Lib.ru/Классика: Вагнер Николай Петрович. Сказки Кота-Мурлыки, собранные Николаем Вагнером

Сказки Кота-Мурлыки, собранныя Николаемъ Вагнеромъ. Изд. Стасовой и Трубниковой. Сиб. 1872 г.

Хотя вы, читатель, не ребенокъ и хотя старый Котъ-Мурлыка разсказываетъ дѣйствительно сказки, но вы прочтете ихъ съ наслажденіемъ, потому что онѣ написаны не только для дѣтей малыхъ, но* и большихъ; а такъ-какъ ни въ одномъ царствѣ-государствѣ нѣтъ столько большихъ, даже состарившихся дѣтей, какъ у насъ, тосказки Кота-Мурлыки имѣютъ для насъ особенный интересъ. Хотя* онѣ и напоминаютъ собой рождественскій подарокъ дѣтямъ за ихъ благонравіе и успѣхи, но это не должно смущать читателя; потому что ворчливый Котъ-Мурлыка, разочарованный жизнію и людьми на старости лѣтъ, потерялъ всякую охоту награждать и поощрять. У него есть даже на этотъ счетъ очень поучительная сказка, въ которой разсказывается, однако, какъ и во всѣхъ его сказкахъ, большео томъ, "что было давно, но можетъ случиться и сегодня, и завтра, однимъ словомъ, когда придется". Дѣло въ томъ, что одинъ добрый король, "Папа-Пряникъ", задумалъ доставить торжество добродѣтели, можетъ быть, отъ скуки, а, можетъ быть, и потому, что отъ людскаго безобразія и зла ему самому приходилось жутко. Думалъ, думалъ король, какъ-бы привести свое желаніе въ исполненіе и, наконецъ, придумалъ назначить премію за добрыя дѣла, "потому что и въ добрыхъ дѣлахъ нужна конкурренція", соображалъ про себя мудрый король.-- "Я предлагаю самый большой вкусный пряникъ тому, кто сдѣлаетъ настоящее доброе дѣло", объявилъ онъ собравшимся около его трона дѣтямъ. Дѣти разошлись по домамъ, но на другой-же день жизнь снова потекла обычнымъ порядкомъ, потому что зло оказалось вкуснѣе королевскаго пряника, да еще проблематическаго.

Во всемъ царствѣ только трое дѣтей помнили о томъ, что происходило во дворцѣ "Папы-Пряника", и одинъ изъ нихъ, маленькій Луппъ, рѣшился сдѣлать настоящее доброе дѣло. Онъ собралъ всѣ пятаки, которые давалъ ему отецъ за прилежаніе, пересчиталъ ихъ, и когда узналъ отъ одного канлитера, что самый большой пряникъ, напр. королевскій, стоитъ гораздо дороже всѣхъ его пятачковъ, одъ отдалъ ихъ бѣдному башмачнику, жившему въ какомъ-то темномъ подвалѣ съ женою и шестью маленькими дѣтьми. Луппъ торжествовалъ.-- "Ну, думалъ онъ, пусть наслаждаются; я сдѣлалъ настоящее доброе дѣло, потому что око съ расчетомъ, а это самое главное)). Другое доброе дѣло сдѣлалъ Кипъ. Это былъ мальчикъ съ дурными инстинктами; прежде чѣмъ сдѣлалъ онъ добро, онъ долго и упорно боролся съ ними, но за то тѣмъ искреннѣе, безкорыстнѣе былъ совершенный имъ поступокъ. Словно другимъ человѣкомъ вышелъ онъ изъ тяжелой внутренней борьбы, въ первый разъ въ жизни своей заплакалъ злой Кипъ, взволнованный непривычнымъ чувствомъ, которое оставляетъ послѣ себя доброе дѣло. Онъ злился и досадовалъ на это чувство, потому что оно ежеминутно напоминало ему о совершенномъ имъ поступкѣ.-- "Слушай ты, сказалъ Кинъ, поднявъ голову и стиснувъ свой маленькій, но крѣпкій кулакъ. Слушай, Папа-Пряникъ, я не для тебя сдѣлалъ доброе дѣло, не за твой гадкій пряникъ,-- не нуженъ мнѣ онъ,-- я помогъ старому дѣдушкѣ Власу потому, что ему нужно помочь, потому что мнѣ, собственно мнѣ захотѣлось этого крѣпко, крѣпко". Только одинъ Веселый Толь сдѣлалъ настоящее доброе дѣло непринужденно, по влеченію своей хорошей натуры. Онъ спасъ бѣднаго лодочника Жана отъ самоубійства въ тотъ моментъ, когда онъ готовъ уже былъ броситься въ воду, спасаясь отъ голодной смерти. Твердой поступью идетъ Жанъ къ берегу рѣки и уже сходитъ внизъ по обрывистому склону ея, какъ сзади раздается чей-то голосъ, ясно произносящій имя Жана. "Жанъ! Жанъ! кричитъ позади его громче и громче дѣтскій голосъ. Жанъ!.." и обернулся Жанъ посмотрѣть, кто зоветъ его въ ту роковую минуту, когда горемыка готовъ былъ уже сойдти въ вѣчную могилу. Жанъ! кричитъ Толь, задыхаясь и подавая голосъ изъ мрака, и весь мокрый, усталый, заплаканный, падаетъ онъ къ ногамъ его и крѣпко обнимаетъ эти ноги. "Жанъ, говоритъ онъ, едва дыша, я давно бѣгу за тобой, я видѣлъ, какъ вышелъ ты изъ подвала"". "Зачѣмъ ты здѣсь, бормочетъ Жанъ, что тебѣ нужно, пусти меня и ступай домой".-- "Мнѣ нужно тебя, милый Жанъ, не отталкивай меня, не торопись въ воду, они еще придутъ -- эти свѣтлые дни, и снова проглянетъ солнышко, и ты будешь опять бодръ и веселъ. Я буду помогать тебѣ, какъ другу, какъ брату. Жанъ, дорогой мой, вспомни, что тебѣ сказала добрая Анна, умирая; я былъ тутъ и все помню; она сказала: никогда не отчаивайся, Жанъ, будь всегда добръ, и мы еще увидимся съ тобой. Потомъ она еще сказала: вѣдь я увѣрена, что ты никогда, никогда не покинешь нашихъ малютокъ. Вѣдь ты ихъ такъ любишь"...-- "Пусти, пусти, шепчетъ Жанъ, задыхаясь и отталкивая изъ всѣхъ силъ закостенѣвшія вокругъ ногъ его руки Толя, но больная рука его не слушалась. Пусти, шепчетъ онъ, они къ намъ не придутъ, они всѣ крѣпко уснули"...-- "Они живы, Жанъ, они не снятъ; я вѣдь выбросилъ отъ нихъ гадкую жаровню, и впустилъ къ нимъ чистаго воздуха; они всѣ живы, веселы, сыты, они ждутъ тебя, своего милаго _naUy -- они -- сизые... гули...." Жанъ былъ спасенъ, онъ взялъ на руки Толя, который въ изнеможеніи лежалъ на мокрыхъ скользкихъ ступеняхъ, и пошелъ къ себѣ домой. И такъ всѣ добрыя дѣла совершились и настала пора наградъ, т. е. тоже доброе дѣло, которое, однако, король приберегъ лично для себя. Въ его дворцѣ скова собрались дѣти со всего царства и нетерпѣливо ожидали, кому и за что достанется большой пряникъ, приготовленный королемъ.

-- Маленькій Луппъ, сказалъ Папа-Пряникъ, когда все стихло,-- подойди сюда!

-- Ну? вотъ видите, сказалъ Луппъ, что значитъ дѣлать доброе дѣло съ расчетомъ, всегда будешь въ выгодѣ, и подошелъ къ Папѣ-Прянику.

-- Ты, сказалъ король, сдѣлалъ дурную аферу, потому что истратилъ шесть пятачковъ, и ничего отъ насъ не получишь. Ступай себѣ туда, откуда пришелъ.-- И Луппъ повернулся я пошелъ, бормоча подъ носъ, что Папа-Пряникъ ловкій аферистъ, съ которымъ не стоитъ имѣть никакихъ дѣлъ, а то какъ разъ надуетъ. И при этомъ онъ откусилъ себѣ ноготь на мизинцѣ, да такъ ловко, что больше нечего было и кусать.

-- Маленькій Кинъ, сказалъ Папа-Пряникъ,-- это злой мальчикъ. Немного стоило ему труда поднять добраго, стараго дѣдушку Власа, довести его домой и принести за него ведро воды; но и на это немногое онъ не скоро рѣшился. Да притомъ вѣдь его нѣтъ здѣсь и онъ самъ не захотѣлъ получить самаго большаго пряника.

-- Веселый Толь, поди сюда, этотъ пряникъ твой, онъ твой, потому что у тебя настоящее доброе сердце, которое само, легко и свободно, не зная и не вѣдая, творитъ каждое доброе дѣло; онъ твой потому, что ты сдѣлалъ настоящее доброе дѣло, ты спасъ не только Жана и его дѣтей отъ страшной смерти, но ты спасъ въ немъ лучшее, что есть въ человѣкѣ, ты спасъ въ немъ самого человѣка!" И Папа-Пряникъ, растроганный поступкомъ Толя, поднесъ ему пряникъ, ощущая всю сладость добраго дѣла, которое онъ самъ теперь совершалъ. Однако веселому Толю показалось, что Папа-Пряникъ напрасно присвоивалъ себѣ доброе дѣло, по крайней мѣрѣ, онъ не понималъ, въ чемъ тутъ добро и справедливость, въ честь которой толпа царедворцевъ и зрителей неистово кричала: ура! "Стойте вы всѣ, закричалъ Толь, поднявъ кверху руку, и всѣ замолчали. Теперь слушай ты, Пана-Пряникъ. Прежде чѣмъ награждать, растолкуй ты мнѣ, чего я понять не могу, и тогда я возьму твой пряникъ, потому-что я ничего не хочу дѣлать, не понимая, какъ обезьяна. Если мнѣ легко было сдѣлать настоящее доброе дѣло, если я его сдѣлалъ, не зная, не вѣдая, то за что-же ты меня будешь награждать? За настоящее доброе сердце,-- но вѣдь я съ нимъ родился и за это ты могъ бы наградить только мою добрую маму, еслибъ она не умерла. Папа-Пряникъ, разсуди: вѣдь я люблю Жана; какъ же мнѣ было не броситься къ нему и не уговорить, чтобъ онъ не топился. Ахъ! еслибъ онъ утонулъ, меня не утѣшилъ-бы самый большой твой пряникъ. За что же ты хочешь меня наградить -- растолкуй ты мнѣ это, Папа-Пряникъ". По Папа-Пряникъ молчалъ, онъ только развелъ руками.-- "Ты представь себѣ, продолжалъ Толь, еслибы добраго Жана не одолѣла черная дума и онъ не захотѣлъ бы топиться, то я не спасъ бы его и награждать тебя было бы мнѣ не за что. Неужели же нужно будетъ наградить черную думу за то, что она дала мнѣ случай сдѣлать настоящее доброе дѣло. Ахъ, растолкуйте мнѣ это, Папа-Пряникъ". Но Папа-Пряникъ ничего не растолковалъ. Онъ только сказалъ: Мы!-- улыбнулся и снялъ корону.

-- По моему продолжалъ неугомонный Толь, лучше-бы отдать пряникъ Кину, потому что онъ былъ злой, и пересилилъ себя и сдѣлалъ доброе дѣло, да такъ сдѣлалъ, что всю жизнь онъ его не забудетъ. А еще лучше, Папа-Пряникъ,-- вмѣсто этого большого пряника, давай каждый день по большому куску хлѣба всѣмъ бѣднымъ дѣтямъ. Ахъ, добрый Папа-Пряникъ, ты очень добръ, но ты вѣрно не знаешь, какая страшная вещь -- безвыходный голодъ".

И, наконецъ, Толь замолчалъ. А Папа-Пряникъ тоже помолчалъ, подмигнулъ лѣвымъ глазомъ и проговорилъ громко и внятно во всеуслышаніе: "Ты очень добрый и умный мальчикъ; но не разсудилъ объ одномъ, не разсудилъ, что, объявляя награду, я вызываю доброе дѣло, и его сдѣлаетъ даже тотъ, кто безъ награды никогда-бы его не сдѣлалъ.

Ну! вотъ видите-ли, проворчалъ съ негодованіемъ Луппъ. Я говорилъ вамъ, что онъ просто аферистъ.

Но веселый Толь перебилъ его.

-- О! Я разсуждалъ и объ этомъ. Я думалъ объ этомъ, но скажи мнѣ, добрый Папа-Пряникъ -- давая награду одному, не возбуждаешь-ли ты зависть во многихъ другихъ? Сколько эти другіе должны имѣть доброты, чтобы не завидовать одному.

Пана-Пряникъ живо вскочилъ съ своего трона, быстро подошелъ къ Толю и поцѣловалъ его, да такъ громко, что всѣмъ стало весело.

-- Ахъ, какой ты славный, умный мальчикъ!.. Возьми-же ты все-таки пряникъ и дѣлай съ нимъ, что хочешь!..."

Чувствуете-ли вы, читатель, что это сказка и притомъ сказка для большихъ дѣтей, потому что между маленькими найдется очень много веселыхъ Толей и ни одного Паны-Пряника. Папа-Пряникъ, это -- вы, читатель, во всѣхъ сферахъ и положеніяхъ вашей жизни. Раскрываете-ли вы предъ своимъ сыномъ нѣжное родительское сердце, берете-ли вы на себя роль воспитателя и педагога, строгаго, но справедливаго судьи, администратора и пр., вы всегда тотъ-же сухой педантъ, непогрѣшимый Папа-Пряникъ, охраняющій во имя чужого благополучія свои традиціонныя вѣрованія и личные эгоистическіе расчеты. Вамъ не разстаться съ ними, потому что защищаемая вами рутина глубоко и съ незапамятныхъ временъ въѣлась во всѣ фибры вашей природы и отказаться отъ нея -- значитъ дать совершенно иное направленіе своему эгоизму и перевернуть вверхъ дномъ свои инстинкты. Вамъ-ли вооружаться противъ системы поощреній и наградъ, если она услаждаетъ горечь вашей-же жизни и нѣтъ, нѣтъ, какъ разъ блеснетъ отуманивающимъ блескомъ на вашей собственной особѣ въ видѣ какого-нибудь вещественнаго знака невещественныхъ отношеній. Въ васъ глубоко засѣла та мысль, что за добрыя дѣла должна быть назначена премія, и если вы одной рукой даете бѣдняку полушку, то другую въ то-же время протягиваете за наградой... Васъ приведутъ, быть можетъ, въ восторгъ умныя рѣчи веселаго Толи и вы воскликнете: "Ахъ, какой ты славный, умный, умный мальчикъ," по мы тутъ-же прибавите: "Возьми-же ты все-таки пряникъ (хоть за умныя рѣчи) и сдѣлай съ нимъ что хочешь"... и веселый Толь съ грустью отойдетъ отъ васъ и начнетъ думать о томъ, какую-же нужно разсказать вамъ сказку?

Мы не беремъ на себя труда исче; пать въ этихъ бѣглыхъ замѣткахъ все богатство мысли и передать читателю обаятельную прелесть высокаго поэтическаго чувства, которымъ проникнуты эти сказки. Онѣ составляютъ замѣчательное явленіе въ нашей литературѣ, предъ которымъ меркнутъ всѣ новѣйшія его произведенія. По силѣ мысли и необыкновенно искусной постановкѣ самыхъ жгучихъ вопросовъ современности, это -- рядъ блестящихъ очерковъ общественной жизни, вышедшихъ изъ подъ пера талантливаго публициста, гдѣ авторъ долженъ былъ имѣть дѣло съ тонкими проявленіями чувства и сложными идеями, недоступными дѣтскому уму. Языкъ, которымъ разсказываетъ Котъ-Мурлыка свои умныя сказки, такъ простъ, такъ художественно-простъ, что только въ эту простую, безъискуственную форму безъ всякихъ риторическихъ прикрасъ могло пылиться искреннее поэтическое чувство, вдохновленное суровымъ реализмомъ дѣйствительности.

Авторъ очень умѣренно и разумно пользовался элементомъ чудеснаго, который онъ внесъ въ свои сказки. Въ этомъ отношеніи онъ можетъ служить образцомъ для нашихъ сказочниковъ, которые въ порывѣ своевольной фантазіи, за-одно съ своими героями, улетаютъ за тридевять земель отъ дѣйствительной жизни и за реальный міръ выдаютъ галлюцинаціи своей скорбной фантазіи. Притомъ, избранныя авторомъ цѣли слишкомъ глубоки и серьезны, чтобы можно было заслонить ихъ сказочной пеленой или забыть ихъ ради красивой формы разсказа. Подъ блестящимъ покровомъ фантастическихъ сценъ, прелестныхъ образовъ и лицъ, драпированныхъ въ волшебный полусвѣтъ сказочныхъ героевъ, скрыта глубокая жизненная правда и цѣлая масса идей, волнующихъ человѣчество. Авторъ не разрѣшаетъ въ окончательной формѣ всѣхъ затронутыхъ имъ вопросовъ, но оставляетъ ихъ по большей части открытыми,-- открытыми потому, что рѣшать ихъ однимъ взмахомъ пера было-бы ужь слишкомъ наивно. Но это обстоятельство не помѣшало автору смѣло выступить на обширное поле общечеловѣческихъ интересовъ и намѣтить болѣе или менѣе рѣзкими штрихами общіе пути соціальнаго прогресса. Неразгаданныя проблеммы счастія, какъ наиболѣе занимающія человѣческія общества, составляютъ любимую тему сказокъ Кота-Мурлыки. Люди различно понимаютъ свое счастье; одни видятъ его въ личномъ благополучіи, другіе въ общемъ благѣ; для однихъ залогомъ его служитъ слѣпая вѣра, рабское поклоненіе фантомамъ собственнаго издѣлія, для другихъ -- знаніе, прогрессъ, неустанная работа мысли; для третьихъ, наконецъ, прогрессъ и знаніе служатъ лишь средствомъ къ достиженію вѣчнаго, безмятежнаго мира, уничтоженія страстей и борьбы зла съ добромъ, страданья съ наслажденьемъ, веселья съ скорбью, для достиженія абсолютнаго равновѣсія. Котъ-Мурлыка поставленъ, очевидно, въ сильное затрудненіе, какую-же форму счастья онъ долженъ предложить читателю. Изберете вы слѣпую вѣру въ какой-нибудь кумиръ, созданный вашимъ боязливымъ умомъ, и на немъ сосредоточите всѣ свои умственныя и нравственныя силы,-- вы проживете долго, очень долго въ состояніи завиднаго блаженства и счастья, но бѣда въ томъ, что вашъ кумиръ не застрахованъ отъ того состоянія, которому, обыкновенно, подвергается обоготворенный вами черепокъ, потому что этотъ кумиръ больное дѣтище вашего ума. Въ одинъ прекрасный день онъ можетъ очутиться у вашихъ ногъ разбитый и никуда негодный и тогда для васъ настанетъ періодъ мучительной душевной пытки, разочарованія и горькаго, тяжелаго одиночества, какое испытываетъ безногій, у котораго отняли костыль. Словомъ, вы попадаете въ положеніе прекрасной Розхенъ, которая чувствовала себя счастливой только до тѣхъ поръ, пока вѣрила, что ея счастье скрыто въ старомъ горшкѣ, подаренномъ ей бабушкой въ день ея свадьбы. Бабушка принесла ей самый обыкновенный старый горшокъ, прикрытый для пущей таинственности крышкой, и на вопросъ Розхенъ: "Что это такое?" отвѣтила: "Это... это -- ваше счастье. Вѣрьте въ него и не разбейте его. Оно очень непріятно, какъ и все въ бренномъ мірѣ". Нѣсколько разъ Розхенъ, подстрекаемой любопытствомъ, хотѣлось заглянуть въ горшокъ и осмотрѣть содержимое въ немъ, но ни разу она не рѣшилась на это, потому что очень любила свое счастье и приходила въ ужасъ при одной мысли потерять его. И долго она была счастлива, цѣлыхъ 6 лѣтъ мирной семейной жизни съ добрымъ Жаномъ и маленькимъ сыномъ Луллу. Но вдругъ... ничтожный случай -- и бѣдная Розхенъ попала въ положеніе, которое по окупятъ не только 6, но и 12 лѣтъ предъидущаго счастья. Это былъ простой случай, хотя, мы увѣрены, что глубокомысленные историки назовутъ это теченіемъ прогресса, исторической цѣлесообразностью. Дѣло въ томъ, что всему виною оказался маленькій Луллу, который давно добирался до горшка, такъ какъ ему было только 5 лѣтъ и онъ не имѣлъ никакого понятія о слѣпомъ счастьи своей мамаши. Луллу былъ именно въ такомъ возрастѣ, когда онъ смѣло могъ заткнуть за поясъ всѣхъ нашихъ хваленыхъ прогрессистовъ; онъ неутомимо добирался до всего, что ему было неизвѣстно, и бабушкинъ горшокъ, вслѣдствіе своей таинственности, всего менѣе, конечно, могъ избѣгнуть его пытливаго дозора. "Что это тамъ въ горшкѣ? допрашивалъ онъ мать".-- "Это наше счастье".-- "Оно сладкое?.." -- "Очень, сладкое!" И въ доказательство Розхенъ крѣпко поцѣловала Луллу. Этого вполнѣ было достаточно, чтобы Луллу, въ одну удобную минуту, отправился на охоту за горшкомъ. Онъ подставилъ къ шкапу столъ, на него скамейку, взлѣзъ самъ и уже схватилъ одной рукой горшокъ, какъ все это подъ нимъ рухнуло я полетѣло на полъ. Луллу ушибся очень сильно, тѣмъ сильнѣе, что онъ былъ очень глупъ и еще ничего не зналъ объ исторической цѣлесообразности.-- Даже такой историкъ, какъ г. Семевскій, конечно, догадается, что горшокъ разбился, но онъ навѣрно по догадается, что было въ этомъ горшкѣ. Не ожидала этого и Розхенъ; она нашла тамъ всякій соръ, щепки, старую подошву, соль, позеленѣвшую булавку съ большой стразой, да обрывки цѣпочки. Съ этихъ-то поръ жизнь стала не въ жизнь для бѣдной Розхенъ, весь домъ, все хозяйство ея перевернулись, что называется, вверхъ дномъ,-- пошли семейные раздоры и, можетъ быть, дѣло дошло-бы до окончательнаго разрыва между супругами, еслибъ не таже бабушка, которая съумѣла разумнымъ словомъ привести все въ прежній порядокъ. Хитрая бабушка захотѣла заставить Розхенъ полюбить знаніе и съ этой-то цѣлью она придумала много хорошихъ сказокъ. Изъ ея словъ оказалось, что булавка съ большой стразой была та самая, которую мужъ подарилъ женѣ и изъ-за которой онъ поссорился съ ней, такъ какъ та нашла, что булавку дарить нельзя тому, съ кѣмъ хочешь жить въ мирѣ. О щепкахъ она сказала, что это остатки отъ огромнаго и уже сгнившаго порога, который образовался послѣ того, какъ одинъ другъ сказалъ другому: я вѣрю, а тотъ сказалъ: я не вѣрю, что касается подошвы, то исторія о ней нѣсколько длиннѣе. "Жили-были два башмака, говорила бабушка, и прекрасно жили. Когда башмачникъ сдѣлалъ одинъ изъ нихъ, то башмакъ сказалъ:

-- Вотъ я первый, значитъ я старше,

-- Ну нѣтъ, сказалъ другой башмакъ: ты лѣвый, а я правый, значитъ я старше, и они поссорились, да такъ основательно, что во всю жизнь свою не могли смотрѣть другъ на друга, а смотрѣли въ разныя стороны. Притомъ оба башмака попали къ очень злой женщинѣ, которая имѣла привычку вставать лѣвой ногой съ постели. Она каждый день бранилась и колотила своего мужа какъ разъ лѣвымъ башмакомъ по правой щекѣ. Но этому самому башмакъ скоро износился. Подошва его отпала и выбросили ее на задній дворъ, Вотъ это отличная вещь, сказалъ маленькій мальчишка и схватилъ эту подошву. Онъ думалъ, что изъ нея можно было сдѣлать деньги, тѣ деньги, что дѣлались когда-то изъ старыхъ шкуръ, Да! это хорошая вещь, закричалъ другой мальчикъ, потому что она моя! И они вцѣпились сперва въ старую подошву, а потомъ другъ другу въ волоса. Прибѣжали отцы, тетки, шурья, свояки, сбѣжалась вся деревня. Начался шумъ и гамъ. Только къ вечеру догадались идти въ мировой судъ. Въ мировомъ судѣ всѣ перессорились, и пришлось всѣмъ жаловаться въ главный судъ. Но когда и въ главномъ судѣ всѣ перессорились, то совѣтники доложили дѣло "о старой подошвѣ" королю. Онъ разсказалъ объ немъ женѣ своей, старой королевѣ.

-- Вотъ видишь, сказалъ онъ,-- правая сторона всегда будетъ права!...

-- А! вскричала она,-- это ты намекаешь на то, что я сижу на тронѣ по лѣвую руку и держусь лѣвой стороны!

-- Помилуй! вскричалъ король.-- Я просто говорю о старой подошвѣ!

-- Какъ! ты меня называешь старой подошвой?!..

-- Помилуй!..

-- Нечего миловать. Я довольно отъ тебя натерпѣлась. Это выше всякаго терпѣнія!-- И она тотчасъ-же отправилась въ другое королевство, къ другому королю, своему брату. Братъ тотчасъ-же принялъ сторону сестры и два короля подрались, да такъ крѣпко, что въ полгода оба перебили пол королевства. И все это изъ-за старой подошвы, которая лежала въ какомъ-то старомъ архивѣ, за тридевятью печатями. Но все-таки я ее добыла оттуда и положила тебѣ въ горшокъ. Да, это очень интересная сказка, а, впрочемъ, загляни въ исторію: можетъ быть, тамъ тоже найдешь что-нибудь похожее. Вѣдь мы ее плохо знаемъ, нашу всемірную исторію."

Далѣе бабушка разсказала о цѣпочкѣ, которою старый мужъ приковывалъ къ себѣ молодую жену, о соли и всякомъ сорѣ, что былъ въ этомъ горшкѣ. Явилось, такимъ образомъ, знаніе, и бабушка основательно полагала, что теперь старый горшокъ можно было-бы выбросить со всѣмъ, что въ немъ было. "Ну, нѣтъ! вскричала Розхенъ и вскочила со стула;-- если ты, бабушка, хранила такъ долго весь этотъ хламъ, то и мы его сохранимъ. Пусть онъ лежитъ у насъ, какъ воспоминаніе... о нашей глупости". Однако, со стороны Розхенъ тутъ было, кажется, маленькое лукавство. Воспоминаніе о глупости... а если это та-же старая вѣра въ горшокъ? "Кто ее знаетъ! говоритъ Котъ-Мурлыка. Вотъ Луллу! тотъ ужь положительно больше не вѣрилъ, чтобы въ этомъ горшкѣ было что-нибудь сладкое". Если вамъ, читатель, это счастіе не нравится -- устройте другое, изберите жизнь вѣчнаго труда и борьбы за обладаніе истиной, но прежде, однако, посовѣтуйтесь съ Котомъ-Мурлыкой и терпѣливо прослушайте его старую, безжалостную воркотню о "колесѣ жизни". Втянетъ-ли васъ это колесо въ свой вѣчный круговоротъ или же оно разлетится въ дребезги подъ сокрушающимъ ударомъ вашей силы -- этого мы не знаемъ, но отъ этого зависитъ ваше счастье. Впрочемъ, судите и взвѣшивайте сами. Мы же, съ своей стороны, замѣтимъ только, что это одна изъ лучшихъ сказокъ во всемъ сборникѣ.

Здѣсь талантъ автора оказался въ полномъ блескѣ, какъ е стороны разумнаго пониманія рабочей силы, такъ и чисто-беллетристической. Разсказъ ведется съ необыкновенно увлекательной послѣдовательностью, живо и умно; ни одной лишней подробности въ описаніи, отсутствіе скучныхъ разсужденій, яркая, художественная обрисовка лицъ -- все это приковываетъ васъ къ разсказу въ такой степени, что вы съ трудомъ отъ него отрываетесь. Мы увѣрены, что читатель прочтетъ самъ эту сказку; мы-же должны были-бы ограничиться лишь передачей самаго существеннаго, остова разсказа, что далеко не дастъ понятія о его достоинствахъ.

"Дѣло", No 4, 1872

Оставить комментарий Вагнер Николай Петрович (bmn@lib.ru) Год: 1872 Обновлено: 25/08/2025. 24k. Статистика. Статья: Критика О творчестве автора	Скачать FB2 Ваша оценка:

Вагнер Николай Петрович Сказки Кота-Мурлыки, собранные Николаем Вагнером

Вагнер Николай Петрович
Сказки Кота-Мурлыки, собранные Николаем Вагнером