Власов-Окский Николай Степанович
Цветной шатер

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Пьяный ветер
    С востока рыжим сигналистом
    Барашек
    На простор
    Ястреб
    Львенок
    На родину
    Над прудом старушки-ивы
    Утро дышет отрадной прохладой
    Мотыльки
    Галя
    Телок
    Прощай, шумливая Москва
    Тридцать шесть лебедей
    Хорек
    Летняя ночь
    На гумне
    Вертоград
    В полях
    Осень
    Загрустили луга и рощи
    В степи
    Тоска кладет на сердце груз
    Облака
    Весеннее
    Лишь февраль, а зиме недужится
    Одиночество
    Над речкой месяц круторогий
    На Оке
    Сребророгий олень из-за гор
    В лугах заржавела трава
    Голубая дорога
    Тридцать-осьмой
    Угас румяный день
    Луна в лазори рассыпала
    Над свежей могилой
    Во ржи
    Полевой полон
    Помин
    Сумятица
    Тишина
    Цветной шатер

                              H. ВЛАСОВ-ОКСКИЙ
                               ЦВЕТНОЙ ШАТЕР
                                   СТИХИ
                                Издательство
                           ВСЕРОСС. СОЮЗА ПОЭТОВ
                                   Москва
                                    1927

                                 СОДЕРЖАНИЕ

     Пьяный ветер
     С востока рыжим сигналистом
     Барашек
     На простор
     Ястреб
     Львенок
     На родину
     Над прудом старушки-ивы
     Утро дышет отрадной прохладой
     Мотыльки
     Галя
     Телок
     Прощай, шумливая Москва
     Тридцать шесть лебедей
     Хорек
     Летняя ночь
     На гумне
     Вертоград
     В полях
     Осень
     Загрустили луга и рощи
     В степи
     Тоска кладет на сердце груз
     Облака
     Весеннее
     Лишь февраль, а зиме недужится
     Одиночество
     Над речкой месяц круторогий
     На Оке
     Сребророгий олень из-за гор
     В лугах заржавела трава
     Голубая дорога
     Тридцать-осьмой
     Угас румяный день
     Луна в лазори рассыпала
     Над свежей могилой
     Во ржи
     Полевой полон
     Помин
     Сумятица
     Тишина
     Цветной шатер


                                Пьяный ветер

                       Ветер сегодня страшный чудак!
                       То он, как сокол, мчится к туче,
                       То распахнет у клена армяк,
                       То вдруг у мельниц крылья взбучит.

                       Вот он метельщик пыльных дорог,
                       Вот он травою словно жвачкой
                       Давится глупо; то он у ног
                       Ластится льстивой собачкой.

                       Там трубочистом шарит в трубе,
                       Здесь, словно прачка, пруд полощет,
                       Тут он в разбойной дикой гульбе
                       Вдруг оглашает гиком площадь.

                       Что с ним случилось? Видно, весна
                       Голову буйным хмелем кружит.
                       Не разбирает троп старина:
                       Лужа лопалась, прет и в лужу!

                       30 мая 1924 г.
                       Москва

                                   * * *

                        С востока рыжим сигналистом
                        В даль брошен розовый сигнал.
                        А город спит. Лишь сиплым свистом
                        С вокзалом кличется вокзал.

                        Я на окраине. Синеет
                        На взгорьи лес. А рядом - рожь.
                        Плеснулось солнце, пламенеет
                        Поляна золотом рогож.

                        И на открывшихся просторах
                        В колеблющейся тишине
                        Рождается напевный шорох
                        И отзывается во мне.

                        1 июня 1924 г.
                        Москва

                                  Барашек

                    По широкой дороге над полями, лугами
                    Тихо бродит барашек с золотыми рогами.
                    
                    Голубою муравкой кся дорога покрыта.
                    И блестят над землею огневые копыта.
                    
                    И луга и поляны и любовно и кротко
                    Провожают барашка с необычной походкой.
                    
                    А уйдет вдруг барашек за высокие горы,
                    У оставшихся влагой покрываются взоры:
                    
                    Грусть великая зреет над полями, лугами
                    Об ушедшем барашке с золотыми рогами.
                    
                    15 июня 1924 г.
                    Москва


                                 На простор

                        Я покидаю город чадный,
                        Который в тягость мне давно.
                        И грудь моя вдыхает жадно
                        Напольный воздух, как вино.
                        
                        Спускается весенний вечер
                        С букетом ландышей в руке,
                        И ласковый и нежный ветер
                        Игриво льнет к моей щеке.
                        
                        И с каждым часом мне дороже
                        И звуки вешних голосов,
                        И поля желтые рогожи,
                        И сети синие лесов.
                        
                        Иду я, радостный избранник,
                        Как будто каторжник в бегах.
                        Над головою месяц-странник
                        Блуждает в голубых лугах.
                        
                        17 июня 1924 г.
                        Москва


                                   Ястреб

                       Как плавно чертит ястреб круг!
                       А взор его блестит, как пламень.
                       Увидел жертву, сверха вдруг
                       За ней - как падающий камень.

                       Настиг, ударил, оглушил,
                       Схватил и, помня свой обычай,
                       В лесную чащу, что есть сил,
                       Несется с легкою добычей.

                       А там, искусный птицелов,
                       Привыкший с юных дней к победам,
                       Он сел к подножию дерев
                       И наслаждается обедом.

                       23 нюня 1924 г.
                       Москва


                                  Львенок

                           Полдень. Тишь. Игриво
                           В тучах, словно в дегте,
                           Львенок златогривый
                           Распускает когти.

                           Ветер - пастушонок
                           Сгрудил стадо в кучу.
                           Улыбаясь, львенок
                           Поднырнул под тучу

                           И бежит игриво.
                           Сея тихий шорох.
                           И сверкает грива
                           В голубых просторах.

                           8 июля 1924 г.
                           Дуденево


                                 На родину

                     Сороконогий конь, дыша оторопело,
                     Отсчитывает бег ударами копыт.
                     Мелькают предо мной и стан березки белый
                     И пряный воск сосны и гибкий зонт ракит.

                     Отстукивает конь, неся к родному краю
                     Уставшего меня от суетной Москвы.
                     Родимый, милый край! В душе благословляю
                     Твои поля и лес и ясность синевы!

                     Душа моя полна любви к раздольным нивам
                     И бархату лугов и скиниям лесов,
                     К селу и мужикам, извечно терпеливым,
                     И к шелестам в саду вишневых голосов.

                     Душа стремит шаги к убогой старой хате,
                     Где я увидел свет и незаметно рос,
                     Где ожидает мать, старушка на закате...
                     Беги, беги-ж скорей, проворный паровоз!

                     11 июля 1924 г.
                     Дуденево


                                   * * *

                         Над прудом старушки - ивы
                         Кротко молятся закату.
                         Жеребку льняную гриву
                         Гладит облак бородатый.

                         Расставляет синий вечер
                         По дороге звезды - вехи.
                         Догоняет юный ветер
                         Жеребенка без помехи.

                         То наездником он вскочит
                         На жеребчикову спину,
                         То в его заглянет очи
                         И скользнет стрелой в низину.

                         Пруд лежит в зеленой раме,
                         Опушонный тиной - ватой.
                         И в воде, как в панораме -
                         Конь и всадник и вожатый.

                         11 июля 1924 г.
                         Дуденево


                                   * * *

                       Утро дышет отрадной прохладой.
                       Откричал на востоке петух.
                       В высоте безпокойное стадо
                       Гонит вдаль невидимка-пастух.

                       А внизу, на широком просторе,
                       Расплеснулся, прорвав рубежи,
                       С небесами раздольностью споря,
                       Океан вызревающей ржи.

                       И бежит полевая дорога,
                       Извиваясь во ржи, как змея.
                       Бровью черной, нахмуренной строго,
                       Пролегает в траве колея.

                       А на стрежень плывет с горизонта
                       Желтый челн, разливающий свет.
                       Как богат под лазоревым зонтом
                       В волнах ржи бездомовый поэт!

                       13 июля 1924
                       Дуденево

                                  Мотыльки

                           Мотылечки - мотыльки,
                           Белые, пушистые,
                           Сверху падают, кружась,
                           На поля иглистые.

                           Распростились в вышине
                           Со своими гнездами
                           И спускаются они
                           Маленькими звездами.

                           Что влечет их в дальний путь?
                           Иль на них гонения,
                           Что покинули они
                           Горние селения?

                           Разлюбили-ли они
                           Выси поднебесные?
                           Иль пленяют мотыльков
                           Дали неизвестные?

                           И летят, летят, кружась,
                           На-земь, онемелые,
                           Неземные мотыльки
                           Серебристо-белые.


                                    Галя

                           Моей дочурке Галеньке
                           Лишь пятая весна.
                           Сижу я с нею в спаленке
                           У светлого окна.

                           - Смотри, смотри в окошечко:
                           На небе, как в лугах,
                           Идет неспешно кошечка
                           С сережками в ушах.

                           Смотри, она повесила
                           Свой хвостик на траву!-
                           Кричит дочурка весело
                           И грезит на-яву.

                           А там вон словно уточка
                           Купается в пруде.
                           И рыбка ловит удочку
                           В голубенькой воде.

                           Нельзя-ли, папа, Галечке
                           Туда-же: над леском
                           На розовой мочалочке
                           Качаться мотыльком?

                           15 июля 1924 г.
                           Дуденево


                                   Телок

                                     I.

                         Весною с радостью Буренка:
                         Однажды утром, на заре,
                         Родила желтого теленка,
                         Желанного в родном дворе.

                         И удался телок на-диво:
                         Красив и легок на бегу.
                         Как радостно он и игриво
                         Потом резвился на лугу!

                         Угонят мать с другими в стадо,
                         А он, привязанный за пень,
                         За частокольною оградой
                         Гуляет весело весь день.

                         Порой бывает и неловко:
                         Хотя меж ним и пнем длинна,
                         Мягка пеньковая веревка,
                         Но все-же шею трет она.

                         Зато как шолков луг зеленый,
                         Как лакома его трава!
                         И шепчут ласковые клены
                         Телку веселые слова.

                         А в высоте, над головою,
                         С утра до ночи, без дорог
                         Блуждает тихою стопою
                         Другой восторженный телок.

                                    II.

                         Растет Буренкина отрада.
                         Ей жизнь привольна и легка.
                         Теперь с ней вместе гонят в стадо
                         И золотистого телка.

                         Бежит он легкою походкой
                         И не оглянется назад.
                         И смотрят радостно и кротко
                         На шелк лугов его глаза.

                         А в высоте, слегка покатой,
                         Другой, такой-же золотой,
                         Телок гуляет до заката
                         По луговине голубой.

                                    III.

                         Дохнул сентябрь. Под небесами,
                         Порой спускаясь до земли,
                         Плывут с седыми парусами
                         Намокнувшие корабли.

                         С полей и рощ взмывают птицы,
                         Сплочаются при вожаке.
                         И длинные их вереницы
                         Скользят и тают вдалеке.

                         А лес, недавно величавый,
                         Склонился скорбно головой
                         И плачет, горько плачет ржавой
                         И грязноватою слезой.

                         И вот услышала Буренка
                         В хлеве решенье мужика:
                         - Зарезать следует теленка.
                         Не нужно в зиму нам быка.-

                         И загрустила горемыка
                         И лижет детище свое.
                         А он, наивный, лишь помыкал,
                         Не разгадав тоски ее.

                                    IV.

                         Пришел октябрь. Поля, дубровы
                         И луг и кровли в серебре.
                         Чуть свет, увидела корова
                         Чужого парня на дворе.

                         Хозяин снял с гвоздя веревку
                         И, позамешкавшись слегка,
                         Аркан накинул и неловко
                         В ворота поволок телка.

                         Метнулась к выходу Буренка
                         И замычала на бегу.
                         Увы! Веселого теленка
                         Не видеть больше на лугу!

                         Когда вошел хозяин снова,
                         Краснел топор в его руке.
                         И горько плакала корова
                         О золотом своем телке.

                         15 июля 1924 г.
                         Дуденево

                                   Хорек

                       На низких лапках, темнобурый,
                       С глазами острыми, как сталь,
                       Присел под кустиком и вдаль
                       Глядит: не выбегут-ли куры
                       В малинник ягод пощипать?
                       Не видно. Сели куры спать.

                       Поводит хищник острым оком
                       И напрягает чуткий слух.
                       Темнеет. В пологе глубоком
                       В сетях запутался петух.
                       Ах, если-б крылья, без труда
                       Вскочил-бы хорь к нему туда!

                       Но там горят лампады ночи
                       И волки серые бредут.
                       Вперять в них ищущие очи
                       Напрасный безполезный труд.
                       Не для луны и звезд и зорь
                       Острил глаза удалый хорь.

                       Чу! Где-то клохчет сонно клушка.
                       Цыпленок пискнул в полумгле.
                       Хорек - ядром из глотки пушки -
                       На звук пустился по земле.
                       Настиг и клушку и цыплят
                       И свистом оглашает сад.

                       26 июля 1924 г.
                       Дуденево


                                Летняя ночь

                        Ночь на темя хладеющих крыш
                        Уронила безмолвную тишь.

                        Показался и весел и светел
                        На горе народившийся петел

                        И клюет он, стуча и звеня,
                        Пошатнувшийся гребень плетня.

                        За плетнем колыханье лампадок
                        Обещает разгадки загадок.

                        А восток сквозь сиреневый мрак
                        Поднимает малиновый флаг.

                        12 августа 1924 г.
                        Москва


                                  На гумне

                             Кудрявый дым овина
                             И золото снопов.
                             Метелицей мякина
                             Пылит из-под цепов.

                             И стар и мал проворно
                             Доят ржаную плоть,
                             Чтоб собранные зерна
                             В муку перемолоть.

                             Обсосаны, обмяты
                             Снопы. И над гумном
                             Забрызгала лопата
                             Сверкающим зерном.

                             А легкая мякина
                             Летит по ветру вскачь
                             За прясло, где рябина
                             Развесила кумач.

                             11 сентября 1924 г.
                             Москва


                                 Вертоград

                         Мир наш разве не причуда?
                         Разве он не вертоград?
                         Земь коричневое блюдо,
                         В нем зеленый виноград.

                         Сколько радости для глаза!
                         Эти шири! Эта синь!
                         Высь - лазоревая ваза
                         Обронила апельсин.

                         И звучат чуть слышным гудом
                         Ветровые голоса.
                         Между вазою и блюдом
                         Снеговые паруса.

                         А сквозь палевые листья
                         С разбугорья в тихий час
                         Как усладно морда лисья
                         Обвораживает нас!

                         Что, куда, зачем бывает, -
                         Не распрашиваешь ты:
                         Разве бабочка пытает
                         Ароматные цветы?

                         И идешь неспешным шагом
                         Ты, влюбленный, по земле.
                         И восток и запад флагом
                         Отмечают путь во мгле.

                         14 сентября 1924 г.
                         Москва

                                   * * *

                          Загрустили луга и рощи.
                          Почернела вода в пруду.
                          С потемневших дерев на площадь
                          Ветер мечет листов руду.

                          На дороге мутные лужи
                          Отбивают под ветром пляс.
                          В час вечерний в лазори тужит
                          Одинокий ущербный глаз.

                          8 октября 1924 г.
                          Москва


                                  В степи

                          Город немая пустыня:
                          Камень, известка да пыль.
                          В степь я иду. На равнине
                          Ветер полощет ковыль.

                          В воздухе слышится звонкий
                          Голос баяна полей.
                          Плещет из синей воронки
                          Яркой струей Светолей.

                          Облако легкою птицей
                          Дальний свершает полет.
                          Степь моя, в жалкой столице
                          Кто твою прелесть поймет?!.

                          30 ноября 1924 г.
                          Москва

                                   * * *

                        Тоска кладет на сердце груз,
                        И опускает сердце крылья.
                        Степная Русь, родная Русь,
                        Твою красу не разлюбил я.

                        Мне жизнь московская тесна.
                        Дома и улицы - как цепи.
                        И рвусь туда я, где весна
                        В наряд венчальный рядит степи.

                        Стремлюсь туда, где ветерок
                        Хмельной усладной дышет брагой;
                        Туда, чтоб вдоль и поперек
                        Бродить повольником - бродягой.

                        20 января 1925 г.
                        Москва

                                   Облака

                      Асфальт, кирпич, нора чердачная.
                      А в высоте издалека
                      Такие светлые, прозрачные
                      Бредут неспешно облака.

                      Бредут они тропой нехоженой
                      И не видать конца пути.
                      И сердце бегом их встревожено:
                      И мне-бы вдаль брести, брести!

                      И мне-б из этой ямы каменной,
                      Ее обычаи поправ, -
                      Туда, где май танцует пламенный
                      Среди лужаек и дубрав!

                      23 января 1925 г.
                      Москва

                                  Весеннее

                        Горят снега от ласки жаркой.
                        Ручьев смеются голоса.
                        И лес, медлительная барка,
                        Вздымает грузно паруса.

                        В полях, в лугах чернеют кочки.
                        А горб горы как летом сух.
                        У вербы распустились почки,
                        Белея, как лебяжий пух,

                        15 февраля 1925 г.
                        Москва

                                   * * *

                      Лишь февраль, а зиме недужится,
                      Тлеет белый ее хитон;
                      По ложбинам буреют лужицы,
                      А во рву ручейковый звон:

                      Желтый челн с золотыми веслами
                      Из-за гор выплывает в синь
                      И скользит меж седыми пряслами
                      На раздолье немых пучин.

                      Вновь я мир принимаю как смолода:
                      Хлынул в сердце хмелящий дых.
                      И бреду я из тесного города
                      На просторы полян молодых.

                      26 февраля 1925 г.
                      Москва


                                Одиночество

                        Томный вечер смотрит в окна
                           И зовет, зовет.
                        Серебристые волокна
                           Падают с высот.

                        Машет трепетно черема
                           Серым рукавом.
                        Мысль ведет меня из дома
                           В твой далекий дом.

                        Одиночество - оковы.
                           Прочь-бы от всего!
                        Друг мой, слышишь-ли ты зовы
                           Сердца моего?..

                        17 августа 1925 г.
                        Коломна
                        
                                   * * *

                        Над речкой месяц круторогий
                        Бредет долиной голубой.
                        Иду проселочной дорогой.
                        Моя душа полна тобой.

                        Вдали желтеют перекаты.
                        И под ногой хрустят пески.
                        Ты далеко, но как близка ты!
                        Близка, но в сердце груз тоски.

                        Колдунья - ночь в тиши ворожит,
                        Судьбу грядущую тая.
                        Пускай твой сон не потревожит
                        Тоска полночная моя.

                        12 сентября 1925 г.
                        с. Тырново


                                   На Оке

                         Оки дремоту разгоняет
                         Большой шумливый пароход.
                         О чем он мне напоминает,
                         Куда в ночи меня зовет?

                         Смотрю на желтые рогожи
                         Песчаных россыпей. В тиши
                         Ты мне все ближе и дороже,
                         Душа и свет моей души!

                         Печальный месяц сходит ниже,
                         И тает ночь. Шуршит Ока.
                         К тебе я с каждым мигом ближе,
                         И дальше от меня тоска.

                         12 сентября 1925 г
                         с. Тырново


                                   * * *

                        Сребророгий олень из-за гор
                        Выбегает на синий простор
                        И скользит по раздольной атаве
                        К сизолистной широкой дубраве.

                        Миллионы смеющихся глаз
                        Подмигнули оленю не раз,
                        Но бежит он и машет рогами
                        На лугах меж седыми стогами.

                        Я смотрю на серебряный бег
                        И грущу в тишине о тебе
                        И зову тебя мысленным зовом
                        К ощущеньям неведомым, новым.

                        14 сентября 1925 г.
                        Рязань


                                   * * *

                          В лугах заржавела трава,
                          К земле приникла и застыла.
                          И медленно река Москва
                          Несет осенние чернила.

                          На всем лежит свинцовый груз,
                          На всем печать тоски и скуки.
                          И даже страж приречный-шлюз
                          Ленивее разводит руки.

                          Одни скитальцы-облака
                          Спешат под ветровые взвизги,
                          Да сквозь плотинный щит река,
                          Ворча, разметывает брызги.

                          2 октября 1925 г.
                          Фаустово

                               Голубая дорога

                             Голубая дорога.
                             Огонек в шалаше.
                             Отчего вдруг тревога
                             Завелась на душе?
                             
                             Иль грядущее плоше?
                             Иль минувшего жаль?
                             Среброгривая лошадь
                             Мчится в синюю даль.
                             
                             Отбивают копыта
                             Светлый след на траве.
                             Май далекий, отжитый
                             Вижу я в синеве.
                             
                             Не о том-ли тревога
                             Завелась на душе?
                             Голубая дорога.
                             Огонек в,шалаше.
                             
                             15 октября 1925 г.
                             Касимов.

                              Тридцать-осьмой

                        Колотится тридцать - осьмой,
                     И листья главы моей рядятся в иней.
                  Холодные, хмурые дали в лицо мое дышат зимой,
                        И май удаляется синий.
                        
                        Прошли, отзвенев, тридцать-семь.
                     Назад посмотрел я: одни там потери.
                  Хотя синева там струилась. Теперь-же суровая темь
                        Ползет по-змеиному в двери-
                        
                        И если-б не Муза, тогда
                     Мне было-бы горьче, печальней, грустнее.
                  Мелькают, бегут вперегонки чредой безпокойнои года,
                        А жить год от года труднее.
                        
                  17 декабря 1925 г.
                  Москва


                                   * * *

                    Угас румяный день, и сумерки, синея,
                    Ложатся на поля. Вздыхает тишина.
                    Ущербная луна в межоблачной аллее
                       Вдовеюще - грустна.

                    От озера ползет вечерняя прохлада.
                    И катится во мгле напев идущих жниц.
                    С блеянием бежит в село овечье стадо
                       Под выкрики встречающих девиц.

                    Отраду льет мне в грудь прохлада полевая.
                    Так сладко отдохнуть мне от дневных трудов!
                    И льются из души, природе отвечая,
                       Потоки безыскусственных стихов.

                    17 декабря 1925 г.
                    Москва

                                   * * *

                          Луна в лазори рассыпала
                          Кошель шелестящей листвы.
                          И мне вдруг счастие выпало
                          Душой зачерпнуть синевы.

                          Простор, пришельца чарующий,
                          Ни кем не заказанный путь.
                          Я рад душою тоскующей
                          В тиши голубой отдохнуть.

                          Забыл толпу я шумливую,
                          Исторг из души города.
                          Вверху засветилась счастливая,
                          Зовущая в дали, звезда.

                          5 января 1926 г.
                          Москва


                             Над свежей могилой

                      Как случаен и как он не долог -
                      Нашей жизни взывчивый путь!
                      Вздремнул ты, а вьюга свой полог
                      На твою настилает грудь.

                      Сколько было меж нами юных,
                      Полных веры! Где - же они?
                      Звучать не будут их струны,
                      Призывать золотые дни.

                      Вот давно-ли был с нами кудрявый,
                      Синеглазый сельский поэт!
                      Луга, поляны, дубравы,
                      Он был ваш. И его уже нет.

                      Вьюга злая свинцовый свой полог
                      Наложила ему на грудь.
                      Как странен и как недолог
                      Нашей жизни туманный путь!

                      6 января 1926 г.
                      Москва

                                   Во ржи

                       Один в полях. Пора полночная.
                       Таинственная тишина.
                       И плещется струя молочная
                       Из голубого кувшина.

                       Во ржи извилистой тропинкою
                       Иду бездумно, не спеша.
                       И с каждой травкой, колосинкою
                       Перекликается душа.

                       И все ей мило, все ей дорого.
                       Пред ней весь мир - в цветении ржи.
                       Она не знает злого ворога,
                       Не ведает вражды и лжи.

                       Пройдет душа свое урочное
                       И разольется вмиг она,
                       Как эта ласковость молочная
                       Из голубого кувшина.

                       28 января 1926 г.
                       Москва

                               Полевой полон

                          Опять в лицо мое пахнула
                          Полей апрельская духмань.
                          И сердце вновь на гулы гулом
                          Звучит и строит терема.

                          Нет, как ни звонок модный город,
                          Ему поэта не пленить.
                          Я лишь в полях душою молод
                          И песней расцветаю в них.

                          Что значат эти косогоры
                          Для близоруких горожан?
                          А мне ласкает слух и взоры
                          Горбатый этот океан.

                          Пускай других пленят витрины,
                          Капризно зависть шевеля.
                          А предо мной, как на смотрины,
                          Оделись рощи и поля.

                          Там все, куда ни глянешь, чье-то,
                          А здесь и солнце и ручьи,
                          И аржаная позолота,
                          И даже я меж них - ни чьи!

                          А красоте и воле знаю
                          Давно я цену! Потому
                          Я ни на что их не сменяю,
                          Средь них и смерть свою приму.

                          17 апреля 1926 г.
                          Рязань

                                   Помин

                           Я хочу умереть в полях
                           Средь цветущей ржи.
                           Одинокий дубок - монах
                           Отпоет мою жизнь.

                           На горе, над родным селом,
                           Грустной медью храм
                           Прочитает отходный псалом
                           Моим песенным дням.

                           Когда ночь, хмуря смоль бровей,
                           Припадет к земле,
                           Над усопшим певцом соловей
                           Зарыдает во мгле.

                           18 апреля 1926 г.
                           Рязань


                                  Сумятица

                           В поле пошла сумятица:
                           Стадо белых быков
                           Бьется. И месяц прячется
                           В вершу ловцов-облаков.

                           Еду - пути заказаны.
                           Еду, долю кляня.
                           Ветер - зимы приказный -
                           Злобно рычит на меня.

                           Карие кони бесятся:
                           Плюет в глаза пурга.
                           Кажет из верши месяц.
                           Белым быкам рога.

                           Злись-же, зима-проказница!
                           Скоро сдохнешь, зима.
                           Месяц не даром дразнится:
                           Май нам сулит терема.

                           20 апреля 1926 г.
                           Москва


                                   Тишина

                          Май будоражит мне кровь.
                          Грезятся рощи и пажить.
                          Кину постылый свой кров,
                          В поле пущусь я бродяжить.

                          - Здравствуй, напольная Русь!
                          Ныне ты прежняя-ль, та-ли?
                          Ропот-ли гулкий иль грусть
                          Вьюги тебе нашептали? -

                          В поле стоит тишина.
                          Рощи примолкли сторожко.
                          И из-за тучек луна
                          Смотрит лукавою кошкой.

                          10 мая 1926 г.
                          Москва


                               Цветной шатер

                        Над ширью нив, над цепью гор
                        В просторе синем утонуть-бы!
                        Меня манит цветной шатер,
                        Хранящий человечьи судьбы.

                        Вот здесь, меж вами, суета
                        И хитрая больная склока.
                        А там такая простота
                        С печатью мудрости глубокой!

                        Я верю, братья, в чудеса:
                        На радость пахарей лохматых,
                        Сойдут на землю небеса
                        И солнце поселится в хатах.

                        11 мая 1926 г.
                        Москва

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru