Васильев М.
Гурьбой!

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Детская любовь
    На шалыге
    Бабушка и правнучек
    Приятели
    Бог сохранил
    Птенчик упорхнул
    Как завелись канарейки на святой Руси
    Две собаки
    В перелеске
    Серый спас
    В лесу с медведями
    Легенды о старце Варсонофии и о страннике благочестивом


<img src=v01.jpg>

М. Васильевъ.

ГУРЬБОЙ!

РАЗСКАЗЫ И СКАЗКИ
ДЛЯ МАЛЕНЬКИХЪ Д&#1122;ТЕЙ.

СОДЕРЖАНІЕ:

   Д&#1123;тская любовь.-- На шалыг&#1123;.-- Бабушка и правнучекъ.-- Пріятели.-- Богъ сохранилъ.-- Птенчикъ упорхнулъ.-- Какъ завелись канарейки на святой Руси.-- Дв&#1123; собаки.-- Въ перел&#1123;ск&#1123;,-- С&#1123;рый спасъ.-- Въ л&#1123;су съ медв&#1123;дями.-- Легенды о старц&#1123; Варсонофіи и о странник&#1123; благочестивомъ.

СЪ 25-ю РИСУНКАМИ ВЪ ТЕКСТ&#1122;.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Изданіе М. В. Клюкина.
1893.

   

Д&#1122;ТСКАЯ ЛЮБОВЬ.

(Простая исторія).

   -- Скучно Кол&#1123;!-- Папа вчера у&#1123;халъ въ городъ, сказалъ -- скоро вернется, а вотъ второй день проходитъ, а его все н&#1123;тъ. Грустно мальчику,-- не занимаютъ его: ни солдатики, ни лошадка, ни волчокъ, ни вертушка,-- все немило ему, все прискучило...
   -- Бабушка, скоро папа вернется?-- то-и-д&#1123;ло спрашивалъ Коля.
   -- Скоро, мое ясное солнышко, скоро,-- отв&#1123;чала старая.
   Коля смотритъ на часы, что висятъ въ углу) маятникъ тихо покачивается изъ стороны въ сторону, что-то постукиваетъ, и тихо-тихо подвигается минутная стр&#1123;лка, не торопится, что ей за д&#1123;ло, что у Коли дома н&#1123;тъ папы съ мамой...
   Наступили сумерки, Коля напился молока съ булкой и легъ спать. Долго не могъ онъ заснуть, все думалось: гд&#1123;-то папа?.. Стало св&#1123;тать, Коля спитъ, раскинувшись по кровати^ изъ-за л&#1123;су выглянуло солнышко, бросило свои лучи сквозь тополь въ окно Колиной комнаты и заиграло на ст&#1123;н&#1123;. Росинки на листьяхъ заискрились, и вся природа улыбнулась солнцу... Все ожило... Коля проснулся...
   -- Папы все н&#1123;тъ! Гд&#1123;-то онъ?-- и мальчикъ что-то подумалъ и быстро р&#1123;шилъ: пррворно над&#1123;лъ сапожки, од&#1123;лся и тихо вышелъ изъ дому...
   Спустя часа три проснулась бабушка, посмотр&#1123;ла на Колину кроватку и удивилась.
   -- Ахъ, шалунъ какой, ужъ гулять уб&#1123;жалъ,-- подумала она и пошла въ садъ искать Колю. Долго ходила она, все искала его, кричала, н&#1123;тъ и н&#1123;тъ, и не слышно голосу "яснаго солнышка"...
   -- Не ошиблась ли я?.. Можетъ быть, и спитъ?-- думала бабушка, вернувшись въ комнату.
   Отд&#1105;рнула од&#1123;яло,-- кровать пуста.
   -- Царица Небесная, укажи мн&#1123;, вразуми, гд&#1123; мое "ясное солнышко", куда оно скрылося,-- ходитъ, горюетъ старушка, изъ силъ выбилась, все ищетъ своего "ненагляднаго", а его и сл&#1123;дъ простылъ; наконецъ, она р&#1123;шилась дать сыну телеграмму въ городъ, о пропаж&#1123; внука.

<img src=v02.jpg>

   А Коля идетъ себ&#1123; по дорог&#1123; въ городъ и весело улыбается.
   -- Вотъ-то, папа будетъ радъ, когда меня увидитъ, и мн&#1123; хорошо съ нимъ будетъ, весело въ город&#1123; жить, онъ теперь у Куличковыхъ, я съ нимъ бывалъ у нихъ,-- думалось мальчику... Получивши телеграмму, отецъ встревожился, (до города отъ села было 20 верстъ), сталъ собираться домой... Запрягли лошадь, ус&#1123;лись... Смотрятъ, а по дорог&#1123; тихо шагаетъ мальчикъ, на лиц&#1123; играетъ радостная улыбка.
   -- Батюшки, да в&#1123;дь это нашъ шалунъ идетъ,-- говоритъ отецъ.
   Коля подб&#1123;жалъ къ отцу, бросился къ нему на шею, тихо вымолвилъ -- папа", и заплакалъ.
   -- Колинька! Что ты? Богъ съ тобой...
   -- Скучно мн&#1123; было безъ тебя, папа, я взялъ, да тихонько и ушелъ...
   -- Бабушку-то напугалъ тамъ, она все ищетъ тебя...
   Мать схватила Колю на руки и понесла въ домъ... Бабушк&#1123; сейчасъ же послали телеграмму -- что нашлась пропажа...
   -- Какъ ты дошелъ-то?-- спросила мать.
   -- Я сначала шелъ одинъ, ноги устали, я прис&#1123;лъ отдохнуть, &#1123;детъ какой-то мужичокъ, я попросился, онъ меня и довезъ до города, а зд&#1123;сь я дорогу помню. Теперь мн&#1123; хорошо съ вами, а тамъ было скучно, скучно...
   

НА ШАЛЫГ&#1122;.

(картинки изъ воспоминаній д&#1123;тства).

   Наступили морозы,-- заковали землю, заковали р&#1123;ки, а сн&#1123;га все н&#1123;тъ и н&#1123;тъ. Ребята заготовили уже санки, салазки, лотки, скамейки -- и ждутъ не дождутся желаннаго сн&#1123;га. Но вотъ показались б&#1123;лыя пуховинки) ребята съ радостью встр&#1123;тили ихъ, имъ давно хочется покататься съ "шалыги" -- съ той крутой шалыги, гд&#1123; скатъ былъ въ р&#1123;ку на ледъ, а немного нал&#1123;во на мостъ.
   Б&#1123;лыя пуховинки лет&#1123;ли два дня и нанесли бугры сн&#1123;га...
   Кончилось въ школ&#1123; ученье, прочитана молитва -- и ребята въ перегонку пустились съ л&#1123;стницы.
   -- Ребята, сегодня на шалыгу!-- крикнулъ кто-то, выходя изъ школы.
   -- На шалыгу, на шалыгу!-- послышались голоса справа, сл&#1123;ва...
   Спустя часъ, на шалыг&#1123; уже раздавался веселый см&#1123;хъ и крикъ ребячьихъ голосовъ:
   -- Эй, Митюшка! берегись -- сшибу!..
   -- Васютка, отдай санки-то!..
   -- Ишь его, чуть было не угодилъ въ прорубь!..
   -- Эй, милые! не выдай!..
   Гора уже укатана, санки, салазки, лотки бойко скатывались на мостъ. На р&#1123;ку же съ&#1123;зжали р&#1123;дко, потому что во льду была прорублена прорубь для полосканья б&#1123;лья.
   Вотъ летятъ салазки, за что-то зад&#1123;ли и -- кувыркомъ. За ними несется скамейка и -- тоже ложится рядомъ.
   -- Жала груда!-- крикнулъ кто-то, а груда растетъ и растетъ.
   Шумъ, крикъ, см&#1123;хъ -- все слилось въ одинъ гулъ, такъ что ничего не разберешь, кто что кричитъ... Навозились ребята, съ крикомъ разб&#1123;жались -- и снова катанье.
   Стало вечер&#1123;ть.
   -- Вася, отдай санки-то съ дороги, а то сломаютъ,-- зам&#1123;тилъ Василью одинъ изъ мальчиковъ.
   -- Пусть ломаютъ, -- такъ достанется...
   -- Вася, берегись!-- раздался крикъ.

<img src=v03.jpg>

   Василій ни съ м&#1123;ста. Въ это время Васильевы санки отбросило въ сторону.
   -- Вотъ какъ у насъ! когда кричатъ, такъ убирай!..-- сказалъ кто-то изъ ребятъ.
   -- Это Колька?!. ну, ладно: сейчасъ съ нимъ и расправа...
   Быстро сб&#1123;жалъ Василій съ горы, порывисто подошелъ къ Кольк&#1123; и давай его колотить.
   -- Знай, кого трогаешь, другой разъ не зад&#1123;вай!-- бьетъ-приговариваетъ Василій.
   -- Вася, отстань! в&#1123;дь ты самъ виноватъ: теб&#1123; кричали, а ты см&#1123;ялся только!-- заступились ребята за Николая.
   -- Кричали!.. а онъ-то что смотр&#1123;лъ?.. гд&#1123; былъ?-- отв&#1123;тилъ Василій.
   Николай тихо проговорилъ:
   -- Вася, я кричалъ... ты самъ виноватъ.
   -- А! ты еще разговаривать! и Василій замахнулся, хот&#1123;лъ было ударить Николая, но дв&#1123; кр&#1123;пкія руки ухватили его за локти и толкнули въ сн&#1123;гъ.
   -- Сказано, отстать!.. самъ виноватъ, а мальчишку винитъ; радъ, что подъ силу пришелся. Довольно того, что и прежде постоянно на него нападалъ...-- проговорилъ Сидоръ -- здоровый, большой мальчикъ.
   -- Я такъ, пошутилъ,-- отв&#1123;тилъ Василій.
   -- То-то, шутки-то плохія у тебя...
   Николай уже готовъ былъ заступиться за Васютку, онъ въ душ&#1123; давно простилъ ему все...
   Мало-по-малу все затихло, и ребята вс&#1123; снова стали кататься. Сумерки уже совс&#1123;мъ спустились на землю,-- стало темно; но вотъ изъ б&#1123;лой гряды облаковъ выплылъ небольшой серпъ молодого м&#1123;сяца и осв&#1123;тилъ шалыгу. Черныя т&#1123;ни отъ домовъ легли на б&#1123;лую равнину... Сн&#1123;гъ хруститъ... Вдали отдается вой волковъ... Веселый см&#1123;хъ и крикъ звен&#1123;ли на гор&#1123;...
   -- Вася! а ну-ка, кто дальше скатится?-- предложилъ Сидоръ.
   -- Давай попробуемъ!-- откликнулся Василій.
   Санки поставлены въ рядъ...
   -- Трогай!..
   Оба спорщика бойко покатились подъ гору. Сначала они катились почти рядомъ, вотъ и косогоръ, а тамъ и мостъ,-- но вдругъ у Васи санки круто дали вправо, онъ затормозилъ было ногой,-- санки ударились еще прав&#1123;е и со всего разлета прямо въ прорубь... Буль, буль, буль!-- и ни звука.
   Ребята, смотр&#1123;вшіе съ горы, такъ и ахнули...
   -- Вася! кто кого перегналъ?-- спрашиваетъ съ моста Сидоръ.
   Ребята б&#1123;гутъ подъ гору, кричатъ:
   -- Перегналъ! вотъ теб&#1123; и перегналъ!..
   Сидоръ удивленно смотритъ на б&#1123;гущихъ.
   -- А Вася-то гд&#1123; же?-- спросилъ онъ.
   -- Въ проруби!..-- крикнулъ кто-то.
   Приб&#1123;жали ребята и видятъ: конецъ санокъ и ноги торчатъ изъ проруби...
   -- Тащите!-- крикнулъ Сидоръ.
   Вс&#1123; не шелохнутся, точно ко льду примерзли...
   -- Пропустите!
   Изъ толпы вышелъ Николай, подошелъ къ проруби, ухватилъ Василія за ноги и ну тащить... Василій не двинулся. Ребята стоятъ, точно он&#1123;м&#1123;ли. Николай перекрестился и опустился въ воду. Воды было всего по грудьуонъ наклонился, захватилъ Василья за спину и кое-какъ -- съ трудомъ вытащилъ его изъ-подо льда.
   -- Откачивайте скор&#1123;й!-- крикнулъ Николай ребятамъ.
   Около проруби собралось уже много большихъ^ вс&#1123; охали и ахали. Николай вышелъ изъ воды -- весь дрожитъ, зубъ на зубъ попасть не можетъ...
   -- Коля, б&#1123;ги домой!-- зам&#1123;тилъ кто-то изъ большихъ.
   А вотъ посмотрю, что съ Васильемъ будетъ...
   Василья скоро откачали. Николай посмотр&#1123;лъ, какъ онъ зашевелился, и б&#1123;гомъ пустился къ дому... Дома онъ незам&#1123;тно перем&#1123;нилъ б&#1123;лье и залегъ на печку.
   -- Коля, ужинать иди,-- стала звать его мать.
   -- Не хочу, мама,-- отв&#1123;тилъ Николай.
   -- Ишь наб&#1123;гался и &#1123;сть не хочетъ,-- зам&#1123;тилъ отецъ...
   Василья ребята на салазкахъ привезли къ дому и все разсказали его матери.
   -- Ахъ ты, Господи! да какъ же это случилось-то?-- охала мать Василья.
   Напоила она сына липовымъ цв&#1123;томъ и уложила въ постель...
   -- Какъ онъ р&#1123;шился-то?!.
   -- Поди вотъ! Онъ его постоянно обижалъ, а Колюшка незлопамятенъ: все забылъ и первый бросился на помощь.
   -- Да, простая вещь -- простое и д&#1123;ло;, не будь бы Николая, Василья бы подъ ледъ утащило... Его счастье!-- разсуждали ребята, расходясь по домамъ.
   Домашніе Николая только на другой день узнали, что онъ вытащилъ Василья изъ воды. Стали л&#1123;чить его. Нед&#1123;ли дв&#1123; пролежалъ онъ въ постели. Василій же скоро поправился и началъ нав&#1123;щать своего спасителя. Съ той поры они стали друзьями-пріятелями. Бывало, Боже сохрани, если кто тронетъ Николая -- Василій тутъ, какъ тутъ, стоитъ за него горой.
   -- Ихъ и водой не разольешь!-- см&#1123;ются ребята.
   

БАБУШКА И ПРАВНУЧЕКЪ.

   Бабушк&#1123; Анн&#1123; было сто два года, а правнучку Кол&#1123; минуло лишь пять л&#1123;тъ... Однажды бабушка Анна стала собираться въ л&#1123;съ но грибы.
   -- Бабушка, и я съ тобой пойду!..-- сказалъ Коля.
   -- Куда теб&#1123; со мной!.. устанешь!..
   -- Н&#1123;тъ, бабушка, пойду -- не устану...
   -- Въ л&#1123;су волки тебя за&#1123;дятъ,-- стала стращать бабушка.
   -- А какъ волки приб&#1123;гутъ, я за тебя, бабуся, и спрячусь,-- отв&#1123;тилъ Коля.
   Д&#1123;лать нечего, взяла бабушка съ собой Колю... Идутъ, разговариваютъ...
   Вотъ и л&#1123;съ, вотъ и дорожка къ грибнымъ м&#1123;стамъ, -- вдругъ раздался выстр&#1123;лъ, черезъ минуту захруст&#1123;ли сучья, въ кустахъ мелькнула голова волка... Волкъ скрылся, раздался снова выстр&#1123;лъ, и около Коли упала убитая ворона... Коля и бабушка растерялись.
   -- Бабушка, птичка, птичка свалилась,-- шепчетъ Коля.
   -- Ворона это, милый, ворона,-- отв&#1123;тила бабушка...
   -- А ворона разв&#1123; не птица?!
   -- Ну, какая, милый, птица,-- просто ворона...
   -- Теб&#1123; не жаль ея, бабушка?..
   -- Зач&#1123;мъ ее жал&#1123;ть, ворону на каждомъ шагу встр&#1123;тить можно, да и что въ ней хорошаго -- простая ворона...

<img src=v04.jpg>

   -- Бабушка, у нея, можетъ быть, есть д&#1123;тки: в&#1123;дь они сиротами останутся...
   -- Н&#1123;тъ, мой милый, у нея никого н&#1123;тъ,-- ут&#1123;шала бабушка Колю...
   -- А ты, бабушка, почему знаешь?.. Бабушка, милая, оживи ее, вынь дробинки, расправь ей крылышки,-- пусть она полетитъ...
   -- Пойдемъ, Колинька, дальше, зд&#1123;сь стоя, мы ничего не наберемъ...
   -- А кто ее убилъ, бабушка?-- неожиданно спросилъ Коля.
   -- Не знаю, милый, зд&#1123;сь что-то никого не видно...
   -- Зач&#1123;мъ онъ убилъ ее? на что ему нужна она? Ей летать надо...
   Бабушка ничего на это не отв&#1123;тила, она поняла Колю, и ей стало жалко ворону.
   Коля долго еще стоялъ надъ убитой вороной, вс&#1105; ждалъ, что вотъ-вотъ придетъ, кто убилъ ее, подойдетъ, расправитъ ей крылышки, ворона полетитъ... но такъ и не дождался...
   

ПРІЯТЕЛИ.

   На одномъ двор&#1123;, въ одномъ небольшомъ флигельк&#1123;, жили-были два пріятеля -- котъ с&#1123;рый Котофей Котофеевичъ и маленькій Вася-проказникъ. жили они дружно, часто вм&#1123;ст&#1123; по двору б&#1123;гали, вм&#1123;ст&#1123; въ комнат&#1123; играли...
   Бросаетъ Вася весело мячъ резинный) мячъ прыгаетъ, -- скачетъ за нимъ, ловитъ его Котофей Котофеевичъ... Вотъ поймалъ и перевернулся на спину... Вотъ промахнулся Котофей, перескочилъ черезъ мячъ,-- ворчитъ) Вася прыгаетъ около, см&#1123;ется... Вотъ догналъ мячъ Котофей, хватилъ его сердито лапой,-- разъ-разъ! а мячъ отъ него впередъ да впередъ -- прыгъ черезъ камень, бацъ въ ямку, точно крикнулъ: "вотъ найди-ка меня... хитеръ ты, котъ с&#1123;рый, а я и тебя перехитрю! " -- и спрятался въ ямк&#1123;. Котофей огляд&#1123;лся -- н&#1123;тъ мяча, пропалъ мячъ,-- жалобно мяукнулъ с&#1123;рый, прилегъ, глаза прищурилъ, поджидаетъ и мурлычетъ себ&#1123; подъ носъ: "погоди, покажись только, я тебя накрою, круглая мышь-ротоз&#1123;йка!.. отъ меня не уйти теб&#1123;!.." Вася заливается веселымъ см&#1123;хомъ.

<img src=v05.jpg>

   Поиграли они въ мячъ, пошли во флигель, по&#1123;ли тамъ съ Котофеемъ и снова выползаютъ во дворъ, -- въ комнат&#1123; скучно, душно...
   Вышли, Вася поб&#1123;жалъ къ забору,-- а-а, тутъ лежитъ старый боченочекъ, а въ сторонк&#1123; тонкая доска-горбыль,-- какъ это хорошо! Вася съ трудомъ протащилъ по земл&#1123; доску, весь онъ согнулся, щеки раскрасн&#1123;лись, на лбу выступилъ потъ даже. Дотащилъ Вася доску, втолкнулъ ее на боченокъ,-- вотъ и качели -- любо!..
   -- Котофей, покачаемся!-- крикнулъ онъ.
   Котъ замурлыкалъ, изогнулъ спину, потянулся.-- и...скокъ на боченокъ, съ боченка махнулъ на доску -- и сидитъ, дожидается. Вася подставилъ лейку и взобрался На другой конецъ доски. Сидятъ пріятели, посматриваютъ по сторонамъ. Любо имъ!..
   -- Ну, Котофей, начинаемъ!-- крикнулъ Вася.
   Котъ головой качнулъ. Вася прис&#1123;лъ, Котофей поднялся на доск&#1123;, прилегъ,-- разъ-разъ! и пошло д&#1123;ло на ладъ... Но вдругъ порхнулъ воробей и с&#1123;лъ на заборъ. У Котофея загор&#1123;лись глаза, прыгнулъ и онъ на заборъ, -- боченокъ покатился, Вася внизъ кувыркомъ... Шляпа, лейка, корзина съ картофелемъ -- все полет&#1123;ло въ стороны.

<img src=v06.jpg>

   Прошла минута-другая, Вася поднялся, посмотр&#1123;лъ растерянно туда-сюда,-- Котофея н&#1123;тъ нигд&#1123;, и сказалъ проказникъ:
   -- Гд&#1123; Котофей? Что-то его не видно... не ушибся ли онъ... Я... я-то... ничего, только малость испугался.
   А Котофей, какъ ни въ чемъ не бывало, прыгнулъ, промахнувшись, мимо воробья, на сос&#1123;дній дворъ, прилегъ у забора и поджидаетъ, не прилетитъ ли воробей снова. А воробей храбро скачетъ себ&#1123; по крыш&#1123; сос&#1123;дняго дома, да задорно чирикаетъ: "какъ бы не такъ... лежи тамъ -- вижу тебя... такъ теб&#1123; живой въ лапы и дался!.." Въ это время мимо проб&#1123;жала мышка, Котофей было ее цапъ-царапъ, но опять промахнулся и угодилъ въ сапогъ...

<img src=v07.jpg>

БОГЪ СОХРАНИЛЪ.

Картинка съ натуры.

   Около полотна жел&#1123;зной дороги стояла небольшая будка; въ будк&#1123; жила Дарья сторожъ съ дочкой Аннушкой, и съ ними ютилась Жучка -- дворовая собака... Весело жилось Аннушк&#1123; съ пріятелемъ-Жучкой,-- ц&#1123;лыми днями играли они на двор&#1123; или на улиц&#1123; около дома... Но вотъ Дарья усадила дочку учить азбуку -- Жучка тутъ какъ тутъ, усядется рядкомъ и въ азбуку, заглядываетъ -- точно что и понимаетъ. Не налюбуется Дарья на свою дочку-умницу; рада она, что дочк&#1123; такъ весело живется...
   Холодно. Вьюга шумитъ за окномъ, заметаетъ поля и дороги; в&#1123;теръ въ труб&#1123; тянетъ унылую п&#1123;сню...
   -- Мама, чу!.. слышишь, свиститъ,-- говоритъ Аннушка.
   Дарья торопливо накинула на плечи шубенку, зеленый флагъ захватила съ собой.
   -- Мама, и я пойду съ тобой, -- просится Аннушка.
   -- Куда ты, красавица, дома сиди... Я сейчасъ ворочусь.
   -- Н&#1123;тъ, мама, и меня возьми... Я хочу съ тобой.
   Д&#1123;лать нечего, взяла Дарья свою ненаглядную. Холодъ, дождь и вьюга не удержатъ дома ребенка,-- гд&#1123; мать -- тамъ и дочь, -- вм&#1123;ст&#1123; съ ними и Жучка...
   Вотъ и рельсы жел&#1123;зной дороги, Дарья встала на л&#1123;сенку, Аннушка сзади нея, -- Жучка роется въ сн&#1123;гу... Вьюга мететъ -- завываетъ, по&#1123;здъ пыхтитъ уже близко, Аннушка, жмуря глазенки отъ сн&#1123;га, прячется за мать и, улыбаясь, посматриваетъ по сторонамъ -- ищетъ, гд&#1123; Жучка?..
   -- У-у-у, какой страшный! какъ тяжело онъ пыхтитъ,-- шепчетъ Аннушка матери.
   -- Тяжеленекъ возокъ-то везетъ, -- отв&#1123;тила Дарья.

<img src=v08.jpg>

   Жучка скакала-скакала по сн&#1123;гу, и вдругъ бросилась на рельсы и знай себ&#1123; лапами скребетъ да лаетъ.
   -- Жучка, Жучка, уйди, не шали!-- грозитъ Аннушка пальцемъ. Жучка и знать ее не хочетъ -- продолжаетъ свое д&#1123;ло... По&#1123;здъ совс&#1123;мъ уже близко, Жучка прис&#1123;ла на рельсахъ и сидитъ, лаетъ на по&#1123;здъ...
   Аннушка порывисто бросилась къ Жучк&#1123;... Дарья держитъ флагъ и ничего не видитъ, -- да ей точно и д&#1123;ла и заботы больше н&#1123;тъ... Вдругъ она взглянула на рельсы и ахнула. Паровозъ рядомъ, и Аннушка стоитъ одной ногой на полотн&#1123; и Жучку сгоняетъ... Дарья мигомъ ухватила ее за полу пальто и дернула къ себ&#1123;. Аннушка упала, по&#1123;здъ съ шумомъ пролет&#1123;лъ мимо нихъ, а Жучка на другой сторон&#1123; заливается лаемъ...
   -- Что ты?.. Господь съ тобой?-- только и молвила Дарья.
   -- Жучку, Жучку мн&#1123;, мамушка, жалко, поди, задавило ее, -- отв&#1123;тила сквозь слезы Аннушка.
   А Жучка тутъ какъ тутъ, стоитъ на заднихъ лапкахъ и весело хвостомъ виляетъ... По&#1123;здъ скрылся изъ виду, и Дарья съ дочкой и съ Жучкой пошли въ свою

<img src=v09.jpg>

ПТЕНЧИКЪ УПОРХНУЛЪ.

(Изъ разсказовъ бабушки).

   Позади старенькой избушки, у заброшеннаго тына, сидитъ бабушка Анна. Около бабушки полукругомъ сидятъ ребята, и говоритъ имъ бабушка тихо, но внятно: -- "Не за морями, не за горами, а у насъ въ Даниловк&#1123;, л&#1123;тъ двадцать тому назадъ, жилъ старикъ Наумъ. У Наума много было птичекъ -- любилъ ихъ старый) тутъ п&#1123;ночки-п&#1123;вуньи, тихій зябликъ, скворушко-забавникъ, дроздъ-пересм&#1123;шникъ и канарейки жолтыя, пестрыя... Чуть проглянетъ утро -- д&#1123;дъ то ходитъ, то сидитъ около птичекъ и разговариваетъ съ ними... То почиститъ кл&#1123;тки, то зернышекъ насыплетъ, то св&#1123;женькой водички подольетъ -- и веселъ онъ... Птички на перебой заливаются, выводятъ свои трели, -- Наумъ только улыбается... Такъ проходятъ дни за днями.
   "Было л&#1123;то. Пара канареекъ стала вить гн&#1123;здо,-- копошатся, заботливо хлопочутъ он&#1123;, -- и вотъ свили мягкое, уютное гн&#1123;здышко... Самка положила въ него пять яичекъ и стала сид&#1123;ть -- согр&#1123;вать ихъ. Спустя дв&#1123; нед&#1123;ли изъ яичекъ вылупились д&#1123;т&#1105;ныши,-- у Наума новая радость -- новая забота... Птенчики росли быстро; вотъ они уже оперились. Наумъ возьметъ птенчика, положитъ его на ладонь и любуется -- дышать не см&#1123;етъ.-- "Ишь Божья благодать,-- смотри-ка, ужъ и оперился",-- только бывало и вымолвитъ д&#1123;дъ...

<img src=v10.jpg>

   "Вотъ разъ, одинъ изъ птенчиковъ сталъ полоскаться въ вод&#1123;,-- выполоскался, отряхнулся, прыгнулъ изъ чашечки, ножка у него подогнулась,-- птенчикъ запищалъ.
   "Д&#1123;дъ тутъ какъ тутъ, взялъ птенца на ладонь, сталъ разглядывать,-- глядитъ, а у того правая ножка вывихнута.
   -- "Что ты?.. Христосъ съ тобой!.. миленькій, что ты сд&#1123;лалъ?..-- спрашиваетъ птенчика д&#1123;дъ.
   "Птенчикъ только попискиваетъ.
   "Наумъ посмотр&#1123;лъ еще, подулъ на него и положилъ въ кл&#1123;тку. Птенчикъ ни съ м&#1123;ста... Покачалъ головой Наумъ и говоритъ:
   -- "Ишь напасть какая, никакъ ножку сломалъ...
   "Снова птенчикъ въ рукахъ у д&#1123;да, снова старый осматриваетъ его,-- подумалъ-погадалъ, ч&#1123;мъ-то помазалъ ногу и положилъ обратно въ кл&#1123;тку. Птенчикъ умолкъ, взмахнулъ было крылышками, чуть-чуть поднялся на л&#1123;вую ногу и снова прис&#1123;лъ. Подлет&#1123;ли къ птенчику мать съ отцомъ, покружились около него, что-то почирикали, встали по бокамъ, расправили крылышки, подсунули ихъ подъ птенчика и мигомъ перенесли его въ гн&#1123;здо. Д&#1123;дъ только ахнулъ...
   -- "Поди вотъ, Божья воля, птица, а такая-то разумная...
   "Шли дни за днями, птенчикъ все время сид&#1123;лъ въ гн&#1123;зд&#1123;, захочетъ поклевать, пискнетъ, смотришь, сейчасъ же и несутъ ему родители зернышекъ, а-то иногда и перенесутъ на крылышкахъ къ корму.
   "Бол&#1123;знь птенчика сильно опечалила д&#1123;да,-- онъ и понять не могъ: какъ это случилось?! Ц&#1123;лыми днями сл&#1123;дилъ онъ за больнымъ птенцомъ, все ждалъ, что вотъ-вотъ слетитъ птенчикъ съ гн&#1123;здышка,-- но онъ не двигался...
   "Прошло нед&#1123;ли три, Наумъ открылъ окно и сталъ чистить кл&#1123;тки канареекъ. На улиц&#1123; была благодать: солнце весело улыбалось и сильно пригр&#1123;вало землю, ласточки весело щебетали около домовъ... Наумъ открылъ дверцу у кл&#1123;тки, -- вдругъ оттуда выскочилъ больной птенчикъ, -- скокъ-скокъ по столу, -- д&#1123;дъ улыбнулся. Птенчикъ со стола вспорхнулъ на окно, съ окна на улицу... Д&#1123;дъ и руками развелъ...

<img src=v11.jpg>

   -- "Миленькій!.. миленькій... красавчикъ... куда ты?.. Но птенчикъ не слушалъ, съ земли взвился на крышу, съ крыши на дворъ, со я вора улет&#1123;лъ въ садъ (у Наума былъ большой фруктовый садъ) и былъ таковъ. Наумъ туда, сюда,-- птенчика и сл&#1123;да н&#1123;тъ...
   -- "Господи, что же это?! Твоя святая воля, в&#1123;дь онъ былъ хиленькій такой, какъ же это улет&#1123;лъ-то?..
   "Долго онъ ходилъ, искалъ птенчика, но нигд&#1123; не нашелъ его...
   "Часто посл&#1123; Наумъ вспоминалъ своего "миленькаго птенчика". Не жаль было ему, что "миленькій" улет&#1123;лъ, а жаль, что онъ, пожалуй, не найдетъ себ&#1123; корму, помретъ съ голоду, или попадетъ кошк&#1123; въ зубы... Много разъ пытался онъ искать птенчика, но все напрасно... Часто думалъ Наумъ о немъ и порою ут&#1123;шалъ себя, что "миленькій"-"хиленькій", можетъ быть, прилетитъ къ нему и снова поселится въ своей кл&#1123;тк&#1123;...
   Бабушка замолкла, ребята не сводили съ нея глазъ и ждали, что она будетъ говоритъ дальше, но старая молчала...
   -- Бабушка, что же птенчикъ-то?-- спросилъ Вася.
   -- Упорхнулъ. Вишь, ну и больше ничего...

<img src=v12.jpg>

КАКЪ ЗАВЕЛИСЬ КАНАРЕЙКИ НА РУСИ.

   Кто не знаетъ маленькой, желтенькой птички -- канарейки?.. Ея родина -- Канарскіе острова, гд&#1123; она и живетъ на вол&#1123;... Тамъ тепло и привольно ей, а у насъ холодно, почему мы и держимъ канареекъ въ комнатахъ, въ кл&#1123;ткахъ...
   Давно это было, одинъ голландскій корабль плылъ по морю. Поднялась буря, корабль бросало по волнамъ, какъ щепку, его сильно поломало и прибило къ берегу,-- это были Канарскіе острова. Во время починки, на корабл&#1123;, на носу палубы, дв&#1123; желтенькія птички натаскали морской травы и свили себ&#1123; гн&#1123;здо. Самка вскор&#1123; положила туда четыре с&#1123;ренькихъ яичка -- стала сид&#1123;ть, согр&#1123;вать, ихъ... Самецъ носилъ ей пищу, -- разныхъ зернышекъ. Прошло дв&#1123; нед&#1123;ли, изъ яичекъ показались уродливыя головки. Самецъ и самка стали таскать имъ пищу... Корабль починили, и онъ поплылъ въ Голландію,-- канарейки остались на немъ... Поздно осенью корабль остановился въ гавани на зимовку. На берегу была старая рыбачья избушка, въ которой жилъ старикъ-рыбакъ съ семьей... Стало холодно... Канарейки съ корабля перелет&#1123;ли во дворъ рыбачьей избушки и прижались въ коровник&#1123;, въ ясляхъ. Маленькая д&#1123;вочка пошла давать коров&#1123; корму; зам&#1123;тивъ невиданныхъ прежде птичекъ, она удивилась и сказала отцу:-- "Иди, посмотри, какія-то птички у насъ"... Вышелъ отецъ, полюбовался на птичекъ и сталъ ловить ихъ. Птички дрожали отъ холода и свободно дались въ руки. Принесли ихъ въ комнату, дали конопляныхъ зернышекъ, -- птички поклевали, поклевали да и зап&#1123;ли... Долго разливалась ихъ звонкая, пріятная п&#1123;сня... Д&#1123;ти слушали -- радовались, они никогда не слышали такой милой п&#1123;сенки и никогда не вид&#1123;ли такихъ желтенькихъ птичекъ. Какія это птички, откуда взялись? Чьи он&#1123;?... Это было для нихъ загадкой. Д&#1123;ти сд&#1123;лали кл&#1123;тку, и птички стали жить въ ней и выводить д&#1123;токъ. Посл&#1123; узнали, что эти птички приплыли на корабл&#1123; съ Канарскихъ острововъ, а потому и назвали ихъ канарейками... Прошелъ годъ, у рыбака развелось канареекъ довольно много, онъ сталъ продавать ихъ и выручалъ хорошія деньги... Московскіе купцы купили у него двухъ самцовъ и двухъ самокъ и привезли въ Москву, гд&#1123; они скоро стали разводиться и распространяться по всей Руси...

<img src=v13.jpg>

ДВ&#1122; СОБАКИ.

   По мосту б&#1123;жали дв&#1123; собаки, -- одна охотничья, а другая догъ. На мосту валялась какая-то кость,-- увидали собаки кость и об&#1123; сразу ухватились за нее... Ухватили, -- рвутъ, одна отъ другой. Долго боролись они, оскаливъ зубы; вдругъ догъ сильно дернулъ и съ костью перескочилъ черезъ перила и прямо въ воду.-- Охотничья за нимъ... Въ вод&#1123; догъ сильно укусилъ охотничью -- но та отняла кость и поплыла къ берегу, а догъ -- выбившись изъ силъ -- сталъ тонуть. Охотничья, увидя своего противника утопающимъ, вернулась обратно, схватила дога за шиворотъ и притащила на берегъ. Тутъ об&#1123; собаки ласково взглянули одна на другую, повиляли хвостами и пошли, каждая своей дорогой...
   

ВЪ ПЕРЕЛЬСКЪ.

"Челов&#1123;къ б&#1123;дный и прит&#1123;сняющій слабыхъ -- то
же, что проливной дождь, омывающій хл&#1123;бъ..."
Изъ "Притчей" Соломона.

I.

   Въ перел&#1123;ск&#1123;, на сучк&#1123; молодой березки было гн&#1123;здо чернаго дрозда. Л&#1123;тъ семь подъ рядъ онъ вилъ зд&#1123;сь свое гн&#1123;здо, сжился съ этимъ м&#1123;стомъ такъ, что каждый кустикъ въ округ&#1123; знаетъ.
   Въ стародавнія времена зд&#1123;сь было поле,-- заглохло оно, и показался маленькій л&#1123;сокъ. Стали проходить года, л&#1123;съ разросся -- и стала чаща. Земля была влажная, деревья широко раскидывали свои корни, и быстро пошли молодые ростки... Все выше и выше поднимались березки, сосны да ели.
   По одну сторону перел&#1123;ска раскинулось хл&#1123;бное поле, а по другую протекалъ небольшой ручеекъ. Л&#1123;томъ онъ заросталъ травой -- осокой, гд&#1123; много водилось утокъ... Около перел&#1123;ска, отъ села Пучинова, пролегла песчаная дорога, а черезъ ручей былъ перекинутъ мостикъ.
   Было л&#1123;то. Двое ребятъ, Сидоръ съ Максимомъ, ходили въ л&#1123;съ по грибы. Долго бродили они по л&#1123;су, притомились, а грибовъ -- н&#1123;тъ и н&#1123;тъ.
   -- Макся, смотри-ка, гн&#1123;здо!-- показалъ рукою Сидоръ.
   Изъ гн&#1123;зда вылет&#1123;лъ черный дроздъ
   -- Дроздъ тутъ живетъ! Вишь, какъ важно ухитрился, и гн&#1123;здо-то чуть-чуть видн&#1123;ется въ зелени,-- молвилъ Максимъ.
   -- Посмотримъ, что тамъ есть?-- предложилъ Сидоръ и, не дожидаясь отв&#1123;та, быстро вл&#1123;зъ на березу.
   Въ зеленыхъ в&#1123;ткахъ, между сучковъ, черн&#1123;лось гн&#1123;здо. Свито оно было изъ сухихъ прутьевъ съ травой, а внутри выложено мохомъ, и въ немъ лежало, пять зеленоватыхъ яицъ, съ коричневыми пятнышками... Сидоръ хот&#1123;лъ было сбросить гн&#1123;здо, но Максимъ упросилъ его, чтобы гн&#1123;здо оставить.
   -- Пусть высидятся пташки, тогда, какъ-нибудь вечеркомъ, на свобод&#1123;, мы ихъ и заберемъ вс&#1123;хъ, всей кучей, и съ гн&#1123;здомъ,-- р&#1123;шилъ Максимъ.
   Самецъ и самка все время вились около нихъ) они суетливо садились на ближніе сучки, что-то кричали и снова лет&#1123;ли. Мальчики ушли -- и дрозды умолкли. Самка с&#1123;ла въ гн&#1123;здо, а самецъ приснастился на сучекъ и затянулъ свою п&#1123;сню.
   Прошла нед&#1123;ля, изъ яицъ показались птенцы. Отецъ и мать стали носить имъ разныхъ червячковъ, мошекъ) ц&#1123;лый день хлопочутъ, лишь-бы накормить своихъ д&#1123;токъ...
   

II.

   Посл&#1123; долгой засухи выпалъ дождь. Въ перел&#1123;ск&#1123; все ожило, грибъ подберезовикъ уже совс&#1123;мъ было изсохъ, но вотъ капелька по капельк&#1123; набралъ корень сока и быстро сталъ рости -- выбиваться изъ-подъ листьевъ на волю.
   Птички прижались по гн&#1123;здамъ, -- они рады были дождю, но боялись за своихъ д&#1123;тушекъ: какъ бы не замочило ихъ. Посл&#1123; дождя выглянуло солнце, птички зап&#1123;ли, листья заблест&#1123;ли,-- л&#1123;съ улыбнулся.

<img src=v14.jpg>

   Дорогой шла куча ребятъ, -- имъ и дождь не пом&#1123;ха. Крикъ, см&#1123;хъ, б&#1123;гъ въ зацуски -- и не разберешь ихъ, чего только у нихъ не было. Поравнявшись съ перел&#1123;скомъ, ребята вс&#1123; гуськомъ пошли прямо къ знакомой березк&#1123;,-- гд&#1123; было гн&#1123;здо дрозда. Сидоръ быстро вл&#1123;зъ на березу и с&#1123;лъ, на сучекъ около гн&#1123;зда. Самецъ и самка выпорхнули, птенцы запищали...
   -- Церрръ {Знакъ тревоги у дрозда.}, церрръ!-- кричали дрозды и вились надъ головой Сидора,
   -- Братцы, еще сл&#1123;пые!-- молвилъ Сидоръ.
   -- Тащи ихъ вс&#1123;хъ вм&#1123;ст&#1123; съ гн&#1123;здомъ!-- крикнулъ Петръ.
   Самецъ и самка отчаяно кричали: "киксъ! киксъ! киксъ"! {Знакъ опасаться.}.
   -- Оставьте, зач&#1123;мъ вамъ они?.. Пусть растутъ себ&#1123; съ Богомъ,-- упрашивалъ Максимъ.
   -- Ишь ты: простъ, какъ дроздъ!.. Оставь, а онъ посл&#1123; и унесетъ ихъ,-- отв&#1123;чалъ Сидоръ.
   Вс&#1123; заговорили, чтобы оставить на время маленькихъ д&#1123;тенышей, -- пусть оперятся, тогда и взять можно.
   Сидоръ сл&#1123;зъ съ дерева, и ребята пошли обратно въ село. Всю дорогу они см&#1123;ялись надъ Максимомъ, -- но тотъ молчалъ. Онъ былъ сынъ б&#1123;дныхъ родителей. Насм&#1123;шки, колотушки пріятелей, онъ все переносилъ, никому не жаловался и ни на кого не сердился. Мальчикъ онъ былъ тихій, кроткій. Любилъ онъ л&#1123;съ, любилъ птичекъ и всякую живую тварь.
   -- Вольная пташка зла никому не д&#1123;лаетъ; малость по малости она добро приноситъ, хл&#1123;бъ бережетъ, л&#1123;съ охраняетъ,-- говоритъ онъ о птичкахъ.
   Сидоръ наоборотъ: онъ былъ тоже изъ б&#1123;дной семьи, но шустрый малый и поставилъ себя между товарищами на первомъ м&#1123;ст&#1123; по своей сил&#1123; и по своей выдумк&#1123;. Кто первый игру зат&#1123;етъ?-- Сидоръ... Кто первый наб&#1123;докуритъ?-- Сидоръ... Всюду онъ первый, и обид&#1123;ть слабаго -- первый.
   Посл&#1123; похода въ перел&#1123;сокъ Максимъ призадумался: какъ-бы ему спасти дрозда отъ разоренья ребятъ?... Что если узнаютъ? житья мн&#1123; отъ нихъ не будетъ".

<img src=v15.jpg>

   На другой день Максимъ пошелъ въ л&#1123;съ за грибами. Зашелъ въ перел&#1123;сокъ, посмотр&#1123;лъ на гн&#1123;здо -- тутъ оно, сохранно. Самецъ и самка сид&#1123;ли на сучк&#1123;. Максимъ осмотр&#1123;лся по сторонамъ, вл&#1123;зъ на березу, осторожно снялъ гн&#1123;здо съ д&#1123;тенышами, положилъ все въ свой рваный картузъ и сл&#1123;зъ на землю.
   Дрозды засуетились. Максимъ бережно несъ картузъ, поднимая его въ воздух&#1123;, чтобы вид&#1123;ли дрозды,-- птенцы пищали. Максимъ отнесъ гн&#1123;здо въ дальній уголъ перел&#1123;ска и положилъ въ траву, отошелъ немного въ сторону и сталъ наблюдать. Самецъ и самка сначала летали около гн&#1123;зда, потомъ с&#1123;ли на ближній сукъ, съ сучка юркнули въ траву и с&#1123;ли къ д&#1123;тенышамъ.
   -- С&#1123;ли! ну и слава Богу, пусть живутъ,-- проговорилъ самъ себ&#1123; Максимъ и пошелъ собирать грибы.
   На другой день Максимъ рано утромъ пошелъ посмотр&#1123;лъ дроздовъ, Туда, сюда -- ихъ н&#1123;тъ, точно и не было; одно лишь пустое гн&#1123;здо въ трав&#1123; осталось. Куда они спрятались, онъ такъ и не нашелъ.
   -- Вотъ теперь и хорошо имъ, пусть проищутъ ихъ ребята,-- думалъ Максимъ.
   Спустя съ нед&#1123;лю, поздно вечеромъ Сидоръ одинъ пошелъ въ перел&#1123;сокъ съ нам&#1123;реніемъ перенести гн&#1123;здо дрозда къ себ&#1123; въ избу, въ приготовленную кл&#1123;тку.
   -- Лучше одинъ схожу, принесу ихъ домой, а посл&#1123; въ город&#1123; и продамъ, никто и неузнаетъ,-- р&#1123;шилъ онъ.
   Стало вечер&#1123;ть. Вотъ и перел&#1123;сокъ. Сидоръ подошелъ къ берез&#1123;, глянулъ вверхъ,-- тамъ пусто.
   -- В&#1123;рно, я ошибся?!. Должно быть, гн&#1123;здо на другой берез&#1123;, и Сидоръ пошелъ дальше.
   Долго ходилъ онъ, искалъ все гн&#1123;зда,-- но его н&#1123;тъ какъ н&#1123;тъ.
   -- Точно въ воду кануло, -- думалъ Сидоръ.
   Ночь совс&#1123;мъ спустилась на землю, въ л&#1123;су стало темно.
   -- Вонъ, вонъ оно гд&#1123;!.. Какъ же это я раньше-то не зам&#1123;тилъ!-- говорилъ самъ съ собою Сидоръ, подходя къ одной изъ сосенъ.-- На сосн&#1123;? Какъ же это такъ? Прежде точно на берез&#1123; было!
   Онъ уже пол&#1123;зъ было на сосну, посмотр&#1123;лъ вверхъ и ахнулъ... Въ темнот&#1123; р&#1123;зко выд&#1123;лились два яркія глаза, они точно огнемъ впились прямо въ Сидора. И вдругъ это чудовище захохотало. Въ глазахъ у Сидора помутилось... "Ужъ не л&#1123;шій ли?" -- мелькнуло у него въ голов&#1123;... Сердце заколотило, зубы дрожатъ... Не помня себя, онъ какъ-то украдкой взглянулъ вверхъ, -- обомл&#1123;лъ и упалъ на землю: передъ его глазами межъ деревьевъ замелькали какіе-то призраки. Голова его гор&#1123;ла, въ ушахъ звонъ стоялъ. То хохотъ слышитъ онъ надъ головой, то аукаетъ кто-то вдали... А эти два странные огня такъ и горятъ надъ нимъ. Вотъ что-то вверху зашум&#1123;ло, взмахнуло крыльями -- и, спустя минуту, не слышно было ни звука, ни шелеста... Прошло минутъ десять, Сидоръ очнулся, тихо поднялся съ земли, робко посмотр&#1123;лъ по сторонамъ,-- кругомъ тишина. Мальчикъ б&#1123;гомъ, безъ оглядки, пустился б&#1123;жать къ дому. Ноги какъ нарочно спотыкались, точно он&#1123; и не его были. Усталый, вернулся онъ домой и легъ спать на с&#1123;новал&#1123;. Долго не спалось ему: все чудился чей-то крикъ и см&#1123;хъ...

<img src=v16.jpg>

   На другой день отецъ и мать хватились Сидора. Стали искать -- н&#1123;тъ нигд&#1123; малаго, переспрашивали вс&#1123;хъ сос&#1123;дей -- никто не видалъ. Зач&#1123;мъ-то пол&#1123;зли на с&#1123;новалъ -- и тамъ нашли его. Сидоръ лежалъ на голомъ полу, подъ голову былъ положенъ картузъ. Лицо его гор&#1123;ло, руки были раскинуты...
   Онъ лежалъ въ забытьи, въ горячк&#1123;. Отецъ осторожно взялъ его на руки и перенесъ въ избу. Нед&#1123;ли дв&#1123; пролежалъ Сидоръ въ постели, потомъ сталъ мало-по-малу поправляться и разсказалъ, гд&#1123; онъ былъ и что съ нимъ случилось.
   -- Экой пріятель!.. В&#1123;дь это ты совы напугался,-- сказалъ отецъ.
   Максимъ часто нав&#1123;щалъ Сидора и душевно сожал&#1123;лъ его, жал&#1123;лъ тотъ день и часъ, когда онъ спряталъ гн&#1123;здо. Будь гн&#1123;здо на м&#1123;ст&#1123;, ничего бы не было, и Сидоръ не хворалъ-бы... Однако Максиму и дроздовъ жалко: "в&#1123;дь они наши друзья!.. Зач&#1123;мъ же зорить? какая въ этомъ польза?... И отъ Бога это гр&#1123;шно, и отъ челов&#1123;ка стыдно",-- думалъ Максимъ.
   Сидоръ поправился и съ той поры "курицу не обидитъ",-- говорили про него, а про птицъ и говорить нечего:-- первый ихъ защитникъ...

<img src=v17.jpg>

   

С&#1122;РЫЙ СПАСЪ.

(Истинное происшествіе).

   Была зима съ трескучими морозами. Прошло Рождество, прошелъ Новый Годъ, прошло Крещенье, пришла и широкая масляница, а на двор&#1123; стояли еще кр&#1123;пкіе морозы, -- такъ что на лету падали птицы. Р&#1123;дко бываетъ такая студеная зима... Много терпитъ отъ нея б&#1123;дный людъ: холодъ и голодъ, и всякія бол&#1123;зни.
   Въ сел&#1123; Никольскомъ жилъ съ семьей д&#1123;дъ Сидоръ -- славный такой,-- простой мужикъ. Домъ у него былъ не изъ богатыхъ, частенько у д&#1123;да бывали недостатки. Какъ на гр&#1123;хъ въ эту студеную зиму на масляниц&#1123; у Сидора вс&#1123; дрова вышли. Собирался онъ раньше, за нед&#1123;лю, съ&#1123;здить въ л&#1123;съ за дровами, да удерживали сильные морозы -- и д&#1123;дъ поджидалъ хорошей погоды.
   -- Вотъ вышли и посл&#1123;днія пол&#1123;нья... Завтра, Трофимычъ, топить неч&#1123;мъ!-- сказала Сидору его жена, Дарья.
   -- Знаю, что неч&#1123;мъ,-- да, вишь, морозъ-то кр&#1123;покъ, не помягчитъ ли малость,-- такъ завтра и по&#1123;ду!-- отв&#1123;тилъ Сидоръ.
   Къ вечеру сд&#1123;лалось тепл&#1123;е, но на другой день съ утра запорошило, -- сн&#1123;гъ падалъ большими хлопьями и разстилался б&#1123;лой пеленой по улицамъ большого села Никольскаго. Мало-по-малу стало заметать дорогу... Непогода разыгрывалась въ сильную пургу {Пурга -- сн&#1123;жная буря, мятель, вьюга.} -- и такъ разгулялась, что "св&#1123;ту Божьяго стало не видать". В&#1123;теръ въ труб&#1123; нап&#1123;валъ свою заунывную п&#1123;сню: то тянулъ ее тоскливо, то хрипло ворчалъ й, какъ шальной, уносился вдаль...
   Въ дом&#1123; Сидора проснулись рано.
   -- Ишь, какъ свиститъ,-- пожалуй, и до л&#1123;су не доберешься!-- молвилъ Сидоръ.
   -- Какъ же теперь, Трофимычъ, быть-то?-- проговорила Дарья.
   -- Вотъ и то думаю-гадаю: какъ бы лучше-то сд&#1123;лать, -- отв&#1123;тилъ Сидоръ.
   -- Тятя, ты насъ, пожалуй, безъ дровъ оставишь: померзнемъ вс&#1123;!-- голосили ребятишки.
   -- Н&#1123;тъ, милушки, нельзя безъ дровъ быть... По&#1123;ду -- недалеко...
   Вскор&#1123; Сидоръ сталъ собираться въ л&#1123;съ, хотя жена и д&#1123;ти настаивали, чтобы онъ обождалъ часъ-другой, пока стихнетъ непогода... Дровъ можно было занять у сос&#1123;дей.
   -- По&#1123;ду лучше теперь, а то къ вечеру-то непогода, пожалуй, сильн&#1123;е разыграется,-- отв&#1123;тилъ Сидоръ.
   Собрался Трофимычъ и по&#1123;халъ.
   Порывисто налетавшій вихрь поднималъ столбы сн&#1123;га и крутилъ ихъ въ воздух&#1123;. Сидоръ съ трудомъ добрался до л&#1123;са, срубилъ два-три деревца и направился къ дому. Встр&#1123;чный в&#1123;теръ обдавалъ его сн&#1123;гомъ, порошилъ въ глаза) карій конь Сидора то и д&#1123;ло сбивался съ дороги и вязъ въ сн&#1123;гу.
   -- Но, но, милый! Ползи-ползи по маленьку!-- приговаривалъ Сидоръ, понукая лошадь.
   Часа два такъ бился Сидоръ, путаясь въ сугробахъ... Впереди -- "эти не видно"... Оставивъ коня, Сидоръ пошелъ отыскивать дорогу. Ходилъ, ходилъ, изъ силъ выбился. Ноги его вязли все глубже и глубже... Сидоръ пріостановился отдохнуть, прис&#1123;лъ... В&#1123;теръ быстро наметалъ на него сн&#1123;гъ... Сидору показалось, какъ будто стихло кругомъ... Его уже занесло сн&#1123;гомъ... Мягко, тепло показалось ему въ сн&#1123;жномъ сугроб&#1123;) его охватывала сладкая истома, пов&#1123;яла дрема и... онъ заснулъ... Лет&#1123;ли незам&#1123;тно минута за минутой, быстро заносило Сидора сн&#1123;гомъ,-- небольшой б&#1123;лый холмъ поднялся уже надъ нимъ, а ему было хорошо, пріятно) чудныя вид&#1123;нья носились предъ нимъ... Вотъ онъ видитъ: по земл&#1123; идетъ Христосъ. Лицо Его радостной улыбкой сіяетъ. "Этотъ челов&#1123;къ д&#1123;лалъ добро и хорошо ему будетъ!" -- тихо говоритъ Христосъ, показывая рукою на Сидора... Но вдругъ потемн&#1123;ло небо, все исчезло и насталъ мракъ...
   Сумерки сгустились надъ землей, а Сидоръ все еще домой неворотился) домашніе его стали тревожиться... Смерклось) непогода утихла. Наступила ночь, ясная лунная ночь) на неб&#1123; сіяли зв&#1123;зды^ землю окутала голубая морозная мгла. Всюду было тихо, лишь по л&#1123;су рыскали зв&#1123;ри. Вотъ показался с&#1123;рый волкъ на опушк&#1123; л&#1123;са, вотъ проб&#1123;жалъ заяцъ, -- волкъ вышелъ на дорогу. Подойдя къ сн&#1123;жному сугробу, подъ которымъ лежалъ Сидоръ, волкъ сталъ обнюхивать, прислушался... и началъ рыть сн&#1123;гъ; мигомъ разрылъ сугробъ, вытащилъ Сидора, поворчалъ. Волкъ видитъ: добыча не шевелится, обошелъ кругомъ, -- посмотр&#1123;лъ на Сидора, прилегъ и сталъ сторожить...
   Карько кое-какъ выбился на дорогу и одинъ пришелъ домой. Дарья, увидавъ лошадь безъ хозяина, страшно перепугалась... Сидора искали въ саняхъ,-- не нашли, и,
   Въ избу собрались сос&#1123;ди, начались разговоры, толки.
   Толковали, толковали и покончили на томъ, чтобы пятерымъ идти къ л&#1123;су на поиски.
   Взявъ два фонаря, ружье и дубинки, мужики отправились по дорог&#1123; въ л&#1123;съ. Они съ трудомъ пробирались по сн&#1123;жнымъ сугробамъ...
   Шли, шли и видятъ въ сторон&#1123; отъ дороги темную точку,-- пріостановились, стали разсматривать.
   -- Да, это, кажись, С&#1123;рый лежитъ!-- сказалъ одинъ изъ мужиковъ.
   -- Какое "С&#1123;рый"! Это -- Сидоръ лежитъ...-- зам&#1123;тилъ другой.
   Волкъ, увидя огни, вскочилъ.
   -- Братцы, волкъ, волкъ!
   С&#1123;рый волкъ стоялъ -- не шелохнулся. Мужики подходили все ближе и ближе...
   -- Ату его, ату!-- закричали вс&#1123; въ одинъ голосъ.
   С&#1123;рый, оскаля зубы, посмотр&#1123;лъ на кричавшихъ и поб&#1123;жалъ къ л&#1123;су. Но тутъ, всл&#1123;дъ ему, просвистала пуля -- другая, и С&#1123;рый повалился въ сн&#1123;гъ.

<img src=v18.jpg>

   Подошли къ Сидору, поворочали его,-- ни гу-гу, приложили руку къ ше&#1123;, теплая,-- живъ, значитъ, стали оттирать его сн&#1123;гомъ,-- и Сидоръ очнулся...
   -- Какъ я спалъ-то хорошо!.. И зач&#1123;мъ только меня разбудили?-- смотря на окружающихъ, -- проговорилъ онъ, медленно протирая глаза.
   -- Опомнись! Что ты!..-- сказали ему мужики.
   -- Гд&#1123; же я?.. Господи, помилуй... да никакъ въ л&#1123;су?!.-- разс&#1123;янно глядя по сторонамъ, спросилъ Сидоръ.
   -- Н&#1123;тъ, въ пол&#1123;!-- отв&#1123;тили ему.
   Одни стали поднимать Сидора, а
   другіе пошли къ волку. Волкъ лежалъ, растянувшись во всю длину... Поворочали его,-- тяжелъ... Послали за лошадью и черезъ часъ Сидора и волка привезли въ село.
   -- Мама, прі&#1123;хали, прі&#1123;хали!-- закричали въ одинъ голосъ ребятишки, услыхавъ скрипъ саней у воротъ.
   Дарья выб&#1123;жала во дворъ, отворила ворота, и первый спросъ былъ о Трофимыч&#1123;...
   -- Живъ-ли?...
   -- Живъ и здоровъ, не безпокойся, старикъ твой волкомъ спасенъ,-- отв&#1123;тилъ одинъ изъ мужиковъ.
   -- Какъ это ты, Трофимычъ! А?-- спрашивала его обрадованная Дарья.
   -- С&#1123;рый спасъ... поди вотъ!.. Значитъ, судьба!..-- толковали мужики.
   -- Да!.. Если бы не С&#1123;рый, вамъ не найти меня!-- отозвался Сидоръ.
   Много разсуждали въ сел&#1123; объ этомъ происшествіи и р&#1123;шили: изъ шкуры волка сд&#1123;лать чучело и поставить его въ сельскомъ правленіи. А Сидоръ съ той поры никогда никакого д&#1123;ла не откладывалъ "до завтра".

<img src=v19.jpg>

   

ВЪ Л&#1122;СУ СЪ МЕДВ&#1122;ДЯМИ.

(Очеркъ изъ жизни Якова Кузьмина).

"Кто что ни говори, а подобныя происшествія
бываютъ на св&#1123;т&#1123;, р&#1123;дко, но бываютъ".
Гоголь.

I.

   Былъ іюль въ половин&#1123;. Л&#1123;то стояло жаркое, грибовъ и ягодъ въ л&#1123;су было много.
   -- По грибы, по ягоды, по калину-малину, по красную смородину!-- кричали на перебой ребята, идя Въ л&#1123;съ за ягодами.
   -- Не кричите, не пугайте добрыхъ людей!-- оговорила ребятъ бабушка Анна, возвращавшаяся изъ л&#1123;са.
   -- Ничего, бабушка, л&#1123;съ насъ знаетъ, и мы его знаемъ... чего тутъ бояться!-- отв&#1123;тилъ бойкій мальчикъ Яша.
   Бабушка Анна тихо поплелась домой, а ребята гурьбой, покрикивая, поб&#1123;жали въ л&#1123;съ.
   Птичьи голоса звонко разливались въ л&#1123;сной прохлад&#1123;. Тихо шум&#1123;ли сосны, ели, березы, и какъ будто о чемъ-то перешептывались между собою. В&#1123;теръ тихо проб&#1123;жалъ по л&#1123;су и повелъ бес&#1123;ду съ молодой березкой:-- "Ты везд&#1123; бываешь, все знаешь, -- разскажи мн&#1123; какъ по городамъ, по селамъ, по деревнямъ живутъ люди и что они тамъ д&#1123;лаютъ..." -- спрашиваетъ березка.

<img src=v20.jpg>

   -- Молода ты, много будешь знать -- скоро состаришься, да и не мое это д&#1123;ло, я вольный в&#1123;теръ -- одно знаю: гуляю на простор&#1123; и лечу впередъ-впередъ безъ оглядки!" -- просвисталъ в&#1123;теръ и подулъ сильн&#1123;е...
   Долго бродили ребята по л&#1123;су, у н&#1123;которыхъ были почти полные кузовки ягодъ.
   Весело, хорошо малышамъ въ л&#1123;сной зелени, въ прохлад&#1123;, на вол&#1123;.
   -- Домой!.. домой!-- раздался по л&#1123;су звонкій голосъ Васи.
   -- Ишь, какой прыткій, набралъ много и кричитъ, а у насъ еще мало, мы будемъ собирать, -- послышались голоса изъ-за березъ, осинъ и елокъ...
   Спустя подчаса, половина ребятъ отправились домой, а другіе остались добирать ягоды.
   -- Пойдемте, братцы, я васъ отведу на хорошее м&#1123;сто, тамъ малины наберемъ страсть сколько!-- вызвался Яша.
   -- Пойдемъ, коли знаешь, что много,-- согласились вс&#1123;...
   Долго бродили ребята, разыскивая то м&#1123;сто, гд&#1123; много малины, да такъ и не нашли.
   -- Л&#1123;совикъ ты видно, Яшка,-- водилъ, водилъ насъ и все по-пусту,-- зам&#1123;тилъ Сидоръ.
   -- Мы вчера съ Алекс&#1123;емъ тамъ много набрали, вонъ по этой дорог&#1123; все прямо шли, потомъ повернули немного нал&#1123;во, къ гор&#1123;лому м&#1123;сту, да около гор&#1123;лаго-то м&#1123;ста и брали, -- оправдывался Яковъ.
   -- Ребята, пойдемте лучше домой, устали сегодня, -- предложилъ Сидоръ.
   -- Домой, такъ домой,-- согласились вс&#1123;, кром&#1123; Якова.
   -- Я домой не пойду... ягодъ буду искать...
   -- Ну иди, ищи одинъ...
   -- Одинъ и пойду.
   Ребята повернули къ дому, а Яковъ пошелъ дальше по дорог&#1123;. Шелъ-шелъ, вышелъ на поляну,прис&#1123;лъ.
   -- "Н&#1123;тъ, не тотъ л&#1123;съ, мы зд&#1123;сь не были" --думалъ Яковъ...
   Отдохнулъ онъ малость и пошелъ прямо л&#1123;сомъ, на пути Яковъ набралъ много б&#1123;лыхъ грибовъ, нашелъ и ягодъ... Надъ л&#1123;сомъ чуть-чуть стали спускаться сумерки, Яковъ повернулъ къ дому, туда-сюда,-- незнакомый л&#1123;съ.
   -- "Гд&#1123; я?" -- подумалъ мальчуганъ.
   -- А-а-у-у!..-- крикнулъ онъ громко, но только протяжное эхо отозвалось ему вдали.
   Ороб&#1123;въ, растерялся Яковъ... Ночь совс&#1123;мъ охватила л&#1123;съ, а онъ все еще бродилъ среди деревьевъ, -- наконецъ утомился, прис&#1123;лъ подъ березой, какъ вдругъ надъ головой его раздался крикъ:-- Эй-й-й... ухъ!..
   Яковъ вздрогнулъ, -- не зналъ, кто это такой кричитъ.
   -- Эй-й-й... ухъ!..-- повторилось снова.
   Мальчику стало мерещиться: вотъ-вотъ какъ сказывается въ сказкахъ -- Баба-Яга съ помеломъ, и л&#1123;шій (котораго еще никто не видалъ), и мальчикъ съ пальчикъ въ большихъ сапогахъ, и людо&#1123;ды... Вс&#1123; они окружили его, Баба-Яга говоритъ ему: "садись ко мн&#1123; на помело, я довезу тебя живо до дому".-- Ахъ, бабушка, довези,-- шепчетъ Яша... "Держись за меня кр&#1123;пче"... ухватился Яковъ -- держится кр&#1123;пко, кр&#1123;пко за березу... Проснулся, никого н&#1123;тъ, одна береза шумитъ-шепчетъ что-то и онъ прижался къ ней, обхвативъ ее руками...
   Тихо въ л&#1123;су, только вдали плачутъ совы, да гд&#1123;-то шумитъ ручеекъ... сидитъ Яковъ, смотритъ кругомъ... но вотъ глаза его снова смежились, онъ задремалъ и снова заснулъ.
   

II.

   Дома искали Якова везд&#1123; и всюду, ходили, кликали по л&#1123;су,-- н&#1123;тъ и н&#1123;тъ нигд&#1123; малаго; вс&#1123; пор&#1123;шили: зашелъ куда-нибудь далеко и заблудился. Отецъ и мать всю ночь не спали -- думали: вотъ, вотъ, придетъ ихъ милый Яшенька, но настало и утро, а его все н&#1123;тъ.
   -- Данилычъ, поискалъ бы ты его еще,-- говорила отцу Горд&#1123;евна -- мать Якова.
   -- И то думаю на лошади верхомъ по&#1123;здить да покликать, -- отв&#1123;тилъ Данилычъ...-- позову и сос&#1123;дей...
   Часа три &#1123;здилъ Данилычъ съ сос&#1123;дями по л&#1123;су, кричали -- н&#1123;тъ ни звука отъ Якова...
   "В&#1123;рно злому зв&#1123;рю попался въ лапы", -- подумалъ Данилычъ и по&#1123;халъ домой...
   Погоревали, потужили Данилычъ съ Горд&#1123;евной по "родимомъ" сыночк&#1123; и р&#1123;шили, ждать воли Божьей...

<img src=v21.jpg>

   Солнце уже высоко стояло надъ л&#1123;сомъ; птички расп&#1123;вали, порхая съ в&#1123;тки на в&#1123;тку; миріады мухъ, мушекъ и другихъ нас&#1123;комыхъ носились въ воздух&#1123;, Яковъ проснулся, огляд&#1123;лся кругомъ -- незнакомое м&#1123;сто. Кузовъ съ грибами и ягодами стоялъ около него... По&#1123;лъ Яковъ малость ягодъ, всталъ и пошелъ бродить по л&#1123;су. Шелъ, шелъ онъ и вышелъ къ болоту... Стоитъ Яковъ, присматривается вдаль. Впереди видн&#1123;лись только сосны да ели, а низомъ шла моховина, м&#1123;стами просачивалась красноватая вода...-- "И конца не видно",-- подумалъ Яковъ. Постоялъ и пошелъ обратно... идетъ, думаетъ: "нынче должно быть Ильинъ день,-- ребята въ горохи пошли, вкусный поди горохъ-то"... Вдругъ Яковъ остановился и ахнулъ: между густыхъ деревьевъ прямо на него шла медв&#1123;дица. Стоитъ мальчикъ не шелохнется. Медв&#1123;дица остановилась, посмотр&#1123;ла туда-сюда и опять пошла прямо къ Якову, -- только сучья трещатъ. Яковъ сначала стоялъ и смотр&#1123;лъ, не сводя глазъ съ медв&#1123;дицы, но когда та стала подходить къ нему ближе, мальчикъ, противъ воли, отъ сильнаго волненья, повалился на землю внизъ лицомъ... Лежитъ, еле дышетъ... Медв&#1123;дица подошла, обнюхала и пошла прочь. Прошло минутъ пять) Яковъ поднялъ голову, посмотр&#1123;лъ по сторонамъ -- никого не видно.-- "Ушла, косматая в&#1123;дьма!.." р&#1123;шилъ онъ. Всталъ Яковъ, хот&#1123;лъ было идти, но вдругъ снова захруст&#1123;ло, и откуда ни взялась опять передъ нимъ медв&#1123;дица. Яковъ упалъ снова на землю... Долго стояла около него медв&#1123;дица,-- обнюхивала его, шевелила лапой,-- Яковъ не двигался.
   Постояла, заглянула медв&#1123;дица въ кузовокъ отв&#1123;дала малость малинки,-- вкусно, понравилось ей, толкнула легонько лапой кузовокъ, посыпались грибы и ягоды по луговинк&#1123;. Прошло пятьдесятъ долгихъ для Якова минутъ, -- а медв&#1123;дица все отъ него не отходитъ-стоитъ, задумалась, -- вдругъ схватила она Якова за рубашку, вскинула себ&#1123; на спину и пошла въ сторону. Лежитъ на спин&#1123; медв&#1123;дицы Яковъ самъ не свой,-- никакъ не ожидалъ онъ этого,-- кричать боится...
   Долго лазала медв&#1123;цица: и по валежнику, и по перел&#1123;скамъ, и зашла въ чащу. Въ чащ&#1123; была глубокая отлогая яма, въ которой сид&#1123;ли два медв&#1123;женка. Медв&#1123;дица тихо спустилась въ яму, сбросила Якова на землю. Медв&#1123;жата подошли къ нему, обнюхали, каждый пошевелилъ его лапой... Яковъ былъ въ забытьи... Такъ прошло десять-пятнадцать минутъ, мальчикъ очнулся и вздрогнулъ. Медв&#1123;жата въ упоръ смотр&#1123;ли на него, а старая медв&#1123;дица лежала въ сторон&#1123; и глодала какую-то кость. Лежитъ Яковъ, думаетъ: "что мн&#1123; теперь д&#1123;лать?.. Не уйдешь в&#1123;дь отъ нихъ!.. разорвутъ,-- и у нихъ оставаться нельзя... Господи!.. спаси и помилуй!.." Голодъ и жажда томили его, съ какимъ бы удовольствіемъ съ&#1123;лъ онъ теперь кусокъ чернаго хл&#1123;ба и выпилъ малость хотя красноватой болотной воды, и ему вспомнилась его родная семья за об&#1123;деннымъ столомъ... мать и отецъ в&#1123;рно ищутъ его. "Боже, сохрани!" дрогнули губы у Якова и по лицу потекли слезы... Долго такъ раздумывалъ мальчикъ...
   Посл&#1123; полудня медв&#1123;дица куда-то скрылась. Медв&#1123;жата стали играть съ Яковомъ: то его лапой зад&#1123;нутъ, то перевернутъ съ боку на бокъ, а то обхватятъ лапами и начинаютъ бороться. Отъ медв&#1123;жьихъ игръ, шутокъ, у Якова рубашка расползлась клочьями и на т&#1123;л&#1123; явились царапины... Надо&#1123;ли Якову эти шутки -- уйду -- р&#1123;шилъ онъ: и началъ выходить изъ ямы, медв&#1123;жонокъ за нимъ, только было вышелъ Яковъ на пригорокъ, какъ медв&#1123;жонокъ уже облапилъ его, Яковъ оттолкнулъ косолапаго Мишу,-- Миша не двинулся, началась борьба. На подмогу медв&#1123;жонку пришелъ другой... Повалилили они Якова на землю и скатили въ яму... Спустя часа два, возвратилась медв&#1123;дица, и принесла почти ц&#1123;лый хл&#1123;бъ. Медв&#1123;жата обступили ее, вырвали хл&#1123;бъ, и стали есть. Яковъ сидитъ-смотритъ. Потомъ всталъ, подошелъ къ медв&#1123;жонку, взялъ валявшійся около него кусокъ хл&#1123;ба) медв&#1123;жонокъ озлился, ударилъ; Якова лапой, -- такъ, что тотъ чуть съ ногъ не свалился... Одной минутой съ&#1123;лъ Яковъ хл&#1123;бъ, посмотр&#1123;лъ на медв&#1123;жатъ, но и у нихъ ничего уже не осталось.
   Наступила ночь -- тихая л&#1123;тняя ночь.
   Медв&#1123;дица легла въ ям&#1123;, около нея легли медв&#1123;жата, а въ средин&#1123; ихъ спитъ Яковъ... Притомился мальчикъ и заснулъ кр&#1123;пкимъ сномъ) во сн&#1123; грезилось ему:-- "родная деревушка, въ деревушк&#1123; покривившаяся избушка, въ избушк&#1123; сидитъ старушка, около старушки ус&#1123;лись полукругомъ старые старики. Говоритъ имъ бабушка: "подите, дружки, отыщите внучка, онъ живетъ въ темномъ бору у медв&#1123;дицы, возьмите колья, рогатины -- спасите родного Яшеньку"... Собрались мужики, идутъ день-другой,-- плутаютъ...-- Я зд&#1123;сь,-- хот&#1123;лъ крикнуть мальчикъ,-- и не можетъ, н&#1123;тъ голоса... А тятя съ мамой -- гд&#1123;-же?.. ихъ что-то не видно"... Проснулся Яковъ -- б&#1123;лое утро; медв&#1123;жата лежали около него, а медв&#1123;дица куда-то ушла...
   Прошла нед&#1123;ля. Медв&#1123;дица носила медв&#1123;жатамъ и Якову: хл&#1123;бъ, ягоды и ор&#1123;хи. Принесетъ и н&#1123;тъ, н&#1123;тъ, сунетъ Якову, украдкой отъ медв&#1123;жатъ, лакомый кусочекъ, -- косолапый Миша медв&#1123;жонокъ смотритъ -- языкъ облизываетъ; тихонько, легонько, подползъ онъ къ Якову и цапъ-царапъ лапой за лакомый кусочекъ... медв&#1123;дица покосилась, ударила его лапой -- зарычала, какъ будто-бы говоря: "не л&#1123;зь, не обижу и тебя, найду что теб&#1123; по вкусу и дамъ въ свое время"... Черезъ минуту она ласкала этого медв&#1123;жонка, давала ему какую-нибудь кость, и любовно теребила его за ухо... Сидитъ Яковъ, &#1123;стъ "гостинецъ" медв&#1123;дицы, медв&#1123;жата около него увиваются,-- то одинъ, то другой зад&#1123;нетъ его лапой, лижетъ руки, трется головой о землю,-- ууръ, ууръ,-- точно говорятъ они: будь, ты намъ роднымъ братомъ... Медв&#1123;дица стоитъ, головой качаетъ,-- точно хочетъ сказать:-- Такъ... такъ... и живите...
   День шелъ за днемъ, медв&#1123;дица носитъ имъ пищу, ни спору, ни драки теперь у нихъ не было...
   Часто медв&#1123;дица водила медв&#1123;жатъ гулять по л&#1123;су. Неподалеку, отъ ямы былъ ручеекъ, гд&#1123; купала медв&#1123;дица медв&#1123;жатъ. Яковъ бралъ тамъ въ свой рваный картузъ воду... Идетъ медв&#1123;дица съ медв&#1123;жатами и Яковъ или за ними,-- отсталъ, его медв&#1123;дица тяжелой лапой хватитъ по плечу, по спин&#1123; и подгонитъ въ рядъ къ своимъ м&#1123;дв&#1123;жатамъ, точно говоритъ: "дескать иди, не балуй".
   Такъ жилъ и мало-по-малу свыкался Яковъ въ л&#1123;су съ медв&#1123;дями... Все-бы хорошо -- да одна б&#1123;да: негд&#1123; ему укрыться отъ дождя. Нер&#1123;дко приходилось Якову дрожать отъ холода, -- мокрая, рваная рубашка липнетъ къ т&#1123;лу... Прижмется Яковъ къ медв&#1123;жатамъ -- согр&#1123;ется и хорошо ему...
   Часто вспоминались ему: отецъ, мать, вольная улица въ родной деревн&#1123;, гд&#1123; бывало онъ игралъ-б&#1123;галъ ц&#1123;лыми днями...
   

III.

   Прошло л&#1123;то, наступила дождливая осень. Медв&#1123;жата выросли, семья стала пріискивать берлогу удобн&#1123;е для зимней спячки. Идутъ медв&#1123;ди -- Яковъ за ними... Въ одно утро медв&#1123;дица долго водила ихъ по л&#1123;су и вывела на зады какой-то деревушки. Яковъ обрадовался -- узналъ знакомые дома родной Нефедовки.
   Постояла медв&#1123;дица и повернула обратно въ л&#1123;съ, Яковъ стоитъ -- кричитъ... Медв&#1123;дица огляд&#1123;лась кругомъ -- остановилась. Яковъ сталъ кричать сильн&#1123;е. Крестьяне работавшіе на гумн&#1123; -- услыхали крикъ.
   -- Кто-то кричитъ, -- говоритъ старикъ молодому парню.
   -- Кому кричать, должно быть, ребята балуются.
   -- Чу -- слышишь, снова кричитъ... зоветъ.
   Трое мужиковъ поб&#1123;жали на крикъ съ ц&#1123;пами...
   Стоитъ медв&#1123;дица -- реветъ, медв&#1123;жата около нея.
   Приб&#1123;жали мужики -- ахнули... растерялись -- не знаютъ, что д&#1123;лать... Вдругъ одинъ изъ нихъ бросилъ въ медв&#1123;дицу ц&#1123;помъ. Яковъ воспользовался этой минутой и пустился б&#1123;жать къ дому... Медв&#1123;дица поднялась на дыбы и пошла на мужика; мужики испугались и бросились къ риг&#1123;. Медв&#1123;жата разб&#1123;жались, медв&#1123;дица сначала погналась за мужиками, оглянулась назадъ,-- д&#1123;тей не видно, и она поб&#1123;жала обратно, отыскивать ихъ... идетъ-реветъ:
   -- Уурръ, ууръ!-- раздается по л&#1123;су...
   Яковъ приб&#1123;жалъ къ дому -- постучался, мать отперла калитку.
   -- Господи помилуй!.. ты-ли это Яшенька, -- и весь въ лохмотьяхъ?!-- спросила она.
   -- Я, мама, я, твой Яша!-- отв&#1123;тилъ Яковъ.
   -- Откуда ты взялся-то?..
   -- Изъ л&#1123;су, пойдемъ въ изб&#1123; все разскажу, гд&#1123; былъ-бывалъ и съ к&#1123;мъ л&#1123;то прожилъ...
   Въ изб&#1123; его встр&#1123;тилъ -- отецъ, сестры, вс&#1123; радовались и удивлялись.
   Яковъ разсказалъ, какъ онъ провелъ время въ л&#1123;су съ медв&#1123;дями.
   Спустя н&#1123;сколько дней, въ одинъ ненастный вечеръ медв&#1123;дица пришла въ деревню, походила кругомъ избы Кузьмина, и стала стучать въ калитку, на двор&#1123; коровы, овцы и лошади всполошились, Орелко (собака) такъ и заливается лаемъ...
   -- Старикъ, посмотри-ка, что-то на двор&#1123; неладно, скотина всполошилась и Орелко лаетъ,-- говорила Горд&#1123;евна Данилычу.
   Выглянулъ Данилычъ въ окно,-- погляд&#1123;лъ и во мрак&#1123; еле разсмотр&#1123;лъ у калитки что-то черное возится и бьется... медв&#1123;дица в&#1123;рно,-- подумалъ онъ и мигомъ захлопнулъ окно.
   -- Ну, старуха, ужъ и гостья же къ намъ пожаловала -- медв&#1123;дица у двора-то стоитъ...
   Всю ночь ходила медв&#1123;дица кругомъ дома, рыла землю, стучала въ калитку, но подъ утро ушла въ л&#1123;съ.
   На другое л&#1123;то ее опять вид&#1123;ли ночью въ деревн&#1123; съ молодыми д&#1123;тьми-подростками... Много было разговоровъ объ этой медв&#1123;диц&#1123;, н&#1123;которые ув&#1123;ряли, что будто бы она когда-то ходила на ц&#1123;пи по той же деревн&#1123; съ татариномъ, но потомъ уб&#1123;жала и жила въ л&#1123;су.
   Прошелъ десятокъ л&#1123;тъ и все забыто.
   Яковъ теперь уже выросъ, частенько вспоминаются ему т&#1123; дни и ночи, которыя онъ проводилъ въ л&#1123;су съ семействомъ Маріи Потаповны Таптыгиной.

<img src=v21.jpg>

   

ЛЕГЕНДА О СТАРЦ&#1122; ВАРСОНОФІИ И О СТРАННИК&#1122; БЛАГОЧЕСТИВОМЪ.

   Уб&#1123;ленный с&#1123;динами Варсонофій жилъ въ достатк&#1123;, всего у него было довольно, но жадность давно уже овлад&#1123;ла имъ и онъ часто печалился на свое житье-бытье, называя себя бездольнымъ б&#1123;днякомъ.
   Было л&#1123;то. Варсонофій грустный сид&#1123;лъ у окна и раздумывалъ: вотъ и живи на св&#1123;т&#1123;! У людей хл&#1123;ба полны закрома, а у меня что?.. Тружусь, а все ничего н&#1123;тъ!..
   Въ это время къ, окну подошелъ убогій странникъ.
   -- Подай, Христа ради, коп&#1123;ечку на пропитаніе!-- молитъ странникъ Варсонофія.
   -- Богъ подастъ!-- не оглядываясь отв&#1123;тилъ старецъ.
   -- Накорми меня голоднаго! старче, Ради Христа...
   -- Богъ подастъ!-- гн&#1123;вно отв&#1123;тилъ снова Варсонофій.
   -- Не гони меня -- старче! Не по своему хот&#1123;нію, а по Божію повел&#1123;нію пришелъ я опов&#1123;стить: собирайся ты, старецъ, въ путь, Господь избралъ тебя и повел&#1123;лъ мн&#1123; над&#1123;лить тебя златомъ-серебромъ, самоцв&#1123;тными камнями, жемчугомъ за то, что ты жилъ благочестиво!-- говоритъ ему странникъ.
   Обрадовался Варсонофій; сталъ онъ просить странника къ себ&#1123; на ночлегъ... Ужъ не зналъ онъ, въ который уголъ посадить его, и ч&#1123;мъ только онъ его не потчивалъ: и хл&#1123;бомъ пшеничнымъ, съ сотовымъ медомъ и сладкою похлебкою... Утромъ пошли они въ путь-дорогу. Варсонофій набралъ съ собой разныхъ припасовъ на ц&#1123;лую нед&#1123;лю, а у странника въ котомк&#1123; была всего только одна просфора.
   Шли они степью, кругомъ -- ни жилья ни воды, лишь в&#1123;тромъ одна ковыль трава перекатывается. Прошло дней восемь, они все идутъ да идутъ. У Варсонофія вышелъ весь запасъ съ&#1123;стнаго, лишь у странника просфора ц&#1123;ла оставалась. Наступила ночь.
   Улеглись путники на земл&#1123;, подъ покровомъ небесной лазури. Странникъ скоро заснулъ, а Варсонофій долго еще ворочался съ боку на бокъ, все думая о просфор&#1123; странника -- товарища.-- Не худо-бы хоть ею утолить голодъ,-- шепталъ онъ про себя. Возьми и съ&#1123;шь,-- шепнулъ ему точно чей-то голосъ.
   Сказано-р&#1123;шено: вынулъ Варсонофій изъ котомки странника просфору и утолилъ ею малость свой голодъ. Рано утромъ проснулся странникъ, ощупалъ котомку пуста.
   -- Ахъ, Варсонофій св&#1123;тъ! Зач&#1123;мъ же ты просфорой убогаго огр&#1123;шился?-- спросилъ онъ у спутника.
   -- Что ты, что-ти, старче праведный! зач&#1123;мъ клевещешь на меня?-- отв&#1123;чалъ Варсонофій.
   Ни слова не молвилъ странникъ въ отв&#1123;тъ...
   Идутъ они дальше. Приходятъ къ морю синему; ни челна, ни плота н&#1123;тъ, на чемъ-бы можно переправиться, одинъ только камень лежитъ у берега. Сдвинулъ старецъ камень Божьимъ вел&#1123;ніемъ и поплыли они на немъ по морю.
   Вдругъ разыгралась буря, заходили по морю волны, точно горы великаны, а въ небесахъ раздается ударъ за ударомъ и въ сл&#1123;дъ имъ молнія огненными зм&#1123;йками разбрасывается во вс&#1123; стороны.
   -- Гибнемъ старче!!.-- проговорилъ въ страх&#1123; Варсонофій; въ эту минуту волна съ ревомъ разбивается о камень, обливая ихъ.
   -- Да, гибнемъ, друже! Часъ конца нашего близится. Не таи: ты просфору мою взялъ, аль не ты?.. покайся,-- молвилъ странникъ.
   -- Напрасно, старче праведный, думаешь на меня: просфор&#1123; ли твоей мн&#1123; завидовать!-- отв&#1123;тилъ Варсонофій.
   Ни слова не сказалъ въ отв&#1123;тъ на это странникъ... Буря затихла и поплыли они дальше^ легкій в&#1123;терокъ подгонялъ ихъ...
   Камень прибило къ берегу и вновь пошли они пескомъ сыпучимъ. На пути попалась имъ старая хижина и жили въ ней два старца старенькихъ. Около хижины зелен&#1123;лось поле, которое обрабатывали старички. Прежде зд&#1123;сь былъ только камень да песокъ -- но лишь поселились старички -- обд&#1123;лали песчаную землю своими руками,-- удобрили ее -- и земля стала давать плодъ. Вотъ и живутъ старички въ сторон&#1123; отъ людей, сами и с&#1123;ютъ, и жнутъ и все сами себ&#1123; д&#1123;лаютъ. Н&#1123;тъ у нихъ ни спору, ни шуму; всего вдоволь.
   Завидя путниковъ старички стали звать ихъ къ себ&#1123;. Вошли наши странники въ св&#1123;телочку чистую и перекусили съ дороги ч&#1123;мъ Богъ послалъ, а потомъ потолковавши пошли дальше. Оглянулся Варсонофій на хижинку и подумалъ: -- Вотъ и смотри: избенка такая ледящая, крыльцо съ подпорами, сама нагнулася, а стоитъ кр&#1123;пехонько.
   Выбрались они на дорогу къ городу, и видятъ: на встр&#1123;чу идетъ кто-то и горько плачетъ.
   -- О чемъ, челов&#1123;че, печалишься?-- спросилъ странникъ, когда прохожій поровнялс.я съ ними.
   -- Охъ, старче! Царь меня послалъ привести къ нему мудреца, для изл&#1123;ченія сына, царевича, онъ за то не поскупится наградой. А не приведешь, говоритъ,-- отрублю теб&#1123; голову...
   Я вотъ и иду къ старичкамъ, да чуетъ мое сердце, не пойдутъ они,-- потому, что давно отъ людей отлучилися...
   -- Не тоскуй!-- молвилъ странникъ,-- гд&#1123; больной-то?..
   Пришли къ недужному. Божьей милостью исц&#1123;лилъ его странникъ. За услугу эту царь наградилъ его -- золотомъ, серебромъ и самоцв&#1123;тныхъ камней отсыпалъ ему три пригоршни. Забралъ все добро это себ&#1123; Варсонофій, лишь страннику далъ три грошика м&#1123;дныхъ.
   -- Что-же ты не под&#1123;лишься добромъ со мной по ровну?-- спросилъ странникъ.

<img src=v22.jpg>

   Засм&#1123;ялся Варсонофій:
   -- Куда теб&#1123;, праведный, злато-серебро?..
   -- Эхъ, Варсонофій св&#1123;тъ! вспомни, какъ мы д&#1123;лились съ тобой въ пути нуждой -- матушкой, холодомъ, голодомъ, отцомъ роднымъ, нищенствомъ -- братцемъ названнымъ, горючими слезами -- сестрами кровными!.. под&#1123;люсь я съ тобой и грошиками моими скудными: грошъ теб&#1123;, другой мн&#1123;, третій въ сторону,-- проговорилъ странникъ.
   -- Для кого-же? Для кого, праведный, третій-то?-- спросилъ Варсонофій.
   -- А его тому, другъ, отдадимъ, кто съ&#1123;лъ мою просфору, да не покаялся,-- отв&#1123;чалъ странникъ.
   -- Мн&#1123; ли теперь таить, праведный, чтобы пропадало добро среди поля,-- взмолился Варсонофій,-- просфорою-то я тогда огр&#1123;шился!-- не во гн&#1123;въ теб&#1123; было-бы сказано...
   Ни слова не вымолвилъ на это странникъ, но казна, что ея тутъ ни было, вся прахомъ разсыпалась и странникъ невидимъ сталъ.
   А Варсонофій какъ стоялъ -- и не двинулся, страхъ напалъ на него; хот&#1123;лъ кричать -- ротъ не разжимается, рукъ развести не можетъ; не двигаются он&#1123;, ноги стали точно гири пудовыя.
   Съ той поры при дорог&#1123; и теперь стоитъ каменная челов&#1123;ческая фигура. Люди сказываютъ, что въ камень этотъ обратился старецъ Варсонофій.
   

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru