Толстой Лев Николаевич
Письма к Н. Я. Гроту

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Николай Яковлевичъ Гротъ
въ очеркахъ, воспоминаніяхъ и письмахъ
товарищей и учениковъ, друзей и почитателей.

Очерки и воспоминанія

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія Министерства Путей Сообщенія (Товарищества И. Н. Кушнеревъ и К°), Фонтанка, 117.
1911.

Письма гр. Л. Н. Толстого.

I 1).

1887 г.

   Письмо ваше очень радостно для меня; благодарю васъ за него. Я сейчасъ ѣду. Адресъ Страхова: Публ. библіотека. Съ нимъ человѣку серьезному нельзя расходиться.

Любящій васъ Л. Толстой.

   1) Внизу письма надпись Н. Я. Грота: "Получилъ отъ Л. Н. 31 марта 1887 года въ отвѣтъ на письмо, гдѣ я благодарилъ его за все доброе, свѣтлое, высокое, что пережилъ въ общеніи съ нимъ зимою нынѣшняго года".
   

II.

1888 г. (іюль).

   Простите, пожалуйста, дорогой Николай Яковлевичъ, что долго не отвѣчалъ вамъ. На словахъ, глядя вамъ въ глаза, отвѣтилъ бы и зналъ бы что про что сказать; но въ письмѣ трудно. Мнѣ трудно особенно теперь, особенно потому, что я каждый день и цѣлые дни на работѣ въ полѣ и не беру пера въ руки и не скажу, что мало думаю, но совсѣмъ иначе думаю. Попробую, однако, нынче въ выдуманный и обязательный праздникъ 900-лѣтія Крещенія отвѣтить по пунктамъ.
   Первый и второй пунктъ сходятся къ одному: вы считаете, что нехорошо жениться на женщинѣ, имѣя въ виду ея состояніе, или избрать друга, имѣя въ виду выгоды, могущія быть отъ этой дружбы. Отчего? Отъ того, что вы считаете бракъ и дружбу такими важными и драгоцѣнными отношеніями, что вы боитесь нарушить чистоту ихъ соображеніями о выгодѣ. Но не въ тысячу ли разъ важнѣе духовная дѣятельность, ученье и учительство, и въ этихъ дѣлахъ мы ставимъ на первый планъ не только выгоды, но хуже этого. Мы прежде всего рѣшаемъ, что вся наша жизнь съ семьей будетъ держаться на матеріальныхъ условіяхъ извѣстнаго мѣста, а потомъ уже, сообразно съ условіями этого мѣста, устанавливаемъ нашу духовную дѣятельность. Что же можетъ быть ужаснѣе этого. Помоги вамъ Богъ утвердиться въ вашемъ сознаніи. А выйти матерьяльно изъ ложнаго положенія всегда легко. Въ 3-хъ Ваше желаніе писать соціальный ^романъ очень вѣроятно есть ложныя потуги. Если бы онѣ были настоящія, ничто бы не помѣшало вамъ. Въ концѣ этихъ пунктовъ вы дѣлаете вопросъ: неужели измѣнить жизнь? Семья, лишенія? Какъ можетъ человѣкъ, спасающійся отъ бѣды, заглядывать впередъ, что онъ запачкаетъ или разорветъ платье или даже свое или даже чужое тѣло. Вѣдь дѣло все въ томъ, чтобы ясно сознать бѣду и дѣятельность, нужную для избавленія отъ нея. А тамъ все пойдетъ точно такъ же, какъ идетъ теперь, какъ идетъ у всѣхъ, т. е. въ перемежку дурное и хорошее...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   Наши всѣ живы, здоровы и довольны и вамъ кланяются.

Любящій васъ Л. Толстой.

III.

1889 г. (августъ)

   Дорогой Николай Яковлевичъ! И получилъ я ваше письмо поздно въ концѣ іюля и отвѣтъ промедлилъ, такъ что пишу въ Кочетокъ, въ который вы вѣроятно вернулись полны парижскими впечатлѣніями. На выраженныя вами положенія о волѣ и ея свободѣ не стану дѣлать замѣчаній. Это невозможно въ письмѣ. Я понялъ васъ и многое мнѣ понравилось; но все разсужденіе слишкомъ обще и требуетъ постановки точекъ на і, что мы и сдѣлаемъ при личномъ свиданіи, если Богъ велитъ. Мы, говорятъ, пробудемъ зиму въ деревнѣ. Это не помѣшаетъ намъ видѣться, потому что вы кажется мимо ѣдете и вѣрно заѣдете. Мы всѣ живы и здоровы; я и въ полѣ работаю и на письменномъ столѣ; но ничего еще не кончилъ; надѣюсь сдѣлать это осенью. Наши вамъ кланяются. Передайте мой привѣтъ вашей женѣ.

Любящій васъ Л. Толстой.

IV.

(1890 или 91).

   Je vous prends au mot, дорогой Николай Яковлевичъ, и прошу васъ держать мои корректуры. Воздержусь отъ выраженій моей благодарности и пишу прямо о дѣлѣ.
   1) Корректуры подписывайте къ печати, если не найдете ничего такого неладнаго, о которомъ бы надо списаться со мной. О цензурности совсѣмъ не думайте и не принимайте въ соображеніе.
   2) Если милость ваша будетъ дѣлать синтаксическія измѣненія и исключенія (поправки), дѣлайте,-- чѣмъ больше, тѣмъ лучше.
   8) По существу не дѣлайте мнѣ возраженій. Я уже слишкомъ много переработалъ эту работу и всякія замѣчанія, особенно одобрительныя, очень путаютъ меня.
   Остальное и подробности передастъ П. И. {Бирюковъ.}.
   У насъ Фетъ и я заработался, и потому съ трудомъ собираю мысли и больше не пишу.

Л. Толстой.

V.

22 сентября 1891 г.

   Отвѣчаю со станціи. Хотя и согласенъ, что сравненіе оставляетъ желать лучшаго, но я думаю, что (? будетъ хорошо), если выпустить слово: "неизвѣстное" передъ словомъ направленіе и слово "найти" замѣнить словомъ "узнать". Очень, очень вамъ благодаренъ. Надѣюсь на той недѣлѣ съ вами увидѣться.

Вашъ Л. Толстой.

VI.

27 октября 1891 г.

   Благодарю за увѣдомленіе. Очень жаль, что такъ вышло. Задержка непріятна. Но все къ лучшему. Мы сейчасъ ѣдемъ въ Данк. уѣздъ. Пишу со станціи. Пришлите, пожалуйста, и поскорѣе корректуры. Адресъ: Рязанской губ., Данк. уѣздъ. Почтовая станц. Чернава. Бѣгичевка и т. д.

Вашъ Л. Толстой.

VII.

6 ноября 1891 г.

   Посылаю заказной бандеролью поправленныя корректуры. Очень бы просилъ внести поправки. Я думаю, что успѣете, если только будетъ печататься. Мы живемъ очень хорошо. Утѣшаемся мыслью, что нужны. Ждемъ васъ. Дружески жму вашу руку.

Л. Толстой.

VIII.

1891.

   Если можно, то вставьте это, дорогой Николай Яковлевичъ.
   На 8-й гранкѣ "цѣна колотыхъ дровъ шкаликъ, т.-е. 1/16 кубической сажени, 90 коп.". Слѣдующія за этимъ слова: "шкаликъ хватаетъ на крестьянскій дворъ на недѣлю" -- вычеркнуть.
   На 4-ой гранкѣ послѣ словъ "замѣнитъ отчасти посыпку мукой скотинѣ" -- прибавить: "такъ это тамъ, гдѣ была хоть солома. Во многихъ же уѣздахъ соломы совсѣмъ не было".
   Не помню, на какой гранкѣ 4-ой гл. почти по серединѣ гр., тамъ, гдѣ говорится о совѣтахъ, учрежденныхъ при попечительствахъ, послѣ словъ: "но даже и эти совѣты" слова: "какъ они не похожи на министерства" -- выкинуть.
   Передъ концомъ, гдѣ разсказъ о маломъ, привезенномъ съ поля, послѣ словъ; "одна баба принесла" поставить такъ:-- "картошекъ, другая пирожка, третья молока". Тутъ же, послѣ словъ: "всѣмъ дорогъ, п. ч. одинъ пожалѣлъ его" {Пропустивъ слова: "спасаетъ людей дѣятельная любовь, п. ч. дѣятельность эта заразительна". На мѣсто ихъ вставить это. Л. Т.}: Тѣмъ то и важна любовная дѣятельность, что она заразительна. Дѣятельность общая, правительственная, выражающаяся въ теперешнихъ обстоятельствахъ даровой раздачей по расписаніямъ и спискамъ хлѣба и денегъ, вызываетъ самыя дурныя чувства, жадность, зависть, притворство, осужденіе; дѣятельность личная вызываетъ напротивъ лучшее чувство -- любовь и желаніе жертвы.-- "Я работалъ, трудился, мнѣ -- ничего, а лѣнтяя, пьяницу -- награждать. Кто-жъ ему велѣлъ пропивать. По дѣламъ вора и мука" говорятъ богатый и средній мужикъ, которымъ не даютъ пособій. Съ неменьшей злобой говортпъ бгьднякъ про богача, требующаго равную долю: "Мы и бѣдны-то отъ нихъ -- отъ богачей. Они насъ сосутъ, а имъ еще давай нашу долю. Онъ и такъ гладокъ" и т. п. Такія чувства вызываетъ раздача дарового ггособія. Но напротивъ -- увидитъ одинъ, какъ другой подѣлился послѣднимъ, потрудился для несчастнаго, и ему хочется сдѣлать то же. Въ этомъ сила любовной дѣятельности. Сила въ томъ, что она заразительна, а какъ скоро она заразительна, то распространенію ея нѣтъ предѣловъ". За этими словами слѣдуютъ слова: "какъ одна свѣча зажигаетъ другую" и т. д.
   Не сердитесь, что утруждаю васъ. Надѣюсь, что вы хорошо доѣхали и нашли вашихъ здоровыми.

Любящій васъ Л. Толстой.

IX.

1891.

   Дорогой Николай Яковлевичъ, если можно успѣть, то будьте добры выключить, при описаніи первой деревни Епифанскаго уѣзда, описаніе двухъ-лѣтняго мальчика на порогѣ. А еще что бы мнѣ очень хотѣлось, это -- послѣ словъ "онъ голоденъ, потому что мы слишкомъ сыты" -- включить слѣдующее: "Намъ, русскимъ, это должно бытъ особенно понятно. Могутъ не видѣть этого промышленные, торговые народы, кормящіеся колоніями, какъ англичане. Благосостояніе богатыхъ классовъ такихъ народовъ не находится въ прямой зависимости отъ положенія ихъ рабочихъ. Но наша связь съ народомъ такъ непосредственна, такъ очевидна, что наше богатство обусловливается его бѣдностью или его бѣдность нашимъ богатствомъ, что намъ нельзя не видѣть, отчего онъ бѣденъ и голоденъ" -- и за этимъ уже слова: "если мы искренно хотимъ помочь народу, то перестанемъ объѣдать его" или что-то въ этомъ родѣ.
   Простите, что утруждаю. Дружески жму руку

Л. Толстой.

X.

1891.

   Дорогой Николай Яковлевичъ.
   Письмо это передастъ вамъ Нилъ Тимофеевичъ Владиміровъ, очень горячій земскій дѣятель Калужской губ. и человѣкъ, очень много и разумно думавшій о продовольственномъ вопросѣ и о теперешнемъ голодѣ. Очень бы желательно популяризировать его мысли. Онъ крестьянинъ-автодидактъ и очень своеобразно и дѣльно судитъ. Если Соловьевъ въ Москвѣ, познакомьте его съ нимъ и отъ меня рекомендуйте его редактору Русск. Вѣд. Что ваша книга и наши статьи? Какъ вы живете? Боюсь, что измучились и раздражились съ хлопотами въ цензурѣ. У насъ дѣло идетъ необычайно хорошо.

Любящій васъ Л. Толстой.

XI.

1891

   Простите, пожалуйста, дорогой Николай Яковлевичъ, за то, что на черновой первой гранкѣ сдѣлалъ отмѣтки. Остальныя я старался написать такъ, чтобы не затруднить васъ.
   Я во всякомъ случаѣ зайду къ вамъ и, если вы найдете болѣе удобнымъ читать правленныя, то снесу въ типографію.

Л. Толстой.

XII.

22 мая 1892.

   Дорогой Николай Яковлевичъ, съ какой бы радостью разсказалъ вамъ свои впечатлѣнія за это время: много новаго отложилось въ душѣ, но въ письмѣ не съумѣю, да и некогда. Ужасно мнѣ грустно за васъ, за вашу жену. Надо надѣяться, что это только испытаніе легкое {Болѣзнь дѣтей Н. Я.} по силамъ вамъ обоимъ и что вы хорошо перенесете его. и выйдете изъ него съ увеличенными духовными силами.
   За напечатанное и хлопоты по моей статьѣ очень благодаренъ. Выпуски всѣ очень умѣренные.-- До сихъ поръ письмо это было написано уже недѣлю тому назадъ. Хотѣлъ что-то много сказать. Теперь же наканунѣ отъѣзда спѣшу и заканчиваю безсовѣстной эгоистической просьбой. Я передалъ въ Русск. Вѣд. давно уже разсказъ Семенова. Напечатаютъ ли его и если напечатаютъ, то не пошлютъ ли ему гонораръ: Московск. губ., Волокол. уѣзда, деревня Андреевское.
   Завтра ѣду въ Ясную, но не надолго; нашъ главный помощникъ Чистяковъ долженъ уѣхать и оставить дѣло не на кого. А дѣло все растетъ. И на будущій годъ будетъ то же бѣдствіе. Какъ мы выйдемъ изъ этого, не могу представить.
   Дай вамъ Богъ здоровья, женѣ, и главное -- душевнаго спокойствія и вслѣдствіе этого работы, которой бы вы были довольны.

Любящій васъ Л. Толстой.

XIII.

1892.

   Очень вамъ благодаренъ, дорогой Николай Яковлевичъ, за ваше письмо и опредѣленье науки. Это то самое, что мнѣ нужно было. Слышалъ съ большимъ сожалѣніемъ о томъ, что вы заработались и слабѣете здоровьемъ. Это нехорошо, и я бы очень совѣтовалъ вамъ бросить все лишнее, все, къ чему не влечетъ непреодолимо сердце, и не заботиться. Я вѣрю, что "ищите Царствія Божія и правды Его, а остальное приложится вамъ" -- не пустыя слова, а практическое правило. Журналъ вашъ читаю съ интересомъ и о каждой изъ статей поговорилъ бы устно; въ письмѣ же всего не выскажешь и не такъ, какъ хотѣлъ бы. Въ послѣднемъ выпускѣ мнѣ очень не понравилась статья о Вундтѣ {Вѣроятно, К. Венцель. Система философіи Вундта. "Вопр. Филос.", кн. II, No 1892.}. Тогда, тотчасъ по прочтеніи я что-то много ядовитаго хотѣлъ сказать о ней, теперь же, къ счастью, все забылъ, кромѣ того, что статья роняетъ журналъ и по содержанію и по тону.
   Я было принялся писать опять объ искусствѣ, да не объ одномъ искусствѣ, а о наукѣ и искусствѣ (я не могу раздѣлить ихъ) и очень многое хочется сказать, но опять отложилъ и продолжаю другую прежде начатую работу.
   Вашимъ предложеньемъ, переданнымъ мнѣ черезъ сына, я съ радостью и благодарностью воспользовался бы, но вся статья въ такомъ еще хаосѣ, что трудно въ ней разобраться, а матерьялъ мнѣ дорогъ и хотѣлось бы товаръ, хоть не лицомъ показать, а въ такомъ видѣ, который заставилъ бы обратить на себя вниманіе и потому принесъ бы ту пользу, какую можетъ.
   Передайте мой поклонъ вашей женѣ. Лева (сынъ) съ восхищеньемъ говоритъ о вашемъ мальчикѣ Алѣ.
   Желаю Вамъ поскорѣе освободиться отъ излишней и нелюбимой работы и отдаться любимой.

Любящій васъ Л. Толстой.

XIV.

9 августа 1893 г.

   Очень благодаренъ вамъ, дорогой Николай Яковлевичъ, за опредѣленіе науки. Пожалуйста, простите меня за то, что я не прямо написалъ вамъ. Покаюсь вамъ, что не написалъ отъ того, что передъ тѣмъ только-что скончался вашъ отецъ и, пиша къ вамъ, надо было упомянуть объ этомъ, сказать нѣсколько словъ de condoléance, а я этого, доживъ до старости, не умѣю, а ничего не сказать нельзя. Вотъ я теперь послѣ нѣкотораго времени пишу это и то неловко; но за то правда я ничего не могу писать вамъ объ этой смерти, потому что не знаю вашего отношенія къ этому; а вы напишите. Я думаю вашей матушкѣ эта потеря преимущественно тяжела.
   Кромѣ того, я не писалъ вамъ еще и потому, что былъ вполнѣ увѣренъ, что вы заѣдете къ намъ и ждалъ этого съ большимъ удовольствіемъ и интересомъ; обо многомъ же_лаю поговорить съ вами.
   У меня написалась статья, которую я обѣщалъ въ "Сѣверный Вѣстникъ", но Чертковъ совѣтуетъ отдать ее вамъ, предполагая, что въ "Сѣверномъ Вѣстникѣ" не пропустятъ, а вы проведете; я бы радъ это сдѣлать, но уже обѣщалъ и нынче отсылаю статью въ "Сѣв. Вѣсти.". Если тамъ усумнятся, то позвольте обратиться къ вамъ. Что вы теперь пишете? Если у васъ есть опредѣленіе искусства такое, которое опредѣляло бы его какъ по отношенію къ производящему его, такъ и къ воспринимающему его, то не сообщите ли мнѣ?
   Очень бы обязали.
   Пока прощайте, дружески жму вамъ руку; привѣтъ Наталіи Николаевнѣ отъ меня и всѣхъ нашихъ.

Любящій васъ Л. Толстой.

XV.

1893 г. (ноябрь).

   Очень радъ былъ получить ваше письмо, дорогой Николай Яковлевичъ. Я очень желалъ бы, чтобы вы прочли то, что я пишу о религіи, а еще лучше то, что я пишу въ книгѣ "Царство Божіе". Тамъ я стараюсь показать, что, кромѣ точки зрѣнія, при которой всякій человѣкъ любитъ прежде себя, свое животное, потомъ свою семью животныхъ, потомъ свое отечество и человѣчество, существуетъ еще другая точка зрѣнія, совсѣмъ другая, при которой эта градація совсѣмъ измѣняется. При свиданіи поговоримъ о многомъ, а пока спѣшу на почту. Дружески жму вамъ руку.

Вашъ Л. Толстой.

XVI.

1891 г.

   Спасибо за ваше письмо и замѣчанія, дорогой Николай Яковлевичъ. Первую фразу объ Аристотелѣ я хотѣлъ измѣнить по вашимъ указаніямъ, но прилаживался, прилаживался, и не могъ. Оставьте ее, какъ есть. Вѣдь я это самое думаю. Вы скажете: я не знаю Аристотеля. Да не знаю-то я его, потому, что тамъ нѣтъ того, что мнѣ нужно знать. А знаю болѣе недалекаго отъ него -- Лао-дзы и Конфуція, и не могъ ихъ не узнать.
   Надо бы сказать "по ложной постановкѣ вопроса", но вѣдь тутъ слишкомъ много бы пришлось разъяснять. Во всякомъ же случаѣ, каждый не можетъ не видѣть просто съ исторической точки зрѣнія, что между Аристотелемъ и Буддой, Христомъ -- бездна. И не оттого, что этихъ обоготворили, а тѣхъ нѣтъ; а ихъ обоготворили, а Аристотеля не обоготворили потому, что между ними бездна въ постановкѣ вопроса и въ содержательности ученія.-- Остальныя поправки ваши превосходны и не могу васъ достаточно благодарить за нихъ, особенно имѣю въ виду ваше занятое время и продолжительность предстоящей работы.
   Примѣчаніе, о, которомъ вы говорите, что оно неясно, я не помню (я отвѣчаю вамъ со станціи, куда я пришелъ за письмами, чтобъ не задержать), но если милость ваша будетъ, выкиньте его, если оно не ясно.
   Если я, придя домой, прочтя это примѣчаніе, пожалѣю его, то напишу вамъ. Передайте поклонъ мой вашей женѣ. Надѣюсь всѣ ваши здоровы.

Вашъ Л. Толстой.

XVII.

1894 г.

   Сейчасъ только получилъ ваше заказное письмо изъ Тулы, дорогой Николай Яковлевичъ. Очень вамъ благодаренъ за поправку, какъ вы сдѣлали: мысль остается та же, но выражена умѣреннѣе, что всегда лучше.
   Вы меня ловите на словѣ: я не знаю Аристотеля, въ томъ смыслѣ, что не читалъ его сочиненій въ подлинникѣ, но изложеніе его взглядовъ читалъ много и много разъ и никогда не былъ привлеченъ къ тому, чтобы прочесть его. Мало того, прочтя и вникнувъ самымъ тщательнымъ образомъ въ смыслъ и связь ученія его (тоже съ большинствомъ философскихъ, книжническихъ ученій), я въ состояніи выдержать изъ нихъ экзаменъ въ продолженіе не болѣе недѣли послѣ прочтенія -- и потомъ совершенно забываю ихъ (за что, признаюсь, и благодарю Бога). Но не то бываетъ со мною по отношенію къ тѣмъ, которые мнѣ представляются не книжниками, а мудрецами: я не могу ихъ забыть, за что еще больше благодарю Бога. Очень можетъ быть, что это мое личное свойство, связанное съ неправильностью моихъ мыслей; но таково свойство всѣхъ насъ, не имѣющихъ профессіональнаго отношенія къ философіи. Мнѣ кажется, что въ этой разницѣ -- мы и вы имѣемъ свои выгоды и невыгоды. Мы теряемъ изъ вида ту общую связь мысли человѣческой, которая всегда ясна вамъ, много знающимъ, но вы зато склонны смѣшивать боковыя, случайныя теченія мысли съ кореннымъ, основнымъ потокомъ. Поэтому общеніе такихъ людей, какъ вы и мы, которое вы такъ охотно вызываете, очень полезно для обѣихъ сторонъ.
   И я очень, очень благодарю васъ за вашъ трудъ и за ваши совершенно вѣрныя замѣчанія.
   Я нездоровъ эти дни, и поэтому читалъ и прочелъ въ 1-й разъ "Критику практическаго разума" Канта -- и пришелъ въ радостное восхищеніе. Мнѣ кажется, что вы въ своей работѣ о свободѣ воли, указавши на нелѣпыя опредѣленія свободы новѣйшихъ, напрасно оставили опредѣленіе Канта, которое нельзя обойти. Выдѣленіе свободы воли, какъ единственной постигаемой нами вещи въ самой себѣ, изъ критики всего остального познанія, есть вѣнецъ всей его философской дѣятельности, какъ онъ и самъ говоритъ это. Если несправедливо его опредѣленіе свободы, то несправедлива и вся его работа критики познанія, на которой зиждется вся новая философія. Нельзя вѣдь сказать; nous avons changé tout èa. И потому мнѣ кажется, что для изложенія новаго опредѣленія свободы воли необходимо показать: или что Кантовское -- неудовлетворительно, или что вы признаете его.
   По послѣднему же письму, которое вы мнѣ писали изъ деревни, о томъ, что доказательство свободы воли должно быть построено на доказательствамъ неправильности всѣхъ отрицаній ея, я заключаю, что вы признаете въ сущности опредѣленіе Канта, хотя и чувствуете необходимость изложить его вновь соотвѣтственно тѣмъ возраженіямъ и недоумѣніямъ, которыя возникли послѣ Канта. Читали ли вы и давно ли читали "Критику практическаго разума"?
   Я писалъ П. И. Бирюкову, прося его передать вамъ мои нѣкоторыя просьбы о печатаніи, но такъ какъ онъ можетъ не скоро быть въ Москвѣ, то повторю ихъ. Есть "вступленіе", напечатанное мелкимъ шрифтомъ; я надписалъ на немъ, чтобы его печатать, какъ прибавленіе въ концѣ книги, но потомъ усомнился, не лучше ли оставить его вступленіемъ.
   Будьте добры, прочтите это вступленіе и рѣшите -- оставить ли его вступленіемъ или отнести къ прибавленіямъ. Въ пользу его говоритъ то, что оно наводитъ читателя на главный смыслъ книги; противъ него говоритъ дурной тонъ его.
   У меня вѣсы стоятъ совсѣмъ ровно, такъ что ваше мнѣніе пускай перевѣситъ въ ту или другую,-- т. е. рѣшите вы. Еще я просилъ о томъ, чтобы слѣдующія послѣ 20-й главы или около того (послѣ тѣхъ корректуръ, которыя я послѣднія вернулъ), мнѣ бы присылали корректуры сюда. Это послѣднее, вѣроятно, сдѣлаетъ П. И. Бирюковъ, когда пріѣдетъ, а до его пріѣзда до этой главы не дойдетъ дѣло, и вамъ не надо будетъ безпокоиться. Очень, очень благодарю. Наши всѣ вамъ посылаютъ привѣты.

Вашъ Л. Толстой.

   Пишите мнѣ на Козловку. Изъ Тулы, особенно заказныя, долго не доходятъ.
   

XVIII.

1894 г.

   Не зашелъ къ вамъ потому, что получилъ вашу записку послѣ прогулки.
   Я напечатаю замѣтки въ "Русскомъ Богатствѣ ". Буду живъ, завтра зайду къ вамъ.

Л. Толстой.

XIX.

1894 г. (въ концѣ).

   Очень радъ былъ получить отъ васъ письмо, дорогой Николай Яковлевичъ: всегда съ удовольствіемъ вспоминаю наши бесѣды въ Москвѣ. Затѣмъ вы пишете, что вы разошлись со мною. Этого не можетъ быть. Я -- напротивъ, чѣмъ дальше живу, тѣмъ больше сближаюсь со всѣми и увѣренъ, что въ томъ, что намъ обоимъ важно, мы опять будемъ вполнѣ согласны, а въ томъ, что не важно, предоставимъ каждому думать по своему. Вотъ сейчасъ примѣръ несогласія въ томъ что не важно: насчетъ мнѣнія о значеніи царствованія Александра III... Но наши мнѣнія объ этомъ -- мое навѣрное -- нисколько не важны и потому мы и не будемъ спорить. Очень интересуюсь вашимъ разсужденіемъ о времени. Должно прочту его въ Москвѣ и тамъ поговоримъ о немъ. Я вполнѣ согласенъ съ вами, и потому желаю, чтобы вы какъ можно лучше выразили свою мысль и надѣюсь, что вы сдѣлаете это, судя по той напряженности, съ которой вы работаете надъ этимъ. Мой привѣтъ вашей женѣ.

Любящій васъ Л. Толстой.

XX.

1894 г.

   Очень радъ былъ получить отъ васъ вѣсточку, Николай Яковлевичъ и главное тому, что вы продолжаете такъ же энергично работать все въ томъ же направленіи.
   Я не могу ни одобрять, ни не одобрять тотъ методъ, который вы намѣрены употребить для доказательства вашего тэзиса, потому что я невольно самъ былъ приведенъ къ этому самому пріему противъ извращенія понятія жизни; да это и всегда былъ одинъ и тотъ же пріемъ всѣхъ людей, серьезно мыслящихъ.
   Истина съ самыхъ древнихъ временъ очищается кирпичемъ, какъ самовары. Она свѣтла, но чтобы быть еще свѣтлѣе, ее, должно быть, надо сначала запачкать кирипчемъ и послѣ этой операціи она дѣлается свѣтлѣе. Истина доступна дѣтямъ и скрыта отъ мудрствующихъ, т. е. сами мудрствующіе замазываютъ ее. Но мудрствующіе наносятъ на нее кирпичъ и имъ надо потереть ее. Теперь же наши матерьялисты наносили такого чудеснаго кирпича съ грязью, что изъ-подъ него она должна выйти особенно ясна. Желаю вамъ какъ можно успѣшнѣе сдѣлать эту операцію, и вы можете ее дѣлать, потому что знаете, какимъ долженъ быть самоваръ. Одно только -- не жалѣйте кирпича и счищайте весь до тла.
   Я съ тѣхъ поръ, какъ разстался съ вами, не переставалъ работать надъ своимъ писаньемъ и не могу оторваться. Очень, очень буду радъ васъ видѣть. Мои кланяются вамъ и я вашей женѣ.

Л. Толстой.

XXI.

1895 г.

   Очень радъ былъ получить ваше доброе письмо, дорогой Николай Яковлевичъ; я радъ былъ почувствовать, что vous me manquez въ Москвѣ и дѣйствительно съ самыми хорошими чувствами вспоминалъ о васъ. Какъ интересно и справедливо все, что вы пишете объ отношеніи народностей въ томъ краю, гдѣ вы живете {Въ это время Н. Я. Гротъ -- черезъ Варшаву проѣхалъ на югъ, въ Ниццу, гдѣ провелъ нѣкоторое время съ своимъ дядей K. К. Гротомъ. Мы не знаемъ, откуда именно онъ писалъ Л. Н. Толстому. К. Г.}. Какъ вы знаете, этотъ вопросъ патріотизма много занималъ меня въ послѣднее время. Онъ, какъ и всѣ вопросы, самые важные, которые неизбѣжно требуютъ отъ людей извѣстнаго отношенія къ нимъ, предоставляется какъ будто старымъ и давно рѣшеннымъ, а между тѣмъ -- есть вопросъ самый новый и допускающій самыя неожиданныя соображенія. Такъ напримѣръ, одни люди считаютъ несомнѣннымъ необходимость признанія патріотизма и съ презрѣніемъ относятся ко всѣмъ, не признающимъ этого, а между тѣмъ доводы противъ патріотизма до такой степени ясны и очевидны, что ихъ невозможно опровергнуть и можно только обойти умалчиваньемъ и показаніемъ вида, что въ пользу патріотизма существуютъ всѣми признанные, неопровержимые аргументы, а ихъ то и нѣтъ.
   Прочелъ я внимательно ваши лекціи о Платонѣ; на мой взглядъ онѣ очень интересны, прямо поучительны для того круга людей, для которыхъ назначаются наши изданія. Я на себѣ провѣрилъ это,-- узнавъ изъ нихъ многое, чего не зналъ, и изложеніе, какъ и всегда у васъ, очень хорошо. Но есть кое что, по моему, для нашей цѣли излишнее: вступленіе, общій взглядъ на задачи философіи вообще и Платона въ особенности. Излишни тоже подробности объ источникахъ и критика ихъ и, само собой, нѣкоторыя формы обращенія къ аудиторіи. Если бы оставить біографію и изложеніе сущности философіи Платона, какъ она у васъ есть, то это вышла бы превосходная книга, за которую не только издатели Посредника, но и всѣ ея будущіе читатели будутъ вамъ очень благодарны.
   Если бы вы сдѣлали это приспособленіе для изданія сами, это было бы лучше всего. Если же нѣтъ, то сдѣлаютъ это, разумѣется, хуже, чѣмъ вы, издатели.
   Очень радуюсь тѣмъ нормальнымъ дружескимъ отношеніямъ, которыя возстановились между нами.
   Дружескій привѣтъ~Наталіи Николаевнѣ. Нынче иду въ деревню.

Любящій васъ Л. Толстой.

   При этомъ письмѣ есть приписка П. Бирюкова:
   "Дорогой Николай Яковлевичъ, это письмо я писалъ подъ диктовку Льва Николаевича, съ котораго писалъ въ это время портретъ Ярошенко. Объясняю вамъ это, чтобы вы не подумали, что Левъ Николаевичъ боленъ или что-либо другое помѣшало ему писать самому".

Любящій васъ П. Бирюковъ.

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru