, остальное съѣдала. Такое отношеніе къ сельскимъ магазинамъ было одною изъ причинъ того, что теперь въ нихъ найдется развѣ треть числящагося по книгамъ хлѣба.
   Нынѣшній годъ заставляетъ и мужиковъ задуматься. Весьма вероятно, что въ списки нуждающихся въ ссудѣ запишутся нынѣ поголовно всѣ крестьяне, потому что если у самыхъ исправныхъ и есть хлѣбъ для посѣва, то нѣтъ его на ѣду до новаго хлѣба. Если-же разсчитать выдачу ссудъ на все количество приготовленныхъ паровъ, то, при выдачѣ даже всего хранящагося въ магазинахъ хлѣба, его достанетъ развѣ на четвертую чисть пашенъ. Гдѣ-же взять остальное? Если уже въ годы средняго урожаи, при разрѣшеніи выдать двѣ трети имѣющагося въ магазинахъ хлѣба (свыше чего нельзя и выдать), оставалось много не засѣянныхъ полей или засѣвали ихъ не хозяева, такъ какъ двухъ третей наличнаго хлѣба для всѣхъ не хватало, то нынѣ положеніе еще печальнѣе. Въ трехъ ближайшихъ. къ городу волостяхъ,-- при 29 тыс. четвертяхъ значившагося, напр., въ 1883 г. по книгамъ хлѣба, свыше 19 тыс. чв. числилось въ недоимкѣ; изъ остальныхъ 9,700 чв. около трети, или до 3 тыс. чв., приходится на озимовую рожь; изъ остальныхъ двухъ третей, или 6 1/г тыс., по закону можно выдать въ ссуду опять только двѣ трети или 4,300 четв. Этого количества хватить только на обсѣмяненіе 2,150 десятинъ, не болѣе. А между тѣмъ въ упомянутыхъ волостяхъ, при надѣлѣ до 5--6 дес. на душу и при 5 тыс. рев. душъ, яровыхъ полей должно быть до 12 тыс. дес., и на обсѣмененіе ихъ потребно 24 тыс. четвертей.
   Подобныя вычисленія кажутся утомительными, а кое для кого и скучными; но кто хочетъ дойти до корней извѣстныхъ явленій, тотъ не долженъ пренебрегать этими скрупулезными разсчетами. Если даже въ частномъ, маленькомъ хозяйствѣ, чѣмъ точнѣе сосчитаешь доходы и расходы, тѣмъ спокойнѣе живется, то въ народномъ хозяйствѣ, да еще въ Сибири, гдѣ разстоянія тысячныя, весьма и весьма стоитъ обращать вниманіе -- и почаще на детальныя изслѣдованія разныхъ сторонъ экономической жизни. Не все-же дѣлать ощупью и по огульнымъ соображеніямъ.
   Мы съ нетерпѣніемъ ждемъ обнародованія изслѣдованій нашихъ статистиковъ: думается, что они откроютъ въ Сибири не одну Америку.
   Мы слышали, что и къ упорядоченію дѣла народнаго продовольствія и къ раціональному устройству магазиновъ принимаются соотвѣтствующія мѣры. Давно и давно пора.

М. З.

"Восточное Обозрѣніе", No 11, 1888

Деревенскія письма.

III.

   Кабакъ дѣлаетъ свое дѣло. Какъ мухи ни медъ, откуда-то берутся неизвѣстные люди и шляются по деревнѣ, полупьяные и совершенно пьяные. Свои не отстаютъ отъ пришельцевъ: человѣкъ пять стариковъ, отцевъ семействъ, съ самаго открытія кабака, ни одного дня не были трезвы. На что они пьютъ, никто не знаетъ: хлѣбъ для дома покупается въ городѣ пудами,-- украсть у дѣтей ковригу -- мудрено, жена или невѣстка не дастъ. Значить, пьютъ или въ долгъ или тащатъ изъ дома то, что съ перваго раза не замѣтно. О продажѣ многими хозяевами паровъ, приготовленныхъ къ засѣву, мы уже говорили. Кулакамъ, скупщикамъ земли нынѣшній годъ"хабаръ". Многіе стали являться пьяными и на сельскій сходъ, чего уже лѣтъ пять не бывало. Наконецъ, начались и крупныя дѣла: 11-го марта открыли, что въ сельскомъ магазинѣ просверлено отверстіе и часть хлѣба изъ засѣка высыпана. Спросите, что смотрѣлъ караульный? Караульнымъ,-- онъ-же номерщикъ,-- служитъ по протекціи многочисленныхъ родственниковъ, въ томъ числѣ и кабатчика, почти 80-ти лѣтній старикъ, который едва двигаетъ ногами, да и выпить у племянника не прочь. Кто виновный? когда совершено преступленіе? Ничего не извѣстно: воръ оставилъ только обечку отъ мошка, да прутъ, которымъ онъ выгребалъ зерно. Что преступленіе не будетъ открыто, можно сказать навѣрное. И не такія дѣла остаются шитыми и крытыми. Разскажемъ объ одномъ не слишкомъ давнемъ преступленіи. Хозяинъ одной мельницы, находящейся въ полуверстѣ отъ селенія, пріѣхавъ на эту мельницу, нашелъ въ ней, кромѣ мельника, двухъ поселенцевъ и двухъ бурятъ,-- послѣдніе заѣхали погрѣться. Узнавъ; что у мельника нѣтъ хлѣба, хозяинъ, пріѣзжавшій верхомъ, взялъ съ собою одного изъ поселенцевъ въ деревню, чтобы съ нимъ прислать хлѣба. Поселенецъ сѣлъ на бурятскую арбу и поѣхалъ съ хозяиномъ въ деревню... По утру этого поселенца нашли изрѣзаннымъ на половинѣ дороги отъ деревни до мельницы,-- ни бурятъ, ни другого поселенца уже не нашли; впрочемъ оказалось, что буряты уѣхали и обѣ арбы у нихъ цѣлы.... Интересно, какое слѣдствіе по этому дѣлу будетъ представлено, куда слѣдуетъ. Намъ-же извѣстно, что когда буряты были забраны и посажены въ кутузку, то цѣлый улусъ бурятъ терся сутки двое около тюрьмы и буряты были освобождены.
   Впрочемъ, мы знаемъ, что читатели не любить встрѣчать въ газетѣ все "несовершенства да несовершенства". Что-бы такое сообщить болѣе свѣтлое и пріятное для просвѣщеннаго слухи? Изъ с. Б--я сообщаютъ намъ, что одинъ ярый ревнитель общественныхъ интересовъ, послѣ тщетной борьбы съ міроѣдомъ, держащимъ въ кабалѣ не только всю волость, но и церковь, долженъ быль преклониться предъ величіемъ своего соперника, единогласно избраннаго въ волостные старшины. Что-жъ, смиреніе -- дѣло хорошее! Изъ с. Я--скаго проѣзжавшіе мимо насъ крестьяне сказывали, что къ нимъ назначенъ новый священникъ, вдовецъ, котораго они втеченіи нѣсколькихъ мѣсяцевъ еще не видывали, такую "затворническую" жизнь ведетъ новый пастырь. Въ с. Л. о. Ѳ. тоже никуда не показывается и до того "затворился", что не служить даже въ первые дни Пасхи и Рождества. А вотъ буряты такъ очень стали усердны и даже за "бѣглую" свадьбу платятъ О. миссіонеру никакъ не менѣе 50 р., разсуждая, что пятьдесятъ рублей все-же меньше "калыма". Черта весьма утѣшительная и со стороны бурятъ очень похвальная. Сдѣлавшись русскими, они, пожалуй, будутъ платить и болѣе. Въ с. Оёкѣ, слышно, многіе съ началомъ поста, перестали ужинать: хотя это дѣлается и не по одному искреннему желанію, но все-же такого нововведенія нельзя не одобрить: достаточно поѣсть и одинъ разъ въ день -- картошекъ и запить кирпичнымъ чаемъ. Ходять-ли эти постники въ кабакъ, не знаемъ. Чего добраго, врагъ силенъ,-- ребята съ матерью на чаю да на картошкѣ, а отецъ -- съ прибавленіемъ порціи водки. Бываетъ!

М. З.

"Восточное Обозрѣніе", No 12, 1888

Деревенскія письма.

IV.

   Городъ обижаетъ своего кормильца. Въ годы урожая подгородные крестьяне первые подвозятъ въ Иркутскъ хлѣбъ новаго урожая, первые сбиваютъ цѣны на всѣ жизненные продукты. Овощами городъ снабжается почти исключительно изъ подгородныхъ деревень. Иркутскъ не развилъ у себя даже огородничества: два-три садовника, служащіе у богатыхъ людей при оранжереяхъ, да десятка три мѣщанокъ разводятъ для продажи огурцы,-- все остальное идетъ изъ деревень. И вотъ, когда неурожай постигъ иркутскій округъ и ближайшія селенія, за неимѣніемъ, гдѣ взять хлѣба, бросились въ городъ и попробовали купить хлѣба въ городской лавкѣ,-- ихъ погнали по шеѣ, погнали даже тѣхъ изъ крестьянъ, которые имѣютъ въ городѣ дома и постоянно живутъ тамъ; не знаемъ, какъ отнеслось городское управленіе къ поселенцамъ. Положимъ, что, какъ мы слышали, хлѣба куплено мало, но и это была вина того-же управленія. Съ осени оно могло купить неограниченное количество хлѣба не дороже 1 р., много 1 р. 25 к. съ провозомъ. Купили-же, говорятъ, Иркутскѣ евреи тысячи пудовъ, а одинъ членъ управы даже нажилъ сотни двѣ рублей въ одну недѣлю, купивъ и перепродавъ около тысячи пудовъ? Никто не проситъ, чтобы городъ безмездно кормилъ бѣдняковъ какъ городскихъ, такъ и деревенскихъ; одолжить-же тѣхъ и другихъ, намъ кажется, онъ былъ обязанъ. Хоть-бы вспомнили наши думцы, какъ въ годъ пожара подгородніе крестьяне, частію по собственному побужденію, частію по начальственному распоряженію возами и даромъ привозили въ городъ печеный хлѣбъ, какъ потомъ и у крестьянъ и бурятъ повыгребены были магазины и хлѣбъ изъ нихъ на крестьянскихъ лошадяхъ былъ привезенъ, измолотый въ городъ. Вѣдь многіе и до нынѢ за этотъ хлѣбъ ничего не получили?
   Какъ хотите, а городъ поступаетъ не по братски, черезъ-чуръ самолюбиво. Такъ-ли должны поступать двигатели цивилизаціи, мнящіе себя "быть мудрыми"?
   За неимѣніемъ, гдѣ достать хлѣба, по причинѣ распутицы, крестьяне составляютъ сходы и пишутъ просительные приговори, чтобы имъ, кромѣ ссуды на посѣвъ, выданъ былъ хлѣбъ ни. магазиновъ и "на прокормленіе". Кормиться до будущаго урожая (?) придется еще четыре мѣсяца. Мы уже упоминали въ одномъ изъ предыдущихъ писемъ, что въ сельскихъ магазинахъ, въ наличности, находятся всего не болѣе трети числящагося въ нихъ хлѣба. Возьмемъ волость съ населеніемъ въ три тысячи душъ обоего пола или въ 1,200 рев. душъ. По положенію, хлѣба въ магазинахъ этой волости должно быть, по 1 1/2 четв. на душу, 1,800 четвертей (въ дѣйствительности его накоплено вдвое больше); изъ нихъ двѣ трети или половина въ долгу или ссудѣ; и только 600--900 четв., въ наличности; за выдачею на посѣвъ 2/3 или 400--600 четв. (по 0,17 ч. на десятину), останется всего 200--800 четв. или 1 1/2 пуда на рев. душу. Если всѣ остатки выдать на продовольствіе, то и магазины останутся пустыми, да и на продовольствіе-то придется выдать на четыре мѣсяца по полупуду на человѣка. Таково неприглядное положеніе сельскихъ магазиновъ. Конечно, не вездѣ такъ {Въ 1884 г. по иркутской губерніи было въ магазинахъ до 400 тыс. четв., въ долгахъ 187 тыс. Но въ частности въ подгородныхь волостяхъ: оёкской наличнаго до 9 тыс. и въ долгахъ 9.300 четв., въ уриковской въ наличности при 5 т. рев. д. въ наличн. 9.701 четв. и въ недоимкѣ 10,300 четв., послѣднюю мы и имѣли въ виду.}. Въ балаганскомъ округѣ магазины въ лучшемъ положеніи; но передвиженіе изъ нихъ хлѣба въ другіе округа, безъ согласія обществъ, съ одной стороны не совсѣмъ справедливо (вѣдь этакъ и капиталы можно передвинуть изъ одного кармана въ другой!), а главное ведетъ къ безконечной путаницѣ и перепискѣ безъ надежды свести счеты одного общества съ другимъ.
   Такое положеніе дѣла народнаго продовольствія справедливо обратило на себя вниманіе, а что будетъ придумано и сдѣлано,-- увидимъ. Нужда-же, какъ видитъ читатель, неотложна. Что, если и въ наступающемъ году иркутскій округъ постигнетъ неурожай?
   Кромѣ заботы о магазинахъ, и вообще положеніе земледѣлія должно заставить подумать и подумать: при постоянномъ почти урожаѣ самъ-3, невозможно сельскому населенію удержаться на уровнѣ средняго благосостоянія. Такой урожай не окупаетъ издержекъ производства: немудрено, что крестьяне бѣгутъ въ городъ, и на промыслы, но и оттуда они приносятъ съ собою не заработокъ, и все-ту-же нищету да развращеніе. Не знаемъ, какъ на пріискахъ, а вотъ на ангарскихъ рыбныхъ ловляхъ, г-да моряки уменьшили наемную плату. Прежде за лѣто платили 30--25 р., нынѣ едва даютъ 20 р. У себя-же дома бѣдняки совсѣмъ не находятъ работы; цѣна работникамъ пала на половину. Всего лучше живется нищимъ,-- и сыты и пьяны.
   Выцѣживанье хлѣба изъ амбаровъ входитъ въ моду. Сѣна и соломы нѣтъ ни у кого; скотъ бродить по нивамъ.

М. З.

"Восточное Обозрѣніе", No 15, 1888

Деревенскія письма.

V.

   Кому случалось бывать посѣщать наши и деревни, тотъ не могъ не замѣтить почти въ каждомъ селеніи нѣсколькихъ огромныхъ домовъ однообразной старинной архитектуры, съ высокими, двухскатными тесовыми крышами. Дома эти когда-то были обшиты тесомъ, который прибивался не такъ, какъ теперь -- вдоль бревенъ, и перпендикулярно. Солидные князьки украшались рѣзьбой, равно какъ и крыльца и балконы; два рѣзныхъ полотенца спускались отъ князька, по краямъ крыши и оканчивались вырѣзками, на манеръ кистей или кружевъ. Кругомъ дома шли многочисленныя пристройки: амбары, сѣновалы, навѣсы, стайки, зимовья и т. д. Нерѣдко дворы были сплошь крыты и устланы тесомъ. Теперь эти дома смотрятъ угрюмо; на крышахъ повыросъ мохъ; тесъ почернѣлъ и мѣстами оборванъ, небольшія окна съ разбитыми стеклами, заклеенными бумагой и осколками, похожи на подслѣповатые глаза стариковъ. Сами дома пошатнулись; пристройки тоже, и крыши послѣднихъ растасканы или разшатаны вѣтрами. Нѣкоторые изъ этихъ старыхъ могиканъ, свидѣтелей первыхъ заселеній, послужили матерьяломъ для постройки "кильдимокъ" для раздѣлившихся разбредшихся и обѣднѣвшихъ потомковъ перваго строители. Лѣсъ, употреблявшійся дли постройки этихь хоромъ, былъ 10--14 вершковъ и при разборкѣ бревенъ,-- ихъ "топоръ не бралъ". Нынѣшніе богачи строятъ дома больше по-городскому: крыши шатромъ, безъ всякихъ украшеній, развѣ прохожій маляръ выкрасить ставни бѣлой глиной съ зелеными проводками или цвѣткомъ по срединѣ. Новые дома изъ 6 вершковаго лѣса, всѣ холодны и ихъ не нагрѣваютъ огромныя русскія печи,-- надо ставить еще желѣзныя. Въ десять лѣтъ, глядишь, такой домъ уже покривился и углы погнили.
   Проѣзжающаго поражаетъ масса лачугъ, почти некрытыхъ даже дранью, безъ кола и двора. Бѣдной скотинѣ въ жестокіе сибирскіе морозы нѣтъ никакого пріюта, даже простаго навѣса. Такихъ домовъ въ настоящее время -- около трети въ каждой деревнѣ.
   По внѣшнему виду поселенія можно судить и объ обитателяхъ, Вотъ, напримѣръ, деревня со 180 дворами. По довольно-вѣрной оцѣнкѣ, изъ числа этихъ дворовъ 1 стоитъ свыше 1000 р., 7 домовъ 500--700 р., 11 домовъ по 300--400 р., 21 д. по 120--240 р., 34 дома 75--100 р., 22 дома по 50--70 р., 26 д. 30-- 45 р., 6 д. 20--25 и 8 дом. 5--15 р. На 180 хозяевъ двадцать пять бездомовны. Среднимъ числомъ домъ стоить около ста рублей.
   Перемѣнились и люди. Нѣтъ теперь старыхъ, коренастыхъ, твердыхъ, какъ камень, и крѣпкихъ, какъ желѣзо, сибиряковъ, обладавшихъ боченками мѣдныхъ денегъ и корчагами серебра; нѣтъ и гуменъ съ пятигодовалыми кладями хлѣба... Пошли другія люди; дѣти поселенцнвъ, черезъ кабакъ прошедшіе въ кулаки, капиталисты, съ помощію денегъ забравшіе въ руки цѣлыя деревни. Тугъ встрѣтите, и еврея, и иркутскаго мѣщанина, и отставнаго солдата. Это все уже не свои люди; у этихъ не ищи помощи, отъ нихъ не жди милости, вѣчная кабала и вѣчная бѣдность -- удѣлъ, тѣхъ, кто попалъ въ лапы ленскихъ Д--хъ, С--выхъ, С--ныхъ, нашихъ Сад--выхъ, Оз-- выхъ, Куд--выхъ и т. д. Они позабрали лучшія земли и покосы: за ними всевозможные подряды, въ ихъ рукахъ и кабаки и общественныя должности, даже церкви съ ихъ причтами. Явленіе это не чуждо и бурятъ: и среди нихъ явились страшные кулаки и міроѣды, есть даже и винные заводчики и пристанодержатели.
   Взамѣнъ того и пропорціонально обогащенію единицъ увеличивается бѣдность остальнаго населенія. Давно замѣчено, что стоить мужику разъ пошатнуться, и онъ безвозвратно превращается въ голяка. Понять причину этого явленія не трудно; даже порядочный крестьянинъ едва сколачиваетъ деньгу на необходимыя въ хозяйствѣ вещи и уплату повинностей. При малѣйшемъ бѣдствіи: падежѣ, смерти работника, уходѣ въ солдату большака, не говоря 2--3-хъ лѣтнемъ неурожаѣ, крестьянинъ или входитъ въ долги или продаетъ землю на годы, и вмѣстѣ съ тѣмъ спивается съ круга.
   Вліяніе города, особенно для подгородняго населенія, было всегда гибельно. Близость рынка повели, съ одной стороны къ тому, что всякая мелочь, нужная въ собственномъ хозяйствѣ, тащилась на базарь, сами-же крестьяне оставались безъ хлѣба, сѣна, безъ дровъ и овощей. Къ веснѣ и сами они голодали, и скотъ не былъ ни на что не похожъ. Съ мнимымъ удешевленіемъ товаровъ, явилась страсть къ щегольству: прежнія рукомесла забыты; нитки, холстъ для мѣшковъ, дуги, сани, даже топорища и оглобли -- все съ базара, все покупается на деньги.
   Какъ чиновникъ передъ 20 числомъ дуетъ въ кулакъ, такъ и нашъ крестьянинъ съ чистаго понедѣльника садится на рѣдьку и домашній скотъ ставить на трехгодовалую солому или сгоняетъ "на назьмы". Бьется онъ, надо правду сказать, какъ рыба объ ледъ; но всѣ усилія его ведутъ только къ большему обѣдненію; истощенныя лошади падаютъ на пути съ обозами, коровы тонутъ въ болотахъ; сѣять негдѣ и нечего, ѣсть тоже нечего. Лѣтніе рабочіе дни давно заусловлены, покосы и пары проданы. Кое-какъ справитъ онъ свѣтлый праздникъ -- баба продастъ яичекъ или два-три мѣшка картофеля; вспашетъ онъ и засѣетъ кое-какъ десятину, поставить 5--19 копенъ въ утугѣ,-- вотъ и все будущее обезпеченіе.
   "Енъ найдетъ"! И онъ дѣйствительно, находить; но что находитъ? Вѣчную, безвыходную бѣдность, съ единственнымъ просвѣтомъ -- въ дни забвенія, когда идетъ въ кабакъ послѣдняя съ трудомъ заработанная полтина или когда общество приступитъ къ выборамъ; пастуховъ (ведро), вахтеровъ и трапезниковъ (четверть). Выбираютъ трехъ, четырехъ и больше и каждаго опиваютъ, пока не дойдутъ до такого, которому уже не чѣмъ откупиться.
   Многіе изъ крестьянства сами понимаютъ свое печальное положеніе: понимаютъ, напримѣръ, необходимость удобренія и болѣе тщательной обработки полей; каждый мечтаетъ о парѣ хорошихъ коней; идеалъ бабы -- двѣ дойныхъ коровы, пять-шесть овечекъ, не говоря о дѣтскихъ рубахахъ и сапоженкахъ, о парѣ чайныхъ чашекъ и тарелокъ. Но какъ споро заговоришь объ осуществленіи этихъ идеаловъ, и сами мужики да и ты самъ становишься въ тупикъ. Когда возить на пашню навозъ, если на сѣновалѣ ни клочка сѣна, въ амбарѣ ни зерна овса и надо идти или къ морю, или въ Качугь, Тулунъ, чтобы только прокормить лошадокъ. Какъ тутъ глубже пахать, когда лошади еле ноги таскаютъ и кормить ихъ приходится "на межахъ" между пашнями? Откуда взять сѣна, когда "паи" проданы на два лѣта подъ подати, да и половина пашни -- туда-же? На что купить телушку и чѣмъ ее кормить? Съ чего начать, какъ приступить къ поправкѣ хозяйства? Выпадетъ хорошій годъ, -- мало было посѣву, долгъ магазину -- 15--20 четвертей, накопленный, можетъ быть, еще отцомъ!
   Не наше дѣло писать проекты о возможномъ улучшеніи быта сибирскаго крестьянина. Для этого мы не имѣемъ ни достаточно опыту -- ни точныхъ данныхъ: но на сколько позволяетъ наше долгое знакомство съ жизнію крестьянина, особенно подгородняго (онъ требуетъ особаго о себѣ попеченія), мы рѣшаемся указать на слѣдующія явленія, губительно дѣйствующія на благосостояніе крестьянъ. Эти явленія: крайняя неравномѣрность въ распредѣленіи пахатной земли; нѣкоторый предѣлъ этой неравномѣрности, доводящей до того, что одиночка владѣетъ безпошлинно ста десятинами, а многосемейный 2--3 дес., положенъ въ 1884--5 гг. въ двухъ волостяхъ: уриковской и хомутовской; большая задолженность казнѣ. магазинамъ и кулакамъ, плохой хозяйственный инвентарь, особенно плохія лошади; безурядицы въ общественномъ управленіи: непомѣрное пьянство отъ многочисленности и близости кабаковъ (куда, дѣвался при этомъ о томъ, чтобы одинъ кабакъ, на выносъ, дозволялся на 500 домовъ?); наконецъ, при повальномъ невѣжествѣ -- отсутствіи образцовъ настоящаго, хорошаго, крестьянскаго, а не барскаго хозяйства. Если не все, то многое изъ указаннаго не свыше, казалось-бы, возможнаго даже въ ближайшемъ будущемъ.

М. З.

"Восточное Обозрѣніе", No 16--17, 1888

Деревенскія письма.

VI.

   Вотъ уже пять дней, начиняя со 2-го мая, у насъ стоить преоригинальная погода. Утро до 7--8 часовъ великолѣпно; термометръ на солнцѣ показываетъ 20о; затѣмъ начинается сѣверный вѣтеръ, небо то покрывается облаками, изъ которыхъ сыплется крупа, то прояснѣваетъ. Термометръ падаетъ до 8--6о: послѣ полудня вѣтеръ усиливается, въ 4 часа принимаетъ характеръ бури; пыль поднимается столбомъ по дорогамъ и полямъ и несется по открытыми, мѣстамъ, пока по уляжется гдѣ-нибудь въ кустахъ. Къ 7 часамъ вечера вѣтеръ утихаетъ и начинается тихая ночь, воздухъ становится теплѣе, хотя далеко по майскимъ...
   Весенняя пахота идетъ лѣниво и наводитъ на печальныя мысли. Бродя по полямъ, натыкаешься на такія, напримѣръ, сцены. Привезъ мужикъ мѣшокъ ярицы, разбросалъ ее на четвертушкѣ пара и запахиваетъ. Игреняя кобыленка чуть движется и пахарь помогаетъ лошади двигать соху. Сѣделко положено на средину спины кобылы: настоящее для него мѣсто представляетъ сплошную рану. Мужикъ остановился и подошелъ.
   -- Что это у тебя съ кобылой-то?
   -- Да вотъ третьяго дня жеребцы изгрызли, насилу отнялъ!
   -- А другой конь гдѣ, что передъ пасхой купилъ?
   -- П-р-о-п-алъ! И здоровенный мужикъ упалъ на межу и зарыдалъ.
   А и конь-то купленъ въ долгъ. Мужикъ хотѣлъ поправить его передъ пахотой и даль ему 5--6 фунтовъ ярицы и окормилъ.
   Съ посѣвнымъ хлѣбомъ оказія. При записи желающихъ занимать хлѣбъ въ магазинѣ многихъ не было дома,-- ихъ и ее записали. Остальнымъ разрѣшено выдать до полторы четверти. Теперь заявлено требованій чуть по вдвое, потому что имѣющихъ въ запасѣ полное количество собственныхъ сѣмянъ не оказалось ни одного. Пришлось выдать только по четыре-шести мѣръ. Двоедушки и болѣе половину выданнаго хлѣба свезли на мельницу. Много паровъ остались не засѣянными. Чѣмъ питаются однодушки (иные съ 5--6 ребятами);-- пріѣзжайте и посмотрите сами! Въ магазинѣ осталось было до 70 четв. ржи и ее пробовали просить на прокормленіе, но вдругъ наѣхали кудинскіе буряты съ предписаніемъ -- выдать имъ 120 четв. ржи (а бурятамъ приказано промѣнять эту рожь на ярицу и посѣять). Такимъ образомъ и магазинъ пустъ и хозяева голодны. Вотъ сосѣди хапуновцы -- тѣ поступили умно. Изъ 3 тысячъ мѣрь забраннаго въ минувшемъ году хлѣба внесли только 175 мѣръ (а урожай вообще былъ лучше, чѣмъ у сосѣдей); самъ старшина съ міроѣдами не внесъ ни зерна. Зато во время похлопотали, гдѣ слѣдуетъ, и имъ разрѣшено выдать изъ одного ближайшаго магазина,-- да еще вздумали жаловаться, что имъ выдали ссуду но прежде хозяевъ.
   Что-то будетъ! Озими не дурны, но здѣсь все зависитъ отъ погоды, отъ распредѣленія влаги въ маѣ и іюнѣ. Въ минувшемъ году прекрасные всходы погибли отъ того, что съ половины іюня не выпало ни росинки дождя и стояли необыкновенные жары.
   Въ нашей уриковской волости паловъ нынѣ не было; но въ дачахъ хомутовской волости лѣса горѣли нѣсколько дней и въ разныхъ мѣстахъ.
   Не смотря на страшную нужду, пьянство на праздникѣ было большое: за виномъ ѣздили два раза: днемъ и ночью кабакъ былъ половъ, были и жертвы, недалеко отъ питейнаго найденъ мертвымъ старикъ-нищій, умершій отъ вина. Воровства не слышно, да и нечего красть.
   Долго не поправиться иркутскому округу, если даже будутъ урожаи два-три слѣдующій годы. А если?
   Легко сказать: поправиться крестьянину-одиночку съ 3--4 ребятами малъ-мала меньше. Благодаря неурожаямъ послѣднихъ годовъ, а можетъ быть и собственной слабости, онъ дошелъ до того, что у него все хозяйство состоитъ изъ одной плохой лошади, одной сохи и телѣги. У него четыре десятины пахотной земли, пай сѣнокосный даетъ десять копенъ. Изъ 4-хъ десятинъ пашни онъ ежегодно засѣваетъ 2 десятины: одну озимовымъ и другую яровымъ хлѣбомъ. При урожаѣ самъ 3, обыкновенномъ въ послѣдніе годы, онъ получитъ за исключеніемъ сѣмянъ -- ржи 16 мѣрь и ярицы 32 мѣры. На пропитаніе 2 взрослыхъ и 3 дѣтей ему нужно не менѣе 6 четвертой или 48 мѣръ,-- все, что онъ собралъ едва достаточно на продовольствіе семьи. Для лошади остается 10--12 копенъ или 3--4 воза сена и соломы. Кромѣ того съ него слѣдуетъ платежей до 12 р., двѣ-три мѣры хлѣба въ ругу и на приращеніе магазина. по всей вѣроятности, есть и недоимки денежные и хлѣбные. Какой прибавочный промыселъ возможенъ для одиночки съ лошадью, невидящей овса въ теченіи года. Нынѣшній извозъ, кромѣ корма возчику и лошади, не даетъ ничего, если не сопровождается недочетомъ. Другихъ подсобнымъ промысловъ (дрова, лѣсъ деготь, издѣлія) не имѣется частію по неимѣнію матеріала, частію по неумѣнью. Всѣ расходы по дому восполняются результатами женской работы: продажей овощей, кудели, яицъ и т. п. А такихъ крестьянъ не менѣе 20%, особенно въ иркутскомъ округѣ. Въ селеніи, гдѣ мы живемъ, значится: семей безъ работника 4, съ полуработникомь 6, съ однимъ работникомъ 85 с. Въ тонъ числѣ неимѣющихъ вовсе скота 42, имѣющихъ 1 корову, 4 лошади 21, одну лошадь и одну корову 25 человѣкъ. Всѣхъ-же семей 146. Значить около 63% дошли до состоянія бѣдности. Въ томъ-же селеніи въ 70 семьяхъ приходится на одного работника 4--5 неработниковъ. Вотъ и поправляйте такихъ домохозяевъ. Вѣдь для поправки такого хозяйства необходимо довести количество пашни не менѣе, какъ до 6--7 десятинъ, прибавить хоть еще одну лошадь и снабдить коровой, а сообразно съ этимъ увеличить количество луговъ; а гдѣ ихъ взять? Быть можетъ, на каждую ревизскую душу въ селеніи придется въ дачахъ селенія по узаконенной 21 дес.; можетъ быть, есть мѣста, удобныя для распашки, но какая раздѣлка нови возможна при одной лошади, содержимой на сѣнѣ съ соломой? Луговъ-же положительно не достанетъ въ большинствѣ пригородныхъ селеній.
   Борьба съ нищетой повсюду трудна; но нигдѣ она не представляетъ столько трудностей, какъ въ деревнѣ. Какія мы имѣемъ средства и органы для помощи крестьянамъ? Интеллигенція вполнѣ отсутствуетъ въ нашихъ селеніяхъ; ближайшему начальству это дѣло не подъ силу, да и своего дѣла у него довольно. Благотворительность здѣсь невозможна по самой массѣ нуждающихся. Деревня остается открытымъ поприщемъ для всякаго рода эксплуатаціи кабатчиковъ, міроѣдовъ и куликовъ. Какъ спасти крестьянъ отъ этихъ піявокъ, когда нужда постоянно загоняетъ крестьянина въ кабалу, а горе -- въ кабакъ?
   Вчера, 12 мая, благодатный дождь напоилъ жаждущую землю. Ахъ, если-бы почаще подобные дожди.

М. З.

"Восточное Обозрѣніе", No 20, 1888

Деревенскія письма.

VII.

   Настоящее письмо мы посвятимъ изображенію главнѣйшихъ неурядицъ сельскаго управленія. Положеніе 19-го февраля хотя и введенію у насъ съ 1884 г., даже составлены особыя "наставленія" сходамъ, всѣмъ дожностнымъ лицамъ, но старина упорно отстаиваетъ свои прежнія права или лучше свое безправіе. Какъ крестьянское присутствіе и земскіе засѣдатели, въ качествѣ чиновниковъ по крестьяскимъ дѣламъ, такъ писаря, старшины и старосты весьма неохотно слѣдуютъ наставленіямъ и смѣло нарушаютъ самыя основныя правила Положенія. Въ крестьянскомъ присутствіи дѣла, доходящія до него, остаются безъ движенія, засѣдатели, обремененные слѣдственными дѣлами, ни въ чемъ не проявляютъ своего вліянія на крестьянское управленіе. Главными дѣльцами въ волостныхъ и сельскихъ управленіяхъ, по прежнему, остаются писаря и міроѣды. Можно навѣрное сказать, что правильныхъ, законныхъ сходовъ нигдѣ но бываетъ. Приговора составляются 10--20-го завсегдатаями сборной и кабака, хотя-бы въ селеніи было 300--400 домохозяевъ. Рукоприкладчики -- пьяницы-смѣло подписываются за отсутствующихъ. Вино играетъ главную роль на сходахъ, рѣдкій сходъ обходится безъ того, чтобы кого-нибудь по опили. Часто и самый сходъ бываетъ къ кабакѣ. Поводами къ выпивкѣ служатъ: наемъ пастуховъ, выборы въ многочисленныя должности, надѣленіе землею, отдачи подъ обработку лѣсовъ, наемъ писаря, учеты должностныхъ лицъ и такъ до безконечности. Міроѣды рѣдко бываютъ трезвы; кабацкія, развратныя деньги, въ которыхъ учота не полагается, служатъ неизсякаемымъ источникомъ пьянства. Дѣловитые хозяева, пока ихъ лично не задѣнетъ какая-нибудь новая раскладка, рѣдко посѣщаютъ сходы, не желая подвергаться ругани пьяныхъ демагоговъ и быть свидѣтелями безобразій сходниковъ. Подавно въ одномъ селеніи, въ присутствіи волостнаго члена, усчитывали сборщика и нанимали писаря. Изъ всего схода нашелся только одинъ, рѣшившійся раскрыть плутни міроѣдовъ, никто но поддержалъ обличителя... Не стѣснились и присутствіемъ волостнаго писаря, чтобы насказать дерзостей бѣдному обличителю.
   Раскладка подачей заставляетъ бывать на сходѣ наибольшее число домохозяевъ. Съ формальной стороны она бываетъ довольно правильна; накладокъ, превышающихъ силы плательщиковъ, почти не бываетъ; но за то не принимается въ разсчетъ ни бѣдность, ни сиротство. Если хочешь считаться душей, хотябы душа была самая бѣдная: безъ крова, безъ скота, съ пятью малолѣтними ребятишками,-- пощады не дается. Засѣвающій 30 десятинъ однодушка, владѣющій тремя десятинами усадебной земли, 20--30 лошадьми и столькими-же коровами, производящій на нѣсколько тысячъ торговыхъ оборотовъ, платитъ столько-же, сколько и его работникъ -- бобыль, пользующійся всего двумя десятинами и не имѣющій ни кола, ни двора, на шеѣ котораго сидитъ мать, малолѣтніе братья и сестры...
   Тотъ-же тысячникъ-одиночка беретъ изъ сельскихъ магазиновъ 10--20 четвертей хлѣба, тогда какъ бѣдняку едва ссудятъ 8--10 мѣръ, да еще ссыплютъ на писаря 12 гарнца.
   На бѣду, въ положеніи есть пунктъ, гласящій, что сходъ можетъ, по своему усмотрѣнію, записывать и по записывать въ книгу приговоровъ свои рѣшенія. Пользуясь такимъ правомъ, міроѣды вовсе не пишутъ самыхъ приговоровъ. Присудили и исполнили.
   Чтобы покончить эти безобразія,-- необходимо, чтобы на кого-нибудь спеціально возложено было ближайшее наблюденіе за точнымъ исполненіемъ крестьянскаго Положенія. Составленіе законныхъ сходовъ представляетъ съ одной стороны крайнюю необходимость, но представляетъ въ тоже время и большія затрудненія. Въ селеніяхъ свыше 200 домовъ созывъ 150--200 и болѣе домохозяевъ часто совсѣмъ невозможенъ, особенно тамъ, гдѣ крестьяне живучъ по заимкамъ, или гдѣ большинство уходитъ въ извозч. на цѣлые мѣсяцы. Мы слышали, что мѣстное начальство озабочено выработкой проэкта преобразованія сельскихъ сходовъ. Придутъ-ли къ тому, что большія селеніи раздѣлять на нѣсколько сходовъ, или устроятъ сельскіе сходы по подобію волостныхъ, съ представителями отъ 510 дворовъ, во всякомъ случаѣ что-нибудь сдѣлать необходимо, а то мы совсѣмъ устранимъ чувство законности и дѣла крестьянскія совсѣмъ запутаются.
   Болѣе равномѣрное надѣленіе, пахотною землею и болѣе справедливая раскладка податей также составляетъ вопіющую необходимость, стоило-бы кому-нибудь взяться за это дѣло, растолковать крестьянамъ, что они имѣютъ право произвесть передѣлъ земель и составить новыя раскладки податей,-- и дѣло это былоб-ы сдѣлано безъ особыхъ затрудненій: сдѣлали-же это, худо-ли, хорошо-ли, крестьяне уриковской и хомутовской волостей?
   Есть люди, мнящіе быть руководителями общественнаго дѣла и, за неимѣніемъ прямаго дѣла, занимающіеся и дрязгами, и скандалами. Вотъ-бы казалось, для этихъ прямолинейныхъ хорошее дѣло -- окунуться въ крестьянскую трудовую жизнь и помочь мужику справиться съ невзгодами, его одолѣвающими. Вѣдь крестьянъ-то въ девяносто разъ больше горожанъ, которыхъ вы, гг., удостаиваете непрошеннымъ, правда, своимъ руководительствомъ?

М. З.

"Восточное Обозрѣніе", No 22, 1888

Деревенскія письма.

VIII.

   Самый животрепещущій вопросъ въ настоящую минуту для большинства населенія -- это вопросъ объ урожаѣ. Минувшія годъ принесъ намъ много горя. Цѣна ржаной муки въ дна руб. за пудъ едва по средствамъ даже для людей средняго достатка, доходы которыхъ не превышаютъ 600--8'00 руб. въ годъ. Чтоже сказать о массѣ бѣдныхъ людей, которыми кишатъ наши города и села?
   Роковымъ для мѣстнаго урожая слѣдуетъ считать періода. времени отъ 20-го мая до 30-го іюня. До половины мая земля еще остается большею частію волглая, отъ поздняго таянія снѣговъ, а частію отъ бывающихъ въ это время заморозковъ. Луга болѣе или менѣе заливаются прибылою, коренною водой послѣ прохода льдовъ. Всходы здѣсь обыкновенно хороши; развѣ при малоснѣжьи, зимніе бураны на открытыхъ мѣстахъ выдуютъ озими. Къ несчастью, именно въ самое критическое время -- со второй половины мая здѣсь настаетъ сухое, жаркое время. Мы не будемъ пускаться въ предположенія о причинахъ, производящихъ бездожіе въ самый нужный періодъ растительности; между этими причинами едва-ли не первое мѣсто занимаетъ вырубка лѣсовъ, оголеніе огромныхъ сплошныхъ пространствъ подъ пашни, а вслѣдствіе этого изсушеніе источниковъ.
   Какъ въ минувшемъ году, такъ и нынѣ, всходы хлѣбовъ были очень не дурны; и нынѣ, какъ прошлый годъ, до 1-го іюни перепадали маленькіе дождики, а по мѣстамъ падали и обильные дожди; но съ этого числа начались сильные жары (до 28о R. въ тѣни) и въ теченіи почти двухъ недѣль -- въ большей части иркутской, Лѣвобережной части балаганскаго округа -- не выпало ни капли дождя, даже расы бывали не каждый день.
   18-го іюня въ 30 верстахъ отъ Иркутска къ сѣверу палъ порядочный дождь (оекской и части хомутовской волостей): наконецъ 22-го іюня и въ уриковской волости въ теченіи трехъ, часовъ шелъ хорошій (первый) дождь. Ранѣе этого въ 45 в. отъ города отличный дождь выпалъ въ Балеѣ. Народъ ожилъ, и хоть не ждетъ обильнаго урожая, по можно надѣяться, что во останется совсѣмъ безъ хлѣба. Еще-бы дождикъ до петрова дни и населеніе округа было-бы съ хлѣбомъ.
   Изъ другихъ мѣстностей губерніи мы имѣемъ слѣдующія свѣдѣнія. Въ отличномъ состояніи хлѣба находятся въ Голумети, Бѣльскѣ и вообще въ правобережномъ районѣ балагинскаго и частію нижнеудинскаго округовъ; хороши, по слухамъ, хлѣба въ верхоленскомъ округѣ, въ тункинскомъ краѣ. Въ числи оекской волости кобылка истребила до тысячи десятинъ, и во многихъ мѣстахъ какая-то черная "бухарка" поѣла всю картофельную ботву. Кобылка свила себѣ прочное гнѣздо въ Бутыркахъ, Бургасѣ и Котахъ; еще въ 70-хъ годахъ мы совѣтовали крестьянамъ осенью, по уборкѣ полей, опалить тщательно всѣ нивы, чтобы истребить яички саранчи. Но вотъ, подите, потолкуйте съ нашимъ мужикомъ. Отдать себя въ жертву кабатчику и двумъ-тремъ міроѣдамъ -- онъ готовъ "со всякимъ удовольствіемъ", и послушать добраго совѣта, ввести какое-нибудь улучшеніе въ хозяйствѣ, хотя-бы пользу извѣстной мѣры онъ вамъ сознавалъ отлично, нѣтъ и нѣтъ!
   Вотъ введено положеніе 19-го февраля; уменьшены сборы на писарей, на взятки, облегчена конная и дорожныя повинности,-- чего-бы лучше? Нѣтъ, старые порядки вновь возрождаются: міроѣды сотнями пропиваютъ мірскія деньги, дѣлаются неправильные отводы земель, у безсильныхъ и безгласныхъ отнимаются усадебныя мѣста. Волостные начальники и земскіе ведутъ старую линію, безъ страха и опасенія. И никто этого не желаетъ видѣть. Для чего-же огороды городили. Положимъ, нѣтъ жалобъ. А попробуй-ка бѣднякъ, у котораго отняли землю, чтобы отдать кабатчику (въ Хомутовой и Грановщинѣ), котораго на мнимомъ сходѣ обругали всячески и выгнали въ три шеи, попробуй пожаловаться! Прежде, чѣмъ дойдешь по инстанціямъ до правды, его раззорять службами, нарядами, накладками до того, что онъ и другому закажетъ входить съ жалобами. Гдѣ-же истинные друзья нашего крестьянина?

"Восточное Обозрѣніе", No 26, 1888

Деревенскія письма.

IX.

   Подъ опасеніемъ надоѣсть читателю толками о сельскихъ неурядицахъ, продолжаемъ лѣтопись этихъ неурядицъ, много вліяющихъ на обнищаніе сельскаго населенія. "Кто палку взялъ, тотъ и капралъ". Пословица эта вполнѣ приложима къ нашему сельскому управленію. Выберутъ-ли въ старосты бойкаго, вороватаго и горластаго мужика, назначитъ-ли засѣдатель плута-писаря, или просто два-три міроѣда сомкнутся во-едино,-- и міръ въ триста, четыреста душъ самоуправляющихся общинниковъ терпѣливо несетъ ярмо всяческихъ накладокъ, фиктивныхъ расходовъ, тупо смотритъ на грабежъ земель, отрѣзку усадебъ, неправильные выборы и наряды. Общинный духъ точно выдохся изъ нашей похилившейся общины. Придетъ время учета должностныхъ лицъ,-- тѣ-же міроѣды являются учетчиками и, пропьянствовавъ недѣлю, утверждаютъ какіе угодно расходы, даже не заявляя сходу о результатахъ своего учета. Въ с. X, которому еще въ 1883 г. прощено по манифесту до четырехъ тысячъ рублей, къ іюлю нынѣшняго года, при 400 рев. душахъ, накопилось болѣе 17 т. р. недоимокъ; магазинъ давно пустъ, и имъ-же еще разрѣшено выдать хлѣба ни прокормленіе изъ сосѣдняго магазина. Міроѣды, заправляющіе всѣмъ, торжествуютъ: "мы-де все это оборудовали",-- и ничего. А кто будетъ расплачиваться, когда придетъ "день гнѣва"? Конечно, не они, міроѣды, не волостные и сельскіе начальники, ничего подѣлавшіе все попускавшіе, а все возложится на трезвыхъ, трудолюбивыхъ, но скромныхъ мужиковъ, виноватыхъ только тѣмъ, что они, видя безобразія своего управленіи, оскорбляемые наглыми пьяницами, плюнули на свое управленіе. Поддержалъ-ли кто когда-нибудь этихъ людей, когда они протестовали противъ явнаго грабежа и расхищенія общественнаго достоянія? Вотъ въ селѣ Г. наемный сборщикъ растратилъ больше ста рублей, понаписалъ съ старостой невообразимые расходы и за полугодіе не собралъ и трети податей; сборщики составили учотъ; дѣло дошло до волости и засѣдателя, извѣстно стало, даже выше, и чтоже? тѣже счетчики были оскорблены, обруганы публично кликою, сплотившеюся около цаловальника и его братьевъ-разбойниковъ (цаловальникъ и его одинъ брать солдаты, а два другихъ брата -- горькіе пьяницы). Пять-шесть разъ поресчитывали сборщика, наконецъ смѣнили его,-- а объ учетѣ ни слова и дѣло -- гляди канетъ въ бездну, а мужики заплатятъ. Никто не подумалъ собрать законный сходъ (таковыхъ у насъ, попреки положенію, не бываетъ) и предложить обществу составить приговоръ "" томъ, принимаетъ-ли оно на себя всѣ выведенные старостой и сборщикомъ расходы и не слѣдуеть:іи послѣднихъ продать суду? Въ той-же X--вой, опять вопреки положенію, все еще отнимаются усадебныя мѣста у вдовъ и сиротъ и цаловальники, даже сами старосты отводятъ себѣ эти мѣста, да какъ? Пять-шесть человѣкъ подписываются подъ отводнымъ приговоромъ, пьяный "кандидатъ" прикладываетъ печать,-- и нее это на глазахъ полостныхъ, которые не потрудились даже прочесть положеніе и сомнѣваются, надо-ли считать дворы и усадьбы неотъемлемымъ наслѣдственнымъ владѣніемъ семьи! Жалобы, конечно, приносятся, но куда онѣ попадаютъ, мы не знаемъ (намъ приходилось писать много такихъ жалобъ, но результатовъ ихъ мы что-то не видимъ).
   Въ с. Голк. такъ заведена при сельскомъ управленіи кружка и крестьяне, при всякой просьбѣ, обязательно вкладываютъ въ эту кружку свои гроши, которые потомъ и дѣлятся между писаремъ. старостой и міроѣдами.
   Между тѣмъ поля мало радуютъ. Погода нынѣшняго года самая капризная: прольется тучка надъ деревней, на пространствѣ 3--4 верстъ, а въ сосѣднихъ селеніяхъ сушь и жара невыносимая. Озими еще сносны въ уриковской, хомутовской и оекской полостяхъ, но яровые едва-ли дадутъ даже средній урожай. Поправятъ -- не поправятъ ихъ порядочные дожди, выпавшіе съ 6-го іюля. Вообще больше, чѣмъ на одинъ вершокъ земли нынѣ не промокали: дожди только дразнили, а помогали мало. Травы тоже не завидны.
   Счастливы тѣ, кто на лѣто если и выѣзжаетъ въ деревню, то лишь за тѣмъ, чтобы подышать чистымъ воздухомъ, возстать вить аппетитъ и отдохнуть на лонѣ природѣ, не интересуясь тѣмъ, какъ и чѣмъ живутъ "мирные поселяне", "крестьянушки" и "мужичье" или какъ тамъ вздумается, смотря по взглядамъ, назвать мужика. Но если въ васъ есть чувство общественной солидарности, если васъ трогаютъ бѣды и печали людей, хотя и чуждыхъ вамъ по званію и состоянію, но все-же людей.-- то много вамъ придется претерпѣть и "отъ" и "за" мужика. Въ какомъ-бы благодушномъ настроеніи мы ни обрѣтались, но постоянныя жалобы на безправіе, на обиды и притѣсненія ближайшихъ двоихъ начальниковъ, на пьянство домовладыкъ и на вѣчную скудость,-- все это подчасъ способно привести въ отчаяніе и заставить воскликнуть съ поэтомъ о нашемъ народѣ:
   
   "Создалъ пѣсню, подобную стону,
   И духовно навѣки почилъ"?

"Восточное Обозрѣніе", No 26, 1888

Деревенскія письма.

X.

   Наступило время жатвы. Уже ст. 25-го іюля почти всѣ крестьяне ближайшихъ. къ Иркутску селеній начали жать рожь для своего прокормленія; съ 7-го августа начались посѣвы озимовыхъ хлѣбовъ. Не у многихъ хозяевъ остался запасъ ржи для посѣва, развѣ у одного изъ сотни; остальные сѣютъ новую рожь. А такъ какъ ржи сѣется лишь около одной трети противъ яроваго, то за посѣвомъ послѣдней изъ новаго урожая, не много-то останется этого хлѣба ужо къ сентябрю мѣсяцу. По сдѣланнымъ нами опытамъ рожь нынѣ должна принести въ пяти волостяхъ праваго берега Ангары и у бурить до 100 мѣръ на хозяйственной десятинѣ, ярица отъ 35і до 60, овесъ до 40--50 мѣръ. Ячмень и пшеница въ большинствѣ рѣдки и малы ростомъ. А такъ. какъ здѣсь до 00 т. десятинъ пахотной земли и до 50% ея находится подъ посѣвомъ, то, принимая, что ржи и ярицы сѣется около двухъ третей, получимъ, что всего получится съ урожая нынѣшняго года ржи до 125 т. четвертей и ярицы, до 57 т. четвертей; всего ржанаго хлѣба до 182 четвертей -- на населеніе въ 45 тыс. обоего пола, или на одну душу до 4 четвертей, а за исключеніемъ. сѣмянъ, около двухъ четвертей при урожаѣ озимовой ржи самъ--9, я яровой самъ--3. Изъ окрестныхъ къ Иркутску волостей наилучше уродились хлѣба въ оекской (за исключеніемъ Бургасъ, Котинскаго) и Хомутовской волостяхъ; въ Уриковской на пышныхъ, открытыхъ мѣстахъ урожай ниже средняго, въ Балейской средній; въ Тельминской -- также ниже средняго до р. Бѣлой. Вообще въ губерніи урожай средній. Плохой, слышно, урожай въ волостяхъ Осинской и Идинской (бѣдная Каменка, кажется, пятый годъ страдаетъ), такжѣ и идинскихъ бурятъ.
   Съ окончаніемъ, страды станетъ, на очередь вопросъ о пополненіи пустыхъ магазиновъ. По оффиціальнымъ свѣдѣніямъ, всего хлѣба въ магазинахъ губерніи должно быть до 600 тыс. четвертей; болѣе половины этого количества постоянно было въ недоимкѣ или въ долгахъ за казной и чужими обществами {Наиболѣе недоимокъ значится на подгородныхъ волостяхъ: Уриковской (нынѣ при полости), Оекской и Тугутуйской; изъ другихъ округовъ -- на Идинской и Братской (1883--4 г.).}. Много хлѣба считается за умершими безъ наслѣдниковъ, за дряхлыми, совершенно бросившими хлѣбопашество: числящаяся за этими людьми недоимка должна пасть или на общество, или на малолѣтнихъ дѣтей. Недородъ хлѣбовъ въ послѣдніе три года, а частію небреженіе о своевременномъ. взносѣ недоимокъ были причиной, что въ рѣдкомъ изъ магазиновъ есть на-лицо сотня -- другая четвертей.
   Если-бы начальству вздумалось нынѣ-же взыскать всю хлѣбную недоимку, то по всей вѣроятности большинство крестьянъ, (и буритъ) остались опять безъ хлѣба. Но, конечно, никто не рѣшится на такую мѣру. Однако и оставлять магазины пустыми не приходится. Опытъ показалъ, что бумажныя мѣры (циркуляры), хоть-бы и самыя грозныя, не приносить пользы: предписаніи получаются, но исполненіе но нимъ, переходя отъ начальства къ начальству, теряютъ силу, какъ теряется звукъ въ пространствѣ. Сами крестьяне привыкли ждать поощренія сверху и, мало думая о будущемъ, всячески уклоняются отъ взносовъ. Худо именно то, что они пріучены смотрѣть на предписанія, только какъ на бумагу, которой мѣсто -- въ архивѣ, у писаря.
   Въ виду порядочнаго урожай слѣдовало-бы нынѣ озаботиться, во-первыхъ, чтобы весь взятый на посѣвъ хлѣбъ былъ внесенъ въ магазины не позже 1-го ноября; во-вторыхъ, чтобы къ новому году были сквитаны всѣ долги обществъ другимъ обществамъ (а казна?). Что касается прежнихъ недоимокъ, то, по существующимъ узаконеніямъ, уплата ихъ можетъ быть разсрочена на три года. Къ сожалѣнію, и это правило значилось всегда только въ книгъ; затѣмъ выполненію этого правила мѣшали все чаще и чаще повторяющіеся неурожаи (но но вездѣ). Само собою разумѣется, что прежде принятія мѣръ къ пополненію подои мокъ необходимо собрачь свѣдѣнія объ урожаяхъ и наибольшая льгота должна быть дана чѣмъ соленіямъ, которыя наиболѣе пострадали отъ засухи или другихъ неблагопріятныхъ условій. Къ сожалѣнію, тотъ печальный фактъ, что крестьяне не только но увеличиваютъ запашекъ, но унавоживаютъ своихъ истощенныхъ земель, но больше и больше запускаютъ свои пашни или отдаютъ ихъ въ аренду за ничтожную сумму, неокупающую даже казенныхъ подачей,-- такой прискорбный фактъ сильно мѣшаетъ взысканію недоимокъ: какъ вы станете требовать недоимку съ голяка, засѣвающаго 1--2 десятины, когда снятаго имъ хлѣба, очевидно недостаточно для его собственнаго прокормленія (такіе голяки наиболѣе плодовиты и наиболѣе задолжены). Онъ собралъ, положимъ, сто пудовъ; и недоимки за нимъ 200 мѣръ и болѣе. Посѣвного хлѣба онъ забралъ. 3 1/2 четвертей или 28 мѣрь; остается на семью и скотину 72 мѣры; изъ нихъ 20--30 мѣрь овса. Семьи 6--7 человѣкъ, да двѣ-три скотины. Изъ чего платить подати, чѣмъ одѣться и обуться. Сѣни нынѣ очень плохи: на душевомъ паю становились 3--6 возовъ: вся надежда на содому; бѣдныя коровы, едва поправляющіяся осенью на кошенинѣ и жнивьѣ, обречены цѣлую зиму и часть весны питаться одной соломой. Самая изобрѣтательная голова затруднится, при такихъ условіяхъ, довести сельскіе магазины до удовлетворительнаго состояніи, а крестьянъ -- до хотя-бы минимальной степени благосостоянія....
   Упадку крестьянскаго хозяйства (кромѣ невѣжества и пьянства) много содѣйствуетъ конокрадство. Промыселъ этотъ. процвѣтаетъ; мѣръ противъ него не принимается никакихъ; а между чѣмъ, ежегодно ссылается сюда масса конокрадовъ. по профессіи (цыганъ, татаръ и русскихъ). Что тугъ подѣлаетъ крестьянинъ. Вотъ, на недѣлѣ, съ покоса, въ 50 саженяхъ, отъ меня увели четырехъ. лошадей, пасшихся подъ присмотромъ мальчиковъ; былъ дождь и караульные сперва зарылись въ солому, а потомъ укрылись на мельницу. По случаю дожди, можно было-бы открыть кое-какіе слѣды, но пока давали знать хозяевамъ, земля высохла и всюду заѣздили люди по покосамъ. Ни сельское, ни волостное начальство (а тѣмъ, менѣе земщина) не пошевелили пальцемъ: бѣдные хозяева цѣлую недѣлю разъѣзжаютъ по окрестностямъ, тщетно отыскивая потерянныхъ лошадей: были и у ворожеи, но къ засѣдателю не сочли нужнымъ ѣхать.
   Относительно цыганъ существуютъ весьма строгія постановленія: они не должны отлучаться въ мѣстъ жительства, только одинъ изъ семьи, по билету, можетъ съѣздить въ городъ, для покупокъ. Что-же, однако, цыгане безпрепятственно разъѣзжаютъ по селеніямъ цѣлыми ватагами, и никто имъ не мѣшаетъ; задобрены ими, что-ли всѣ начальства, сельскія, волостныя и земскія? Почему цыганами открыты всѣ дороги, всѣ перевозы и всюду свободное проживаніе? Но въ связи-ли всѣ они съ ворожеями? За неимѣніемъ занятій,-- сельскія и волостныя начальства -- предаются гульбѣ, а земскія -- пишутъ, пишутъ и пишутъ! Житье имъ ныньче -- лучше кошачьяго.

М. З.

"Восточное Обозрѣніе", No 32, 1888

Деревенскія письма.

XI.

   Наша блаженная Сибирь, благодаря всѣмъ чѣмъ манипуляціямъ, которымъ подвергалась она въ теченіи 300 лѣтняго пребыванія здѣсь русскаго элемента, представляетъ массу непримиримыхъ противоположностей и невообразимыхъ странностей. Напримѣръ: русскіе, поселясь около Байкала, нашли здѣсь племя бурятъ, жившее въ родовомъ бытѣ, занимавшееся охотой и скотоводствомъ. Занявъ облюбованный ими мѣста, русскіе выходцы возсоздали здѣсь общину, стали обработывать землю и научили бурятъ земледѣлію. Что-же оказывается? Конечно, учители должны идти постоянно впереди своихъ учениковъ? Русская община, какъ высшая ступень общежитія, въ сравненіи съ патріархальною, родовою общиной бурятъ, должна-бы процвѣтать, развиваться и содѣйствовать наибольшему благосостоянію русскихъ, чѣмъ община бурятская? Племя русское, какъ наиболѣе совершенное, не должно-ли-бы стоять всегда впереди монгольскаго во всемъ, начиная съ внѣшней культуры и кончая умственный ь и нравственнымъ развитіемъ? Но то-ли мы видимъ на самомъ дѣлѣ? Гдѣ больше совершается преступленій въ бурятскихъ улусахъ или въ русскихъ, городахъ, и селеніяхъ? Гдѣ больше безопасности, взаимопомощи и единогласія въ общественныхъ дѣлахъ,-- у русскихъ или у бурятъ? Пусть отвѣтятъ, положа руку на сердце, наблюдатели народной жизни. Сдавленные, какъ желѣзнымъ кольцомъ, русскимъ населеніемъ, буряты мужественно и не безъ успѣха отбиваются отъ внесенія къ нимъ печальныхъ даровъ цивилизаціи, отъ поселенцовъ, кабатчиковъ и другихъ цивилизаторовъ. Не смотря на массу поселенцевъ, заражающую организмъ народный, буряты (и якуты) умѣютъ -- силою родоваго единодушія сдерживать натискъ этого элемента въ свои улусы: ни бѣглые съ каторги, ни бродящіе по странѣ поселенцы не смѣютъ показываться среди бурятъ,-- и развѣ организованною шайкой могучъ вторгнуться въ бурятское вѣдомство. Горе бродягѣ, затесавшемуся къ бурятамъ, ему по миновать пули. Точно также умѣютъ буряты съ удивительнымъ единодушіемъ отстаивать свои интересы земельные и личные: нищихъ у нихъ нѣтъ,-- безпріютный бѣднякъ или сирота -- хозяева въ каждой бурятской юртѣ. Въ случаѣ какой бѣды, случившейся съ бурятомъ, весь родъ, какъ, одинъ человѣкъ, встаетъ на защиту своего сородича: собираютъ складчину, всѣмъ готовы жертвовать. чтобы выручить "своего" изъ бѣды. Ничего подобнаго не замѣчаемъ мы у своихъ русскихъ: все у насъ подаетъ какъ-то врознь; каждый держится пословицы: "моя хата съ краю, и ничего не знаю". Не смотри на прямыя требованія закона объ огражденіи селъ и деревень отъ всякаго рода бѣдъ, и напастей, русскій "міръ" безъ особыхъ настояній и принужденія со стороны начальства и не подумавъ объ угрожающей бѣдѣ. Лѣсъ-ли кругомъ горитъ, конокрады-ли одолѣваютъ, хлѣбъ-ли съ полей тащатъ или амбары ломаютъ, придетъ-ли падежъ на скотъ,"міръ" только плачется, горюетъ и жмется, а о мѣрахъ предупрежденія, о опасеніи отъ врага, о помощи пострадавшимъ,-- нѣтъ и рѣчи. "Слава Богу, что не у меня!", думаетъ каждый, при вѣсти о томъ, что у такого-то угнали заразъ три лошади, у другого увезли съ поля десять крестовъ пшеницы, у третьяго подломили и очистили весь амбаръ.
   Отчего такая апатіи, при всеобщей бѣдности и трудности добыть лишнюю копѣйку? Отчего тотъ-же крестьянинъ, который равнодушно смотритъ, на расхищеніе общаго достоянія и расплачивается за расхитителей собственной мошной,-- до-зарѣзу рядится изъ за каждой копѣйки съ покупателемъ на городскомъ базарѣ? Гдѣ причины упадка общиннаго духа, отсутствія иниціативы въ. общественныхъ, дѣлахъ и поднято равнодушія къ этимъ дѣламъ? Вѣдь когда русскій "топоръ и соха" впервые явились сюда -- въ среду враждебныхъ племенъ и принялись рубить лѣса, истреблять звѣрей и воздѣлывать сибирскую новь,--дѣло стояло, должно быть, иначе? При теперешней розни и отсутствіи единодушныя, развѣ справились-бы русскіе пришельцы и съ трудностью работы и съ окружающими ихъ отовсюду врагами?
   Когда толкуешь съ отдѣльными личностями изъ крестьянъ объ ихъ общественныхъ дѣлахъ, сужденіи ихъ оказываются и здоровыми и -- даже смѣлыми: откуда берется и меткость взгляда, и горячность въ рѣчахъ и негодованіе противъ міроѣдовъ и всякаго зла! Слышатся возгласы: "волки мы, ничего больше! Всякій хочетъ съѣсть другого!" А глядишь, попалъ тотъ-же правдивый человѣкъ на общественную должность, куда дѣвалась и правдивость, и стойкость и "поступь гордая, рѣчь высокая"? Изъ всѣхъ, попадающихъ на должности старшинъ, старостъ и т. д. въ десятокъ лѣтъ выдается гдѣ-нибудь одинъ на округъ дѣйствительно честный, правдивый и стойкій человѣкъ; а то -- либо сопьется и свяжется съ писарями, цаловальниками и міроѣдами и въ концѣ концовъ намотаетъ на свою и мірскую шею сотни и даже тысячи рублей, а въ лучшемъ случаѣ, убѣжитъ безъ оглядки съ мѣста, проклиная и должность, и всѣ ея преимущества.
   Начало розни въ сельскихъ обществахъ, какъ намъ кажется, положено тогда, когда къ первымъ колонистамъ стали приселятся вольные и невольные пришельцы съ разныхъ концовъ Россіи, люди разныхъ народностей, вѣрь и общественныхъ привычекъ: тутъ, въ среду вологодскихъ уроженцевъ, попадалъ и малороссъ, и татаринъ, и цыганъ: все это пришлое поселеніе смѣшалось механически, но не могло не оставить слѣдовъ своихъ воззрѣній на жизнь -- въ новомъ обществѣ: малоросъ внесъ въ сибирскую деревню свою индивидуальность, татаринъ страсть къ торговлѣ, "шойданичанью" но сибирски, цыганъ -- "охоту къ передвижкѣ мѣстъ" и т. д. {Тоже замѣчаемъ и въ сибирскихъ городахъ: много въ нихъ людей бойкихъ, предпріимчивыхъ и способныхъ, но "единаго духа, въ нихъ нѣтъ всѣ они смотрятъ врознь и "не имѣютъ здѣсь пребывающаго града"; отсюда полное равнодушіе къ общественнымъ дѣламъ въ нашихъ думахъ.}. Для разнаго рода дѣльцовъ такая рознь очень выгодна, по принципу: divide et impera. Какому-нибудь пройдохѣ писарю или міроѣду, конечно, на-руку подобное состояніе сельскаго общества,-- тутъ онъ полный владыка и творитъ. что ему угодно: сегодня оберетъ одного, завтра другого и знаетъ, что общаго протеста не будетъ. Соберется волостной сходъ; поставитъ писарь два ведра водки,-- глядишь, сотни днѣ въ годъ и прибавить къ его тысячному жалованью. Также доселѣ дѣйствовали и всѣ, имѣющіе дѣло съ сельскими обществами.
   Понять всю неприглядность и опасность для будущаго подобнаго хода дѣлъ было не по силамъ сельскому населенію, темному и безпомощному. Развѣ кто-нибудь, когда-нибудь подумалъ разъяснять ему значеніе и права общины, когда самое слово "община" изчезло изъ русскаго словаря? Да и теперь, даже съ распространеніемъ грамотности, хоть одинъ учитель, хоть одинъ грамотей или чиновникъ прочелъ-ли нашимъ мірамъ, напр., извѣстныя постановленія сходамъ? Мы знаемъ только одного исправника, который читалъ ихъ на волостныхъ сходахъ (хотя самъ нерѣдко нарушаетъ ихъ); а писаря прячутъ эту книгу подальше,-- она де нужна только для нихъ?
   При такомъ направленіи крестьянской жизни, при всеобщей почти безграмотности, возьмите еще въ разсчетъ вліяніе кабака, уменьшеніе производительности земли, частые неурожаи, при начинающейся тѣснотѣ угодій, отсутствіе выгодныхъ промысловъ и взаимное соперничества,-- и передъ вами откроется довольно печальная картина: темные люди и чувствуютъ, что жизнь ихъ идетъ не ладно, не стройно, не устойчиво, а выхода изъ этого положенія никто не видитъ, да и указать некому. Недаромъ-же крестьяне говорятъ, что въ близкомъ будущемъ "всѣ мы поѣдимъ другъ друга, а послѣдняго волкъ съѣстъ!"

М. З.

"Восточное Обозрѣніе", No 37, 1888

Деревенскія письма.

XII.

   "Татары и цыгане! цыгане и татары!" только и слышишь, встрѣчаясь и разговаривая съ мужиками. Татары воруютъ лошадей, рѣжутъ и стрѣляютъ людей; цыгане исключительно заняты конокрадствомъ. Районъ дѣятельности и тѣхъ и другихъ (и нашихъ наблюденій) -- пространство между якутскимъ и ангарскимъ трактами, начиная отъ Иркутска, верстъ на 30 -- по обоимъ трактамъ. Неизмѣнными и очень полезными пособниками цыганъ являются мѣстные конскіе пастухи и шляющіеся безъ дѣла поселенцы. Все -- что сладкіе плоды излюбленной для многихъ даже литературщиковъ ссылки. Въ теченіи послѣднихъ полуторыхъ мѣсяцевъ по тракту отъ Иркутска до с. Оёка случилось три убійства. Зарѣзанъ ямщикъ при подъемѣ на гору Карлукъ; убійство совершено при страшной обстановкѣ: около десятка ямщиковъ поднимались на гору; у одного двѣ лошади не могли поднять возовъ и отстали. Ямщикъ спускается подъ гору и заводитъ на гору сперва одну лошадь; поднявшись съ нею и снова спускаясь подъ гору за другимъ возомъ, онъ видитъ; что на возу "работаютъ" разбойники. Онъ торопится къ возу (кричалъ-ли онъ товарищамъ неизвѣстно); воры бѣгутъ въ сторону, не успѣвъ ничего стащить съ поза. Въ азартѣ ямщикъ догоняетъ грабителя, но тотъ всаживаетъ ему ножъ въ грудь, и исторія кончена. Никакія усилія земской полиціи не привели ни къ чему. Чрезъ 2--3 недѣли по тому-же тракту днемъ ѣдетъ съ базара крестьянинъ и встрѣчаетъ двухъ татаръ, идущихъ по обѣимъ, сторонамъ дороги (этихъ татаръ встрѣчали многіе крестьяне ѣхавшіе въ городъ утромъ; эти-же татары и въ тотъ-же день хотѣли остановить какую-то попадью, но ты успѣла ускакать). Одинъ изъ татаръ проситъ у крестьянина "огонька", и другой -- тѣмъ временемъ,-- всаживаетъ несчастному пулю въ спину. Чрезъ 3 дни крестьянинъ умираетъ... Третье убійство совершено въ Оёкѣ; объ этомъ событіи мы ничего еще не узнали....
   Лошадей за этотъ-же полуторомѣсячный періодъ украдено: въ Карлукѣ 2, въ Урикѣ 6 и въ с. Грановскими.-- 8. Изъ разговоровъ видать, что многіе встрѣчали дномъ шляющихся по полямъ и по деревнямъ цыганъ. Подозрительно еще то, что большинство лошадей украдено не изъ табуновъ, а со степи и изъ дворовъ.
   Что-же смотрятъ сельскіе власти? Когда-же имъ смотрѣть, когда они днюютъ и ночуютъ въ кабакахъ,-- благо имъ теперь разрѣшено ближайшею властью пропивать общественныя деньги (объ этомъ когда-нибудь). Видѣли татаръ и цыганъ, даже гнались за послѣдними помольщики (пѣшіе) съ мельницы кр. Арсентьева, когда они вели за телѣгою трехъ лошадей изъ Гряновщины 20--21 сентября. Догнать не могли и лошади, конечно, пропали. Ворожеи тоже не помогли.
   Что-же? Вѣдь о Цыганахъ существуетъ слѣдующее правило: "цыганамъ до постояннаго ихъ водворенія въ казенныхъ селеніяхъ паспортовъ не выдавать; по совершенномъ-же ихъ водвореніи выдавать имъ паспорта по приговорамъ сельскихъ обществъ. не болѣе какъ одному лицу въ семействѣ". А между "ѣмъ иркутскій базаръ кишитъ цыганами; они цѣлыми ватагами разъѣзжаютъ по деревнямъ, и никто имъ не мѣшаетъ, одинъ только гр-скій староста успѣлъ за временную остановку ихъ около деревни содрать съ нихъ пятитку. Что-же это значитъ? зачѣмъ бездѣйствуетъ законъ?
   Мы не знаемъ числа сосланныхъ въ Иркутскую губернію татаръ и цыганъ; но во всякомъ случаѣ число это не должно быть слишкомъ велико, чтобы не было возможности наблюдать за ними. Вся бѣда въ томъ, что наблюдать-то не кому. Вотъ, напримѣръ, въ Иркутскѣ существуетъ живодерня для убиваніи лошадей. Имѣется-ли за нею наблюденіе и гдѣ она помѣщается? Не мѣшало-бы учредить за тамъ заведеніемъ правильный контроль за тѣмъ, чтобы ни одна неизвѣстно у кого купленная лошадь не была убиваема и чтобы кожи, до продажи ихъ ни заводы, были тщательно свидѣтельствуемы, тавреные кожи въ особенности.
   О пресѣченіи конокрадства существуетъ въ законахъ слѣдующая статья 298: "полиціи обязаны, по доходящимъ къ нимъ свѣдѣніямъ о покражѣ лошадей, приступить немедленно, по горячимъ слѣдамъ, къ надлежащему о томъ разысканію". Примѣчаніе: "въ 1848 г. было повелѣно: за допущеніе въ слѣдствіяхъ по дѣламъ о конокрадствѣ медленности и особеннаго бездѣйствіи,-- слѣдователей предавать суду и дѣла о нихъ, а равно и дѣла о конокрадствѣ вообще разсматривать и рѣшать въ судебныхъ мѣстахъ безъ очереди". Приходится, читатель, переписывать сводъ законовъ: у насъ ни во горячимъ, ни по холоднымъ слѣдамъ никто, кромѣ обокраденнаго хозяина, не разыскиваетъ и дѣлъ никакихъ не возбуждается; цыганъ-же забираемыхъ по подозрѣнію въ конокрадствѣ велятъ освобождать изъ подъ стрижи.

М. З.

"Восточное Обозрѣніе", No 39, 1888

Деревенскія письма.

XIII.

   Что наша сибирская сельская община довольно-таки порасшатана и что она держится лишь на одномъ, пока еще крѣпкомъ основаніи -- принадлежности земли извѣстной общинѣ и правѣ каждаго члена этой общины на равное съ другими участіе въ пользованіи земельными угодьями,-- въ этомъ согласны всѣ изучавшіе сибирскую общину и присматривавшіеся къ ея порядкамъ. Но когда рѣчь заходить о средствахъ къ возстановленію въ нашей общинѣ того идеальнаго устройства, о какомъ мечтаютъ друзья общины и въ какомъ рисуется въ умахъ этихъ друзей стародавняя русская община,-- мнѣнія самихъ защитниковъ общины расходятся. Одни думаютъ, что сама община, безъ всякой посторонней помощи и содѣйствія, справится съ неурядицами, въ ней замѣчаемыми, и выдержавъ Напоръ противообщинныхъ, индивидуалистическихъ стремленій отдѣльныхъ членовъ ея, выйдетъ на путь улучшеній и силою вещей и внутренней необходимости и правды, преобразуется въ стройную, самодовлѣющую ячейку общественнаго организма, вполнѣ удовлетворяющую идеаламъ обезпеченной жизни, со всѣми ея разумными требованіями. Предоставьте мужиковъ самимъ себѣ; не мѣшайтесь въ ихъ "самоуправленіе", и повѣрьте, что теперешнія неурядицы исчезнуть сами собою. Неурядицы эти -- явленія временныя; они по устоятъ передъ правдой и здравымъ смысломъ общины. Единственное, чего слѣдуетъ желать для блага общины-это образованіе и свобода дѣйствій въ кругу общинныхъ владѣній и правъ. Такъ разсуждаютъ одни. Другіе, опасаясь дальнѣйшаго распаденія общинныхъ устоевъ и окончательной гибели самой общины подъ напоромъ стремленій отдѣльныхъ членовъ къ захвату земель и къ порабощенію слабыхъ, да еще при угрожающемъ примѣненіи къ Сибири п. 1 ст. 54 общаго положенія 1861 г. Желали-бы, чтобы общинные порядки находили поддержку и со стороны закона и подлежащихъ властей, чтобы злоупотребленіи какъ сельскихъ и волостныхъ властей, съ писарями, такъ и вредныя и противныя требованіямъ справедливости захваты міроѣдами земель и правъ,-- были пресѣкаемы немедленно; наконецъ, чтобы правительство шло на встрѣчу возможнымъ улучшеніямъ въ сельскомъ хозяйствѣ, устройствомъ цѣлесообразныхъ учрежденій: школъ, кредита, лѣснаго хозяйства и т. д.
   Если внимательно вглядѣться въ современное положеніе дѣлъ въ сельскихъ сибирскихъ общинахъ, то придется придти къ такому заключенію, что хотя ближайшія къ сельскимъ обществамъ власти (мировые посредники) и не отказываются отъ присвоенныхъ имъ титуловъ и правъ, но въ тоже время не обнаруживаютъ ни малѣйшей попытки воспользоваться этими правами. Для нихъ, кромѣ необходимаго содѣйствія волостныхъ и сельскихъ начальниковъ въ слѣдственныхъ дѣлахъ и кромѣ исполненія полицейскихъ требованій и бумагъ,-- никакихъ мірскихъ дѣлѣ не существуютъ; даже строгія требованія о взносѣ податей и хлѣба -- идутъ мимо ихъ, прямо изъ полицейскаго управленія. Съ жалобами на сельскихъ и волостныхъ властей крестьяне обращаются или къ исправнику или въ крестьянское присутствіе. Ни волостныя правленія, ни сельскія управленія ими не ревизуются, магазины не осматриваются; словомъ, можно сказать, что мировыхъ посредниковъ у насъ нѣтъ. Крестьянское присутствіе, приткнутое къ окружнымъ судамъ, изображаетъ собой для крестьянъ скорѣе какой-то мифъ, чѣмъ компетентное присутственное мѣсто. Мы не знаемъ ни одного дѣли, рѣшеннаго этимъ присутствіемъ изъ тѣхъ дѣлъ, которыя намъ знакомы. Масса этихъ дѣлъ, по нашимъ справкамъ, лежать нерѣшенными и даже трудно добиться, гдѣ лежитъ и цѣло-ли самое дѣло? Подъ покровомъ такой "либеральной" политики какъ въ сельскихъ управленіяхъ, такъ отчасти и въ волостныхъ судахъ происходить много не сообразнаго съ законами и справедливостью, тикъ что крестьяне съ полнымъ правомъ могутъ сказать, что для нихъ "законъ еще не писанъ". Сходы по прежнему незаконны; не было примѣра, чтобы кто-нибудь провѣрилъ правильность сельскихъ приговоровъ не однимъ формальнымъ путемъ счета подписей, а опросомъ всѣхъ подписавшихся,-- были-ли они на сходѣ и давали-ли руки. По прежнему не только сельскіе сходы, но просто пять-шесть пьяницъ, съ старостою во главѣ, дробить усадебные участки, надѣляютъ себя пахотными землями и т. д.
   Вредныя послѣдствія такого самоуправленія тѣ, что крестьяне привыкаютъ къ мысли, что дружба съ міроѣдами, подкупъ и водка все могутъ сдѣлать и что "начальство" ни всѣ дѣянія міроѣдовъ смотритъ сквозь пяльцы. Все это можетъ повести къ такой путаницѣ, что послѣ съ нею не разберешься. И теперь уже, по небрежности писарей -- рѣдко бываетъ возможно по книгамъ сельскихъ управленій нанести вѣрныя справки о недоимкахъ, напр., денежныхъ и хлѣбныхъ. Что-же будетъ дальше? Невнимательное отношеніе къ сельскому населенію въ прежнія времена имѣло своимъ послѣдствіемъ не только огромныя недоимки по податямъ и хлѣбнымъ запасамъ, но и неравномѣрное въ высшей степени распредѣленіе земель, а отсюда и благосостоянія: число обнищалыхъ растетъ, и вмѣсто нихъ процвѣтаютъ Сидоры да Карпы -- новые, сибирскіе помѣщики.

М. З.

"Восточное Обозрѣніе", No 42, 1888

Деревенскія письма.

XIV.

   Уже илъ тѣхъ краткихъ сообщеній, который дѣлались въ статистической секціи нашего Отдѣла, получаются весьма не веселые выводы о состояніи націей земледѣльческой производительности. Система землепользованія и обработки земли еще вполнѣ патріархальная, хищническая, количество разработанной земли, особенно въ ближайшихъ къ Иркутску волостяхъ ничтожно по населенію; урожаи, но многолѣтнимъ наблюденіямъ все меньше и меньше. За послѣднія десять лѣтъ только въ 83 и 84 годахъ были сравнительно порядочные урожаи въ иркутскомъ округѣ, а въ прочіе годы они по превышали въ среднемъ выводѣ 3--3 1/2. Я такіе урожаи едва окупаютъ издержки производства, а при малыхъ запашкахъ (до 2 дес. на рабочаго) не обезпечиваютъ и продовольствія. Скота тоже становится менѣе и менѣе и количество его уже сравнивается съ общероссійскимъ. Кормится скотъ очень плохо, лошади рѣдко видитъ овесъ, а рогатый скотъ всю зиму питается одной соломой (за исключеніемъ дойныхъ коровъ). Лѣса кругомъ и всюду вырублены и повыжжены. Упадокъ крестьянскаго хозяйства, напримѣръ, въ иркутскомъ округѣ, начался, конечно, но вчера, но съ умноженіемъ населенія и съ возрастаніемъ потребностей крестьянскаго хозяйства, онъ годъ отъ года дѣлается ощутительнѣе и замѣтнѣе. Бывали неурожайныя годы и прежде. Мы помнимъ, что въ началѣ 40-хъ годовъ цѣна хлѣба доходила въ Иркутскѣ до 10 р. ассигнаціями; но зато въ слѣдующіе-же годы она падала до 40 к. и даже ниже (12--15 к. на серебро). Нынѣ она въ десятилѣтіе только разъ спускалась до 75--1 р. и то на короткое время. Теперь трехгодовалые запасы хлѣба ея на-ли найдутся у 10--15 хозяевъ во всемъ округѣ. Если такъ пойдетъ дѣло и впредь, то наше сельское хозяйство ждетъ нерадостное будущее. И это будущее не за горами. Уже въ эти послѣднія десять лѣтъ совершилась перемѣна весьма ощутительная. Еще 10--20 лѣтъ,-- и у насъ разработанной земли будетъ приходиться 2--3 дес. на работника, а посѣвовъ только 1 1/2 дес. Урожаи не превзойдутъ самъ 2--2 1/2. Еще большее число крестьянъ броситъ земледѣліе и уйдетъ -- куда? Не забудемъ, что у насъ почти совсѣмъ нѣтъ кустарныхъ промысломъ, нѣтъ фабрикъ и заводовъ, требующихъ значительнаго числа рабочихъ и что теперешніе промыслы, къ родѣ извознаго, рыбнаго и даже залитаго,-- все болѣе оскудѣваютъ и становятся менѣе выгодными. Вотъ почему мы такъ рады тѣмъ начинаніямъ, которыя свидѣтельствуютъ, что на наше земледѣліе я на земледѣльческій классъ обращено надлежащее вниманіе: мы желали-бы только, чтобы попытки къ улучшеніямъ въ пишемъ земледѣльческомъ быту были болѣе смѣлы, болѣе широки и глубже захватывали этотъ быть со всѣхъ его сторонъ.
   Какіе-же, однако факты наиболѣе вредно дѣйствуютъ на регрессъ и отсталость нашего сельскаго хозяйства и на какія стороны крестьянскаго быта должно быть наиболѣе обращено вниманія?
   Изъ всѣхъ отраслей народнаго хозяйства, сельское хозяйство наиболѣе считается рискованнымъ, зависящимъ отъ стихійныхъ вліяній и наименѣе выгоднымъ. Никакая хозяйственная дѣятельность не зависитъ такъ много отъ непреоборимыхъ, случайныхъ естественныхъ явленій, какъ сельское хозяйство. Засухи, безснѣжіе, вѣтры, грядъ, ливень, саранча, кобылка,-- затѣмъ чума, сибирская язва,-- все это такія явленія, бороться съ которыми не подъ силу нашему крестьянину, не вооруженному средствами науки и предоставленному ничемъ неограниченному вліянію кабаковъ, міроѣдовъ. всяческихъ сувѣрій и предразсудковъ.
   По нашимъ долговременнымъ наблюденіямъ и по замѣчаніямъ самихъ крестьянъ засухи стали повторяться чаще и чаще. Вотъ уже болѣе двадцати лѣтъ іюнь мѣсяцъ, самый важный для роста хлѣбовъ, сдѣлался почти совсѣмъ бездожднымъ. По нашимъ замѣткамъ за послѣдніе 10 лѣтъ видно, что въ уриковской волости, въ 8 лѣтъ съ 80 по 88 г., было дождей: въ апрѣлѣ 18 дождливыхъ дней, въ маѣ 28, въ іюлѣ 55 и августѣ 36 дней; только въ 84 г. въ іюнѣ было 5 дождливыхъ дней и годъ этотъ изъ десяти лѣтъ былъ самый плодородный. Въ остальные годы въ іюнѣ было по 3 дождя, и то очень незначительныхъ.
   Не знаемъ, какъ кто, а мы склонны приписать эту лѣтнюю сухость истребленію лѣсовъ вырубкою и пожогами. Истребленіе это достигаетъ ужасающихъ размѣровъ. Еще въ 63--4 г. около самаго Тельминскаго и Усольскаго селенія были частые, едва проходимые лѣса подлъ самаго тракта, отъ Сухонскаго селенія до Биликтуя -- тоже, отъ Московскаго сел. до Балентоже. И этому нѣтъ конца... Ученые еще не опредѣлили, сколько мы знаемъ, какое по пространству количество лѣсовъ необходимо сберечь странѣ, чтобы не превратиться въ сухую, безплодную пустыню. но это вліяніе лѣсовъ на количество водяныхъ осадковъ огромно, въ этомъ нынѣ никто не сомнѣвается. Параллельно истребленію лѣсовъ идетъ осушеніе не однихъ болотъ, но и исчезновеніе источниковъ и обмелѣніе рѣкъ, все это уменьшаетъ влагу въ воздухѣ и дѣлаетъ его болѣе и болѣе сухимъ. При 36о--R. въ теченіи полумѣсяца, безъ одной капли дождя, можно себѣ представить, что дѣлается съ землею-пыхуномъ или супесью. Мы сами не разъ испытывали, что даже въ обуви, при ходьбѣ по подобной пашнѣ въ іюньскій полдень жжетъ ноги. Что можетъ вырости на подобной землѣ при такихъ условіяхъ? Крѣпкія земли, въ ложбинахъ. Гдѣ зимою скопился снѣгъ, еще удерживаютъ въ себѣ влагу и даютъ кое-какіе урожаи; но выработанные супесчаныя и пышныя черныя земли не въ силахъ сберечь сколько-нибудь влажности. Хлѣбъ на нихъ скоро хирѣетъ, изрѣжается и гибнетъ. Побьется съ такою землею крестьянинъ два-три года, получая съ пуда посѣва 30--35 ф. и, конечно, броситъ эту землю подъ залежъ, а самъ -- или идетъ въ работники или просто перебивается полунищимъ кое-какими дневными заработками да бабьинымъ стяжаніемъ.... Но тоже земля -- пыхунъ, если іюнь былъ дождливый дастъ и теперь 10--12 урожая. Какъ-же быть? Какъ погнать облаковъ именно въ это нужное время? Поливать пашни, заводить воду на 10--15 саженъ отъ уровня рѣки? Копать на пашняхъ колодцы и накачивать воду? Все это можетъ разъяснить наука, и гдѣ она у насъ?
   Если къ этимъ естественнымъ факторамъ, вредно вліяющимъ на наше земледѣліе, мы присоединимъ истощеніе земель вообще, уменьшеніе угодій сѣнокосныхъ, а затѣмъ еще непорядки въ крестьянскомъ быту -- пьянство и отсутствіе энергіи, разныя тяготы, часто непосильныя для болѣе слабыхъ и бѣднѣющихъ хозяевъ, то для насъ, пожалуй, станетъ достаточно яснымъ, почему при нашемъ видимомъ многоземеліи, крестьянскія хозяйства падаютъ и хлѣбъ не выходитъ изъ полуторыхъ рублей цѣны.

"Восточное Обозрѣніе", No 45, 1888

Деревенскія письма.

XV.

   Если наше короткое лѣто, съ. его страдою, заботами и спѣшными работами,-- не даетъ крестьянину времени даже вздохнуть, то семимѣсячная зима, дли сибирскаго крестьянина представляетъ не меньшую заботу: что дѣлить и куда дѣваться? При хорошемъ урожаѣ и обиліи травъ и хлѣба есть еще у него и работа -- молотить и молоть хлѣбъ и возить на продажу, а затѣмъ на излишки гулять по престольнымъ праздникамъ, по свадьбамъ, а то и просто бражничать въ своемъ кабакѣ. Но въ годы неурожая, когда хлѣбъ къ ноябрю мѣсяцу но только весь вымолоченъ, но и съѣденъ, когда корма скоту, видимо, хватить только до рождества и всѣ овощи свезены на рынокъ,-- въ такіе годы положеніе мужика далеко но завидное. Отпраздновавъ "покровъ", "дмітревъ день" и "казанскую",-- онъ начинаетъ крѣпко задумываться. Ни гумнѣ -- ни снопа, на сараѣ -- ни клока, и въ карманѣ -- пусто. Конные начинаютъ собираться въ Томскъ, но у большинства по одному конишку, да и тѣ едва ходитъ. Занятій дома -- никакихъ. Давно прошли тѣ времена, когда здѣшніе крестьяне сами дѣлили и сани и телѣги, гнули дуги и т. п., а женщины ткали холсты, сукна и половики. Теперь все это быльемъ поросло: все стало купленное съ базару. Что-же дѣлать зиму-зимскую? И нотъ, на выручку явилась страсть къ кулачеству, маклачеству, къ торговлѣ. Давненько уже у подгорода ихъ крестьянъ проявилась наклонность къ такому маклаченью. Уже лѣтъ сорокъ назадъ мы помнимъ, что уриковскіе, кудинскіе и другіе крестьяне развозили по дальнимъ деревнямъ лукъ, чеснокъ и разныя мелочи, то промѣнивая ихъ на хлѣбъ, то продавая на деньги. Нынѣ торговля сдѣлалась у нихъ повальною модою, господствующимъ занятіемъ въ теченіи всей зимы. Иной успѣваетъ въ зиму съѣздить разъ десять въ разныя стороны. Торгаши тоже дѣлиться на категоріи: кто по-богачѣ, тѣ отправляются на нѣсколькихъ возахъ, въ болѣе отдаленныя деревни. Главный ихъ товаръ--омули; къ нимъ прибавляютъ: ложки, глиняную, муравленую посуду, лукъ, табакъ и т. д. Обратно привозить они хлѣбъ и на разницѣ цѣнъ балаганскихь и иркутскихъ, если не наживаютъ денегъ, то пропитываются сами и прокармливаютъ лошадей. Крестьяне по-бѣднѣе далеко не ѣздить, да и везти много нечего: боченочекъ омулей, чашки, ложки, суздальскія картины -- все что дозволено и соотвѣтствуетъ крестьянскому вкусу, кладется на возъ и везется верстъ за 50--60 и опять-таки мѣняется на хлѣбъ. Третьи скупаютъ въ окрестныхъ деревняхъ скотъ, особенно телятъ и сбываютъ говядину въ городъ. Нынѣшній годъ на эту послѣднюю отрасль торгашества -- появилась настоящая страсть. Съ половины октября цѣлыя тысячи телятъ доставлены на иркутскій рынокъ. Мы знаемъ двухъ крестьянъ, которые за это время сбыли свыше 300 телятъ и нажили по сотнѣ рублей. Для такой торговли крестьяне составляютъ товарищества въ 2--3 человѣка. Отчего нынѣшній годъ такъ охотно сбываются бѣдныя телята? Вѣроятно по недостатку кормовъ. Между тѣмъ нельзя сказать, чтобъ въ округѣ было изобиліе въ скотѣ. Послѣ чумы 1885 г. далеко уже не въ каждомъ дворѣ есть коровы, а потому усиленная продажа молодаго скота есть признакъ очень печальный.
   Районъ разъѣздовъ очень широкъ. Одни ѣздить по московскому тракту до Уяна и Тулуна, другіе -- въ Тунку и даже на Джиду; третьи на верховья Ловы -- въ Лигу, Бирюльку; затѣмъ -- въ Осу. Послѣ морестава мы поѣдемъ за Байкалъ -- но ужь не съ омулями, а съ табакомъ, лукомъ, дугами и привеземъ свѣжей рыбы.
   При видѣ того, какъ цѣлую зиму бьются наши малохлѣбные крестьяне, изобрѣтая способы пробиться до будущаго лѣта,-- невольно задумаешься, отчего здѣсь совсѣмъ не развиты кустарные промыслы? Было-же время, когда изъ ссыльныхъ ремесленниковъ образовалась пригородная ремесленная слобода, создались тельминская и тальцинская фабрики? Вѣдь тогда и населеніе было рѣже и сбыть фабрикатовъ -- слабѣе. Отчего заброшены даже существовавшія по селамъ производства: телѣжное, ткацкое и т. д? Переломъ, сколько мы помнимъ, совпадаетъ съ открытіемъ пріисковъ, когда цѣны на хлѣбъ очень поднялись, а произведенія мануфактурныя сильно подешевѣли, вслѣдствіе удешевленія провоза. Западно-сибирское пароходство играло здѣсь также по малую роль. Оказалось, что отъ такого переворота никто по выигралъ: мужики, вслѣдствіе частыхъ неурожаевъ, по имѣли уже для продажи достаточно хлѣба, а отъ домашнихъ промысловъ отвыкли; но стало у нихъ денегъ и дли покупки дешеваго, потребнаго для нихъ товара. Не выигралъ и купецъ, потому что купечество умножилось, а покупателей стало мало... Кто-же выигралъ? Выиграли одни кабатчики...
   Возможно-ли возрожденіе мѣстныхъ, домашнихъ промысловъ, и введеніе въ сибирскихъ деревняхъ новыхъ кустари ихъ производствъ? Судя по исторіи этихъ производствъ въ Россіи, можно думать, что это дѣло возможное. Какъ развилось кустарничество въ московскомъ районѣ? Служилъ мужикъ въ Москвѣ у нѣмца и дѣлилъ желѣзные и корковыя подносы, табакерки и т. п. Наскучило въ Москвѣ,-- и мужикъ уѣхалъ въ свою деревню, и вотъ вся деревня принялась дѣлать подносы, да какъ еще дѣлаетъ и какъ бравецки расписываетъ? Наша бѣда какъ въ этомъ дѣлѣ, такъ и во всемъ та, что мы далеко и что не у кого нимъ поучиться. Къ намъ посылаютъ довольно жуликовъ, карманниковъ, конокрадовъ и фальшивомонетчиковъ,-- но о мастерахъ не слышно. А если они и попадаютъ въ Сибирь, то никому въ голову не приходило,-- употребить ихъ съ пользою. Мы за 20--30 лѣтъ помнимъ одно только удачно-привившееся производство, только не знаемъ, отъ кого оно пошло,-- отъ мѣстнаго-ли жители или отъ поселенца. Это -- изготовленіе желѣзныхъ печекъ... Недавно, впрочемъ, перенято здѣсь и крашенье овчинъ и шитье черныхъ шубъ. Задача создать въ Сибири кустарей -- по всѣмъ правамъ должна-бы принадлежать Трапезниковской школѣ, но наша дума, обнявшись съ милліономъ, но желаетъ, какъ видно, употребить его на дѣло. Гораздо полезнѣе держать его въ банкѣ,-- оттуда все-же можно и попользоваться этимъ капиталомъ и думцамъ?
   Мужиковъ таки приструнили: сборы въ сельскіе магазины произведены довольно энергично и успѣшно; даже старые долги однихъ селеній другимъ кое-гдѣ уплачены. Сѣять на весну будетъ что, и сѣмяна нынѣ не дурны. А вотъ іюнь-то мѣсяцъ!

М. З.

"Восточное Обозрѣніе", No 50, 1888

<Часть XVI в публикации пропущена.>

Деревенскія письма.

XVII.

   Правда говоритъ поговорка: русскій человѣкъ и съ горя пьетъ, и съ радости пьетъ. Начиная съ четвертаго и даже третьяго дня праздниковъ, по всѣмъ весямъ нашимъ шло повально лютое пьянство. Все ликовало: отдувались кабаки. Ликовали волостные и сельскіе начальники, чуя не малую поживу, отъ 10 до 25 руб. съ кабака, ликовали міроѣды и рукоприкладчики, тоже, кромѣ общей выставки, заполучившіе "магарычи". Все остальное человѣчество пило, ругалось и дралось въ сборныхъ, и въ улицѣ, и дома. Н какой злой геній выдумалъ этотъ безобразный, безнравственный и зловредный порядокъ раздачи кабаковъ? Ради какихъ благъ держится этотъ порядокъ и можно-ли такъ равнодушію смотрѣть на этотъ сугубый развратъ сельскаго населенія? Даровое угощеніе, взятки и эти темныя согни рублей, при общей скудости, способны сбить съ толку самаго степеннаго мужика. Мы забываемъ, что при многихъ добрыхъ качествахъ нашего крестьянина, въ немъ совсѣмъ нѣтъ тверды хѣ нравственныхъ убѣжденій, нѣтъ опредѣленныхъ взглядовъ на вещи, нѣтъ яснаго сознанія и глубокаго чувства собственнаго достоинства. Никто и никогда не внушалъ ему ничего подобнаго. Его идеалы -- копѣйка и исправное хозяйство, съ бабою во главѣ. Чуть онъ поднялся изъ ничтожества -- онъ дѣлается кулакомъ, міроѣдомъ, полнымъ нахальства, заносчивости и эгоизма не въ пропоротъ! Къ водкѣ-же, кажется, уже съ колыбели у него непобѣдимое стремленіе. И тутъ эдакая благодать,-- два ведра дароваго на тридцать-сорокъ человѣкъ. Кто тутъ удержится?
   Насъ глубоко поражаетъ отношеніе къ кабаку со стороны тѣхъ, кому его вѣдать надлежитъ; насъ удивляетъ несказанно это истинно-отеческое попеченіе о цаловальникахъ. Кабацкіе приговоры, зазнамо фальшивые, съ вписанными въ нихъ отсутствующими несовершеннолѣтними и даже мертвыми (есть даже "Елизаветы Воробей"), никѣмъ не повѣряются и за деньги, зря. свидѣтельствуются въ волостныхъ правленіяхъ; кабацкая 15--20 градусная водка никѣмъ не ревизуется; кабаки сплошь устроены вопреки требованіямъ закона, всюду принимаются заклады въ повальное раззореніе семей, и никому-то, никому до всего этого дѣла нѣтъ. Для чего-же послѣ этого пишутся законы, трактуется о народной нравственности и другихъ столь прекрасныхъ вещахъ? Или пьяные плоты намъ нужны для примѣра нашимъ дѣтямъ? Но вѣдь и въ Спартѣ многимъ дѣтямъ плохо пришлось отъ этихъ илотовъ.
   А между тѣмъ -- всюду поражающая нужда. Ребятишки къ празднику -- въ дырявыхъ рубашенкахъ, въ заплатанныхъ пальтишкахъ, безъ шубъ, въ амбарѣ -- ни пуда хлѣба, скотъ на ржаной соломѣ. А въ податныхъ и магазинныхъ книгахъ, въ извѣстной графѣ недоимокъ,-- загляните и порадуйтесь! По какимъ мудрыми соображеніямъ протоколы городскихъ думъ, земскихъ собраній проходятъ не одну цензуру, а беззаконѣйшіе приговоры волостные и сельскіе-даже никѣмъ не читаются?
   Въ нашей маленькой общинѣ, съ 740 душами обоего пола, уже съ ноября, у половины домохозяевъ нѣтъ хлѣба: продана и половина пашней и покосные паи: души купилъ цаловальникъ. Съ открытія саннаго пути, половина хозяевъ покупаетъ хлѣбъ. Изъ 130 домовъ только четверо или пятеро уѣхало въ Томскъ, хозяевъ 20 сидѣли дома по болѣзни, безпробудному пьянству или окончательной бѣдности, живущей въ счетъ будущихъ заработковъ,-- остальные куда-нибудь да ѣздили и привезли хлѣба, по 4--5 мѣшковъ. Это значитъ привезено болѣе двухъ тысячи пудовъ, но это вѣдь, для 740 ртовъ, только на, одинъ мѣсяцъ. Притомъ до трети этого хлѣба привезли богачи, которые надѣются продавать его по веснѣ по 2 р. 50 к. Значитъ, послѣ праздничнаго пропойства, опять надо ѣхать за добычею хлѣба.
   По-истинѣ, "русскій человѣкъ и съ горя пьетъ, и съ радости пьетъ".
   И не безъ курьезовъ. Въ одномъ селеніи набольшій волостной до того переусердствовалъ при сборѣ хлѣбной недоимки, что при видѣ (или: "отъ") его кулака мужикъ упалъ передъ нимъ и тутъ-же умеръ. Въ с. X. кто говоритъ замерзъ, а кто увѣряетъ, что замороженъ и брошенъ пожилой крестьянинъ. А то вотъ казусъ. Въ с. К. живетъ крестьянинъ лѣтъ 50-ти. У него два сына подростки отъ 15 до 20 л. Ребята выдались хорошіе и старуха, мать добрая. Засѣваютъ до 12 дес. Но отецъ, который уже годъ безобразно пьянствуетъ и все, что попадетъ въ руки, тащитъ въ кабакъ или на продажу за грошъ. На жалобы дѣтей обществу,-- послѣднее нахально смѣется. При ходить къ цаловальнику выкупить вещь. Не боясь присутствія старосты, кабатчикъ спрашиваетъ за заложенную вещь тройную цѣну. Подивитесь нахальству цаловальника и развращенію сельскаго начальства. Съ ноября сказанный крестьянинъ пропилъ лошадь, семь шинелей, доху, двои валенки, хомутъ, покосный пай и множество мелкихъ вещей. Какъ тутъ помочь горю? Гдѣ, у кого найти судъ въ безобразника-отца? Укажите, добрые люди. Мы скажемъ вамъ и селеніе: Карлукъ, въ 15 в. отъ Иркутска, фамилія крестьянина Помазанниковъ. Мы его лично знаемъ, какъ отвратительнаго пьяницу, а помочь, просто не знаемъ, чѣмъ.
   Въ достославной Хомутовой, какъ мы, помнится, писали, пятеро пьяныхъ съ кандидатомъ во главѣ, отвели у сироты-подростка половину усадьбы какому-то малолѣтку-лавочнику. И вотъ скоро годъ, а бѣдняга и его мать тщетно жалуются и въ волость и засѣдателю, носящему знаменитую фамилію, "которая обязываетъ". И -- ничего! Лавочникъ украшаетъ свой домъ и не думаетъ сносить его. Онъ надѣется, что доброе начальство, видя что онъ такъ хорошо устроился и удачно торгуетъ (доказательства!) подержитъ дѣло два-три года, а парень-хозяинъ поплачетъ да перестанетъ! У насъ въ Г. кулачекъ загородилъ улицу подъ дворъ, и блаженъ: міроѣды дали свою санкцію. Да процвѣтаютъ кабатчики, міроѣды и-пьянство!

М. З.

"Восточное Обозрѣніе", No 3, 1889

Деревенскія письма.

XVIII.

   Умеръ голубчикъ Иванъ Васильевичъ, умеръ, какъ и подобало умереть.... умеръ, хвативши на просватаньи стаканчиковъ пять. А, вѣдь, пока не было кабака, старикъ совсѣмъ было пересталъ пить. И не одинъ мой Иванъ Васильевичъ такъ умираетъ: въ теченіи осьми лѣтъ -- вотъ уже четвертый такой покойничекъ: кто на свадьбѣ, кто на крестинахъ, на престольномъ праздникѣ. Гляди, и Егоръ Васильевичъ также вмалѣ скончается,-- этотъ только не. на свадьбѣ, а на общественномъ пропоѣ. Вѣдь онъ и на общемъ сходѣ, на вопросъ исправника: "кто пропивалъ общественныя деньги?" -- не обинуясь отвѣчалъ одинъ изъ всего общества: "я пропивалъ!" Молодецъ, хоть откровененъ. Да и почему не быть откровеннымъ міроѣдомъ и пьяницей, когда за это -- ничего не бываетъ, а еще поощряется?
   А добрый, въ сущности, былъ старикъ Иванъ Васильевичъ: не смутьянъ, не міроѣдъ, а больше весельчакъ и сказочникъ. Только вотъ эта "гибель"-то одолѣла-пьянство. Былъ онъ сынъ богатаго отца, баловень и отъ тяжелой работы съ молоду былъ избавленъ. Хорошо женился, только дѣтей не имѣлъ. По смерти отца, пока держалось отцовское устроенье, жилъ припѣваючи, работали работники, а молодой хозяинъ погуливалъ. И догулялся. Отъ 20 лошадей осталось только двѣ, да и тѣхъ украли. Мы познакомились съ покойнымъ, когда у него не было уже лошади и онъ жилъ кое-какими заработками, а домъ передалъ другому съ тѣмъ, чтобы ему и старухѣ былъ уголъ до смерти. Пашню отобрали за недоимки, нечего было ни продать, ни заложить. А тутъ и силы стали слабѣть: стукнуло всѣ семьдесятъ лѣтъ. Остепенился мой Иванъ Васильевичъ: много-ли старику надо? Добрые люди кормили; водку пить совсѣмъ почти пересталъ. И вотъ, какъ на грѣхъ, отдаютъ семиюродную племянницу -- сосѣдку. Собрались старцы и старицы, да какъ дернули по четвертому и пятому,-- такъ и повалились подъ лавку. Хватились по-утру хозяева: разбрелись прочіе старики, а И. В. лежитъ себѣ подъ лавочкой... Лежи теперь въ ледникѣ, пока.... Вой, бѣдная старуха, надъ постыдно-умершимъ и доживай свой жалкій вѣкъ подъ чужою кровлей, безъ поильца и кормильца! Не привыкать тебѣ маяться: всю-то ты жизнь маялась, бѣдная женщина!
   За недѣлю до Ивана Васильевича почти такою-же смертью, только не отъ пьянства, а отъ горя, тоже причиненнаго пьянствомъ мужа,-- умерла старушка въ крайней нищетѣ, жившая послѣднее, время совсѣмъ въ проголодь: болѣзнь лишила ее силъ даже ходить по міру... И тоже ни дѣтей, ни пособниковъ: мужъ такой-же слабый человѣкъ, какъ и Иванъ Васильевичъ, и почти такой-же старый, кормится подаяніемъ: богачи-родные братья относится хуже чужихъ... О, деревня, деревня! Когда на тебя пахнетъ инымъ, духомъ, а не духомъ сивушнаго масла? Когда повѣетъ на тебя иное вѣяніе, а не тлетворное дыханіе міроѣдовъ кабака и всякаго мракобѣсія?...

М. З.

"Восточное Обозрѣніе", No 7, 1889

Деревенскія письма.

XIX.

   Нѣсколько недавнихъ случаевъ даюсь намъ поводъ поговорить (уже не въ первый разъ) объ участи женщинъ-крестьянокъ.
   Три недѣли назадъ у--ское волостное правленіе, было потревожено необычайнымъ гамомъ, поднявшимся около одного дома. Начальство было увѣдомлено и удостовѣрилось самолично, что хозяинъ дома избилъ до безпамятства свою жену. Послано было і за сельскимъ врачомъ, За 15 верстъ, но врача, по обыкновенію, не оказалось въ мѣстѣ его пребыванія: вмѣсто него пріѣхалъ фельдшеръ. Что онъ нашелъ, мы не узнали, но узнали слѣдующее: крестьянинъ, избившій свою жену, уже около десяти лѣтъ тиранитъ свою жертву и причина жестокаго обращеніи его съ женою, по общему говору, -- есть связь съ невѣсткою. Много разъ уже жалобы на буйство снохача доходили и до сельской расправы и до мѣстнаго священника,-- но послѣдствій никакихъ разбирательства на сходѣ и увѣщанія духовныхъ не имѣли. Сходъ стариковъ обыкновенно разсуждалъ такъ: "ничего, вынесетъ! И кобыла лягаетъ своего жеребенка (или жеребца), да не душевредно. Тоже -- и мужъ жену"! Таковы у насъ нравы. Не лучше разбираютъ дѣла подобнаго рода и волостные суды. Но большей части плодомъ этихъ разбирательствъ бываютъ еще вящшіе побои. Здѣсь нужны не разбирательства мироваго свойства; а опредѣленное законодательство, дающее защиту противъ тираніи и жестокости.
   Второй случай -- въ другомъ родѣ. Молоденькую, 16-ти лѣтнюю дѣвушку отдали за довольно пожилаго крестьянина, семья котораго заражена сифилисомъ и который имѣетъ побочныхъ дѣтей. Отецъ-старикъ совсѣмъ безъ носу. Къ сожалѣнію, у невѣсты нѣтъ роднаго отца, а -- отчимъ; мать-же -- женщина безхарактерная. И здѣсь опять -- беззащитное существо, завѣдомо продаваемо на гибель, за. водку и 50--60 р. такъ называемаго "пропоя" или кладки. Въ такой скудный годъ, какъ нынѣшній 60 р.-- для мужика находка, а дѣвка, да еще и падчерица -- что? Потерпитъ, а если и пропадетъ,-- чтожь такое? Но развѣ и въ подобныхъ случаяхъ не обязано стать на сторожѣ законодательство? Между тѣмъ ни духовенство, ни власти не вправѣ вмѣшиваться въ дѣла такого рода, а невѣста хоть и могла-бы заявить о своемъ нежеланіи выйти за мужъ за "сего Ивана, его-же передъ собою видитъ", но она хорошо знаетъ, что за этимъ послѣдуетъ. И дѣвушка терпитъ и погибаетъ.
   Хотя у насъ въ Сибири сифилисъ и не очень распространенъ, но все-же почти нѣтъ селенія, гдѣ-бы не было 2--3 человѣка, пораженныхъ этою болѣзнію. И эти люди женятся и плодятъ поколѣніе рахитическое, золотушное, гиблое. Печальнѣе всего то, что лицъ; зараженныхъ такой опасной болѣзнію; не принимаютъ въ городскія больницы и лица эти, живя по деревнямъ, разносятъ болѣзнь въ народѣ и сами погибаютъ въ ужасныхъ страданіяхъ. Намъ казалось-бы, что какихъ другихъ больныхъ, а сифилитиковъ слѣдовало-бы обязательно принимать въ больницу. Ужь и то плохо, что нынѣ завелся обычай не принимать привозимыхъ изъ селеній больныхъ безъ денегъ впередъ, а ужъ сознательно разводить заразу, разсылая городомъ испорченныхъ людей по селамъ и деревнямъ, совсѣмъ не хорошо.
   Вообще и воспитаніе и дальнѣйшая судьба деревенской женщины заставляетъ желать еще многаго. До пяти-шести лѣтъ дѣвочка не имѣетъ другой одежды, кромѣ рубахи -- дабинной или ситцевой; ходить босая, всегда грязная, неумытая и нечесанная. У пятилѣтней дѣвочки на рукахъ -- младшая сестра или братъ, она уже -- нянька. Съ 7--8 лѣтъ она въ посылкахъ у всѣхъ членовъ семьи: гдѣ нѣтъ мальчиковъ; она боронитъ, караулитъ лошадей, загоняетъ коровъ, даетъ имъ кормъ и т. д. Въ огородѣ она помощница матери. И такъ до замужества. Бѣдняки съ 10 лѣтъ отдаютъ дѣвочекъ въ няньки, иногда въ дальнія деревни, и бѣдная мыкается по людямъ часто до старости, если не отыщетъ та кого-же бѣдняка, съ которымъ и мыкаетъ горе цѣлую жизнь. Положеніе дѣвушки въ семьѣ, даже зажиточной, всегда подчиненное: работъ такихъ въ домахъ всегда больше, а правъ у женскаго пола никакихъ: выйдетъ она замужъ,--ей не только ничего не дадутъ изъ домашности, кромѣ того, что она урывками скопила отъ продажи овощей и заработковъ на сторонѣ, но ее-же ещё продадутъ за 40--60 рублей. Останется въ дѣвушкахъ,-- по смерти отца и матери, житье ея самое жалкое: работаетъ она на-равнѣ съ невѣстками, а спасибо ей никто не скажетъ, скорѣе попрекнутъ "чужими хлѣбами". Къ счастью, въ нашихъ селеніяхъ старыхъ дѣвъ остается очень мало, по причинѣ численнаго преобладанія мужскаго пола.
   Положеніе замужней женщины если не рабское, то все-же далеко нельзя назвать равноправнымъ. Самые хорошіе мужики не считаютъ стыдомъ, даже въ трезвомъ видѣ, побить жену. А что творится въ семьяхъ, гдѣ обрѣтается старая свекровка и мужская половина пьянствуетъ? Кромѣ того, что женщинѣ нѣтъ отдыха ни зимой, ни лѣтомъ, что она часто единственная въ семьѣ работница, при 4--5 ребятахъ, не имѣетъ помощницы ни въ дни болѣзни, ни "въ послѣдней тягости",-- что у ней въ распоряженіи нѣтъ ни гроша денегъ,-- пьяный мужъ ни за что, ни про что лупитъ ее, чѣмъ попало, требуя, что-бы въ домѣ было все припасено, тогда какъ самъ пропилъ послѣдній пудъ хлѣба... Не даромъ въ рѣдкость встрѣтишь у насъ въ деревнѣ полную, здоровую женщину: въ 35 лѣтъ она смотритъ уже старухой и постоянно скудается. Бываютъ, конечно, исключенія, но они рѣдки. Между тѣмъ, въ нравственномъ отношеніи наша деревенская женщина -- безукоризненна: пьянствующихъ женщинъ (кромѣ свадебъ и праздничныхъ скромныхъ угощеній) мы не видывали; курящихъ -- тоже. Въ вѣчной одури отъ нужды, хлопотъ, возни съ ребятами и постояннаго опасенія быть побитой,-- деревенская женщина иногда ожесточается: проклинаетъ свое житье-бытье, сбываетъ со свѣту своихъ ребятишекъ и награждаетъ ихъ тумаками, ссорится съ сосѣдками и грызется съ мужемъ,-- но все это можно простить многострадальной бабѣ: слишкомъ солоно приходится ей ея супружеское счастье.
   Только когда женщина достигаетъ старости,-- и только въ зажиточныхъ семьяхъ и при хорошемъ старикѣ, она нѣсколько отдыхаетъ отъ тяжкихъ трудовъ хлопотливой, труженической жизни. А тамъ, глядишь и смерть не за горами. Рѣдкія женщины доживаютъ до глубокой старости: 60 70 лѣтнія старухи въ нашихъ деревняхъ -- рѣдкость. На 100 стариковъ едва ли насчитается 60 старухъ....

М. З.

"Восточное Обозрѣніе", No 12, 1889

Деревенскія письма.

XX.

   Заговоривъ о нашихъ женщинахъ-крестьянкахъ, не можемъ не подѣлиться съ читателями изображеніемъ нѣсколькихъ знакомыхъ намъ чиновъ женщинъ-домохозяекъ, самостоятельно заправлявшихъ болѣе или менѣе обширнымъ хозяйствомъ, ея смертью своихъ стариковъ. Типъ женщины-домохозяйки теперь уже встрѣчается рѣдко; нынѣ и 60-ти лѣтніе отцы уже устраняются отъ управленія домомъ, когда въ немъ есть взрослые, женатые сыновья: другія времена пришли, другія вѣянія. Не безъ вины сами старики: пьютъ больно....
   Изображеніе типа большухи-домохозяйки мы начнемъ съ одной 75-ти лѣтней старушки. Умерла она въ началѣ 50-хъ годовъ. Въ 10-ти или 12-ти верстахъ отъ Кит. селенія еще въ 20-хъ годахъ нынѣшняго столѣтія, образовалась, на р. Целочѣ, заимка крестьянина Низовцова. Въ 40-хъ годахъ, когда намъ пришлись познакомиться съ этой семьей, заимка представляла уже выселокъ, съ 5-ю или 6-ю домами, которые всѣ, впрочемъ, стояли на одномъ дворѣ. По срединѣ этого громаднаго двора стоялъ столбъ -- коновязь, съ нѣсколькими желѣзными кольцами для привязыванія лошадей. При въѣздѣ во дворъ, на р. Цедотѣ, стояла мельница. Дворъ огороженъ былъ высокимъ частоколомъ и всѣ строенія занимали не менѣе полуторыхъ десятинъ земли. На лѣво отъ въѣзда -- большой, двухъэтажный домъ, уже почтенной старины. Далѣе, на право, супротивъ главнаго дома, большая, новая изба и потомъ еще въ разныхъ" сторонахъ двора. 2--3 избы по-меньше. Нѣсколько амбаровъ, навѣсовъ заднихъ дворовъ и двориковъ съ стайками, кутухами и т. д. представляли порядочный лабиринтъ, въ которомъ можно было заблудиться.
   Семья Н--выхъ состояла, во время нашего знакомства человѣкъ изъ тридцати. Но главѣ дома, стояла 75-ти лѣтняя старушка (имя ея мы забыли), затѣмъ сынъ ея, Василій или Васьки, какъ звала его въ шутку мать,-- совсѣмъ лысый, хотя и могучій старикъ лѣтъ 55-ти, съ многочисленной семьей, съ однимъ женатымъ сыномъ и множествомъ подростковъ -- дѣтей и внучатъ. Кромѣ старика, Василья, взрослое населеніе заимки составлили четыре племянника старухи, всѣ женатые и всѣ -- многосемейные. Въ большомъ домѣ, со старухой жила только внучка -- дѣвушка и еще какая-то старуха; прочіе жили каждый въ своемъ домѣ, но хозяйство было общее и всѣмъ имъ руководила наша 75-ти лѣтняя большуха. Не смотря на лѣта и на полную приключеній жизнь, она была еще въ столько бодра, что держала при себѣ всѣ ключи и сама выдавала припасы-ни нить хозяйствъ. Въ молодыхъ лѣтахъ старушки; заимка не разъ подвергалась нападеніямъ разбойниковъ; разъ ее одну застала цѣлая шайка: несчастную выволокли на средину двора, и "жарили на вѣникахъ", выпытывая, гдѣ схоронены деньги. Только внезапное возвращеніе мужа съ дѣтьми спасло ее отъ смерти. И не смотря въ все, старушка сохранила и физическія силы и душевную бодрость. Была даже, весела и разговорчива; не прочь была выпить съ гостями рюмочку "свѣтленькаго", но особенно любила "чистенькое", какъ называла она байховый чай.
   И хозяйство при такой семьѣ, было не малое: до 25 десятинъ посѣва, до 40 лошадей, столько-же если не больше, однѣхъ дойныхъ коровъ, множество овецъ, свиньи... Племянники, по зимамъ, ходили въ Томскъ, въ Кяхту, зарабатывали хорошія деньги. Лошади, збруя и экипажи славились во всемъ округѣ; но на самихъ хозяевахъ, кромѣ черныхъ шинелей крестьянскаго сукна и синихъ дабинныхъ рубахъ мы и въ праздники, ничего другого не видывали, въ будни всѣ ходили въ холщевомъ, самодѣльномъ бѣльѣ; въ сукманахъ и чаркахъ.
   Нынѣ на мѣстѣ заимки -- цѣлая деревня. Общаго хозяйства, разумѣется, нѣтъ и какъ живутъ Низ--вы, намъ неизвѣстно.
   Вотъ и другой типъ домохозяйки, еще здравствующей, Эта труженица -- дѣвица; лѣтъ ей теперь больше 70-ти. До настоящаго года она еще бодрилась; босичкомъ бѣгала въ погребъ и въ амбаръ и занималась шитьемъ. Нынѣшней зимой В. А. сьала страдать отекомъ ногъ...
   Начало ея подвижничества относится къ сороковымъ годамъ. Въ с. Г. жило зажиточное семейство У--выхъ, состоявшее изъ двухъ женатыхъ братьевъ и сестры-дѣвицы. У одного изъ братьевъ была только жена и дочь, а у другого -- два малолѣтнихъ сына и три дочери. Оба брата умерли въ молодыхъ лѣтахъ,-- одинъ убить былъ лошадью, другой -- отъ болѣзни. Семья осталась безъ работника. Вдова одного изъ братьевъ, имѣвшая только дочь; ушла въ монастырь. Въ домѣ осталась семья другого брата, состоявшая изъ вдовы жены, сестры умершаго-дѣвицы и пяти малютокъ. Хозяйство было большое: до 20 десят. посѣвовъ и соотвѣтственное количество лошадей и другого скота. Вскорѣ умерла вдова, и управленіе домомъ пало на Вас. Андреевну, имѣвшую тогда, около 30 лѣтъ. но она не потерялась. Работящая съ молоду, она не хуже мужчины знала все крестьянское дѣло и продолжала его почти въ прежнихъ размѣрахъ. Къ ея счастью, попались ей добрые старики работники. Вставая съ пѣтухами, она успѣвала все состряпать, подоить коровъ, и на свѣту, вмѣстѣ съ работниками, отправлялась въ поле... Огородъ также не уходилъ отъ нея; кромѣ крестьянскихъ земледѣльческихъ работъ, она обшивала всю семью, ткала холсты, сукна и кушаки, валяла валенки, шила шубы, поддевки и курмы,-- только что не плотничала. Когда подросъ старшій племянникъ, она пробовала отдачъ его въ обученіе въ Вознесенскій монастырь, но ученье не далось ему. Такъ вела она дѣло лѣтъ 15, пока не подросъ племяшъ. На нашъ вопросъ: случались-ли, за время ея дѣвичьяго хозяйничанья какія-либо не пріятности и невзгоды, Вас. Андр. добродушно отвѣчала: "нѣтъ, какія-же непріятности? Никакихъ; вотъ развѣ когда ребята, бывало, заболѣютъ". И дѣйствительно, надо было посмотрѣть на нее, когда -- кто-нибудь изъ внуковъ (уже въ 80 годахъ) заболитъ корью или коклюшемъ. Цѣлую ночь сидитъ она надъ кроваткой или зыбкой и слезы ручьемъ катятся изъ глазъ 70-ти лѣтней дѣвы на подушку больнаго ребенка. Замѣчательно еще, что В. А. никогда не прибѣгала къ знахаркамъ, а имѣла всегда запасъ простѣйшихъ лекарствъ. Но вотъ дѣти стали подростать. Пора было женить старшаго племяша. В. А. построила новый большой домъ для молодыхъ хозяевъ; затѣмъ отдала за торгующаго одну племяницу, потомъ другую -- за писаря; женила и младшаго. А В. А. все хлопочетъ, всюду сама, и безъ ея разрѣшенія ничего въ домѣ не дѣлается. Народились внуки и старшему племяннику исполнилось сорокъ лѣтъ, а онъ безъ спроса "бабушки" не ступитъ шага, не истратитъ копѣйки. Сталъ первымъ мужикомъ въ деревнѣ,-- дома колышка не переставитъ безъ согласія "бабушки". Послѣднія 10 лѣтъ старушка, въ поле и на покосы уже не ѣздила, но дома работала наравнѣ съ невѣстками и кромѣ участія во всѣхъ домашнихъ работахъ и няньченья внуковъ, зарабатывала шитьемъ до 60 р. въ годъ. Въ домѣ царствовало полнѣйшее довольство, миръ и согласіе. Если и случалось, что племянники выпьютъ одну-другую въ гостяхъ,-- то ни-скорѣе -- въ солому, чтобы не видала "бабушка". А бабушка будто не видитъ и никогда слова не скажетъ... Читатель подумаетъ, что мы рисуемъ идиллію; но увѣряемъ его, что все, нами написанное, до іоты вѣрно дѣйствительности. Къ сожалѣнію, такихъ семей нынѣ становится мало. Пришелъ кризисъ и на семью У.
   Страшное горе посѣтило въ 1886 г. нашу подвижницу. Умеръ старшой въ домѣ; умеръ на 48 году -- отъ чахотки: Очень ужъ изнурилъ себя работой, обрабатывая втроемъ съ братомъ и сыномъ до 40 десятинъ земли... Убитая горемъ, старушка и сама какъ-бы "рухнула", стала чаще похварывать, совсѣмъ исхудала,-- а все еще до нынѣшняго года не оставляла обычныхъ хлопотъ и няньченья.... По смерти старшаго,-- семья подѣлилась; какъ ни тяжело это было старушкѣ, она мужественно перенесла эту непріятность и вида не подала, какъ ей обидно и горько... Раздѣлившаяся семья состояла передъ раздѣломъ изъ 21 человѣка.
   Въ заключеніе помянемъ еще одну дѣву-хозяйку. Ее звали тоже Василисой,-- а больше Васюхой. Это было живое, развеселое созданіе, никогда не унывавшее, бодрое и даже задорное. Ихъ было двѣ сестры, сироты. Почему онѣ обѣ не вышли замужъ,-- не знаемъ, но жили онѣ безукоризненно; держали двухъ лошадей, двухъ коровъ и нѣсколько овецъ. Отца ихъ мы не помнимъ (дѣло было тоже въ 40-хъ годахъ), но очевидно, онъ былъ мужикъ изъ ровненькихъ. Оставшись сиротой, съ младшей сестрой на рукахъ, Висюха не потерялась, не бросила хозяйства. Сестра стряпала, шила и ходила ни скотомъ, а Васюха пахала, боронила (за 15 верстъ отъ деревни) и исполняла сама всѣ мужицкія работы. Низенькая, коренастая и сильная, она не отставала отъ прочихъ мужиковъ и къ тридцати годамъ представляла изъ себя мужика-бабу, даже отлично ругалась по мужицки. Но эта "привычка" не производила, отталкивающаго впечатлѣнія: въ сущности, Васюха была дѣвка добрая и во всѣхъ отношеніяхъ честная. Жили обѣ сестры безбѣдно и не было имъ никакой обиды отъ общественниковъ. Какъ кончили свою сиротскую жизнь обѣ сестры,-- не знаемъ: намъ пришлось уѣхать изъ с. К на всегда.

М. З.

"Восточное Обозрѣніе", No 17, 1889

Деревенскія письма.

XXI.

   Въ Сибири какъ у русскихъ крестьянъ, такъ и у осѣдлыхъ инородцевъ существуютъ общественные хлѣбные магазины. По мысли законодателя, магазины учреждены собственно для обезпеченія продовольствія населеніи въ случаяхъ неурожаевъ; въ большинствѣ ихъ въ настоящее время считается запаснаго хлѣба отъ 2 до 3 четвертей на каждую живую душу; кромѣ того, каждогодно вносится въ магазинъ съ каждой ревизской души около 6 гарнцевъ. Но напрактикѣ сельскіе магазины превратились въ сѣмянные бюро, изъ которыхъ весной и осенью крестьяне берутъ хлѣбъ на посѣвъ какъ озимыхъ, такъ и яровыхъ полей, такъ что въ началѣ весны, послѣ выдачи хлѣба дли яровыхъ посѣвовъ, большая часть магазиновъ оказываются пустыми. Осенью, при плохихъ урожаяхъ, ссуды изъ магазиновъ возвращаются далеко не аккуратно, отчего въ крестьянахъ накопились огромныя недоимки, доходящія до 10--30 четвертей на домохозяина. Въ нѣкоторыхъ селеніяхъ къ январю мѣсяцу, т. е. ко времени окончаніи возврата ссудъ все еще на каждый дворъ приходится долгу до 30 четвериковъ, а собственно на недоимщикахъ по 75 мѣръ. Въ случаѣ полнаго неурожая въ большинствѣ селеній не окажется и одного пуда на продовольствіе жителей и обезпеченіе посѣва слѣдующаго года, такое положеніе магазиновъ вынудило начальство дѣлать позаимствованіи изъ магазиновъ одной волости для снабженія хлѣбомъ мѣстностей, пострадавшихъ отъ неурожая. Съ теченіемъ времени счеты между селеніями запутались и когда въ минувшемъ году начальство распорядилось покончить эти счеты, то открылось много злоупотребленій: хлѣбъ былъ возвращенъ и сдатчики получили квитанціи, а въ магазинахъ этого хлѣба не оказалось, Такъ случилось въ нѣкоторыхъ селеніяхъ уриковской волости. Кромѣ того позаимствованія дѣлались и для винокуренныхъ заводовъ и для казенныхъ надобностей. Ни хлѣба, ни денегъ за этотъ хлѣбъ крестьяне не получили.
   Такимъ образомъ если сельскіе магазины еще способны снабжать населеніе сѣмянами, то цѣлимъ продовольствіи населенія, на случай голодовки они совсѣмъ не отвѣчаютъ. И это -- въ Сибири, гдѣ доставка хлѣба, напримѣръ, изъ енисейской или томской губерніи превышаетъ вдвое цѣнность самого хлѣба.
   Въ виду такого положенія дѣла являлась мысль -- отдѣлить продовольственные магазины отъ сѣмянныхъ, съ чѣмъ, чтобы первые учредить только въ волостяхъ, а вторые оставитъ въ селеніяхъ по прежнему и чтобы изъ первыхъ ни въ какомъ случаѣ хлѣбъ на еѣмлни не выдавался. Мысль эта, однако, почему-то заглохла,-- вѣроятію, оказалась неудобоисполнимой.
   Выдача хлѣба въ ссуду на сѣмяна обставлена, повидимому, самыми строгими правилами. Еще зимою составляются списки крестьянъ, нуждающихся въ ссудѣ, съ показаніемъ, сколько у каждаго приготовлено паровъ для посѣва яровыхъ. Такіе-же списки составляются и для выдачи ссудъ подъ озимовые посѣвы. Кромѣ количества земли, въ эти списки вносится и число дуть и количество окота. Завѣряются эти списки "присяжными" выборными. На дѣлѣ вся эта процедура чисто фиктивная и никакія бумажный провѣрки не гарантируютъ правильности выдачи ссудъ. Все дѣлается по указанію міроѣдовъ и при пособіи "выпивки". Нынѣшній, напримѣръ, годъ требовались какіе-то дополнительные списки, съ показаніемъ чуть-ли не числа поросятъ въ домѣ. На практикѣ-же оказалось слѣдующее. Крестьяне, вовсе ничего не стоющіе и продающіе весь свой земельный пай, записаны нуждающимися въ шести Четвертяхъ на посѣвъ; имѣющіе двѣ души и засѣвающіе одну десятину (другая душа въ работникахъ, а первая -- горькая),-- записаны въ 12 душахъ и нуждающимися въ пяти четвертяхъ ссуды, а тѣ, у кого дѣйствительно приготовлено 4--5 десятинъ паровъ -- получили по 6--12 мѣръ... Все объясняется пьянствомъ писарей и продажностью старостъ и міроѣдовъ. Выдачи за бутылку водки продолжались до 15 мая, когда уже къ Николѣ посѣвы ярицы у всѣхъ кончены и хлѣбы взошли.
   А вотъ въ одномъ инородческомъ вѣдомствѣ (сайгутскомь) уже нѣсколько лѣтъ практикуется такой обычай. Одинъ оекскій кулакъ, въ союзѣ съ бурятскимъ старостой, вотъ уже который разъ устраиваетъ около пасхи лотерею, въ которой разыгрываетъ старые хомуты, дроги и т. п. дрянь. Каждый бурятъ обязательно долженъ взять одинъ билетъ, стоимостью въ одну мѣру хлѣба, который и выдается кулаку прямо изъ магазина. Списокъ билетовъ, конечно, хранится у лотерейщика. Не угодно-ли знать его фамилію?..
   Въ кудинскомъ и капсальскомъ вѣдомствахъ, не на давнихъ годахъ, во время выдачи ссудъ, устраивались цѣлыя ярмарки, на которыя привозились боченки вина крестьянами оекской и уриковской волостей. Крестьяне возвращались съ цѣлыми возами хлѣба...
   Но поводу нерѣдкихъ нашихъ сѣтованій на непорядки въ нашемъ сельскомъ и инородческомъ управленіи, намъ приходилось слышать упреки въ томъ, что мы, рисуя въ мрачномъ видѣ крестьянское самоуправленіе, будто-бы считаемъ дарованіе крестьянамъ правъ по положенію 19-го февраля 1861 года рановремовнымъ и подаемъ поводъ думать, что для нашихъ крестьянъ и инородцевъ было лучше чисто -- чиновничье управленіе. Считаемъ нужнымъ поэтому оговориться. Мы знаемъ изъ исторіи Сибири, но что обходилось сельскому и инородческому населенію управленіе прежнихъ исправниковъ и засѣдателей; довольно сказать, что если сибирскіе крестьяне въ послѣднюю четверть столѣтія, видимо обѣднѣли, то половину вины въ этомъ слѣдуетъ отнести на долю мелкой бюрократіи, давившей крестьянъ, въ союзѣ съ писарями и міроѣдами и въ тоже время обманывавшей высшее начальство. Стоитъ вспомнить, чего стоили населенію исправленіе дорогъ, подводная повинность и темные расходы. Передъ нами длинною вереницей проходитъ рядъ этихъ баши-бузуковъ, Березовскихъ, Затворницкихъ, Котлицкихъ, Рачковскихъ, Вариныхъ и tutti quanti, мы ихъ знали и въ свое время, на сколько хватало силъ и умѣнья, боролись съ ними въ нарождавшейся сибирской печати. Можемъ-ли мы желать возвращенія подобнаго режима? Не возвращенія опеки и произвола желаемъ мы, а исполненія закона. Въ срединѣ между мордобойцемъ и грабителемъ въ одной стороны и -- неумѣстно добродушнымъ и недѣятельнымъ "управляющимъ округомъ" -- стоитъ судъ и законъ. Вотъ чего мы добиваемся. Мы желаемъ, чтобы покончилось у насъ царство пьяницъ и міроѣдовъ, чтобы "водка" не играла роли рѣшительницы всѣхъ мірскихъ дѣлъ, споровъ и тяжебъ, чтобы мірскія, скудныя средства не пропивались въ кабакахъ, выборы не производились въ питейномъ, съ откупомъ отъ этихъ выборовъ при помощи "четверти или полуведра", чтобы сельскіе старосты и волостные старшины не пьянствовали ежедневно и не производили грабежей и дебошей въ своихъ селеніяхъ; словомъ мы добиваемся, чтобы ни растраты общественныхъ суммъ, ни обиды общественниковъ со стороны міроѣдовъ и никакія подобныя дѣяніи не оставались безнаказанными. Спросятъ: почему-же обиженные не жалуются; почему о безчинствахъ и растратахъ не доводятъ до свѣдѣнія начальства? Пробовали, и что-же выходило? Пріѣзжалъ, напр., въ одно селеніе, по жалобамъ, одинъ благосердый баринъ, нашелъ, что растраты были, деньги общественныя пропиты. Что-жь бы вы думали? Баринъ пустилъ дѣло на голоса; рѣшался, значить, вопросъ: слѣдуетъ-ли пропивать общественныя деньги, хорошо-ли дѣлать въ книгахъ подлоги? Получились 40 голосовъ "да" и 4"" "нѣтъ". Сорока" первый голосъ старосты рѣшилъ дѣло "въ пользу того, что все это" слѣдуетъ дѣлить и все это "хорошо". Послѣ приходила какая-то бумага,-- по бумаги этой никто обществу не предъявлялъ. И вотъ по прежнему въ "сборной" царствуютъ "егоры", писарь и староста--ежедневно пьяны и за водку раздаютъ магазинный хлѣбъ тѣмъ, кто и зерна не сѣетъ, а трудолюбивому даютъ 6 мѣръ для засѣва 3--4 десятинъ, потому что онъ водки не ставить.
   Смѣемъ увѣрить читателя, что во всемъ сказанномъ нѣтъ ни на іоту преувеличеній и что не въ одномъ уголкѣ томнаго сельскаго міра совершаются подобныя дѣла.

М. З.

"Восточное Обозрѣніе", No 21, 1889

Деревенскія письма.

XXII.

   Не красна наша деревенская жизнь. Когда-то, давно, лѣтъ болѣе полусотни назадъ, она имѣла свою привлекательность. Насоленіе было довольно рѣдкое: просторъ и обиліе всего и лѣсовъ и луговъ, птицъ, звѣря и рыбы--доставляли жителямъ возможность быть сытыми и обезпеченными въ первыхъ потребностяхъ. Земля не была еще выпахана и давала, при небольшихъ посѣвахъ, богатые урожаи. Лѣса, кромѣ матеріаловъ для построекъ и отопленія, сохраняли влажность воздуха, а тучные луга давали возможность содержать много домашняго скота. Жилось привольно и никому не было надобности обидѣть другъ друга; воровство было явленіемъ рѣдкимъ, убійство -- тоже. Развѣ появится гдѣ-нибудь шайка бѣглыхъ и сдѣлаетъ нападеніе на одинокаго заимочника... Эта идиллія деревенской жизни осталась только въ воспоминаніяхъ стариковъ. Съ увеличеніемъ населенія, съ наплывомъ поселенцевъ все измѣнилось; измѣнилась даже природа: лѣса, вырублены, климатъ сдѣлался сухимъ, земля выпахалась, урожаи дошли до минимума, не стало ни звѣря въ лѣсу, ни птицы, рѣки и ключи повысохли и сдѣлались безрыбными. Удобной земли стало въ обрѣзъ, не гдѣ уже расчищать нови, устраивать заимки. Четыре десятины кое-какой земли, да покосный пай, на которомъ накашивается 5--8 копенъ сѣна, вотъ арена, на которой теперь развертывается крестьянская дѣятельность. Даже рукодѣлья и ремесла, когда-то занимавшія довольно рукъ, мужскихъ и женскихъ, исчезли почти совсѣмъ. Изъ промысловъ, рыбныхъ, звѣриныхъ, лѣсныхъ, остались только жалкій извозъ да мелкое торгашество. Наибольшимъ просторомъ угодій пользуются только удаленныя отъ городовъ и большихъ трактовъ селенія Балаганскаго, Нижнеудинскаго и Верхоленскаго округовъ да глухой, непріютный округъ Кировскій.-Между тѣмъ потребности увеличилась, платежи стали больше; больше явилось и соблазновъ. Кабакъ сдѣлался центромъ просвѣщенія и разрушителемъ всѣхъ старыхъ деревенскихъ устоевъ. Семьи распалась; нравы огрубѣли, преступленія, самыя звѣрскія стали явленіемъ чуть по ежедневнымъ. Въ средѣ сельскаго населенія явились бездомовые, безлошадные уже не въ видѣ исключенія, какъ бывало и прежде, а цѣлыми массами. Деревни получили печальную физіономію: горы навоза, грязь, полуразрушенныя избы, не крытыя, не огороженныя,-- вотъ что видитъ путешественникъ, проѣзжающій по сибирскимъ дорогамъ. Цвѣтутъ только кабатчики, торгаши-евреи, да два-три кулака на всю деревню. Общиннаго духа, взаимной помощи, правды -- какъ не бывало. Мужики какъ-то растерялись, уныли,-- и, не находя нигдѣ ни свѣта, и и поддержки, ударились въ пьянство и развратъ. Зло ростетъ не по днямъ, а по часамъ: пашни и покосные паи у половины деревни проданы богачамъ; рабочіе дни за полгода впередъ отданы тѣмъ-же кулакамъ, семьи голодуютъ. Я тутъ что день то воровство, конокрадство, драки, насилія и убійства. Печально рисовать подобныя картины, еще печальнѣе жить среди такого безобразія и не быть въ состояніи помочь населенію въ его бѣдственномъ положеніи. Откуда могла-бы явиться помощь? Мы были недавно очевидцами самого сердечнаго отношенія къ населенію и самыхъ горячихъ желаній прекратить зло, одолѣвшее нашу сельскую жизнь. И эти желанія, эти попытки со стороны могущественной власти разбились... Объ какія преграды? Вопросъ въ высшей степени важный, рѣшать который мы не беремся. Очевидно, жизнь вошла въ такое новое русло, гдѣ прежнія скрѣпы уже не сильны направить ее къ правильному теченію, а нужны другіе устои, болѣе крѣпкіе, болѣе солидные, чѣмъ тѣ старинныя русскія начала, которыя были достаточны при просторѣ земельныхъ угодій, при легкости добыванія средства" въ жизни и при отсутствіи соблазновъ къ легкой наживѣ и по существованіи такого вреднаго элемента, какъ ссыльные... Для передѣлки теперешняго строя мало увѣщательныхъ словъ, внушеній начальства, мало даже родительской власти,-- эти ресурсы потеряли нынѣ свою силу и значеніе. Сельское хозяйство должно быть поставлено на иную ногу: пашни и покосы требуютъ удобренія, ухода; лѣса -- сбереженія и даже насажденія; мѣстами нужно орошеніе нолей и луговъ. Законъ и правосудіе должны быть поставлены твердо, а не такъ, какъ теперь, когда норы и убійцы -- послѣ легкаго содержанія въ тюрьмѣ отпускаются "пода" надзоръ общества" и сей часъ-же по освобожденіи принимаются за прежнее ремесло, да еще и смѣются надъ правосудіемъ. А главное -- необходимо дать широкій просторъ дѣлу народнаго образованія -- йё въ размѣрахъ жалкаго обученія славянской и русской грамотѣ, а образованія солиднаго, глубокопоучительнаго и практичнаго. Есть-ли у паси" для всего этого органы и средства? Думаетъ-ли объ этомъ наше общество? задается-ли кто-нибудь подобными вопросами? Лучшіе изъ крестьянъ понимаютъ печальное положеніе деревни, но выросши въ рутинѣ и патріархальныхъ понятіяхъ, конечно, не видятъ исхода. Да при нашихъ условіяхъ, если-бы исхода" этотъ былъ видѣнъ до послѣдней ясности,-- и тутъ бы никто ничего не могъ подѣлать, пока не создастся иной строй жизни, иныя воззрѣнія на народи" и его судьбу...
   Нужны-ли иллюстраціи къ нашимъ словамъ? Жизнь, а частію и печать, настойчиво и ежедневно предлагаютъ нашему вниманію самыя краснорѣчивыя доказательства всему выше сказанному. Наши суды и наши слѣдователи завалены "дѣлами". А сколько темныхъ дѣлъ остается не открытыми или сокрытыми?
   Вотъ, напримѣръ, одно изъ самыхъ большихъ золъ деревенской жизни -- конокрадство. Ловятъ конокрадовъ съ поличнымъ; начинается дѣло, а конокрадовъ отдаютъ "подъ надзоръ общества". На завтра-же теряются 2--3 лошади и конокрады, вмѣстѣ съ цыганами, исчезаютъ изъ деревни. Земскія, волостныя и сельскія власти не принимаютъ ровно никакихъ мѣръ ни къ отысканію лошадей, ни къ наблюденію за конокрадами, а судебныя власти отпускаютъ ихъ на волю, даже вопреки отказу обществъ Принять виновныхъ въ свою среду. Городская полиція смотритъ сквозь пальцы на проживаніе въ городѣ массы цыганъ, которые свободно, вопреки закону, путешествуютъ по губерніи, уводя массы краденыхъ лошадей изъ одного округа въ другой. И никому до этого нѣтъ дѣла, никто этого какъ будто не видитъ. Какъ-же мы то видимъ и знаемъ?
   Недавно мы указывали на увеличеніе случаевъ звѣрскаго насилія надъ женщинами. И что-же? Намъ отвѣчаютъ: законъ-де воспрещаетъ начинать подобныя дѣла безъ жалобъ со стороны пострадавшихъ. Ладно; а если пострадавшая -- сирота, да еще не совершеннолѣтняя? А если отецъ ея -- жалкій нищій и пьяница, а виновникъ сынъ богатаго міроѣда? Тоже нельзя начинать дѣла? Ну, и любуйтесь послѣ этого привлекательною картиною озвѣренія людей. Авось дойдемъ и до людоѣдства! Вотъ почти надняхъ -- въ с. У. на покосѣ цѣлая ватага мужиковъ, до шести человѣкъ,-- учинила отвратительное насиліе надъ дѣвушкой. Четыре звѣри, въ присутствіи хохочущей публики, насытили свою животную страсть и что-же? Оказалось, что мѣстная волостная власть даже не донесла о преступленіи, а старалась замять гнусное дѣло, потому что въ числѣ участниковъ оказалась родня. Да еще посмотримъ, не замнется-ли оно, какъ замято множество дѣла" то слѣдователями, то мѣстными начальниками, а то и господами докторами...
   А вотъ и еще новенькое, довольно красивое и "многообѣщающее" дѣльцо. Въ волостное правленіе заявляется богатый крестьянина" и заявляетъ, что въ ихъ деревнѣ "потерялся" писарь. Распорядились, на завтра, сдѣлать розыскъ; искали около деревни, на задворкахъ, хотѣли спускать прудъ, дѣлать облаву. И что-же? и псарь-то оказался лежащими, поди" сараемъ этого самаго заявителя, съ перебитыми ребрами и съ дырой на головѣ; подлѣ лежитъ револьверъ... Оказалось, что писарь съ богатомъ кутили, дрались,-- и вотъ писарь подъ сараемъ, а бывшій волостной старшина -- собутыльника" покойнаго ѣдетъ заявлять о происшествіи (и кто его просилъ?), а затѣмъ -- въ городъ. Слѣдствія еще нѣтъ и никто не арестованъ... Вы, читатель, думаете, что подобное дѣло нельзя "замять"? Весьма ошибаетесь. Подобныхъ, замятыхъ дѣли" бездна. Вѣдь, въ старину, это были самыя интересныя дѣла, гдѣ съ одной стороны -- богатый мужики" или общество, а съ другой жалкій, безродный бѣднякъ. Сколько разсказовъ имѣется въ литературѣ объ этихъ мертвыхъ тѣлахъ, неизвѣстно кѣмъ убитыхъ? У насъ въ околоткѣ, года три назадъ, эдакимъ образомъ убита" былъ тоже писарь. Сильныя подозрѣніи падали на богатаго мужика цаловальника, кулака, церковнаго и сельскаго старосту, у котораго писарь были" въ кабакѣ наканунѣ смерти. Широкая рана оказалась на головѣ убитаго,-- и что-же? Рана оказалась совсѣмъ не раной, а должно быть родинкой, свидѣтелей-никого, и писарь померъ-де "отъ воли божіей". И при этакихъ-то условіяхъ могутъ возстановиться древніе; патріархальные устои жизни и можетъ процвѣтать наша сельская община??

М. З.

"Восточное Обозрѣніе", No 33, 1889

Деревенскія письма.

XXIII.

   Говоря о разныхъ сторонахъ сибирскаго сельскаго быта, нельзя миновать вопроса о ссыльныхъ. Для насъ -- сибиряковъ вопросъ о ссылкѣ -- вопросъ pro domo sua. Онъ ежедневно, ежечасно даетъ о себѣ знать. Масса бѣглыхъ во все продолженіе лѣта ежедневно проходитъ черезъ сибирскія деревни; одни изъ нихъ ограничиваются прошеніемъ милостыни, другіе не прочь и взять, что плохо лежитъ на дворѣ и въ избѣ, а не рѣдки случаи и прямаго грабежа и даже убійства. Вообще въ Сибири едва-ли бываетъ хоть одно уголовное дѣло, гдѣ-бы не были замѣшаны поселенцы. Конокрадство составляетъ чуть-не узаконенный (судя по безнаказанности) промыселъ цыганъ, татаръ и черкесовъ. Нижеподписавшійся -- деревенскій обыватель; усадьба въ полуверстѣ отъ деревни. Случается, что въ домѣ остается одна женщина,-- и вотъ врываются въ домъ трое бродягъ и начинаютъ выпрашивать то хлѣба, то молока, чаю, обносковъ и т. д. Представьте положеніе одной женщины! Или вотъ самъ я сижу одинъ одинешенекъ и читаю газету. Вдругъ. передо мной нѣкто, чуть не въ адамовомъ одѣяніи, пьяный. "Ты кто такой?" -- Бѣглый-съ, изъ каторжныхъ!" "Что тебѣ нужно?" "Сами видите: нагъ и босъ и голоденъ. Наслышался, что помогаете и пр.". Каково положеніе! Положимъ въ домѣ есть и револьверъ и ружье и ножи, но револьверъ -- прямо подъ рукою посѣтителя, ружье сзади его, въ углу у дверей, а ножикъ.-- тутъ же на столѣ... По неволѣ смутишься. "Да вы не бойтесь, говорить гость. Я вотъ штаны-бы мнѣ, да рубаху, да сверху чего-нибудь"! Не правда-ли, хорошее положеніе? А вчера только -- въ сосѣднемъ селеніи, среди дня, зарѣзана неизвѣстно кѣмъ домовничавшая въ домѣ старуха... Таково наше сибирское житье.
   Между тѣмъ. вопроса, о ссылкѣ, жеванный и пережеванный въ безчисленныхъ коммиссіяхъ, кажется, опять положенъ въ долгій ящикъ. насъ утѣшаютъ, что этотъ" злополучный вопросъ уже рѣшенъ окончательно въ смыслѣ отмѣны ссылки, только... Зачѣмъ-же дѣло? И за что несчастная Сибирь должна цѣлые вѣка служить клоакой для всѣхъ нечистотъ, скопляющихся во всей безграничной, разноплеменной имперіи? Зачѣмъ къ намъ, какъ въ помойную яму, валятъ и черкесовъ съ Кавказа, и сартовъ, и киргизъ изъ Средней Азіи, и жидовъ и цыганъ со всей Россіи? Чѣмъ провинилась Сибирь? Если преступленія -- слѣдствія соціальныхъ недуговъ, то почему одна только мѣстность должна служить больницей для цѣлаго огромнаго царства? Не было-ли бы справедливѣе, чтобы каждая губернія, каждая область или полоса имперіи заботилась о своихъ больныхъ. И какая непослѣдовательность! Въ страну, которая лишена и скорыхъ судовъ и болѣе благоустроенной полиціи, присылать людей, надъ которыми необходимо имѣть самый бдительный надзоръ? У насъ одинъ полицейскій чинъ приходится на три-четыре тысячи кв. версты изволь тутъ и ловить преступниковъ, и производить слѣдствія, и наблюдать за крестьянскимъ управленіемъ, и собирать подати, и чинить дороги и мосты.
   И находится еще люди, даже среди литераторовъ, которые рѣшаются брать на свою совѣсть -- защищать ссылку. Недавно еще какой-то М. М. въ "Рус. Курьерѣ" разрѣшился цѣлымъ рядомъ статей въ пользу ссылки. Авторъ перебралъ всѣ аргументы, которые защитники этой мѣры когда-либо выставляли по этому злосчастному вопросу,-- аргументы давно опровергнутые и сданные въ архивъ. Совѣсть не позволила новому защитнику ссылки описать яркими, розовыми красками нынѣшнее положеніе дѣла; но онъ ни словомъ не обмолвился ни о томъ, каково Сибири выносить всѣ ужасы ссылки, ни о томъ, какъ благоустроить самое дѣло ссылки, чтобы оно отвѣчало задачѣ, имѣвшейся въ виду законодателя, когда онъ учреждалъ ссылку. Опытъ, между тѣмъ, показалъ, что при массѣ ежегодно -- ссылаемыхъ въ 1820 тысячъ человѣкъ ни у правительства, ни у мѣстнаго общества не найдется средствъ ни устроить отвѣчающія цѣли колоніи ссыльныхъ, ни предохранить ссыльную страну отъ послѣдствій неустройства этого дѣла -- отъ преступленій ссыльныхъ, ихъ бродяжества и дурнаго нравственнаго вліянія на остальное населеніе.
   Ужели этотъ вопросъ такъ и заглохнетъ и Сибири еще на долго суждено оставаться страной, лишенной и болѣе благообразными" учрежденій и большей личной безопасности?

М. З.

"Восточное Обозрѣніе", No 33, 1889

Деревенскія письма.

XXIV.

   Читатели "Д. Пис." безъ сомнѣнія замѣтили, что въ письмахъ этихъ мы говорили преимущественно о крестьянахъ подгороднихъ, какъ болѣе намъ извѣстныхъ и близкихъ. Близость къ такому большому и "образованному" городу, какъ Иркутскъ, должна-бы, казалось, благодѣтельно дѣйствовать какъ на матеріальное благосостояніе, такъ и на умственное развитіе живущихъ по близости города крестьянъ. За 20--30 верстъ удобно сбывать всякую мелочь, которую не повезешь за 100--200 верстъ. Городской рынокъ все беретъ: овощи, сѣно, дрова, грибы, ягоды и т. д. Изо всего этого можно извлечь извѣстный доходъ, заполучить малую толику денегъ. Толкаясь то и дѣло въ городѣ, подгородные крестьяне и ихъ жены должны-бы, повидимому, сближаться съ горожанами и заимствовать у нихъ много хорошаго, что выгодно отличало-бы этихъ крестьянъ отъ обитателей глухихъ угловъ, бывающихъ въ городѣ разъ-два въ году и знающихъ горожанъ только во образѣ цаловальника, приказчика да засѣдателя. На дѣлѣ ничего этого нѣтъ. Постоянно бывая въ городѣ для сбыта всевозможныхъ статей своего хозяйства, подгородные крестьяне становятся годъ отъ году не богаче, не развитѣе въ общественномъ смыслѣ, а напротивъ бѣднѣе и грубѣе, Правда, они сдѣлались гораздо бойчѣе и щеголеватѣе, но это и все, чѣмъ наградила ихъ городская интеллигенція. За то за ними всегда больше казенныхъ недоимокъ и частныхъ Долговъ; магазины ихъ пусты; скотъ у нихъ въ самомъ жалкомъ состояніи, пашни отданы въ аренду кулакамъ, дома разваливаются, хлѣбъ они покупаютъ съ декабря мѣсяца. Процвѣтаютъ на ихъ счетъ только кабаки. Даже грамотныхъ между ними не больше. Мы знаемъ, что изъ крестьянъ балаганскаго и киренскаго округа попадаются люди очень грамотные, учившіеся въ уѣздныхъ училищахъ; ни одного же подгороднаго, порядочно выученнаго -- мы не встрѣчали, ихъ грамотѣи едва лишь умѣютъ подписать свое имя. Самыя безобразныя суевѣрія царствуютъ въ ихъ средѣ безраздѣльно: знахари, ворожеи, разныя запуки -- въ общемъ ходу и пользуются всеобщимъ довѣріемъ. Къ стыду города,-- въ немъ-же сосредоточиваются и источники всѣхъ этихъ "благъ просвѣщенія" -- и кабаки, и суевѣрія и распутство. Разъ попала въ городъ подгородная дѣвушка -- и конецъ ей: домой если она и воротится, то развѣ больная и зараженная. Гдѣ-же и что дѣлаетъ наша интеллигенція? Въ чемъ проявляется ея вліяніе на край? Гдѣ паши школы и ихъ значеніе? Печальные вопросы, на которые мы не умѣемъ отвѣтить. Приходится сознаться, что если въ Иркутскѣ и существуетъ интеллигенціи, есть школы, есть учительская семинаріи, спеціально созданная для образованія сельскихъ учителей, есть другая семинарія, образующая сельскихъ пастырей,-- то все это, всѣ эти благія учрежденія стоять особо, вдали даже отъ ближайшаго къ городу населеніи и ни мало не содѣйствуютъ просвѣтлѣнію деревенскаго ума, не вносятъ въ крестьянскій быть ни здравыхъ понятій, ни практическихъ знаній, ни нравственныхъ убѣжденій. Всѣ эти "высокоразвитые" горожане, чиновники и ихъ жены, эти учители народа стоять должно быть слишкомъ высоко, чтобы снизойти до разговоровъ съ мужикомъ, до какого-либо общенія съ нимъ, кромѣ "купли и продажи", "взиманія и объегориванія", "равнодушія и барскаго презрѣнія". Одни содержатели харчевенъ и базарные жулики исполняютъ аккуратно миссію просвѣщенія народа.

М. З.

"Восточное Обозрѣніе", No 42, 1889

Деревенскія письма.

XXV.

   Съ половины октября для нашего крестьянина наступаетъ время отдыха, продолжающагося до половины апрѣля. Это -- цѣлые полгода. Въ урожайные годы у него есть еще занятіе и дома,-- онъ молотить хлѣбъ, мелетъ его и излишки везетъ на базаръ. Но при малыхъ урожаяхъ, когда не только смолотить нечего, да и ѣсть съ декабря тоже нечего,-- положеніе крестьянина становится весьма тяжелымъ. Многоконные, составляющіе не больше 3--4 процентовъ домохозяевъ, отправляются съ товарами въ Томскъ и всю зиму до половины марта отсутствуютъ изъ деревень. Выгоды отъ извоза нынѣ не велики, много много что рублей 6--10 на лошадь во всю зиму, но покрайнѣй мѣрѣ обозникъ всю зиму кормится самъ и прокормитъ лошадей. Остальное, мало и худо-конное населеніе цѣлую зиму вынуждено пробиваться кое-какъ промыслами самыми примитивными, едва сколачивая копѣйку на покупку хлѣба для семьи, уплату податей и одежонку. Лучше-бы было -- залечь на всю зиму въ берлогу и пролежать въ ней, какъ медвѣдю, до весны. Чтобы понять, какъ это сибирскій мужикъ могъ дойти до такого незавиднаго положеніи, сдѣлаемъ небольшую экскурсію въ область статистики. Но статистическимъ даннымъ, въ Иркутской губерніи приходится на 360 тыс. сельскаго населенія или на 132 тыс. рев. душъ, (крестьянъ и инородцевъ) пахотной земли до 482 т. дес., значить на 1 рев. душу не болѣе, скажемъ, 4 десятинъ; изъ нея подъ насѣвомъ ежегодно не много болѣе половины т. е. 2 1/2 дес. Урожаи въ послѣднее время колеблются отъ самъ -- 2 1/2 до 3 и 3 1/2. Теперь сочтемъ приходъ и расходъ крестьянской семьи, состоящей изъ 5 душъ при одномъ работникѣ-домохозяинѣ.

Приходъ.

Расходъ.

   Хлѣба съ 2 1/4 дес. (безъ сѣмянъ) до 56 п.
   Хлѣба на 4 ч. до 70 п.
   Сѣна съ 1-го пая (подгороди), до 80 п.
   Сѣна, на 1 лошадь и 1 корову до 150 п.
   Таковъ, въ большинствѣ, доходъ отъ земледѣлія; очевидно, крестьянину необходимо прикупить для семьи до 2 четвертей хлѣба и до 70 п. сѣна для скота. Денегъ на подати и разныя домашнія надобности онъ долженъ добыть какимъ-нибудь промысломъ. Одежду для семьи, чай, соль и прочія мелочи пріобрѣтаетъ баба продажей овощей. Что-же всю зиму-зимскую дѣлаетъ мужикъ? Поденной работы зимою ни въ деревнѣ, ни въ городѣ онъ не нейдетъ; кустарныхъ промысловъ у насъ не существуетъ; идти въ обозъ на одной, изморенной лѣтними работами лошаденкѣ -- не мыслимо. Какіе-же еще промыслы доступны крестьянину? Лѣсной промыселъ? По лѣса въ крестьянскихъ земляхъ частію повырублены, частію повыгорѣли отъ ежегодныхъ паловъ; возить дрова и лѣсъ изъ тайги за 50 верстъ въ Иркутскъ, чтобы продать по 2--3 руб. за сажень совсѣмъ убыточно,-- не окупишь корма себѣ и лошади.
   И вотъ тутъ-то крестьянинъ изощряетъ всѣ свои способности, чтобы не сидѣть голоднымъ съ семьею въ теченіи шести, даже восьми мѣсяцевъ до новаго хлѣба. Одни пускаются въ торгашество, закупая на сколоченныя отъ продажи нужнаго самому хлѣба или взятыя въ займы 10--15 р. омулей, деревянной и глиняной посуды и отправляясь для распродажи или обмѣна на хлѣбь туда, гдѣ, но слухамъ, былъ порядочный урожай -- въ Тунку, Верхоленскій или Балаганскій округъ. Привезетъ нашъ купецъ три мѣшка хлѣба, два продастъ, одинъ оставитъ семьѣ, и накупивъ своего товара, вновь отправляется въ торги. Въ зиму и раннюю весну онъ совершитъ такимъ образомъ поѣздокъ пять и -- кое-какъ пробьется до мая мѣсяца... Другіе, опять-таки сбившись, часто въ компаніи съ такими же голяками, покупаютъ по деревнямъ рогатый скотъ, особенно телятъ, цѣлую зиму занимаются убойкой и продажей говядины и кожъ, зарабатывай отъ каждой скотины 2--5 рублей и изрѣдка лакомясь "убоиной". Не имѣющіе дѣтей продаютъ послѣднюю животину и уходить въ городъ въ срочные работники до весны; наконецъ самые безталанные и имѣющіе малолѣтнихъ дѣтей перебиваются поденной работой (молотьбой) у болѣе состоятельныхъ, идутъ въ обозъ въ качествѣ работниковъ, а не то и -- милостыней.
   При такомъ состояніи нашего земледѣліи и промысловъ, кажется, не приходится крестьянину помышлять не только "о курицѣ въ супу", но и о сколько-нибудь сносномъ житьѣ. Я тутъ между тѣмъ для него создаютъ желѣзную дорогу: что и куда повезетъ по ней сибирскій крестьянинъ? Развѣ найдетьпа ней кое-какой заработокъ во время зимнихъ заносовъ?
   Какъ выбиться большинству нашихъ крестьянъ изъ нынѣшняго тяжелаго положенія? Съ какого конца приняться, чѣмъ и какъ помочь себѣ? Задачи весьма трудныя, рѣшить которыя едва-ли по силамъ темному люду, если къ нему не придугь на помощь силы болѣе интеллигентныя, вооруженныя наукою, опытомъ и властію.

М. З.

"Восточное Обозрѣніе", No 45, 1889

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru