На этотъ разъ я рѣшила пить кофе въ столовомъ вагонѣ.
Узывчивый, но неулыбчивый лакей съ полнымъ животомъ и пустымъ взглядомъ принесъ мнѣ кофе. Это было кстати, ибо мое безтѣлесное тѣло уже умирало въ тускленькихъ и остренькихъ ознобахъ.
Возлѣ меня усѣлась высокая сиреневая нѣмка съ пріятно опухшимъ отъ оргіазма лицомъ.
-- Бутылку коньяку три звѣздочки!-- сказала она скрипучимъ, словно непричесаннымъ голосомъ кастрата.
-- Но почему коньякъ, а не кофе, разъ я пью кофе? себѣ самой возразила недоумѣнно она.
-- Когда я пью кофе, сейчасъ же пояснила она проникновенно и грустно,-- у меня болитъ животъ и разыгрывается геморрой.
Опухшая, вся пріятно лазоревая отъ синяковъ, нѣмка встала и мягко и плавно выкатилась изъ вагона.
Но, братья мои во Діонисѣ какое вамъ дѣло до нѣмки? И какое дѣло до нея мнѣ?
Сухо и четко разрядивъ въ вагонѣ нѣсколько электрическихъ разрядиковъ, я вышла оттуда, изъ предосторожности даже не допивъ оставшійся въ бутылкѣ коньякъ.