Отголоски. Стихотворенія Николая Гербеля, въ двухъ частяхъ. Спб. 1858.
Шиллеръ въ переводѣ русскихъ писателей, изданный подъ редакціею Ник. Вас. Гербеля. Т. IV. Спб. 1858.
Стихотворенія Н. Л. Прокоповича, изданіе Н. В. Гербеля. Спб. 1838.
"Библіотека для чтенія", 1858, т. 150
Господи, Ты, Боже мой! Три книги, изданныя почти въ одно и тоже время, и на всѣхъ имя то Николая Гербеля, то Ник. Вас. Гербеля, то Н. В. Гербеля... Одно и тоже имя,-- и столько талантовъ обнимаетъ оно собою: переводчика, издателя, автора!... Плодовитость изумительная!... Отголоски г. Николая Гербеля -- драгоцѣнный матеріалъ для будущаго составителя біографіи этого неутомимаго дѣятеля; -- біографъ узнаетъ напримѣръ, изъ нихъ, что г. Николай Гербель просыпался въ одиннадцать часовъ, но вставать не рѣшался,
Чтобъ міръ видѣній промѣнять
На ежедневныя заботы; --
при этомъ, будущій біографъ можетъ вывести ложное заключеніе, что въ то время, когда писалъ стихи г. Гербель,-- всѣ вообще вставали такъ поздно, потому что г. Гербель говоритъ:
Уже одиннадцать часовъ
Въ сосѣдней комнатѣ пробило,
И стукъ колесъ, и шумъ шаговъ --
Все близкій полдень возвѣстило.
Смѣемъ увѣрить будущаго біографа, что стукъ колесъ и шумъ шаговъ начинался гораздо раньше 12 часовъ, и что это такъ только казалось г. Гербелю, имѣвшему привычку просыпаться очень поздно. Далѣе, біографъ узнаетъ, что г. Гербель очень любилъ шампанское, и выпивши хорошенько, не отправлялся, какъ мы грѣшные, спать или гулять, а задумывался о долинѣ, гдѣ дѣлалось такое чудесное вино,-- и послѣ того, какъ въ тѣло его влилась живительная влага, душа начинала пить совсѣмъ другой напитокъ -- именно, надзвѣздный эѳиръ. Мы такого напитка не пили, и потому опредѣлить вкусъ его не можемъ. Читая стихотворенія г. Гербеля, ужасно становится жалко!.. бѣдный г. Гербель! и молиться ужъ онъ не можетъ, и разумомъ измѣрилъ (что-то такое, чего мы не знаемъ), и потерялъ счастье съ вѣрой, и языкъ у него не шевелится, и любить ему некого, и идти некуда, и шампанское его не веселитъ.... вотъ положеніе! Только и остается стихи писать! Да и стихи-то какъ-то плохо пишутся!.. Издавать развѣ ужъ книги? Вотъ это дѣло, вотъ за это спасибо! Мы не можемъ, при этомъ, не вспомнить словъ одного знакомаго нашего о г. Гербелѣ, какъ издателѣ: "Въ Россіи, говоритъ онъ, есть три отличныхъ издателя: гг. Щепкииъ, Солдатенковъ и Гербель; но первые два имѣютъ предъ третьимъ то огромное преимущество, что они ничего своего не пишутъ". Совершенно справедливо. Какъ намъ ни пріятно слушать Отголоски, но гораздо пріятнѣе и покойнѣе, когда г. Гербель смыкаетъ свои собственныя уста и говоритъ устами другихъ.-- IV т. Шиллера -- вещь очень хорошая; драмы Мессинская Невѣста и Вильгельмъ Телль переведены прекрасно г. Миллеромъ; лирическія произведенія принадлежатъ, по большей части, перу г. Михайлова.... Но и тутъ г. Гербель увлекся; издалъ онъ Шиллера -- ну, и прекрасно, заслуга, которую оцѣнить каждый... Такъ нѣтъ, томитъ его какая-то жажда видѣть свое ими чаще напечатаннымъ,-- и издалъ онъ стихотворенія Прокоповича. "Прокоповичъ, говоритъ онъ, былъ другъ Гоголя, такъ ужъ вы почитайте его стихи; должно быть, вещь хорошая, коли писавшій ихъ, былъ другъ такого человѣка!" -- Помилуйте, да у меня есть пріятель закадычный, который пользуется величайшей славой въ музыкальномъ мірѣ; -- такъ, по вашему, изъ этого слѣдуетъ, что когда я умру (отъ чего Боже сохрани), такъ нужно будетъ издать очень миленькую музыку, которую я написалъ на слова:
Чижикъ, чижикъ, гдѣ ты былъ?
Мы съ удовольствіемъ прочли предисловіе къ стихотвореніямъ Прокоповича, заключающее въ себѣ нѣсколько интересныхъ писемъ Гоголя,-- но безъ всякаго удовольствія читали стихотворенія, и пришли къ положительному убѣжденію, что г. Прокоповичъ, очень плохой поэтъ, если только можно назвать его поэтомъ. Какая эта поэзія, гдѣ разсказывается о колбасѣ, приросшей къ носу жены? Этотъ анекдотъ былъ, вѣдь, напечатанъ въ грамматикѣ Мейдингера въ 1825 г.; да еще какъ остроумно разсказанъ! Моему нѣмецкому учителю онъ ужасно нравился. А стихи-то каковы:
Глядь -- въ каминѣ сковородка,
На столѣ -- чай, хлѣбъ и водка;
А на той сковородѣ,
Въ жидкомъ маслѣ, какъ въ водѣ
Рыбка, плаваетъ сосиска;
И ворчитъ она, и пискомъ
Знакъ голодному даетъ.
Что совсѣмъ готова въ ротъ...
Это, по нашему, значитъ не писать стихи, а трясти стихи, какъ выражается одинъ нашъ знакомый, очень остроумный человѣкъ.