Трачевский Александр Семенович
Политическая летопись

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЛѢТОПИСЬ.

I.
Общая картина.

   Въ главныхъ чертахъ Западъ представлялъ въ декабрѣ такую же политическую картину, какъ и въ ноябрѣ. Вездѣ законодательныя собранія спѣшили покончить съ текущими дѣлами передъ праздниками, и сію минуту уже закрываются на зимніе каникулы. Эти дѣла были тѣ же, что въ ноябрѣ, съ небольшими, мелкими осложненіями. Попрежнему всеобщее вниманіе больше всего привлекала Франція, а за нею стояли Германія и Австрія съ Венгріей; только онѣ должны были уступить частицу его Италіи и Испаніи. Попрежнему Англія держалась позади, по внѣшности; но она тихо дѣлала весьма важныя и поучительныя дѣла. На дальнемъ планѣ къ ней присоединялись, въ томъ же смыслѣ, Соединенные Штаты Америки.
   

II.
Наши союзники.

   Франція блистала вспыхнувшимъ въ ноябрѣ панамскимъ дѣломъ. Теперь оно въ разгарѣ и уже вошло въ болѣе спокойный періодъ: послѣ ряда осложненій, сюрпризовъ, споровъ, смѣны министровъ и судебныхъ чиновъ, послѣ даже дуэлей (безъ этого пережитка ордалій не могутъ обходиться рыцарственные потомки галловъ), лѣто пошло плавно и правильно. Теперь уже можно предвидѣть исходъ. Онъ таковъ, какъ мы думали въ прошлый разъ. Издыхающіе остатки буланжизма со всѣми его прелестями, чудовищная политическая интрига раздували скандалъ, стараясь режимъ новый опозорить: ихъ печать уже поговаривала о воцареніи не то Орлеановъ, не то Бонапартовъ. Но Франція выходитъ побѣдительницей изъ этой послѣдней генеральной; битвы съ своими прирожденными врагами. Настоящіе. виновники найдены, и именно тамъ, гдѣ слѣдуетъ: администрація Панамы, въ лицѣ Шарля Лессепса (сына знаменитаго инженера), фонтана и Леруа, уже сидитъ въ Мазасѣ, и безъ всякихъ послабленіи. А нація, пообчистившись отъ нравственной грязи, выходитъ изъ непріятностей обновленною, доказавъ, что при гласности и при нелицепріятномъ судѣ, общественное оздоровленіе совершается быстро. Французы помогли здѣсь своимъ примѣромъ и другимъ: уже обрисовываются свои Панамы въ Италіи, Испаніи, Австріи, Румыніи...
   Теперь можно сказать, что временныя непріятности, которыя съ такимъ злорадствомъ раздувались врагами нашей союзницы, послужатъ лишь къ ея укрѣпленію. Мѣсяца три тому назадъ, мы описывали, какъ исчезли, словно мыльные пузыри, всякіе анархизмы -- бѣлые, черные и красные, которыя поддерживали шовинизмъ внутренній и внѣшній. Затѣмъ воскресъ -- было Равашолъ въ лицѣ анархиста Франсуа. Но и изъ новой бомбы не вышло ничего такого, на что разсчитывали враги французской Республики. Теперь оказалось даже, что подобныхъ случайностей больше внѣ Франціи. Находки бомбъ и аресты анархистовъ послѣдовали почти по всему Западу, въ особенности въ Германіи, Бельгіи и Голландіи; но тамъ смотрятъ на эти случайныя явленія правильно, за отсутствіемъ такихъ раздувальщиковъ тлѣющихъ искоръ, какъ во Франціи. Тамъ больше заняты новымъ вопросомъ о "безработныхъ", котораго нѣтъ сейчасъ во Франціи.
   Наконецъ, возникла Панама, которая, на нашъ взглядъ, особенно важна тѣмъ, что обнаружила у французовъ большую силу характера. Что было бы прежде въ Парнасѣ при новомъ подвигѣ такихъ героевъ златаго тельца, какъ Струсберги, Юханцевы, Бонту,-- имя же имъ легіонъ, начиная съ ихъ прародителя, парижскаго англичанина, Джона Ло! Теперь же французы уподобляются своему сосѣду, Джону Булю, который никогда не теряетъ головы и никому не позволитъ посягнуть на основы своего мирнаго развитія. Панама раскрыла небывалый запасъ общественной совѣсти въ Парижѣ. Французы, съ свойственной имъ горячностью, схватились за раскрытіе истины до корней, не щадя ничего: ихъ враги даже ехидно заговорили о "нравственной гильотинѣ", не сообразивъ, что эта насмѣшка составляетъ приговоръ ихъ собственной нравственности. Французы заслуживаютъ всяческой похвалы именно за то, что они, не довольствуясь судебнымъ слѣдствіемъ, назначили парламентскую коммисію, чтобы не ускользнулъ самый высокій мошенникъ. Они низвергли министерство Лубэ только за то, что оно убоялось подчинить этой коммисіи магистратуру или судебное вѣдомство. Новое министерство Рибо держится только искреннимъ желаніемъ довести дѣло до конца, не стѣсняясь ничѣмъ.
   По всей вѣроятности, уже обнаруженная нравственная язва будетъ вырвана съ корнемъ, который уходитъ въ голубушку биржу, съ ея дѣтками -- разными банками и "синдикатами",-- названіе изъ языка Аристотеля, которымъ прикрываются теперь шайки привилегированныхъ грабителей. Мы надѣемся на это потому, что французы и теперь обнаруживаютъ геніальную изобрѣтательность, въ силу которой ихъ личный опытъ обыкновенно становится благодѣяніемъ для всего человѣчества.
   Недавно мѣстное дѣло въ Кармо выдвинуло два новыхъ общихъ вопроса -- сліяніе политики съ хозяйственнымъ бытомъ и примѣненіе третейскаго суда къ промышленности,-- примѣненіе, которое надняхъ окончательно принято сенатомъ и тотчасъ же отразилось въ Англіи. Панама же затронула новый великій вопросъ -- объ отношеніяхъ между властями, подвергая пересмотру догму прошлаго вѣка о строгомъ ихъ раздѣленіи Магистратура, съ генералъ-прокуроромъ Боренеромъ во главѣ, взревновала къ коммисіи и возопила о "судебной тайнѣ". Но оттого-то и слетѣли съ своихъ мѣстъ и Бореперъ, и его защитникъ, Лубэ. Но вслѣдъ затѣмъ, коммисія зарвалась: она потребовала себѣ почти верховныхъ правъ. Рибо возсталъ на защиту магистратуры, подобно своему предмѣстнику, и палата почтила его своимъ довѣріемъ, Коммисія не обидѣлась, не подала въ отставку. Она сдѣлала свое дѣло, заставила магистратуру двинуть судебное слѣдствіе и вскрыть трупъ отравившагося биржевика, Рейнака, къ которому сводятся всѣ золотыя нити Панамы. И затѣмъ коммисія угомонилась; но она осталась, желая подстегивать дѣло, чтобы оно не остановилось на полпути. Это весьма разумно, также какъ и то, что новое министерство -- въ сущности старое: только два новыхъ товарища; остальные лишь обмѣнялись портфелями ради приличія.
   Прибавимъ, что по отзыву всей западной печати, никогда еще Франція не проявляла такого спокойствія,-- и мы будемъ въ правѣ сказать, что теперь у нашей союзницы торжествуетъ и здравомысліе, въ недостаткѣ котораго упрекали ее прежде. Торжествуетъ и совѣсть націи. Честь и слава французамъ за то, что они не щадятъ, ради правды, даже "великаго француза", какъ называютъ Фердинанда Лессенса, давшаго міру суэзскій каналъ. Французы не забываютъ, среди постигшей ихъ суматохи, и виновника ея -- панамскій каналъ съ его міровымъ значеніемъ. Они считаютъ честью окончить-таки этотъ подвигъ, на который уже зарятся янки: въ Парижѣ уже идетъ рѣчь о продолженіи дѣла съ помощью самого правительства.
   У такой геніальной и самой живой въ мірѣ націи дѣло закипитъ. Она шутя выдержитъ его и матеріально, какъ выдержала 5 милліардовъ контрибуціи послѣ страшнаго разгрома. Кстати, именно теперь сѣвероамериканскій консулъ въ Бордо далъ завидную аттестацію силамъ народнаго богатства въ этой счастливой странѣ. Изучая Францію на мѣстѣ въ теченіе двадцати лѣтъ, онъ приводитъ поразительныя цифры объ ея успѣхахъ во всѣхъ отрасляхъ матеріальнаго быта и дѣлаетъ такой выводъ: вообще никогда еще Франція не богатѣла такъ, какъ за послѣднія два десятилѣтія.
   

III.
Германскій ренессансъ.

   Въ Берлинѣ мучительно и скучно тянулись препирательства рейхстага по начатымъ въ ноябрѣ вопросамъ о "реформахъ" въ военномъ дѣлѣ и въ финансахъ.
   Впередъ пустили финансовую реформу: военную держали на закуску, да хотѣлось узнать настроеніе общества, ибо всякій нѣмецъ понимаетъ, что обѣ реформы -- близнецы. Н узнали
   Произошло нѣчто въ родѣ того "столпотворенія", которымъ недавно сопровождался пресловутый, безвременно рожденный и увядшій, не успѣвши расцвѣсть, школьныя законъ. Какъ въ печати, такъ и въ рейхстагѣ всѣ партіи вознегодовали. Въ рейхстагѣ канцлеру Каприви пришлось выслушать много грустно-поучительнаго. Вождь прогрессистовъ, талантливый Евгеній Рихтеръ, прочелъ ему его собственную рѣчь, произнесенную ровно годъ тому назадъ: тамъ новый канцлеръ изливалъ ядъ на стараго, грома "искусственный пессимизмъ" и прославляя несравненность, непобѣдимость германскаго воинства. Рихтеръ показалъ, что военный бюджетъ Германіи, не превышавшій въ 1870 г. 250 милліоновъ марокъ, теперь дошелъ до 428, налоги съ 264 милл. въ 1870 г. дошли до 731 мы я л., а государственный долгъ увеличивается съ 1886 г. на 200 миля. ежегодно. И все на армію и флота: въ послѣднія шестъ лѣтъ ужъ трижды перемѣнили вооруженіе пѣхоты! И все мало, и все кричатъ о "недостаткѣ патріотизма" у нѣмцевъ! Вождь соціалъ-демократовъ, Либкнехтъ, бойко доказывалъ, что теперь бюджеты замѣчательно упростились, такъ что и сапожникъ можетъ быть министромъ финансовъ: они состоятъ всего изъ двухъ словечекъ -- "недочетъ да заемъ". Ораторъ, съ цифрами въ рукахъ, удостовѣрилъ, что нынѣшняя система крупновладѣнія разрушаетъ мелкую обработку земли, а протекціонизмъ губитъ мелкія ремесла; наконецъ, милитаризмъ "вѣнчаетъ зданіе" обнищалости нѣмецкаго народа.
   Въ томъ-же духѣ говорили ораторы другихъ партій. Я ихъ газеты безпощадно вышучивали отнынѣ безсмертныя, историческія три B: это -- Bier, Branntwein и Börse, т. е. налогъ на пиво, водку и биржу. Подумаешь, какъ далеко отъ Берлина до Лондона! Въ Англіи теперь всѣ, и самъ Гладстонъ, все толкуютъ и пишутъ о трехъ Р -- Parliament, Press и Platform.
   Кончилось тѣмъ, что финансовую "реформу" сдали въ коммисію, которая частью уже преобразила ее такъ, что Минель не узнаетъ своего дѣтища, частью будетъ еще уродовать ее въ слѣдующемъ году, къ ужасу ея родителя. Да и мудрено было-бы осуществить ее. Она построена на магическомъ "взять", а взять-то не съ кого. Нищета въ Германіи такова, что нашла отголосокъ себѣ даже въ тронной. рѣчи.
   Это положеніе дѣлъ вполнѣ обнаружилось на-дняхъ на третьемъ съѣздѣ соціалъ-демократовъ въ Берлинѣ, Здѣсь снова произошло сплоченіе партіи, которую раздирали усобицы и она единодушно объявила, что требуется переустройство государства и общества, такъ какъ она потеряла вѣру въ государственный соціализмъ. Исходною точкой для этого переустройства должно служить всеобщее разоруженіе, а покуда -- проваленіе всякихъ "военныхъ реформъ".
   Всѣ другія партіи уже задолго до начала преній въ рейхстагѣ объ этой реформѣ высказывались въ своихъ газетахъ противъ нея. Понятна судьба, постигшая ее тамъ. Послѣ возраженій со всѣхъ сторонъ, доказавшихъ, что никто не хочетъ искренно поддерживать ее, она сдана въ коммисію, и рейхстагъ закрылся на зимнія вакаціи. А въ коммисіи, состоящей изъ 28 человѣкъ, оказалось 19 противниковъ реформы. Мы въ нравѣ ожидать, что вскорѣ военная реформа сойдетъ въ общую могилу съ реформою школьной, какъ и быть должно: вѣдь, оба эти своеобразные ренессанса порождены однимъ духомъ, неприличествующимъ "концу вѣка". И на потребу и славу нѣмцамъ останутся три В...
   Это внутри Германіи. А внѣ ея нѣмецкій ренессансъ совершаетъ истинное "оскорбленіе человѣчества" (lèse-humanité). Австрія, Италія, даже Испанія, Турція, Болгарія напрягаютъ послѣднія силы своихъ истощенныхъ народовъ, чтобы увеличить свои арміи или улучшить вооруженіе. Весьма кстати на-дняхъ нашелся новый счетчикъ ужасныхъ цифръ, на которыя ужъ сколько разъ обращалось вниманіе слѣпой старушки, Европы. Капитанъ Моларъ, преподаватель сенъ-сирской школы, высчиталъ, что за послѣднія 20 лѣтъ численность европейскихъ армій больше, чѣмъ удвоилась. Въ 1870 г. было подъ ружьемъ около 7 милл. человѣкъ, теперь -- 12 1/2, а скоро дойдетъ до 22 милл.! И на военныя издержки расходуется теперь 5 милліардовъ франковъ: одна маленькая и строго нейтральная Швейцарія губитъ на это безполезное дѣло 45 милл. франковъ, а въ 1869 г. она истратила только 2 1/2 милл. Такія напоминанія очень полезны: ихъ нужно дѣлать каждый день, вспоминая катоновское "Cartaginem delendam esse".
   Особенно нужны такія отрезвляющія напоминанія въ Германіи, гдѣ "отставной геній", уличенный въ фабрикаціи кровавой "эмской депеши", заявилъ на-дняхъ, что вызванное его продѣлкой негодованіе -- "чистое ребячество!" "Мерзкій циникъ!" отвѣчала Европа этому выходцу съ того свѣта устами журнала Osscrvatore Romano. Но въ Германіи сейчасъ, кромѣ этого циника, есть еще много "мерзостей", которыми было-бы полезнѣе и благороднѣе заняться, чѣмъ "реформами" наизнанку. Мы уже говорили о матеріальномъ обнищаніи города. Укажемъ еще на глубокое душевное оскудѣніе, корни котораго идутъ, въ концѣ концовъ, къ тому же милитаризму!
   Въ арміи возникли новые случаи самоубійства отъ пресловутой померанской дисциплины, а рядомъ -- въ рейхстагѣ разсматривался вопросъ о томъ, какъ унять часовыхъ отъ стрѣлянья въ прохожихъ не холостыми зарядами. Въ томъ-же рейхстагѣ ничего не могли сдѣлать съ вопросомъ о проституціи, тайной и явной, достигшей невиданныхъ размѣровъ. Тамъ-же разсматривалось только-что оконченное тюрьмой дѣло депутата Альвардта, который очернилъ всю нѣмецкую армію и правительство, чтобы только насолить ружейному фабриканту Леве, потому что онъ "жидъ". И этотъ Альвардта сталъ героемъ не одной толпы, но и многихъ политикановъ и даже берлинскихъ студентовъ, которые въ то же время. устраиваютъ кошачьи серенады Вирхову.
   Несмотря на осужденіе лучшей части интеллигенціи и самого императора, антисемитизмъ становится въ Германіи политическою силой: готовится новое изданіе буланжизма. А чѣмъ оно пахнетъ, объ этомъ можно гадать уже по тому, что, благодаря нѣмецкому ренессансу, серьезно слагается, въ южной и западной Германіи, новая "національная" партія, задача которой -- открытый сепаратизмъ, уничтоженіе плодовъ тѣхъ потоковъ крови, которые были пролиты съ 1864 по 1870 годы. А тамъ, въ тайникахъ души народа, воскресаютъ пережитки средневѣковаго суевѣрія: суды начиналотъ заниматься процессами о чудодѣяніяхъ, о вѣдьмахъ, о вампирахъ, пьющихъ, въ видѣ "жида", кровь христіанскихъ младенцевъ. Все это не наша басня: все это неопровержимые факты...
   

IV.
Поворотъ въ политикѣ "конца вѣка".

   Германія должна помнить и о тяжкой отвѣтственности передъ исторіей за оскорбленіе человѣчества. Во всей Европѣ, послѣ прогрессивныхъ шестидесятыхъ годовъ, среди успѣховъ наукъ, литературы и искусствъ, насталъ политическій застой, благодаря эпохѣ "крови и желѣза", открытой ея "отставнымъ геніемъ". Консервативное направленіе, конечно, установилось не сразу, а сначала оно обнаруживало и свойственныя ему полезныя стороны. Но чѣмъ дальше, тѣмъ больше оно становилось стѣснительнымъ: оно вдавалось въ крайности, высшею точкой которыхъ стали чрезмѣрный протекціонизмъ и невыносимый милитаризмъ въ формѣ изумительной "вооруженной" лиги "мира".
   Къ счастью, въ наше время долго спать нельзя: теперь жизнь идетъ на парахъ и электричествѣ. Въ. переживаемую минуту уже нельзя не замѣтить повсюду поворота въ политикѣ къ болѣе свѣжему и человѣчному направленію.
   Сама Германія свидѣтельствуетъ объ этомъ. Ее только сбиваетъ съ толку злополучное историческое наслѣдіе, это проклятіе милитаризма, которое объясняется инстинктивнымъ чутьемъ тевтонскаго племени, что процессъ объединенія еще не завершенъ: мы сейчасъ указывали на зарожденіе новой "національной" партіи среди нѣмцевъ. Но въ остальномъ Германія вовсе не покинула "новаго курса".
   Это доказывается лучше всего всѣми продѣлками ея "отставного генія": какъ онъ ни старается, какъ онъ ни злобствуетъ, ему не видать снова власти, какъ своихъ ушей. Капризы вовсе не преемникъ его по духу. Онъ вяло, какъ не свое дѣло, ведетъ такіе вопросы, какъ школьный и военный; а его талантливый товарищъ, старый либералъ Микель, скрѣпя сердце, пишетъ финансовыя "реформы", чтобы только какъ-нибудь помочь своему народу пережить невзгоду. Въ то же время они съ любовью заботятся о своемъ настоящемъ, благомъ дѣлѣ -- о водвореніи свободы торговли въ Европѣ. Они стараются увѣнчать это зданіе благосостоянія человѣчества: теперь они трудятся надъ выковкой- послѣднихъ звеньевъ цѣпи миротворныхъ связей, въ видѣ торговыхъ договоровъ съ Россіей и Румыніей. Кацривй упорно борется съ основой реакціи, съ "черною картелью", которая тщетно затѣвала провести въ рейхстагѣ вопросъ о возвращеніи іезуитовъ, т. е. о формальномъ прекращеніи "культуркампфа". Стало быть, новый канцлеръ, не ослѣпляясь соперничествомъ, беретъ что было хорошаго у своего предмѣстника. Наконецъ, онъ-же, а также его императоръ, открыто и горячо высказываются и дѣйствуютъ противъ зарвавшагося антисемитизма.
   

V.
Свѣтлые лучи на юго-востокѣ.

   Даже въ запутанной политикѣ Австріи, изуродованной національнымъ вопросомъ, несомнѣнно окончательное торжество новаго направленія въ близкомъ будущемъ. Мы не разъ поминали, что здѣсь нужно прилагать особую мѣрку для правильнаго сужденія о политикѣ. Здѣсь либерализмъ заключается покуда не столько въ "либеральной" нѣмецкой партіи, хотя ея культурные принципы жизненны, сколько въ національной справедливости.
   Въ прошлой лѣтописи мы объясняли, что Австрія тогда только пойдетъ правильнымъ ходомъ къ счастію, когда будетъ обезпечено счастье ея "народовъ", и прежде всего чеховъ, которые развились до того, что стали достойными того, что уже 25 лѣтъ тому назадъ даровано мадьярамъ. Мы всегда предостерегали только младочеховъ отъ страстности, которая вредитъ дѣлу и доказываетъ недоразвитость націи. Теперь, наоборотъ: за ноябрь и декабрь чехи показали себя зрѣлыми мужами во время самыхъ важныхъ для нихъ преній въ вѣнскомъ рейхсратѣ. Они всѣ сплотились и почуяли силу: оттого вели себя достойно. А нѣмцы зарвались: палата, которая прежде все унимала младочеховъ, теперь наказала нѣмецкаго оратора за неприличіе. Вслѣдъ затѣмъ слетѣлъ съ мѣста одинъ изъ нѣмецкихъ министровъ, Кюнбургъ, а на-дняхъ будетъ назначенъ чешскій министръ. Признаніе "государственнаго нрава" Богеміи становится вопросомъ завтрашняго дня: его дождутся спокойно. Мы увѣрены, что "конецъ вѣка" ознаменуется новымъ великимъ актомъ національной справедливости: на послѣдней его страницѣ будутъ начертаны счастье и независимость чеховъ, наряду съ гомрулемъ ирландцевъ.
   Затѣмъ въ Австріи, конечно, образуется новая, истинная либеральная партія: всѣ сольются въ осуществленіи общечеловѣческихъ задачъ культуры, лежащихъ въ основаніи программы нѣмецкихъ либераловъ. Въ этомъ уже ручаются два факта. Чехи начинаютъ покидать своихъ временныхъ союзниковъ, которые не дѣлали имъ чести, какъ-бы уличая ихъ въ іезуитизмѣ. Они не поддержали антисемитовъ, которые и здѣсь дошли до крайностей, грозя превратиться въ политическую силу, въ новый буланжизмъ: и антисемиты получили достойное публичное наказаніе въ приговорахъ рейхсрата и самого Франца-Іосифа. Съ другой стороны, управленіе Австріи въ такихъ безотвѣтныхъ странахъ, какъ Боснія и Герцеговина, показало, что въ немъ глубоко заложены лучшія начала европейской культуры. На-дняхъ тамошній дѣятель, Горавицъ, представилъ весьма утѣшительную картину развитія этихъ странъ за послѣднее время.
   Еще яснѣе выдвигается новое направленіе въ политикѣ Венгріи. Здѣсь рѣшительно берутся за культурныя и общественныя задачи, показываютъ замѣчательный примѣръ борьбы за коренные и лучшіе интересы человѣчества, напоминая благородныя усилія крайняго Запада, въ особенности Англіи. А здѣсь задача даже труднѣе. Венгрія -- переходъ къ Востоку не только въ историко-географическомъ, но и въ этнографическомъ смыслѣ: мадьяры -- монгольскаго племени, родственники нашимъ финнамъ и отчасти туркамъ. Здѣсь естественно сохраняется много пережитковъ, и во главѣ ихъ сила папства надъ малообразованною массой. Здѣсь неизбѣжна и "культурная борьба": и она на нашихъ глазахъ переносится изъ Берлина въ Пештъ.
   Въ Нештѣ сложилась сильная партія друзей просвѣщенія, которую называютъ "радикалами" или "прогрессистами" ліннь въ отличіе отъ "либераловъ" министерства Сапаря, которое вдавалось въ оппортунизмъ. Это -- такіе-же радикалы, какъ многіе члены кабинета Гладстона. Во главѣ ихъ стоитъ талантливый и энергичный юристъ Синагьи, котораго поддерживаютъ вѣрные товарищи -- Векерле и Такъ. "Радикалы" сильны талантами и широкимъ развитіемъ. Рядъ овацій съ тѣхъ поръ, какъ недавно Векерле сталъ премьеромъ на мѣсто Сапаря, доказываетъ, что ихъ горячо поддерживаетъ все, что есть живого, прогрессивнаго въ странѣ.
   Министерство Векерле проводитъ теперь основы своей программы -- гражданскій бракъ, свободное исповѣданіе дѣтей отъ смѣшанныхъ браковъ и законное признаніе еврейской религіи, которая доселѣ пользовалась въ Венгріи лишь фактическою терпимостью. Первымъ противникомъ Векерле выступилъ венгерскій епископатъ, съ примасомъ Васаремъ во главѣ, котораго подстрекаетъ папскій нунцій. Къ нему примыкаетъ "національная" партія Аппоньи, которая требуетъ, чтобы гонведы или мадьярское войско стали вполнѣ независимы отъ Вѣны. Но это требованіе такъ справедливо, что ему легко удовлетворить; а епископатъ не отличается особенною силой. Между тѣмъ министерство снискало на-дняхъ новое право на любовь народа. Во время преній въ парламентѣ о бюджетѣ оказалось, что врядъ-ли гдѣ-нибудь финансы находятся въ такомъ цвѣтущемъ состояніи, какъ въ Венгріи. Векерле уже прежде, будучи министромъ финансовъ, прославился искуснымъ и честнымъ превращеніемъ бумажнаго хозяйства въ металлическое. За послѣднія пять лѣтъ Венгрія даже значительно сократила свой государственный долгъ, ибо не увлекалась вооруженіями -- фактъ, давно уже неслыханный въ Европѣ.
   Новое направленіе замѣтно даже на Балканскомъ полуостровѣ, въ Румыніи и Сербіи. Но спѣшимъ остановить вниманіе читателя на болѣе важныхъ и характерныхъ явленіяхъ -- на политикѣ двухъ другихъ южныхъ полуострововъ Европы.
   

VI.
Новое направленіе на юго-западѣ.

   На Аппенинскомъ полуостровѣ совершаются истинныя- чудеса: такъ крутъ здѣсь поворотъ въ сторону отъ реакціи, олицетворяемой тройственнымъ союзомъ.
   Мы слѣдили за его зарожденіемъ. Мы видѣли, какъ сначала общественное мнѣніе стало негодовать на погибельную "тройственницу", потомъ слетѣлъ ея рабъ, магъ и чародѣй Крисни, а тамъ послѣдовало генуэзское празднество. Въ прошлой лѣтописи мы высказали надежду, что Новая палата, а также новое министерство въ Италіи освободятся отъ кошмара. Такъ и вышло. Теперь вездѣ въ Италіи, отъ дворца до Ватикана, повѣяло новымъ направленіемъ; и на знамени министерства Джіолитти начертано: "либерализмъ, миръ, сочувствіе къ Франціи". Даже Криспи пріобрѣлъ кличку "Полишинеля": этотъ беззастѣнчивый мужъ, навязавшій Италіи "тройственницу", теперь громитъ ее въ публичныхъ рѣчахъ и распинается за заальпійскую республику. Къ сожалѣнію, Джіолитти изъ такихъ "либераловъ", которые напоминаютъ медика поневолѣ. Ему трудно довѣрять: онъ принадлежитъ къ числу тѣхъ министровъ новѣйшаго типа, которые, подобно Рибо, рады если парламентъ окажетъ имъ довѣріе большинствомъ пяти голосовъ. Можно ожидать скорой замѣны его настоящими "мужами", которые будутъ напоминать, если не Гладстона, то хоть Векерле и Силагьи.
   Еще важнѣе, въ смыслѣ неожиданности, поворотъ политики въ Испаніи, совершившійся въ декабрѣ. Тамъ, повидимому, преспокойно сидѣли консерваторы у кормила, съ Кановасомъ во главѣ, который изображалъ изъ себя милое ничтожество. Такъ-то было тихо, что даже карлисты не теряли надеждъ. Лишь въ глубинѣ націи замѣчались какіе-то свои "безработные", анархисты, бомбы, да наверху подготовлялись свои Панамы. Какъ вдругъ, 9 декабря, въ обнищаломъ Мадридѣ поднялся цѣлый бунтъ противъ "злыхъ геніевъ" консерватизма, какъ называли тамъ заправилъ въ министерствѣ внутреннихъ дѣлъ, пользовавшихся особымъ покровительствомъ регентши. Кановасъ тотчасъ уступилъ власть популярному вождю либераловъ, Сагастѣ, которому обѣщаетъ свою ^поддержку самъ великій старецъ Испаніи, Кастеляръ.
   Программа Сагасты общая всѣмъ новѣйшимъ кабинетамъ: это -- строгій миръ, торговыя связи со всѣми государствами, не исключая республикъ Южной Америки, поправленіе финансовъ бережливостью и возвышеніемъ благосостоянія массъ. Сама регентша поздравила Сагасту съ искуснымъ сочетаніемъ всѣхъ прогрессивныхъ партій въ странѣ. Остается обновить и кортесы, чтобы они вполнѣ поддерживали новое направленіе. И это вопросъ уже рѣшенный: новые кортесы будутъ созваны къ 1 апрѣля 1893 года.
   Вся Испанія ликуетъ, печать въ большинствѣ въ восторгѣ. И Сагаста уже началъ оправдывать надежды націи. Онъ вступилъ въ переговоры съ Франціей о торговомъ трактатѣ и снискалъ расположеніе Англіи и испанской интеллигенціи открытіемъ протестантской молельни въ Мадридѣ -- фактъ, еще небывалый въ исторіи фанатичнаго иберійскаго полуострова.
   

VII.
Прогрессъ въ Англіи и Америкѣ.

   Про Англію, съ ея "великимъ старцемъ", и говорить-нечего. Тугъ было бы изумительно направленіе, непрогрессивное. Ограничимся указаніемъ на то, что Гладстонъ попрежнему не дремлетъ, несмотря на свои 83 года и на парламентскія вакаціи. Онъ и его сподвижники продолжаютъ "декретировать" разныя добрыя мѣры, не боясь суда будущаго.парламента. Они знаютъ, что нація за нихъ. Именно въ декабрѣ консерваторы выбивались изъ силъ, чтобы подорвать довѣріе къ нимъ страны, прибѣгали ко всякимъ подвохамъ политическаго макіавелизма. Результатъ оказался только тотъ, что либералы удваиваютъ свою энергію и, правда, не имѣютъ отдыха. Гладстонъ только теперь поѣхалъ немного отдохнуть въ Біаррицъ, передъ открытіемъ парламента, но уже начертавши свой великій гом-руль. Зато и нація поддерживаетъ нечеловѣческія усилія этихъ честныхъ тружениковъ. Не успѣлъ Джонъ Морлей, въ метель и вьюгу, явиться изъ Ирландіи въ Ньюкестль и сказать рѣчь своимъ избирателямъ, какъ разсѣялись всѣ сплетни и козни, устроенныя тамъ торіями. А Гладстонъ удостоился необыкновенно восторженныхъ оваціи въ своемъ родномъ Ливерпулѣ, который поднесъ ему дипломъ на почетное гражданство.
   Новые декреты гладстонцевъ преслѣдуютъ прежнія цѣли, о которыхъ мы говорили въ свое время. Они отличаются общественнымъ и просвѣтительнымъ характеромъ. Понижается имущественный цензъ въ разныхъ неполитическихъ выборахъ, расширяется право сходокъ въ пользу бѣдноты. Другъ Гладстона, Розбери, орудуетъ въ совѣтѣ лондонскаго графства, къ которому примыкаетъ новый "Реформенный Союзъ". Эти учрежденія вводятъ таксы заработной платы и часовъ труда, обязательныя для хозяевъ. Они объединяютъ Лондонъ въ томъ смыслѣ, что принуждаютъ богачей платить налоги, отъ которыхъ они одни были свободны до сихъ поръ. А съѣздъ всей "либеральной партіи" горячо осудилъ всякій протекціонизмъ и выработалъ на-дняхъ петицію въ парламентъ, съ цѣлью поднять благосостояніе земледѣльца, помогая ему пріобрѣтать мелкіе участки, усадьбы, хозяйственное обзаведеніе,-- словомъ, вырывая фермера изъ когтей лендлорда. Наконецъ, въ Лондонѣ учредили "Палату третейскихъ судей" для торговыхъ споровъ; и коронные судьи только обрадовались сокращенію своихъ дѣлъ. Въ то же время Морлей спасаетъ "выдворенныхъ" фермеровъ отъ голода и холода и понемногу вводить гомруль на дѣлѣ. А въ вассальныхъ государствахъ Индіи все развиваются конституціонныя учрежденія. Они такъ пришлись по душѣ туземцамъ, что когда вздумали приводить въ исполненіе затѣю Салисбери насчетъ отмѣны суда присяжныхъ, то поднялись горячіе протесты, отъ Ганга до Инда, и на нихъ сейчасъ откликается вся гладстоновская Англія, полная негодованія.
   Всѣ эти мѣры покрываются самымъ возвышеннымъ оттѣнкомъ. Самъ Гладстонъ пишетъ ученыя статьи и произноситъ подобныя же рѣчи -- то объ исторіи оксфордскаго университета, то о судьбахъ родного Ливерпуля. Знакомый, намъ министръ просвѣщенія и ревнитель его, Аклендъ, по-прежнему твердитъ о Широкомъ Университетѣ (University Extension) и изыскиваетъ новыя средства для образованія рабочихъ. Послѣдніе помогаютъ благимъ начинаніямъ просвѣщеннаго правительства. Они заявили на многихъ митингахъ, что все ихъ спасеніе въ познаніяхъ, и именно указывали на развитіе полюбившагося имъ Широкаго Университета. И немудрено. На-дняхъ въ такомъ громадномъ промышленномъ центрѣ, какъ Манчестеръ, били поражены пріятнымъ открытіемъ: тамъ за послѣднее десятилѣтіе число преступленій до того понизилось, что это бѣдствіе скоро совсѣмъ исчезнетъ, если дѣло пойдетъ такъ дальше. Стали доискиваться корней явленія, и ученые статистики нашли, что "уменьшеніе преступленіи находится въ прямой зависимости отъ дѣятельности школьнаго вѣдомства"..
   Укажемъ въ заключеніе, что новое направленіе побѣдило теперь и у заатлантическихъ дѣтокъ Англіи, у янки. Новымъ президентомъ Соединенныхъ Штатовъ выбранъ Кливелендъ, глава демократовъ. А это означаетъ, прежде всего, уничтоженіе боевыхъ тарифовъ Мак-Кинлея, принесшихъ столько зла всему свѣту: Кливелендъ уже объявилъ объ этомъ фабрикантамъ, которые доказали, въ лицѣ своего новаго креза, Кериджи, какъ они успѣли разжиться на счетъ народа. Затѣмъ новый президентъ обѣщаетъ рядъ другихъ прогрессивныхъ мѣръ, начиная съ очищенія страны отъ. своего рода административной Панамы.
   

VIII.
На новый годъ.

   Такова физіономія конца истекшаго года. Она знаменательна уже тѣмъ, что позволяетъ опредѣлить характеръ "конца вѣка": всѣ основные запросы и нужды общественной и политической жизни переходятъ въ 1893-й годъ, и ихъ хватить до 1900 года.
   Въ Этой физіономіи много печальныхъ чертъ. Но болѣзнь сознана, и цѣлебныя силы природы идутъ на ея истребленіе. Какъ мы видѣли, всюди поднимается новая, свѣжая и теплая волна. Сѣть мирныхъ, торговыхъ договоровъ опутываетъ Европу и Америку. И янки, два года, тому назадъ предложившіе оффиціально третейскій судъ между народами, могутъ утѣшиться: датскій парламентъ на-дняхъ формально призналъ его, А рухнетъ милитаризмъ -- и исчезнутъ помянутые выше пережитки...
   Жизнь никогда не бываетъ прямолинейна и однобока, Добро и зло всегда живутъ рядомъ: иначе мы не различали бы ни того, ни другого. По никогда они не находятся въ одинаковыхъ количественныхъ соотношеніяхъ. Оттого въ исторіи чередуются между собой эпохи мрачныя и грустныя съ эпохами свѣтлыми и отрадными, какъ будни съ праздниками. Оттого мы видимъ въ ней то господство пессимизма, то торжество оптимизма. Въ жизни отдѣльнаго лица, даже отдѣльной части человѣчества, на сравнительно небольшомъ запасѣ времени, естественно и то и другое, какъ преходящая мода, какъ извѣстное вѣяніе, теченіе. Личныя страданія и радости такъ легко преувеличиваются, они такъ дороги и глубоко-ощутимы для насъ, что намъ простительно ставить ихъ законами бытія. По все человѣчество, какъ цѣльный, одушевленный организмъ, живетъ не модами. Если окинуть однимъ взглядомъ всю исторію, она представится однимъ жизненнымъ потокомъ, и такимъ, что совѣстно дѣлать изъ наблюденія надъ нимъ жалкіе выводы избитыхъ теоріи пессимизма, и оптимизма...
   Есть въ глубинѣ исторіи что-то великое, торжественное, священное и вовсе не настолько таинственное, чтобы наука не обнаруживала его законовъ. Это великое -- надежда на счастье и возростающая любовь, безъ которой немыслима взаимная помощь, эта неизбѣжная ступень къ счастью. Это великое поддерживается историческою наукой, которая, если не мудрствовать съ ней лукаво, возбуждаетъ жизнерадостное чувство предъ картиной безконечнаго прогресса, отъ первобытнаго дикаря съ его каменными орудіями до "конца вѣка" съ его электричествомъ и паромъ, съ его "великими старцами" и Широкими Университетами...
   Съ этимъ чувствомъ переходимъ мы въ новый годъ послѣдняго десятилѣтія ХІХ-го столѣтія, не сокрушаясь о томъ, что онъ приближаетъ насъ лично къ могилѣ. Мы считаемъ возможнымъ повторить то, что давно вынесли изъ изученія исторіи и предлагаемъ уже нѣсколько лѣтъ "родному юношеству":
   "Наряду съ любовью къ труду и съ вѣрой въ человѣческое достоинство, воспитывайте въ себѣ гуманность къ людямъ, потому что малѣйшій успѣхъ достается имъ съ великими усиліями. Учитесь исторіи -- и вы поймете, что нашъ совѣтъ исходитъ не только изъ сердна, но и изъ опыта. А кончите ее -- и увидите, что труды человѣчества не безплодны: на свѣтѣ все прибавляется ума, честности и правды" {См. посвященіе при нашей Древней Исторіи (2-е изданіе).}.
   Пусть будутъ эти слова нашимъ новогоднимъ привѣтомъ и завѣтомъ для читателя, съ которымъ мы были связаны духовно въ теченіе всего прошлаго года.

А. Трачевскій.

"Сѣверный Вѣстникъ", No 1, 1893

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru