Нас собралась небольшая1, но теплая компания: я, Собакевич и херсонский депутат Новицкий 2-й.
Речь зашла, разумеется, о Государственной думе, о последних законопроектах, о характерных прениях.
Остановились на дебатах по вопросу о местном суде.
Собакевич выразил удовольствие, что уцелела ст. 125.
-- Теперь,-- говорит он,-- слава богу, если батрак в случае чего заартачится, знай -- подавай иск с требованием обеспечения его немедленно.
-- Совершенно верно,-- согласился Новицкий.-- И умно сделали, что приняли эту статью. А то понимаете, до чего дошло тяжелое положение нашего брата помещика.
Я приготовился слушать. Когда нам помещик говорит о тяжелых временах и своем тяжелом положении, тогда наверное анекдотом кончится...
Новицкий налил себе вина и продолжал.
-- Вот, кричат про сельского батрэка: и беден-то он, и бесправен, и эксплуатируют его помещики, и чего только нет. А вы только присмотритесь, так увидите, что не мы, помещики, его эксплуатируем, а он нас!..
-- Ну? -- невольно изумился я.
-- Вот то-то и оно-то!-- подтвердил Новицкий, щелкнув языком.-- Знаете ли вы, как нам этих самых батраков нанимать приходится? Бывали вы на базаре в горячее, страдное время?
-- Нет, признаться, не случалось.
-- Ага! A вы сходите... Придешь это на базар рабочего нанимать, а он, с... с.... лежит кверху брюхом и нуль внимания. Окликнешь его, а он вместо того, чтобы вскочить да переговорить толком, поднимает заднюю ногу, а там у него на подошве, видите ли, цена мелом обозначена...
Новицкий даже плюнул от отчаяния.
-- Мерзавец! -- проворчал Собакевич и опять стал уплетать осетра.
-- Да-с лежит, греет пузо на солнце, а на наш вопрос2 грязную подошву показывает.
-- Ну, и что же вы делаете? -- осведомился я.
-- Да что же, батенька, волей-неволей приходится прочесть цену яидти на компромисс. Иной раз рожу ему раскровянить хочется, а молчишь. Положение-с: там хлеб осыпается, того гляди дожди хлынут, где ж тут амбицию проявлять!
-- А в другое время, не в страду, они тоже так лежат и цену на подошвах пишут? -- наивно спросил я.
Мои собеседники переглянулись и расхохотались.
-- Ну, нет, батенька. Тогда на нашей улице праздник. Тогда мы лежим кверху брюхом, задрав подошвы, а они, с... с.... по двадцать раз ходят и просят, чтобы дать им за грош работы! Хо-хо! Тут мы с ними не церемонимся!..
-- Так что вы в конце концов квиты. Сначала он лежит, задрав подошвы, потом вы так лежите, потом опять он, потом снова и т. д. Чем же вы недовольны?
Новицкий сделал обиженное лицо.
-- Помилуйте,-- сказал он,-- фыркая,-- неужели вы не понимаете, что мы хотим лежать, задрав подошвы, а чтоб они просились на работу, да по нашей цене...
-- А-а-а...
-- Поняли?
-- Понял, понял, как не понять!
Мухомор
"Наше слово",
9 февраля 1910 г.
Перепечатывается впервые.
Фельетон написан в связи с обсуждением в Государственной думе законопроекта о местном судопроизводстве. Член думы, черносотенец Новицкий в своей речи требовал дальнейшего укрепления суда в интересах господствующих классов Реакционное большинство думы одобрило предложение Новицкого о принятии ст. 125, согласно которой суды обязаны, при наличии договора истца о найме рабочего на сельские работы, обеспечить иск при его предъявления (т. е. наложить арест на причитающийся заработок).
В тексте, видимо ошибочно, напечатано "большая".
В тексте ошибочно напечатано "ответ" вместо "вопрос".