Тютчев Федор Иванович
"Этот уголок земли обожаем..."

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мураново в письмах Э. Ф. Тютчевой.

"Этот уголок земли обожаем..."

Мураново в письмах Э. Ф. Тютчевой

   Перевод с французского Л. В. Гладковой.
   Публикация и примечания С. А. Долгополовой и И. А. Королевой
   "Наше Наследие", No 34,1995
   OCR Ловецкая Т. Ю.
  
   15 июля 1873 года в Царском Селе скончался Федор Иванович Тютчев. Во время продолжительной болезни он продиктовал дочери Дарье последнее четверостишие, обращенное к жене Эрнестине Федоровне:
  
   Все отнял у меня казнящий Бог:
   Здоровье, силу воли, воздух, сон,
   Одну тебя при мне оставил Он,
   Чтоб я Ему еще молиться мог.
  
   Ушли в прошлое годы страстей, годы интеллектуального единения и мучительных испытаний, -- осталась только ее все превозмогшая любовь.
   По словам детей поэта Дарьи и Ивана Тютчевых, "Эрнестина Федоровна посвятила остаток своих дней служению памяти покойного мужа". 24 августа 1873 года, через 40 дней после смерти поэта, его вдова впервые приехала в Мураново. Здесь она попала в гостеприимную семью Путят, на дочери которых, Ольге Николаевне, был женат ее младший сын Иван Федорович Тютчев. С тех пор этот усадебный мир, полный любви и привязанностей, стал для Эрнестины Федоровны дорогим и близким. С 1876 по 1893 год она приезжала сюда ежегодно.
   Судьба Муранова складывалась необычно: здесь воедино сплетались родственные, дружеские и литературные нити.
   В 1816 году эта небольшая подмосковная усадьба была приобретена Е. П. Энгельгардт, женой отставного генерал-майора Л. Н. Энгельгардта, впоследствии автора записок о временах Екатерины II, Павла I, Александра I.
   В 1826 году поэт Евгений Боратынский женился на старшей дочери Энгельгардтов -- Анастасии, а в 1837 году ее младшая сестра Софья вышла замуж за литератора Николая Путяту, давнего друга поэта.
   В начале 1830-х годов Боратынский создал стихотворение о Муранове, которое звучит как своеобразный гимн этой "милой стране":
  
   Есть милая страна, есть угол на земле,
   Куда, где б ни были: средь буйственного стана,
   В садах Армидиных, на быстром корабле,
   Браздящем весело равнины океана,
   Всегда уносимся мы думою своей...
  
   В этом стихотворении отражен пейзаж мурановской усадьбы:
  
   Я помню ясный, чистый пруд;
   Под сению берез ветвистых,
   Средь мирных вод его три острова цветут;
   Светлея нивами меж рощ своих волнистых,
   За ним встает гора, пред ним в кустах шумит
   И брызжет мельница. Деревня, луг широкой,
   А там счастливый дом... туда душа летит...
  
   В августе 1842 года Боратынский писал в Петербург П. А. Плетневу: "Обстоятельства удерживают меня теперь в небольшой деревне, где я строю, сажу деревья, сею, не без удовольствия, не без любви к этим мирным занятиям и к прекрасной окружающей меня природе <...> С нынешней осени у меня будет много досуга, и, если Бог даст, я снова примусь за рифмы. У меня много готовых мыслей и форм..." Осенью Евгений Абрамович закончил строительство усадебного дома, которое он осуществлял по своим архитектурным планам. Через год Боратынский с семьей уехал в путешествие по Европе, во время которого скоропостижно скончался в Италии 29 июня 1844 года. Николай Васильевич Путята, посетивший Мураново с вдовой поэта, писал: "Тут все живо напоминает покойного Евгения. Все носит свежие следы его работ, его дум, его предположений на будущее. В каждом углу, кажется, слышим и видим его. Я не мог удалить из памяти его стиха: "Тут не хладел бы я и в старости глубокой!"
   Николай и Софья Путяты, к которым перешло имение, передали свою любовь к Евгению Абрамовичу Боратынскому и его поэзии молодым обитателям усадьбы. В 1868 году Иван Федорович Тютчев, будучи женихом Ольги Николаевны Путяты, писал ей, как он страстно желает "снова возобновить свои поездки в уголок, воспетый Боратынским".
   В 1876 году Иван и Ольга Тютчевы с детьми поселились в Муранове на круглогодичное житье. В 1879 году в северо-восточной части сада, неподалеку от усадебного дома, был построен флигель для Эрнестины Федоровны. Мать и сын в значительной степени способствовали тому, что Мураново стало местом памяти и Федора Ивановича Тютчева. 10 декабря 1873 года Эрнестина Федоровна писала старшей дочери поэта Анне Федоровне Аксаковой: "Я всегда старалась сохранить написанное им..."
   В 1886 году при содействии А. Н. Майкова она издала том сочинений Тютчева, включавший стихотворения и политические статьи, а в 1900 году, по подготовленным ею материалам, Иван и Дарья Тютчевы выпустили исправленное и дополненное издание сочинений отца. В предисловии к нему, отмечая вклад Эрнестины Федоровны в русскую культуру, издатели писали: "Иностранка по происхождению, при вступлении в брак с Федором Ивановичем совершенно чуждая России, Эрнестина Федоровна нарочно изучила русский язык, чтобы приобрести этим путем возможность читать в подлинниках стихотворения своего мужа, поэтический талант которого она любила и оценивала по достоинству. Этому обстоятельству, открывшему Эрнестине Федоровне всю красоту формы и всю глубину содержания стихотворений поэта, русская литература несомненно обязана сохранением большинства его произведений, которые иначе, при полном равнодушии автора к их участи, были бы утрачены навсегда".
   Баронесса Эрнестина Генриетта Каролина Максимилиана Вильгельмина фон Пфеффель родилась 8/20 апреля 1810 года в Дрездене. Она принадлежала к старинному роду, происходившему из Австрии. Одним из ее отдаленных предков был миннезингер XIII века. Из Австрии Пфеффели переселились в Баварию, а оттуда в Эльзас. Там родился дед Эрнестины -- Христиан Фридрих Пфеффель, историк и дипломат. Его брату, известному баснописцу Готлибу Конраду Пфеффелю, в эльзасском городе Кольмаре был установлен памятник. В 1789 году во время революции во Франции семья деда эмигрировала в Баварию. Отец Эрнестины -- Христиан Губерт Пфеффель -- был баварским посланником в Дрездене, Лондоне, Париже. Потеряв мать во младенчестве, Эрнестина провела детство в Мюнхене -- у бабушки с материнской стороны -- баронессы Теттенборн. Потом девочка жила с отцом во Франкфурте, воспитывалась в пансионах Парижа и Страсбурга. С юных лет она много читала, отдавая предпочтение поэзии, философии и истории.
   Двадцати лет Эрнестина вышла замуж за камергера баварского двора барона Иоганна Фридриха фон Дернберга, но вскоре овдовела. Ее муж умер в 1833 году от тифа, эпидемия которого свирепствовала в то время в Мюнхене.
   17/29 июля 1839 года в Берне состоялось бракосочетание баронессы Эрнестины Дернберг с Федором Ивановичем Тютчевым, овдовевшим в 1838 году. Эрнестина постаралась заменить мать его осиротевшим дочерям: Анне, Дарье, Екатерине. 1 декабря 1839 года поэт писал из Мюнхена родителям: "Меня охраняет преданность существа, лучшего из когда-либо созданных Богом. Это только дань справедливости. Я не буду говорить вам про ее любовь ко мне; даже вы, может статься, нашли бы ее чрезмерной. Но чем я не могу достаточно нахвалиться, это ее нежностью к детям и ее заботой о них, за что не знаю, как и благодарить ее. Утрата, понесенная ими, для них почти возмещена".
  

[]

Э. Ф. Тютчева и M. Ф. Тютчева, дочь поэта.

Фото С. Левицкого. Петербург, 1860

  
   В Мюнхене у Эрнестины родилось двое детей: дочь Мария и сын Дмитрий, а после переезда Тютчевых в Петербург в их семье появился младший сын Иван. Эрнестина Федоровна, как ее стали называть по-русски, полюбила и поняла прежде совершенно неизвестную ей страну. Однако ее связь с Германией не прервалась, благодаря регулярной переписке с братом -- бароном Карлом фон Пфеффелем (1811--1890). Баварский публицист, умный и блестяще образованный человек, самый близкий друг Эрнестины, он стал также преданным другом и Федора Ивановича Тютчева.
   Сохранилось 829 писем Карла к Эрнестине с 1829 по 1890 год и 368 писем сестры к брату с 1844 по 1885 год. Эрнестина Федоровна уничтожила часть переписки за годы, предшествовавшие ее браку с Тютчевым. Брат, от которого у нее никогда не было тайн, знал историю их любви, вспыхнувшей еще при жизни первой жены поэта Элеоноры. Также были уничтожены те письма 1850--1860-х годов, в которых содержались свидетельства о "последней любви" Тютчева к Е. А. Денисьевой.
   Письма Эрнестины и Карла полны любви, нежности и взаимного уважения к личности друг друга. Еще в детстве между сестрой и братом возникло чувство особой душевной близости, какое бывает только у рано осиротевших детей. (Их мать умерла через несколько дней после рождения сына, когда дочери минул один год.) В одном из писем 1869 года Эрнестина Федоровна признавалась Карлу: "Чтение оставшихся у меня писем, охватывающих 40 лет нашей с вами жизни, <...> еще более усилило, если это только возможно, мою нежную, пылкую любовь к моему брату. Ах, мой добрый друг, вы должны были ощущать меня рядом с собой все это время..." В их переписке жизнь двух семейств запечатлелась на широком фоне политической и культурной жизни Западной Европы и России. Со временем постоянной в письмах стала тема мурановской жизни.
   В 1840--50-х годах барон Карл фон Пфеффель способствовал появлению в западноевропейской печати политических статей Ф. И. Тютчева и фрагментов из писем поэта к нему самому и к Эрнестине Федоровне, в которых обсуждались политические проблемы. 13 августа 1873 года в парижской газете "L'Union" был опубликован написанный им некролог Тютчеву. В начале 1874 года К. Пфеффель предоставил И. С. Аксакову для его биографического труда о поэте свои воспоминания о мюнхенском периоде жизни Тютчева. Для баварского публициста К. Пфеффеля Ф. И. Тютчев всегда оставался одним "из лучших, блистательнейших умов России".

[]

  

Ф. Лейбах. Портрет К. Пфеффеля. Холст, масло. Бавария. 1860-1870-е годы

Письмо Э. Ф. Тютчевой К. Пфеффелю оm 13/25 июня 1879 года

  
   Самым большим другом Эрнестины Федоровны в семье Тютчевых после смерти ее нежно любимой дочери Марии стала падчерица Дарья. Она родилась в Мюнхене в 1834 году, училась в Мюнхенском Королевском институте, а затем, после переезда в Россию, -- в Смольном институте в Петербурге. В 1857 году Дарья записала в своем дневнике воспоминания Эрнестины Федоровны о ее молодости. В этих записках жена поэта предстает натурой "поэтической, утонченной, женственной". В 1858 году Дарья Федоровна была пожалована во фрейлины к императрице Марии Александровне, и с этого времени вся ее дальнейшая жизнь прошла при дворе.
   В 1864 году Тютчев, глубоко страдая после смерти Е. А. Денисьевой, писал дочери: "Если б что и могло меня подбодрить, создать мне по крайней мере видимость жизни, так это сберечь себя для тебя, посвятить себя тебе, мое бедное, милое дитя, -- тебе, столь любящей и столь одинокой, внешне столь мало рассудительной и столь глубоко искренней, -- тебе, кому я, быть может, передал по наследству это ужасное свойство, не имеющее названия, нарушающее всякое равновесие в жизни, эту жажду любви, которая у тебя, мое бедное дитя, осталась неутоленной". В январе 1865 года он послал ей из Ниццы стихотворные строки, столь же пронзительные, как и строки письма:
  
   Когда на то нет Божьего согласья,
   Как ни страдай она, любя, --
   Душа, увы, не выстрадает счастья,
   Но может выстрадать себя...
  
   Сохранилось 494 письма Эрнестины Федоровны к падчерице с 1851 по 1894 год и 375 писем Дарьи Федоровны к ней с 1842 по 1894 год. 8/20 апреля 1894 года в Петербурге Эрнестина Федоровна сделала запись в своем дневнике, оказавшуюся предпоследней: "В 84-й раз я встречаю день моего рождения. Провожу его в очень грустном настроении. Добрая, верная Дарья составляет все мое общество". 17/29 апреля вдова поэта скончалась. Она была погребена рядом с могилой мужа на кладбище Новодевичьего монастыря в Петербурге.
   Эрнестина Федоровна завещала своей падчерице обширные выписки из писем мужа. Дарья Федоровна собиралась издать их к 100-летию со дня рождения отца, но не успела. Она умерла именно в этом, юбилейном, 1903 году. Эти выписки из писем были опубликованы Ф. И. Тютчевым, внуком поэта, в нескольких книгах "Старины и Новизны" за 1914--1917 годы.
  
