Трубецкой Николай Сергеевич
Письма Георгию Вернадскому

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Диаспора: Новые материалы. Вып. 6. М.; СПб., 2004.
   Из американского архива Георгия Вернадского
   

"В СССР создался и создается новый строй жизни"
Николай Трубецкой -- Георгию Вернадскому

   Николай Сергеевич Трубецкой (1890-1938) -- выдающийся лингвист, философ, один из инициаторов и идеологов евразийства, и Георгий Вернадский были знакомы с детства -- оба принадлежали к семьям московской интеллектуальной элиты и окончили одну и ту же 5-ю московскую гимназию А.В.Адольфа на Поварской. Их отцы преподавали в Московском университете, переписывались {Князь Сергей Николаевич Трубецкой (1862-1905) -- философ и первый выборный ректор Московского университета (1905). Переписку В.И.Вернадского с С.Н.Трубецким см.: АРАН. Ф.518. Оп.3. Д.1656; ГАРФ. Ф.1093. Оп.1. Д.85.} и дружили настолько тесно, что Трубецкой-старший неоднократно просил Вернадского-старшего найти учителей для своих детей. Так на страницах одного из писем 1904 появляется Николай -- по словам его отца, "чрезвычайно развитый и вдумчивый. Он интересуется решительно всем, и если около него будет человек с живым умственным интересом, то он сойдется с ним и будет ему признателен за все, что тот ему даст" {Письмо С.Н.Трубецкого В.И.Вернадскому от 18 февраля 1904 из Дрездена. -- АРАН. Ф.518. Оп.3. Д.1656. Л.1}. Другая любопытная запись в дневнике В.И.Вернадского о Николае Трубецком относится уже к 1910: "...пытался идти по следам отца, но не смог выдержать философии и перешел на историю литературы" {Там же. Оп.2. Д.8. Л.6.}. И, наконец, еще одна характеристика младшего Трубецкого в записях Вернадского-старшего: "Николай Сергеевич Трубецкой -- филолог, сперва изучал языки Кавказа с проф<ессором> Миллером {Миллер Всеволод Федорович (1848-1913) -- санскритолог, иранист, кавказовед, профессор Московского университета.}, после Ягича {Ягич Игнатий Викентьевич (1838-1923) -- филолог, славист. Профессор Петербургского университета.} занял кафедру его в Венском университете. Он является творцом идеи Евразии, которой одно время в его смысле увлекся и мой Георгий" {Запись 6 ноября 1944 -- АРАН. Ф.518. Оп.2. Д.8. Л.6об.}.
   О непосредственных контактах Николая Трубецкого и Георгия Вернадского в 1920-е -- 1930-е известно крайне мало. С 1920 Н.Трубецкой преподавал в Софии, затем, с конца 1922 и до своей кончины, -- в Вене; Г.Вернадский с августа 1927 жил в США. Несомненно, они встречались в середине 1920-х в Праге на заседаниях Семинария им. Кондакова; возможно, больше их жизненные пути не пересекались. Что же касается траектории научной мысли обоих ученых, предпочитавших "академическое евразийство" политическому, они постоянно находили друг друга, стимулируя и развивая напряженный историософский диалог.
   Однако была еще одна небезинтересная точка пересечения Н.Трубецкого и отца и сына Вернадских, о которой, они, видимо, даже не подозревали. В 1933-1934 секретно-политический отдел ОГПУ сфабриковал дело "Российской национальной партии" (РНП), или "Дело славистов" -- с точки зрения чекистов, контрреволюционной национал-фашистской организации, созданной по "указаниям" русского фашистского центра во главе с князем Николаем Трубецким и Романом Якобсоном и др. Если Георгий Вернадский только неоднократно упоминался в этом деле как "видный деятель евразийского движения за кордоном не поняла", то его отец был объявлен членом "политического центра РНП" под номером 3 {См.: Ашнин Ф.Д., Алпатов В.М. "Дело славистов": 30-е годы. М.: Наследие, 1994. Интересно, что в этом деле фигурируют французский славист А.Мазон, названный "французским политическим агентом", и немецкий турколог Карл Менгес (см. о них ниже в публикации писем Р.Якобсона).}. К счастью, для академика это не имело никаких последствий.
   Публикуемые письма хранятся: BAR. George Vernadsky Coll. Box 10.
   

1

25 октября 1928

Дорогой Георгий Владимирович!

   П.Н.Савицкий1 прочел мне то место из Вашего письма к нему2, в котором Вы говорите о моей статье в ответ Дорошенке в Хронике NoХ3. Мне очень неприятно, что мои слова причинили Вам огорчения. Но уверяю Вас, что это совершенное недоразумение. Никакого желания чем-либо опорочить Владимира Ивановича <Вернадского> у меня никогда не было и быть не могло. Не только потому, что он Ваш отец, но и потому, что он был другом моего отца и что я с детства привык его уважать. Перечитайте внимательно то место моей статьи, которое Вас смутило, и Вы увидите, что Ваше первое впечатление было основано на чистом недоразумении. Разделение ученых-украинофилов на две группы принадлежит не мне, а Дорошенке. Мои возражения Дорошенке в данном месте сводятся к тому, что Дорошенко стремится представить всех этих ученых как сепаратистов, которые из двух возможных культур "верхнего этажа" (русской и украинской) выбрали украинскую, я же указываю на то, что это не так, что на самом деле все эти ученые утверждали и утверждают единство русской культуры, вполне совмещая это единство с признанием своеобразия украинского проявления русской культуры. В вопросе об основании Украинской Академии наук для меня, конечно, ясно, что и Владимир Иванович и другие упомянутые в моей статье ученые преследовали цель создать на территории оккупированной немцами и подверженной немецкому влиянию Украины прочную цитадель русской духовной культуры, причем, по условиям момента они не могли поступить иначе, как подчеркивая специфически украинский характер Академии и замалчивая ее общерусское значение4. Но говорить об этом в своей статье я считал невозможным прежде всего потому, что это вовлекло бы меня в характеристику политической обстановки гетманщины, -- чего я старался во что бы то ни стало избежать, дабы сохранить всю дискуссию в чисто культурной, а не политической сфере. Ведь Вы понимаете, что Дорошенко как гетмановец5, отрицает немецкое влияние в эпоху гетмановщины (да и не может не отрицать его, ибо фактически ведь и до сих пор все это движение субсидируется немцами), и представляет дело так, будто гетманщина была эпохой свободного самоопределения Украины. Перечитывая еще раз соответствующие места своей статьи, я, право, не вижу в них ничего обидного ни для Вашего батюшки, ни для Косинского6, Тарановского7 и Зеньковского8. Все, что там о них сказано, сводится к тому, что они не сепаратисты, что они чувствуют себя прежде всего общеруссами, а только во вторую очередь украинцами (точнее -- что они сознают себя как украинскую разновидность общерусского племени), и что там, где можно было действительно вполне свободно "оптировать", они оптировали за общерусскую духовную культуру.
   Надеюсь, дорогой Георгий Владимирович, что это письмо рассеет недоразумение, возникшее между нами совершенно помимо моей воли. Сердечно обнимаю Вас

Искренно Вас уважающий кн<язь> Н.С.Трубецкой

   1 Савицкий (псевд. Востоков) Петр Николаевич (1895-1968) -- евразиец-- экономист, социолог, географ, культуролог. Участник Белого движения. После эмиграции в Болгарию -- технический редактор журнала "Русская мысль". В 1921 вместе с Н.С.Трубецким возглавил евразийское движение, переехал в Прагу. На протяжении 10 лет редактировал евразийские издания, выступая в них по вопросам геополитики и экономики. Обширную переписку Савицкого и Вернадского см.: BAR. G.Vernadsky Coll. Box 8-10. Некролог Савицкого, написанный Г.В.Вернадским, см.: Новый журнал. 1968. Кн.92. Подробнее о его судьбе см. примеч. 3 к письму 4 Р.Якобсона в наст. публ.
   2 В это время Г.В.Вернадский уже преподавал в Йельском университете.
   3 Статья "Ответ Д.И.Дорошенко" (см.: Евразийская хроника (Париж). 1928. Вып.10. С.51-59), как следует из ее названия, явилась реакцией Н.С.Трубецкого на выступление известного украинского историка и общественного деятеля, директора Украинского научного института в Берлине (1926-1931) Дмитрия Ивановича Дорошенко (1852-1951) по поводу ранее опубликованной работы Трубецкого "К украинской проблеме" (см.: Евразийский временник. 1927. Кн.5. С.165-184). В "ответе Дорошенко" в связи с вопросом об основании в 1918 Украинской Академии наук (УАН) Трубецкой упомянул имя отца Г.В.Вернадского, академика В.И.Вернадского, первого президента УАН, как одного из представителей великорусской культуры. Новое издание всех упомянутых текстов см.: Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык / Сост., подг. текста и коммент. В.М.Живова. М.: Изд. группа "Прогресс" "Универс", 1995. С.362-405.
   4 О многолетних связях В.И.Вернадского с Украиной см. известную монографию: Сытник К.М., Стойко С.М., Апанович Е.М. В.И.Вернадский: Жизнь и деятельность на Украине. Киев: Наукова думка, 1984; новое осмысление этой темы см.: Гирич И. Між російським i украіньським берегами. Володимир Вернадський i націоюнальне питання (у світлі щоденника 1917-1921 років) // Mappa Mundi: Зб. наук. праць на пошану Я.Дашкевича з нагоди його 70-річчя. Львiв; Knie; Нью-Йорк, 1996. С.735-756. О внутренней перекличке историософских концепций Н.С.Трубецкого и В.И.Вернадского в связи с возможностями геополитического решения "украинского вопроса" см.: Сорокина М.Ю. Россия и Украина в научном наследии В.И.Вернадского: Исторические судьбы славянства // Научное наследие В.И.Вернадского в контексте глобальных проблем цивилизации. М.: Изд. дом "Ноосфера", 2001. С.118-131; письма В.И.Вернадского детям середины 1920-х, объединенные "украинской темой" см.: "За СССР выявляется лик исстрадавшейся России...": Письма В.И.Вернадского детям / Публ. М.Ю.Сорокиной // Природа. 2004. No 1. С.64-80.
   5 Д.И.Дорошенко в мае -- ноябре 1918 был министром иностранных дел в правительстве гетмана П.П.Скоропадского.
   6 Косинский Владимир Андреевич (1866-1923) -- политэконом, профессор Киевского Политехнического института, член Центральной Рады от партии кадетов, академик УАН (1918). Министр труда в правительстве гетмана П.П.Скоропадского. В 1922 избран профессором Русского юридического факультета и Русского народного университета в Праге, затем жил в Варшаве.
   7 Тарановский Федор Васильевич (1874-1936) -- историк права, профессор Варшавского, Дерптского, Екатеринославского, Таврического университетов. Академик УАН (1918). В эмиграции профессор Русского научного университета в Белграде.
   8 Зеньковский Василий Васильевич (1881-1962) -- философ, педагог, профессор Университета св. Владимира в Киеве, министр вероисповедований гетмановского правительства. В эмиграции основал Русский педагогический институт, декан Парижского Богословского института.
   

2

28 июня 1930

Дорогой Георгий Владимирович!

   Накопилось несколько вопросов, по которым я давно уже собираюсь Вам писать, но все никак не могу раскачаться.
   Первый вопрос -- следующий. Обсуждая положение Церкви в СССР, мы с П.Н.Савицким пришли к следующему выводу. Преследования Церкви способны всякого повергнуть в ужас. Но мы должны верить, что "врата адова не одолеют ю"1, и что в конце концов Церковь все-таки устоит. Мы не в состоянии оказать Церкви деятельную помощь в данный исторический момент, хотя сознаем, что главной насущной потребностью сегодняшнего дня2 была бы именно помощь против преследования. Однако, кроме этой насущной и, так сказать, "злободневной" потребности, есть и другие потребности, в которых мы, может быть, могли бы оказать некоторую помощь. Ведь, если Церковь, -- на что мы твердо уповаем, -- устоит против преследований и спасет свое физическое существование, то все же обстановка, в которой ей придется существовать, настолько не похожа на ту, в которой Она существовала веками, что это ставит перед Ней ряд чрезвычайно важных проблем. Церковь в социальном государстве, Церковь при совершенно новом социальном строе, -- вот проблема, одновременно и практическая и теоретическая. Между тем, эта чрезвычайно важная проблема до сих пор теоретически совершенно не разработана. Писали о христианстве и социализме с точки зрения философской, устанавливая отношение христианского учения к социалистическим теориям. Но совершенно не касались социалистических (или лучше социальных) форм жизни как факта. А между тем, ведь этот факт теперь, можно сказать, налицо. В СССР создался и создается новый строй жизни, который, может быть, и не совпадает с тем, что рисовали себе социалисты-теоретики, но все же коренным образом отличается от всего, доселе существовавшего. Доведение до минимума имущественных различий, значительное (пусть не полное!) огосударствление промышленности и торговли, плановое хозяйство и проистекающие из всего этого особые формы общественной жизни -- все это прежде всего факты. И даже когда власть марксистов-коммунистов кончится, все эти факты или их последствия сохранятся. И вот это-то и ставит перед Церковью чрезвычайно важные задачи. Разобраться во всех этих вопросах необходимо. Между тем, в СССР никакая теоретическая работа церковнонастроенных людей немыслима. Что же касается до церковнонастроенных мыслителей, ученых и публицистов в эмиграции, то до сих пор они проходили мимо всего этого, предпочитая прятать голову под крыло подобно страусу. Одни занимаются только общими вопросами богословия, не имеющими никакого отношения к проблемам, выдвинутым жизнью, другие сосредоточились на обличении преследования Церкви, работая на какую-то (по-моему, иллюзорную) духовную интервенцию, третьи, размышляя о будущем, рассказывают сами себе сказки, исходя из фантастического предположения, что "когда большевики падут", все вернется к старому. Вот П.Н.Савицкий и находит, что у всякого православного интеллигента, осознавшего важность вышеупомянутых проблем, есть долг -- помочь их разрешению или хотя бы плодотворному обсуждению. С этой целью Петр Николаевич предлагает выпустить сборник статей, посвященный проблеме "Церковь и социальный строй"3. Сборник этот по типу должен приближаться к "России и латинству"4, т.е. не должен носить характера партийного, в частности, не должен иметь марки евразийства, дабы можно было привлечь к нему и посторонних авторов (предполагается, например, переговорить с Бердяевым5). Мы наметили ряд тем: очерк постановки этого вопроса у инославных, в англосаксонских странах (Клепинин6), у католиков и протестантов (Чижевский7), в русской философской литературе (Ильин8); Церковь и плановое хозяйство (Савицкий); социальные проблемы в древней русской Церкви (Алексеев9). Вас мы хотели просить заняться темой социальной деятельности Церкви в Византии. Задачей сборника является, конечно, не разрешение всех этих вопросов, а постановка проблемы и привлечение внимания к ним церковномыслящих русских. Срок для статей мы установили сентябрь, в крайнем случае, октябрь текущего года. Очень просим Вас поскорее ответить, сочувствуете ли Вы этой идее, а если сочувствуете, то постараться изготовить статью к названному сроку.
   Второй пункт -- следующий. Участвуя в академической жизни немецких университетов, я вижу, что в настоящее время так называемая "история восточной Европы" и византология переживают персональный кризис: соответствующих ученых почти нет, а спрос на них имеется. Когда в Пражском немецком университете возник план учреждения кафедры восточноевропейской истории, то оказалось, что все свободные немецкие кандидаты Германии, Австрии и Чехословакии совершенно не удовлетворяют серьезным научным требованиям, и план пришлось отложить. Та же история может повториться и в некоторых других немецких университетах, даже крупных. Ведь и сейчас некоторые университеты довольствуются, выражаясь театральным языком, "дублюрами": например, в Лейпциге кафедру восточноевропейской истории получил Браун10, по специальности германист, имеющий отношение к "восточной Европе" только потому, что был прежде профессором (германской филологии) в Петербурге и писал о разных вопросах германской филологии, связанных с "восточной Европой" (например, о крымских готах11). В то же время у немцев (по крайней мере, у некоторых) существует тенденция использовать силы русских ученых-эмигрантов, -- конечно, при условии, чтобы эти ученые владели немецким языком и не были заядлыми германофобами. Вот у меня и явилась мысль направить Ваше внимание в эту сторону. Я думаю, что если Вы дадите несколько работ на немецком языке12, Вы можете надеяться на место в каком-нибудь немецком университете. Во всяком случае, мне кажется, что это -- единственная реальная возможность. Французы русских ученых не пускают дальше общедоступных курсов эпизодического характера, довольно низко оплачиваемых. "Братья славяне" рассматривают приглашение русских ученых как акт благотворительности и считают, что уже достаточно сделали в этом направлении. В Англии и Америке устроиться очень трудно. И только в странах немецкого языка русским ученым, специалистам по вопросам славистики и руссологии, можно рассчитывать на успех. Конечно, я не могу ни за что поручиться. У меня есть в виду конкретные комбинации, но они еще очень гадательные, так что я об них писать не хочу. Но во всяком случае, почему бы Вам не направить свое внимание в эту сторону и не подготовить почву для своей кандидатуры на всякий случай? Пишу это Вам в порядке совета в самой общей форме, т.к. совершенно не знаю, каковы Ваши планы.
   Третий вопрос, о котором я хочу Вам писать, имеет чисто местный характер, но лично меня довольно интересует. У Вашего батюшки в Москве был ассистент, некий Артемьев. После ухода Владимира Ивановича из Московского университета13, этот Артемьев переехал в Петербург и там стал профессором Горного Института. При большевиках он вернулся в Москву и стал директором основанной там Горной Академии14. Потом он каким-то образом выехал заграницу и в настоящее время находится в Вене в качестве ... униатского священника-миссионера. Из католических источников я узнал, что он имеет задание вести униатскую пропаганду среди русских эмигрантов. Свою задачу он осуществляет как-то мало симпатично. Старается использовать распри русской колонии, путем сплетней и науськиваний восстанавливает прихожан против настоятеля, углубляет раскол между антониевцами и евлогианами15 и т. д. По крайней мере, у меня создалось такое впечатление по рассказам людей, с ним общающихся. Я лично совсем его не знаю, раз только с ним говорил, причем он мне очень не понравился. Так как Вы, вероятно, его знаете, то я очень прошу Вас сообщить мне, что это за человек, дабы я знал, как себя с ним держать. Ведь мне как церковному старосте и председателю русского "Kirchenverein"'а16 рано или поздно придется с ним столкнуться. Сообщите, что Вы о нем знаете, и какого Вы о нем мнения.
   Лето мы проведем во Франции у моей сестры. Пробудем там с середины июля по 15 сентября. Адрес: Chateau de Morville par Epernon (Eure et Loire). После 15 сентября -- по-прежнему: Wien I, Dorotheergasse 12 III.
   Целую ручки Вашей супруге. Искренне уважающий Вас

Кн<язь> Н.С.Трубецкой

   1 Мф. 16. 18.
   2 Здесь и далее курсив автора.
   3 Такой сборник опубликован не был.
   4 Имеется в виду сборник статей "Россия и латинство", изданный евразийцами в Берлине в 1923 и посвященный проблеме разделения греко-российской (православной) и римско-католической церквей.
   5 Бердяев Николай Александрович (1874-1948) -- философ, религиозный мыслитель, основатель Религиозно-философской академии в Париже, сторонник интерконфессиональных объединений.
   6 Клепинин Николай Андреевич (1899-1941) -- историк, публицист. В 1920 эмигрировал в Сербию, председатель Русского национального кружка им. преподобного Серафима Саровского и Сергия Радонежского в Белграде. С 1926 жил в Париже, сотрудник ИМКА-Пресс. Соредактор "Евразийского сборника" (1929). Сотрудничал с ИНО ОГПУ. В 1937 в связи с "делом И.Рейсса" бежал из Франции в СССР. В 1939 арестован, расстрелян в Москве.
   7 Чижевский Дмитрий Иванович (1894-1977) -- литературовед, философ. С 1921 в эмиграции (Польша, Германия). В 1924-1932 преподавал в Вольном украинском университете в Праге, с 1926 участник Пражского лингвистического кружка, тесно связан с Р.Якобсоном; затем вернулся в Германию. В 1932-1945 преподавал русский язык в Галле, в 1945-1949 славянскую филологию в Марбурге. С 1949 -- в США, до 1956 преподавал в Гарварде. Затем вернулся в Германию, в 1956-1964 возглавлял кафедру славистики Гейдельбергского университета.
   8 Ильин Владимир Николаевич (1891-1974) -- православный богослов, философ; в 1927-1940 профессор Свято-Сергиевского Богословского института в Париже, участник евразийского и экуменического движений. Соредактор "Евразийского сборника"(1929).
   9 Алексеев Николай Николаевич (1879-1964) -- правовед, профессор Московского, а затем Таврического университетов и Юридического института в Севастополе; в эмиграции (Чехословакия, Франция, Югославия) один из активнейших деятелей евразийского движения.
   10 Браун Федор (Фридрих) Александрович (1862-1942) -- филолог-гер-манист, скандинавист, основоположник германской филологии в России. С 1900 ученый секретарь историко-филологического факультета, затем декан и проректор Петербургского университета. В 1920 получил от РАН заграничную командировку и в СССР не вернулся, в том же году избран Шведской АН иностранным членом, почетным доктором философии и почетным ординарным профессором Лейпцигского университета. С 1927 занимал в Лейпциге специально предоставленную ему кафедру истории Восточной Европы, где организовал русскую библиотеку и воспитал ряд учеников. В 1920-е увлекался идеями академика Н.Я.Марра, находился с ним в переписке, организовал его выступления в Лейпциге. Подробнее см.: Жеребин А.И. У истоков русской германистики: Профессор Ф.А.Браун // Немцы в России: Русско-немецкие научные и культурные связи. СПб., 2000. С.14-21.
   11 Первой научной работой Ф.А.Брауна после окончания Петербургского университета была опубликованная в Санкт-Петербурге в 1890 на немецком языке работа "Die letzten Schicksale der Krimgoten" ("Судьбы последних крымских готов"), содержавшая результаты экспедиции ученого в Крым по изучению языка и быта последних потомков готов на Азовском побережье. Готскому вопросу посвящена и магистерская диссертация Брауна -- "Разыскания в области гото-славянских отношений. I. Готы и их соседи до V века. Первый период: Готы на Висле" (Известия Императорской Академии наук. 1899. Т.64. Кн.19).
   12 По-видимому, Г.В.Вернадский не рассматривал всерьез предложение Трубецкого об устройстве в Германии. Во всяком случае, только в 1931 он опубликовал несколько небольших энциклопедических статей по-немецки, а в дальнейшем лишь изредка печатался на этом языке.
   13 Т. е. знаменитого "профессорского дела" Московского университета 1911.
   14 Артемьев Дмитрий Николаевич (1882-?) -- кристаллограф, ученик В.И.Вернадского по Московскому университету и Е.С.Федорова по Петербургскому Горному институту. Родился в семье чиновника, в 1882 являвшегося начальником Пермского арестантского исправительного отделения. Среднее образование получил в Нижегородском дворянском институте Императора Александра II; в 1901 поступил на естественно-историческое отделение физико-математического факультета Московского университета, который окончил в 1906 с дипломом 1-й степени (см.: ЦИАМ. Ф.418. Оп.315. Д.34). После этого (а не в 1911, как пишет со слов Артемьева Трубецкой) уехал в Петербург, где стал сотрудником Горного института и учеником выдающегося кристаллографа Е.С.Федорова (1853-1919). В воспоминаниях жены Федорова отмечается, что Артемьев сменил "школу" из-за неудовлетворенности учебой у В.И.Вернадского (см.: Федорова Л.В. Наши будни, радости и горести: Воспоминания. М.: Наука, 1992 С.189 и др. (Научное наследство. Т.20.)). Действительно, в архиве Вернадского сохранилось всего одно письмо Д.Н.Артемьева (1906, Неаполь, см.: АРАН. Ф.518. Оп.3. Д.65), что весьма необычно для "ученика Вернадского". В 1914 Артемьев опубликовал монографию "Метод кристаллизации шаров". В 1918 -- профессор физико-математического факультета Московского
   университета, в 1918-1921 -- член коллегии Научно-технического отдела ВСНХ и Наркомпроса, сторонник ликвидации АН. Выразительную характеристику Артемьева зафиксировал В.И.Вернадский в дневнике 24 марта 1921: "Артемьев вернулся из Смоленска, не доехав до Минска, -- заградительные отряды -- а он, по-видимому, думал уехать заграницу и вез туда "благопри-обретенное". Всюду мелочная гадость. Он очень скверно себя вел -- в то же время, не будучи ни коммунистом, ни социалистом -- вступил в партию" (Вернадский В.И. Дневники: Март 1921 -- август 1925 / Сост. В.П.Волков. М., 1998. С.23). Еще более неожиданное описание (приблизительно 1921-1922) Артемьева дает уехавший впоследствии в эмиграцию математик В.А.Костицын:
   У Дмитрия Николаевича в кабинете были великолепные старинные кресла с бархатной фиолетовой обивкой, для него самого и для его посетителей. И вот я восседаю напротив его в таком кресле и излагаю ему свои дела. Он внимательно слушает. Я опускаю глаза на документы, поднимаю их: что за притча? Д<митрий> Н<иколаевич> сидит против меня в католической сутане и с тонзурой на голове. Еще несколько секунд: снова он в его обычном виде. Через несколько минут я снова роюсь в документах, снова поднимаю глаза, снова вижу Д<митрий> Н<иколаевич> в сутане и с тонзурой. Что за глупость? Откуда это? Он -- видный коммунист, видный ученый, ректор Горной академии, член коллегии НТО ВСНХ, заведующий научным отделом Наркомпроса, чисто русский: уж больше было бы оснований видеть его в православной поповской рясе.
   ("Говорить мне не с кем": Из воспоминаний В.А.Костицына / Публ. Н.А.Сидорова // Российская научная эмиграция: Двадцать портретов. М., 2001. С.48-49).
   По словам Костицына, в 1922 по командировке Наркомпроса Артемьев уехал в Чехословакию, откуда в СССР уже не вернулся. В 1923 в Берлине на русском языке издательством П.И.Ладыжникова был опубликован его 4-томный учебник по кристаллографии. К тому же году относится еще одно свидетельство Костицына. По его словам, в 1923 в Париже при встрече с Вернадским последний сообщил: "Артемьев принял католичество и стал католическим священником, сейчас он находится в Риме при библиотеке Ватикана" (Там же). С этого времени следы Артемьева теряются.
   15 Имеется в виду раскол в Русской православной церкви за рубежом, связанный с переходом управляемых митрополитом Евлогием (в миру Георгиевский Василий Семенович; 1868-1946) православных приходов Западной Европы из Московского Патриархата (отмененного советской властью в 1927) под юрисдикцию Вселенского (Константинопольского) Патриарха; лишь малая часть венского прихода ушла за митрополитом Антонием, возглавлявшим Архиерейский (Карловацкий) Синод, который выступал за восстановление монархии в России.
   16 Церковный приход (нем.). Подробнее об этом эпизоде венской жизни Н.С.Трубецкого см. в воспоминаниях его внука: Кюннельт-Леддин В. Несколько "осколков" из жизни Николая Сергеевича Трубецкого (Выступление на конференции) // Н.С.Трубецкой и современная филология. М., 1993. С.283-284.
   

3

Suly-Spangau bei Wien, Sanatorium,
11 августа 1932

Дорогой Георгий Владимирович!

   Очень жалею, что не пришлось повидать Вас в этот Ваш приезд1. Я действительно первоначально собирался съездить в Чехию, но путешествие в Амстердам и Париж настолько меня утомило, что я благоразумно воздержался от дальнейших поездок и прямо проехал в санаторий под Веной, где и пробуду до начала сентября (ведь Вы, должно быть, слышали, что я был очень болен -- впрочем, теперь я себя хорошо чувствую и, по-видимому, поправляюсь).
   История с кафедрой такова2. Кафедра восточноевропейской истории в Вене существует. Занимает ее Übersberger3. Но года два тому назад ходили слухи, что его переманивают в Берлин на место Hötzsch'а1. который де совсем ушел в политическую деятельность и преподаванием в университете сам тяготится. Кажется, слухи эти исходили главным образом от самого Übersberger'а. Как бы то ни было. но ввиду этих слухов я стал обдумывать. нельзя ли в случае. если Übersberger действительно перейдет в Берлин. устроить на эту кафедру Вас. Т. к. в 1930/31 г. Ubersberger должен был быть ректором. а в следующий год проректором. что связано с значительными доходами. да и с большим почетом. -- то для меня ясно было. что во всяком случае раньше 1932/33 ак<адемического> года Übersberger не уйдет. А потому и написал Вам. советуя за это время напечатать несколько вещей по-немецки -- на всякий случай. В то же время я стал осторожно агитировать и зондировать среди профессоров. Дело в том. что у Übersberger'а есть ассистент Hajek5. совершеннейшая тупица и бездарность. но хороший малый. компанейский человек и боевой националист (из богемских немцев). Габилитационный экзамен6 этого Hajek'а, на котором я присутствовал. был сплошным позором. Я и думал. что историки поймут. что нельзя же кафедру отдавать такому типу (а кроме него кандидатов нет). И действительно. кое-кто из историков со мной согласился. Но. к сожалению. все это -- наименее влиятельные в факультетских кругах. Влиятельные же историки и представители других наук на мои разговоры реагировали настолько сдержанно. что я понял. что из этого ничего не выйдет. К сожалению. Hajek принадлежит к определенной клике националистически и реакционно настроенных приват-доцентов. которые. с одной стороны, стоят, в теснейшей связи с гитлеровскими студенческими кругами, а с другой -- с правой профессурой, а потому, играют большую роль. Если когда-нибудь его кандидатура будет поставлена, вся правая профессура (они в факультете составляют большинство) будет голосовать за него как за "своего человека". Вы понимаете, что при переводе вопроса в такую плоскость, против Вас было бы слишком легко найти аргумент. В частности, например, мне пришлось слышать от одного (правда, не историка) члена факультета, что кафедра восточноевропейской истории имеет политическое значение, т. к. ее задачей является реабилитация прежней австрийской политики в восточном вопросе, и что поэтому эта кафедра никак не может быть занята русским. Таким образом, я прекратил всякие шаги. К тому же, за последний год разговоры о переходе Ubersberger'а в Берлин что-то прекратились...
   Из того факта, что Вы меня об этом запрашиваете, заключаю, что в Америке Вам пока еще не удалось найти прочного места? А не пробовали ли Вы искать в Англии? -- Что касается до Германии, то там сейчас уже довольно много "чающих движения воды"7, так что и в случае освобождения кафедры трудно рассчитывать на успех.
   Книгу8 Вашу получил и очень Вас за нее благодарю.
   Искренне уважающий Вас

Н.С.Трубецкой

   1 В июне -- сентябре 1932 Георгий Вернадский впервые после пятилетнего отсутствия приехал в Европу. Он побывал во Франции, Швейцарии, Австрии, Чехословакии (здесь неоднократно встречался с П.Н.Савицким).
   2 К 1932 продолжение темы о возможности занять кафедру в европейском университете стало весьма актуальным для Г.В.Вернадского, чье академическое положение в США было мало удовлетворительным; подробнее см.: "Очень горько мне...": Письма Георгия Вернадского / Публ. М.Ю.Сорокиной // Источник. 1999. No 1. С.45-56.
   3 Übersberger Hans (1877-1962) -- немецкий славист, один из основателей Института восточноевропейского развития в Вене и Института Восточной Европы в Бреслау; известный антисемит. С 1935 в Берлине, занимался чисткой университета от евреев и еврейских лекторов. С 1936 редактор "Jahrbuch für Geschichte Osteuropas". Подробнее о становлении и развитии славистики в Германии в первой половине ХХ в. см.: Michael Burleign Germany Turns Eastwards: A Study of Ostforschung in the Third Reich. Cambridge University Press, 1988.
   4 Hötzsch (Хётш, Гётч) Otto (1876-1946) -- германский славист, историк, основатель Общества изучения России (1913), многократно бывал в России, профессор Бременского университета. В мае 1935 отлучен от профессуры как поддерживавший польского еврея, писавшего у него диссертацию о евреях в СССР. На его место, как и предполагал Н.С.Трубецкой, пришел Г.Уберсбергер. О нем см.: Voigt G. Otto Hoetzsch. 1876-1946. Wissenschaft und Politik im Leben eines deutschen Historikers. Berlin: Akademie-Verlag, 1978.
   5 Возможно, Hajek Alois (1889-?) -- историк-славист, автор работ по истории Болгарии.
   6 В немецкой университетской системе -- экзамен перед защитой следующей после докторской диссертации, которая предоставляла право чтения лекций в университете.
   7 Иоан. 5.3.
   8 По-видимому: Vernadsky G. The Russian Revolution, 1917-1932. New York, 1932.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru