Толстой Алексей Николаевич
Смельчаки

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

0x01 graphic

Алексей Толстой.
Смельчаки

   Это было на Северо-западном направлении...
   Лежали в пахучей траве, в густом орешнике. Пункт связи укрыт надежно; побледневшее от зноя небо пустынно. Зной был такой, что, казалось, трещали листья. Где-то неподалеку находилась муравьиная куча, и лейтенант Жабин нет-нет да и смахивал со щеки муравья. Покусывая стебелек травы, он не торопился с рассказом.
   -- Немецкому солдату думать запрещено, этот процесс у фашистов считается вредным, -- говорит он. -- Котелок у, него не приспособлен для быстрого соображения, -- покуда он еще спохватится. Вот на этих секундах мы и выигрывали... А дело было трудное, вспомнить, -- так задним числом мороз дерет по спине... Ну, и народ, конечно, у нас смелый. Взгляните на связиста Петрова, -- по лицу, никак не заметно, что отчаянный парень. Чересчур для мужчины смазливый, глаза сонные, -- мгла какая-то в глазах; девушке каждый день открытки пишет... Бойцы ему; постоянно: "Петров, да кто ты -- человек или пень ходячий? Ведь ты же на войне, -- расшевелись..." "Отвяжитесь от меня, -- отвечает, -- когда надо, расшевелюсь..."
   -- Товарищ Жабин, как же все-таки вам удалось столько дней пробыть с двадцатью пятью красноармейцами в фашистском тылу и уйти невредимым? -- спросил человек с блокнотом на коленях.
   Жабин повернулся на бок:
   -- У меня шофер очень сообразительный. Я ему говорю: "Зачем ты, Шмельков, вертишь эту баранку? Тебе в университет надо, на физико-математический..." "Да так, говорит, смолоду засосала шоферская жизнь..." Вы спрашиваете, как мы попали к немцам. Мне было приказано в местечке П. сосредоточить все средства связи и связь держать со штабом до последней возможности.
   Ну, вот, я и оказался в окружении. Под вечер два грузовика, битком набитые фашистами, ничего не думая, сунулись в Дубки. Мы немцев спокойно пропустили, с флангов полили их из пулеметов, когда они из машин расползлись, -- мы их в штыки. Немцы этого не любят, некоторым удалось убежать, офицер их кинулся в камыши и сидит в воде так, что видны одни ноздри. Взяли у него сумку с важными документами.
   Завели мы немецкие грузовики, погрузились в них все двадцать пять бойцов, да вот мы с Петровым, за рулем на переднем -- Шмельков. Небо заволокло, звезд не видно, луна еще не всходила. Едем по фашистскому тылу вдоль фронта. Час, другой не встречаем ни души, на западе полыхают зарева, на востоке -- стрельба и тяжелые взрывы. По заревам, по грохоту пушек ориентируемся.
   Впереди должна быть знакомая деревня. Остановились. Петров соскакивает: "Разрешите мне в разведку".
   Вот, думаю, когда человек оживился и девчонку свою забыл. "Иди". Он -- гранаты по карманам и быстро так, сноровисто, умело пошел. Минут через сорок зашелестели кусты, он стоит у кабинки: "В деревне -- колонна фашистских автомашин".
   Думаю, -- это неприятно. Но -- дорога одна, справа и слева -- болота, а возвращаться назад нам нет никакого расчета. Шмельков говорит успокоительно: "Садитесь, ребята, проедем".
   Наши стальные шлемы в темноте могут сойти за немецкие, отличительных значков -- не разобрать, только штыки наши русские, четырехгранные, могут выдать. Я приказал бойцам держать винтовки на коленях.
   Скоро увидели три синих огонька, -- германский "стоп сигнал" в голове автоколонны. Шмельков включил свет в подфарки, видим -- семитонные грузовики с ящиками, на радиаторах -- белый диск с черной свастикой. Сбоку дороги трое офицеров, глядят в нашу сторону и вертят электрическими фонариками. Шмельков дал полный свет в фары, офицеры сморщились, заслонили глаза ладонями, и мы равнодушно проезжаем мимо автоколонны, отворачивая головы, чтобы не показывать красную звезду на каске. Прибавляем скорость, проезжаем деревеньку, уютную, милую, с тихими хатами среди густых вишен и яблонь, где жить да жить. Деревня пуста, все население ушло.
   Около деревянной церковки в открытой машине сидит морщинистый немецкий офицер с дряблым кадыком и фонариком освещает карту. Едва-едва я успел схватить Петрова за руку, -- он было высунулся из кабинки, замахнулся гранатой.
   Но все-таки офицер что-то заподозрил. Когда миновали село, нас догоняет двадцатисильный мотоцикл с прицепом, в кабине -- пулеметчик. Тут Петров и швырнул гранату, да так ловко, что пулеметчик на полтора метра подпрыгнул из кабинки, будто торопился что-то нам рассказать, а водитель вместе с мотоциклом вперед головой кинулся в канаву.
   Мчимся в темноте с погашенными фарами. Большое зарево на горизонте отражается впереди за черными кустами: здесь речонка и деревянный мост. Сбавляем ход. Слышим окрик по-немецки. У нас -- оружие и гранаты наготове, сидим молча. Приближаются две неясные фигуры часовых. Один остановился, другой подошел к кабинке и вглядывается, прижал нос к стеклу, -- встретились мы с ним глазами... Вдруг он мне закивал, закивал и -- шепотом -- ломано по-русски: "Рус, мост не ехай, там стреляйт фашист..."
   Километров пять ехали мы по лугу вдоль берега реки, слушая, как кричат лягушки. Выбрались на дорогу и опять видим синие огоньки, слышим лязг железа, идут танки и передний от нас в тридцати шагах.
   "Ложись, -- говорю бойцам, -- чтобы хвост ни у кого наружу не торчал".
   Свернули мы к обочине дороги и почтительно, не спеша, едем, пропуская тяжелые черные танки с белым кругом и свастикой, как глаз. Фашисты предполагают, что, например, череп и кости у них в петлицах, черные танки, воющие бомбы должны наводить панический ужас на врага. Может быть, им виднее. Некоторые дикари надевают на войну маски с клыками и рогами, -- тоже, говорят, страшно...
   За танками шли зенитки, цистерны, грузовики. Вижу, -- попали в кашу, и нам тут беды не миновать, надо выбиваться на другую дорогу. Но как повернуть? Повернешься -- сейчас же вызовешь подозрение.
   Справа от дороги показалась березовая аллея. Шмельков сразу сообразил, в чем тут дело, свернул в аллею, замелькали в глазах белые стволы, и мы прямехонько вкатились на двор совхоза, к гаражу.
   Шмельков с ходу развернул машину и начал подавать ее задом, будто бы для заправки. Несколько немецких солдат подбежали отворять двери гаража. Вот и хорошо, что Гитлер не учил их думать и скоро соображать. Шмельков, а за ним наша вторая машина, развернувшись, погасили огни и полным ходом дунули обратно в березовую аллею. Позади начали кричать, стрелять, но мы уже выехали на дорогу, где все еще шла автоколонна, и с полным правом, как люди, только что заправившиеся бензином, перегнали танки и свернули в высокую рожь.
   На рассвете доехали до лесочка, и тут у нас кончилось горючее. Мы укрыли грузовики и стали закусывать. Вдруг, Петров зажал сухарь в зубах и поворачивает голову, вскочил, кинулся в папоротники, -- там что-то пискнуло, -- и он тащит за руку мальчишку лет девяти, стриженого, тупоносого, со злыми глазами.
   -- Ну чего ты? Видишь -- я свой, пусти, -- говорит мальчик, -- я же думал, это фашисты...
   -- Ты чего тут делаешь, постреленок?
   -- Я разведчик. Мы с дедом Оксеном работаем... Оказалось, этот мальчишка и еще пятеро таких же с черными пятками остались на хуторе с восьмидесятилетним дедом Оксеном. Мужчины, женщины с малыми детьми и скотом ушли в лесное болото и оттуда начали партизанить. Штаб был на хуторе у деда Оксена. Шестеро его мальчиков целый день шныряли по окрестностям, не боялись даже подходить к немцам, -- будто бы, сопя носом поклянчить сухарика, -- все видели, все узнавали и к вечеру сведения относили к деду на хутор. Ночью туда пробирались партизаны, и дед раздавал им работу: в таком-то месте расположился штаб, -- его надо уничтожить, в такое-то место подвезли бензин, там подошел танковый взвод, который требуется подорвать.
   Мальчишка оказался очень смышленный. Покуда солнце не встало, он нас повел на другой конец леса, -- полз, чертенок, как ящерица, в папоротнике, мы за ним едва поспевали. Там на опушке стояли заправочные цистерны и пять истребителей.
   С этим делом мы справились без большого труда. Когда грохнули выстрелы моих снайперов, и дозорные немцы, шагавшие, чтобы не задремать, около своих окопчиков, повалились носом в землю, мы выскочили из папоротника. -- "Ура!" Этот крик тяжело действует на немецкие нервы, не то что воющие бомбы. Повысыпали фашисты из земли, из щелей, -- кто руки сразу вверх, кто, как чумной, крутится, стреляя из автомата. Одного летчика вытащили за парашютные ремни прямо из истребителя. Свидетелей этого дела не оставили. Подожгли цистерны и самолеты и вернулись в лес. Мальчишка нам говорит: "Я побегу, прощайте. Скажу деду, а то он на этот аэродром собирался послать большую партию..."
   Здесь мы провели весь день. Слышали, как проехали танки и прочесали пулеметами лес, но мы были хорошо укрыты. Решили ночью пробираться вдоль Двины, ища слабого места. У фашистов сплошного фронта нет: они наступают, очертя голову, узкими клиньями, и если у тебя котелок варит, всегда можно проскочить.
   Ночью пошли развернутым фронтом, с пулеметами на флангах. Вдалеке пылал город Д., по всему городу пламя выбивало под самые тучи. Фашисты любят такие иллюминации много больше, чем ходить в кино; вокруг горящего города бьют с самолетов по бегущим, загоняя детей, женщин, стариков обратно в огонь.
   Ну, ладно... Мы были так злы, -- сами искали, с кем бы сцепиться. Остановили легковую машину с тремя офицерами и перед смертью заставили их повернуть морды на город Д., чтобы зрелище это показалось им менее занимательным, чем кино. Порезали много проводов связи. Напали на колонну в двенадцать цистерн, перебили прислугу, выпустили и подожгли бензин, и сами не были рады: очень яркое получилось освещение. Выследили три танка на медленном ходу и пожалели, что нет у нас с собой бутылок с горючим. Все-таки Петров и двое красноармейцев-гранатометчиков, взяв у товарищей побольше гранат, забежали вперед, притаились в обочине дороги и бросили связки гранат -- каждый под свой танк. Передний встал на дыбы, два другие, подорванные, только и смогли, что палить кругом в темноту.
   Так шли всю ночь полями, перелесками и добрались до хутора, где немцы, видимо, еще не появлялись. В одном, другом домишке ставни закрыты, на дворе -- ни воробья; вдруг, на одной хатенке, на соломенной крыше запел петух на зеленый рассвет. Видим -- у крыльца стоит низенький лысый старик и сухонькая старушка и ждут смерти,
   "Старик, -- говорит она, -- да никак это наши..." И давай нас крестить и каждого целовать. А нам -- не со старушкой целоваться, мы -- голодные. Старик принес каравай и стал резать, раздавать ломти, а старушечка -- мазать их медом, с приговором: "Кушайте, родные, кушайте, заступники..."
   Дневать на хуторе было неудобно. Старик обулся, надел баранью шапку; и повел нас лесными болотами на деревню, где помещался у них партизанский лазарет. К нам сбежалась вся деревня, женщины повели нас по избам. Обижать добрых людей не хотелось, пришлось подчиниться: дорожный человек костоват и черен, по старому обычаю его надо помыть, накормить и обласкать. Женщины сами нас разули, у кого ноги были стерты -- вымыли их, дали чистые портяночки и давай угощать всем, что у кого было в печи.
   Петров, -- гляжу, -- опять размяк, в глазах мгла и влага... Крестьяне сильно нас уговаривали, чтобы остаться с ними партизанить... И нам этого хотелось... Но -- долг службы...
   Лейтенант Жабин легким движением приподнялся... "Воздух!" -- скомандовал он. В траве, между ореховыми кустами сейчас же началось движение. В небе, на большой высоте обозначились пять фашистских бомбардировщиков. Не прошло и трех минут, после того, как пункт связи сообщил о них на аэродром, -- появилось звено наших истребителей. Как натянутые струны -- грозно и сильно -- пели они, круто поднимаясь к строю бомбардировщиков... И фашистские тяжелые машины, блеснув крыльями, начали поворачивать. Но было поздно... С выцветшего неба донеслась слабая трескотня пулеметных очередей. Истребители настигали. Один из бомбардировщиков качнулся, клюнул носом и пошел вниз, за ним потянулась полоса дыма...
   
   "Красная звезда" от 24 июля 1941 г.

-------------------------------------------------------------------------------------------

   Источник текста: Я призываю к ненависти / Алексей Толстой. -- Москва: Воениздат НКО СССР, 1941. -- 32 с.; 14 см.
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru