Туркин Александр Гаврилович
Руда

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

А. Г. Туркин

Руда

   Рассказы и повести дореволюционных писателей Урала. В двух томах. Том второй
   Свердловское книжное издательство, 1956
  
   Всю жизнь как-то не везло рабочему Ивану Соколову. Когда он женился после смерти отца и матери, то вышло так, что жена его на свете прожила недолго. Женщина была высокая, худая и часто кашляла. Иван любил ее и пробовал лечить всячески. Звал старух-знахарок, поил жену разными снадобьями и сам, собственными руками, втирал ей в грудь и спину какое-нибудь лекарство. Раз даже попробовал пригласить доктора, когда тот приехал из соседнего завода к управителю. Прикатил доктор, мрачный, тяжелый человек, страдавший сильной одышкой. Не снимая пальто, он постучал пальцами в грудь больной и приложил ухо. Лицо у него сделалось багровым, и он прохрипел:
   -- Баста!.. Скоро карачун...
   Сказал и уехал. А больная долго сидела после этого, бледная, как мел, и молчаливая. Ивану было страшно жаль жену, и он старался успокоить ее:
   -- Ты думаешь, это он правильно? Это ему скоро карачун, язвило бы его!.. Слышала, небось, как дышет, холера. Это они только управителя да его жену как следует лечат... Потому день и ночь жрут там, да вино разное пьют...
   Так или иначе, а жена у Ивана чахла, как подснежник, охваченный внезапной стужей. Весной, когда снег бежал с гор, когда звонко перекликались тревожные ручьи и мучительно хотелось жить,-- она слегла в постель и умерла. Пришли соседки, обмыли ее, а Иван, угрюмый, как ночь, целый день пилил и стругал на дворе -- делал крест и гроб. Потом понесли ее и похоронили в том месте у пруда, где стояли высокие сосны. И день тогда выдался славный... Бежала торжествующая жизнь в потоках солнца, пели птицы, в вершине пруда кричали с прилета лебеди и стояли стройные сосны, душистые, высокие и молчаливые. И точно берегли они людей, лежавших под белыми крестами...
   С год после этого Иван Соколов прожил один. Поддержать его было некому, и начал он часто выпивать. Работу на заводе забросил, завел какую-то тяжбу об избе, и кончилось тем, что из избы Ивана выселили. Купил себе, с грехом пополам, Иван старую баню, переделал ее на жилье и начал жить бобылем. И чувствовал мужик, что окончательно сбился...
   Выручил случай.
   Как-то весной, в числе других рабочих, Иван нагружал железо на барки, которые готовились уплыть по вздувшейся реке. Народу работало много, были женщины и девицы. В воздухе пахло уральской весной, сдержанной и неяркой, но могучей в своей накопившейся страсти... Пруд очистился, горы обнажились от снега, и солнце смеялось с неба, точно оно впервые увидало людей. На пристани, где нагружали барки, кипела жизнь. Звенело железо, нестройный гам несся в смолистом воздухе, фабрики дышали грузно и хрипло, а на реке, как белые молодые птицы, выстроились к отходу барки.
   Во время работы Соколов познакомился с Дарьей -- высокой, некрасивой и рябой женщиной. Несмотря на эту неказистость, лицо у Дарьи дышало энергией, взгляд был смелый и прямой, а работала она на пристани за мужика. К ней не приставали с прибаутками и шуточками, как к другим, и, видимо, побаивались ее сурового взгляда.
   Иван разговорился с ней и узнал, что она вдова. Это навело его на некоторые размышления. Он начал часто задумываться, скреб в затылке и часто посматривал в сторону бабы. Однажды, когда Дарья стояла в ожидании очереди за расчетом, Иван подошел к ней и поздоровался. Лицо его казалось смущенным, и он нервно потеребливал свою козлиную бородку.
   -- К расчету?-- спросил он.
   -- Да...
   -- Куда теперь думаете?
   -- Да хочу на Громатуху... Говорят, дрова сплавляют... Работа хорошая... Думаю туда...
   Иван усиленно тянул себя за бороду и смотрел в землю. Рука его заметно дрожала. Проклятая робость, точно паук, захватила его и сжала в своих лапах. И ему пришло в голову, что он круглый дурак: надо бы выпить... Тогда бы он сразу перескочил через все...
   Потоптавшись немного на месте, он вдруг сказал сдавленным голосом:
   -- А что, Дарья Митревна... Отойдем немного в сторону...
   Слегка удивленная, Дарья подумала и согласилась. Оба отошли от людей, и здесь Иван, вытаращив на нее свои добрые глаза, корчась и замирая, изложил суть своего решения. И нес он страшную околесицу...
   -- Конечно... Чего, мол, тут... Баба, мол, ровно ладно... До бани добился... В бане живу... Телка была хорошая... Куриц покойница держала... Лошадь промотал... Тьфу, язвило бы меня!..
   В конце концов Дарья его поняла. Подумала и ответила, что через три дня даст ответ. И кончилось тем, что Дарья вышла за Ивана Соколова.
  
   В первый же год после этого события дела у Ивана стали поправляться. Дарья оказалась хорошей и дельной хозяйкой. Мужу насчет выпивки спуску не давала, завела птицу, огород и подумывала о корове. Лошадь еще казалась отдаленной мечтой, но Дарья, видимо, рассчитывала и на это. Каждый грош Ивана, каждый его заработок подвергался самому тщательному учету. Иван иногда с грустью подумывал, что блаженные времена "шкаликов" а "стаканчиков" прошли, но, в общем, сердце у него радовалось. Как слабохарактерный человек, он нуждался в сильной и твердой руке.
   К лету Дарья заставила Ивана взять в конторе билет на покос. Отвели им место верст за семь от завода. Дарья сама целые дни торчала здесь и выворачивала пни да колодник, чтобы очистить место. Иван устроил земляной балаган у маленького ручья, который только весной, забившись в черемуховые кусты, трепетал тоненькой поющей нитью. Летом же он пересыхал.
   Во время самой страды, между делом, Иван вздумал на покосе вырыть колодец. Выбрал низкое место и начал рыть. Когда он вырыл яму аршина в два, то натолкнулся на камни, которые и начал было выворачивать ломом. Однако камней оказался целый пласт, и Иван решил бросить это место. Пришла посмотреть Дарья, спустилась вниз, подняла один камень, осмотрела и промолвила:
   -- Да ведь это руда...
   Взял Иван камень, осмотрел, поскреб ножиком и согласился, что это, действительно, руда. А Дарья, слегка побледневшая, смотрела куда-то вдаль затуманенным взглядом. Иван глядел на жену и ждал.
   -- Надо заявку сделать в конторе...-- вдруг быстро сказала Дарья.
   Иван потоптался на месте и откликнулся, как эхо:
   -- Надо...
   -- Может, дадут чего... Тогда бы можно и лошадь...-- соображала Дарья.
   -- Можно бы и лошадь...
   Дарья отобрала несколько камней и положила их в мешок. Колодезь решили вырыть в другом месте.
   На другой день Дарья отправила мужа в контору показать руду. Провожая Ивана, она снабдила его некоторой инструкцией.
   -- Ты с ними много-то не разговаривай... Они ведь жулье все... На лошадь, мол, дадите, так покажу место... Слышишь?
   -- Слышу...
   Пришел Иван в контору и спросил смотрителя рудников Худышкина. Тот оказался в конторе и, увидав Ивана, вдруг прыснул со смеха...
   -- А... Соколов... Ха-ха-ха... Взял другую бабу, так и глаз не кажешь... Го-го-го... Ну, что?
   Веселый вид смотрителя ободрил Ивана. Впрочем, Худышкин и так считался самым смешливым человеком на заводе. Маленький, кругленький, розовый, он ежеминутно прыскал. Бывало, какой-нибудь мрачный конторский счетовод, страдавший от вчерашней выпивки, вдруг бросит в сторону перо и скажет соседу:
   -- Ваня...
   -- Что?
   -- Сходи к Худышкину...
   -- Зачем?
   -- Покажи ему палец...
   -- Для чего это?
   -- А заржет непременно...
   И счетоводы, в свою очередь, хохочут. Маленький эпизод этот точно рассевает облака табачного дыма и гонит на минуту усталость.
   Ободренный Иван вытащил куски руды и подал смотрителю.
   -- Это что?
   -- Руду нашел.
   -- Где?
   -- Пока не скажу... Дарья не велела...
   Смотритель покатился со смеху.
   -- Баба не велела? Ха-ха-ха... Вот это я понимаю!.. Слышите, Петр Иваныч? Ему баба не велела!.. Гы-гы-гы... Вот оно, что значит баба...
   Он вдруг сделал серьезное лицо и сказал Ивану:
   -- Ну-с, милый человек... Я поговорю с управляющим... А потом мы отправим руду в лабораторию... Сделаем анализ... Понял?
   -- Понял...
   -- Через недельку приходи... Я скажу тебе окончательно. А теперь ступай и скажи своей Дарье, что, мол, так и так, все трефи козыри... Го-го-го! Баба, говорит, не велела!..
   Иван ушел и рассказал все Дарье. Та сначала выразила некоторое сомнение в намерениях Худышкина, но потом успокоилась. Решили подождать...
   Через неделю Иван опять стоял перед Худышкиным. Тот на этот раз не смеялся и казался озабоченным.
   -- Ну, Соколов, руда, видимо, ладная... Железа 56 процентов... Теперь, брат, вот условие: ты должен поехать со мной и показать место... Иначе я ничего не могу...
   Иван почесал в затылке.
   -- Что? Опять нельзя без бабы? Гы-гы.
   -- Да, надо бы спросить...
   -- Ступай, спроси...
   Дарья разрешила ехать Ивану. В один прекрасный день поехали смотритель, Иван, молодой техник с инструментами и несколько человек рабочих. Измеряли, рыли, осматривали место двое суток. В конце концов смотритель Худышкин положительно сиял: в земле лежало нетронутое богатство.
   Когда закончили совсем работу, Худышкин с техником выпили. Угостили рабочих и Ивана. Лежа на траве и закусывая икрой, Худышкин ежеминутно ржал, рассказывал скабрезные анекдоты и под конец окончательно развеселился.
   -- Ну, Соколов... Руды, брат, хоть отбавляй... Гы-гы... Ну-с... а сколько ты с нас возьмешь за эту находку?
   -- Не знаю...
   -- Опять, видно, у Дарьи спрашивать... Го-го...
   -- Придется...
   -- Смотри, дорого не бери.
   Худышкин наклонился к уху техника и прошептал:
   -- Тысячу рублей ассигновано за подобную заявку... Положительно выработали все рудники... Еще год -- и мы без руды... Но эта штука нас воскресила... Главное, близко!
   Через день после этого Иван стоял в кабинете управляющего, где находился и Худышкин, стоящий в почтительной позе. Управляющий, бледный и худощавый инженер, с холодным выражением на лице, читал доклад Худышкина относительно заявленной руды. Окончив читать, он откинулся на спинку кресла, прищурил глаза и спросил Соколова:
   -- Сколько желаете получить за заявку?
   Иван затоптался. Его смущал холодный взгляд инженера. Подергивая бородку, он испытывал такое же чувство, как было при сватаньи Дарьи. И опять он начал отдаленно:
   -- Оно, конечно... Сами знаете, ваше благородие... Конечно, как вы по совести... Вот тоже лошади нет... Кобыла была хорошая... Каряя кобыла... Добился... до бани добился!..
   Инженер молчал, и его холодные глаза смотрели на Ивана так же безразлично, как на кусок руды. Круглые изящные часы мелодично ударили полчаса. У Худышкина спирало в животе от хохота, но он сдерживался...
   -- Ну-с, так сколько?..
   -- Не знаю...
   -- Пятьдесят рублей будет?
   Иван вздрогнул от радости. Дарья наказывала просить не меньше двадцати пяти рублей. А тут...
   -- Покорнейше благодарим...
   Управляющий взял листок бумаги, написал несколько строк и, подавая Ивану бумажку, произнес:
   -- Ступайте в бухгалтерию... Там выдадут.
   Иван отвесил поклон и вышел из кабинета. Сердце его стучало от радости. Все выходило так, как велела Дарья.
   А управляющий посмотрел на Худышкина, усмехнулся и произнес, слегка покосившись вслед Ивану:
   -- Ду-р-р-р-ак!
  

ПРИМЕЧАНИЯ

   Печатается по тексту первой публикации в журнале "Русское богатство", 1906, No 6.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru