Юмористическая иллюстрированная библиотека журнала "Смехач", No 27
Сидели в Моссельпроме густой компанией.
Примадонна Заливай-Римская вспоминала.
-- Меня однажды вызывали в Милане. Ужас! Феерия! Правда, я была в ударе. Начали вызывать с первого. Кончилась опера, -- уже час, а все вызывают... Два часа, три, четыре... Уже открыли магазины, зазвонили к обедням, "Самолет" уже отошел от пристани, а меня все вызывают. Я упала в обморок... Мне поднесли двадцать два миллиарда.
-- В знаках 22 года? -- спросил комик.
-- Золотом! Это же было до войны...
-- Меня однажды тоже... Вспомнить страшно, -- вступил Гайда-Тройский. -- Играл я "Гамлета" в Александринке. Со мной Костя Варламов, Володя Давыдов, Коля Ходотов, Юрьев Юрочка, Пров Садовский, Савина, Мария Гавриловна. Вот и начали меня вызывать. Шесть дней вызывали. Хлопают, хлопают, сходят домой, пообедают, снова в театр, -- и опять хлопают... А я не етчи, не питчи, шесть дней у рампы стою и кланяюсь... Какой был энтузиазм молодежи. Половину университета замертво отвезли в Обуховскую: вместо ладоней у них были куски окровавленного мяса.
-- На манер отбивных котлет? -- задумался комик.
-- Именно! 4 бестужевки от голода чуть не умерли: далеко было домой идти. Уж потом градоначальник Драчевский догадался пожарную команду вызвать. Разогнали публику и меня домой на автомобиле отвезли.
-- Меня тоже неоднократно вызывали!-- сладко прищурился, комик.
-- Публика? -- недоверчиво спросили с трех сторон.
-- Да, и публике приходилось. Раз в Симбирске гимназистка на улицу вызывала и уксусной кислотой из бутылки... Катастрофа! Раз еще вызывал портной. На углу (в Симферополе было) Московской и Салгирной, и давай охаживать зонтиком. Много раз вызывали... Есть чем вспомнить. Раз даже на дуэль вызывали. Я согласился, но того... залил немного. Утром будят, -- я не слышу. Вызывали, вызывали, а я нырк под кровать, так и не вышел. Всего было...
Трагик сердито выпил пива.
-- И меня много раз вызывали. Помню, в Вологде вызывают: -- "Три рубля штрафу по 38 статье!" -- "За что?" -- "Бесчинство в публичном скоплении публики". -- "Извольте-с!"... В Темрюке тоже. Повесткой. Не являюсь. Бац! Околодочный! "Пять рублей по заочному решению"... -- "За что-с?" -- "Появление в нетрезвом состоянии по 41-й в публичном скоплении публики"... Извольте! В Семипалатинске по 39 вызывали. Три дня сидел в клоповнике. Уж не помню, за что: не то я Гламу-Далай-Ламского бил, не то он меня. Обоих вызывали.
-- Меня вчера вызывали! -- механически заявил антрепренер Укуси-Епишкин.
-- Публика? -- оживился весь столик.
-- В "Рабис" вызывали. Нарушение кодекса труда. Поднесли...
-- Подарок?
-- Нет, подарка не подносили. Штраф в пользу безработных... Отдавать нужно...
Все замолчали, погруженные в воспоминания. В кафе влетел запыхавшийся режиссер и подпорхнул к столику.
-- Друг! Вызволи! -- заломил он руки перед антрепренером.
-- Кто вызывал?.. За что?..-- снова оживились все.
-- На беспризорных "вызвали", будь они сто раз прокляты... А у меня ни сантима, ни сантиметра... Вызволи, братцы!
-- Да кто вызвал-то?..
-- Никто не вызывал, -- вы меня вызволите... К вашим чувствам взываю! Братцы, али я!.. Господи!..
Все замолчали. И молчали очень долго, до тех пор, пока антрепренера не вызвали дела, примадонну к телефону, а остальных -- к другим столикам...