Утин Борис Исаакович
Очерки юридической энциклопедии. Профессора университета св. Владимира Н. Ренненкампфа. Киев. 1868

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Очерки юридической энциклопедіи. Профессора университета св. Владиміра Н. Ренненкампфа. Кіевъ. 1868. Стр. 313. Ц. 2 руб.
   Когда, лѣтъ тридцать тому назадъ, Неволинъ издавалъ въ двухъ обширныхъ томахъ свою энциклопедію законовѣдѣнія, то онъ не безъ основанія могъ сказать о ней, что подобнаго сочиненія, во всемъ его объемѣ, не представляетъ не только русская, но и иностранная литература. Съ тѣхъ поръ, энциклопедія Неволина во многомъ устарѣла, а въ иностранной литературѣ появилось множество энциклопедій права, изъ которыхъ наиболѣе замѣчательныя, какъ напр., французская -- Эшбаха (Introduction générale à l'étude du droit), и нѣмецкія -- Пютера, Варикенига и Аренса, если не превосходили трудъ Нево лива по объему, то по научному своему содержанію, конечно, не уступали ему. Въ русской же юридической литературѣ за все это долгое время появились, за исключеніемъ спеціальной и добросовѣстной монографіи г. Стоянова о методахъ разработки положительнаго права (1862 г.), лишь два перевода: одинъ -- энциклопедіи Аренса, а другой естественнаго права -- Шиллинга, остановившійся впрочемъ на первомъ выпускѣ. Развѣ для полноты только можно упомянуть еще объ энциклопедіи г. Рождественскаго. Уже поэтому нельзя не усумниться въ мнѣніи, высказываемомъ г. Ренненкампфомъ (с. 17), что послѣ возвращенія изъ за-границы "молодыхъ юристовъ" первой посылки, "русская юриспруденція нетолько стала въ уровень съ европейскою наукою, во пустила корни въ самомъ обществѣ, образовала подлѣ себя дѣйствительно ученую среду и вышла изъ зависимости отъ случая к личностей профессоровъ, въ какой находилась до 30-хъ годовъ." Тѣмъ не менѣе, или лучше сказать, именно потому, что русская юриспруденція, послѣ возвращенія изъ за-границы "молодыхъ юристовъ" не только первой, но и послѣдующихъ посылокъ, далеко еще не стала въ уровень съ европейскою наукою и отличается крайнею бѣдностію, мы взялись не безъ любопытства за трудъ кіевскаго профессора.
   Отъ каждой юридической энциклопедіи мы вправѣ ожидать такъ называемой общей или формальной части, въ которой излагаются основныя понятія о правѣ, о различныхъ его отрасляхъ, о научныхъ методахъ, а затѣмъ очерка исторіи какъ философіи права, такъ и положительныхъ законодательствъ. При этомъ энциклопедія должна обратить особенное вниманіе на изученіе отечественнаго законодательства, и въ какомъ состояніи это изученіе находится. Таково болѣе или менѣе установившееся содержаніе юридической энциклопедіи, хотя изъ этого не слѣдуетъ, чтобы каждая изъ выше названныхъ энциклопедій представляла все это въ одинаковой полнотѣ. По крайней мѣрѣ у насъ энциклопедія должна имѣть въ виду всѣ указанныя части, такъ какъ особые отъ энциклопедіи курсы исторіи философіи права далеко еще не въ общемъ обычаѣ въ нашихъ университетахъ, а учрежденная по новому университетскому уставу особая каѳедра исторіи важнѣйшихъ иностранныхъ законодательствъ едва ли еще скоро вездѣ будетъ занята. Намъ кажется, что всего болѣе достигаютъ цѣли тѣ сочиненія по энциклопедіи права, которыя, какъ напр., Барикенига, оставаясь на положительной почвѣ, представляютъ, независимо отъ изложенія общихъ юридическихъ понятій, обзоръ не только источниковъ права и памятниковъ законодательства, но и развитія отдѣльныхъ отраслей права въ различныя историческія эпохи.
   Разсматриваемое сочиненіе г. Ренненкампфа, обнимающее, но словамъ его, все содержаніе юридической энциклопедіи, по внѣшнему объему своему по крайней мѣрѣ на половину менѣе энциклопедій Неволина и Барикенига и отличается отъ нихъ тѣмъ, что не имѣетъ такъ называемой особенной части, которую Неволинъ посвящаетъ исторіи философіи права и исторіи положительныхъ законодательствъ; а Варикенигъ, у котораго исторія почти исключаетъ философію, и который уже въ первой части даетъ обзоръ исторіи источниковъ права и правовѣдѣнія, посвящаетъ вторую часть теоретическому и историческому обозрѣнію ученій права частнаго, государственнаго, уголовнаго и т. д. Ограничиваясь одною общею частію энциклопедіи, автору "хотѣлось внести и эту общую часть главнѣйшія положенія всѣхъ частей права и тѣмъ самымъ сдѣлать излишнею особенную часть юридической энциклопедіи." Достигнуто это, главнымъ образомъ, посредствомъ примѣчаній, вставленныхъ въ текстъ и подстрочныхъ, неотличенныхъ особымъ шрифтомъ и до того обширныхъ, что всему этому сочиненію гораздо болѣе соотвѣтствовало бы заглавіе: примѣчанія къ юридической энциклопедіи, чѣмъ очерки. Разумѣется, отъ подобнаго способа изложенія, самый обзоръ предмета ни въ какомъ случаѣ не облегчается, все сочиненіе получаетъ характеръ отрывочности, и въ концѣ концовъ, хотя читатель узнаетъ о многомъ изъ сочиненія г. Ренненкампфа и пріобрѣтетъ много свѣдѣній, особенно по литературѣ предмета -- но сколько нибудь цѣльныхъ понятій о системахъ философіи права или о развитіи институтовъ права въ различныя историческія эпохи, онъ не вынесетъ изъ него.
   Все сочиненіе заключается въ двухъ раздѣлахъ, изъ которыхъ первый трактуетъ о существѣ права, а второй -- о правовѣдѣніи. Послѣ введенія, посвященнаго объясненію задачи юридической энциклопедіи, исторіи ея обработки и литературы, авторъ въ первой главѣ перваго раздѣла останавливается на понятіи права, и, не касаясь психологической основы его и не указывая на субъективное и объективное значеніе права, -- эти школьные термины однако значительно поясняютъ самое понятіе, и впослѣдствіи авторъ ими пользуется,-- приводитъ отдѣльныя черты, характеризующія право, и опредѣляетъ его какъ "порядокъ жизни цѣлаго общества, установленный для разумныхъ цѣлей общежитія." Это опредѣленіе вѣрно только въ объективномъ смыслѣ, и не содержитъ въ себѣ и намека на тотъ смыслъ, который заключается въ словахъ человѣка, когда онъ говоритъ: "я имѣю право". Если авторъ, вслѣдъ за своимъ опредѣленіемъ, поясняетъ, что "въ обыденной жизни слово право употребляется иногда какъ равнозначущее съ правотою, справедливостію, и означаетъ въ такихъ случаяхъ настроеніе духа или поведеніе не обидное ни для кого, сообразное съ природою людей и вещей", то это, очевидно, не одно и тоже, что право въ субъективномъ смыслѣ слова, означающее сознаніе власти, господства. О субъективной сторонѣ права мы узнаемъ, конечно, впослѣдствіи, на 145 стр., но это такая сторона, которую не слѣдуетъ упускать при самомъ опредѣленіи того, что такое право. Учебникъ требуетъ, чтобы все было объяснено въ время и на своемъ мѣстѣ. Независимо отъ этого, нельзя не указать на слѣдующее: авторъ, говоря о томъ, что право есть законъ общественный и простирается главнымъ образомъ на общественную сторону человѣка, замѣчаетъ, "что міръ личный не входитъ въ право; но такъ какъ личность есть основаніе всего человѣчества, то между міромъ личнымъ и общественнымъ нельзя провести точной и постоянной черты". Это совершенно такъ; но далѣе авторъ продолжаетъ: "...въ нѣкоторыхъ случаяхъ личное можетъ входитъ въ облаетъ права, насколько оно прямо связывается и вліяетъ на общественное; напр., отношенія религіозныя, семейныя, благодарности и т. п. Положеніе этой черты во многомъ зависитъ отъ состоянія и направленія общества". Мы понимаемъ, что здѣсь рѣчь идетъ о чертѣ, отдѣляющей личное отъ общественнаго; но того, что авторъ хотѣлъ выразить подчеркнутыми словами, мы совершенно не понимаемъ, до того оно темно.
   Вообще, авторъ не всегда удачно выражается. Напр., на стр. 8-й, мы читаемъ: "Гуго и Пухта, горячіе приверженцы этой школы (т. е. исторической), хотѣли въ ея духѣ обработать свои энциклопедіи, но успѣли бытъ вѣрны ей только въ отдѣльныхъ вопросахъ"... Далѣе: на стр. 59, гдѣ авторъ коротенько излагаетъ ученіе Моля объ общественныхъ сферахъ, онъ между прочимъ замѣчаетъ: "...общественныя сферы не ограничиваются политическими; границами и простираются на столько, на сколько влекутъ ихъ общіе интересы". Еще далѣе: на стр. 82, гдѣ рѣчь идетъ о томъ, что законъ, какъ общая норма, долженъ содержать только общее опредѣленіе, подъ которое разнообразныя отношенія могли бы быть подводимы, авторъ совершенно справедливо говоритъ, "что опредѣленіе всѣхъ отдѣльныхъ конечныхъ явленій и отношеній совершенно невозможно и повело бы только къ запутанности и стѣсненію", но затѣмъ онъ продолжаетъ: "Никогда отношенія не совершаются въ однѣхъ и тѣхъ же фактическихъ составныхъ частяхъ и положеніяхъ; каждое отношеніе представляетъ свои особенности, уклоненія; двухъ вполнѣ равныхъ случаевъ не бываетъ." Подобныя мѣста производятъ впечатлѣніе, какъ будто мы имѣемъ дѣло съ плохимъ переводомъ, а не съ самостоятельнымъ ученымъ трудомъ.
   Вслѣдъ за общимъ опредѣленіемъ права, авторъ обращается (стр. 28) къ естественному праву и начинаетъ съ того, что, "и въ противуположибеть праву положительному, ставятъ право естественное, которое называли также jus naturale, jas divinum, право разума, право метафизическое, философское и т. п." Это совершенно справедливо, только кажется, что прежде, чѣмъ противополагать естественное право положительному, слѣдовало бы опредѣлить, что такое положительное право, такъ какъ этого въ предшествующемъ изложеніи авторомъ еще не сдѣлано. Этому же самому способу изложенія авторъ слѣдуетъ и при обращеніи къ государству: "Высшая ступень союзовъ, въ которыхъ живутъ люди, есть государство", (стр. 46). А какія низшія ступени союзовъ бываютъ, или какія вообще общественные союзы бываютъ, кромѣ государства, объ этомъ, авторъ тоже еще не проронилъ слова. Нѣсколько далѣе, на стр. 51, авторъ, по поводу происхожденія государства, указываетъ на эти союзы: семейство, племя, община, союзъ племенъ и общинъ и даже союзы вотчинные, патримоніальные. Но нельзя сказать, чтобы подобный способъ изложенія отличался особенною логическою послѣдовательностію. Въ историческихъ замѣчаніяхъ автора о естественномъ правѣ (стр. 31--34) много справедливаго, хотя, намъ кажется, что въ юридической энциклопедіи можно бы нѣсколько дольше остановиться на этомъ предметѣ. А то, при черезъ-чуръ краткомъ обзорѣ судебъ естественнаго права, авторъ, коснувшись плана государственнаго устройства Платона, прямо переходитъ къ концу среднихъ вѣковъ, причемъ читатель спрашиваетъ себя, почему совершенно опущены понятія римскихъ юристовъ о естественномъ правѣ. Затѣмъ, послѣ нѣсколькихъ строкъ о происхожденіи средневѣковыхъ системъ естественнаго права и о Гуго-Гроціѣ, авторъ спѣшитъ перейти къ концу XVIII вѣка. Точка зрѣнія автора здѣсь вообще вѣрна и все-таки, вслѣдствіе того, что онъ скользитъ по предмету, не останавливаясь на немъ и не углубляясь въ него, мы въ результатѣ и здѣсь получаемъ только общія мѣста. Далѣе, рѣчь идетъ о нравственности и о ея отношеніяхъ къ праву: все какъ слѣдуетъ. Но затѣмъ мы желали бы здѣсь видѣть отличіе права еще отъ одного сопредѣльнаго понятія, именно отъ общественной экономіи. Мы думали, что, обходя этотъ вопросъ объ отношеніяхъ права и общественной экономіи въ самомъ началѣ, авторъ остановится на немъ впослѣдствіи, когда будетъ говорить о гражданскомъ правѣ. Но и здѣсь (стр. 200--210) авторъ, распространяясь о содержаніи частнаго права и объ отношеніяхъ его въ публичному, ни однимъ словомъ не намекаетъ о существованіи упомянутаго вопроса. А между тѣмъ изслѣдованія Данквардта (Jurisprudenz u. Nationalökonomie), Арнольда (Recht n. Wirthschaft nach geschichtlicher Ansicht) И Мингетти (Des rapports de l'économie politique avec la morale et le droit) -- заслуживали бы кажется того, чтобы коснуться этого предмета въ энциклопедіи права. Если старыя юридическія энциклопедіи не касались этого вопроса, то это потому, что въ ихъ время его не существовало, и изъ этого, во всякомъ случаѣ, не слѣдуетъ, чтобы русскій ученый, издающій свою энциклопедію въ 1868 г., вправѣ былъ обходить его.
   Подъ тѣмъ предлогомъ, что право относится къ человѣку, какъ къ лицу самостоятельному и дѣйствуетъ въ союзахъ людей, высшая форма которыхъ есть государство, авторъ послѣ нравственности обращается къ свободѣ воли и къ государству. Излагая различные взгляды на свободу воли, г. Ренненкампфъ напрасно не обратился къ сочиненію г. Троицкаго о нѣмецкой психологіи, тѣмъ болѣе, что въ другихъ мѣстахъ онъ приводитъ это сочиненіе. Мы не хотимъ этимъ сказать, чтобы важный для цѣлой науки права вопросъ о свободѣ воли и о необходимости былъ изложенъ у г. Ренненкампфа неудовлетворительно; мы думаемъ, напротивъ, что различные взгляды на этотъ вопросъ охарактеризованы у него вообще вѣрно; только этотъ самый вопросъ взятъ у г. Троицкаго (стр. 264--267) нѣсколько глубже.
   Вторая глава перваго раздѣла: "Образованіе права и различныя стороны права" (стр. 63--167) составляетъ цѣлую треть сочиненія г. Ренненкампфа и особенно полно обработана у него. Собственно, здѣсь рѣчь главнымъ образомъ идетъ объ источникахъ права, но вмѣсто этого обыкновеннаго и привычнаго термина, авторъ предпочитаетъ говорить: "о формахъ права (объективная сторона права)". Мы не вступимъ съ авторомъ въ пререканіе о томъ, почему онъ, обращаясь къ образованію права, распространяется опять, на 64 стр., объ общественномъ договорѣ, тогда какъ имъ говорено уже объ этомъ при вопросѣ о происхожденіи государства, на стр. 53, гдѣ кстати и слѣдовало привести подлинное мнѣніе Жанъ-Жака Руссо объ общественномъ договорѣ. А то, это мнѣніе сначала подвергается разбору и опроверженію, а потомъ, уже возвращаясь къ нему послѣ разныхъ другихъ матерій и по другому поводу, авторъ приводитъ его въ нѣсколько болѣе полномъ видѣ, чѣмъ прежде. Ограничимся только замѣчаніемъ, что если общественный договоръ, какъ основаніе государства и права, теоретически не выдерживаетъ критики уже потому, что нельзя на части изъ цѣлой системы права утвердить всю эту систему или весь государственный и юридическій бытъ, то тѣмъ не менѣе авторъ поступилъ бы -лучше, если бы не предрѣшалъ вопроса о значеніи общественныхъ договоровъ для будущихъ поколѣній. Поставивши же вопросъ объ этомъ значеніи, авторъ отвѣчаетъ: "Приводимые примѣры Исландіи, Сѣверо-Американскихъ Штатовъ, Калифорніи, неудовлетворительны: тамъ существовали общества, связанныя единствомъ положенія, интересовъ, даже, власти, прежде всякихъ общественныхъ договоровъ, и все дѣло шло только объ образованіи формы государственнаго устройства" (стр. 53). Въ вопросѣ о происхожденіи государства, это образованіе формы государственнаго устройства вовсе не такая бездѣлица, чтобы приведенные авторомъ примѣры,-- когда дѣло идетъ о томъ, что возможно въ будущемъ для исторіи,-- не ослабляли всей его аргументаціи, потому что двухъ остальныхъ элементовъ государства, т. е. государственной территорія и народа, Руссо, конечно, не думалъ создавать посредствомъ своего договора, и этотъ договоръ ихъ предполагаетъ.
   Если мы здѣсь нѣсколько уклонились назадъ, то по винѣ самого автора и его нѣсколько разбросаннаго способа изложенія. Мы замѣтили, что ученіе объ источникахъ права изложено у г. Ренненкампфа довольно полно. Во главѣ всѣхъ источниковъ права, или формъ права, какъ выражается авторъ, у него поставлено обычное право (стр. 70--80). Вопросъ объ обычномъ правѣ имѣетъ для насъ не только научное, но и важное практическое значеніе,, такъ какъ наиболѣе многочисленные слои русскаго народа руководствуются въ своемъ ежедневномъ юридическомъ быту своими особыми обычаями, а не статьями Свода. "Такъ, напр., въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ, крестьянскія дочери не пользуются опредѣленными долями въ наслѣдствѣ, оставшемся отъ отца; крестьянскіе младшіе сыновья исключаютъ старшихъ изъ наслѣдованія дворомъ и домомъ отца, а родители-крестьяне требуютъ съ жениховъ своихъ дочерей опредѣленной платы (запросъ); въ купеческомъ сословіи, отецъ нерѣдко завѣщаетъ старшему сыну полную власть надъ меньшими сыновьями (взрослыми) и ихъ имуществами, и завѣщаніе исполняется строго", т. е. разумѣется, рока меньшіе сыновья не спорятъ противъ такихъ завѣщательныхъ распоряженій, и вообще, юридическіе обычаи указанныхъ разрядовъ лицъ дѣйствуютъ только въ той степени, въ какой жизнь этихъ лицъ не соприкасается ни съ общимъ порядкомъ, ни съ жизнію лицъ другихъ классовъ. Раньше или позже, "лица, пользующіяся обычнымъ правомъ, сами убѣдятся въ его шаткости, недостаточности и предпочтутъ устанавливать свои отношенія и совершать свои сдѣлки по законамъ общимъ, болѣе твердымъ, способнымъ обнимать сложныя отношенія и доставлять вѣрную защиту въ случаѣ нарушеній. Но съ другой стороны, для ускоренія и облегченія такого направленія, законодательство наше необходимо должно сдѣлать уступки, и принять, въ видѣ изъятій, нѣкоторыя начала обычнаго права, болѣе соотвѣтственныя условіямъ жизни и отношеніямъ извѣстныхъ разрядовъ и классовъ лицъ" (стр. 79).
   Намъ кажется, что авторъ разсуждаетъ объ обычномъ правѣ несравненно правильнѣе, чѣмъ тѣ наши доморощенные публицисты, для которыхъ обычное право крестьянъ и волостные суды, руководствующіеся этимъ правомъ и пощаженные судебною реформою, -- бѣльмо на глазу. Эти публицисты увѣрены, что задача государственной власти, сознающей свои обязанности въ отношеніи къ народу, въ томъ и должна состоять, чтобы какъ можно скорѣе, однимъ почеркомъ пера, искоренить вѣковѣчные обычаи простого народа въ его гражданской жизни и подчинить его безъ разбора всѣмъ гражданскимъ постановленіямъ Свода, невѣдая того, что эти постановленія Свода, во всемъ что касается семейныхъ имущественныхъ распорядковъ и права наслѣдованія, исторически возникли въ средѣ одного служилаго сословія. Говоря вообще, господство обычнаго права ограничивается дѣтскимъ возрастомъ народомъ, тѣмъ періодомъ, когда его экономическій и юридическій бытъ вообще мало развитъ. Это справедливо; но изъ этого не слѣдуетъ, какъ думаютъ тѣ же доморощенные публицисты, что отбитъ только уничтожить обычное право, и экономическій бытъ народа тотчасъ разовьется, и на мѣсто болѣе или менѣе грубыхъ понятій о юридическихъ отношеніяхъ тотчасъ водворится всеобщее чувство законности. Этого чувства было до сихъ поръ, какъ извѣстно, очень мало не только въ средѣ народныхъ, слоевъ, руководствующихся обычнымъ правомъ, но и у другихъ общественныхъ классовъ. Мы не станемъ, вмѣстѣ съ г. Ренненкампфомъ, ссылаться на Англію въ доказательство того, что государство можетъ "достигнуть высокаго благосостоянія матеріальнаго, пользоваться обезпеченностію лица и имущества, совершать сдѣлки сложныя и обширныя, и вмѣстѣ съ тѣмъ не имѣть полной системы законодательства". Приводить здѣсь Англію примѣромъ намъ кажется потому нельзя, что вопервыхъ англійское обычное право, на которое ссылаются въ судахъ, не есть обычное въ обыкновенномъ смыслѣ этого слова, а есть нѣчто въ высшей степени техническое, и во-вторыхъ потому, что и въ самой Англіи сильно и давно уже чувствуется недостатокъ въ кодификаціи законовъ, которая упростила бы нѣсколько юридическій бытъ. Тѣмъ не менѣе авторъ правъ, когда говоритъ, что "обычное право, несмотря на всѣ его недостатки, олицетворяетъ однакоже въ себѣ юридическую свободу народа, и потому ежели бы въ какомъ либо государствѣ совершился слишкомъ крутой переворотъ, не вполнѣ соотвѣтствующій требованіямъ всѣхъ классовъ общества, или издавались бы законы, несообразные съ коренными условіями народной жизни, то конечно обычное право можетъ получить самостоятельное значеніе, ослабляя и отмѣняя дѣйствіе законовъ, по крайней мѣрѣ въ сферахъ, неподлежащихъ непосредственному наблюденію государственной власти" (стр. 75). Такъ было между прочимъ и съ гражданскимъ кодексомъ самой Франціи, въ первое время по введеніи его какъ на родинѣ, такъ и въ другихъ мѣстахъ.
   По поводу того, что у автора содержится объ англійскомъ обычномъ правѣ (стр. 77), мы должны сдѣлать одно замѣчаніе. Говоря о томъ, что источники этого права суть общіе обычаи, выраженные въ рѣшеніяхъ судовъ, въ трактатахъ ученыхъ юристовъ и въ другихъ книгахъ, написанныхъ во времена древности и сохраненныхъ до настоящихъ дней, авторъ прибавляетъ, что книги, въ которыя записывались судебныя рѣшенія, въ прежнее время велись правительствомъ, со временъ же Генриха VIII частными лицами, и что нѣкоторыя изъ послѣднихъ пріобрѣли такое уваженіе, что на нихъ ссылаются безъ названія имени автора.-- "Особенно извѣстны книги высшаго судьи Кока (Lord Chief Justice Coke), Гланвиля (лы), Флета (ы)". Это не совсѣмъ точно, и можно подумать, что эти особенно извѣстныя книги суть сборники судебныхъ рѣшеній. Между тѣмъ, хотя Кокъ, умершій въ первой половинѣ XVII столѣтія, дѣйствительно оставилъ книгу, но особенно извѣстны его институты англійскаго права,-- ученое сочиненіе, на которое и до сихъ поръ иногда ссылаются въ англійскихъ судахъ. Гланвилла же, бывшій великимъ юстиціаріемъ Англіи еще въ концѣ XII стол., извѣстенъ своимъ трактатомъ о законахъ и обычаяхъ Англіи, въ которомъ изложенъ порядокъ дѣлопроизводства въ королевской куріи, и который поэтому имѣетъ одно чисто историческое значеніе. Наконецъ, Что касается третьяго автора, приводимаго г. Ренненкампфомъ, именно Флеты, то его латинская компиляція о законахъ Англіи написана въ концѣ XIII стол., въ одной изъ лондонскихъ тюремъ, куда Эдуардъ I, въ 1289 г., засадилъ нѣкоторыхъ своихъ юстиціаріевъ. Какого бы то ни было современнаго значенія въ англійской судебной практикѣ компиляція эта также не имѣетъ. Кстати замѣтимъ еще одну неточность. Говоря объ англійской справедливости (equity) и о томъ, какъ она примѣняется въ канцлерскихъ судахъ Англіи (стр. 128), авторъ на основаніи того, что содержится въ изданномъ въ 1862 г. сочиненіи Фишедя объ англійской конституціи и одной статьи, появившейся въ томъ же году въ журналѣ м-за юстиція (Суды общаго закона и справедливости), замѣчаетъ, что -- "Судъ справедливости не связывается правилами, установленными для судовъ общаго закона, и обращаетъ болѣе вниманія на сущность дѣла, нежели на формы его совершенія. Судья справедливости рѣшаетъ дѣла безъ посредства присяжныхъ на основаніи собственныхъ понятій о справедливости..." (стр. 128). Такъ было именно до 1862 г., но статутомъ изданнымъ въ томъ году, канцлерскимъ судамъ предоставлено, для разрѣшенія фактическихъ вопросовъ, приглашать присяжныхъ, и такимъ образомъ старинное различіе между судами общаго закона и судами справедливости въ этомъ отношеніи исчезло. Авторъ можетъ о томъ справиться въ сочиненіи Гомершама Кокса (The institutions of the English Government. 1863. стр. 348 и 509). Кромѣ того, нельзя не пожалѣть, что по поводу этой англійской equity и ея отношеній къ общему праву, авторъ не коснулся преторскаго эдикта и его отношеній къ jus cuvile. Эту параллель англійскіе юристы, трактующіе о своей справедливости, довольно часто проводятъ. Вообще понятій римскаго права авторъ черезъ чуръ мало касается въ своей энциклопедіи и вслѣдствіе этого чисто-юридическій элементъ довольно слабъ въ ней: мы думаемъ; что выписки изъ Бокля и Гельмгольца не замѣнятъ для юриста этихъ понятій римскаго права.
   Мы бы могли сдѣлать еще довольно много замѣчаній по поводу того, что содержится въ юридической энциклопедіи г. Ренненкампфа, и по поводу того, чего въ ней недостаетъ, но мы уже и безъ того слишкомъ долго на ней остановились. Хотя энциклопедія эта далеко не можетъ имѣть для нашего времени того значенія, какое энциклопедія Неволина имѣла для своего, тѣмъ не менѣе книга г. Ренненкампфа, заключающая въ себѣ особенно много свѣдѣній по литературѣ предмета, можетъ служить нѣкоторымъ пособіемъ для приступающихъ къ изученію юридическихъ наукъ. Конечно, по немалому учено-литературному аппарату этого сочиненія, можно бы ожидать, что и самое содержаніе его будетъ нѣсколько глубже касаться основныхъ понятій науки, чѣмъ мы видимъ то въ нѣкоторыхъ частяхъ. Но мы относимъ это не исключительно къ винѣ г. Ренненкампфа: мы именно думаемъ, что незавидная доля всякой энциклопедіи заключается въ томъ, что она должна болѣе исчислять и приводить понятія, чѣмъ останавливаться на нихъ и исчерпывать ихъ. Наконецъ, жаль, что по внѣшности своей; изданіе нѣсколько неряшливо: довольно большое число опечатокъ авторъ самъ въ концѣ книги объясняетъ тѣмъ, что эти очерки энциклопедіи печатались отдѣльными оттисками при кіевскихъ университетскихъ Извѣстіяхъ, въ теченіи болѣе двухъ лѣтъ. Вѣроятно, этимъ же объясняется, почему цѣлыя двѣ страницы (27 и 28) отпечатаны вдвойнѣ, сначала на своемъ мѣстѣ, а потомъ еще разъ, послѣ 62-й страницы.

Б. У.

"Вѣстникъ Европы", No 5, 1868

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru