Толстой Лев Николаевич
Том 65, Письма 1890-1891 (январь-июнь), Полное собрание сочинений

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

Оценка: 10.00*3  Ваша оценка:

ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ

Издание осуществляется под наблюдением государственной редакционной комиссии

Серия третья

Письма

ТОМ 65

(Перепечатка разрешается безвозмездно)

  
   (Издание: Л. Н. Толстой, Полное собрание сочинений в 90 томах, академическое юбилейное издание, том 65, Государственное Издательство Художественной Литературы, Москва - 1953; OCR: Габриел Мумжиев)
  
  

ПИСЬМА

1890 - 1891 (январь - июнь)

1890

  

1. В. Г. Черткову от 4--8? января 1890 г.

  

* 2. А. П. Куприянову.

  
   1890 г. Января 15. Я. П.
  
   А[лександр] Петрович. Получать такие письма, как ваше, составляет одну из наибольших радостей моей жизни. Спешу ответить на ваши вопросы, дельная постановка которых показывает мне серьезность вашего отношения к делу. 1) Посылаю вам при этом те книги, которые у меня есть, и список тех, которых нет, но можно приобрести. (1) Книги или скорее брошюры с доводами религиозными против употребления вина печатаются одна в Казани, (2) другая в Москве. (3) Прилагаю вам адрес г-на Соловьева, одного из самых деятельных членов наших в Казани. (4) Если вам будет что нужно, обратитесь к нему, он окажет вам всякое содействие. 2) Об истории пьянства вы найдете сведения и в тех книгах, которые посылаю, и еще более подробные в книге д-ра Алексеева, которого надеюсь видеть в нынешнем году в Москве. (5) 3) Общество наше составилось так. Д-р Алексеев, из Америки, где он видел поразительные результаты для блага народа, достигнутые обществами трезвости, (6) рассказал мне про это, и я предложил составить согласие на основаниях, изложенных на прилагаемом листке. (7) Члены стали набираться, и теперь их более 1200. Надо бы было испросить разрешение правительства для основания формального общества. Но я этого не делал, боясь всякой формальности, так как часто замечал, что очень часто внешность подавляет содержание. Теперь основываются в разных местах новые общества. Если бы вы или священник Б[есергеневский] обратились к министру Внутренних] Д[ел] с проектом основания общества трезвости, то это было бы очень хорошо. От души желаю вам успеха.
  
   Печатается по машинописной копии из АЧ. Дата копии подтверждается записью в Дневнике Толстого 15 января: "Написал.... 2 письма по общ[еству] трезвости" (см. т. 51, стр. 11).
   Александр Петрович Куприянов из г. Новочеркасска обратился к Толстому с письмом от 1 января 1890 г. по поручению священника Бесергеневской станицы Области Войска Донского Василия Ивановича Попова (1855--1922), основавшего в 1889 г. общество трезвости. Основание этого общества "встретило препятствие" со стороны пьющих и вызвало ряд сомнений в среде самих членов общества, за разрешением которых Куприянов и обратился к Толстому.
  
   (1) Какие книги и какой список послал Толстой Куприянову, неизвестно.
   (2) [А. Т. Соловьев], "Татьянин день. Ответ на возражения Льву Толстому", Казань 1890.
   (3) "Грех и безумие пьянства. Сборник поучений против пьянства. Из творений св. Тихона Задонского, св. Иоанна Златоуста, св. Василия Великого, св. Ефрема Сирина и иных", изд. Сытина, М. 1890. В этом сборнике напечатана написанная Толстым в 1889 г. статья "Пора опомниться!".
   (4) Александр Титович Соловьев (1853--1919). О нем см. т. 64, стр. 150.
   (5) О Петре Семеновиче Алексееве см. прим. к письму N 59. Книга его "О пьянстве", оконченная летом 1889 г. и находившаяся в то время в рукописи у Толстого, была издана в 1891 г. редакцией журнала "Русская мысль" с предисловием Л. Н. Толстого "Для чего люди одурманиваются?". См. тт. 27 и 64. В 1890 г. П. С. Алексеев в Москву не приезжал.
   (6) Вернувшись из Америки, П. С. Алексеев опубликовал статью "Успех в борьбе с пьянством" ("Московские ведомости" 1887, N 336 от 6 декабря) и издал книгу "По Америке. Поездка в Канаду и Соединенные Штаты", М. 1888.
   (7) Общество трезвости, или "Согласие против пьянства", было основано Толстым в Москве в декабре 1887 г. См. т. 64. "Прилагаемый листок" -- текст "Согласия". Напечатан в "Известиях Общества Толстовского музея", СПб. 1911, N 3-4-5, стр. 6. См. там же статью В. Д. Бонч-Бруевича "Итоги "Согласия против пьянства".

3. В. Г. Черткову от 15 января 1890 г.

4. А. И. Эртелю.

   1890 г. Января 15. Я. П.
   Александр Иванович!
   Ничего вам не могу сказать про Наполеона. Да, я не изменил своего взгляда и даже скажу, что очень дорожу им. Светлых сторон не найдете, нельзя найти, пока не исчерпаются все темные, страшные, к[оторые] представляет это лицо. Самый драгоценный матерьял, это Memorial de St. Helene. (1) И записки доктора о нем. (2) Как ни раздувают они его величие, жалкая толстая фигура с брюхом, в шляпе, шляющаяся по острову и живущая только воспоминаниями своего бывшего quasi (3) - величия, поразительно жалка и гадка. Меня страшно волновало всегда это чтение, и я очень жалею, что не пришлось коснуться этого периода жизни. Эти последние годы его жизни -- где он играет в величие и сам видит, что не выходит -- и в кот[орые] он оказывается совершенным нравственным банкротом, и смерть его -- это должно быть очень важной и большой частью его жизнеописания.
   Насчет повести моей, вчера отдали ее Стороженко. (4) Он хочет попытаться пропустить ее с вырезками. Переписываем теперь для переводчиков. Как будет время, то закажу для вас. Помогай вам бог. Хороши у вас работы затеяны и Будда (5) и Наполеон, как я его вспомнил. Ох, какую книгу именно народную можно написать и именно вы. Ну, до свиданья. Все сем[ейные] (6) вам кланяются.
  

Л. Толстой.

  
   На конверте: Ст. Графская, Козловс[ко] Воронежской] железн. дор. Хутор на Грязнуше. Александру Ивановичу Эртелю.
  
  
   Впервые опубликовано без обращения и подписи в журнале "Голос минувшего" 1913, 1, стр. 173. Дата определяется почтовым штемпелем и записью в Дневнике Толстого 15 января (см. т. 51, стр. 11).
   Александр Иванович Эртель (1855--1908), писатель. См. о нем т. 63, стр.285--286.
   Письмо Эртеля, на которое отвечает Толстой, неизвестно. В. Г. Чертков в письме от 19 октября 1889 г. предложил Эртелю составить для "Посредника" исторический очерк о Наполеоне I.
  
   (1) Сomte de Las-cases, "Memorial de Sainte Helene" (Граф Лас-Каз, "Дневник на острове св. Елены"). Первое издание вышло в Париже в 1822--1823 гг. По свидетельству С. А. Толстой, отмеченному в составленной В. Ф. Булгаковым списке книг яснополянской библиотеки, данное сочинение служило Толстому материалом для работы над "Войной и миром" "более, чем что-либо другое".
   (2) O'Meara, "Napoleon in exile or a voice from St. Helen", London 1822 (О'Меара, "Наполеон в изгнании, или голос со св. Елены").
   (3) [мнимого]
   (4) Николай Ильич Стороженко (1836--1906), профессор истории литературы, исследователь Шекспира. См. тт. 64 и 67. Стороженко предполагал напечатать повесть Толстого "Крейцерова соната" в сборнике "В память С. А. Юрьева". Попытка эта окончилась неудачей. См. т. 27, стр. 592.
   (5) В сентябре 1889 г. Эртель по предложению В. Г. Черткова приступил к переложению статьи о Будде, составленной В. Г. Чертковым. Часть работы Эртелем была выполнена, но до конца не была доведена.
   (6) Последние два слова написаны неразборчиво.
  
  

* 5 П. И. Бирюкову.

  
   1890 г. Января 17. Я. П.
  
   Вчера получил ваше письмо. Понимаю, знаю, пережил ваше уныние. Претерпевый до конца спасен будет. Но тут даже и терпеть нечего; только бы не требовать того, чтобы тот матерьял, из к[оторого] мы призваны строить (участвовать в постройке) был мягкий, легкий, так, чтобы его легко было формовать по своему желанию; а вспомнить, как тешут Сютаевы камни. (1) Да и это дурное сравнение. Не сравнение даже, а определение скорее, к[оторое] всегда утешает меня в такие минуты, как те, к[оторые] вы переживаете, это то, что всё живое растет, рост же есть незаметное, но и не останавливающееся достижение того, чем должно быть. И царство божие и в наших душах и в мире растет. И когда оно растет в нашем сознании быстрее, чем в внешнем мире, нам кажется, что мир стоит. Ну, да это всё слова. Вы и без этих слов узнаете или уже знаете всё это.
   (2) Статью я вашу получил. (3) Начало мне не понравилось и то потому только, что в нем недоброе, неспокойное отношение к людям, насмешка и враждебность. Это надо уничтожить. Весь замысел же статьи (4) хорош, и очень хорошо и верно сравнение с посевом под снегом. Матерьялу вам нужно. Я вам желал бы доставить, но боюсь, что обещаю и не сделаю, и потому не обещаю, но все-таки постараюсь сообщить вам, что знаю. (5) Собирайте сами и делайте, что можете, из того матерьяла, к[оторый] есть у вас. Я ведь сам всё мечтаю написать то же, и одно не только не мешает, но еще помогает другому. Что делать с вашей статьей? Удержать ее или отослать вам?
   (6) Я теперь в очень низком, хотя и не дурном душевном состоянии. По случаю игры комедии, я всё поправлял ее и даже после исправлял ее. (7) Очень низкое и увлекающее занятие. Но и кроме ее у меня начаты еще другие художественные работы всё на тему половой любви (это секрет), (8) я и своим не говорю, и тоже низкое ремесленное занятие, к к[оторому] я вижу, как полезно относиться презрительно.
   (9) Маша писала вам и показала ваше письмо. В ваших отношениях вы, надеюсь, понимаете мое положение. Я не только не хочу позволить себе вмешиваться в них, в ту или в другую сторону, но не позволяю себе даже желать чего-либо в ту или другую сторону. Роль моя здесь та, что, любя вас обоих, я боюсь за вас, как бы не ошиблись, нравственно не согрешили, и хотелось бы, если могу, избавить вас от греха, потому ч[то] знаю, что только одно это-- грех -- дурно и больно. (10)
  

Л. Т.

  
  
   Дата определяется записями в Дневнике Толстого 16 и 17 января 1890 г. (см. т. 51, стр. 12). На автографе помета Бирюкова: "18 янв. 1890".
   Павел Иванович Бирюков (1860--1931). См. о нем в т. 63, стр. 227--232. В письме из Костромской губ. от 13 января 1890 г. Бирюков просил Толстого высказаться по поводу его статьи "Весна человечества" (см. прим. 3).
  
   (1) Василий Кириллович Сютаев (1819?--1892). См. т. 63, стр. 84.
   (2) Абзац редактора.
   (3) Рукопись статьи П. И. Бирюкова "Весна человечества" (вступительная часть к неоконченному труду "Под спетом"). Напечатана в журнале "Духовный христианин" 1908, 1, стр. 37--44; 7, стр. 23--28; 8, стр.16--22; 10, стр. 25--29.
   (4) Зачеркнуто тремя чертами: очень
   (5) См. письмо N 31.
   (6) Абзац редактора.
   (7) Комедия "Плоды просвещения", написанная в 1889 г. и поставленная в Ясной Поляне 30 декабря (см. т. 27). Толстой продолжал ее переделывать во время репетиций и после спектакля, вплоть до 9 февраля 1890 г., как видно по записям в его Дневнике за 1889 и 1890 гг.
   (8) Роман "Воскресение", начатый Толстым в декабре 1889 г. (см. т. 33), и повесть "Дьявол" (см. т. 27).
   (9) Абзац редактора.
   (10) Предполагался брак М. Л. Толстой с Бирюковым. См. т. 64.
  
  

6. Е. И. Попову.

  
   1890 г. Января 17. Я. П.
  
   То, что вы пишете во 2-м письме о жизни, многое давно, а одно, именно то, что благо личности для мирского человека не призрачно, а законно, это очень недавно думал, разумеется иначе,--как всякий человек, по-своему, -- но это самое, именно то, что несправедлива строгость и осуждение к мирским людям, не только несправедливо, но даже жестоко, вроде того, как злиться и бить глухонемого за то, что он не делает того, что я велю. Я много грешен в этом и стал понимать это только последнее время. Ведь стоит только вспомнить, как сам относился к учению истины в прежнее время: не видел ее, не имел органа для понимания ее. Так и они.
  
  
   Отрывок письма (полный текст неизвестен) печатается по машинописной копии. Впервые опубликовано в сборнике "Летописи", 12, стр. 28. Дата копии подтверждается записью в Дневнике Толстого 17 января (см. т. 51, стр. 12).
   Евгений Иванович Попов (1864--1938). См. о нем в т. 64, стр. 108.
   Ответ на два несохранившихся письма Е. И. Попова.
  
  

7. В. В. Рахманову.

  
   1890 г. Января 17. Я. П.
  
   Спасибо, что написали, Владимир Васильевич. Всегда с радостной улыбкой в душе думаю про вас.--
   Страшно даже сказать, что жизнь в бесконечном совершенствовании. Кажется, как широко, а такое определение скорее суживает. Скажу вам то, что мне думалось последнее время; оно отвечает отчасти на это.
   (1) Говорят, вера, надежда, любовь. Почему вера? и во что вера? Почему надежда? Надежда уж тут ровно ни к селу ни к городу -- надежда есть одно из последствий веры. Говорят: всё дело в вере; верить надо в библию, в церковь, в Магомета, Будду и всякую чепуху. И наслушавшись всего этого, мы получаем отвращение к этому слову и понятию веры и отбрасываем его. А это неверно, вера есть необходимое условие религиозного мировоззрения или, проще, разумного взгляда на жизнь. Без веры нельзя разумно смотреть на мир. Без веры можно только безумно смотреть на мир, воображая, что он как-то начался по механическим законам и никогда не кончится. Такой взгляд нелеп, главное, тем, что говорится о том, как произошел мир и как развивался и т. п., а ничего не говорится о том едином, что нужно знать: что мне делать? И при нелепом взгляде веры не нужно. Но как только взгляд не безумен и составляет ответ на вопрос: что мне делать? так без веры нельзя. Ответ на вопрос: что мне делать? ясен для всякого искреннего человека -- любить выше всего Истину, благо -- бога и вследствие того ближнего, и дальнего, и курицу, и дерево (всё по порядку), и жить, руководясь, этой любовью. Но из-за этого ответа выступает другой вопрос, на кот[орый] нет, да и не может быть ответа: зачем богу или той силе, к[оторая] меня послала сюда, сделала, зачем ей нужно, чтобы через меня делалось добро? Что ей, этой силе, нужно, чтоб через меня делалось добро, это несомненно, но зачем это ей нужно? Что выйдет из того, что через меня делается, что выйдет из этого для меня? этого не дано мне знать. И тут место вере, но вере не в троицу, не в Магомета, не в Христа, не в бога даже, а вера богу, вера тому началу, к[оторое] меня послало сюда. Я верю ему, тому, что он разумен и благ, и потому худого мне от него не будет. Вот эта вера необходима, нужна; для нее прямо сделано место. И без нее беспокойно и жутко. И вера эта есть у вас и у меня, и тем сильнее, чем больше мы исполняем волю пославшего. Чем более исполняешь, тем больше веришь -- не потому, что раз попал, так уж надо верить, а потому, что по мере исполнения как бы уясняется смысл, не словами, а всей жизнью -- тем тверже веришь в него, в его разумность и доброту и даже в то, что то, чего я не знаю, мне не надо знать, что иначе и быть не могло.
   Так что не бесконечное совершенствование жизнь (2) -- тут могут быть упадки, и от того разочарования, сомнения. А -- возьмите иго мое на себя и научитесь от меня, что я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим. -- Не могу вам передать словами чувства, к[оторое] всегда возбуждали и возбуждают во мне эти слова, и как они отвечают для меня на всё. --
   Не совершенствоваться мне, гордому мне, поганому мне, а взять то положение, то тело, то здоровье, тот нрав, то прошедшее, те грехи даже, и с кротостью и смирением сердца искать всегда, всякую минуту случая исполнить нужное ему дело. Не гожусь ли я заткнуть дыру какую-нибудь? Подтереть мной что-нибудь? Примерами мерзости порока и грехов не могу ли пригодиться? Просто телом моим понавозить.
   И если удается чувствовать себя так, тогда (3) всё чудесно, легко и твердо.
   Скажут: это уничтожает стимул совершенствования. Не бойтесь: потребность быть лучше та же, что потребность быть счастливее; ее поощрять не нужно. Надо, чтобы это делалось само собой, а (4) нехорошо, когда это становится целью.
   Ум, знаете, как бинокль, -- развертывать до известной степени, а дальше вертеть хуже. Так и в вопросах о жизни, о "зачем" жизни. Помилуй бог. Ответы на эти вопросы в вере Ему (вера, подобная той, кот[орая] есть у клеточки тела, работающей для него), (5) а вера дается по мере смиренной готовности творить волю Его.
   (6) Привет М[ихаилу] Александровичу (7) и всем вашим. Пишите. Я занимался глупостями. Исправл[ял] комедию. (8) И теперь пишу ту повесть, к[оторую] вы мне велели. (9)
  

Л. Толстой.

  
  
   Впервые опубликовано с ошибочной датой "осень 1899 г." в журнале "Минувшие годы" 1908, 12, стр. 295--297. Дата установлена сопоставлением комментируемого письма с письмом Рахманова к Толстому от 4 января 1890 г. и с записью в Дневнике Толстого 17 января (см. т. 51, стр. 12).
   Владимир Васильевич Рахманов (1865--1918) -- с 1889 г. врач, автор ряда статей по популярной медицине и вопросам воспитания, участник нескольких земледельческих общин. В 1886--1889 гг. бывал неоднократно у Толстого в Ясной Поляне и в Москве и написал воспоминания (напечатанные под инициалами "В. Р."): "Л. Н. Толстой и "толстовство" в конце восьмидесятых и начале девяностых годов" -- "Минувшие годы" 1908, 9, стр. 3--32. В 1908 г. в том же журнале (книга 12) Рахмановым опубликованы с комментариями письма Толстого к нему под заглавием: "Семь писем Льва Николаевича Толстого", стр. 295--308.
   Ответ на письмо Рахманова от 4 января 1890г., посвященное религиозно-нравственным вопросам.
  
   (1) Абзац редактора.
   (2) Слово: жизнь написано над зачеркнутым: цель
   (3) Зачеркнуто: как радостно и всё ясно и вписано окончание фразы.
   (4) Можно прочесть: и
   (5) Заключенное редакцией в скобки написано внизу страницы со значком, указывающим место вставки.
   (6) Абзац редактора.
   (7) М. А. Новоселову. См. прим. к письму N 45.
   (8) "Плоды просвещения".
   (9) "Воскресение", в то время еще не имевшее этого заглавия и называвшееся "Коневской повестью", по имени А. Ф. Кони, сообщившего Толстому ее сюжет. См. т. 33.
  
  

8. Н. Н. Ге (отцу).

  
   1890 г. Января 20. Я. П.
  
   Молодой человек, (1) к[оторый] передаст вам это письмо, живет в Киеве, где он в университете. У него самые хорошие стремления, но есть слабость -- забота о физическом себе, о своем здоровье, к[оторое], ему кажется, душевно расстроено. Он очень одинок в Киеве, поэтому я ему и советую заехать к вам. Надеюсь, что вы ему духовно поможете.
   Давно ничего не знаю про вас обоих; (2) напишите. Я живу хорошо, много пишется и хочется писать. Воображаю, что и у вас кипит работа над "Что есть истина". (3) Да и нет ли другого чего. Чует сердце, что скоро увидимся. (4)
  

Л. Толстой.

  
  
   Впервые опубликовано в ТГ, стр. 129--130. Дата установлена на основании записи в Дневнике Толстого 20 января 1890 г. (см. т. 51, стр. 13).
   Николай Николаевич Ге (1831--1894)--художник. Друг Толстого. См. о нем в т. 63, стр. 160--161.
  
   (1) Алексей Андреевич Евдокимов. См. тт. 51 и 64.
   (2) Николай Николаевич Ге, сын художника. См. прим. к письму N 15.
   (3) В письме от 6 ноября 1889 г. Н. Н. Ге (отец) писал: "Теперь, с зимою, я начал писать картину "Что есть истина". Для этой картины я ездил в Киев, кое-что собирал. Теперь работаю, и на душе очень хорошо". Купленная П. М.Третьяковым в июне 1890 г. картина находится в Москве в Государственной Третьяковской галерее.
   (4) Н. Н. Ге заехал в Ясную Поляну в конце января по дороге в Петербург на выставку "Передвижников", куда послал свою картину "Что есть истина?". См. т. 51, стр. 178.
  
  

9. Н.Н. Ге (отцу).

  
   1890 г. Января 21. Я. П.
  
   Вчера написал вам письмо с юношей Евдокимовым и всё время последнее думал о вас. Приезжайте же скорее. Если хорошая погода, то с Козловки прекрасно можно дойти, но вернее из Ясенков, где всегда можно найти санки. Еще же лучше бы было, если бы вы написали, когда вы будете -- открытым письмом на Козловку. На Козловку ездят каждый день, и тогда я бы за вами выехал. Очень, очень хочется видеть вас и Количку. Через вас хоть увижу его. --Л. Толстой.
   Впервые опубликовано в ТГ, стр. 130--131. Дата определяется предыдущим письмом.
   Настоящее письмо написано после получения письма Ге от 17 января 1890 г. с его хутора близ ст. Плиски, Черниговской губ. Ге сообщал: "Картину "Что есть истина", слава богу, окончил и вышел из того особого мира, в котором ее писал, и увидел, что делается вокруг.... Я теперь делаю рисунки последней картины "Что есть истина", главным образом, чтобы Вам показать. Мне жалко будет, если Вы не будете знать моей картины".
  
  

* 10. П. В. Попову.

  
   1890 г. Февраля 1. Я. П.
  
   П[етр] Васильевич, письмо ваше от 24-го ноября я получил, но не ответил по многим причинам, из которых одна -- моя небрежность, за которую прошу меня простить. Другие же к причины, по которым я не отвечал и теперь не отвечаю на ваши вопросы, те, что в письме такие вопросы выяснить нельзя: о них надо или беседовать устно, или писать сочинения, что я и делаю по мере сил. Одно могу сказать по отношению к вашим вопросам -- это то, что меня в законе Христа преимущественно интересует то, что вполне ясно и несомненно и все-таки не исполняется нами, а именно то, чтобы жить, никогда не нарушая любви к людям, не сердясь, не клянясь, не прелюбодействуя даже в сердце, не противясь злому, а подставляя щеку и любя не одних ближних, но и ненавидящих нас. Вот это, разъяснение этого, затверждение этого, облегчение исполнения этого, устранение всех соблазнов, мешающих исполнению этого, этих пяти заповедей (Мф., V, 21--47), это занимает всё мое внимание; и я думаю, что пока христианин не достигнет этого, ему некогда ни о чем другом думать. О том же, как, когда будет второе пришествие и воскресение, я предоставляю думать богословам, архиереям, полагая, что, если я исполню повеленное Хозяином, Хозяин меня не оставит, и со мной будет то самое, что должно быть и что я в свое время узнаю. Душевно рад общению с вами. Если я, пиша к вам, не делаю обращения: брат, дорогой и т. п., то это потому, что решил последнее время, что такие обращения выделяют одних людей от других и потому нехороши. Чувства же испытываю к вам, как и ко всем людям, братские. Помоги вам бог исполнить его волю.
  
  
   Печатается по машинописной копии "К неизвестному (П. В.)". Отрывок опубликован в журнале "Голос Толстого и Единение" 1918, 5, стр. 3. Дата копии.
   Петр Васильевич Попов (ум. 1895) -- уроженец села Рассказово, Тамбовской губ., сектант-молоканин.
   Ответ на письмо Попова от 27 ноября 1889 г. (в письме Толстого описка -- "24 ноября"; возможно также, что эта ошибка сделана в копии), посвященное ряду религиозных вопросов.
  
  

11. В. Г. Черткову от 1 февраля 1890 г.

12. Е. Н. Воробьеву.

  
  
   1890 г. Февраля 2. Я. П.
  
   Разъяснять то, что в газетном известии несправедливо, не считаю возможным в письме, да это и не нужно. Одно, что вам нужно, -- это знать, продолжаю ли я так же смотреть на жизнь и стараюсь ли я так жить, как я высказывал в своих писаниях.
   На этот вопрос отвечаю, что чем ближе я подхожу к плотской смерти, тем несомненнее для меня истинность высказанного мною взгляда на жизнь, тем несомненнее для меня требования моей совести и тем радостнее мне им следовать. Вот тут-то я боюсь, судя по первому ответу вашему на мое письмо (1) и по сегодняшнему письму, что у вас другим, чем у меня, определяется исполнение требований совести.
   Каждый из нас, познав истину, застает себя в известном далеком от этой истины мирском положении, в связях, узлами завязанных и мертвыми петлями нашими грехами, затянутых связях с людьми мира. И человеку, познавшему истину, прежде всего представляется, что главное, что он должен делать, состоит в том, чтобы сейчас же, во что бы то ни стало выйти из тех условий, в которых он находится, и поставить себя в такие условия, находясь в которых бы ясно видно было людям, что я живу по закону Христа, и жить в этих условиях, показывая людям пример истинной христианской жизни. Но это не так: требования совести не состоят в том, чтобы быть в том или другом положении, а в том, чтобы жить, не нарушая любви к богу и ближнему. Христианин всегда будет стремиться к чистой от греха жизни, всегда изберет такую жизнь, если для достижения ее не будут требоваться от него дела, нарушающие любовь; но дело в том, что никогда человек не бывает так мало связан своими и чужими грехами с прошлым, чтобы быть в состоянии, не нарушив любви к богу и ближнему, сразу вступить в такое внешнее положение. Всякий христианин среди мирских людей находится в таких условиях, что для того, чтобы ему приблизиться к этому положению, ему надо прежде распутывать узлы своих прежних грехов, которыми он связан с людьми, и потому главная и первая задача его в том, чтобы по закону любви к богу и ближнему распутывать эти узлы, а не затягивать их, и, главное, не делать больно тем, с кем он связан. Дело христианина не в каком-нибудь известном положении: в положении земледельца и т. п., а в исполнении воли бога. Воля же бога в том, чтобы на все требования жизни отвечать так, как того требует любовь к богу и людям. И потому определять близость или отдаленность себя и других от идеала Христа никак нельзя по тому положению, в котором находится человек, а по тем поступкам, которые он совершает. Отвращение христианина к мирской жизни всегда будет одно и то же и не может измениться, и потому поступки христианина будут всегда клониться к тому, чтобы уйти от зла, суеты, роскоши, жестокости мирской жизни и прийти к самому низкому, презираемому в мирском смысле положению. Но то, в каком будет находиться христианин положении, будет зависеть от условий, в которых его застало сознание истины, и от степени чуткости его к страданиям других. Его поступки могут привести его на виселицу, в тюрьму, в ночлежный, но могут привести его и во дворец и на бал. Важно не положение, в котором находится человек, а те поступки, которые привели его в то положение, в котором он находится; судьей же в этих поступках может быть только он сам и бог.
   Но вы скажете: поэтому человек, исповедуя христианское учение, может, под предлогом того, что он не хочет оскорбить близких людей, продолжать жить греховной жизнью, оправдывая себя мнимой любовью к богу и ближнему. Да, может, но точно так же может, как и человек, который, устроив себе безгрешное (или кажущееся ему таковым) положение земледельца, может жить в нем только для того, чтобы хвалиться этим положением перед людьми. В том и в другом случае суждение невозможно, и в том и в другом случае опасность одинакова. Для первого опасность в том, что, продолжая жить ради любви к людям, в мирских условиях жизни, соблазняешься этими мирскими условиями и пользуешься ими не потому, что не можешь иначе, а по своей слабости, это я испытываю часто; для второго опасность в том, что, поставив себя сразу в те условия жизни, которые считаешь праведными, живешь в этих условиях, не стараясь итти вперед к совершенству любви, а гордясь своим положением, презирая и не любя всех тех, которые не находятся в этом положении; и это я испытывал, только не так часто. Путь узкий в обоих случаях, и знает о том -- стоит ли он на пути, только тот, кто идет, и бог. Судить же одному о другом нельзя и по различию положения, и более всего по различию степени чуткости душевной. Один человек, оставив жену, или мать, или отца, огорчив и озлобив их своим оставлением, не делает почти дурного поступка, потому что он не чувствует всей причиняемой боли; другой, сделав тот же поступок, сделал бы гадкий поступок, потому что он чувствует вполне боль, которую причиняет. Судить о богатстве, красоте, силе людей мы можем, но о степени праведности их не то что запрещено нам, но мы не можем судить. И это великое благо. Если бы могли судить, мы бы не могли любить некоторых людей; а не будучи в состоянии судить, у нас нет препятствий любить всех. Одно только мы знаем, что сказано Мф.,VI, что для человека положение, в котором люди хвалят, невыгоднее, чем то, в котором ругают. В первом случае к делу божью может примешиваться желание похвалы людской, во втором случае, если что делается для бога, то только для него.
   Еще скажу вам вот что: положим, шел человек без дороги, мучаясь, целиком, и потом нашел дорогу и пошел к ней сам и указал ее другим людям. Неужели люди, увидав дорогу и вместе с тем заметив, что человек, указавший им ее, идет еще целиком, подумают, что человек усомнился в преимуществе дороги перед бездорожьем, и даже сами усомнятся в том, что по дороге лучше итти, чем без нее? Всё, что могут подумать люди, увидав, что выведший их на дорогу человек не идет еще по ней, это то, что есть какие-то невидные им причины, мешающие ему выйти на дорогу (овраг, ручей), сами же они никак не усомнятся. И потому, если вы осуждаете меня просто как человека, вы делаете неправильно, судя по моему положению (о даже не по положению, а по суждению другого человека, превратно описывающего это положение), то поступаете неправильно, как мы все поступаем, судя о других людях. Если же вы судите обо мне, как вы говорите, как о вашем руководителе к истинному благу, то еще более неправильно, предполагая, что человек, познавший благо, может бросить его и вернуться опять к злу, от которого он только что спасся. Мы всё забываем, что учение Христа не есть учение вроде Моисеева, Магометова и всех человеческих учений, учение о правилах, которые надо исполнять. Учение Христа есть Евангелие, т. е. учение о благе. Кто жаждет, иди и пей. И потому в этом учении нельзя никому ничего предписывать, никого ни в чем укорять, никого судить. Иди и пей, кто жаждет, т. е. бери то благо, которое нам открыл дут истины. Как же предписывать пить или быть блаженным? Нельзя и укорять человека за то, что он не пьет, или не блажен, нельзя и судить за это. Одно, что можно, что и делали и всегда будут делать христиане, это чувствовать себя блаженным и желать сообщить этот ключ к блаженству другим людям. Вопрос, который вы затронули, занимал меня давно, и я часто встречая недоразумение в этом смысле и потому рад был случаю высказаться.
   Если вас огорчило то, что на ваш вопрос: заехать ли ко мне? я ответил: лучше нет, (2) то мне очень жаль. Ответил же я так, как я отвечаю всем без различия людям, которые спрашивают меня: можно ли приехать. Жизни мне осталось мало, а дела представляется много. Но когда приезжают прямо, не спрашивая, то я бываю рад всем людям, особенно близким по духу и которым кажется, что я могу быть полезен.
  
  
   Печатается по машинописной копии из АЧ. Небольшой отрывок с искажениями под заглавием "Иди и пей" напечатан в "Спелых колосьях", 1, стр. 17--18. Почти полностью с многочисленными искажениями и с заглавием "Не судите" опубликовано в "Спелых колосьях", 2, стр. 97--100. Дата "б февраля 1890г.", имеющаяся на копии, не подтверждается записями в Дневнике Толстого. Судя по Дневнику, письмо было написано 2 февраля (см. т. 51, стр. 16).
   Ефим Николаевич Воробьев (1852--1914)--в 1890 г. был начальником станции Деконской, Донецкой ж. д. См. т. 64, стр. 316.
   Ответ на письмо Воробьева от 29 января 1890 г., в которое была вложена газетная вырезка (она не сохранилась ) о бывшем в доме Толстых зимой 1889/90 г. костюмированном вечере, на котором присутствовал Толстой и в котором он, по словам Воробьева, "принимал участие.... может быть, во фраке и в галстуке". Воробьев, считая, что такой поступок Толстого является "отступлением от его проповеди", просил опровергнуть это сообщение, чтобы не дать повод к обвинению Толстого в фарисействе. См. письмо N 19.
   Об упоминаемом вечере см. Н. В. Давыдов, "Из прошлого", М. 1913, стр. 266--267.
  
   (1) См. письмо Толстого к Е. Н. Воробьеву от начала октября 1889 г., т. 64, стр. 315--316. Ответ Воробьева неизвестен.
   (2) О своем желании приехать к Толстому Воробьев сообщал в письме с почтовым штемпелем: "Донецкая, 16 ноября 1889".
  
  

* 13. Р. Лёвенфельду (R. Lowenfeld). Неотправленное.

  
   1890 г. Февраля 6. Я. П.
  
   Милостивый Государь,
  
   Отвечаю по пунктам на ваши вопросы. 1) Я не знаю никакой подробной биографии и полагаю, что таковой нет.
   2) Дать какому-либо издателю исключительное право издания я считаю противным моим взглядам и не имеющим никакой цели.
   3) Как "соната", так и комедия еще не появлялись в печати, и списки, которые ходят по рукам в Москве и Петербурге, списки неверные. (1) Когда у меня будут оттиски, я доставлю вам; но вперед говорю, что это очень сомнительно, и вернее бы было, если бы вы поручили это кому-нибудь в Москве помимо меня.
   Адреса, который вы потеряли, я тоже не могу вспомнить.
   Желаю вам всего лучшего.
  

Лев Толстой.

  
  
   Дата "б февр." поставлена перед текстом письма рукой М. Л. Толстой. Письмо отправлено не было. Лёвенфельду ответила М. Л. Толстая, к письму которой Толстой сделал приписку. Текст этой приписки неизвестен.
   Рафаил Лёвенфельд (Raphael Lowenfeld, ум. 1910) -- профессор по кафедре славянских языков в Бреславльском университете, с 1900 г. директор Шиллеровского театра в Берлине; в 1888 г. редактор журнала Nord und Sud(1"( "Север и юг"); переводчик Толстого и других русских классиков на немецкий язык; автор биографии Толстого "Leo N. Tolstoj, sein Leben, seine Werke, seine Weltanschaunung", R. Wilhelmi, Berlin 1892 ("Лев Н. Толстой, его жизнь, произведения, миросозерцание"), книги "Gesprache uber und mit Tolstoj", Berlin 1891 ("Разговоры с Толстым и о Толстом") и многих статей о Толстом. С Толстым познакомился в июле 1890 г. в Ясной Поляне.
   В письме на немецком языке из Берлина от 7 февраля нов. ст. Лёвенфельд сообщал, что послал Толстому две свои статьи о нем и его произведениях и собирается писать книгу о Толстом, которая выйдет в издании Рихарда Вилельми в Берлине. В связи с работой над этой книгой Лёвенфельд задавал Толстому три вопроса: 1) Не появилась ли где-либо подробная биография Толстого на русском языке? 2) Имея намерение издать вместе с Р. Вильгельми собрание произведений Толстого в тщательном, точном немецком переводе, Лёвенфельд просил авторизации перевода.
   3) Спрашивал, не может ли Толстой прислать ему литографированные экземпляры "Крейцеровой сонаты" и "Плодов просвещения".
  
  
   (1) Ходившие по рукам "списки", то есть копии, преимущественно литографированные, этих произведений были сделаны не с последней редакции. Так, литографированные копии "Крейцеровой сонаты" были сняты со списка рукописи, помеченной 26 августа (надо -- 28 августа) 1889 г., тогда как повесть эта была закончена около 8 декабря. Все заграничные издания "Крейцеровой сонаты", вышедшие в 1890 г., переведены с версии 28-августа.
   Ответ Лёвенфельда на письмо М. Л. Толстой неизвестен. Из его письма к С. А. Толстой от 8 марта видно, что, получив письмо М. Л. Толстой, он вновь написал Льву Николаевичу, прося о праве напечатать на своем издании собрания произведений Толстого: "С одобрения автора", и это в ответ на свою просьбу он получил краткое письмо от Т. Л. Толстой, помеченное "16 февраля 1890", в котором это разрешение было дано.
  
  

14. В. И. Алексееву.

  
   1890 г. Февраля 10. Я. П.
  
   Нет у меня теперь рукописи. Если вы прежде не достанете, то пришлю, как только будет. Мне нужно и дорого ваше впечатление. Содержание того, что я писал, мне б[ыло] так же ново, как и тем, к[оторые] читают. Мне в этом отношении открылся идеал, столь далекой от действительности моей, что сначала я ужаснулся и не поверил, но потом убедился, покаялся и порадовался тому, какое радостное движение предстоит другим и мне, пока еще жив, для этой ясно обозначившейся цели -- так далеко стоящей впереди нашей гнусной действительности. Желаю и надеюсь, чтобы вам пришлось по душе. Надеюсь, п[отому] ч[то] оно обличает, заставляет каяться. А покаяние из страдания делает благо.
  

Л. Т.

  
  
   На обороте: Г. Самара. Управление Оренбургской жел. дорога. Владимиру Алексеевичу Осипову для передачи В. И. Алексееву.
  
  
   Впервые опубликовано в сборнике "Летописи", 12, стр. 315. Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 10 февраля (см. т. 51, стр. 17).
   Василий Иванович Алексеев (1848--1919). См. о нем в т. 63, стр. 81-- 82. В 1890 г. Алексеев жил на хуторе своего приятеля А. А. Бибикова в Самарской губ.
   Ответ на письмо Алексеева от 1 февраля [1890 г.] с просьбой прислать список "Крейцеровой сонаты".
  
  

15. Н. Н. Ге (сыну).

  
   1890 г. Февраля 10. Я. П.
  
   Начал длинное письмо, -- не дописал; (1) но не хочется вас оставлять без ответа. Спасибо за письмо. (2) Вновь прибывшего Ивана (3) приветствую. Откуда он? Зачем он? Куда он? и кто он? Хорошо тем, для кого протоплазма составляет достаточный ответ на эти вопросы; кого же не удовлетворяет этот ответ, тем неизбежно надо верить в то, что есть глубокий смысл в появлении и жизни Ивана и что смысл этот мы поймем настолько, насколько мы сделаем всё, что должно, по отношению к нему, к Ивану.
  

Л. Толстой.

  
  
   Печатается по копии М. Л. Толстой. Почти полностью опубликовано в сборнике "О половом вопросе. Мысли Л. Н. Толстого, собранные Владимиром Чертковым", изд. "Свободное слово", Christchurch, Hants, England, 1901, стр. 65. На копии дата "12 февраля 1890 г.", проставленная по почтовому штемпелю. Дата определяется записью в Дневнике Толстого 10 февраля (см. т. 51, стр. 17).
   Николай Николаевич Ге (1857--1939) -- старший сын художника. Подробнее о нем см. в т. 63, стр. 208.
  
  
   (1) См. письмо N 19.
   (2) Письмо Н. Н. Ге неизвестно.
   (3) 31 января у Н. Н. Ге родился сын Иван (ум. 1916).
  
  

16. Н. Н. Ге (отцу).

  
   1890 г. Февраля 10. Я. П.
  
   Все думаю о вас и о вашей картине. Очень хочется знать, как к ней отнесутся (1) и кто как? Меня мучает то, что фигура Пилата мне как-то с этой рукой представляется неправильной. Я ведь не утверждаю, а спрашиваю; и если знатоки скажут про эту фигуру, что правильна, то я успокоюсь. Об остальном я знаю ж спрашивать ничьего мнения не желаю. Как вы живете, милый друг? Напишите словечко. От Колички получил письмо, но не успел ответить длинно. Только карточкой ответил. (2)
   Приветствую вновь появившегося внука. --Привет всем, Чертковым, (3) Поше, (4) Ване. (5)
  

Л. Т.

  
  
   На обороте: Петербург, Лиговка, 31. Склад Посредник. Для передачи Н. Н. Ге.
  
  
   Полностью опубликовано в ТГ, стр. 131--132. Дата определяется записью в Дневнике Толстого 10 февраля (см. т. 51).
  
   (1) Картина Н. Н. Ге "Что есть истина?" была выставлена на восемнадцатой выставке сПередвижников", открытой 11 февраля 1890 г. в Петербурге. Через несколько дней по открытии выставки картину приказано было снять. См. приписку к письму N 40. Рецензий в газетах было мало. См. В. В. Стасов, "Николай Николаевич Ге", изд. "Посредник", М. 1904, стр. 322--328.
   (2) См. письмо N 15. "Карточкой" Толстой называл "открытку".
   (3) Владимир Григорьевич Чертков (1854--1936), его жена Анна Константиновна, рожд. Дитерихс (1859--1927), и сын Владимир Владимирович.
   (4) П. И. Бирюков.
   (5) Иван Иванович Горбунов-Посадов. См. прим. к письму N 48.
  
  

17. П. П. Бирюкову.

  
   1890 г. Февраля 14. Я. П.
  
   <Это так я думаю. Молитва нужна.> Начал так. Хотел согласиться с вами; но, спросив себя поглубже, увидал, что нет. Для меня не так: молитва не есть только заглаживанье своего разрыва с богом, молитва для меня есть с одной стороны сознание моего отношения к богу, с другой стороны есть увеличение моей духовной силы, есть как бы разведение паров, к[оторые] будут работать, размахиванье колеса, набирание силы. (Я говорю тут только то, что знаю из опыта). Молюсь я часто, т. е. раза два-три в день, и всегда "Отче наш". Пробовал я слагать свои молитвы, последнее время сложил молитву, выражавшую сознание того, что я есмь орудие, орган бога и что я желаю одного -- исполнять свое назначение без небрежности и без напряжения, постоянно сознавая, что через меня действует сила божия, и иногда и вспоминаю это; но, как молитва, "Отче наш" остается для меня не то что незаменимым, но заменяющим и исполняющим все требования сердца. -- "Отче наш" теперь для меня выражается пятью положениями, кот[орые] так мне ясны, необходимы, связаны между собой и радостны, что они свободно возникают в душе и всякий раз говорят как будто что-то новое, из меня исходящее. Мф., 9, ст. 1) Свята сущность Твоя -- любовь. Стало быть, всё должно быть меряно и руководимо только ею -- любовью. И сейчас уж становится тверже и легче, и все затруднения распутываются. 2) 10 ст. Указание того, что делать надо, руководясь любовью в том, чтобы делать то, что содействует установлению царства Твоего, свободного, радостного на земле, как на небе. Это дает содержание любовной деятельности, -- если не знаешь, что делать вообще, или что из двух. 3) 11 ст. И делать это дело любовного установления цар[ства] б[ожия] я хочу и буду теперь, сейчас, сию минуту, там, где и с кем я теперь. И это еще усиливает размах и дает страшную твердость, если только слился с этой мыслью. 4) Если есть препятствие к этому, то только в моем прошедшем, в грехах -- хочу избавиться от них (грехи похоти, грех самолюбия, грех нелюбовности). Да я и просто говорю Кому-то и люблю это говорить: прости мне, как я говорил перед людьми, каясь. И говоря это, вспоминаю грехи других, самые мне противные, и прощаешь, не только прощаешь, не понимаешь, как можно сердиться, не прощать. И 5) боюсь искушений похоти, самолюбия, злости и бегу от них; но главное, главное зло в сердце -- оно мешает. Его чтоб не было.
   Вот так и молюсь гуляя, иногда даже в трудные минуты и будучи между людьми, и знаю так же, как знает машинист, прорезавш[ий] половину сугроба, но завязший все-таки, что если он проеха[л] половину большого сугроба, а маленький совсем переехал, то только п[отому], ч[то] разводил пары. Так знаю и я, что если бы я не молился, то был бы несравненно хуже. И знаю еще, что если бы я достиг того, возможность чего как будто вижу, когда молюсь, то жить бы незачем было. Знаю, что совершенным надо быть, как отец. -- Ну вот. Пишу, что испытываю и как попало. Вы поймете. Ошибка главная в том, чтобы молитву делать обязательной. Мне она полезна. А могут быть люди, иначе устанавливающие свое отношение к богу. Вера для меня же только одна, и в одно я верю: в то, что отец, пославший меня сюда, добр -- любовь. И наваливаюсь на него, а он делай, что хочет, и всё будет не то что хорошо, а божественно.
  

Л. Т.

  
   Сколько вас знаю, думаю, что вам нужна молитва -- как выражаемое сознание своего отношения к богу. Одно советую: ищите своего выражения отношения к б[огу]. Я всегда искал и ищу своего. В "Отче наш" я впадаю невольно.
   Молитва -- это символ веры -- profession de foi. (1) Таков "Отче наш", и повторить себе ясно, сжато, сильно всю сущность своего отношения к б[огу] дает силу.
  
  
   Впервые опубликовано неточно в Б, III, стр. 171--173. Датируется на основе записи в Дневнике Толстого 14 февраля (см. т. 51, стр. 19).
   Ответ на два письма Бирюкова: одно несохранившееся и другое от 6 февраля 1890 г., в котором Бирюков спрашивал, необходима ли для христианина молитва.
  
   (1) [исповедание веры.]
  
  

18. В. Г. Черткову от 17 февраля 1890 г.

  
  

* 19. Н. Н. Ге (сыну).

  
   1890 г. Февраля 10--18. Я. П.
  
   Спасибо, что написали, (1) милый друг Колечка. Долго очень ничего не знал про вас и часто думал и боялся, а теперь вдруг со всех сторон: и отец рассказал, и письмо к Черткову, которое он мне прислал, (2) и ваше письмо. Я говорю "боялся". Это не то, что боишься, а дорожишь очень жизнью, как в себе, так и в других. За не зажженную свечку не боишься, а за зажженную, и не потому, что огонь ее не настоящий, а потому, что таково свойство огня, что он может потухать и разгораться. В вашей переписке с Чертковым я на вашей стороне, (3) если только вы в разных сторонах, чего я не допускаю, -- на вашей стороне в том, что нельзя достаточно стремиться к осуществлению в своей жизни своего сознания. Чем больше осуществление, тем лучше не только для себя, но и для людей, и для бога. Всякое осуществление, кроме удовлетворения своей совести, прокладывает путь, облегчает его людям. Но я уверен, что вы согласны и с общим смыслом того, что я пишу в этом прилагаемом письме одному Воробьеву, (4) который хочет бросить службу на железной дороге, перейти на землю и, узнав из газет, что в Ясной Поляне был будто бы бал, упрекает меня в этом. В этом письме я хотел бы прибавить еще то, что касается меня и касается вас. Меня--вот что.
   Нынче ночью меня разбудил в спальне плеск воды в тазу. Я окликнул жену, думал, что это она моется. Она же спала. Это была мышь, которая попала в таз и билась, чтобы вылезть оттуда. С мышами уж прежде было такое столкновение, которое заставляло задумываться. Поймается мышь в мышеловке, которую ставлю не я. Я беру ее вынести и хочу выпустить на дворе. Жена говорит: нет, лучше не трогай, я сама вынесу и велю убить. Я оставляю, зная, что мышь убьют. Но нынче, когда я лежу и хочу заснуть и слышу, как бьется, утопая, это маленькое существо, я увидал, что это нельзя и что я дурно делал, когда позволял убивать мышь, когда мог спасти ее, я увидал, что я это делал не для того, чтобы не нарушить любовь, а для того, чтобы избежать себе маленькой неприятности. Вот это и скверно в нашем положении: позволять гибнуть не мышам, но людям, потворствуя другим, избегая себе неприятности, и чем больше помнишь это, тем лучше. И потому люди, которые живут, как вы, делают хорошо не для себя одного, а для других, для меня, указывая нам, чего и как много чего нехватает в нашей жизни.
   Кроме же того главное христианское учение, учение истины в своем приложении прошло все ступени сознания и словесного выражения и возбуждения религиозного чувства: всё это делано, переделано, и нового тут сказать и сделать нечего, но оно только начинает требовать настоящего жизненного приложения и вот тут-то оно -- ученики этого учения, как норовистая лошадь с возом у горы, проделывают все возможные штуки и вправо, и влево, и назад, и на дыбки, только одного не делают -- влечь в хомут и везти в гору, одного, что только нужно: исполнять учение, несмотря на напряжение труда, нечистоту, вшей, бедность, нужду. И потому нельзя делать достаточных усилий и жертв для того, чтобы из разговоров и чувств христианских перейти к делам, от верчения под горой перейти к первым шагам в гору, как вы делаете. Это я вижу всей жизнью своей. Но (теперь говорю о вас) жертвовать для перехода к делу от разговоров можно всем, только не тем, чем везешь, не гужами. Т. е. не нарушить любви, не сентиментальности, но доброжелательства к людям, любовной связью с людьми, с мышами даже, -- с богом. И это в свободные от увлечений минуты совесть указывает ясно. А то я бросил всё мирское, живу по-христиански, а в душе у меня мысль о человеке, который ненавидит меня и от ненависти или хоть только нелюбви которого я страдаю, как было бы у меня, если бы я бросил жену. Но это вы знаете так же, как и я.
   Другое же, и главное, вот что. Барышня раз пришла ко мне спрашивать, как ей жить по-хорошему. (5) Я ей и говорю: живите, как вы считаете хорошим. А то если я вам скажу, то вы будете жить по моей совести, а это неудобно, надо каждому жить по своей совести и немного ниже ее. Жить самое лучшее так, чтобы было немножко ниже своей совести, с тем, чтобы догонять свою совесть в то время, как она вперед уходит, как фонарь, который несешь впереди себя на палке. Это самое лучшее. Тогда всегда человек недоволен собой, не отвечает требованиям своей совести, кается и идет вперед -- живет. Жить много ниже своей совести дурно -- отчаиваешься догнать ее и замираешь; жить выше ее нехорошо, потому что может случиться то, что с Петром с петухом, (6) и что еще хуже, что если не отречешься, то дойдешь до своей совести и остановишься.
   Вот этого чтобы не было с вами, милый, дорогой друг. Пишу это не потому, что замечаю это в вас--нисколько, а только потому, что это может быть. Целую вас, жену (7) и детей. Я, поминая вас, как вы смеялись, дописал комедию, и совестно. Теперь много работ, хочется кончить, (8) да нет энергии. Отца жду. Картину его очень полюбил.
  

Все вас любят наши. Л. Т.

  
  
   Печатается по копии М. Л. Толстой. Одна фраза с искажениями под заглавием "Свеча" напечатана в "Спелых колосьях", 1, стр. 41. Три небольших отрывка, с многочисленными искажениями, добавлениями и пропусками, напечатаны, под заглавиями "Норовистая лошадь", "Барышня" и "Мышь", в "Спелых колосьях", 2, стр. 84, 85 и 100--101. Дата начала письма определяется упоминанием о нем в письме N 15 и записью в Дневнике Толстого 11 февраля (см. т. 51, стр. 17). Дата окончания письма взята с копия.
  
   (1) Это письмо Н. Н. Ге неизвестно.
   (2) В. Г. Чертков в письме от 20 января прислал Толстому два письма Н. Н. Ге-сына (без даты).
   (3) См. об этом в письме N 60.
   (4) См. письмо N 12.
   (5) Ср. запись в Дневнике Толстого 23 ноября 1888 г., т. 50, стр. 3.
   (6) По евангельскому преданию, апостол Петр трижды отрекся от Иисуса под страхом гонений за общую с ним веру.
   (7) Н. Н. Ге (сын) был женат на крестьянке Черниговской губ. Агафье Игнатьевне Слюсаревой (1856--1903).
   (8) См. письмо N 5. Кроме того, в феврале 1890 г. Толстой работал над "Послесловием" к "Крейцеровой сонате". См. записи в его Дневнике 30 января, 3, 4 и 5 февраля (т. 51, стр. 16--17).
  
  

20. Н. А. Немолодышеву.

  
   1890 г. Февраля 18. Я. П.
  
   Из вашего письма я заметил, что вас очень занимают те вопросы, о которых вы пишете, и еще то, что вы об этих вопросах имеете самое превратное или, скорее, не имеете почти никакого понятия, и потому скажу вам то, что я думал об этих вопросах. Может быть, это поможет вам разобраться в них.
   Вы пишете, что не надо делать усилий. Какие усилия? Делать усилия в темноте для того, чтобы работать как можно лучше, очень неразумно; но еще неразумнее не делать усилий для того, чтобы зажечь свет.
   Человеку свойственно делать -- и даже никогда не переставать делать -- усилия. Усилие просветить себя, не в смысле приобретения каких-нибудь случайных знаний, а в смысле познания закона своей жизни, познания того, что должно и чего не должно делать, -- нравственного закона. И насколько просвещен в этом смысле человек, насколько больше он сделал усилий, чтобы просветить себя, настолько меньше усилий ему нужно будет для того, чтобы радостно и спокойно делать то, к чему влечет его природа.
   И потому я совсем не согласен с вами в том, что "надо поменьше, и главное, попроще думать". Напротив, надо думать как можно больше и лучше. Лучше думать значит то, чтобы, думая о предмете, пользоваться всем тем, что думали и думают об этом предмете лучшие мыслители, точно так же, как, думая о том, как противодействовать запору, или о том, от каких микроорганизмов происходят какие болезни, надо пользоваться всем тем, что думали и думают о тех же предметах люди, занимающиеся этими, очевидно, далеко не столь важными вопросами, как вопрос о том, что должно и чего не должно делать человеку, вопрос о нравственном законе. Простота же мысли о предметах происходит от двух противоположных причин: от совершенного непонимания вопроса и от глубокого всестороннего изучения его. То, разумеется, надо думать просто по второй, а не по первой причине.
   Да, милый друг, простите меня, если вам неприятно покажется то, что я пишу, но подумайте о том, что пишу. Я пишу только любя вас.
   Думать (и много самому с собой, а не с людьми, не перед людьми), думать надо об этом, не только главном, но единственном стоящем такой думы предмете, о том, как провести свою жизнь? Ошибиться в лекарстве, в операции -- никакой беды нет для того, кто подвергается этой ошибке, умрет, но вся жизнь его останется, какою была. Ошибиться же в руководстве своей жизни ужасно, потому что вся жизнь погублена.
   А смерть придет сама собой.
  
  
   Печатается по машинописной копии из АЧ. В ГМТ хранится черновик письма, написанный рукой Толстого, с некоторыми разночтениями. Впервые опубликовано в сборнике "Летописи", 12, стр. 30. Дата копии.
   Никита Арсеньевич Немолодышев -- врач. В 1888 г. состоял земским врачом в Данковском уезде Рязанской губ. и затем в Туле; в 1889--1890 гг. работал в Петербурге. С Толстым познакомился через врача Н. Е. Богоявленского (о нем см. т. 63, стр. 192). Толстой писал Немолодышеву 31 декабря 1888 г. и в январе или начале февраля 1890г. Письма эти неизвестны.
   В данном письме Толстой отвечает на письмо Немолодышева из Петербурга, без даты, с почт. шт. "СПб. 14 февраля 1890", в котором Немолодышев, описывая свои впечатления от "собрания" в складе "Посредника" от своего разговора с П. И. Бирюковым, между прочим замечал, что "стараться работать, силиться быть (не казаться, конечно) хорошим человеком -- в этом ничего нет хорошего, лучше быть самим собой", и что "усилие не есть добро".
   В Дневнике 17 февраля 1890 г. Толстой, отметив получение письма Немолодышева, набросал конспект своего ответа. См. т. 51, стр. 20.
  
  

* 21. Л. Л. Толстому.

  
   1896 г. Февраля 21. Я. П.
  
   Вот я в пишу тебе. Ты как будто нарочно сказал такое словечко, которое меня вызовет: о том, что ты хочешь бросать занятия. Не делай этого. Мало того, что не делай этого, не ослабляй своего напряжения к занятиям, не ослабляй, а увеличивай сознание нравственного долга продолжать занятия. А то все самые важные шаги в жизни ведь этак-то и делаются. Важные шаги делаются не с треском, заметно, а именно так -- нынче не пошел, завтра не сел за работу, сказал: всё равно, а глядь через месяц, два уже сидишь в безвыходном положении -- нет выбора, надо выходить. А выходить значит употребить свое время иначе. А как его употреблять-то иначе? С Фомичем (1) и Бибиковым (2) на охоту и т. п. Оно правда, что если у тебя это намерение кончить курс завинчено только в верхние планки людского мнения и самолюбия, то их легко отодрать и оно отстанет. Крепко будет только тогда, когда прихватишь винтами за сознание долга перед своей совестью и богом. И потому если не довинчено, винти. Я тебе отвертку дам, коли твоя не берет. Ну вот. А то это-то апатия: зачем ходить? к чему? да что? Это начало гниения. А коли запустишь и глубоко загниешь -- шабаш.
   У нас хорошо, даже очень хорошо живется. Если бы на что я мог жаловаться, так это на то, что хочется очень многое написать, а нет той свежести головы, при которой знаешь, что не испортишь, -- и ничего почти не пишу. Но утешаюсь тем, что это и не нужно. Нужно жить получше. Ну вот и стараюсь. И ты старайся. А когда будешь стараться, тогда и решишь, выходить или не выходить. А пока нет светлого бодрого настроения, ничего не решай, а только старайся приходить в такое настроение.
  
  
   Печатается по копии (неполной) рукой И. М. Трегубова из рукописной тетради П. И. Бирюкова: "N 12. Письма к разным липам [18]89--[18]90", стр. 27--29. Дата поставлена по машинописной копии из АЧ, воспроизводящей всего лишь четыре фразы письма.
   Лев Львович Толстой (1869--1945) -- третий сын Толстого. О нем см. в т. 63, стр. 199--200. Осенью 1889 г. Л. Л. Толстой поступил на медицинский факультет Московского университета, который к следующему учебному году оставил, перейдя на филологический факультет.
  
   (1) Михаил Фомич Крюков, слуга в семье Толстого.
   (2) Владимир Александрович Бибиков, сын старинного знакомого Толстого, владельца соседнего с Ясной Поляной имения Телятинки, Александра Николаевича Бибикова (1822--1886).
  
  

* 22. Д. А. Хилкову.

  
   1890 г. Февраля 21. Я. П.
  

21 февраля 90.

  
   Как вы живете, Дмитрий Александрович? Всё чаще и чаще вспоминаю о вас и .хочется узнать про вас, общения душевного хочется. Материально живы ли, здоровы ли вы с женой (1) и ребенком? (2) Что ваши товарищи? Что знаете про Джунковских? (3) --
   (4) Мы живем нынешнюю зиму в деревне. Мне меньше суеты, да и думается, что недолго остается жить, и вот всё хочется написать всё то, что кажется нужным людям и неизвестно им. И потому больше пишу, чем в городе. Результаты же этого пока еще очень слабые -- всё нездоровится и нет нужной ясности мысли. -- С другой же стороны думаю, что всего, что хочется, никогда не напишешь, и что будет 80 лет [и] всё так же будет казаться, что вот-вот надо написать, а сил нет. Так что я знаю хорошо, что дело вовсе не в том, чтобы писать, а в том, чтобы пока жив делать наилучшим образом то, на что годен, и то, чего от тебя требуют люди и бог. -- Я до сих пор не могу вполне победить в себе эту вечную и общую людям ошибку -- желание совершить что-либо, забывая то, что совершить нам в жизни ничего нельзя, п[отому] ч[то] жизнь наша не есть что-либо цельное, законченное, а только частица видимая чего-то бесконечного и невидимого, но сознаваемого. Совершить мы ничего не можем. Всё, что можем, это только до последнего издыхания делать то, что велит бог или совесть. Так что если жизнь наша и может получить характер чего-то полузаконченного, то для других, а не для нас самих. Мы же сами никак не можем знать, что выходит и выйдет из того ряда поступков, к[оторые] мы производим. --
   Что Любич? (5) И его жена? Чертков был у нас. Он приезжал из Петербурга, где живет, п[отому] ч[то] родные его жены потребовали этого для ее здоровья. Они слабы здоровьем, но крепки духом -- и не крепки, ce n'est pas le mot, (6) а нет в них хитрости, обмана перед самим собой, -- а тянут к богу, как умеют. Я их люблю, особенно его. Бирюков там же. Они кончают дела Посредника. (7)
   (8) Знаетеливы книгу и статьи Балу, Adin Ballou, американец, 50 лет тому назад проповедовавшей непротивление, non resistance, и написавший прекрасные про это статьи. Они переводятся, но если у вас нет, то я вам пришлю. Он жив еще, ему за 80 лет, и мы с ним вступили в переписку. К сожалению, он держится некоторых церковн[ых] догматов и в практике защищает собственность, но спорить с ним бесполезно.
   В числе многих людей, с к[оторыми] сходился, меня особенно порадовали молокане Нижегородского села Богородского. У них есть 30-лет[ний] человек, руководитель Желтов. (10) -- Он на-днях был у нас (хотя я его давно знаю). Это один из молокан, совершенно свободный от догматики и внешности и очень искренний и настоя[щий], умный и способный. --
   Ну прощайте. Напишите, что придет в голову и занимает вас теперь, чтоб мне почувствовать вас и нашу связь, к[оторая] мне дорога. Н. Н. Ге в Петербурге, и я его жду каждый день.
   Я думаю, он заедет к вам.
  

Л. Толстой.

  
  
   Дмитрий Александрович Хилков (1857--1914) -- бывший князь и гвардейский офицер, крупный помещик Полтавской губ., отказавшийся от своих имений и привилегий, сочувствовавший взглядам Толстого.
   См. т. 64, стр. 134.
  
   (1) Цецилия Владимировна, рожд. Винер (1860--1922).
   (2) Старший сын Хилкова Борис Дмитриевич (р. 1889).
   (3) Джунковские -- Елизавета Владимировна, рожд. Винер (1862--1928), сестра жены Д. А. Хилкова, и ее муж Николай Федорович (1862--1916), двоюродный брат Д. А. Хилкова. О Е. В. Джунковской см. т. 63, стр. 360, Н. Ф. Джунковском см. т. 64, стр. 210.
   (4) Абзац редактора.
   (5) Ефим Николаевич Любич (1867--1926). См. т. 64, стр. 276. Жена его Федосья Павловна (ум. 1921).
   (6) [это не то слово,]
   (7) Чертков передавал в то время все дела "Посредника" П. И. Бирюкову и И. И. Горбунову-Посадову, оставив за собой только зарождавшийся тогда отдел этого издательства "Для интеллигентных читателей".
   (8) Абзац редактора.
   (9) См. письмо N 26.
   (10) О Ф. А. Желтове см. письмо N 55.
  
  

23. А. И. Аполлову.

  
   1890 г. Февраля 22. Я. П.
  
   Хотя и обещал писать вам, Александр Иванович, (1) я боюсь, что в коротком письме не сумею выразить ясно мое отношение к тем предметам, о которых вы говорите.
   Я поникаю, что в вашем положении, так много переиспытав от иерархии, вы видите в них врагов, с которыми надо бороться; но мне ваша иерархия никогда не представляется таким врагом. Враг истины есть невежество суеверия; выросшие же на этом невежестве церкви, и наша, и католическая, и протестантская иерархия, суть грибы, растущие на этом навозе. Покуда будет невежество, будут иерархии, попы, папы, мощи, причастия, семинарии, академии, догматы, троицы и воскресения и всей этой ужасной богословской хулы на св. духа.
   И потому надо уничтожать не грибы, а тот навоз, на котором они растут. Его надо вычищать, т. е. рассеивать невежество. Рассеивать же мрак невежества есть только одно средство -- это свет истины учения Христа. Это самое я и стараюсь делать и теперь делаю. Если бы можно было, нажав одну пуговицу, мгновенно уничтожить (не убивая, а лишив их возможности проповедовать) всех попов, я бы не нажал ее, потому что завелись бы новые, худшие. До тех пор, пока есть почва для этих суеверия ж невежества, не только среди неученых, но и среди ученых классов (пример -- спиритизм), будут и эти наросты. Как ни верти, дело для всякого христианина одно -- проповедовать истину не словом только, но всею жизнью. -- Вы говорите об успехах эпископата в создании приютов развращения молодого поколения, я прибавлю: и народа. Правда, что по внешности успехи мракобесия в это царствование кажутся большими; но это только кажется. В сущности же едва ли в какое-нибудь время происходило такое сильное рационалистическое движение, как в последние 6, 7 лет. В народе распространяются и нарождаются со всех сторон рационалистические учения. В семинариях и академиях среди лучшей части учеников происходит движение, совершенно обратное тому, которое увеличивается давлением.
   Я написал уже более 10 лет тому назад Критику Догматического Богословия (2) Макария (3) и исследование Евангелия. (4) (Книги эти, как я узнал на-днях, печатаются в Женеве у Элпидина (5)), и книги эти, в особенности первая, чрезвычайно распространены между семинаристами. Но сила не в этих книгах, и ни в каких книгах; сила главная в христианской жизни, в попытках осуществления жизни по учению истины. Славословия, толкования, молитвы, таинства, споры, определения, храмовые служения, всего этого уже было достаточно во всех возможных видах и всем уже набило оскомину. Теперь перед христианским человечеством стоит уже в упор другая задача осуществления в жизни христианского мировоззрения, вопросы собственности, войны, наказания, власти, проституции... И вот уже лет 20 последних заметно, как человечество уткнувшись в эти вопросы, как норовистая лошадь у подъема, кидается и вправо, и влево, и на дыбки, а не делает одного, что нужно -- влечь в хомут и по мере сил тянуть в гору.
   Это начинается, мне кажется. Начинают, кажется, люди делать попытки приложения к жизни того, что они исповедуют. Вот что занимает меня и на что я намерен посвятить оставшуюся мне, очевидно очень небольшую, частицу своей жизни.
   По тону вашего письма надеюсь, что вы будете согласны в этом со мной. Братски приветствую вас.
  
  
   Печатается по копии рукой В. Г. Черткова из АЧ. Полностью опубликовано в сборнике "Летописи", 12, стр. 33--34. Дата копии.
   Александр Иванович Аполлов (1864--1893) -- ставропольский священник, в октябре 1889 г. подавший прошение о снятии с него сана. Однако вскоре под давлением церковной администрации и семейных Аполлов отказался от своего заявления и продолжал священствовать до 1892 г. когда окончательно порвал с церковью. Автор нескольких обличавших духовенство статей и заметок, помещенных в ставропольской газете, а также нескольких рассказов и легенд. См. Б. А. Аполлов, "Письма Л. Н. Толстого к А. И. Аполлову" -- "Русское прошлое", изд. "Петроград", 1923, 3 стр. 140--143. См. также тт. 50 и 66.
   Письмо Аполлова, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
  
   (1) В копии ошибочно: Николаевич
   (2) "Исследование догматического богословия", написано Толстым в 1880--1881 гг.
   (3) Макарий -- Михаил Петрович Булгаков (1816--1882), московский митрополит и церковный писатель; автор "Догматического богословия" в пяти томах.
   (4) "Соединение, перевод и исследование четырех евангелий" написано в 1880--1882 гг.
   (5) Михаил Константинович Элпидин (1835?--1908), женевский издатель запрещенных в России книг; русский революционер, бежавший в 1865 г. из-под ареста, переселившийся в Швейцарию и принявший швейцарское подданство. Издал и распространил при помощи П. И. Бирюкова много запрещенных произведений Толстого.
  
  

24. Н. В. Рейнгардту.

  
   1890 г. Февраля 22. Я. П.
  
   Очень благодарен вам за присылку вашей книжки о Фрее. (1) Это один из самых замечательных людей нашего времени. Мне очень хотелось написать о нем, по до сих пор не удосужился. Желаю как можно более широкого распространения вашей статьи. Сколько мне помнится, я отвечал на его письмо, но этого моего ответа у меня нет. (2) После этого я виделся с ним два раза в деревне у нас и в Москве. Кроме того глубокого уважения, которое он возбуждал к себе своей жизнью, бывшей полным осуществлением его убеждений, он вызывал еще к себе любовь своей добротой и любовностью. Помню, в Ясной Поляне мы спорили. Я жестоко возражал ему, и, когда он вышел из комнаты, я опомнился и устыдился своего недружелюбного тона. Когда он вернулся, я сказал ему, что мне совестно за свою горячность, что я прошу его извинить меня. Я не успел договорить, как он уже со слезами на глазах обнял и поцеловал меня. Я многим ему обязан и всегда с умилением вспоминаю об этом святом человеке.
  
  
   Печатается по машинописной копии. Отрывок с датой "1890" опубликован Н. В. Рейнгардтом в его статье "Из истории 60 годов. Необыкновенная личность (Вильям Фрей)" -- "Наука и жизнь" 1905, 4, столб. 1193; полностью в сборнике "Летописи", 12, стр. 32. Дата копии.
   Николаи Викторович Рейнгардт (1842--ум. после 1905)-- присяжный поверенный в Казани, сотрудник (псевдоним "Фигаро") и редактор-издатель газеты "Волжский вестник", сотрудник "Казанского биржевого листка" в журнала "Наука и жизнь"; последователь О. Конта; автор многих статен по вопросам социологии и права. О Толстом напечатал брошюру: "Воскресение" гр. Л. Н. Толстого и вопросы уголовного права", Казань 1903.
   В письме от 14 февраля 1890 г. извещал Толстого, что посвящает ему сваю книгу о В. Фрее "Необыкновенная личность" (Казань 1889), и просил сообщить личные впечатления Толстого о В. Фрее, которые Рейнгардт думал использовать для второго издания своей книги.
  
   (1) Владимир Константинович Гейнс (1839--1888), русский по происхождению, в 1868 г. эмигрировавший в США и принявший американское подданство и имя Вильям Фрей; один из организаторов в Америке земледельческих интеллигентских ферм -- "коммун"; последователь О. Конта.
   (2) См. тт. 63, стр. 340 и 341.
   (3) Письмо Толстого к В. Фрею от 1--31? марта 1886 г. см. в т. 63, стр. 339--340. Письма В. Фрея к Толстому напечатаны в брошюре: "Письма В.Фрея к Л. Н. Толстому", geneve, M. Elpidine, 1887.
  
  

* 25. Ф. П. Симону.

  
   1890 г. Февраля 22. Я. П.
  
   Я вас очень помню и вспоминал про вас и рад очень получить известие о вас, хоть и грустное.
   Друг мой! помощь человека недействительна, бессильна в том, в чем вы ищете помощи, -- в вере; в вере помочь может только бог, т. е. установление отношений прямо непосредственно с богом. Только отрешившись, отвернувшись от всех людей и обратившись к одному богу, можно установить отношение к нему, т. е. веру. Верите ли вы -- не в то, что есть бог-творец, троица, Иисус Х[ристос] и т. п., -- а в то, что в жизни вашей есть смысл и что смысл этот зависит от того благого и разумного начала, от которого вы произошли? Если верите, то вам ничто не может быть страшно или тяжело. Мф., XI, 28--30. Если же не верите, то ищите этой веры, и опять так же, как Христос отвечал ученикам, просившим его утвердить их в вере. Он отвечал им притчей о хозяине, пришедшем с работниками с поля. О том, что неверие происходит от того, что работник ложно понимает свое значение: если работник будет думать, что, приехав с поля, хозяин сейчас посадит его за стол и велит есть, то, когда это не сбудется, он будет не верить. Верить же работник будет тогда, когда он, ничего не ожидая, будет продолжать служить хозяину, отпряжет волов, даст им корму, будет служить хозяину за столом, тогда он будет верить. Коротко выражаясь, я хочу сказать: 1) то, что для того, чтобы жить, надо верить; 2) то, что верить значит не то, чтобы доверять всему тому, что мне выдают за истину о мире, о боге и т. п., а значит верить в то, что сила, произведшая и пославшая меня в этот мир, есть сила благая и разумная и 3) то, что для того, чтобы верить в это, надо не то чтобы в чем-либо уверять себя, а напротив, надо ничего о себе не думать, а только исполнять всё то, что требует от тебя хозяин или твоя совесть в жизни: самые простые дела. Исполнять эти самые простые дела, т. е. любовно отвечать на предъявленные к тебе требования и ничего о себе не думать, ничего себе не ожидать. Вы говорите: апатия! Ну что же апатия. Сидеть и ждать, пока она пройдет, зная, что это так должно быть. Как ни странно это кажется: гордость производит неверие, а смирение веру. Стоит человеку сказать себе в какой бы то ни было момент, вот в вашем теперешнем положении: я не по своей воле явился сюда, я явился такой, какой есть, со всеми моими слабостями и пороками. Я не люблю своих пороков и себя не люблю и ничего для себя не хочу; а пусть со мной делает тот, кто меня послал, что он хочет. Чего же он хочет? И стоит искренно, отрекшись от себя, прислушаться к тому, чего он хочет и не брезгать никаким делом, и сейчас найдется дело нужное хозяину, вступив в которое будешь знать, что ему служишь. А не найдется дело, значит хозяин пока не хочет, но я готов и не перестаю чувствовать себя на службе хозяина. А созвав это, сознаете радость жизни и найдете покой душам вашим.
  
  
   Печатается по машинописной копии "К неизвестному". Дата копии.
   Федор Павлович Симон (р. 1861) -- в 1890 г. помощник лесничего в Бирском уезде Уфимской губ. Летом 1886 г., будучи студентом Лесного института в Петербурге, приезжал в Ясную Поляну, познакомился лично с Толстым и около трех месяцев прожил в деревне Ясная Поляна, работая с крестьянами. Судя по статье Тенеромо (И. Б. Файнермана) "Шпион" в его книге "Живые слова Л. Н. Толстого", М. 1912, стр. 164--168, Симон якобы был подослан к Толстому, о чем он, раскаявшись, писал Толстому в не дошедшем до нас письме. Но в статье Б. Н[иколаевского] "Свод разновременно поступивших указаний на вредное в политическом отношении направление писателя Льва Толстого" ("Былое" 1918, 9, март, стр. 209--210) указывается, что в охранном отделении в 1887 г. было заведено дело о Симоне за N 87, к которому пришита выписка из письма Симона к Толстому от 25 января 1888 г., "свидетельствующая, что Симон не скрывал веред Толстым своего революционного направления".
   Ответ на письмо Симона без даты (почт. шт.: "Бирск, 9 февраля 1890") с вопросами религиозного характера.
  
  

* 26. Адину Баллу (Adin Ballou).

  
   1890 г. Февраля 21--24. Я. П.
  
   Dear friend and brother,
  
   I will not argue with your objections - it would not bring us to anything.
   Only one point which I did not put clearly enough in my last letter I must explain to avoid misunderstanding. It is about compromise. I said that compromise, inevitable in practice, cannot be admitted in theory. What I mean is this: Man never attaints perfection but only approaches it. As it is impossible to trace in reality a mathematically straight line and as every such line is only an approach to the latter, so is every degree of perfection attainable by man -- only an approach to the perfection of the Father, which Christ showed us the way to emulate. Therefore, in reality, every deed of the best man and his whole life will be always only a practical compromise -- a resultant between his feebleness and his striving to attain perfection. And such a compromise in practice is not a sin, but a necessary condition of every Christian life.
   The great sin is the compromise in theory, is the plan to lower the ideal of Christ in view to make it attainable. And I consider the admission of force (be it even benevolent) over a madman (the great difficulty is to give a strict definition of a madman) to be such a theoretical compromise. In not admitting this compromise I run the risk only of my death or the death of other men who can be killed by the madman; but death will come sooner or later, and death in fulfilling the will of God is a blessing (as you put it yourself in your book); but in admitting this compromise I run the risk of acting contrary to the law of Christ -- which is worse than death.
   It is the same with property. As soon as I admit in principle my right to property, I necessarily will try to keep it from others and to increase it, and therefore will deviate very far from the ideal of Christ.
   Only when I profess daringly that a Christian cannot have any property -- will I in practice come near to the ideal of Christ in this instance. There is a striking example of such a deviation in theory about anger in Matth., V, 22, where the added word .... ("without any cause") have justified and still justify now every intolerance, punishment, and evil, which have been and are so often done by nominal Christians. The more we keep in mind the ideal of a straight line as the shortest distance between two points the nearer we will come to trace in reality a straight line. The purer we keep the ideal of Christ's perfection in its unattainableness, the nearer we will in reality come to it. --
   Allow me now to argue upon several dogmatical differences of opinion: about the meaning of the words "Son of God", about personal life after death, about resurrection. I have written a large work -- the translation, concordance and explanation of the Gospels in which I exposed all I think on those subjects. Having at the time -- ten years ago -- given all the strength of my soul, for the conception of those questions, I cannot change my views without verifying everything anew. But the differences of opinion on those subjects seem to me of little consequence. I firmly believe that if I consecrate all my powers to the fulfillment of the Master's will which is so clearly expressed in his words and in conscience, nevertheless should I not guess quite rightly the aims and plans of the best for me.
   I would be very grateful to you should you send me a line from yourself. Please give my love to Mr. Wilson. (1)
   One of your tracts is very well translated into Russian and is propagated amoneg some believers, and highly appreciated by them.
  

With deep veneration and tender love, I remain

Your brother and friend

Leo Tolstoy.

  
  
  
   Дорогой друг и брат,
  
   Я не стану возражать на ваши возражения--это ни к чему не привело бы нас. --
   Однако недостаточно ясно высказанное в моем последнем письме я должен объяснить во избежание недоразумения. Это -- о компромиссе. Я сказал, что компромисс, неизбежный на практике, не может быть допускаем в теории. Я разумею вот что: человек никогда не достигает совершенства, но только приближается к нему. Как невозможно в действительности начертить математически прямую линию и как всякая линия есть только приближение к прямой, так и всякая степень совершенства, достигаемая человеком, есть только приближение к тому совершенству отца, путь к которому нам указал Христос. Поэтому в действительной жизни всякий поступок лучшего человека и вся его жизнь всегда будут только практическим компромиссом -- взаимодействующей между его слабостью и его стремлением к достижению совершенства. И такой компромисс на практике -- не есть грех, во необходимое условие всякой христианской жизни.
   Великая грех же есть компромисс в теории, намерение понизить идеал Христа, с целью сделать его осуществимым. И я считаю, что таким теоретическим компромиссом является допущение насилия, хотя бы даже доброжелательного, над сумасшедшим (очень трудно дать точное определение сумасшедшего). Не признавая этого компромисса, я рискую лишь жизнью своей или других людей, которые могут быть убиты сумасшедшим; но смерть придет рано или поздно, а смерть за исполнением воли божьей есть благословение, как вы сами говорите в вашей книге. Но допуская этот компромисс, я рискую поступать противно закону Христа, что хуже смерти.
   То же самое с собственностью. Как только я признаю в принципе мое право на собственность, я неизбежно буду стараться удержать ее от других, а также увеличивать ее, и потому очень далеко отклонюсь от идеала Христа.
   Только в том случав я приближусь на деле к идеалу Христа, если я смело буду исповедовать, что христианин не может иметь какую-либо собственность. Разительным примером такого отступления в теории являет стих 22 V главы Матфея о гневе, где прибавленное слово .... ("напрасно") всегда оправдывало и до сих пор оправдывает всякую нетерпимость, наказание и зло, так часто творимые так называемыми христианами. Чем больше мы будем хранить в памяти идеал прямой линии, как кратчайшего расстояния между двумя точками, тем ближе мы подойдем к проведению прямой линии в действительности. Чем чище мы сохраним идеал совершенства Христа в его недостижимости, тем ближе подойдем к нему в действительности.
   Позвольте мне не возражать на некоторые догматические разногласия в наших мнениях о смысле слов "сын божий", о личной жизни после смерти, о воскресении. Я написал большую книгу -- перевод, соединение и толкование Евангелий, -- в которой я изложил всё, что думаю по этим вопросам. Положив в то время -- десять лет тому назад -- всю силу моей души на познание этих вопросов, я теперь не могу ничего изменить, не проверив всего заново. Но различие взглядов на эти понятия представляются мне малозначительными. Я твердо верю, что если я посвящу все мои силы на исполнение воли Хозяина, так ясно выраженной в его словах и в моей совести, -- хотя бы я и не вполне верно представлял себе цели и намерения Хозяина, которому я служу, -- он меня не оставит и устроит всё к моему благу.
   Буду вам очень благодарен, если вы напишете мне хоть несколько слов. Пожалуйста, передайте мой сердечный привет г-ну Вильсону. (1)
   Один из ваших трактатов очень хорошо переведен на русский язык, распространяется среди некоторых единомышленников и очень ими ценится.
   С глубоким уважением и нежной любовью остаюсь ваш брат и друг
  

Лев Толстой.

  
  
   Печатается по машинописной копни. В России публикуется впервые. В Америке напечатано почти полностью в журнале "The Arena" 1890, XIII, декабрь, стр. 10--11. В распоряжении редакции имеется машинописный экземпляр: "Correspondence between count Leo Tolstoy, Rev. Adin Ballou and Lewis G. Wilson and V. Tcherkoff" ("Переписка между графом Львом Толстым, пасторами Адином Баллу и Льюисом Г. Вильсоном и В. Чертковым") с небольшим предисловием Л. Вильсона. Копия эта получена редакцией в 1929 г. через бостонского нотариуса Ромнея Спринга (Romney Spring), писавшего, что автографы писем Толстого к Баллу не обнаружены, но что присылаемый им экземпляр копий сделан по копиям Л. Вильсона, собравшего их в книгу, сохранившуюся у его сына Джона Генри Вильсона.
   Дата копии "21 февраля 1890" указывает день написания первоначального русского варианта, содержащего некоторые разночтения с копией рукой М. Л. Толстой (тетрадь 6, стр. 38--41). Окончательная версия письма датируется по записи в Дневнике Толстого 24 февраля (см. т. 51, стр. 22).
   Адин Баллу (Adin Ballou, 1803--1890) -- американский пастор, выступавший против рабства негров в США, проповедник "христианского непротивления", автор многих статей и брошюр о христианстве, церкви, государстве, войне и т. п.
   Толстой узнал о Баллу из письма от 21 июня нов. ст. 1889 г. единомышленника Баллу Л. Вильсона, приславшего Толстому книгу Баллу "Christian non-resistance" ("Христианское непротивление"), о которой Толстой подробно говорит в первой главе своего трактата "Царство божие внутри вас". Толстой ответил Вильсону 22 июня 1889 г. (т. 64, стр. 270--273), возражая в письме на некоторые места книги Баллу; последний, в свою очередь, в письме к Толстому от 14 января нов. ст. 1890 г. отстаивал свои взгляды. На это письмо Баллу и отвечает Толстой.
  
   (1) Льюис-Гильберт Вильсон (Lewis Gilbert Wilson, 1858--около 1921), унитарианский пастор, близкий по взглядам к Баллу; служил в Хопдэйле в 1885--1905 гг.
  
  

* 27. Н. Н. Ге (отцу). Черновое.

  
   1890 г. Февраля 24--25. Я. П.
  
   Петербург. Лиговка 31. Николаю Ге.
  
   Буду дома только второго марта.
  
  

Толстой.

  
  
   Черновик телеграммы написанный и перечеркнутый в начале рукописи N 8 "Послесловия" к "Крейцеровой сонате" (см. т. 27, стр. 637).
   Дата определяется записями в Дневнике Толстого об его поездке в Оптину пустынь и фразой в конце записи 25 февраля в том же Дневнике, сделанной в г. Одоеве: "Получил письмо от Ге" (т. 51, стр. 22--23). В начале телеграммы адрес книжного склада "Посредник".
   Ответ на недошедшее до нас письмо художника Н. Н. Ге.
  
  

28. В. Г. Черткову от февраля 1890 г.

  

* 29. В. В. Майнову.

  
   1890 г. Марта 3. Я. П.
  
   Я не отвечал вам п[отому], ч[то] в вашем письме о колонии так много--пожалуйста, не сердитесь на меня за то, что вынужден сказать вам, что думаю -- несообразностей, происходящих от совершенного непонимания того, о чем говорится, что отвечать нельзя. -- Вообще же об этом предмете я думаю так: цель человека, желающего жить по закону Христа, состоит в исполнении открытого им закона; закон же его в том, чтобы любить бога и ближнего; любовь же к богу выражается в том, чтобы поступать с другими, как мы хотим, чтобы они поступали с нами; и поэтому человек, желающий жить по закону Х[риста], будет прежде всего исполнять это, а не будет заботиться об устройстве своей жизни и других людей в колониях. Христианин будет, исполняя свой закон, стремиться всегда к самой презираемой, но нужной людям работе, и такова работа на земле; и такова же работа в городе, чистка нужников, копание могил и т. п.; но то, что он достигнет этого положения или нет, будет зависеть от тех условий, в кот[орых] он находится. -- И внешние условия жизни не только не надо искусственно устраивать, но надо всячески стараться избегать внешнего устройства, п[отому] ч[то] ничто так не убивает внутреннее, как внешнее, и ничто так не развивает лицемерие (самого страшного врага истины), лицемерие, гордость, неуважение к людям, как приписывание значения внешним формам жизни. -- Это же относится к форме общения "ты и вы", как я вам писал в прежнем письме. (1) Христианин прежде всего не должен делать различия между людьми или по крайней мере сознательно стремиться к этому, и в обращении, наименовании людей избегать внешних форм. Лучше всем говорить: ты, скотина и т. п., но всем, чем одним говорить: ты, брат; другим--ты, дурак, третьим-- вы, Г-н N или Михаи[л] Иван[ович]; а четвертым -- вы, ваше превосход[ительство] или величество. --
   Так вот простите, пожалуйста, если письмо это огорчит вас.--Советую вам побольше читать, думать, избегая поспешных решений.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
   Дата машинописной копии из АЧ.
   О Владимире Николаевиче Майнове см. т. 64, стр. 305.
   В письме от 11 января 1890 г. Майнов советовал Толстому "собрать побольше денег", организовать общину и жить в ней со своими единомышленниками и подробно описывал выгоды такой жизни. Не получив ответа, Майнов написал еще два письма такого же содержания (без дат, с почтовыми штемпелями: СПб., 29 января и 22 февраля 1890), на которые Толстой ответил настоящим письмом.
  
   (1) См. письмо Толстого к Майнову от 8 декабря 1889 г., т. 64, стр. 342--343.
  
  

30. С. Л. Толстому.

  
   1890 г. Марта. 8. Я. П.
  
   Не думай, Сережа, что я к тебе отношусь иронически, как ты пишешь. Если я пошутил с С[ашей] Кузм[инским], (1) то я только пошутил. Я стараюсь помнить и помню свою молодость, и надеюсь и даже почти уверен, что ты делаешь и делал меньше глупостей, чем я, даже относительно, т. е. пропорционально времени и условий, в к[оторых] я находился и ты находишься. Одно, что прежде меня сердило в тебе (прежде, теперь этого нет), это то, что ты, столь разумный и как бы практический в приобретении знаний научных и практических, умевший всегда пользоваться тем, что сделано прежде тебя людьми, не выдумывавший сам логарифмов и т. п. вещей, которые давно выдуманы, и знающий, куда обращаться за этими знаниями, ты в самом важном знании -- что хорошо, что дурно и потому как жить, хочешь доходить своим умом и опытом; а не пользуешься тем, что давно, несомненно и очевиднее всякой геометрической теоремы, объяснено и доказано. --
   Например, ты открыл, что непременно надо быть заняту, и ищешь себе занятия, но хорошенько не знаешь, чем именно тебе надо заниматься: банком, тюрьмами, хозяйством или уездн[ым] начальничеством. Но и это не всё: почему не музыкой, не литературой, не фабрикой, не путешествиями и т. д.? Очевидно, что положение, что надо быть заняту, не имеет никакого значения и смысла, если не решено, чем надо быть заняту. И вот это-то давным-давно решено людьми, к[оторые] занимались этими вопросами. Заняту надо быть тем (au risquИ de te deplaire, (2) должен повторить тебе то, что тобою давно по твоему мнению опровергнуто), заняту надо быть тем прежде всего в нашем привилегированном положении, чтобы слезть с шеи народа, на к[оторой] сидишь, и прежде чем делать что-либо по своему мнению полезное для этого народа, перестать утруждать его требованиями удовлетворения своих прихотей жизни, т. е. прежде всего делать то, что себе нужно. Сомнения тогда в том, что делать, не будет, и будет спокойная, радостная жизнь. Исключение из этого только тогда возможно, когда есть какое-либо исключительное призвание. Определить же то, что есть исключительное призвание, никогда не может тот, кто имеет или не имеет призвание, а другие люди, к[оторые] в случае такого призвания будут требовать того, чтобы человек отдавался своему полезному или радостному для других призванию.
   Пожалуйста, голубчик, не спорь со мною. Я не для спора пишу, а не пригодится ли тебе. А попробуй обсудить то, что я говорю, как серьезно решают уравнения, т. е. предполагая вперед, что х (а х здесь твое положение) может быть и положительною, и отрицательною величиною, и нолем. А не так, чтобы, вперед решив, что х положительная величина, придумывать такие штуки, чтобы уравнение реши[л]ось и х б[ыл] бы положительная величина. --
   Ведь ошибка в том, что мы, потомки людей и принадлежащие к кругу людей угнетателей, тиранов, хотим, не изменив своего положения, не признавая его преступность, сразу найти такое занятие, пользой которою мы бы выкупили все прошедшие и настоящие грехи. Надо раз навсегда признать свое положение, и это не трудно. А поняв это, очевидно, что, прежде чем думать о пользе, приносимой народу (людям), надо перестать участвовать в его угнетении посредством землевладения, чиновничества, торгашества и др. И остается одно: как можно меньше брать с произведения труда людей и как можно больше трудиться самому. И это правило, как оно ни надоело, боюсь, тебе, таково, что оно приложимо к самому сложному, запутанному положению, в котором мы часто находимся. Во всяком положении можно стремиться к этому и всё более и более осуществлять. Никак нельзя извне, с поверхности определить свое положение. Но непременно надо изнутри, из середины, т. е. не решать: где мне лучше служить или жить, а решать: что я такое? чем я живу? какие мои отношения к людям и какие мои права и обязанности в отношении их. Ну вот, прощай. Целую тебя.
   Смотри ж, любя прочти это письмо, так же, как я писал.
  
  
   Впервые опубликовано в книге: С. Л. Толстой, "Очерки былого", Гослитиздат, 1949, стр. 184--186. Датируется на основания почтовых штемпелей.
   Сергей Львович Толстой (1863--1947) -- старший сын Л. Н. Толстого. См. т. 63, стр. 169--170.
  
   (1) Александр Михайлович Кузминский (1845--1917), муж сестры С. А. Толстой Татьяны Андреевны, рожд. Берс. Был в то время прокурором Петербургской судебной палаты.
   (2) [рискуя тебе не понравиться,]
  
  

* 31. П. И. Бирюкову.

  
   1890 г. Марта 6--9. Я. П.
  
   Спасибо Ругину, (1) что он предложил мне написать вам. Я всегда с любовью помню вас и говорю "аминь" от всей души к тому, что он пишет. Радуюсь тому, что вы не забросили свое писанье. (2) Дедушке (3) оно понравилось. Начало злое выбросьте. Я чувствую себя виноватым, что не собираю вам матерьялов, я постараюсь это делать. Напр[имер], нынче в получаемом мною Сведенборгианском (4) прекрасном журнале читаю: "Никогда еще в мире не было столько людей, проникнутых духом христианства, несмотря на то, что каждому исповеданию может казаться, что количество его последователей уменьшается". (5) И много радостного встречаешь в этом роде. Я получаю журналы (6) "New Christianity" сведенборг[ианский], "World's Advance Thought" полуспиритический, "Religio Philosophical Journal"спиритический, "Dawn", "Sower" христианского социализма, "Open Court", посвященный примирению науки и религии, "Ethical record", посвященный нравственности-- из религиозных. Не упоминаю еще о теозофических "Lucifer" и "Theosophical Sifftings", в к[оторых] тоже есть кое-что. Некоторые из этих журналов присылаются постоянно, некоторые только несколько нумеров. Кроме этих, есть еще около десятка изданий, посвященных то вопросам всемирного мира, как "Peacemaker" и др.,--то социализму. Если у вас есть кто знающий по-английски, я пришлю. Но нет. Эта работа, к[оторую] должен я сделать с дочерьми. И постараюсь. Мне всё хочется писать много; а что даст бог, не знаю. У нас дома мир и согласие всё больше и больше и с помощью любви к богу будет всем хорошо, т. е. и вам и Маше.
  

Л. Т.

  
  
   Основание даты: написано во время пребывания И. Д. Ругина в Ясной Поляне 6--9 марта; в день написания письма Толстой читал журнал "New Christianity" (о чтении этого журнала 7 и 8 марта записано в Дневнике 9 марта, т. 51, стр. 24 и 26).
  
   (1) Об Иване Дмитриевиче Ругине см. прим. к письму N 76.
   (2) См. письмо N 5 и прим. 3 к нему.
   (3) Художнику Н. Н. Ге.
   (4) Сведенборгиане -- последователи шведского мистика Эммануила фон Сведенборга (Emmanuel von Svedenborg, 1688--1772).
   (5) В яснополянской библиотеке не сохранился номер журнала "New Christianity", читанный Толстым 7 и 8 марта, из которого он приводит настоящую фразу.
   (6) Все перечисленные далее в письме Толстого журналы, по преимуществу американские, носят религиозный характер. Некоторые из них сохранились в яснополянской библиотеке Толстого.
  
  

* 32. Л. Е. Душкину.

  
   1890 г. Марта. 15. Я. П.
  
   Долго не отвечал на ваше письмо, потому что был болен. Когда получил, многое хотелось сказать вам; теперь забыл.
   Помню одно: "иго мое благо, и бремя мое легко", -- иго, а не подушка, -- иго и бремя. Если оно вам кажется тяжелым, то только потому, что вы представляете себе, может быть, благо при полном отсутствии ига. Оно легко, но -- иго. И вы наверное узнаете это, когда проживете подольше так, как вы живете.
   А насколько я могу судить, вы живете хорошо, и помогай вам бог.
  
  
   Печатается по копии рукой В. Г. Черткова. Дата копии подтверждается записью в Дневнике Толстого 15 марта (см. т. 51, стр. 27).
   Леонтий Евсеевич Душкин (1865--1898 или 1899) -- слесарь-механик. Познакомился с Толстым в 1889 г.; несколько раз бывал у Толстого в Москве. См. т. 50, стр. 124.
   Ответ на письмо Душкина из Петербурга от 25 февраля 1890 г., в котором Душкин писал о своих сомнениях, вызванных противоречием его жизни и взглядов.
  
  

* 33. А. А. Зеленецкому.

  
   1890 г. Марта 15. Я, Д.
  
   Очень рад был получить ваше письмо и с удовольствием отвечаю на ваши вопросы.
   В тех местах, где сказано "из мертвых", говорится о сыне человеческом; где же Христос говорит о себе, он говорит "восстанет". Так, мне помнится, я подтверждал то, что Христос никогда не говорил о своем воскресении из мертвых, и, сколько помню, я объяснял все места удовлетворительно в этом смысле.
   Теперь же откровенно скажу вам, что буква, слова не интересуют меня, и я часто сожалею, что придавал ей слишком большое значение и делал, увлекаясь своими гипотезами, натяжки в толкованиях буквы. И потому во всяких ошибках и толкованиях буквы охотно соглашаюсь. Дух же учения не нуждается в толковании и не может измениться ни от каких толкований. Если бы и даже мог предстать мне вопрос о том, воскрес ли Христос или нет, я бы никак не мог заставить себя интересоваться им. Воскрес ли он или нет, от этого не могут измениться мои обязанности перед Отцом; даже и то, воскресну ли я (если бы можно было серьезно задать себе такой вопрос), не может иметь для меня ни малейшего значения, п[отому] ч[то], если мне суждено воскреснуть, то то, что я знаю или не знаю этого, не может изменить того, что должно быть.
   Изменить мое состояние может только направление моей жизни, то, в чем я полагаю благо; благо же в исполнении воли Отца, и потому во всяком случае мне нужно и важно знать только одно: в чем относительно меня воля Отца. И вот это-то с поразительной ясностью выражено Христом в слове и Отцом в наших сердцах; и вот это было заглушено метафизически-богословскими толкованиями, и вот эти наросты мне так хотелось счистить, что, может быть, я погрешил где против формальной правды, погрешил невольно.
   Это один вопрос.
   Другой ваш вопрос: "что мне делать на моей должности?" Могу ответить только самым общим, а вместе и самым точным ответом: исполнять волю Отца, выраженную в Евангелии. Не изменять рассудочно своего положения внешнего, а всеми силами разжигать в себе свет истинного разумения, и в свет этом действовать. Действовать в тех условиях, в которых находишься, пока это возможно, не противоречит совести. Не выходить из службы, а на службе служить прежде богу, а потом начальству, и ждать того, чтобы выгнали, если это нужно, не желая и не боясь этого.
  
  
   Печатается по рукописной копии с поправками рукой В. Г. Черткова. Дата копии подтверждается записью в Дневнике Толстого 15 марта (см. т. 51, стр. 27).
  
   Алексей Алексеевич Зеленецкий -- кандидат Петербургской духовной академии, помощник смотрителя духовного училища в г. Бугуруслане; обратился к Толстому с письмом (без даты), в котором писал о своем впечатлении от чтения книги Толстого "В чем моя вера?".
  
  

34. В. С. Соловьеву и Э. М. Диллону (E. J. Dillon).

  
   1890 г. Марта 15. Я. П.
  
   Очень благодарю вас, Владимир Сергеевич и г-н Диллон, за то, что вы предлагаете мне и даете случай участвовать в добром деле.
   Я всей душой буду рад участвовать в этом деле и вперед знаю, что если вы, В[ладимир] С[ергеевич], выразите то, что вы думаете об этом предмете, то вы выразите и мои мысли и чувства, потому что основа нашего отвращения от мер угнетения еврейской национальности одна и та же -- сознание братской связи со всеми народами и тем более с евреями, среди которых родился Христос и которые так много страдали и страдают от языческого невежества так называемых христиан. -- Вам это естественно написать, потому что вы знаете, что именно угрожает евреям и что говорят об этом. Я же не могу себе приказать писать на заданную тему, а побуждения -- нет.
   Помогай вам бог в добром деле.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
  
   Печатается по копии рукой И. И. Горбунова-Посадова. Полностью опубликовано в "Литературном наследстве", 37--38, М. 1939, стр. 270. Дата копии, поставленная В. Г. Чертковым, подтверждается записью в Дневнике Толстого того же числа (см. т. 51, стр. 27).
  
   Владимир Сергеевич Соловьев (1853--1900) -- философ-идеалист, поэт и публицист.
   Эмилий Михайлович Диллон (E. J. Dillon, 1854--1933) -- англичанин, доктор восточных языков и литературы. В 1884 г. был профессором сравнительного языкознания в Харькове. Переводчик Толстого и автор ряда статей о нем. С Толстым лично познакомился в 1890 г., посетив Ясную Поляну 13--15 декабря.
   Ответ на письмо без даты, которое было написано В. С. Соловьевым и подписано им и Диллоном, опубликован в "Литературном наследстве", N 37--38, стр. 269--270. Авторы письма просили Толстого написать протест или подписать коллективный протест против готовящихся новых правил для евреев, живущих в России. Протест был составлен В. С. Соловьевым (см. письмо N 86). Толстой подписал этот протест первым. Опубликование текста протеста было запрещено.
  
  

35. С. Л. Толстому.

  
   1890 г. Марта 15. Я. П.
  
   Открываю твое письмо со страхом, но в середине чтения его стал плакать от самого радостного чувства, и теперь пишу и плачу. Помогай тебе бог.
  

Л. Т.

  
   На конверте: Петербург, Сергею Львовичу Толстому.
  
   Впервые опубликовано в книге: С. Л. Толстой, "Очерки былого", 1949, стр. 187. Дата определяется почтовым штемпелем и записью в Дневнике Толстого 15 марта (см. т. 51, стр. 27).
   Ответ на письмо С. Л. Толстого из Петербурга, без даты, напечатанной в "Очерках былого", стр. 186--187.
  
  

* 36. Д. А. Хилкову.

  
   1890 г. Марта 15. Я. П.
  
   Спасибо, что написали именно о всем том, что мне хотелось знать. Собирался написать вам длинное письмо, но заболел и накопилось столько дел, что не успею теперь. Ге проехал и не мог заехать. Картина его прекрасна. (1) Маленькую статейку Балу посылаю. (2) Пожалуйста приезжайте в мае. (3) Если мне нельзя будет быть дома, я напишу. Какие именно книги желательно послать Л[юбичу].
  

Л. Т.

  
  
   На обратной стороне открытки: Курско-Киевской железн. дороги. Новоселки. Дмитрию Александровичу Хилкову.
  
   Дата определяется почтовым штемпелем и записью в Дневнике Толстого. 15 марта (см. т. 51, стр. 27).
   Письмо Хилкова, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
  
   (1) Картина Н. Н. Ге "Что есть истина?".
   (2) Статья эта, по-видимому, не была послана. См. письмо N 54.
   (3) Хилков был у Толстого с 11 по 13 мая.
  
  

37. В. Г. Черткову от 15 марта 1890 г.

38. А. С. Суворину.

  
   1890 г. Марта 18. Я. П.
  
   Милостивый Государь,
  
   Очень меня обяжете, если напечатаете в вашей газете прилагаемую заметку.
   Получая много писем, заключающих ответы на будто бы предложенные мною 36 вопросов, во избежание недоразумений считаю нужным заявить, что приписываемые мне эти вопросы составлены не мною.
  

Лев Толстой.

  
   18-го марта 1890 г.
  
   Тула. Ясная Поляна.
  
  
   Отрывок (второй абзац) впервые опубликован в газете "Новое время" 1890, N 5050 от 21 марта, стр. 2; полностью напечатано в книге "Письма русских писателей к А. С. Суворину", Л. 1927, стр. 181.
   Алексей Сергеевич Суворин (1834--1912) -- публицист, писатель и редактор-издатель реакционной петербургской газеты "Новое время"; владелец книжных магазинов и издательской фирмы. См. о нем т. 61.
   Непосредственным поводом к написанию настоящего письма послужило письмо В. М. Грибовского (о нем см. прим. к письму N 176) по поводу распространявшихся в Петербурге "Вопросов к русским девушкам", приписываемых Толстому. На четвертой, чистой, странице письма Грибовского от 11 марта 1890 г. набросан рукой Т. Л. Толстой, под диктовку и с исправлениями Толстого, черновик письма, почти полностью совпадающий с окончательным текстом.
   Такого же содержания письмо Толстого было послано В. М. Соболевскому в газету "Русские ведомости", но напечатано оно в этой газете не было.
   Вопросы, упоминаемые в письме Толстого, входили в анкету, составленную Т. А. Кузминской (см. прим. к письму N 209). Передаваемая сначала кругу знакомых семьи Кузминских, анкета эта вскоре широко распространилась среди лиц вовсе незнакомых и разрослась с 36 вопросов до 49 и более.
  
  

* 39. В. Н. Возницыной.

  
   1890 г. Марта 20? Я. П.
  
   Очень желал бы суметь высказать то, что вы предлагаете мне, и занят этим последнее время. (1) Ваше письмо подтвердило мне потребность этого.
  

Лев Толстой.

  
  
   На конверте: Поварская, Борисоглебский пер., д. Ильинского, Варваре Николаевне Вознипыной.
  
   Дата определяется почтовым штемпелей на конверте: "Тула 22 марта 1890", сопоставленным с записью в Дневнике Толстого 20 марта: "Вечером писал письма.... все ответил" (см. т. 51, стр. 30).
   Варвара Николаевна Возницына -- в 1890 г. надзирательница Первой московской женской гимназии; обратилась к Толстому с письмом (из Москвы) от 12 марта 1890 г., в котором писала о своем впечатлении от чтения "Крейперовой сонаты". "Написав для нас этот рассказ, -- говорила она, -- укажите нам ответ в конце его".
  
   (1) Толстой писал "Послесловие" к "Крейцеровой сонате".
  
  

* 40. Н. Н. Ге (сыну).

  
   1890 г. Марта 20. Я. П.
  
   Нет, милый друг Колечка, вы не правы: не в том, что вы говорите; а в том, как вы говорите.
   Что хотите, как хотите, а одно только нужно богу, одно нужно людям и мне самому -- это то, чтобы во мне было сердце чистое от осуждения, презрения, раздражения, насмешки, вражды к людям. И чорт ее побери всю работу, если она отдалит меня от людей сердцем, а не приблизит к ним, лучше, как буддист, пойти побираться с кубышкой. Но мне не пишется это вам, потому что, как вы мне говорите, так я говорю вам, -- вы всё это лучше меня знаете. И знаете, что у вас недоброе чувство к Черткову, а это нехорошо, и вам больно. Да, надо, чтобы была правда. Это важнее всего. И бог это знает и поставил нас в такие условия, что от правды не уйдешь: не уйдешь от физических и еще меньше от нравственных страданий, не уйдешь от смерти. И все мы в этой правде, и Чертков в ней, и нельзя ни про кого сказать: он во лжи. А сказать, что во лжи он, так это всё равно, что сказать, что человек в дерме, и потому отбросить его. В дерме он, так тем больше надо жалеть и очистить его; любить он этого не может, так, как и все мы. Вы пишете: где двое и трое во имя мое, там жизнь только. Жизнь и у того, кто 25 лет сидит в крепости или стоит на столбу один.
   Но это все ни то, ни сё, а хочу я сказать вам главное вот что: живой человек тот, который идет вперед, туда, где освещено его впереди его двигающимся фонарем, и который никогда не доходит до конца освещенного места, а освещенное место идет впереди его. И это жизнь. И другой нет; и только при такой жизни нет смерти, потому что фонарь освещает туда, и туда и уходишь за ним так же спокойно, как и во всё продолжение жизни. Если же человек заслонит фонарь или станет им освещать вокруг себя или назади, а не впереди и перестанет итти, то будет остановка жизни.
   Ну вот, простите, друг, примите с той любовью, с какой я пишу. Я боюсь, что, достигнув того, что вам так долго показывал фонарь, вы перестали его нести перед собой. Помилуй бог. Ведь это вечный обман: нам всё хочется, так же, как хочется сделать что-то внешнее, дело совершить, также хочется найти наилучшее положение и стать в него; а также, как совершить нельзя, да и не нужно никакого дела, а нужно только свои силы прилагать наилучшим образом к вечному божьему делу, также и положения ни лучшего, ни худшего никакого не может быть, а всякое положение есть только известное в известное время последствие моего отношения к божьему делу, и положения нет и не может быть одного постоянного, а оно текучее, и ваше положение теперешнее есть один момент ни более ни менее законный, чем тот, когда вы жили в Твери, и непременно сменится другим положением. Смотрите, голубчик, не сердитесь и не выпалите в меня, гак в Черткова, а напротив, с Ч[ертковым] поладьте. А то больно. Целую вас.
  

Л. Т.

  
   Слышал, что "Что есть истина" сняли с выставки. Правда ли? Я порадовался. Признак значения. А мира не может быть между Христом и миром. Целуйте отца, мать, (1) жену, детей. На-днях был Файнерман из общины Алехина. (2) Все очень хорошо живут.
  
  
   Печатается по копии рукой М. Л. Толстой. Дата, взятая с находящегося в АЧ копировального листа, подтверждается упоминанием письма под той же датой в Списке В. Г. Черткова.
   Ответ на несохранившееся письмо Н. Н. Ге (сына).
  
   (1) Анна Петровна Ге, рожд. Забелло (1832--1891).
   (2) Община Шевелево в Дорогобужском уезде Смоленской губ., основанная Аркадием Васильевичем Алехиным в 1889 г.
  
  

41. А. В. Дольнеру.

  
   1890 г. Марта 20. Я. П.
  
   Ведь дело в том, что выгодно ли, невыгодно для внешнего успеха дела любовное (ненасильственное) обращение с учениками, вы не можете обращаться иначе. Одно, что можно сказать наверное, это то, что добро будит добро в сердцах людей и наверное производит это действие, хотя оно и не видно.
   Одна такая драма, что вы уйдете от учеников, заплачете (если они узнают), одна такая драма (драмы такие бывали и со мной, и с Ф[айнерманом], когда он учил в Ясн[ой] Пол[яне], (2) и на-днях была с дочерью Т[аней], которая учит) -- одна такая драма оставит в сердцах учеников большие, более важные следы, чем сотни уроков.
   Если же вы спросите меня: практически возможно ли вести дело так, как вы повели, то скажу, что думаю -- да, возможно.
   Помогай вам бог.
  
  
   Печатается по неполной рукописной копии. Впервые опубликовано в сборнике "Летописи", 12, стр. 37. Дата копии.
   Анатолий Владиславович Дольнер (1867--1896) -- художник. См. т. 64, стр. 256 и т. 66.
   Ответ на недатированное письмо Дольнера из Воронежской губ., в котором Дольнер писал о своих занятиях в школе и затруднениях, которые он встречал как учитель, не прибегая к методу "дисциплинарного насилия".
  
   (1) Толстой занимался школьным делом в Ясной Поляне в 1849 г., в 1859-1862 и в 1871--1872 гг.
   (2) И. Б. Файнерман преподавал в земской школе в Ясной Поляне в 1885--1887 гг.
  
  

42. Неизвестному.

  
   1890 г. Марта 20. Я. П.
  
   Жизнь ваша, судя по вашему письму и по тому, как я помню вас, очень хорошая. Не тяготитесь ею, а благодарите за нее бога. Можно сомневаться о том, полезно или нет чтение рабочему народу, но когда приходят просить почитать и вы даете Достоевского вместо Гуака, (1) которого бы они читали, нет места сомнению. То-то и хорошо в вашей жизни. Помогай вам бог.
   Книг не знаю, каких вам нужно. Напишите список того, что бы желали иметь, и, может быть, я найду или достану.
  
  
   Печатается по рукописной копии. Впервые опубликовано в сборнике "Летописи", 12, стр. 38. Дата копии.
   Письмо и адресат, вызвавшие ответ Толстого, неизвестны.
  
   (1) Лубочная повесть "Гуак, или непреоборимая верность". Многократно издавалась книгопродавцами Т. А. Губановым, Е. И. Коноваловой и К, А. Д. Сазоновым, И. Д. Сытиным и др.
  
  

43. Неизвестному.

  
   1890 г. Марта 20. Я. П.
  
   Ответы на занимающие вас вопросы я ответил сам себе и изложил, как умел, в книге: "В чем моя вера?" и "Исследование Евангелия". Книги эти запрещены, но полагаю, что их не трудно достать в Петербурге. Боюсь, что книги эти скандализируют вас, но что же делать. Я ничего иного не могу думать, следовательно и говорить.
  
  
   Печатается по рукописной копии. Впервые опубликовано в сборнике "Летописи", 12, стр. 40. Дата копии.
   Письмо и адресат, вызвавшие ответ Толстого, неизвестны.
  

44. Неизвестному.

  
  
   1890 г. Марта 20. Я. П.
  
   Получил оба ваши письма и должен огорчить вас тем, что ничего не могу сделать для вас. Пожалуйста, не сердитесь на меня за это и постарайтесь устроить свою судьбу без внешней помощи. Не рассчитывайте на нее. Она всегда не нужна и полезна бывает только на короткое время. Пожалуйста, не сердитесь на меня, я не могу.
  
  
   Печатается по рукописной копии. Впервые опубликовано в сборнике "Летописи", 12, стр. 39. Дата копии.
   На какие письма отвечает Толстой, неизвестно.
  

45. М. А. Новоселову и В. В. Рахманову.

  
   1899 г. Марта 20? Я. П.
  
   На-днях б[ыл] Файерман и рассказывал мне про Алехинских и про вас, милые друзья Мих[аил] Александрович] и Влад[имир] Васильевич. Пишу же главное и обращаюсь к Новоселову.
   Он рассказывал мне, что вам тяжело стало ваше положение в общине, в особенности п[отому], ч[то] вы воображаемый хозяин, (1) и к вам, как к таковому, обращаются. Я подумал поэтому следующее: Отказаться от собственности и от того, что она дает, удобства, прихоти и обеспечение жизни, это один шаг, по странному заблуждению кажущийся ужасно трудным людям мирским, но в сущности -- шаг этот не очень труден бывает, п[отому] ч[то], когда поднимаешь эту тяжесть, на другую сторону весов кладется незаметно тяжелая гиря тщеславия, славы перед людьми. "Вот посмотрите, я что говорю, то и делаю". Но за этим шагом идет следующий, предстоит поднять следующую тяжесть -- отречение от славы людской. Тут уж мирского нечего положить на другую сторону коромысла, и потому является то, что то, что мирскими людьми считается далеко не столь трудным, как первое, оказывается гораздо труднее. Ну, вы хозяин земли, вы перед людьми землевладелец, вы отстаиваете свои интересы; ну и пускай. Если у вас есть то, что надо положить тут на весы (а у вас оно есть), именно любовь к богу, к добру, желание служить ему, то и кладите на весы и смотрите, что перевесит. Вы ведь знаете и бог знает, зачем вы покупали землю и жили, как живете, и если это делано для служения богу, то уж никак то, что будут думать и говорить про вас, не может это расстроить.
   Хорошо сказано: и блаженны вы, когда поносят вас. Да, только тогда вы найдете в своей душе, а не найдете, то выработаете, ту силу, для к[оторой] не нужно ни личных радостей, ни славы людской.
  
   Помогай вам бог. Пишите.
  

Л. Толстой.

  
  
   Впервые опубликовано с неверной датой "1899" в журнале "Новый путь" 1903, 2, стр. 153--154. Дата определяется следующими данными. Письмо написано вскоре после посещения Ясной Поляны Файнерманом 14 марта 1890 г., но не ранее 17 марта, так как в этот день Толстой отмечает в Дневнике о своем намерении написать настоящее письмо. Возможно, что оно написано 20 марта, когда Толстой сделал запись об ответе в этот день на все письма (см. т. 51, стр. 30).
   Михаил Александрович Новоселов (р. 1864). См. о нем в т. 63, стр. 391.
  
   (1) М. А. Новоселов купил землю для общины на свои деньги и был официальным собственником ее, так как община формально не была утверждена.
  
  

46. А. Д. Погодину.

  
   1890 г. Марта 20. Я. П.
  
   Александр Дмитриевич!
  
   Я долго не отвечал на ваше письмо, п[отому] ч[то] был болен.-- Вы рассказываете мне свою жизнь и спрашиваете совета; я буду говорить, что думаю, вы не обижайтесь. Вы страдаете знакомым мне очень и тяжелым недугом -- нелюбовью, холодностью, враждебностью к людям, и к самым близким -- к тем именно, с которыми у вас самые частые сношения.
   -- "Я со всеми могу ужиться, только не с своим отцом, матерью, женою, братом, сыном... Бывают люди дурные, с пороками, самоуверенные, лживые, бессовестные, жестокие, непонимающие; но такого или такой, как мой отец, мать, жена и пр., нет другого на свете..."
   Это самое обычное суждение людей, страдающих холодностью к людям. Трение, неизбежное с одним человеком, вызывает вместо холодности -- ненависть; и ненависть, вражда к одному человеку, заражает всю душу так, что Калигула, желавший срубить голову всему человечеству, (1) не злее и потому не более страдает, как и тот человек, который ненавидит только одного человека.
   Холодность же к людям, на которой вырастает ненависть, происходит от ложного взгляда на жизнь, на свое значение в ней: Если смотреть так, что жизнь дана мне для удовольствия, то люди будут мешать мне, и я буду ненавидеть их; если же смотреть на жизнь так, что она дана мне за тем, чтобы исполнить волю Того, кто дал мне эту жизнь (воля же его в том, чтобы жить не для своего удовольствия, а для блага других), то будет совсем другое отношение к людям.
   Если усвоить себе этот взгляд, то скоро увидишь, что главное препятствие исполнения воли Отца и служения людям -- во враждебности, и начнешь подавлять в себе эту враждебность во всех ее проявлениях: в осуждении, в насмешке, в требовательности; и в особенности станешь подавлять ее по отношению самых близких людей, -- тех, с которыми в более частых сношениях. Сначала будешь подавлять внешним образом, но потом станешь подавлять внутренне: не только не будешь делать упреков, не только заглаза не будешь осуждать, но в душе сам с собой сначала не будешь позволять себе думать дурно, а потом выучишься видеть хорошее (во всех оно есть), и сейчас же почувствуешь награду не в одних отношениях с этим лицом, а просто почувствуешь во всем удесятеренную радость жизни.
   Я прочел и обдумал ваше письмо очень внимательно, сделайте то же и с моим. Я пишу то, к чему пришел после внимательного обсуждения.
  
  
   Печатается по рукописной копии. На копии надпись В. Г. Черткова: "Проверено по оригиналу. В. Ч.". Впервые опубликовано в сборнике "Летописи", 12, стр. 41--42. Дата копии.
   Ответ на несохранившееся письмо Александра Дмитриевича Погодина из Петербурга.
  
   (1) По преданию, римский император Калигула (Гай-Цезарь Германии, 12--41) выразил сожаление, что римский народ не обладает одной головой, которую можно бы было отрубить сразу.
  
  

*47. С. Т. Семенову.

  
   1890 г. Марта 20. Я. П.
  
   Хорошее письмо ваше получил, дорогой Сергей Терентьич.
   Всегда с радостью получаю известия о вас. Помогай вам бог продолжать с женою те же отношения. Страшная сила -- любовь, только часто бывает, что мы не видим силы ее действия. От этого мы и редко пользуемся этим орудием, а употребляем обратное ей, последствия кот[орого] всегда сейчас видны. Любовью нельзя заставить человека сейчас, завтра, через месяц, через год даже, заставить человека делать то, что я хочу, но можно, в наверное, изменить всего человека так, что он будет делать лучше, чем то, чего я хочу, он будет делать то, чего бог хочет. --
   Другое важное дело в вашем письме, это ваше желание и надежда прожить без прибавочных средств через писанье. Держитесь этого и ничего не загадывайте. Придет нужда, суму наденете, или же прежде попросите ради Христа у того, у кого есть. -- Совершенно ложное мнение: дай бог подать, не дай бог взять. Одно не лучше и не хуже другого. -- Если же сравнивать, что лучше: просить у людей и докучать им, когда истинная нужда, или ни у кого не просить, никому не докучать и еще подавать другим, обеспечив свое состояние нехристианским путем: службой, кабаком, ростовщичеством и вообще делом, к[оторое] сам считаешь не добрым.
   На Черткова не пеняйте. Он наверное любит вас. (1)
   Ну прощайте, помогай вам бог. Пишите.
  

Л. Толстой.

  
  
   Дата машинописной копии.
   Сергей Терентьевич Семенов (1868--1922) -- писатель из крестьян. См. т. 64, стр. 67.
   Ответ на письмо Семенова от 3 марта 1890 г. (из деревни Андреевской, Волоколамского (уезда).
  
   (1) Семенов писал о своих недоразумениях с В. Г. Чертковым по вопросам литературного гонорара.
  
  

* 48. Д. П. Горбунову-Посадову.

  
   1890 г. Марта 20. Я. П.
  
   Ну, милый друг Иван Иван[ович], если письмо будет коротко и нескладно, не взыщите. Запустил от болезни переписку и нынче ответил кучу писем и все раньше вашего полученные, так что ваше последнее. Соловьеву я писал. Вы пишете так хорошо и верно, что только списать бы из вашего письма и было бы то, чего они желают. Тоже и послесловие [к] Кр[ейцровой] С[онте]. Моя работа не подвигается, хотя отложил все ругие. Во 1) нездоров всё, а 2) нельзя об этом говорить кое-как. Тут невольно возник[ло] для меня важное и новое соображение, а именно о том, что христианское учение не определяет форм жизни, а только во всех отношениях человека указывает идеал, направление; то же и о половом вопросе. -- Люди же не христианского духа хотят определений форм. Для них выдумали церковный брак, не имеющий в себе ничего христианского. А в половых сношениях, как и в других: насилия, гнева, нельзя и не должно спускать идеала, кривить его. А это сделали церковники по отношению к браку. -- Другое соображение то, что вследствие этого непонимания духа христианства обыкновенно делят людей на христиан и не христиан. Самое грубое деление состоит в том, чтобы крещеного только считать христианином, но деление, хотя и менее грубое -- человека, на основании учения Хр[иста] живущего чистой семейной жизнью, не убийцу и т. п., называть христианином, в противуположность живущих иначе, также не верно. В христианстве нет черты, отделяющей христианина от нехристианина; есть свет, идеал--Христос, и есть мрак, животное (1) и движение во имя Христа, к Христу на этом пути. И все мы где-нибудь идем на этом пути. Так вот по отношению полов идеал целомудрие, полное, совершеннее. Человек, служащий богу, так же мало может желать напиться, как и жениться, но на пути к целомудрию есть разные стадии. И одно можно сказать для тех, к[оторые] хотят ответа: что ж, жениться или нет? это то, что если вы не видите идеала целомудрия, не чувствуете потребность отдаться ему, то идите к целомудрию, сами не зная того, нецеломудренным путем брака. Как не могу я, будучи высок ростом и видя перед собой колокольню, указать ее идущему подле меня невысокому человеку, не видящему ее, как направление пути, а я должен указать ему какую-либо другую веху на том же пути. Такая веха есть брак честный, для тех, которые не видят идеала целомудрия. Но это могу указывать я, вы, но Хр[истос] ничего иного не указывал и не мог указывать, как целомудрие.
   Целую вас, Чертковых. Здоровье мое получше. --
  

Л. Толстой.

  
   На конверте: Петербург. Лиговка, 31. Ивану Ивановичу Горбунову.
  
  
   Отрывки под заглавием "Деление" и "Жениться или нет" напечатаны с большими искажениями в "Спелых колосьях", 2 и 3, стр. 69 и 165--166. Дата установлена сопоставлением почтового штемпеля отправления: "Тула. 22 марта 1890" и второй фразы письма--со словами в Дневнике Толстого 20 карта: "Вечером писал письма, написал их 9 -- все ответил" (см. т. 51, стр. 30).
   Иван Иванович Горбунов-Посадов (1864--1940). См. т. 64, стр. 188.
   В письме от 13 марта из Петербурга Горбунов горячо поддерживал просьбу В. С. Соловьева и Э. Диллона о том, чтобы Толстой написал о еврейском вопросе. См. письмо N 34. Горбунов писал также, что "ждет "Послесловия" к "Крейцеровой сонате".
  
   (1) Далее зачеркнуто: дьявол
  
  

49. С. А. Толстой от 20 марта 1890 г.

  
  

* 50. Н. Н. Ге (сыну).

  
   1890 г. Марта 22. Я. П.
  
   Я писал вам в дурном, слабом состоянии духа и потому и что написал, то неясно, и не досказал главного, к чему вел. Вел я к тому, что для того, чтобы жить, надо непременно идти вперед в таком деле, которому нет конца и в совершении которого нет помехи. И такое дело есть только одно: совершенство в любви. Работа же, известное положение, есть только в известном случае последствие любви. Работа и известное низкое экономическое положение есть последствие и потому проверка истинной любви. Отсутствие работы и высокое обеспеченное экономическое положение обличают неискренность, и неправдивость, и слабость человека и потому имеют значение отрицательное; но положительного не имеют никакого значения, латрея (1) -- идолопоклонство, будет идолопоклонство работы. Опасное дело и самое обычное. Молитва, следствие стремления обращения к богу, самое законное действие, ставится целью, и является богослужение, убивающее нравственную жизнь; милосердие, помощь ближнему, как следствие любви к богу -- самое законное действие, становится целью, и является филантропизм. Бедность, нищета, отсутствие собственности, как последствие непротивления насилием и отречения от обеспечения, -- самое законное состояние, ставится условием, целью, и является формальная бедность буддистов, монахов. То же и с работой. Если она, последствие отречения от обеспеченности и желания служить другим, ставится целью, -- она непременно приведет к заблуждению.
   Главное же, главное, душа в душу говорю вам, милый друг: единственная цель бесконечная, радостная, всегда достижимая и достойная сил, данных нам, это увеличение любви. Увеличение же любви достигается одним определенным усилием: очищением своей души от всего личного, похотливого, враждебного. "Душа человека христианка", (2) т. е. ей не только свойственно, но сущность ее есть любовь, и потому, чтобы усилить, увеличить любовь, надо только очищать, шлифовать ее, как стекло, собирающее лучи. Насколько будет шлифованнее и чище, настолько будет сильнее пропускать и изливать свет и тепло любви. И этому делу нет конца, нет препятствий, нет пределов радости и нет ничего доброго, того, что должен человек сделать, что бы не входило частью в это дело, т. е. в дело очищения души, и, вследствие того, увеличения любви. Вы это знаете, милый друг, знаете эту радость, потому что шли по этому пути и теперь, вероятно, идете в глубине своего сознания. Я же, чем ближе подхожу к плотской смерти, тем яснее это вижу и познаю не одним созерцательным, но и действительным опытным путем: учусь не только к присутствующим, живым людям, но и к отсутствующим, к животным, к умершим подавлять в себе всякий оттенок презрения, насмешки, раздражительности, не только враждебности; и удивительно: по мере достижения получаешь и награду в ясности мысли, жизнерадостности, плодотворности и скорости работы. В этом деле, вы, верно, знаете это, нелюбовь к одному человеку парализует силы жизни, точно так же, как нелюбовь, ненависть ко всему роду человеческому. Стекло замутнится и не пропускает света от одной капли грязи, так же, как и от бочки. Пишите, пожалуйста.
  

Л. Т.

  
  
   Печатается по копии рукой М. Л. Толстой. Впервые опубликовано с небольшими пропусками и искажениями в ПТСО, стр. 82--83. Дата копии.
  
   (1) [служба, служение]
   (2) Слова эти принадлежат карфагенскому богослову Тертуллиану.
  
  

51. Н. П. Вагнеру.

  
   1890 г. Марта 25. Я. П.
  
   Истинно уважаемый и любимый Николай Петрович. * Письмо ваше вызвало те самые чувства, к[оторые] вы им, вероятно, и хотели вызвать, чувства сожаления, раскаяния почти, грусти в том, что я огорчил, хотя и нечаянно, человека, к[оторого] дюблю и уважаю, и главное, любви и благодарности к вам за ваше любовное отношение к человеку, сделавшему вам больно. Пожалуйста, прежде всего простите меня, а потом уже выслушайте. В мое оправданье скажу следующее: 1) что эта комедия давно была мною написана начерно и заброшена; явилась же она на свет божий нечаянно: дочери попросили ее играть, я стал поправлять, никак не думая, что она пойдет дальше нашего дома, а кончилось тем, что она распространилась. Это оправдание слабое, но все-таки оправдание: если бы я прямо задумал ее для печати, очень может быть, что я такою не издал ее. 2) О вас и о Бутлерове (1) я никогда не думал, пиша комедию. Про Бутлерова всё, что я знал, внушало мне уважение к нему, к вам, я уже говорил вам, какие я имею чувства. Профессор же является как олицетворение того беспрестанно встречающегося и комического противоречия: исповедание строгих научных приемов и самых фантастических построений и утверждений. 3) И главное мое с годами всё усиливающееся отвращение, от которого я не отрекаюсь, ко всяким суевериям, к к[оторым] я причисляю спиритизм. Чем больше я вглядываюсь в жизнь людей, тем больше я убеждаюсь, что главное препятствие для осуществления, или, скорее, задержка -- в суевериях различных, прирастающих с разных сторон к истинному учению и мешающие ему проникать в души людей. Суеверия это те ложки дегтю, губящие бочки меду, и их нельзя не ненавидеть или, по крайней мере, не смеяться над ними. Недавно я был в Оптиной пустыни и видел там людей, горящих искренней любовью к богу и людям и, рядом с этим, считающих необходимым по нескольку часов каждый день стоять в церкви, причащаться, благословлять и благословляться и потому парализующих в себе деятельную силу любви. Не могу я не ненавидеть этих суеверий. Я вижу, как эти суеверия для одних подменяют сущность формой, для других служат орудием разъединения, третьих отталкивают от учения истины. То же со всяким суеверием, со всякой ложкой дегтю. -- И это потому, что истина обща, всемирна, всечеловечна, суеверия же эгоистичны. Суеверия -- это известные формы, приятные, удобные для известных лиц в известном положении. Как только человек в ином положении, суеверия других его отталкивают, а его суеверия их отталкивают. Таковы, по моему мнению, суеверия всех церквей и таковы же -- спиритизма. Мне кажется, что людям, преданным известного рода частным учениям, надо бы выучиться отделять общую всем истину от того, что они только, известные люди, считают за истину. Если бы это было так, если бы они не считали того, что причащение, или происхождение св. духа, или существование духов суть такие же несомненные истины, как и закон смирения, нестяжания, чистоты любви, если бы они свою ложку дегтю разводили бы в особенной посудинке, не заражая всю бочку, то можно было бы не ненавидеть этих частных учений. Тогда бы можно было сходиться теми огромными сторонами, кот[орые] общи у всех людей, и не прикасаться теми сторонами, к[оторые] так разнообразно прихотливо изогнуты у стольких различных исповеданий. -- Думал же я это особенно живо, когда читал или слышал про вашу глубоко сочувственную мне деятельность во имя того принципа человечности, о кот[ором] вы упоминаете в вашем письме. Эти же чувства испытываю я беспрестанно, получая в последнее время из Америки очень много спиритических "зданий и журналов, из кот[орых] многие, напр. World's Advance Thought, самого высокого христианского настроения.
   Вот вам моя исповедь; пожалуйста, еще раз простите меня, если я, излагая ее, где-нибудь слишком резко выразился. Я скажу, как дети: простите, это в первый и последний раз, последний раз п[отому], ч[то], раз высказавшись, я уже не буду никогда впредь говорить с вами о спиритизме, а если вы не лишите меня своей дружбы и общения, буду общаться с вами теми сторонами, к[оторые] у нас согласны. -- Мне кажется, что это можно, и надеюсь, что то обстоятельство, которое вызвало эту переписку, будет не орудием разъединения, а, напротив, сближения между нами. --
   Уважающий и любящий вас
  

Л. Толстой.

  
   Если я неверно ставлю отчество, то простите. В городе бы я узнал, а в деревне негде.
  
  
   На конверте: Петербург. Университет. Профессору Николаю Петровичу Вагнеру.
  
  
  
   Впервые с цензурными пропусками опубликовано в "Известиях Общества Толстовского музея" 1911, N 2, стр. 2--4. Дата определяется записью в Дневнике Толстого 25 марта (см. т. 51, стр. 31).
   Николай Петрович Вагнер (1829--1907) -- профессор зоологии Петербургского университета, с 1898г. член Академии наук, писатель-беллетрист, печатавшийся под псевдонимом "Кот-Мурлыка", сторонник спиритизма. О нем подробнее см. в т. 61.
   Ответ на письмо Вагнера от 13 марта 1890 г. из Петербурга, написанное после прослушания им комедии Толстого "Плоды просвещения" в заседании Русского литературного общества. Вагнер упрекал Толстого в том, что Толстой, осмеивая спиритизм, "глумился" и над ним, Вагнером, и его "покойным другом" А. М. Бутлеровым; говорил, что Толстой в этом произведении унизил себя до "пасквиля на профессоров и ученых".
  
   (1) Александр Михайлович Бутлеров (1828--1886), великий русский химик, академик, профессор Петербургского университета, в общих философских вопросах -- идеалист и сторонник спиритизма.
   (2) Толстой пробыл в Оптиной пустыне 27 и 28 февраля 1890 г. См. записи в его Дневнике за эти дни (т. 51, стр. 23--24).
   (3) Слова: частным учениям написаны вместо зачеркнутого: суевериям.
  
  

52. С. А. Толстой от 27 марта 1890 г.

  
  

53. Л. Е. Оболенскому.

  
   1890 г. Марта 29--31? Я. П.
  
   Я получил ваше письмо, Леонид Егорович, и меня очень огорчило то раздражение против моего рассказа, кот[орое] я нашел в нем. Мне кажется, что причина этого та, что там сказано, что неправильность и потому бедственность половых отношений происходит от того взгляда, общего людям нашего мира, что половые отношения есть предмет наслаждения, удовольствия, и что потому для мужчины женщина, и, надо бы прибавить, для женщины мужчина, есть орудие наслаждения, и что освобождение от неправильности и бедственности половых сношений будет тогда, когда люди перестанут так смотреть на это. Так думает Позднышев, пострадав от этого разделяемого им со (1) всеми взгляда. При этом прибавлено, что внешнее умственное образование женщин, получаемое на курсах, не может достигнуть этой цели, как многие склонны думать, п[отому] ч[то] никакое самое высокое научное образование не может изменить взгляда на этот предмет, так как и не задается этой целью. Мне кажется, что я не ошибаюсь в этом.
   И потому мне кажется, что вы неправы в этом, неправы и в тех раздражительных нападках на рассказчика, преувеличивая его недостатки, тогда как по самому замыслу рассказа Позднышев выдает себя головой, не только тем, что он бранит сам себя (бранить себя легко), но тем, что он умышленно скрывает все добрые черты, кот[орые], как в каждом человеке, должны были быть в нем, и в азарте самоосуждения, разоблачая все обычные самообманы, видит в себе одну только животную мерзость.
   Ну вот, что я имею сказать на ваше письмо. Право, это так. И если вы спокойно обсудите, вы с вашим критическим и нравственным чутьем, верно, согласитесь со мной. --
   Ведь мне достоинство моих писаний и одобрение их мало интересны. Уж мне скоро помирать, и всё чаще и чаще думаю о жизни в виду смерти. И потому интересно, важно для меня одно, это чтобы не сделать худого своим писанием: не соблазнить, не оскорбить. Этого я боюсь и надеюсь, что не сделал. -- Ну, до свидания.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
  
  

* Черновое.

  
   1890 г. Марта 28? Я. П.
  
   Получил ваше письмо, Леонид Егорович, и решительно непонимаю, почему вам кажется, что несчастный герой рассказа не имеет право говорить о том, что он испытал. Рассуждение его самое простое и ясное: (2) он смотрел на половую похоть так же, как все смотрят на нее в нашем мире, как на предмет наслаждения, на удовольствие, и, пострадав от этого, сделал заключение, что смотреть так не хорошо и не надобно. То же, что, как кажется, вам очень не нравится, что он между прочим говорит, что курсы, как ему кажется, не изменяют взгляда, (3) то об этом, я думаю, никто спорить не станет. Шекерство, (4) монашество, черничество (5) в деревнях изменяет этот взгляд и так и исповедуется. Курсистки же, сколько я знаю, в этом отношении нисколько не отличаются от всех других женщин, и если согласиться, что курсистки, прослушав курсы Герье, (6) Бестужевские (7) или акушерств[а] и прожив 2 года в них [?], от этого стали выше всяких других женщ[ин] по своим умственн[ым] и нравственным достоинствам], то все-таки, сколько мне. известно, в их взгляд[ах] на брак они ничем иным не отличаются от других женщин, как только большею в этом отношении свободой.
  
  
   Беловой текст впервые опубликован в газете "Биржевые ведомости", утренний выпуск, 1908, N 10675 от 27 августа. Дата черновика определяется записью в Дневнике Толстого 28 марта (см. т. 51, стр. 32). Беловой текст, по-видимому, написан во время перерыва в записях Дневника, 29--31 марта.
   Леонид Егорович Оболенский (1845--1906) -- либеральный публицист, критик и беллетрист; издатель либерально-народнического журнала в Петербурге "Русское богатство" в 1883--1891 гг. О нем см. т. 63, стр. 233--234.
   В письме от 25 марта 1890 г. Оболенский писал Толстому, что "Крейцерова соната" вызывает у молодежи, "особенно женской и чистой", "негодование", и объяснял это прежде всего тем, что мысли автора высказаны от лица "такого негодяя и изверга, как Позднышев". По мнению Оболенского, проповедь безбрачия вызвана у Позднышева только страхом измены со стороны жены. Это письмо Оболенского, с несколько видоизмененным началом и концом, опубликовано под заглавием "Открытое письмо Л. Н. Толстому (По поводу "Крейцеровой сонаты")" в газете "Новости и Биржевая газета" 1890, N 85 от 27 марта, стр. 2.
  
   (1) Можно прочесть: и
   (2) Переделано из: несомненное
   (3) Далее зачеркнуто: может быть ошибочно, но ни[к]то об этом
   (4) Шекеры -- сектанты; были сторонниками безбрачия.
   (5) Черничками назывались в крестьянской среде девушки, отказавшиеся от брака и стремившиеся вести образ жизни монахинь.
   (6) Московские высшие женские курсы, учрежденные в 1872 г. профессором истории Владимиром Ивановичем Герье (1837--1919).
   (7) Петербургские высшие женские курсы, названные Бестужевскими по имени первого заведующего курсами -- профессора истории Константина Николаевича Бестужева-Рюмина (1829--1897).
  
  

54. Д. А. Хилкову.

  
   1890 г. Апреля 6. Я. П.
  
   Спасибо за письмо, Дмитрий Александрович.
   Всё это было очень хорошо, и мне очень радостно было читать это.
   Совершенно справедливо, что готовиться к тому, что скажешь, не надо и нельзя. Сказать не то, что сейчас чувствуешь, а что приготовил, есть ложь. -- Любичу я кое-что послал, или, скорее, распорядился послать, именно: В чем м[оя] вера, Крейцер[ову] Сона[ту] и Краткое Еванг[елие], -- большого (1) нет. --
   Меня очень порадовало то, что Крейц[ерову] Сон[ату] вы одобрили, т. е. так же думаете. Мысли, выраженные там, для меня самого были очень странны и неожиданны, когда они ясно пришли мне. И иногда я думал, что не оттого ли я так смотрю, что я стар. И потому мне важно суждения людей, как вы. Теперь я написал к этому послесловие -- его от меня требовали многие -- Чертков в том числе -- т. е. ясно и определенно выразить, как я смотрю на брак. И нынче я кончил и с бывшим у меня датчанином переводчиком отослал это послесловие в Пет[ер]б[ур]г. (2) Я его пришлю вам, и мне опять интересно ваше мнение. Балу я роздал и вам не мог послать. (3)
   Мне так о многом хочется говорить с вами, что не знаю, с чего начать. Пишите мне, когда свободно, я буду отвечать. --
   Где была ваша мать (4) во время того, как вас допрашивали? (5)--
   Пока прощайте, не пишется, а хочется отозваться.
  

Л. Толстой.

  
  
   Отрывок впервые напечатан в Б, III, стр. 156. Дата определяется сопоставлением фразы письма об отсылке "Послесловия к Крейцеровой сонате" с датчанином-переводчиком и записи в Дневнике Толстого 7 апреля: "Вчера 6 апреля. Утром дописывал, поправлял.... послесловие.... Проводил Ганзева" (т. 51, стр. 32). О Ганзене см. в прим. к письму N 68.
  
   (1) "Соединение, перевод и исследование четырех евангелий".
   (2) Отослав "Послесловие к Крейцеровой сонате" Черткову в Петербург, Толстой остался им не вполне удовлетворенным и продолжал работу над ним до конца апреля. См. т. 27.
   (3) См. письмо к Д. А. Хилкову N 36.
   (4) Юлия Петровна Хилкова. О ней см. в т. 66.
   (5) В письме от 22 марта 1890 г. Хилков сообщал, что 15 марта к нему явился следователь и предъявил обвинение в "отпадении от православия".
  
  

* 55. Ф. А. Желтову.

  
   1890 г. Апреля 8. Я. П.
  
   Хорошее письмо ваше получил, (1) Ф[едор] Алексеевич.
   Помогай вам бог искренно, не заботясь о людях, ни об опасности от них, ни, пуще всего, о похвале от них, итти дальше и дальше по избранному вами узкому пути.
   Ваше понимание вопроса о браке согласно с моим. Я последнее время занят был изложением христианского (по моему разумению) отношения к браку и изложил, как умел, это в послесловии к Крейцеровой Сонате, которое постараюсь сообщить вам.
  
  
   Печатается по неполной машинописной копии. Автограф, по сообщению адресата, сгорел. Дата копии.
   Федор Алексеевич Желтов (р. 1859) -- сектант-молоканин, крестьянин села Богородское, Нижегородской губ.
  
   (1) Письмо от 16 марта 1890 г.
  
  

56. А. С. Зонову.

  
   1890 г. Апреля 8. Я. П.
  
   Ответом на ваш первый вопрос: "Как быть, когда, с одной стороны, сознание истины не дает покоя, а с другой -- кусок хлеба мешает говорить?" Ответом на это будет вам: "Фарисеи же, услышав сие, сказали: он изгоняет бесов не иначе, как силою вельзевула, князя бесовского. Но Иисус, зная помышления их, сказал им: всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит.
   И если сатана сатану изгоняет, то он разделился сам с собой: как же устоит царство его?" (Мф., 12, 24--26).
   Тем-то и хорошо, что ученикам Христа нельзя быть немножко его учеником. Надо быть совсем или вовсе не быть его учеником, надо быть готовым на всё, не ожидая награды, не ожидая войти в обетованную землю. Тем-то хорошо, что эта необходимость быть совсем учеником или вовсе не быть, и отсеивает мякину ложных учеников.
   Второй ваш вопрос: "Так, стало быть, молчать?" Зачем же молчать? Но только не надо радоваться тому, что бесы повинуются, а искать того, чтобы имена наши были записаны на небесах, (1) -- не оглядываться назад, а смотреть перед собой на ту борозду, которую ведешь, (2) т. е. не надо думать о том, хорошо или дурно живут другие, и как мне их исправить, пока еще есть что исправлять в себе.
   А воздействие на людей главное -- не словами, а жизнью, т. е. что самое сильное орудие воздействия на людей есть совершенство своей жизни. Только в той мере, в которой хороша своя жизнь, и действовать можно на других. А хорошая жизнь сама не может укрыться, как город наверху горы. Можно не видать действия, но нельзя сомневаться, что оно есть и будет.
   Народ не больше запутан, чем ученые. Меньше. Невежество не в незнании, а в ложном знании. И из народа не меньше относительно приходит людей к истине, чем из так называемых образованных.
   Да это в не может быть иначе. Мир может быть так устроен, что богатые едят слаще, спят мягче, чем бедные; но не может мир быть так устроен, чтобы богатый или образованный скорее познал истину жизни, чем бедный.
   Хочется сказать, что напротив; но это было бы неверно, шансы равны. "И никто не придет ко мне, если не отец привлечет к себе". (3) Почему, когда, как приходит один, а не приходит другой? -- это тайна.
   Так вот, что умею, отвечаю на ваши вопросы.
   Главное же хочется вам сказать, что уныние для христианина есть признание в своем неверии в истину Христову. Для того, кто понял ее и верит в нее, не может быть уныния, потому что не может быть ничего дурного, а всё благо. И если человеку, верующему в Христову истину, представится что-нибудь дурно в мире, то он должен искать не объяснения этого зла, не средства побороть его, а должен искать свою ошибку. Мне представляется, что [если] есть зло на свете, да еще такое, которого нельзя побороть Христовой истиной и любовью, -- значит, я чего-то не понимаю; надо пересмотреть свою веру и найти свою ошибку. Евангелие -- учение о благе.
  
  
   Печатается по машинописной копии из АЧ. Автограф взят у адресата при обыске в 1900 г. Впервые опубликовано в сборнике "Летописи", 12, стр. 43--44. Дата копии.
   Алексей Сергеевич Зонов (1870--1919) -- в то время ученик Московского железнодорожного училища, позднее служащий Управления Московско-Казанской железной дороги; сотрудник "Посредника"; с 1907 г. издатель "Календаря для всех".
   Ответ на письмо Зонова от 23 марта 1890 г.
  
   (1,2,3) Евангельские тексты.
  
  

57. А. Д. Погодину.

  
   1890 г. Апреля 8. Я. П.
  
   Я отвечал вам прямо на ваш вопрос, на тот самый, который вы повторяете: возможно ли пробудить давно угасшее (почему давно угасшее?) чувство и способность быть более сердечным, и если возможно, то каким путем?
   Одно есть только средство -- любить, понимать, что жизнь есть не что иное, как любовь (читали ли вы мою книгу о жизни, (1) если не читали, то прочтите), устанавливать любовные отношения со всеми людьми, с которыми приходишь в столкновение, и в особенности -- с самыми близкими и с теми, которых считаешь дурными. Учиться любви -- учиться тем, чтобы не позволять себе враждебно, недоброжелательно не только поступать или говорить с людьми, но не позволять себе недоброжелательно говорить и думать про отсутствующих, про незнакомых, не позволять себе недоброжелательного отношения, раздражения к животным, напрягать свои силы на отыскивание и держание перед собой добрых сторон людей. Поступать так, как поступаешь, когда любишь; и при этом не ожидать, что в сердце твое сразу придет сознание умиленной радостной любви, которую испытывал в детстве или испытываешь к исключительно приятным тебе людям.
   Если не будет огня сразу, довольствуйся теплотой. И знай, что теплота увеличится и огонь разгорится. А то часто, настроив всю жизнь на деятельность эгоистическую, исключающую возможность любви, мы сетуем, что не оглушаем ее. Любовь, главное, может придти только к тому, кто отрекся от себя, как говорит Христос. А то как же придет ко мне любовь к богу и людям, когда я полон любовью к себе? Надо очистить сосуд, чтобы влить в него то, что мы хотим влить. В этом же случае -- только нужно очистить; содержание же, вливаемое, наполнит его, потому что вся жизнь есть только любовь.
  
  
   Печатается по рукописной копии из АЧ. Впервые опубликовано в сборнике "Летописи", 12, стр. 42. Дата копии "10 апр. [18]90 г.", означающая почтовый штемпель получения, уточняется на основании упоминания этого письма под датой "8 апреля" в Списке В. Г. Черткова.
   Ответ на письмо Погодина от 24 марта 1890 г.
  
   Статья Толстого "О жизни" (1886--1887) была запрещена цензурой и распространялась в рукописном и гектографированном виде. См. т. 26.
  
  

58. В. Г. Черткову от 8 апреля 1890 г.

  
  

59. П. С. Алексееву.

  
   1890 г. Апреля 9. Я. П.
  
   Извините П. А., что долго не отвечал вам: то был нездоров, а то собралось много дела.
   По-настоящему комедия, которая ходит по рукам, не готова к печати и потому и к переводу. Когда она будет печататься (я думаю, в сборнике Юрьева), (1) тогда пусть переводят, если думают, что это нужно.
   Если будете в Москве или в наших странах, то заезжайте, милости просим; а приезжать из столь далека мне всегда страшно. Да и, право, не стоит.
   Я очень порадовался вашей прекрасной статье о пьянстве. (2)
   Не осудите за то, что насчет переводчика так неопределенно отвечаю. Так много таких предложений, так мне безразлично, как переведут и когда, так я раз навсегда решил не заботиться о судьбе написанного, и не интересуюсь ею, что иначе никак не могу ответить.
  
  
   Печатается по машинописной копии. Впервые опубликовано в сборнике "Летописи", 12, стр. 45. Дата копии.
   Петр Семенович Алексеев (1849--1913) -- врач, автор ряда трудов по акушерству 8 книги "Первая помощь и уход за больными. Общедоступные сведения", М. 1885. Со второй половины 1880 г. составлял ряд брошюр и книг, посвященных борьбе с алкоголизмом. В 1889--1894 гг. состоял помощником врачебного инспектора в Чите, потом перевелся на ту же должность в Ригу, где и умер. По сведениям, полученным от вдовы П. С. Алексеева, подлинники писем Толстого к нему не сохранились.
   Письмо, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
  
   (1) Комедия Толстого "Плоды просвещения" была впервые опубликована в книге: "В измять С. А. Юрьева. Сборник, изданный друзьями покойного", М. 1891. Сборник вышел в ноябре 1890 г.
   (2) См. прим. 5 к письму N 2. Рукопись книги П. С. Алексеева "О пьянстве", высланная автором из Читы П. И. Бирюкову 4 июня 1889 г. для издания, была Бирюковым прислана Толстому.
  
  

* 60. Н. Н. Ге (сыну).

  
   1890 г. Апреля 9. Я. П.
  
   Колечка, милый друг! Как же это может быть, чтобы я вас не любил. Во-первых, я вас люблю, как не велит любить Христос, -- любящих нас и просто приятных нам; а во-вторых, люблю за то, что вы сотрудник, сотоварищ, единомышленник -- и за это не хорошо любить; а в-третьих, главное, люблю для бога, для себя.
   Чем ближе подхожу к концу (1) этой жизни (а я чувствую совсем его близость), тем больше и больше выделяется для меня из всего, что я думал и чувствовал, из всего, что я исповедую, одно не только главное, но единственное, чем только можно жить и чем я живу теперь. Каждый день по многу и по многу раз я молюсь так: Отец мой на небе, свято для меня одно в мире--твое имя (т. е. сущность твоя), сущность же твоя -- любовь. Ищу, желаю одного, чтобы пришло, установилось царство твое, царство любви. Какой? -- Такой, чтобы, как на небе солнце, звезды, месяц ходят, заходят без столкновения, борьбы, так бы и здесь, в наших человеческих делах, всё бы совершалось с помощью любви. И дай мня жизни. Жизнь в том, чтобы участвовать в этом установлении твоего царства любви, сейчас, теперь, потому что в этом жизнь. И сделай так (или я желаю, чтобы было так), чтобы мои ошибки против любви (других нет), сделанные мною прежде, не мешали мне в этом, в жизни теперь; я же ошибки против любви других людей все изгоняю из своей памяти и сознания. И избавь меня (или боюсь же я) одного -- это таких тяжелых положений раздражения, заблуждении, болезни, при которых нельзя или трудно участвовать в деле любви; от этого избавь, но пуще всего от злости -- нелюбви во мне самом, в моем сердце.
   Так я молюсь, разумеется всякий раз разными условиями жизни освещая молитву, и так стараюсь жить. И достигаю многого сравнительно с прежним. Учусь не осуждать, сейчас же перенестись в него, не сердиться на животных, на отсутствующих, воображаемых, не смеяться, учусь, главное, тому, чтобы не желать себе ничего, если можно, затем, чтобы очистить то место, которое должно наполниться любовью. И достигаю многого сравнительно. И с женой, и с Сережей, и с журналистами, и корреспондентами, и пьяными. И чем ближе к смерти, тем яснее вижу, что это одно дело нашей жизни, которое надо не переставая ставить выше всего. И дело огромное, бесконечное, оно включает в себе всё, и само в себе носит доказательство истинности.
   Ну, так вот, как же я могу не любить вас, и, простите, вникать в ваши рассуждения о волках. Знаю, что вы не волк и Чертков не волк а все мы слабые, заблуждающиеся, текучие, как река, где глубокие и чистые, где мелкие и мутные.
   То, что вы говорите о том, что в нашем положении наше дело есть первое отречение от богатства -- правда. И непременно надо помогать друг другу, обличая. О себе я знаю, что я люблю, ищу в этом смысле обличения, люблю за него. И вас прошу сказать мне, как, вы думаете, мне бы в этом отношении надо поступать. Не бойтесь ошибиться, скажите, как думаете. Вы в этом отношении теперь видите ясно много такого, чего я не вижу.
  

Л. Т.

  
  
   Печатается по копии М. Л. Толстой. Дата машинописной копии из АЧ подтверждается упоминанием этого письма под датой "9 апреля" в Списке В. Г. Черткова.
   Ответ на письмо Ге с почтовым штемпелем "Плиски 4 апреля 1890", написанное в ответ на письма Толстого от 20 и 22 марта.
  
   (1) В копии М. Л. Толстой явная описка: отцу вместо: концу. Восстанавливаем по машинописной копии АЧ.
  
  

61. Х.-В. Л. Кантеру.

  
   1890 г. Апреля 9. Я. П.
  
   Письмо ваше мне очень было приятно. То, что вы думали о противлении злу, совершенно верно, как вы и сами знаете.
   Иногда грустно думать, что наше общество находится в таком глубоком мраке, что нужны большие усилия -- те самые, к[оторые] вы употребили и к[оторые] не многие способны сделать -- чтобы вырваться, с одной стороны, из сетей формального ложного христианства, с другой -- из революционного либерализма, владеющего печатью, и понять самые простые истины, вроде 2 X 2 = 4, в области нравственной, т. е. что не нужно делать того самого зла, с кот[орым] борешься. Ведь всё это кажущееся сложным, положение о непротивл[ении] злу, и возражения против него сводятся к тому, что вместо того, чтобы понимать, что сказано: злом или насилием не противься злу или насилию, понимается (мне даже кажется нарочно), что сказано не противься злу, т. е. потакай злу, будь к нему равнодушен; тогда как противиться злу, бороться с ним есть единственная внешняя задача христианства, и что правило о непрот[ивлении] злу сказано, как правило, каким образом бороться со злом самым успешным образом. Сказано: вы привыкли бороться со злом насилием, отплатой. Это нехорошее, дурное средство. Самое лучшее средство -- не отплатой, а добром. Вроде того, как если бы кто бился отворять дверь наружу, когда она отворяется внутрь, и знающий сказал бы: не туда толкайте, а сюда тяните. -- Но ведь это так только в нашем очень культурно отсталом обществе. В Америке, н[а]п[ример], вопрос этот 50 л[ет] тому назад разработан со всех сторон, и совестно говорить про это, вроде того, как доказывать теперь Коперникову (1) систему тем, к[оторые] бы ее оспаривали, как оспаривали Галилея. (2) Если хотите, возьмите в редакции Газеты Гацука (3) статью Балу (4) (одну из многих) об этом предмете. Так с одной стороны, говорю, иногда грустно на наше невежество, а с другое-- видишь пользу этого; тот, кто, как вы, сам своим усилием пробьет эту кору лжи и непонимания, тот имеет задатки более твердого понимания и всего того, что связано с этим положением, чем тот, кому бы это разжевали и в рот положили. --
   (5) В одном вы только не правы, это в том, что вы робеете идти за рассуждением в вопросе о бешеных. В идее нельзя допускать ни малейшего компромисс. Компромисс выйдет неизбежно в практике (как вы верно говорите), и потому тем меньше можно допустить компромисс в теории. Если я хочу провести линию, близкую к математической прямой, я ни на секунду не должен допускать того, что прямая может быть не кратчайшее расстояние между двумя точками. Если я допущу, что бешеного можно запереть, то я должен допустить и то, что его должно убить. -- А то что же он будет мучаться? Возьмите пример с бешеной собаки. И ее нельзя ни запереть, ни убить. -- Если я допущу, что очень бешеного можно запереть, то и немного бешеного, то и меня, и вас можно и нужно окажется для кого-нибудь запереть. И не бойтесь, как вы испугались, рассуждать на этом пути. Если можно запирать, то будет то насилие, от к[оторого] теперь стонет мир -- в России 100 т[ысяч] заключенных; а если нельзя, то что же будет такого страшного? То, что бешеный убьет меня, вас, мою дочь, вашу мать? Да что же тут такого страшного? Умереть мы все можем и должны. А дурного делать мы не должны. Но, во-первых, бешеные редко убивают; а если убивают, то ведь предмет, который надо жалеть, которому надо помогать, не я, которого может еще только убить бешеный, а он -- наверное изуродованный, страдающий; и помогать надо ему, думать о нем. Если бы люди не позволяли себе для своей безопасности запирать и убивать тех бешеных и так называемых преступников, то они бы позаботились о том, чтобы не образовывались вновь бешеные и преступники. А то я знаю случай совершенно дикого человека, нищего 45 лет, к[оторый] бродяжил с дочерью и не ночевал зимой в избах и изнасильничал свою дочь; другой случай, мальчика 11 лет, убившего свою сестру 5 лет и сделавшего из ее жира свечу, чтобы при воровстве отворялись все запоры; третий случай, моего ученика школы, отданного в ученики, споенного средой, допившегося до болезни мозга, и, для спокойствия своих домашних и окружающих, отданного в сумашедший дом и там умершего; (6) все мы знаем Скублинскую. (7) Ну, и вот их всех посудят, потом запрут, чтобы они нам не мешали приготовлять еще таких же, и мы говорим, что жестоко бы было оставить их на воле. -- Нет, если бы они были на воле, у нас не было бы диких людей, ходящих под проволоками телефонов, не было бы мальчиков, делающих свечи из жира сестер, не было бы допивающихся до бешенства токарей, не б[ыло] бы Скублинских.
   Очень рад буду прочесть то, что вы напишете о моем рассказе. (8) Я на-днях написал к нему послесловие, к[оторое] оказалось необходимым написать, так уж смело притворялись люди, что они не понимают того, что там написано.
   В Москве есть один мне близкий человек: Александр Никифорович Дунаев. Он служит в Торговом банке на Ильинке. Он может вам дать и послесловие, если вам понадобится, и другие мои писания ненапечатанные. --
   Помогай вам бог итти по тому пути, на к[оторый] вы стали: он единственный.
  

Лев Толстой.

  
   На конверте: Москва, Петровский бульвар, 1-й Знаменский дер., д. Карепина. В. Кантеру.
  
  
   Печатается по фотографии с автографа. Автограф находится в Славянском отделе Нью-йоркской публичной библиотеки. За границей (в Швейцарии) впервые по-русски напечатано без даты и без предпоследнего абзаца в журнале "Свободная мысль" 1900, 2, стр. 55--56. В России впервые опубликовано в том же объеме с ошибочной датой "1900 г." в "Сочинениях графа Л. Н. Толстого", М. 1911, XX, стр. 292--294. Дата определяется записью в Дневнике Толстого 9 апреля (см. т. 51, стр. 33).
   Хаим-Вульф Липманович Кантер (William L. Kantor, р. 1866) -- с октября 1890 г. эмигрант в США. В письме от 30 марта 1890 г. писал о "непротивлении злу злом", выражая свое единомыслие с Толстым.
  
   (1) Николай Коперник (1473--1543).
   (2) Галилей (1564--1642).
   (3) "Газета А. А. Гатцука" -- еженедельная газета, издававшаяся в 1880--1891 гг. А. А. Гатцуком (1832--1891)
   (4) См. прим. к письму N 26.
   (5) Абзац редактора.
   (6) Крестьянин деревни Ясная Поляна Василий Николаевич Румянцев (1837--1882?), работавший токарем на самоварной фабрике Воронцова в Туле.
   (7) См. статью Толстого "По поводу дела Скублинской", т. 27, стр. 536.
   (8) Рукопись Кантера о "Крейцеровой сонате" не дошла до Толстого. Она была утеряна при переезде Кантера в Америку.
  
  

* 62. В. В. Прозину.

  
   1890 г. Апрель 9. Я. П.
  
   Очень рад был узнать про вас, В[иктор] Васильевич].
   То, что вы пишете про хотение, я вполне понимаю и нахожу справедливым. Вы называете требования совести, разума, божественного начала в человеке хотением и замечаете, что требования эти идут всё выше и выше. Это верно. В этом движении от низшего состояния к высшему, от большего и большего покорения животного начала духовному или личного, эгоистического-- началу любви,--и состоит жизнь..... Я очень рад знать, что вы так думаете.
   Но если вы думаете так всей душой, то почему же вы недовольны своей внешней обстановкой? Никакие внешние условия не могут препятствовать достижению главной цели жизни--движению от низшего состояния к высшему, усовершенствованию в любви не в словах только, но, главное, на деле. Для того же, чтобы усовершенствовать себя в любви и подниматься от низшего состояния к высшему, всякие условия годятся, и даже чем хуже эти условия (в мирском смысле), т. е. чем враждебнее к вам люди, окружающие вас, чем менее они вас понимают, тем удобнее вам показать им любовь.
   "Если любите любящих вас, говорит Христос, что делаете особенного?"...
   И потому, отвечая на ваш вопрос: можете ли вы у меня заняться хлебопашеством, я отвечаю, во-первых, по отношению вас то, что совсем вам не нужно, для осуществления главной пели жизни, итти или ехать за 1000 верст, а там, где вы теперь (и где бы ни был человек), вы можете вполне делать дело божье, т. е. подниматься от низшего состояния к высшему, быть готовым, любя, служить людям: если они позволят, то служить, а если не позволят (что трудно допустить), то продолжать отвечать на все их требования с готовностью и любовью. По отношению же меня лично на вашу просьбу я отвечаю тем, что я, во-первых, у себя не хозяин, а во-вторых, и слаб, и болен, и едва ли буду работать.
   Так вот мое мнение, то, что если вы прислушаетесь к своему хотению, то вы никуда не пойдете, а останетесь у своих родных, перенося с смирением то мнение, которое они составили о вас, и с любовью отвечая на все их требования, если только они не противны вашей совести.
   Верьте, что то, что пишу, пишу перед богом, имея в виду только ваше благо. Попробуйте то, что вам я говорю, и через 3 месяца напишите мне, что будет.
  
  
   Печатается во машинописной копии из АЧ, ошибочно помеченной письмом к В. В. Рахманову. Дата копии подтверждается записью в Дневнике Толстого 9 апреля (см. т. 51, стр. 34).
   Виктор Васильевич Прозин (р. 1859 или 1860) -- в то время сочувствовавший взглядам Толстого. Был у Толстого летом 1888 г.
   Ответ на письмо Прозина из Рогачева от 28 марта 1890 г.
  
  

* 63. С. А. Рачинскому.

  
   1890 г. Апреля 9. Я. П.
  
   Благодарствуйте, дорогой С[ергей] Александрович, за письмо и присылку прекрасных статей ваших. (1) Очень, очень радуюсь движению, кот[орое] вы подняли в этом направлении. (2) Надо не умолкать и не давать заснуть. Впрочем, есть свои судьбы такого рода движений. Если оно своевременно, дрова сухи, то разгорятся, если нет, то сколько ни трудись, ничего не будет. Разумеется, это не доказывает того, что можно сказать, что дрова сыры, и перестать раздувать. На том мы и живем только, что авось на что-нибудь пригодимся, и потому никогда нельзя перестать. Мне кажется, так же как и вы пишете, что время благоприятно. У меня лежит прекрасная статья д[окто]ра Алексеева: история борьбы против пьянства, и мне очень хочется написать к ней предисловие. (3) Разумеется, это для образованного класса. Образованный-то класс в этом отношении очень не образован. -- Но всё не успею. Дел набирается перед смертью обратно пропорционально квадрат[у] расстояния.
   Не говорите, что вы не разделяете моих религиозных воззрений; мы оба с вами разделяем не воззрения, а учение общего нашего учителя Хр[иста]; и как мне, так и вам дорого только оно, его положительное учение любви к богу и ближнему, любви к врагам, требование делать другому то, что мы хотим, чтобы нам делали. И будем держаться этого, и будем вместе соединены любовью, как он заповедал нам, -- то самое, что мы одного желаем всей душой, и тем сильнее, чем ближе мы подходим к плотской смерти, к к[оторой] мы оба, слава богу, уже очень близки.-- Так и будем просто, несмотря ни на какие особенности наших поверхностных взглядов, в глубине души сердце[м] любить друг друга, как я и всегда, даже нехорошо (не так, как велит Хр[истос], если любите любящих вас...) любил вас.
  

Л. Толстой.

  
   Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 9 апреля (см. т. 51, стр. 34).
   Сергей Александрович Рачинский (1833--1902) -- ботаник, профессор, педагог. См. т. 61.
   Ответ на письмо Рачинского из Татева от 26 марта 1890 г., с которым Рачинский послал Толстому свои статьи о борьбе с пьянством (письмо Рачинского опубликовано в юбилейном сборнике: "Труды Публичной библиотеки СССР имени В. И. Ленина. Письма Толстого и к Толстому", Гиз, М.--Л. 1928, стр. 242--244).
  
   (1) Отдельные оттиски статей С. А. Рачинского: "Из записок сельского учителя" (из журнала "Русский вестник" 1889, 8, стр. 113--126) "Письмо к воспитанникам Казанской учительской семинарии" от 28 сентября 1889 г. (из "Прибавлений" к "Церковным ведомостям" 1890. N 3 от 13 января).
   (2) Во втором отрывке статьи "Из записок сельского учителя" Рачинский рассказывает о создании им Татевского общества трезвости и его работе.
   (3) Предисловие Толстого к книге П. С. Алексеева о пьянстве, начатое в начале 1890 г., было закончено 11 июня и напечатано под заглавием "Для чего люди одурманиваются?" в книге: П. С. Алексеев, "О пьянстве", изд. журнала "Русская мысль", М. 1891, стр. 1--27. См. т. 27.
  
  

64. Д. А. Хилкову.

  
   1890 г. Апреля 9. Я. П.
  
   Письмо, к[оторое] я вам написал, (1) Дмитрий Александрович, есть отчасти иллюстрация того, что я пишу в нем, что не надо готовиться говорить, когда не хочется, а говорить только то и тогда, когда хочется, а то выйдет ложь, как вы говорите. Так и в моем письме к вам ничего нет особенного, но мне неприятно о нем вспомнить; что-то не то. А вышло это п[отому], ч[то] я во что бы то ни стало решил написать вам. -- Это навело меня на следующие мысли, к[оторые] хочется сообщить вам, а именно:
   (2) Одна из больших и более всего повредивших распространению христианства ошибок была та, что, как евреев внешним образом -- обрезанием -- присоединяли к вере, так и христиан внешним образом, крещением, присоединяли к вере. А ведь это совсем нелепо и невозможно. Христианство тем и отличается от еврейства и всех внешних религий (магометанство, церковность), что оно ничего не учреждает, а открывает людям идеал, к кот[орому] им свойственно стремиться, и идеал недостижимый, или достижимый в бесконечности. Идеал только направление -- как солнце на пути человека. И потому христианином нельзя быть так же, как можно быть евреем, магомет[анином], церковникам. Нельзя сказать про себя или про другого, что я или он христианин, п[отому] ч[то] нет таких поступков, кот[орыми] бы я себя отличил от других как христианин. Еврей обрезался, соблюл субботу, магомет[анин] помолился 5 раз, отдал десятину бедным, церковник окрестился, поговел; но христианину нечего такого сделать. То, что ему нужно сделать -- его идеал, отдать всего себя, всю свою жизнь в жертву богу и людям, он, очевидно, всего далеко еще не сделал. Так что же ему показать, чтобы выказать себя христианином? Нечего.
   Одно, что можно сказать, что христианин отличается от не христианина тем, что в жизни своей он руководится идеалом Христа, стремится к нему, в достижении его кладет свою жизнь, а не христианин не считает этого обязательным для себя, успокаиваясь исполнением внешних обрядов. Но и тут нельзя про себя сказать, что я христианин больше, чем не христианин, -- татарин, поп и т. п. Как сказал какой-то писатель, "душа человека христианка". Это правда, и у еврея, несмотря на соблазн успокоения внешними обрядами, есть тоже, хотя и бессознательно, стремление к добру, к[оторое] указал нам Хр[истос]. А мы, исповедующие Христа, ведь бываем неровны: иногда мы точно всей душой готовы служить богу и людям, а иногда мы спим, как скоты, и не лучше, а хуже татарина, еврея или церковника, у к[оторых] заговорила душа. Так что христианина не только нет и не может быть в том грубом смысле, что окрестил Владим[ир] (3) и стали христиане, -- но и в том смысле, что люди стараются исполнить всё учение Христа в жизни, ставят себе это главной целью, и то они не христиане, а живут Христовой истиной только временами, и называться христианами не то, что не имеют права, а название это неточно. Человек не озеро, а река, да еще река, как в степи, где местами пересыхает. Так что река то широка, то глубока, то мелка, то грязь одна, то мутна, то чиста, то быстра, то тиха; а всё одна. Так и человек, то к Христу близок, то к свинье. И надо это знать. И когда это знаешь, то легче подвигаться к Хр[исту] и уходить от свиньи. А если вообразить, что я христианин, стало быть, почти святой, то и не разберешь, где начинается свинья и кончается человек.-- Есть христианское учение, есть христианский идеал, но христиан нет и не может быть. --
   Всё это я думал именно по случаю моего последнего ненатурального письма к вам. Как я ни хотел написать вам тогда хорошее письмо, -- не мог. И не надо было писать. Надо уметь различать в себе человека от животного -- только тогда можно поощрять человека и оставаться равнодушным к животному, не поощрять его. Всё это можно делать только, когда умеешь различать.--
   Вам пишу это особенно, п[отому] ч[то] по вашим письмам мне кажется, что вы близки к такому взгляду и согласитесь со мной.
   Мой привет вашей семье.
   Кто с вами теперь?
  

Л. Толстой.

  
  
   Впервые почти полностью опубликовано в журнале "Голос Толстого и Единение" 1920, 2 (40), стр. 3. Дата, имеющаяся на машинописной копии, подтверждается записью в Дневнике Толстого 9 апреля (см. т. 51, стр. 34).
  
   (1) См. письмо N 54.
   (2) Абзац редактора.
   (3) Владимир Святославович, великий князь киевский. По летописным записям, скрестил" Русь в 988 г., княжил с 980 до 1015 г.
  
  

65--67. В. Г. Черткову от 18, 22 и 24 апреля 1890 г.

  
  

68. П. Г. и А. В. Ганзен.

  
   1890 г. Апреля 25. Я. П.
  
   Петр Готфридович! Отвечаю вам и вашей жене вместе. Во-первых, благодарю вас за ваши письма и присылку книг и портрета. (1) Очень бы желал удосужиться, чтобы выучиться по-датски; но теперь нет времени. Послесловие я опять переработывал, и кажется, что оно улучшилось. И кажется тоже, что я уже не в силах более его переделывать. (2) Разные подробности о послесловии и комедии (3) передаст вам Ив[ан] Ив[анович].
   На ваши вопросы о воспитании и о религии ответить в письме не могу.
   На вопросы о боге, о загробной жизни, о смысле жизни, я, как умел, старался ответить в своей книге о жизни, и, простите мою самонадеянность, полагаю, что ответил достаточно ясно, но только для того, кто захочет со мной вместе итти с того места и тем путем, к[оторым] я иду. Во всяком случае, если я там не ответил, то в письме уже никак не отвечу на все эти вопросы, кот[орые] я, именно те же самые, ставил себе. Это ответ на 2-й ваш вопрос о религии.
   Ответ же на первый -- о воспитании религиозном и нравственном -- вытекает из 2-го. Воспитание волченка, ласточки и ребенка подчиняется одному закону: воспитываемый подчиняется, как нынче говорят, внушениям воспитателя, и потому для того, чтобы хорошо воспитать, надо самому быть хорошим. Всё воспитание в этом. И это очень радостно, п[отому] ч[то] лишнее побуждение к совершенствованию.
   Что же касается до ответов на вопросы, к[оторые] задают дети о боге, будущей жизни и т. п., то ответы эти не важны. Разумеется, лучше ответить разумно; но если бы и отвечать совершенный вздор, как это мы видим на опыте, как, н[а]п[ример], то, что бог троица послал своего сына искупить грехи и т. п., то это не беда. Дети, еще больше, чем большие, не верят словам и не обращают на них внимания, а верят делам. И потому опять всё сводится к примеру нравственной, доброй жизни. А для руководства в доброй жизни совсем не нужно знать, что такое бог, что будет на том свете и т. п. Добро ведь тогда только добро, когда делается без всякого ожидания наград, а только для добра, и потому делать его можно, не рассуждая ни о боге, ни о вечной жизни. И стоит начать делать его, чтобы увидать, что и бог и вечная жизнь и есть это самое делание добра. -- Жму ваши руки и желаю вам всего хорошего.
  

Л. Толстой.

  
  
   Печатается по машинописной копии из АЧ. Автограф находился у адресата в Копенгагене. Впервые опубликовано в сборнике "Летописи", 12, стр. 46. Дата машинописной копии.
   Петр Готфридович Ганзен (Hansen Peter Emanuel, 1846--1930) -- датчанин, переводчик, писатель и педагог, принявший русское подданство. Перевел на датский язык ряд произведений Толстого; автор воспоминаний о Толстом "Пять дней в Ясной Поляне. (В апреле 1890 г.)" -- "Исторический вестник" 1917, 1 (СХЬУП), стр. 140--161, и статьи "Толстой и Ибсен" -- газета "Politiken", номер от 25 декабря 1917 г.
   Анна Васильевна Ганзен, рожд. Васильева,--вторая жена П. Г. Ганзена, переводчица.
   Ответ на письма П. Г. и А. В. Ганзен от 16 апреля 1890 г. по поводу переводов "Крейцеровой сонаты" и "Плодов просвещения" на датский язык и с вопросами о религиозном воспитании.
  
   (1) Портрет датского писателя Серен Обю Киркегора (Soren Kierkegaard, 1813--1855), представляющий фотографию с рисунка карандашом 1838 г., и две его книги: "Enten-Eller" ("Одно из двух") и "Stadien paa Lebens" ("Стадии жизненного пути").
   (2) Ганзен, кончавший в то время свой перевод "Крейцеровой сонаты" на датский язык, писал Толстому, что ожидает последнюю версию "Послесловия" для перевода и напечатания вместе с "Крейцеровой сонатой". Послесловие было привезено в Петербург И. И. Горбуновым-Посадовым, с которым было прислано и это письмо Толстого Ганзену.
   (3) Ганзен писал Толстому: "Не успел я еще приступить к переводу комедии Вашей.... "Плоды просвещения", а из Копенгагена уже сделали мне запрос о разрешении доставить ее на сцену в моем переводе. Насколько мне известно, театр этот -- "Dagmartheatret" -- пользуется хорошей репутацией, и весьма интересно посмотреть со временем, какой выйдет результат из этой попытки, которая, если состоится, является первой попыткой поставить русскую пьесу на датскую сцену"..
  
  

69. Г. А. Русанову.

  
   1890 г. Апреля 27. Я. П.
  
   С большой радостью получил ваше длинное (жалею, что оно было не длиннее) и потом короткое [письмо] и каждый день собираюсь ответить и не успеваю: то письменные занятия (послесловие, к[оторое], кажется, кончил и послал в П[етер]б[ург] и Черткову, вам пришлю), то посетители, то теперь работа в поле, которой предаюсь с большой радостью. Не успеваю написать как следует, а письмо ваше остается неотвеченным. Хоть как придется напишу.
   (1) Благодарю вас за ваше письмо. Я его читал про себя и вслух жене и знакомому. Ваше суждение о смысле Кр[ейцеровой] Сонаты разумеется вполне верно. Вы меня знаете и понимаете лучше меня самого. И это не шутка. Во время процесса--иногда (особенно последний раз) болезненного прохождения через меня мыслей -- я не успеваю их усвоить. И часто, от других слыша их, я понимаю яснее. А я не знаю никого, кто бы так тонко и верно понимая мои мысли, как вас. --
   Очень, очень рад был слышать о вас. Узнал о вас еще и по письму Пастухова. (2) Ни на ком больше, как на вас, не видно того, какое суеверие -- телесное здоровье. Я знаю это и по себе. Не могу я так прыгать, бегать, как прежд[е], скоро не буду в состоянии так ходить и совсем ходить. Какая же разница? Разница в большей или меньшей степени одного из самых несущественных моих свойств. Вот если бы вы и я лишились бы способности любить. А этого нет. Про себя скажу, что с каждым годом, часом всё легче хоть не любить, а не злиться, прощать и радоваться на доброе. Уверен, что у вас тоже, и желаю вам одного этого.
   (3) Целую вас, вашу жену (4) и детей. Сколько старшему (5) теперь? В каком классе?
  

Л. Толстой.

  
   Сейчас у меня Гайдебуров, (6) издат[ель] Недели, и читает ваше письмо. Я после перечту его еще и посмотрю, нет ли там вопросов. Тогда отвечу. Жена хочет рассказ напечатать в 13 томе. (7)
   Передайте мою любовь Буланже. (8) Если увидите Алмазова, (9) передайте ему просьбу, чтобы он не сердился на меня за то, что не отвечал на его прекрасное письмо, и благодарность за его муку, к[оторую] ем, его поминая. Он мне очень полюбился.
  
   На конверте: Воронеж. Гавриле Андреевичу Русанову.
  
  
   Впервые опубликовано с искажением в журнале "Вестник Европы" 1915, 3, стр. 17--18. Дата определяется почтовым штемпелем: "почтовый вагон, 28 апреля 1890" и записью в Дневнике Толстого 30 апреля о посещении Гайдебуровым Ясной Поляны 27 апреля (т. 51, стр. 39).
   Гавриил Андреевич Русанов (1845--1907) -- воронежский помещик, бывший член окружного суда в Харькове, близкий знакомый Толстого, болевший сухоткой спинного мозга и лишенный возможности передвигаться. См. т. 63, стр. 217.
   Ответ на пространное (в 16 листов почтовой бумаги) письмо Русанова, датированное мартом -- апрелем 1890 г. (в конце письма дата: "13 апреля 1890 г."; дополнения к письму датированы 15 апреля 1890 г.).
  
   (1) Абзац редактора.
   (2) См. прим. к письму N 74.
   (3) Абзац редактора.
   (4) Антонина Алексеевна Русанова (1855--1905). См. т. 73.
   (5) Старший сын Русанова Андрей (р. 1874), в то время перешел в шестой класс гимназии.
   (6) Павел Александрович Гайдебуров. См. прим. к письму N 167.
   (7) Повесть "Крейцерова соната" и "Послесловие" к ней были напечатаны в "Сочинениях графа Л. Н. Толстого. Часть тринадцатая. Произведения последних годов", М. 1890. Книга эта вышла в 1891 г.
   (8) Павел Александрович Буланже (1864--1925). См. о нем в т. 63, стр. 350. Живя в 1890 г. в Екатеринославе, Буланже вел переписку с Г. А. Русановым. В письме от 13 апреля Русанов цитирует письмо к нему Буланже о впечатлении, произведенном "Крейцеровой сонатой" на екатеринославское общество.
   (9) Алексей Иванович Алмазов (1838--1900), врач, живший в то время в своем имении в Воронежской губ.
  
  

* 70. Э. М. Диллону (E. J. Dillon).

  
   1890 г. Апреля 29. Я. П.
  
   Получил ваше очень приятное мне письмо, Эмилий Михайлович, и не отвечал тотчас же телеграммою, потому что был уверен, что И. И. Горбунов разъехался с вашим письмом и что вы получите от него Послесловие в то же время, как я получил ваше письмо.
   Я вообще не обращаю никакого внимания на издание моих писаний и переводов с них и только благодарен тем, которые их распространяют в какой бы то ни было форме. (1) Но вы, как я вижу из вашего письма, с такой серьезностью относитесь к этому делу, что я чувствую себя обязанным помочь вам, сколько могу, в этом деле.
   Если бы вы напечатали с Послесловием в первой версии, (2) то ничего дурного бы не было, так как в следующей версии прибавлено к нему не много и ничего не изменено; но кажется мне, что последняя будет яснее и полнее.
   Этому делу никогда не бывает конца. Я и теперь думаю о том же, и всё кажется, что нужно бы еще много уяснить и прибавить. И это понятно, потому что дело такой огромной важности и новизны, а силы, без ложной скромности говоря, так слабы и несоответственны значительности предмета.
   Поэтому я думаю, что всем надо работать, -- тем, кого это, как вас, интересует сердечно, -- всем надо разрабатывать этот предмет по мере сил своих. Если каждый с своей личной точки зрения скажет искренно то, что он думает и чувствует об этом предмете, то многое темное уяснится, привычно лживо скрытое откроется, кажущееся странным по непривычности видеть это перестанет казаться таким, и многое, кажущееся естественным по привычке жить дурно, перестанет казаться таким. По счастливой случайности я больше, чем другие, имел возможности обратить внимание общества на этот предмет. Надо, чтобы другие продолжали дело с разных сторон.
   Статья Стеда очень легкомысленна и даже нехороша. (3)
   Желаю вам успеха в этом деле и всего доброго.
  
  
   Печатается по копии из АЧ рукой В. Г. Черткова. Дата определяется записью в Дневнике Толстого 30 апреля: "29) Писал письмо... Диллону" (см. т. 51, стр. 39).
   Ответ на недатированное письмо Диллона на русском языке из Петербурга с почтовым штемпелем: "Москва, 23 апреля 1890", в котором Диллон сообщал, что перевел на английский язык "Крейцерову сонату" и "Послесловие" к ней по версии, привезенной П. Г. Ганзеном в Петербург; просил разрешения опубликовать его перевод в Англии, куда он должен был уехать через несколько дней.
  
   (1) Слово: форме поставлено в копии В. Г. Черткова в круглые скобки, вероятно взамен пропущенного Толстым слова.
   (2) То есть по предпоследней версии от 6 апреля 1890 г., привезенной из Ясной Поляны П. Г. Ганзеном.
   (3) Вильям-Томас Стад (Stead, 1849--1912), английский публицист, основавший в 1890 г. журнал "Review of Reviews". См. т. 64, стр. 216.
   Упомянутая Толстым статья Стада "The Story of the Month: Count Tolstoi's Kreutzer Sonata" -- "Review of Reviews" 1890, 4 ("Литературная новинка месяца: Крейцерова Соната графа Толстого").
   По возвращении из Англии Диллон в письме к Толстому от 9 сентября 1890 г. сообщал "о своих безуспешных стараниях издать буквальный перевод "Крейцеровой сонаты". Диллон писал, что издатель Вальтер Скотт напечатал его перевод "Крейцеровой сонаты" со своими пропусками, "изуродовав оригинал".
  
  

71. Ф. А. Желтову.

  
   1890 г. Апреля 29. Я. П.
  
   Получил ваше письмо, дорогой Ф[едор] Алексеевич], и очень порадовался тому, как вы глубоко вникаете в нравственно-религиозные вопросы и верно понимаете их.
   Да, я так думаю, что брак есть не христианское учреждение. Христос никогда не женился, не женились и его ученики, и он никогда не учреждал брака, а обращаясь к людям, из которых одни были женаты, а другие нет, говорил: женатым, чтобы они не переменяли своих жен (разводясь), как это можно было по закону Моисея (Мф., V, 32), а не женатым, чтобы они, если могут, то лучше не женились бы (Мф., XIX, 10--12). И тем же и другим говорил, чтобы они понимали, что главный грех состоит в том, чтобы смотреть на женщину, как на предмет наслаждения (Мф., V, 28) (само собой разумеется, что то же надо понимать и со стороны женщины по отношению мужчин).
   Из этих положений естественно вытекают следующие практические нравственные выводы:
   1) Не смотреть, как теперь смотрят, что каждому молодому человеку, мужчине, девушке, нужно непременно вступить в брак, а, напротив, смотреть так, что каждому человеку, мужчине и женщине, лучше всего соблюсти свою чистоту для того, чтобы ничто не мешало отдать все свои силы на служение богу.
   2) Не смотреть, как теперь, на падение человека, мужчины или женщины, т. е. на вступление в половое общение, как на ошибку, которую можно исправить вступлением в половое общение (в виде брака) с другим лицом, или даже как на простительное удовлетворение потребности, или даже удовольствие; а смотреть на первое вступление в половое общение кого бы то ни было, с кем бы то ни было, как на вступление в неразрывный брав (Мф., XIX, 4--6), обязывающее брачущихся к определенной деятельности, служащей искуплением совершенного греха.
   3) Не смотреть на брак, как теперь, как на разрешение удовлетворения плотской похоти, а как на грех, требующий своего искупления. Искупление же греха состоит, во-первых, -- в освобождении себя, помогая в этом друг другу, обоим супругам от похоти и достижения насколько возможно установления между собой отношений не любовников, а брата и сестры; и, во-вторых, в воспитании тех детей, будущих служителей богу, которые возникнут от брака.
   Разница такого взгляда на брак от того, который существует, очень большая: точно так же будут жениться и выходить замуж; точно так же родители будут заботиться о том, чтобы женить и выдавать замуж детей; но разница большая в том, когда удовлетворение похоти считается возвышенным, законным и самым большим счастием на свете, или когда оно считается грехом; человек, следуя христианскому учению, женится только тогда, когда он будет чувствовать, что не может поступить иначе, и, женившись, будет не предаваться похоти, а стремиться к укрощению ее (мужчина так же, как и женщина); родители, заботясь о духовном благе своих детей, не будут считать необходимым женить каждого и выдавать замуж, а женят и выдадут замуж (т. е. посоветуют им, облегчат им падение) только тех, которые не в силах удержать чистоту, и тогда когда будет ясно, что дети не могут жить иначе. Супруги не будут гордиться, как это бывает теперь, большим количеством, детей, а напротив, стремясь к чистоте жизни, будут радоваться тому, что у них мало детей и они могут посвятить все свои силы на воспитание тех своих детей, которые уже есть, и тех чужих детей, которым они могут служить, если они хотят служить богу воспитанием будущих служителей ему. Разница будет та, которая есть между людьми, которые употребляют только пищу п[отому], ч[то] не могут обойтись без этого, и потому стараются как можно меньше тратить времени, сил и внимания на приготовление и потребление пищи, и теми, которые кладут в придумывание, приспособление, увеличение вкуса и в потребление пищи главный интерес жизни, как это до последней степени доводили римляне, которые принимали рвотное, чтобы быть в состоянии опять есть. Совершенно то же самое -- средства, употребляемые для нерождения детей.
   Я написал об этом предмете послесловие к Крейцеровой Сонате, которое, когда оно будет готово, сообщу вам. Очень, очень радуюсь тому единению духовному, которое чувствую с вами, и не удивляюсь ему, потому что мы черпали из одного источника. Целую вас и ваших семейных и друзей.
   Ваше толкование слов: "кроме вины любодеяния" я нахожу по духу верным, но слишком искусственным, каким я признаю - некоторые толкования из: "В чем моя вера?" (1) Дух один: чем целомудреннее, тем ближе к учению Христа. И это всякий знает и чувствует всем существом.
  
  
   Печатается по рукописной копии из АЧ. Автограф, по сообщению адресата, сгорел. Впервые, почти полностью, опубликовано в сборнике "О половом вопросе. Мысли Л. Н. Толстого, собранные Владимиром Чертковым", изд. "Свободное слово", Christchurch, Hants, England, 1901, стр. 47--50. Дата определяется записью в Дневнике Толстого 30 апреля: "29) Писал письмо Желтову" (см. т. 51, стр. 39).
   Ответ на письмо Ф. А. Желтова из села Богородского, Нижегородской губ., от 12 апреля 1890 г., сообщавшего свои мысли о половой жизни и о браке в связи с чтением им "Крейцеровой сонаты".
  
   (1) Желтов писал по поводу толкования указанных слов евангелия в шестой главе книги Толстого "В чем моя вера?".
   На письмо Толстого Желтов ответил письмом от 21 мая 1890 г.
  
  

72. Неизвестному.

  
   1890 г. Март -- апрель? Я. П.
  
   Я всей душой сочувствую всякого рода борьбе против этого страшного бедствия и полагаю, что в наше время всякому мыслящему человеку, ввиду всего происходящего от пьянства зла, нельзя оставаться к этому вопросу безразличным, а надо или сказать себе, что для меня гораздо важнее иметь удовольствие выпить, когда мне хочется, и угостить приятелей, чем знать то, что я помогаю этим погибели народа, и потому я, не обращая на это никакого внимания, буду продолжать пить в свое удовольствие и угощать других, или сказать себе, что я как мыслящий и честный человек, видя всё зло, происходящее от употребления вина, не могу участвовать в этом зле и потому не буду ни пить, как бы то мало ни было, ни угощать других, ни равнодушно смотреть, как люди будут отравлять себя. И я очень радуюсь тому, что чаще и чаще встречаю людей последнего разряда, к которым принадлежите вы и от кот[орых] зависит спасение нашего народа от страшного, давящего его бедствия.
  
  
   Печатается по машинописной копии из АЧ, сверенной с рукописной копией. Впервые опубликовано в сборнике "Летописи", 12, стр. 52. Дата рукописное копии.
  
  

73. А. С. Буткевичу.

  
   1890 г. Апреля 30. Я. П.
  
   Прочел ваше письмо к Пастухову, (1) дорогой Анатолий Степанович, и не скажу, чтобы я опечалился его содержанием. Вы знаете так же, как я, что дороги и важны не общины, а люди и их отношения между собой. Если бы можно было жить не греша или скорее не выбираясь из греха, то было бы царство бога на земле, и трудно представить себе, зачем бы жить.
   То, что происходит между вами, не есть помеха в жизни, задержка, которую надо как-нибудь перескочить и потом жить, а эти-то затруднения и есть сама жизнь, на которую надо направлять всё свое внимание и всю способность смирения, самоотречения в любви, посредством которых только и можно преодолеть эти кажущиеся трудности и [перейти] (2) от смерти к жизни.
   Главное препятствие мне всегда представляется в такого рода затруднениях это гордость, тщеславие, забота о славе людской, о том, что скажут. Если хорошенько поискать в своей душе и отыскать запрятавшиеся по углам и скрывающиеся под другими названиями остатки этих грехов, -- отыскать и выкинуть, то все затруднения уничтожаются. Ну прекрасно, ну я непоследователен, ну я легкомыслен, ну я лжив, ну я дрянь, но только бы никто не сердился на меня, не страдал бы из-за меня, только бы я мог внести в отношения людей больше любви и согласия. Стоит сказать себе это, и всё разрешается, точно как вынули маленькую соринку, из-за которой винт не входил на свое место.
   Пишу это не к вам исключительно, но к Исааку, (3) и вашим сотоварищам и друзьям.
   В практическом отношении смело даю (4) совет, в правде которого и приложимости которого не могу сомневаться.
   Есть в шахматах задача, называемая проблемой коня, она решается сложнейшим математическим вычислением высшей математики; и существуют томы, написанных о ней вычислений, и всё решения полного нет. И вместе с тем решается эта задача несомненно самым простым, понятным каждому, практическим способом: всякий ход должен быть сделан на такую клетку, с которой наименьшее число ходов.
   То же самое в жизненных вопросах, когда их хочешь решить наивысшим по отношению нравственности способом; существует такой простой практический прием: избрать тот поступок, при котором, при равном нравственном- значении, наименьшая перемена, наименьшая практическая деятельность.
   Так и при вашем вопросе: продолжать ли общину или разъехаться? спросите себя, при какой альтернативе меньше хлопот, меньше надо предпринимать. Это и будет более нравственно, будет то, что должно делать. Для того же, чтобы спокойно взвесить это, надо изгнать всякое воспоминание о долгах должников наших, вызвать любовь.
   И это вы наверное уже сделали. Помогай вам бог.
   Важнее всех общин в мире попросить прощения у человека, который сердится на меня. В этом одном жизнь.
   Пишу, чувствуя вас всей душой и любя вас, и Исаака, и ваших жен и детей.
  
  
   Печатается по машинописной копии из АЧ. Подлинник был отобран жандармами в Туле в 1911--1913 гг., вместе с большинством писем Толстого к Буткевичу при аресте врача Г. Д. Лейтейзена, везшего эти письма Черткову. Впервые опубликовано в сборнике "Летописи", 12, стр. 50--51. Дата копии подтверждается записью в Дневнике Толстого 30 апреля (см. т. 51, стр. 38).
   Анатолий Степанович Буткевич (1869--1942) -- ученый пчеловод, знакомый Толстого с 1886 г.; автор воспоминаний о Толстом. В 1889 г. и первой половине 1890 г. жил в Глодосской земледельческой общине, основанной И. Б. Файнерманом.
   Ответ на письмо Буткевича к А. А. Пастухову (см. письмо N 74) от 8 апреля 1890 г., пересланное последним Толстому. Буткевич писал о разногласиях среда членов Глодосской общины и о возможности ее ликвидации; высказывал свои мысли о неудачах в построении общинной жизни.
  
   (1) В копии ошибочно: Пастуховой
   (2) В копии точки, означающие неразборчивое слово, дополненное по смыслу.
   (3) И. Б. Файнерман.
   (4) В копии ошибочно: дают
   На письмо Толстого Буткевич отвечал из Глодосс письмом от 2 июня 1890 г.
  
  

74. А. А. Пастухову.

  
   1890 г. Апреля 30. Я. П.
  
   Спасибо за ваше письмо, А[лексей] Алексеевич, и за хорошие вести о Дольнере и Русанове. От Русанова я получил письмо. (1)
   В деле Файнермана, т. е. в размолвке, я еще не вижу ничего дурного. Без этого не может быть; только бы они не торопились, не смотрели бы на эти недоразумения, как на помеху для жизни. Ведь устранение этих недоразумений, развязывание их и составляет самую жизнь. Я уверен, что они развяжут грех. Я писал Буткевичу. (2)
   Радуюсь очень за вас, что вы переезжаете к Дольнеру, и главное тому кроткому и доброму настроению, в котором находитесь.
   Теперь весна, люди передвигаются и ко мне заходят и заезжают. То был Горбунов, то Рахманов, то Буткевич. (3) Теперь Золотарев. (4) И всё такие светлые, сильные, радостные. Помоги и вам бог быть таким.
   Посылать вам не стоит того, что есть. Я не знаю, что есть; Маши нет дома. (5) Да пусть она пришлет сама.
   А вы зайдите к моей сестре, (6) передайте ей мой поклон и напишите о ней, что жива ли, здорова ли.
  
  
   Печатается по машинописной копии из АЧ. Автограф сгорел. Впервые опубликовано в сборнике "Летописи", 12, стр. 48. Дата копии подтверждается записью в Дневнике Толстого 30 апреля (см. т. 51, стр. 38).
   Алексей Алексеевич Пастухов (р. 1868) -- бывший воспитанник Академии художеств, с 1889 г. учитель рисования сначала в Белеве, потом в Туле. См. т. 64, стр. 300--301.
  
  
   Ответ на письмо Пастухова из Белова от 15 апреля 1890 г., в котором Пастухов писал о разногласиях в Глодосской общине Файнермана и сообщал, что пересылает письмо об этом А. С. Буткевича к нему (см. прим. к предыдущему письму); кроме того, Пастухов упоминал о своем посещении Дольнера и Русанова в Воронеже и передавал свои впечатления от этого посещения.
  
   (1) См. прим. к письму N 69.
   (2) См. предыдущее письмо.
   (3) Андрей Степанович Буткевич (1865--1948), врач, брат Анатолия Степановича Буткевича. В 1890 и 1891 гг. жил на хуторе в Одоевском уезде близ г. Крапивны и нередко бывал в Ясной Поляне по дороге с хутора в Тулу.
   (4) О В. П. Золотареве см. в прим. к письму N 84.
   (5) Пастухов писал о своем желании переписать "Крейцерову сонату", прося Марию Львовну выслать для этого экземпляр повести.
   (6) Мария Николаевна Толстая(1830--1912), в то время монахиня Шамординского женского монастыря. См. о ней в т. 59.
  
  

75. Е. И. Попову.

  
   1890 г. Апреля 30. Я. П.
  
   Долго не отвечал вам, дорогой Евгений Иванович. Простите. Отвечать, по правде сказать, было нечего.
   Мысли ваши о боге я понял, но неясно, как и выражены. Вы говорите: зачем писать определения бога? Я совершенно согласен с вами. Я написал тогда, потому что Чертков просил меня сказать самым хотя бы неопределенным образом. "Я могу, пойму с полуслова, что вы думаете, когда произносите слово бог". (1) И таким образом, именно, не желая определять бога, как в Богословиях, а как то думает Матью Арнольд, (2) объясняя, что он подразумевает под словом "бог", когда его употребляет. Такое определение не опасно. Но и то лучше не делать этого.
   Нынче приехал милый Золотарев и рассказал про вас всё хорошее, именно, что вы находите поддержку духовную в сознании того, что жизнь только в настоящем.
   Представьте себе, что последнее время я это самое вызываю в себе, молюсь так, кроме "Отче наш", в котором ведь это самое сказано. Говорю я себе так: "Жизнь твоя и благо твое не в том, чтобы вызывать известное духовное состояние в известном человеке, не в том, чтобы написать хорошо и ясно то-то и то-то, не в том, чтобы вспахать, посеять, помочь материально или духовно тому-то (о том, что жизнь не в своем личном наслаждении -- к этому в сознании уже привык, хотя и страшно далек от этого на практике); жизнь твоя в том, чтобы сейчас, теперь всё свое внимание употребить на то, чтобы поступить наилучшим образом, по-божески в эту минуту, не рассчитывая на то, что из этого выйдет -- главное не рассчитывать, что выйдет, зная вперед, что, делая, мы не можем знать, что выйдет, зная то, что никакое совершенство -- ни ума, ни силы, ни доброты-- недоступно человеку, а только одно: соответствие меня, какой есмь, требованиям настоящей минуты, а для соответствия этого не нужно ничего, ни здоровья, ни ума, ни спокойствия; нет такого положения, в котором я не мог бы достигнуть этого соответствия: я могу его достигнуть и больной, и глупый, и в самой большой суете.
   Так ли вы думаете? Целую вас. Что жена (3) пишет? Как живет? Я живу хорошо, жизнь полна и радостна, насколько достигаю этого соответствия.
  

Лев Толстой.

  
  
   Печатается по машинописной копии из АЧ. Впервые опубликовано в ПТС, I, N 151, стр. 189--190. Дата копии подтверждается записью в Дневнике Толстого 30 апреля (см. т. 51, стр. 38).
   Ответ на недатированное письмо Попова из Москвы с почтовым штемпелем: "Москва, 14 апреля 1890", в котором Попов спрашивал, как Толстой определяет слово "бог".
  
   (1) Цитата из письма В. Г. Черткова от 19 мая 1887 г. См. т. 86, стр. 59.
   (2) Mathew Arnold (1822--1888), английский богослов, критик и поэт.
   (3) Елена Александровна Попова, рожд. Зотова.
  
  

* 76. И. Д. Ругину.

  
   1890 г. Апреля 30. Я. П.
  
   Спасибо за письмо, Иван Дмитриевич. В особенности спасибо за то, что пишете радостного и хорошего об Алехине и общине.
   Я всегда видел в нем способность и потребность судить себя, каяться, а при этой способности человек всегда идет вперед. Я живу хорошо, начал работать, чего никак не ожидал по слабости сил; но до сих пор -- ничего. Часто заходят и заезжают: то был Буткевич Андр[ей], то Горбунов, то Рахманов (он пошел к Алехину), то теперь (нынче пришел) Золотарев; (1) он едет к отцу в Черниговск[ую] губернию. Все они такие светлые, растущие и спокойные, твердые, что сердце радуется. Золотарев тоже один из тех будет, к[оторые], как Поша, и вы, и Ге, и Рубан, (2) Хилков и Прокопенко, (3) и еще, вероятно, некоторые, к[оторые] просто избирают самую естественную и серую жизнь, не приобретая для этого, но пользуясь для этого тем, что есть. И я думаю, что это одно из хороших положений.
   Целую вас и Пошу.
  

Л. Т.

  
   Лепоринская лучше бы не приезжала, как бы не было греха от этого. (4)
  
   На конверте: Кострома. Павлу Ивановичу Бирюкову. Для И. Д. Ругана.
  
  
   Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 30 апреля (см. т. 51, стр. 38).
   Иван Дмитриевич Ругин (р. 1866) -- в начале 1890 г. работал в смоленской общине А. В. Алехина Шевелево, затем на хуторе П.И. Бирюкова в Костромской губ. См. т. 64, стр. 315.
   Ответ на письмо Ругина с хутора Бирюкова от 23 апреля 1890 г., сообщавшего о причинах своего ухода из общины и о впечатлении от знакомства с А. В. Алехиным.
  
   (1) Василий Петрович Золотарев. См. прим. к письму N 84.
   (2) О Григории Семеновиче Рубан-Щуровском см. прим. к письму N 212.
   (3) Семен Павлович Прокопенко (р. 1865), участник Харьковской общины, основанной М. В. Алехиным.
   (4) Ругин сообщал, что в Ясную Поляну намеревается приехать фельдшерица Лепоринская и что Марии Львовне, лечившей окрестных крестьян, полезно бы было с ней познакомиться. Толстой высказывал по этому поводу опасения, что приездом Лепоринской будет недовольна Софья Андреевна, которая не сочувствовала занятиям дочери медициной.
  
  

* 77. Д. А. Хилкову.

  
   1890 г. Апреля 30. Я. П.
  
   Да, Дмитрий Александрович, вы верно замечаете, что, хотя и нельзя себя назвать и считать христианином по жизни и делам, все-таки есть различие между человеком, к[оторый] ставит перед собой идеал Христа, в приближении к нему кладет благо своем жизни, и тем, к[оторый] этого не делает и не считает для себя учение Христа обязательным. Различие это есть, и мы его знаем по себе, по разным периодам своей жизни; но чем меньше мы будем обращать на него внимание, тем легче будет для нас самих, тем легче нам будет любить людей и не делать между ними подразделений. --
   Нет, я не думаю, чтобы вы обманывали себя. Если же замечу, с радостью скажу вам. И вы то же делайте со мной.--
   Весной передвижение, и беспрестанно ко мне заходят люди молодые -- светлые, спокойные, чистые, радостные. То был Буткевич Андрей, то Рахманов, его шурин, врач же, то Горбунов, то теперь Золотарев Черниговский -- едет к отцу. И письма получаю такие же радостные. --
   Письмо Т[регубова] (1) показывает, что его мысль работает по верному направлению, но что он не додумался еще до конца и напрасно робеет перед тем, в чем нет ничего страшного -- именно в том, что брака христианского никогда не было и быть не может, как никогда не б[ыло] собственности христианской и мн[огого] др[угого]. Но есть отношение христианское к браку, как и к собственности. Отношение христианина к собственности то, что хотя я рубаху и считаю своею, но все-таки считаю нужным отдать ее, когда ее потребует другой, также и к браку отношение христианина то, что мое соединение с женщиной есть самый законный, неразрывный брак и что в этом браке я должен стремиться с женою своей к 2-м делам, во 1-х, к наилучшему перед богом воспитанию детей наших и, во 2-х, к освобождению нас обоих от соблазна похоти по мере сил и установлению вместо любовно плотских любовно духовных отношений. Если только понимать хорошо и ясно, что падение грех, соединение с женщиной есть не, как теперь считается, дело поправимое с другою, а есть единственный неразрывный брак, составляющий искупление греха, то ясно, что только при таком взгляде может увеличиваться целомудрие людей.
   (2) Ну, пока прощайте. Что ваша высылка? (3) Привет вашей жене и матери.
  

Л. Т.

  
  
   Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 30 апреля (см. т. 51, стр. 38).
   Письмо Хилкова, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
  
   (1) Иван Михайлович Трегубов (1858--1931). См. о нем в т. 66. Упоминаемое Толстым письмо Трегубова неизвестно.
   (2) Абзац редактора.
   (3) Хилков был выслан в 1892 г. на Кавказ.
  

78. В. Г. Черткову от 4 мая 1890 г.

79--80. С. А. Толстой от 4 или 5 мая и 6 мая 1890 г.

81. И. Н. Страхову.

  
   1890 г. Мая 18. Я. П.
  
   Получил и вашу книгу, (1) и ваше письмо, дорогой Николай Николаевич. Из книги вашей начал читать то, чего не читал: атмосферн[ые] явления (2) и след[ующее]. (3) Теперь прочту, что вы указываете. (4) Я заболел дней 18 тому назад и теперь еще не справился. И болезнь очень хорошо, особенно при тех заботах, к[оторыми] я окружен, и так мало страданий, и так много поучительн[ого], подвигающего. --
   Почему вы говорите, что не оценю вполне теперь ни одного из ваших писаний? Нет, оценю и оценяю -- и очень -- все ваши работы научной критики и философии и жду еще многого для себя и для других просветительного в этой области. Поездка (5) мне скорее не нравится -- именно тем, чем она нравится гр. Алекс[андре] Андревне (не Алексевне) Т[олстой]. И утверждение о том, что повторение десятки раз сряду одних и тех же слов может быть не отвратительно по своему безумно и кощунственно механическому отношению к богу, мне очень противно. Противно, п[отому] ч[то] вредно. Надо нам, старикам, глядя уже туда, помогать людям распутываться, а не запутываться. -- Ну, простите ради Христа. Ошибаюсь ли, нет ли, но перед богом считаю своей обязанностью сказать вам это. Мне всегда душевно больно, когда я вижу в вас эти черты умышленного принижения своего духовного я во имя чего-то такого мелкого, ничтожного, как привычка, семья, народ, церковь. Я знаю, что вы можете повторить: семья! народ! церковь! (6) ничтожное; но от этого отношение вашего духовного, божеского я к этим названиям игрушек человеческих не станет другим. Нельзя итти назад. У меня есть очень умный знакомый Орлов, (7) к[оторый] говорят: я верю, как мужик, в Христа, бога и во всё. Но ведь это нельзя. Если он верит, как мужик, в Христа, то этим самым он говорит, что верит совсем не так, как мужик. Мужик верит так, как верили и верят величайшие мудрецы, до которых он может подняться, отцы и святители, т. е. верит в самое высшее, что еле-еле может понять. И прекрасно делает. И так надо делать и нам, чтобы у нас была вера, к[оторая] бы выдержала в смертный час, quand il faudra parler francais, как говорит Montaigne. (8) Да и как же нам верить в символ веры и его догматы, когда мы его со всех сторон видим и знаем до подробностей, как он сделан и как сделаны все его догматы. Мужик может, а мы не можем. И если брать уроки у народа, то не в том, чтобы верить в то, во что он верит, а в том, чтобы уметь избирать предмет своей веры так высоко, как только можно, -- покуда хватает духовный взор. Опять простите. И не спорьте, хотя бы я был не прав; а в ответ напишите мне о моих слабостях, те, к[оторые] вы видите, а я не вижу, да поядовитей, потемирязевскее, (9) и к[оторых] вы не можете не видеть.
   А то на что бы и дружба.
   Я без шуток прошу об этом.
  

Целую вас.

Л. Толстой.

  
   Прочел и Роков[ой] Вопр[ос], (10) и Перелом, (11) и письма. (12)
   Понравилось мне очень характеристика нигилизма. Очень верно и ясно. --
   Роковой же В[опрос] и Пер[елом], как и всё славянофильское, -- простите, простите -- ужасно молодо. Ну что, как вам на смертном одре напомнят Рок[овой] воп[рос] и всё славянофильство, как вы презрительно и грустно улыбнетесь. -- Я как будто нарочно раздразниваю вас, чтобы вы мне сказали, что вы в самые желчные минуты думаете о моих недостатках. Ведь мне это нужно. Радуюсь, что вы обещаетесь к нам приехать.
   Заключение спора о Дарвинизме (13) мне понравилось.
  
  
   Впервые опубликовано в ПС, 12, стр. 402--403. Датируется на основании пометы Страхова.
   Николаи Николаевич Страхов (1828--1896) -- литературный критик и философ-идеалист, был в дружеских отношениях с Толстым. См. т. 62.
   Ответ на письмо Страхова от 24 апреля 1890 г. из Петербурга. См. ПС, стр. 399--401.
  
   (1) Второе издание книги Н. Н. Страхова "Борьба с Западом в нашей литературе", книжка вторая, СПб. 1890.
   (2) "Воздушные явления" -- вторая статья из отдела "Ряд статей о русской литературе".
   (3) По сохранившемуся в яснополянской библиотеке Толстого экземпляру этой книги Страхова можно видеть, что Толстой прочел после статьи "Воздушные явления" только статью "Герцен о Париже и старой Польше" (стр. 209--217).
   (4) В письме от 24 апреля Страхов просил Толстого прочесть предисловие ко второму изданию книги "Борьба с Западом".
   (5) Вместе с письмом к С. А. Толстой от 22 января 1890 г. Страхов прислал для Толстого свою статью "Воспоминание о поездке на Афон" -- отдельный оттиск из журнала "Русский вестник" 1889,10, где статья была впервые напечатана на стр. 120--144.
   (6) Слово: церковь было выпущено в указанной публикации письма по цензурным соображениям.
   (7) Владимир Федорович Орлов (1843--1898), учитель. См. т. 63, стр. 82.
   (8) Michel de Montaigne (Мишель де Монтэнь, 1533--1592), французский философ и писатель-гуманист, автор сочинения "Essais" ("Опыты"). В восемнадцатой главе тома I Монтэнь говорит: "A ce dernier role de la mort et de nous il n'ya plus que feindre, il faut parler francais" ("В этой последней, предсмертной роли нельзя более притворяться, надо говорить по-французски"). Слова эти отчеркнуты Толстым в сохранившемся в яснополянской библиотеке экземпляре книги: Montaigne, "Essais", Edition complete en quatre volumes. G. Charpentier et C-ie editeurs, Paris. Page 84 (Монтэнь, "Опыты". Полное издание в четырех томах Г. Шарпантье и К®. Париж, стр. 84). Богослужение католической церкви совершается на латинском языке, и словами о том, что перед смертью надо говорить по-французски, Монтэнь выражает уверенность, что в эти минуты недопустима никакая искусственность в поведении человека.
   (9) Климент Аркадьевич Тимирязев (1843--1920), великий русский ученый, ботаник, член Академии наук; продолжатель учения Дарвина и популяризатор его; основоположник современного учения о фотосинтезе. Приветствовал Великую Октябрьскую революцию 1917 г. и вступил в ряды членов Российской коммунистической партии большевиков. Тимирязев вел полемику со Страховым в 1887--1889 гг. по поводу книги Н. Я. Данилевского "Дарвинизм".
   (10) "Роковой вопрос" -- отдел во втором издании указанной книги Страхова (названный по заглавию первой входящей в него статьи-- о польском восстании), стр. 111--146.
   (11) Первая статья в отделе "Ряд статей о русской литературе", стр. 147-175.
   (12) В той же книге Страхова напечатаны "Письма о нигилизме", стр. 110.
   (13) Статья "Спор из-за книг Н. Я. Данилевского", стр. 542--567.
   Ответ Страхова от 21 мая опубликован в ПС, стр. 403--406.
  
  

82. В. Г. Черткову от 20 мая 1890 г.

83. П. И. Бирюкову.

  
   1890 г. Мая 21-22. Я. П.
  
   Хоть несколько слов напишу вам, милый друг Поша, чтобы вы знали про меня настоящее. Был болен, три припадка желтухи, очень ослабел. Теперь, кажется, лучше, но душевно, слава богу, очень хорошо и было и есть. Пишите поподробнее про себя, про свое душевное состояние. Мы все живем и растем, и что вы мне писали о том, что чувствуете совершающийся не переворот, а ступень -- я так понял -- меня интересует, и п[отому] ч(то] люблю вас, и п[отому] ч[то] это общий всем нам процесс. Процесс этот с старостью не кончается.
   (1) Чем заняты? Какая доля физич[еской], какая умственной работы? Каковы отношения с людьми? Что И[ван] Дмитриевич]? (2) Целую его.
   (3) У меня б[ыл] во время болезни Хилков. Я сошелся с ним еще ближе. Были Дунаев, Золотарев Василий, Рахманов, Пастухов. Знаете ли вы его? Из Академ[ии] Худож[еств]. Файнермад поехал к Алехину. (4) Митроф[ан] Алех[ин] приглашает в свою. У него мало народа. (5) Буткевич Ан[атолий] остался в Глодоссах. Я не знаю, что вы знаете с Иваном Дмитриевичем, чего нет. Да все эти передвижения, не могу ими интересоваться. Движение же духовное, как весною. Не успеешь заметить один распустивш[ийся] цвет[ок], как зацветает другой, а тот завязывается. И это не мечта, а самая реальная реальность. Целую вас.
  

Л. Т.

  
  
   Впервые напечатано (не вполне точно) в Б, III, стр. 147. Дата определяется следующими данными: письмо написано не ранее 21 мая, так как в этот день, судя по Дневнику Толстого, из Ясной Поляны уехал Дунаев, о котором Толстой пишет Бирюкову, что он "был" у него, и не позднее 22 мая, когда к Толстому приехал М. Н. Чистяков (см. прим. 3 к письму N 87), не отмеченный в числе посетителей в настоящем письме. Карандашную дату Бирюкова на автографе "15 м. 1890", сделанную в позднейшие годы, приходится считать ошибочной.
   Письма Бирюкова к Толстому за март и апрель не сохранились.
  
   (1) Абзац редактора.
   (2) И. Д. Руган.
   (3) Абзац редактора.
   (4) В середине мая 1890 г. Файнерман переехал с семьей из Херсовской губ. в смоленскую общину Шевелево.
   (5) Община "Байрачная" в 18 километрах от Харькова при хуторе Байрак.
  
  

* 81. В. П. Золотареву.

  
   1890 г. Мая 21--22. Я. П.
  
   Спасибо вам за оба ваши письма, милый друг Вас[илий] Петрович, и за статью. Вчера ее вслух прочел Дунаев и так же, как другие, одобрил. Только смотрите, подавляйте тщеславие писательское, если будете подниматься. А радостно, что имеете способность выражать мысли, и старайтесь выражать их (учитесь, практикуйтесь) как можно яснее и короче. Это всем нужно и важно.
   Ваше столкновение с родственником мне очень понравилось. Я не только верю, но знаю несомненно, что нет того человека, которого не победила бы кротость и смирение Христовы, если только мы сумели от души последовать им не перед людьми, а перед богом.
   Я после вас поехал к брату и там заболел, и было поправился, и опять заболел, -- всё тою же желтухой. Теперь здоровье лучше, но духовное состояние, слава богу, было неизменно хорошо и во время болезни. Был у меня после вас Хилков, он рассказывал про Алехина, который был у него. Община Глодосская расстроилась, но люди, слава богу, растут. Помоги вам бог жить по его воле там, где вы живете, с вашим отцом.
  
  
   Печатается по машинописной копии из АЧ. Дата определяется сопоставлением слов письма о чтении статьи Золотарева Дунаевым и записей в Дневнике Толстого от 20 и 21 мая о пребывании в эти дни в Ясной Поляне Дунаева, уехавшего 21 мая.
   Василий Петрович Золотарев (р. 1866) -- сын черниговского купца-старообрядца Петра Ивановича Золотарева; участник смоленской общины Шевелево. В то время, по просьбе старика отца, вернулся к нему, на родину.
   Ответ на письма Золотарева от 6 и 15 мая 1890 г. В первом из них Золотарев описывал свое столкновение с богатым купцом, его родственником, "требовавшим" от него поклонения иконам. Во втором сообщал о посылке им Толстому рукописи своей статьи о "Крейцеровой сонате" (напечатана она не была).
  
  

85. В. Г. Черткову от 23 мая 1890 г.

86. Ф. Б. Гецу.

   1890 г. Мая 25--26. Я. П.
  
   Г-ну Файвелю Гецу.
  
   Я прочел тогда же все те книги, которые вы оставили мне, и прочел теперь ваше письмо.
   Во-первых, вы приписываете моему (да и всякому) слову значение, которого оно не имеет и сотой доли; во 2-х, вы невольно переносите воображением в меня всю ту страстность желания улучшения материального положения евреев и возмущения за переносимые ими гонения, которые сами испытываете.
   Я жалею о стеснениях, к[отор]ым подвергаются евреи, считаю их не только несправедливыми и жестокими, но и безумными, но предмет этот не занимает исключительно или предпочтительно перед другими моих чувств и мыслей. Есть много предметов, более волнующих меня, чем этот, и потому я бы не мог ничего написать об этом предмете такого, что бы тронуло людей.
   Думаю я об еврейском вопросе то, в чем еще больше подтвердило меня чтение ваших статей об еврейской этике, что нравственное учение евреев и практика их жизни стоит без сравнения выше нравственного учения и практики жизни нашего quasi-христианского общества, признающего из христианского учения только выдуманные богословами теории покаяния и искупления, освобождающие их от всяких нравственных обязанностей, и что поэтому еврейство, держащееся нравственных основ, которые оно исповедует, во всем, что составляет цели стремлений нашего общества, берет верх над quasi-христианскими людьми, не имеющими никаких нравственных основ, и что от этого происходят зависть, ненависть и гонения. (1)
   Поэтому я думаю тоже, что гонения эти никак не прекратятся, как в Америке не прекратятся гонения на лучших, более дешевых и трудолюбивых работников, чем американцы -- китайцев. Американцы очень хорошо знают, что, изгоняя китайцев, они отступают от основных принципов равенства и свободы, кот[орые] исповедуют; но дело касается их шкуры, и они топчут под ноги принципы, исповедуемые ими на словах. Точно так же у нас, с тою разницей, что у нас даже и не профессируют принципов равенства и свободы, и потому и под ноги топтать нечего.
   Евреи в умении достигать того, что составляет цель стремления большинства, несомненно превосходят квази-христиан, и потому, насколько есть возможность, квази-христиане всегда будут в этом препятствовать. Так и делают, и будут делать, и перестанут только тогда, когда усвоят истинные христианские основы жизни, оставляющие далеко за собой архаические, отжитые еврейские основы нравственности, -- те самые, во имя которых и происходят теперешние гонения, как и сказано, что нищие города, твоего имеют первенство перед нищими чужого города, (2) и если кто-нибудь готов убить тебя, то предупреди и убей его (3) и т. п.
   Очень, очень жалею, что моя болезнь сделала вам столько хлопот и лишила меня случая познакомиться с вами. Пожалуйста, не сердитесь на меня, если содержание моего письма не ответит вашим ожиданиям, и постарайтесь перенестись в меня, чтобы увидать, что я и не могу иначе относиться к этому вопросу.
   Пожалуйста, напишите мне и скажите, что делать с теми книгами, которые вы оставили у меня. --
   Я всё еще слаб и нездоров, но если бы вы нашли нужным видеться, то я могу принять вас. Полагаю, однако, что свидание наше не изменит отношения моего к занимающему вас вопросу.
   Еще раз, прося вас вызвать в себе добрые ко мне чувства, остаюсь с уважением и желанием вам успокоения.
  

Л. Толстой.

  
  
   Впервые полностью опубликовано с датой "20 мая 1890 г." в журнале "Летопись" 1916, 3, стр. 219--220. Датируется на основании записей в Дневнике Толстого 25 и 26 мая (см. т. 51, стр. 45 и 46).
   Файвель-Меер Бенцелович Гец (р. 1853) -- публицист и педагог; корреспондент многих русских, немецких и венгерских газет и журналов. Между 3 и 10 мая 1890 г. Гец приезжал в Ясную Поляну, не застав Толстого, Гец оставил ему книги по еврейскому вопросу и уехал в Москву, дожидаясь извещения о возвращении Толстого из Пирогова. 19 мая он получил телеграмму от Л. Л. Толстого о том, что Лев Николаевич ввиду болезни не может его принять. После этого он обратился к Толстому с письмом от 20 мая.
  
   (1) В следующем письме к Гецу (N 103, от 30 июня 1900 г.) эту точку зрения Толстой признал ошибочной (см. стр. 118--119).
   (2) Выдержка из талмуда.
  
  

* 87. И. И. Горбунову-Посадову.

  
   1890 г. Мая 27. Я. П.
  
   Хоть несколько слов напишу вам в ответ. Очень радуюсь тому, что вы переехали, и с братом (1) и его семейством. Теперь только бы Ч[ертковы] выбрались. -- Я был нездоров, теперь поправляюсь медленно, но кроме самого хорошего и радостного, ничего не испытывал во время болезни и теперь не испытываю.
   Ге старший заехал проездом в П[етер]б[ур]г о своей картине и теперь здесь. (2) Был еще Хилков, Дунаев, Матв[ей] Николаевич. (3) Нынче приехал Попов. Постоянно в радостной атмосф[е]ре.
  

Л. Т.

  
   На обороте: Россоша, Воронежской губернии.
   Павлу Петровичу Алексееву для передачи И. И. Горбунову.
  
  
   Дата определяется почтовым штемпелем отправления: "Тула. 28 мая 1890" и записью в Дневнике Толстого 27 мая о приезде в этот день Е. И. Попова (см. т. 51, стр. 46).
   Ответ на письмо Горбунова-Посадова от 12 мая 1890 г. с хутора Черткова Ржевск, Воронежской губ.
  
   (1) Николай Иванович Горбунов, в начале 1900-х гг. был артистом Малого театра в Москве.
   (2) Художник Н. Н. Ге пробыл в Ясной Поляне с 26 по 28 мая проездом со своего полтавского хутора в Петербург для переговоров о посылке своей картины "Что есть истина?" с Н. Д. Ильиным на выставку в Америку. См. письма NN 123, 128 и 148.
   (3) Матвей Николаевич Чистяков (1854--1920), в то время управлявший имением Черткова Ржевск. См. о нем в т. 66.
  
  

88. В. И. Алексееву.

  
   1890 г. Мая 18--30. Я. П.
  
   Спасибо, дорогой друг Василий Иваныч, что пишете мне, выкладывая свою душу. Может быть, вам легче, а я рад хоть воображением и мыслью помучаться с вами.
   (1) Борьба с чувственностью это борьба хорошая, это сама жизнь. И для нас грешников обязательная. Надо учиться только вести ее. Я сам вел ее и вокруг себя вижу людей, ведущих ее. Для меня было, кроме многих других, два средства: одно, внутреннее, состоящее в том, чтобы переводить жизнь свою из области интересов мирских в область служения богу, без соображений о своих выгодах, вкусах и суждении людском. В той мере, в к[оторой] удается это, утишается и соблазн: всякая женщина становится прежде всего материалом служения богу. Мне это помогало. Другое, внешнее средство -- это уметь предвидеть козни дьявола воображения и прихлопывать проявления его в самом начале, ожидая встретить эти козни в самых разнообразных видах. --
   (2) Об отношении вашем к Л[изавете] А[лександровне] (3) скажу, что, по-моему, оно не достаточно добро и самоотреченно самоуниженно. Слова ее ничего не значат. Чем решительнее и увереннее ее тон, тем она жалчее. Сделать для нее надо всё, чего она хочет, хотя бы это и нарушило вашу жизнь. Целомудрие же с нею соблюдать тоже нужно.
   Я думаю, что люди, впавшие в брак вместе, вместе и должны освобождаться от этого соблазна, помогая в этом друг другу.
   Этому же помогают и дети, чем они больше. -- И как совесть обязывает меня лечить человека, к[оторого] я ранил или вовлек в болезнь, так и здесь супруги друг друга расслабили, им и надо помогать друг другу и нельзя смотреть -- помимо уж детей -- на такую связь, как будто ее никогда не было. --
   (4) А еще, голубчик, постарайтесь не осуждать ее, а себя, себя, себя. Ищите в себе своих грехов к ней, как собака блох. И чем больше найдете, тем легче вам будет.
   Я был болен -- печенью -- и теперь не справился. Но истинно говорю, мне очень хорошо. Матерьяльно уход за мной идеальный, а духовно болезнь помогает, подгоняет, счищает много лишнего.
   Поцелуйте от меня Колю. (5) Поклонитесь от меня Еропкину в и скажите ему, что я люблю его и желаю ему всего хорошего.
  

Л. Толстой.

  
  
   Впервые опубликовано в сборнике "Летоппси", 12, стр. 314--315. Написано не ранее 15 мая, так как только с этого дня Толстой начал медленно поправляться после болезни, и не позднее 30 мая, так как на это письмо В. И. Алексеев ответил из Пензы 1 июня 1890 г.
   Ответ на письмо В. И. Алексеева от 12 мая, в котором Алексеев писал о своих отношениях с женой и предстоящем разводе.
  
   (1,2) Абзац редактора.
   (3) Елизавета Александровна Маликова, первая жена В. И. Алексеева.
   (4) Абзац редактора.
   (5) Сын В. И. Алексеева, Николай Васильевич Алексеев (р. 1878).
   (6) Виктор Васильевич Еропкин (1848--1909), один из основателей (в 1886 г.) интеллигентской земледельческой общины "Криница" на черно-морском побережье Кавказа. В 1889 г. он поступил директором на писчебумажную фабрику Сергеевых близ Пензы, куда в 1890 г. приехал и В. И. Алексеев, приглашенный для обучения его племянников.
  
  

* 89. П. И. Бирюкову. Черновое.

  
   1890 г. Июня 2? Я. П.
  
   Петербург. Черткову. Бирюкову.
   Жена с 4 до 6 в Москве. Хорошо бы свидеться там. Пишу.
  

Л. Т.

  
  
   Печатается по копии рукой А. Е. Грузинского из составленной им картотеки писем разных лиц к Толстому. Судя по надписи А. Е. Грузинского, черновое текст этой телеграммы был набросан Толстым на недатированном письме (идя на конверте письма) некоего Н. А. Вечеслова к Толстому от 1890 г. из Раненбурга. Дата телеграммы определяется содержанием письма Толстого к Бирюкову N 90.
  
  

* 90. П. И. Бирюкову.

  
   1890 г. Июня 2. Я. П.
  
   Всё это очень хорошо. Так и надо сделать. Вы поплатились за грехи наши всеобщие -- взгляд на брак и приготовления к нему, забегающие вперед и вперед неправильно обставляющие сущность его. -- Я понимаю теперешнее предложение ваше и Маши так: между вами и Машей не существует ничего внешнего, особенного. Вы не ручаетесь никому, ни себе в том, что вы соединитесь браком, и никому не обещаетесь, что не соединитесь браком. То, что вы любите друг друга, то вы в этом не только не раскаиваетесь, но очень рады этому и желаете только того, чтобы это усиливалось и продолжалось. Так ли я понимаю? Маша понимает так совершенно независимо от меня. Если нет, то пусть она оговорит в этом же письме. Теперь о том, что я сделал. Письма вашего я не показал жене. Да и вы виноваты в этом, там есть фраза: если другие не понимают и т. д. Эта фраза может раздражить, хотя я знаю, что она не относится к С[офье] А[ндреевне]. Кроме того, не показывал я письма еще и п[отому], ч[то] жена не совсем здорова и в нервном расположении духа. -- Не знаю, покажу ли и скажу ли ей или нет; но вы во всяком случае сделайте вот что: она завтра, воскресенье, 3-го едет в Москву и пробудет там дня два. Если вы освободитесь из Петербурга, то пригоните свой приезд в Москву к этому времени и объяснитесь с ней. В Москве на нейтральной почве это самое удобное. Если же вам не удастся это, то я напишу вам. Ну, пока прощайте. Спасибо Чертк[ову] за письмо, получил. Целую вас и их.
  

Л. Т.

  
  
   Дата определяется сопоставлением записи в Дневнике Толстого со словами настоящего письма:"она [Софья Андреевна] завтра, воскресенье, 3-го едет в Москву". В Дневнике Толстого 1 июня читаем: "Письма приятные от Черткова, Золотарева и Бирюкова. Маша предлагает вернуться к старому, и он пишет об этом. Хочет приехать. И я боюсь, как бы не попортить им" (т. 51, стр. 47). На подлиннике письма карандашом дата рукой П. И. Бирюкова: "18 мая 1890 г.". Помету эту, сделанную Бирюковым в позднейшие годы, приходится считать ошибочной.
   Ответ на недатированное письмо Бирюкова (с позднейшей карандашной пометой адресата: "Март 1890". См. письмо N 92.
  
  

91. С. А. Толстой от 4 июня 1890 г.

* 92. П. И. Бирюкову.

  
   1890 г. Июня 11. Я. П.
  
   Получил я ваши письма, милый друг, и, прочтя их, одобрил сердцем и письмо ко мне, и к С[офье] А[ндреевне], но письмо к Маше (1) не одобрил, и когда пришла жена, передал ей письмо к ней, но не показал письма к Маше, желая посоветоваться с Машей прежде, как лучше это сделать, и чувствуя, что это письмо раздражит ее. Не одобрил я письма вашего к Маше за то, во 1-х, что, решив то, чтобы откинуть те внешние формы исключительного сближения, к[оторые] вы оба усвоили, вы сразу в письме продолжаете не только эти формы, но усиливаете их; во 2-х, то, что в письме этом есть некоторый задор -- гордости, который неприятно поразил меня. Я знаю и понимаю, что этот тон смелый, мужественный вызван именно теми несправедливыми нападками, кот[орым] вы подвергались, но тон, неприятно подействовавший на меня, любящего вас, и потому тем более неприятно долженствовавший подействовать на С[офью] А[ндреевну]. -- Так и вышло: Таня рассказала ей места из вашего письма, те самые, кот[орые] неприятно должны были подействовать на нее -- то, что вы говорите о том, что Маше всегда будет место подле вас, и С[офья] А[ндреевна] вышла из себя, и началось раздражение, смысл кот[орого], после того, как оно затихло, состоит в том, что она больше чем когда-нибудь противится и будет противиться этому браку, пока жива, и напишет вам об этом. Кончилось тем, что она, узнав то, что вы мне пишете о том, что в случае неответа вы и так не приедете, решила не писать. Маша же сказала, что она напишет, что она и намерена сделать и что я теперь делаю.
   Как смотрю я на всё это? Помоги мне бог сказать как бы перед ним одним.
   Я смотрю и не могу смотреть иначе (не можете смотреть иначе и вы, и Маша) на брак, как на падение. В романах пишут, и мы привыкли к тому, что бороться с препятствиями, мешающими браку, есть доблесть. Для христианина препятствие вступлению в брак -- падению, есть желательное явление -- он должен сам желать воздвигать их. "Но стремление непреодолимо -- мешает жить, воздержание от брака делает жизнь еще менее христианской, доброй, чем она бы была при браке". Так это часто бывает, но так ли это в вашем случае? Это вы знаете и должны решить перед богом, только перед одним богом, имея в виду не себя одного, но и ее. -- Так ли это по отношению ее? Потребность вступить в брак нарушает ли для нее возможность доброй христианской жизни и движение вперед? Сколько я вижу и понимаю ее -- нет. Если бы я видел в ней апатию, рассеянность, поворот назад к мирской жизни, даже поползновение к этому, я бы сказал: да, ей лучше брак. Но я не вижу в ней этого. Она медленно, но без отклонений идет по одному в тому же пути, по к[оторому] идете и вы. И идете оба, думая только о нем, об этом пути. Так я думаю, но это я, и мне 7-й десяток, и я могу, не замечая того, руководиться эгоизмом; и я не знаю всего, что происходит в ее душе. Она одна знает, хотя и не сумеет, вероятно, высказать, но говорите оба, главное, как можно более забывая себя и мнения людей, а помня одного бога.
  
  
   Дата определяется сопоставлением содержания письма с записью в Дневнике Толстого 8 июня: "Нынче, по случаю письма Бирюкова, привезенного Ге, б[ыл] неприятный разговор с С[оней]" (т. 51, стр. 47). В Дневнике 12 июня Толстой отметил, что написал накануне письмо Бирюкову. Карандашную помету Бирюкова на автографе "20 мая 1890", сделанную в позднейшие годы, приходится считать ошибочной.
  
   (1) Эти три письма неизвестны.
  
  

* 93. И. И. Горбунову-Посадову.

  
   1890 г. Июня 11. Я. П.
  
   Спасибо вам, милый друг, за ваши чувства; но, простите меня, письма самые, и к Маше, (1) и ко мне, произвели на меня тяжелое впечатление. Совестно, неловко. Очевидно, вы грешите, отдаваясь увлечению своими хорошими чувствами. А мне это тяжело. Но вы простите меня, если я вам говорю это. Если бы я не любил вас очень, я бы не сказал. А я знаю, что в ваших словах, несмотря на то, что они меня конфузят, производят неловкость, нет тени неискренности. Лучше сказать. --
   Вот то, что вы пишете о себе, о своем положении с братом в Посреднике и о том, как вы относитесь к этому, вот это интересно мне очень и трогает меня. И мытарь ушел оправданным, оправданным п[отому], ч[то] он чувствовал свои грехи; а чувствовал он их только перед богом. Ушел же оправданным он не оттого, что он побил себя в грудь и говорил: Б[оже], милостив] б[уди] м[не] г[решному], (2) а п[отому], ч[то], вероятно сознавая свои вины, не хватал за горло должника, как тот немилосердный человек, к[оторого] простил хозяин. (2) И потому оправдать ничем нельзя, ни исповедью, ни разговором вашего греха, и говорить вам про этот грех ни с кем не надо, как только с богом. И как только перестанешь о своих грехах говорить с людьми и станешь говорить о них с одним богом, так сейчас делается страшная, мгновенная точно перемена декорации: те грехи, что казались большими, кажутся малыми, оказывается, что бог(и это чаще всего бывает) гораздо снисходительнее людей, а те, к[оторые] казались малыми или даже вовсе не грехами, вырастают в большие. Не надо говорить про свои грех ни с кем, как перед богом, надо не баловать этим сознанием грехов.
   Спасибо за известие о Ч[ертковых]. Я нынче пишу им. (3) Повести ваши (4) прочел: Степаненко порядочно, хотя писано с точки зрения господской, но сердечно. (5) Вдовин холодно, выдумано. (6)
   Что, нет ли продолжения Баллу? (7) Молокане спрашивают. Очень радуюсь за вашего брата и его семью. Передайте ему мой привет. Целую вас. Здоровье мое совсем хорошо,
  

Л. Толстой.

  
   Целую милого Матв[ея] Николаевича]. (8) Спенглерам (9) мой привет. Напишите про них. Как они живут? Что делают?
  
  
   Дата определяется записью в Дневнике Толстого 12 июня: "Вчера 11. Я писал письма.... Черт[кову], Горбунову" (т. 51, стр. 48).
   Ответ на письмо И. II. Горбунова-Посадова от 5 июня 1890 г., в котором Горбунов писал о своем отношении к Толстому и, кроме того, сообщал, что он принужден, за неимением других подходящих лиц, взять на себя дело редакции "Посредника", которое к тому же давало ему средства для поддержания семьи его брата.
  
   (1) Оно неизвестно.
   (2) Примеры Толстого взяты из евангельских притч.
   (3) См. письмо от 11 июня 1890 г. в т. 87.
   (4) Повести, присланные Горбуновым Толстому для отзыва и предназначавшиеся к изданию в "Посреднике".
   (5) Вероятно, какая-либо повесть Н. Н. Степаненко, автора сборника: "Хата и другие рассказы", Ромны 1893.
   (6) Иван Матвеевич Вдовин, писатель из крестьян, служивший волостным писарем в Бухоловской волости Волоколамского уезда Московской губ. Автор рассказов и стихотворений из народного быта. Что именно из них читал Толстой, не установлено. О Вдовине см. Иван Белоусов, "Литературная Москва", изд. Московского товарищества писателей, М. 1929, стр. 6--7.
   (7) Продолжение перевода книги Адива Баллу: "Christian non-resistance" ("Христианское непротивление"), В. Г. Чертков поручил перевод этой книги А. П. Барыковой. О судьбе перевода Баллу запрашивал Толстого в письме от 21 мая молоканин Ф. А. Желтов.
   (8) М. Н. Чистяков.
   (9) Федор Эдуардович Спенглер (1860--1908), сельский учитель в Острогожском уезде Воронежской губ., и его жена Ольга Николаевна, рожд. Озмидова. См. т. 63, стр. 362.
  
  

94. П. М. Третьякову.

  
   1890 г. Июня 11. Я. П.
  
   Павел Михайлович!
  
   Я вчера увидал картину Ге "Что есть истина?". И теперь пишу в Америку моим друзьям там письма об этой картине. (1) Ее везут туда на-днях. Я ее видел, и она мне более не нужна. Те русские, кот[орые] видели ее, тоже видели, и она им больше не нужна, те, которые не увидят ее, если она, по всем вероятиям, останется за границей, не увидят ее, как не увидали бы ее американцы, если бы она осталась в России. Я ни в каком отношении не признаю патриотизма, тем более в деле просвещения. Где бы ни разносился свет, всё равно, только бы разносился. И потому я пишу вам об этой картине не потому, что для себя или для России желаю, чтобы картина осталась в ней, а пишу только для вас.
   Выйдет поразительная вещь: вы посвятили жизнь на собирание предметов искусства -- живописи и собрали подряд всё для того, чтобы не пропустить в тысяче ничтожных полотен то, во имя которого стоило собирать все остальные. Вы собрали кучу навоза для того, чтобы не упустить жемчужину. И когда прямо среди навоза лежит очевидная жемчужина, вы забираете всё, только не ее.
   Для меня это просто непостижимо. Простите меня, если оскорбил вас, и постарайтесь поправить свою ошибку, если вы видите ее, чтобы не погубить всё свое многолетнее дело. Если же вы думаете, что я ошибаюсь, считая эту картину эпохой в христианском, т. е. в нашем истинном искусстве, то, пожалуйста, объясните мне мою ошибку.
   Но, пожалуйста, не сердитесь на меня и верьте, что письмо это продиктовано мне любовью и уважением к вам. Про содержание моего письма вам никто не знает.
  
   Любящий вас
  
   Л. Толстой.
  
   Впервые опубликовано в "Литературном наследстве", 37-38, М. 1939, стр. 253--254. Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 12 июня: "Вчера 11 я писал.... Третьякову]" (см. т. 51).
   Павел Михайлович Третьяков (1832--1898) -- богатый московский купец, основатель, вместе со своим братом Сергеем Михайловичем (1834--1892) художественной галереи (ныне Государственная Третьяковская галерея).
  
   (1) Толстой имеет в виду продиктованные им 11 июня Т. Л. Толстой и отправленные от ее имени письма: И. Гапгуд, В. Гаррисону, Н. Доулу и В. Ньютону. См. список писем, написанных по поручению Толстого, NN 58--61.
  
  

95. П. М. Третьякову. Черновое.

  
   1890 г. Июня 11? Я. П.
  
   Писал вам спеша и боюсь, что не ясно. Не переписывая письма, прибавлю только для ясности еще следующее: прежде верили в божественность Христа и так и писали его, и была католическая, христианская живопись. Потом перестали верить в Христа, как в бога, и стали писать Христа, как историческое лицо; но это не удавалось, и это воззрение на Христа не дало больших художественных произведений, во 1-х, п[отому], ч[то] это вызывало спор, во 2-х, п[отому], ч[то] Хр[истос], как историческое лицо, никак не мог быть так интересен, как Людов[ик] XIV, Кромвель, Бонапарт и т. п. И от этого последнее время все картины Христа были неудачны: не было найдено отношения к нему.
   Картина Ге есть выражение нового отношения к Христу, состоящего в том, что изображается столкновение двух миров -- языческого с христианским и выражается не как историческое яв[ление]
  
  
   Впервые опубликовано в "Литературном наследстве", 37-38, М. 1939, стр. 254--255. Датируется содержанием: написано в дополнение к письму N 94.
   П. М. Третьяков ответил на письма Толстого 18 июня 1890 г. Письмо опубликовано в "Литературном наследстве", 37-38, М. 1939, стр. 255--256. См. далее, письмо N 109.
   Картина Ге "Что есть истина?" была приобретена Третьяковым и ныне находится в Государственной Третьяковской галерее.
  
  

96. В. Г. Черткову от 11 июня 1890 г.

97. М. М. Лисицыну.

  
   1890 г. июня 18. Я. П.
  
   18 июнь.
  
   Хотя в учреждении всякого общества есть нечто искусственное и потому не вполне правдивое, общества трезвости полезны и нужны, п[отому] ч[то] борются с поступками, кажущимися безразличными, не кажущимися прямо противными нравственности, но влекущими за собой безнравственные поступки, вследствие одурения. Не то с половой распущенностью, -- она сама по себе безнравственна, и потому для борьбы с ней едва ли нужно общество. Тот, кто воздержится от этого порока ради общества, а не для бога, едва ли поступит хорошо. Так мне кажется. И я не стал бы учреждать общество; но сочувствовал бы основанию такого общества. Люди находятся на самых разных ступенях нравственного миросозерцания и могут быть такие, к[оторым] это нужно.
   Вопросы ваши, после прочтения послесловия, огорчили меня. Эпизод на браке в Кане (1) ничего другого не показывает, как только то, что в евангелиях есть места, или внесенные очень тупыми и не понимавшими смысла учения людьми, или такие, смысл кот[орых] потерян. Из того, что Хр[истос] б[ыл] на сватьбе (т. е. на гуляньи и попойке), скорее можно вывести (особенно из слов распорядителя: когда напьются, то подают плохое вино), что он одобрял пьянство, чем то, что он одобрял брак, о кот[ором] не сказано ни одного слова. По-гречески: ..... употребляется как брак и как пир (в басне Езопа: собака и волк), (2) как у французов, noce, faire la noce, nocer значит кутить. Так что ссылки церковников на это место в пользу брака лучше всего показывают полное отсутствие в учении Христа учреждения или одобрения брака.--
   Слова: "Да прилепится к жене и будет...." -- суть слова ветхого завета, к[оторые] Хр[истос] повторяет, чтобы показать им, что женатому нельзя разводиться. Он говорит, что женатому надо жить честно и целомудренно с женой, а не женатому вовсе не жениться. Это всё сказано, мне помнится, в Послесловии, если у вас настоящий список.
   О том, как смотреть на стремление человека к полов[ому] общению для продолжения рода, тоже сказано: Цель жизни человека есть служение богу. Служению богу никак не может содействовать половое общение. Оно всегда препятствует ему, точно так же, как питание себя никак не содействует прямо служению богу. Но как голод может мешать и мешает служению богу, и человеку разумн[ее] поесть, утолить голод, чтобы спокойно служить богу, так точно и в половом общении, если человек чувствует, что он не может быть спокоен без этого, то лучше взять жену и слиться с ней (как и говорит Хр[истос]), но с тою разницей, что от пищи мы знаем, что невозможно совсем воздержаться (хотя чем больше, тем лучше), а от полового общения очень можно, в особенности тем, к[оторые] еще не испортили себя и понимают и верят, что девственность лучше брака, п[отому] ч[то] вне брака лучше можно служить богу.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
  
   Впервые опубликовано с искажениями в альманахе "Литературная мысль", II, Пгр. 1923, стр. 201--202. Год написания письма определяется почтовым штемпелем.
   Михаил Михайлович Лисицын (1862--1913) -- ветеринарный врач в Дерпте, автор нескольких повестей и рассказов, напечатанных под псевдонимом "М. Лаврецкий". См. т. 63, стр. 209--210.
   Ответ на письмо Лисипина от 12 июня, в котором Лисицын писал о своем намерении организовать общество по борьбе "с страшным злом....половых излишеств" по образцу "Согласия против пьянства" и спрашивал совета Толстого. Помимо этого он задавал ряд вопросов о браке и половых отношениях в связи с чтением "Крейцеровой сонаты".
  
   (1) Евангельский эпизод.
   (2) Эзоп (ок. VI в. до н. э.), греческий баснописец. Перевод басни "Собака и волк" помещен Толстым в его "Третьей русской книге для чтения", изд. 1-е, М. 1875, стр. 2, где слово ..... переведено как "свадьба".
  
  

* 98. В. И. Алексееву.

  
   1890. Июня 30. Я. П.
  
   Давно получил ваше письмо, милый друг, и тогда не ответил, и теперь пишу только несколько слов. Спасибо вам, что пишете мне о своем душевном состоянии, это значит, что вы любите меня и верите в мою любовь к вам. Я был в это время болен и теперь совсем поправился. И, верите ли, жалею. Больным я был много ближе к богу. Помните, житие есть монаха, кот[орый] умер, но не успел помириться с врагом. Его там пожалели, что за это нельзя его впустить в лучшее место рая, и оживили его, чтобы он исправил это дело. Вот он и ожил в гробу и рассказывал, как там в раю было хорошо, какое великолепие, прохлада, духи райские везде, и как вдруг его из этих райских мест (когда-решено б[ыло] его оживить) повели на задний двор и на заднем дворе привели к вонючему гноищу, яме и велели лезть туда, и как ему было ужасно видеть, нюхать, прикоснуться, не то, что лезть. Но нечего делать, велели лезть. И он с отвращением влез. И, влезши, вдруг потерял отвращение и очнулся, и гноище и было его самое тело. (1)
   Ну вот, нечто подобное испытываю. С[офья] А[ндреевна] выписала Нагима из Каралыка, (2) и он делает кумыс, и я пью и здоров совсем. Живу почти один, а народу бездна -- гости за гостями. Работаю немного. (3) -- Коля ваш в степи. А вы как?
   Не уехали ли тоже? Пишите обо всем.
  

Любящий вас Л. Т.

  
   Маша и наши все поминают добром.
  
  
   Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 30 июня (см. т. 51, стр. 56).
   Ответ на письмо Алексеева от 1 июня 1890 г.
  
  
   (1) Легенда взята из сборника "Пролог" на 28 марта ("Пролог", М. 1877, 2, март, стр. 68--69).
   (2) Нагим, башкир из деревни на реке Каралыке близ самарского имения Толстых.
   (3) В течение июня Толстой окончил статью "Для чего люди одурманиваются?", работал над "Отцом Сергием", "Воскресением", правил корректуры "Плодов просвещения", переделал рассказ "Чем люди живы" и 27 июня начал статью "Царство божие внутри вас"-
  
  

99. Л. Ф. Анненковой.

  
   1890 г. Июня 30. Я. П.
  
   Получил ваше письмо, дорогая Леонида Фоминична, и, по правде вам скажу, многое из него не совсем понял: не понял я, что вы во мне особенное нашли в сентябре, что вас так огорчило. Это мне очень интересно, ибо, вероятно, укажет мне невидимые мною мои грехи. Не понял я тоже, почему вы меня называете недобрым. Мне думается, что какой я есмь, то такой я уже давно и не стараюсь казаться другим. По отношению же вас всё такой же: как полюбил вас сначала, так и продолжаю любить. --
   Вы спрашиваете о своих грехах и слабостях. И это правда, что в указании слабостей и грехов друг друга мы больше всего нуждаемся; и в этом прежде всего должна выражаться наша любовь. Ваша слабость, которую я заметил, это желание отделиться от людей грешных, мирских своей добродетелью и потому осуждение этих людей, к[оторое] выражается у вас сожалением к ним. Самое лучшее, самое желательное, идеал, это то, чтобы не только не находить человека дурным, т. е, хуже себя, не только не находить себя лучше других, не находить даже себя лучше, чем был прежде, не видеть в себе улучшения, а до такой степени быть занятым улучшением себя, чтобы не видеть его. Не пишите мне ничего про это свое свойство, про то, так ли, верно ли я сужу или нет, а в ответ на это пишите мне о моих недостатках, к[оторые] вам бросаются в глаза. --
   Здоровье мое слишком хорошо. И как ни странно это сказать, мне лучше было больному.
   Картина Ге лучше, чем я ожидал, -- прекрасна.
   Спасибо вам за сведения о суде штундистов. (1) Это очень интересно. Знаете ли вы их записку о крещении и причащении. Пишите нам. Поклон вашей сестре (2) и мужу.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
   Вы спрашиваете: покоен ли я духом. Слава богу, неспокоен. Если вы спросите в том смысле, что нет ли у меня сомнений в пути, по кот[орому] хочу итти, нет ли у меня отчаяния или хоть недовольства на устройство и порядок мира, нет ли у меня страха перед смертью или жизнью? то прямо скажу, что нет, и в этом смысле спокоен; но неспокоен в том, что вижу ясно отклонение моих поступков от того пути, по кот[орому] хочу итти, ж оттого неспокоен. --
  
  
   Впервые опубликовано с датой "1890 г. июль" в ПТС, I, стр. 190--191. Дата определяется записью в Дневнике Толстого 1 июля (т. 51, стр. 56) и упоминанием этого письма под датой "30 июня" в Списке В. Г. Черткова.
   Леонила Фоминична Анненкова (1844--1914) -- с 1886 г. знакомая Толстого, жена курского помещика и юриста Константина Никаноровича Анненкова (1842--1910).
   Ответ на письмо Анненковой от 22--24 июня 1890 г., в котором она описывала свое впечатление от посещений Толстого в сентябре 1889 г. и 5--7 июня 1890 г. и задавала ряд вопросов.
  
   (1) О деле сектантов-штундистов Анненкова писала М. Л. Толстой. Это письмо неизвестно.
   (2) Аделаида Фоминична Бенкевич (ум. 1924, около 75 лет).
   На письмо Толстого Анненкова отвечала письмом от 26 июля 1890 г
  
  

100. Аднну Баллу (Adin Ballou).

  
   1890 г. Июня 30. Я. П.
  
   Dear friend and brother, I seldom experienced such true and great pleasure as I experienced at the reading of your truly brotherly and Christian letter. I thank you very much for the books and tracts that you sent me. (1) I received them safely and have read with great pleasure and profit some of them. The non-resistant catechism I have translated ad will circulate it among our friends. It is remarkably well put in such a compacte, form the chief truths of our faith. What are your relations to the declaration of sentiments of the non-resistance society started by Garrison? (2) Where you a member of it at the time? I quite agree with you that Christianity will never enter its promised land till the divine truth of the non-resistance principle shall be recognized, but not the nominal church will recognize it. I am fully convinced that the churches are and have always been the worst enemies of Christ's work. They have always led humanity not in the way of Christ, but out of it. I think that all we can say and wish about church is to try to be a member of Christ's church, but we never can define the church itself, its limits, and affirm that we are members of the sole, true church.
   With true brotherly love and highest respect, I remain your friend and brother
  

Leo Tolstoy.

  
   Дорогой друг и брат, я редко испытывал такое истинное и большое удовольствие, как при чтении вашего истинно братского и христианского письма. Очень благодарю вас за книги и брошюры, которые вы мне прислали. (1) Я получил их благополучно и некоторые из них прочел с большим удовольствием и пользой. Катехизис непротивлющихся я перевел и буду распространять его среди наших друзей. В нем замечательно хорошо изложены в такой сжатой форме главные истины нашей веры. Каково ваше отношение и декларации взглядов общества непротивления, основанного Гаррисоном? (2) Состояли вы его членом в то время? Я совершенно согласен с вами, что христианство никогда не войдет в свою обетованную землю, пока божественная истина принципа непротивления не получит признания. Но признана она будет не так называемой церковью. Я совершенно убежден, что церкви всегда были и остались злейшими врагами дела Христа. Они всегда вели человечество не по пути Христа, а в сторону от него. Я думаю, что всё, что мы можем сказать и желать относительно церкви, это пытаться быть членом Христовой церкви; но мы никогда не можем определить самую церковь, ее границы и утверждать, что мы члены единой, истинной церкви.
   С истинно братской любовью и полным уважением остаюсь вашим другом и братом.
  

Лев Толстой.

  
  
   Печатается то копии рукой В. Г. Черткова. Ввиду того, что об этом письме нет упоминания в "Автобиографии Адина Баллу" и что оно не вошло ни в рукописную тетрадь Льюиса Вильсона, ни в опубликованную им в журнале "The Arena" переписку Толстого с Баллу, приходится вывести заключение, что подлинник не дошел до Баллу. Дата копии подтверждается записью в Дневнике Толстого 1 июля (т. 51, стр. 56) упоминанием этого письма под датой "30 июня" в Списке В. Г. Черткова.
   Ответ на письмо Баллу от 30 мая нов. ст. 1890 г., написанное в ответ на письмо Толстого от 21--24 февраля 1890 г. (см. N 26). Баллу благодарил Толстого за "разъяснение мысли относительно допущения компромисса на практике" и писал о своем нежелании "пререкаться относительно словесных разногласий".
  
   (1) Баллу прислал Толстому брошюру "Non-resistance catechism" ("Катехизис непротивления"), Hopedale, Milford, и несколько других книг по вопросам религии. Катехизис был переведен гостившим у Толстого Н. Н. Страховым. Толстой, исправляя этот перевод, задумал написать к нему предисловие (одновременно и к "Декларации Гаррисона"), положиdшее начало большому трактату "Царство божие внутри вас". См. т. 28.
   (2) Вильям-Ллойд Гаррисон (William Llyod Garrison , 1805--1879), американский общественный деятель, выступавший за освобождение негров; сторонник учения о непротивлении злу насилием, основатель. обществ и журнала "Non-resistant" ("Непротивляющийся") в Бостоне.
  

101. П. И. Бирюкову.

  
   1890 г. Июня 30. Я. П.
  
   Спасибо, милый друг, за письмо и за правду.
   Мы вас также любим, вы в это верьте. -- Жизнь и формы ее пускай будут впереди, а любовь пускай будет неразлучна с нами. -- Ваше письмо еще эгоистично тронуло меня. Мне здорово вспоминать, что я живу дурно и, под предлогом избегания вражды, подчиняюсь своим слабостям, похотям тела. Друг мой, любя меня, напишите мне, не смягчая, а в самой строгой форме, суждения о мне, осуждающие меня, не называя никого. Вы ведь много таких слышали. --
   Как вы живете? Что Ив[ан] Дмитриевич]? (1) Я живу всё так же. Работаю в поле меньше, обуреваем гостями. И часто хочется умереть -- грешен. Целую вас и Ив[ана] Дмитриевича. Поклон Варв[аре] Ва[сильевне]. (2)
  

Л. Т.

  
  
   Почти полностью опубликовано в Б, III, стр. 140. Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 30 июня (т. 51, стр. 56).
   Ответ на несохранившееся письмо П. И. Бирюкова к М. Л. Толстой, о котором 27 июня 1890 г. записано в Дневнике Толстого: "Письмо Поши к Маше -- тон хороший. Пишет об Алехине и об осуждении меня. Это мне хорошо. Хорошо бы это вполне слышать" (т. 51, стр. 55).
  
   (1) И. Д. Рутин.
   (2) Варвара Васильевна Бирюкова (1831--1895), мать П. И. Бирюкова.
  
  

102. Н.Н. Ге (сыну).

  
   1890 г. Июня 30. Я. П.
  
   Получил ваше письмо, милый друг, и очень был рад ему,
   Я всё понял и заметил то, что вы (если пишу это, то пишу обдумав и с той мыслью, что, любя друг друга, мы обязаны говорить правду, ту, о которой прошу всех и вас для себя) многое объясните себе так (к чему мы все всегда склонны), чтобы то положение, в котором вы находитесь, представлялось тем самым, каким и должно быть.
   Будьте в этом строги и внимательны к себе. Повторяю то, что я, кажется, писал вам и что для меня всё уясняет по отношению и экономического (участия в труде) положения каждого человека, и брачного, и всяких других, а именно:
   Есть жизнь злая, мирская, и учение, оправдывающее эту жизнь. Есть жизнь в сознании нашем, жизнь святая, божеская, и учение, определяющее эту жизнь. Все люди живут жизнью мирскою, злою и среди ее. Но одни не знают, не видят, не веруют в святую, божескую жизнь, и исповедуют учение мирское, и не хотят изменить своей жизни; другие знают и верят в святую жизнь и в ее учение и ненавидят и жизнь, и учение мирское. Эти последние (я про них только и говорю) для спасения себя от мирского зла и причастия к святой жизни, делают самые разнообразно бесконечные дела, сообразно с их характерами, прошедшим и условиями, в которых их застает сознание мерзости мирской и блага святой жизни.
   И вот эти-то дела, начиная от стояния на столбу и поселения отца Дамизна на острове с прокаженными, (1) до общины Алехиных, и от семейной жизни удовлетворения потребности потухающей похоти, до борьбы аскетической [[10]], -- все хороши, если имеют источником стремление от сатаны к богу. Цену им знает только бог, потому что обе стороны параллелограмма, длина их сторон, выражающая необходимость материальную, характер условий и стремления к богу, известны только самому и богу, что одно и то же.
   Такого же положения, в котором всё будет хорошо, и легко, и просто, как вам кажется, -- такого нет.
   И тот, кто экономически весь живет чужими трудами, как вы, положим, жили в Твери и в Москве, и который соблазняется на женщин и мучается, и борется, и тот, который живет, как вы, или как Алехин, или как Чертков, и еще миллионы и миллионы разных положений -- все равны. Неравенство только перед людьми.
   Человек борется напряженно с своими страстями, с прошедшим, с средой и, измученный, говорит себе: вот теперь я кончу, вот положение, в которое я вступлю и отдохну. (Так вы думаете, что, живя, кормясь и плодясь, как животное, и оставаясь разумным, вы достигнете отдыха.) Но это обман чувств, которому не надо предаваться.
   Бороться -- это самая жизнь, она только и жизнь. Отдыха нет никакого. Идеал всегда впереди, и никогда я не спокоен, пока не то что не достигну, а не движусь к нему.
   Хотя бы идеал безбрачия. Не насыщение физического чувства, успокоив на время похоть, удовлетворит меня, как накормление всех голодных вокруг меня не удовлетворит меня в экономическом отношении. Удовлетворит вас только ясное созерцание идеала во всей его высоте, такое же ясное созерцание своей слабости во всей отдаленности ее от идеала и стремление приблизиться к идеалу. Удовлетворит только это, а не доставление себя в такое положение, в котором я, прищурившись, могу не видать различия своего положения от требования идеала.
  
  
   Печатается по машинописной копии с датой "4 июня 1890 г." из АЧ. Отрывок напечатан в сборнике "О половом вопросе. Мысли Л. Н. Толстого, собранные Владимиром Чертковым", изд. "Свободное слово", Christchurch 1901, стр. 28. Датируется записью в Дневнике Толстого 30 июня (см. т. 51, стр. 56).
   Ответ на несохранившееся письмо Н. Н. Ге(сына). См. об этом письме запись в Дневнике Толстого 29 июня (т. 51, стр. 55).
  
   (1) Иосиф Дамиен де Вестер (1839--1889), бельгиец, миссионер, поселившийся в 1873 г. среди прокаженных на острове Молокаи (Гавайские острова) и сам заразившийся проказой.
  
  

103. Ф. Б. Гецу

  
   1890 г. Июня 30. Я. П.
  
   Благодарю вас за присылку книг, (1) я прочту их.
   Впрочем, в предпоследнем письме вашем, (2) писанном из Ясенков, вы вполне ответили или скорее объяснили мне мою ошибку о степени высоты требований еврейской этики, указав на различие того, что требуется от всех, и того идеала совершенства, кот[орый] представляется тем, кот[орые] в силах итти к нему. Я составил мое мнение тогда преимущественно по вашей же книге об евр[ейской] этике и очень рад был разубедиться в этом.
   Рад потому, что для меня равенство всех людей -- аксиома, без кот[орой] я не мог бы мыслить. То, что заложено в сердце одного человека, лежит и в сознании всякого другого, и то, что лежит в сознании одного народа, то лежит и в сознании всякого другого. Смотрят только люди и народы с разных сторон. Высота же их или низость -- уровень их один и тот же. И потому я теоретически признавал всегда то, что вся высота христианского учения доступна всякому народу, тем более еврейскому, из к[оторого] оно вышло.
   Мешает этому, я думаю, преимущественно та исключительность, та особенная миссия, которую приписывают себе евреи. Знать свою миссию народу, как человеку свое призвание, не только не нужно, но вредно. Человек и народ должен всеми силами делать то, что составляет его призвание, а не определять его, так как определить его и нельзя до самой смерти. -- Призвание определяется после смерти. Последние часы, минуты могут придать смысл всей предшествующей деятельности, или погубить ее, -- и потому, пока жив, ни на минуту не надо отвлекаться рассуждениями праздными о том, в чем состоит моя миссия, -- от исполнения ее; кроме того, рассуждения о миссии еврейства, обособляя еврейство, делают его отталкивающим, для меня по крайней мере. Как противно, отвратительно англо-саксонство, германство, славянство (в особенности мне славянство), так противно еврейство, (3) как какое-то сознанное, обособленное начало, возведшее себя (4) самозванно в какую-то должность и чин.
   Есть. люди более или менее разумные (и потому свободные) и добрые -- и чем они разумнее и добрее, тем они теснее, органичнее сливаются друг с другом воедино, будь они германцы, англосаксонцы, евреи или славяне, тем они дороже друг другу; чем они менее разумны и добры, тем более они распадаются и становятся невавистными друг другу. И потому кажется, что и еврею, и зулу, (5) и русскому больше нечего и делать и не к чему иному стремиться, как к тому, чтобы быть как можно разумнее и добрее, забывая о своем славянстве или еврействе, что и давайте с вами делать.
  

Л. Толстой.

  
  
   Печатается во публикации в журнале "Летопись" 1916, 3, стр. 220--221, где впервые напечатано полностью. Впервые опубликовано, с пропусков нескольких слов и датой "5-го июля 1890 г.", в книге: Ф. Б. Г[ец}, "Слово подсудимому!", СПб. 1891, стр. Х--ХП. Дата машинописной копии из АЧ подтверждается записью в Дневнике Толстого 30 июня (см. т. 51, стр. 56).
   (Ответ на письмо Ф. Б. Геца из Царского Села от 14 июня 1890 г., написанное после подписания Толстым составленного В. С. Соловьевым протеста. См. письмо N 34. Гец благодарил Толстого за подписание протеста.
  
   (1) Гец прислал Толстому несколько книг по вопросу этики талмуда.
   (2) Письмо Геца из Москвы от 29 мая 1890 г.
   (3) Об этом же см. запись в Дневнике Толстого 10 мая 1890 г. (т. 51, стр. 41).
   (4) В "Летописи" вместо: себя напечатано: его. Исправляем по машинописной копии из АЧ.
   (5) В "Летописи" вместо: и зулу напечатано: и германцу. В статье "Слово подсудимому!" эти слова пропущены. Исправляем по машинописной копии из АЧ.
  
  

* 104. И. И. Горбунову-Посадову.

  
   1890 г. Июня 30. Я. П.
  
   Дорогой Иван. Иванович!
   Как странно, что ваше предпоследнее письмо, разъехавшееся с моим, было как бы отголоском того самого, что я писал вам, именно о том, что надо дорожить сознанием ясным своей неправоты, а не стараться заглушать это сознание разговором о ней (о неправоте) с другими. --
   Что это ваши глаза? Неужели не лучше? (1) Посылаю вам воззвание общества трезвости, основавшего[ся] в Цюрихе. Хорошо бы перевести и напечатать где-нибудь это воззвание. (2) Есть общие мысли с моей статьей, о кот[орой] я все ничего не знаю. Я дал ее Дунаеву для передачи Гольцеву. (3) Пишите мне чаще. Иванову (4) скажите; что Сытин (5) взял его переделку. Маша должна была написать ему.
   Я совсем здоров и тужу о том состоянии, в к[отором] был больной: далеко я ушел в дурную сторону от того состояния. Поша б[ыл] у Алехиных, а с нами переписался только, но не был.
   Прощайте, целую вас.
  

Л. Толстой.

  
  
   Дата определяется записью в Дневнике Толстого 1 июля (т. 51, стр. 56) и упоминанием этого письма под датой"30 июня" в Списке В. Г. Черткова.
   Ответ на два письма Горбунова без даты.
  
   (1) Письма И. И. Горбунова написаны под диктовку его братом Н. И. Горбуновым, так как у И. И. Горбунова болели глаза.
   (2) "Воззвание швейцарского Цюрихского общества трезвости" опубликовано в русском переводе в сборнике "Против пьянства", изд. "Посредник", М. 1893.
   (3) Статья Толстого "Для чего люди одурманиваются?". См. т. 27 и прим. 3 к письму N 63.
   (4) Николай Никитич Иванов (1867--1913), был одно время сотрудником "Посредника". См. о нем письма 1894 г., т. 67. При письме к Толстому от 29 мая прислал переделку лубочной книжки для Сытина "Пантюшка, Сидорка и Филатка в Москве. Сцены" (издана Сытиным в 1891 г.).
   (5) Иван Дмитриевич Сытин (1851--1935), книгоиздатель. См. т. 63, стр. 414--415.
  
  

105. А. В. Жиркевичу.

  
   1980 г. Июня 30. Я. П.
  
   Александр Владимирович!
  
   Я получил вашу книжку и письмо тогда же, во время моей болезни, и прочел их. Вы спрашиваете моего мнения о книге и совета.
   Совет мой тот, чтобы оставили литературные занятия, в особенности в такой неестественной форме, как стихотворная. -- Простите меня, если мои слова оскорбят вас, но старому лгать, как богатому красть, незачем и стыдно. Правда же может быть полезна. Книжка ваша не может никого увлечь и никому ни на что не может быть нужна. А между тем, она стоила вам, очевидно, большого и продолжительного труда. Вы спрашиваете: есть ли у вас то, что называется талантом? По-моему -- нет. Продолжать ли вам писать? Нет, если мотивы, побуждающие вас писать, будут такие же, как и те, кот[орые] побудили вас написать эту книгу. -- С вашим мнением о том, что есть искусство, я совсем несогласен. (1)
   Писать надо только тогда, когда чувствуешь в себе совершенно новое, (2) важное содержание, ясное для себя, но непонятное людям, и когда потребность выразить это содержание не дает покоя.
   Для того же, чтобы выразить это содержание наиболее ясно, пишущий будет употреблять все возможные средства, будет освобождать себя от всяких стеснений, препятствующих точной передаче содержания, а никак не спутает, стеснит себя обязательством выражать это содержание в известном размере и с известных совторением созвучий на определенных расстояниях.
   Человек мыслит словом, как утверждает Макс Мюллер -- (3) без слов нет мысли, и я совершенно согласен с этим. Мысль же есть та сила, которая движет жизнью и моей, и всего человечества. И потому несерьезно обращаться с мыслью есть грех большой, и "verbicide" (4) не меньше грех, чем "homicide". (5)
   Я сказал, что у вас нет, по-моему, того, что называется талантом, я этим хотел сказать, что у вас нет в этой книге того блеску, образности, которые считаются необходимыми для писателя и называются талантом, но кот[орый] я не считаю нужным для писателя.
   Для писателя, по-моему, нужна только искренность и серьезность отношения к своему предмету. А это будет ли у вас или нет, никто не может знать, и я не знаю. Могу только сказать, что когда у вас будет такое отношение к предмету, вас занимающему, тогда пишите, и тогда то, что вы напишете, будет хорошо.
   Мне очень больно думать, что я этим письмом вызову в вас недоброжелательное к себе чувство, и буду вам очень благодарен, если вы ответите мне.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
  
   Впервые опубликовано в "Литературном наследстве", 37-38, М. 1939, стр. 418. Дата определяется записью в Дневнике Толстого 30 июня (см. т. 51, стр. 56).
   Александр Владимирович Жиркевич (1857--1927) -- военный юрист, поэт и археолог.
   В письме из Вильны от 28 мая 1890 г. А. В. Жиркевич сообщал, что послал Толстому свою поэму "Картинки детства", изданную под псевдонимом "А. Нивин" (тип. т-ва "Общественная польза", СПб. 1890), просил высказать о ней свое мнение и дать совет, следует ли ему продолжать заниматься литературой; приводил сочувственные отзывы о своей книге И. А. Гончарова и И. Е. Репина.
  
   (1) Свой взгляд на искусство Жиркевич изложил в надписи на присланном Толстому экземпляре книги. Экземпляр этот в яснополянской библиотеке не сохранился.
   (2) Зачеркнуто: неизвестное, непонятное людям.
   (3) Макс Мюллер (Max Muller, 1823--1900), автор ряда трудов по языковедению и истории религий. Толстой имеет в виду мысль Мюллера, высказанную в его книге "Lectures on the science of language" (русское издание: "Наука о языке", Воронеж 1868. См. вып. I, стр. 62, 63 и 68).
   (4) ["убийство слова"]
   (5) ["убийство человека".]
   А. В. Жиркевич ответил Толстому письмом от 14 июля 1890 г. (см. "Литературное наследство", 37-38. М. 1939, стр. 418--420).
  
  

* 106. В. П. Золотареву.

  
   1890 г. Июня 30. Я. П.
  
   Спасибо за письмо, милый друг, Вас[илий] Петр[ович].
   Я затерял его и отвечаю без него, отвечаю только с тем, чтобы сказать, что я его получил. Получил и статью. (1) Она очень нравятся. Тут был Ге (старший) и, читая ее, пришел в восхищение. Страхов, критик строгий, тоже одобрил. Это приятно, но не важно. Как вы живете? Какие отношения с людьми?
   Недавно думал: чем хуже условия жизни в мирском смысле, тем больше матерьяла для работ[ы] в духовном. Я совсем здоров, понемногу работаю.
   Все мои вам кланяются и поминают добром.
  

Л. Толстой.

  
  
   Дата машинописной копии из АЧ.
  
   (1) Статья В. П. Золотарева о "Крейцеровой сонате". См. прим. к письму N 84.
  
  

* 107. Е. А. Лёве (Eugen von Loewe).

  
   1890 г. Июня 30. Я. П.
  
   С большим удовольствием изъявляю свое согласие на напечатание перевода Послесловия в Крейцеровой Сонате. Надеюсь, что рукопись, с которой сделан перевод, последняя версия, кончающаяся словами "а то и другое дано нам".
   Пишу это, потому что как "Крейцерова Соната", изданная по-немецки, есть перевод с неверной рукописи, (1) так и послесловия был список неокончательный.
  
  
   Печатается по машинописной копии из АЧ. Дата копии.
   Евгений Августович Лёве (Eugen Von Loewe) -- преподаватель немецкого языка в Петербургском первом реальном училище; обратился к Толстому с письмом на русском языке от 18 июня 1890 г. с просьбой разрешить напечатать его перевод на немецкий язык послесловия к "Крейцеровой Сонате".
  
   (1) См. прим. 1 к письму N 13. В 1890 г. в Германии было напечатано несколько переводов "Крейцеровой сонаты" (Р. Лёвенфельда, Гауфа и Роскошного).
  
  

108. Г. А. Русанову.

  
   1890 г. июня 30. Я. П.
  
   Дорогой Гаврило Андреевич. Спасибо за ваше письмо. Мне всегда радостно получать известия от вас, хотя бы и такие, как последнее -- о вашей болезни. Нет ничего худого и в болезни, если мы сами не вносим это худое в нашем взгляде на нее. И как вижу из письма, она не нарушает вашей жизни, как не нарушит ее и смерть тела. Помогай вам бог. --
   Я теперь совсем здоров и с умилением вспоминаю о том хорошем состоянии, в к[отором] был во время болезни: чувствую, как с тех пор опять далеко отошел от духовного состояния, в к[отором] был -- оскотинился.--
   Плоды просвещения у меня есть коректурный оттиск и посылаю его вам. Послесловие прошу Машу списать и прислать вам, но если вы прежде получите от Бул[анже], то напишите. А то лучше я вам пришлю статейку, предисловие к новой книге доктора Алексеева о пьянстве "Для чего люди одурманиваются", кот[орая] может быть вам интересна.
   Жена хочет напечатать в 13-м томе и Крейц[ерову] Сон[ату], и Пл[оды] Просвещения]. (1)
   Я теперь пью кумыс и ничего почти не делаю.
   Третьего дня получил из Парижа перевод Бондарева статьи с моим предисловием и предисловием переводчика под заглавием Le Travail (2). Очень хорошая вышла книга и, думается, может быть на пользу людям. Вспомнил я о ней по случаю ваших мальчиков, про кот[орых] вы пишете, что они хотят работать в поле. Поцелуйте их за меня и посоветуйте от меня не ленясь, с некоторым даже усилием работать полевую работу. Они увидят, какие радостные останутся воспоминания.
   Жене вашей душевный привет, и Пастухову, и Бул[анже], и Алмазову. Любящий вас Л. Толстой.
  
   На конверте: В город Землянск, Воронежский губ. Гавриилу Андреевичу Русанову. До востребования.
  
  
   Впервые опубликовано в "Вестнике Европы" 1915, 3, стр. 18--19. Дата определяется сопоставлением слов письма о получении "третьего дня" книги "Le Travail" с записью в Дневнике Толстого 28 июня (т. 51, стр. 56) о получении в этот день упомянутой книги и подтверждается упоминанием этого письма под датой "30 июня" в Списке В. Г. Черткова.
   Ответ на письмо Русанова от 10 июня 1890 г., в котором Русанов писал о своей болезни и просил Толстого прислать ему копии "Плодов просвещения" и послесловия к "Крейцеровой сонате".
  
   (1) См. прим. 7 к письму N 69.
   (2) Статья крестьянина Тимофея Михайловича Бондарева (см. т. 63, стр. 277--278) "Торжество земледельца или трудолюбие и тунеядство" с предисловием к ней Толстого, написанным в 1886 г., была напечатана в Париже в 1890 г. в книге: Leon Tolstoi et Timothee Bondareff, "Le travail". Traduit du russe par B. Tseytline et A. Pages, Paris (Лев Толстой и Тимофей Бондарев, "Труд". Перевод с русского Б. Цейтлина и А. Пажеса, Париж).
  
  

109. П. М. Третьякову.

  
   1890 г. Июня 30. Я. П.
  
   Спасибо за доброе письмо ваше, почтенный Павел Михайлович.
   Что я разумею под словами: "Картина Ге составит эпоху в истории христианского искусства"? Следующее: Католическое искусство изображало преимущественно святых, мадону и Христа, как бога. Так это шло до последнего времени, когда начались попытки изображать его, как историческое лицо.
   Но изображать, как историческое лицо, то лицо, которое признавалось веками и признается теперь миллионами людей богом, неудобно: неудобно потому, что такое изображение вызывает спор. А спор нарушает художественное впечатление. И вот я вижу много всяких попыток выдти из этого затруднения. Одни прямо с задором спорили, таковы у нас картины Верещагина, (1) даже и Ге Воскресенье. (2) Другие хотели третировать эти сюжеты, как исторические, у нас Иванов, (3) Крамской, (4) опять Ге Тайная вечеря. (5) Третьи хотели игнорировать всякий спор, а просто брали сюжет, как всем знакомый, и заботились только о красоте (Доре, (6) Поленов (7)). И всё не выходило дело.
   Потом еще были попытки свести Христа с неба, как бога, и с пьедестала исторического лица на почву простой обыденной жизни, придавая этой обыденной жизни религиозное освещение, несколько мистическое. Такова Ге Милосердие (8) и французского художника: Христос в виде священника босой, среди детей (9) и др. И всё не выходило. И вот Ге взял самый простой и теперь понятный, после того как он его взял, мотив: Христос и его учение не на одних словах, а и на словах, и на деле в столкновении с учением мира, т. е. тот мотив, к[оторый] составлял тогда и теперь составляет главное значение явления Христа, и значение не спорное, а такое, с к[оторым] не могут не быть согласны и церковники, признающие его богом, и историки, признающие его важным лицом в истории, и христиане, признающие главным в нем его практическое учение.
   На картине изображен с совершенной исторической верностью тот момент, когда Христа водили, мучали, били, таскали из одной кутузки в другую, от одного начальства к другому и привели к губернатору, добрейшему малому, к[оторому] дела нет ни до Хр[иста], ни до евр[еев], но еще менее до какой-то истины, о кот[орой] ему, знакомому со всеми учеными и философами Рима, толкует этот оборванец; ему дело только до высшего начальства, чтоб не ошибиться перед ним. Христос видит, что перед ним заблудший человек, заплывший жиром, но он не решается отвергнуть его по одному виду и потому начинает высказывать ему сущность своего учения. Но губернатору не до этого, он говорит: Какая такая истина? и уходит. И Хр[истос] смотрит с грустью на этого непронизываемого человека.
   Таково было положение тогда, таково положение тысячи, миллионы раз повторяется везде, всегда между учением истины и представителями сего мира. И это выражено на картине. И это верно исторически, и верно современно, и потому хватает за сердце всякого, того, у кого есть сердце. -- Ну вот, такое-то отношение к христианству и составляет эпоху в искусстве, п[отому] ч[то] такого рода картин может быть бездна. И будет.
   Пока до свиданья. Любящий вас
  

Л. Толстой.

  
  
   Впервые опубликовано без даты в "Сочинениях графа Л. Н. Толстого", М. 1911, XX, стр. 352--353. Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 30 июня (см. т. 51, стр. 56).
   Ответ на письмо Третьякова от 18 июня 1890 г. См. прим. к письму М 95.
   (1) Василий Васильевич Верещагин (1842--1904), знаменитый русский батальный живописец; написал также ряд картин из жизни Востока на евангельские темы. В майской книжке парижского журнала "Nouvelle revue" за 1866 г. поместил статью "О прогрессе в искусстве", где укорял художников в подражании старым мастерам и в повторении старых способов (см. В. В. Стасов, "Верещагин об искусстве" -- Собрание сочинений В. В. Стасова, М. 1894, II, столб. 967. Статья впервые опубликована в газете "Новости" 1886, N 134 от 17 мая).
   (2) "Вестники воскресения" (1867).
   (3) Александр Андреевич Иванов (1806--1858). Толстой имеет в виду его картину "Явление Христа народу" (1836--1857).
   (4) Иван Николаевич Крамской (1837--1887). Толстой имеет в виду его картину "Христос в пустыне" .(1872).
   (5) Написана в 1863 г. Далее в тексте зачеркнуто: Поленов Грешница.
   (6) Гюстав Доре (Louis Christophe Paul Gustave Dore, 1833--1883), французский иллюстратор, художник, скульптор и гравер. Иллюстрировал Библию (1864) и написал несколько картин на библейские темы.
   (7) Василии Дмитриевич Поленов (1844--1927), исторический живописец и пейзажист; написал ряд картин из жизни Христа.
   (8) Написана зимой 1879--1880 г. и уничтожена автором.
   (9) Вероятно, картина французского художника Жана Беро (Jean Beraud, род. в Петербурге в 1849 г.).
  
  

110. М. А. Шмидт.

  
   1890 г. Июня 30. Я. П.
  
   Как радостно слышать про вас всё добрые вести, дорогая М[арья] А[лександровна]. Странное у меня о вас чувство, знаю я, что когда в душе хорошо, то и в мире всё будет хорошо, и знаю, что у вас в душе всё хорошо, а всегда страшно за вас, что вы пересилите, переработаете, и что-то случится, хотя и знаю, что случиться нечему. До сих пор страхи эти не сбывались, и приходилось только радоваться на вашу жизнь. Дай бог, чтобы вас так же радовали мы и другие ваши близкие.
   Мне таких радостей, слава богу, очень много. Здоровье теперь совершенно поправилось, и работы предстоит ужасно много. Физически работаю меньше.
   Пишите нам почаще.
  

Лев Толстой.

  
  
   Печатается до рукописной копии из АЧ. Автограф погиб при пожаре летом 1910 г. в Овсянникове. Отрывок письма с двумя пропусками впервые опубликован в журнале "Голос минувшего" 1919, 5--12, стр. 175. Полностью без подписи напечатано в книге Е. Е. Горбуновой-Посадовой "Друг Толстого Мария Александровна Шмидт", изд. Толстовского музея, М. 1929, стр. 31. Дата машинописной копии из АЧ.
   Мария Александровна Шмидт (1843--1911) -- близкая знакомая Толстого. См. о ней в т. 64, стр. 55.
  

111--112. В. Г. Черткову от 1 и 9 июля 1890 г.

113. П. И. Бирюкову.

  
   1890 г. Июля 11. Я. П.
  
   Спасибо, милый друг, за скорый ответ и за содержание его. Это не совсем то, чего я желаю, но и то хорошо, и за то спасибо. Вот то, что про меня говорят: что я вместо того, чтобы жить хорошо, живу дурно и из своей дурной жизни пишу советы, как жить хорошо, вот это верно и то, что нужно мне. И другое всё верно, но это то, что нужно, настоящее указание греха. Кабы еще, да побольше. Кольнуло меня, п[отому] ч[то] правда, и подействовало. Будем помогать друг другу. Помогайте мне. Ко мне обращаются за помощью, а мне ее как нужно! -- Я очень рад за вас обоих, что Е[вгений] И[ванович] (1) у вас, целую его.
   Если ваша любовь с Иваном Дмитриевичем (2) не нарушена то всё хорошо. Я живу так, как мне следует. Целую вас.
  

Л. Т.

  
   Как хорошо бы продолжать и написать то, что вы начали. (3)
   Недавно узнал, что в 70-х годах нашего столетия в Италии в горах жили люди под руководством одного человека Лазарони, (4) исповедовавшие непротивл[ение] злу и практическое христианство. Им ведено б[ыло] разойтись. Они не послушались. В них стреляли и убили нескольких и Лазарони. Мне обещали подробные сведения.
   Еще есть "Назарены" (5) в Сербии, основалось в 50-х годах. О них есть где-то у меня сведения в письме -- очень краткие. При этом же нужно бы собрать всё, что у нас зародилось и зарождается: Сютаев, казак в Сибири (помните рукопись, кажется Морозова (6)), Зосима, (7) Емельян (8) и мн[огие], мн[огие] др[угие]. Такой сборник, сначала исторический с краткими описаниями учений так называемых ересей и с выставлением главного -- практически-христианского значения, и потом -- современных проявлений того же -- была бы драгоценная книга. В предисловии надо бы подчеркнуть то, что как было христианство в его начале при Хр[исте], и при апостолах, и при мучениках -- всегда смиренно, тайно почти, так оно осталось и до конца, таково оно и теперь; с тою только разницей, что оно прежде захватывало десятки, а теперь захватывает десятки тысяч людей. И что торжествующим, блестящим, победным, каким его представляют церкви, оно никогда не было и по свойству своему не может быть. -- Оно по свойству своему смиренно н незаметно. Оно и душу человеческую и всё человечество захватывает без треска, так, что и не знаешь, когда оно вошло и окрепло.
   Замечали ли вы проницательность злобы, того, что мы называем злобой, но что есть не что иное, как не в своем месте, запутавшаяся та же доброта и любовь, к[оторою] жив мир. Я это говорю по случаю той пользы, к[оторую] мы всегда получаем от осуждений, и тем большую, чем больше они проникнуты злобой. Это как какая-то серная кислота, к[оторая] выедает грязь во всех закоулочках. Чем ядовитее, тем лучше. Коли бы мы были чисты, на нас бы не стали употреблять этой серной кислоты, а то наша гадость, вызывая ее, вызывает чувство испортившейся любви, которая и представляется злобой и выедает и которая полезна очень, очень. А мы как привыкли угощать людей вином, мясом, обкармливать их, думая делать им пользу, так мы и обкармливаем их лестью. А любя, надо дать им попоститься, поголодать и почувствовать то, как они воздействуют на других.
   Если будете писать вы и Е[вгений] Иванович, и И[ван] Д[митриевич], пишите так. И я буду, коли хотите. И[вана] Дмитриевича] и Е[вгения] Ивановича целую.
  
  
   В отрывках, почти полностью, напечатано в Б, III, стр. 140 и 143--145. Дата определяется записями в Дневнике Толстого 9 июля, о получении им письма от П. И. Бирюкова, и 12 июля: "Написал вчера письмо и послал" (см. т. 51, стр. 60 и 62).
   Ответ на письмо Бирюкова от 6 июля 1890 г., в котором он, исполняя просьбу Толстого, в письме от 30 июня (см. N 101), сообщал Толстому известные ему отрицательные суждения окружающих его людей о жизни и взглядах Толстого. В конце письма Бирюков писал: "Я недавно слышал осуждение вас за то, что вы много пишете писем, отвечая на частные вопросы. Говорилось, что вы поставили себя в ложное положение учителя, оракула, вместо того чтобы самою жизнью отвечать на эти вопросы. Вместо того, чтобы жить, вы пишете рассуждения о жизни".
  
   (1) Е. И. Попов.
   (2) И. Д. Ругин.
   (3) См. прим. 3 к письму N 5.
   (4) Толстой имеет в виду итальянского религиозного проповедника "Общества священной лиги" Давида Лазаретти (1834--1878), которого он ошибочно называет Лазарони.
   (5) Назарены -- сектанты в Венгрии и Сербии. См. В. Ольховский [В. Д. Бонч-Бруевич], "Назарены в Венгрии и Сербии", изд. "Посредник", М. 1905.
   (6) По сообщению Бирюкова, рукопись под названием "За совесть" доставил не Морозов, а ссыльный сектант. По цензурным условиям издана она не была. --
   (7) Зосима Семенович Широв, арестованный в марте 1881 г. за "непочтительное отношение к властям" и за отрицание церкви. Толстой узнал о нем от А. С. Пругавина. См. А. С. Пругавин, "Религиозные отщепенцы", изд. "Посредник", М. 1906, стр. 145--171.
   (8) Емельян Максимович Ещенко. См. прим. к письму N 176.
  
  

*114. В. А. Гольцеву.

  
   1890 г. Июля И--15?Я. П.
  
   Посылаю вам, дорогой Виктор Александрович, исправленное предисловие. (1) Я бы не утруждал вас, а послал бы прямо в типографию, но не знаю в какую, а потому прошу уже вас: 1) Попросить в типографии, чтобы, исправив, прислали мне два экземпляра сверстанные, 2) чтобы вы сами, прочтя, решили, что может вызвать запрещение всей книги, и выкинули бы. --
   Когда может выдти книга? (2) Нельзя ли отпечатать предисловие отдельной брошюрой? (3)
   Желаю вам всего хорошего.
  

Л. Толстой.

  
  
   Датируется на основании записей в Дневнике Толстого 13 и 14 июля 1890 г. об исправлении корректур "статьи от Гольцева" (см. т. 51, стр. 62).
   Виктор Александрович Гольцев (1850--1906) -- ученый юрист, либеральный публицист и критик; с 1885 г. редактор "Русской мысли".
  
   (1) Предисловие Толстого к книге доктора П. С. Алексеева "О пьянстве", озаглавленное: "Для чего люди одурманиваются?", печаталось в издании журнала "Русская мысль". См. прим. 3 к письму N 63.
   (2) Книга П. С. Алексеева "О пьянстве" вышла между 24 и 31 марта 1891 г.
   (3) Отдельной брошюрой статья "Для чего люди одурманиваются?" не была издана, и на этот вопрос Гольцев Толстому не ответил.

115. Л. П. Никифорову.

   1890 г. Июля 21--22. Я. П.
   Сейчас получил ваше письмо, дорогой Лев Павлович, и очень благодарен вам за то, что вы написали мне о своем, не скажу горе, но затруднении. Очень желаю быть вам полезным и вот посылаю вам то, что придумал: 1) Роман английский Edna Lyall, Donavan. (1) Он не новый -- лет 5 ему -- но почти наверно не переведенный, а между тем очень заслуживающий того: роман с серьезным религиозным содержанием. Я думаю, что Гайдебуров напечатает его в Неделе, несмотря на некоторую опасность в цензурн[ом] отношении, и я охотно напишу ему об этом. Есть еще другой роман того же автора, служащий продолжением этому, We Two. (2) Если этот годится, я пришлю другой. 2) Книжечка весьма оригинального и смелого поэта Walt Whitman. (3) Он в Европе очень известен, у нас его почти не знают. И статья о нем с выборкой переведенных его стихотворений будет, я думаю, принята всяким журналом (Р[усской] Мыслью я уверен, -- тоже могу написать). Переводить его стихи не трудно, т[ак] к[ак] и подлинник без размера и рифмы.
   3) Drummond'a The greatest thing in the world, (4) небольшая статья о любви, прекрасная и имевшая большой успех в Европе. Не знаю только, в какой журнал поместить. (5) 4) Роман Howels, (6) лучшего и очень замечательного американского романиста, с хорошим современным содержанием и прекрасно написанный. Это, если только не переведено, должно быть принято с радостью всяким журналом. Еще посылаю вам хорошенький рукописный рассказ Houthorn'а (7) и другой Theuriet. (8) Оба годятся для фельетона и для Посредника.
   Еще чем не могу ли служить? Приходит в голову, что в нашей большой роскошно живущей семье так много лишнего, что хотелось бы поделиться, если бы вы позволили прислать и указали бы то, чего больше всего недостает, и возраст и рост детей. Я живу попрежнему, недовольный внешними формами своей жизни, и пытаясь улучшить внутреннюю жизнь. Здоровье хорошо, работаю понемногу. Вас всегда был очень рад видеть и теперь больше, чем когда-нибудь.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
   Как завидно сложилась ваша жизнь. Помогай вам бог.
   Книжки мои, пожалуйста, не заменяйте.
  
  
   Впервые опубликовало без даты с ошибками в "Ежемесячном журнале" 1914, I, стр. 87. Дата определяется первыми словами письма и почтовым штемпелем "Москва, 21 июля 1890" на конверте недатированного письма Никифорова, на которое отвечает Толстой.
   Лев Павлович Никифоров (1848--1917)--революционно настроенный народник, в молодости подвергавшийся гонениям и ссылкам, в 1880--1890-х гг. разделял взгляды Толстого. Занимался переводами. См. т. 83, стр. 318--319.
   Ответ на письмо Никифорова без даты, в котором он извещал Толстого, что вследствие пожара у него сгорело всё "до нитки", и просил оказать. помощь, прислав или указав книгу, пригодную для перевода. Никифоров сообщал, что сгорели и две книги о Джоне Рескине, взятые им у Толстого, но что он, выписал новые и вернет их.
   (1) Edna Lyall (Эдна Лайэль) -- псевдоним английской романистки Ada Ellen Bayly (Ада-Элен Бэли, 1857--1903). Наиболее известный ее роман "Donovan" вышел в Англии в 1882 г.
   (2) Роман "We Two" ("Мы двое") вышел в Англии в 1884 г.
   (3) Walt Whitman(Уот Уитмен, 1819--1892)--американский поэт-демократ. Книга Уитмена, упоминаемая Толстым и сохранившаяся в яснополянской библиотеке: Walt Whitman, "Leaves of Grass", Walter Scott, London 1887 (Уот Уитмен, "Листья травы", изд. Вальтера Скотта).
   (4) Брошюра английского богослова и естествоиспытателя Генри Друммонда (1851--1897) "The Greatest Thing in the World" ("Самое великое в мире"), вышедшая в 1889 г. В яснополянской библиотеке сохранилось шестое издание (Лондон 1890).
   (5) Здесь сделана сноска рукой Татьяны Львовны: "Отец просмотрел еще раз эту книгу и не одобряет ее, поэтому я ее и не посылаю, он не велел. Татьяна Толстая".
   (6) William Dean Howells (Уильям-Диан Хоуэлз или Гоуэлс (1837--1920)-- американский писатель-реалист. По свидетельству посетившей Толстого в то время американки мисс Гапгуд, Толстой хвалил роман Хоуэлза "The undiscovered country" ("Неведомая страна")" В яснополянской библиотеке сохранился роман Хоуэлза "The Rise of Silas Laphan", Boston 1884 ("Карьера Сайлеса Лафена", Бостон).
   (7) Nathaniel Hawthorne (Натаниель Гоуторн, 1804--1864) -- американский писатель, автор многочисленных рассказов. В письме с почтовым штемпелем "Тверь 12 ноября 1890 г." Никифоров сообщал: "Готорна я перевел и послал в одну провинциальную газету". .
   (8) Andre Theuriet (Андре Терье, 1833--1907)--французский писатель и поэт, воспевавший патриархальную деревню.
  
  

* 116. В. А. Гольдеву.

  
   1890 г. Июля 25. Я. П.
  
   Дорогой Виктор Александрович.
  
   Письмо это вам передаст доктор Ловенфельд, берлинский переводчик некотор[ых] моих писаний, очень образованный и приятный человек. Я просил его передать вам кое-что о моем предисловьице и узнать о судьбе его. Если можно, дайте ему экземпл[яр] этого предисловия. .
   Любящий вас Л. Толстой.
  
  
   Дата определяется сопоставлением упоминаний в предыдущем письме к Гольцеву (см. N 114) и в настоящем письме о статье "Для чего люди одурмаииваются?", записью в Дневнике Толстого 26 июля 1890 г. об отъезде (накануне) Левенфельда (т. 51, стр. 68) и ответным письмом Гольпева от 28 июля.
  
  

117. А. В. Жиркевичу.

  
   1890 г. Июля 28. Я. П.
  
   Очень рад был получить ваше письмо, Александр Владимирович, и очень благодарен за ту доброту, с которой вы приняли мое резкое суждение.
   Страстное влечение ваше к литературе говорит в пользу того, что я ошибся, что очень вероятно и чего очень желаю.
   Повторяю только то, что пишите только в том случае, если потребность высказаться будет неотступно преследовать вас. --
   Еще раз спасибо за вашу доброту.

Любящий вас Л. Толстой.

  
  
   Впервые опубликовано в "Литературном наследстве", 37-38, М. 1939, стр. 420. Дата определяется записью в Дневнике Толстого 28 июля (см. т. 51, стр. 69).
   Ответ на письмо А. В. Жиркевича от 14 июля 1890 г., в котором он благодарил Толстого за откровенно высказанное мнение о его литературном таланте в писал, что с советом Толстого -- бросить литературу -- он не может согласиться, потому что "не в силах" побороть своего влечения.
   См. заключятеаьное прим. к письму N 105.
  
  

118. В. Г. Черткову от 28 июля 1890 г.

119. Б. Н. Чичерину.

  
   1890 г. Июля 31. Я. П.
  

31 июля.

  
   Сейчас получил твои брошюры, любезный друг, и, заглянув в воспоминания о Кривцове, (1) не мог оторваться от нее и прочел; так замечательно хорошо, просто, естественно и содержательно она написана. Пожалел я об одном, что не рассказано очень важное: отношения к крепостным. Невольно возникает вопрос: как, чем поддерживалась вся эта утонченность жизни?
   Была ли такая же нравственная тонкость, -- чуткость в отношениях с крепостными? Я уверен, что отношения эти должны были быть лучше, чем у других, но это хотелось бы знать.
   С заключением я, противно ожиданию своему, совершенно согласен, и в особенности поразила меня справедливость мысли о зловредном действии на общество развившейся журналистики нашего времени, конца XIX, при формах правления ХV-го.
   Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. (2)
   У нас это самое совершилось теперь. И более всего несоответствие этого заметно -- именно на журналистике. -- Брошюру о химии (3) взял читать сын. (4) Он специально занимался химией и писал диссертацию об атомистпч[еских] теориях. Я тоже прочту и постараюсь понять. Очень, очень жалею о том, что ты так дурно провел лето. Надеюсь, что совершенно здоровый, проезжая, заедешь к нам. Жена благодарит за память. Прошу передать наш привет жене. (5)
  

Любящий тебя Л. Толстой.

  
   Я совершенно здоров, так же, как и все домашние.
  
  
   Впервые опубликовано в книге: "Труды Публичной библиотеки СССР имени В. И. Ленина. Письма Толстого и к Толстому. Юбилейный сборник", Гиз, М.--Л. 1928, стр. 29.
   Борис Николаевич Чичерин (1828--1904) -- юрист и философ-идеалист. Был профессором Московского университета. В молодости был дружен с Толстым, но дружба их была нарушена резким различием убеждений. См. т. 47, стр. 410--411 и статью Н. Г. Чернышевского "Г. Чичерин как публицист". -- Избранные философские сочинения, Госпотатиздат, II, 1950, стр. 619.
   Ответ на письмо Чичерина от 27 июня 1890 г. (см. в упомянутом выше сборнике Публичной библиотеки СССР имени В. И. Ленина, стр. 299--300).
  
   (1) Николай Иванович Кривцов (1791--1849), брат декабриста С. И. Кривцова; был равен в Бородинском сражении и под Кульмом (лишился ноги); друг Пушкина. Толстой читал статью Чичерина "Из моих воспоминаний. По доводу дневника Н. И. Кривцова", М. 1890 -- отдельный оттиск из журнала "Русский архив" 1890, I, стр. 501--525 (сохранилась в яснополянской библиотеке).
   (2) Толстой имеет в виду статью Герцена "Письмо к императору Александру II" (Полное собрание сочинений и писем под редакцией М. К. Лемке, г. IX, СПб. 1&19, стр. 27).
   (3) B. Tchitcherine, "Le systeme des elements chimiques (Resume d'un memoire imprime dans le Journal de la Societe psihico-chimique russe)" (Б. Чичерин, "Система химических элементов. Краткое изложение сочинения, напечатанного в Журнале Русского физико-химического общества"), Брошюра эта сохранилась в яснополянской библиотеке.
   (4) Сергей Львович Толстой.
   (А)нна Алексеевна Чичерина, рожд. Капнист.
   Чичерин отвечал письмом, опубликованным в указанном сборнике, стр. 300--303.
  
  

* 120. Д. А. Хилкову.

  
   1890 г. Августа 3. Я. П.
  
   Спасибо, Дмитрий Александрович, за ваше письмо.
   То, что вы пишете, очень, очень интересно и много занимало меня, именно ваше отношение к церковной вере. Я пришел к следующему: Отчего я не волнуюсь, не вступаю в рассуждения по случаю распоряжений министра финанс[ов] о конверсиях или министра воен[ного] о мобилизации и т. п.? Оттого, что все конверсии и мобилизации чужды мне: я знаю, что это происходит в области заблуждений, греха. Почему же распоряжения, проповеди архиерея и исцеления Иоанна (1) как будто вызывают во мне протест, желание сказать, что это не хорошо, что это обман? Это оттого, что, обманутый словом "христианский", я предполагаю, что это деятельность родственная мне, в одном направлении, только отклоняющаяся. Если вы во мне заметите отклонение и я в вас, мы ведь сейчас с жаром станем говорить друг другу. Хотя церковные христиане и свящ[енник] И[оанн] и гораздо отдаленнее нам кажутся от нас, но все-таки признаем их занятыми одним с нами, и от этого наше желание поправить их ошибки. Но это заблужденье. Между нами и ими, т. е. их деятельностью и нашей (люди всегда останутся братьями, и нашим братом бедный Иоанн), нет ничего общего. Менее, чем между деятельностью военного министра и нашей. Нас вводит в заблуждение слово. Я это болью, страданием изведал. На слово христианский бросишься, и вдруг оказывается, что тут ничего нет похожего, и ты во всем помеха. Я стараюсь выработать, и отчасти достигаю, и вам желаю, такое отношение к этим делам, т. е. слушать рассказ о том, как тот ходил причащаться, а этот к св. Иоанну так, как слушаешь рассказы о том, как этот ездил с визитами, (2) а этот затравил зайца.
   Рассказ ваш об И[оанне] чудесен, я хохотал все время, пока читал его вслух. (3) Тут ужасно то, что сделали в продолжение 900 лет христианства с народом русским. Он, особенно женщины, совершенно дикие идолопоклонницы. Тот дух христианский, выражающийся в милостыне, в милосердии вообще, занесен помимо, malgre (4) церкви. -- Я теперь писал маленькое предисловие к Катехизису Балу и декларации Гаррисона и увлекся; хотелось бы написать ясно, вразумительно всё зло, делаемое церковью, -- севшей на седалище Моисея, сами не входящие и желающих войти не пускающие. -- Много я получаю писем и статей,--всё больше из Америки,--показывающих то, что мы не одни, а что близко, при дверях, и сердце радуется. -- Привет вашей жене и товарищам, наши вам кланяются. Матери вашей передайте мой поклон. -- Пишите. Всегда так рад вашим письмам.
  

Л. Толстой.

  
  
   Большой отрывок напечатан в Б, III, стр. 178--179. В Дневнике Толстого 3 августа имеется следующая запись: "Получил.... чудное письмо Хилкова об [священнике] Иоанне" (т. 51, стр. 71). Возможно, что Толстой ответил на это письмо в тот же день, так как в его Дневнике 3 августа записана мысль, содержащая в сжатом виде основную тему письма.
   (1) Иоанн Ильич: Сергиев (Кронштадтский, 1829--1908), протоиерей Кронштадтского собора, один из столпов реакционного бюрократического духовенства. С его именем связывается организация изуверской секты иоаннитов. Неоднократно выступал против Толстого.
   (2) Можно прочесть: визитом,
   (3) В письме от 1 августа Хилков подробно описывал свою встречу с Иоанном Кронштадтским 31 июля в с. Николаевке, Сумского уезда Харьковской губ. Письмо Хилкова к Толстому было переписано и получило широкое распространение (см. "Новое слово" 1914, N 8, стр. 33).
   (4) [вопреки, против воли,]
  
  

121. Н. Н. Страхову.

  
   1890 г. Августа 4. Я. П.
  
   Спасибо за хорошее письмо ваше, дорогой Николай Николаевич, я решил сначала, что не стоит отвечать на него, п[отому] ч[то] вы сами будете; (1) но потом подумал, что вы захотите знать, прежде чем заехать, живы ли мы, здоровы [ли] мы, и испугался, что делаю нехорошо, не отвечая. Мы живы, здоровы и больше, чем всегда, под свежим впечатлением месяца, проведенного с вами, желаем вас видеть поскорее и подольше. Мне очень стыдно, что находящая на меня иногда мрачность могла подать вам повод думать, что вы могли быть неприятны когда-нибудь и чем-нибудь мне. Мне очень совестно за это. Жду вас с истинной любовью. Мой душевный привет Афанас[ню] Афанасьевичу и Мар[ье] Петр[овне]. (2) Сережа сочиняет романсы и потому держит у себя книгу стихотв[орений] Фета. (3) Я проходя заглянул в нее в элегии и, каюсь, прочитал многие из них с большим удовольствием. -- Наши вам кланяются и ждут, равно и прекрасный кумыс. --
  

Ваш Л. Т.

  
  
   Впервые опубликовано в ПС, стр. 408--409. Дата определяется пометой Н. Н. Страхова на автографе: "4 авг. 1890 г.".
   Ответ на ввсьмо Страхова от 24 июля 1890 г. из имения Фета Воробьевки в Щигровском уезде Курской губ. (см. ПС, стр. 406--408).
  
   (1) Страхов заезжал в Ясную Поляну на обратном пути из Воробьевки в Петербург и пробыл у Толстого с 8 по 10 августа.
   (2) Афанасий Афанасьевич Фет (1820--1892) и его жена Мария Петровна, рожд. Боткина (1828--1894).
   (3) В издании Юргенсона напечатаны два романса С. Л. Толстого на слова Фета: "Я пришел к тебе с приветом" и "Мы встретились вновь после долгой разлуки".
  
  

* 122. К. А. Вяземскому.

  
   1890 г. Августа 8. Я. П.
  
   Вы спрашиваете, почему нельзя любить Христа. Я не говорю о том, что можно или нельзя, должно или не должно любить Христа; я говорю, что я этого чувства не знаю и не понимаю. Говорил же я про это, потому что часто встречал людей, профессирующих фальшивую любовь к Христу; а фальшивое мне все очень противно, особенно когда оно касается самых важных и дорогих предметов.
   Я знаю только две любви: любовь к богу и к живому ближнему. А Христос не бог и не живой человек. И этому, т. е. любви к богу и ближнему, научил меня Христос, за что я ему очень благодарен, почитаю его память, но не люблю, потому что любить можно только бога-отца и живых людей. Христа, любить, как бога, я не могу, потому что любовь к неживому во плоти существу может быть только одна к богу-отцу, тому, от которого я исшел и к которому иду, как и научил нас Христос.
   Нам не Христа надо любить, а от него понять, как надо любить бога. Если же мы будем себя уверять, что любим Христа, как бога, то мы никак не можем подражать Христу в установлении правильного отношения к отцу, в его любви к богу. А он сам сказал, и я ему верю, что в этой любви всё.
   Мы же, пропустив эту сущность учения Христа, делаем себе кумира из Христа и потому, хотя и считаем Христа богом, удаляемся совершенно от учения Христа и лишаем себя возможности следовать ему. И вот эту-то ошибку делают часто; и ошибка эта производит много зла.
  
  
   Печатается по машинописной копии пз АЧ. Дата копии "7 августа 1890 г." исправляется на один день по записи в Дневнике Толстого 8 августа (см. т. 51, стр. 73) и Списку М. Л. Толстой.
   Константин Александрович Вяземский (1852--1903) -- воспитанник Пажеского корпуса, путешественник, в 1883--1884гг. совершивший путешествие верхом по Африке, а в 1891--1893 гг. по Азии. В 1896 г. постригся в монахи в Пантелеймоновском монастыре в Турции. С Толстым познакомился 11 июня 1890 г. в Ясной Поляне. См. Дневники Толстого 1890 и 1891 гг., тт. 51 и 52.
   Ответ на письмо Вяземского без даты.
  
  

123. Джорджу Кеннану (George Kennan).

  
   1890 г. Августа 8. Я. П.
  
   Му dear m-r Kennan, (1)
  
   Несмотря на английское обращение, смело пишу вам по-русски, уверенный в то[м], что вы, с вашим прекрасным знанием русского языка, не затруднитесь понять меня.
   Не помню, отвечал ли я вам на ваше последнее письмо. (2) Если я этого не сделал, то надеюсь, что вы за это не сердитесь ва меня.
   С тех пор, как я с вами познакомился, я много и много раз был в духовном общении с вами, читая ваши прекрасные статьи в "Century", (3) который мне удалось доставать без помарок. (4) Последние статьи еще не прочтены мною, но я надеюсь достать их. В последнее же время вспоминал о вас по случаю ваших, произведших такой шум во всей Европе, статей о сибирских ужасах. Часть этих статей, незамаранная, дошла до меня в журнале Стэда (8), не помню каком, "Pall Mall Budget" (6) или "Review of Reviews". (7)
   Очень, очень благодарен вам, как и все живые русские люди, за оглашение совершающихся в теперешнее царствование ужасов.
   Вы, верно, слышали про страшную историю повешения в Пензе двух крестьян из 7, приговоренных к этому за то, что они убили управляющего, убившего одного из них. (8) Это было в газетах, и даже при том освещении, которое дано этому правительственными органами, возбуждает страшное негодование и отвращение, особенно в нас русских, воспитанных в сознании того, что смертная казнь не существует в нашем законодательстве. Помню, сколько раз молодым человеком я гордился этим, теперь же с нынешнего царствования смертная казнь получила у нас права гражданства и без всякого суда, т. е. с подобием его.
   Об ужасах, совершаемых над политическими, и говорить нечего. Мы ничего здесь не знаем. Знаем только, что тысячи людей подвергаются страшным мучениям одиночного заключения, каторге, смерти и что всё это скрыто от всех, кроме участников в этих жестокостях.
   Разговорился я о том, что интересует вас и не может не интересовать меня; цель же моего этого письма вот какая:
   Нынешней зимой появилась на Петербургской выставке передвижников картина Н. Ге: Христос перед Пилатом, под названием "Что есть истина", Иоанн XVIII, 38. Не говоря о том, что картина написана большим мастером (профессором академии) и известным своими картинами -- самая замечательная: "Тайная вечеря" -- художником, картина эта, кроме мастерской техники, обратила особенно внимание всех силою выражения основной мысли и новизною и искренностью отношения к предмету. Как верно говорит, кажется, Swift, (9) что "we usually find that to be the best fruit which the birds have been picking at", (10) картина эта вызвала страшные нападки, негодование всех церковных людей и всех правительственных. До такой степени, что по приказу царя ее сняли с выставки и запретили показывать. (11)
   Теперь один адвокат Ильин (я не знаю его) решился на свой счет и риск везти картину в Америку, (12) и вчера я получил письмо о том, что картина уехала. Цель моего письма та, чтобы обратить ваше внимание на эту, по моему мнению, составляющую эпоху в истории христианской живописи картину и, если она, как я почти уверен, произведет на вас то же впечатление, как и на меня, просить вас содействовать пониманию ее американской публикой, -- растолковать ее.
   Смысл картины на мой взгляд следующий: в историческом отношении она выражает ту минуту, когда Иисуса, после бессонной ночи, во время которой его, связанного, водили из места в место и били, привели к Пилату. Пилат -- римский губернатор, вроде наших сибирских губернаторов, которых вы знаете, живет только интересами метрополии и, разумеется, с презрением и некоторой гадливостью относится к тем смутам, да еще религиозным, грубого, суеверного народа, которым он управляет.
   Тут-то происходит разговор, [Иоанна] XVIII, 33--38, в котором добродушный губернатор хочет опуститься en bon prince (13) до варварских интересов своих подчиненных и, как это свойственно важным людям, составил себе понятие о том, о чем он спрашивает, и сам вперед говорит, не интересуясь даже ответами; с улыбкой снисхождения, я полагаю, всё говорит: "так ты царь?" Иисус измучен, и одного взгляда на это выхоленное, самодовольное, отупевшее от роскошной жизни лицо достаточно, чтобы понять ту пропасть, которая их разделяет, и невозможность или страшную трудность для Пилата понять его учение. Но Иисус помнит, что и Пилат человек и брат, заблудший, но брат, и что он не имеет права не открывать ему ту истину, которую он открывает людям, и он начинает говорить (37). Но Пилат останавливает его на слове истина. Что может оборванный нищий, мальчишка сказать ему, другу и собеседнику римских поэтов и философов, -- сказать об истине? Ему не интересно дослушивать тот вздор, который ему может сказать этот еврейский жидок, и даже немножко неприятно, что этот бродяга может вообразить, что он может поучать римского вельможу, и потому он сразу останавливает его и показывает ему, что об слове и понятии истина думали люди поумнее, поученее и поутонченнее его и его евреев и давно уже решили, что нельзя знать, что такое истина, что истина-- пустое слово. И, сказав: "Что есть истина?" и повернувшись на каблуке, добродушный и самодовольный губернатор уходит к себе. А Иисусу жалко человека и страшно за ту пучину лжи, которая отделяет его и таких людей от истины, и это выражено на его лице.
   Достоинство картины, по моему мнению, в том, что она правдива (реалистична, как говорят теперь) в самом настоящем значении этого слова. Христос не такой, какого бы было приятно видеть, а именно такой, каким должен быть человек, которого мучили целую ночь и ведут мучать. И Пилат такой, каким должен быть губернатор теперь в..... (14) и в Масачузете.
   Эпоху же в христианской живописи эта картина производит потому, что она устанавливает новое отношение к христианским сюжетам. Это не есть отношение к христианским сюжетам, как к историческим событиям, как это пробовали многие и всегда неудачно, потому что отречение Наполеона или смерть Елизаветы представляет нечто важное по важности лиц изображаемых; но Христос в то время, когда действовал, не был не только важен, но даже и заметен, и потому картины из его жизни никогда не будут картинами историческими. Отношение к Христу, как к богу, произвело много картин, высшее совершенство которых давно уже позади нас. Настоящее искусство не может теперь относиться так к Христу. И вот в наше время делают попытки изобразить нравственное понятие жизни и учения Христа. И попытки эти до сих пор были неудачны. Ге же нашел в жизни Христа такой момент, который важен теперь для всех нас и повторяется везде во всем мире, в борьбе нравственного, разумного сознания человека, проявляющегося в неблестящих сферах жизни, с преданиями утонченного и добродушного, и самоуверенного насилия, подавляющего это сознание. И таких моментов много, и впечатление, производимое изображением таких моментов, очень сильно и плодотворно.
   Вот как я разболтался. Истинно уважающий и любящий вас.
  
  
   Печатается по машинописной коппи из АЧ. Большой отрывок с многочисленными пропусками опубликован в журнале "Вестник Европы" 1904, 11, стр. 24--26. Почти полностью напечатано в ТГ, стр. 26--31. Дата машинописной копии "7 августа 1890 г." исправляется на один день на основании записи в Дневнике Толстого 8 августа (см. т. 51, стр. 73).
   Джордж Кеннан (George Kennan, 1845--1924) -- американец-путешественник, писатель, лектор и публицист. В 1885--1886 гг. совершил путешествие по Сибири, с целью изучить систему ссылок в России. Об этом своем путешествии напечатал ряд очерков в "Century Magazine", объединенных потом и изданных в 1891 г. отдельно в двух томах под заглавием: "Siberia and the Exile System" ("Сибирь и система ссылки"). Книга эта создала Кеннану большую популярность. В России она была запрещена цензурой и только в 1906 г. появилась одновременно в нескольких переводах.
   По возвращении из Сибири Кеннан навестил Толстого. Посещение это описано в его статье "A visit to count Tolstoi" ("Посещение графа Толстого"), напечатанной в том же "Century" 1887, июнь. Изложение этой статьи, под заглавием "Американец в гостях у Л. Н. Толстого", см. "Неделя" 1887, N 28 от 12 июля, стр. 889--891.
   Толстой пользовался материалами Кеннана о сибирской ссылке в своей работе над "Воскресением", см. т. 33, стр. 391--392.
  
   (1) [Дорогой мистер Кеннан,]
   (2) Сохранилось лишь одно письмо Кеннана к Толстому, датированное 21 декабря 1886 г., в котором Кеннан уведомляет, что посылает биографию В.Л. Гаррисона.
   (3) "The Century Illustrated Monthly Magazine" -- американский журнал.
   (4) Русская цензура вымарывала или совсем вырезала запрещенные ею места из пропущенной в Россию литературы.
   (5) О Стэде см. в прим. 3 к письму N 70.
   (6) "Pall Mall Budget" -- английский журнал.
   (7) "Review of Reviews" -- английский журнал.
   (8) Убийство управляющего имением произошло в Долгорукове, Инсарского уезда Пензенской губ. -- родовом имении Тучковых, владелицей которого была в то время Наталья Алексеевна Огарева-Тучкова (1829--1913). Дело об убийстве управляющего крестьянами разбиралось в Пензе временным отделением Казанского военно-окружного суда с 22 по 26 сентября того же года. Из 30 обвиняемых 14 (не 7) было приговорено к смертной казни. Прошение осужденных "на выеочайше имя" изменило приговор: двое были повешены, трое сосланы на вечную каторгу, остальные 9 на 20 лет каторжных работ. По поводу этого происшествия возникла в 1892 г. между Толстым и Н. А. Огаревой переписка, из которой сохранилось лишь одно письмо Толстого (см. письмо от 7 августа 1892 г., т. 66). Письма Н. А. Огаревой-Тучковой, подробно рассказывающие о событии, опубликованы в книге: "Труды Публичной библиотеки СССР имени В. И. Ленина. Письма Толстого и к Толстому. Юбилейный сборник", Гиз, М. -- Л. 1928, стр. 194--207.
   (9) Джонатан Свифт (Wift, 1667--1745), английский писатель-сатирик, автор всемирно-известного "Путешествия Лемюэля Гулливера" -- сатиры на современный ему общественный строй Англии.
   (10) [мы обычно находим более вкусным тот плод, который клевали птицы,]
   (11) Ср. книгу В. В. Стасова "Н. Н. Ге", изд. "Посредник", М. 1904, стр. 322.
   (12) Николй Дмитриевич Ильин (1849-- ок. 1895), в то время частный поверенный в Петербурге. В письме от 20 апреля Ильин предложил Ге выставить картину за границей, на что получил согласие. П. М. Третьяков, купивший картину в июне, дал свое разрешение на это путешествие и вперед защитил две тысячи рублей. Картина первоначально выставлялась в Германии, затем в Америке, но выставка всюду несла материальные убытки. Ильин беспрестанно писал Ге, прося о высылке денег. Вернулся он в апреле 1891 г., прислав картину наложенным платежом. См. В. В. Стасов, "Н. Н. Ге", стр. 331--346, 365--366.
   (13) По смыслу: с начальнической снисходительностью. Буквальный перевод: добрым принцем
   (14 Многоточие в копии.
  
  

124. Л. Л. Никифорову.

  
   1890 г. Августа 9. Я. П.
  
   Дорогой Лев Павлович!
  
   Посылаем вам кое-какие вещи. Очень будем рады, если вам они пригодятся. Я затерял ваш адрес и пишу в Тверь, куда и пошлю вещи малой скоростью. --
   Как радостно общение с такими людьми, как вы, смотрящими релдгиозно на жизнь.
   Мне тоже очень нравится ваша мысль снимать наделы и жить в деревне. Помогай вам бог. Не оставляйте уведомлять о вашем житъе-бытье.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
  
   Впервые опубликовано без даты в "Ежемесячном журнале" 1914, 1, стр. 87. Дата определяется сопоставлением настоящего письма с предыдущим письмом Толстого к Никифорову (см. N 115), ответным письмом Никифорова (почтовый штемпель: "Тверь 16 сентября 1890") и упоминанием под датой "9 августа" в Списке М. Л. Толстой.
   Ответ на недатированное письмо Никифорова, в котором Никифоров благодарил за книги, полученные от Толстого (см. письмо "V" 115), и писал, что после пожара он нуждается в осенней и зимней одежде.
  
  

*125. Д.А.Хилкову.

  
   1890 г. Августа 9. Я. П.
  
   (1) что мы (большей частью, даже всегда -- это наши прошедшие грехи) действуем в области недолжного, и тогда должны, выбирать, что из дурного менее дурно, и как нам поступить, чтобы сделать, как должно. Рассудить это, во-первых, никогда. не успеешь, а, во-вторых, если бы и успел, этого никогда нельзя сделать, и потому решителем того, что должно, или, скорее чего не должно, а что скорее можно сделать, остается совесть. Совесть, которая может быть темная, непросвещенная светом христианского разумения, может быть бессознательная, т. е. такая,что человек не знает сам про нее, и может быть просвещенная и сознательная, т. е. что человек вперед определил себе с помощью христианского учения то, чего не должно делать, и, кроме того, в минуту сомнения не отдается одному чувству, но еще спросит себя: как мне должно поступить? Вот к такой совести я и прибегаю, и прибегаю в таких случаях, и совесть эта всегда несомненно и так, что потом я не только не раскаиваюсь, но радуюсь, решала в этих случаях. И решала не так, как можно бы думать, и как говорят многие, что совесть решит, что именно нужно сделать. Совесть моя никогда ничего подобного не решает, -- она только ясно, несомненно и бесспорно решает, чего нельзя, невозможно сделать. У нее только один ответ: этого нельзя, и кончено.
  
  
   Отрывок письма печатается во машинописной копии из АЧ. Дата копии "Осень 1890 г." уточняется на основании упоминания этого письма под датой "9 августа" в Списке М. Л. Толстой.
   В копии АЧ значится: "Д. А. Хилкову (Из непосланного письма)".
  
   (1) Начало не сохранилось.
  
  

126. М. А. Щмидт.

  
   1890 г. Августа 9. Я. П.
  
   Сиасибо за ваше письмо, дорогая М[арья] А[лександровна]. Вы вот часто меня благодарите, а мне как вас благодарить за все те радости, которые вы мне доставляете? Каждое известие о вас (я получил такое через Ге) и письмо от вас -- это радость.
   Вот живут люди по-человечески и не только не жалеют о брошенном язычестве, а только радуются. И какие люди -- испорченные, слабые. Никогда мне не удастся придумать и написать таких доводов в пользу исповедуемого нами учения, какие вы даете своей жизнью.
   Маша непременно вам доставит и комедию, и послесловие, (1) и еще статейку -- предисловие к книге Алексеева о пьянстве, (3) и статью, составленную из Катехизиса Баллу и декларации Гаррисона. Баллу -- это американец, 87-летний старец, посвятивший свою жизнь на борьбу с ложным учением -- о возможности соединения христианства с властью и написавший прекрасные сочинения о непротивлении. Одно из них, кроме Катехизиса, довольно большое, переведено, (3) и мы его, по невозможности печатать, будем сообщать тем, кого это интересует. В Америке происходит, на мои взгляд, огромное движение христианское, практическое, которое короче всего определить -- стремлением ко всеобщему братству. Я получаю всё больше и больше писем, статей, книг в этом направлении.
   У нас живых людей тоже много. Сейчас у нас гостит Рахманов. Он жил у сестры у Буткевича, (4) которые поселились на земле и сами работают. По дороге оттуда к нам живут Булыгин, (5) точно так же, с одним Бибиковым (6) --замечательно милым, кротким человеком. Идет же он к Новоселову на время, а оттуда в Новгородску[ю] губ[ернию] к доктору, чтоб зиму с ним заняться медицинской практикой. (7) На него наваливают требования лечения, а он считает себя слишком мало знающим. Лето же он жил у Алехиных. Там было человек 16. Всё сильные духом люди. Продолжатся ли эти общины или нет -- всё равно. Они много помогли людям, много опыта духовного вынесено из них.
   Вышел французский перевод Бондарева статьи с моим предисловием под заглавием-- Le travail. Очень хорошо. Я пошлю вам одну. Да еще попрошу Машу послать вам книжек новых Посредника. Что вы не поручите нам что-нибудь? Пожалуйста, поручайте нам, когда вам что нужно.
   Все наши вам кляняются. Как я радуюсь за Ольгу Алексеевну. Помогай ей бог. Вы, верно, преувеличиваете, говоря, что вы здоровенны[е] сталл. Я очень боюсь, что вы очень изморены.
   Да, впрочем, это ничего. Только бы жить.
  

Любящий вас всей душой Л. Толстой.

  
  
   Печатается по машинописной копии из АЧ, дополненной по рукописной копии из АЧ. Автограф сгорел. Полностью в несколько иной редакции опубликовано в книге Е. Е. Горбуновой-Посадовой "Друг Толстого Мария Александровна Шмидт", изд. Толстовского музея, М. 1929, стр. 31--33.
   Дата копии "10 августа 1890 г." уточняется упоминанием этого письма под датой "9 августа" в Списке М. Л. Толстой.
   Ответ на большое недатированное письмо М. А. Шмидт из окрестностей Сочи от июля 1890 г. с описанием ее жизни.
  
   (1) "Плоды просвещения" и послесловие к "Крейперовой сонате".
   (2) "Для чего люди одурманиваются?".
   (3) Книга "Christian non-resistance". См. прим. к письмам "NN 26 и 93.
   (4) Сестра В. В. Рахманова, Евгения Васильевна, жила со своим мужем Андреем Степановичем Буткевичем на хуторе близ г. Крапивны.
   (5) Михапл Васильевич Булыгин (1863--1943), близкий знакомый Толстого, владелец хутора Хатунка близ Ясной Поляны.
   (6) Александр Дмитриевич Бибиков (р. 1862?), сын чернского помещика.
   (7) Об этом см. в воспоминаниях В. В. Рахманова "Л. Н. Толстой и "толстовство" в конце восьмидесятых и начале девяностых годов" -- "Минувшие годы" 1908, 9, стр. 23 и 28--29.
  
  

127. В. Г. Черткову от 10 августа 1890 г.

128. Н. Н. Ге (отцу).

  
   1890 г. Августа 22. Я. П.
  
   Получил уже давно ваше письмо, дорогой друг, и хотя оно не требует никакого ответа, хочется откликнуться. --
   Третьякову я, грешный человек, писал, (1) когда вы еще были у нас, под секретом от всех. Мне искренно было жалко его, что он, по недоразумению, упустит ту картину, во имя кот[орой] он скупает всю дрянь, надеясь на то, что, собрав весь навоз, попадет и жемчужина. ----
   У меня был некто Якубовский (2) из Петербурга, знакомый Ильина, 3 недели две (или меньше) тому назад, и картина еще не уехала. Из Америки кое-кто отвечали. (4) Один, Гаррисон, (5) пишет, что едва ли будет иметь успех, так как фиаско выставки картин Вереш[агина] (6) отбило охоту от русск[их] картин. Ведь везде всё дело рекламы, а тем более в Америке, и успех и не-успех ничего не показывают, как только достоинство и мастерство рекламиста. А вы волнуетесь. Стыдно, дедушка, голубчик. Я говорю стыдно, а сам такой же -- дорожу славой мирской. Но борюсь сильно и упорно и вам советую. Я живу хорошо, заливаем волнами моря мирского, но кое-как не захлебываюсь. Золотарев на-днях был. Он ездил к брату (7) кончать дела и теперь возвращается к отцу, где прекрасно живет. Теперь у меня Руган. Он пришел с Рощиным (8) из Алех[инской] общины, и Рощин поселился у Буткевича, а Ругин у Булыгина. Все они устраиваются, и внешняя жизнь идет так, что похвалиться нечем, но внутренняя неукоснительно двигается, как росток.
   Ну, пока прощайте. Целую вас, и Колечку, и Рубана, и их жен и детей. Как им живется? Верно, хорошо.
  

Л. Толстой.

  
  
   Полностью опубликовано в ТГ, стр. 133--134. Датируется на основании пометы на автографе письма и записи в Дневнике Толстого 23 августа: "Вчера написал Ге" (т. 51, стр. 80). .
   Ответ на письмо Н. Н. Ге, оставшееся неизвестным.
  
   (1) См. письмо N 94.
   (2) Юрий Ооиювич Якубовский (1857--1929), банковский чиновник сначала в Петербурге, потом в Туркестане. Якубовский заезжал в Ясную Поляну 14 августа проездом в Ташкент.
   (3) О Н. Д. Ильине см. прим. 12 к письму N 123.
   (4) См. прим. 1 к письму N 94.
   (5) Вендель Гаррисон. См. о нем т. 63, стр. 344.
   (6) Василий Васильевич Верещагин. См. прим. 1 к письму N 109. В 1890 г. картины Верещагина выставлялись в Бостоне.
   (7) Максим Петрович Золотарев, московский купец; летом жил в имении близ г. Серпухова.
   (8) Сергей Ивавович Рощин (р. 1864), уроженец г. Выксы, Нижегородской губ.
  
  

129. В. Г. Черткову от 22 августа 1890 г.

130. П. И. Бирюкову и Е. И. Попову.

  
   1890 г. Августа 24. Я. П.
  
   Слова же "верую, помоги моему неверию" я никогда не любил. Петр I повторял их.
   Не надо говорить: не верю, а хочу верить (то же, только переставлено), а если чуть-чуть не веришь, то сейчас же всеми силами души, т. е. ума, внимания, энергии, итти по этому открывающемуся пути неверия. Если же искать, искать извне помощи, то я искал бы ее для неверия. И сказал бы: не верю, помогите все моему неверию.
   Надо смело итти по неизвестному пути, который открывается, его узнаешь только, когда пойдешь по нем. "Ну, не верю, ну, всё это слова, измышления людские. Ничего нет разумного, совершенного вне меня. Назначения мне нет никакого. И мои дела, и жизнь безразличны и никому не нужны такие или иные". -- Ну, и прекрасно, и давай жить дальше с такими взглядами, давай действовать, а если скучно и совсем ясно, что всё -- всё равно, давай застрелюсь. Где пистолет, и порох, и пуля?
   Я хочу сказать, что для познания истины мало ума и желания, нужна энергия, последовательность, упорная мысль. Чтобы узнать истину, нужно пробить перегородки, стены лжи. А чтобы пробить их, надо смело итти на них, в них.
   "Верую, помоги моему неверию", это то рассуждение, которое поддерживает подобие веры, держит на балансе палку, которая должна упасть. Это та вера, которая делается, а не та настоящая, которою всё остальное делается.
   Так: "Господи, милостив буди мне грешному" я теперь не совсем люблю, потому что это молитва эгоистическая, молитва слабости личной и потому бесполезная.
   Опять слабость личности никто не поддержит. Если личность, то слабость. Чтобы спастись от нее, надо найти опору вне себя -- забыться в работе (как мы забываемся в тачании сапогов, в пахоте), в работе всей жизни. А успокоить личность нельзя. Как скоро личность, то она мечется и страдает. А "Верую, господи, помоги моему неверию" я совсем не люблю, потому что это прямо дурно. Если уже так, то лучше сказать себе: не верю, как прекрасно, что я не верю. Давай разрушу в себе всю эту чепуху, которую я назвал верой, и буду жить весело и свободно. Только этим путем можно прийти, и не прийти, а сознать, обнажить свою веру. Перестать, как тот мальчик, который упал в колодезь, держаться за край и прыгнуть вниз--на дно. (1)
   (2)...О работе. Я думаю и думал, что работа, производимая не только для удовлетворения первых потребностей жизни своих и других, -- грех, но что идеал Христа, как и в брачном вопросе, состоит в том, чтобы не жать, не сеять, и что работа, как добродетель, le travail, как то считается в Европе и у нас трудолюбивыми мужиками, есть величайший и злейший соблазн.
   Вопрос этот, милый друг Е[вгений] Щванович], большой. Не знаю, сумею ли ответить нынче, попытаюсь; но это письмо заканчиваю.
   (2)....Начал писать о работе, стараясь самому себе уяснить это дело, кажущееся мне требующим разрешения (мне кажется даже, что у меня есть данные для разрешения), -- но не удалось. Надо еще пожить и подумать.
   А вот дело, какое я вам предложил бы обоим: это написать краткое исповедание веры, взяв за основу церковные разнообразные символы веры, и сказать, во что из этих догматов мы верим со всеми вместе (напр., в бога отца и еще что) и во что не верим. Это можно указать только, как например: не верим в искупление, не верим в Анну Ли шекеров, в непогрешимость папы и т. н. Это бы лучше всего показало то, что мы со всеми согласны и не выставляем никакого догмата, в который бы какие бы то ни было христианские исповедания не веровали, но что они хотят быть несогласными с нами, и не потому, почему они несогласны с другими исповеданиями, например, наши с папистами, что другие выставляют догматы, в которые они не верят, а потому, что они каждый со своей стороны требуют, чтобы мы верили в их разные догматы, в которых они между собой несогласны. -- Попытайтесь это сделать.
   А вы пишите почаще. Целую вас.
   Мы живы и здоровы. Я пью кумыс и жду, когда это кончится, а то слишком здоров. Суета у нас ужасная. Гости, гости, гости. Но живем не очень дурно, больше, кажется, любви между всеми, чем прежде.
  

Л. Толстой.

  
  
   Печатается по неполной публикации в ПТС, I, стр. 192--194. Автограф сгорел, и более полная копия неизвестна. Дата, имеющаяся в ПТС, "1890 г., август" уточняется на основании записи в Дневнике Толстого 26 августа (см. т. 51, стр. 81).
   Ответ на письмо без даты Е. И. Попова (с небольшой припиской П. И. Бирюкова), написанное с хутора Бирюкова в Ивановском, Костромской губ.
  
   (1) Об этом см. запись в Дневнике Толстого 24 июля 1890 г., т. 51, стр. 66.
   (2) Точки в копии.
  
  

*131. Чарльзу Андерсену (Charles Andersen).

  
   1890 г. Августа 25. Я. П.
  
   Dear Sir,
  
   I have tried to answer your question in the epilogue to the Kreutzer Sonata. You ask if I mean that sexual intercourse should not be indulged at all. I answer: yes. Every man and woman ought to know and to believe that it would be better for him or for her to be completely chaste (in marriage or out of it) and to have no sexual intercourse at all. But if you ask what will be the consequences of such a belief (if such belief should become common to all, which cannot be before many and many centuries). I will answer you that I don't know and don't wish to know, because it is no business of mine: what I know is that for my soul and for everybody's soul it will always better to be chaste, than to indulge in sexual love. And this I know perfectly in my conscience, and you know the same, and this is business of mine, because it concerns my soul of ahich I have the charge. (You must excuse my bad English and try to understand what I mean). Judging ny your letter you are in earnest about moral questions, i. e. conduct, and therefore I am sure that you will find the right way in this question as in others.
  
   Yours truly.
  
   Милосттвый государь,
  
   Я пытался ответить на ваш вопрос в поспословии к "Крейцеровой сонате". Вы спрашиваете, разумею ли я, что следует совершенно воздержаться от половых сношений? Отвечаю: да. Каждому мужчине и каждой женщине следует знать и верить, что для него или для нее было бы лучше оставаться совершенно целомудренными (как в браке, так и вне его) и вовсе не иметь половых сношений. Но если вы спросите меня, каковы будут последствия такого убеждения (если оно станет всеобщим, -- а это может совершиться не ранее многих и многих столетий), то я отвечу вам, что я этого не знаю и не хочу знать, потому что это вовсе не мое дело; знаю же я то, что для моей души и для души всякого человека всегда будет лучше быть целомудренным, нежели предаваться половой любви. И это я отлично знаю в моей совести, и вы знаете то же самое. И это мое дело, потому что оно касается моей души, которая мне поручена. (Извините мой скверный ангаийский язык и постарайтесь понять то, что я разумею.) Судя по вашему письму, вы искренно относитесь к нравственным вопросам, т. е. к поведению, и потому я уверен, что вы найдете правильный путь в этом вопросе, так же, как и в других.

Искренно ваш.

  
  
   Печатается во копил рукой В. Г. Черткова. Дата копии подтверждается записью в Дневнике Толстого 26 августа: "25 а[вгуста]... Написал ответ американскому инженеру" (см. т. 51, стр. 82).
   Ответ на письмо от 19 июля нов. ст. 1890 г. Чарльза Андерсена (Charles Andersen, р. 1859 или 1860), инженера, датчанина по происхождению, проживавшего в городе Астории штата Орегон в США, который писал по поводу "Крейцеровой сонаты". На письмо Толстого Андерсен ответил 24 ноября нов. ст. 1890 г.
  
  

* 132. В. А. Гольцеву.

  
   1890 г. Августа 24 или 25. Я. П.
  
   Ппсьмепо это передаст вам, уважаемый Виктор Александрович, мой знакомый литератор А. И. Орлов. (1) Он сделал перевод мыслей Паскаля. (2) Образец его языка и перевода можно видеть в издании Посредника, мысли Паскаля (3) и Гоголя. (4) --
   Не напечатаете ли вы отдельным изданием, или не поможете ли Орлову войти в сношения с издателем. Очень обяжете меня и будете содействовать появлению хорошего перевода Паскаля. (5) Что книга Алексеева? (6)
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
   Еще просьба: в коректуре моего предисловия (7) в выноске 24-й и 25-й стр. до слов: во-вторых, находящихся на 6-й строке выноски 25-й страницы, есть поправки. Все эти поправки уничтожить н оставить, как было до поправок. -- Всё это, разумеется, если еще не отпечатано.
  
  
   Дата определяется следующими данными: словами в письме Орлова к Толстому от 26 сентября 1890 г. о том, что "по возвращении в Москву", он "мог только 20-го числа этого месяца" переговорить с Гольцевым и передать ему письмо Толстого; упоминанием в письме Орлова к Толстому от 26 августа 1890 г., что накануне он был в Ясной Поляне; записью в Дневнике Толстого 26 августа, где Толстой, вспоминая события 24 августа, отметил посещение его Орловым (см. т. 51, стр. 82).
  
   (1) Александр Иванович Орлов, бывший провинциальный актер, литератор и переводчик. Переводил Данте, Леопарди и народные песни Сербии, Боснии и Герцеговины. С Толстым познакомился в декабре 1887 г. и состоял в переписке, но письма Толстого к нему неизвестны.
   (2) Блэз Паскаль (Blaise Pascal, 1623--1662), французский математик, физик и религиозный мыслитель. А. Н. Орлов перевел книгу "Pensees de Pascal, precedees de sa vie par m-me Perier, sa soeur", Paris 1850 ("Мысли Паскаля со вступительной биографической статьей его сестры г-жи Перье") под заглавием: "Мысли Паскаля, расположенные по указанию гр. Л. Н. Толстого". Напечатана она не была.
   (3) Орлов А. П., "Французский ученый Паскаль, его жизнь и труды", изд. "Посредник", М. 1889.
   (4) Орлов А. И., "Н. В. Гоголь, как учитель жизни", М. 1888.
   (5) Гольцев за издание этой книги не взялся, но дал Орлову письмо к Н. С. Лескову, в котором просил предложить рукопись А. С. Суворину. Суворин тоже отказал. См. прим. к письму N 263.
   (6) П. С. Алексеев, "О пьянстве".
   (7) Предисловие к книге П. С. Алексеева "О пьянстве", озаглавленное "Для чего люди одурманиваются?".
  
  

* 133. А. М. Калмыковой.

  
   1890 г. Августа 27. Я. П.
  
   Очень вам благодарен, дорогая Александра Михайловна, за присылку книги. Книга прекрасная, и ее надо бы издать в 5, а не в 50 коп[еек]. Для этого надо ее вновь перевести. Согласны ли вы с этим? Выпишите, пожалуйста, книгу и пришлите мне. Я переведу. А если из ваших знакомых кто возьмется, то было бы прекрасно. Издать я берусь. (1)
   Книга Истор[ия] церкви Попова, если я не ошибся. (2)
   Дружески жму вам руку. Л. Толстой.
   Простите, что утруждаю вас выпиской книги.
  
   На конверте: Петербург. Литейная, 60.
   Александре Михайловне Калмыковой.
  
   Дата определяется почтовым штемпелем отправления.
   Александра Михайловна Калмыкова (1849--1926)--общественная деятельница, много работавшая в области внешкольного образования; имела связь с социал-демократическими кружками. О ней см. в т. 63, стр. 215--216.
  
   (1) Т. Пю Лщктштп, "Hygiene der Keuscheit", Berlin 1890. Вскоре была издана в русском переводе: Т. Г. Корнинг, "Гигиена целомудрия. Перевел с немецкого и издал д-р медицины Н. Лейнберг", Одесса 1890.
   (2) Из ответного письма Калмыковой от 20 сентября и из письма Толстого к Н. Н. Страхову от 3 сентября видно, что Толстой ошибся: автором нужной ему книги был Смирнов. В яснополянской библиотеке сохранились переплетенные вместе книги: Евграф Смирнов, "История христианской православной церкви. Курс III и IV классов духовных семинарий", изд. 5-е, СПб. 1889; Евграф Смирнов, "История христианской православной церкви. Курс V класса духовных семинарий", изд. 4-е, СПб. 1888. Эти книги послужили Толстому материалом для работы над главой о церкви в книге "Царство божие внутри вас".
  
  

134. В. А. Алексееву.

  
   1890 г. Августа 27 или 28. Я. П.
  
   Сейчас получил ваше хорошее, бодрое письмо. Переводов ваших я получил, сколько помню, только Эпиктета. (1) Дело ваше очень мне сочувственно, и я желаю вам успеха. Очень рад буду и прочесть переделки Эзопа (2) и Плутарха, (3) и высказать вам свое мнение.
   Прекрасное дело, не скажу думать о смерти, но жить так, чтобы мысль о смерти не нарушала жизни.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
  
   Впервые опубликовано с датой "1890. Ков[ец] VIII" в ПТС, II, стр. 112. Дата определяется сопоставлением первых слов комментируемого письма с почтовым штемпелем на письме В. А. Алексеева от 26 августа 1890 г. "Москва. 27 августа 1890", и упоминанием в Списке М. Л. Толстой.
   Василий Алексеевич Алексеев (р. 1863) -- переводчик греческих и римских классиков. См. т. 64, стр. 214. В письме из Петербурга от 26 августа 1890 г. Алексеев спрашивал, получил ли Толстой его переводы классиков, посланные в 1889--1890 гг., и сообщал о своих новых работах и изданиях.
  
   (1) "Епиктет. Основания стоицизма", "Библиотека греческих и римских классиков", вып. VI, СПб. 1890. В яснополянской библиотеке не сохранилась.
   (2) Эзоп (ок. VI в. до н.э.), греческий баснописец. Перевод басен Эзопа, сделанный Алексеевым, был напечатан в над. А. С. Суворина: "Эзоп. Собрание басен. В переводе и переделке В. А. Алексеева", "Библиотек" греческих и римских классиков", СПб. 1890.
   (3) Плутарх (жил около 50--120 н. э.), греческий писатель, автор 48 "Жизнеописаний знаменитых людей". В яснополянской библиотеке сохранилась книга: "Плутарх. Сравнительные жизнеописания. С греческого перевел В. Алексеев. С введением и примечаниями. Том первый. Выпуск первый. Тезей и Ромул", изд А. С. Суворина, СПб. 1891, с надписью В. А. Алексеева от 8 июня 1891 г.
  
  

*135. А. С. Губкиной.

  
   1890 г. Августа 29. Я. П.
  
   Дорогая Анна Сергеевна!
  
   Письмо это вам передаст или перешлет Екатерина Семеновна Кузнецова, девушка из богатого купеческого дома. Она хотела бы употребить часть своего состояния на доброе дело для детей-сирот. -- Вы знаете мое мнение о том, насколько ошибочно утверждение, что деньгами можно сделать добро; но я не отрицаю, что могут быть такие случаи или что я ошибаюсь. И потому я прошу своих друзей, и вас в том числе, помочь осуществлению доброго стремления Ек. Сем. Кузнецовой.
   У меня есть один план, кот[орый] я предложил: это то, чтобы брать заброшенных детей-сирот, нищих и раздавать их по деревням хорошо живущим там людям, между прочим учителям и учительницам, с тем, чтобы дети эти воспитывались так, чтобы могли быть крестьянами земледельцами или их женами.
   Главное дорого оказать любовь и участие г-же Кузнецовой, кот[орая] очень одинока; я уверен, что вы в этом ей не откажете.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
  
   Дата определяется записью в Дневнике Толстого 29 августа 1890 г. (см. т. 51, стр. 84).
   Анна Сергеевна Губкина (1857--1922) -- учительница младших сыновей Толстого в 1887 г. Впоследствии преподавала в женском профессиональном училище Лепешкнной в Москве.
  
  

* 136. А. М. Калмыковой.

  
   1890 г. Августа 29. Я. П.
  
   Дорогая Александра Михайловна.
  
   Письмо это вам передаст или перешлет Екатерина Семеновна Кузнецова. Она дочь богатого Ярославского купеческого дома, видела много горя и зла от денег и теперь хотела бы употребить половину своего состояния, 200 тысяч, на доброе дело для детей-сирот. Как это сделать? Вы знаете, что я думаю, что деньгами нельзя сделать добра. Я не могу иначе думать. Но, может быть, я и ошибаюсь; и может быть еще то, что есть такие случаи, в к[оторых] деньги могут понадобиться для скорейшего осуществления доброго дела. Во всяком случае хотелось бы как можно серьезнее н внимательнее отнестись к доброму стремлению Екатерины] Сем[еновны]. -- Помогите мне в этом. У вас много связей с учителями и учительницами. Мне кажется, что хорошо и можно бы было заброшенных детей-сирот брать и раздавать людям, хорошо живущим в деревнях, между прочим учителям и учительницам, с тем, чтобы они воспитывали их, приготавливая к крестьянской или ремесленной (что хуже) жизни так, чтобы мальчиков охотно брали бы в зятья, а девочек в невестки крестьянские семьи. -- Это один проект, но, может, у вас в виду есть что-нибудь еще. Во всяком случае уверен, что вы с уважением и любовью отнесетесь к желанию Ек[атерины] Сем[еновны] и поможете ей чем можете в осуществлении ее желания.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
  
  
   Датируется записью в Дневнике Толстого 29 августа (см. т. 51), стр. 84).
   Калмыкова ответила письмом от 29 октября, в котором писала о результатах своих разговоров с Кузнецовой, которые ничего определенного не дали.
  
  

137. М. А. Шмидт.

  
   1890 г. Августа 29. Я. П.
  
  
   Письмо это перешлет, а может быть, и передаст вам Екатерина Семеновна Кузнецова. Она дочь богатого купеческого семейства, видела много горя и бед от денег и теперь хочет отдать половину своего состояния, 200 тыс[яч], на добро для детей-сирот. Как это сделать? У меня есть один план, который вы знаете, состоящий в том, чтобы добрые люди, хорошо живущие по деревням -- учителя, учительницы и просто живущие, как вы, или община, или Поша, Ге и др.г -- брали бы к себе заброшенных детей по два, по три и больше, если могут, и учили и воспитывали их так, чтобы приготовить крестьян, которых бы охотно брали в зятья, и девушек, которых охотно брали бы замуж в крестьянские семьи. Это самое нужное и лучшее; но можно готовить и ремесленников и ремесленниц. На таких детей г-жа Кузнецова выдавала бы, сколько оказалось бы нужным. -- Пишу это и чувствую, что всё это пустое и что из этого ничего доброго, как и всегда из денег, выйти не может. -- Но боюсь решать и хотелось бы помочь доброму, бескорыстному настроению. Может быть, вы, или О[льга] А[лексеевна] (2), или ваши друзья могут найти что-нибудь. Пишу это, главное, с тою целью, чтобы свести вас с госпожой Кузнецовой, которая очень одинока. Может быть, вы вместе и найдете еще что-нибудь. Если бы вы согласились взять к себе детей, то сейчас же можно вам отдать двух знакомых вам детей -- Филипушку и Анюту.
   Мы живы, здоровы, вас любим попрежнему и радуемся тому, что вам по последним известиям хорошо живется. --
  

Л. Толстой.

  
  
   Печатается по копии рукой М. А. Шмидт. Автограф сгорел. Впервые опубликовано в книге Е. Е. Горбуновой-Посадовой "Друг Толстого Мария Александровна Шмидт", М. 1929, стр. 33. Датируется записью в Дневнике Толстого 29 августа (см. т. 51, стр. 84).
  
   (1) Слова: или общпна, или Поша, Ге и др. отсутствуют в копии, сделанной М. А. Шмидт. Восстанавливаем их по рукописной тетради N 16 из АЧ.
   (2) О. А. Баршева.
  
  

138. Н. В. Давыдову.

  
   1890 г. Август, конец. Я. П.
  
   Ездит ко мне, Николай Васильевич, старик из Тросны (Крапивенского уезда) просить о сыне своем, Алексее Федотове Трещеве, обвиняемом, сколько можно понять, в поджоге. Теперь он говорит, что сына оправдали, но почему-то он находится в больнице в остроге, и его не выпускают и не отправляют в сумашедший дом, куда, по словам, весьма бестолковым, старика, он (старик) "сдуру подписался". Если, как можно догадываться, дело в том, что этого человека послали в сумашедший дом на испытанье, то старик резонно просит, чтобы его переправили туда, а не держали в острожной больнице. Не поможете ли ему?
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
  
   Впервые опубликовано без даты в сборнике: "Толстой. Памятники творчества и жизни", 2, М. 1920, стр. 32--33. Дата определяется следующими пометами в Записной книжке Толстого: под 26 августа 1890 г.: "Трещев Алексей Федотович обвиняется в поджоге не в полном разуме, просит на поруки" (т. 51, стр. 142), и под 3 сентября: "Трещев в сумашедшем доме--отпустить" (т. 51, стр. 148). Первая запись, вероятно, предшествует настоящему письму; вторая, указывающая на результат просьбы Толстого, сделана после написания письма.
   Николай Васильевич Давыдов (1848--1920) -- близкий знакомый Толстого, в то время прокурор Тульского окружного суда. См. о нем т. 63, стр. 141--142.
  
  

139. В. И. Алексееву.

  
   1890 г. Сентября 3. Я. П.
  
   Получил ваше письмо, дорогой друг В[асилий] Иванович, и, несмотря на то, что вы не даете мне адреса, пытаюсь (1) ответить вам через Орфано, (2) к[оторого] адреса тоже не знаю. Ответить мне хочется, п[отому] ч[то] я сам много страдал тем, на что вы жалуетесь, и много думал об этом.
   (3) Первое, не думайте, что состояние ваше вызвано разлукой с женой, холостой жизнью. Хотя это и могло иметь влияние, главная причина, по моим наблюдением и опыту, возраст: зенит физической силы и даже склон к уменьшению -- самое напряженное половое время. Надо знать это, знать, что переживаешь тяжелое время, кризис, и напрячь все силы духовные на эту борьбу, вперед веря в победу, а не готовясь покориться, жениться. Это нехорошо, -- неразум[но], грех. Второе то, что, как мне пишет один америк[анский] корреспондент по случаю Крейц[еровой}Сон[аты], замечено б[ыло] в Америке во время войны, что женатые солдаты были самые развращенные. Удобство, ничем не сдерживаемое, удовлетворения полового во время женатой жизни ослабляет, если не сказать развращает. И поэтому мы, испорченные люди, находимся в самых невыгодных условиях для борьбы, как вы -- только что от жизни, в к[оторой] вы десятком лет приучались к полной распущенности в этом отношении. Третье же и главное это то, что, как говорит Батонк[ов] декабрист, (4) как мы это читали об Антонии, (5) как это я знаю от Урусова (6) и по себе, страсть эта никогда не кончается, и потому жениться, т. е. потакать этой страсти, не есть средство исцелиться от нее. Благодарите бога, что вы свободны, и несите крест, как осилите, крест на каждый день. Не могу здесь не повторить того, что я думал и писал в послесловии [к] Крейцеровой С[онате]. Старался я думать с богом всеми силами души и думал не для разговора, а для того, [чтобы] жить по тому, что мне уяснится. И уяснилось мне то, что сказано Коринф[янам], 1, VII. Если холост или вдов, то оставайся так, и всеми силами старайся остаться так, надеясь на то, что бог тебе поможет остаться чистым. А пал, то неси всё то, что вытекает из твоего падения. Вытекает же из падения то, что прежде у тебя б[ыла] одна воля, кот[орую] ты подчинял воле бога, а теперь две: твоя и та, с к[оторой] ты стал плоть едина. Это не предписание, а это факт. С кем бы ни пал -- женился и всё, что следует из женитьбы. Если же хотеть жениться, то это хуже, чем падение, это отступление от идеала, образца, указанного Христом, принижение его. И последствия такого отступления ужасны. (7) Я это знаю по себе. Так вот, милый друг, как я думаю, любя вас всею душой и желая, как умею, помочь вам, как вы мне когда-то помогли. (8)
   (9) Письмо Ког[ан] (10) я давал читать, но больше не буду.
  

Пишите. Лев Толстой.

  
  
   Полностью опубликовано впервые в сборнике "Летопись", 12, стр. 313; датируется на основании записи в Дневнике Толстого 3 сентября (см. т. 51, стр. 85) и сопоставления настоящего письма с письмом Алексеева к Толстому от 29 августа 1890 г.
   Ответ на письмо Алексеева из Москвы от 29 августа 1890 г., в котором Алексеев писал о своей жизни после развода с женой и о своем намерении жениться на другой.
   (2) В подлиннике: пытаясь
   (3) Александр Герасимович Орфано (1834--1902)--отставной поручик лейб-гвардии Преображенского полка, дважды привлекавшийся (в 1862 и 1866 гг.) за связи с революционерами; в 1890 г. железнодорожный служащий в Москве. Выступал в печати, отстаивая церковное учение и "обличая" Толстого. См. А. Г. Орфано, "В чем должна заключаться истинная вера каждого человека (Критический разбор книги гр. Л. Н. Толстого "В чем моя вера?")"-- "Чтения в Обществе любителей духовного просвещения" 1887, I, стр. 71--100, 129--157, 296--318. Орфано был близко знаком с В. И. Алексеевым.
   (4) Абзац редактора.
   (5) Гавриил Степанович Батенков (1793--1863), один из видных декабристов, приговоренный за участие в восстании к 20 годам каторги и проведший этот срок в одиночном заключении в крепостях Свартгольме на Аландских островах и в Алексеевском равелине Петропавловской крепости. В 1846--1855 гг. был в ссылке в Томске. Автор записок "Повесть собственной жизни" -- "Русский архив" 1881, II (2), стр. 251--276. Возможно, что Толстой имеет в виду письмо Батенкова к Н. А. Бестужеву из Томска от 17 марта 1855 г., опубликованное в "Русской старине" 1889, 8, стр. 334.
   (5) Антоний Фивскяй (ок. 251-- ок. 356). Толстой имеет в виду легенду Флобера "La tentation de St. Antoine" ("Искушение св. Антония").
   (6) Сергей Семенович Урусов (1827--1897), находившийся в дружественных отношениях с Толстым, его сослуживец по Севастопольской войне; известный шахматист. См. т. 47, стр. 298--299, и воспоминания С. Л. Толстого "Очерки былого", Гослитиздат, М. 1949, стр. 334--342.
   (7) Последние четыре слова написаны по словам: Моя семейная жизнь вся
   (8) Об этом см. т. 63, письмо N 590 и прим. 1 к нему, стр. 432--434.
   (9) Абзац редактора.
   (10) Наталья Николаевна Коган (1846--1917), педагог, ученица К. Д. Ушинского, одна из основательниц колонии "Криница" (см. т. 51, стр. 209). Алексеев прислал копию с письма Коган к В. В. Еропкину, в котором Коган писала о впечатлениях от алехинской общины в Шевелеве, и просел, по желанию Коган, не давать никому читать этого письма.
  
  

* 140. В. П. Золотареву.

  
   1890 г. Сентября 3. Я. П.
  
   Получив ваше письмо, дорогой В[асилий] Петрович, только нынче и постараюсь ответить.
   То, что мое желание смерти дурное чувство, это правда, и я каюсь в этом. Это эгоизм -- вы угадали. Здесь для удовлетворения личности ничего не осталось, и вот -- скучно и хочется нового. Но не только скучно, а часто тяжело, трудно -- много напутано грехов, связывающих по рукам и ногам и мешающих делать то и так, как хотелось бы. Знаю я, что распутать грехи можно и что желание действовать без помехи грехов всё равно, как желание ходить без тяжести тела, и бывают времена, когда не тяготишься этими грехами и понимаешь, что и здесь и там дело одно: избавиться от грехов, очищаться и приближаться к богу; но бывают, и чаще, минуты слабости -- именно эгоизма. И каюсь в них. Эгоизм тем более скверный, что я знаю, что я теперь-то только и стал хоть немного способен на деланье дела божьего. Меня бог учил, берег и приготовил так, что я могу теперь начинать на него работать, а я тут и хочу уйти. Как мальчик, отданный на годы на хозяйское иждивение, который только что подрос и стал способен работать, хочет уйти к другому хозяину. К счастью, тут нет другого хозяина и уйти некуда. Одно могу сказать в свое оправдание, это то, что так радостно не бояться смерти, что я хвастаюсь этим и преувеличиваю на словах свое желание смерти. Тягочусья, главное, оттого, что не делаю, не могу делать того, что хочется. Вы говорите, что я что-то могу делать. Вот и я тоже думаю в дурные минуты. И когда оказывается, что ничего не могу делать, я прихожу в уныние. Ошибка в том, что я задаюсь многим.
   Одно, что нужно, это жить хоть и не без грехов, так хоть с наименьшими грехами. Только бы этим служить богу -- тем, чтобы не загрязнить совсем данную мне душу, а очистить ее, а уже о воздействии на других, о подвигах оставить думать.
   Это приводит меня и к тому, что вы о себе говорите.
   Не ищите подвига, не ищите многого, и у вас будет вера. Сомнения являются, главное, оттого, что мы задаем себе не по силам свои, а не божьи задачи. "Возьмите иго мое на себя и научитесь от меня, ибо я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим". -- Помните, как ученики просили его укрепить в них веру, и он сказал притчу о работнике, пришедшем с поля. Не ставь своего значения выше того, что ты еси, все будет вера.
   А еще нужно для веры не бояться сомнений, как вы, я вижу, и делаете. Не скрывать от себя сомнений, а, напротив, идти за ними, не бояться их. Не бояться копать до материка: материк никуда не уйдет.
   Прощайте, пишите, наши вам кланяются.
  
  
   Печатается по машинописной копии из АЧ. Датируется записью в Дневнике Толстого 3 сентября (см. т. 51, стр. 85).
   Ответ на письмо Золотарева из Климова посада. Черниговской губ., от 24 августа.
  
  

141. Н. Н. Страхову.

  
   1890г. Сентября 3. Я. П.
  
   Спасибо, дорогой Николай Николаевич, за книги (1) и за письмо. От книг не отказываюсь, т[ак] к[ак] они у вас дублеты, а мистик (2) интересен мне. -- Вообще ваши книги много раз мне были полезны. Нынче взял Арнольда (3). -- Смирнова (4) я получил от Калмыковой. Пишите, работайте, дорогой Ник[олай] Николаевич, и пишите то, что самое, самое задушевное. Трудно узнать, что самое задушевное, скажут. Это правда. Но есть приемы узнать. Во-первых, это то, про что никому не рассказываешь, во 2-х, то, что всегда откладываешь.(5) -- Я пишу так вам, п[отому] ч[то] сам это больно чувствую. Всё откладываешь, откладываешь, занимаешься менее нужным, а силы слабеют, и видишь, что не сделаешь того, что мог. Я думаю, что то же и с вами. Так давайте же делать, что можем, пока живы.
   А для этого первое дело -- не отвечайте Соловьеву. Я пробежал его статью (6) и подивился: что его так задевает. По тону видно, что он не прав. По существу дела, не знаю. И, по правде скажу, не интересуюсь.
   Я бы позволил себе вам посоветовать не отстаивать не только Данилевского писание, (7) но и свое. -- Если с выраженными мною мыслями кто-либо несогласен, то происходит это, главное, п[отому], ч[то] мы стоим на разных точках зрения. Продолжать мне говорить и разъяснять то, что я сказал, с той же точки зрения -- бесполезно. Лучше сначала начинать, отыскивая другую более общую точку зрения, с к[оторой], может быть, он и увидит то же, что я.
   У нас понемногу разъезжается народ. Засуха кончилась, в поле повеселело. На душе же у меня не скажу чтоб было весело. Очень я недоволен собой -- впал в равнодушие и праздность.
   Прощайте пока, дай бог вам всего истинного хорошего.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
   Все наши вам кланяются. Жена уехала вчера в Москву по делам.
   Что Хельчицкий? (8)
  

3 сентября.

  
  
   Впервые опубликовано, с ошибками, в ПС, стр. 412--413.
   Ответ на письмо Страхова от 22 августа 1890 г. из Петербурга. См. ПС, стр. 409--412.
  
   (1) Страхов предлагал прислать следующие книги: 1) И. Лопухин, "Некоторые черты о внутренней церкви", СПб. 1816; 2) P. Poiret, "L'economie divine", Amsterdam 1687, "Божественная экономия"); 3) Jeanne Marie Bouvieres de la Moth Guyon, 1790; (Жанна-Мария Бувьер де ла Мот-Гюйон, "Святая библия"); 4) A. Hausrath, "Neutestamentliche Zeitgeschichte", Heidelberg 1868-1873 (Гаусрат, "История нового завета").
   (2) Пьер Пуарэ (Pierre Poiret, 1646--1719), протестантский теолог и мистик.
   (3) Gottfried Arnold, "Unpartheusche Kirchen und Ketzer-Historie vom Anfang des neuen Testaments bis auf das Jahr Christi 1688" 1729 (Готфрид Арнольд, "Беспристрастная история церквей и ересей от начала нового завета до 1688 г. после рождества Христова". Франкфурт-на-Майне).
   (4) См. прим. 2 к письму N 133.
   (5) Толстой намекает на слова Страхова в письме от 24 апреля: "Всё мне думается, что я что-то откладываю, что есть что-то самое серьезное, за что нужно взяться всею душою и чего я не делаю" (ПС, стр. 400).
   (6) Вл. Соловьев, "Мнимая борьба с Западом" -- "Русская мысль" 1890, 8, стр. 1--20. Написана по поводу выхода второго издания книги Н. Н. Страхова "Борьба с Западом в нашей литературе", книжка вторая, СПб. 1890.
   (7) Николай Яковлевич Данилевский(1822--1885) --друг и единомышленник Н. Н. Страхова, автор книг "Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому" и "Дарвинизм", в которой он высказывался против дарвинизма. Страхов в 1888--1889 гг. подготовил посмертное издание первой книги.
   (8) Петр Хельчицкий (ок. 1390 -- ок. 1460), чешский религиозный писатель. 30 мая 1889 г.Страхов привез Толстому напечатанную, но не сброшированную часть книги Хельчипкого "Сеть веры" (см. т. 50, стр. 307, и т. 64, стр. 250). В настоящем письме Толстой спрашивал о судьбе этого издания.
  
  

142--143. С. А. Толстой от 4 и 6 сентября 1890 г.

  
  

144. Е. И. Попову.

  
   1890 г. Сентября 16. Я. П.
  
   Дорогой Евг[ений] Ив[анович].
  
   Представьте себе, что я измарал 8 листов почтовой бумаги, три раза принимаясь отвечать на ваше письмо. Всё это от того соблазна, что я знаю, что письма мои читают и переписывают. (1) Хотелось написать яснее и глубже захватить, и ничего не вышло. Пишу теперь, не думая о том, будут или не будут читать, и что ни напишу, пошлю. Пишу, главное, с мыслью быть, если могу, хоть сколько-нибудь полезен вам.
   Думаю, что причина тяжести и борьбы, которые вы испытываете и я испытываю, происходит преимущественно от того, что мы не освободились от заботы о славе людской, о мнении людей о нас. (Под словом людей разумейте иногда одного человека -- только вашу жену.) Постарайтесь решать свои сомнения о том, как поступить, независимо от мнения людского, представив себе, что никто никогда не узнает, как вы поступите, или что, поступив так или иначе, вы тотчас же умрете, или, что легче всего, выставив себя нарочно перед людьми в действительности в самом подлом, низком свете так, что, как бы ни поступить, упасть ниже уже было бы некуда. "Я и лгун,и свинья, и хвастун, и одно говорю, а другое делаю, и жестокий, и плут". Сделать это, если осилишь в действительности, а не осилишь, то хоть в воображении. Ничто так не путает нас в наших решениях, и не ослабляет в наших поступках, и не вызывает такого мучительного сознания борьбы, как смешение двух мотивов -- деятельности для бога, и для славы людской. Не знаешь, где кончается одно и где начинается другое. Не знаешь, во что точно веришь. Точно ли веришь, или хочешь, чтобы люди думали, что ты веришь. Иногда бывает, что думаешь, что веришь в то, во что не веришь, а иногда наоборот -- думаешь, что не веришь в то, во что веришь. Может быть, что, как монах, даешь обет целомудрия, не веря в то, что целомудрие лучше наслаждения, и мучаешься; может быть, и то, что думаешь, что ты не выдержишь соблазна, и мучаешься своей слабостью, а ты уже сильнее соблазна и выдержишь его. И потому мой один совет: всеми силами стараться устранить заботу о мнении людском, чтобы узнать, во что веришь. Средство для этого самое лучшее и всегда подручное -- унижение себя. И тогда уже жить сообразно тому, во что веришь. -- Жить же сообразно тому, во что веришь, по моему, состоит вот в чем: положим, человек про себя знает, что он верит в то, что распутство -- будем говорить по отношению к половым сношениям (2), -- зло и потому не может блудить с разными женщинами, а живет с одной и, кроме того, хочет верить в то, что полное целомудрие лучше распущенности, и потому стремится прекратить свои сношения и с одной женщиной, но еще не достиг того, чтобы мог сказать, что он не может этого. И вот между этими двумя пределами движется, живет человек, подвигаясь всё ближе и ближе к второму, и так жить хорошо. И это я вам советую: т. е. найти, определить предел того, чего вы по своей вере не можете, и предел того, чего бы вы хотели не мочь, но еще можете, и подвигаться от 1-го ко 2-му.
   А то всегда делаешь ошибку: задаешь себе непосильную задачу -- говоришь, например, то, что я буду вполне целомудрен, и потом, не достигнув непосильной задачи, говоришь себе: это невозможно, и отрекаешься от добра, к которому должны бы стремиться.
   Не целомудрия задачу должен задавать себе человек, а приближение к целомудрию. -- Целомудренный живой человек, строго говоря, не может быть. Живой человек может только стремиться к целомудрию, именно потому, что он не целомудрен, а похотлив. Если бы человек не был похотлив, то для него не было бы никакого целомудрия и понятия о нем. -- Ошибка в том, чтобы задавать себе задачу целомудрия (внешнего состояния целомудрия), а не стремления к целомудрию, внутреннего признания всегда во всех условиях жизни преимущество целомудрия перед распущенностью, преимущество большей чистоты перед меньшей. Ошибка эта очень важная. Для человека, поставившего задачей внешнее состоянье целомудрия, отступление от этого внешнего состояния, падение разрушает всё и прекращает возможность деятельности и жизни; для чело века, поставившего себе задачей стремление к целомудрию, нет паденья, нет прекращения деятельности; и искушения, и падение могут не прекращать стремления к целомудрию, часто даже усиливают его.
   Так вот, стараясь свести к короткому выражению то, что я думаю об этом, вот что: 1) Стараться как можно отстранять от себя заботу о славе людской и решать этот вопрос, как бы накануне смерти, как Ренан написал драму, что во время французской революции аббат и графиня, в которую он был влюблен, ночь накануне казни, к которой оба приговорены, проводят вместе. (3) Решить, как бы я поступил в таких условиях, и так и поступать без приговора к казни. 2) Как можно больше унизить себя в людском мнении и особенно во мнении той, которая служит предметом соблазна. Тетерев и инд[ ейский] петух куражится, распушается, гордится, величится, чтобы прельстить ее и самого себя возбудить. Чтобы достигнуть обратного, надо делать обратное -- смириться, унизиться -- перед ней. 3) Не забывать, что ты никогда не был и не будешь вполне целомудрен, а что ты находишься на известной степени приближения к целомудрию в стремишься приблизиться больше и потому никогда не унывать в этом приближении: в минуты искушения, в минуты падения даже, не переставая сознавать к чему стремишься, и говорить себе: падаю, а ненавижу паденье и знаю, что если не теперь, то после победа будет не за ним, а за мною.
   Ну вот, ясно, неясно, как умел, сказал вам, милый друг, что передумывал и передумываю, что перечувствовал и перечувствоваю. Может вам пригодиться, даже наверно, потому что мы все идем одной дорогой.
  

Л. Т.

  
   Печатается по рукописной копии с автографа, сделанной неизвестной рукой в Чехословакии, куда, по словам Е. И. Попова, возил это письмо в 1910 г. Д. П. Маковицкий. Полностью впервые опубликовано с датой "1890 г. сентября 17" по той же копии (не точно) с незначительными разночтениямив ПТС,11, стр. 112--116. Письмо имеет три черновых варианта. Дата публикуемого текста определяется записью в Дневнике 16 сентября (т. 51, стр. 89). Над черновыми вариантами этого письма Толстой работал 11 и 13 сентября, как это видно из Дневника (см. т. 51, стр. 86 и 87).
   Ответ на несохранившееся письмо Попова.
  
   (1) В рукописной копии: перепечатывают. Исправлено по машинописной копии из АЧ.
   (2) Последние семь слов, отсутствующие в рукописной копии, вставляются по машинописной копии из АЧ.
   (3) Жозеф-Эрнест Ренан (1823--1892), французский историк и писатель, философ-индивидуалист, сторонник теории "господства избранных". Толстой имеет в виду его драму "L'abbesse de Jouarre" ("Жуарская аббатнсса"). Указанные Толстым лица этой драмы -- не аббат и графиня, но аббатисса из Жуара Юлия-Констанция де Сен-Флоран и маркиз Дарси.
  
  

* 145. П. И. Бирюкову.

  
   1890 г. Сентября 17. Я. П.
  
   Спасибо, милый друг Павел И[ванович], за ваше последнее письмо. Оно всё хорошее. И я правда что придрался больше к тому, что вы сказали, чтоб высказать свою мысль по случаю антипатичного мне текста: "верую, п[омоги] м[оему] н[еверию]". А чувство сиротливости смиренной и покорной, когда хочется. отдохнуть, отдавшись кому-нибудь другому, сильному, чувство, при к[отором] говорится: "Господи, милост[ив] б[уди] м[не] греш[ному]", я не только понимаю, но часто испытываю. И после того, как послал вам письмо, несколько раз молясь говорил это и вспоминал о том, что я не имел права написать вам. Правда, что это слабость, но слабость общая людям. -- Мы живем по-старому. По-старому мы с М[ашей] ближе всех друг к другу. Ваше письмо на нее произвело тоже хорошее впечатление, как и на меня. Она смотрит на жизнь и свою (мы на-днях ходили с ней гулять и говорили) хорошо. Живет, стараясь делать хорошее; теперь у нее началась школа (у Фомича; (2) в отдельном домике запретили); и кротка, и добра, и ничего не загадывает, и ничего в своих взглядах и чувствах (как я думаю) не изменяет. В замужестве потребности не чувствует. И я за нее тоже. Если бы Таня спросила меня, выходить ли ей замуж, я сказал бы: да. А М[аша] спросила бы, я сказал бы -- лучше нет, если она сама не чувствует в этом необходимости.
   Я чувствую, что у вас в душе вопрос: любит ли она меня? Я думаю, что да. По крайней мере, из посторонних мущин никто для нее не имеет такого значения, как вы, и она любит вас. Но, как вы писали, разъяснение брачного вопроса с христианской точки зрения, имело на нее такое же влияние, как и на вас. Прежде разумное сознание влекло туда же, куда и чувство; теперь оно влечет в другую сторону, и сила не чувства, а влечения чувства уменьшилась, но толчки и дерганья, происшедшие от этой перемены, еще не прошли, и душевное состояние еще не установилось ни у вас (я думаю), ни у нее. Поэтому тем лучше ничего не предпринимать. Когда мы говорили с ней, она сказала : пока ты жив, мне есть дело здесь, и я ничего не буду предпринимать. Но если ты умрешь, я не останусь дома. -- Нечего загадывать, сказал я, и она от сердца согласилась. -- Мне давно хотелось всё это высказать вам, милый друг, и вот и вышла такая минута, и пишу. А то было что-то между нами. А это нехорошо, надо любить друг друга.
   Ругин был здесь, и случилось очень неприятное, т. е. такое, кот[орое] показалось очень неприятным, но вышло хорошо. Кто-то сказал жене, что он не только б[ыл], но что он будто теперь болен. И, разумеется, никакие убеждения не помогли, и она, защищая здоровье своих детей, решила сказать ему, что она не может принимать его. Она сделала это сколько могла мягко, соболезнуя ему, но все-таки б[ыло] тяжело -- нам. Он принял это удивительно кротко и ушел. Он живет теперь у Булыгина и приходит на деревню, где я с ним вижусь. Ваше письмо к нему у меня; и я на-днях свезу его к нему. Боюсь, что у Булыгина он не уживется от жены Б[улыгина]. Но он, Ругин, замечательно силен духом, и я радуюсь и подкрепляюсь, глядя на него. -- Писать мне многое хочется, но главное, что на очереди и влечет меня, это заключение к декларации Гаррисона и катехиз[ису] Балу (он умер), в к[отором] хотелось бы ясно и коротко выразить значение непротивления для христианства и то, что люди, признающие закон непротивления и не признающие его, не могут исповедывать одно и то же учение и потому не могут и называться одним и тем же именем.
  

Л. Т.

  
  
   Датируется записью в Дневнике Толстого (см. т. 51, стр. 89).
   Ответ на несохранившееся письмо Бирюкова.
  
   (1) Слова: не имел права написать переделаны из: неправильно написал
   (2) Михаил Фомич Крюков.
   (3) Бирюков ответил Толстому письмом от 25 сентября.
  
  

146. В. Г. Черткову от 17 сентября 1890 г.

  
  

147. Е. И. Попову.

  
   1890 г. Сентября 20. Я. П.
  
   То, о чем я писал вам, продолжает занимать меня. Это всем нам, всем людям нужно. И дорога хоть какая-нибудь помощь в единой нужной всем работе. Я думал об этом и не дописал вам, кажется, еще вот что:
   Ослабляет нас в нашей борьбе с искушением то, что мы задаемся вперед мыслью о победе, залаем себе задачу сверх сил, задачу, которую исполнить или не исполнить не в нашей власти. Мы, как монах, говорим себе вперед: я обещаюсь быть целомудренным, подразумевая под этим внешнее целомудрие. И это, во-первых, невозможно, потому что мы не можем себе представить тех условий, в которых мы можем быть поставлены и в которых мы не выдержим соблазна. И, кроме того, дурно; дурно потому, что не помогает достижению цели -- приближения к наибольшему целомудрию, а напротив.
   Решив, что задача в том, чтобы соблюсти внешнее целомудрие, или уходят из мира, бегут от женщин, как Афонские монахи, или скопятся и пренебрегают тем, что важнее всего, внутренней борьбой с помыслами, в миру среди соблазнов. Это всё равно как. воин, который сказал бы себе, что он пойдет на войну, но только с тем условием, чтобы наверно победить. Такому воину придется уходить от врагов настоящих, воевать с воображаемыми врагами. Такой воин не выучится воевать и будет всегда плох.
   Кроме того, это поставление себе задачей внешнего целомудрия и надежда, иногда уверенность осуществить его невыгодно еще и оттого, что, стремясь к этому, всякое искушение, которому подпадает человек, и тем более падение, сразу уничтожает всё, заставляет усумниться в возможности, даже законности борьбы. "Так, стало быть, нельзя быть целомудренным, и я поставил себе ложную задачу". И кончено, и человек отдается весь похоти и погрязает в ней. Это всё равно, что воин с амулетом, который в его воображении обеспечивает его в том, что он не будет ни убит, ни ранен. Такой воин теряет последнее мужество в бежит при малейшей ране -- царапине.
   Задачей может быть одно: достижение наибольшего по моему характеру, темпераменту, условиям прошедшего и настоящего, целомудрия -- не перед людьми, которые не знают того, с чем мне надо бороться, а перед собой и богом. Тогда ничто не нарушает, не останавливает движения, тогда искушение, падение даже, всё ведет к одной вечной цели, -- удаления от животного и приближения к богу.
   Это-то и приводит меня к самому главному, о чем я тоже писал, но не договорил.
   Все дела, которые совершает человек, можно разделить на три разряда дел: одни, такие, которые мы делаем, не спрашивая себя о них, хороши ли они, дурны, делаем их, не замечая их; другие такие дела, которые мы, как говорит Павел, считаем дурными, но все-таки делаем, такие дела, которые мы желаем делать, но не всегда делаем, или не желаем делать, а все-таки иногда делаем. И третьи такие дела, которые мы желаем делать и всегда делаем или не желаем делать и никогда не делаем. Первый разряд дел это те, которые еще не подпали под суд вашей совести, но из которых, по мере движения нашей жизви, всё больше и больше дел подпадает под суд и переходят во второй разряд, Третий разряд дел это те, которые уже прошли суд нашей совести и, разделившись на добрые и злые, желатель­ные и нежелательные, стали достоянием нашей нравственной природы, -- это наш рост жизни, наше единственное и неотъем­лемое богатство, приобретенное жизнью (это то, что я прежде мог подраться, напиться, блудить и т. п., теперь не то что не хочу, но уже не могу). Так что первый разряд это материал для переработки жизнью; третий разряд это изготовленное, совершенное жизнью, лежашее в кладовой; второй разряд это то, что теперь на верстаке, что работается.
   И как удивительно счастливо, радостно положение людей: хочешь, не хочешь в жизни перерабатывается тот третий разряд: мужает человек -- мудреет умом и опытом, стареется -- слабеет страстями, и дело жизни совершается. Если же в этом деле положить весь смысл, всю цель жизни, то постоянная радость постоянного успеха.
   Так вот понимать это и сознавать, какие дела принадлежат к какому разряду, и всё внимание напрягать на второй разряд -- это поможет в борьбе.
  

Лев Толстой.

  
  
   Печатается по машинописной копии из АЧ. Отрывки впервые опубли­кованы в сборнике: "О половом вопросе. Мысли Л. Н. Толстого, собранные Владимиром Чертковым", изд. "Свободное слово", Christchurch 1901, стр. 25--27; в журнале "Всемирный вестник" 1906, 2, V, стр. 26--27. Полностью опубликовано в ПТС, II, стр. 116--118. Дата копии "21 сен­тября 1890 г" уточняется на основании упоминания этого письма под датой "20 сентября" в Списке М. Л. Толстой.
   Письмо написано в дополнение к письму N 144.
  
  

* 148 А. М. Калмыковой.

  
   1890 г. Сентября 23 или 24. Я. П.
  
   Дорогая Александра Михайловна. Вчера получил ваше письмо и также б[ыл] рад увидать ваш прекрасный почерк, как и вы мой. Спасибо за книгу. (1) Сколько я вам за нее дол­жен? И какие еще вы присылаете книги? -- Просьба к вам, дорогая Александра М[ихайловна]. -- Друг мой Ге (стар­ший) послал свою картину в Европу и Америку. Вызвался это сделать один частный повер[енный] Ильин. Он и уехал и теперь в Гамбурге. Успех картины огромный. Но не в том дело. Перед отъездом еще Ильина его призвали в министерство и потребо­вали от него обратно свидетельство, (2) что делается только за какой-либо проступок. Он стал спрашивать за что, ему не сказали, но намекнули, что это в связи с его взятым загранич­ным паспортом. Теперь, когда он уехал, жена его добивалась толку в министерстве и получала всё худшие и худшие сведе­ния: свидетельство отобрали, говорят, что не пустят его воро­титься, а если он воротится, то его сошлют. Бедная женщина страшно напугана, сжигает письма и бумаги, ждет обыска и хочет ехать за границу; а у ней 4 детей. Зовут ее Александра Константинов[на] Ильина, Николаевская, д. N 16, кв. 39. Помогите ей. У меня никого нет в Петерб[ур]ге, да вы есть, и лучше вас никто не поможет ей, не успокоит ее и не узнает в чем дело. Она хорошая трудовая женщина.
  

Л. Толстой.

  
  
   На обороте: Петербург, Литейная, 60. Александре Михай­ловне Калмыковой.
   Дата определяется сопоставлением слов: "Вчера получил ваше письмо" с почтовым штемпелем на письме А. М. Калмыковой: "Тула, 22 сентября 1890 г.". Почтовый штемпель на письме Толстого: "почтовый вагон, 28 сен­тября 1890 г.". Задержка в отправлении письма произошла, вероятно, вследствие болезни Толстого, начавшейся 24 сентября (см. т. 51, стр. 91).
   Ответ на письмо А. М. Калмыковой от 20 сентября 1890 г.
  
   (1) См. прим. 2 к письму N 133.
   (2) Свидетельство на звание частного поверенного.
   А. М. Калмыкова отвечала письмом от 29 декабря.
  
  

149. Л. Ю. Трушевой.

  
   1890 г. Сентября 24. Я. П.
  
   Не советую вам поступать на фельдшерские курсы. Не сове­тую вообще искать средств делать добро. -- Прежде всего надо искать средств перестать делать зло, кот[орым] полна наша жизнь. И нет лучшего средства делать самое плодотворное добро, как переставать делать зло. А то искание возмож­ности делать большое добро, воображение о том, что мы гото­вимся к нему или делаем его, лишает нас ясности взгляда на зло нашей жизни. Для себя, по крайней мере, я делаю так, и с тех пор как делаю так, т. е. стараюсь уменьшать зло в моей жизни, жизнь моя полна, и меня не мучает сознание бесполезности ее. Человек доброе существо, и если только он не делает дурное, он делает хорошее. Идеал христианский есть V, VI, VII гл. Матфея. Сличайте с ними свою жизнь, приближайте ее к этому идеалу и вам хватит работы на всю жизнь.
  

Л. Толстой.

  
  
   Печатается по публикации в журнале "Русская мысль" 1911, II, стр. 175. Датируется на основании упоминания об этом письме под датой "24 сентября" в Списке М. Л. Толстой.
   Ответ на письмо молодой девушки, Лидии Юдифовны Трушевой, от 21 сентября 1890 г. из Харькова. Трушева просила Толстого ответить на вопросы: "Что делать, куда приложить свои силы, жажду деятельности, по какой дороге пойти, чтобы выйти на истинный путь?" и сообщала, что собирается поступить на фельдшерские курсы, чтобы с "орудием знаний в руках пойти навстречу всем обездоленным и страждущим".
   На письмо Толстого Трушева ответила письмом от 16 ноября 1890 г.
  
  

* 150. Н. В. Давыдову.

  
   1890 г. Октября 4--13. Я. П.
  
   Помните, я вас просил о Коробкове, страх[овом] агенте, (1) судящемся за растраты (пополненные) и еще что-то. Он просит, чтоб я просил вас, что и делаю.
   (2) Жаль, что вы не побывали. Мы больные с Тат[ьяной] Андр[еевной] поправляемся.
   Жму вашу руку.
  

Лев Толстой.

  
  
   Год в дате определяется упоминанием о деле Боровкова (не Коробкова, см. прим. 1): об этом деле Толстой упоминает в Записной книжке 7 июля 1890 г. (см. т. 51, стр. 141); месяц и число -- упоминанием о болезни Толстого и Т. А. Кузминской (см. записи в Дневнике Толстого 4 и 14октября 1890 г., т. 51, стр. 91 и 95).
  
   (1) Толстой ошибся: Боровков. О нем же Толстой упоминает в письме Н. В. Давыдову от 1890 г., см. N 200.
   (2) Абзац редактора.
  
  

151. В. Г. Черткову от 15? октября 1890 г.

152. Л. Ф. Анненковой.

  
   1890 г. Октября 17. Я. П.
  
   Получил ваше хорошее письмо, дорогая Л[еонила] Ф[оминична]. Дело, предстоящее вам и смущающее вас (об иконе), есть то самое, что я считаю делом истинной жизни. Именно в этой тесноте, на этом узком пути, где согрешишь, ступив и направо, и налево, тут-то и совершается самое настоящее божье дело. Одно могу посоветовать по опыту, это то, чтобы хорошенько при решении дела освободить себя от заботы о мне­нии людском. "Как бы поступил, если бы знал, что к вечеру умру". Так и поступить. Это один совет, другой -- тот, чтобы сделать так, как велел Хр[истос]. Когда поведут вас к правит[елям] и судьям, не думайте, что будете говорить, дух бож[ий] будет говорить за вас. Не делать то, что думаешь, что будет хорошо, а то, чего нельзя не сделать, всем существом нельзя. Дольнеру написал, но он, кажется, уехал на Кавказ. (1) Помоги вам бог. Любящий вас
  

Л. Толстой.

  
  
   На обороте: Курской губ. г. Льгов. Леониле Фоминичне Анненковой.
   Впервые опубликовано в ПТС, 1,стр. 194--195, с датой "1890 г. окт.". Дата определяется почтовым штемпелем отправления.
   Ответ на письмо Л. Ф. Анненковой от 12 октября 1890 г.
  
   (1) Л. Ф. Анненкова предлагала А. В. Дольнеру место в школе своего родственника -- помещика. Упоминаемое здесь письмо Толстого к Доль­неру осталось неизвестным.
  
  

* 153. А. Н. Дунаеву.

  
   1890 г. Октября 17. Я. П.
  
   Получил ваше письмо, дорогой А[лександр] Никифорович. Что я могу сказать вам, чего бы вы не знали? То, что трудно вам, именно то, что и мне трудно. И то, что сделать так, чтоб это перестало быть трудно, и есть дело нашей жизни. Если научимся от Него кротости и смирению, то и найдем покой душам нашим. Для меня трудность всегда уничтожается, когда удается освободиться совсем от заботы о людском мнении. Если делать так, как велел Хр[истос] в трудных минутах жизни, не думая вперед, что сказать, а предоставлять говорить тому, что есть во мне, тогда тоже облегчается. Если есть во мне гадость -- выйдет наружу гадость. Тем лучше, я так и буду звать, и люди будут знать. -- Я теперь здоров и очень занят работой, хотя мало пишу. Да, то, что вас занимает, есть самое дело жизни, кот[орым] каждый живет один с богом. И помогай вам бог подвигаться в этой жизни, что, как мне думается, вы и делаете. Любящий вас
  

Л. Т.

  
   На обороте: Москва. Торговый банк на Ильинке. Алек­сандру Никифоровичу Дунаеву.
  
   Дата копии подтверждается почтовым штемпелем.
   Александр Никифорович Дунаев (1850--1920) -- знакомый Толстого, один из директоров Московского торгового банка.
   Ответ на письмо Дунаева от 12 октября 1890 г., в котором Дунаев писал, что к нему иногда приходит ночевать П. Г. Хохлов, не имеющий паспорта, и что это волнует его жену, которая боится, что из-за этого могут сделать обыск; сообщая о своих столкновениях по этому поводу с женой, просил совета Толстого, как лучше поступить в данном случае.
  
  

154. Н. Н. Страхову.

  
   1890 г. Октября 18. Я. П.
  
   Дорогой Николай Николаевич.
  
   Простите, что не отвечаю на ваше письмо, (1) а пишу о деле, утруждаю вас просьбой. Я получил статью из Америки, (2) которая показалась мне очень не только интересна, но полезна. Я сделал из нее извлечение и перевел приложенное в конце ее письмо. (3) -- Извлечение это мне хотелось бы напечатать. Помогите мне в этом. Прежде всего представляется "Неделя" -- в особенности п[отому], ч[то] не хотелось бы обидеть Гайдебурова, если ему это может быть приятно. Если же Гайдебурову не нужно этого извлечения, то в "Новое Время". Письмо же, я думаю, нельзя напечатать по (4) тому, что признано называть неприличие, ни в Неделе ни в Нов[ом] вр[емени], хотя бы очень этого хотелось. И потому нельзя ли его пристроить в специаль­ный журнал или газету Врач (5) или т. п.
   Очень благодарен вам за книги. (6) Всё читал или скорее всеми пользуюсь. Ваши статьи, (7) простите, прочел с грустью, хотя и понимаю ваше раздражение и удивляюсь на Соловьева. (8) Здоровье мое опять хорошо. И многое тщетно хочется писать.
   Желаю вам здоровья и сил писать.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
   Вчера получил письмо от Маши Куз[минской]. (9) Она пишет, что вы удивляетесь на мое молчание. Пожалуйста, простите и за молчанье, и за просьбу о статье, и еще новую. -- Некто Богомолец, врач, (10) жена кот[орого] на каторге по делу Киев­скому политическому в 1881 году, (11) просит, чтоб ему раз­решено б[ыло] приехать в Петербург хлопотать о том, чтобы поехать к жене (она кончает каторгу и должна высылаться на поселение). Ему же, мужу, хотя и не судившемуся, запрещен, вследствие его знакомств, въезд в столицы.
   Не можете ли исходатайствовать через кого-нибудь это раз­решение. Он основательно говорит, что необходимо быть са­мому. Он прошлого года просил и б[ыл] у Дурново. (12) Ему обе­щали и потом отказали. Нужно надоедать, а то забудут. Алекс[андра] Михайловича (13) я просил, но он отказался помочь мне. Поэтому вы ему не говорите. А если у вас нет других путей, то можно бы через Александру Андревну Толстую. -- Ну простите.
  

Ваш Л. Толстой.

  
  
   Впервые опубликовано с датой: "Конец сентября -- начало октября 1890г." в ПС, стр. 416--417. Дата определяется по Списку М. Л. Толстой.
  
   (1) Письмо Страхова от, 15 октября 1890 г. с почтовыми штемпелями: "СПб., 16 октября" и "Тула, 17 октября 1890 г.". Не опубликовано.
   (2) Статья Burns, "Diana. A psychophysiological essay on sexual relations for married man and women" (Берне, "Диана. Психо-физиологический опыт о половых отношениях для женатых мужчин и женщин"). См. письмо к Берне, N 162.
   (3) Элиза Берне, "Письмо к родителям и наставникам". Опублико­вано в переложении под заглавием; "Творческая сила жизни" в сбор­нике "Тайный порок", 2, "Посредник", М. 1910. Сделанное Толстым "извлечение", то есть посланная при настоящем письме к Н. Н. Страхову статья Толстого "Об отношениях между полами", написана 13 октября и исправлена 14 октября. Напечатана впервые в "Неделе" 1890, N 43 от 28 октября, стр. 1368--1370. См. т. 27.
   (4) Зачеркнуто: его цинизму
   (5) "Врач" -- еженедельная медицинская газета, издававшаяся в 1880-- 1902гг. в Петербурге. Издатель Карл Леопольдович Риккер; редактор -- Вячеслав Авксентъевич Манасеин.
   (6) См. прим. 1 к письму N 141.
   (7) Вероятно, статья "Новая выходка против книги Н. Я. Данилев­ского", напечатанная в двух номерах "Нового времени" 1890, N 5231 от 21 сентября и N 5242 от 2 октября.
   (8) См. письма Страхова к Толстому от 20 сентября 1890 г. (ПС, стр. 414-- 415) и от 15 октября 1890 г. (AT).
   (9) Марка Александровна Кузминская (р. 1869), старшая дочь Т. А. Кузминской.
   (10) Александр Михайлович Богомолец (1850--1935), врач, в 1880 г. привлекавшийся по делу о "преступном кружке" в Киеве. В 1883--1886 гг. был в административной ссылке в Семипалатинской области, после чего ему было запрещено жить в столице.
   (11) Софья Николаевна Богомолец, рожд. Присецкая (1856--1892), актив­ная участница "Южно-русского рабочего союза", приговоренная в 1881 г. к смертной казни, замененной десятью годами каторжных работ. За по­пытку к бегству и за постоянные протесты срок каторги был ей увеличен на 6 лет. Умерла на Каре от туберкулеза, освобожденная из тюрьмы за три дня до смерти.
   А. М. и С. Н. Богомолец -- родители выдающегося советского уче­ного, президента Академии наук УССР Александра Александровича Богомольца (1881--1946).
   (12) Иван Николаевич Дурново (1830--1903), в 1889--1895 гг. министр внутренних дел, крайний реакционер.
   (13) А. М. Кузминскому по просьбе Толстого о деле Богомолец пи­сала Т. Л. Толстая.
   Ответ Страхова неизвестен, но по поводу своих хлопот он позднее писал Толстому в письме от 2 января 1891 г. См. ПС, стр. 421.
  
  

155. В. Г. Черткову от 18 октября 1890 г.

156. В. И. Алексееву.

   1890 г. Октября 23. Я. П.
  
   Получил ваше письмо, дорогой Василий Иванович, и не знаю, не умею сказать то чувство, кот[орое] вызвано во мне известием о вашей женитьбе. Скорее жалко. Друг мой, поймите, что я вас так люблю и так высоко ценю, что я не позволяю себе сказать вам ничего того, чего у меня нет в душе, и ничего скрыть из того, что есть. Мне жалко и хочется сказать: женитесь и живите, как брат с сестрой. Прямо идите на это, а там пусть-будет то, что будет по силам. Я не имею права говорить вам -- ей молодой, вам в самом трудном возрасте: живите так -- это можно, я так жил. Я не имею права говорить это, но еще менее права имею не высказать то страшное, мучительное раскаяние, кот[орое] я испытываю в том, что не жил так, то умиление и восторг, кот[орые] я чувствую перед такою жизнью, ту уверен­ность несомненную, что так можно и должно жить тем, у кот[орых], как у вас, есть то, во имя чего можно так жить. Прочтите коринф[янам] 1-е послание, 7 глава. Прочтите еще одну английск[ую], другую французскую] брошюры, (1) к[оторые] посылаю вам. Верните их мне, когда прочтете. Радуюсь я только тому, что через вас сблизится со мной Вера Владим[ировна], чело­век из семейства, которое я очень любил (2) -- и которую я очень люблю уже за то, что она полюбила вас. То,что она полюбила вас, для меня самая полная ее характеристика в самых существен­ных чертах. Приезжайте к нам. Жена велит вам сказать, что-она поздравляет вас и очень за вас радуется. Я совсем здоров и люблю вас попрежнему и рад буду видеть.
  

Л. Толстой.

  
   Посылаю не английск[ую] статью, а мое изложение ее. (3) Когда прочтете, передайте сыну Лёве в Москве.
   Еще хочется сказать вам вот что: Если вы женитесь для своего личного счастья семейного, кот[орого] вы были лишены, надеясь найти его теперь, то ни то, что это нехорошо, а ведь наверно вы ошибетесь, ошибется и ваша невеста. -- Для того, чтобы решить верно, нужно одно: "И кто хочет итти за мной, отвергнися от себя..." Отвергнитесь от себя и, только думая о ней, решайте. Тогда решите верно. Вы всё это, может, знаете лучше меня, но мы бываем ослеплены, и любовь в том, чтобы, не дорожа любовью людей к себе, с риском лишиться ее, помо­гать любимым людям. Стараюсь это делать именно только любя. Не забывайте этого, когда будете читать. Помогайте мне так же.
  
  
  
   Полностью впервые опубликовано в сборнике "Летописи", 12, стр. 316-- 317. Дата определяется записью в Дневнике Толстого1 23 октября (см. т. 51, стр. 96) и упоминанием этого письма под датой "23 октября" в Списке М. Л. Толстой.
   Ответ на письмо В. И. Алексеева из Москвы, ошибочно помеченное автором "24 октября", что видно по почтовым штемпелям, на конверте:
   "Москва. 14 октября" и "Тула. 15 октября 1890 г.", в котором Алексеев писал о своей женитьбе. .
  
   (1) Английская брошюра -- "Диана". См. о ней в письмах NN 154 и 162; французская -- Angele de Saint-Francois, "L'amour pur" (Анжела дэ Сен-Франсуа, "Непорочная любовь").
   (2) Будучи студентом Казанского университета (в 1844--1847 гг.), Толстой был в дружеских отношениях с семьей начальницы казан­ского женского Родионовского института Екатерины Дмитриевны Загоскиной (1807--1885). В. И. Алексеев женился 12 ноября 1890 г. в Москве на ее внучке, дочери ее сына Владимира Николаевича, -- Вере Владимировне Загоскиной (р. 1865). В письме от 18 мая 1891 г. Алексеев писал Толстому: "Вера очень много слышала об Вас от своего отца и бабушки, Екатерины Днжтрвевны, про то время, когда они были еще в Казани. Они оба, ка­жется, Вас очень любили".
   (3) "Об отношениях между полами".
  
  

157. Н. Н. Страхову.

  
   1890 г. Октября 27 или 28. Я. П.
  
   Дорогой Николай Николаевич.
   Письмо это передаст вам, должно быть, Н. Н. Ге. Я всегда предпочитаю писать с оказией -- живая грамота. О статье Розанова (1) я собирался писать вам, но забыл. Хотел даже перечесть теперь статью, но ее увез Сережа. Сколько я помню, мне понравилось именно за то, что она высказывает то самое, что я всегда чувствую от чтения ваших книг, -- расширение понимания и пробуждение интереса к тому, что прежде каза­лось пало интересным, п[отому] ч[то] знакомым. Радуюсь знать, что вы взялись за настоящую работу. (2) -- Про себя, к сожале­нию, не могу этого сказать. Утешаюсь тем, что сказано в 3-х Евангелиях в Гефсиманск[ом] саду: "Но не моя воля да будет, но твоя (в одном). И не то, что я хочу, а то, что ты хочешь (в другом). И не так, как я хочу, а ты (в третьем)". И когда вспомню это, то мирюсь с своей теперешней мне кажущейся непроизводительностью. Не знаем мы и не можем знать, чем мы призваны служить Пославшему. И то, что мы ценим в себе, может б[ыть], не нужно, а наоборот. Только бы помог бог об себе забывать -- отвергнуться от себя.
   Спасибо очень за книги. (3) Кольриджа пришлю. Я разочаро­ван в нем.(4) И что значит Coleredge и Ligton, и только Ligton? (5) -- Фарара (6) я терпеть не могу. Фальшивый писатель. --
   Помогай вам бог. Обнимаю вас. Простите, что порученья вам надавал в прошлом письме.
   Изложение брошюры "Дианы", (7) после того, как я послал вам, мне разонравилось. Я много выпустил и смягчил, а то там есть нехорошее -- удовлетворение чувственности в разных видах; и я боюсь, что она может подать повод к соблазну, особенно место о малороссийском обычае жениханья. Да и луч­ше не печатать ее вовсе. Как вы скажете. Если же печатать, то вычеркните, что лишнее.
  
  
   Впервые опубликовано с датой "Начало октября 1890 г." в ПС, стр. 417--418. Основание даты: написано в ответ на письмо Страхова от 15 октября, полученное в Туле 17 октября; отправлено с художником Н. Н. Ге, выехавшим из Ясной Поляны 28 октября.
   Ответ на неопубликованное письмо Страхова из Петербурга от 15 октя­бря, в котором Страхов писал о желании В. В. Розанова знать мнение Толстого о его статье о Страхове (см. прим. 1), сообщал о своих работах и предлагал выслать Толстому книг для его работ.
  
   (1) Василий Васильевич Розанов (1856--1919), реакционный публицист и критик, постоянный сотрудник официозной петербургской газеты "Новое время" и под фамилией Варварин либерального "Русского слова". Страхов прислал Толстому статью Розанова "О борьбе с Западом в связи с литературной деятельностью одного из славянофилов" -- "Вопросы философии и психологии" 1890, 4, стр. 27--64. Написана по поводу выхода второго издания книги Н. Н. Страхова "Борьба с Западом в нашей литературе", книжка вторая, М. 1890. В дальнейшем Толстой высказы­вался о Розанове резко отрицательно. См. т. 66.
   (2) Страхов работал над статьей "О законе сохранения энергии". Напеча­тана в журнале "Вопросы философии и психологии" 1891, 2, стр. 97--131.
   (3) См. прим. к письму N 141.
   (4) Samuel Taylor Coleridge (Самуэль-Тейлор Кольридж, 1772--1834), английский поэт, публицист, критик и писатель по религиозно-нравствен­ным вопросам. Страхов прислал Толстому его книгу: "Aids to reflection in the formation of a manly character, on the several Grounds of Prudence, Morality and Beligion. Illustrated by select passages from our Elder Divines, Especially from Archibishop Leighton" ("Помощь в размышле­нии для образования мужественного характера на основах благоразу­мия, нравственности и религии. Иллюстрировано избранными цитатами из наших духовных отцов, в особенности архиепископа Лейтона").
   (5) Очевидно, не Ligton, a Leighton. Роберт Лейтон (Robert Leighton, 1611--1684), епископ в Дублине, потом архиепископ в Глазго.
   (6) Фредерик-Вильям Фаррар (Farrar, 1831--1903), английский церков­ный писатель, придворный капеллан. Страхов предлагал прислать его книгу "Life of Christ" ("Жизнь Христа").
   (7) Статья Толстого "Об отношениях между полами".
  
  

* 158. Е. И. Попову.

  
   1890 г. Октября 29. Я. П.
  
   Напрасно не, прислали написанных писем. Может быть, я бы понял, а главное узнал бы о вас, что мне всегда хочется. Начала Таня, дописал я.
  
  
   Печатается по машинописной копии из АЧ. Датируется на основании почтового штемпеля, помеченного в копии 30 октября 1890 г. Письмо Полова, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
  
  

159. М. А. Шмидт.

  
   1890 г. Октября 29. Я. Л.
  
   Получил ваше письмо о детях, которых вы хотите взять. Я думаю, что это не нужно теперь делать. Дети живут при местах, и затевать перемену в их жизни, сопряженную с таким дальним перемещением и расходом без всякого вызова -- требования совести -- я думаю не нужно. Ведь всё затеялось от того, что хотелось содействовать Кузнецовой в помещении ее денег на пользу детей. Я другого помещения не могу при­думать, да и это оказывается не нужно -- и предложил. Если случится вызовет потребность, тогда сделаем. Письмо ваше очень коротко, нет подробностей о вашей жизни. Нет сведений о здоровье дорогой О[льги] А[лексеевны]. (1) Пожалуйста, напишите. У нас жил дедушка Ге месяц, вчера уехал в Петербург. (2) Его тревожит семья Ильина, который повез его картину за границу. Картина его в Германии, имеет большой успех. Критические статьи, много которых присылали оттуда, показы­вают, до какой степени немцы впереди нас в понимании учения Христа жизненного, уличающего богатство и гордость и убла­жающего нищету и смирение. -- Я живу хорошо. Многое хочется написать -- да не пишется -- и иногда огорчаюсь, а иногда опоминаюсь и понимаю, что дело жизни -- творить волю пославшего, а чтобы творить эту волю, надо быть крот­ким и смиренным сердцем, отвергнуться от себя и взять крест на каждый день, итти за ним, а не писать.
  
  
   Печатается по копии, сделанной М. А. Шмидт с автографа. Автограф сгорел. Впервые опубликовано в книге Е. Е. Горбуновой-Посадовой "Друг Толстого Мария Александровна Шмидт", М. 1929, стр. 34. Дата опреде­ляется упоминанием об отъезде Ге (см. Дневник Толстого, запись 29 октя­бря, т, 51, стр. 98).
   Ответ на письмо М. А. Шмидт от 18 октября, писавшей, в дополнение к своему письму от 15 сентября, по поводу предложения Толстого в письме от 29 августа о воспитании сирот (см. N 137). М. А. Шмидт сообщала о своем согласии с предложением Толстого.
  
   (1) О. А. Баршева.
   (2) Художник Н. Н. Ге приехал в Ясную Поляну 22 сентября, уехал 28 октября.
  
  

* 160. Эмилю де Лавелэ (Emile de Laveleye).

  
   1890 г. Октября 30. Я. П.
  
   Monsieur, je vous suis tres reconnaissant pour l'envoi de vos livres, que je viens do recevoir. (l) Je connais quelques unes de vos oeuvres, que j'ai lu avec interet et profit, entre autres l'histoire du socialisme traduit en russe et tres repandue parmi notre jeunesse.
   C'est un livre qui a fait beaucoup de bien en repandant des idees justes sur des matieres tres souvent exposees sous un faux jour. Je connais aussi et j'apprecie beaucoup votre discours: Le vice legalise.
   Je viens de lire les deux articles de votre livre (2) et j'etais heureux d'y trouver les idees qui me sont particulierement cheres sur les fausses idees qu'on se fait de la valeur des besoins et la pre­eminence de la morale dans les questions d'economie politique. Vous avez bien raison de dire dans votre lettre que les masses reclament avec violence une meilleure organisation sociale avant d'etre assez preparees pour 1'appliquer. G'est la grande question. L'un entraine l'autre. Une meilleure organisation implique un etat intellectuel et surtout moral des masses pretes a l'accepter et ce ne sont que les principes du Christianisme qui peuvent produire l'un et l'autre: les bases de la nouvelle organisation et la disposition des masses a la recevoir. Ce sont les questions qui m'occupent le plus en ce moment.
   Recevez, Monsieur, mes remerciements et l'assurance de mon estime et de ma haute consideration.
  

Leon Tolstoy.

  
   Милостивый государь, я вам очень благодарен за присылку ваших книг, только что мною полученных. (1) Я знаком с некоторыми из ваших трудов, которые я прочел с интересом и пользой, и между прочим исто­рию социализма, переведенную на русский язык и очень распространен­ную среди нашей молодежи.
   Эта книга сделала много добра, распространяя справедливые мысли по вопросам, часто выставляемым в неправильном освещении. Я также знаю к высоко ценю вашу речь "Узаконенный порок".
   Я только что прочел обе статьи вашей книги (2) и был счастлив найти там мысли, особенно для меня дорогие, -- об ошибочных представлениях, составляемых людьми о ценности потребностей и о первостепенном значе­нии нравственности в вопросах политической экономии. Вы совершенно правы, говоря в вашем письме, что массы прибегают к насилию для дости­жения лучшего социального строя, не будучи достаточно к нему подгото­вленными. Это большой вопрос. Одно влечет за собой другое. Лучшая организация требует умственного развития и в особенности нравственного "остояння масс, готовых ее принять, и только христианские принципы могут достичь того и другого: основания новой организации и готовности масс к ее принятию. Это те вопросы, которые наиболее занимают меня в настоящее время.
   Примите, милостивый государь, мою благодарность и уверение в моем почтении и высоком уважении.
  

Лев Толстой.

  
  
   Печатается по копии Т. Л. Толстой с черновика, написанного ею же карандашом под диктовку Л. Н. Толстого. На черновике имеется надпись чернилами рукой Т. Л. Толстой: "Продиктовано Т. Т. 30-го Октября 1890. Ясн[ая] Пол[яна]".
   Эмиль де Лавелэ (Emile de Laveleye, 1822--1892) -- бельгийский экономист и публицист, профессор политической экономии в Люттихском университете.
   В письме из Аржанто (Argenteau), близ Льежа, без даты, с почтовым штемпелем: Vise, 27 октября нов. ст. 1890 г.,писал Толстому (на французском языке) о посылке ему своих книг, в которых, по его мнению, изложены идеи, "могшие показаться.... справедливыми". Просил известить о полу­чении книг.
   (1) В яснополянской библиотеке имеются три книги Лавелэ: 1) "Le vice legalise et la morale", Bruxelles, Librairie C. Muquardt ("Узаконенный порок и мораль"; 2) "Le luxe" ("Роскошь"), 1887, Bibliotheque Gilon, Venriers; 3) "Современный социализм", перевод с французского под ред. М. А. Антоновича, изд. А. Ф. Зандрок, СПб. 1882.
   (2) Книга "Le luxe" содержит две статьи: "Le luxe" (стр. 11--88) и "Le droit et, la morale en economic politique" ("Право и мораль в поли­тической экономии" (стр. 89-133).
  
  

* 161. В. Г. Черткову от 31 октября 1890 г.

  
  

* 162. Берне и К® (Burnz and C®).

  
   1890 г. Октября 31. Я. П.
  
   I received your letter and book safely and thank you very much for them. The book was very welcome and I think its propagation will do much good.
   I immediately wrote a small article on its contents (1) and made free to join to it your [letter and sent it to a] (2) very popular journal (the Week) (3), from which it is reprinted in many perio­dicals. Although I do not quite agree with all your views, as you can see from my epilogue to the "Sonfata of] Cr[eutzer]", (4) I find your work very useful and thank you again for communicating it to me.
  

Yours truly L. T.

  
  
   Я благополучно получил ваше письмо и книгу и очень благодарен вам за них. Книга мне очень понравилась, и я думаю, что ее распространение сделает много добра.
   Я тотчас написал маленькую статью об ее содержании (1) и позволил себе присоединить к ней ваше [письмо и послал в] (2) очень популярный журнал ("Неделя") (3), из которого она перепечатана многими периодиче­скими изданиями. Хотя я и не вполне согласен со всеми вашими взгля­дами, что вы можете видеть из моего послесловия к "Крейцеровой сонате", (4) я нахожу вашу работу очень полезной и еще раз благодарю вас за присылку ее.
  

Искренно ваш Л. Т.

  
  
   Печатается по машинописной копии из архива М. Л. Оболенской. Дата копии.
   Нью-йоркское издательство книг и диаграмм по фонетическому письму и стенографии Берне и К®, прислало Толстому, вместе с письмом от 7 октября нов. ст., брошюру своего издания: "Diana. A psycho-physio­logical essay on sexual relations for married men and women", 3 edition, revised and enlarged, Burnz and Company, New York 1887 ("Диана. Психо-физиологический опыт о половых отношениях для женатых мужчин и женщин", изд. 3-е, просмотренное и дополненное). Почто­вый штемпель получения письма: "Тула 9 октября 1890 г.".
   Письмо было написано заведующей школой фонетического письма Элизой Берне (Eliza В. Burnz). Об этом она сообщила Толстому 12 февраля
   1893 г. В всьне от 7 октября нов. ст. 1890 г. она писала: "Со времени по-явления в Америке Вашего произведения "Крейцерова соната" многие говорил": "Диана проводит, объясняет и дает практическое применение теориям графа Толстого". Решаемся послать Вам брошюру, чтобы Вы могли составить свое суждение".
  
   (1) "Об отношениях между полами".
   (2) Вставленными в прямых скобках словами исправляем явный про­пуск в копии, искажающий смысл письма.
   (3) Слова: (the Week) в машинописной копии находятся в конце фразы после слова periodicals, искажая содержание письма.
   (4) В машинописной копии: "The Kreutzer Sonata".
  
  

163. А. В. Жиркевичу.

  
   1890 г. Ноября 2. Я. П.
  
   Дорогой Александр Владимирович! Я был болен и те­перь еще слаб, а кроме того очень занят. Больше же всего мне страшно, что вы нарочно заедете так далеко в сторону и не найдете того, что ищете. Если судьба заведет вас в нашу сторону, тогда другое дело. Я же с своей стороны всегда рад, если могу быть полезен или хоть приятен челове­ку, и живые отношения с людьми считаю самым важным дедом.
   Итак, поступайте, как вам бог на сердце положит. Я в де­ревне.
   Желаю вам всего хорошего.
  

Лев Толстой.

  
  
   На обороте: Ялта. Ливадийское шоссе. Дача Кикина. Александру Владимировичу Жиркевичу.
   Печатается по копии с автографа рукой А. В. Жиркевича. Автограф подарен адресатом доктору Гейдентейху в г. Вильно. Впервые опубликовано в "Литературном наследстве", 37-38, М. 1939, стр. 420. Дата определяется пометой на копии Жиркевича о получении письма: "7 ноября 1890 г." и записью под датой "2 ноября" в Списке М. Д. Толстой.
   Ответ на письмо Жиркевича от 24 октября 1890 г. из Ялты, просившего разрешения заехать к Толстому.
  
  

* 164. А. М. Калмыковой.

  
   1890 г. Ноября 5. Я. П.
  
   Заметка ваша, дорогая Александра Михайловна, будет очень полезна и потому желаю, чтоб она б[ыла] напечатана. (1) Вопросы по пунктам не совсем мне нравятся: они недоста­точно раздельны и определены, чтобы их так ставить. Но не беда и так. Очень благодарю вас за ваши хлопоты по моим просьбам. Ге в Петербурге, и вы, верно, уже видели его. Дай бог, чтоб он устроил и успокоил Ильину. -- Брошюру Дианы я просил Машу послать вам и еще другие брошюры издания журнала Alfa того же направления. (2) Хороша тоже статья в Revue de morale progressive (3) "Le devoir conjugal". (4) Она в Москве у сына, (5) я пришлю ее вам. Дружески жму вам руку.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
   В Диане есть многое нехорошее, я выбрал то, что по мне б[ыло] хорошо. Письмо Борнс (6) прекрасно.
  
   На обороте: Петербург, Литейная, 60, кв. 5. Александре Михайловне Калмыковой.
  
  
   Дата определяется записью в Дневнике Толстого 6 ноября (см. т. 51, стр. 101).
   Ответ на два письма Калмыковой: от 29 и 30--31 октября 1890 г. В первом письме Калмыкова писала, что составила заметку о воспитании в форме письма, которую послала для напечатания в редакцию журнала "Вестник воспитания". Во втором -- сообщала о согласии журнала напе­чатать ее заметку и просила указать литературу, существующую за границей о воспитании. Просила также выслать ей брошюру "Диана" и другие материалы "из этой области".
  
   (1) Заметка Калмыковой в журнале "Вестник воспитания" напечатана не была.
   (2) "Альфа" ("Alfa"), ежемесячный журнал, издававшийся "Обществом морального воспитания в Вашингтоне". В яснополянской библиотеке сохранилось несколько номеров этого журнала за 1887 и 1888 гг.
   (3) "Обозрение прогрессивной морали", журнал, выходивший в Париже с 1887 г. В яснополянской библиотеке не сохранился.
   (4) Hans Clary, "Le devoir conjugal" -- "Revue de morale progressive" 1890, aout (Ганс Клари, "Супружеский долг" -- "Обозрение прогрессивной морали" 1890, август).
   (5) Л. Л. Толстой.
   (6) Элиза Берне, "Письмо к родителям и наставникам". См. письмо N 154 и прим. 3 к нему.
   .
  
  

165. Н. В.Давыдову.

  
   1890 г. Октября 31 --ноября начало. Я. П.
  
   Податель -- тесть старшины Богородиц[кого] уезда, к[оторый] судебной палатой приговорен к ссылке на поселенье. Вопрос в том, есть ли надежда облегчить его наказанье, прося Сенат, и можно ли это? Если да, то я напишу прошенье и буду просить в Пет[ер]б[урге].
   Как жаль Соллогуба, (1) и его друзей, и вас.
   Я не тужу, что опоздал на суд. (2) До другого раза. Я кстати другим занят.
  

Ваш Л. Толстой.

  
  
   Впервые опубликовано без даты в сборнике: "Толстой. Памятники творчества и жизни", 2, М. 1920, стр. 35. Дата определяется днем смерти Ф. Л. Соллогуба и упоминанием в письме об опоздании на суд (см. запись в Дневнике Толстого 31 октября, т. 51, стр. 98).
  
   (1) Федор Львович Соллогуб (1848--1890), художник-иллюстратор и декоратор. Соллогуб был близким другом Давыдова. Толстой имеет в виду смерть Соллогуба, последовавшую 29 октября.
   (2) Посещение суда Толстым было связано с его работой над романом "Воскресение". См. об этом: Н. Давыдов, "Письма Толстого к Давыдову" -- "Толстой. Памятники творчества и жизни", 2, стр. 35.
  
  

166. П. А. Гайдебурову.

  
   1890 г. Ноября 14. Я. П.
  
   Дорогой Павел Александрович!
  
   Я предложил Льву Павловичу Никифорову перевести по-русски роман Эдны Лайэль "Донаван", и он согласился на это и переводит или уже перевел его. (1) Роман этот интересен по серьезности содержания: этический и религиозный вопрос в их взаимных отношениях. Это роман вроде Роберта Эльсмера (2) и, по-моему, даже лучше его. Что перевод хорош, в этом я не сомневаюсь, потому что знаю, что Никифоров вполне владеет и тем и другим языком.
   Так вот, не напечатаете ли вы роман? Когда и какие условия?
   Лев Павлович и перешлет или передаст вам это письмо.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
  
   Печатается по публикации в "Ежемесячном журнале" 1914, 1, стр. 85. Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 16 ноября о собы­тиях за 14 ноября (см. т. 51, стр. 106).
   Павел Александрович Гайдебуров (1841--1893) -- либеральный публи­цист. С 1869 г. сотрудник и один из издателей либерально-народнической газеты "Неделя", а в 1876--1893 гг. -- редактор и издатель ее. С Толстым лично познакомился 27 апреля 1890 г. в Ясной Поляне. В переписке с ним был с 1882 г. Автографы писем Толстого к нему, по сообщению его сына, П. П. Гайдебурова, сгорели в его имении в Старой Руссе в конце 1917 г.
  
   (1) См. прим. 1 к письму N 115. Гайдебуров этого романа в переводе Никифорова не напечатал, объясняя свой отказ наличием у них постоянной переводчицы, перебивать работу которой он не хотел. Об этом он сооб­щил Толстому в письме от 7 апреля 1891 г.
   (2) Humphry Ward, "Robert Elsmere", 1888 (Гомфри Уорд, "Роберт Эльсмер"). В переводе Каррик под заглавием "Отщепенец" роман был напе­чатан в издаваемых Гайдебуровым "Книжках Недели" 1889, NN 1--10.
  
  

167. Л. П. Никифорову.

  
   1890 г. Ноября 14. Я. П.
  
   Рад был получить от вас весточку, дорогой Лев Павлович. Прилагаю письмо Гайдебурову. (1) Есть у меня по-английски роман норвежца Бьернсона (2) -- очень недурной, и интересный, и новый, а верно еще не переведенный: "In God's way". (3) Его жена читает. Когда кончит, я пришлю его вам. Я думаю, что у вас теперь есть работа. -- Я не помню, чтобы ваше послед­нее письмо оставило во мне какое-либо другое впечатление, кроме самого хорошего. -- Вы пишете, что живете очень скудно; и не знаю, жалею ли вас, или завидую вам. Главное дело, как переносят это ваши жена (4) и дети?
   Я рад, что Диоген (5) понравился вам. --
   Пока прощайте.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
  
   Впервые опубликовано без даты в "Ежемесячном журнале" 1914, 1, стр. 85. Датируется записью в Дневнике Толстого 16 ноября о событиях за 14 ноября (см. т. 51, стр. 106).
   Ответ на письмо Никифорова с почтовым штемпелем на конверте "Тверь, 12 ноября", в котором Никифоров уведомлял, что хотел бы воспользоваться предложением Толстого просить Гайдебурова о поме­щении в журнале "Неделя" перевода Никифорова книги Лайэль "Донован"; писал об изданной "Посредником" книге "Диоген" и сообщал о своей жизни.
   (1) См. N166.
   (2) Бьермстьерне-Вьернсон (Bjornstjerne Bjornson, 1832--1910), норвежский писатель, критик и публицист,создатель норвежского националь­ного театра.
   (3) "Iin God's way. A novel". Translated from the Norvegian by Elisabeth Omnichad, W. Heinemann, London 1890 ("На божьем пути. Новелла". Перевод с норвежского Елизаветы Кармихаэль). Книга эта сохранилась в яснополянской библиотеке Толстого.
   (4) Екатерина Ивановна Никифорова, рожд. Засулич (ум. в 1919г.), сестра Веры Ивановны Засулич. См. прим. 3 к письму N 253.
   (5) См. прим. 2 к письму N 173.
  
  

168. А. М. Жемчужникову.

  
   1890 г. Ноября 14. Я. П.
  
   Очень рад был получить твое письмо, потому что всегда рад узнать и вспомнить о тебе, любезный друг Алексей.Михайлович. Вчера получил твою поэму и прочел ее сначала про себя, а потом вслух -- домашним.
   Картина семейной жизни очень милая и описание прекрас­ное, но мысль поэмы для меня почти непонятна: как мысль о смерти, стоящей так уже близко от нас с тобой по нашим годам, не вызывает в тебе мыслей другого порядка? Впрочем, то хорошо, что все люди разны по своему взгляду на мир -- каждый смотрит с своей особенной точки зрения. Я, разу­меется, совершенно согласен на посвящение поэмы мне. (1) А ведь ты ездишь в столицы мимо нас, почему же ты не заедешь? (2) Мы были бы очень рады, и тебе не стоило бы большого труда. Я всегда дома. Можно поехать из Тулы, из Ясенков и из Коз­ловки. Если из Козловки, то надо написать или телеграфиро­вать, чтоб выслать, потому что там нет лошадей. Надеюсь, до свиданья.
  

Любящий тебя Л. Толстой.

  
  
   Печатается по публикации в журнале "Русская мысль" 1913,1, стр. 128 (вторая пагинация). Датируется записью в Дневнике Толстого 16 ноября о событии; за 14 ноября (см. т. 51, стр. 106).
   Алексет Михайлович Жемчужников. (1821--1908) -- поэт, с 1900 г. почетный академик по разряду изящной словесности; один из соавторов, вместе с А. К. Толстым и своими двумя братьями Владимиром и Александ­ром, шуточных и сатирических произведений под общим псевдонимом "Козьма Петрович Прутков".
   С Толстым Жемчужников познакомился зимой 1855--1856 гг. в Петер­бурге и был одним из немногих, с кем Толстой был на "ты".
   Ответ на письмо Жемчужникова, ошибочно, судя по почтовым штемпе­лям, помеченное "5 октября", в котором Жемчужников сообщал, что на­писал поэму "Загробная тоска", с посвящением в стихах Толстому, про­сил прочитать ее и разрешить напечатать с "посвящением".
  
   (1) Поэма вместе с посвящением была напечатана в "Вестнике Европы" 1891, 1, стр. 162--171.
   (2) Жрмчужников жил в то время в своем имении Павловка, Елецкого уезда Орловской губ. В 1890 г. он в Ясную Поляну не заезжал.
  
  

169. В. Г. Черткову от 14 ноября 1890 г.

  
  

170. Т. Л. Толстой.

  
   1890 г. Ноября 16. Я. П.
  
   Мы все живы здоровы, тебя поминаем. Что ты? Не верь док­торам. Вылечит только время, сама натура и здоровый образ жизни. Вылечить доктора не могут, а повредить очень могут.
   Вот что сделай мне, голубушка: достань критики духовные на "В чем моя вера" -- Орфано, (1) Никанора, если об этом он писал, (2) и привези мне. Видишь ли, мне нужно точно цитировать, как духовные писатели отделываются от предписания Х[риста] о непротивлении злу. Я потому объясняю, чтобы ты не привез­ла того, ч[то] мне не нужно. Да и вообще покупать эти книги жалко, а постарайся так достать. Можно достать и в Музее. (3)
   Нынче была телеграмма от С[офьи] А[лексеевны], (4) ч[то] она хорошо доехала и там всё благополучно. Л. Т.
   Беседы Антония у меня есть. (5)
   Целую Лизу и ее детей. (6)
  
   На обороте: Москва, Скатертный пер., Поварская, д. Колокольцевой. Княгине Л. В. Оболенской, передать Тане.
  
  
   Впервые опубликовано в журнале "Современные записки", Париж 1928, XXXVI, стр. 198. Дата определяется почтовым штемпелем.
   Татьяна Львовна Толстая (1864--1950) -- старшая дочь Толстого, с 1899 г. Сухотина. См. т. 83, стр. 83--84.
   Выписываемые в этом письме книги нужны были Толстому для работы над второй главой книги "Царство божие внутри вас".
   (1) А. Г. Орфано, "В чем должна заключаться истинная вера каждого человека (Критический разбор книги гр. Л. Н. Толстого "В чем моя вера?")", второе исправленное и дополненное издание, М. 1890.
   (2) Никанор (Александр Иванович Бровкович, 1827--1890), архиепископ и церковный писатель, реакционер. Его резкие выступления против Толстого собраны в отдельную книгу: "Против графа Льва Толстого. Восемь бесед", Одесса 1891. Некоторых вопросов, затронутых Толстым в статье "В чем моя вера?",.Никанор касается в беседе "О том, что ересе-учение графа Льва Толстого разрушает самые основы не только право-славно-христианской веры, но и всякой религии" -- сборник "Беседы и поучение, IV, Одесса 1887, стр. 482--498.
   (3) Публичный Румянцевский музей в Москве, ныне Всесоюзная биб­лиотека имени В. И. Ленина.
   (4) Софья Алексеевна Философова (1847--1901), теща второго сына Толстого, Ильи Львовича, приезжавшая из своего имения Паники в Ясную Поляну.
   (5) Антоний (Алексей Павлович Храповицкий, р. 1864), в то время архимандрит, церковный писатель, реакционер. В яснополянской биб­лиотеке сохранились его книги о Толстом: "Беседы о нравственном превосходстве православного понимания евангелия сравнительно с учением Л. Толстого" (оттиск из "Церковного вестника", 1888) и "Беседы о православном понимании жизни и его превосходстве над учением Л. Толстого" (изд. ред. "Церковного вестника", СПб. 1888).
   (6) Елвавета Валерьяновна Оболенская (1852--1935), дочь сестры Толстого Марии Николаевны.
  
  

171. Е. А. Покровскому. Черновое.

  
   1890 г. Ноября 17. Я. П.
  
   Очень благодарен вам, уважаемый Егор Арсеньевич, за присылку журнала. (1) Он мне очень понравился, насколько я успел познакомиться с ним. Жена и дочери все читают и тоже благодарят вас за него. У меня много брошюр по тому же пред­мету, как и брошюра Борис. Я пришлю их вам на-днях. (2) Очень жалею, что вы не находите удобным печатание письма. Оно может принести пользу.
  
  
   Впервые опубликовано в настоящем издании, т. 27, стр. 709. Датируется по содержанию и записи в Дневнике Толстого 18 ноября (см. т. 51, стр. 106)
   Егор Арсеньевич Покровский -- детский врач, лечивший в семье Толстого; редактор журнала "Вестник воспитания", автор брошюры "Об уходе за малыми детьми", М. 1889, в которую Толстой написал вставку "О соске" (см. т. 27).
   Ответ на письмо Покровского от 11 ноября, в котором Покровский благодарил Толстого за присылку письма Э. Берне и сообщал о получе­нии от одной "очень умной матери Калмыковой" заметки "об извра­щении плотской любви в отроческом и юношеском возрасте".
  
   (1) "Вестник воспитания".
   (2) Из письма Покровского от 18 января 1891 г. видно, что Толстой послал ему несколько брошюр издания "Общества морального воспитания в Вашингтоне".
  
  

172. Г. А. Русанову.

  
   1890 г. Ноября 17. Я. П.
  
   Получил, как всегда с большой радостью, ваше письмо, дорогой Гаврило Андреич: вы всё так же живете духом; а жизнь плотская не наша.
   Ваш план приехать к нам и радует, и пугает меня -- пугает, как бы поездка не повредила вам; а поездка бесполезная. Предоставьте это дело решить вашей жене; она, верно, вас любит не меньше, чем вы сами себя, и, вероятно, более благо­разумною любовью.
   Я здоров, по крайней мере вполне доволен своим здоровьем; нет болей, кот[орые] бы отвлекали меня от занятий, и есть воз­можность работать, писать. Пишу я о противлении злу, о церкви и воинской повинности (1) (не говорите этого), и чувствую себя обязанным высказать то, что думаю и чувствую об этом. -- Давно уже я бьюсь над этим и не могу кончить, и не могу оторваться и отдаться другим, манящим меня художественным планам.
   Но стараюсь не делать планов, а ждать каждый день смерти и радоваться тому, что сделал нынешним днем, и не тому, что сделал, а тому, что провел день более или менее так, как должно. -- Всегда любил, почти не понимая, 28, 29, 30 ст. Мф. XI, и что старше делаюсь, то больше люблю и, кажется, понимаю. Что нами хочет делать бог мы не можем знать, как не может знать лошадь запряженная, куда, зачем и что она везет, но если она кротка и смирна и везет, то она знает, что она работает хозяину, и ей хорошо. Иго мое благо и бремя мое легко.
   Прощайте, дорогой друг, извещайте меня почаще о себе, и я буду писать вам. Любящий вас
  
   Л. Толстой.
  
   Впервые опубликовано (с ошибками) в журнале "Вестник Европы" 1915, 3, стр. 19. Дата определяется почтовым штемпелем. Ответ на несохранившееся письмо Русанова.
  
   (1) Статья, впоследствии получившая заглавие "Царство божие внутри вас".
  
  

* 173. П. И. Бирюкову.

  
   1890 г. Ноября 17. Я. П.
  
   Спасибо, милый друг, за письмо. Вы так лаконичны всегда, что я уж особенно ценю такой кругом исписанный листик. -- Хорошо вы сделали, что побывали у всех тех, [у] кого побы­вали. И им и вам хорошо. --
   О Пифагоре ничего не знаю и не думал, но, кажется, что хорошая может выдти книга. (1) Вчера прочел в "Неделе", по­бранили Диогена и напрасно, и не напрасно за плевок в бороду, (2) а от Никифорова получил письмо, он очень хвалит. Вы не смущайтесь. Как мне приятно было читать то, что вы пишете о том, как много лжи в нас, и о том, как трудно и как нужно освободиться от заботы о мнении людском. Какая у меня на эту тему есть повесть! (3) Да не смею теперь ничем заниматься, кроме как тем, что пишу теперь о противл[ении] злу, о церкви и о воинской общей повинности. Всё это в связи и всё это очень важно. Я чувствую, что обязан не написать (это от бога зави­сит), а писать это.
   Где Ругин? Удивительный, сильный и чистый душою Ругин? Он пошел в Москву, кажется, в сентябре, и с тех пор я ничего не знаю про него. --
   Я вас очень живо почувствовал по последнему письму и почувствовал прежнюю связь с вами, к[оторая] как-то ослабла как будто. --
   Пишите жене. Очень хотелось бы повидаться. Маше тоже очень по сердцу было ваше письмо. Целуйте всех наших дру­зей в Ржевеке.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
  
   Два небольших отрывка впервые напечатаны в "Толстовском ежегоднике" 1913, в отделе "Письма Л. Н. Толстого", стр. 122, и в Б, III, стр. 177. Датируется записью в Дневнике Толстого 18 ноября (см. т. 51, стр. 106).
   Ответ ва несохранившееся письмо П. И. Бирюкова.
  
   (1) Пифагор (около 582 -- после 507 до н. э.), греческий философ и математик. Книгу о нем Бирюков не написал.
   (2) Толстой имеет в виду изданную "Посредником" книгу П. И. Бирю­кова (без фамилии автора) "Греческий мудрец Диоген", М. 1891. В отделе "Новые книги" газеты "Неделя" 1890, N 45 от 11 ноября, столб. 1441--1443, была помещена рецензия, отрицательно отзывавшаяся о книге. Комменти­руемое в письме место вызвано следующими словами рецензии: "Жаль, что составитель книжки, видимо добросовестно работавший над нею, не исключил из преданий о Диогене те, которые только компрометируют учение этого мудреца. Например, что достойного подражания в следую­щем анекдоте: пришел Диоген в гости к богачу, захотел плюнуть и, видя вокруг всё чистые углы и роскошь, плюнул в бороду хозяину: не нашел, дескать, более грязного места?"
   (3) Повесть "Отец Сергий", начатая 6 июня 1890 г. Над этой повестью Толстой работал лето и осень 1890 г. и с перерывами в 1891 и 1898 гг. Однако она осталась неотделанной. Впервые напечатана в "Посмертных художе­ственных произведениях", под ред. В. Г. Черткова, М. 1911, т. II, стр. 5---48. См. т. 31.
  
  

174. Ф. Б. Гецу.

  
   1890 г. Ноября 21. Я. П.
  
   Очень сожалею, любезный Файвель Бенцелович, что запрещение помешало протесту быть напечатанным. Может быть, он дождется лучших времен и в то время еще разрастется подписями.
   Очень вам благодарен за присланные мне книги, я прочел их и много узнал из них. Мне очень радостно было узнать из них, что этическое учение евреев гораздо выше, чем то, кот[орое] я предполагал. Христианское учение устанавливает равен­ство и братство всех людей, и потому предположение о том, что какие-нибудь люди могут быть обижены в самых важных людских свойствах, в сознании нравственного идеала, есть, нехристианское понятие. И потому чем выше понимаешь нравственное учение других людей или народов, тем это радостнее для христианина.
   Очень вам благодарен за эти книги и теперь возвращаю их.
   Желаю вам всего хорошего, а главное освобождения, или, скорее, превозможения сознания обиды, кот[орую] терпит ваш народ. Это сознание должно быть очень мучительно и отравляет жизнь. Я думаю, что можно превозмочь это чувство -- проще­нием и любовью к врагам, и от всей души желаю вам этого.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
  
   Печатается по публикации в журнале "Летопись" 1916, 3, стр. 221--222. Впервые почти полностью с датой 22 ноября 1890 г. опубликовано в книге: Ф. Г[ец], "Слово подсудимому!", СПб. 1891, стр. XIII. Датируется записью в Дневнике Толстого 21 ноября (см. т. 51, стр. 108).
   Ответ на письмо Геца из Петербурга от 15 ноября, в котором Гец изве­щал о запрещении министром внутренних дел печатать протест, подписан­ный и Толстым, против гонения на евреев. См. прим. к письму N34.
  
  

175. В. М. Грибовскому.

  
   1890 г. Ноября 21. Я. П.
  
   Дорогой Вячеслав Михайлович,
   Мысли издания народного журнала нельзя не сочувствовать, но, во 1-х, я очень занят теперь другими делами, а времени до смерти уже мало, во 2-х, главное, издание хорошего по направлению народного журнала у нас будет не изданием, а танцеванием на канате, конец которого может быть только двух родов -- оба печальные -- компромиссы с совестью или запрещение.
   Журнал нужен такой, который просвещал бы народ, а пра­вительство, сидящее над литературой, знает, что просвещение народное губительно для него, и очень тонко видит и знает, что просвещает, т. е. что ему вредно, и всё это запрещает, делая вид, что оно озабочено просвещением: это самый страш­ный обман, и надо не попадаться на него и разрушать его.
   Вот написать краткий критический обзор священного писа­ния, что вы делали -- хорошее дело. Картину Ге я считаю картиной, составляющей эпоху в живописи.
   Прощайте. Желаю вам всего хорошего -- главное спокой­но плодотворной работы, такой, которой бы никто не мешал и не мог помешать -- это работа над собой. Она же и сама бывает плодотворная в смысле воздействия на других: так мир устроен.
  

Любящий вас.

  
  
   Печатается по машинописной копии, с ошибочной датой "1903?", из АЧ. Впервые опубликовано в газете "Слово" 1905, N 31 от 2 января, стр. 5. Датируется записью в Дневнике Толстого 21 ноября (см. т. 51, стр. 108).
   Вячеслав Михайлович Грибовский (1867 -- 1925 или 1928) -- в то время студент последнего курса юридического факультета Петербургского университета. С 1910 г. профессор государственного права. См. т. 63, стр. 260--261.
   Ответ на письмо Грибовского от 14 ноября 1890 г. из Петербурга, в ко­тором Грибовский писал о намерении издавать газету "для низших клас­сов и для рабочих, с известным направлением" и просил "совета и указания" Толстого; помимо этого сообщал свое впечатление от картины Н. Н. Ге "Что есть истина?".
  
  

* 176. Е. М. Ещенко.

  
   1890 г. Ноября 21. Я. П.
  
   Дорогой друг и брат
   Емельян Максимович. (1)
  
   Я думаю, что ваше желанье покупать землю нехорошее.
   Не хорошо, во-первых, то, чтобы покупать землю, -- поль­зоваться тем, что есть такой закон, что можно покупать и себе отбирать то, что не должно никому принадлежать, как вода и воздух; это почти так же, я полагаю, грешно теперь, как 30 лет тому назад было грешно покупать людей.
   Во-вторых, думаю, что это не хорошо еще и потому, что хри­стианину незачем изменять свою жизнь во внешних делах: для христианина всякая жизнь должна быть хороша; и если он может хотеть изменить что, так только свою и ближних своих духовную жизнь. А полагать,что от перемены внешней жизни -- больше земли, лучше земля -- переменится внутренняя истин­ная жизнь -- большая ошибка -- грех.
   Я недавно думал о том, что дела христианина творить волю Отца, но в чем воля Отца? Как узнать, чтоб не ошибаться? А то начнешь думать, что воля Отца в том, чтоб я проповедывал, или в том, чтоб жил так или этак; в том, чтобы жил с семьей или без семьи? И если начнешь так себя спрашивать, никог­да не найдешь, в чем воля Отца, и придешь в сомнение и смущение: зачем велено делать волю Отца, а не показано в чём она?
   И вот об этом я думаю так: что воля Отца нам показана ясно, но мы не там ищем ее, где она показана нам. Мы всё думаем, что воля Отца может быть во внешних делах, как то, чтобы Аврааму итти в чужую землю и тому подобное, а воля Отца только в том, чтобы мы в том ярме, в которое мы запря­жены, были кротки и смиренны и, не спрашивая куда, зачем, что везем, везли бы, пока есть сила, останавливались бы, когда велит, и опять везли бы, когда велят, и поворачивали бы, куда велят, и не спрашивали бы зачем и куда. -- "Возьмите иго мое на себя и научитесь от меня, ибо я кроток и смирен сердцем".
   Будь кроток и смирен сердцем, будь доволен всем, согласен на всякое положение, и исполнишь волю Отца. Так что волю Отца чтоб выполнять, надо узнать не что делать, а надо узнать как делать то, что приходится делать. .
   Вот что я думаю для себя. Если эти мысли вам пригодятся, буду рад. Целую вас и наших друзей, через которых пишу.
  

Любящий вас.

  
  
   Печатается по машинописной копии из АЧ с датой "1890 г.". Большой отрывок впервые опубликован в сборнике "О смысле жизни. Мысли Л. Н. Толстого, собранные Владимиром Чертковым", изд. "Свободное слово", Christchurch, Hants, 1903, стр. 22--23. Датируется записью в Дневнике Толстого 21 ноября (см. т. 51, стр. 108).
   Емельян Максимович Ещенко (р. 1848) -- крестьянин Острогожского уезда Воронежской губ., бывший сектант из хлыстов, оставивший секту в конце 1880-х гг.
   Ответ на несохранившееся письмо Ещенко. Судя по последующим письмам, он спрашивал совета о покупке земли в Оренбургской губ. для переселения туда своей семьи.
  
   (1) В машинописной копии АЧ: Иванович.
   Ещенко ответил 2 января 1891 г.
  
  

177. В. Г. Черткову от 21 ноября 1890 г.

  

178-179. С. А. Толстой от 22 и 23 ноября 1890 г.

  
  

* 180. Л. Л. Толстому.

   1890 г. Ноября 30. Я. П.
  
   Не отвечал тебе тотчас, милый друг, оттого, что ездил в Крапивну, (1) а потом суета сделалась приездом и нездоровий. (2) Мама немножко нездорова, и Миша (3) очень -- в роде тифа, и Борелъ (4) тоже; да и самому 2-й день нездоровится, голова болит. Статью не надо печатать и не надо также писать. Если неприятны бестолковые и ложные суждения, то лучшее сред­ство, чтобы их было как можно меньше, ничего не отвечать, как я всегда и делал и считаю даже нужным делать. Кроме-того, отвечать значит итти против принятой мною издавна системы. (5) Теперь повести: я на месте Цертелева (6) тоже не-напечатал бы ее. (7) Главное, два недостатка: герой неинтересен, несимпатичен, а автор относится к нему с симпатией, а дру­гое -- неприятно действует речь студента, и его поучение нена­турально.-- Несимпатичен герой тем, что он барчук и не видно, во имя чего он старается над собой, как будто только для себя. И оттого и его негодование слабо и не захватывает читателя.
   У тебя, я думаю, есть то, что называют талант и что очень обыкновенно и не ценно, т. е. способность видеть, замечать и передавать, но до сих пор в этих двух рассказах (8) не видно еще потребности внутренней, задушевной высказаться, или ты не находишь искреннюю, задушевную форму этого высказы­вания.
   В обоих рассказах ты берешься за сверхсильное, сверх­возрастное, за слишком крупное. Я не буду отстаивать своего мнения, я стараюсь только как умею высказать то, что думаю. Попытайся взять менее широкий, видный сюжет и постарайся разработать его в глубину, где бы выразилось больше чувства, простого, детского, юношеского, пережитого. Пишу, чтобы не откладывать, а у меня голова болит. В другой раз яснее бы выразил. Да еще поговорим, живы будем.
  

Целую тебя.

  
  
   Печатается по машинописной копии из АЧ. Дата копии подтверждается упоминанием этого письма под датой "30 ноября" в Списке М. Л. Толстой.
   Ответ на несохранившееся письмо Л. Л. Толстого.
  
   (1) Толстой ездил в Крапивну, где 27 ноября состоялась сессия Туль­ского окружного суда по делу четырех крестьян деревни Ясная Поляна, убивших в пьяном виде своего односельчанина -- конокрада Гавриила Болхина. Цель поездки была -- присутствием своим смягчить приговор суда, что и удалось: трех осужденных приговорили к поселению вместо угрожавшей им каторги, а одного оправдали.
   (2) Так в копии.
   (3) Михаил Львович Толстой (1879--1944), шестой сын Толстого.
   (4) M-r Borel, француз, гувернер Андрея и Михаила Львовичей.
   (5) Речь идет о статье Л. Л. Толстого с возражениями против воспоминаний однокурсника Толстого по Казанскому университету, В.. Н. На­зарьева, опубликованных в "Историческом вестнике" 1890, 11, под загла­вием "Жизнь и люди былого времени". См. т. 51, стр. 109. Статья Л. Л. Тол­стого в печати не появлялась.
   (6) Дмитрий Николаевич Цертелев (1852--1911), писатель и философ-идеалист, в 1890--1892 гг. редактор "Русского обозрения".
   (7) Рассказ Л. Л. Толстого "Любовь" напечатан под псевдонимом "Л. Львов" в "Книжках Недели" 1891, март, стр. 107--132.
   (8) Второй рассказ Л. Л. Толстого -- "Монте-Кристо" напечатан в детской журнале "Родник" 1891, 4, стр. 337--348.
  
  

181. В. Г. Черткову от 30 ноября 1890 г.

* 182. А. В. Алехину.

   2890 г. Декабря 2. Я. П.
  
   Думал и думаю над вашим письмом и очень хотел бы послу­жить вам, но до сих пор не пришел ни к какому решительному плану. Скажу всё, что думаю.
   Объективное изложение самое невыгодное. Оно избирается большей частью людьми, которым нужно скрывать; вам же, напротив, нужно выворотить нутро. Чем искреннее, задушевнее (обыкновенно искренность приравнивают с самоосуждением; не впадайте в эту ошибку: искренно только вполне, когда себя и ругаешь, и осуждаешь, и одобряешь), тем лучше -- нужнее людям. Первая форма-- исповеди, самой задушевной -- наилучшая; но недостаток такой формы, часто впадение в рефлексию, копание в душе, и оттого холодность, отвлеченность, неинтересность. Я думаю, надо руководящей нитью всего рассказа взять свою внутреннюю душевную жизнь -- свой рост, но опи­сывать его образами, событиями самыми простыми, обычными, хоть в форме дневника, в котором останавливаться на том, что привлечет внимание. Так себе воображаю: 1 февраля. Своя внутренняя душевная одинокая работа и краткое упоминание о товарищах, работах. 2, 3, 4, 5 февр[аля] ничего особенного -- всё то же. 6-го. Приезд NN или отъезд: его характеристика, отношение с ним. 7-го. Работа на гумне, со скотом, отношение к ней мое, моих товарищей. 8-го. Приход крестьян, разговоры. 9-го. Разговор с товарищами, столкновение" Внутренняя одинокая работа. Пища, лишения, радости, дети; опять внутренняя работа.
   Это, боюсь, неясно, но, главное, желал бы, чтобы был описан и тот материал жизни, над которой приходилось работать, и сама работа. Главное -- работа внутренняя, душевная, и чтобы показана была не оконченная работа, а процесс работы на са­мом деле. -- Задаваться не надо никакой темой общей, напр[имер], хоть той, что общинная жизнь желательна или нежела­тельна, а только высказывать свое отношение к той жизни, ко­торая велась, и различные фазисы этого отношения. Не бояться подробностей, не бояться оскорбить товарищей: писать, что чув­ствуешь, и давать характеристики самые подробные, опять не общие, а из течения жизни. Писать с мыслью о том, что прочтется это после моей смерти и произведенное впечатление на мне не отразится, а пишу только для служения богу, для того, чтобы сказать братьям то, что мне удалось узнать, и чего они не знают, и что им нужно знать.
   Не жалеть своего труда, писать, как пишется, длин­но и потом исправлять и, главное -- сокращать. Золото в деле писания получается, по моему опыту, только просеиванием.
   Писать таким языком (если возможно, это очень желательно), чтобы крестьянин с аттестатом грамотности мог понять.
   Подумаю еще. Если что лучше вздумаю, напишу. И вы пишите.
  

Любящий вас Л. Т.

  
   Напишите, пожалуйста, про себя, как дошли. (1) Я съездил хорошо и успешно. Одного совсем оправдали, а трем очень смягчили. (2)
   Печатается по машинописной копии из архива М. Л. Оболенской. Да­тируется записью в Дневнике Толстого 3 декабря о событиях за 2 де­кабря (см. т. 51, стр. 111).
   Аркадий Васильевич Алехин (1854--1918). См. о нем в т. 64, стр. 298.
   Ответ на несохранившееся письмо Алехина, в котором, судя по записи в Дневнике Толстого 7 ноября, Алехин писал о своем намерении соста­вить "декларацию своих религиозных основ жизни" (см. т. 51, стр. 102).
  
   (1) В конце ноября 1890 г. Алехин был в Ясной Поляне, откуда ушел в Курск.
   (2) См. прим. 1 к письму N 180.
  
  

183. Н. С. Лескову.

  
   1890 г. Декабря 3. Я. П.
  
   Получил ваше и последнее письмо, дорогой Николай Се­менович, и книжку Обозр[ения] с вашей повестью. (1) Я начал читать, и (2) мне очень понравился тон и необыкновенное мастер­ство языка, но... потом выступил ваш особенный недостаток, от кот[орого] так легко казалось бы исправиться и кот[орый] есть само по себе качество, а не недостаток -- exuberance (3) образов/красок, характерных выражений, которая вас опья­няет и увлекает. Много лишнего, несоразмерного, но verve (4) и тон удивительны. -- Сказка все-таки очень хороша, но досадно, что она, если бы не излишек таланта, была бы лучше.
   Намерение ваше приехать к нам с Гольцевым, кроме боль­шого удовольствия, во всякое время нам ничего доставить не может.
   Ге был еще у нас, когда пришло ваше последнее письмо, и мы вместе с ним смеялись вашему описанию. Но тут кроме смеха дело очень интересное и знаменательное. Когда увидимся, поговорим.
   Так до свиданья.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
  
   Впервые опубликовано (с ошибками) в газете "Русские ведомости" 1911, N 104 от 7 мая, стр. 3. Датируется записью в Дневнике Толстого 3 декабря (еж. т. 51, стр. 111). Датировано Лесковым на автографе 2-м декабря.
   Николай Семенович Лесков (1831--1895) -- писатель. Находился в дружественных отношениях с Толстым.
   О взаимоотношении Толстого и Лескова см. Н. Гудзий, "Толстой и Лесков" -- "Искусство" 1928, 1--2; "Письма Н. С. Лескова", под редакцией и с вступительной заметкой С. П. Шестерикова -- "Труды Публичной библиотеки СССР имени В. И. Ленина. Письма Толстого и к Толстому", Гю, М. -- Л. 1928, стр. 60--189; С. П. Шестериков, "Письмо Л. Н. Тол­стого к Н. С. Лескову" -- "Толстой и о Толстом", IV, М. 1928, стр. 11--13; Н. Н. Апостолов, "Л. Н. Толстой и Н. С. Лесков" -- в книге "Лев Толстой и его спутники", М. 1928, стр. 218--225; П. Сергеенко, "Л. Толстой и Н. Лесков" -- "Русские ведомости" 1911, N 104 от 7 мая, стр. 2--3; А. И. Фаресов, "Против течений. Н. С. Лесков. Его жизнь, сочинения, полемика и воспоминания о нем", СПб. 1904, стр. 69, 70--71.
   Письмо Лескова, на которое отвечает Толстой, а также и все письма его к Толстому за 1890 г. не сохранились.
  
   (1) Н. С. Лесков, "Час воли божией"--"Русское обозрение" 1890, 6, ноябрь, стр. 115--140. Сюжет этого рассказа был сообщен Лескову Толстым. См. А. Б. Гольденвейзер, "Вблизи Толстого", I, M. 1922, стр. 113.
   (2) Зачеркнуто: пришел в восторг.
   (3) [избыток, излишество]
   (4) [жар, восторг]
  
  

184. Н. Н. Страхову.

  
   1890 г. Декабря 3. Я. П.
  
   Спасибо вам, дорогой Николай Николаевич, за хлопоты по моим делам, (1) я не понял только, что значат слова Семенова: (2) "всё будет сделано". Можно ли написать Богомольцу, чтоб он ехал в Петербург? Напишите, пожалуйста, тотчас же только ответ на этот вопрос. (3) Книгу вашу (4) получил и прочел не только предисловие, но и многие статьи: они интересны тем, что по ним застаешь юность нигилизма; еще нет у него внушающих седин. -- Что с Соловьевым ваша полемика кончилась, очень радуюсь за вас и еще больше за то, что он поймал вас и вы ос­рамлены. (5) Я для себя желаю или, по крайней мере, хочу желать унижения: "горе вам, если хвалят вас и радуйтесь, если ругают..." Ведь это не шутка, не преувеличение, а истинная правда. Большая для души от этого польза, а от хвалы вред. Для себя желаю, потому и для вас также. Еще больше радуюсь, что статья ваша подвигается. Coleredg'a посылаю вам с Вероч­кой. (6) "Aids to reflection" (7) сначала понравились мне точностью выражений, а потом я увидал, что точность, ясность выраже­ния, а не содержание -- преобладающая забота, и оттолкнуло меня.
   Я немножко пишу, но без большой охоты; но живу радостно.
  
   Любящий вас Л. Толстой.
  
  
   Впервые опубликовано в ПС, стр. 418--419. Датируется записью в Дневнике Толстого 3 декабря (см. т. 51, стр. 111).
   Ответ на письмо Н. Н. Страхова, оставшееся неизвестным.
  
   (1) См. письмо N 154.
   (2) По-видимому, Николай Петрович Семенов (1823--1904), сенатор. Н. П. Семенов был близко знаком с Н. Н. Страховым.
   (3) По делу А. М. и С. Н. Богомолец (см. письмо N 154) Страхов писал Толстому лишь 2 января 1891 г. См. ПС, стр. 421.
   (4) Н. Н. Страхов, "Из истории литературного нигилизма 1861--1865. Письма Н. Косицы. Заметки летописца и пр.", СПб. 1890. Сохранилась в яснополянской библиотеке.
   (5) См. статья В. С. Соловьева: "Счастливые мысли Н. Н. Страхова. Письмо в редакцию" -- "Вестник Европы" 1890, И, стр. 448--454, и "Немецкий подлинник и русский список" -- "Вестник Европы" 1890, 12, стр. 707--736.
   (6) Вера Александровна Кузминская (р. 1871), племянница С. А. Толстой.
   (7) См. прим. 4 к письму N 157.
   Ответ Н. Н. Страхова из Петербурга от 2 января 1891 г. опубликован в ПС, стр. 419--421.
  
  

185. В. Г. Черткову от 3 декабря 1890 г.

* 186. А. Н. Дунаеву.

  
   1890 г. Декабря 4--9. Я. П.
  
   Дорогой Александр Никифорович!
  
   Письмо это передаст вам самарский каретник Валерьян Кононович Панов. -- Это человек, самобытно дошедший до пони­мания Христова христианства. Ему радостно будет повидаться и с вами, и с Иван Петровичем Брашниным, (1) которому] пере­дайте мою любовь. --
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
   Мы живем по-старому; я понемногу работаю -- пишу; вас попрежнему понимаем и любим.
  
   На конверте: Москва. На Ильинке Торговый банк. Александру Никнфоровичу Дунаеву.
  
  
   Дата определяется сопоставлением записи в Дневнике Толстого 15 де­кабря 1890г., где, вспоминая происшедшее между 4 и 15 декабря, он отме­чает, что самарский каретник Панов был раньше Анат. С. Буткевича и его жены (т. 51, стр. 111), и записи в дневнике С. А. Толстой от 10 де­кабря о посещении Ясной Поляны Анат. С. Буткевичем и его женою утром того же дня (ДСАТ, I, стр. 151).
  
   (1) Иван Петрович Брашнин (1826--1898), московский купец, знакомый Толстого, сочувствовавший его взглядам.
  

187. И. Б. Файнерману.

  
   1890 г. Декабря 12. Я. П.
  
   Очень рад был получить известие о вас, дорогой Исаак. Я еще прежде вашего письма знал о вас от Аркадия Алехина, к[оторый] заходил ко мне, проходо[м] в Курск и Харьков.
   Вы слишком строги к вашему прошедшему опыту, или не совсем точно определяете то, что оказалось ошибкой. Прин­ципы (разумея под этим словом то, что должно руководить всей жизнью) не виноваты ни в чем, и без принципов жить дурно. Ошибка только в том, что в принципы возводится то, что не может быть принципом -- как крепко париться в бане и т. п. Принципом даже не может быть то, чтобы работать хлебную работу, как говорит Бондарев. (1)
   Принцип наш один общий, основной -- любовь, не словом только и языком, а делом и истиною, т. е. тратою, жертвою своей жизни для бога и ближнего. Из этого общего принципа -- частный принцип -- смирение, кротость, непротивление злу. Последствие этого частного принципа, по всем вероятиям (я говорю, по всем вероятиям, а не всегда, п[отому] ч[то] может же быть человек посажен в тюрьму или подобное этому), будет земельный, ремесленный или фабричный даже, но только во всяком случае тот труд, на кот[орый] менее всего конкурентов и вознаграждение за к[оторый] самое малое. Из всех сфер, где конкуренция велика, человек, не на словах, а на деле держа­щийся учения Х[риста], будет всегда выжат и невольно очу­тится среди рабочих. Так что рабочее положение христианина есть последствие приложения принципа, а не принцип; и если люди возьмут за основной принцип то, чтобы быть рабочим, не исполнив того, что приводит к этому,то очевидно, что выйдет путаница.
   Вот что я думаю по случаю вашего письма, хотя вполне пони­маю то, что вы в нем говорите, и вполне ему сочувствую.
   У меня были Буткевич на-днях, Анат[олий] с женой и Андрей, и я им прочел ваше письмо, и им понравилось. Они, Анат[олий] с женой, жалели, что не знали вашего адреса в Полтаве, чтобы повидать вас проездом. Они теперь в Русанове. (2)
   Грисбаха (3) я вам не посылаю, но Тишендорфа, (4) в к[отором} есть все варианты Грисбаха. Посылаю же Тиш[ендорфа], а не Грисб[аха], п[отому] ч[то] Тиш[ендорф] мой, а тот чужой. --
  
  

187. П. Б. Файнерману.

  
   1890 г. Декабря 12. Я. П.
  
   Очень рад был получить известие о вас, дорогой Исаак. Я еще прежде вашего письма знал о вас от Аркадия Алехина, к[оторый] заходил ко мне, проходо[м] в Курск и Харьков.
   Вы слишком строги к вашему прошедшему опыту, или не совсем точно определяете то, что оказалось ошибкой. Прин­ципы (разумея под этим словом то, что должно руководить всей жизнью) не виноваты ни в чем, и без принципов жить дурно. Ошибка только в том, что в принципы возводится то, что не может быть принципом -- как крепко париться в бане и т. п. Принципом даже не может быть то, чтобы работать хлебную работу, как говорит Бондарев. (1)
   Принцип наш один общий, основной -- любовь, не словом только и языком, а делом и истиною, т. е. тратою, жертвою своей жизни для бога и ближнего. Из этого общего принципа -- частный принцип -- смирение, кротость, непротивление злу. Последствие этого частного принципа, по всем вероятиям (я говорю, по всем вероятиям, а не всегда, п[отому] ч[то] может же быть человек посажен в тюрьму или подобное этому), будет земельный, ремесленный или фабричный даже, но только во всяком случае тот труд, на кот[орый] менее всего конкурентов и вознаграждение за к[оторый] самое малое. Из всех сфер, где конкуренция велика, человек, не на словах, а на деле держа­щийся учения Х[риста], будет всегда выжат и невольно очу­тится среди рабочих. Так что рабочее положение христианина есть последствие приложения принципа, а не принцип; и если люди возьмут за основной принцип то, чтобы быть рабочим, не исполнив того, что приводит к этому,то очевидно, что выйдет путаница.
   Вот что я думаю по случаю вашего письма, хотя вполне пони­маю то, что вы в нем говорите, и вполне ему сочувствую.
   У меня были Буткевич на-днях, Анат[олий] с женой и Андрей, и я им прочел ваше письмо, и им понравилось. Они, Анат[олий] с женой, жалели, что не знали вашего адреса в Полтаве, чтобы повидать вас проездом. Они теперь в Русанове. (2)
   Грисбаха (3) я вам не посылаю, но Тишендорфа, (4) в к[отором] есть все варианты Грисбаха. Посылаю же Тип[ендорфа], а не Грисб[аха], п[отому] ч[то] Тиш[ендорф] мой, а тот чужой. --
   Не увлекайтесь вы этими вариантами. Я это испытал, это скользкий путь. Смысл каждого места -- во всем Евангелии, и кто не может понять смысла отдельного места сообразно всему духу его, того ничем не убедишь.--Помогай вам бог. Пишите мне.
  

Л. Толстой.

  
  
   Печатается по машинописной копии из АЧ с датой "1891 г. (?)". Впер­вые полностью опубликовано с датой "Март 1891 г." в газете "Елисаветградские новости" 1904, N 82 от 12 февраля, стр. 2. Дата определяется следующими данными: почтовым штемпелем отправления "Полтава, 5 февраля 1891 г." на конверте ответного письма Файнермана; первыми словами этого ответного письма о том, что настоящее письмо Толстого и посыпка пролежали полтора месяца на почте и Файнерман получил их только накануне; и упоминанием под датой "12 декабря" об этом письме в Списке М. Л. Толстой.
   Исаак Борисович Файнерман (1863--1925) -- в то время разделяв­ший взгляды Толстого. В 1889--1891 гг. жил в Елизаветграде и Полтаве, где занимался столярным ремеслом, а также работал в основанной им земледельческой общине в Глодоссах; позднее литератор, писавший под псевдонимом Тенеромо. См. т. 63, стр. 412--413.
   Ответ на несохранившееся письмо Файнермана.
  
   (1) Тимофей Михайлович Бондарев (1820--1898), крестьянин, автор книги "Торжество земледельца или трудолюбие и тунеядство". См. т. 63, -стр. 277-278.
   (2) Село Крапивенского уезда Тульской губ.
   (3) Толстой имеет в виду книгу Иогана-Якоба Гризбаха (I. J. Griesbach, 1745--1812) "Novum testamentum graece" ("Новый завет по-гре­чески"). Этой книгой Толстой пользовался в работе над "Соединением, переводом и исследованием четырех евангелий".
   (4) Книга Константина фон Тишендорфа (К. von Tischendorf, 1845-- 1874) "Novum testamentum graece et latine" ("Новый завет по-гречески и по-латыни"}. Толстой ею также пользовался в работе над евангелиями.
  
  

188. В. Г. Черткову от 12 декабря 1890 г.

189. В. И. Алексееву.

  
   1890 г. Декабря 13. Я. П.
  
   Спасибо, что написали, дорогой Василий Иванович. Радуюсь вашему счастью и живу с вами. Помогай вам бог. -- По вашим письмам не пойму вашу жену, и радуюсь мысли узнать ее и лолюбить.
   Вот работа, к[оторую] я предложу ей: есть -- вы знаете, такой писатель, Метью Арнольд, он написал "Critical essays" (1) или подобное этому заглавию -- два тома Таухница; (2) я их читал, это ряд критических статей о малоизвестных писателях и статья о том, что есть критика. (3) Это замечательно умно и хо­рошо -- полезно, и я уверен, что помещу это в журнале каком-нибудь. Целую вас. Л. Толстой.
  
  
   На обороте: Полтава, Александровская улица, д. Кочанова. Василию Ивановичу Алексееву.
  
  
   Впервые опубликовано в сборнике "Летописи", 12, стр. 317. Дата определяется почтовым штемпелем отправления: "Тула, 14 декабря 1890 г." и упоминанием этого письма под датой "13 декабря" в Списке М. Л. Тол­стой.
   Ответ на несохранившееся письмо Алексеева.
  
   (1) М. Арнольд, "Essays in criticism", сборник критических статей в двух частях (изд. Ch. В. Tauchnitz, 1865 и 1888).
   (2) Христиан-Бернгард фон Таухниц (Christian Bernhard von Tauchnitz, 1816--1895), учредитель издательской фирмы в Лейпциге, известной своим изданием английских авторов.
   (3) "The function of criticism at the present time" (сокращенный рус­ский перевод: Матью Арнольд, "Задачи современной критики", изд. "Посредник", М. 1902).
  
  

190. О. А. Баршевой.

  
   1890 г. Декабря 13. Я. П.
  
   Продолжаю Машино письмо. Особенно рад был получить известие о вас, Ольга Алексеевна, потому что по последнему известию знал, что у вас лихорадка, и боялся за вас. Как хо­рошо вы живете! Мне представляется ваше житье чем-то басно­словным, а оказывается вот уже сколько временп прожили. На-днях был у [нас] Рахманов. Недели две тому назад Алехин, идущий пешком без денег и без шубы в эти страшные морозы из Тверской губернии через Курск в Харьков. Совсем без де­нег -- радость. Тут же на-днях был Буткевич с женой, которые едут из Елисаветграда к брату под Крапивной. Все живут как люди, только я живу не как люди, а как скверно. Иногда ску­чаю этим, но браню себя за это; не надо скучать, а лучше жить. Всё стараюсь писать, да плохо пишется. Только бы помог бог не делать, не говорить, не думать зла.
  

Лев Толстой.

  
   Печатается по рукописной копии в тетради N 15 из АЧ. Автограф сгорел. Два отрывка впервые опубликованы в журнале "Голос минувшего" 1919, 5--12, стр. 175; полностью опубликовано в книге Е. Е. Горбуновой-Посадовой "Друг Толстого Мария Александровна Шмидт", М. 1929, стр. 36. Датируется сопоставлением содержания письма с упоминанием его под датой "13 декабря" в Списке М. Л. Толстой.
   Приписка к несохранившемуся письму М. Л. Толстой.
   Ольга Алексеевна Баршева (1844--1893) -- бывшая классная дама московского Николаевского сиротского института, сослуживица и под­руга М. А. Шмидт.
  
  

* 191. В. А. Гольцеву.

  
   1890 г. Декабря 14. Я. П.
  
   Дорогой Виктор Александрович!
   Письмо это передаст вам г-н Диллон проездом от меня. (1) Если это возможно, то, пожалуйста, дайте ему оттиск предисло­вия моего к книге Алексеева.
   Кроме того, я уверен, что вы найдете удовольствие в зна­комстве с ним.
   Мы ждем вас с Лесковым, и я очень рад этому.
  

Ваш Л. Толстой.

  
   Дата определяется записью в Дневнике Толстого 15 декабря о пре­бывании и отъезде Диллона (т. 51, стр. 111) и упоминанием под датой "14 декабря" письма к В. А. Гольцеву в Списке М. Л. Толстой.
  
   (1) Э. М. Диллон приехал в Ясную Поляну 12 декабря и уехал 15 декабря (см. ДСАТ, I, стр. 153--154).
  
  

*192. А. В. Дольнеру.

  
   1890 г. Декабря 17. Я. П.
  
   Дорогой Анатолий Константинович. (1)
  
   От Русанова, бывшего у меня, узнал о том, что вы больны в Одессе, и тут же вскоре получила М[аша] ваше письмо. (2) Надеюсь, что это письмо не пропадет, как Воронежское. (3)
   Сям не знаю, жалею ли я вас. Простое первое, непосредствен­ное чувство это жалость, но как подумаю о вас, насколько я знаю происходящую в вас внутреннюю работу, так думаю, что хорошо, как и всё, совершающееся по закону бога и жизни. Но если это хорошо, то для вас; для меня же очень нехорошо то, что вы страдаете, нехорошо и больно. Пишу я с этой почтой письмо одному Одесскому учителю, (4) кот[орого] не знаю, но с к[оторым] имел сношения по учреждаемому им обществу трез­вости, прося его зайти к вам и помочь, чем можно -- в чем нужно. -- Место Анненковой (5) занято; но мне приходит в голову предложить вам место в Москве у Сытина, в устраиваемой им рисовальной школе. (6) И еще есть место в виду -- домашнего учи­теля в семействе добродушного простого помещика, воспиты­вавшего прежде детей старших в гимназии, а теперь решив­шего оставаться в деревне и там учить их. Напишите попод­робнее о себе и в матерьяльном, и в духовном отношении. --
   Через Рус[анова], слышавшего от Алмазова, я знаю про ваше житье на Кавказе. Про Пастухова знаю только то, что он еще в Белеве, хотя и слабо держится там. Вероятно, на-днях увижу его, когда он приедет на праздники в Тулу. --
   Ничто, я думаю, столько, как ваше положение, не освобо­ждает от зависимости от людей, и не приближает или, скорее, может приближать к богу. Только тогда обопрешься на него, когда люди оставят. Помогай вам бог нести свой крест терпе­ливо, покорно, чтобы вынести всё то добро, кот[орое] дает и может дать внешнее страдание. А то обидно, как страдание было тоже, а борясь с ним, негодуя, отчаиваясь, не вынес из него всё то, что свойственно ему давать.
   Братски целую вас.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
  
   Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 20 декабря о событиях за 17 и 18 декабря (т. 51, стр. 114) и упоминания о нем под датой "17 декабря" в Списке М. Л. Толстой.
  
   (1) После увольнения от должности сельского учителя (см. прим. к письму N 41) Дельнер сделал неудачную попытку поселиться на Кавказе; с Кавказа Дольнер поехал в Одессу, где заболел. Очутившись без средств в незнакомом городе, он испытывал сильную нужду.
  
   (1) Ошибка Толстого. Дольнера звали: Анатолий Владиславович.
   (2) Упоминаемое письмо неизвестно.
   (3) См. "Список писем Л. Н. Толстого, текст которых неизвестен", N 38.
   (4) А. И. Ярышкину. См. письмо N 195.
   (5) См. прим. 1 к письму N 152.
   (6) Школа, организованная для детей рабочих при типографии И. Д.Сытина, готовившая специалистов технического рисования и литографского дела для нужд своего издательства. Устроителем и заведующим школы был худеюшк Н. А. Касаткин (1859--1930). С 1905 г. школа готовила художниюв-графиков. См. В. Фролов, "Художественная школа при глав­ной типо-литографии И. Д. Сытина" -- "Полвека для книги". Литературно-художественный сборник, посвященный пятидесятилетию издательской деятельности И. Д. Сытина, М. 1916, стр. 582--584.
  
  

* 193. Ж. Г. Журавову.

  
   1890 г. Декабря 17. Я. П.
  
   Как хорошо, что вы, как и писали в предпоследнем письме, довольны своей участью, не ищете изменения ее, и теперь вы­ражаете еще большее довольство. Я радуюсь за вас, потому что довольство своими внешними материальными условиями пока­зывает совсем не то, как думают обыкновенно, что эти условия хороши, а только то, что внутреннее, душевное состояние хо­рошо, что у человека есть духовная пища. Если же нет этой духовной пищи, то какие бы ни были внешние условия, человек никогда ими не доволен. Пища же жизни истинной состоит в том, чтобы творить волю пославшего нас сюда и совершить дело его. Воля же его и дело его то, чтобы, во-первых, отда­вать оброк за данную нам жизнь добрыми делами, добрые же дела суть те дела, которые увеличивают любовь в людях, а дело его то, чтобы увеличить, возрастить тот талант, нашу душу, который дан нам. И одно нельзя сделать без другого. Нельзя делать добрых дел, увеличивающих любовь, без того, чтобы не увеличить свой талант, свою душу, не увеличить в ней лю­бовь, и нельзя увеличить свой талант, увеличить любовь в своей душе без того, чтобы не делать добро людям, увеличивая в них любовь. Так что одно зависит от другого, и одно поверяет дру­гое. Если ты делаешь дело, которое считаешь добрым, но не чувствуешь увеличения любви в своей душе, если в твоей душе при этом не радостно, то знай, что дело, которое ты делаешь, не доброе. Если ты что-либо делаешь для своей души и при этом не увеличивается добро в людях, то знай, что бесполезно то, что ты делаешь для своей души.
   Так я думал последнее время, и мысли эти помогли мне жить, и потому сообщаю их и вам.
  
  
   Печатается по машинописной копия из АЧ. Большой отрывок впервые опубликован в сборнике "О смысле жизни. Мысли Л. Н. Толстого, собранные. Владимиром Чертковым", изд. "Свободноеслово", Christchurch, 1903 , стр. 20-- 21. Дата копии "18 декабря 1890 г." уточняется на основании записи в Днев­нике Толстого 20 декабря о событиях за 17 и 18 декабря (т. 51, стр. 114)" и упоминания о нем под датой "17 декабря" в Списке М. Л. Толстой.
   Иван Герасимович Журавов (р. 1862) -- крестьянин села Хотуш, Тульского уезда, автор нескольких рассказов, напечатанных в "Посреднике". См. т. 64, стр. 234.
   Письмо Журавова, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
  
  

194. С. Т. Семенову.

  
   1890 г. Декабря 17. Я. П.
  
   Очень рад был получить ваше письмо, дорогой Сергей Те­рентьевич, -- рад был особенно п[отому], ч[то] вижу, что вы не перестаете стремиться к тому совершенству, к[оторое] ука­зано нам Христом, и страдаете, когда отступаете от него, и не теряете надежду приближаться к нему.
   Как ни дурен поступок Петра, отрекшегося от своего учителя, мы все, вероятно, испытали одно и то ж[е] чувство увеличения любви к Петру тогда, когда он оплакивал это свое отречение.
   Семейные дрязги, как вы пишете, самый сильный соблазн. Трудней всего среди них удержать верность своим намерениям добра; и потому, я думаю, все силы души надо напрягать на то, чтобы не понижать своей жизни именно в этой домашней среде. Я говорю вам то, что сам испытываю и чем сам страдаю. -- Помогает мне в этом, главное, память о том, что семейные -- жена, дети, для вас -- отец, мать, если сами не уважают меня, как бы мне хотелось, то себе требуют от меня уважения, и что, если я не могу относиться к ним всегда с любовью, и всегда должен, несмотря на их ко мне отношение, относиться к ним-с уважением. А то самое обыкновенное в семье: либо любовь, либо презрение, пренебрежение; а пренебрежение после любви особенно чувствительно. Кроме того, если я в глубине души считаю, что я нравственно стою выше, ближе к истине, к Христу, чем они, что очень дурно, то эта самая большая близость, к Х[ристу] обязывает меня не считаться с ними, не судить их недостатков, а переносить их обиды терпеливо, радостно. Если я более христианин, чем они, то это должно чем-нибудь выразиться, а больше нечем, как смирением, покорностью, неосуждением.
   Еще помогает мне в этих соблазнах молитва. Молитесь бес­престанно, чтобы не впасть в искушение. Это трудно, но если достигнешь этого, то очень много придает нравственной силы. Молиться беспрестанно в середине разговора, кот[орый] начи­нает становиться раздражительным, в суете работы, можно только какой-нибудь очень короткой молитвой, такой, к[оторая] напоминала бы двумя, тремя словами то, что нужно помнить.У каждого такая своя должна быть молитва. Я чаще всего в эти минуты, когда вижу, что я сбиваюсь и начинаю говорить или делать не то, что надо, молюсь так: живи для бога, или перед богом, и это образумивает меня. -- Мне жаль, что у вас нет близких по духу людей --это большая радость; но не скажу, чтоб это была необходимость. Духовный рост иногда лучше совершается в одиночестве. --
   Я за последнее время написал только статью: "Зачем люди одурманиваются?" против вина, табаку и др. Я вам пришлю, когда выждет, а теперь пишу о непротивлении злу насилием. Послесловие к Крейц[еровой] Сон[ате] вы, вероятно, знаете. В Москве вы найдете много друзей, и все будут рады вас ви­деть. Пишите мне.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
  
  
  
   Впервые опубликовано в сборнике "Летописи", 12, стр. 72--73. Дата, имеющаяся на копии АЧ: "18 декабря, 1890 г.", уточняется на основании записи в Дневнике Толстого 20 декабря (т. 51, стр. 114) и упоминания об этом письме под датой "17 декабря" в Списке И. Л. Толстой.
   Письмо Семенова, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
  
  

* 195. А. И. Ярышкину.

  
   1890 г. Декабря 17. Я. П.
  
   Я вчера получил из Петербурга известие, что устав вашего общества трезвости (1) утвержден. Желаю вам успеха. Пишу вам, чтобы просить вас сделать мне большое одолжение. В Одессе в городской больнице лежит любимый и уважаемый мною молодой человек Анатолий Владиславович (2) Дольнер, он быв­ший воспитанник Академии Художеств. У него нет никого знакомых в Одессе и нет никаких средств. Посетите его пожалуйста, узнайте, что ему нужно и, как можете, помогите ему. Если помощь, что всего вероятнее, нужна ему в виде ра­боты, постарайтесь достать ему, если нужна помощь в виде денег и вы можете ссудить мне, то передайте ему, я же сейчас вам вышлю. Надеюсь, что вы не посетуете на меня за эту просьбу и поручение, и даже уверен, что если исполните ее, будете бла­годарны за случай познакомиться с замечательно умным и хо­рошим человеком. Во всяком случае благодарю вас за всё, что вы сделаете.
  

Лев Толстой.

  
  
   Печатается по копии с подлинника, сделанной рукой А. И. Ярышкина. Дата копии "18 дек. 1890 г." уточняется на основании записи в Дневнике Толстого 20 декабря (т. 51, стр. 114) и упоминания об этом пись­ме под датой "17 декабря" в Списке М. Л. Толстой.
   Александр Иванович Ярышкин -- в то время учитель в Одессе, орга­низатор "Одесского общества для борьбы с пьянством".
  
   (1) Ярышкин хлопотал через Толстого об утверждении устава Общества трезвости в Министерстве внутренних дел.
   (2) В копии ошибочно: Вячеславович.
  
  

196. Н. Н. Ге (отцу).

  
   1890 г. Декабря 18. Я. П.
  
   Получил ваше письмо, дорогой друг, т. е. к Маше, в то время, как сам каждый день собирался писать вам. Писать нет ничего особенного, а просто хочется, чтобы вы с Количкой помнили меня и знали, что я вас помню и люблю. Известия от вас хо­рошие и те, к[оторые] от вас, и те, к[оторые] мне передал Поша о Количке и его жизни. От вас известия хороши и о том, что Количка собирается приехать, и о том, что Элпидифоровна (1) хорошо устроилась и хорошо себя чувствует, и о том, что работается. (2) Это большое счастье, когда работается с верой в свою работу, счастье, к[оторое] когда дается, чувствуешь, что его не стоишь. У нас всё это последнее время темные посетители: Буткевичи, Поша, Русанов, Буланже, Попов, Хохлов, кот[орые] еще теперь здесь. Поминаю ваши слова, что человек дороже полотна, и тем заглушаю свое сожаление о медленном движении моей работы, кот[орая] разрастается и затягивает меня. (3) А за ней стоят другие, лучшие, ждут очереди, особенно теперь, в это зимнее, самое мое рабочее время. Вчера получил Review of Reviews, в котором статья Диллона о вас (4) и ваш портрет Ярошенки, (5) тайн[ая] веч[еря], выход с т[айной] в[ечери], мило­сердие, Петр и Ал[ексей] и Что есть ист[ина]. Диллон был у нас и рассказывал, что и в Англии последняя картина понрави­лась. (6) Что пишет Ильин? Где он? Как бы опять не замучал вас. У нае все здоровы и благополучны, Лева и Таня уехали к Илье. (7) Поша б[ыл] принят хорошо и оставил нам самое ра­достное, чистое впечатление. Количке, Рубану, (8) Зое, (9) Элпидифор[овне] и прежде всех Анне Петр[овне] передайте мой при­вет и любовь. Читаю я теперь в свободное время книгу Renan, "L'avenir de la science" (10) -- это он написал в 48 году, когда еще не был эстетиком и верил в то, что единое на потребу. Теперь же он сам в предисловии с высоты своего нравственного оскопления смотрит на свою молодую книгу. А в книге много хорошего. Чертков просил написать или поправить тексты к кар­тинам, и представьте, что, попытавшись это исполнить, я убе­дился больше, чем когда-нибудь, что эти выбранные лучшие по содержанию картины -- пустяки. К евангельской картине могу пытаться писать текст -- выразить то, как понял художник известное место, а тут -- хоть осужденный, (11) или повсюду жизнь (12) очень хорошие картины, но не нужные и нечего писать о них.. Всякий, взглянув на них, получит свое какое-либо впечатление, но одного чего-нибудь ясного, определенного она не говорит, и объяснение суживает значение ее, а углублять нечего. -- Может быть, вы поймете, хотя не ясно. Целую вас всех.
  

Л. Толстой.

  
  
   Впервые полностью напечатано в ТГ,стр. 136--138. Датируется по содер­жанию и упоминанию о письме под датой "18 декабря" в Списке М. Л. Тол­стой. См. также запись в Дневнике Толстого 20 декабря (т. 51, стр. 114).
   Ответ на несохранившееся письмо Н. Н. Ге к М. Л. Толстой.
  
  
   (1) Анна Элпидифоровна Владыкина, в то время фельдшерица, впослед­ствии врач.
   (2) Н. Н. Ге зимой 1890/91 г. работал над картиной "Совесть".
   (3) Работа над статьей "Царство божие внутри вас".
   (4) D-r Е. J. Dillon, "Gay, Artiste and Apostle. Life and works of a famous Russian painter" -- "Review of Reviews" 1890, II, N 12. (Д-р Е. Диллон, "Ге, художник и апостол. Жизнь в произведения знаменитого русского художника"). В книге помещены снимки с портрета Ге работы Н. А. Ярошенко (стр. 700) и с картин Ге: "Петр и Алексей" (стр. 701), "Тайная вечеря" (стр. 703), "Выход с тайной вечери" (стр. 705); уничтоженный вариант картины "Молитва в Гефсиманском саду" (стр. 706); окончатель­ный вариант этой картины (стр. 707); "Милосердие" (стр. 711); "Что есть истина?" (стр. 713).
   (5) Николай Александрович Ярошенко (1846--1898) -- художник, член "Товарищества передвижных выставок". Портрет Н. Н. Ге его работы хранится в Русском музее в Ленинграде.
   (6) В Англии картина Ге "Что есть истина?" не выставлялась. Отзывы об этой картине были сделаны, очевидно, по репродукции с нее или же по рассказам видевших ее в Германии. См. В. В. Стасов, "Николай Ни­колаевич Ге", изд. "Посредник", М. 1904, стр. 341.
   (7) Илья Львович Толстой (1866--1933), второй сын Толстого, жил в имении Гриневка, Чернского уезда Тульской губ.
   (8) Григорий Семенович Рубан-Щуровский.
   (9) Зоя Григорьевна Рубан-Щуровская.
   (10) Ernest Renan, "L'avenir de la science. Pensees de 1848", Paris 1890 (Эрнест Ренан, "Будущее науки. Мысли 1848 г.").
   (11) "Осужденный", картина В. Е. Маковского, написанная в 1879 г. Находится в Русском музее в Ленинграде.
   (12) "Всюду жизнь", картина Н. А. Ярошенко, написанная в 1888 г. Находится в Третьяковской галлерее в Москве.
  
  

197. Г. А. Русанову.

  
   1890 г. Декабря 19. Я. П.
  
   Письмо это вам передаст Евг[ений] Иван[ович] Попов, еду­щий от меня к Черткову. Я просил его заехать к вам. Вам обоим хорошо будет узнать друг друга. Как вы доехали? напишите. Обнимаю вас. Дай бог вам продолжать быть таким же, т. е. не переставая итти.
  

Л. Т.

  
  
   На конверте: Воронеж. Введенская улпца, д. Прибытковой. Гавриилу Андреевичу Русанову.
   Впервые опубликовано в журнале "Вестник Европы" 1915, 3, стр. 20. Дата определяется пометой о получении письма на автографе и записью в Дневнике С. А. Толстой 19 декабря, свидетельствующей о том, что Е. И. Попов в этот день еще был в Ясной Поляне (ДСАТ, I, стр. 156).
  

198--199. В. Г. Черткову от 21 и 31 декабря 1890 г.

  
  

* 200. Н. В. Давыдову.

  
   1890 г. Ноябрь -- декабрь. Я. П.
  
   Николай Васильевич.
  
   Записку эту передаст вам сын бывшего земского агента Боровкова, который ищет какого бы то ни было места. Он очень жалок. Не можете ли помочь ему и не досадовать на меня, что утруждаю вас.
  

Л. Толстой.

  
   Дата определяется сопоставлением этого письма с письмом к Н. В. Давыдову от 4--13 октября 1890 г., N 150. Письмо это написано после письма N 150, так как здесь Боровков называется уже "бывшим" страховым агентом.
  
  

* 201. Н. В. Давыдову.

  
   1890 г. Конец? Я. П.
  
  
   Если вы помните, дорогой Николай Васильевич, дело дав­нишнее двух женщин, приговоренных к тюрьме за сорванную траву, то вот по этому делу вызывают теперь этих женщин в Окружн[ой] суд. Родные их и они сами в большой тревоге. Что это значит? Будьте добры, сообщите подателю.
  
   (1) Что это, как мы давно не видались? Живы, здоровы, благо­получны ли?
  

Л. Толстой.

  
   Дата определяется приблизительно, записью в Дневнике Толстого 27 августа 1890 г.: "Мужики из Кутьмы. На мировом съезде утвердили решение судьи о заключении двух женщин в острог за подол травы" (см. т. 51, стр. 82).
  
   (1) Абзац редактора.
  

1891

  
  

* 202. П. И. Бирюкову.

  
   1891 г. Января 1. Я. П.
  
   Сейчас получил ваше письмо, дорогой друг, и хочется хоть несколько слов ответить вам. (В том, что идеал недостижим и непостижим, я не только согласен, но так и выражаю это. По мере того, как идеал постигается и достигается, он опять уда­ляется, чтобы вновь еще яснее быть постигнутым и достигнутым. Насчет же того, что по моему определению христианство сли­вается с движением прогресса, я не могу решить, хорошо ли это или дурно. Прогресс есть христианство: он только в хри­стианстве, и поэтому я склоняюсь к такому взгляду. Но поговор[им] об этом после.)
   О ваших личных делах не скажу, что скорблю. Разумеется, больно, но в этом жизнь. В этом жизнь, чтобы делать это не больно себе и другим.
   Сейчас 12 ч., новый 1891 год. Целую вас. Мы живем хорошо. Пишите чаще.
  

Л. Толстой.

  
  
   Письмо Бирюкова, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
  
  

203. Н. Н. Ге (отцу).

  
   1891 г. Января 4. Я. П.
  
   Количке рад я, да и мы все несказанно. Он не такой же, как был, а лучше. --
   Рассказал он мне про вашу картину. (1) Его ведут, Петр бежит, Иуда стоит и совесть бьет его. Чудесно! Меня умилило.
   Работайте так, кончайте. Впрочем, судья в вас один знает. Обнимаю вас.
  

Л. Т.

  
  
   Впервые опубликовано почти полностью с неверной датой: "31 января 1891 г." в "Книжках Недели" 1897, 8, стр. 183; полностью в ТГ, стр. 139. Датируется на основании пометы на письме о получении его и даты машинописной копии из АЧ.
   Приписка к недатированному письму Н. Н. Ге (сына) к своему отцу. См. прим. 8 к письму N 216.
  
   (1) Картина Н. Н. Ге, названная впоследствии "Совесть". Вариант картины, описанный Толстым со слов Н. Н. Ге (сына), не последний. Картина была приобретена П. М. Третьяковым и находится в Третьяковской галлерее в Москве.
  
  

* 204. П. И. Бирюкову.

  
   1891 г. Января 7. Я. П.
  
   Получил и другое ваше письмо, дорогой Павел Иванович, и рад, что вы в нем бодрее. Спасибо за выписку из Сет[и] Веры. Нынче Софья Андреевна очень взволновалась; ей без всякого основания показалось, что Маша что-то таит от нее, замышляет, и она написала вам письмо и послала деньги за книгу. Она сказала мне, что посылает деньги и пишет, но я не прочел письма. (1) Она эти дни в возбужденном состоянии. Я надеюсь, что это пройдет, и она будет смотреть, как прежде. Я уверен, что когда она увидит, что ни в Маше, ни в вас, ни во мне нет никакой перемены, она сама вернется к старому. Так я говорил Маше, с чем она согласна, так советую и вам, если вы будете отвечать ей.
   Вы каетесь, милый друг, что вам приходят мысли об обще­ственной деятельности. Грех не в том, чтобы думать об обще­ственной деятельности или о чем-либо другом, а в том, чтобы думать о будущем. Не могу вам передать, до какой степени мне ясно, что всякие думы о будущем с нашей возможностью, очень вероятной, не дожить до вечера, есть безумие. Всякое самое хорошее вероятное предположение о будущем, то, что я поеду туда, буду жить там с тем так же нелепо, как предпо­ложение о том, что я буду китайским императором. Нисколько одно не нелепее другого. Нелепее только те мечты, для исполнения кот[орых] нужно предполагать не одну свою, но еще и чужую жизнь в известных условиях. Это камень в ваш огород, если огород этот у вас открыт. Жить нынче, жить завтра, когда оно будет нынче, и выйдет то самое, что нужно и лучшее для нас.
   Да вы всё это знаете лучше меня. Писать ли вам об идеале? Я думаю, что мы согласны, я, по крайней мере, согласен с вами. А теперь и пишу об этом. (2) Бог даст, прочтете. Первое письмо ваше огорчило меня за вас. Жалко вас, но спасибо, что пишете это про себя. Это самое нужное знать. Маша, как и все мы, греш­ные, то поднимается, то падает духом волнообразно, но живет, кажется, хорошо: "кажется", п[отому] ч[то] она одна знает. -- Ну, прощайте. Целую вас.
  

Л. Т.

  
   Количка приехал в новый год и теперь еще с нами. Теперь они у Булыгина. Мне очень радостно б[ыло] его видеть. Он такой же, как всегда, еще лучше. Как хорошо, что вы были у него. Я уверен, что ему это помогло.
  
  
   Датируется по содержанию и записи в Дневнике Толстого 8 января (см. т. 52, стр. 4).
   Ответ на письмо Бирюкова, написанное из Ивановского, Костромской губ., от 30 декабря 1890 г.
  
   (1) 7 января С. А. Толстая записала в своем дневнике: "Сегодня я послала Бирюкову деньги за книгу, которую он купил и прислал Маше, и написала ему свое нежеланье отдать за него Машу, прося не приезжать и не перепи­сываться с ней. Маша услыхала, что я говорила об этом письме Левочке, сердилась, говорила, что берет все свои обещания мне назад, я тоже взволновалась до слез" (ДСАТ, I, стр. 165).
   (2) В статье "Царство божие внутри вас".
   П. И. Бирюков отвечал письмом от 9 января.
  
  

* 205. В. А. Гольцеву.

  
   1891 г. Января 7. Я. П.
  
   Очень вам благодарен, дорогой Виктор Александрович, за ваше извещение и хлопоты о книге Алексеева. Нашли ли вы ста­тью для дополнения, а то я поищу в англ[ийских] журналах.
   Книжечку вашу я прочел. Задача слишком трудная, даже невозможная изложить в таком объеме такие важные и поучительные события. (1) А, разумеется, знать их хорошо, полезно, и хорошей грамотей кое-что узнает. Об искусстве всё хочется кончить, да всё не успеваю. (2) Как жаль, что вы раздумали побывать у нас. Может быть, выберете времячко, очень будем рады. Дружески жму вашу руку.
  

Л. Толстой.

  
   Кроме автографа, имеется также несколько отличающийся от основ­ного червовой текст в машинописной копии.
   Дата определяется на основании записи в Дневнике Толстого 8 января (см. т. 52, стр. 4).
  
   (1) [В. А. Гольцев], "Рассказ про смутное время на Руси", над. редакции журнала "Русская мысль", М. 1891.
   (2) См. т. 30 -- "Историю писания и печатания трактата и статей об искусстве".
   В. А. Гольцев отвечал в письме без даты с почтовым штемпелем "Москва, 17 января 1891": "Всего лучше будет, если Вы сами пришлете какую-нибудь дополнительную статейку для книги Алексеева, а то, пожалуй, выберу что-нибудь не в тон".
  
  

206. Н. Н. Страхову.

  
   1891 г. Января 7. Я. П.
  
   Кажется, я виноват перед вами, дорогой Николай Николае­вич, за ваше хорошее последнее письмо, (1) что не отвечал. Очень занят. Все силы, какие есть, кладу в работу, к[оторой] завят и к[оторая] подвигается понемногу -- вступила в тот фазис, при кот[ором] регулярно каждый день берешься за преж­нее, проглядываешь, поправляешь последнее и двигаешь хоть немного вперед, а то зады исправляешь в 10 и 20-й раз, но уже видишь, что основа заложена и останется. -- Это делаешь утром, потом отдыхаешь, гуляешь, потом семейные, посетители, потом чтение.
   (20 А propos de (3) чтение, я читаю книгу, при кот[орой] беспре­станно вас поминаю и всё хочется с вами поделиться впечатле­нием; это книга Ренана "L'avenir de la science". (4) Я не жалею, что выписал ее. Я прочел треть, и, по-моему, никогда Ренан не писал ничего умнее: вся блестит умом и тонкими, верными, глубокими замечаниями о самых важных предметах, о науке, философии, филологии, как он ее понимает, о религии. В пре­дисловии он сам себя третирует свысока, а в книге 48 года (я думаю, что он много подправил ее в 90-м году) он иронически и презрительно и замечательно умно отзывается о людях, су­дящих о предметах так, как он судит в предисловии; так что понимайте, как хотите, но знайте, что ума в нас бездна, что одно и требуется доказать. В общем и ложная постановка во­проса того, что есть наука, и отсутствие серьезности сердечной, т. е. что ему всё всё равно; такой же он легченый, с вырезан­ными нравственными яйцами, как и все ученые нашего времени, но зато светлая голова и замечательно умен. -- Например, разве не прелестно рассуждение о том, что для людей древних чудеса не были сверхъестественными, а естественными явле­ниями: всё для них совершалось чудесами, как и для народа теперь. Но каково же положение головы человека с научным воззрением на мир, к[оторый] хочет втиснуть в эти воззрения чудеса древнего мира?
   (5) Письмо ваше не под рукой у меня и потому, мож[ет] б[ыть], на что-либо не отвечаю; если так, то простите. Целую вас.
  

Лев Толстой.

  
  
   Впервые опубликовано в ПС, стр. 422. Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 8 января (см. т. 52, стр. 4).
  
   (1) От 2 января 1891 г. См. ПС, стр. 419--421.
   (2) Абзац редактора.
   (3) [Кстати о]
   (4) См. письмо N 196 и прим. 10 к нему.
   (5) Абзац редактора.
  
  

207. В. Г. Черткову от 7 января 1891 г.

  
  

208. Ж. М. Лисицыну.

  
   1891 г. Января 8. Я. П.
  
   Очень рад был получить письмо ваше, Михаил Михайлович, и узнать из него о вас и отчасти о вашем настроении. Благо­дарю вас за ваше поздравление; желаю и вам всего хорошего. За советом о книгах для народа обратитесь к Владим[иру] Григорьевичу Черткову, Воронежская губ. Россоша.
   Изданию газеты русской с не русским, а христианским направлением, и потому братским отношением к немцам, очень сочувствую, и когда получите разрешение и составите про­грамму, не откажусь хотя номинально участвовать. Говорю номинально, п[отому] ч[то] дела так много, а сил так мало, что наверное не успею кончить задуманного; а не кончив задуман­ного, не позволю себе заниматься другим.
  

Лев Толстой.

  
   Ha оборотe: Дерпт. Университет. Михаилу Михайловичу Лисицыну.
  
  
   Впервые опубликовано в альманахе "Литературная мысль", II, Пгр. 1923, стр. 202. Датируется на основании почтового штемпеля и упомина­ния вод датой "8 января" в Списке М. Л. Толстой.
   Ответ на письмо Лисицына из Дерпта без даты, с почтовым штемпелем "Москва, 3 января 1891", в котором Лисицын писал о полученном им разрешении торговать при помощи разносчиков "народными книжками"; спрашивал совета, как организовать это дело; сообщал о своем желании издавать газету на русском языке с "христианским направлением", ко­торую он думал распространять и среди живущих в Дерите немцев. Лисицын предполагал перевести в Дерпт закрытую в Митаве газету "Прибалтийский край", которую был приглашен редактировать под новым названием; просил Толстого принять участие в газете.
  
  

* 209. Т. А. Кузминской.

  
   1891 г. Января 9. Я. П.
  
   Поздравлять я не могу, п[отому] ч[то] это ничего не значит, а все-таки рад случаю написать тебе, напомнить о себе и ска­зать, что тебя люблю по-старому. Радуюсь, что ты здорова. Маша твоя очень мила, но страшна: страшно так ставить всю жизнь на одну карту, как она делает, (1) что я ей и говорю. Я живу хорошо, но хотелось бы лучше и стараюсь, что и тебе советую в желаю. Целую тебя, Веру, Сашу и детей. --
  

Л. Т.

  
  
   Приписка к письму М. А. Кузминской к Т. А. Кузминской от 9 января 1891 г. с поздравлением с именинами, 12 января.
   Татьяна Андреевна Кузминская, рожд. Берс (1846--1925) -- младшая сестра С. А. Толстой. См. т. 83, стр. 15--16.
   М. А. Кузминская была тогда невестой гусарского офицера Ивана Егоровна Эрдели. Свадьба их состоялась 25 августа 1891 г.
  
  

210. П. В. Засодимскому.

  
   1891 г. Января 13. Я. П.
  
   Павел Владимирович! Я получил ваш рассказ (1) и тотчас же прочел про себя и другой раз своим домашним, так он мне по­нравился. Это то самое искусство, к[оторое] имеет право на су­ществование. Рассказ прекрасный, и значение его не только ясно, но хватает за сердце. Вы спрашиваете о слабых сторонах. Слабого нет, всё сильно, а недостатки есть: недостаток один тот, что во многих местах слишком подчеркнута дрянность рас­сказчика, н[а]п[ример], где он говорит про свою храбрость -- товарищ, дворник, дуэль -- это надо выкинуть; другое это его рассуждения и чувство под взглядом ребенка -- это неверно в противуположную сторону (притом у новорожденных] не бывает голубых глаз). Третье -- не нравятся мне в конце его мечты о том, что могло бы быть, о елке. -- Рассказ очень, очень хороший и по форме и по содержанию, и очень благодарен вам за присылку его.
  

Л. Толстой.

  
   На обороте: Петербург. Сергиевская ул., д. 61, кв. 14. Павлу Владимировичу Засодимскому.
  
  
   Впервые опубликовано в сборнике "Летописи", 2, стр. 74. Датируется по почтовому штемпелю и упоминанию этого письма под датой "19 января" в Списке М. Л. Толстой.
   Павел Владимирович Засодимский (1843--1912) -- писатель-народник. Ответ на письмо Засодимского от 28 декабря 1891 г. (см. "Летописи", 2, стр. 74).
  
   (1) "У потухшего камелька".
  
  

211. Г. С. Рубану-Щуровскому.

  
   1891 г. Января 13. Я. П.
  
   Очень рад был получить письмо от вас, дорогой Григорий. Семенович, рад просто общению с вами и рад б[ыл] тому вопросу, который вы мне делаете. Как раз в это самое время Чертков прислал мне мои же, когда-то написанные мысли об искусстве, прося привести их в окончательный вид. Я не кончил и не издал их тогда именно п[отому], ч[то] хорошенько не разрешил того вопроса, к[оторый] вы мне задаете. -- Чем отличается искус­ство, -- та особенная деятельность людская, к[оторая] назы­вается этим именем, -- от всякой другой деятельности, я знаю, но чем отличаются произведения искусства, нужные и важные для людей, от ненужных и неважных, где эта черта, отделяющая одно [от] другого? -- я еще не сумел ясно выразить, хотя знаю, что она есть, к что есть такое нужное и важное искусство. Само евангелие есть произведение такого искусства.
   Есть самое важное -- жизнь, как вы справедливо говорите, но жизнь наша связана с жизнью других людей и в настоящем, и в прошедшем, и в будущем. Жизнь -- тем более жизнь, чем теснее ее связь с жизнью других, с общей жизнью. Вот эта-то связь в устанавливается искусством в самом широком его смысле. -- Если бы никто не употребил словесного искусства для выражения жизни и учения Христа, я бы не знал его.
   И потому я думаю, что искусство важное дело, и его не надо смешивать с жизнью. Жизнь сама по себе, а искусство само по себе.
   Передайте мой привет вашей жене.
  

Л. Толстой.

  
  
   Впервые опубликовано с датой "январь 1891 г." и с пропуском одной фразы в журнале "Мир искусства" 1902,4, стр. 229. Датируется по содер­жанию и по упоминанию этого письма под датой "13 января" в Списке М. Л. Толстой.
   Григорий Семенович Рубан-Щуровский (1857--1920) -- фельдшер; был женат на племяннице художника Ге Зое Григорьевне Ге. В 1889-- 1895 г. жвл на хуторе Ге.
   Ответ на письмо Рубана-Щуровского без даты, с карандашной пометой рукой неизвестного: "8 янв.".
  
  

212. В. Г. Черткову от 15 января 1891 г.

  

213. Д. А. Хилкову.

  
   1891 г. Января 19. Я. П.
  
   Третьего дня получил ваше письмо, Дм[итрий] Ал[ександрович], и сейчас опять перечел его. (1) Постараюсь ответить на главное содержание его, как я его понимаю.
   Что же за беда, что община распалась? Если бы мы считали, что общины эти образец того, как должно осуществиться в мире учение Христа и как установиться царство божье, тогда бы это было ужасно: тогда распадение общины показало бы несо­стоятельность (2) учения Христа; но так ведь не смотрели на эти общины не только мы со стороны, но и участвовавшие в них. (Если кто смотрел так, то распадение исправит этот ложный взгляд, и потому распадение в этом смысле даже полезно.) Общины эти были известной формой жизни, какую избрали некоторые люди в своем движении по пути, указанном Христом. Другие люди избрали другие формы (или другие люди были поставлены в другие условия), как вы, я, Ге и все люди, идущие по тому же пути. И, как вы сами пишете это, как ни хороши поселения отдельные, они хороши, пока нужны всякие формы, как формы непременно переходные, как волны. Если общины распались, то только потому, что люди, жившие в них, выросли из своей оболочки и разорвали ее. И этому можно только радо­ваться. Я пишу теперь отчасти об этом, и, разумеется, в письме не выскажешь всего ясно, но попытаюсь, а вы помогите -- пони­майте и неясно сказанное.
   (3) Христианство есть движение по пути, указанному Христом, истиною, к совершенству полному отца небесного. И хри­стианство тем более христианство, чем более оно движение, чем ускореннее это движение. Так что начальник мытарей Закхей, весь живший в своей похоти, вдруг решивший отдать..., (4) в этот момент больше христианин, чем ученики, спрашивав­шие, какие им будут награды за их верность, разбойник на кресте, блудница, мытарь -- больше, чем фарисей. Всякий человек, на какой бы он низкой ступени ни стоял, может быть христианином, двигаться, и может ускорить это движение до бесконечности (заметьте, ничто не трогает нас, не радует нас так сильно, как эти движения, когда грешник кается -- поте­рянная овца, монета), и на какой бы высокой ступени праведности человек ни стоял, [он] может перестать двигаться, пере­стать быть христианином. Ничто же не останавливает так дви­жения, как известная форма, как оглядыванье на себя, сознание себя на известной ступени (ведь это сознание и есть форма), (чтобы левая не знала, что делает правая, и не надежен для ц[арства] б[ожия] взявшийся за плуг и оглядывающийся на­зад). Это самое делали и делают все церкви. Что есть церковь? Прочтите в катехизисе в православном, и католическом, и лю­теранском. Они друг друга отрицают и каждая утверждает, что она в истине. Так что строгое, точное определение церкви -- это люди, утверждающие про себя, что то понимание истины и исполнение ее, которое они себе усвоили, есть единое правиль­ное. А это ведь говорит всякий человек, который признает ту форму, которую он избрал, единой правильной. Это стремление людей создавать форму и признавать ее правильной, хотя бы это и не доходило до жестокости церковной, есть главное препят­ствие христианству -- это трение. И задача людей, идущих за Христом, -- уменьшать это трение сколь возможно. Форм для следования по пути Христа, как точек на бесконечной линии, бесконечное количество и ни одна не важнее другой. Важна быстрота движения. А быстрота движения в обратном отношении к возможности определения точек.
   Еще: вы говорите, что вам не нравится слово и понятие само­совершенствование и также не нравится совершенствование: оно слишком неопределенно и широко. Я это понимаю. Я об этом самом, -- а это имеет связь с вопросом об общинах и о формах -- думал так (притча о садовниках, не дающих оброка, и о та­лантах). Жизнь истинная дана человеку под двумя условиями: 1) чтобы он делал добро людям (добро же есть только одно -- увеличивать любовь в людях -- накормить голодного, посетить больного и т. д. -- всё это только для того, чтобы увеличивать любовь в людях), а 2) чтобы он увеличивал данную ему силу любви. Одно обусловливает другое: добрые дела, увеличивающие любовь в людях, только тогда таковы, когда при соверше­нии их я чувствую, что во мне увеличивается любовь, когда делаю их любя, с умилением; увеличивается не во мне любовь (я совершенствуюсь) только тогда, когда я делаю добрые дела и вызываю любовь в других людях. Так что, если я делаю добрые дела и остаюсь холоден, или если совершенствуюсь и думаю, что увеличиваю в себе любовь, а это не вызывает любви в людях (другой раз еще вызывает зло), то это не то. Только тогда -- и мы все это знаем -- я наверно знаю, что то, когда и я люблю больше, и люди делаются от этого любовнее (между прочим это доказательство того, что любовь есть единая сущ­ность. Бог один во всех нас -- раскрывая его в себе, раскры­ваешь его в других, и наоборот).
   Так вот я думаю, что всякое устройство, всякое определение, всякая остановка сознания на каком-нибудь состоянии есть преобладание заботы об увеличении в себе любви, самосовершенствования без добрых дел. Самая грубая форма такая есть стояние на столбу, но всякая форма есть более или менее такое стояние. Всякая форма отдаляет от людей, следовательно, и от возможности добрых дел и вызывания в них любви. Таковы и общины, и это их недостаток, если признать их постоянной фор­мой. Стояние на столбу и ухождение в пустыню, и жизнь в об­щине может быть нужно временно людям, но как постоянная форма это очевидный грех и неразумие. Жить чистой, святой жизнью на столбу или в общине нельзя, п[отому] ч[то] человек лишен одной половины жизни -- общения с людьми, без к[оторых] его жизнь не имеет смысла. Чтобы жить постоянно так, надо обманывать (5) себя, п[отому] ч[то] слишком ясно, что к[а]к невозможно в потоке мутной реки выделить каким-нибудь хи­мическим процессом кружок чистой воды, так невозможна среди всего мира, живущего насилием для похоти, жить одному или одним святым. Ведь надо купить или нанять землю, корову, надо войти в отношения с внешним миром нехристианским. А в этих-то отношениях самое важное и нужное. Уйти от них нельзя, да и не следует, как вообще бывает нельзя делать того, что не следует. Можно только обманывать себя. Ведь всё дело ученика Христа -- установить наихристианнейшие отношения с этим миром.
   Представьте себе, что все люди, понимающие учение истины, как мы, собрались бы вместе и поселились бы на острове. Не­ужели это была бы жизнь? И представьте себе, что весь мир, все люди идут волей-неволей по одному и тому же пути, по которому идем мы; но люди, понимающие так же, как и мы, стоящие на той же ступени (теперь), разбросаны по всему миру, и мы имеем радость встречаться с ними, узнавать их и их работы. Разве это не лучше? И это то самое и есть.
   Вы говорите: нельзя любить Ирода. Не знаю. Но знаю и вы знаете, что надо его любить; знаю и вы знаете, что если я не люблю его, то мне больно, у меня нет жизни (Посл[ание] Иоанна III, 15), и потому надо стараться работать. И можно. Я пред­ставляю себе человека, прожившего среди любящих его всю жизнь в любви, но не любившего Ирода, и другого, кот[орый] все силы употребил на любовь к Ироду и оставался равнодушен к любящим его и 20 лет не любил, а на 21-й полюбил Ирода и заставил Ирода полюбить себя и других людей. Не знаю, кто лучше. И если любите любящих вас...--
   (6) Ну, пока прощайте, пишите почаще. На-днях пришлю вам рассказ Лескова в Петербургской газете. (7) Знаете ли вы? --
   На Н. Н. Ге (8) не сердитесь. Он, верно, не нашел возчиков, а я знаю, что он ночью не любит сходить. Я был ужасно рад ему и его вестям о вас. -- Поклон вашей жене.
  

Л. Толстой.

  
  
  
   Печатается по копии рукой М. Л. Толстой и П. И. Бирюкова. Сохранился черновик-автограф этого письма. Впервые опубликовано в журнале "Свободная мысль", Женева 1899, 5, стр. 9--11. В России впервые опубликовано почти полностью в журнале "Всемирный вестник" 1906, 9, IV, "р. 3--6. Дата определяется по черновику-автографу, датированному Толстым "19 янв. 91", Та же дата имеется и на машинописной копии АЧ.
   Письмо Хилкова, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
  
   (1) В черновике далее: Много вы задаете вопросов. Постараюсь ответить. Если и ве пунктуально отвечу на все вопросы, то постараюсь ответить на главное, что мне так же близко и дорого, как и вам.
   (2) В черновике вместо: несостоятельность написано: неприложимость, мечтательность
   (3) Абзац редактора.
   (4) Многоточие в копии.
   (5) В копии: обманывая
   (6) Абзац редактора.
   (7) Николай Лесков, "Под Рождество обидели (Житейские случаи)" -- "Петербургская газета" 1890, N 354 от 25 декабря, стр. 2.
   (8) Имеется в виду Н. Н. Ге, сын художника.
  
  

214. А. А. Толстой.

  
   1891 г. Января 20. Я. П.
  
   Я еще в том письме хотел приписать вам, дорогой друг, но Таня скоро отослала, не сказав; хочется вам поживее напо­мнить о себе и вызвать от вас письмо. Всякий раз с особенно приятным чувством вижу ваш почерк (какое определенно прият­ное или неприятное впечатление почерка) и, внимательно вни­кая, прочитываю то, что им написано. Drummond'a проповедь (1) я знаю и очень люблю. Но всё это ничто в сравнении с словами Послания Иоанна IV, 16, 12, III, 18, 17, IV, 20, III, 14, 15, IV, 7, 8. -- Я их часто читаю наизусть в этом порядке и иногда понимаю и чувствую; и тогда всё легко. Главное стих 15. Это я опытом узнал, да и всякий. Я думаю, что если есть один человек, к[оторого] не любишь, то всё равно, что весь мир ненавидишь: в душе ад. -- Как вы живете? Хорошо ли вам? Дай бог, чтобы было хорошо. Да и, верно, хорошо, п[отому] ч[то] вы добрая. Я живу тихо и плохо. Мало полезен людям и чувствую, как слабеют силы, так что нет надежды поправиться. Но тут утешенье Мф. XI, 28--30. Только бы быть кротким и смиренным. Целую вас.
  

Л. Т.

  
  
   Впервые опубликовано в книге "Переписка Л. Н. Толстого и гр. А. А. Толстой", изд. Общества Толстовского музея, СПб. 1911, стр, 367.
   Приписка к письму Т. Л. Толстой от 20 января 1891 г.
   Александра Андреевна Толстая (1817--1904) -- двоюродная тетка Толстого. См. т. 47, стр. 316--317.
  
   (1) Имеется в виду книга Генри Друммонда "The greatest thing in the world". См. письмо N 115.
  
  

215. Н. С. Лескову.

  
   1891 г. Января 21--22. Я. П.
  
   Ваша защита -- прелесть, (1) помогай вам бог так учить людей. Какая ясность, простота, сила и мягкость. Спасибо тем, кто вызвал эту статью. Пожалуйста, пришлите мне сколько можно этих номеров.
   Благодарный вам и любящий
  

Л. Т.

  
  
   Печатается по тексту, впервые опубликованному в сборнике "Лето­писи", 12, стр. 53. Датируется на основании пометы Лескова: "Получ. 23 генв. 91".
  
   (1) Толстой имеет в виду заметку Лескова "Обуянная соль" -- "Петер­бургская газета" 1891,12, написанную по поводу нападок на Лескова за его одобренный Толстым рассказ "Под Рождество обидели".
   Лесков ответил Толстому 23 января. См. "Труды Публичной библиотеки СССР имени В. И. Ленина. Письма Толстого и к Толстому", Гиз, М.-- Л. 1928, стр. 94--95.
  
  

216. Н. Н. Ге (сыну).

  
   1891 г. Января 23. Я. П.
  
   Хилков пишет мне и жалуется на вас, дорогой друг Ко­лечка, за то, что вы не заехали к нему. Я отвечал ему и утешая его.
   Очень сочувствую вам, милый друг, в том вмешательстве церковности и правительства в вашу жизнь, которое произошло без вас и угрожает вам. Знаю я по себе, что, грешный человек, часто желаю столкновений с ними, в которых бы я мог с достаточным основанием высказать свое отношение к ним, но как только случится или узнаю, что будет такое столкновение, так начинает усиленно биться сердце и является раздражение, которое я не одобряю в себе. Так вот, этому состоянию я со­чувствую, предполагая, что в вас тем же вызывается то же. Решили вы с Гапкой прекрасно, и в этом уж сочувствую радостно. (1)
   Хилков огорчен, что вы не заехали, потому что особенно дорожит общением и об этом пишет. Предполагает что-то вроде съездов. Я отвечал ему, как я понимаю: прежде я бы еще коле­бался, а теперь для меня это ясно и несомненно. Всякое огля­дывание назад есть остановка и отклонение. Как в сказках, чтобы достать желтую воду (2) и поющее дерево, надо итти и главное не оглядываться. И какая страшная непреодолимая сила каждого из нас (всех людей) могла бы, да и может быть, если бы мы совсем, совсем не думали ни о себе, ни о суждениях людских, а делали бы только для бога и боговским орудием, любовью. А чтобы достичь этого, одно из условий -- не огля­дываться и вперед не смотреть.
   После вас был Клобский. (3) И представьте, он стал очень, очень хорош. Я был очень рад его видеть, и особенно таким.
   Мы живем по-старому. Я понемногу подвигаюсь и в работе, хотел сказать и в жизни, да не могу. Что картина? (4) Я уже боюсь, что сказал. Я знаю, как в те времена, когда пишешь, бываешь чувствителен ко всяким намекам. Что картина старая? (5)
   Григ[орий] Семенович (6) и Чертков навели меня опять на писанье об искусстве, да не об искусстве одном, а о науке и искусстве. (7) И немного подвигаюсь. Не запутал еще. Очень бы хотелось сказать. Вы не думайте, что я спрашиваю о карти­нах, а о ягнятах забыл и им не сочувствую. Очень сочувствую и ягнятам, и телятам, и курам, и всей этой доброй жизни. (8)
   Ну, прощайте, друг, не забывайте, пишите с отцом хоть по словечку. Целуйте отца, кланяйтесь жене, матери, Григ[орию] Семен[овичу], Зое. Целуйте детей. Наши все вас всегда любят очень. Лева в Москве и писал оттуда хорошее письмо. Эльпидифоровну приветствую и Ковальского. (9)
  

Л. Толстой.

  
   Печатается по копии М. Л. Толстой. Дата копии. Письмо Н. Н. Ге (сына), на которое отвечает Толстой, не сохра­нялось.
  
   (1) Н. Н. Ге с женой решили не крестить ребенка, несмотря на угрозы со стороны властей.
   (2) Очевидно, ошибка в копии, следует читать: живую воду. См. А. Н. Афанасьев, "Поющее дерево и птица-говорунья" в его книге "Народ­ные русские сказки".
   (3) Иван Михайлович Клобский, или Клопский (1852--1898), бывший семинарист и потом студент Московского и Петербургского универси­тетов; участник земледельческих общин; подозревался в провокаторстве. В 1896 г. эмигрировал в Америку, где в 1898 г. был раздавлен трамваем. Клобского описал А. М. Горький под названием "Толстовец" в "Моих университетах". См. т. 50 и т. 83, стр. 565.
   (4) Картина Н. Н. Ге "Совесть"
   (5) "Что есть истина?"
   (6) Рубан-Щуровский.
   (7) См. т. 30 -- "Историю писания и печатания трактата и статей об искусстве".
   (8) В недатированном письме к отцу (см. прим. к письму N 203) из Ясной Поляны, к которому сделал приписку Толстой, Н. Н. Ге (сын) про­сил свою жену брать их теленка и овечку на ночь в хату, чтобы уберечь от сильных морозов.
   (9) Алексей Максимилианович Ковальский (1858--1929), черниговский врач. Познакомился с Толстым в Ивангороде, Черниговской губ. в 1884 г., когда Толстой приезжал к художнику Ге. Об обстоятельствах их знаком­ства так рассказывает жена Ковальского, П. Ф. Ковальская: "Во время приема больных в амбулаторию зашел старик, не назвавший себя. Сидел часа три. Когда кончился прием больных, он подошел к мужу и назвал себя Л. Н. Толстым. Ему очень понравилось обращение мужа с больными, и [он] признался, что до сих пор он был врагом медицины, а сейчас, после приема, готов изменить мнение. Осмотрев амбулаторию, больницу и школу, Лев Николаевич ушел пешком, как пришел, на хутор Н. Н. Ге" (из письма в редакцию настоящего издания от 23 февраля 1930 г.).
  
  

* 217. И. И. Горбунову-Посадову.

  
   1891 г. Января 23. Я. П.
  
   Дорогой Иван Иванович.
  
   Я и так ждал, что вы заедете к нам, а вчера получил письмо от Лескова, в к[отором] он пишет, что вы намереваетесь за­ехать. (1) Вот я и вздумал просить вас. Предисловие мое к книге Алексеева, хотя и набрано и, кажется, отпечатано, всё не выходит, п[отому] ч[то] книга Алексеева совсем с предисловием меньше 10 листов. Гольцев писал мне, что он приискивает, что бы о том же предмете добавить к книге, а я имел неосторож­ность напасать, что, может быть, и я найду что-нибудь. Теперь он пишет, что рассчитывает на то, что я найду, что прибавить. Вот об этом-то я и хочу просить вас. Нет ли у вас чего перевод­ного. Если нет, то хоть "Речи, против пьянства". (2) Так вот, просьба моя в том, чтоб вы в Москве зашли к Гольцеву, Виктору Александровичу (свой дом у Успения на Могильцах) и по­кончили бы это дело, дали бы ему матерьяла столько, сколько недостает до 10 листов, с тем, чтобы книга печаталась и выходила без задержки. Я воображаю, как истомился Алексеев и сердится на меня.
   Да, кажется, у Поши были еще статьи Алексеева.(3)
   Ну, до скорого свиданья. Очень радуюсь увидать вас, коли будем живы.
  

Л. Толстой.

  
  
   Дата поставлена на автографе М. Л. Толстой.
  
   (1) Письмо Лескова от 20 января из Петербурга, напечатанное в сборнике "Труда Публичной библиотеки СССР имени В. И. Ленина. Письма Тол­стого и к Толстому", Гиз, М. -- Л. 1928, стр. 90--92.
   (2) "Речи против пьянства. Что 12 лет тому назад уже сделано в Англии по вопросу о пьянстве", М. 1888 (без указания автора).
   (3)П. С. Алексеев, живший в то время в Чите, свои статьи посылал на имя П. И. Бирюкова. Какие его статьи подразумевает здесь Толстой, не установлено.
   В письме от 27 января из Петербурга Горбунов предлагал три статьи в дополнение к книге Алексеева, сообщая, что списывается с Гольцевым о количестве недостающих листов.
  
  

218. Н. Н. Страхову.

  
   1891 г. Января 25. Я. П.
  
   Спасибо за ваше письмо, (1) дорогой Николай Николаевич. Еще не отвечаю на него, а пишу с просьбой: Пожалуйста, если это не представит для вас особенных трудностей и вы здоровы, исполните это и поскорее: я вместе с другим делом начал, или скорее продолжаю, писать об искусстве, но не об одном искусстве, но об искусстве и науке, и мне нужно ходячее, признанное определение науки. Если бы несколько, тем лучше. Хотя бы косвен­ное, но авторитетное. Неужели нет, как и религии. Вероятно. Я ведь так дерзок, что прошу вас выписать мне такое или такие определения и прислать мне. Если бы случилось таковое же вам известное определение искусства, то пришлите и это, хоть в этом не особенно нуждаюсь. (2) Обнимаю вас.
  

Л. Толстой.

  
  
   На обороте: Петербург. У Торгового моста, дом Стерлигова. Николаю Николаевичу Страхову.
   Впервые опубликовано в ПС, стр. 422--423. Дата определяется почтовыми штемпелями и пометой Страхова на письме.
  
   (1) Письмо неизвестно.
   (2) См. т. 30 -- "Историю писания и печатания трактата и статей об искусстве",
  
  

219. М. М. Лисицыну.

  
   1891 г. Января 27. Я. П.
  
   Очень рад был бы быть полезным вашему изданию, любез­ный Михаил Михайлович, но имени моего я вам не советую выставлять, т[ак] к[ак] это повлечет неизбежно запрещение; написать же что-либо для вашей газеты едва ли успею -- так много дела начатого и так мало уже времени. Советовать вам ничего не могу. Знаю одно, что денежные дела очень опасны -- и могут затянуть и погубить, как ничто иное, душевное спокойствие и задержать движение истинной жизни. И потому, любя вас, советую как можно быть осторожнее с этой стороной дела. (1) Лучше всего отстранить ее от себя совершенно. -- Еще советую вам обратиться к Лескову,(2) прося его помощи. Он одинаковых со мной взглядов и любит людей, а не русских или немцев.
   Адрес его: Николаю Семеновичу Лескову, Фурштатская, 50, кв. 4.
   Помогай вам бог служить ему.
  

Л. Толстой.

  
  
   На конверте: Дерпт. Михаилу Михайловичу Лисицыну.
  
   Впервые опубликовано в альманахе "Литературная мысль", II, Пгр. 1923, стр. 202---203. Датируется по почтовому штемпелю. На последней, пустой, странице письма написано и зачеркнуто Толстым несколько на­чальных слов письма к Ф. Эвансу, см. письмо N 228.
   Ответ на письмо Лисицына от 24 января 1891 г., в котором Лисицын из­лагал соображения относительно издания предполагаемой газеты, просил совета Толстого и разрешения выставить его имя в качестве сотрудника.
  
   (1) См. письмо N 208.
   (2) Н. С. Лесков в письме от 7 февраля 1891 г. отсоветовал Лисицыну издавать газету, считая время для этого неблагоприятным, и просил не втягивать Толстого в это "несерьезное", "несолидное" и "неприличное" дело (см. А. И. Фаресов, "Против течений", СПб. 1904, стр. 250--251). В тот же день Лесков писал об этом и Толстому (см. "Письма Толстого и к Толстому", Гиз, М. -- Л. 1928, стр. 96--97). Издание газеты не со­стоялось.
  
  

220. Д. А. Хилкову.

  
   1891 г. Января 28. Я. П.
  
   Нынче утром получил письмо от Н. Н. Ге (младшего), в к[оторое] он вложил ваше к нему, а вечером получил и ваше ко мне. Я внимательно перечел два раза оба письма и понимаю всё отдельно, но не понимаю общего духа всего, не понимаю мотива вашего недовольства. Вы говорите: единение. Но единение возможно только в истине. Для того, чтобы найти единение с людьми, не нужно итти навстречу друг другу, навстречу лю­дям, а нужно всем итти к богу или истине. Там только единение, и не с тем, с кем я хочу или предполагаю, что у меня должно быть единение, а с тем, кто пришел туда же, куда и я. --
   Я себе представляю (1) мир огромным храмом, в кот[ором] свет падает сверху к самой середине. Чтобы сойтись, надо всем итти на этот свет, и там мы все, приходя с разных сторон, все сойдемся и -- с совсем неожиданными людьми. И в том-то и радость. Так вот этого единения и этим средством мы можем и должны искать; и помогать в этом друг другу нельзя. То же, что вы говорите о необходимости формы жизни, совершенно справедливо; но мало сказать -- необходимость, надо сказать неизбежность формы. Если кто живет отдельно, или люди живут вместе матерьяльно, или только духовно вместе (как я пола­гаю, (2) что живу с вами, и вы с другими), то непременно есть форма этой жизни. И смотреть на эту форму, определить ее очень неудобно, да и вредно. Другие пускай смотрят и опреде­ляют форму, в к[оторой] я живу, а мне надо жить. --
   Еще вы нехорошо говорите, что когда придет нищий, некогда справляться, увеличивается ли любовь и т. д. Ведь вы знаете, что я сказал это не для того, чтобы рассуждать, ничего не делая, а для того, чтобы, если есть сомнение в своей деятельности, по этой мере прикинуть свою деятельность. И потому скажу, взяв ваш же пример, что если насыпаешь ковш с досадой, или если тот, кому насыпают ковш, ожидал не ковш, а меру, и прини­мает его с досадой, то деятельность эта неправильная. --
   Не пойму, почему вы недовольны собой и другими и чего вы хотите. Недовольство собой -- не другими -- мне кажется должно быть, и я часто утешаюсь тем, что не совсем еще пропал, что постоянно недоволен собой; но я знаю, чем я недоволен -- своими определенными гадостями, в избавлении от которых никто мне помочь не может и работа над кот[орыми] составляет мою жизнь. О среде же, в кот[орой] я живу, о внешних условиях моей жизни я не забочусь, п[отому] ч[то] знаю опытом, что та или другая среда, те или другие условия вытекают из моей большей или меньшей близости к Христу, к истине. Я живу так, ка[к] я живу, не п[отому], ч[то] меня застало просветление в тяжелых, трудных условиях (как я думал прежде), а оттого, что я дурен. Насколько я лучше буду и бываю, настолько лучше среда и внешние условия. Если бы я был свят, среда и внешние условия были бы идеальные, я бы жил так, как я представляю себе жизнь ученика Христа -- нищим бродягой, слугою всех, и я не отчаиваюсь и теперь достигнуть этого, по­тому что это все-таки в моей власти. Стать лучше, ближе к истине, вследствие внешних условий так же нельзя, как нельзя сесть на палку, взяться за нее руками и поднять себя. Внешние усло­вия, форма жизни, единение, всё это последствия внутреннего совершенствования -- приближения к Христу. Ищите ц[арства] б[ожия], к[оторое] внутри вас есть, и правды его, а остальное приложится вам. Может быть, я ошибаюсь и отвечаю вам на то, что вы не спрашиваете. Тогда простите. Писал любя, думая о вас и желая, если бы мог только, быть вам полезным.
   Напишите подробнее о Любиче. Рассказа Лескова (3) нет еще. Поклон жене и всем вашим.
  

Л. Толстой.

  
  
  
   Печатается по копии рукой П. И. Бирюкова. В этот текст вносятся исправления по копии В. Г. Черткова (исправления оговорены в приме­чаниях). Почти полностью впервые напечатано в журнале "Всемирный вестник" 1906, 9, IV, стр. 6--8. Датируется на основании почтового питателя "Плиски, 27 января 1891" на конверте письма Н. Н. Ге (сына) к Толстому и ответного письма к нему Толстого N 221.
   Письмо Хилкова, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
  
   (1) В копии П. И. Бирюкова: представил. Исправляется по копии В. Г. Черткова.
   (2) В копии П. И. Бирюкова: понимаю. Исправляется по копии В. Г. Черткова.
   (3) "Под Рождество обидели".
  
  

* 221. Н. Н. Ге (сыну).

  
   1891 г. Января 28. Я. П.
  
   Спасибо sa письмо. Посылаю назад Хилковское. Я ему [на­писал] длинно и от души, не знаю, удастся ли ответить на то, что он спрашивает. Меня очень радует ваше письмо.
   Есть эта одна линия, этот единый путь, на котором на одном получается успокоение и уверенность, но трудно удержаться на нем. Уж только бы знать, когда на этом пути и когда соска­киваешь с него. Для меня это такое ясное, определенное внут­реннее ощущение, когда я хоть на короткое время попаду на путь. Радостно, твердо, спокойно и, главное, дружелюбность к людям. Вы, верно, знаете тоже. Спасибо за рисунок картины. Мне очень нравится. Но, разумеется, всё дело в осуществлении лица, фигуры.
   Жена уехала в Москву, и Таня -- бедная, не спокойная -- поехала слушать какую-то певицу. (1) Мы одни с Машей -- тем­ные. (2) Вчера было радостное, как всегда, письмо от Марьи Александровны. К ним прибился старик татарин. Он им рабо­тает, они его обшивают, обмывают и кормят. (3) Вот христианские робинзонки. И Пятницу им бог послал. (4) Что ваше дело? Бог даст, затихнет. Я говорю о крещении детей. Хилков говорит -- форму. Да как же мы, вы увидите и определите свою форму. Вот проживем жизнь, помрем, и добрые люди увидят, если захотят, форму нашей жизни. Поедете к Хилкову? Хорошо бы. Ему нужно. Ведь это так кажется, что он тверд, а ему нужно, как и всем нам, поддержка. Вчера Мар[ья] Алекс[андровна] прислала письмо к ней Дунаева. Как вы говорите, что мое письмо вам пригодилось, так дунаевское письмо помогло мне. Просить, искать поддержки вне себя -- не надо, потому что нельзя, но, зная, что она есть, испытав ее действие, нельзя отказывать в ней. Он зовет. Если есть деньги -- поезжайте. Целуйте и кланяйтесь всем вашим. Письмо отца получил. Все радуемся увидать Анну Петровну. Ну, пока прощайте.
  

Л. Т.

  
  
   Печатается по копии М. Л. Толстой с неверной датой "20 января 1891 г.". Датируется на основании почтового штемпеля получения письма Ге и упо­минания этого письма Толстого под датой "28 января" в Списке И. И. Горбунова-Посадова.
   Ответ на недатированное письмо Н. Н. Ге (сына) с почтовым штемпелем "Плиски, 26 января 1891", в котором Ге писал о своих разногласиях с Д. А. Хилковым в вопросах веры и жизни и сообщал о новом варианте картины его отца "Совесть".
  
   (1) Татьяна Львовна вместе с матерью и братом Львом были в Москве на концерте, слушали "Крейцерову сонату" в исполнении скрипача И. В. Гржимали (1844--1915) и пианистки С. К. Познанской (ДСАТГ II, стр. 3).
   (2) "Темными" С. А. Толстая называла последователей Толстого.
   (3) См. прим. к письму N 224.
   (4) Пятница -- один из героев книги Д. Дефо "Робинзон Крузо".
  
  

* 222. Н. Н. Ге (отцу).

  
   1891 г. Января 29. Я. П.
  
   Радуюсь всей душой на вашу работу, дорогой друг. Не торо­питесь. Забудьте выставку. (1) Не хорошо приписывать важность своим работам, но беда и пренебрегать ими. Да вы всё это лучше меня знаете. Я по Количкиному рисунку понял живописность картины. И он отлично пишет, что хорошо тем, что Иуду жалко. Это главное. Если это достигнуто, то это всё. Это надо, чтобы было. Что это Рубан себя бранит. Его письмо ставит настоящий вопрос. (2) И ответа на него настоящего еще нет. Я только пытаюсь это сделать. Ну, пока прощайте, обнимаю вас.
  

Л. Т.

  
  
   Печатается по копии М. Л. Толстой. В машинописной копии АЧ указывается, что это письмо является припиской к письму Толстого к Н. Н. Га (сыну) от 28 января (см. предыдущее письмо). Датируется на осно­вании упоминания о нем под датой "29 января" в Списке И. И. Горбунова-Посадова.
   Письмо Ге, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
  
   (1) Н. Н. Ге спешил окончить свою картину "Совесть" к девятнадцатой выставке "передвижников", которая открылась в Петербурге 9 марта 1891 г. в помещении Общества поощрения художеств.
   (2) См. письмо N 211.
  
  

223. С. А. Толстой от 29 января 1891 г.

  
  

224. М. А. Шмидт и О. А. Баршевой.

  
   1891 г. Февраля 1? Я. П.
  
   Спасибо вам, дорогие М[арья] А[лександровна] и Ольга Алексеевна, что продолжаете радовать нас вашими письмами. Вы так хорошо живете (я говорю о внешней форме жизни), что всякий раз, как получаю ваши письма, робею, распечатывая и начиная читать, как бы не узнать, что жизнь ваша изменилась. Но, слава богу, всё идет хорошо, и вы, христианские робинзонки, еще нашли своего Пятницу -- Али, которому передайте мой привет.
   Я говорю о внешней форме жизни, потому что она только одна подвержена изменению независимо от нас. Об этом пред­мете, о взаимной зависимости внешней формы и внутреннего содержания приходилось думать и говорить последнее время по случаю разных перемен в жизни так называемых общинников. Форма жизни, я думаю, не всегда, но большей частью зависит от внутреннего содержания, так что из ста случаев в 99-й хоро­шая, правильная жизнь будет последствием хорошего, нрав­ственного состояния. Так это у вас. Но никогда хорошее, нрав­ственное состояние не зависит от внешних условий. И сколько ни ставь себя человек, нравственно стоящий низко, в условия жизни, которые выше его нравственного состояния, он от этого не станет выше, а скорее напротив. И наоборот, человек, став­ший нравственно высоко, непременно образует вокруг себя формы жизни, соответственные его высоте. Я часто обманывал себя прежде, думал противное, думал, что если формы моей жизни безнравственны и я не могу изменить их, то это происхо­дит от особенно несчастных случайностей, но теперь я знаю, что это происходит только оттого, что я по своим нравственным силам не готов, не имею права на лучшие условия. Думать обратное, сваливать на внешние условия есть страшно вредный самообман, парализующий силы, нужные для истинной жизни, т. е. для движения по пути истины и любви.
   Мы недавно про это переписывались с Хилковым и говорили с Машей. Количка Ге был у нас, и очень радостно было наше свидание. Дедушка Ге пишет Иуду (1) и, сколько я знаю, -- будет очень хорошо. Я всё стараюсь писать свое -- о непротивлении злу, о церкви и о воинской повинности, (2) и всё мало подвига­юсь -- сил мало; но и то, что есть, хорошо и служить можно.
   Жена нынче вернулась из Москвы и сообщила известие о Дунаеве, что он очень был болен и очень похудел, очень стра­дал. У него была накостница (на челюсти) и ему выпиливали.
   Как хорошо, что вы прислали его письмо. Оно помогло мне духовно. Нам всем надо так-то помогать друг другу. Не знаю, что вам переслать. Что, переслала Маша статью "Зачем люди одурманиваются"? Англичанин, бывший у нас (он живет в Пе­тербурге), взял и перевел и напечатал в английском журнале, а с английского перевели в Новое время. (3) Я не видел еще. Что будет готово и стоит того, будем посылать вам. Пишите побольше и поподробнее о себе. Статью Лескова (4) посылаю. Редко меня что так трогало. Целую вас.
  

Л. Толстой.

  
  
   Печатается по рукописной копии из АЧ. Автограф сгорел. Отрывок письма впервые опубликован в журнале "Голос минувшего" 1919, 5--12, стр. 177. Полностью опубликовано в книге Е. Е. Горбуновой-Посадовой "Друг Толстого Мария Александровна Шмидт", М. 1929, стр. 34--36. Дата копии "3 февраля 1891 г.", означающая, по-видимому, день получе­ния письма, изменяется на основании сопоставления слов письма: "Жена нынче вернулась из Москвы" с записью в дневнике С. А. Толстой 4 февраля, по которой видно, что она вернулась в Ясную Поляну 1 фев­раля (ДСАТ, И, стр. 3--4).
   Ответ на письмо М. А. Шмидт от 4 января из Сочи, в котором она писала о своей жизни и сообщала, что с ними живет старик-татарин Али, который зашел к ним в непогоду и решил остаться жить с ними, помогая им в хозяйстве.
  
   (1) Картина "Совесть".
   (2) "Царство божне внутри вас".
   (3) Статья Толстого "Для чего люди одурманиваются?", переведенная Э. М. Диллоном, была напечатана под заглавием "Wine drinking and tobacco smoking" в февральском номере лондонского журнала "Contempo­rary Review" за 1891 г., откуда была переведена на русский язык и появи­лась в "Новом времени" 1891, NN 5354, 5355 и 5357 от 24, 25 и 27 января.
   (4) Рассказ "Под Рождество обидели".
  
  

225. А. В. Жиркевичу.

  
   1891 г. Февраля 3. Я. П.
  
   Не отвечал вам, дорогой Александр Владимирович, на пер­вое пясьмо, п[отому] ч[то] мне казалось, что на всё, что вы спра­шиваете, иною или отвечено в том, что я писал в своих книгах, или я не могу ответить.
   (1) То же с вопросами последнего письма -- о воспитании и детях: учение Христа, -- я думаю, --даст ответ на вопрос, как жить самому, и это указание, путь жизни, отвечает на все возможные отношения -- к родителям, жене, детям, злым, добрым. Ведь, в сущности, всё сводится к своим поступкам. Так и с детьми нет другой формы отношений, как и со всеми людьми: уважение, любовь, правдивость и, разумеется, не насилие и не страх. Во всем -- ищите ц[арства] б[ожия] и правды его, а остальное приложится вам.
   Я очень рад был получить от вас письмо, а то мне б[ыло] тяжело оставить вас без ответа, а отвечать не мог.
   (1) Дорогой Александр Владимирович, моего учения нет никакого; есть учение Хр[иста], и оно всё в Евангелии, и тот, кто будет искать истины для себя, перед богом, только тот найдет всё там, и вы найдете там и в своем сердце.
   А что я для себя нашел, я написал в книгах. Если это кому пригодилось, я рад. Так вы ищите без страха. Там всё благо, хотя в иное, чем то, что мы часто называем благо.
  

Любящий Л. Толстой.

  
  
   На обороте: Вильно, Военно-окружной суд. Александру Владимировичу Жиркевичу.
  
  
   Впервые опубликовано в "Литературном наследстве", 37-38, М. 1939, стр.428.
   Датируется по почтовому штемпелю и упоминанию об этом письме под датой "3 февраля" в Списке И. И. Горбунова-Посадова.
   Ответ на письма Жиркевича от 28 декабря 1890 г. и от 24 января 1891 г. В первом Жиркевич писал о своих колебаниях: следует ли ему оставаться на тяготившей его службе военного прокурора, имея на своем иждивении большую семью, или отказаться от службы. В том же письме он просил сообщить ему, как Толстой опревеляет искусство. Во втором -- просил написать о воспитания.
  
   (1) Абзацы редактора.
  
  

* 226. Гамильтону Кэмп[беллу] (Hamilton Camp[bell]).

  

Черновое.

  
   1891 г. Января 27 -- февраля 6. Я. П.
  
   D[ear] S[ir].
   I am very glad to avail myself of the opportunity of answe­ring your questions sensibly.
   1) Do I accept the miraculous element in the gospel narratives?
   I think that to accept or to believe the miracles of the gospel is a complete impossibility for a sane person in our times. We cannot believe the miracles not because we wish, or we do not wish to believe in them, but because such narratives, having a certain meaning for people of the 4-th century, have none for us. If Christ in body ascended the sky, he is ascending it still and never will reach the seat at the right hand of his father. And the same stands for all the miracles of the gospel. I think that the faith in the miracle excludes the faith in the teaching. If Christ could make all men healthy and rich (if he could make wine out of water, he could make all men rich) he should have done it instead of teaching men how to be blessed without health and riches. Those who accept the miracles, accept them only because they do not want to accept the teaching.
   2) The divinity of Christ?
   The chief meaning of the definition of God is that He is a being different from man, above him and therefore if I say that man is God, I say a contradiction, just as if I said: spirit (the definition of which is something that is not matter) -- spirit is matter. Christ being God is a belief that can be kept only by people who do not want to accept his teaching. If Christ is man the chief purport of his advent is his teaching and if I accept Christ as teacher I must follow his doctrine, but if he is God his teaching is only a little part of his significance. The chief thing is the story of his relation to the Father, the punishement of innocent people, the atonement, the sacrements, the church, the pope and so on, but not his teaching which cannot be accepted by the clergy, because it destroys at once their position and shows that their vocation is only a pretence to feed at the cost of the people.
   3) About personal immortality?
   I think that in this life internal experience shows us that the less we live our personal life, the more we feel sure of immortality, and the reverse, so that by analogy we must think that immortality must coincide with complete renunciation of self. I said all I thought about this matter in the last chapters of my book "On Life".
   4) I not only believe that a life founded on the laws of Jesus, as they are expressed in the sermon on the mount, is to be reali­zed very soon, but I am convinced that it is the sole escape of our Christian humanity from the total destruction, and that we are come just now to such a crisis that we will be obliged to accept those laws as our rule. Moreover I think that as it is plain that if everybody would follow the laws of Jesus, the Kingdom of God would have been come. So it is the duty of all of us to live so now, as if those laws were ruling in our world, and therefore it is said thus: "[The] Kingdom of God is within you".
   My letters get often lost. You would oblige me very much to tell me that you have received my letter.
  
   Yours truly
  

Leo Tolstoy.

  
   Милостивый государь.
  
   Очень рад воспользоваться случаем, чтобы внимательно ответить на ваши вопросы.
   1) Допускаю ли я в евангелии чудотворную сторону?
   Я думаю, что принять или верить евангельским чудесам здравому человеку в наше время совершенно невозможно. Мы не можем верить чудесам не потому, чтобы желали или не желали верить им, но потому, что подоб­ные повествования, имея некоторое значение для людей 4-го столетия, для вас не имеют никакого значения. Если Христос во плоти вознесся на небеса, то он и до сих пор продолжает возноситься, и никогда не достигнет места одесную отца. То же самое относится ко всем евангельским чудесам. Я думаю, что вера в чудо исключает веру в учение. Если бы Христе имел возможность сделать всех людей здоровыми и богатыми (что было бы ему возможно, если он мог претворять воду в вино), он сделал бы это вместо того, чтобы научить людей тому, как быть блаженными помимо здоровья и богатства. Принимающие чудеса принимают их только потому, что не хотят принимать учения.
   2) Божественность Христа?
   Главный смысл понятия о боге в том, что он -- существо, отличное от человека, выше его; и потому, если скажу, что человек есть бог, то скажу противоречие; всё равно как если бы я сказал, что дух (отличитель­ный признак которого -- тот, что он не материя) -- дух есть материя. В божественность Христа верят лишь те, кто не хотят принять его уче­ние: если Христос -- человек, то главная цель его пришествия есть его учение; если я признаю в Христе учителя, то я должен следовать его учению, но если он -- бог, то его учение представляет лишь маленькую частичку его значения. Главное заключается в рассказе об его отношении к отцу, наказании невинных людей, искуплении, таинствах, церкви, папе и т. д., но не в его учении, которое не может быть принято духовенством, потому что оно сразу разрушает их положение, обнаруживая, что профес­сия их служит только предлогом для того, чтобы кормиться на счет на­рода.
   3) О личном бессмертии?
   Я думаю, что в этой жизни наш внутренний опыт показывает нам, что чем меньше мы живем личной жизнью, тем несомненнее мы уверены в бессмертии, и наоборот; так что, судя по аналогии, мы должны думать, что бессмертие должно совпадать с полным отречением от себя. Всё, что я думаю об этом предмете, я высказал в последних главах моей книги "О жизни".
   4) Я не только думаю, что жизнь, основанная на законах Христа, как они выражены в нагорной проповеди, должна быть осуществлена очень скоро, но убежден в том, что в этом единственное избавление нашего христианского человечества от полного уничтожения и что мы теперь дошли до такого критического положения, что мы будем вынуждены руко­водствоваться этими законами. Больше того, я думаю, что вполне ясно, что если бы все следовали законам Христа, то царство божие давно бы наступило. И потому мы все обязаны жить теперь же так, как будто за­коны эти управляют в мире. Вот почему и сказано: "Царство божие внутри вас есть".
   Письма мои часто теряются. Вы сделали бы мне большое одолжение, если бы сообщили мне о получении этого письма.
  
   Искренно ваш
  

Лев Толстой.

  
  
   Печатается по черновику рукой Т. Л. Толстой. Датируется по почтовому штемпелю: "Москва, 26 января 1891" на конверте письма Кэмпбелла и записи в Дневнике Толстого 6 февраля о происшедшем за время 27 ян­варя -- 6 февраля (см. т. 52, стр. 6).
   Ответ на письмо ученика колледжа "Свободной церкви" ("Free Church") Гамильтона Кэмпбелла (окончание фамилии в письмах адресата нераз­борчиво) из Глазго от 28 января нов. ст. 1891 г. на английском языке, сообщавшего, что он "занят в настоящее время приготовлением доклада к митингу теософского общества" на тему: "Религия Толстого", и задавав­шего в связи с этим ряд вопросов.
   Кэмпбелл ответил письмом от 5 марта нов. ст. 1891 г.
  
  

* 227. Алонзо Холлистеру (Alonzo Hollister).

  
   1891 г. Января 27 -- февраля 6? Я. П.
  
   Dear Friend and Brother. I received your long letter and have read it with interest, but I must confess that all your arguments taken from John's revelation do not convince me. I do not consider that book as a moral guide. I think that God's revelation must be simple and able to be understood by the simplest soul. In general as I told you before, dear friend, I agree completely with your practice of life, but not with your theory, especially about spirits. -- I hope that the open expression of my thoughts will not lessen your kind disposition to me. With brotherly love yours truly
  

Leo Tolstoy.

  
  
   Дорогой друг и брат, я получил ваше длинное письмо и прочел его с интересом, но должен признаться, что все ваши доводы, взятые из Откровения Иоанна, не убедили меня. Я не считаю эту книгу нравственным руководством. Я думаю, что откровение божие должно быть просто и понятно самой простой душе. Вообще, как я вам прежде говорил, дорогой друг, я вполне согласен с вашим образом жизни, но не с вашей теорией, особенно относительно духов. Надеюсь, что откровенное выражение моих мыслей не уменьшит вашего доброго расположения ко мне.
   С братской любовью, искренно ваш
  

Лев Толстой.

  
  
   Печатается по недатированной машинописной копии "К неизвестному" из АЧ. Сохранился черновик, написанный рукой Т. Л. Толстой. Дата определяется письмом Холлистера от 9 декабря нов. ст. 1890 г., на кон­верте которого имеется помета Толстого: "Я отвечу", и записями в Днев­нике Толстого: 20 декабря 1890 г., 2 января и 6 февраля 1891 г., где Толстой, вспоминая происшедшее между 26 января и 6 февраля, отме­тал: "Написал письма.... двум шекерам" (см. т. 52, стр. 6).
   Алонзо Холлистер (Alonzo Hollister, p. 1830) -- американец, шекер.
   Ответ на письмо Холлистера от 9 декабря нов. ст. 1890 г. о спиритизме и доказательстве его на основании Апокалипсиса.
  
  

* 228. Фредерику Эвансу (Frederic W. Evans).

  
   1891 г. Января 27 -- февраля 6? Я. П.
  
   Dear Friend and Brother. Thank you for your kind letter. It gave me great joy to know that you approve of my ideas on Christianity (I received the tracts that you sent me (1) and was very satisfied with your views upon the diffe[re]nt expressions of religious sentiments suiting the age of those to whom they are directed. I received the tracts you sent me and read them not only with interest but with profit, and cannot criticise them because I agree with everything that is said in them. There is only one question that I should wish to ask you. You are, as I know non-resistants. How do you manage to keep communial, but nevertheless property? Do you acknowledge the possibility for a Christian to defend property from usurpators? I ask this question because I think that the principle of non-resistance is the chief trait of true Christianity and the greatest difficulty in our time is to be true to it. How do you manage to do so in your community? With sincere respect and love yours truly
  
   Leo Tolstoy.
  
   I received your tracts, you say in your letter that [you] have sent me books, did you mean them or did you send me books calling the tracts books? I received more than a year the Oregon paper World Advance Thought, sometimes. I saw in it your articles. (2) I am very thankful to the editor for sending this paper; in every N I get spiritual nourishment if it were not for some spiritistic tendency that is foreign to me. Who is the editor and how long ago has it been founded?
   [I.] agree with all its religious views. I like this paper very much.
  
   Дорогой друг и брат. Благодарю вас за ваше доброе письмо. Большой радостью было для меня узнать, что вы разделяете мои мысли о христиан­стве (я получил брошюры, которые вы мне послали (1)), и был очень удовле­творен вашими взглядами относительно различных способев выраже­ния религиозных чувств, сообразно с возрастом тех, к которым они обра­щены. Я получил брошюры, которые вы мне послали, прочел их не только с интересом, но и с пользой, и не могу их критиковать, потому что согла­сен со всем, что в них написано. Есть только один вопрос, который мне хотелось бы вам поставить. Вы, насколько я знаю, непротивящиеся. Каким же образом вы удерживаете хотя бы и общинную, но все-таки соб­ственность? Считаете ли вы допустимым для христианина защищать собственность от посягателей на нее? Задаю этот вопрос, потому что считаю, что принцип непротивления -- главная черта истинного христиан­ства, и самое трудное в наше время это быть верным ему. Как же спра­вляетесь вы с этим в вашей общине? С искренним уважением и любовью искренно ваш
  

Лев Толстой.

  
   Я получил ваши брошюры. Вы говорите в вашем письме, что послали мне книги. Именно ли о книгах вы писали, или вы послали брошюры, назвав их книгами? Я получал время от времени, более года тому назад, орегонский журнал "World's Advance Thought". Иногда встречал в нем ваши статьи. (2) Очень благодарен издателю за присылку этого журнала. В каждом номере я черпаю духовную пищу, если бы только не спири­тическая тенденция, которая мне чужда. Кто его издатель и как давно он основан? Соглашаюсь со всеми его религиозными взглядами. Очень люблю этот журнал.
  
  
   Печатается по недатированной копии. Сохранился черновик, на­писанный рукой Т. Л. Толстой. Дата определяется письмом Эванса от 6 декабря нов. ст. 1890 г., на которое отвечает Толстой, и записями в Дневнике Толстого, приведенными в примечаниях к предыдущему письму (см. т. 52, стр. 6).
   Фредерик Эванс (Frederic W. Ewans, 1808--1893) -- американец, шекер, прововедник, автор ряда брошюр и листовок, посвященных изло­жению мировоззрения секты шекеров и ее истории.
   Ответ ва письмо Эванса (на английском языке) от 6 декабря нов. ст. 1890 г., в котором Эванс извещал, что послал Толстому свои брошюры, излагающие учение шекеров и историю этой секты, а также высказывал свои мысли о некоторой общности их взглядов с Толстым.
   На конверте письма Эванса помета Толстого: "Я отвечу". Ответ Тол­стой начал на отдельном листе, но, написав несколько строк, оставил его. На этом листе потом Толстой написал письмо к М. М. Лисицыну (см. N 219).
  
   (1) В конверте письма Эванса от 6 декабря сохранились следующие листовке: Elder F. W. Evans, "Universal Republic. A shaker Pronunciamento" (Старейшина Ф. В. Эванс, "Всемирная республика. Манифест шекеров"), его же, "The Country. A new Earth and new Heavens" ("Госу­дарство. Новая земля и новое небо").
   (2) В сохранившихся в яснополянской библиотеке номерах этого журнала статей Эвавса нет.
  
  

* 229. Л. Л. Толстому.

  
   1891 г. Февраля 1--6. Я. П.
  
   Мама приехала очень довольная тобой, что всегда очень ра­достно, и рассказывала про твой детский рассказ. (1) Мне нравится и сюжет, и не боязнь перед избитостью его. Ничто не ново и всё ново. -- Интересно будет прочесть. Прочел я ука­занные рассказы Сливицкого. (2) Я еще прежде читал Сав[ву] Грудцына. (3) Мне не понравилось: ничего живого своего, всё....(4)-- описания по описаниям, а не по своим исследованиям, н[а]п[ример] то, что медведь идет на человека, поднимаясь на задние лапы (5) и т. п., и это нехорошо. Да, очень мил рассказ Урок смирения -- трогательно. Это лучше всего.
   У нае живется хорошо -- очень согласно. И это радостно. Я всё работаю свою работу с большим напряжением.... (4) не прочь также украсть; потом встретил Игната, к[оторый] и не знал, что его Серега в Москве, и жаловался на то, что взял деньги у Антошки и не спросясь уехал в Москву; (6) потом встре­тил ребят, идущих из школы с часословами, потом наш учитель в школе, к[оторый] стави[т] на колени, бьет и учит молитвам, и так ясно сделалось бедственное положение народа, от кот[орого] старательно скрывается.... (4)
  
  
   Датируется записью в дневнике С. А. Толстой 4 февраля 1891 г. о ее пребывании в Москве с 27 января по 1 (?) февраля (ДСАТ, II, стр. 3--4} и записью в Дневнике Л. Н. Толстого 6 февраля, где он, вспоминая про­исшедшее с 27 января по 6 февраля, отметил: "Написал.... Леве" (см. т. 52, стр. 6).
   Ответ на письмо Л. Л. Толстого без даты, привезенное из Москвы С. А. Толстой, в котором Лев Львович извещал, что посылает Толстому для отзыва рассказы А. М. Сливицкого, прося обратить особое внима­ние на "Савву Грудцына".
  
   (1) "Монте-Кристо".
   (2) Александр Михайлович Сливицкий (1850--1913), педагог и писатель (псевдоним: "Алексей Котельва"); писал преимущественно для детей.
   (3) "Повесть о Савве Грудцыне". Сочинение Алексея Котельвы, типогр. И. Д. Сытина, М. 1890 -- вольная переработка русской повести XVII века.
   (4) Далее оборвана страница. Многоточие редактора.
   (5) См. рассказ Сливицкого "Разоренное гнездо" (начало гл. XV "Опас­ность"), М. 1882 и Гиз, М.--Л. 1923, стр. 60.
   (6) Крестьянин деревни Ясная Поляна Игнат Севастьянович Макаров и его два сына -- Сергей и Антон. Сергей взял сорок рублей из кармана висевшей одежды Антона и поехал посмотреть Москву.
  
  

230. Н. Н. Страхову.

  
   1891 г. Февраля 6. Я. П.
  
   Очень благодарю вас, дорогой Николай Николаевич, за ско­рый и обстоятельный ответ. Это почти то, что мне нужно. Очень неопределенные определения. (1) Я имел еще несколько с дру­гих сторон -- из энциклопедических лексиконов, и Грот (2) при­слал мне свое, и все приблизительно одинаково неточны. Как давно хочется выразить всё, что я думаю об этом. И ка­жется совсем ясно, а всё не выходит достаточно точно и кратко.-- Писать об этом длинно, а поговорить с вами об этом хотелось бы: именно хотелось бы ответить на вопросы: 1) Прилагает ли наука, отличительный признак которой состоит в строгой про­верке своих положений, в критике, прилагает ли наука эту критику к тем положениям, на основании к[отор]ых известные знания, сведения выделяются из всего бесконечного количества передаваемых людьми от поколений к поколениям знаний? 2) Не могут ли те признаки, к[оторые] по существующему опре­делению составляют особенность научного знания, быть при­ложены ко всякого рода сведениям -- самым ничтожным и даже вредным? 3) Не составляет ли отличительное свойство науки особенность не формы, но содержания? -- 4) И если есть такое по содержанию знание, к[оторое] выделяется из всех дру­гих, как особенно важное и заслуживающее то особенное ува­жение, к[оторое] свойственно приписывать науке, то не отли­чается лн по этому же содержанию и истинное искуество от не истинного?
   И много тому подобных вопросов представляется, ответы на к[оторые] мне ясны. Очень мне это представляется важным.
   Вашу статью (3) читал, как и всегда о таких предметах, с боль­шим удовольствием, и пользой, и уважением. --
   Понравилась мне и статья Бекетова, (4) но только отчасти. Мне понравилось его подразделение борьбы. Не понравилось же его желание обосновать нравственность на эволюции, что со­вершенно невозможно, п[отому] ч[то] нравственность не только бесволезна, но всегда вредна, и для индивида, и для рода, для всего матерьяльного, точно так же как огонь всегда вреден для сала свете. Нельзя служить двум господам и никак нельзя помирить одно с другим. Как бы мне хотелось это ясно вы­сказать. --
   Работается очень мало, а живется не совсем дурно. Книга Макса Мюллера (5) интересует меня, и я приобрету ее. --
   Прощайте пока.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
  
   Впервые опубликовано с искажением в ПС, стр. 423--424. Дати­руется на основании пометы Н. Н. Страхова и записи в Дневнике Тол­стого 6 февраля (см. т. 52, стр. 6).
   Письмо Страхова, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
  
   (1) Для своей работы о науке и искусстве Толстой просил Страхова прислать ему одно или несколько "ходячих, признанных определений науки".
   (2) Николай Яковлевич Грот (1852--1899), философ-идеалист, профес­сор, редактор журнала "Вопросы философии и психологии". См. т. 64, стр. 31.
   (3) "О законе сохранения энергии". См. прим. к письму N 157.
   (4) А. Н. Бекетов, "Нравственность и естествознание" -- "Вопросы философии и психологии" 1891, 5, стр. 1--67.
   (5) В 1891 г. в Петербурге вышла впервые в русском переводе книга Макса Мюллера "Наука о мысли". Первое английское издание: "The science of thought", 1887.
   Ответ Страхова из Петербурга от 21 февраля напечатан в ПС, стр. 225--226.
  
  

231. В. Г. Черткову от 9 февраля 1891 г.

232. Д. Р. Кудрявцеву.

  
   1891 г. Февраля 10. Я. П.
  
   Любезный брат!
  
   Всегда с особенной радостью откликаюсь на такое обраще­ние, особенно с человеком, как вы, с которым, судя по вашим писаниям, чувствую духовное единство.
   Я прочел ваши обе статьи (1) и очень сожалею, что вы нашли повод разногласия в том, что высказано в "Послесловии". Мне кажется, что этого повода нет и что мысли, высказанные там, не только не разногласят с вашими, но подтверждают и включают их в себе.
   Я не возражаю и не спорю, но мне хотелось бы разъяснить недоразумение.
   Учение Христа отличается от всех других учений, и в особен­ности от церковного, именно тем, что оно никакое состояние не считает оправдывающим, а говорит: "будьте совершенны, как отец ваш небесный". Чистота, перенесение жизни в настоящий момент, отсутствие забот о завтра, самоотвержение -- всё это идеалы такие же, как совершенный круг, совершенная прямая, которых нет в действительности, но которые необходимы для приближения к ним.
   Все же веры языческие и церковные состоят в утверждении того, что известное понимание истины и известная степень испол­нения окончательны и вполне оправдывают человека.
   Христианство -- это вечное движение и приближение к со­вершенству; церковные веры, какие бы они ни были рацио­нальные -- застой.
   Заповеди Христовы не предписывают идеала, а только при­зывают на ту ступень, ниже которой не должно опускаться ученикам Христа, если они хотят быть учениками его, и кото­рая может и должна быть исполнена.
   1) Не сердиться и не презирать брата, это ступень, которая может и должна быть исполнена. Идеал -- всегда любить его.
   2) Не прелюбодействовать, это ступень, которая может и должна быть исполнена. Идеал -- быть вполне чистым.
   3) Не клясться -- та ступень, которая должна быть ис­полнена. Идеал -- быть вполне свободным и не связанным ничем.
   4) Не противиться злу, насилию людей, это та ступень, которая должна быть исполнена. Идеал -- не противиться насилию, злу животных.
   5) Не иметь врагов -- та ступень, которая должна быть исполнена. Идеал любить врагов.
   Сознание идеала не только не мешает, но без этого сознания всё учение делается мертвой буквой, хотя и стоящей выше уче­ния церковного, но столь же мертвым, как и то.
   Пожалуйста, дорогой брат, подумайте об этом спокойно и вникните любовно в мои доводы. Они, как вы понимаете, набро­саны как попало, в расчете на такое любовное ваше вникновение в их смысл.
   Пока прощайте. Дай бог вам всего хорошего.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
  
   Печатается по машинописной копии из АЧ. Впервые опубликовано Д. Р. Кудрявцевым в Швейцарии, с датой "12 февраля 1891 г.", в его книге: "Первое Presto" и "Идеалы Христа", коим предшествует письмо Льва Николаевича Толстого к автору и ответ на него", изд. М. К. Элпидина, Carouge (Geneve) 1893, стр. 3--4. В России опубликовано в жур­нале "Вестник теософии" 1911, N 4 от 7 апреля, стр. 51--52. Дата определяется записью в Дневнике Толстого 11 февраля (см. т. 52, стр. 7) и упиминанием этого письма под датой "10 февраля" в Списке И. И. Гор­бунова-Посадова.
   Дмитрий Ростиславович Кудрявцев (ум. 1906) -- богатый помещик Николаевского уезда Херсонской губ.; был близок с сектантами-штундистами; занимался распространением запрещенных произведений Тол­стого, составил несколько сборников из выдержек из Дневников и писем Толстого, напечатанных под заглавием: "Л. Н. Толстой. Спелые колосья. Сборник мыслей и афоризмов, извлеченных из частной переписки Л. Н. Толстого", изд. М. К. Элпидина, Женева 1894--1896 (вып. 1--1894, вып. 2 и 3 -- 1895, вып. 4--1896). Распространение Кудрявцевым нелегальной литературы вызвало недовольство властей. В 1894 г. у него был сделан обыск, а сам он был подвергнут двухнедельному аресту и потом взят под следствие. Желая избежать дальнейших преследований, пере­селился в Швейцарию, где и умер. Ответ на письмо Кудрявцева из г. Николаева от 24 января.
  
   (1) Рукописи статей Д. Р. Кудрявцева: "Первое Presto. (Размышления вагонного пассажира, выслушавшего исповедь Василия Гавриловича Позднышева)" и "Идеалы Христа". Обе статьи написаны по поводу "Крейцеровой сонаты" Толстого.
  
  

233. Ф. В. Гецу.

  
   1891 г. Февраля 11? Я. П.
  
   Файвель Бенцелович,
  
   Хотя я и не мог успеть ответить вам до 5-го, т[ак] к[ак] полу­чил ваше письмо (заказное) 4-го, я и не нуждался в этом, п[о-тому] ч[то] вполне предоставляю вам печатать мои письма, уверенный в том, что напечатаете их если не вполне, то так, что пропущенное не изменит сущность мысли, к[оторую] я хотел выразить. Благодарю вас за присланные книги. Я прочел в них то, что меня интересовало, и нашел в них много инте­ресного.
   Желаю успеха вашему изданию (1) в смысле воздействия на умы и души людей в духе умиротворения и единения. Если уви­дите Соловьева, передайте ему мой привет и извинения, что не отвечаю ему. (2)
   Желаю вам всего лучшего.
  

Лев Толстой.

  
  
   Печатается по публикации в журнале "Летопись" 1916, 3, стр. 222. Впервые опубликовано (без фразы о Соловьеве) в книге: Ф. Г[ец], "Слово подсудимому!", СПб. 1891, стр. XIV. Датируется на основании пометы на письме рукой Геца.
   Ответ на письмо Геца из Петербурга от 28 января 1891 г., в котором Гец просил разрешения Толстого напечатать его письмо к Соловьеву и Диллону от 15 марта 1890 г. (см. N 34) в составленной им брошюре "Слово подсудимому".
  
   (1) Ф. Г[ец], "Слово подсудимому!", СПб. 1891.
   (2) Толстой имеет в виду письмо В. С. Соловьева от 29 января 1891 г. Напечатано в "Литературном наследстве", 37-38, М. 1939, стр. 271.
  
  

* 234. А. Н. Дунаеву.

  
   1891 г. Февраля 11. Я. П.
  
   Очень мне жалко вас, дорогой Александр Никифорович. Я знаю, как это бывает больно: не знаешь, как поступить, и хочется себя винить, и не знаешь за что; а знаешь, что если вы­звал дурное в другом -- вражду к себе, то виноват сам. -- Это хуже зубной боли; но зато и еще нужнее бывает для души. "И радуйтесь, когда возненавидят и поносят вас". Как ни страшно это сказать, но это одно утешало и подкрепляло меня в такие минуты. -- Трудно радоваться этому, главное п[отому], ч[то] всегда чувствуешь, что в этом есть твоя вина -- что-нибудь не для бога, а для себя, для славы людской делал -- и тогда нельзя радоваться своему греху; но если нет греха или был и понял его и раскаялся в нем, то можно радоваться поношению от людей, должно даже, п[отому] ч[то] если не можешь быть радостным, когда поносят тебя, значит, что нет у тебя опоры в боге.
   Do письму Афанасьева (1) я узнал нечто общее с Алекс[андром] Петровичем (2) в его дурное время и дурные минуты. Такие люди больше, чем кто-либо другой, невменяемы, и в эти именно минуты, когда они больно оскорбляют нас, особенно страдают. Нынче ходил и думал, как бы хорошо было выучиться отно­ситься к людям, ничего не требуя от них. Не то, чтобы быть низкого о людях мнения, но не требовать от них того, что мне нужно, приятно или желательно -- не требовать от них ника­ких поступков, не перестать или меньше любить человека, кот[орый] ничего не делает и ничего не говорит, не высказывает ни малейшего сочувствия мне или моим взглядам. Ничего не требование от людей это предшествующее любви состоя­ние. --
   Вчера получил прекрасное радостное письмо от Хилкова. (3) Он совершенно согласен с тем, что искать нужно не единения между людьми, а только того, чтобы быть в истине; истина же неизбежно соединит всех. --
   Пока прощайте. Привет Алмазову -- если он не уехал.
  

Л. Толстой.

  
  
   На конверте: Москва. Ильинка, Торговый банк. Александру Никифоровичу Дунаеву.
   Небольшой отрывок впервые опубликован в журнале "Единение" 1916, 1, столб. 5. Дата копии из АЧ подтверждается почтовым штемпелем на конверте.
   Ответ на письмо Дунаева от 5--6 февраля 1891 г., в котором Дунаев писал о своих отношениях с одним из знакомых ему молодых людей, Федором Федоровичем Афанасьевым, страдавшим запоем. Афанасьев досаждал Дунаеву своими просьбами о денежной помощи.
  
   (1) Дунаев прислал Толстому письмо Афанасьева.
   (2) Александр Петрович Иванов (1836--1911), переписчик Толстого, страдавший запоем. См. т. 63, стр. 214. 5 Это письмо Д. А. Хилкова неизвестно.
  
  

* 235. С. Н. Толстому.

  
   1891 г. Февраля 12. Я. П.
  
   Мужики вернулись от Давыдова, (1) кажется, удовлетворен­ные; он им написал, что нужно, и научил.
   У нас все из детей больны, кроме Саши -- и Таня (5 дней жар -- инфлуенц[а], теперь лучше, но слаба), и Маша (живот болит), и Андрюша, (2) и Ваничка (3) -- жар маленький (тоже инфлуенца), и Миша (4) (зубы болят). А впрочем, всё хорошо, п[отому] ч[то] всё очевидно не опасно. Я с девочками собираюсь, как только все здоровы и погода хороша, к вам, и вот всё не удается. То, что меня в печати то слишком высоко поднимаю[т], то слишком спускают, часто тяжело и нарушает душевное спо­койствие. Надо быть всегда на стороже, чтобы не поддаваться ни тому, ни другому. Кроме того, сейчас мы не могли бы приехать, п[отому] ч[то] у нас Анненкова Курская; но она завтра или послезавтра едет. У Маши до 10 чел[овек] ребят и девочек собралось, (5) ходят в комнату Алекс[ея] Митрофан[овича]. Лева писал, что в субботу проедет к Илье, а оттуда уж к нам. Ренана (6) не посылаю, п[отому] ч[то] он может понадобиться мне для моего писанья. Если живы будем, я привезу его. Писанье мое идет очень плохо, вероятно п[отому], ч[то] весь уж вышел, выдохся.
   Ну пока до свиданья все вопче.
  

Л. Т.

  
  
   Датируется по содержанию и записям в дневнике С. А. Толстой о бо­лезнях детей 7--13 февраля (см. ДСАТ, II, стр. 5--8).
   Сергей Николаевич Толстой (1826--1904) -- брат Л. Н. Толстого. См. т. 59, стр. 30--32.
   Ответ на письмо С. Н. Толстого от 9 февраля, просившего помочь кре­стьянам села Пирогово, с которых один "разбогатевший мужик" непра­вильно взыскивал уплаченный уже ими долг.
  
   (1) Толстой направил пироговских крестьян к тульскому прокурору Л. В. Давыдову.
   (2) Андрей Львович Толстой (1877--1916), сын Толстого.
   (3) Иван Львович Толстой (1888--1895), сын Толстого.
   (4) Михаил Львович Толстой, сын Толстого.
   (5) Мария Львовна и, одно время, Татьяна Львовна Толстые учили крестьянских детей. После запрещения становым школы, устроенной в отдельном домике у въезда в усадьбу, Мария Львовна продолжала негласно собирать детей в одной из комнат большого дома, где помещался в то время учитель Андрея и Михаила Львовичей, Алексей Митрофанович Новиков. О нем см. т. 64, стр. 326.
   (6) О книге Ренана "L'avenir de la science" см. в письме N 196.
  
  

* 236. А. Н. Дунаеву.

  
   1891 г. Февраля 16. Я. П.
  
   Большая к вам просьба, дорогой Александр Никифорович. Если некогда, то, пожалуйста, не делайте. Нужно мне список наук. Нельзя ни выписать сколь можно больше -- несколько десятков, сотен (всех, я думаю, тысячи) -- с кратким означением и предмета: богословские, коммерческие (есть такие), лесные, сельскохозяйственные, юридические, естественные, ма­тематические, филологические, медицинских, ветеринарных и т. д. (1)
   Почерпнуть это можно прежде всего в программах учебных заведений высших и потом в энциклопедиях и в специальных сочинениях. Один такой список был бы уже сильный аргумент в пользу критического отношения к тому, что называется наукой.
   Ну, простите.
   У нас всё благополучно. Я нынче с Машей еду к брату в Пи­рогово, (2) на недельку, если бог даст.
  

Л. Толстой.

  
  
   На конверте: Москва. Торговый банк. Александру Никифоровичу Дунаеву.
  
   Дата определяется почтовым штемпелем и записями в Дневнике Тол­стого 17 февраля (см. т. 52, стр. 12) и в дневнике С. А. Толстой 16 фев­раля о предполагаемой поездке в Пирогово (ДСАТ, II, стр. 9).
  
   (1) Список названий "наук" требовался Толстому для его статьи об искусстве. См. т. 30 -- "Историю писания и печатания трактата и статей об искусстве".
  
   ( 1) Эта поездка не состоялась.
  
  

237. В. Г. Черткову от 16 февраля 1891 г.

238. Н. Н. Страхову.

  
   1891 г. Февраля 17. Я. П.
  
   Получил вашу книгу об искусстве, (1) дорогой Николай Нико­лаевич, и очень вам благодарен за нее. Можно на нее положиться и ссылаться? -- Там есть то, что мне нужно. Но не верится, чтобы можно было в таком важном деле удовлетворяться таким туманом.
   Простите меня за то, что злоупотребляю вашей добротой ко мне. Просьба к вам. Если не сделаете, то не обижусь и так же буду благодарен за все прежние услуги. Дело вот в чем: наш священник, враждебно относящийся ко мне (разумеется, по настроению свыше), обратился ко мне с просьбой о своем род­ственнике, и мне очень бы хотелось услужить ему и вот прихо­дится пытаться вашими руками жар загребать. Мне-то это очень было бы приятно (услужить), да боюсь, что вам-то не будет приятно. Тогда простите. Дмитр[ий] Алексеич Зеленецкий, учитель гимназии (классик), уволен от должности из Ростова на Дону в 89 году за то, что его подозревали и на него донес его враг директор (он так думает) в том, что он писал какие-то неприятные анонимные письма Делянову. (2) -- От него требуют, чтобы он открыл, кто писал эти письма, а он ничего не знает и просит, чтобы был назначен над ним суд и чтоб его наказали, если он виновен; если ж нет, то чтобы его определили опять на службу, а то он отставлен и его никуда не принимают. Напра­вления этот Зеленец[кий] либерального, любим учениками, и потому всё это очень похоже на правду. Не можете ли вы попросить кого надо об этом. Он через Кедрова, (3) директора Филологического института (кажется), просил и подавал до­кладную записку Делянову в августе 90-го года. --
   Живу по-маленьку; всё скучаю о том, что так много хочется писать и нет энергии и не пишется и всё каюсь, что скучаю, и стараюсь не скучать. Нынче приехал Ге с новой картиной. (4) Интересно будет мнение ваше. Ничего не скажу. -- Откуда бы почерпнуть перечень -- чем пространнее, тем лучше -- наук и обыкновенных и необыкновенных? (5)
   Пока прощайте.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
  
   Впервые опубликовано с пропуском двух слов в ПС, стр. 424--425. Датируется на основания записей в Дневнике Толстого (т. 52, стр. 12) в дневнике С. А. Толстой (см. т. II, стр. 9) 17 февраля о приезде Н. Н. Ге. На автографе помета Страхова "18 февраля 1891" -- дата получения письма.
  
  
   (1) М. Schassler, "Kritische Geschichte der Aesthetik", Berlin 1872 (M. Шасслер, "Критическая история эстетики"). Книга эта нужна была Толстому для его работы об искусстве. См. т. 30, стр. 577.
   (2) Иван Давидович Делянов (1818--1897), с 1882 г. министр народного просвещения, проведший ряд реформ в области народного образования, направленных к ограничению доступа в учебные заведения детей из народа.
   (3) Константин Васильевич Кедров (1827--1903), в 1873--1903 гг. директор Историко-филологического института; сотруд­ник министра Д. А. Толстого по выработке устава классических гимназий.
   (4) Н. Н. Ге заехал в Ясную Поляну по дороге в Петербург, куда он вез на выставку "передвижников" свою картину "Совесть".
   (5) Для статьи об искусстве. Ответ Страхова см. в ПС, стр. 425--426.
  
  

239. А. И. Ярышкину.

  
   1891 г. Февраля 18. Я. П.
  
   Очень сожалею, что не могу исполнить ваших желаний, дорогой Александр -- извините, не знаю отчества. -- Денег я уже очень давно не имею никаких и ни на что их не употреб­ляю. Признаюсь, мне всегда обидно, когда у меня просят денег. Если я считаю деньги злом, то я или не имею их, или если имею, то лгун и ко мне не следует обращаться. Статью свою я очень рад буду предоставить в ваше распоряжение, но после того, как она появится, как предисловие к книге Алексеева, для которого она предназначена. (1) То, что она появилась в газете с англий­ского, произошло по замедлению выхода книги Алексеева и против моего желания. (2) Очень желаю успеха вашему обществу, но не удивляюсь, что много приходится бороться. Это удел вся­ких организаций. Еще раз благодарю вас за вашу дружбу к Дольнеру, которому передайте мой привет. Теперь вы могли полюбить его за него, а начали вы сношение с ним для меня, за что я очень благодарен вам. Желаю вам всего хорошего.
  

Лев Толстой.

  
   Передайте, пожалуйста, мой привет Дольнеру. Я получил его письмо (3) и благодарю его за него.
   Печатается по машинописной копии из АЧ. Впервые опубликовано в ПТС, II, стр. 120. Датируется на основании упоминания об этом письме под датой "18 февраля" в Списке И. И. Горбунова-Посадова.
   Ответ на письмо Ярышкина из Одессы от 14 февраля, в котором Ярышкин просил ссудить денег для общества трезвости и разрешить издание статьи Толстого "Для чего люди одурманиваются?".
  
   (1) Статья Толстого "Для чего люди одурманиваются?" вышла в Одессе в издании "Одесского общества для борьбы с пьянством" в 1891 г. Второе издание этой статьи было запрещено одесской цензурой.
   (2) См. прим. 3 к письму N 224.
   (3) См. письма NN 192 и 195. Письмо Дольнера с почтовым штемпелем "Одесса, 10 января 1891 г.".
  
  

* 240. С. П. Софронову.

  
   1891 г. Февраля 20. Я. П.
  
   Я о воспитании никогда не писал, п[отому] ч[то] полагаю, что воспитание есть последствие жизни. Обыкновенно пред­полагается, что люди известного поколения знают, какими должны быть люди вообще, и потому могут их готовить к такому состоянию. Это совершенно несправедливо: люди, во 1-х, не знают, какими должны быть люди -- могут в лучшем случае знать только идеал, к которому им свойственно стремиться, а во 2-х, люди воспитывающие сами никогда не готовы, не вос­питаны, а сами, если они не мертвы, движутся и воспитываются. И потому всё воспитание сводится к тому, чтобы самому жить хорошо, т. е. самому двигаться, воспитываться: только этим люди влияют на других, воспитывают их, и тем более на детей, с к[о]т[ор]ыми они связаны.
   Быть правдивым и честным с детьми, не скрывая от них того, что происходит в душе, есть единственное воспитание.
   Педагогика же есть наука о том, каким образом, живя дурно, можно иметь хорошее влияние на детей, вроде того есть наша медицина -- как, живя противно законам природы, все-таки быть здоровым. Науки хитрые и пустые, никогда не достигаю­щие своей цели.
   Есть у меня в Москве приятель Ал. Никиф. Дунаев, он жи­вет в Никольском переулке. Он, вероятно, не откажет вам указать, где вы можете найти те из моих писаний, которые вы не читали. (1) Желаю вам всего хорошего.
  

Л. Толстой.

  
  
  
  
   Печатается по рукописной копии. Датируется на основании упомина­ния об этом письме под датой "20 февраля" в Списке И. И. Горбунова-Посадова.
   Сергей Павлович Софронов (1863 -- 1915) -- учитель, сын фабриканта из Владимирской губ. Был лично знаком с Толстым, неоднократно посе­щая его в Москве и в Ясной Поляне. Впервые обратился к Толстому с письмом от 3 апреля 1890 г. по поводу "Крейцеровой сонаты". Ответ Толстого неизвестен (см. "Список писем Л. Н. Толстого, текст которых неизвестен").
   В письме от 4 февраля 1891 г. из Москвы, на которое здесь отвечает Толстой, Софронов просил написать по вопросу о воспитании детей; сообщал, какие книги и статьи Толстого он читал, и просил указать, где он может достать другие сочинения Толстого.
  
  
   (1) Последние две фразы, отсутствующие в рукописной копии, встав­лены по машинописной копии из АЧ.
  
  

* 241. П. И. Бирюкову.

  
   1891 г. Февраля 21. Я. П.
  
   Только что стал скучать, что давно нет от вас писем, милый друг Поша, как пришло вчера ваше письмо. Мы получили его на Козловке, куда проводили все: и С[офья] А[ндреевна], и Маша стариков Ге, т. е. Николая Николаевича и Ан[ну] Петро[вну]. Они проездом в Петербург заехали к нам с кар­тиной. Картина представляет Иуду: лунная ночь (куинджевская), (1) Иуда стоит на первом плане и смотрит вперед на кучку людей, уж далеко с факелами уводящих Хр[иста]. Хорошо, задушевно, но не так сильно и важно, как "Ч[то] е[сть] истина?".
   За это время был у нас Колечка и оставил самое радостное впечатление. С Хилк[овым] тоже переписывались. То, что вы пишете о форме, справедливо, за исключением слова "не могу не заботиться о форме и радоваться..."(2) Радоваться -- да, но не заботиться. Да это вы сами знаете. А не радоваться нельзя. Это всё равно, что если из окон вагона видишь, что картина не переменяется, знаешь, что не едешь, и плохо. Хорошо ваша жизнь сложилась, как кажется, но как это сделалось? Откуда взялись старик с женой и своячницей? (3) Напишите поподроб­нее. И как общаетесь с домом? И в чем была и есть борьба? Если можно, напишите: нам это хочется знать. -- Больше же всего меня интересует то, что у вас слагается в душе. Разу­меется, не говорите, если еще нельзя выразить коротко и просто. Только бы давало спокойствие, твердость. А что свое должно быть -- непременно; прекрасно у квакеров то, что молитва всякий раз и для каждого человека должна быть новая, своя -- только это молитва, только это укрепляет.
   У нас теперь И. И. Горбунов. Оп вчера приехал; едет к Ч[ертковым]. Он всё такой же любовный и умный. А я вас осудил за Клобского. Он после вас б[ыл] у нас. И поразил нас своей переменой. Я почувствовал в нем близкого человека, и было очень радостно.
   Письмо ваше, как мы получили на Козловке, прочла М[аша], а потом стал читать я. И подошла С[офья] А[ндреевна], и я стал читать их вслух. Когда я прочел конец письма, где вы говорите о получении ее письма и о том, что хотели мне прислать, она этим огорчилась. Теперь же, когда я пошел писать письма, она сказала мне, чтобы на вопрос ваш, как относится к вам С[офья] А[ндреевна], я отвечал, что она относится всё по-старому и никогда не изменится. -- М[аша] очень б[ыла] занята боль­ными (4) и собравшейся все-таки к ней (хотя на деревне есть школа) школой; но вчера школу ее прекратили, а больных все-таки много. Кроме того, мне переписывает, хотя я мало ей даю работы. Медленно идет моя работа. Ч[ертков] прислал мне чер­новые об искусстве, и я начал опять о науке и искусстве (5) и оторвался от своей статьи о непрот[ивлении] злу, и опять, остановился, и опять вернул[ся] к ст[атье] о непр[о]т[ивлении] злу. Весь поглощен этим. Много думаю, но подвигаюсь медленно. Ну, пока прощайте. Целую вас. Передайте мой поклон вашим сожителям в избе и в доме.
  

Л. Т.

  
  
   Печатается по машинописной копии. Впервые две фразы из этого пись­ма о карте Б. Н. Ге напечатаны в Б, III, стр. 187. Датируется на основа­нии упоминания об этом письме под датой "21 февраля" в Списке И. И. Горбунова-Посадова.
   Ответ на письмо Бирюкова от 17 февраля 1891 г. из Ивановского, Костромской губ., в котором Бирюков писал о своей жизни и просил сообщить, как живет Мария Львввна и как "к ним" относится теперь Софья Андреевна.
  
   (1) Архип Иванович Куинджи (1842--1910), русский художник-пейза­жист.
   (2) Бирюков писал, что "внешняя форма" жизни человека есть "следствие внутреннего содержания" этой жизни.
   (3) П. И. Бирюков взял к себе на иждивение больного старика-сапож­ника и его полуслепую жену и свояченицу, живших в двух верстах от хутора Бирюкова. Они прожили у Бирюкова около двух лет.
   (4) М. Л. Толстая принимала приходящих к ней за советом больных крестьян, а также сама ездила по окрестным деревням к тяжело больным.
   (5) См. т. 30.
  
  

* 242. Н. Н. Ге (сыну).

  
   1891 г. Февраля 22. Я. П.
  
   Спасибо за письмо, милый друг Количка.
  
   Картина понравилась нам, но, разумеется не так, как по­следняя. (1) Как хотите -- всегда у меня при виде таких больших картин -- неудовлетворение: больше от меня требуется того, что я могу дать. Если бы это была иллюстрация, гравюра, ма­ленькое, а то это что-то большое, а впечатление маленькое. Я, впрочем, на живопись туп.
   Как вы? Я был очень рад видеть Анну Петровну, но порази­тельно то военное положение, в котором она находится всегда относительно отца. Многое я узнал из того, что я знаю. Разу­меется, виноваты мы. Мужчина может понять, хотя сам не носил и не рожал, что и носить и рожать и тяжело, и больно, и что это дело важное, но женщина редкая, едва ли какая-нибудь может понять, что носить и рожать духовно новое жизнепонимание и тяжело, и дело важное. Они поймут это на минутку, но сейчас же забывают. И как только на сцену выступают заботы ихние, хоть хозяйство, наряды, так они не могут уже помнить о реаль­ности убеждений мужчин, и всё это кажется им выдумками не реальными в сравнении с пирогами и ситчиками.
   Проводили их третьего дня на Козловку. Все ездили и Соф[ья] Андр[еевна]. А Таня уехала в Москву. Лева заболел, и она к нему поехала. У нас теперь Ив. Ив. Горбунов, знаете ли вы его? Очень хороший, умный и серьезный. Вчера полу­чил и сейчас отвечал в Америку, члену одному "рыцарей труда" (есть такое общество в Америке против земельной собственности и за организацию труда (2)), с вопросами и выраже­ниями сочувствия книге Бондарева, которая с французско­го переведена на английский (3) и нравится им. Спрашивает, правда ли, что он мужик или только сын мужика? И не миф ли он? (4)
   С Хилковым мы договорились до согласия и так хорошо. Вероятно, и вы договорились. А в особенности, коли съездите к нему, чего ему, кажется, очень хочется. Я всё плохо работаю, стараюсь замещать это тем, чтобы добрей хоть быть. Ну, пока прощайте. Поклоны Гапке, Парасе, Рубанам, Эльпидифоровне и Ковальскому.
  

Л. Т.

  
   От Черткова получил письмо, -- он ужасно рад вашему письму. (5) Целую вас, милый друг, и все наши любят. Пишите.
  
  
   Печатается по копии М. Л. Толстой. Дата копии. Ответ на недатированное письмо Н. Н. Ге (сына), привезенное худож­ником Ге.
   (1) "Что есть истина?".
   (2) "Knights of labor" ("Рыцари труда") -- общество, основанное в 1869 г. В Филадельфии рабочим-портным, бывшим масоном, Урием Стивенсом, ставившее своей задачей улучшение положения рабочих. Главными средствами борьбы за уничтожение капиталистического строя общество признавало бойкот, саботаж и стачки.
   (3) Книга Т. М. Бондарева "Трудолюбие и тунеядство, или торжество земледельца" была издана на английском языке под заглавием: "Labor. The divine command. Made known, augmented and edited by Count Tol­stoy". Translated (from the French) by Mary Cruger, Chicago 1890 ("Труд. Божественная заповедь. Сообщено, дополнено и издано графом Толстым". Перевод с французского Мэри Крюгер).
   (4) Толстой получил письмо от 10 февраля нов. ст. от члена Общества "Рыцарей труда", нотариуса Уивера (J. В. Weaver) из Yowa в Америке, в котором Уивер задавал ряд вопросов о Бондареве и об отношении к нему Толстого. Толстой ответил ему, но текст письма неизвестен.
   (5) Письмо В. Г. Черткова от 14 февраля.
  
  

* 243. П. И. Бирюкову.

  
   1891 г. Февраля 23. Я. П.
  
   Забыл ответить на вопрос вашего последнего письма: неприят­ного мне ничего не будет. (1) В[аня] Горбунов просит сказать вам, что целует вас.
  

Л. Т.

  
  
   На обороте: Кострома. Село Ивановское. П. И. Бирюкову. Датируется на основании почтового штемпеля.
  
   (1) Бирюков в письме от 17 февраля сообщал Толстому, что у него есть возможность издать по-русски книгу Толстого "Соединение, перевод и исследование четырех евангелий", и спрашивал, не будет ли это Толстому неприятно.
  

* 244. А. Н. Дунаеву.

  
   1891 г. Февраля 24. Я. П.
  
   Дорогой Александр] Никиф[орович].
  
   Вчера приехала Леон[ила] Фом[инична]а и рассказывала про вас, как вы взволнованы, непокойны, измучены, и мне очень жалко стало вас, захотелось помочь, если бы можно. Простите, если не кстати что скажу. Вы ведь знаете, что руко­водит мною одна любовь к вам. Знаю я, что вы измучены немнемилым трудом, занимающим лучшее время дня, но все-таки думаю, что можно облегчить себе крест, если кротко и смиренно вести его. Скажу то, что для меня облегчило: 1) не смешивать того, что люди называют христианством, с тем, что оно есть: так же спокойно относиться к явлениям лжехристианства, как относишься к магометанству, ламаизму; 2) что я писал уже вам и что мне много помогло -- не требовать от других людей ничего, кроме того, что они дают, главное же не требовать понимания того, что сам понимаешь и чего они не то что не хотят, но не могут понять. Если бы они могли, то они поняли бы, а поняв бы, отдались этому так же, как и я, п[отому] ч[то] это истина, а она радостна. Они или они не могут и страдают от этой невоз­можности, тем более, что чувствуют, что этого требуют от них, страдают и раздражаются, но главное страдают, и потому надо переноситься в них. И 3) надо верить (а чтобы верить, надо презирать себя, не приписывать себе никакой заслуги), надо верить в то, что дело божье -- дело божье и делается и сде­лается, разумеется, не через меня одного. Если же мне дове­дется быть хоть немного участником, то считать это особенным счастьем, но никак не должным. Дело делается и оделяется. Мое дело только, главное, не помешать, а быть готовым, коли понадоблюсь. --
   Еще помогает мне молитва -- молитва в минуты соблазна, такая молитва, к[оторая] напоминала бы мне, кто, что и зачем я и перед кем я. -- Помогай вам бог, дорогой мой, всей душой люблю вас.
  

Л. Толстой.

  
   На конверте: Москва, Ильинка. Торговый банк. Александру Нпкифоровичу Дунаеву.
  
  
   Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 24 февраля 1891 г.: "Вчера приехала Анненкова" т. 52, стр. 13).
  
   (1) Л. Ф. Анненкова. В конверте этого письма Толстого сохранилось письмо ее к Дунаеву, посланное вместе с письмом Толстого.
  
  

245. Я. П. Полонскому.

  
   1891 г. Февраля 26. Я. П.
  
   Благодарю вас за книгу (1) и за дружеское письмо, дорогой Яков Петрович. Я прочел книгу, и больше всего -- очень мне понра­вилось -- первое стихотворение Детство.
   Правда, что я иначе смотрю на стихи, чем как я смотрел прежде и как смотрят вообще; но я умею смотреть и по-преж­нему. Мне давно уже хочется высказать пояснее и покороче, почему я смотрю иначе на искусство вообще, чем большинство, и почему не могу смотреть иначе; и теперь даже занят отчасти этим предметом.
   Я слышал про вас от Страхова и рад был узнать, что живы и здоровы. Желаю вам всего лучшего. Передайте, пожалуйста, мой привет вашей жене и бывшему мальчику, к[отор]ому Тургенев милый рассказывал сказки про незнайку. (2)
  

Л. Толстой.

  
  
   На конверте: Петербург, Знаменская, дом 26. Якову Петровичу Полонскому.
   Впервые опубликовано в сборнике "Летописи", 12, стр. 218. Дати­руется на основании почтовых штемпелей. В AT имеются два черновика этого письма.
   Яков Петрмич Полонский (1820--1898) -- поэт. См. о нем т. 62.
   Отвег на письмо Полонского от 16 февраля из Петербурга (см. "Летописи", 12, стр. 217).
  
   (1) Я. П. Полонский, "Вечерний звон", СПб. 1890.
   (2) Сын Полонского Александр, для которого Тургенев написал не­сколько сказок и стихотворение "Всезнайка". См. об этом воспоминания Я. П. Полонского "Тургенев у себя" -- "Нива" 1884, 6.
  
  

246. В. В. Рахманову.

  
   1891 г. Февраля 28. Я. П.
  
   Давно не испытывал такой радости, дорогой В[ладимир] Васильевич, как ту, к[оторую] мне доставило ваше письмо. Мысли, чувства, к[отор]ые волнуют вас, те новые горизонты, к[отор]ые открываются вам, это то самое, что меня волнует, чем я живу, чем жил и живет последнее время Ге (младший) -- (он недавно б[ыл] у нас), чем живет Хилков, с к[оторым] мы последнее время усердно переписывались, что вырастает перед Бирюковым, к[оторый] на-днях писал мне. Единство это не происходит от внешнего общения, а от внутреннего. Единствен­ное истинное единение есть то, кот[орое] получается не вслед­ствие искания единения, а вследствие того, что истина одна: Кто в истине, или близок к ней -- те вместе. И потому это еди­нение наше особенно радует меня. --
   (1) У меня теперь И. И. Горбунов (он едет из Петербурга, где устраивал своего брата (2) и семью его, к Чертк[овым]), и мы с ним вместе читали ваше письмо. Когда мы прочли то место, где вы говорите о том, что у Христа нет заповедей (вернее бы сказать, что учение его не в заповедях) и что Хр[истос] научил достижению ц[арства] б[ожия], к[отор]ое сделает невозможным нарушение заповедей, когда я прочел это, я напомнил ему то, что я говорил ему то же вчера. Именно, что учение Хр[иста] состоит в постановке идеала ц[арства] б[ожия], для дости­жения к[отор]ого нужно быть совершенным, как Отец, т. е. идеал совершенства внешнего и внутреннего, а что заповеди, (5) заповедей, суть только зарубки на этом бесконечном пути того места, ниже которого в настоящий период жизни челове­чества не следует, желательно, можно не спускаться. -- Со­вершенство 1) в том, чтобы всех: Зулу, идиота, злодея, зверя, считать равными, братом, и любить, как любишь любимых. -- Зарубка, заповедь, что не должно и можно не гневаться на брата,
   2) в том, чтобы быть вполне чистым; зарубка не прелюбод[ействовать],
   3) в том, чтобы быть вполне свободным, не связанным ничем; зарубка не клясться,
   4) в том, чтоб никогда не приложить насилия, ни для защиты другого и себя, ни против животного; зарубка не уничтожать ело силою.
   5) Не иметь врагов; зарубка творить добро врагам.
   (3) Не думайте, что я защищаю прежнюю точку зрения в Ч[ем] М[оя] Bepa.
   Я не только не защищаю, но радуюсь тому, что мы пережили ее. -- Вступив на новый путь, нельзя не обрадоваться тому, что первое увидал впереди себя. И простительно принять то, что на начале дороги, за цель пути. Но, подойдя ближе и только благодаря тому, что видел сначала, нельзя не радоваться тому, что увидал впереди бесконечную светлую даль.
   (3) Ваше объяснение слабого места общин совершенно спра­ведливо. --
   (3) Теперь о государстве и отношении к нему. Опять вы со­вершенно правы, или, скорее, думаете то самое, что я, но тут нужно ограничение. Не отрицать государства, т. е. насилия, мы не можем, как не можем не отрицать блуда, независимо от того, пользуемся ли мы тем и другим. -- И, разумеется, что вполне свободным от государства, как вполне свободным от блуда, может считать себя только святой, и что отвращение к тому и другому и есть стимул истинной жизни -- стремления к святости. Но опасно впасть в обратную ошибку, в к[оторую] впадает Сютаев, (4) сколько я понял из вашего письма и помню его взгляды; сказать себе, что я не могу быть чист от насилия (п[отому} ч[то] пользуюсь им) и потому могу в известных преде­лах участвовать в нем, могу подать становому о лошади и т. п. Это всё равно что сказать себе: я не могу быть чист от блуда по­мыслов "даже падений, и потому пойду в дом, и потом буду це­ломудренно долго жить. -- Это тот самый страшный путь, к[оторый] называется компромисс, сделка. -- Христианское учение тем отличается от всех других, что оно не в заповедях, а в указании идеала полного совершенства и пути к нему, и это стремление заменяет для ученика Хр[иста] все заповеди и оно же указывает ему все соблазны. Отступает учен[ик] Христа от пути, указанного Хр[истом], не по обдуманному рассуждению, а по бессилию или, скорее, по отношению сил, стремящейся к идеалу и противодействующей. И потому равно­действующую этих двух сил нельзя никогда определить, как это пытаются делать любители компромиссов -- она всегда переменяющаяся, особенная для каждого человека и даже для одного того же человека в разное время. Всегда, всякую ми­нуту, всякий пусть стремится ко всей истине, к полному освобождению от похоти, к полному освобождению от насилия, участия в нем и пользования им; а что выйдет -- никто не знает. Но никогда пусть не содействует ни разврату, ни насилию, и в светлую минуту (не в увлечении) не пользуется ими. В преж­ней вере и вообще в нехристианских верах заповеди стоят впе­реди (они так стояли для нас по В ч[ем] м[оя[ в[ера] -- отчасти), в христианстве заповеди стоят назади, т. е. в известный период развитая человечества сознание его говорит ему -- стремись "полному совершенству, но, стремясь вперед, не спускайся ниже известных ступеней. Христос сказал: не сердись, не ругайся, не блудя, не клянись, не борись силою, не воюй, 1800 лет тому назад, как, я думаю, 6000 лет тому назад сказано б[ыло]: не уби­вай, не ешь людей и т. п. -- Христианство тем и велико, что оно не выдумано Христом, а что оно есть закон вечный, к[отор]ому следовало человечество гораздо прежде, чем закон этот был выра­жен, к к[отор]ому оно всегда будет следовать и следует теперь в лице тех, к[отор]ые не знают или не хотят знать христианства. Разница только в том, что для знающих смысл христианства жизнь полна смысла и радости. Христианская жизнь не в следовании заповедям, не в следовании учению даже, а в движении к совершенству, в уяснении всё большем (5) и большем этого совершенства и всё большем и большем приближении к нему. И сила жизни христианской не в различной степени совершенства (все степени равны, п[отому] ч[то] путь бесконечен), а в ускорении движения. Чем быстрее движение, тем сильнее жизнь. И это жизнепонимание дает особую радость, соединяя со всеми людьми, стоящими на самых различных степенях, а не разъединяя, как это делает заповедь. Разбойник на кресте и Закхей живут более христианской жизнью, чем апостолы и т. п. --
   (6) То, что вы говорите об отношении к государству, когда его отрицаешь, а сам пользуешься им, совершенно справедливо, но из этого не следует, чтобы можно б[ыло] признавать его и мириться с ним, а следует только сознание своей слабости, негодности (как вы верно говорите), следует смирение, смирение, приближающее к любви.
   (6) Целую вас и люблю всей душой. Привет вашим сожителям. Напишите еще. --
  

Л. Толстой.

  
  
   Впервые опубликовано с пропусками в журнале "Минувшие годы" 1908, 12, стр. 298--300. Дата определяется записью в Дневнике Толстого 1 марта (см. т. 52, стр. 15).
   Письмо Рахманова, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
  
   (1) Абзац редактора.
   (2) Н. И. Горбунов.
   (3) Абзацы редактора.
   (4) Василий Кириллович Сютаев в 1891 г. собирался переселиться в тверскую общину Дугино. См. В. И. Скороходов, "Из воспоминаний старого общинника" -- "Ежемесячный журнал" 1914, 11, стр. 80--82; 12, стр. 81--82.
   (5) Ударение Толстого.
   (6) Абзацы редактора.
  
  

247. В. Г. Черткову от 28 февраля 1891 г.

  
  

248. М. М. Лисицыну.

  
   1891 г. Марта 3. Я. П.
  
   Начну с последнего вопроса вашего: какие браки лучше -- браки по увлечению или по рассудку? Я высказал в "Послесл[овии]" то, что я не могу не думать и что будет думать всякий, кто серьезно отнесется к этому вопросу, п[отому] ч[то] это одна истина и другой нет. Брак всякий хуже безбрачия, и потому стремиться должно только к безбрачию, и потому не мо­жет быть вопроса о браке по разуму; всякий брак противен разуму и может быть совершен только по чувству, по увлеченню.
   (1) Страдания ваши, к[отор]ым всей душой сочувствую, испы­тав их и любя вас, происходят от ложного взгляда, о котором я тоже писал, состоящего в том, что может быть общение с жен­щиной, которое не есть брак. Всякое общение с женщиной есть брак. И если вы будете смотреть так (действительно верить в это), то вам труднее будет пасть, а потом, павши раз, вы уже не будете вновь падать, а будете там, куда вы упали, т. е. будете жить в плотском общении (в браке) с той женщиной, с к[оторой] вы пали, и, живя с ней, будете стремиться с ней вместе выдти из этого состояния падения, подняться к целомудрию. Всё происходит от ложного и безобразного представления, что те женщины, с к[оторыми] мы падаем, не люди и мы ничем не обя­заны к ним. Если вы пали с проституткой, возьмите ее и жи­вите (2) с ней как муж с женой -- женитесь на ней, и это будет много лучше, чем то, что с вами теперь. Эти падения не что иное, как браки по рассудку. И если рассудок будет не содействовать, а противодействовать увлечению, то борьба будет много выгод­нее для вашей высшей природы.
   Написал от всей души всё, что перед богом думаю. Помогай вам бог. За вашу откровенность полюбил вас больше.
  

Л. Толстой.

  
  
   На конверте: Дерпт. Русская публичная библиотека. Михаилу Михайловичу Лисицыну.
  
  
   Впервые опубликовано с ошибками в альманахе "Литературная мысль", Пгр. 1923, сtp. 203--204. Дата определяется почтовым штемпелем и упоми­нанием этого письма под датой "3 февраля" в Списке И. И. Горбунова-Посадова.
   Ответ на письмо М. М. Лисицына из Дерпта от 24 февраля 1891 г. с вопросам о половой жизни и о браке.
  
   (1) Абзац редактора.
   (2) Написано: живете
  
  

* 249. С. Н. Толстому.

  
   1891 г. Марта 3--5? Я. П.
  
   Пожалуйста, не сердись на меня за то, что не скоро отвечал тебе. У меня завелся порядок отвечать сразу на набирающиеся письма, а теперь долго не набиралось много, а на твое я сейчас не ответил, в чем и виноват. У нас всё слава богу. Все пере­болели и теперь оживают. -- Я хотел было воспользоваться путьком поехать к тебе на денек, да не знаю, соберусь ли. (1) Но очень хочется повидаться. Я собою очень недоволен и оттого мрачен, что ничего не пишу. Прощай. Бог даст скоро увидимся.
  

Л. Т.

  
  
   Датируется приблизительно. Упоминание о том, что все переболели, позволяет считать его следующим за письмом к С. Н. Толстому от 12 фев­раля, N 235. По Дневнику С. А. Толстой все дети переболели к 25 фев­раля, и письмо, очевидно, было написано не ранее этого числа. Записи в Дневнике С. А. Толстой 25 и 28 февраля отмечают, что Толстой был в эти дни "спокоен, здоров и весел" и что "давно не было у него такого здорового и бодрого вида" (ДСАТ, II, стр. 12--13). Упадок самочувствия и работоспособности Толстой отмечает в записях своего Дневника 3 и 5 марта (см. т. 52, стр. 16).
   Письмо С. Н. Толстого, на которое отвечает Л. Н. Толстой, неиз­вестно.
  
   (1) Толстой ездил в Пирогово только в середине августа. См. Дневник, запись 27 августа (т. 52, стр. 50).
  
  

250. В. Г. Черткову от 5 марта 1891 г.

* 251. Р. Ф. Финку.

  
   1891 г. Марта 8 или 9. Я. П.
  
   Очень рад содействовать вашему предприятию. Все мои народные рассказы можете печатать. Боюсь только, что в этом вам воспрепятствует цензура. Поэтому вам лучше для этого избрать и другие книжки.
   Какие книжки и как приобрести право их издания? На эти вопросы ответит вам лучше всего и, наверное, примет живейшее участие в вашем деле Владимир Григорьевич Чертков. Я пишу ему с этою же почтою об этом. На его выбор можете вполне положиться, так как он этими делами уже несколько лет специально занимается, и наши взгляды на этот предмет одинаковы. От всей души желаю вам успеха.
  

Лев Толстой.

  
  
   Печатается по копии рукой Р. Ф. Финка. Датируется на основании даты первого письма Финка к Толстому из Харькова от 6 марта 1891 г. и письма Толстого к Черткову от 9 марта 1891 г. См. т. 87, письмо N 283.
   Р. Ф. Финк, заведующий харьковским складом фабрики земледель­ческих машин и орудий "Эмиль Липгарт и К®", обратился к Толстому с письмом от 6 марта 1891 г., в котором излагал свой план "наиболее широкого распространения дешевых и простых машин между крестья­нами". Считая, что стремление распространить машины может быть достиг­нуто только рекламой, Финк писал: "Я предполагаю издать для бесплат­ной раздачи несколько тысяч книжек, учебных или беллетристических, продаваемых в настоящее время от 5--20 коп., прилагая их по нескольку штук при каждом исполненном мною заказе или раздавая таковые десят­ками через крестьянские общества". Не доверяя своему выбору, Финк просил Толстого дать ему совет, какие сочинения будут наиболее подхо­дящими для его цели и куда ему обратиться за получением права печатать эти сочинения.
  
  

252. В. Г. Черткову от 9 марта 1891 г.

253. Л. Ф. Анненковой.

  
   1891 г. Марта 12. Я. П.
  
   Очень рад был получить ваше письмо, дорогая Леонила Фоминична. --
   Это вам показалось, что я избегаю вас или отдаляюсь: мне, напротив, с вами всегда спокойно и радостно. -- То, что вы говорите о моем неудовольствии за то, что переписывается днев­ник-- справедливо; я себя бранил за это и успокоился. Это наша дурная, слабая минута, которых бывает все-таки больше, чем твердых. А у меня, слава богу, напротив, всё радостнее и радостнее в семье.
   Дунаеву я тогда же написал, (1) но не получил ответа. Вчера был у нас Никифоров (2) (вы, верно, слышали о нем -- очень хороший человек, женат на Засулич, сестре знаменитой, (3) и с 8 челов[ек] детьми живущий трудовой суровой жизнью).
   Он рассказывал про Дун[аева] то же, что вы: он произвел на него в его семье тяжелое впечатление -- споры с женой.
   Очень мне жаль его, но надеюсь, что он выйдет победителем из этого испытанья: как хотелось помочь ему, насколько могу.
   Нарочно под конец оставил самое важное, о вашем брате. (4) Я думаю, что и для жены брата, и для вас, и для вашего брата, было бы очень хорошо, если бы вы могли ходить за ним. Не думаю, чтобы ваш муж воспротивился, если положение брата серьезно опасно, каким оно кажется. Впрочем, вам виднее. И когда отречешься совсем от своей воли, что вы, вероятно, и сделаете, прежде чем предпринять что-либо, то решение будет принято то, к[оторое] должно.
   У нас вчера приехал американский издатель газеты боль­шой, (5) и я ужасно устал от него: надо говорить на языке, на к[отором] говоришь с трудом, а человек по взглядам своим вполне мирской, мало интересен для меня. А между тем оста­вить его одного, уйти, когда он ни с кем говорить не может и приехал для этого -- совестно. Соня и Таня помогают мне. Писанье мое было стало подвигаться, и это для меня большая -- не радость, а сознание жизни; но теперь два дни и не прини­мался.
   Я был у Сергея (6) -- положение его ужасно, но мне кажется, и Маша вчера б[ыла] у него и подтверждает мое мнение, что он может поправиться. Он очень жалок. Поклон вашему мужу.
  
   Любящий вас
  

Л. Толстой.

  
  
   Впервые опубликовано почти полностью (с ошибками) в ПТС, I, стр. 198--199. Дата определяется почтовым штемпелем отправления "почтовый вагон, 13 марта 1891" и записью в Дневнике Толстого 13 марта о при­езде американца "3-го дня" (т. 52, стр. 19).
  
   (1) См. письмо N 244.
   (2) Лев Павлович Никифоров.
   (3) Вера Ивановна Засулич (1849--1919), революционерка, в 1878 г. стрелявшая в петербургского градоначальника Трепова. Состояла чле­ном партии "Черный передел"; одна из основательниц в 1883 г. социал-демократической группы "Освобождение труда". Со второго съезда социал-демократической партии примкнула к меньшевикам.
   (4) Александр Фомич Бенкевич (ум. 26 марта 1891), страдавший сахар­ной болезнью, вызвавшей гангрену и ампутацию ноги по колено.
   (5) Крильмэн, редактор нью-йоркской газеты "New York Herald". О нем см. письмо N 260.
   (6) Крестьянин из деревни Телятинки, долго страдавший от гангрены ноги, пациент М. Л. Толстой. Был помещен Толстыми в начале апреля в тульскую больницу, где умер 11 апреля 1891 г.
  
  

* 254. В. П. Золотареву.

  
   1891 г. Марта 14. Я. П.
  
   Спасибо, что написали мне, дорогой Василий Петрович. Я много вспоминал о вас и болел сердцем, что ничего не знаю. Только мало вы пишете. Ничего не знаю про ваше духовное состояние и про жизнь, отношения с людьми, а всё это очень мне близко сердцу.
   Немецкой статьи обо мне (1) у меня нет, но я приищу что-нибудь вам интересное и пришлю. Сейчас Маша уехала к брату, а книги и еще кое-что, что хочу прислать вам, я не найду без нее. Да, вы очень одиноки, дорогой В[асилий] Петрович, и давайте переписываться чаще. Я думал, что вы переписывае­тесь с Поповым или Хохловыми. (2) Попов у Черткова (Воронежск. губ., Россоша). Пишите ему. Хохлов (3) в Москве, пишите к Дунаеву и через Д[унаева] к нему. От Рахманова недавно получил очень хорошее письмо, в к[отором] он осуждает внеш­ность общин и, очевидно, идет в своих нравственных требова­ниях дальше. То же движение, я знаю, происходит и в Алехи­ных, (4) и в Хилкове, и в Новоселове, и Ге, с к[оторым] я виделся недавно. То же я чувствую, хотя и слабо, в себе: именно потреб­ность деятельности только для бога с исключением всего того, что во всякой деятельности есть личного и тщеславного.
   Вы спрашиваете о моей истории О[тца] С[ергия]. Там я хотел бы выразить эти две различные основы деятельности. То он думал, что живет для бога, а под эту жизнь так подставилось тщеславие, что божьего ничего не осталось, и он пал; и только в падении, осрамившись навеки перед людьми, он нашел на­стоящую опору в боге. Надо опустить руки, чтобы стать на ноги.
   Я не пишу этого теперь. Все силы, к[оторых] мало, отдаю на писанье статьи о непротивлении злу, о церкви и воинской повинности, и почти не подвигаюсь. А знаю, что есть, что сказать, и нужно это сказать.
   Что же вы хотели писать об иконах? (5) Предмет очень важный; но сказать, что всё православие в иконах -- слишком. Есть еше кое-что. Ну, пока прощайте. Напишите же поподробнее о себе и мне делайте вопросы, чтобы я знал, что вам интереснее всего знать.
  

Л. Толстой.

  
   Дата машинописной копии ив АЧ.
   Письмо Золотарева, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
  
   (1) R. Lowenfeld, "Gesprache uber und mit Tolstoy", Berlin 1891 (P. Левенфельд, "Разговоры с Толстым и о Толстом"). Золотарев просил прислать эту статью для практики в немецких переводах.
   (2) Козловы Петр Галактионович (см. письмо N 313) и Николай Галак­тионович -- бывший сельский учитель, участник земледельческих общин.
   (3) Петр Галактионович, в то время студент Московского высшего техни­ческого училища.
   (4) Братья Алехины: Аркадий, Алексей и Митрофан Васильевичи.
   (5) О своем намерении написать "небольшую статью об иконах" Золо­тарев сообщал Толстому в письме от 30 октября 1890 г.
  
  

255. С. А. Толстой от 15 марта 1891 г. 256.

В. Г. Черткову от 18--19 марта 1891 г.

257. Е. И. Попову.

  
   1891 г. Марта 19. Я. П.
  
   Письмо ваше очень тронуло меня, дорогой Евг[ений] Ив[анович]. Мне очень жалко стало вас, особенно жалко, п[отому] ч[то] ваши страданья близки мне. Все мы тем же страдаем -- все мы несем грехи своего прошедшего, своих живых и умерших братьев. И слава богу, что мы страдаем, т. е. чувствуем стра­дание. Страдание и есть искупление. Разве можем мы, испор­ченные до мозга костей и воспитанием, и привычкой, и празд­ностью, и исключительностью положения, из к[оторого] мы, частью по слабости, частью по другим причинам, не можем выйти, -- разве можем мы не страдать. Все мы тем или другим способом, с женою, без жены, делом или помыслом оскверняемся и страдаем из-за этого.
   Для того, чтобы не страдать,нам надо не знать своего греха -- иметь любовниц, жен, быть влюбленным и всё это считать хоро­шим, чистым, (1) как мы прежде это считали; а мы, слава богу, не можем этого. И остается нам одно -- падать, пока не окреп­нем, и страдать, всё так же страдать, ни на минуту не спуская требования от себя.
   Вы пишете, что апатия, лень. У меня то же самое. Всё это от того же. Только бы не перестать быть себе гадким. --
   Утешать вас не умею и не могу: одного желаю, чего и себе: не перестать страдать. --
   Теперь о другом, хотя и имеет отношение к этому же, -- знаете ли, что я замечаю последнее время, -- то, что путь наш (всех нас, идущих по одному пути) становится или, скорее, начинает казаться особенно трудным. Восторг, увлечение но­визны, радость просветления прошли. Возможность осуществле­ния становится всё трудней и трудней, разочарования в воз­можности осуществления всё чаще и чаще. Недоброжелатель­ство людей и радость при виде наших ошибок всё сильней и сильней. Всё больше и больше людей отпадающих. Мне кажется, теперь такое время. И я рад, что знаю это. Все эти явления меня не огорчают. Главное же, я рад тому, что внутреннее чувство -- сознание пути жизни и истины ни на один волос не ослабевает. Напротив, крепнет. Одна слабость, хочется испытания, жертвы. Знаю, что грех, но хочется. -- Как вы? Любящий вас
  

Лев Толстой.

  
  
   Печатается по рукописной копии из АЧ. Впервые опубликовано с датой "1891 г." в ПТС, II, стр. 120--122. Дата определяется записью в Дневнике Толстого 24 марта (см. т. 52, стр. 24) и упоминанием под датой "19 марта" в Списке И. И. Горбунова-Посадова.
  
   (1) В машинописной копии из АЧ и в ПТС, II, вместо "чистым" напеча­тано "честным".
  
  

258. Л. П. Никифорову.

  
   1891 г. Марта 20. Я. П.
  
   Получил рукопись (1) и прочел. Художественности мало. Не натурально. Весь смысл в различии отношения к религии мужчины и женщины. А это верно. Я не помню, зачем я просил вас прислать рукопись. Кажется, затем, чтобы послать ее Ч[ерткову] и напечатать. Она все-таки годится, по моему мнению, для Посредника, и я пошлю ее.
   Если я ошибся, то напишите мне.
  

Л. Т.

  
  
   На обороте: Тверь. До востребования. Льву Павловичу Никифорову.
  
  
   Впервые опубликовано в "Ежемесячном журнале" 1914, 1, стр. 84--85". Дата определяется почтовым штемпелем "Тула, 21 марта 1891".
  
   (1) Рукопись переведенного Л. П. Никифоровым рассказа француз­ского писателя, участника Парижской коммуны, Феликса Пиа (Felix Pyat, 1810--1889) из эпохи раннего христианства (см. прим. Л. П. Ники­форова в "Ежемесячном журнале" 1914, 1, стр. 84).
   (2) В письме к В. Г. Черткову от 20 марта Толстой извещал его о посылке-рукописи рассказа Феликса Пиа (см. т. 87, N 285).
  
  

259. В. Г. Черткову от 20 марта 1891 г.

* 260. Э. М. Диллону (Е. J. Dillon). Неотправленное.

  
   1891 г. Марта 23. Я. П.
  
   M-r E. Dillon.
  
   Dear sir,
  
   Mr. James Creelman an American gentleman, editor of the New York Herald will forward to you this note. I advised him to see you in St. Petersbourg hoping that you will not refuse to give him all kind of information that he may want about certain Russians affairs, that interest him and help him as a stranger in Petersbourg society which you know so well. In doing it you will greatly oblige me.
   Yours truly
  

L. Tolstoy.

   23 March
   1891.
  
  
   Г-ну Э. Диллону.
  
   Милостивый государь,
  
   Записку эту передаст вам г. Джемc Крильмэн, американец, редактор New York Herald. Я посоветовал ему повидать вас в С.-Петербурге, надеясь, что вы не откажете любезно сообщить ему сведения о некоторых интересующих его русских делах, а также поможете ему, как иностранцу, среди петербургского общества, которое вы так хорошо знаете.
   Искренно ваш
  

Л. Толстой.

  
   23 марта
   1891.
  
  
   Письмо предназначалось к пересылке Джемсу Крильмэну, для пере­дачи Э. М. Джллону и по неизвестным причинам не было переслано. Джемс Крильмэн обратился к Толстому с письмом на английском языке из Петер­бурга от 12 марта нов. ст., в котором просил принять его, как одного из редакторов газеты "New York Herald", приехавшего в Россию изучать славян. Крильмэну по поручению Толстого ответила приглашением Т. Л. Толстая. 12 марта Крильмэн приехал в Ясную Поляну и пробыл там до 13 марта (см. т. 52, стр. 19). По отъезде из Ясной Поляны Крильмэн в письме из Москвы от 14 марта благодарил Толстого за прием и напоми­нал об обещании дать ему письмо к Диллону.
  
  

* 261. К. А. Гринштайну (?).

  
   1891 г.? Марта 19--24? Я. П.
  
   Хотя чувствую большое сравнительно с прежним ослабле­ние умственных и физических сил, но чувствую тоже и то, что жизнь моя не зависит ни от тех, ни от других. Иоанн, в глубо­кой старости говоривший только: братья, любите друг друга, и сосредоточивший всю свою жизнедеятельность в одной любви, он жил высшею и уже здесь вечною жизнью. И когда знаешь, что это всегда возможно, то не жалко того, что теряешь с годами, только бы это росло.
  
  
   Отрывок письма, печатается по машинописной копии из АЧ с заголов­ком: "Грюнбергу? (сельск[ому] учит[елю])". Дата машинописной копии "1891 (?) г.э и фамилия адресата предположительно уточняются на осно­вании пометы в Записной книжке Толстого, где среди перечня фамилий лиц, которым он считает нужным написать, числится "Гринштейн" (см. т. 52, стр. 166).
   Константин Андреевич Гринштайн -- учитель в местечке Песчанка, Ольгопольского уезда Подольской губ., написал Толстому несколько писем по вопросам религии. В письме от 25 февраля 1891 г. справ­лялся о состоянии здоровья Толстого.
  
  

262. М. Б. Файнерману.

  
   1891 г. Марта 22--24. Я. П.
  
   Очень рад был получить от вас весть, дорогой Исаак Бори­сович. То письмо ваше я получил -- письмо о принципах. Я не отвечал, потому что нечего было. Отчасти я согласен с вами, хотя нахожу, что тут есть слишком тонкое деление. А всё слишком тонкое опасно, не потому, чтобы оно было несправедливо, а потому, что может выродиться в словопрение.
   Верно то, что есть различие между поступками, вызывае­мыми рассудком, и поступками, вызываемыми верой; но и те и другие свойственны человеку, и человек движется вперед, делая и те и другие.
   Впрочем, в этом мы согласны -- в существенном, и не будем письменно рассуждать; можно поговорить о жизни на досуге, и, может, бог приведет, а в письме есть более, для обоих нас, интересные сообщения.
   Письмо ваше очень поразило меня тем, что вы пишете в конце о том шатании беспрестанном, которое происходит между на­шими друзьями. Вы пишете: "считаю это наказанием божиим и верю, что оно кончится к радости и возвышению духа". Меня поразило это, потому что в этот самый день я писал Попову, который живет с Чертковым в Воронежской губ., что мне кажется, что в нашей жизни, -- нашей я разумею людей, иду­щих по одному пути, -- наступило тяжелое, или, скорее, кажу­щееся тяжелым время, требующее напряжения, твердости и лишенное той прежней радости -- восторга, даже просветления; наступило время разочарований в попытках быстрого и полного осуществления, время отпадения, равнодушия и презрения и даже гонений (которые, напротив, ободряют). Я чувствую эту перемену и, к радости своей, вижу, что это положение вещей не только не колеблет того жизнепонимания, которое стало моим, но, напротив, очищает его от наносного, чуждого ему, и утвер­ждает меня в нем. Вы, верно, поймете меня, как я ни плохо выражаюсь, потому что смысл вашей заметки в конце письма -- этот самый.
   Анатолий живет с братом (1) в Русановке. Лиза (2) должна родить на-днях. Он столярничает и всё так же кроток и умен. Клобского нет у него. Он проходил здесь, идя в Москву. И мне очень радостно было найти в нем перемену порази­тельную к лучшему. Ругин в Петербурге, ушел туда пешком. Рахманов ушел от Новоселова к Т[аирову]. (3) Ге старший в Петербурге с картиной Иуда, (4) а младший дома и, чай, уже пашет.
   Пускай шатанье; только бы каждый делал, что ему велит бог, без заботы о людях, и выйдет то, что должно быть, и чего ты наверно угадать и представить себе не можешь.
   В Полтаве должен быть В. И. Алексеев. Не видали вы его? --
   Я очень занят работой, кот[орая] идет очень медленно, напряженно, но которая засела так, что поглощает те слабые силы, к[оторые] есть во мне.
   Что ваша жена Анна Львовна? (5) Что дети? Напишите мне всё, если вам не тяжело. Мне всё, что вам близко, важно. Ну, пока прощайте, целую вас.
  

Л. Толстой.

  
   Радостны очень всё более и более завязывающиеся отношения мои с шекерами. Сейчас буду отвечать 82-летнему старику Ивен­су, (6) который на-днях прислал мне свою автобиографию и дру­гие сочинения. Если бы не спиритизм, духовидство, это было бы наивысшее до сих пор проявившееся осуществление учения Христа: 1) Непротивление насилию. 2) Отсутствие частной соб­ственности. 3) Отрицание священства, докторов, судейских. 4) Равенство полов. 5) Стремление к чистоте в половом от[ношении]. -- На вопрос мой, как они удерживают от внешних свою общую собственность, он отвечал, что они в этом отноше­нии далеки от идеала; но стараются как можно ближе быть к нему. -- Я непременно переведу некоторые из их писаний. Они смешаны с суеверием спиритизма, но самого высокого духа.
  
  
   Печатается по копии из АЧ с датой "1891 г.". С абзаца, начинающегося словами: "В Полтаве" -- по автографу (начало утеряно). Большой отры­вок с датой "Апрель 1891 г." впервые опубликован в газете "Елисавет-градские новости" 1904, N 92 от 22 февраля. Датируется приблизительно, на основании записи в Дневнике Толстого 24 марта (см. т. 52, стр. 24) в упоминания о письме к Е. II. Попову (см. N 257).
   Ответ на два письма Файнермана -- одно несохранившееся, другое с почтовым штемпелем "Полтава. 5 февраля 1891 г.", в котором Файнерман писал Толстому "о вере и принципах" и о разнице в поступках, вызы­ваемых верой и "принципами".
  
   (1) Анатолий Степанович и его брат Андрей Степанович Буткевичи.
   (2) Елизавета Филипповна, жена Анатолия Степановича Буткевича.
   (3) Алексей Александрович Таиров (р. 1857), врач, живший в селе Сукове, Весьегонского уезда Тверской губ.
   (4) Картина Н. Н. Ге "Совесть".
   (5) Анна Львовна Любарская, вторая жена Файнермана.
   (6) Фредерик Эванс (не Ивенс). См. прим. к письму N 228. На­писал ли Толстой Эвансу, неизвестно. Письма к Эвансу за это время не имеется.
  
  

263. В. А. Гольцеву.

  
   1891 г. Марта 25. Я. П.
  
   Дорогой Виктор Александрович,
  
   Мой знакомый, А. И. Орлов, сделал прекрасный перевод мыслей Паскаля, особенным, выгодным для оценки их способом расположив их.
   Не могу хвалить этого расположения, п[отому] ч[то] оно принадлежит мне, но все-таки [думаю], что оно будет содейство­вать успеху книги. -- Не издадите ли вы ее? Орлов бедный человек и желал бы получить вознаграждение за свой труд. Я с этою же почтою пишу ему, (1) прося его, чтобы он пошел бы к вам за ответом. Простите, пожалуйста, если я этим утруждаю вас, но книгу эту я желал бы видеть напечатанною, не для того, как это часто бывает, чтобы сделать приятное или нужное состави­телю ее, но п[отому], ч[то] книга действительно очень хорошая. (2)
   Как жаль, что за зиму не пришлось увидаться. Может, летом соберетесь. -- Благодарю за книгу Алексеева; она, верно, уже вышла теперь. (3)
   Желаю вам всего лучшего.
  

Л. Толстой.

  
   P. S. Не пишите мне, что вы возьметесь издать, если я напишу предисловие, а решайте так, как есть. Предисловия писать мне всегда совестно и неприятно, а кроме того, я и вообще не умею их писать, а тем более цензурно.
  
  
  
   Впервые опубликовано в сборнике "Памяти Виктора Александро­вича Гольцева", М. 1910, стр. 153. Датируется по содержанию и записи в Дневнике Толстого 25 марта (см. т. 52, стр. 24).
  
   (1) Письмо это неизвестно.
   (2) В. А. Гольцевым книга эта напечатана не была.
   (3) Книга П. С. Алексеева "О пьянстве" вышла между 24 и 31 марта 1891 г.
  
  

264. Н. Н. Страхову.

  
   1891 г. Марта 25. Я. П.
  
   Давно ничего не знаю о вас, дорогой Николай Николаевич. Благодарю вас -- мне всегда приходится благодарить вас, а не вам меня; вам это должно быть радостно -- за книжку Спенсера. (1) Только это не в коня корм. Я совсем забыл уже то дей­ствие, к[оторое] производит на меня Спенсер, но при попытке прочтения этой брошюрки повторялось много раз испытанное прежде: не скука, но подавленность, уныние и физическая не­возможность читать дальше одной страницы. Между прочим мне в эту минуту она и не нужна была, так как свою статью о науке я искусстве я опять отложил -- она меня отвлекала от другого, более по моему мнению важного дела. Да кроме того и взялся я теперь за нее опять не по внутреннему влечению, а по разным натолкнувшим обстоятельствам, из к[оторых] одно б[ыло] то, ч[то] со мной не рассуждают, а махают на меня рукой, как на врага науки и искусства, что мне показалось обидным, т[ак] как я всю жизнь только и занимался тем, чего они меня называют врагом, считая эти предметы самыми важными в жизни человеческой. Выписал я себе Diderot (2) и читал последнее время, и вспоминал о вас. Помните вы его De l'interpretation de la nature -- первые параграфы до VII, да и далее, в особенности там, где он говорит об увлечении математикой в его время, и о том, как на ее место станут науки естественные, и о том, как и они дойдут до своего предела. И как их предел есть полезное. Всё это я многое другое поразило меня своей правдой и (3) новиз­ной. Если вы не помните или не читали, чего не может быть, но чему бы я б[ыл] очень рад, п[отому] ч[то] я бы заслужил этим вашу благодарность, то прочтите или перечтите. -- Еще б[ыл] у меня на-днях американец, издатель Herald'a Нью-йоркского, и из разговора с ним да и из цитат, попадавшихся мне, я заин­тересовался Thomas Paene, "Age of reason", (4) и захотелось не только прочесть, но и приобрести. Если вам попадется и не­дорого, то купите на мой счет, да еще хотелось мне приобресть Parerga и Paralipomena Шопенгауера. (5) Тоже и это бы просил купить мне при случае во время прогулки, но прошу отнюдь не дарить, а получить деньги с Соф[ьи] Ан[дреевны], к[оторая] на-днях, кажется, будет в Петербурге, к великому моему сожалению хлопотать о выпуске 13 тома. -- Вы не можете себе представить, какое тут было--прежде трагическое, а теперь комиче­ское--недоразумение: С[офья] А[ндреевна] хлопочет, и как будто для меня, о выходе этого тома, тогда как всё в выходе этого тома мне только неприятно -- прежде б[ыло] очень, но теперь чуть-чуть, но все-таки -- неприятно: неприятно, что выходят отрывки статей с урезками, неприятно, что продаются мои сочинения, неприятно, что просто появляются теперь, в этой пошлой форме полного собрания. -- (6) Всё пишу о себе, а о вас даже и спросить не могу, п[отому] ч[то], спросив о главном деле вашей жизни, о писании, боюсь, что буду спрашивать о себе. (7) Успешна ли работа? Это важно. Я по себе знаю, что только тогда не совестно жить, когда думаешь, что успешно.-- Ну, пока прощайте, обнимаю вас.
  

Л. Толстой.

  
   А мне ох как много хочется писать и как мало сил. Такую повесть (8) я хотел бы очень писать, да некогда.
   Еще не успел запечатать это письмо, как получил ваше зак[рытое], (9) благодарю. Пришлите вашу посылку. Всё, что вы пишете, интересует меня.
   Вашу статью прочту с большим интересом.
  
  
  
   Впервые опубликовано в ПС, стр. 426--428. Датируется на основа­нии записи в Дневнике Толстого 25 марта (см. т. 52, стр. 24).
   (1) Герберт Спенсер (Herbert Spenser, 1820--1903), английский философ и социолог, позитивист, апологет капитализма. Страхов прислал его книгу: "Classification of the sciences" ("Классификация наук"), вышедшую первым изданием в 1864 г., для работы Толстого над статьей о науке и искусстве (см. т. 30).
   (2) Дени Дидро (Denis Diderot, 1713--1784), французский писатель и философ-энциклопедист. Толстой имеет в виду его книгу: Diderot, "Oeuvres choisies. Edition du centenaire. 30 juillet 1884", Paris 1884 (Дидро, "Избранные сочинения. Издание к столетию со дня смерти. 30 июля 1884"). Статья "De l'interpretation de la nature" ("Об истолковании природы") написана в 1757 г.; напечатана на стр. 11--72 этой книги. В сохранив­шемся в яснополянской библиотеке экземпляре этой книги Толстым от­черкнут на полях почти весь параграф пятый -- о развитии науки и отно­шении к ней общества и ученых -- и два места в параграфе шестом.
   (3) Зачеркнуто: глубиной.
   (4) Томас Пэн (Thomas Paine, 1737--1809) -- англо-американский писатель, автор книги "The age of reason" ("Век разума"), где он развивал рационалистический взгляд на религию.
   (5) В яснополянской .библиотеке сохранились два немецких издания этой книги немецкого философа-идеалиста Артура Шопен­гауэра (1788--1860): "Parerga und Paralipomena", Herausgegeben von Dr. Herman Hirt, и "Parerga und Paralipomena", Herausgegeben von Dr. Julius Frauenstadt, Berlin 1862. Русский перевод этой книги: А. Шопенгауэр, "Афоризмы о житейской мудрости", СПб. 1901.
   (6) С. А.Толстая приехала в Петербург 30 марта хлопотать о разрешении на выпуск арестованной цензурным комитетом тринадцатой части "Сочи­нений графа Л. Н. Толстого". Разрешение она получила после свидания с Александром III. См. ДСАТ, II, стр. 23--36.
   (7) Н. Н. Страхов писал в то время статью "Толки об Л. Н. Толстом".
   (8) "Отец Сергий" или "Воскресение". См. прим. 3 к письму N 173, письмо N 254 и прим. 2 к письму N 272.
   (9) Письмо не сохранилось.
  
  

* 265. И. И. Горбунову-Посадову.

  
   1891 г. Марта 26. Я. П.
  
   Получил ваше письмо о Липгартовских книжках. (1) Я думаю, что это излишняя осторожность. А впрочем, делайте, как счи­таете лучшим, только я разрешил свои не только ему, но и всем. Книжки же о пьянстве едва ли будут пригодны ему. -- В Рус[ское] Обоз[рение] о Pater (2) написал. Очень рад, что будут еще картины. --
  

Л. Т.

  
   На обороте: Воронежск. губ. Россоша. Ивану Ивановичу Горбунову.
  
  
   Датируется по почтовому штемпелю и упоминанию под датой "12 марта" в Списке И. И. Горбунова-Посадова.
   Письмо Горбунова-Посадова, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
  
   (1) См. прим. к письму N 251.
   (20 Ф. Коше, "Le Pater" ("Отче наш"). Речь идет о переводе этой драмы А. П. Барыковой. См. прим. к письму N 277. Письмо Толстого в "Рус­ское обозрение" о "Pater" неизвестно.
  
  

266. П. И. Бирюкову.

  
   1891 г. Марта 26. Я. П.
  
   Получил письмо ваше, мплый друг Поша, и очень рад был ему, хотя оно и показалось мне что-то холодным, строгим. Может быть, это происходило от моего настроения.
   (1) Со мной -- я думаю, и со всеми тоже -- всегда бывает, что когда я думаю, больше, чем думаю, когда мысль какая овладеет мной, то со всех сторон я слышу отголоски той же мысли. Файнерман писал мне предпоследнее письмо (в последнем на-днях он извещает только, что переезжает из Полтавы в Екатер[инославскую] губ.) о пагубности жизни по "принципам", к[отор]ые он противуполагает вере; он очень верно говорит, что принципы говорят "дай-ка я сделаю", а вера говорит "нельзя не сделать", принципы цепляют, тянут, а вера сзади толкает, прет. Вы пишете о том же. И я в своем писании (2) думаю о том же: о том, как движется вперед человек и человечество. И я понимаю отри­цание рассудочной программной деятельности, но не разделяю его. Рассудочная деятельность забирает действительно вперед стремления; но это не только не беда, но необходимое условие движения вперед: надо прежде занести одну ногу вперед, не перенося еще на нее тяжести всего тела, а потом уже оттолк­нуться другою ногою и перенести вперед тяжесть тела. Без этого нет движенья. И упрекать себя за то, что живешь или стараешься жить по вперед определенным правилам, а не по стремлению всего существа, всё равно, что упрекать себя за то, что заносишь вперед ногу, а не прыгаешь всё на одной.
   (3) Маша дала С[офье] А[ндреевне] прочесть ваше письмо. Она ничего не сказала и мне тоже. Ппшите мне чаще, милый друг. Посылаю вам письмо Рахманова очень хорошее. (4) Он, как мне говорил Никифор[ов], ушел к Таирову. Я отвечал ему, совер­шенно соглашаясь с ним. Это тоже то новое отношение к жизни, к[оторое] наступило при новом положении, вызванном движе­нием вперед.
   Пишите почаще.
  
  
   Впервые почти полностью опубликовано в Б, III, стр. 199--200. Дати­руется на основании записи в Дневнике Толстого 26 марта (см. т. 52, стр. 24).
   Письмо Бирюкова, на которое отвечает Толстой, неизвестно. См. запись в Дневнике Толстого 24 марта (т. 52, стр. 241).
  
   (1) Абзац редактора.
   (2) "Царство божие внутри вас".
   (3) Абзац редактора.
   (4) Упоминаемое здесь письмо В. В. Рахманова, полученное Толстым 28 февраля, не сохранилось.
  
  

267. И. Б. Файнерману.

  
   1891 г. Марта 26. Я. П.
  
   В ответ вам я не сказал вполне того, что хотел, о мысли вашего первого письма, с кот[орым] я согласен и не согласен.
   Я согласен совершенно в том, что жить принципами одними пагубно; но не согласен в том, чтобы можно было жить без них, т. е. без умственной деятельности, определяющей жизнь. Жить одной верой так же пагубно, как и жить одними принципами. Одно не только связано с другим, но есть часть одного целого: нравственного движения вперед, т. е. жизни. Сказать, что бес­полезно или пагубно составлять определение жизни и пытаться сообразовать с ним действительность, всё равно, что сказать, что бесполезно и пагубно заносить одну ногу вперед, не пере­несши на нее тяжесть всего тела. Как нельзя итти, не занося ноги и прыгая на одной, так нельзя двигаться в жизни, не опре­деляя умственно пути -- не составляя принципов, и не сообра­жая с ними жизнь. И то, и другое, т. е. и определенный вперед принцип и неизбежное следование вере [нужно] для движения. И даже трудно отделить одно от другого, сказать, где одно начи­нается и другое кончается, точно так же, как при ходьбе ска­зать, на какую ногу я в данную минуту опираюсь и которая движет меня. -- Вы поймете меня и надеюсь, что согласитесь. Я пишу не то, что вздумалось, а я много об этом думал. --
   (1) Пишите мне чаще и напишите мне подробно, что и как вы переезжаете в Екат[еринославскую] губ. -- Анатолий Буткевич читал у меня ваше письмо, и оно ему очень понрави­лось. Теперь я давно не видал его. Он писал только о том, что Л[изавету] Ф[илипповну] хотели изгнать, как евр[ейку], но, кажется, теперь это уладилось. С Андреем Буткевичем живет Рощин, и, кажется, им хорошо.
  

Любящий в[ас] Л. Толстой.

  
  
   Почти полностью впервые опубликовано, с датой "Март 1891", в газете "Елисаветградские новости" 1904, N 66 от 25 января. Датируется на основании записей в Дневнике Толстого 24 и 26 марта (см. т. 52, стр. 22 и 24).
  

(1) Абзац редактора.

  
  

268. С. А. Толстой от 29 марта 1891 г.

  
  

369. Л. П. Никифорову.

  
   1891 г. Марта 31. Я. П.
  
   Очень, очень был рад получить ваше доброе письмо, дорогой Лев Павлович. Я последнее время не избалован выражениями ласки и любви и потому особенно ценю их, тем более от людей, которыми дорожишь.
   О Бутсе и армии спасенья (1) не хочется говорить; придется осуждать, а это всегда тяжело, а особенно теперь, в том радост­ном настроении работы, в к[отором] я нахожусь. Скажу, как Гамалиил: (2) если от бога это дело, то как бы не быть врагом дела божья, а если не от бога, то оно само погибнет.
   Как вы мне не сказали о книжке о Достоевском -- это очень интересует меня; и я уверен, книжка будет прекрасная. (3) Хоть одно его изречение о том, что всякое дело добра, как волна, всколыхивает всё море и отражается на том берегу. (4)
   (5) Маша, кажется, до сих пор ничего не послала вам, хотя собрала кое-что. Но очень мало. Я сейчас напомню ей и настою, чтобы послала, что есть. -- То, что обо мне пишете вы, (6) не может не быть для меня приятным -- не то, что приятным, а то, что если пишете, то я знаю, что распределение важности содержа­ния будет сделано вами на том же самом основании, на к[отором] оно делается мною: высоко цениться будет то, что мною высоко ценится, и пренебрегаться будет то, что мною пренебрегается. А это первое условие для того, чтобы правдиво описать человека. --
   Желал бы вам быть полезным, но не знаю чем; впрочем, будем это иметь в виду с Машей и собирать и посылать вам то, что может быть нужно.
   Поклонитесь Рахманову, если он еще в Твери. Получил ли он мое письмо? Отвечать не надо, а я только хочу знать, дошло ли? Что ж бедный Гастев? (7) Неужели нельзя было его уходить дома. Радуюсь за вас и вашу семью, что вы так устроили свою жизнь. Помогай вам бог. У нас страшная нищета и нужда везде кру­гом -- ни хлеба, ни корма скоту, ни семян. Я сейчас пришел домой, набравшись этих впечатлений, и очень тяжело жить в той роскоши, в к[отор]ой я живу. Успокоение дает только работа. Ну, пока прощайте. Привет всем вашим. Может, и приведет бог свидеться. --
  

Любящий вас Л. Т.

  
  
   Впервые опубликовано без даты в "Ежемесячном журнале" 1914, 1, стр. 86. Датируется по содержанию и записи в Дневнике Толстого 1 апреля (см. т. 52, стр. 25).
   Письмо Никифорова, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
  
   (1) Бутс (William Booth, p. 1829), основатель секты в Англии "Армия спасения" ("Salvation Army").
   (2) Библейский персонаж.
   (3) Никифоров составлял книжку: "Ф. М. Достоевский. Задачи русского народа". Вышла в издании составителя с указанием: "Составлено по "Дневнику писателя" (СПб. 1891).
   (4) См. Ф. М. Достоевский, "Братья Карамазовы", часть 2, книга б, гл. III: "Из бесед и поучений старца Зосимы".
   (5) Абзац редактора.
   (6) Никифоров в то время писал биографию Толстого. Издание предназ­началось в пользу голодающих, но было запрещено цензурой. Работа Никифорова по желанию Толстого просматривалась С. А. Толстой. Напе­чатана была в 1902 г.: Л. Никифоров, "Лев Николаевич Толстой. Биогра­фические сведения" -- "Курьер" 1902, NN 241, 246 и 263 от 1, 6 и 23 сентября.
   (7) Петр Николаевич Гастев (р. 1866), бывший воспитанник Твер­ской духовной семинарии, участник тверской общины Дугино. См. о нем в т. 66. В марте 1891 г. Гастев был помещен в Бурашевскую психиа­трическую лечебницу близ Твери.
  
  

* 270. С. Т. Семенову.

  
   1891 г. Марта 31. Я. П.
  
   Письмо ваше очень рад был получить. Повесть мне понра­вилась, и очень желаю ее видеть напечатанной. (1) Я послал ее в редакцию Недели. Я думаю, что Гайдебуров напишет вам. Если ему не понадобится, я попытаюсь поместить в другом месте и потом в Посреднике. Не отвечаю вам длинным письмом, п[отому] ч[то] очень занят. XIII том в цензуре. Если выйдет, я попрошу вам послать. Дай бог вам жить так, как вам душою хочется.
  

Любящий вас Л. Т.

  
   На обороте: Волоколамского уезда Московской губернии, деревня Андреевская. Сергею Терентьевичу Семенову.
  
  
   Датируется на основании почтового штемпеля и записи в Дневнике Толстого 1 апреля (см. т. 52, стр. 25).
   Письмо Семенова, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
  
   (1) Рассказ С. Т. Семенова "Братья Бутузовы" был опубликован в книге: С. Т. Семенов, "Крестьянские рассказы", т. II, "Девичья погибель" и другие рассказы, изд. "Посредник", М. 1898.
  
  

271. С. А. Толстой от 31 марта 1891 г.

272. М. А. Стаховичу.

  
   1891 г. Апреля 1. Ясенки. (1)
  
   Вот что, дорогой Михаил Александрович,
   В Ясенках есть смотритель станции Семен Алексеевич Лосин­ской. Он незаконный сын отца, тоже Лосинского, который женился на его матери и теперь просит государя об усыновле­нии -- прошение и от отца, и от него, к[оторое] пошлется вместе с этим письмом. Попросите кого надо, чтобы дали ход его невин­ной просьбе. Очень меня обяжете.
   Я бы очень [хотел] делать то, что вы через Страхова мне жела­ете, (2) да на дороге пока стоит другое, а масло в лампе догорает.
   Желаю вам всего хорошего -- быть таким же добрым, как вы были в последний приезд.
   Если это будет, т. е. доброта, всё будет хорошо. --
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
  
   Впервые опубликовано без даты в газете "Русское слово" 1911, N 230 от 7 октября. Датируется на основании упоминания о нем в письме к С. А. Толстой в Петербург от 1 апреля 1891 г. (см. т. 84, N 437).
   Михаил Александрович Стахович (1861--1923) -- в то время состоял при Министерстве юстиции; впоследствии член Государственного совета, белоэмигрант. См. т. 63, стр. 190--191.
  
   (1) Письмо это было написано на станции Ясенки, куда Толстой ездил 1 апреля (см. т. 52, стр. 25), когда, очевидно, и узнал о подаваемом Лосинским прошении.
   (2) С. А. Толстая в дневнике 4 февраля 1891 г. записала: "Он [Толстой] говорил Тане, что задумывает художественное и большое сочинение. То же он подтвердил и Стаховичу" (ДСАТ, II, стр. 4). Пожелание Стаховича -- писать эту "повесть", очевидно, было передано Толстому в не­сохранившемся письме Страхова, получение которого Толстой отметил в Дневнике 25 марта (см. т. 52, стр. 24).
  
  

273--276. С. А. Толстой от 1, 2, 3 и 4 апреля 1891 г.

  
  

* 277. И. И. Горбунову-Посадову.

  
   1891 г. Апреля 4. Я. П.
  
   Давно надо б[ыло] отвечать о рассказах. (1) Ни Быстренина, (2) ни Квасоваровой (3) рассказы мне не нравятся для народа. Они писаны с точки зрения барской, а сами по себе очень не дурны. Квасов[аровой] очень даже хорош (4) по языку. На-днях я послал полученную от Семенова повесть Гайдеб[урову]. Та очень хороша, как всё Семеновское, не блестяще, но серьезно, содер­жательно и искренно. Пошлите в Рус[с]к[ое] Обозр[ение] Дмит[рию] Николаевичу к[н]. Цертелеву (5) адрес Барыковой. (6) Pater напечатают. (7) Прекрасное письмо Владимира] Гр[игорьевича] получил и буду отвечать. (8) Хозяйственные статьи прочел. Никуда не годится. (9) Доказывает только то, что в этом деле нам больше есть чему учиться, чем учить. Всё пошлю на-днях.
  

Л. Т.

  
   На обороте: Воронежской губ. Россоша.
   Ивану Ивановичу Горбунову.
  
  
   Датируется по почтовому штемпелю.
   Письмо Горбунова-Посадова, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
  
   (1) Имеются в виду рассказы, предназначавшиеся к напечатанию в "По­средник" присланные Толстому для отзыва.
   (2) Толстому была послана для отзыва повесть Владимира Порфирьевича Быстренина (р. 1856) "Свой суд", напечатанная впервые в "Книжках Неделю 1886, 6, стр. 1--19, и затем перепечатанная в сборнике: "Очерки и рассказы", М. 1890.
   (3) О Квасоваровой и ее рассказах сведений нет.
   (4) Можно прочесть: хороши
   (5) См. прим. 6 к письму N 180.
   (6) Анна Павловна Барыкова (1839--1893), поэтесса и переводчица, дальняя родственница Толстого по матери.
   (7) Ф. Коппе, "Le Pater" ("Отче наш"). Перевод А. П. Барыковой был напечатан под заглавием: Франсуа Коппе, "Отче наш". Драма в одном действии в стихах--"Русское обозрение" 1891, сентябрь, стр. 55--77.
   (8) См. письмо Толстого к В. Г. Черткову от 4 апреля 1891 г., т. 87.
   (9) По воспоминаниям (устным) И. И. Горбунова-Посадова, Толстой имеет в виду статьи о новых сельскохозяйственных орудиях молодого агронома Н. М. Катаева. В изд. "Посредник" напечатаны не были.
  
  

278. В. Г. Черткову от 4 апреля 1891 г.

279-281. С. А. Толстой от 5, 6 и 7 апреля 1891 г.

282. Г. А. Русанову.

  
   1891 г. Апреля 7. Я. П.
  
   Спасибо, дорогой друг Гаврило Андреевич, за ваше письмо. Вы меня пристыдили -- пишете, что ваше письмо вызовет мое, как будто я не могу написать вам, не дожидаясь вас. И вот вследствие пристыжения, пишу сейчас, хоть пока несколько строк. Что-то мне показалось по вашему письму, что здоровье ваше хуже. Так ли это? И в чем именно ваши страдания? Где и какие боли? Одно хорошо, что, как из личного общения, так и из письма, я вижу, как ясно, независимо от страданий тела, течет ваша духовная жизнь.
   Спасибо за выписки из слова Буткевича, они очень мне были интересны и полезны. Похвастаюсь вам, всякая брань, осужде­ние, даже столь дикое, как это, мне, не скажу радостно, но я рад, когда слышу их, желаю их, (1) и наоборот, всякие похвалы самым неприятным, расслабляющим образом действуют на меня. Такое действие произвела на меня статья Страхова, к[оторую] посы­лаю вам. Статью эту не пропускают и, кажется, не пропустят. (2)
   Несмотря на мою любовь к Стр[ахову] и на задушевность этой статьи, она произвела на меня тяжелое впечатление выходя­щим из всяких пределов преувеличением значения моей дея­тельности. Одно знаю, что хочется не думать про это, а делать по силе, по мочи. А силы и мочи уже остается мало. С большим усердием пишу, (3) и очень хочется написать, но подвигаюсь мало.
   Жена теперь в Петербурге, и 13 т[ом] ей пропустили без Крейц[еровой] Сонаты, но она еще надеется и ее выхлопотать.
   Радуюсь за вас, что вы уезжаете в деревню и жалею ваших мальчиков, пока привязанных к городу.
   Ох, боюсь я всякого принуждения к физической работе. Ведь это вроде принуждения есть суп. Надо, чтоб был голод, голод работы. И он будет.
   (4) Ну, пока прощайте. Целую вас, поклон вашей милой жене, и Андрюше, (5) и Борису, (6) а меньших не знаю.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
   На конверте: Воронеж, Введенская ул., д. Прибыткова. Гавриилу Андреевичу Русанову.
  
  
   Впервые опубликовано неточно в журнале "Вестник Европы" 1915, 3, стр. 20--21 с неверной датой. Датируется по почтовому штемпелю. Письмо Русанова, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
   (1) Харьковская газета "Южный край" опубликовала в N 3494 от 5 марта 1891 г. проповедь местного протоиерея Т. Буткевича, произнесенную в кафедральном соборе: "О лжеучении графа Л. Н. Толстого", в которой говорится, что сочинения Толстого отличаются "разрушительной силой и растлевающим характером". Буткевич выражал надежду, что "благо­честивый государь" пресечет своевременно разрушающую деятельность Толстого.
   (2) Н. Страхов, "Толки об Л. Н. Толстом".
   (3) Книгу "Царство божие внутри вас".
   (4) Абзац редактора.
   (5) Андрей Гаврилович Русанов (р. 1874).
   (6) Борис Гаврилович Русанов.
   Г. А. Русанов отвечал большим письмом, помеченным в начале: "июль 1891" и в конце: "11 сентября 1891".
  
  

283. Н. Н. Страхову.

  
   1891 г. Апреля 7. Я. П.
  
   Прочел вашу статью, (1) дорогой Николай Николаевич, и, признаюсь, не ожидал ее такою. Вы понимаете, что мне неудобно говорить про нее, и не из ложной скромности говорю, а мне неприятно было читать про то преувеличенное значение, к[отор]ое вы приписываете моей деятельности. Было бы несправед­ливо, если бы я сказал, что я сам в своих мыслях, неясных, неопределенных, вырывающихся без моего на то согласия, не поднимаю себя иногда на ту же высоту, но зато в своих мыслях я и спускаю себя часто, и всегда с удовольствием, на самую низкую низость; так что это уравновешивается на нечто очень среднее. И потому читать это неприятно. Но, оставив это в сто­роне, статья ваша поразила меня своей задушевностью, своей любовью и глубоким пониманием того христианского духа, к[отор]ый вы мне приписываете. Кроме того, когда примешь во внимание те условия цензурные, при к[оторых] вы писали, поражаешься мастерством изложения. Но все-таки, простите мена, я буду рад, если ее запретят. --
   Во всяком случае эта ваша статья сблизила меня еще больше с ваш самыми основами. --
   Что вы теперь делаете?
   Софья А[ндреевна] привезет мне живую грамоту о вас. Я всё понемногу, упорно, иногда с бодростью, а чаще с унынием работаю над своей статьей, и хочется и не смею писать художе­ственное. Иногда думаю, что не хочу, а иногда думаю, что, верно, в не ногу. Ну, пока прощайте, целую вас.
  

Л. Толстой.

  
   Вс[ё] читаю Diderot. Что вы о нем думаете?
   Мой учитель (2) просит, главное, чтобы ему дали ответ на поданную им докладную записку Делянову. Если нельзя, то не надо. Ради бога, чтоб это не стеснило вас.
  
  
   Впервые опубликовано в ПС, стр. 428--429. Датируется на основа­нии пометы Страхова на автографе и упоминания о нем в письме Толстого. к С. А. Толстой от 8 апреля (см. т. 84, письмо N 444).
   (1) Н. Страхов, "Толки об Л. Н. Толстом". Толстой получил от Страхова отдельный оттиск из журнала "Русское обозрение", II, стр. 287--316, где статья не была напечатана (дата на оттиске: "С.-Петербург, 25 фев­раля"). Экземпляр этого оттиска сохранился в яснополянской библиотеке. Впервые статья опубликована в журнале "Вопросы философии и психологии" 1891, 9, стр. 98--132.
   (2) Д. А. Зеленецкий. См. письмо N 238.
  
  

281--285. С. А. Толстой от 8 и 9 апреля 1891 г.

* 286. Д. А. Юдину.

  
   1891 г. Апреля 9. Я. П.?
  
   В лавку Юдина.
   Прошу отпустить подателям сего шестнадцать (16) четвертей овса. 9 апреля 1891.
  

Лев Толстой.

  
  
   Записка в лавку Дмитрия Алексеевича Юдина, находившуюся на шоссе против деревни Ясенки, отпустить заимообразно, до осени, овса для посева крестьянам деревни Телятинки, пострадавшим от пожара. См. записи в Записной книжке Толстого 1 и 9 апреля 1891 г., т. 52, стр. 168..
  
  

287. В. Г. Черткову от 9 апреля 1891 г.

  
  

* 288. С. Т. Семенову.

  
   1891 г. Апреля 10. Я. П.
  
   Гайдебуров пишет мне, что рассказ (1) совершенно нецензурен, и он возвращает его мне. (2) Я попытаюсь поместить его еще куда-нибудь, но очень боюсь, что ответ будет тот же, т[ак] к[ак] Гайдебуров знает в этом толк, т. е. что можно и чего нельзя. -- Не унывайте, пожалуйста. Знаю, что вам нужно, но не рассчи­тывайте на этот заработок. Он самый обманчивый и вредный. --
   Я попробую послать в Сев[ерный] Вестник, (3) но, опять повторяю, не ожидаю успеха. -- А рассказ хорош, хотя не всем нра­вится. Помогай вам бог. Пишите мне. Всегда рад вести о вас.
  

Л. Т.

  
   На обороте: Московской губернии Волоколамского уезда. Деревня Андреевское. Сергею Терентьевичу Семенову.
   Датируется на основании почтового штемпеля.
  
   (1) "Братья Бутузовы".
   (2) Об этом Гайдебуров сообщил Толстому в письме от 31 марта.
   (3) "Северный вестник" -- либерально-народнический журнал. Изда­вался с сентября 1885 г. С октября 1890 г. -- издатель-редактор Б. Б. Глинский. С июня 1891 г. -- издательница Л. Я. Гуревич, редактор М. Н. Аль­бов. С 1895 г. до прекращения выхода журнала в марте 1898 г. -- редактор-издательница Л. Я. Гуревич.
  
  

289. С. А. Толстой от 10 апреля 1891 г.

*290. Д. А. Юдину.

  
   1891 г. Апреля 10. Я. П.
  
   В лавку Юдина.
   Прошу отпустить сему подателю Ивану Родионову (1) 10 мер (десять мер) овса. Итого забрано будет овса 17 четвертей и 2 меры по 3 р. 60 к. за четверть.
  

Л. Толстой.

  
   10 апреля 1891 г.
  
  
   См. прим. к письму N 286. 1 Яснополянский крестьянин.
  

291--292. С. А. Толстой от 11 и 12 апреля 1891 г.

293. В. Г. Черткову от 15 апреля 1891 г.

* 294. Н. Н. Ге (сыну).

  
   1891 г. Апреля 17. Я. П.
  
   Очень обрадовался, милый друг Количка, вашему письму и его содержанию, что вам нужно и хочется меня чувствовать, как мне вас. Не говорите, милый друг, что вам не хорошо (вы, правда, не говорите этого, но говорите, что не хорошо живете), я об вас часто думаю и всегда с той особенной завистью, которой завидуешь* людям, которых любишь. Вы мне раз давно сказали, что бывает так, что к чему стремишься, чего желаешь, полу­чается так, что и не заметишь, что получил. Оглянешься, вспомнишь: "ах да, да у меня то же самое, о чем я мечтал, как о великом счастье".
   Это очень правда, и я это много раз испытывал, и вы должны испытывать. Счастье, добро, благо незаметно, как чистый воздух.
   Старик ваш зажился, (1) и я боюсь попортился немножко; наша порода художников очень падка на тщеславие. Я всё ему это расскажу, когда увижу.
   Жена была в Петербурге и видена его. Он на отъезде и ждал только возвращения Ильина.
   Я живу не скажу хорошо, но и не дурно. Пишу с большим усилием, но очень медленно подвигаюсь: не знаю, предмет ли важен, требования ли от себя велики, или ослабли силы, но очень медленно работаю. Зато терпенья, упорства много, по 20 раз переделываю.
   Теперь все собрались дети. Илья всё хозяйничает и живет распущенно, и денежные столкновения с матерью, и решили все делить именье. Илья рад, остальные спокойно равнодушны. Маша озабочена тем, как бы отказаться так, чтобы ее часть не была ее. Я должен буду подписать бумагу, дарственную, кото­рая меня избавит от собственности, но подписка которой будет отступлением от принципа. И все-таки подпишу, пот[ому] что, не поступив так, я бы вызвал зло. (2)
   Получаю хорошие письма, между прочим от Рахманова, от Файнермана. Все переступили ту первую ступень, на которой вступили сначала, и идут дальше, и это радостно.
   Пишу нехорошим почерком, потому что приехал из Ясенков и руки озябли, а не хорошо по содержанию, потому что не со­всем хорошо настроен. Но хочется поскорее написать.
   Прощайте пока, милый друг. Непременно напишу еще, когда придут хорошие, нужные нам мысли, а с отцом, бог даст, при­шлю вам статьи, и книги, и письма. Вы, я чай, отсеялись и нет большого спеха в работе. Жене кланяйтесь, Рубану, Зое. Целую вас. Наши все кланяются и нежно любят.
  
   Л. Толстой.
  
   * Завидую я вашей суровой, рабочей, близкой к природе, законной жизни. Цените ее. Моя ненормальная, роскошная, гадкая жизнь, не подправляемая теперь работой в поле, к кото­рой не решаюсь приступить, всегда тяготит и мучает. Одно спасенье, когда пишется и веришь, что это важно и нужно людям, а это бывает редко.
  
  
   Печатается по копии М. Л. Толстой. Три небольших отрывка впервые опубликованы в Б, III, стр. 183 и 201. Дата копии. Письмо Ге, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
  
   (1) Художник Н. Н. Ге "зажился" в Петербурге, куда он уехал из Ясной Поляны 20 февраля. См. письмо N 241.
   (2) О том, как было разделено имущество между С. А. Толстой и детьми, см. ДСАТ, II, стр. 21--22. Дарственную бумагу Толстой подписал 17 апреля, но окончательный раздел произошел только в июле 1892 г. См. П. И. Бирюков, "Биография Льва Николаевича Толстого", 3, Гиз, М. 1922, стр. 142 и 191.
  
  

* 295. В. А. Гольцеву.

  
   1891 г. Апреля 24--28. Я. П.
  
   Дорогой Виктор Александрович.
  
   А. Н. Дунаев, мой приятель, передаст вам статью Семенова, (крестьянина); это прекрасный, содержательный рассказ, (1) и хорошо бы было его напечатать. Если он годится вам, (2) или в фельетон Рус[ских] Ведомостей], (3) не поместите ли его? Автор человек бедный и нуждается в гонораре. Очень бы хорошо поместить; рассказ полезный. А. Н. Дунаев передаст вам адрес Семенова, если вам понадобится вступить с ним в сношения.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
  
   Датируется на основании упоминания о пребывании в Ясной Поляне А. Н. Дунаева. См. ДСАТ, II, стр. 37 и 38.
  
   (1) "Братья Бутузовы".
   (2) Толстой имеет в виду журнал "Русская мысль", редактором которого состоял Гольцев.
   (3) В. А. Гольцев сотрудничал в московской газете "Русские ведо­мости". Толстой предполагал поместить рассказ Семенова в фельетонный отдел этой газеты.
  
  

296. Е. И. Попову.

  
   1891 г. Апреля 24--28. Я. П.
  
   Мне пришло в голову переписать вам это письмо, дорогой Е[вгений] И[ванович], и потому, что и письмо хорошо само по себе, и хорошо поминает вас. Маша и Александр Никифорович мне и переписали его. Вот тут мы все пятеро в общении духовном. Как радостно, когда люди любят друг друга, и как мало кажется разницы между тем, чтобы сказать доброе, любов­ное слово о человеке, или злое, и какая это не то что разница, а противуположность: одно служит любви, богу, другое -- нена­висти, дьяволу. Странно даже думать, как легко мы говорим злое.
   (1) Александр Никиф[орович] живая грамота. Мы живем по-старому. Работа моя (2) медленно и туго, но подвигается, переде­лываю и очень то, что вы последнее диктовали, и иногда кажется, что это нужно. Ну, пока прощайте. Что вы? Извещайте о себе.
  

Любящий вас Л. Т.

  
   А[лександр] Никифорович идет завтра к Бутк[евычам], и я, может быть, послезавтра съезжу туда верхом.
   На конверте: Евгению Ивановичу Попову.
  
  
   Впервые опубликовано в ПТС, II, стр. 122. Датируется на основании упоминания о пребывании в Ясной Поляне А. Н. Дунаева.
   Настоящее ппсьмо написано вслед за копией письма В. Г. Черткова к Толстому из Ржевска, Воронежской губ. от апреля 1891 г. (см. т. 87, стр. 84), сделанной А. Н. Дунаевым и М. Л. Толстой.
  
   (1) Абзац редактора.
   (2) "Царство божие внутри вас".
  

297--298. В. Г. Черткову от 28 апреля и 6 мая 1891 г.

299--300. С. А. Толстой от 7 и 8 мая 1891 г.

301. В. Г. Черткову от 8 мая 1891 г.

  
  

302. М. В. Алехину.

  
   1891 г. Мая 9. Я. П.
  
   Очень рад был получить ваше письмо, Митрофан Васильевич. С мнением вашим о том, что многим людям нужно было уедине­ние и пост для укрепления и испытания себя, я совершенно согласен; но думаю -- вероятно, и вы тоже -- что это не может быть правилом: одним нужны уединение и пост прежде, чем другие испытания, другим нет. При одинаково искреннем стре­млении к добру и истине пути, по к[отор]ым идут к ним люди, могут быть совершенно различны.
   (1) Мне кажется, что одна из главных причин несогласия людей это то, что каждый, идя по своему известному пути к цели и вида другого, идущего по другому пути к той же цели (а путей столько же, сколько радиусов), мы склонны настаивать на том, что истинный путь только тот, по к[оторому] мы идем.
   (1) Вообще же статья о постниках мне была интересна, п[отому] ч[то] в последнее время пришлось много читать и думать об обжорстве (2) (прекрасная английская книга о том, что с древ­нейших времен, с Пифагора до наших дней писалось о вегетарьянстве, вообще о воздержании, переводится у нас (3), и я думаю, что один из главных грехов, самый распространенный и едва ли не коренной, на к[отором] вырастает куча других, есть обжорство -- гортано и чревобесие -- желание долго и как можно больше и приятно есть. В статье о постниках много суеверного, преувеличенного, и самый мотив постничества, состояний в казнении своего тела и в надежде через постниче­ство усилить свою духовную силу, мне кажется неверным. Но сущность дела то, что человек ест теперь большей частью во много раз больше, чем это нужно для наилучшего проявления его сил (под силами я разумею наивыгоднейшее отношение для человеческой деятельности духовных и физических сил) и что поэтому всем полезно постничество, сознательное уничтожение чревобесия, т. е. приучение себя к наименьшему количеству пищи, при к[отор]ом достигается наивыгоднейшее состояние. Наивыгоднейшее же состояние достигается, я думаю, при потребления гораздо меньшего количества пищи, чем вообще это считается нужным. Вы говорите, что победить пищевую похоть вам было бы легче всего, для меня же напротив. И я думаю, что пищевая похоть связана тесно с половою и служит основою ее. Вы, может быть, скажете: что считать наивыгоднейшим отношением духовных и телесных сил? и что это понятие отно­сительное. Я не возьмусь теперь определить абсолютно, какое это должно быть отношение; но для себя знаю его и думаю, что каждый знает. Я знаю в себе то состояние, к[оторое] ближе всего подходит к тому, в к[отором] я всегда желал бы быть: большая ясность мысли, способность переноситься в состояние другого, понимать его и легкость физическая, подвижность, отсутствие сознания своего тела. И вот известная мера пищи удаляет или приближает меня к этому состоянию. Если я перепощу, мой желудок чувствуется мне, нет ясности мысли и сочув­ствия, хотя и есть подвижность. Если я переел, то теряется всё: и ясность мысли, и сочувствие, и даже подвижность. И потому я всегда найду ту степень, к[оторая] нужна, и она всегда ниже обычно принимаемой большинством пищи. Если вам покажется, что я напрасно толкую о таком предмете, то простите; я считаю этот предмет из практических приложений к жизни несомненно самым важным. --
   Ваше миросозерцание я более или менее понимаю, но говорю более или менее, п[отому] ч[то] вполне выразить свой взгляд на жизнь невозможно. Мы понимаем миросозерцание друг друга не вследствие того, что мы его выразили в общей связи, а больше вследствие разных случайных выражений согласия, сочувствия по разным вопросам. И так я знаю вас и ваши взгляды по рас­сказам о вас Исаака, Ге, (4) вашего брата и знаю, что мы одному верим и одно любим.
   (5) Нет ли у вас известий от брата? Я получил от него недавно письмо из-под Одессы и отвечал, (6) но еще не имею ответа.
   Любящий вас Лев Толстой.
   Передайте мой привет Д[митрию] Александровичу. Не возь­мется ли он переводить часть книги, о к[оторой] я пишу?
  
  
  
   Впервые в отрывках (с многочисленными искажениями) опубли­ковано в "Спелых колосьях", 2, стр. 70--72; полнее напечатано в "Изве­стиях Общества Толстовского музея" 1911,1, июль, стр. 3--4. Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 10 мая (см. т. 52, стр. 31).
   Митрофан Васильевич Алехин (1857--1935) -- брат Аркадия Василье­вича, художник, организатор общины Вайрачная в 18 верстах от Харь­кова. См. т. 64, стр. 339. С ноября 1890 г. до мая 1891 г. М. В. Алехин жил на хуторе Д. А. Хилкова в Сумском уезде Харьковской губ.
   Ответ на письмо Алехина без даты, в котором Алехин сообщал, что посылает Толстому статью из церковного журнала "о постниках" (сек­тантах), присланную ему И. Б. Файдерманом, и писал о своем миро­воззрении.
  
   (1) Абзац редактора.
   (2) Толстой читал в январе присланные ему членом Берлинского веге­тарианского общества Кейделем немецкие брошюры о вегетарианстве.
   (3) Книга Хатарда Уильямса (Howard Williams) "The Ethics of Diet" ("Этика пищи"). Была издана "Посредником" в русском переводе под заглавием: "Этнка пищи или нравственные основы безубойного питания для человека. С вступительной статьей "Первая ступень" Льва Николае­вича Толстой", М. 1893.
   (4) Н. Н. Ге, сын художника.
   (5) Абзац редактора.
   (6) Эти письма А. В. Алехина и Толстого неизвестны.
  
  

303. В. В. Рахманову.

  
   1891 г. Мая 9. Я. П.
  
   Дорогой Владимир Васильевич, на последнее письмо ваше я хотел отвечать и откладывал, п[отому] ч[то] казалось, ч[то] занят, но приписка Л[ьва] Павловича (1) побудила отвечать.
   (2) Колебался я отвечать, п[отому] ч[то] мне не ясен ваш во­прос. Вы как-то связываете сознание того, что вы пользуетесь насилием, с состраданием к мучающимся и мученным людям. Я связи этой не вижу. Это первое, а второе не согласен с тем, ч[то] вы живете насилием. Я сужу по себе; я живу в условиях гораздо худших, чем вы, и все-таки не считаю, что я живу наси­лием. Да и вообще не понимаю хорошенько, что разуметь под этими словами. Я не живу насилием в том смысле, ч[то] знаю, ч[то] всякий раз, как мне представится вопрос, употребить ли насилие, или нет, я не пожелаю насилия и не употреблю его со­знательно. (Пример, который я всегда для себя употребляю: если скажут, что подходит Пугачев, убивающий и насилующий всех, я не только не приготовлю ружье и порох, а утоплю его, чтобы избавиться от искушения.) -- Но сказать, что я никогда не употреблю насилия или незаметно для себя не воспользуюсь им -- не могу, п[отому] ч[то] сказать это значит сказать, что я свят. И колебаться и сомневаться о том, действительно ли я не участвую в насилии, я не могу, п[отому] ч[то] знаю очень хорошо, ч[то] было, когда я участвовал в нем, знаю, что всё мое миро­созерцание в вся жизнь моя другие и что я не обманываю себя, когда думаю, что ненавижу насилие и всеми силами души стремлюсь жвть без него, т. е. жить по закону бога -- любовью.
   (2) Теперь вопрос о страданиях людей, производимых насилием. Я знаю, что они есть. Я ненавижу насилие и отрекаюсь от него только п[отому],ч[то]знаю, ч[то] они есть, ч[то] есть эти страда­ния, но мое отречение от насилия, я знаю, не спасет от страданий людей. Я этого и не ждал. Спасет людей от страдания устано­вление царства б[ожия], и оно устанавливается и мною. Сред­ство установления его есть любовь. -- Любовь и руководит теми поступками, к[оторые] надо совершать. А какие эти поступки, к[оторые] по любви надо совершать, это знает тот, кому надо поступать. Итти ли в копи и вместе работать? Увещевать ли хозяев изменить положение рабочих? Или рабочих свою жизнь, чтобы им нужно б[ыло] итти? Или еще что, это знает каждый в своем положении. И если он слушается голоса любви, а не эгоизма, то он сделает, ч[то] должно, и, сделав или делая, не то что будет спокоен, но не будет беспокоен. Учение же Хр[иста] покажет ему, чего не надо делать. Не злить, не злиться, не раз­делять людей.
   Главное же, главное то, что мне очень ясно теперь и что бы мне так хотелось с тою же ясностью передать другим. Это то, что как идеал внутреннего совершенства бесконечен, не беско­нечен, а достижим только бесконечным приближением (как многоугольник в круге), так и идеал внешнего совершенства, царства б[ожия] (льва с ягненком и дальше...) достижим только в бесконечности, и что потому поверку своих поступков человек должен искать не во внешнем сравнении себя, своих достоинств с идеалом внутреннего совершенства (будьте совершенны как отец), не с внешним идеалом царства б[ожия], а во внутрен­нем сознании наибольшего, возможного в его положении, испол­нении воли пославшего. Вроде как работник, ко[торому] от хозяина велено бить молотом и к[оторо]му нечего заботиться о том, что от его ударов не разбивается сразу то, что он разби­вает, и о том, что завод, на кот[ором] он работает, не кончит всю работу к празднику, а к[отор]ому надо только делать в том, к чему он приставлен, всё, что он может, твердо веруя, что то, что он делает, нужно и разумно.
   Нет, не сумел сказать: надо не думать о том, как бы мне сде­лать как можно более важное дело, отличиться, и о том, что выходит из того, что я делаю, а только о том, как бы мне но прозевать чего на том месте, к к[оторому] я приставлен. А дело делается и сделается и без меня. Я же имею счастье быть уча­стником его. Так как бы мне воспользоваться этим счастьем и не подгадить. --
   Напишите, пожалуйста, о себе и о Гастеве. Скажите Л[ьву] Павловичу, что я благодарю его за книги, я не успел еще прочесть их, но просмотрел, и Достоевск[ого]. Как я и ждал, мне нравится, хотя жалко, что из одного "Дневника Писателя", (3) a Eafantin (4) менее нравится -- неясностью, поднятостью выра­жении, хотя мысль о вечной жизни я вполне разделяю. На-днях был Дунаев и ходил к Буткевич[ам], и вынес самое хорошее впечатление. Я нынче нездоров -- простудился и оттого неясно пишу.
   Пишите, я буду отвечать. Что делаете и собираетесь делать?
  

Л. Т.

  
   Не взыщите за нескладность письма, я 2-й день в сильнейшем гриппе -- кашель и жар.
  
  
   Впервые опубликовано (без последней фразы) в журнале "Минувшие года" 1908, 12, стр. 301--302. Датируется на основании записи в Дневнике Тоастого 10 мая (см. т. 52, стр. 31).
   Письмо Рахманова, на которое отвечает Толстой, неизвестно. В комментарии к переписке с Толстым Рахманов замечает по поводу публи­куемого письма Толстого, что оно было написано в ответ на его письмо, в копором он высказывал "свои сомнения по вопросу о насилии" (В. Р[ахманов], "Семь писем Льва Николаевича Толстого" --"Минувшие годы" 1908, 12, стр. 300--301).
  
   (1) Никифоров.
   (2) Абзац редактора.
   (3) См. прим. 3 к письму N 269.
   (4) Бартелеми-Проспер Анфантен (Enfantin, 1796--1864), представитель утопического социализма, последователь Сен-Симона (1760--1825), а с 1831 г. глава сен-симонистов и "верховный отец" ("рerе supreme"). Никифоров прислал Толстому его книгу: "La vie eternelle passee -- presents -- future", Paris 1861 ("Вечная жизнь прошлая -- настоящая -- будущая"). В яснополянской библиотеке нет книг Анфантена.
  
  

304--305. С. А. Толстой от 9 и 10 мая 1891 г.

* 306. А. В. Алехину.

  
   1891 г. Мая 14. Я. П.
  
   Пишу вам, дорогой А[ркадий] Васильевич, рукой Маши, потому что у меня сильное воспаление век. Вчера получил ваше большое письмо, а нынче следующее за ним. Очень, очень рад был известиям о вас и -- таким хорошим.
   На три пункта постараюсь ответить: 1) о воскресении и бессмертии личном, 2) о личном боге и его участии в нашем спасении и 3) главное, о средствах объединения.
   1) Места из Павла о воскресении, которые вы приводите, как и большая часть писания Павла, мне представляются неяс­ными и неточно выраженными: воскресение Христа -- одно, наша надежда на вечную жизнь -- другое, и нет прямой связи между тем и другим.
   То, что вы пишете нынче о переходе сущности жизни, искры божией, находящейся в нас в этой жизни, в другую форму, но без памяти и сознания, я также понимаю. Но боюсь и считаю излишним много думать об этом и определять словами. Вера в бога, преданность его воле не только заменяет, но дает бес­смертие. Верить в бога, предаваться его воле и верить в бес­смертие личное есть плеоназм -- новое доказательство того, что уже доказано. Если я точно сердцем говорю: да будет воля твоя, как на земле, так и на небе, т. е. как в временной этой жизни, так и в вечной, то мне не нужно никаких ни утвержде­ний, ни доказательств бессмертия. Отдаюсь воле бесконечного-существа, благословляю эту волю, знаю, что она есть любовь, так чего же мне еще? Всё равно, как работник говорит хозяину: сколько пожалуете, а потом еще хочет определить цену! Если я отдаюсь на его волю, то зачем мне выговаривать бессмертие, дa еще личное.
   2) То, что вы пишете об участии бога и личного бога в спа­сении нашем, я не понимаю.
   Говорить о боге, что он личный или безличный, есть кощун­ство. Он -- тот, который есть, от которого я исшел и к кото­рому я иду. А кто он и какой он -- не знаю и не могу знать.
   Знаю только то, как я должен относиться к нему. О том же, как он относится ко мне, я не могу знать. Да и верное или не­верное знание или догадка об его отношении ко мне не изменяет этого отношения.
   Мне нужно знать, что делать мне, чтобы спастись, а что ему делать, чтобы меня спасти, он знает и будет делать, и рассу­ждать об этом мне бесполезно.
   3) Теперь главный вопрос для всех и для меня: о средствах единения.
   Представляю себе мир храмом, в котором свет падает только сверху в середине. Этот свет есть божеская истина. Люди рассыпаны везде в пределах темного храма. Все попытки их объ­единиться в углах храма, в темноте, с целью объединения, были и будут тщетны. Одно средство единения есть то, которое и не ставит себе это целью, но одно достигает его, это стремление каждого отдельного человека к свету истины, к средине храма.
   Люди в темноте должны оставить всякие попытки единения и стремиться к одному свету истины, к богу. И не думая об еди­нении, а стремясь только к середине, к свету, они, по мере при­ближения к нему, найдут истинное, ненарушимое, вечное еди­нение, прежде с богом, а потом между собой.
   Церковь, видимая церковь, которой вы так желаете, есть излишнее подтверждение доказанного: в церкви те, кто со Хри­стом; так насколько мы будем с ним, настолько мы и будем в церкви. Для чего же нам еще видимая церковь? Для чего человеку начертание окружности, когда ему дан ее радиус?
   Ведь подумайте, если есть теперь тысяча истинных христиан среди ста миллионов русских (и то ведь много), то придется один христианин на сто тысяч. И не забудьте, что истинные христиане таковы, что они не идут на площади, провозглашая себя христианами, а сидят незаметными во внешних проявле­ниях и потому неизвестными своим современникам, по своим углам. Какая же вероятность есть при этом, чтобы у нас в Рос­сии сошлись или хотя бы знали друг друга не говорю тысячи, но хоть сотни таких людей, которые могли бы представлять из себя видимую церковь?
   Если есть церковь, в том смысле, в котором вы ищете ее, т. е. из людей истинно верующих и праведных, то и эта церковь состоит из людей, живущих прошедшие века и теперь живущих, разбросанных по лицу земли.
   Но кроме того скажу прямо, что понятие церкви, собрания избранных, лучших есть понятие не христианское, гордое, ложное. Кто лучший, кто худший? Петр был лучшим до петуха, а разбойник худшим до креста. Разве мы не знаем в самих себе то ангела, то дьявола, которые перемешиваются в нашей жизни так, что нет человека, который бы совсем изгнал из себя ангела, ни того, у которого из-за ангела не выступал бы иногда дьявол? Как же нам, таким пестрым существам, составлять собрание избранных, праведных?
   Есть свет истины и есть люди, со всех сторон приближаю­щиеся к нему, -- с стольких разных сторон, сколько есть радиусов в круге, стало быть до бесконечности разнообразными пу­тями. Будем всеми силами стремиться к свету истины, объеди­няющему всех, а насколько мы близки к нему и объединены -- судить не нам.
   Так вот, дорогой друг и брат, всё, что я думаю и чувствую об этих предметах, которые для меня важнее жизни.
   Об единении хочется сказать еще следующее: мешает едине­нию еще и то, что люди, сойдясь у света и придя к нему разными путями, вместо того, чтобы радоваться своему соединению, на­чинают спорить о том, каким путем удобнее и следует другим итти. Что мне за дело до того, как пришел туда, куда он пришел, тот чудный старец, о котором вы пишете мне. (1) Если бог дал радость встретиться с таким человеком, то можно только желать учиться у него, укрепляться от него. А мы часто начинаем спо­рить.
   Все сомнения наши возникают, как не может быть иначе, от недостатка веры: каково бессмертие? Личное или нет? Как и участвует ли бог в нашем спасении? Нахожусь ли я в истине, или нет, т. е. в церкви? -- Всё это попытки чем-нибудь заме­стить отсутствие веры.
   Церковные христиане крестятся и миропомазывают, чтобы приобщиться к Христу и спастись. Казалось бы, всё сделано; но нет, они еще исповедуются, причащаются, молятся о своем спасении и заставляют молиться других, -- не только богу (всем трем лицам), но богородице, святым, мощам, иконам; кроме того, верят в искупление, которое, в сущности, одно уже обеспечивает спасение; сейчас перед смертью исповедуются, причащаются, соборуются; в руки мертвому дают молитву, над мертвым и за мертвого молятся, -- всё, чтобы обеспечить свое спасение. Ясно, что они не верят ни в одно из этих средств, потому и употребляют их все. Не верят, главное, в бога.
   То же отчасти делаем и мы, когда ищем разрешения вопросов: участия бога в спасении, о личном бессмертии, о церкви.
   Христос, умирая, сказал: "Отец, в руки твои отдаю дух мой". Для того, кто может сказать эти слова, разумея их во всем их значении, ничего больше не нужно: вера, истинная вера разрешает всё.
   А чтобы иметь эту веру, надо воспитывать ее в себе. А чтобы воспитывать, надо творить дела веры.
   Сущность дел веры не в подвигах, а -- в делах, может иногда незаметных, ничтожных, но творимых несомненно и исключи­тельно для бога.
   Умирать придется одному, сказал Паскаль. (2) И жить надо одному, перед одним богом, а не перед людьми. В той мере, в которой достигаешь этого, -- и достигаешь веры; а вследствие веры -- устранение всех сомнений; и то, главное (о чем вы пише­те и я думаю), -- единение с богом, а через бога -- со всеми.
   Прощайте. Душевно благодарю, что пишете. Продолжайте извещать о себе.
   Искренно любящий вас.
  
  
  
   Печатается по машинописной копии на АЧ. Три отрывка впервые опубликованы в журнале "Единение" 1916, 1, стр. 6. Датируется на осно­вания записи в Дневнике Толстого 22 мая (см. т. 52, стр. 32).
   Ответ на два письма Алехина: одно несохранившееся, другое от 2 (или 21 -- дата почти стерлась) апреля, с вопросами религиозного харак­тера и об общинной жизни.
  
   (1) Во втором письме Алехин писал о старике-сектанте (штундисте-мистике), о его жизни и взглядах.
   (2) См. "Pensees de Pascal, precedees de sa vie par m-me Perier, sa soeur", Paris 1850, Article VII, "Misere de l'homme", pp. 72--82 ("Мысли Паскаля, со вступительной биографической статьей его сестры г-жи Перье", Париж 1850. Статья VII, "Слабость человека").
  
  

307. В. Г. Черткову от 15 мая 1891 г.

308. М. Л. Толстой.

1891 г. Мая 21. Я. П.

  
   Вчера ходили на Козловку с Таней и Верой. (1) Я получил письмо от Бидина (знаешь, лифляндец). (2) Он бедствует в Риге, и я написал Зиновьеву М. (3) Там только что проехал поезд императ[о]р[ский]. (4) Вечером Лева, ездивший с мальчиками в Ясенки, привез письма: от Элпидина (5) и, главное, от Мар[ьи] Ал[екесандровны], к[оторое] и посылаю тебе. Ответь ей. Я нынче еще не успел ответить. У нас мирно. Кефир твой створожился, п[отому] ч[то] у Маши Куз[минской] болели зубы вчера, и они нынче с Мар[ьей] Кирилловной] (6) делали новый. Больная б[ыла] из Деменк[и], (7) очень тяжелая. Приезжал верхом ее муж, мама дала ей лекарство, предполагая, ч[то] это перетопит. Ваше письмо приехало, (8) я еще не спал. Мама ездила в коляске провожать Фетов, (9) а я дожидался ее. Нынче утром Фомич сообщил известие, ч[то] крестьянин, возивший нам уголья, тот, которого избу ломают другой раз, повесился. (10) Не знаю, правда ли, не узнал еще. Было бы ужасно. Я писал утром довольно много. Вера и Таня предлагают свои услуги, (11) но еще не нуж­но. -- Левино вчера было рождение. Все забыли, и, я думаю, ему было грустно. :
   (12) Фет говорит, что он завидует молодым за то, что они сильны и молоды, а я говорю, что если человек поставил себе целью быть тем, чему учит Хр[истос], т. е. отречься от себя и жить для бога, то старость приближает к этому положению, и потому выгоднее быть христианином, чем язычником. -- Притом еще и то, что взгляд этот на жизнь христианина не придуман затем, чтобы облегчить старость и смерть, а выведен из других совсем соображений; а это его сверхкомплектная выгода. -- И нынче думал: старость это точно как давка у двери, выходящей на чистый воздух. Что больше сдавлен, что меньше сил, то ближе к двери.
   Ну, смотри же, хорошенько живи, почаще молись, вспоминай, перед кем живешь, и не спеши ни в чем. -- Кланяйся всем, и большим и малым. Целую тебя.
   Адрес Мар[ьи] Ал[ександровны] как?
  

Л. Т.

  
  
   Впервые опубликовано по-немецки в книге П. И. Бирюкова "Vater und Tochter. Tolstois Briefwechsel mit seiner Tochter Marie", Zurich, und Leipzig 1927, стр. 29--30 ("Отец и дочь. Переписка Толстого с его до­черью Марией"). Датируется на основании упоминания о дне рождения Л. Л. Толстого (20 мая).
   Мария Львовна Толстая (1871--1906) -- вторая дочь Толстого, в за­мужестве (с 1897 г.) Оболенская. Письмо Толстого написано в Паники, имение Философовых, где Мария Львовна в то время гостила.
  
   (1) В. А. Кузминская.
   (2) Иван Петрович Бидин, исключенный из семинарии в Риге, быв­ший у Толстого в Ясной Поляне 30 мая 1890 г. В письме от 17 мая 1891 г. писал о своем трудном материальном положении в связи с отсут­ствием заработка.
   (3) Михаил Алексеевич Зиновьев (1832--1S95), лифляндский губерна­тор, знакомый семьи Толстых, брат тульского губернатора Н. А. Зиновьева. Письмо к нему Толстого неизвестно.
   (4) 20 мая 1891 г. из Москвы через Тулу проехали в Крым в специаль­ном поезде императрица Мария Федоровна, жена Александра III, с до­черью Ксенией.
   (5) Это письмо М. К. Элпидина неизвестно.
   (6) Мария Кирилловна Кузнецова (р. 1867), домашняя портниха Тол­стых.
   (7) Деменка -- деревня около Ясной Поляны.
   (8) Оно неизвестно.
   (9) Поэт А. А. Фет с женой Марией Петровной.
   (10) М. Ф. Крюков рассказал про крестьянина из деревни Головеньки (около Ясной Поляны), судившегося со своими братьями и повесившегося после того, как у него по постановлению суда сломали избу.
   (11) По переписке книги "Царство божие внутри вас".
   (12) Абзац редактора.
  
  

309. В. П. Алексееву.

  
   1891 г. Мая 22. Я. П.
  
   Очень рад б[ыл] получить от вас известие, дорогой В[асилий] И[ванович], а то долго ничего не знал о вас, я уж боялся, что вам не хорошо; рад особенно тому, ч[то] ваша жизнь сложилась так хорошо. Очень жаль, что не пришлось повидаться и позна­комиться с вашей милой женой, к[оторую] люблю уж за то, ч[то] она вас любит. М. Арн[ольд] правда, что труден. (1) Есть ли теперь охота и надобность в переводной работе? Хотя очень трудно найти помещение переводам, так много переводчиков и у каждого журнала свои, я бы поискал что полегче. Вы пишете о своем душевном состоянии (ч[то] интереснее для меня всего), ч[то] молитвенное настроение наступает редко, а ч[то] больше состояние, подобное сну. Это общий удел людей, важно только знать, что состояние сна есть состояние сна и не верить ему, а верить одному бодрственному состоянию, когда чувствуешь свое общение с б[огом]. А то бывает, что оба состояния считаешь равноправными и безразлично отдаешься тому и другому. Этого не надо. Я стараюсь всегда, когда сонное состояние тяготит, когда в нем являются соблазны, не верить им, а вспомнить, что я сплю, как это вспоминаешь в кошмаре, и очнуться.
   (2) Мы живем хорошо. Я очень занят писанием: пишу всё то же, стараясь уяснить необходимость принятия христианского жизнепонимания и вытекающей из него деятельности. Пишите мне почаще. Привет В[ере] В[ладимировне] и Коле. Целую вас.
   Наши все кланяются.
  

Л. Толстой.

  
  
   На обороте: Харьков. Контроль Курско-Харьковско-Азовской жел. дороги. Василью Ивановичу Алексееву.
  
   Впервые опубликовано в сборнике "Летописи", 12, стр. 318. Дати­руется по почтовым штемпелям и записи в Дневнике Толстого 22 мая (см. т. 52, стр. 32).
   Ответ на письмо Алексеева от 12 мая из Харькова.
  
   (1) В. А. Алексеев писал, что жена его отказалась переводить рекомендованную Толстым книгу М. Арнольда ввиду ее трудности.
   (2) Абзац редактора.
  
  

310. О. А. Варшевой и М. А. Шмидт.

  
   1891 г. Мая 22. Я. П.
  
   Как рад был получить ваше письмо, дорогие друзья Ольга Ал[ексеевна] и Мар[ья] Алекс[андровна]. Давно не было изве­стий, и мы нет-нет с Машей поминали о вас.
   Письмо ваше я получил один, Маша в этот же день уехала с Философовыми (1) в деревню. Они очень звали ее, и как ей ни совестно было тратить на это деньги и оставлять свои дела здесь -- и мою переписку, и главное больных, которых к ней ходит много, нельзя было отказать.
   Маша (так как ее нет теперь и она не прочтет этого письма) большая для меня радость. Я вижу, что она твердо стала на тот путь, на котором не может быть ничего дурного, а есть только одна радость всё большего и большего приближения к богу. Что бы с ней ни случилось, как бы и чем бы она ни увлеклась (я нарочно допускаю эту возможность, в которой нет никакого вероятия), она не сойдет с того пути, который ведет к свету через все возможные испытания и искушения этой жизни. Она всегда недовольна собой, никогда не придумывает оправданий себе и своей жизни, а постоянно всё выше и выше ставит себе требования и, не замечая того, всё делается лучше и лучше.
   В семье нашей идет всё по-старому. Ваш фаворит, М[аръя] А[лександровна], -- Илья, очень жалок, увлекается роскошной и праздной помещичьей жизнью и чует в глубине души, что это не благо, старается забыться, не думать. Я говорю с ним, когда могу, но "никто не придет ко мне, если не Отец привлечет к себе". Пути, которые идут все к одному и тому же, бесконечно разно­образны, и я верю, что он придет. Ближе всех ко мне после Маши Лева. Он в университете, перешел было с медицинского на филологический, а теперь хочет опять на медицинский. Опа­сно то, что он написал 2 повести, одну детскую в Роднике "Монте­кристо" -- хорошую, другую, тоже недурную по мысли, в кни­жке Недели под заглавием "Любовь", подписано Львов. (2) Он идет вперед, живет. Что будет, не знаю, но с ним мне радостно общаться. Соф[ья] Ан[дреевна] на-днях была в Петербурге, и была у государя, и он разрешил напечатать "Крейц[ерову] Сонату. Она очень этому рада. Она не совсем здорова и кланяется вам. Письмо ваше я отослал Маше, но, кажется, там неясно описано, где вы теперь, как далеко от прежнего места. Опишите поподробнее. Кажется, что эта ваша аренда хорошо будет вам. Да вам всё хорошо, потому что вы сами хороши. Мы часто думаем о вас, О[льга] А[лексеевна], по случаю смерти Наденьки, (3) и я так понимаю ваше доброе и грустное чувство теперь. Я когда-то хотел написать такую басню, миф, что люди на салазках скатываются в пропасть, где они должны разбиться вдребезги, так что ничего от них не останется, и они дорогой, сидя на этих самых салазках, спорят и ссорятся о том, что один другому не дает усесться попокойнее или пачкает его одежду. Единственное дело, которое стоит делать нам всем на этих салазках, это то, чтобы вызвать радостную любовную улыбку друг у друга -- вызвать любовь, то одно, что не разобьется в пропасти, а оста­нется.
   Я много занимаюсь писаньем. Пишу очень медленно, переде­лываю бесчисленное число раз и не знаю, происходит ли это оттого, что ослабели умственные сплы, в чем дурного ничего нет, только бы способность любви росла, или оттого, что пред­мет, о котором пишу, очень важен. Предмет всё тот же -- необ­ходимость для людей нашего времени принять на деле учение Христа и что из этого будет.
   Прощайте пока, целую вас.
  

Л. Толстой.

  
  
   Печатается по рукописной копии из АЧ. Автограф сгорел. Отрывки впервые опубликованы в Б, III, стр. 188, и в журнале "Голос минувшего" 1919, N 5--12, стр. 177--178. Полностью опубликовано в книге Е. Е. Горбуновой-Посадовой "Друг Толстого Мария Александровна Шмидт", М. 1929, стр. 37--38. Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 22 мая (см. т. 52, стр. 32).
   Письмо Шмидт и Варшевой, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
  
   (1) После слова: Философовыми в другой (неполной) рукописной копии этого письма а тетради М 15 АЧ имеется слово: девочками.
   (2) Об этих двух рассказах Л. Л. Толстого см. в письме N 180.
   (3) Двоюродная сестра О. А. Варшевой. О ее смерти О. А. Варшева сообщила в приписке к письму М. А. Шмидт от 5 мая.
  
  

* 311. П. И. Бирюкову.

  
   1891 г. Мая 24. Я. П.
  
   Получил ваше письмо и очень рад б[ыл] ему. Спешу ответить, п[отому] ч[то] боюсь забыть те мысли, к[оторые] оно вызвало.
   (1) О "гармонии". Да, гармония есть свойство б[ога]. Но это не то свойство, к[оторое] мы можем поставить себе образцом для подражания, как мы можем и должны ставить себе образ­цом любовь, уже п[отому], ч[то] гармония б[ога] проявляется в бесконечном, безграничном, наша же в граничном. Для дости­жения наибольшей гармонии надо стремиться к покорности воле б[ожьей], к смирению, к любви, а не к гармонии. Мы не можем ставить ее целью, п[отому] ч[то] не можем определить ее, живя во времени и пространстве, ограничивающими нас и скрывающими от нас будущее и недоступное нам пространство. Можно ошибиться и наверное ошибешься и нарушишь гармо­нию, поставив ее себе целью. Это я думаю о гармонии. Но я ахнул от удовольствия, прочтя ваши замечания о том, ч[то] звереешь от излишней физич[еской] работы и что п[отому] тем более не должно наваливать ее на других. Это одно из тех доро­гих, кратких, ясных выражений мыслей, убеждающих боль­ше диссертаций.
   М[аша] поехала к Филосо[фо]в[ым] на неделю. На-днях при­едет. Поцелуйте от меня Александра Петровича. (2) Как я рад, ч[то] он не в Моск[ве], а у вас. -- Мне не удалось работать в поле весною, думаю попытаться с покоса. Письменная работа медленно подвигается, также и духовная работа. Пишите чаще, дорогой друг. Целую вас. Передайте мой привет матери и бра­ту. (3) Любящий вас
  

Л. Т.

  
  
   На обороте: Кострома. Деревня Ивановское. Павлу Ивановичу Бирюкову.
  
   Датируется на основании почтовых штемпелей.
   Ответ на письмо Бирюкова от 18 и 20 мая (написано в два приема), в котором Бирюков писал о своей жизни и работе на хуторе; сообщал свои мысли о физическом труде.
  
   (1) Абзац редактора.
   (2) А. П. Иванов.
   (3) Сергей Иванович Бирюков (р. 1858), с 1889 г. был земским началь­ником в Костромском уезде; позднее был вице-губернатором в Томске и в Нижнем-Новгороде.
  
  

312. В. Г. Черткову от 24 мая 1891 г.

* 313. П. Г. Хохлову.

  
   1891 г. Мая 27. Я. П.
  
   Получил ваше письмо, дорогой Петр Галактионович, и са­жусь отвечать, сам не зная, что напишу вам, но хочется вы­сказать то сочувствие, которое вызвало во мне ваше письмо. Спасибо,что написали, открыли мне душу: вы говорите, вам легче; и мне легче, зная, что есть люди, так чувствующие и думающие, как вы.
   Вы говорите о чередующихся подъемах и упадках духа и думаете, что это ваша особенность, болезнь, от которой можно излечиться. Сколько я понимаю, это волнообразное движение подъемаи упадка есть необходимое условие духовной жизни -- как день и ночь, сон и бдение. Надо только узнать, что это так и что ночь -- ночь, и не путаться ее и ждать утра. И главное, пользоваться днем, т. е. периодом подъема, сколько можно, зная, что наступит ночь, когда уже нельзя будет работать. Мне, по крайней мере, это знание того, что жизнь слагается из дня и ночи,помогает жить: не тратить даром периода света, а польвоваться им сколько можно и не отчаиваться в периоды тьмы.
   Ваше положение я понимаю совершенно; я так именно и пред­ставлял себе его.
   Чем больше думать о том, что выйдет из того, что делаешь, чем дальше заглядывать вперед, тем положение ваше, да и всех нас представляется тяжелее, а чем меньше заглядывать вперед, делая только то, что сейчас надо, должно, чем больше вбирать в себя, в настоящее растянутое на будущее предположение, тем легче.
   Как разрешится ваше затруднение с требованием гонения, я не могу себе и представить. Очень жаль, что это так огорчает вашего отца, (1) но решительно нельзя придумать, чем бы успо­коить его.
   Как хорошо вы говорите, что чем совершеннее хочешь отве­тить на требования жизни, тем труднее становится жить; а все-таки она одна только и есть такая жизнь.
   Ге младший был зимой у нас. Он живет прекрасно с крестьян­кой-женой, двумя детьми, трудится для других в самых корен­ных условиях и что же? он вспоминает с умилением про свою жизнь в Москве, когда он жил конторщиком и бегал по городу в летнем пальто, помогая людям, живущим в еще худших условиях. Красота, доброта жизни, оцениваемая всегда верно воспоминанием, определяется не внешними условиями, а внутренним движением, ускорением движения. Это я говорю к тому, чтобы вы не думали, что ваша теперешняя жизнь тяжела от внешних условий. Может быть, вы также с умилением будете, вспоминать ее, как Ге.
   Аркадий Алехин у штундистов под Одессой живет в работни­ках, пишет хорошие письма, у Митроф[ана] Алехина и Дудченко начались гонения. Дудченко разлучили с женой и пле­мянником -- выслали. -- Я пишу по-немногу. Пишите чаще. Любящий вас истинно.
   Кантора желание постараюсь исполнить. (2) Сочинение, кото­рое я пишу, я уже обещал переводчику. (3) Написать же редак­тору сейчас не могу, но при первом случае сделаю.
  
  
   Печатается по машинописной копии из АЧ. Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 27 мая о получении письма Хохлова и наме­рении отвечать на него (см. т. 52, стр. 34), слов в письме кМ. Л. Тол­стой (см. N 314) о получении писем Хохлова и Дудченко и об ответе "только Хохлову" и письма к М.С. Дудченко, написанного 28 мая (см. N 315).
   Петр Гааактнонович Хохлов (1868--1896) -- в то время студент Москов­ского высшего технического училища, участник смоленской земледель­ческой общины Шевелево.
   Ответ ва недатированное письмо Хохлова с почтовым штемпелем "Москва, 25 мая 1891", в котором Хохлов писал о своей жизни, заня­тиях в ушияще и о своих столкновениях с отцом на почве увлечения "толстовством".
  
   (1) Галактион Иванович Хохлов (р. 1842), московский биржевой маклер. П. Г. Хохлов в письме своем сообщал Толстому, что в училище от него требовали свидетельство о "гонений", которого у него не было, так как он отказался итти к священнику исповедоваться. Это обстоятельство вызвало гнев его отца.
   (2) Хохлов передавал просьбу своего друга Кантера, уехавшего в Нью-Йорк, помочь ему присылкой не напечатанных за границей сочинений Толстого для перевода. Считая, что Толстой, безразлично относящаяся к времени и месту печатания своих произведений, в этом отношения помочь Кантеру не может, Хохлов от себя просил Толстого написать редактору какой-нибудь нью-йоркской газеты с просьбой дать Кантеру работу. На запрос нашей редакции Кантер в письме из Нью-Йорка от 8 октября 1929 г. ответил, что он никаких отношений с редакто­рами нью-йоркских газет через посредство Толстого не имел. Но через несколько месяцев по приезде в Америку он неожиданно получил письмо от шекера Эванса, сообщавшего, что Толстой писал ему о нем, и пригла­шавшего его переехать в коммуну. В коммуне шекеров Кантер прожил всего несколько дней.
  
   (1) Рукопись "Царство божие внутри вас" для перевода Толстой обещал дать Э. М. Диллону.
  
  

314. М. Л. Толстой.

  
   1891 г. Мая 27. Я.П.
  
   Посылаю тебе Пошино письмо, очень хорошее. Я отвечал ему. Мне особенно понравилось то, что он говорит о том, ч[то] т[ак] к[ак] физ[ический] труд озверяет, то тем более мы не дол­жны взваливать его на других. Еще письма были очень хорошие от Хохлова, к[оторого], бедного, заставляют говеть для экза­менов. Он всё сделал, но этого не может. А еще Дудченко, около Хилкова, к[оторый] женился на Симонсон. Ее от него взяли и выслали с этапом в Курск, (1) а племянника (2) тоже выслали. Что будет дальше? Я рад, что он написал мне; но не успел еще ему ответить. Нынче написал только Хохлову. Я все эти по­следнее дня три в страшной апатии, ничего не писал. Нынче поработал -- колья рубил и немного проснулся. Рад б[ыл] очень твоему письму: (3) что тебе хорошо, что тебя любят. Живи, пока хочется и радостно. У нас всё благополучно, и тебя тоже все любят. Девочки кто-то писал тебе и потому, верно, писали о посетителях. Целую тебя
  

Л. Т.

  
  
   Впервые опубликовано с датой "1889" в журнале "Всемирная иллюстра­ция" 1923, 11, стр. 20. Датируется на основании упоминания о письме Хохлову (см. прим. к письму N 313).
  
   (1) О высылке Марии Федоровны Симонсон см. письмо N 315.
   (2) Николай Иванович Дудченко (1870--1917), племянник М. С. Дудченко, участник нескольких земледельческих общин. В 1891 г. работал в Сумском уезде, откуда был выслан за "вредное влияние" на крестьян. Летом 1892 г. работал с Толстым на голоде в Данковском уезде. Позднее эмигрировал сначала в Англию, потом в Канаду, где и умер.
   (3) Оно неизвестно.
  
  

* 315. М. С. Дудченко.

  
   1891 г. Мая 28. Я. П.
  
   Очень рад был войти с вами в прямые сношения, дорогой Митрофан Семенович, хотя и по случаю, не скажу тяжелых, но требующих напряжения условий, в к[оторых] вы находитесь, т. е. вы и ваша жена. (1) Тяжелыми нельзя признать никакие условия, п[отому] ч[то] тяжесть проистекает не из внешних условий, а из своего отношения к ним. Тяжело бывает только оттого, что поступаем не вполне сообразно с своею совестью, или поступили уже не сообразно с своей совестью, а выше или ниже ее требований. И это мы делаем беспрестанно. Этого нельзя не делать. И наступает потом испытание или искушение, во вре­мя которого приходится сообразовать свои поступки с совестью: если они были ниже ее требований, приподнять их (поступки) до требований или спустить. В таком положении находитесь и вы теперь, как мне кажется. Вы подвергаетесь искушению, и любящему вас может быть жалко и страшно за вас, и я не могу удержаться от этого чувства, и мне и жалко и страшно за вас, и еще более за вашу жену, которую я знаю -- хотя не лично -- но более вас; но любящему вашу душу, как я преиму­щественно люблю вас обоих, то, что вы подвергаетесь искушению, может быть только радостно. Радостно то, что волей-неволей отделится в огне чистое золото от примесей. Какой бы ни был результат этого отделения, какой бы малый % ни получился, это все-таки будет чистое золото, и это хорошо. Допустим, что вы, для избавления себя и жены, главное, от непосильных ей страданий, решились бы обвенчаться и потом, со­знавая то, что, сделав это, вы сделали дурно, отдались слабости, вы продолжали бы жить, как вы живете, я думаю, что ваша жизнь была бы лучше и чище, чем если бы вы жили с ложной уверенностью, что вы победили врага и что ничто не может заставить вас уступить. Даже и в этом худшем случае было бы лучше -- правдивее и смиреннее; в лучшем же случае, т. е. что вы выдержите испытание, не поддавшись слабости, и ваша жизнь несомненно будет радостнее, каковы бы ни были внеш­ние условия. --
   (2) Мне, сидящему спокойно, старому и не подвергающемуся испытаниям, жутко давать советы; но скажу то, что я всей ду­шой и перед богом думаю, дам все-таки совет. Совет мой в том, чтобы вы, разрешая те вопросы, к[оторые] предстоят и будут предстоять вам, остерегались руководиться мнением людей, хотя бы самых лучших и самых дорогих вам людей. При каждом разрешении вопроса: поступить так или этак? спросите себя, как бы вы поступили, если бы вы знали, что вы к вечеру умрете и никто никогда не узнает о том, как вы поступили. Поступок самого низшего порядка, но совершенный вполне правдиво, только для бога, без сравнения дороже, т. е. принесет больше блага себе и другим, чем поступок самый возвышенный, само­отверженный, совершенный для людей, к[оторый] не сделан бы был, если бы люди не знали про него. Мне совестно писать про это, п[отому] ч[то] вы всё это знаете; но, говоря это, напо­минаю, потому ч[то] по моему опыту только это делание перед одним богом разрешает те дилеммы, из к[оторых] и слагаются испытания. (3)
   То, что я начал писать и замарал -- это о Хохлове -- ваша жена знает его, -- от к[оторого] я на-днях получил письмо. Его заставляют говеть в техническом училище, а он заявил священ[няку], что считает церковь главной гонительницей Христа. Я хотел, привести его пример, как он уступил отцу, в чем мог, а остановился в том, ч[то] б[ыло] выше его нравствен­ных сил. Помогай вам б[ог]. Пишите мне, пожалуйста, о том, что будет дальше.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
   28 мая.
  
  
  
   Почти полностью (с многочисленными искажениями) впервые напеча­тано в ПТС, I, N 161, стр. 204--206 ("Г-ну NN"). Год в дате дополняется по содержанию письма.
   Митрофан Семенович Дудченко (1867--193...) -- близкий по взглядам Толстому; в 1887--1891 гг. жил на хуторе в Сумском уезде Харьковской губ., занимаясь сельским хозяйством.
   Ответ на письмо Дудченко от 21 мая, в котором Дудченко сообщал о высылке своей жены и писал о своем к этому отношении; просил Тол­стого высказать "свое мнение и совет по этому поводу".
  
   (1) Мария Федоровна Симонсон (1867--1903), первая жена М. С. Дуд­ченко, бывшая слушательница Петербургских высших женских курсов. Причиной ее высылки с хутора Дудченко послужило "вредное влияние на народ" ее "сожительства с Дудченкой", с которым они не венчались, отрицая религиозные обряды.
   (2) Абзац редактора.
   (3) Далее тщательно замарано: что не над[о] ученику технического училища Хохлову,
  
  

* 316. А. С. Буткевичу.

  
   1891 г. Июня 4. Я. П.
  
   Я и не думал осуждать вас, дорогой А[натолий] Степанович], я только оправдываю или скорее объясняю себе свое отношение к деньгам. И очень рад случаю еще раз, и для себя преимуще­ственно, высказать свое отношение к ним, а это очень нужно.
   Денежный соблазн очень тонкий, и очень легко запутаться в нем. Мне он особенно близок, потому что окружал и окружает меня. В том, что деньги зло (я не помню, выражал ли я так, но если и не выразился, то готов принять это выражение), нет никакого сектантства, а простое утверждение того, что зло -- зло; кнут, штык, пушка, тюрьма, всякое орудие насилия, если и не есть само по себе зло, то без опасности ошибки может быть названо злом; деньги тоже орудие насилия и потому -- зло или назовите, как хотите, но только такая вещь, которой я пользоваться не желаю, и точно так же не желаю участвоват -в пользовании и распределении их. Не желаю же пользоваться и участвовать в пользовании ими потому, что они орудие наси­лия. Приобретать деньги значит приобретать орудия насилия, распределять деньги, употреблять их, направлять их значит распоряжаться насилием. При крепостном праве помещик посы­лал своих рабов работать тому, кому он хотел благодетельство­вать; теперь мы делаем то же самое, давая деньги или выпраши­вая их в одном месте и давая другому. Дать человеку 20 рублей в месяц значит прислать рабов работать на него каждый месяц. Распоряжаться так чужим трудом я считаю неправильным и потому избегаю денег, распоряжения ими и участия в их распределении. И этот вопрос я решил таким образом давно и давно уже повел и жизнь и свои рассуждения в этом направле­нии. Подтверждением в моем таком взгляде на деньги служит мне еще и то, что в продолжение моей 63-летней жизни я бесчис­ленное число раз делал и терпел зло от денег и ни разу не делал, не терпел зла от недостатка их. Кроме того, всякий раз, когда мне бывало нужно денег, когда я поддавался этому соблазну и мне отказывали в деньгах и еще напоминали, что деньги никогда не нужны на добро, то я всегда был благодарен за это и потому заключаю по правилу: "делай другому то, что желаешь, чтобы тебе делали", что если я не буду в состоянии никому давать деньги, то я никому этим не сделаю зла. И решив дело так, я сообразно с этим повел свою жизнь. Если бы я считал, что деньгами можно сделать добро, то я не только не отказался бы от распоряжения собственностью и приобретением ее, но старался, как Иоанн Кронштадтский или как Бутс, увеличи­вать свои средства, чтобы сделать ими добро. Но так как я при­шел к обратному заключению, то я так и распорядился своею жизнью: я не только не имею возможности располагать день­гами, считающимися моими, но не могу даже и у других выпра­шивать денег. Самый близкий человек мне -- жена, если я спрошу у нее денег, всегда скажет, и совершенно справедливо: "Как же ты говоришь, что денег не нужно? Зачем же ты свалил на меня всю работу приобретения и удержания денег, говоря, что они не нужны, а теперь просишь их". То же скажут и гово­рят все другие, к кому обратишься за деньгами. Кроме того, в деньгах нуждаются все мирские люди, и как вы знаете, чем ниже в нравственном отношении, тем больше, и потому всякие деньга окружают толпы таких людей и никогда нет ни у кого многих (1) денег. Всякие деньги надо давать с борьбой.
   Нет, дорогой А[натолий] Степанович, я думаю, что вы не­достаточно вдумались в этот вопрос. Тут нет никакого сектант­ства, а только ясность в вопросе очень запутанном. Если мне удалось с большим трудом и страданиями выпутаться из этой запутанности, то это произошло вследствие особенных условий моего положения, в которых я волей-неволей должен был разо­браться. Деньги ееть средство насилия, как кнут, цепи и т. п., и потому если можно и кнут употребить на повод и цепи и деньги на какое-нибудь безвредное дело, то это не доказывает, чтобы и кнут, и цепи, и деньги были хорошее или даже безразличное дело. И я думаю, что если я буду стараться не иметь у себя в ру­ках кнутов, цепей, пистолетов, денег, то тут ничего не будет дурного; а напротив, если скажу себе, что могут быть случаи, когда пригодятся и кнут, и пистолет, и деньги, и что не нужно брезгать этим, то может быть очень нехорошо. Всё, что вы гово­рите о том, что человеку, желающему иметь что-либо безразличное, страдающему от лишения чего-либо безразличного, не должно отказывать, несмотря на то, что я знаю, что то, чего он желает, не нужно ему, а, напротив, должно стараться дать ему радость, избавить его от его горести -- совершенно справедливо: но только не относительно [не] безразличного предмета, как деньги. Человек желает иметь 10,30,300 р. в месяц, чтобы что-то сделать. Желание его не безразлично: он, сам не зная того, же­лает иметь рабов, которые служили бы ему. Я не думаю, чтобы было хорошо содействовать ему в этом. Так стоит дело теоре­тически. Практически же я не могу содействовать этому.
   Пожалуйста, дорогой А[натолий] Степанович, вдумайтесь во всё это. Я всё это пишу не для спора, не для отстаивания своего мнения (очень может быть, что я резко, даже наверно в дурную минуту нелюбовно написал вам, и вы простите меня за то), а для того, что это всё доведено во мне и рассуждением, и опытом жизни, и, смело скажу, болью жизни до последней степени ясности. Деньги ни на что, кроме как на дурное, не бывают нужны; если же случится, что за деньги купишь и иначе не можешь приобрести хлеб, который отдашь голодному, то может случиться и то, что кнутом свяжешь сломавшуюся телегу и доедешь, но от этого нельзя говорить, что деньги могут быть полезны и человек в здоровом уме и в спокойном состоянии не может желать приобрести их для себя или для кого-либо дру­гого. Деньги есть прямо отрицание положения Христа о том, чтобы не заботиться о завтрашнем дне, о том; что есть и во что одеться. Насколько пользуешься деньгами, настолько считаешь себя виноватым и стремишься всё меньше и меньше пользо­ваться иди нуждаться в них. Как же при таком взгляде я стану для других добывать деньги?
   Жалко, что не пишете, как живете вы и ваш брат с женой и детьми и Рощин. Передайте им мой привет. Всё хочется прийти к вам, да не знаю, удастся ли. От Аркадия Алехина получил письмо из-под Одессы. Он живет работником у штундиста. Живет очень напряженной жизнью. У Митрофана и Дудченко идут гонения. Племянника Дудченко выслали с этапом и также Симонсон, жену Дудченко, выслали с этапом в Полтаву. Вчера же получил от Джунковского письмо с статьей Хилкова, (2) так что вы не трудитесь переписывать ее.
   До свидания, если бог даст. Целую вас.
  

Любящий вас.

  
   Я не знаю, кто меньше грешит: тот ли, увлеченный страстью человек, который содержит актрису, или тот светский благотво­ритель, который дает пенсию семействам, могущим жить проще и работать. Первый под давлением страсти употребляет орудие насилия, а второй из баловства.
   Главный грех распоряжения деньгами не в том, как это кажется сначала, что я их употребляю для своей похоти или тщеславия, -- тут грех похоти и тщеславия сам по себе, а грех в произвольном по своей фантазии распоряжении чужим тру­дом. Ведь я знаю, что каждый рубль есть средство заставить людей делать то, чего они не хотят, и потому не могу обращаться с рублем иначе, как в крайней необходимости и с страшной осторожностью, так же, как бы я обращался с электрическими проводниками, зная, что от прикосновения, перемещения их могут произойти взрывы.
  
  
   Печатается по машинописной копии из АЧ. Дата копии подтверждается описью в Дневнике Толстого 6 июня (см. т. 52, стр. 37) и упоминанием об этом письме под датой "4 июня" в Списке И. И. Горбунова-Посадова.
   Ответ на письмо Анат. С. Буткевича без даты, с почтовым штемпелем "Крапивна, 1 июня 1891", написанное в ответ на не дошедшее до нас письмо к нему Толстого о деньгах, -- по-видимому, от второй половины мая 1891 г. В этом не дошедшем до нас письме Толстой отвечал на просьбу Буткевича в его письме с почтовым штемпелем "Крапивна, 13 мая 1891" помочь ученице акушерской школы Мацкиной, которую Толстой живого знал. Буткевич просил Толстого письменно обратиться к "кому-нибудь" из его знакомых, могущих ежемесячно давать Мацкиной 10--30 рублей в продолжение одного года. В письме с почтовым штемпелем "Крапивна, 1 июня 1891" Вуткевич, возражая Толстому на не известное нам письмо, писал, что он несогласен с его взглядом на деньги, и "поло­жение": "деньги -- зло" он не считает "нравственным принципом".
  
   (1) Так в копии. Возможно, что это слово неправильно разобрано пе­реписчиком и следует читать: лишних.
   (2) См. об этом в письме к Д. А. Хилкову N 324.
  
  

* 317. А. Н. Дунаеву.

  
   1891 г. Июня 7. Я. П.
  
   Дорогой Александр Никифорович.
  
   Вы, может быть, слышали о гонениях в Харьковской губер­нии на Дудченко, его племянника, к[оторого] выслали, и его жену М. Ф. Симонсон. Ей велели выехать. Она отказалась, тогда ей сказали, что ее отправят этапом. Спросили, куда она хочет? Она назвала Тверь. Ей сказали, что она может ехать на свои средства; но она отказалась, и ее отправили этапом 27 мая из Харькова. Дудченко пишет мне об этом, прося наве­стить ее в Туле, где она может быть в пересыльной тюрьме. Я вчера получил письмо, а нынче был в Туле; но в тюрьме ее нет и не было, и, вероятно, не будет, т[ак] к[ак] мне сказали, что из Харькова пересылают прямым сообщением в Москву. -- Побывайте у нее в Москве. Посетите, утешьте, подкрепите. Мне очень больно, ч[то] я не мог видеть ее. М. Дудченко пишет, что он писал ей в Москву. Я думаю, что у вас есть свои пути для получения разрешения свидания с ней; если же нет, попросите моим именем Истомина (1) -- надеюсь, что он не откажет. Повод, по к[оторому] отсылают М[арью] Ф[едоровну], в том, что они смущают, совращают из православия народ; в этом смысле за­ставляют общества составлять приговоры. К Симонсон же при­дрались, п[отому] ч[то] она не венчана с Дудченко.
   Ответьте, пожалуйста, словечко. Как вы живете?
   Я по-прежнему, скорее худо, чем хорошо.
   Целую вас.
  

Л. Толстой.

  
  
   На конверте: Москва. Ильинка. Торговый банк. Александру Никифоровичу Дунаеву.
  
   Датируется по содержанию (см. прим. к письму N 318).
  
   (1) Владимир Константинович Истомин (1848--1914), в 1891 г. управ­ляющий канцелярией московского генерал-губернатора.
  
  

* 318. М. С. Дудченко.

  
   1891 г. июня 7. Я. П.
  
   Был нынче, 7-го, в Туле. Вчера получил ваше письмо. М. Ф. Сим[онсон] нет в Туле, и не было, и не будет, как мне сказали, п[отому] ч[то] их из Харькова отправляют прямым сообщением в Москву. Писал в Москву Дун[аеву] навестить ее. (1)
   Очень, очень жалею, что не удалось повидать ее.
  

Л. Т.

  
   На обороте: Харьковской губернии, город Сумы, в Вировское правление. Митрофану Семеновичу Дудченко.
  
  
   Датируется на основании почтовых штемпелей и записи в Дневнике Толстого 7 июня о посещении острога (см. т. 52, стр. 38).
   Ответ на недатированное письмо М. С. Дудченко с почтовым штемпе­лем "Сумы, 3 июня", сообщавшего, что вместо Полтавы М. Ф. Симонсон ссылают этапом в Тверь, и просившего Толстого посетить ее в Тульской пересыльной тюрьме.
  
   (1) См. письмо N 317. В письме из Москвы от 13 июня А. Н. Дунаев отвечал, что не мог посетить Симонсон, так как она уже доставлена в Тверь, выпущена ив тюрьмы и находится в тверской общине Дугино.
  
  

319. А. А. Толстой.

  
   1891 г. Мая 31 или июня 7. Я. П.
  
   Как только я узнал, что вы приезжаете, я тотчас же собрался в Тулу, с тем чтобы с вами проехать до Ясенков. Я так радовался этому и, представьте, опоздал в Туле на 5 минут, а Таня опоз­дала в Ясенках. Если бог даст, увидимся теперь. Дай бог только, чтобы вы были здоровы и не раздумали заехать к нам. У нас всё благополучно. Обо многом (1) хочется беседовать с вами и не только не спорить, но ни в чем не расходиться, как не дол­жны и не могут расходиться люди серьезные, старые, готовя­щиеся к смерти, да еще любящие друг друга.
  

Л. Т.

  
  
   Впервые опубликовано с датой "Май 1891 г." в книге: "Переписка Л. Н. Толстого с гр. А. А. Толстой", изд. Толстовского музея, СПб. 1911, стр. 367--368. Приписка к недатированному письму Т. Л. Толстой к А. А. Толстой. Датируется по содержанию. А. А. Толстая проехала в Орловскую губ. в конце мая или начале июня 1891 г. В Дневнике С. А. Толстой указывается, что Толстой за это время был в Туле 31 мая и 7 июня (см. ДСАТ, II, стр. 45 и 48).
  
   (1) Последние два слова написаны по выскобленному ножом месту.
  
  

* 320. Д. А. Юдину.

  
   1891 г. Июня 12. Я. П.
  
   Дмитрию Алексеевичу Юдину.
  
   Прошу поверить Илье Болхину (1) шесть пудов муки до 1-го августа сего года. В случае неуплаты им в срок, обязуюсь за­платить за него стоимость муки.
  

12 июня 1891 года.

  

Лев Толстой.

  
   См. письмо N 286.
  
   (1) Яснополянский крестьянин.
  
  
   321. В. Г. Черткову от 14? июня 1891 г.
  
  

* 322. А. Н. Дунаеву.

  
   1891 г. Июня 21? Я. П.
  
   Спасибо за ваше длинное хорошее письмо, дорогой Александр Никифорович.
   Я сам на-днях с Алехиным (1) и Хохловым ходил к Буткевичам (2) и заходил к Булыгин[у] (3) и вынес из этого посещения такое же впечатление, как и вы, -- очень хорошее. Везде одна и та же открытая или скрытая, глухая борьба с упирающимися женщинами. Что может быть глупее и вреднее для женщин модных толков о равенстве полов, даже о превосходстве женщин над мужчинами. -- Для человека с христианским миросозер­цанием не может быть, само собой разумеется, вопроса о том, чтобы предоставить как[ие]-нибудь права исключительно мужчине, о том, чтобы не уважать и не любить женщину так же, как и всякого человека; но утверждать, что женщина имеет те же духовные силы, как и мужчина, -- особенно то, что женщина может быть так же руководима разумом -- может так же верить ему, как и мужчина, это значит требовать от женщины того, чего она не может дать (я не говорю об исключениях, а о средней женщине и среднем мужчине), и вызывать к ней раздражение, основанное на предположении, что она не хочет делать того, чего она не может делать, не имея для этого категорического императива в разуме. -- Я много пострадал и погрешил от этого заблуждения и потому знаю, как оно опасно.
   Семенов мне пишет письмо о своей повести. Кажется, я дал ее вам для предложения в Русск[ое] Обоз[рение]. Если да, то сделайте и ответьте, и если безуспешно, то передайте ее, статью, И. И. Горбунову, к[оторый] теперь у меня и на-днях будет у вас.
   Как радостно, что девушка, о к[оторой] вы пишете, нашла хоть какую-нибудь пользу в моих писаниях. До свиданья.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
   На конверте: Москва, Ильинка. Торговый банк. Александру Никифоровичу Дунаеву.
  
  
   Дата определяется первой фразой письма о посещении Толстым "на-днях" Буткевичей и Булыгина (см. прим. 2 и 3) и почтовым штемпелем.
   Ответ на письмо А. Н. Дунаева из Москвы от 18 июня 1891 г., в кото­ром он описывал свои впечатления от посещения им Буткевичей и Булыгина и сообщал о своих разногласиях с женой в вопросах воспи­тания.
  
   (1) Алексей Васильевич Алехин (р. 1859), брат Аркадия и Митрофана Васильевичей, в 1890-х гг. участник нескольких земледельческих общин, впоследствии магистр химии. См. о нем т. 66.
   (2) V Буткевичей в Русанове (близ Крапивны) Толстой был весь день 16 июня, а рано утром 17 июня вышел пешком обратно в Ясную Поляну, куда пришел в тот же день (см. Дневник 13 июня, т. 52, стр. 39).
   (3) У М. В. Булыгина в Хатунке (по дороге в Крапивну) Толстой был 15 и 16 июня (см. там же).
  
  

* 323. С. Т. Семенову.

  
   1891 г. Июня 21. Я. П.
  
   Очень мне жаль слышать, дорогой Сергей Терентьич, что вы недовольны своей жизнью. То, что деревенская жизнь, т. е. один земледельческий труд, не обеспечивает существование семьи, это везде одно и то же, и все везде приискивают какое-нибудь подспорье к этому труду. Так и вам придется сделать, только надеюсь, что это не побудит вас покинуть деревню. Вашу повесть, сколько мне помнится, я передал Дунаеву для помеще­ния ее в Русск[ое] Обозр[ение] и нынче пишу ему об этом. (1) Кроме того, И. И. Горбунов, к[оторый] теперь у меня, узнает у Дунаева и в случае неуспеха свезет ее в Петербург в Сев[ерный] В[естник]. По правде сказать, я мало надеюсь на ее поме­щение, по нелепой строгости цензуры.
   Будем надеяться, что следующая ваша работа будет счастли­вее. Я не люблю поощрять к литературному труду, в особен­ности когда это заработок; но ваши писания всегда мне нравятся своей содержательностью и правдивостью, и потому в отноше­нии вас я делаю исключение.
   Пишите о себе хотя изредка. Я работаю над довольно больши[м] сочинением, к[оторое] должно составить продолже­ние "В чем моя вера", и весь поглощен этим трудом. Жить остается немного, а сказать хочется, или кажется так, что много.
   Пока прощайте. Помогай вам бог не переставая итти по пути, избранному вами.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
  
   На конверте: Московск. губ. Волоколамск, уезда. Де­ревня Андреевск[ая]. Сергею Терентьевичу Семенову.
   Датируется на основании почтовых штемпелей.
   Ответ на письмо Семенова без даты, с почтовым штемпелем "Середа, Московской губ., 17 июня 1891", в котором Семенов справлялся о судьбе своего рассказа "Братья Бутузовы" (Толстой называет его "повестью") и писал о своем тяжелом материальном положении.
  
   (1) См. письмо N 322.
  
  

* 324. Д. А. Хилкову.

  
   1891 г. Июня 21? Я.ПЯ.
  
   Сейчас получил письмо ваше с объявлением, (1) дорогой Дмит­рий Александрович, и очень рад был ему; рад, п[отому] ч[то] знал про вас, но не от вас. Письмо ваше Буткевичу (2) я в одно и то же время получил от Джунк[овского] (3) и от Бутк[евича] Анатолия (4) и прочел его. Нет, я не нахожу, чтобы не нужно было его писать и посылать. Вы одни знаете, насколько это нужно б[ыло] вам, а нам всем, к[оторые] его читали, б[ыло] приятно и полезно -- мне, по крайней мере. -- Мне приятно б[ыло] заглянуть в вашу внутреннюю работу, к[оторую] я уви­дал из этого письма. -- Имел я о вас еще известие от Алехина -- Алексея, к[оторый] говорил мне, что по письму вашему к Бирю­кову видно, что чем-то недовольны. Мне очень хотелось знать, чем именно и в чем вы видите путаницу. Напишите, если можно это коротко и ясно выразить. Вероятно, к тому времени, как письмо это дойдет до вас, Ал[ексей] Алехин будет уже у вас и всё вам расскажет, но на всякий случай напишу вам о нем. С неделю тому назад он с Хохловым (он жил в Шевелеве, а теперь в техническом училище) зашел ко мне по дороге в ваши края. Я с ними вместе пошел [к] Булыгину, а потом к Буткевичам за 40 верст от меня, куда я собирался, и был очень рад, что побывал у них. По внешним формам в жизни близких нам людей -- и тех, про к[оторых] слышу, и к[оторых] вижу, про­исходит точно путаница, но по тому, что я вижу -- насколько могу видеть -- в душах этих людей происходит равномерное движение, то же самое, к[оторое] происходит во мне, в одном и том же направлении -- от тьмы к свету, от суеты к спокойст­вию, от путаницы к ясности, от нерешительности к твердости, и, главное, от возможности враждебности и равнодушия к людям, к любви к ним. -- Я испытываю чувство, как если бы толпа людей рассыпалась по густому лесу с намерением всем, не видя друг друга, итти по одному направлению, и я, усомнившись в том, так ли я шел, увидел бы на поляне или пройдя поперек, что все мы верно идем по одному и тому же направлению. -- И это не то, что поддерживает энергию, а веселит.
   Как верны рассказы Любича о положении политических ссыльных. (5) Я всегда предполагал, что это так. Вы пишете об одном беспоповце,(6) отказавшемся от воинск[ой] пов[инности].
   Чертков мне сообщил недавно выписку из дневника Муравьева Карского (7) о 6 крестьянах, в 20-х годах сосланных на Кавказ и битых плетьми за отказ исполнять требования воен[ной] службы. Они так и не подчинились. Я думаю, что мучеников таких б[ыло] много неизвестных нам. -- Как бы хорошо б[ыло], если бы Любич написал то, что он испытал, главное, отношение к нему властей. Ах, кабы мне помог бог кончить то, что я пишу, так, как мне представляется возможным! (8) -- Книгу о вегетарьянстве теперь не могу прислать -- она разорвана по раз­ным рукам. (9) Пишите мне, хоть изредка. Мне так радостно обще­ние с вами.
  

Л. Толстой.

  
  
   Датируется на основании слов письма о приходе Алехина и Хохлова "с неделю тому назад" (см, письмо N 322).
  
   (1) Это письмо Хилкова неизвестно. "Объявление" -- почтовая по­вестка.
   (2) Письмо Хилкова харьковскому протоиерею Т. Буткевичу в ответ на его "слово" "О лжеучении графа Л. Н. Толстого" (см. прим. 1 к письму N 282), прочитанное Хилковым в журнале "Вера и разум" 1891, N 5.
   (3) Копия ответа Хилкова Т. Буткевнчу вложена в письмо Джунков­ского к Толстому с почтовым штемпелем "Тула, 30 мая 1891".
   (4) В письме без даты с почтовым штемпелем "Крапивна, 1 июня 1891" Анат. С. Буткевич сообщал, что "с следующей почтой" вышлет копию с письма Хилкова и "брошюрку харьковского соборного попа Т. Буткевича", присланную ему Файнерманом.
   (5) Ефим Николаевич Любич, отбывший в то время срок своей ссылки за отказ от воинской службы по религиозным убеждениям, приехал к Хилкову.
   (6) Беспоповцы -- старообрядцы, не признающие института церковно­служителей.
   (7) Николай Николаевич Муравьев (1794--1866), генерал-адъютант, с 1854 г. наместник Кавказа и главнокомандующий кавказских войск, прозванный Карским за взятие Карса; автор обширных дневников "Тур­ция и Египет в 1832 и 33 гг.", М. 1869 (сокращенное издание). Выписку из его дневника, датированную "2 октября 1818 г. Тифлис", Чертков прислал Толстому в письме от 18 мая 1891 г. как материал для книги "Царство божие внутри вас", в первую главу которой она и была помещена полностью (см. т. 28).
   (8) "Царство божие внутри вас".
   (9) X. Уильямс, "The Ethics of Diet". Книга эта была разделена между переводчиками.
  
  

325. В. Г. Черткову от 23 июня 1891 г.

  
  

326. Л. П. Никифорову.

  
   1891 г. Июня 24. Я. П.
  
   Получил ваши письма. (1) Отвечаю на письмо Л[ьва] Павловича. Кое-что пришлет вам нынче Маша, а для перевода у меня есть англ[ийская] книга, довольно большая, (2) кот[орую] издатель закажет. Я списался с ним. (3) И когда получу ответ, напишу. Еще есть статья литературная, (4) но в эту минуту не у меня. На-днях получу и пришлю.
  

Л. Т.

  
   На обороте: Тверь.
   Льву Павловичу Никифорову.
  
  
   Впервые опубликовано в "Ежемесячном журнале" 1914, 1, стр. 85. Датируется на основании почтовых штемпелей.
   Ответ на письмо Никифорова без даты из тверской общины Дугино. Никифоров работал в то время над биографией Толстого и просил при­слать ему книгу А. А. Фета "Мои воспоминания, 1848--1889", М. 1890, а также Л. Н. Толстого "Письмо к издателям" от 28 июля 1873 г. ("О самарском голоде") -- "Московские ведомости" 1873, N 207 от 17 августа. В том же письме Никифоров просил прислать каких-либо книг для пе­ревода.
  
   (1) Толстой имеет в виду письма членов тверской земледельческой общины Дугино. Они неизвестны.
   (2) X. Уильямс, "The Ethics of Diet".
   (3) О письме Толстого к В. Г. Черткову от 23 июня, т. 87, N 295.
   (4) Вероятно, книга мелких рассказов М. Braddon, о которой Толстой вновь писал Никифорову 9 августа 1891 г. См. т. 66.
  
  

327. Н. Н. Ге (отцу) и Н. Н. Ге (сыну).

  
   1891 г. Июня 22...29. Я. П.
  
   Дорогие друзья, Николаи Николаевичи.
  
   Спасибо вам, старший, что написали Маше, (1) нам т[о] е[сть]. Я собирался отвечать и, главное, написать Количке, растрогать его, вызвать его, узнать, как он живет и чувствует. Мне всегда нужно, хочется чувствовать его. Но теперь пишу только несколько слов о деле.
   Письмо это вам передаст Антон Констант. Вельегорский, (2) Киевский студент, чрезвычайно похожий по внешним условиям своей жизни на Количку. Он вам расскажет. Человек он близкий нам по духу, совершенно одинокий. Помогите ему любовным советом. Радуюсь за него, зная, как вы поможете ему, и за вас, п[отому] ч[то] он представляется мне серьезным человеком, с к[оторым] общение радостно.
   Вы еще всё заняты копиями (3) и, верно, до осени не приступите к новой картине. Надо, надо до смерти делать всё, что можешь. Я работаю медленно, но не безуспешно. Портреты ваши отличны, спасибо. С вашей легкой руки началось. (40 На-днях Гинцбург приезжает делать бюст, а потом Парижский скульптор, к[оторого] Суворин предложил -- забыл фамилию. (5) Много я вижу последнее время людей нам близких и все работают всё то же и двигаются, и двигаются. Количка, напишите, друг, два сло­вечка: хорошо ли вам, дурно ли, совсем хорошо или не совсем. Почему-то у меня какое-то беспокойство о вас. Потому, верно, что очень люблю вас. Мой привет Анне Петровне, Рубану и Зое.
  

Любящий вас Л. Толстой.

  
  
   Впервые полностью опубликовано с датой: "Первая половина августа 1891" в ТГ, стр. 143--144. Датируется по содержанию. Написано после письма к Хилкову от 21 июня, но до приезда И. Е. Репина в Ясную По­ляну 29 июня.
  
   (1) См. письмо Н. Н. Ге к М. Л. Толстой от 12 июня 1891 г. (ТГ, стр. 139-- 141). В письме этом сообщалось о высылке "портретов", т.е. фотографий художника Ге в кругу семьи Н. Н. Ге (сына).
   (2) Антон Константинович Вельгорский (не Вельегорский), в то время студент последнего курса Киевского университета.
   (3) В письме от 12 июня Ге сообщал, что делает две копии с портрета Толстого, написанного в 1884 г. (см. т. 63, стр. 161), и копию с картины "Что есть истина?".
   (4) Толстой имеет в виду работу Ге над бюстом Толстого.
   (5) Леопольд Адольфович Бернштам (р. 1859), петербургский скульптор, с 1885 г. живший в Париже. Приезд его в Ясную Поляну не состоялся.
  
  

* 328. Д. А. Хилкову.

  
   1891 г. Июня 22...29. Я. П.
  
   Дмитрий Александрович!
  
   Письмо это вам передаст Антон Константинович Вельегор­ский, киевский студент, желающий устроиться у себя на земле. Он вам всё расскажет о себе, и, вероятно, вы вынесете от общения с ним то же хорошее впечатление, к[оторое] вынес и я. Он совсем одинок, никого не знает из людей одинаковых с ним убеждений, имеет самые неопределенные планы о том, как устро­иться, и потому вы ему можете и, верно, захотите помочь. Ему хорошо б поговорить с людьми, живущими так, как он хочет, и посмотреть на их жизнь. Если вы найдете это удобным, то направьте его к Дудченко и Алехину Митрофану. -- По душе буду писать другой раз, теперь только о деле.
  

Л. Толстой.

  
   Написано в один день с письмом к Ге (см. N 327).
Оценка: 10.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru