А. Тыркова. Жизненный путь. Романъ. Спб. 1913 г. Ц. 1 р. 25 к.
Романъ посвященъ изображенію женской жизни, вѣрнѣе -- женской судьбы, олицетворяемой жизнью Лизы Крутиковой, его героини. Своей общей конструкціей, отчасти и колоритомъ романъ нѣсколько напоминаетъ знаменитую "Une Vie" Мопассана. Прекрасная тѣломъ и дутою, всѣми любимая, казалось, Лиза предназначена была для радостной и свѣтлой жизни. Но жизнь ея вышла необычайно тяжка и безпросвѣтна, полна крушеній и разочарованій и, наконецъ, уже матерью взрослыхъ дѣтей, она добровольно прервала ее.
У читателя можетъ получиться впечатлѣніе, что трагедія Крутиковой -- чисто случайнаго характера: отдайся она чувству зовущей любви къ молодому и любившему ее художнику Струнскому,-- и жизнь ея, вѣроятно, была бы совсѣмъ иная, радостная и счастливая. Но Струнскаго не оказалось возлѣ нея какъ разъ въ критическую минуту, когда поправившійся ея родителямъ Рябовъ, импонировавшій также и ей своимъ признаннымъ положеніемъ руководителя и главы студенческой коммуны -- настойчиво добивался ея руки, и она сдѣлалась его невѣстой. А когда появился Струнскій, то что-то уже было похоронено въ душѣ и не хватило силъ порвать съ Рябовымъ, котораго она не любила. И вотъ -- бракъ съ человѣкомъ чуждымъ по духу, все большее и большее расхожденіе и все большее умираніе души, въ которой глохнутъ постепенно призывы къ личному счастью и даже желанія его. Пошлая, невыносимая жизнь, кладбище вмѣсто семьи, полная разобщенность всѣхъ и, наконецъ, самоубійство... И все это могло бы быть совсѣмъ иначе, если бы Лиза отдалась голосу любви и связала свою жизнь со Струнскимъ.
Однако, во всемъ этомъ мало случайнаго элемента. Философія романа именно въ томъ и заключается, что для опредѣленнаго типа женщины -- жизненный путь фатально трагиченъ, ибо она носитъ въ сердцѣ два противорѣчащихъ другъ другу инстинкта: стремленіе къ счастью личному и стремленіе къ счастью будущихъ, еще не рожденныхъ и не зачатыхъ дѣтей. Возможно ли гармоническое удовлетвореніе обоихъ инстинктовъ, -- объ этомъ романъ не говоритъ. Онъ показываетъ два женскихъ поколѣнія, двѣ послѣдовательныхъ семьи, въ которыхъ женщина пренебрегла инстинктомъ личнаго счастья и потерпѣла крушеніе и въ томъ, ради чего приносила себя въ жертву. И въ этой философіи, конечно, элементъ случайнаго исключенъ. Лиза именно выбираетъ нелюбимаго Рябова, и авторъ опредѣленно говоритъ о "смутномъ инстинктѣ самки, который когда-то заставилъ ее оттолкнуть отъ себя Струнскаго и выбрать Рябова, потому что въ немъ ей чудился болѣе надежный хозяинъ жизни".
Долгое время Лиза остается вѣрна своему семейному инстинкту, покуда развалъ семьи не заставляетъ ее оглянуться на далекое. прошлое и усомниться: не на ложномъ ли основаніи строила она счастье семьи: "Цѣной отрицанія себя охраняла и создавала Елизавета Ивановна домъ для идущаго ей на смѣну поколѣнія. И сквозь все трудное, сѣрое, безнадежное, что застилало отъ нея солнце жизни, пробивалась увѣренность, что такъ и надо... Отъ нелюбимаго человѣка рожала она дѣтей, но то, что эти дѣти жизни смѣялись, и росли около нея, придавало благообразіе всей ея семейной жизни, создавало обязательство къ ихъ отцу, къ кормильцу, къ хозяину дома. И вдругъ поднялась волна грязи, сразу захлестнула и мать и отца ложью, развратомъ, чѣмъ-то липкимъ и гнуснымъ наполнила гнѣздо. Такъ ей и надо. Вѣдь это она сама добровольно насытила свою женскую жизнь униженіемъ. Весь ея бракъ съ Рябовымъ, нелюбимымъ, далекимъ, враждебнымъ, это сплошная грязь".
И, потерпѣвъ крушеніе во всѣхъ направленіяхъ, понявъ, что у нея "не домъ, а мертвецкая", она отравляется, признаваясь предъ смертью сыну-неудачнику, что "вся жизнь прошла, какъ вода между пальцевъ. Ни себѣ, ни другимъ. Даже желать не научилась. Ничего не хотѣла, а дни мелькали и мелькали, а вотъ теперь поняла, что непремѣнно надо хотѣть, для себя, для самого себя хотѣть". И ея послѣдній совѣтъ сыну: "главное, постарайся желать, хотѣть, стремиться. Безъ этого нельзя. Просто нельзя жить".
Романъ г-жи Тырковой заслуживаетъ вниманія.. Его художественная правда -- не велика. Здѣсь много длиннотъ; мужскіе образы рядомъ съ женскими заставляютъ порою припомнить дѣленіе на порочныхъ и добродѣтельныхъ и отъ нихъ отдаетъ привкусомъ обличающаго феминизма... Быть можетъ, не слишкомъ велика, или, лучше сказать, мало оригинальна и житейская правда романа. Но зато положительно хороша "третья правда" его, правда любви, съ какою романъ написанъ. Здѣсь все искренно, прочувствованно и горячо. Въ концѣ концовъ читатель вовлекается въ кругъ сомнѣній и проблемъ, выдвигаемыхъ авторомъ, вовлекается, не только заинтересовываясь философіей романа, сколько заражаясь сочувствіемъ и любовью къ живому лицу, стоящему въ центрѣ произведенія. Съ особеннымъ подъемомъ написаны послѣднія главы романа, которыя читаются съ интересомъ и волненіемъ. Да и въ цѣломъ произведеніе таково, что отъ него нѣчто остается въ душѣ, о немъ хочется думать, провѣрять авторскія наблюденія -- собственными, и собственныя -- авторскими.