Въ одномъ изъ недавнихъ номеровъ газеты "Figaro" извѣстный французскій писатель Гюи де Мопассанъ помѣстилъ небольшой психологическій этюдъ, разбирающій чувство страха ("La peur"). Въ статьѣ этой (трактующей о томъ, что всегда мы боимся того, чего не понимаемъ), между прочимъ, онъ передаетъ слышанный лично имъ самимъ разсказъ И. С. Тургенева. Сообщаемъ этотъ разсказъ въ полномъ переводѣ, желая сохранить его для будущихъ біографовъ Тургенева, какъ характерный эпизодъ изъ его молодости.
"Вотъ какую исторію разсказалъ намъ Тургеневъ, въ одно изъ воскресеній у Густава Флобера, говоритъ г. Мопассанъ. Не знаю, написалъ ли онъ ее гдѣ нибудь или нѣтъ.
"Никто не могъ сравниться съ великимъ романистомъ въ умѣньи своимъ разсказомъ повергать васъ въ дрожь передъ скрытымъ неизвѣстнымъ и въ полу-свѣтѣ странной исторіи развертывать передъ вами цѣлый міръ какихъ-то непонятныхъ, тревожныхъ и даже грозныхъ явленій. Онъ умѣлъ внушить этотъ страхъ передъ невидимымъ, страхъ передъ чѣмъ-то неизвѣстнымъ, что скрывается сейчасъ за стѣной, за дверью, за предѣлами видимой жизни.
"Кажется иногда, что онъ уже показываетъ истинное значеніе странныхъ совпаденій и какъ будто бы чисто случайныхъ обстоятельствъ, но оказывается, что ими управляетъ чья-то скрытая воля. Онъ какъ бы даетъ вамъ чувствовать ту неуловимую нить, которая таинственно проходитъ черезъ всю нашу жизнь, какъ черезъ туманной сонъ, смыслъ котораго постоянно исчезаетъ.
"Онъ не переходитъ смѣло въ область сверхестественнаго, какъ Эдгаръ Поэ или Гоффманъ; онъ разсказываетъ простыя исторіи, только въ нихъ скрывается что-то странное,-- что-то повергающее въ смущеніе.
"Въ тотъ вечеръ онъ тоже сказалъ: "Дѣйствительно, боишся только того, чего не понимаешь".
"Онъ сидѣлъ глубоко откинувшись въ своемъ большомъ креслѣ, свѣсивъ руки и вытянувъ ноги. Его совсѣмъ бѣлая голова утопала въ волнахъ серебрившихся волосъ и бороды. Онъ говорилъ медленно, съ какой-то лѣностью (придававшей еще большую прелесть его рѣчи), какъ бы запинаясь слегка на нѣкоторыхъ словахъ, что еще болѣе подчеркивало ихъ яркую мѣткость. Въ его нѣсколько утомленныхъ, широко открытыхъ главахъ, какъ у ребенка, отражалось всякое движеніе его мысли.
"Вотъ что именно разсказалъ намъ Тургеневъ.
"Будучи еще совсѣмъ молодымъ человѣкомъ, онъ охотился какъ-то разъ въ своемъ имѣньи. Проходивъ цѣлый день по лѣсу, онъ остановился на берегу рѣчки, сильно заросшей водорослями, но съ довольно чистой водой. Охотлива охватило непреодолимое желаніе искупаться; онъ раздѣлся и поплылъ по теченію. Молодой, здоровый, отличный пловецъ, онъ плылъ тихо, безмятежно, ощущая лишь прикосновеніе водорослей.
"Вдругъ онъ почувствовалъ руку на своемъ плечѣ, обернулся и увидѣлъ страшное существо, съ жадностью взиравшее на него. Это была не то женщина, не то обезьяна. Ея громадное морщинистое лице улыбалось и дѣлало страшныя гримасы. Громадные, порыжѣвшіе отъ солнца волосы въ безпорядкѣ окружали и даже закрывали лицо этого чудовища.
"Тургеневъ ощутилъ ужасъ омерзенія, оцѣпеняющій страхъ передъ сверхъестественнымъ существомъ. Де разсуждая, не понимая, какъ потерянный, онъ сталъ плыть въ берегу; но чудовище настигало; съ радостнымъ хохотомъ, оно хватало его за спину, за ноги, за шею. Обезумѣвъ отъ страха, Тургеневъ достигъ, наконецъ, берега, быстро выскочилъ изъ воды и побѣжалъ черезъ лѣсъ, оставивъ ружье и платье. Страшное существо продолжало его преслѣдовать, осыпая ругательствами. Бѣглецъ, обезсиленный и пораженный страхомъ, падалъ уже отъ изнеможенія, когда мальчикъ, который насъ скотъ, прибѣжалъ къ нему на помощь и сталъ хлестать страшное чудовище въ человѣческомъ образѣ, такъ что оно обратилось въ бѣгство, испуская отчаянные вопли. Тургеневъ видѣлъ, какъ оно исчезло въ листвѣ деревьевъ, совершенно какъ какая-нибудь горилла. Оказалось, что это была сумасшедшая, которая уже лѣтъ тридцать проживала въ лѣсу, питаясь тѣмъ, что ей давали пастухи, большую же часть дня проводя въ водѣ.
"Окончивъ свой разсказъ, великій русскій писатель прибавилъ: "Никогда въ моей жизни я не испытывалъ подобнаго страха, и это потому, что я не понималъ, что это было за чудовище".