   Публикуемые фрагменты из писем Эрнестины Федоровны к Карлу Пфеффелю и Дарье Тютчевой написаны, в основном, в Муранове и охватывают период с 1876 по 1893 годы.
   В это время здесь жили три поколения обитателей усадьбы: Путяты -- Николай Васильевич (1802--1877) и Софья Львовна (1811--1884); Тютчевы -- Иван Федорович (1846--1909), Ольга Николаевна (1840--1920) -- и их дети: Софья (1870--1957), Федор (1873--1931), Николай (1876--1949), Екатерина (1879--1957).
   Письма Э. Ф. Тютчевой составляют часть мемориального архива, хранящегося в Музее-усадьбе "Мураново". Все они написаны по-французски. Знаком * отмечены слова, написанные во французском оригинале по-русски. Даты в угловых скобках установлены по содержанию внуками поэта, в основном Н. И. Тютчевым.
  

Публикация посвящается

светлой памяти

Кирилла Васильевича Пигарева

  

Мураново в письмах Э. Ф. Тютчевой

  

1

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1876>. 22 мая. Мураново

   Что до жизни в Муранове, она спокойна и приятна; здесь ни в чем не чувствуется усилий, все здесь легко и обильно. Это жизнь русских семей 30-летней и более давности, и признаюсь, что мне она весьма нравится. Иван довольно хорошо выглядит, он счастлив тем, что живет в деревне в окружении близких, занят делом и скрыт от чужих вторжений. Я понимаю, что этот уголок земли обожаем. Здесь прекрасная погода, но установилась она всего пару дней назад. Я надеялась съездить к Троице, но вижу, что придется отложить.
  

2

  
   К. Пфеффелю

1876. 9/21 июня. Овстуг

   Провела у Ивана в Муранове под Москвой неделю, оттуда уехала в Овстуг. Я нашла, что у моего мальчика довольно хороший вид, а его дом, оживленный двумя прелестными малышами, произвел на меня впечатление чего-то совершенно патриархального... Мы часто говорили о вас и всякий раз повторялось как рефрен: "Что бы сказал дядюшка, если бы увидел то или это". Действительно, мне кажется, вас удивили бы разные детали, отмеченные местным колоритом.
  
  

[]

Э. Волков. Э. Ф. Тютчева. Картон, смешанная техника. Петербург, 1888

  

3

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1876> 20 июля. Артемово*

   Я очень благополучно добралась к месту назначения вчера в 2 или 3 часа после полудня. Иван, Ольга и дети уже ждали меня. Они все устроили и обо всем распорядились, так что я позволила себе не думать о материальных трудностях, что всегда бывает весьма приятно. Место, где я нахожусь, хотя и не слишком красиво, все же мне нравится, и я здесь буду вести тихую, уединенную жизнь, какая мне и нужна -- уединенная, но не покинутая, благодаря близости к Муранову*, которое находится всего в 20 минутах езды в коляске по дороге через лес. Дом расположен на возвышенности, но оттуда нет обширного вида. Дом этот помещичий, комнаты просторные с высокими потолками: у меня большой салон и большая хорошая спальня; у Марьи* тоже хорошая комната и есть еще большая прихожая. На всем отпечаток старины, и это мне нравится -- одним словом, я очень довольна Артемовом*.
  

4

  
   Д. Ф. Тютчевой

1876. 27 июля. Артемово*

   Здесь я ежедневно вижу кого-нибудь из Муранова. Внуки тоже иногда приходят, а третьего дня они у меня обедали. Они очень милы, и мне бы хотелось, чтобы ты их увидела. Я не расскажу тебе о них ничего особенного, так как, во-первых, я не понимаю ни слова из того, что они говорят, или почти ни слова, но я уверена, что Федя не говорит ничего необычного... Что в них мило, так это их внешность и манера поведения. Соня очень хороша, а Федя очень забавен. Они так кротки и послушны, будучи при этом вполне веселы и непринужденны.
  

5

  
   К. Пфеффелю

1876. 2/14 августа. Артемово под Москвой

   Оно <письмо> нашло меня там, откуда я сейчас пишу: в старом деревенском доме, довольно обветшалом. Он расположен неподалеку от Муранова, имения родителей жены Ивана, где живут Иван с семьей и родители. Узнав, что я не еду к вам в этом году, мои добрые дети пригласили меня пожить до конца лета по соседству с ними, и я на это решилась, несмотря на усталость и на то, что предстоит новая поездка в Москву.
   <...> И вот уже две недели я в Артемове, где благодаря заботам моего доброго Ивана, право, совсем неплохо устроилась. Я занимаю половину довольно просторного дома, оставленного его владельцем, который живет за границей, но управляющий сдает, боюсь по собственной инициативе, те несколько комнат, что предложены мне.
   <...> Я нахожусь в трех верстах от Муранова, и ежедневно кто-нибудь из многочисленного общества, собравшегося там, совершает этот короткий путь, чтобы повидать меня. Мои внуки тоже иногда проводят у меня часть дня. Должна сказать, они очень милы. Маленькая Софи в возрасте г-на Франсуа. Она высокого роста и очень хорошенькая, похожа на отца, но имеет несравненно более здоровый вид. Маленькому Федору -- Феде, как его называют, -- три года. Он не так хорош, хотя у него черные глаза, невероятно блестящие и большие, с длинными черными ресницами, но особую прелесть составляют его оригинальность и живость. Уже почти можно говорить о его уме, и Анна так и делает, но она, конечно, очень усложняет те пустяки, которые он произносит. хотя мальчик определенно обещает быть небанальным. Что касается воспитания обоих малышей, можно сказать, оно предоставлено природе, и потому они немного балованы, но несмотря на это я не нахожу их докучливыми, а малышка Софи, по-моему, даже очень послушна.
  

6

  
   К. Пфсффелю

1876. 4/16 сентября. Артемово

   Я все еще в деревне и из экономии останусь здесь по крайней мере весь сентябрь (ст. стиля), плохая или хорошая будет погода. Я нахожусь в полном одиночестве, но почти не замечаю его, благодаря данной мне Богом способности предаваться разным занятиям. Теперь я читаю переписку Ампера, можно сказать с увлечением. <...> Здоровье Ивана лучше, чем весной. Он очень занят своими обязанностями мирового судьи и сельским хозяйством.
  

7

  
   К. Пфеффелю

1876. 11/23 октября. Петербург

   <...> 22 сентября я праздновала ваш день рождения не только в мыслях, но и на словах, в тот день я находилась в Муранове у Путят, где много говорилось о вас, и Иван с женой присоединились к моим добрым пожеланиям. Письмо от 26-го нашло меня в Артемове в самый разгар осени. Я не хотела больше писать вам из этого места, где меня вконец одолела скука, я бы не продержалась там так долго, если бы не обещала Ивану провести с ним несколько дней, прежде чем уеду в Петербург, а чтобы выполнить это обещание, надо было дождаться, пока мурановский дом частично освободится от гостей. Итак, только 3/15 октября я рассталась со своим уединенным уголком, ставшим в последнее время менее печальным, благодаря нескольким прекрасным жарким и солнечным дням, давшим вновь возможность совершать прогулки хотя бы в саду, так как дороги все же окончательно испорчены проливными дождями и даже сильным снегопадом 21 сентября/3 октября. В Муранове я приятно провела четыре дня в теплом доме, где, начиная от входной двери и кончая последним уголком, температура была 15 градусов и выше. В этом прибежище Иван с семьей проведут зиму, моя невестка должна родить в следующем месяце. Дети очень милы и прекрасно воспитаны, правда без малейших к тому усилий родителей или лиц, приставленных к ним. Наконец, в четверг 7/19 октября я вырвалась из тенет этой патриархальной жизни и направилась в Москву, где меня встретили с распростертыми объятиями.
  

[]

А. Ф. Тютчева, в замужестве Аксакова, дочь поэта.

Фото Г. Деньера. Петербург, начало 1860-х годов

8

  
   К. Пфеффелю

1876. 7/19 ноября. Петербург

   <...> семья Тютчевых пополнилась новым членом. Моя невестка родила мальчика, которого назвали Николаем в честь его деда по материнской линии, что будет напоминать, хотя бы на время, двух братьев Тютчевых -- Николая и Федора.
  

9

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1877>. 15 июня. Артемово*

   Неделя как приехала в Артемово. В Муранове* все хорошо. Внуки очень милы, а младший Николай Иванович* -- лучший из бэби, кроткий, спокойный, довольный и цветущий. Иван, интересующий меня больше, чем молодое поколение, выглядит хорошо <...> У меня есть закрытая и очень комфортабельная коляска... это превосходное средство, чтобы поехать в Хотьково* или Талицу*, или добраться до Муранова.
  

10

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1877>. 18 июля. Артемово*

   Я была уверена, что ты особо вспомнишь обо мне в этот день. Я заказала заупокойную обедню и панихиду* в церкви в нескольких верстах от Муранова* и долго вспоминала о монастыре и о печальной дорогой могиле <...> Теперь, чтобы вернуться к милому уголку земли, где я проживаю, скажу, что погода здесь стоит идеальная и воздух напоен тысячью ароматов, приносимых летним ветерком из глубины леса, тянущегося до горизонта. 15-го после службы я вернулась к себе и провела в одиночестве этот и следующий день, бесконечно перебирая в памяти не только печальные воспоминания о смерти l'Aime, но о всей той части его жизни, которую я знала и в которой принимала участие. Я часто вижу детей и всех обитателей Муранова*, но, поскольку сейчас среди скота надеж, а лошади не являются исключением, Иван ввел карантин для скота, так что теперь я сама в наемной карете езжу в Мураново*, тогда как в прошлом году обитатели Муранова* приезжали в Артемово*. Мне кажется, что новый порядок предпочтительнее, так как я более свободна в своих действиях.
  

11

  
   К. Пфеффелю

1877. 25 июня/7 июля. Артемово

   Я живу уже почти три недели в том же доме среди лугов с лесами на горизонте, откуда я вам писала прошлым летом. Здоровье мое немного поправляется под влиянием деревенского воздуха, но я все та же старая развалина, которой не угодить <...>. Как говорил мой муж, жизнь -- это такая трудность, которая становится все более обременительной. Я вижусь каждый день с Иваном и его семьей, и иногда выезжаю в деревню к Путятам, где собрались все те же, что и прошлым летом. Весь этот кружок (за исключением молодежи -- Ивана и его семьи) чрезвычайно постарел и охвачен недомоганиями -- кто катаром, кто астмой, кто другими, еще более сильными болезнями. В общем, эти люди стоят одной ногой в могиле, среди них даже я выгляжу сильной, хотя почти им ровесница. Живут здесь очень тихо; впрочем все страстно интересуются войной, следят за ее ходом, желая России успехов, в которых, впрочем, никогда не сомневаются. При этом читаются газеты, обсуждаются депеши из армии.
   Обыкновенно главная тема общих разговоров -- дети. Все крутится вокруг малышей, у которых поистине счастливое детство.
  

12

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1878>. 7 июня. Артемово*

   ...вчера утром прибыла в Москву, а затем в Артемово* в три часа пополудни <...> Дети и их родители ждали меня в Артемове*, как и в предыдущие годы. Я нашла Колю* чрезвычайно похорошевшим и очаровательным, хотя совсем в другом роде, чем Федя*, который по-прежнему драгоценность в высшей степени.
  

13

  
   К. Пфеффелю

1878. 24 июля/5 августа. Артемово

   Мы через несколько часов ждем в Муранове (местопребывание Ивана) знаменитого изгнанника, который отсюда, вероятно, отправится в Овстуг, т.к. вчера он телеграфировал Ивану, прося пристанища на его земле, не имея больше его на своей. <...> Мои внуки очень милые, хорошенькие, свежие, кроткие и хорошо воспитанные. Я их вижу почти каждый день, хотя нас разделяет темный лес с дорогой, почти всегда отвратительной... Иван благополучен, но нервничает перед предстоящими выборами мировых судей. Он боится, что не будет переизбран, и очень огорчается этим обстоятельством.
  

14

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1878>. 29 июля. <Артемово>

   ...я тотчас же хотела ответить, но отложила до получения самых свежих известий от А<ксаковых>, которых я должна была увидеть на следующий день, т.е. вчера. Поскольку это свидание состоялось, я хочу сделать тебе отчет о нем. Прежде всего, я присоединилась к Анне в поезде, направлявшемся в Троицу, и на целую станцию меня опередила Ольга с Соней* и Федей*. В Троице А<ксаков> пришел встретить свою жену, и мы увидели, как он серьезно и достойно переносит -- без тени ярости и злобы -- свою опалу. День прошел самым приятным образом. Погода стояла прекрасная, не считая довольно докучливого восточного ветра. Мы все были в соборе, где хранятся мощи св. Сергия, и А<ксаковы> заказали молебен перед ракой Святого. Федя* поцеловал мощи с серьезным видом, а Соня со священным трепетом, вызвавшим у нее слезы. <...> После совместного обеда, прошедшего очень весело, мы, обитатели Муранова* и Артемова*, попрощались с блестящими изгнанниками. Что до них, они только в 11 часов вечера смогли продолжить свой путь. Впечатление от этого свидания таково, что нельзя испытывать и переносить лишения с большим стоицизмом, чем эти супруги. Между прочим, никакой бравады, никакого нарочитого равнодушия -- но полнейшая свобода разума и смирение, смирение без усилий и горечи.
  

15

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1878>. 11 декабря. <Петербург>

   Что до 100 рублей, это пожертвование* в школу Ивана, и ты меня обяжешь, передав деньги г-же Путяте с просьбой отправить их прямо в Мураново*. Они пойдут на оплату столяру, который изготавливает скамьи для будущей школы.
  

16

  
   К. Пфеффелю

1879. 10/22 апреля. <Петербург>

   Мой сын, который, слава Богу, самый преданный слуга Его Величества, достойно отпраздновал в своей деревне сохранение жизни Государя. Были отслужены обедня и молебен в маленькой церкви, построенной им самим, после чего он произнес речь, обращенную к крестьянам, в которой призывал их не поддаваться внушениям негодяев, сеющих недовольство в умах и призывающих к бунту против законов страны. Его слова сопровождались бурным "ура!", а вечером, в заключение праздника состоялась небольшая иллюминация: горел вензель Императора в окружении слов: "Боже, Царя храни". Я очень одобряю все это.
  

17

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1879>. 7 июня. Бабушкино *

   Милая Дарья, я не буду сегодня описывать тебе мое новое жилище, я только хочу сказать, что прибыла вчера благополучно в назначенный час. Дом очень милый и даже удобный, расположенный на границе сада в Муранове* и в ста шагах от дома самих хозяев. Добрый Лизи трудился сам, чтобы построить для меня этот дом, и он сделал чудо, закончив в течение одного месяца и шести дней полностью весь дом с печами и всем тем, что составляет комфортабельное и основательное жилище, Как говорят, здесь можно проводить зиму, а всегда хорошо знать, что в случае крайней нужды имеется свой очаг рядом с лучшим из сыновей. Лизи решительно таков, и мое сердце переполняется нежностью к нему. Я нашла, что он довольно хорошо выглядит, а Ольга в известном положении... Дети очень, очень милы и так кротки и доброжелательны! Сейчас занялись шитьем платья, присланного тобой Соне*. Оно должно было быть готово к моему приезду, но запоздали. Вот я и на месте и не представляю, как я смогу уехать в конце августа, чтобы навестить брата.
  

[]

  

И.С.Аксаков. Фото Г. Деньера. Петербург, вторая половина 1860-х годов

  

18

  
   К. Пфеффелю

1879. 13/25 июня. Подмосковье.

<Мураново>

   ...уехала в Москву, чтобы оттуда сбежать в деревенский дом, подготовленный мне заботами моего милого сына. Добрый мальчик, убедившись, что лачугу, в которой я жила три лета подряд, не годится больше снимать, придумал ни больше ни меньше, как построить в деревне, где живет он сам, прелестный деревянный дом на кирпичном фундаменте, оборудованный прекрасными печами, украшенный балконами и в самом деле очень комфортабельный. Он его построил меньше, чем за шесть недель почти тайком от меня, и хотя я не сомневалась, что по приезде меня ждет сюрприз, я все же была поражена видом хорошенького, изящного дома на том месте, где когда-то был огород. Я очень удобно расположилась одна в моем доме, с моими людьми и совершенно независима и свободна в моих действиях и во времени. Что меня особенно привлекает, так это прекрасный вид из окон, которым я любуюсь. Окна теперь широко раскрыты, и через них проходят широкие потоки воздуха, наполненные полевыми ароматами, навевающими на меня меланхолию и напоминающими мне летние дни, проводимые когда-то в Овстуге. Я благословляю моего милого Ивана, за то, что он сделал для меня, и в то же время я не совсем довольна, так как во-первых, мне жаль денег, потраченных им на меня, а во-вторых, мне грустно возобновлять новый арендный срок с жизнью, после того, как я не одно лето провела во временном состоянии. <...> мы получаем большое количество газет.
  

19

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1879>. 14 июня. <Мураново>

   Я по-прежнему очарована Бабушкиным*, и привыкаю к нему все больше и больше, что несколько скрашивает мое положение. Более всего остального меня восхищает вид из моих окон -- широкий и меланхолический. Через широко распахнутые окна с края горизонта проникают потоки благоуханного воздуха, которым я не могу надышаться. Это несравнимо лучше, чем то, что мы вдыхали через открытые окна на Итальянской. Анна хочет проездом в Варварино остановиться в Муранове, и помимо всего, в Бабушкине*, где действительно есть комната для гостей, но очень маленькая и рядом с комнатой для прислуги <...>. Говорила ли я тебе, что маленькая церковь очаровательна? Я уже два раза ходила туда к обедне. При церкви живет священник, нанятый на средства Ивана. Дети очень милы. Маленький Коля* красивый мальчик, самый крепкий из троих, не похожий ни на отца, ни на мать, живой, веселый, очень предприимчивый и решительный но характеру. Федя* тонкий, легкий, изящный, в этом у него есть сходство с его дедом, но не в чертах лица.
  

20

  
   Д. Ф. Тютчевой

1879. 21 августа/2 сентября.

<Мураново>

   На следующий день <16 августа> в праздник иконы, которой посвящена церковь, построенная Иваном (Нерукотворенный образ Спасителя)*, состоялась торжественная служба с дьяконом и певчими, приглашенными для этого случая из Москвы. Действительно, говорят, что здешний священник человек образованный и выходящий из ранга обычных сельских священников. Но он, кажется, никогда и не был сельским священником. Он служил священником в семинарии в Троице, и из-за своего слабого здоровья согласился искать место, где он не был бы перегружен работой.
  

21

  
   Д. Ф. Тютчевой

1879. 2/14 сентября. <Мураново>

   Анна, добрая маленькая Анна, вчера вечером приехала сюда. К счастью, погода несколько дней назад переменилась к лучшему и, похоже, так удержится. <...> Анна чувствует себя лучше. До сих пор она, кажется, довольна Мурановом, вернее, Бабушкином*; не знаю, что останется от этого настроения через несколько дней. Все зависит от ее здоровья. Анна вновь завалила детей всевозможными игрушками, и вчера у меня стоял необычный гам, который, должно быть, удивил стены моего жилища, до сих пор привыкшие к полной тишине.
  

[]

  

С. Л. Путята. Фото Ю. Мебиуса.

Москва, конец 1860-х годов

  

22

  
   К. Пфеффелю

1879. 3/15 сентября. <Мураново>

   Я пишу сегодня, можно сказать, зажавшись в угол. Анна (Аксакова) приехала ко мне на несколько дней, а лишний человек в пределах моего деревенского дома -- это почти теснота. Бесконечные беседы, разговоры на разные темы уносят все мое время и делают это письмо бессвязным... Сегодня с коротким визитом должен приехать Аксаков. После его знаменитой прошлогодней речи в Славянском комитете, стоившей ему ссылки, Аксаков больше ничего не пишет, и вы неправы, думая, что именно его памфлеты против Германии чуть не смешали карты правительств вашей страны и России.
  

23

  
   К. Пфеффелю

1879. 10/22 сентября. <Мураново>

   Анна уехала, проведя шесть дней под моей крышей. Приезжал Аксаков и был приятен и очарователен в беседах, почти не затрагивая политических и славянских вопросов. Он ничего больше не пишет и ждет лучших дней для России. Впрочем, он считает, что они наступят нескоро. Одно его выражение поразило меня, что в России народ являет собой партию тори, а высшие классы виги. Это очень верно и утешительно, т.к. благодаря этому, революция по образу революции 89-го года во Франции, невозможна.
  

24

  
   Д. Ф. Тютчевой

1879. 10/22 сентября. <Мураново>

   Анна провела у меня полных шесть дней. Фурункулы не слишком беспокоили ее и, в общем, мне кажется, она осталась довольна своим пребыванием здесь. Она несколько излишне вмешивалась с критикой гигиены детей Ивана и этим глубоко обидела Ольгу, которая не любит советов, но она была очень добра к самим детям и нельзя не быть к ней за это признательным. Аксаков пробыл здесь сутки. Я была очень рада увидеть его. О политике говорили мало, и он был кроток и симпатичен. <...> Мой дом теплый, и мне довольно хорошо.
  

25

  
   Д. Ф. Тютчевой

1879. 27 сентября/9 октября.

Мураново

   Китти пробыла здесь сутки, думаю, она напишет тебе. Она, кажется, осталась довольна Мурановым и среди всего прочего Бабушкиным*, которое она нашла милым и комфортабельным жилищем. Мой дом очень теплый, иногда даже слишком теплый, но я на этот недостаток не жалуюсь. Ольга меня особенно просила напомнить тебе о ней, Лизи также. Он в настоящее время очень занят постройкой дома, предназначенного служить школой для 30 мальчиков. Единственным учителем в школе будет священник, а затраты оплатит земство, -- я, по крайней мере, на это надеюсь.
  

26

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1879>. 1 ноября. <Мураново>

   ...вчера в 10.30 вечера у меня родилась внучка, которую назвали Екатериной. Она появилась на свет без шума и хлопот, как и подобает хорошо воспитанной маленькой барышне. <...> Сегодня метель, и деревня имеет темный и печальный вид.
  

27

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1880>. 14 июня. Мураново

   На следующий день после моего приезда сюда установилась невероятно отвратительная погода. Мне пришлось велеть затопить печи, т.к. в моих комнатах было всего 10-12 градусов тепла. Нельзя было выйти из дома из-за проливного дождя, и мне казалось, что продолжается прошлая осень, так схожи были мои впечатления. У бедного Ивана на следующий день после моего приезда началась зубная боль, и он жестоко страдал всю неделю, не выходя из дома, и, что еще хуже, проводя ночи без сна. Я навещала его время от времени по нескольку минут, но, поскольку в сущности, я ничем не могла помочь ему и не имела возможности беседовать с ним, я не злоупотребляла своими визитами. Сегодня боль покинула его, как считают, вследствие чар одного заговорщика*, которого вызвали из Москвы. Этот человек приехал в прошлую среду вечером, а в четверг и пятницу Иван страдал еще больше, чем раньше. Вечером в пятницу он почувствовал себя легче, крепко уснул и сегодня он совсем здоров. Он даже приходил в Бабушкино*, где его застала гроза, но это досадное обстоятельство не имело никаких последствий. Теперь нездорова Ольга, и, поскольку она кормит маленькую Катю*, это новый повод для волнения. Надеюсь, что все кончится благополучно, но ты видишь, что с тех пор, как я здесь нахожусь, у нас все немного неблагополучно. Последних два дня потеплело, воздух наполнился запахами, на деревьях появилась свежая и густая листва -- прелестный месяц июнь вступает в свои права, правда, слишком поздно, но, наконец-то, он здесь, и хоть бы он больше не уступил несвоевременным холодам.
  

28

  
   Д. Ф. Тютчевой

1880. 15 июля. <Мураново>.

   Милая Дарья, я вернулась из церкви, где отслужили обедню и панихиду* за упокой души моего дорогого Aime', и я хочу немного поговорить с тобой, к сожалению, письменно, чтобы вновь помянуть нашего усопшего в годовщину его смерти. Семь лет прошло с тех пор, как прекратились его жестокие страдания, и как он вошел -- я надеюсь -- в царство вечного покоя. Какою бы ни была его привязанность к жизни, я уверена, что он более счастлив там, где он сейчас находится, чем в этом печальном мире, и это примиряет меня с моей утратой. Но когда я думаю только о себе, мне так же печально, как в первый день, не видеть и не слышать его больше. Я не понимаю, как могут в свете обходиться без его ума, такого живительного, и я уверена, что там впали в самую отвратительную пошлость. Рядом с ним самые глупые обретали немного ума, он им давал часть своего, и в наименее думающих иногда рождалась мысль. Есть ли кто-нибудь в обществе похожий на него? Не думаю. Я вновь перебрала в памяти ужасные страдания последнего месяца его жизни, и мое сердце сжалось, как и в те дни, когда я присутствовала при этом горестном зрелище. Бедный Aime', если для того, чтобы войти в вечную жизнь, он должен был искупить какой-нибудь грех, -- то я уверена, что его долгая, жестокая болезнь способствовала очищению души от любого пятна. Я верю в это так же, как в Божье милосердие.
  

29

  
   Д. Ф. Тютчевой

1880. 30 июля/11 августа. <Мураново>

   Оба милых мальчика, Федя* и Коля*, носят часто и с большим удовольствием красивые тирольские шапочки, которые ты им привезла из Мариенбада прошлым летом. Они им очень идут. Эти два шалуна поистине восхитительные дети и неотразимы каждый в своем роде. Федя* более красив, чем Коля*, но последний так оригинален, что очаровывает этим. В наших краях уже две недели стоит тропическая жара. И, вообще, давно я не видала подобного лета.
  

30

  
   К. Пфеффелю

1881. 13/25 апреля. <Петербург>

   Мой сын имеет у себя в Муранове школу, которая зависит от уездных властей, хотя открыл ее Иван и содержит почти единственно на свои средства. Эта школа нам нравится, потому что обучением в ней занимается священник, или поп, который служит в маленькой церковке, основанной и построенной моим добрым Иваном.
  

31

  
   К. Пфеффелю

1881. 15/27 июня. <Мураново>

   Я нашла здесь все таким, как оставила 8 месяцев назад. Иван выглядит не лучше, чем тогда, но по-прежнему поглощен своим делом мирового судьи, которое он выполняет с завидным усердием.<...> Он хотел бы быть избранным на новый срок, но для детей -- двух старших, разумеется, -- было бы лучше жить в городе, т.к. здесь очень трудно, если не сказать невозможно, найти гувернера или гувернантку, которые согласились бы запереться в деревне на круглый год. <...> Всего несколько дней стояла прекрасная погода, и наступило обычное русское лето -- если не жара, то ветер и холод.<...> В качестве чтения взяла с собой два тома неизданных сочинении Сен-Симона, которые вам, конечно, известны. А сейчас я читаю очень увлекательное сочинение "History of our own times" Me Carthy.
  

32

   Д. Ф. Тютчевой

<1881>. 13 июля. <Мураново>

   В качестве праздников мы имели именины Ольги, которые для меня свелись к длинной службе утром в церкви и обеду с шампанским у г-жи Путяты.
  

33

   К. Пфеффелю

1881. 19/31 июля. Мураново

   Несмотря на все мои старания добиться, чтобы в доме было прохладнее, термометры показывали постоянно, даже ночью, 22--23 градусов жары (по Реомюру). Это ужасно. К счастью, гроза освободила нас 15/27-го от этой бразильской температуры. <...> Сегодня с утра Царская семья отправилась в Троицкую лавру поклониться мощам св. Сергия. Троица в 2,5 часах от Москвы по железной дороге, которая ведет также в Мураново. Ольга и Иван в надежде увидеть Государя отправились на станцию в 1 час и увидели лишь хвост поезда, увозившего в Москву высочайших пассажиров.
  

34

  
   К. Пфеффелю

1881. 18/30 октября. Мураново

   Все еще Мураново! 5 градусов мороза. Яркое солнце. Установился санный путь. Я накануне отъезда из Муранова. Завтра именины Ивана, а потом я уеду. В этом году была исключительно хорошая погода. <...> Иван вновь избран мировым судьей.
  

35

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1882>. 4 июля. <Мураново>

   Я напрасно искала в твоем недавнем письме слово, которое бы мне оставило надежду увидеть тебя здесь. Может быть, ты воздерживаешься от приезда в Бабушкино, потому что боишься, что я отдам тебе свою комнату. Но, если я это сделаю, это будет для меня удовольствием, а если не сделаю -- лишением. Но, конечно, я могу тебе предложить комнату, в которой жила Анна, если только это тебя удерживает, чтобы приехать ко мне. Петербургские Путяты здесь уже давно. Они меня ничуть не стесняют, и часто я целыми днями их не вижу.
  

36

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1882>. 18 июля, <Мураново>

   Ужасная жара, продолжавшаяся всю прошлую неделю, помешала мне, милая Дарья, написать тебе, как я хотела, чтобы сообщить тебе об Иване. На моем балконе, выходящем прямо на юг, было до 39 градусов, а в комнатах колебалось от 23 до 25. Невозможно ничего делать при такой температуре, но тем временем наш дорогой больной понемногу выздоравливал -- я тебе хотела это сказать, но не было сил. Теперь Лизи здоров по-своему, т.е. не совсем. Сегодня он в первый раз мог отстоять обедню без особого утомления <...> 15-го у нас здесь была панихида в память о дорогом Aime' и других наших возлюбленных усопших.
  

37

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1882>. 23 августа. <Мураново>

   Мой Иван сказал, что у крыльца его школы висят фонари и что зимой они необходимы. Он говорит, что это незначительный расход, поскольку два фонаря стоят всего 4,50 руб. <...> Погода великолепная; на солнце жара и очень свежо в тени. Не знаешь, что и выбрать. Я читаю Карлейля, прогуливаясь по очаровательной, уединенной дорожке парка, соприкасающейся одной стороной с довольно широкой полосой газона и затененной великолепными деревьями. Я очень люблю эти часы, проведенные наедине с книгой.
  

38

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1882>. 17 сентября. <Мураново>

   Я рассчитываю уехать отсюда 24-го, т.е. через неделю. <...> Я тем более сожалею о своем отъезде из Муранова*, что стоит прекрасная погода, впрочем, мне трудно покидать не только само место... Я теперь совершаю прогулки среди дня и мне очень не хватает тебя в этих странствованиях, потому что ты, по-моему, любишь ходить пешком. Впрочем, на днях, я -- помимо своей воли -- совершила такую прогулку и очень устала.
  

39

  
   К. Пфеффелю

1883. 22 марта/3 апреля. <Петербург>

   Мой сын пишет, что вьюги, не прекращающиеся порой по двое суток, буквально замели дом высокими сугробами. В усадьбе работают изо всех сил, расчищая дороги -- в первую очередь к колодцу, откуда берут воду, но за ночь этой работы уже не видно, т.к. все снова заносит снегом. Невозможно посылать изо дня в день на железнодорожную станцию за письмами и газетами; впрочем, то и дело из-за снежных заносов на дороге поезда останавливаются и все сообщение прекращается. Неделю назад все еще было 23 градуса мороза. Иван жалуется, что у них нет ни дров, ни сена и нужно их покупать за немыслимую цену; он опасается за последствия ледохода на маленькой речке, которая из-за обильного снега выйдет из берегов; он уверен, что снесет плотину, и прочие бедствия потребуют от него расходов. Разумеется, у крестьян тоже нет корма для животных, и, чтобы прокормить лошадей и коров, они снимают с крыш солому, защищавшую их кое-как от холода. Эта страшная зима -- настоящее бедствие. А сколько болезней она принесла. Москва наводнена ими. Будем надеяться, что перед коронацией атмосфера очистится от этих тлетворных миазмов.
  

40

   К. Пфеффелю

1883. 1 июня/20 мая. <Петербург>

   Мой сын с семьей ездил в Москву. Они присутствовали при торжественном въезде Государя в столицу и посмотрели, насколько это было возможно, церемонию коронации, -- вернее, выход Императора из храма после церемонии коронации, и иллюминацию в городе. Но вчера наши милые деревенские жители вернулись в свое Мураново. Иван, как председатель уездного съезда мировых судей, должен поехать в ближайшее воскресенье к Троице встречать Государя и Государыню, которые со всем двором приедут поклониться мощам св. Сергия. Троица -- это центр уезда, который представляет Иван, и он должен будет предложить хлеб-соль Их Величествам. Я молю Бога, чтобы ему не пришлось отказаться от этой чести из-за нездоровья -- но надежды мало.
  

41

  
   Д. Ф. Тютчевой

1883. 29 мая/10 июня. <Петербург>

   Завтра день рождения Лизи. Ему исполняется 37 лет. Дай Бог ему здоровья и сохрани в великих жизненных испытаниях. Соня* все еще, кажется, слегка хромает. Что до Ивана, он 22-го был в Троице и помогал преподносить Государю хлеб-соль. Лизи считает, что Его Величество его совсем не заметил, и это более чем вероятно, но я, по крайней мере, довольна, что он не отказался исполнить эту обязанность, как я опасалась. Лизи жаловался, что в Троице, пока ждали Государя, было холодно.
  

42

  
   Д. Ф. Тютчевой

1883. 10/22 июня. Бабушкино*

   Я приехала сюда во вторник 7/19, как и предполагала... <...> Я нашла все на своих привычных местах. Соня хромает, вернее тащит ногу, Лизи чувствует себя неплохо. <...> Соня очень подросла, она побледнела и осунулась, и, на мой взгляд, она сейчас как раз формируется. Но вот эта нога беспокоит -- боюсь, как бы у нее не оказалось то, что по-немецки называют <нрзб.>, болезнь, которой не видно конца... Мне за них очень тревожно -- видимо, это крест, посланный, чтобы уравновесить радости отцовства и материнства. Ольга временами очень обеспокоена, но она успокаивается при первом проблеске надежды. Бедная женщина, да к тому же она отягощена присутствием г-жи Путяты из Петербурга. По-прежнему стоит жара, но здесь, на природе, это благо. Впрочем, в эту минуту собирается гроза и в отдалении гремит гром. <...> Я получила вчера твое письмо от 2/14 июня, а в эту минуту от 5-го. Оба дня -- годовщины. 2/ 14 была 11-я годовщина смерти моей Мари, а не 13-я, как ты пишешь. Будет 13 лет, как нет больше Димы и 10 лет, как нас покинул папа. Вчера, 9-го июня, был день рождения дядюшки Николая. Словом, почти каждый день памятная дата. <...> Дождь перестал, я только что прогулялась по балкону. Воздух напоен самыми опьяняющими запахами, и природа восхитительна. Я очень люблю мой маленький домик и отдыхаю здесь всей душой.
  

[]

И. Ф. Тютчев, сын поэта. Фото M. Конарского. Москва, 1868

О. Н. Тютчева, невестка поэта. Фото M. Конарского. Москва , 1868

  

43

  
   К. Пфеффелю

1883. 18/30 июня. Мураново

   ...я уже почти десять дней в деревне, отдыхаю от усталости последних двух недель, проведенных в Петербурге.<...> Своего сына я нашла в добром здравии, слава Богу. Он с головой ушел в обязанности мирового судьи, ведение собственных дел и занятия с двумя старшими детьми -- дочерью и сыном. Он бесконечно далек от праздности, чему я очень рада. Однако в Муранове совсем не весело, несмотря на прекрасную погоду и удовлетворительное в данный момент здоровье Ивана и детей. Бедная г-жа Путята, теща моего сына, умирает от рака груди и зрелище упадка ее сил очень печально. К счастью, она не сильно страдает, но на ее чертах лежит печать смерти.
  

44

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1883>. 26 июня/8 июля. <Мураново>

   Анна собирается приехать в Мураново 14-го июля, чтобы провести здесь 15-ое июля. <...> Маленькая Катя прелестна, а Коля ласковый и дружелюбный. Он заметно подрос, но, по сравнению с ростом Сони*, братья ей уступают. Катя*, по-моему, тоже будет очень высокой, и только Федя* будет, наверное, среднего роста. Лизи чувствует себя очень неплохо, но это вовсе не значит, что он пышет здоровьем.
  

45

  
   К. Пфеффелю

1883. 16/28 июля. Мураново

   У меня всю неделю гостила Анна, и ее муж тоже дважды приезжал на день в Мураново. Аксаков -- лучший из людей. Он доставил мне большое удовольствие своей оценкой деятельности Ивана и его общественного служения. Он сказал, что если бы в каждом уезде бескрайней Российской Империи был бы такой Иван Федорович, проблемы были бы решены, и счастливый русский народ процветал. К сожалению, очень мало таких заинтересованных, как Иван, таких преданных своему делу и выполняющих его с таким знанием и постоянством.
  

46

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1883>. 13/25 июля. Мураново

   Анна в эти минуты находится здесь. Она прибыла третьего дня, а ее муж приедет завтра. Я еще не знаю, останутся ли они здесь, чтобы провести с нами 15-ое. <...> Приезд Анны внес разнообразие в мою монотонную жизнь. Сегодня была панихида в память о Диме.
  

47

  
   Д. Ф. Тютчевой

1883. 3/15 августа. <Мураново>

   Что тебе сказать о нашей жизни в Муранове*? В этом уголке земли царят однообразие и серость, но для меня это не худо, и я вовсе не жалуюсь. Я бы только хотела немного ясной погоды и тепла, чтобы закончить мои ванны. Лизи здоров и в настоящую минуту находится на съезде мировых судей в Троице, Ольга поехала вместе с ним. Вот подробности for the sake местного колорита.
  

48

  
   К. Пфеффелю

1883. 5/17 сентября. Мураново

   Дарья уже несколько дней рядом со мной и могу сказать, что мы говорим только о вас. Она чрезвычайно тронута вашим горячим приемом и проявлениями дружбы, которыми ее окружили ваши дочери.<...> С тех пор, как она здесь, мне кажется, я дышу воздухом Мюнхена и Рейхенхаля. <...> Здесь уже две недели стоит прекрасная погода. Мы с Дарьей пользуемся этим, чтобы совершать долгие прогулки по окрестным лесам, имеющим свою особую прелесть даже после величественных и живописных ландшафтов Тироля.
  

49

  
   К. Пфеффелю

1883. 9/21 октября. Мураново

   ... я по-прежнему в деревне и останусь здесь до 20 этого месяца, чтобы провести с Иваном его именины 19-го. <...> Я не могу сообщить ничего нового. Погода здесь уже вполне осенняя, у нас даже шел снег недели две назад, но теперь, в основном, идет дождь, и, как следствие, кругом грязь. Мой сын готовится провести в деревне седьмую зиму. Он чрезвычайно занят своими обязанностями мирового судьи, -- равного ему по усердию и добросовестности не найти. Это прекрасно, но я все же надеюсь, что он не выставит свою кандидатуру на следующий год, чтобы в четвертый раз быть избранным, и найдет возможность переехать с семьей в город. Старшему сыну исполнилось 10 лет, и ему необходимы хорошие учителя, но весь вопрос в том, на какие средства Ивану жить в Москве, чтобы не расстроить дел, и тут, по-моему, нет определенности.
  

50

  
   К. Пфеффелю

1883. 27 ноября/9 декабря.

<Петербург>

   На этих днях в семье моего сына Ивана происходит большое и важное событие. В дом поступает гувернер, или наставник для обоих мальчиков. Бедный Иван полон сомнений в отношении этой персоны, которая будет оказывать влияние на его сыновей, но этот человек имеет превосходные рекомендации известных и уважаемых за свои добрые принципы преподавателей, и сам он, насколько я могу судить с первого взгляда, показался мне соответствующим высоте своего дела. Он будет учить латыни, греческому, русскому и немецкому языкам, истории. Для французского есть гувернантка-швейцарка, приставленная к девочкам, прелестная и умная особа. Закон Божий будет вести священник, служащий в маленькой церкви Ивана, он же учит в школе Ивана и живет у него. Никакой нигилист, наверное, не нашел бы способа бросить свое недоброе зерно в почву, так заботливо охраняемую, на которой воспитываются мои внуки. Но Иван тем не менее озабочен, полон сомнений и колебаний. Будущему гувернеру 30 лет. Он русский, окончил университет, факультет точных наук (это и внушает опасение Ивану), его манеры и язык весьма достойны. Он производит самое лучшее впечатление. Посмотрим, что будет дальше. В любом случае, надо было предпринять что-то более серьезное и основательное для образования детей, чем до сих пор, особенно для старшего сына, которому 10 лет. Женское воспитание уже не годится. Иван сам давал уроки латыни и истории, но бедный мальчик, не изучавший греческого в училище Правоведения, принялся изучать этот язык со своим сыном, боюсь, не очень успешно. Все делалось им добросовестно, но довольно непоследовательно.
  

51

  
   К. Пфеффелю

1884. 25 марта/6 апреля. <Петербург>

   Сын мой продолжает нести обязанности мирового судьи в деревне. Здоровье его с годами укрепляется. Он очень занят, но не жалуется, т.к. чувствует себя необходимым. Он недавно написал статью по вопросу о суде присяжных, занимающему ныне умы России. Эта статья была опубликована в "Новом времени" и имела резонанс в определенных кругах, как написанная человеком, со знанием дела, а не просто бюрократом, владеющим предметом теоретически. Если Господь даст Ивану жизни, я не сомневаюсь, что он будет играть определенную роль в судьбах своей страны. Он не человек прогресса, как говорят обыкновенно, он хотел бы лишь одного, -- чтобы мировые судьи имели влияние в крестьянском самоуправлении, так оно и будет со временем, будет признана невозможность оставлять крестьян без руководителя и советчика, как это делается сейчас. Мои внуки растут и процветают в деревне и, кажется, довольны гувернером, который занимается с мальчиками уже четыре месяца.
  

52

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1884>. 16 июня. <Мураново>

   Коля* передает тебе тысячу нежностей. Он большой проказник, но неотразим, когда чего-нибудь хочет. У него есть теперь гувернер, молодой немец, который "следует за ним, как тень", -- выражение, которое Коля* употребляет с некоторым оттенком недовольства. Катя* тоже очень, очень мила и умна. Она иногда капризничает <...> Ее можно оставить одну, и она будет играть со своими куклами, рассматривать гравюры и даже стараться читать, что ей и в самом деле удается, к моему великому удивлению. Федя* учится очень хорошо, Соня* тоже, но она не проявляет к учебе особого интереса. Словом, это маленькое семейство весьма удовлетворительно. <...> В заключение маленький анекдот: прошлым вечером Катя* ошпарила себе руку, резко подвинув к себе чашку. Конечно, крики и слезы, совершенно законные, потому что у бедной малышки вскочил волдырь. На следующее утро она сказала матери: *"Мама, пузырь мой разорвался, -- и, показывая на сердце, добавила, -- и я чувствовала, будто крест в сердце".* А вот наивность Коли*. Он спросил свою бабушку С.Л.*, почему она не поднимается к нему в комнату, а та объяснила ему, что она больная, старая и не любит показываться, потому что уродлива. "О, нет, ты не уродлива, -- сказал Коля*, -- а, может, и уродлива, а мне только кажется, что нет, потому что я привык к твоему лицу". Забавный малыш этот Коля*.
  

53

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1884>. 7 июля. <Мураново>

   Погода по-прежнему грозовая и дождливая, но поскольку температура очень мягкая, мне не пришлось откладывать прием ванн, и я приняла уже 10. <...> Петербургских Путят еще нет в Муранове*, но есть надежда, что они вскоре приедут -- ко дню именин Ольги. <...> Г-н Липкин живет в Даниловском, в деревне, которую видно из моих окон, и появляется здесь только для того, чтобы давать уроки детям. После завтрака, в котором я никогда не участвую, он исчезает, так что с тех пор, как я живу в Муранове, я видела его всего два раза. Ольга не может его выносить, материнский инстинкт подсказывает ей, что это не тот человек, который нужен ее детям, особенно Феде. <...> Молодой немец, напротив, именно то, что нужно, чтобы следить за детьми и заниматься с ними помимо уроков. <...> Ольга хотела бы оставить у себя этого славного молодого человека, но почти нет надежды, что он пробудет дольше августа, поскольку в сентябре он должен поступить в Московский университет.
  

[]

  

Д. Ф. Тютчева, дочь поэта. Фотография начала 1870-х годов

  

54

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1884>. 28 июля. <Мураново>

   Вчера и третьего дня было просто холодно, и мне пришлось велеть затопить все три моих печи, чтобы поддержать в доме приемлемую для моих ревматизмов температуру. Сегодня утром выглянуло солнце, но дует ледяной северный ветер. <...> Я перечитываю время от времени биографию папа' и его стихи в рукописи. Все это напоминает мне прошлое, куда я люблю погружаться, чтобы бежать от обыденности, точнее, пошлости* настоящего. Прошлое, мое прошлое, вовсе не счастливое и благополучное, если вспомнить, но оно всецело принадлежит мне, и там я обладаю моими дорогими усопшими еще полнее, чем когда они были живы.
  

55

  
   К. Пфеффелю

1884. 5/17 сентября Мураново

   Мы здесь в большом волнении, а я еще и в тревогах. Моя невестка, ожидавшая родов через шесть-семь недель, родила пять дней назад без всякого к тому повода. Роды, хотя и более тяжелые, чем предыдущие, прошли нормально, ребенок -- девочка -- появился как и следовало. Новорожденную окрестили на следующий день и назвали Марией -- именем, которое она носила недолго, потому что вчера вечером завершилось ее краткое пребывание в этом мире. Она была хорошо сложена и даже хорошенькая и могла бы жить. Но Господь не захотел этого и очень хорошо, потому что одним ангелом стало больше на небесах и одним страдальцем меньше на земле.<...> Иван говорит, что теперь жена его спокойна и благоразумна и смирилась с тем, что нужно заниматься домашними, которые живы и которым она нужна. Дай Бог, чтобы она скорее поднялась, так как мой бедный сын без нее как неприкаянный, и жизнь имеет для него смысл лишь когда она рядом с ним и детьми. Эта женщина способна на всякого рода оттенки любви: она такая же превосходная дочь, как преданная мать и жена.
  

56

  
   К. Пфеффелю

1884. 1/13 октября. Мураново

   19-го октября по старому стилю, день ангела моего милого Ивана, в который я обещала быть рядом с ним -- разумеется, рядом с Иваном, а не с ангелом... Мы уже две недели наслаждались великолепной солнечной погодой, но два дня как наш праздник прекратился. Небо темное, идет дождь, листья опадают -- наступила самая грустная осень.
  

57

  
   К. Пфеффелю

1884. 18/30 октября. Мураново

   Он (Иван) на этих днях в 4-й раз избран мировым судьей и председателем суда в уезде, куда входит Мураново. Надеюсь, что он в последний раз согласился взять на себя эту ношу, привязывающую его к деревне, тогда как скоро придется жить в Москве ради образования сыновей, особенно старшего, которому 11 лет. Кроме русского наставника, у него сейчас еще немец, преподающий только немецкий язык, но постоянно наблюдающий за обоими учениками, что помогает им делать успехи в немецком языке, т. к. он ни слова не знает по-русски, хотя является русским подданным из Балтийских провинций.
  

58

   К. Пфеффелю

1884. 10/22 ноября. <Петербург>

   Я уехала из деревни немного раньше, чем рассчитывала, из-за смерти тещи Ивана, умершей в Москве две недели назад от ужасного рака. Иван и бедная Ольга поспешили к умирающей и, уезжая, доверили мне детей, о которых они всегда беспокоятся. Мне нужно было дождаться их возвращения в Мураново, прежде чем я сама смогла двинуться в путь.
  

59

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1885>. 25 июня. <Мураново>

   Анна и Иван Серг<еевич>* только что приехали, и я могла сообщить им новости о тебе. Сегодня вечером они уехали. <...> Сегодня в 11 часов вечера добрая маленькая Анна вернется из Муранова очень усталой. Она была так добра и ласкова, что глубоко тронула меня, и мне грустно сегодня вечером из-за ее скорого отъезда. Но она не могла продлить своего пребывания, и я ее понимаю. Иван Сергеевич* прекрасно выглядел и очаровал все общество своей любезностью, в которой нет ничего банального.<...> Дети, с горячим нетерпением ждавшие приезда тетушки Анны и дядюшки Аксакова, были осыпаны прелестными подарками из Ялты. Но вот и закончился этот визит, и вслед за оживлением, предшествовавшим ему, последовала глубокая тишина. Дети, конечно, ничего не замечают, но вечный прилив и отлив, сопутствующий всему в этом мире, наполняет меня меланхолией.
  

60

  
   К. Пфеффелю

1885. 29 июня/11 июля. Мураново

   Мы здесь жаримся, сгораем уже три недели. В эту минуту температура 28 градусов в тени, а в моей комнате 22 градуса день и ночь. Каждый вечер собираются тучи -- думаешь, вот будет гроза. Ветер крутит и поднимает столбы пыли, но вместо того, чтобы принести долгожданный ливень, рассеивает тучи и на следующий день небо блещет синевой и ярко светит солнце. На свете никогда не бывает так, как хочется. В прошлом году не переставая лил дождь, а в этом году нас убивает чрезмерная жара... Я нашла моего сына в довольно хорошем здравии. Дети очень подросли, особенно старшая моя внучка Соня, которая в 15 лет переросла меня на голову. Прусская гувернантка, которую я привезла с собой, кажется, очень подошла. Здесь же живут два молодых немца, которые учат своему языку моих внуков, и один из них, родом из Пруссии, устраивает им военные экзерсисы. Другой молодой человек в Муранове временно, т.к. учится в Московском университете. По-прежнему у нас говорят о поездке в августе в Швейцарию. Надеюсь, что ничто не помешает этим планам... Мои внуки просты и естественны и в то же время кротки и правдивы. М-ль Альхельм, гувернантка, которую я привезла, дает также уроки французского, английского и музыки мальчикам. Она очень хвалит их, как и основную свою ученицу.

[]

  

Ф. И. Тютчев, внук поэта. Фото M. Конарского. Москва, начало 1880-х годов

  

61

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1885>. 16 августа. <Мураново>

   Я в последний раз пишу тебе из Муранова, по крайней мере, в этом году. Я уезжаю отсюда завтра <...> Сегодня престольный праздник мурановской церкви и была торжественная обедня, продолжавшаяся три часа, а молебен* отслужили в доме, куда принесли образ Спасителя, которому посвящена церковь.
  

62

   К .Пфеффелю

1885. 6/18 сентября. <Петербург>

   У меня хорошие новости от сына Ивана и его семьи. Они устроились в Ялте и намереваются провести там два месяца. Они писали мне из Севастополя письма, полные патриотического восторга, теперь пришел черед любоваться красотами мест, наслаждаться прелестью климата.
  

63

  
   Д. Ф. Тютчевой

1885. 23 сентября. <Петербург>

   Я поистине счастлива, что уехала из Муранова*, пока не испортилась погода... Ольга довольна пребыванием на даче в Кучук-сарае*, хотя все четверо детей простудились и до сих пор кашляют. Надеюсь, они скоро поправятся. Впрочем, даже несмотря на это недомогание, которое в Муранове заточало их на неопределенный срок в верхнем этаже дома, на юге они проводят время на свежем воздухе в саду. Какая благодать, и как я рада, что именно в этом году они не сидят в своем лягушачьем болоте.
  

64

  
   К. Пфеффелю

1885. 21 ноября/3 декабря. <Петербург>

   Мой сын вернулся в деревню со своей семьей в начале ноября. Он очень хорошо провел время в Крыму, т.к. погода была прекрасной, но похоже, что по возвращении его здоровье не так уж и хорошо.
  

65

  
   Д. Ф. Тютчевой

1886. 15 июля. <Мураново>

   13-я печальная годовщина.
   Твое письмо от 11-го я получила вчера в присутствии Анны, которая приехала сюда накануне, чтобы присутствовать на заупокойной обедне в Муранове, состоявшейся 14-го вместо 15-го по причине какой-то служебной поездки Ивана, которую нужно было совершить непременно 15-го, то есть сегодня. Так что Анна пробыла с нами все воскресенье и понедельник до вечера.
  

66

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1886>. 26 июля. <Мураново>

   Я вновь назначила свой отъезд -- и на этот раз, надеюсь, окончательно -- на вторник 29 июля. <...> Мои слуги уезжают отсюда в понедельник, и маленький дом в Бабушкине* овдовеет (вернее, осиротеет) через 3 дня. Завтра утром, 27 июля, мы уезжаем с первым поездом в Троицу: Ольга, два мальчика, г-жа Путята, ее племянница и я. Там мы отстоим обедню и панихиду* в память полугода со дня смерти Ивана Сергеевича*.
  

67

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1886>. 8/20 августа. Мюнхен

   О Муранове я знаю только, что Соня* вернулась туда, что Иван и Ольга ездили в Троицу вместе с Федей*, который еще до сих пор не был на могиле своего дядюшки, к великому негодованию Анны.
  

68

  
   Д. Ф. Тютчевой

1887. 11 июня. Мураново

   Я написала тебе на следующий день после моего приезда сюда, т.е. 6-го <...> чтобы сообщить о моем благополучном прибытии в форт Бабушкино*. <...> Каплюшка* слывет здесь оригинальной, она всем нравится и живет в большом доме. Все с ней любезны <...> и, действительно, мои милые мурановцы славные люди, такие простодушно добрые и приветливые. Каплюшка*, к тому же, имела хорошую возможность понравиться Анне, которая провела здесь прошлое воскресенье. Она нашла, что Каплюшка* настоящая Тютчева, только без недостатков, по крайней мере, не банальная и не скучная. Только бы это доброе впечатление не стерлось при новой встрече, которая состоится завтра в Троице, куда две кузины -- Соня* и Каплюшка* -- поедут на сутки под кров тетушки Анны.
  

69

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1887>. 13 июля. Мураново

   Сегодня утром я получила твое доброе дружеское письмо от 11-го. В этот день в Муранове тоже шел дождь. Утром была обедня и молебен*, и я думала про себя, что, конечно, в Варварине молятся за упокой души моего Димы... Здесь это сделают только послезавтра, во время обедни, посвященной памяти папа'. Уже 17 лет, как нет Димы, и сегодня ровно 14 лет, как папа' соборовался! Все проходит; и, по-моему, самый счастливый момент тот, когда перестаешь ждать своей очереди.
  

70

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1888>. 17 июня. <Мураново>

   Сегодня в Мураново на сутки должна приехать Анна. Вчера привезли чудотворный крест из Дмитровской церкви. Мураново -- один из этапов, по которым его везут. <...> Сегодня состоится семейный обед в большом доме.
  

71

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1888>. 22 июня. Мураново

   Соня чувствует себя хорошо <...>. Вчера я застала ее за чтением первого тома присланной тобой книги о салонах прежнего времени. Я думаю, она напишет тебе и поблагодарит за прелестный подарок. <...> Мальчики много занимаются и с большей последовательностью, чем в предыдущие годы. Когда я говорю много -- это значит, Коля* занимается три часа в день, а Федя*, по-моему, четыре. Подготовка к урокам требует много времени и регулярности, которая до сих пор точно не соблюдалась. Гувернер-швейцарец, молодой человек 25 лет, тоже очень хорош -- это товарищ для Феди, а не просто учитель французского и немецкого, к тому же товарищ умный и, по-моему, с хорошими манерами.
  

72

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1888>. 10 июля. <Мураново>

   Я читаю сейчас первый том автобиографии Ивана Сергеевича*, который дала мне Анна. Это чтение меня очаровывает. Мне кажется, уже нет таких молодых людей, какими были Аксаков* и даже папа', -- хотя и в своем роде, но с тем же ранним развитием ума. Я думаю, что автобиография будет иметь большой успех у публики; это поистине увлекательное чтение. И как хорошо Анна составила книгу. Я не нахожу, что в ней слишком много интимных подробностей, которые могут быть интересны только семье Аксаковых*. Когда я вспоминаю, что находят интересными письма добрейшего Плетнева и даже письма Жуковского, -- мне остается только предпочесть им письма Ивана Сергеевича*, которые гораздо оригинальнее. Завтра годовщина смерти Димы -- 18-я! -- и именины Ольги. Анна приедет сюда с первым поездом и проведет весь день в Муранове. Состоится обедня, затем завтрак у именинницы* и, наконец, обед -- тоже у Ивана.
  

73

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1888>. 16 июля. <Мураново>

   Вчера, 15-го июля, исполнилось 15 лет со дня смерти дорогого Aime' и прошло празднование 900-летия крещения русского народа. 14-го у нас была заупокойная обедня по папа' и Диме, а вчера -- праздничная обедня с молебном и водосвятием в честь 900-летия введения христианства на Руси. Все было очень красиво и торжественно, насколько это возможно в известной тебе тесноте. Накануне вечером была Всенощная*, тоже более торжественная и долгая, чем обычно. Священник замечательно вел службу, он был облачен в ризу, подаренную тобой в церковь Ивана. Вчера во время обедни были употреблены подаренные мной воздухи* и чаша, и очень красивая риза*, сделанная из покрова, лежавшего на гробе г-жи Путяты. Для освящения воды в источнике священник надел расшитую серебром ризу*, подаренную Дмитрием Васильевичем*. Иван старался, чтобы все пожертвования* в его церковь были употреблены на службах в честь великой годовщины крещения русского народа. Дети из школы пели, всем раздавалась маленькая книжечка о крещении Руси и о государе, вернее, государях, вводивших его. Конечно, и у тебя в Варваринской церкви вчера состоялись религиозные торжества с раздачей этой же книжечки, и по всей России было то же. Хоть бы эти миллионы молитв и выражений благодарности дошли до Неба, как чистый фимиам, угодный Богу, -- хоть бы они послужили возрождению сердец в России и продвижению ее по доброму пути.
  

74

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1888>. 15 августа. <Мураново>

   В эту минуту -- уже со вчерашнего дня в Муранове находится маленькая Анна, она пробудет здесь до завтрашнего полудня. Все эти дни в церкви Лизи идут службы. Завтра престольный праздник его храма. Сегодня именины Мари, уже 17-ые без нее, после обедни у нас будет панихида*. <...> Анна вчера очень устала, приехав с первым поездом, а потом продолжив путь по ужасной дороге из Талицы до Муранова. Но она хорошо провела ночь и утром показалась мне бодрой. Сейчас она ушла гулять с Колей. Погода стоит ясная, но воздух ледяной, по крайней мере, в этот утренний час, когда я тебе пишу. Увы! Лета уже нет, это чувствуется и наводит на мысль, что после лазурных и ясных дней наступает грустная русская осень.
  

75

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1888>. 4 сентября. <Мураново>

   У нас настоящая осень -- она наступила в один день. Вчера Ольга и Иван вернулись из Троицы, где провели ночь у Анны. Ивану пришлось поехать в Троицу на заседание, поскольку он по-прежнему почетный мировой судья, что его ни к чему не обязывает, но он любит бывать на заседаниях и посещает их так часто, как может. Анна здорова и в хорошем настроении, как сказала Ольга. <...> Я с наслаждением читаю второй том писем Ивана Сергеевича*. Я закончила только его письма из Петербурга. Я, однако, несколько шокирована неистребимой ненавистью, которую он питал к этому городу и его высшему обществу. Как будто в Москве не те же люди, что и в Петербурге, как будто там не такие же ничтожества и, к слову, не та же низость. <...> К сожалению, ему больше приходилось встречать на мостовых этого славного города людей с видом грустным и недовольным. Отец Аксаков* произвел на меня впечатление ума более широкого, чем у его сыновей, -- более широкого, но, конечно, не более возвышенного.
  

76

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1888>. 7/19 декабря. <Петербург>

   Вопрос с квартирой в Москве для семьи Ивана пока не решился. Я не очень понимаю, как это будет сочетаться с надеждами Ивана относительно службы в Балтийских провинциях. <...> Можешь ли ты представить Ивана, едущего одного в Ригу, чтобы вступить в новый пост? <...> Мне больно признаться, но Иван больше не способен вырваться за пределы Муранова. Это место стало его судьбой, и, если не принять предосторожности, так случится и с его сыновьями. Дай Бог, чтобы все шло к лучшему. Наш человеческий взгляд недальновиден, и то, что мне кажется огорчительным, может и не быть таковым.
  

77

  
   Д. Ф. Тютчевой

1889. 7/19 января.<Петербург>

   Я так и думала, что мой дорогой сын покажет спину, как он говорит, своим соотечественникам в немецких провинциях.<...> Вся семья Лизи с невероятным трудом перебралась из Муранова в Москву. <...> Если бы он мог найти службу в Москве, это было бы самым приемлемым для него, т.к. не удаляло бы его от Муранова, почвы, в которой он пустил такие глубокие корни...
  

78

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1889>. 16/28 апреля. <Петербург>

   Ольга вместе с детьми Колей* и Катей* была в Троице у Анны. Та жаловалась на слабость, но ее состояние, в общем, показалось Ольге неплохим. <...> Иван пишет, что они переедут в Мураново в первые дни мая, поскольку Федя должен держать экзамены в Троицкой гимназии с 8 мая до 8 июня. Это большое событие в жизни молодого человека и его отца.
  

79

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1889>. 21 мая/2 июня. Мюнхен

   В окрестностях города уже начали косить сено. Этот чудесный запах напоминает мне прошлое, а также Бабушкино* и весь милый мурановский народ. Мальчики уже несколько раз ездили в Троицу одни, без докучливого, хотя и естественного сопровождения матери, и прекрасно ночевали у Анны.
  

[]

  

С. И. Тютчева, внучка поэта. Фото А. Эйхенвальда. Москва, начало 1880-х годов

  

80

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1889>. 9/21 июля. <Мюнхен>

   Соня задержалась в Муранове из-за разболевшейся ноги и принимает ванны, пока стоит хорошая погода. Иван и Ольга с тремя детьми и горничной уехали 30-го июня (старого стиля) в Ярославль*, Нижний* и далее, по-моему, в Казань. Они предполагают вернуться в Мураново 11-го, к именинам Ольги. Эта поездка, уже давно обещанная детям, предпринята также по совету доктора Якуба*, чтобы развеять меланхолию Ивана. Что касается до поездки в Ригу, то к 30 июня еще не было ничего определенного.
  

81

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1889. Июль.> <Мюнхен>

   Утром, проснувшись, я увидела письмо от Ольги, посланное с вокзала в Москве, куда вся семья приехала из Нижнего. Похоже, что задуманная экскурсия до Казани превосходно удалась, и перемена воздуха и места произвела на Ивана наилучшее действие. В Нижнем к ним был полон внимания твой друг Баранов, он даже предложил остановиться у него, от чего они, разумеется, отказались.
  

82

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1889>. 26 августа/8 сентября. <Мюнхен>

   Прежде, чем я поеду в Мураново, мне бы хотелось направиться прямо в Троицу, чтобы поклониться могиле милой Анны и повидаться с тобой. <...> Иван и Ольга считают, что мне будет лучше в Бабушкине*, чем в их доме, и я полностью с ними согласна.
  

83

  
   Д. Ф. Тютчевой

1890. 13/25 июня. Мураново

   Я поздравляю тебя с окончательным решением относительно бумаг Славянского комитета. Это дело доставляло тебе столько хлопот всю зиму до самого твоего отъезда в конце мая. Лизи, читая и перечитывая твое письмо от 4/16-го обдумывает, что он может сделать со своей стороны, чтобы довести до конца передачу в Императорское общество Истории Древностей Российских бумаг Славянского комитета, оставшихся после Аксакова, а потом и после Анны. Я думаю, что мой сын сумеет сделать все, как должно.
  

84

  
   Д. Ф. Тютчевой

1890. 16/28 июня. <Мураново>

   Иван проявил инициативу и написал г-ну Барсову*, предлагая сговориться в отношении бумаг Славянского комитета. <...> Здесь было ясно и очень жарко, жаловались на засуху. Со вчерашнего дня появились тучи и воздух стал восхитительный, ароматный, упоительный. Федя* уже давно и довольно удовлетворительно сдал экзамены. Что до Коли*, он умудрился заболеть бронхитом как раз во время экзаменов, так что ему придется сдавать их позже. А пока у них здесь в качестве гувернера живет бывший гвардейский артиллерийский офицер, которому пришлось оставить службу, чтобы зарабатывать на жизнь, поскольку он потерял все свое состояние вследствие воровства и хищений управляющего. Он посвятил себя служению церкви и только что сдал экзамены в Академию или Семинарию в Троице. Он прекрасный музыкант и порядочный человек, но в высшей степени восторженный. Поскольку он очень образован и может давать уроки латыни, греческого и любого другого языка, его взяли на лето.
  

85

  
   Д. Ф. Тютчевой

1890. 25 июня/7 июля. Мураново

   Вчера, в воскресенье, г-н Барсов провел день в Муранове. Ночевать он поехал в Троицу, где сегодня заберет из Троицкой академии ящик с бумагами Славянского комитета, увезет его в Москву и там немедленно передаст в Историческое общество. Иван должен был сегодня утром встретиться с ним в Троице, чтобы присутствовать при передаче этого ящика в руки г-на Барсова*. Но в эту минуту (в 10 часов утра) я узнала, что сегодня ночью Иван сделался нездоров и не сможет отправиться на условленное свидание с Барсовым*. <...> Я думаю, что его присутствие при передаче ящика необязательно, поскольку печати не будут вскрываться. Я думаю и надеюсь, что Барсов* все же сумеет получить ящик и доставить его в Москву. Что касается до вскрытия ящика и снятия печатей, то, как говорил мне Барсов*, это будет позднее, в августе, когда ты вернешься в Россию.
  

86

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1890>. 6 сентября. <Мураново>

   Ольга и Иван уехали в Троицу, где проведут ночь, поскольку у Ивана завтра там заседание. Он также побывает на кладбище, чтобы удостовериться, что сделано -- помещен ли образ на крест памятника Аксакова и Анны.
  

87

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1891>. 8 августа. <Мураново>

   В ближайшее воскресенье мы все поедем в Троицу, чтобы присутствовать на обедне и панихиде* за упокой души Анны. <...> 1-го сентября Федя должен идти в Московский лицей и родители предполагают оставить его одного в городе, а по праздникам сын будет приезжать в Мураново. Я думаю, что они сами часто будут бывать в Москве. В любом случае в конце сентября вся семья переедет в город.
  

88

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1892. 6 июня>. Мураново

   На балконе в Бабушкине* меня ожидали дети и Ольга с Иваном. <...> Все произошло, как и много лет подряд. Деревня, как всегда, прелестна и очаровательна.
  

89

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1892>. 2 июля. Мураново

   Сегодня перед моими окнами возле крестьянских полей отслужили молебен*. Пшеница, которая в этом году была чрезвычайно хороша и обещала прекрасный урожай, в несколько дней была съедена невидимыми мошками, живущими в колосе и сгрызающими его. Всюду бедствия -- вдобавок ко всему не хватает только войны.
  

90

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1892>. 16 июля. <Мураново>

   В эту пору в Муранове почти нет клубники, а смородины и вовсе нет. Но из предосторожности мы воздерживаемся есть фрукты. У меня уже сварили немного варенья из лесной земляники, которую я особенно люблю. <...> Всю прошлую неделю у нас, как и повсюду в России, стояла страшная жара. В моих комнатах постоянно, днем и ночью, было 23 градуса. Это было невыносимо. <...> Холера, говорят, понемногу стихает и, возможно, не достигнет Москвы.

[]

  

Е. И. Тютчева, внучка поэта. Фото О. Ренара. Москва, конец 1880-х - начало 1890-х годов

  

91

  
   Д. Ф. Тютчевой

1892. 22 июля. <Мураново>

   Итак, ты появишься в наших краях после 26-го. <...>
   Я раздумываю, где лучше тебя разместить. В жару в маленькой комнате в Бабушкине* будет невыносимо, в таком случае лучше остановиться в большом доме в комнате г-жи Путяты. Прошу тебя, не считай, что ты меня обидишь, отдав предпочтение житью под крышей Ивана и Ольги. У меня только одно желание, чтобы ты как можно меньше ощущала разницу между твоими, несравненно более просторными комнатами в Варварине и скромным мурановским жильем.
  

92

  
   Д. Ф. Тютчевой

1892. 12 августа. <Мураново>

   Завтра неделя, как ты уехала из Муранова* <...> Здесь у нас была обедня и панихида* по Анне; Лизи и я присутствовали на ней. Ольга с Соней*, двумя мальчиками и Еленой Кристофович были у обедни в Троице.
  

93

  
   Д. Ф. Тютчевой

1892. 16 августа. <Мураново>

   ...Сегодня утром... состоялась праздничная обедня по случаю престольного праздника маленькой церкви в Муранове*. Служили три священника и два дьякона. <...> В Муранове все по-прежнему, но жара так угнетала Лизи, что вчера он не выходил из своего кабинета, расположенного на северной стороне, температура в котором была необычайно приятной и желанной. Сегодня <...> Коля* в первый раз надел лицейский мундир, и он ему очень к лицу. <...> Молодежь готовится запускать ракеты и иллюминовать часть сада. Если я и увижу что-нибудь из этого, то только из моих комнат.
  

94

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1893>. 7 июня. <Мураново>

   К сожалению, я застала Катю больной, и довольно серьезно, что, естественно, приглушило радость свидания, поскольку бедные Иван и Ольга пребывают в беспокойстве и тревоге. Говорят, что на следующий день после твоего отъезда, у малышки вновь заболело ухо.
  

95

  
   Д. Ф. Тютчевой

1893. 10 июня. <Мураново>

   Мой милый сын возрождается к жизни, но некоторая апатия, вследствие сильных волнений недели, еще заметна в нем. Он, конечно, послал ко всем ч<ертям> свои дела во время болезни любимой дочери и целыми днями шагал взад и вперед по гостиной, безразличный ко всему. <...> В этих обстоятельствах вопрос о представлении Государю, как ты понимаешь, отошел на второй план не только для Лизи, но даже для меня.
  

96

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1893>. 21 июня. <Мураново>

   Якуб* настоял, чтобы ее <Катю> перенесли хотя бы в мой дом, в Бабушкино*, где балкон позволяет ей быть на воздухе, и, к тому же, воздух на высоте этого дома более здоровый, чем там, где расположен большой дом.
  

[]

  
  

Н. И.Тютчев, внук поэта. Фото Г. Трунова. Москва, 1896

  
  

97

  
   Д. Ф. Тютчевой

<1893>. 3 июля. <Мураново>

   Он <Коля> и его брат полны восхищения прелестями Варварина, но еще более твоей добротой к ним, о чем мне рассказал Коля*. Этот молодой человек, с врожденным чувством комфорта и элегантности, в полной мере оценил, насколько ты окружила себя ими. Его также не оставили равнодушным изысканность и разнообразие твоих обедов... Ровно 17 лет прошло, как я гостила в Варварине у Китти и тетушки Сушковой, там же тогда находился и Оттон. Увы, все они умерли, и уже давно, одна я все живу!..
  

98

  
   Д. Ф. Тютчевой

1893. 15 июля. <Мураново>

   Уже третий день здесь находится г-н Саломон, пользующийся успехом среди всех членов семьи. Я тоже нахожу его очень симпатичным и славным. Думаю, что он продлит свое пребывание здесь; мальчики строят всевозможные планы исследования окрестностей вместе с ним. Они также хотят поехать в Троицу, в Новый Иерусалим, сделать визиты к Карелиной в ее имение и к Кротковой.
  

99

  
   Д. Ф. Тютчевой

1893. 31 августа/12 сентября. <Мураново>

   Я уеду из Муранова 7 числа этого месяца, ровно через три месяца с тех пор, как приехала сюда. <...> Сегодня здесь ждут г-на Саломона. Он появился у нас примерно неделю назад, вернувшись от графа Льва Толстого, и теперь посвятит несколько дней Муранову и его обитателям.
  

100

  
   Д. Ф. Тютчевой

<18>93. 3 сентября. Мураново

   Вот и последний раз я пишу тебе из Муранова и последний раз пишу в Карлсбад. <...> Я уеду в понедельник 6-го, чтобы не пропустить обедню 8-го в праздник Богородицы. <...> Саломон все еще здесь, немного эксплуатирует Лизи, изучая русский язык, но он славный и в длинные вечера настоящая находка для Ивана.
  

* * *

  
   Д. Ф.Тютчева -- Н. И. Тютчеву

<1903>. 10 февраля. <Петербург>

   Вчера, перечитывая старые бумаги, я нашла мемуары бабушки о ее молодости. Эти воспоминания восхитительны -- я их отложила для Кати, которая очень похожа манерами и характером на Эрнестииу Федоровну.

Перевод с французского -- Л. В. Гладковой

  

Примечания

1

  
   к Троице... -- Троице-Сергиева лавра. Монастырь, основанный в середине XIV века преподобным Сергием Радонежским. В 20 км от лавры находится Мураново.
  

2

  
   Овстуг... -- родовое имение Тютчевых в Брянском уезде Орловской губернии. Там в 1803 г. родился Ф. И. Тютчев.
   Прелестными малышами... -- Софья и Федор, дети И. Ф. и О. Н. Тютчевых.
  

3

  
   Артемово... -- поместье в 3-х верстах от Муранова, где в летние месяцы 1876--1878 годов Эрн. Ф. Тютчева нанимала половину помещичьего дома.
   В 1841--1842 годах во время постройки мурановского усадебного дома в Артемове жил с семьей поэт Е. А. Боратынский.
   Ольга... -- Ольга Николаевна Тютчева (р. Путята), жена И. Ф. Тютчева.
   Марья... -- горничная Эрн. Ф. Тютчевой.
  

5

  
   г-н Франсуа... -- Франсуа Поччи (1870--...), внук К. Пфеффеля.
   Анна... -- Анна Федоровна Тютчева (1829--1889), старшая дочь поэта от первого брака. С 1866 года замужем за И. С. Аксаковым. Автор мемуаров "При дворе двух императоров", впервые опубликованных в 1928--29 гг. в издательстве М. и С. Сабашниковых в Москве.
  

6

  
   переписка Ампера... -- Андре-Мари Ампер (1775--1836) -- знаменитый французский математик и естествоиспытатель. Жан-Жак Ампер (1800--1864) -- историк литературы, его сын. В Мурановском музее сохранилась так называемая Мемориальная библиотека, состоящая из книг, принадлежавших нескольким поколениям обитателей усадьбы. В ней имеется издание: Andre-Marie Ampere et Jean-Jacques Ampere. Correspondance et souvenirs (de 1805--1864). Recueillis par Madame H.C.Deuxiиme e'dition. J.Hetzel et C-ie, editeurs. Paris, 1875. Vol.2. (Книга поступлений (КП): No 2700/1608-1609, без владельческих знаков). Возможно, что Эрн. Ф. Тютчева писала именно об этом издании. Возможно также, что именно ей принадлежал мурановский экземпляр книги. Так, в письме к Д. Ф. Тютчевой в Петербург от 27 июля 1876 года она просила прислать ей переписку Ампера.
   мирового судьи... -- с 1875 до 1889 года И. Ф. Тютчев был мировым судьей по Дмитровскому уезду Московской губернии.
  

7

  
   у Путят... -- Н. В. и С. Л. Путяты, родители О. Н. Тютчевой.
  

8

  
   назвали Николаем... -- Николай Иванович Тютчев, внук поэта. Создатель, а с 1924 года директор и пожизненный хранитель Мурановского музея. Умер в Муранове в 1949 году и похоронен перед домовой церковью во имя Спаса Нерукотворного.
  

9

  
   в Хотьково или Талицу... -- ближайшие станции Московско-Ярославской железной дороги.
  

10

  
   о монастыре... -- Воскресенский Новодевичий монастырь в Петербурге. Основан в 1845 году. С 1854 года переведен в помещение близ Московской заставы. 18 июля 1873 года там был похоронен Ф. И. Тютчев.
   l'Aime... -- Любимый (пер. с франц.яз.). Так Эрн. Ф. Тютчева называла мужа в письмах к родным с 1858 года.
  

11

  
   интересуются войной... -- Русско-турецкая война 1877--78 гг.
  

13

  
   знаменитого изгнанника... -- И. С. Аксаков (1823--1886) -- поэт, писатель-публицист, общественный деятель, зять Ф. И. Тютчева, его первый биограф. Был выслан из Москвы за речи против Берлинского конгресса, произнесенные в Славянском благотворительном обществе. И. Ф. Тютчев предложил ему гостеприимство в Муранове, но из-за близости Муранова к Москве Аксакову не разрешили жить здесь, и он вынужден был уехать в с. Варварино Владимирской губернии, имение Е. Ф. Тютчевой.
  

14

  
   от А<ксаковых>... -- И. С. и А. Ф. Аксаковы.
   Ольга с Соней и Федей... -- О. Н. Тютчева с детьми Софьей и Федором.
   Св Сергия... -- святой преподобный Сергий Радонежский (1318 или 1322--1397), основатель Троице-Сергиевой лавры.
  

15

  
   в школу Ивана... -- школа для крестьянских детей в Муранове, которую И. Ф. Тютчев строил в 1879 г.
  

16

  
   сохранение жизни Государя... -- 2 апреля 1879 года народником А. Соловьевым было совершено покушение на Александра II.
   маленькая церковь... -- домовая церковь во имя Спаса Нерукотворного, построенная И. Ф. Тютчевым в Муранове. Освящена 18/30 декабря 1878 года. Престольный праздник церкви 16 августа ст.ст.
  

17

  
   Бабушкино... -- так в семье называли флигель Эрнестины Федоровны, построенный для нее И. Ф. Тютчевым в 1879 году в Муранове.
   Лизи... -- домашнее имя И. Ф. Тютчева.
  

19

  
   на Итальянской... -- с 1877 года и до самой смерти Эрн. Ф. Тютчева снимала квартиру в Петербурге на Малой Итальянской улице в доме No 10.
   Варварино... -- имение Е. Ф. Тютчевой во Владимирской губернии.
   с его дедом... -- Ф. И. Тютчев.
  

22

  
   речь в Славянском комитете... -- Славянское благотворительное общество. Учреждено в 1858 году кружком московских славянофилов с М. П. Погодиным во главе. Аксаков состоял при жизни Погодина секретарем, а после его смерти (1875) -- председателем. После речи Аксакова Славянский комитет в Москве был закрыт (1878).
  

23

  
   тори... виги... -- виги -- старое название либеральной парламентской партии в Англии, данное оппозиции при Карле II (1679). Сторонники власти короля получили в ответ кличку тори по ирландскому прозвищу папистов.
  

25

  
   Китти... -- Е. Ф. Тютчева (1835--1882), младшая дочь поэта от первого брака.
  

26

  
   назвали Екатериной... -- Е. И. Тютчева (в замужестве Пигарева), дочь И. Ф. и О. Н. Тютчевых. Умерла в Муранове в 1957 году.
  

31

  
   два тома неизданных сочинений Сен-Симона... -- Сен-Симон, Луи де Рувруа (1675--1755), герцог де, французский политический деятель, писатель. Ecrits inedits de Saint-Simon... Vol.l-8. Paris, 1880--1893.
   Первые два тома были опубликованы в 1880 году. В мемориальной библиотеке Мурановского музея хранятся первые шесть томов этого издания (КП -- No 2700/1692--1697) с владельческим знаком: экслибрисом-печатью Ф. И. Тютчева-младшего, внука поэта. Не вызывает сомнения, что он получил их от Эрнестины Федоровны. В завещании от 16 марта 1894 года она оставляла внуку Федору "русские или французские книги, которых у него нет. На этом основании можно считать, что тома Сен-Симона, находящиеся в Муранове, некогда принадлежали ей.
   History of our own times Me Carthy... -- История нашего времени Дж. Макарти. Эрнестиной Федоровной был составлен список: "Mes livres Anglais a'Petersbourg" ("Мои английские книги в Петербурге"). В нем упоминается это издание в трех томах.
  

35

  
   Петербургские Путяты... -- Д. В. Путята (1805--1889), генерал-адъютант, брат Н. В. Путята; его жена Е. Е. Путята (р. Пашкова) (1820--1893). В музее хранятся многочисленные акварельные изображения мурановской усадьбы, написанные Д. В. Путятой в 1860--80-е годы.
  

37

  
   читаю Карлейля... -- Томас Карлейль (1795--1881), английский писатель, историк и философ. Речь идет об издании: Сагlyle Thomas. Reminiscences. London, 1881. Это следует из писем Д. Ф. и Эрн. Ф. Тютчевых. 14 августа 1881 года из Варварина Дарья Федоровна писала своей мачехе: "Мы сейчас читаем the Reminiscences Т. Карлейля. -- Это замечательная книга. Китти хочет послать ее тебе. Я выписала для тебя из нее отрывок, касающийся смерти отца Карлейля, который был простым каменщиком, но отличался сердечностью и сумел дать образование своему выдающемуся сыну. Надеюсь, это тебе понравится". 17 сентября 1882 года перед отъездом из Муранова Эрнестина Федоровна сообщала своей падчерице: "Я увезу с собой Карлейля <...> и передам твоему слуге в Петербурге, если увижу его. Если нет, книги для тебя останутся в моей квартире".
  

39

  
   маленькой речке... -- речка Талица, протекающая в Муранове.
   перед коронацией... -- коронация императора Александра III, состоявшаяся 15 мая 1883 года.
  

42

  
   моей Мари... -- Мария Федоровна Тютчева (1840--1872), дочь Ф. И. и Эрн. Ф. Тютчевых. С 1865 года замужем за Н. А. Бирилевым.
   Димы... -- Дмитрий Федорович Тютчев (1841--1870), сын Ф. И. и Эрн. Ф. Тютчевых.
   дядюшки Николая... -- Николай Иванович Тютчев (1800--1870), старший брат Ф. П. Тютчева.
  

43

   старшими детьми... -- Софья и Федор Тютчевы.
  

47

   for the sake... -- ради, для (пер. с англ.яз.).
  

48

  
   ваши дочери... -- дочери К. Пфеффеля: Эрнестина Тауфкирхен (1836--1922), Мария Поччи (1838--192..), Каролина Сетто (1839--1913).
   Рейхенхаль... -- курорт в Верхней Баварии.
  

50

  
   гувернер или наставник... -- Николай Александрович Липкий, домашний учитель детей Тютчевых с 1 декабря 1883 по 1 апреля 1885 года (из списка "Наши учителя", составленного Ф. И. Тютчевым-младшим, внуком поэта).
  

52

  
   гувернер, молодой немец... -- "Карл Федорович Рерих, курляндец, с 1-го июня 1884 по 22 сентября 1884 года" (из списка "Наши гувернеры", составленного Ф. И. Тютчевым-младшим, внуком поэта.)
   C. Л. ... -- Софья Львовна Путята.
  

57

   немец, преподающий только немецкий язык... -- "Иван Карлович Репниц, латыш, с начала до конца октября 1884 года" (из списка "Наши гувернеры", составленного Ф. И. Тютчевым-младшим, внуком поэта.)
  

60

  
   прусская гувернантка... -- м-ль Альхельм (Ahlhelm), до приезда в Мураново давала уроки в семье Крузенштернов в Кронштадте.
   два молодых немца <...> один из них из Пруссии... -- "Леопольд Федорович Конрадт, пруссак, с 13 февраля 1885 по 13 февраля 1886 года" (из списка "Наши гувернеры", составленного Ф. И. Тютчевым-младшим, внуком поэта.)
  

65

  
   13-я печальная годовщина... -- 15 июля -- годовщина со дня смерти Ф. И. Тютчева.
  

66

  
   Ольга, два мальчика, г-жа Путята, ее племянница... -- О. Н. Тютчева, Федор и Николай Тютчевы, Е. Е. Путята (р. Пашкова), Е. М. Кристофович (1862--1930-е гг.).
   после смерти Ивана Сергеевича... -- И. С. Аксаков умер 26 января 1886 года в Москве и похоронен в Троице-Сергиевой лавре, близ Успенского собора.
  

67

  
   своего дядюшки... -- И. С. Аксаков.
  

68

  
   Каплюшка... -- домашнее имя Ольги Дмитриевны Тютчевой, в замужестве Дефабр, (186--1941), внучки поэта.
  

69

  
   Варварино... -- в это время имение принадлежало Д. Ф. Тютчевой.
  

71

  
   гувернер-швейцарец... -- "Алексей Федорович Борель, швейцарец, с 31 мая 1888 года по 18 мая 1889 года; с 3 октября 1889 года по 3 мая 1890 года" (из списка "Наши гувернеры", составленного Ф. И. Тютчевым-младшим, внуком поэта).
  

72

  
   первый том автобиографии Ивана Сергеевича... -- И. С. Аксаков в его письмах. Т. 1--4. М., 1888--1896. Издание подготовлено его вдовой А. Ф. Аксаковой.
   письма Плетнева... -- П. А. Плетнев (1792--1865), поэт и критик. В Мемориальной библиотеке музея хранится трехтомное издание: Плетнев П. А. Сочинения и переписка. Издание Я. Грота. Спб., 1885. (КП -- No 2700/950--952). Все три тома имеют владельческий знак: экслибрис-печать Ф. И. Тютчева-младшего. Учитывая завещание Эрн. Ф. Тютчевой, можно утверждать, что именно она оставила эти книги своему внуку.
  

75

  
   отец Аксаков... -- С. Т. Аксаков (1791--1859), писатель, отец И. С. Аксакова.
  

80

  
   Якуб... -- домашний врач семей Путят и Тютчевых.
  

81

  
   Баранов... -- Н. М. Баранов (1836-- 1901), генерал-губернатор Нижнего Новгорода.
  

82

  
   могиле милой Анны... -- А. Ф. Аксакова скончалась 11 августа 1889 года в Сергиевом Посаде и была похоронена рядом с могилой мужа И. С. Аксакова в Троице-Сергиевой лавре близ Успенского собора.
  

84

  
   г-на Барсова... -- Е. В. Барсов (1836--1917), фольклорист, историк литературы, член Общества Любителей Российской словесности и Московского Общества Истории Древностей Российских при Московском университете.
  

87

  
   Московский лицей... -- Императорский в память Цесаревича Николая (Катковский) лицей в Москве. Открыт 13 января 1868 года. Основан на средства М. Н. Каткова, П. М. Леонтьева и С. Полякова.
  

97

  
   тетушки Сушковой... -- Дарья Ивановна Сушкова (р. Тютчева) (1806--1879), сестра Ф. И. Тютчева.
   Оттон... -- О. А. Петерсон (1820--1883), пасынок Ф. И. Тютчева, сын его первой жены Элеоноры от брака с А. Петерсоном; художник-любитель. В Мурановском музее хранится акварель, написанная им в Варварине в 1876 году. На балконе усадебного дома изображены: Эрн. Ф. Тютчева, Д. И. Сушкова и Е. Ф. Тютчева.
  

98

   г-н Саломон... -- Шарль Саломон (1862--1936), директор Социального музея в Париже. Переводчик Л. Н. Толстого и др. русских писателей, профессор русского языка в Париже. Впервые приехал в Россию в 1893 году.
   в Новый Иерусалим... -- Воскресенский монастырь, основанный в 1658 году патриархом Никоном.
   Карелиной... -- Софья Григорьевна Карелина (1826--1915), сестра Е. Г. Бекетовой, двоюродная бабушка А. А. Блока; жила в имении Трубицыно, неподалеку от Муранова.
   Кротковой... -- Елизавета Степановна Кроткова, начальница дома призрения в Троице.
  

100

  
   последний раз я пишу тебе из Муранова... -- действительно, этот приезд в Мураново оказался последним. 17/29 апреля 1891 года Эрнестина Федоровна умерла в Петербурге.
   в Карлсбад... -- курорт в Австро-Венгрии, где лечилась в это время Д. Ф. Тютчева.
   праздник Богородицы... -- 8/21 сентября праздник Рождества Пресвятой Богородицы.
  

* * *

  
   мемуары бабушки... -- "Воспоминания Эрн. Ф. Тютчевой" в записи Д. Ф. Тютчевой впервые были опубликованы К. В. Пигаревым, правнуком Ф. И. Тютчева, в тютчевском томе "Литературного наследства" (М., 1989, т. 97, кн. 2, с.99--103).

Публикация и комментарии С. А. Долгополовой и И. А. Королевой

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru