Загоскин Михаил Николаевич
Нежданные гости

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

Оценка: 7.63*5  Ваша оценка:

  
  
  
  

    Загоскин Михаил Николаевич. Нежданные гости

  
   ----------------------------------------------------------------
   OCR Birty
   Оригинал находится здесь: Russian Gothic Page - Dark Mood Literature
   ----------------------------------------------------------------
  
  
  
      
       Отец мой был человек старого века, - начал так Антон Федорович
  Кольчугин, - хотя, благодаря, во-первых, Бога, а во-вторых, родителей,
  достаток у него был дворянский, и он мог бы жить не хуже своих соседей, то
  есть - выстроить хоромы саженях на пятнадцати, завести псовую охоту,
  роговую музыку, оранжереи и всякие другие барские затеи; но он во всю жизнь
  ни разу и не подумал об этом; жил себе в маленьком домике, держал не больше
  десяти слуг, охотился иногда с ястребами и под веселый час так-то, бывало,
  тешится, слушая Ваньку-гуслиста, который - не тем будь помянут, - попивал,
  а лихо, разбойник, играл на гуслях; бывало, как хватит "Заря утрення
  взошла" или "На бережку у ставка" - так заслушаешься! Но если батюшка мой
  не щеголял ни домом, ни услугою, то зато крепко держался пословицы: "Не
  красна изба углами, а красна пирогами". И в старину, чай, такие хлебосолы
  бывали в диковинку! Дом покойного батюшки выстроен был на самой большой
  дороге; вот, если кто-нибудь днем или вечером остановится кормить на селе,
  то и бегут ему сказать; и коли приезжие хоть мало-мальски не совсем простые
  люди, дворяне, купцы или даже мещане, так милости просим на барский двор;
  закобенились - так околицу на запор, и хоть себе голосом вой, а ни на одном
  дворе ни клока сена, ни зерна овса не продадут. Что и говорить; любил
  пображничать покойник! Бывало, как залучит к себе гостей, так пойдет такая
  попойка, что лишь только держись: море разливанное; чего хочешь, того
  просишь. Всяких чужеземных напитков сортов до десяти в подвале не
  переводилось, а уж об наливках и говорить нечего!
       Однажды зимою, ровно через шесть месяцев после кончины моей
  матушки, сидел он один-одинехонек в своем любимом покое с лежанкою. Меня с
  ним не было: я уж третий год был на службе царской и дрался в то время со
  шведами. Дело шло к ночи; на дворе была метелица, холод страшный, и часу в
  десятом так заколодило, что от мороза все стены в доме трещали. В такую
  погоду гостей не дождешься. Что делать? Покойный батюшка, чтоб провести
  время до ужина, - а он никогда не изволил ужинать прежде одиннадцатого
  часу, - принялся за Четьи-Минею. Развернул наудачу и попал на житие
  преподобного Исакия, затворника печерского. Когда он дочел до того места,
  где сказано, что бесы, явившись к святому угоднику под видом ангелов,
  обманули его и, восклицая: "Наш еси, Исакий!", заставили его насильно
  плясать вместе с собою, то покойный батюшка почувствовал в душе своей
  сомнение, соблазнился и, закрыв книгу, начал умствовать и рассуждать с
  самим собою. Но чем более он думал, тем более казалось ему невероподобным
  таковое попущение Божие. Вот в самое-то его раздумье нашла на него дремота,
  глаза стали слипаться, голова отяжелела, и он мне сказывал, что не помнит
  сам, как прилег на канапе и заснул крепким сном. Вдруг в ушах у него что-то
  зазвенело, он очнулся, слышит - бьют часы в его спальне ровно десять часов.
  Лишь только он было приподнялся, чтоб велеть подавать себе ужинать, как
  вошел в комнату любимый его слуга Андрей и поставил на стол две зажженые
  свечи.
     - Что ты, братец? - спросил батюшка.
     - Пришел, сударь, доложить вам, - отвечал слуга, - что на селе
  остановились приказный из города да козаки, которые едут с Дону.
     - Ну так что ж? - перервал батюшка. - Беги скорей на село, проси их
  ко мне, да не слушай никаких отговорок.
     - Я уж их звал, сударь, и они сейчас будут, - пробормотал сквозь
  зубы Андрей.
     - Так скажи, чтоб прибавили что-нибудь к ужину, - продолжал батюшка,
  - и вели принесть из подвала штоф запеканки, две бутылки вишневки, две
  рябиновки и полдюжины виноградного. Ступай!
       Слуга отправился. Минут через пять вошли в комнату три козака и
  один пожилой человек в долгополом сюртуке.
     - Милости просим, дорогие гости! - сказал батюшка, идя к ним
  навстречу.
       Зная, что набожные козаки всегда помолятся прежде святым иконам, а
  потом уж кланяются хозяину, он промолвил, указывая на образ Спасителя,
  который трудно было рассмотреть в темном углу: "Вот здесь!" - но, к
  удивлению его, козаки не только не перекрестились, но даже и не поглядели
  на образ. Приказный сделал то же самое. "Не фигура, - подумал батюшка, -
  что это крапивное семя не знает Бога; но ведь козаки - народ
  благочестивый!.. Видно, они с дороги-то вовсе ошалели!" Меж тем нежданные
  госта раскланялись с хозяином; козаки очень вежливо поблагодарили его за
  гостеприимство, а приказной, сгибаясь перед ним в кольцо, отпустил такую
  рацею, что покойный батюшка, хотя был человек речистый и за словом в карман
  не ходил, а вовсе стал в тупик и вместо ответа на его кудрявое приветствие
  закричал: "Гей, малый! Запеканки!"
       Вошел опять Андрей, поставил на стол тарелку закуски, штоф водки и
  дедовские серебряные чары по доброму стакану.
     - Ну-ка, любезные! - сказал батюшка, наливая их вровень с краями. -
  Поотогрейте свои душеньки; чай, вы порядком надроглись. Прошу покорно!
       Госта чин-чином поклонились хозяину, выпили по чарке, хватили по
  другой, хлебнули по третьей; глядь-поглядь, ан в штофе хоть прогуливайся -
  ни капельки! "Ай да питухи! - подумал батюшка. - Ну!!! нечего сказать,
  молодцы! Да и рожи-то у них какие!"
       В самом деле, нельзя было назвать этих нечаянных гостей
  красавцами. У одного козака голова была больше туловища; у другого толстое
  брюхо почти волочилось по земле; у третьего волосы рыжие, а щеки как
  раскаленные кирпичи, когда их обжигают на заводе. Но всех куриознее
  показался ему приказный в долгополом сюртуке; такой исковерканной и срамной
  рожи он сродясь не видывал! Его лысая и круглая, как биллиардный шар,
  голова втиснута была промежду двух узких плеч, из которых одно было выше
  другого; широкий подбородок, как набитый пухом ошейник, обхватывал нижнюю
  часть его лица; давно не бритая борода торчала щетиною вокруг синеватых
  губ, которые чуть-чуть не сходились на затылке; толстый вздернутый кверху
  нос был так красен, что в потемках можно было принять его за головню; а
  маленькие, прищуренные глаза вертелись и сверкали, как глаза дикой кошки,
  когда она подкрадывается ночью к какому-нибудь зверьку или к сонной
  пташечке. Он беспрестанно ухмылялся, "но эта улыбка, - говаривал не раз
  покойный мой батюшка, - ни дать ни взять походила на то, как собака
  оскаливает зубы, когда увидит чужого или захочет у другой собаки отнять
  кость".
       Вот как гости, опорожнив штоф запеканки, остались без дела, то
  батюшка, желая занять их чем-нибудь до ужина, начал с ними разговаривать.
     - Ну что, приятели, - спросил он Козаков, - что у вас на Дону
  поделывается?
     - Да ничего! - отвечал козак с толстым брюхом. - Все по-прежнему:
  пьем, гуляем, веселимся, песенки попеваем.
     - Попевайте, любезные, - продолжал батюшка, - попевайте, только Бога
  не забывайте!
       Козаки захохотали, а приказный оскалил зубы, как голодный волк, и
  сказал:
     - Что об этом говорить, сударь! Ведь это круговая порука: мы Его не
  помним, так пускай и Он нас забудет; было бы винцо да денежки, а все
  остальное трынь-трава!
       Батюшка нахмурился; он любил пожить, попить, пображничать; но был
  человек благочестивый и Бога помнил. Помолчав несколько времени, батюшка
  спросил подьячего, из какого он суда.
     - Из уголовной палаты, сударь, - отвечал с низким поклоном
  приказный.
     - Ну что поделывает ваш председатель? - продолжал батюшка.
       А надобно вам сказать, господа, что этот председатель уголовной
  палаты был сущий разбойник.
     - Что поделывает? - повторил приказный. -Да то же, что и прежде,
  сударь: служит верой и правдою...
     - Да, да! Верой и правдою! - подхватили в один голос все козаки.
     - А разве вы его знаете? - спросил батюшка.
     - Как же! - отвечал козак с совиным носом. - Мы все его приятели и
  ждем не дождемся радости, когда его высокородие к нам в гости пожалует.
     - Да разве он хотел у вас побывать?
     - И не хочет, да будет, - перервал козак с большой головою. - Не так
  ли, товарищи?
       Все гости опять засмеялись, а подьячий, прищурив свои кошачьи
  глаза, прибавил с лукавой усмешкою:
     - Конечно, приехать-то приедет, а нечего сказать, тяжел на подъем!
  месяц тому назад совсем было уж в повозку садился, да раздумал.
     - Как так? - вскричал батюшка. - Да месяц тому назад он при смерти
  был болен.
     - Вот то-то и есть, сударь! По этому-то самому резонту он было
  совсем и собрался в дорогу.
     - А, понимаю! - прервал батюшка. - Верно, доктора советовали ему
  ехать туда, где потеплее?
     - Разумеется! - подхватили с громким хохотом козаки. - Ведь у нас за
  теплом дело не станет: грейся, сколь хочешь.
       Этот беспрестанный и беспутный хохот гостей, их отвратительные
  хари, а пуще всего двусмысленные речи, в которых было что-то нечистое и
  лукавое, весьма не понравились батюшке; но делать было нечего: зазвал
  гостей, так угощай! Желая как можно скорее отвязаться от таких
  собеседников, он закричал, чтоб подавали ужинать. Не прошло получаса, как
  стол уже был накрыт, кушанье поставлено и бутылки с наливкою и виноградным
  вином внесены в комнату; а все хлопотал и суетился один Андрей. Несколько
  раз батюшка хотел спросить его, куда подевались другие люди; но всякий раз,
  как нарочно, кто-нибудь из гостей развлекал его своими разговорами, которые
  час от часу становились забавнее. Козаки рассказывали ему про свое
  удальство и молодечество, а приказный про плутни своих товарищей и казусные
  дела уголовной палаты. Мало-помалу они успели так занять батюшку, что он,
  садясь с ними за стол, позабыл даже помолиться Богу. За ужином батюшка
  ничего не кушал; но, не желая отставать от гостей, он выпил четыре бутылки
  вина и две бутылки наливки - это еще не диковинка: покойный мой батюшка
  пить был здоров и от полдюжины бутылок не свалился бы со стула! Да только
  вот что было чудно: казалось, гости пили вдвое против него, а из
  приготовленных шести бутылок вина и четырех наливки только шесть стояло
  пустых на столе, то есть именно то самое число бутылок, которое выпил один
  покойник батюшка; он видел, что гости наливали себе полные стаканы, а
  бутылка всегда доходила до него почти непочатая. Кажется, было чему
  подивиться; и он точно этому удивлялся - только на другой день, а за ужином
  все это казалось ему весьма обыкновенным. Я уже вам докладывал, что мой
  батюшка здоров был пить; но четыре бутылки сантуринского и почти штоф
  крепкой наливки хоть кого подрумянят. Вот к концу ужина он так
  распотешился, что даже безобразные лица гостей стали казаться ему
  миловидными, и он раза два принимался обнимать приказного и перецеловал
  всех казаков. Час от часу речи их становились беспутнее и наглее; они
  рассказывали про разные любовные похождения, подшучивали над духовными
  людьми и даже - страшно вымолвить! - забыв, что они сидят за столом, как
  сущие еретики и богоотступники, принялись попевать срамные песни, и
  приплясывать, сидя на своих стульях. Во всякое другое время батюшка не
  потерпел бы такого бесчинства в своем доме; а тут, словно обмороченный,
  начал сам им подлаживать, затянул: удалая голова, не ходи мимо сада, и
  вошел в такой задор, что хоть сей час вприсядку. Меж тем козаки, наскучив
  орать во все горло, принялись делать разные штуки: один заговорил брюхом,
  другой проглотил большое блюдо с хлебенным, а третий ухватил себя за нос,
  сорвал голову с плеч и начал ею крутить, как мячиком. Что ж вы думаете,
  батюшка испугался? Нет! все это казалось ему очень забавным, и он так и
  валялся со смеху.
     - Эге! - вскричал подьячий. - Да вон там на последнем окне стоит
  никак запасная бутылочка с наливкою; нельзя ли ее прикомандировать сюда? Да
  не вставай, хозяин; я и так ее достану, - примолвил он, вытягивая руку
  через всю комнату.
     - Ого! какая у тебя ручища-то, приятель! - закричал с громким
  хохотом батюшка. - Аршин в пять! Недаром же говорят, что у приказных руки
  длинны...
     - Да зато память коротка, - перервал один из козаков.
     - А вот увидите! - продолжал подьячий, поставив бутылку посреди
  стола. - Небось вы забыли, чье надо пить здоровье, а я так помню; начнем с
  младших! Ну-ка, братцы, хватим по чарке за всех приказных пройдох, за
  канцелярских молодцов, за удалых подьячих с приписью! Чтоб им весь век
  чернила пить, а бумагой закусывать; чтоб они почаще умирали да пореже
  каялись!.
     - Что ты, что ты? - проговорил батюшка, задыхаясь со смеху. - Да
  этак у нас все суды опустеют.
     - И, хозяин, о чем хлопочешь! - продолжал приказный, наливая
  стаканы. - Было бы только болото, а черти заведутся. Ну-ка, за мной - ура!
     - Выпили? - закричал козак с крючковатым носом. - Так хлебнем же
  теперь по одной за здоровье нашего старшого. Кто станет с нами пить, тот
  наш; а кто наш, тот его!
     - А как зовут вашего старшину? - спросил батюшка, принимаясь за
  стакан.
     - Что тебе до его имени! - сказал козак с большой головою. - Говори
  только за нами: да здравствует тот, кто из рабов хотел сделаться господином
  и хоть сидел высоко, а упал глубоко, да не тужит.
     - Но кто же он такой?
     - Кто наш отец и командир? - продолжал козак. - Мало ли что о нем
  толкуют? Говорят, что он любит мрак и называет его светом; так что ж? Для
  умного человека и потемки свет. Рассказывают также, будто бы он жалует
  Содом, Гомор и всякую беспорядицу для того, дескать, чтоб в мутной воде
  рыбку ловить; да это все бабьи сплетни. Наш господин - барин предобрый; ему
  служить легко: садись за стол не крестясь, ложись спать не помолясь; пей,
  веселись, забавляйся, да не верь тому, что печатают под титлами - вот и вся
  служба. Ну что? ведь не житье, а масленица, - не правда ли?
       Как ни был хмелен батюшка, однако ж призадумался.
     - Я что-то в толк не беру, - сказал он.
     - А вот как выпьешь, так поймешь, - перервал подьячий. - Ну братцы,
  разом! Да здравствует наш отец и командир!
       Все гости, кроме батюшки, осушили свои стаканы.
     - Ба, ба, ба! хозяин! - закричал подьячий. - Да что ж ты не пьешь?
     - Нет, любезный! - отвечал батюшка. - Я и так уж пил довольно. Не
  хочу!
     - Да что с тобой сделалось? - спросил толстый козак. - О чем ты
  задумался? Эй, товарищи! надо развеселить хозяина. Не поплясать ли нам?
     - А что, в самом деле! - подхватил приказный. - Мы посидели
  довольно, - не худо промяться, а то ведь этак, пожалуй, и ноги затекут.
     - Плясать так плясать! - закричали все гости.
     - Так постойте же, любезные! - сказал батюшка, вставая. - Я велю
  позвать моего гуслиста.
     - Зачем? - перервал подъячий. - У нас и своя музыка найдется. Гей,
  вы - начинай!
       Вдруг за печкою поднялась ужасная возня, запищали гудки, рожки и
  всякие другие инструменты; загремели бубны и тарелки; потом послышались
  человеческие голоса; целый хор песельников засвистал, загаркал, да как
  хватит плясовую - и пошла потеха!
     - Ну-ка, хозяин, - проговорил козак с красноватым носом, уставив на
  батюшку свои зеленые глаза, - посмотрим твоей удали!
     - Нет! - сказал батюшка, начиная понимать как будто бы сквозь сон,
  что дело становится неладно. - Забавляйтесь себе сколько угодно, а я
  плясать не стану.
     - Не станешь? - заревел толстый козак. - А вот увидим!
       Все гости вскочили с своих мест. Покойного батюшку начала бить
  лихорадка, - да и было от чего: вместо четырех, хотя и не красивых, но
  обыкновенных людей стояли вокруг него четыре пугала такого огромного роста,
  что когда они вытягивались, то от их голов трещал потолок в комнате. Лица
  их не переменились, но только сделались еще безобразнее.
     - Не станешь! - повторил, ухмыляясь насмешливо, подьячий. - Полно
  ломаться-то, приятель! И почище тебя с нами сплясывали, да еще посторонние;
  а ведь ты наш.
     - Как ваш? - сказал батюшка.
     - А чей же? Ты человек грамотный, так, верно, читал, что двум
  господам служить не можно; а ведь ты служишь нашему.
     - Да о каком ты говоришь господине? - спросил батюшка, дрожа как
  осиновый лист.
     - О каком? - перервал большеголовый козак. - Вестимо, о том, о
  котором я тебе говорил за ужином. Ну вот тот, которого слуги ложатся спать
  не молясь, садятся за стол не перекрестясь, пьют, веселятся да не верят
  тому, что печатают под титлами.
     - Да что ж он мне за господин? - промолвил батюшка, все еще не
  понимая порядком, о чем идет дело.
     - Эге, приятель! - подхватил подъячий. - Да ты никак стал
  отнекиваться и чинить запирательство? Нет, любезнейший, от нас не
  отвертишься! Коли ты исполняешь волю нашего господина, так как же ты ему не
  слуга? А вспомни-ка хорошенько: молился ли ты сегодня, когда прилег
  соснуть? Перекрестился ли, садясь ужинать? Не пил ли ты, не веселился ли с
  нами вдоволь? А часа полтора тому назад, когда ты прочел вон в этой книге
  слово: "Наш еси, Исакий, да воспляшет с нами!" Что? разве ты этому поверил?
       Вся кровь застыла в жилах у батюшки. Вдруг как будто бы сняли с
  глаз его повязку, хмель соскочил, и все сделалось для него ясным.
     - Господи Боже мой!.. - проговорил он, стараясь оградить себя
  крестным знамением, да не тут-то было!
       Рука не подымалась, пальцы не складывались, но зато уж ноги так
  пошли писать! Сначала он один отхватывал голубца с вывертами да вычурами
  такими, что и сказать нельзя; а там гости подцепили его, да и ну над ним
  потешаться. Покойник, рассказывая мне об этом, всегда дивился, как у него
  душа в теле осталась. Он помнил только одно, как комната наполнилась дымом
  и огнем, как его перебрасывали из рук в руки, играли им в свайку, спускали
  как волчок, как он кувыркался по воздуху, бился о потолок, вертелся юлою на
  маковке и как наконец, протанцевав на голове козачка, он совсем
  обеспамятел.
       Когда батюшка очнулся, то увидел, что лежит на канапе и что вокруг
  его стоят и суетятся его слуги.
     - Ну что? - прошептал он торопливо и поглядывая вокруг себя, как
  полоумный. - Ушли ли они?
     - Кто, сударь? - спросил один из лакеев.
     - Кто! - повторил батюшка с невольным содроганием. - Кто!.. Ну вот
  эти козаки и приказный...
     - Какие, сударь, козаки и приказный? - перервал буфетчик Фома. - Да
  сегодня никаких гостей не было, и вы не изволили ужинать. Уж я дожидался,
  дожидался; и как вошел к вам в комнату, так увидел, что вы лежите на полу,
  все в поту, изорванные, растрепанные и такие бледные, как будто бы, - не
  при вас будь слово сказано, - коверкала вас какая-нибудь черная немочь.
     - Так у меня сегодня гостей не было? - сказал батюшка, приподымаясь
  с трудом на ноги.
     - Не было, сударь.
     - Да неужели я видел все это во сне?.. Да нет! быть не может! -
  продолжал батюшка, охая и похватывая себя за бока. - А кости-то почему у
  меня все так перемяты?.. А эти две свечи?.. Кто их на стол поставил?
     - Не знаю, - отвечал буфетчик, - видно, вы сами изволили их зажечь,
  да не помните спросонья.
     - Ты врешь! - закричал батюшка. - Я помню, их принес Андрей; он и на
  стол накрывал и кушанье подавал.
       Все люди посмотрели друг на друга с приметным ужасом.
  Ванька-гуслист хотел было что-то сказать, но заикнулся и не выговорил ни
  слова.
     - Ну что ж вы, дурачье, рты-то разинули? - продолжал батюшка.
     - Говорят вам, что у меня были гости и что Андрей служил им за
  столом.
     - Помилуйте, сударь! - сказал буфетчик Фома. - Иль вы изволили
  забыть, что Андрей около недели лежит больной в горячке.
     - Так, видно, ему сделалось лучше. Он ровно в десять часов был
  здесь. Да что тут толковать! Позовите ко мне Андрея! Где он?
     - Вы изволите спрашивать, где Андрей? - проговорил наконец
  Ванька-гуслист.
     - Ну да! где он?
     - В избе, сударь; лежит на столе.
     - Что ты говоришь? - вскричал батюшка. - Андрей Степанов?..
     - Приказал вам долго жить, - перервал дворецкий, входя в комнату.
     - Он умер!..
     - Да, сударь. Ровно в десять часов.
  
  
  
  

Оценка: 7.63*5  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru