Василевский Леон
Социализм и национальная ассимиляция

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Соціализмъ и національная ассимиляція.

(Письмо изъ Австріи).

I.

   Соціалистическому движенію въ Австріи присущи нѣкоторыя черты, сильно отличающія его отъ аналогичнаго движенія въ другихъ странахъ Европы. Правда, и въ Австріи оно развивается подъ знаменемъ международной соціалъ-демократіи въ духѣ болѣе или менѣе подвергнутаго "ревизіи" марксизма. Однако, разнообразіе мѣстныхъ условій въ различныхъ областяхъ имперіи Габсбурговъ, вмѣстѣ съ національной разношерстностью, наложили специфическій отпечатокъ и на организаціонныя формы, и на направленіе идейной эволюціи австрійскаго соціализма. Теоретикамъ и практикамъ приходится обращать самое серьезное вниманіе на національный вопросъ и вызываемыя имъ осложненія.
   Первоначально національнымъ вопросомъ съ соціалистической точки зрѣнія въ Австріи занимались главнымъ образомъ поляки, чехи и словенцы. Однако, съ теченіемъ времени и нѣмецкая соціалистическая печать должна была взяться за выясненіе національнаго вопроса. Ее принудили къ этому чешскіе соціалисты, выступающіе съ различными національными требованіями самаго неотложнаго характера. И вотъ на страницахъ "Arbeiter Zeitung" и теоретическаго органа нѣмецкой соціалъ-демократіи въ Австріи, "Der Kampf" появляется множество теоретическихъ и полемическихъ статей, выясняющихъ отдѣльные моменты національнаго вопроса, содѣйствующихъ выработкѣ принципіальныхъ взглядовъ на различныя проявленія національной жизни и создающихъ почву для практическаго разрѣшенія назрѣвшихъ проблемъ. Нѣмецкая соціалистическая литература въ Австріи обогащается солидными трудами по національному вопросу. Достаточно назвать извѣстныя и русской публикѣ сочиненія Зеннера (Шпрингера) и Бауера.
   Въ самое послѣднее время нѣмецкіе соціалъ-демократы въ Австріи обратили особенное вниманіе на злободневный вопросъ о школахъ для національнаго меньшинства, выдвинутый чешскими товарищами. На эту тему велась оживленная полемика въ "Der Kampf", причемъ высказываемые тамъ взгляды можно разбить на три группы. Принимавшіе участіе въ этой полемикѣ чехи стояли на той точкѣ зрѣнія, что чешское меньшинство въ Вѣнѣи въ нѣмецкой части Богеміи должно располагать точно такими же культурно-національными правами, какъ и на собственной этнографической территоріи. Діаметрально противоположный взглядъ высказалъ Людо Гартманнъ, доцентъ вѣнскаго университета, извѣстный своими трудами по исторіи Италіи. Онъ доказывалъ, что нація можетъ пользоваться національными правами только на своей этнографической территоріи. Внѣ послѣдней національное меньшинство должно неминуемо ассимилироваться съ большинствомъ. Ассимиляція,-- по мнѣнію Л. Гартманна,-- процессъ вполнѣ естественный и необходимый. Мало того: этотъ процессъ въ высшей степени благотворенъ, потому что соціальный прогрессъ развивается гораздо легче и быстрѣе въ средѣ, однородной въ національномъ отношеніи. Нѣсколько иначе смотритъ на этотъ вопросъ О. Бауеръ. Онъ признаетъ за національнымъ меньшинствомъ право на удовлетвореніе его культурныхъ потребностей, но въ то же самое время признаетъ громадное значеніе за ассимиляціей, считая ее въ извѣстныхъ условіяхъ процессомъ, котораго не слѣдуетъ тормазить искусственными средствами. Большинство нѣмецкихъ соціалистовъ примкнуло къ мнѣнію Біуера и только незначительная часть изъ нихъ либо вполнѣ соглашается съ чехами, либо поддерживаетъ Л. Гартманна.
   Послѣдній выступилъ въ защиту своего взгляда на иннсбрукскомъ конгрессѣ нѣмецкой соціалъ-демократіи въ Австріи. Это вызвало негодованіе чешскихъ товарищей, которые стали доказывать, что нѣмецкіе соціалисты защищаютъ германизацію и становятся чистыми "націоналистами". Въ отвѣтъ на эти нападки Л. Гартманнъ помѣстилъ въ январьскомъ номерѣ "Der Kamnf" статью, въ которой онъ настаиваетъ на томъ, что его взгляды не имѣютъ ничего общаго съ націонализмомъ и вполнѣ согласны съ соціалистическими принципами. Марксъ, говоря въ 1848 году о совершенной безнадежности чеховъ, какъ націи, заблуждался, но онъ былъ правъ, доказывая, что о жизненности данной націи рѣшаетъ ея количество и ея сплоченность на однородной территоріи. Чехи на своей этнографической территоріи сохранятъ, конечно, свою національность, но, напр., въ Вѣнѣ и въ нѣмецкой части Богеміи у нихъ нѣтъ будущаго. Ассимиляція -- процессъ необходимый, чешскія школы въ Вѣнѣ тормазятъ этотъ процессъ, слѣдовательно, онѣ вредны. Соціализмъ не борется съ исторической необходимостью, онъ опирается на нее. И тѣ, кто поддерживаетъ національную обособленность меньшинства, не считаясь съ исторической необходимостью ассимиляціи,-- не соціалисты, а націоналисты.
   Эта полемика, вызвавшая самый живой интересъ у соціалистовъ всѣхъ національностей Австріи, побудила О. Бауера подвергнуть тщательному, всестороннему анализу процессъ ассимиляціи и ея условія. Результатомъ этого изслѣдованія явилась чрезвычайно интересная работа: "Условія національной ассимиляціи", помѣщенная въ одномъ изъ послѣднихъ выпусковъ "Der Kampf".
   Отто Бауеръ выходитъ изъ рамокъ національнаго вопроса въ предѣлахъ Австріи и обосновываетъ свои выводы на данныхъ, собранныхъ путемъ изученія національныхъ отношеній всѣхъ странъ со смѣшаннымъ населеніемъ. Благодаря этому, изслѣдованіе Бауера пріобрѣтаетъ спеціальное значеніе и для неавстрійцевъ. Слѣдуетъ еще замѣтить, что Бауеръ знаетъ славянскіе языки -- русскій, польскій, чешскій, украинскій -- и пользуется матеріаломъ славянскихъ литературъ,-- явленіе довольно рѣдкое на Западѣ.
   Бауеръ задался цѣлью обосновать законъ національной ассимиляціи, разсматривая это явленіе съ исторической и въ то же время съ классовой точки зрѣнія. Онъ констатируетъ фактъ, что исторіи знакомы безчисленные примѣры національной ассимиляціи, ассимиляціи вполнѣ добровольной, стихійной, такъ какъ нѣтъ націи, которая бы не поглотила цѣлой массы инородческихъ элементовъ. Онъ констатируетъ и другой фактъ, фактъ сохраненія національнымъ меньшинствомъ, живущимъ въ теченіе многихъ столѣтій въ чужой странѣ, языка и обычаевъ, чуждыхъ коренному большинству. Слѣдовательно, не всякое меньшинство ассимилируется большинствомъ. Такимъ образомъ возникаютъ вопросы: 1) При какихъ условіяхъ ассимиляція меньшинства большинствомъ неизбѣжна? 2) При какихъ условіяхъ меньшинство можетъ сохранить свою національность? На эти-то вопросы и отвѣчаетъ изслѣдованіе Бауера, съ которымъ мы желаемъ познакомить нашихъ читателей.
   Противодѣйствіе, которое національное меньшинство можетъ оказывать ассимиляціонной силѣ большинства, зависитъ прежде всего отъ численности перваго. Вотъ, напр., чешскій портнойподмастерье пріѣзжаетъ въ чисто нѣмецкій городъ Иннсбрукъ, гдѣ чеховъ чрезвычайно мало. Въ мастерской онъ работаетъ съ нѣмцами, его сосѣди -- нѣмцы, его товарищи и собутыльники -- нѣмцы, въ лавкахъ и въ магазинахъ, на рынкѣ и на желѣзной дорогѣ онъ объясняется только по-нѣмецки. Послѣ двухъ-трехлѣтняго пребыванія въ Инсбрукѣ онъ говоритъ по-нѣмецки, какъ на своемъ родномъ языкѣ, а его дѣти, вращаясь исключительно среди нѣмцевъ, становятся нѣмцами. Въ подобныхъ условіяхъ ассимиляціи невозможно избѣгнуть. Совсѣмъ иначе обстоитъ дѣло, съ чешскимъ горнорабочимъ, который поселяется въ одномъ изъ каменноугольныхъ районовъ нѣмецкой части Богеміи. Онъ находитъ тамъ тысячи чеховъ: въ шахтѣ, въ домахъ, въ трактирахъ, въ организаціи, на рынкѣ, въ лавкахъ и т. д. Онъ и здѣсь усваиваетъ себѣ нѣмецкій языкъ, но ему постоянно приходится говорить по-чешски. Его дѣти, даже посѣщая нѣмецкую школу, не разучиваются говорить по-чешски, такъ какъ у нихъ много товарищей-чеховъ. Въ этихъ условіяхъ ассимиляція сильно затруднена. Швейцарскіе нѣмцы, попадая во французскую Швейцарію въ качествѣ купцовъ, приказчиковъ, кельнеровъ, ремесленниковъ и поденщиковъ, сливаются съ французами, среди которыхъ они живутъ разрозненно. Наоборотъ, швейцарскіе французы, поселяющіеся массами въ нѣмецкихъ промышленныхъ центрахъ въ качествѣ рабочихъ (напр., въ Билѣ), не ассимилируются. На этихъ фактахъ Бауеръ основываетъ первый законъ ассимиляціи: чѣмъ многочисленнѣе меньшинство, тѣмъ менѣне притягательная сила большинства; чѣмъ малочисленнѣе меньшинство, тѣмъ вѣрнѣе его ассимиляція.
   Однако не только абсолютная, но и относительная многочисленность меньшинства играетъ свою роль. Важно численное отношеніе меньшинства къ общему числу населенія данной мѣстности. Въ какомъ-нибудь городкѣ богемскаго каменноугольнаго района живутъ 2.000 чеховъ вмѣстѣ съ 3.000 нѣмцевъ. Здѣсь количество чеховъ по сравненію съ общимъ числомъ мѣстнаго населенія такъ велико, что нѣмецкое большинство совершенно не въ силахъ ассимилировать мѣстныхъ чеховъ, хотя они и въ меньшинствѣ. А вотъ въ Вѣнѣ чеховъ болѣе 100.000, но, хотя, абсолютно, эта цифра очень велика, тѣмъ не менѣе по сравненію съ двухъ-милліоннымъ населеніемъ столицы Австріи она ничтожна, вслѣдствіе чего вѣнскимъ чехамъ довольно трудно избѣгнуть ассимиляціи. Хотя пріѣзжающіе въ Вѣну чехи находятъ тамъ повсюду громадное количество сородичей, однако, многіе пришельцы, а особенно ихъ дѣти, подвергаются германизаціи подъ давленіемъ окружающей ихъ атмосферы громаднаго нѣмецкаго центра. Вообще, крупные города создаютъ чрезвычайно благопріятныя условія для процесса ассимиляціи, которому въ нихъ подвергается даже очень крупное меньшинство. Самый яркій примѣръ этого являютъ сѣверо-американскіе города, поглощающіе изъ года въ годъ громадное количество иноплеменныхъ и иноязычныхъ пришельцевъ. Въ Россіи такую роль играютъ Петербургъ, Москва, Кіевъ, Одесса и т. д.
   Второй законъ ассимиляціи формулируется Бауэромъ слѣдующимъ образомъ: чѣмъ меньше меньшинство по сравненію съ общимъ числомъ населенія, тѣмъ легче ассимиляція.
   На ряду съ количественнымъ отношеніемъ между меньшинствомъ и большинствомъ самое сильное вліяніе оказываетъ на ассимиляцію способъ разселенія меньшинства. Отъ ассимиляціи лучше всего защищены этнографическіе острова съ крестьянскимъ населеніемъ, напр., нѣмецкія колоніи въ Галиціи (и въ Россіи -- можно прибавить), хорватскія въ Нижней Австріи и т. д. Эти острова, представляя меньшинство по отношенію къ окружающей ихъ со всѣхъ сторонъ національности, все же рѣзко отличаются отъ нормальнаго меньшинства. Въ этихъ колоніяхъ нѣмцы (или хорваты) составляютъ либо большинство, либо сплошное населеніе. Пока населеніе такой колоніи живетъ обособленной жизнью, не входя въ непрерывныя сношенія съ иноязычными сосѣдями, оно не ассимилируется. Ассимилируется только та часть его, которая принуждена выселиться. Такъ, напр., выходцы изъ галиційско-нѣмецкихъ колоній, попадая въ города и нанимаясь тамъ въ качествѣ кельнеровъ, прислуги въ гостинницахъ, желѣзнодорожныхъ служащихъ и т. д., ополячиваются, въ то время какъ колоніи, изъ которыхъ они вышли, продолжаютъ оставаться нѣмецкими. Только вторженіе капитализма, который разрушаетъ стѣну, отдѣляющую крестьянскую колонію отъ сосѣдняго населенія, прокладываетъ дорогу ассимиляціи. Такъ, напр., развитіе фабричной промышленности на востокѣ Силезіи и на западной окраинѣ Галиціи привлекаетъ въ нѣмецкія колоніи массу польскихъ рабочихъ, которые лишаютъ эти колоніи ихъ нѣмецкаго характера.
   Аналогичный характеръ присущъ и мелкимъ городскимъ иноязычнымъ населеніямъ на чужой этнографической территоріи. Нѣмецкія мѣстечки въ Венгріи въ теченіе столѣтій сохраняли свою національность, пока жили своей обособленной, мелко буржуазной жизнью. Но вотъ капитализмъ заполнилъ ихъ словацкими рабочими, мадьярскими чиновниками и желѣзнодорожными служащими, и нѣмцы, превратившись въ меньшинство, уже не могутъ сохранить свою національность.
   Содѣйствуя ассимиляціи мелкихъ этнографическихъ острововъ деревенскаго и городского типа, капитализмъ нерѣдко самъ создаетъ новые языковые острова. Каменноугольное товарищество, строитъ рядъ домовъ для рабочихъ въ окрестностяхъ нѣмецкаго города въ Богеміи. Эти дома заполняются исключительно пришлыми чешскими рабочими, которые, такимъ образомъ, создаютъ своеобразный микрокосмъ. Чешскіе рабочіе живутъ въ своей средѣ, все необходимое они покупаютъ въ фабричной лавкѣ, свободное время проводятъ въ фабричномъ ресторанѣ, говорятъ постоянно по-чешски и почти совершенно не сталкиваются ни съ городскими, ни съ сельскими жителями нѣмцами. Ихъ дѣти тоже не подвергаются нѣмецкому вліянію, такъ какъ играютъ только между собой. Рабочіе, поселившіеся въ такой фабричной колоніи, ассимилируются несравненно труднѣе рабочихъ, живущихъ въ городахъ, среди нѣмецкаго населенія. Чешскіе рабочіе, занятые на кирпичныхъ заводахъ и живущіе подъ самой Вѣной въ спеціальныхъ колоніяхъ, остаются чехами, въ то время, какъ чехъ-слесарь, поселяющійся въ Вѣнѣ, становится нѣмцемъ.
   Однако и тамъ, гдѣ меньшинство живетъ въ городѣ большинства, могутъ быть образованы поселенія, гораздо болѣе похожія на не поддающіеся ассимиляція этнографическіе острова, нежели на нормальное, ассимилирующееся меньшинство. Часто, напр., меньшинство живетъ въ обособленныхъ участкахъ города. Примѣръ -- еврейское "гетто", благодаря которому евреи въ теченіе столѣтій сохранили свои индивидуальныя черты отдѣльнаго племени. Евреи, живущіе внѣ гетто въ качествѣ торговцевъ, кабатчиковъ, ростовщиковъ, арендаторовъ и т. д., стали раньше подвергаться внѣшнему вліянію, нежели жители "гетто". Ассимиляція послѣднихъ началась лишь съ того времени, когда пали стѣны "гетто", и когда евреи стали селиться среди христіанъ. Еврейское "гетто" напоминаютъ европейскіе кварталы въ азіатскихъ и африканскихъ приморскихъ городахъ, гдѣ англичане, французы или итальянцы живутъ совершенно обособленной жизнью, греческіе кварталы въ восточныхъ городахъ, наконецъ -- китайскіе въ городахъ Сѣверной Америки. Полная обособленность этихъ инородческихъ поселеній, совершенно противодѣйствуетъ ихъ ассимиляціи.
   И настоящее, нормальное меньшинство, живущее среди большинства, можетъ селиться различнымъ образомъ. При этомъ его склонность къ ассимиляціи зависитъ отъ степени его смѣшенія съ большинствомъ. Вѣнскій чехъ, живущій въ такихъ частяхъ города, какъ Іозефштадтъ или Вёрингъ, ассимилируется гораздо легче чешскаго жителя фаворитена, потому что въ первыхъ сравнительно мало чеховъ, въ послѣднемъ же онъ встрѣчаетъ ихъ въ каждомъ домѣ, въ каждой мастерской, въ каждомъ ресторанѣ. Ремесленный ученикъ или подмастерье-чехъ, работающіе и живущіе у нѣмца-мастера, служанка-чешка въ нѣмецкомъ домѣ, чехъ-поденщикъ, раздѣляющій квартиру съ нѣмецкими рабочими -- всѣ эти элементы ассимилируются гораздо легче семейныхъ чеховъ, живущихъ собственнымъ домомъ и употребляющихъ родной языкъ въ семьѣ.
   Этнографическій островъ со сплошнымъ крестьянскимъ населеніемъ, съ одной стороны и чешскій подмастерье, живущій у нѣмецкаго мастера -- съ другой, вотъ два діаметрально-противоположныхъ типа разселенія меньшинства. Въ первомъ случаѣ ассимиляція невозможна, во второмъ -- она совершенно неизбѣжна. Между этими двумя крайностями много переходныхъ ступеней, и на каждой изъ нихъ вѣроятность ассимиляціи различна. Изъ этого слѣдуетъ третій законъ ассимиляціи: ассимиляція тѣмъ легче, чѣмъ болѣе меньшинство распылено и чѣмъ болѣе оно протекаетъ въ жилища большинства: ассимиляція тѣмъ труднѣе, чѣмъ сплоченнѣе меньшинство, и чѣмъ болѣе оно удалено отъ мѣстожительства большинства; ассимиляція совершенно невозможна въ тѣхъ случаяхъ, когда меньшинство образуетъ вполнѣ обособленные этнографическіе острова.
   Сближеніе между меньшинствомъ и большинствомъ зависитъ не только отъ способа разселенія перваго, но и отъ ряда другихъ условій. Одной изъ помѣхъ сближенію является раса. Онѣмеченный чехъ рѣшительно ничѣмъ не отличается отъ коренныхъ нѣмцевъ, и его происхожденіе никого не интригуетъ. Дѣти онѣмеченнаго чеха -- настоящіе нѣмцы. Иначе обстоитъ дѣло въ тѣхъ случаяхъ, когда меньшинство отличается отъ большинства расой. Ассимилированный еврей отличается расовыми чертами отъ того большинства, къ которому онъ примкнулъ. Расовые инстинкты и предразсудки переживаютъ ассимиляціи и затрудняютъ болѣе тѣсное общеніе. Напр., смѣшанные браки между арійцами и ассимилированными евреями все еще сравнительно рѣдки, что препятствуетъ полному поглощенію еврейскаго меньшинства арійскимъ большинствомъ. Чѣмъ сильнѣе различіе расъ, тѣмъ труднѣе ихъ ассимиляція. Китайскіе иммигранты на Малайскихъ островахъ ассимилируются съ кореннымъ населеніемъ, негры -- не ассимилируются. Образованные негры Сѣверной Америки, несмотря на полное усвоеніе англо-американской культуры, не сливаются со своими бѣлокожими согражданами вслѣдствіе "line of colour" (демаркаціонной черты цвѣта кожи).
   Еще сильнѣе препятствуетъ сближенію отличіе расъ, соединенное съ различіемъ культурнаго уровня. Въ Конго маленькая горсточка бельгійскихъ купцовъ, чиновниковъ и военныхъ не можетъ быть поглощена колоссальной массой мѣстныхъ негровъ, такъ какъ послѣдніе стоятъ на чрезвычайно низкомъ уровнѣ культурнаго развитія. Однако, и среди цивилизованныхъ націй существуютъ замкнутые міры культуры, раздѣленные глубокой пропастью. Такими мірами являются націи, принадлежащія къ европейско-американскому культурному типу, затѣмъ къ магометанскому, индійскому, китайскому. Европейская и китайская культуры такъ долго развивались совершенно независимо одна отъ другой, что теперь ихъ сліяніе даже у отдѣльныхъ личностей невозможно. Китаецъ въ Америкѣ почти никогда не подвергается ассимиляціи.
   Въ предѣлахъ одного и того же культурнаго міра различіе вѣроисповѣданія очень часто препятствуетъ ассимиляціи. Такъ, напр., у поляковъ сохраненію ихъ національности способствуетъ то, что на западѣ они сталкиваются съ нѣмцами-протестантами, на востокѣ же -- съ уніатами-украинцами, а на сѣверѣ -- съ русскими-православными. Армянъ защищаетъ отъ денаціонализаціи армяно-грегоріанская церковь. Французы въ Канадѣ не ассимилируются съ мѣстными англичанами потому, что послѣдніе -- протестанты, въ то время, какъ первые -- католики. Очень часто вѣроисповѣдное единство является предварительнымъ условіемъ для осуществленія національной ассимиляціи. Такъ, церковная унія 1596 г. способствовала полонизаціи украинской знати и высшаго украинскаго. духовенства. Иногда расколъ является орудіемъ противъ ассимиляціи, какъ это было въ Болгаріи, гдѣ учрежденіе самостоятельнаго экзархата дало возможность противодѣйствовать греческому ассимиляціонному вліянію.
   Говоря о вѣроисповѣданіи, какъ о факторѣ ассимиляціи, Бауеръ не упоминаетъ объ одномъ очень характерномъ явленіи въ этой области. Вѣроисповѣданіе сплошь и рядомъ рѣшаетъ о направленіи ассимиляціи. Бѣлоруссъ-католикъ; попадая въ Вильно, становится тамъ полякомъ, бѣлоруссъ-православный -- русскимъ. Выходцы изъ Бѣлоруссіи католики, попадая въ Сѣв. Америкѣ въ такіе центры, какъ Чикаго, Бёффало и т. д., гдѣ крупныя польскія колоніи живутъ самостоятельной жизнью, сосредоточенной по большей части около костела и костельныхъ организацій, возвращаются совершенно ополяченными вслѣдствіе воздѣйствія на нихъ польской церковной атмосферы. Нерѣдки случаи полонизаціи нѣмцевъ, французовъ и англичанъ-католиковъ, благодаря вліянію общаго съ поляками вѣроисповѣданія, даже въ такихъ городахъ, какъ Кіевъ и Петербургъ. Чехи-протестанты въ Петербургѣ онѣмечиваются. То же самое происходитъ здѣсь съ датчанами.
   Родственность языка является важнымъ условіемъ ассимиляціи. Еврею, говорящему на жаргонѣ, легче стать нѣмцемъ, чѣмъ полякомъ. Романскіе ладины въ Тиролѣ превращаются въ итальянцевъ, а не въ нѣмцевъ. Украинскій языкъ ближе къ русскому, нежели къ польскому, поэтому русскіе украинцы легче обрусѣваютъ, чѣмъ галиційскіе ополячиваются.
   Примѣры, подобранные Бауеромъ, не совсѣмъ удачны, и имъ можно было бы противопоставить цѣлый рядъ другихъ, свидѣтельствующихъ о томъ, что родственность языка не играетъ важной роли. Такъ, напр., литовцы, живущіе рядомъ съ бѣлоруссами, быстро ассимилируются съ послѣдними, хотя языки -- бѣлорусскій и литовскій -- вовсе не родственны. Швейцарскіе ладины ассимилируются съ нѣмцами, хотя ихъ языкъ романскій. Не вѣрно и то, будто галиційскіе украинцы труднѣе ополячиваются, чѣмъ русскіе -- обрусѣваютъ. Въ Галиціи (и въ Холмщинѣ) существуетъ довольно широкая полоса деревень, нѣкогда украинскихъ, теперь же говорящихъ исключительно по-польски. Аналогичное явленіе на русскоукраинской межѣ не наблюдается.
   Довольно часто родственность языка препятствуетъ ассимиляціи. Чехъ, попавшій въ чисто-нѣмецкую среду, долженъ усвоить нѣмецкій языкъ, такъ какъ въ противномъ случаѣ его никто не пойметъ. Чехъ, живущій среди поляковъ, продолжаетъ говорить по-чешски, и его всѣ съ грѣхомъ пополамъ понимаютъ. Мнѣ приходилось встрѣчать чеховъ, которые жили въ Галиціи по 15-20 лѣтъ, и все еще не владѣли польскимъ языкомъ.
   Четвертый законъ ассимиляціи, выведенный Бауеромъ изъ вышеприведенныхъ фактовъ, гласитъ: національная ассимиляція развивается тѣмъ легче, чѣмъ меньшинство родственн123;е большинству по расѣ, культурѣ, вѣроисповѣданію и языку.
   

II.

   Четыре первыхъ закона ассимиляціи распространяются на всякое національное меньшинство. Однако, ассимиляціонная способность меньшинства зависитъ и отъ ея соціальнаго состава. Всякому общественному классу присущи особые законы ассимиляціи. Крупные землевладѣльцы и буржуазія обыкновенно ассимилируются съ господствующей національностью. Украинская знать подъ польскимъ господствомъ ополячивалась, подъ русскимъ -- обрусѣвала. Литовская знать ополячилась. Значительная часть остзейскихъ бароновъ превратилась въ русскихъ. Остатки чешской знати послѣ бѣлогорскаго пораженія онѣмечились. Словацкіе дворяне стали мадьярами. Сербскіе князья послѣ завоеванія Босніи турками приняли магометанство и считаютъ себя турками. Фламандская буржуазія приняла французскій языкъ и французскіе обычаи. Нѣмецкая буржуазія въ Венгріи омадьярилась. Еврейская буржуазія ассимилируется съ господствующей національностью -- въ Чехіи и Моравіи съ нѣмцами, а не съ чехами, въ Галиціи -- съ поляками, а не съ украинцами, въ Венгріи -- съ мадьярами, но не со словаками, въ Литвѣ -- съ русскими, а не съ литовцами или съ поляками.
   Господствующіе классы иногда сливаются и съ подчиненными націями. Такъ, скандинавскіе варяги слились съ русскими племенами, финно-тюркскіе болгары -- съ завоеванными славянскими крестьянами. Литовскіе князья приняли въ XIV столѣтіи бѣлорусскій языкъ. Германскіе завоеватели во Франціи, Италіи, Испаніи были поглощены кельто-романскими массами. Завоеватели попадали тутъ въ водоворотъ высокоразвитыхъ общественныхъ отношеній государствъ, стоящихъ на культурномъ уровнѣ, превышающемъ культурный уровень самихъ завоевателей. Благодаря общенію съ господствующими классами романскаго населенія страны и необходимости приспособиться къ романскимъ формамъ государственной жизни, которою они должны были заправлять, завоеватели постепенно слились съ завоеванными націями. Англійская національность обязана своимъ происхожденіемъ ассимиляціи нормандскихъ завоевателей съ англо-саксонско-кельтской народной массой. Германцы-норманны сначала приняли на французской почвѣ мѣстный языкъ, который они затѣмъ, на англійской почвѣ, смѣшали съ англосаксонскими элементами. Бауеръ доказываетъ, что въ тѣхъ случаяхъ, когда господствующіе классы ассимилируются съ народными массами, первые не просто принимаютъ языкъ и культуру послѣднихъ, но совершенно перерабатываютъ ихъ, создавая нѣчто новое.
   Ассимиляція обыкновенно измѣняетъ языкъ и культуру ассимилирующей національности. Такъ напр., у нѣмецкаго населенія альпійскихъ провинцій Австріи сохранилось -- въ языкѣ, народныхъ пѣсняхъ, суевѣріяхъ, архитектурѣ и т. д.-- множество элементовъ, свидѣтельствующихъ о томъ, что это населеніе въ извѣстной мѣрѣ славянскаго происхожденія. Ассимилированное меньшинство наложило свой отпечатокъ на языкъ и культуру ассимилировавшаго его большинства. Однако, въ этомъ случаѣ измѣненія гораздо менѣе значительны тѣхъ, которыя мы наблюдали во Франціи, Италіи или въ Англіи. Ассимиляція трудовыхъ классовъ вызываетъ менѣе значительныя измѣненія въ языкѣ и обычаяхъ ассимилирующей національности; ассимиляція господствующихъ классовъ сплачиваетъ ассимилирующихъ и ассимилируемыхъ въ новую національность съ новымъ языкомъ.
   Тамъ, гдѣ господствующій классъ завоевателей наталкивается на населеніе, не имѣющее собственнаго господствующаго класса и состоящее изъ порабощеннаго, эксплуатируемаго, малокультурнаго крестьянства, рабочихъ и мелкой буржуазіи, тамъ господствующій классъ завоевателей не подвергается ассимиляціи. Примѣровъ, иллюстрирующихъ это положеніе, множество: нѣмецкіе помѣщики среди словенскаго населенія въ Крайнѣ; мадьярскіе аристократы на румынской, словацкой или нѣмецкой территоріи Венгріи; польская шляхта среди украинскихъ крестьянъ Восточной Галиціи и правобережной Украйны, литовскихъ крестьянъ Литвы и бѣлорусскихъ -- Бѣлоруссіи; нѣмецкіе бароны среди латышей и эстонцевъ Остзейскаго края; турецкіе беги среди болгарскихъ и сербскихъ крестьянъ Македоніи; наконецъ, русскіе помѣщики среди поволжскихъ инородцевъ. Неспособность буржуазіи къ ассимиляціи въ подобныхъ условіяхъ видна на примѣрахъ нѣмецкихъ фабрикантовъ въ чешскихъ промышленныхъ городахъ, итальянскихъ купцовъ среди славянской мелкой буржуазіи Далмаціи, валлонской буржуазіи во Фландріи, шведской -- въ Финляндіи, греческихъ и итальянскихъ купцовъ въ городахъ побережья Средиземнаго моря, персовъ среда индусовъ въ Бомбеѣ, еврейскихъ купцовъ въ колоніяхъ и т. д.
   При измѣненіи соціальнаго состава большинства измѣняются и условія національной ассимиляціи меньшинства. До 1620 г. въ Богеміи дворяне нѣмецкаго происхожденія сливались съ чехами и принимали участіе въ ихъ борьбѣ съ нѣмецкими князьями. Послѣ бѣлогорскаго пораженія остатки чешскаго дворянства приняли нѣмецкій языкъ, ассимилируясь съ нѣмецкимъ дворянствомъ, образующимъ теперь большинство. Съ этого же времени каждый чехъ, который пріобрѣталъ болѣе крупное имущество, высшее образованіе или высшее соціальное положеніе, становился неизбѣжно нѣмцемъ, потому что въ предѣлахъ господствующаго класса большинство представляли нѣмцы, ассимилировавшіе меньшинство. Но когда въ XIX столѣтіи чешская національность возродилась къ новой жизни, когда начала развиваться чешская буржуазія, на сцену явился процессъ реассимиляціи: семьи чешскаго происхожденія, которыя примкнули къ нѣмецкой буржуазіи, начинаютъ переходить на сторону нарождающейся чешской. Типиченъ въ этомъ отношеніи слѣдующій фактъ, разсказываемый Бауеромъ. Сынъ чешскаго крестьянина въ Моравіи сталъ въ 1860 г. учителемъ гимназіи. Онъ, конечно, считалъ себя нѣмцемъ, дѣтей воспитывалъ по-нѣмецки, и его старшее потомство -- нѣмцы. Однако, за послѣднія десятилѣтія въ Моравіи выросли чешская буржуазія и чешскій образованный классъ, и самыя младшія дѣти вышеупомянутаго учителя гимназіи -- чехи по языку и самосознанію.
   Подобный процессъ реассимиляціи образованнаго класса наблюдается повсюду, при возрожденіи т. н. "неисторическихъ" націй: у фламандцевъ, у финновъ, у украинцевъ, латышей, литовцевъ, бѣлоруссовъ, грузинъ, болгаръ. Всѣ они были крестьянской массой, управляемой инородческими господствующими классами -- французскими, шведскими, польскими, нѣмецкими, русскими, армянскими, греческими. Сынъ крестьянина, получая высшее образованіе, ассимилировался иноязычнымъ господствующимъ классомъ. По мѣрѣ количественнаго роста такихъ образованныхъ людей и по мѣрѣ проникновенія демократическихъ идей въ ихъ среду, эта интеллигенція возвращается къ родной національной стихіи. Реассимиляція даетъ этой націи національную интеллигенцію, которая создаетъ національную литературу и печать и вызываетъ національно-политическое движеніе народныхъ массъ.
   Съ подобнымъ же явленіемъ мы имѣемъ дѣло въ современной Индіи. Получившая европейское образованіе интеллигенція Бенгаліи усвоила англійскій языкъ и англійскую культуру. Она прониклась европейскимъ міровоззрѣніемъ и боролась съ бытовыми пережитками родной страны. Когда количество этой туземной интеллигенціи сильно увеличилось, стало расти и ея національное самосознаніе. Въ настоящее время она прибѣгаетъ къ родному языку въ печати, создаетъ новую литературу на мѣстномъ языкѣ и старается приноровить традиціонную религію къ своимъ требованіямъ. Мы видимъ тутъ сначала процессъ ассимиляціи съ инородцами завоевателями, а затѣмъ процессъ реассимиляціи возвращенія къ родной народной стихіи.
   Такимъ образомъ ассимиляціонная способность крупнаго землевладѣнія и буржуазіи всегда зависитъ отъ соціальнаго состава большинства, среди котораго они живутъ. Законъ ассимиляціи этихъ классовъ формулируется Бауеромъ слѣдующимъ образомъ: Господствующіе классы ассимилируются съ господствующей національностью тамъ, гдѣ они входятъ въ живое общеніе съ ея господствующими классами и гдѣ они пользуются частью государственной власти послѣднихъ. Они ассимилируются съ подчиненной національностью только тогда, когда находятъ въ ея средѣ аналогичный господствующій классъ; сливаясь съ подчиненой національностью, они вызываютъ значительныя измѣненія въ ея языкѣ и культурѣ; когда же подчиненная національность не обладаетъ собственнымъ господствующимъ классомъ и состоитъ лишь изъ народныхъ массъ, ассимиляція живущаго на ея территоріи инородческаго господствующаго класса невозможна. Въ послѣднемъ случаѣ скорѣе ассимилируются отдѣльныя личности, переходящія изъ большинства въ господствующее меньшинство и принимающія національность послѣдняго -- до тѣхъ поръ, пока количество такихъ личностей не особенно велико.
   Особеннаго вниманія достойны ассимиляціонные процессы, обусловленные переходомъ обществъ отъ національнаго хозяйства къ денежному. Такъ, напр., въ Польшѣ до XIV столѣтія носителями денежнаго хозяйства были нѣмцы. Польскіе дворяне и крестьяне вели еще всецѣло натуральное хозяйство. Но съ XIV столѣтія денежное хозяйство начинаетъ быстро развиваться и на польской почвѣ:: растутъ города, появляется польскій мѣщанскій классъ, который проникаетъ въ нѣмецкіе города. Нѣмцы, которые прежде образовали неподдающіеся ассимиляціи городскіе этнографическіе острова, мало-по-малу становятся меньшинствомъ въ городахъ, все болѣеи болѣе заполняемыхъ поляками, и ополячиваются. Такъ, напр., въ Краковѣ въ XIV ст. всѣ ремесленники были нѣмцы. Въ 1392 впервые упоминается о сапожникахъ-полякахъ. Постепенно среди ремесленниковъ поляки образуютъ большинство. Съ 1539 г. краковскій цехъ сапожниковъ употребляетъ на своихъ собраніяхъ исключительно польскій языкъ. Въ 1600 г. нѣмецкій языкъ выходитъ изъ употребленія въ городскомъ судѣ. Такимъ путемъ нѣмецкое большинство превратилось сначала въ меньшинство, а затѣмъ растворилось среди польскаго большинства.
   Вслѣдствіе совершенно аналогичныхъ причинъ евреи (которые въ средневѣковье были единственными, либо самыми типичными представителями денежнаго хозяйства среди массъ, ведущихъ натуральное хозяйство) сохраняли свою національность, пока "христіане не стали сами евреями", т. е. не начали заниматься тѣмъ же, что прежде было монополіей евреевъ. И вотъ во всей западной и средней Европѣ евреи ассимилировались, между тѣмъ какъ восточно-европейскіе евреи, которые живутъ еще теперь среди крестьянства, по большей части ведущаго натуральное хозяйство, кажутся неподдающимися ассимиляціи. Однако, и они подвергнутся ассимиляціи по мѣрѣ того, какъ и въ восточную Европу проникнетъ товарное производство, и денежное хозяйство замѣнитъ натуральное. Судьба нѣмецкаго элемента въ Польшѣ указываетъ и польскимъ евреямъ путь къ ихъ развитію въ будущемъ. Націи, являющіяся носительницами денежнаго хозяйства среди народныхъ массъ, ведущихъ натуральное хозяйство, сохраняютъ свою національность; онѣ ассимилируются по мѣрѣ того, какъ окружающія ихъ массы переходятъ къ денежному хозяйству.
   Инымъ законамъ подчиняется національная ассимиляція тамъ, гдѣ рабочія массы представляютъ національное меньшинство. Ихъ способность ассимилироваться находится въ прямой зависимости отъ условій ихъ труда. Каждой изъ крупныхъ историческихъ стадій эксплуатаціи труда присущи соціальные законы ассимиляціи.
   Рабство сильно благопріятствуетъ ассимиляціи. Привозимые изъ Азіи, Африки, Германіи и Галліи въ Римъ рабы приняли латинскую рѣчь. Точно также и привезенные въ Америку негры усвоили англійскій языкъ, христіанство англо-американскаго типа и нравы янки. Крѣпостное право, напротивъ, не посягаетъ на національность крѣпостныхъ. Чешскіе крестьяне, принадлежавшіе нѣмецкимъ помѣщикамъ, латышскіе подданные нѣмецкихъ бароновъ, украинскіе, литовскіе и бѣлорусскіе крѣпостные въ имѣніяхъ польской знати сохранили свою національность. Въ Каринтіи словенскіе крѣпостные нѣмецкихъ помѣщиковъ онѣмечились потому, что ихъ захлестнула волна нѣмецкой крестьянской колонизаціи. Въ сосѣдней Крэйнѣ, гдѣ такой колонизаціи не было, словенскіе крестьяне, точно также бывшіе крѣпостными нѣмецкихъ помѣщиковъ, сохранили свою національность. Отсюда выводъ: рабство ассимилируетъ, крѣпостная зависимость -- нѣтъ.
   Дѣйствіе этого закона замѣчается и въ настоящихъ, измѣнившихся условіяхъ. Домашняя прислуга, положеніе которой напоминаетъ рабство, легко ассимилируется. Чешскіе слуги въ нѣмецкихъ домахъ, украинскіе въ польскихъ легко и быстро теряютъ свою національность. Славянскій колонистъ на землѣ итальянскаго помѣщика, славянскій "кметъ" турецкаго аги, находящіеся въ зависимости, напоминающей крѣпостное право, остаются славянами.
   Рабству и крѣпостной зависимости пришелъ на смѣну капиталистическій наемный трудъ. Капитализмъ гонитъ громадныя массы пролетаріевъ въ чужія страны, причемъ эти пролетарскія странствованія получаютъ двоякій характеръ. Эмиграція бываетъ или аграрная, или же промышленная.
   Исходнымъ пунктомъ аграрной эмиграціи является территорія, населеніе которой занимается по преимуществу сельскимъ хозяйствомъ, причемъ производительность послѣдняго разсчитана на мѣстное потребленіе. Крестьянская семья потребляетъ то, что сама производитъ, и только при исключительномъ урожаѣ излишекъ земледѣльческихъ продуктовъ попадаетъ на рынокъ. Причина эмиграціи коренится въ ростѣ населенія. Какъ только его число таково, что земля -- при наличности, традиціонныхъ способовъ обработки и распредѣленія -- не можетъ дать пропитанія всѣмъ, часть естественнаго приращенія должна эмигрировать и искать заработка за чужбинѣ. Въ этомъ случаѣ эмиграція обозначаетъ переходъ изъ докапиталистическаго хозяйства въ капиталистическое и превращеніе крестьянина въ наемнаго рабочаго.
   Исходнымъ пунктомъ промышленной эмиграціи явится промышленный округъ, вовлеченный въ водоворотъ капиталистическаго производства. Эмигранты были у себя на родинѣ рабочими и, переселившись, они продолжаютъ быть ими или же становятся фермерами. Они эмигрировали либо потому, что не находили на родинѣ работы, либо стремились къ высшему заработку, къ лучшимъ условіямъ труда, а то и надѣясь на переходъ въ ряды имущихъ классовъ. Эмиграція здѣсь -- явленіе, развивающееся въ рамкахъ капиталистическаго міра и сводящееся къ отливу пролетарскихъ массъ изъ областей, въ которыхъ соціальный гнетъ сильнѣе, въ области, подверженныя меньшему соціальному гнету.
   Созданное пролетарской эмиграціей національное меньшинство проявляетъ разнообразную склонность къ ассимиляціи въ зависимости отъ разнообразія типовъ этой эмиграціи.
   На самой низшей ступени аграрной эмиграціи стоятъ китайскіе и индійскіе кули. Работая вмѣстѣ съ рабочими европейскаго происхожденія, они не смѣшиваются съ ними, такъ какъ раздѣляющая ихъ культурная пропасть дѣлаетъ невозможнымъ всякое общеніе между двумя этими группами. На слѣдующей ступени находятся македонцы и итальянцы, занятые въ Австріи и въ Германіи при земляныхъ работахъ, при постройкѣ желѣзныхъ дорогъ, при регулированіи рѣкъ и т. д., затѣмъ поляки, украинцы, словаки, румыны, испанцы, португальцы, которые работаютъ въ качествѣ чернорабочихъ въ американскомъ земледѣліи, въ горнозаводской и фабричной промышленности. И они живутъ обыкновенно въ полномъ разъединеніи съ мѣстными рабочими и вслѣдствіе этого не ассимилируются. Наивысшую ступень аграрной эмиграціи представляютъ: сыновья нѣмецкихъ крестьянъ, которые въ пятидесятыхъ годахъ эмигрировали въ Америку; сыновья чешскихъ крестьянъ, прибывающіе въ Вѣну или въ сѣверную Богемію въ качествѣ строительныхъ рабочихъ, каменьщиковъ, горнорабочихъ, поденщиковъ или ремесленныхъ учениковъ; сыновья польскихъ крестьянъ, эмигрирующіе въ силезско-моравскій каменноугольный районъ. Эта категорія являетъ самый благодарный матеріалъ для ассимиляціи. Исходный пунктъ такой эмиграціи -- область, достигнувшая извѣстной степени развитія отъ натуральнаго хозяйства къ денежному. Культурный уровень такихъ эмигрантовъ не многимъ отличается отъ культурнаго уровня мѣстныхъ рабочихъ, съ которыми имъ приходится работать рука объ руку.
   Эмиграція ведетъ къ "урбанизаціи" этихъ сыновей крестьянъ, къ превращенію ихъ изъ сельскихъ жителей въ городскихъ, изъ крестьянъ въ наемныхъ рабочихъ, что влечетъ за собой полный переворотъ въ ихъ жизненномъ обиходѣ. Они теперь иначе живутъ, иначе одѣваются, питаются, развлекаются и т. д. Вмѣстѣ съ этимъ подвергается измѣненію ихъ самосознаніе. При такихъ условіяхъ національная ассимиляція не встрѣчаетъ на своемъ пути серьезныхъ препятствій, она становится какъ-бы составной частью соціальной ассимиляціи. Такому эмигранту нетрудно усвоить новый языкъ, потому что вѣдь онъ принужденъ усвоить совершенно новый образъ жизни во всей ея совокупности. Національная ассимиляція сопровождаетъ тутъ стихійно "урбанизацію" и пролетаризацію. Такіе быстро и вполнѣ ассимилированные элементы нѣмецкаго, ирландскаго и скандинавскаго происхожденія снабдили англо-американскую націю самымъ цѣннымъ составнымъ матеріаломъ.
   На самый высшій типъ аграрнаго эмигранта похожъ самый низшій эмигранта промышленнаго. Слесарный подмастерье изъ чешской деревни или изъ чешскаго мѣстечка онѣмечивается въ Вѣнѣ еще легче, нежели сынъ чешскаго крестьянина; легче, потому что въ качествѣ обученнаго рабочаго онъ сталкивается постепенно съ такими же нѣмецкими рабочими, представляющими здѣсь большинство.
   Труднѣе ассимилируется промышленный эмигрантъ ближайшей нѣсколько высшей категоріи. Чешскій механикъ, долго работавшій въ Прагѣ на машинной фабрикѣ, читавшій чешскія газеты и брошюры, принадлежавшій къ чешскимъ ферейнамъ, принимавшій участіе въ чешской политической жизни, пріѣхавъ въ Вѣну, не порветъ съ такой легкостью, какъ сынъ крестьянина, тѣ связи, которыя соединяютъ его съ чешской культурно-политической жизнью. Въ настоящее время наплывъ чешскаго элемента въ Вѣну не меньше прежняго, но теперь эмигранты не поддаются такъ легко ассимиляціи, такъ какъ болѣе значительная часть этой эмиграціи состоитъ изъ элементовъ, достигнувшихъ высшей ступени культурно-національнаго развитія.
   Мы видимъ, такимъ образомъ, что соціальный подъемъ рабочаго, пріобщеніе его къ національно-культурной жизни, усиленіе самосознанія затрудняютъ ассимиляцію. Ассимиляціи не подвергаются совершенно эмигранты, которые значительно превышаютъ мѣстныхъ рабочихъ по квалифицированности своего труда и по культурному уровню. Нѣмецкій монтеръ, желѣзнодорожникъ, наборщикъ не ассимилируются съ чешскими и польскими горнорабочими въ Силезіи, точно также и англійскій рабочій -- съ туземными рабочими Африки и Азіи.
   Законъ ассимиляціи пролетаріата формулируется Бауеромъ слѣдующимъ образомъ. Эмигрантъ-пролетарій аграрнаго типа ассимилируется тѣмъ легче, эмигрантъ-пролетарій промышленнаго типа тѣмъ труднѣе, чѣмъ выше хозяйственное развитіе ихъ родины, чѣмъ выше технически родъ ихъ работъ, чѣмъ выше ихъ культурный уровень. Эмигранты самой низшей и самой высшей сферъ не поддаются ассимиляціи. Средняя сфера (т. е. высшій типъ аграрной эмиграціи и низшій типъ промышленной) ассимилируется очень легко.
   Законъ ассимиляціи мелкихъ собственниковъ отличается своеобразнымъ характеромъ. Чешскій лавочникъ остается въ нѣмецкомъ городѣ чехомъ, если его покупатели-чешскіе рабочіе; тотъ же лавочникъ превращается, въ нѣмца, если ему приходится считаться съ нѣмецкими покупателями. Гэто-романская мелкая буржуазія восточной Швецаріи онѣмечивается благодаря наплыву нѣмецкихъ туристовъ: lingua del pane (хлѣбный языкъ) побѣждаетъ тутъ lingua del cuore (языкъ сердца). Мелкій буржуа принимаетъ такимъ образомъ національность своихъ кліентовъ. Тамъ же, гдѣ между мелкой буржуазіей и покупателями стоитъ капиталистическое торговое посредничество, ремесленникъ превращается въ рабочаго, работающаго на дому, и въ этомъ случаѣ на него распространяется тотъ законъ ассимиляціи, которому подчиненъ пролетарій.
   Труднѣе ассимилируется крестьянство. Примѣръ крестьянской ассимиляціи являютъ славянскіе жители Мекленбурга и Номераніи, онѣмечивающіеся благодаря воздѣйствію нѣмецкихъ колонистовъ. Славянскіе князья привлекли въ эти области нѣмецкихъ колонистовъ, которые мало по малу стали здѣсь большинствомъ. А такъ какъ славянскія поселенія были разбросаны на большомъ пространствѣ, то нѣмецкія колоніи окружили ихъ со всѣхъ сторонъ и въ концѣ-концовъ ассимилировали. Точно такъ же онѣмечиваются отдѣльные хутора чешскихъ крестьянъ, поселившихся въ Верхней Австріи.
   Къ примѣрамъ, приведеннымъ Бауеромъ, можно бы еще добавить рядъ аналогичныхъ съ восточно-европейской территоріи. Великорусскіе крестьяне, окруживъ своими деревнями финскія деревни Поволжья, превращаютъ ихъ постепенно въ русскія. Громадное количество польскихъ выходцевъ, поселившихся среди украинскаго населенія Восточной Галиціи и Поднѣпровья, приняло украинскій языкъ. Великорусскія колоніи въ Ковенской губерніи нерѣдко принимаютъ языкъ своихъ литовскихъ сосѣдей. Нѣмецкіе колонисты-католики въ Познани ополячиваются. Вообще крестьяне сливаются въ національномъ отношеніи съ крестьянами же и только съ крестьянами. Ни съ помѣщиками, ни съ рабочими крестьяне не ассимилируются.
   Изъ анализа законовъ ассимиляціи, относящихся къ отдѣльнымъ классамъ, Бауеръ выводитъ пятый основной законъ ассимиляціи: Меньшинство ассимилируется только тогда, когда оно встрѣчаетъ у большинства такой классъ, который отвѣчаетъ ему по классовому положенію, профессіональному характеру, роду труда и уровню культуры. Ассимиляція всегда обозначаетъ сліяніе съ родственной по классовому положенію стихіей.
   Изъ этого закона есть, однако, два исключенія. Одно представляетъ мелкая буржуазія, которая ассимилируется со своими кліентами, хотя бы они принадлежали и къ другому классу. Другимъ являются рабы, домашняя прислуга и подмастерья вмѣстѣ съ ремесленными учениками, живущіе у хозяевъ. Эти элементы принимаютъ языкъ и національность тѣхъ, отъ кого они зависятъ. Впрочемъ, эти исключенія теряютъ свое значеніе. Первое -- по мѣрѣ усиливающейся зависимости ремесла отъ крупнаго капитала, который разъединяетъ ремесленниковъ производителей и потребителей; второе, благодаря уничтоженію невольничества, упраздненію необходимости совмѣстной жизни подмастерьевъ и мастеровъ и реформамъ въ положеніи прислуги. Современная прислуга, очень часто мѣняющая господъ, ассимилируется гораздо труднѣе прежнихъ "дворовыхъ".
   

III

   До сихъ поръ мы знакомились съ объективными условіями ассимиляціи, съ ея зависимостью отъ численности, разселенія и классоваго положенія меньшинства. Существуютъ, однако, и идеологическія условія. Въ Швейцаріи, гдѣ сознаніе принадлежности къ общей родинѣ сильнѣе національнаго чувства, ассимиляція меньшинства развивается гораздо успѣшнѣе, чѣмъ въ Австріи. Швейцарскій нѣмецъ въ "Вельшландѣ" охотно усваиваетъ фраи цузскій языкъ -- такой же родной для швейцарца, какъ и нѣмецкій Легче всего происходитъ ассимиляція въ періодъ крупной соціальной, политической, религіозной борьбы.
   Борьба за великія общечеловѣческія цѣли вызываетъ нѣкоторую безучастность къ національнымъ различіямъ, и люди, увлеченные этой борьбой, легко принимаютъ чужую національность. Этимъ объясняется фактъ, что въ періодъ великой англійской и великой французской революціи цѣлыя племена подвергались ассимиляціи. Опираясь на подобные факты, Марксъ и Энгельсъ полагали, что при превращеніи событій 1848 г. въ колоссальный революціонный пожаръ, который бы охватилъ въ теченіе цѣлаго десятилѣтія всю Европу, чехи, словенцы и галиційскіе украинцы легко ассимилируются. Соціализмъ былъ нерѣдко ассимиляціоннымъ стимуломъ. Такъ напр., Карлъ Каутскій превратился изъ чешскаго націоналиста въ нѣмецкаго соціалъ-демократа, поселившись въ Германіи. Въ исторіи Интернаціонала -- это не единственный примѣръ. Тутъ можно было бы еще указать на цѣлый рядъ поляковъ, сознательныхъ украинцевъ, грузинъ и т. д., которые стали русскими, принимая участіе въ русскомъ революціонномъ движеніи 70--80 г.г.
   Національная борьба, разжигающая національныя страсти, чрезвычайно затрудняетъ ассимиляцію. Въ 70-хъ годахъ ассимиляція евреевъ въ Россіи развивалась очень быстро. Но вотъ въ 1881г. разразились погромы, и процессъ ассимиляціи замедлился, и вмѣстѣ съ тѣмъ возникъ враждебный ассимиляціи еврейскій націонализмъ. Каждая античешская демонстрація нѣмецкихъ націоналистовъ въ Вѣнѣ или въ нѣмецкой части Богеміи преисполняетъ чеховъ ненавистью къ нѣмцамъ и тормозитъ ассимиляцію.
   Національныя преслѣдованія меньшинства всегда вызываютъ результатъ, противуположный тому, котораго ожидаютъ иниціаторы этихъ преслѣдованій. Эпоха либерализма, когда идеалами являлись космополитизмъ, миръ, свобода торговли, благопріятствовали ассимиляціи. Современность съ ея имперіализмомъ, запретительными пошлинами, вооруженіями, колоніальными войнами настраиваетъ даже самыя мелкіе народцы противъ ассимиляціи. Отсюда вытекаетъ шестой общій законъ ассимиляціи: экономическая, соціальная, политическая и религіозная борьба облегчаетъ ассимиляцію національная -- затрудняетъ ее
   Какъ не всякія историческія эпохи благопріятствуютъ ассимиляціи, такъ и не всѣ національности обладаютъ одинаковой ассимиляціонной силой.
   Крупныя націи, какъ нѣмцы, англичане, французы, русскіе, особенно же янки, поглотили въ теченіе столѣтій громадныя массы инородческаго населенія. Мелкія національности, какъ, напр., чехи, латыши, фламандцы, не съумѣли ассимилировать даже незначительное меньшинство. Сильныя, высококультурныя націи обладаютъ большей притягательной силой. Такъ, чехъ легче становится нѣмцемъ, нежели нѣмецъ -- чехомъ, украинецъ -- полякомъ, нежели полякъ -- украинцемъ и т. д. Въ Буковинѣ украинцы легко ассимилировались съ румынами, пока послѣдніе стояли выше первыхъ въ культурномъ отношеніи. Теперь дѣло обстоитъ иначе: украинское большинство поглощаетъ румынское меньшинство. Англійская Сѣверная Америка ассимулируетъ легче испанской Южной Америки.
   Поскольку какая-нибудь національность является носительницей историческаго прогресса, постольку растетъ и ея притягательная сила. Этимъ объясняется, напр., преобладаніе валлоновъ въ Бельгіи. Ихъ языкъ -- это языкъ французской революціи, это -- языкъ великихъ идей 1789 г. Седьмой основной законъ ассимиляціи, опирающійся на вышесказанное, гласитъ: чѣмъ крупнѣе данная нація по количеству своихъ членовъ, по богатству, могуществу и культурѣ, тѣмъ сильнѣе ея притягательная сила по отношенію къ инородческому меньшинству, живущему на ея территоріи, тѣмъ упорнѣе не поддается она ассимиляціи тамъ, гдѣ она сама является меньшинствомъ на чужой территоріи.
   Намъ извѣстны теперь условія, опредѣляющія силу ассимиляціи. Однако, въ процессѣ ассимиляціи важную роль играетъ не только сила воздѣйствія большинства на меньшинство, но и длительность этого воздѣйствія. Эмигранты, пребывающіе непродолжительное время на чужбинѣ, не поддаются ассимиляціи. Рабочіе, зарабатывающіе отхожимъ промысломъ, сезонные рабочіе, всякаго рода временные переселенцы не ассимилируются. Ассимиляціи подвергается только прочно осѣдлое меньшинство. Но и не всякій эмигрантъ, переселившійся на чужбину навсегда, ассимилируется. Чехъ, который 14-лѣтнимъ ученикомъ пріѣхалъ въ Вѣну, становится въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ нѣмцемъ. Взрослый чехъ, поселяясь въ Вѣнѣ, остается чехомъ, и только его потомство онѣмечивается подъ вліяніемъ ассимилирующихъ факторовъ колоссальнаго нѣмецкаго центра. Точно такъ же обстоитъ дѣло съ нѣмецкимъ имигрантомъ во французской Швейцаріи. Его дѣти говорятъ на двухъ языкахъ -- по-нѣмецки дома, по-французски въ школѣ и внѣ дома, а внуки уже вполнѣ французы. Такимъ образомъ ассимиляція развивается постепенно -- изъ поколѣнія въ поколѣніе.
   Однако, меньшинство можетъ все-таки сохранить свою національность, если тѣ бреши, которыя возникаютъ въ немъ вслѣдствіе ассимиляціи, заполняются новымъ притокомъ съ родины, Пришельцы, у которыхъ языкъ и самосознаніе еще не ослаблены долгимъ пребываніемъ на чужбинѣ, поддерживаютъ и укрѣпляютъ національную стихію прежнихъ переселенцевъ. Когда такой притокъ прекращается, ассимиляція, при наличности благопріятствующихъ ей условій, развивается очень быстро. Такъ, напр. ассимиляція нѣмцевъ въ Америкѣ замѣтно ускорилась съ тѣхъ поръ, какъ затормозилась нѣмецкая эмиграція. Устойчивость чешскаго меньшинства объясняется постепеннымъ притокомъ чешскихъ эмигрантовъ съ чешской этнографической территоріи. Между тѣмъ, еврейское меньшинство, попадающее въ условія, благопріятствующія ассимиляціи, не можетъ никоимъ образомъ избѣжать послѣдней, такъ какъ у него нѣтъ собственной національной территоріи, снабжающей это меньшинство незатронутыми ассимиляціей элементами. Это, впрочемъ, не совсѣмъ точно. Правда, польскіе и русскіе евреи, попадая въ Лондонъ изъ Америку, ассимилируются тамъ гораздо быстрѣе поляковъ, литовцевъ или нѣмцевъ, но постоянный наплывъ жаргоннаго элемента изъ Польши и Россіи даетъ возможность существовать въ Лондонѣ и въ Нью-Іоркѣ громадному еврейскому добровольному "гетто" съ его своеобразной жизнью, печатью на жаргонѣ и т. д. Если.бы не наплывъ новыхъ элементовъ, это "гетто" быстро бы исчезло. Бауеръ полагаетъ, что, по мѣрѣ сокращенія рождаемости у населенія чешскихъ округовъ и по мѣрѣ ихъ индустріализаціи, чешское меньшинство въ Вѣнѣ станетъ быстро таять, потому что наплывъ чеховъ въ столицу Австріи быстро сократится.
   Всякое усиленіе большинства увеличиваетъ его ассимиляторскую способность, хотя бы это усиленіе являлось результатомъ наплыва инородцевъ, лишь бы послѣдніе не принадлежали къ національности меньшинства. Такъ, напр., сѣверо-американскій городъ Мильуоки (Miluaukee) былъ въ свое время нѣмецкимъ городомъ. Однако, мало-по-малу онъ заполнялся пришельцами -- не-англичанами: скандинавами, ирландцами, чехами, поляками, словаками, украинцами, итальянцами, испанцами, португальцами, македонцами, неграми и т. д. Всѣ эти иммигранты, чтобы понимать другъ друга, должны были прибѣгнуть къ одному общему языку, которымъ могъ быть только языкъ, господствующій въ странѣ -- т. е. англійскій. И современемъ мильуокскіе нѣмцы очутились въ меньшинствѣ и стали быстро энглизироваться.
   Послѣдній изъ основныхъ законовъ ассимиляціи Бауеръ формулируетъ такимъ образомъ: Ассимиляція развивается тѣмъ легче, чѣмъ слабѣе и чѣмъ непостояннѣе наплывъ элементовъ меньшинства, чѣмъ сильнѣе и постояннѣе наплывъ элементовъ большинства.
   Національная ассимиляція вытекаетъ изъ общенія меньшинства и большинства. Это общеніе создаетъ общность языка и культуры. И потому-то всѣ законы ассимиляціи могутъ быть сведены къ одному основному: Всякое обстоятельство, содѣйствующее взаимному общенію большинства и меньшинства, благопріятствуетъ ассимиляціи; все, что мѣшаетъ взаимному общенію, тормазитъ ее.
   Отъ мирной національной ассимиляціи, вытекающей стихійно изъ повседневнаго общенія меньшинства съ большинствомъ, отличается другое явленіе, часто смѣшиваемое съ ассимиляціей, именно "національное принужденіе" (nationale Nötigung), какъ его называетъ Бауеръ.
   Нѣмецкій фабрикантъ угрожаетъ чешскому рабочему лишеніемъ заработка, если тотъ не станетъ посылать дѣтей въ нѣмецкую школу. Союзъ нѣмецкихъ домовладѣльцевъ говоритъ чешскимъ рабочимъ: если вы не отдадите своихъ дѣтей въ нѣмецкую школу, вамъ нигдѣ не найти квартиры. Чешскій рабочій грозитъ нѣмецкому лавочнику: если ты не станешь чехомъ; мы у тебя не будемъ покупать. Вотъ примѣръ національнаго принужденія. Въ другихъ случаяхъ большинство прибѣгаетъ къ помощи государственной власти, чтобы принудить національное меньшинство къ ассимиляціи. Государство принуждаетъ чешскихъ рабочихъ въ Вѣнѣ посылать дѣтей въ нѣмецкія школы. Прусская, венгерская, русская государственная власть заявляютъ: кто не принадлежитъ къ господствующей національности, для того закрытъ доступъ къ общественнымъ должностямъ. Это тоже примѣръ національнаго принужденія. Возможность послѣдняго зависитъ, однако, отъ совершенно иныхъ факторовъ, нежели ассимиляція.
   Національная ассимиляція зависитъ отъ степени общенія меньшинства съ большинствомъ, возможность національнаго принужденія коренится во взаимоотношеніи силъ. Нѣмецкій фабрикантъ можетъ принуждать дѣтей чешскаго рабочаго къ посѣщенію нѣмецкой школы, пока рабочій не организованъ. Однако, сильный профессіональный союзъ дѣлаетъ національное принужденіе невозможнымъ. Впрочемъ, и неорганизованный рабочій поддается національному принужденію только тогда, когда его дѣла довольно плохи, При условіи процвѣтанія промышленности онъ не боится разсчета, такъ какъ ему легко найти заработокъ, и онъ не подчинится національному принужденію. Въ Пруссіи, Венгріи, Россіи, гдѣ господствующій классъ одной національности является хозяиномъ страны, національное принужденіе можетъ быть примѣняемо; въ Австріи, гдѣ ни одна изъ національностей не настолько сильна, чтобы господствовать надъ другой, примѣненіе національнаго принужденія государствомъ становится невозможнымъ. Становится -- постепенно и медленно, слѣдуетъ замѣтить, ограничивая излишній оптимизмъ Бауера, но далеко еще не стало, какъ объ этомъ свидѣтельствуютъ верхнеавстрійскія, силезскія, галиційскія, каринтійскія и тирольскія отношенія.
   Тамъ, гдѣ налицо условія національной ассимиляціи, она развивается неудержимо, съ желѣзной послѣдовательностью естественнаго закона. Наоборотъ, результаты національнаго принужденія сомнительны даже тамъ, гдѣ взаимноотношеніе силъ ему благопріятствуетъ. Ибо, если я принуждаю чеха прикидываться нѣмцемъ, то онъ вовсе еще не станетъ нѣмцемъ на самомъ дѣлѣ. И его дѣти будутъ чехами, несмотря на нѣмецкую школу, если они живутъ въ чешской средѣ. На своей замкнутой этнографической территоріи никакой народъ не можетъ быть лишенъ своей національности: поляки въ Пруссіи и въ Россіи, нѣмцы, словаки и румыны въ Венгріи сохраняютъ свою національность помимо чужой школы, помимо государственнаго давленія. И меньшинство на чужой территоріи уступаетъ національному принужденію только въ томъ случаѣ, если оно входитъ въ постоянное общеніе съ большинствомъ.
   Пока условія такого общенія между евреями и окружающими ихъ народами не существовали, принудительное крещеніе оставалось безъ результата. "Мараты" вплоть до XVIII столѣтія оставаіись евреями по національному самосознанію. Принудительное крещеніе создало сферу "тайныхъ евреевъ", которые, какъ извѣстно, встрѣчались даже среди католическаго духовенства, не исключая епископовъ (въ Испаніи). Когда же капитализмъ вызвалъ самое тѣсное общеніе евреевъ и христіанъ, національная ассимиляція евреевъ въ западной и средней Европѣ стала очень скоро свершившимся фактомъ. Стихійное общеніе привело въ теченіе нѣсколькихъ десятилѣтій къ результатамъ, достигнуть которыхъ не удавалось государственному давленію втеченіе цѣлыхъ столѣтій. Точно такъ же поляки въ Америкѣ ассимилируются безъ труда, между тѣмъ какъ въ Познани и въ Царствѣ Польскомъ національное принужденіе безплодно. Національное принужденіе можетъ до извѣстной степени ускорить ассимиляцію тамъ, гдѣ существуютъ объективныя условія послѣдней, но гдѣ этихъ условій нѣтъ, тамъ принужденіе безсильно.
   При извѣстныхъ условіяхъ національное принужденіе становится прямо препятствіемъ для ассимиляціи, такъ какъ принужденіе вызываетъ ненависть, а національная ненависть сильно затрудняетъ ассимиляцію. Часто въ борьбѣ съ ненавистными запретительными мѣрами разгораются страсти, защищающія меньшинство отъ притягательной силы большинства. Напр., у украинцевъ такую роль сыграла борьба съ запрещеніемъ печатать украинскія книжки, у литовцевъ -- борьба за латинскій шрифтъ, у поляковъ въ Познани -- борьба съ колонизаторской политикой Пруссіи, у кавказскихъ армянъ -- отстаиваніе церковныхъ имуществъ и т. д. Чѣмъ выше цѣнитъ какая-нибудь нація свою свободу, тѣмъ сильнѣе ея противодѣйствіе національному принужденію, тѣмъ успѣшнѣе послѣднее тормазитъ національную ассимиляцію.
   Демократизація обществъ, организація классовъ, пробужденіе не историческихъ національностей лишаютъ національное принужденіе всякой силы. Эти факторы настолько измѣняютъ взаимоотношеніе силъ, что принужденіе становится невозможнымъ. Они настолько усиливаютъ чувство свободы, что принужденіе становится прямо тормазомъ ассимиляціи.
   Ассимиляція и національное принужденіе отличаются и своимъ классовымъ характеромъ. Національная ассимиляція является сліяніемъ членовъ одного и того же класса. Что же касается національнаго принужденія, то оно обозначаетъ подчиненіе одного класса волѣ другого класса. Если чешскій рабочій, благодаря постоянному общенію съ нѣмецкими, становится нѣмцемъ -- это ассимиляція. Если же нѣмецкій фабрикантъ или государственная власть въ рукахъ нѣмецкой буржуазіи заставляетъ чешскаго рабочаго прикидываться нѣмцемъ -- это уже національное принужденіе.
   Поэтому соціалисты должны совершенно иначе относиться къ національному принужденію, чѣмъ къ національной ассимиляціи. Если капиталистъ хочетъ совершить насиліе надъ рабочимъ, соціалисты должны встать на защиту послѣдняго. Если же рабочій въ мирномъ общеніи со своими товарищами по классу приспособляется къ нимъ, и при этомъ падаютъ внутреннія перегородки въ видѣ различія языка, такъ что пролетаріатъ одного города превращается въ однородную въ національномъ отношеніи массу, этому соціалисты могутъ только радоваться. Они обязаны защищать рабочихъ отъ всякаго принужденія со стороны господствующихъ классовъ и классоваго государства, но не ихъ дѣло укрѣплять внутреннія перегородки въ рабочемъ классѣ, мѣшающія мирному общенію. Не раздѣлять, а, наоборотъ, сплачивать рабочихъ какъ можно тѣснѣе -- вотъ задача соціализма. Онъ долженъ бороться со всякаго рода національнымъ принужденіемъ, но онъ не имѣетъ права мѣшать національной ассимиляціи.
   Выходя изъ этого положенія, Бауэръ относится рѣзко отрицательно къ враждебной ассимиляціи идеологіи чешскихъ и еврейскихъ "сепаратистовъ" (соціалистовъ-автономистовъ въ Чехіи и бундистовъ). По его мнѣнію сепаратисты не желаютъ отличать національнаго принужденія отъ ассимиляціи, а это доказываетъ, что они -- не "интернаціональные соціалъ-демократы", а "націоналисты". Для націоналиста важнѣе всего успѣхъ націи; для него безразлично, теряетъ ли его нація членовъ путемъ мирнаго общенія или вслѣдствіе грубаго насилія. Для международнаго соціалъ-демократа общественныя явленія важны не въ силу ихъ національныхъ послѣдствій, а въ силу ихъ классоваго характера. Онъ борется со всякимъ насиліемъ, употребляемымъ господствующими классами и государствомъ для угнетенія пролетаріата, но онъ въ то же самое время привѣтствуетъ все то, что объединяетъ пролетаріатъ и превращаетъ его въ сплоченное цѣлое.
   Національная ассимиляція является однимъ изъ средствъ образованія современнаго класса, аналогичнымъ исчезанію провинціальныхъ различій и вѣроисповѣдныхъ антагонизмовъ въ предѣлахъ одной націи. Такъ, напр., американскій пролетаріатъ образовался путемъ постепенной ассимиляціи эмигрантовъ болѣе тридцати національностей. Онъ навѣрное потерялъ бы свою способность къ борьбѣ, если бы всѣ эти осколки народовъ сохранили свою національность. Если національное принужденіе еще можетъ быть примѣняемо къ пролетаріату, то это указываетъ на слабость рабочаго класса. Наоборотъ, національная ассимиляція сплачиваетъ пролетаріатъ и является поэтому источникомъ его силы.
   .Подводя итоги своимъ разысканіямъ въ области ассимиляціи, Бауэръ разбиваетъ національное меньшинство всѣхъ родовъ на три группы.
   Первую образуетъ національное меньшинство, поддающееся ассимиляціи. Къ ней принадлежитъ нѣмецкое меньшинство въ Сѣверной Америкѣ и во французской Швейцаріи, чешское меньшинство въ альпійскихъ провинціяхъ и кое-гдѣ въ нѣмецкихъ областяхъ Судетъ, еврейское меньшинство въ Галиціи. Національная ассимиляція этого меньшинства -- неизбѣжный стихійный процессъ, и тормазить этотъ процессъ не дѣло соціалистовъ. Поэтому они не должны требовать для такого меньшинства національной школы, хотя и обязаны защищать его отъ націоналистическихъ насилій, которыя только затрудняютъ его мирное сліяніе съ большинствомъ.
   Вторая группа обнимаетъ меньшинство, не поддающееся ассимиляціи. Такое меньшинство предохранено отъ ассимиляціи либо своей многочисленностью (напр., чешскія колоніи горнорабочихъ въ сѣверно-богемскихъ каменноугольныхъ районахъ), либо плотностью разселенія (всѣ дѣйствительные этнографическіе острова), либо, наконецъ, своимъ классовымъ положеніемъ (какъ нѣмецкое буржуазное меньшинство на чешской, итальянское -- на юго-славянской, польское помѣщичье и чиновничье на украинской территоріяхъ). За этимъ меньшинствомъ должно быть признано право на самостоятельную національную жизнь. Отказывая ему въ національной школѣ, мы не поддерживаемъ неизбѣжнаго процесса ассимиляціи, а содѣйствуемъ національному принужденію.
   Къ третьей группѣ принадлежитъ меньшинство, состоящее изъ различныхъ частей -- поддающихся и неподдающихся ассимиляціи. Такъ, напр., крупное чешское меньшинство въ Вѣнѣ состоитъ изъ рабочихъ на кирпичныхъ заводахъ, которые живутъ совершенно замкнуто въ своей средѣ, и ремесленныхъ учениковъ, живущихъ у нѣмецкихъ мастеровъ; затѣмъ -- изъ кузнецовъ, прибывшихъ изъ деревень, и изъ литейщиковъ, которые прежде работали на крупныхъ заводахъ въ чешскихъ промышленныхъ округахъ; далѣе -- изъ каменьщиковъ, которые постоянно возвращаются на родину, и изъ столярныхъ подмастерьевъ, поселяющихся въ Вѣнѣ навсегда; изъ ремесленныхъ учениковъ, которые въ ранней молодости пріѣзжаютъ въ столицу, и изъ обученныхъ рабочихъ, ищущихъ здѣсь заработка въ зрѣломъ возрастѣ. Поскольку разнообразенъ составъ этого меньшинства, постольку же различна вѣроятность его ассимиляціи. Не желая, съ одной стороны, мѣшать національной ассимиляціи, а съ другой -- принуждать къ усвоенію нѣмецкаго языка ту часть меньшинства, которая не поддается ассимиляціи, слѣдуетъ для меньшинства этого типа добиваться двуязычной школы. Въ послѣдней дѣти меньшинства обучаются обоимъ языкамъ, причемъ свободная конкурренціи двухъ культуръ рѣшаетъ, какая часть меньшинства ассимилируется, а какая сохранитъ свою національность.
   Таково разрѣшеніе вопроса о школахъ для національнаго меньшинства, предлагаемое Бауеромъ и основанное на формулированныхъ имъ законахъ національной ассимиляціи. Практическіе выводы Бауера относятся къ одной только Австріи, что вполнѣ естественно, такъ какъ только передъ австрійскими соціалистами вопросъ о школахъ для національнаго меньшинства является задачей злободневнаго характера. Разногласія между чешскими и нѣмецкими соціалъ-демократами, возникнувшія на почвѣ взаимоотношеній въ профессіональныхъ организаціяхъ, перешли и въ школьную область. Скандальное отношеніе вѣнскаго муниципалитета къ частнымъ чешскимъ школамъ выдвинуло и поставило ребромъ вопросъ: какъ должны относиться нѣмецкіе соціалъ-демократы къ школьнымъ требованіямъ чеховъ въ Вѣнѣ. И вотъ Бауеръ даетъ серьезно обоснованный отвѣтъ на это. Удовлетворитъ ли онъ чешскихъ товарищей, въ этомъ можно сомнѣваться; однако, трудъ Бауера не пройдетъ безслѣдно.
   Какъ ни какъ, его формулировка основныхъ законовъ ассимиляціи является первой научной попыткой въ этомъ направленіи -- попыткой, заслуживающей самаго серьезнаго вниманія. Въ общемъ, теорія Бауера выдерживаетъ критику, опирающуюся на реальные факты національной жизни, и если его теорія можетъ вызвать нѣкоторое сомнѣніе, то оно относится только къ второстепеннымъ частностямъ. Въ качествѣ послѣдовательнаго марксиста Бауеръ не избѣжалъ извѣстной односторонности, недооцѣнивая идеологическіе факторы національныхъ процессовъ, хотя онъ и принимаетъ ихъ кое-гдѣ во вниманіе. Затѣмъ ему не удалось провести демаркаціонную линію между стихійной ассимиляціей и національнымъ принужденіемъ. Эти два элемента переплетаются между собой все тѣснѣе и тѣснѣе, такъ что иногда прямо невозможно отличить, гдѣ кончается одинъ и начинается другой. То, что для малосознательнаго въ національномъ отношеніи крестьянина или рабочаго -- стихійная ассимиляція, развивающаяся совершенно нормально, для человѣка, живущаго сознательной національной жизнью, является уже принужденіемъ и -- слѣдовательно -- источникомъ нравственныхъ страданій. По мѣрѣ усиленія національнаго сознанія въ массахъ, по мѣрѣ роста ихъ культурнаго уровня постоянно съуживается площадь стихійной ассимиляціи. А подъ вліяніемъ національной пропаганды сплошь и рядомъ возникаетъ процессъ реассимиляціи не только у отдѣльныхъ личностей интеллигентнаго класса, но и у массъ меньшинства, совсѣмъ было уже, какъ казалось, слившагося съ большинствомъ. Я имѣю тутъ въ виду обѣлорусившихся литовцевъ, объукраинившихся польскихъ крестьянъ Восточной Галиціи (т. п. "латынниковъ"), ословачившихся закарпатскихъ поляковъ и т. д. Бауеръ не учитываетъ того значенія, какое имѣетъ для замедленія или даже предохраненія ассимиляціи частная національная школа, печать и т. п. средства національной самозащиты меньшинства, противопоставляемыя имъ національному принужденію большинства, принимающему иногда весьма своеобразныя формы, вполнѣ чуждыя грубому насилію. Все это не вполнѣ укладывается въ рамки законовъ Бауера, которые -- тѣмъ не менѣе -- въ общемъ обладаютъ большой цѣнностью, заставляющей всякаго, кто интересуется національными вопросами, познакомиться съ ними самымъ основательнымъ образомъ.

Л. Василевскій (Плохоцкій).

"Русское Богатство", No 6, 1912

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru