Фомичев С. А.
Катерина Тимашева - поэтесса пушкинской плеяды

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Фомичев С. А. Катерина Тимашева -- поэтесса пушкинской плеяды // Временник Пушкинской комиссии / АН СССР. ОЛЯ. Пушкин. комис. -- Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1989. -- Вып. 23. -- С. 152--157.
   http://feb-web.ru/feb/pushkin/serial/v89/v89-152-.htm
  
   КАТЕРИНА ТИМАШЕВА -- ПОЭТЕССА ПУШКИНСКОЙ ПЛЕЯДЫ
   Екатерина Александровна Тимашева заслуживает внимания историков литературы по многим причинам. Ей посвящали стихи Пушкин, Баратынский, Языков, Вяземский, Великопольский, Ростопчина. Стихотворения Тимашевой появлялись в печати редко, но все -- в изданиях Дельвига--Пушкина: в "Литературной газете" (1831, No 12--"К портрету***"), в альманахе "Северные цветы" (1831 -- "Ответ") и, наконец, в последнем пушкинском выпуске того же альманаха (1832 -- "К застенчивому", "К незабвенному"). Кроме того, в единственной статье о жизни и творчестве Е. А. Тимашевой Ф. Я. Прийма опубликовал еще два стихотворения поэтессы, сохранившихся в архиве С. Д. Полторацкого и явившихся непосредственными откликами на посвященное ей стихотворение Пушкина. Это "Послание к Учителю" и "К портрету Пушкина".1
   Казалось бы, как известная поэтесса своего времени, как светская женщина, обладавшая обширным кругом знакомств, наконец, как мать будущего министра внутренних дел Екатерина Александровна Тимашева должна была оставить след в мемуарах и переписке своих современников, что позволило бы достаточно полно восстановить и ее биографию, и ее литературное наследие. Однако этого не случилось. Сведения о ней очень ограничены, некоторые ее стихотворения (за исключением уже опубликованных) обнаруживаются в архивах, но полный их свод, с которым знакомился в свое время Пушкин, был впоследствии затерян. Нам неизвестны портреты Екатерины Александровны. Не знаем мы и ее московского адреса.
   Между тем прояснение биографии и творчества Е. А. Тимашевой значительно не только само по себе (речь идет о довольно известной поэтессе пушкинского времени), но и помогло бы понять посвященное ей стихотворение Пушкина, смысл которого в современном восприятии несколько затемнен.
   Екатерина Александровна Тимашева родилась 25 июля 1798 г., -- по свидетельству С. Д. Полторацкого, в г. Дорогобуже Смоленской губернии.2 В биографических сведениях о ней указывается девичья фамилия -- Загряжская, однако более определенные сведения о ее родословии неизвестны: в родословной росписи дворянских родов Руммеля и Голубцова она упоминается в дополнительном списке Загряжских без указания родителей. Тот же Полторацкий указывал, правда, что ее двоюродный брат -- некто Щупинский, жительствовавший в Смоленске, муж Александры Щупинской (урожд. Мелиной), русской писательницы.3 Известно также, что Е. А. Тимашева была теткой Елизаветы Петровны Киндяковой, именовавшейся в московском обществе Запретной Розой (под таким названием в 1826 г. были опубликованы посвященные ей стихи Вяземского) по причине неудачного ее брака с кн. И. А. Лобановым-Ростовским (брак, заключенный в феврале 1824 г., расторгнут по решению синода в 1826 г., во втором замужестве Елизавета Петровна -- Пашкова).
   Очевидно, в Дорогобуже прошли детство и юность Екатерины Александровны, там же она вышла замуж за ротмистра Сумского гусарского полка, кавалера русских и иностранных орденов Егора Николаевича Тимашева; 9 июля 1815 г. С. Г. Волконский сообщал своей матери из Оренбурга: "Н<иколая> И<вановича> Тимашева ожидают <...> Он спешит на свадьбу в Дорогобуж. Егор Николаевич берет девицу из фамилии Загряжских, достойную и наилучше воспитанную".4 После этого молодая чета живет в Оренбурге. Между прочим, здесь в 1816 г. Е. А. Тимашева породнилась с будущим декабристом С. Г. Волконским (21 марта 1816 г. он сообщал: "Я, матушка <...> был восприемником у Вильгельмины Васильевны Рычковой; кума со мною -- добронравная и прекрасная Тимашева",5 16 июня он же писал матери: "Г-жа Тимашева -- в поместьях добродетельного Николая Ивановича"6).
   Позже Е. А. Тимашева перебирается в Москву, очевидно с целью дать достойное воспитание своим сыновьям -- Николаю (род. в 1816 г.) и Александру (род. в 1818 г., с 1868 по 1878 министр внутренних дел). Муж ее проживает в Оренбурге (в 1823--1830 гг. он наказной атаман Оренбургского казачьего войска, в 1833--1844 гг. предводитель дворянства Оренбургской губ.); для московских знакомых Екатерины Александровны он посторонний человек (А. И. Тургенев пишет 11 февраля 1832 г. Вяземскому: "К Тимашевой приехал какой-то муж, или улан, или казак"),7 сама же она в центре внимания московского света. А. И. Тургенев называет ее царицей Тимашевой (письмо от 11 января 1832 г.),8 а Вяземский пишет ему из Петербурга: "...здесь много говорят о красоте <...> Тимашевой" (письмо от 1 января 1832 г.).9 К началу 1830-х гг. относится переписка Тимашевой с Вяземским.10 Здесь, в частности, мы находим обращенное к нему стихотворение поэтессы.
  
   Вот открытый лист от Друга,
   Пусть он вас предохранит
   От хандры и от недуга
   И жестоких покорит.
   Но в минуту наслажденья
   Миг один пусть будет мой,
   Пред кумиром упоенья
   Друга вспомните душой.
   1831 года
   18 июля
   Москва11
   Кроме того, удалось обнаружить еще несколько стихотворений Тимашевой, до сих пор не публиковавшихся. Одно из них посвящено упоминавшейся выше Е. П. Лобановой-Ростовской (Запретной Розе).
  
   КЛизе
   Как минута наслажденья,
   Как счастливых дней мечты,
   Как блаженства упоенье,
   Очаровываешь ты.
   Как певца "Весны" * искусство,
   Как младенец красотой,
   Как святой свободы чувство,
   Всех пленяешь ты собой.
   19-го апреля
   1826

* "Весна", стихотворение князя Вяземского

(примеч. Тимашевой).12

  
   Строка о "святой свободе" в данном стихотворении отнюдь не случайна. Оппозиционность общественных настроений Тимашевой отмечена была в статье Ф. Я. Приймы, напечатавшего ее стихотворения, обращенные к Пушкину, в одном из которых читаем:
  
   Иль может быть, воспоминанья
   Тебя далеко увлекли...
   Друзей погибших, их страданья
   Невольно душу потрясли.
   Ах! прах невинный кто слезою
   Горячей в день не оросил
   И кто об них в душе с тоскою
   Не вспоминал и не тужил...13
  
   Очевидно, тем же настроением одухотворено и другое стихотворение Тимашевой:
  
   Он пал -- и храброго могила,
   Как одинокий цвет степей,
   Мрачна, печальна и уныла
   Одна, далеко от друзей.
   Ах, не придет к тебе с слезами
   Оплакать прах любезный твой,
   Не будет жадными устами
   Лобзать могилы роковой.
   Напрасно мать, сестра с тоскою
   В степи пойдут тебя искать!
   Не мрамор пышный над тобою
   Там будет взоры удивлять,
   Но черный крест, в песке глубоком,
   Прах осеняет милый твой,
   И путник скажет с тяжким вздохом:
   "Да будет мир с твоей душой".
   3 декабря.14
  
   Приведем текст еще одного до сих пор не публиковавшегося стихотворения поэтессы.
  
   Скажи
  
   Скажи, что выражал вчера твой нежный взор?
   Кому был обращен? Или воспоминанья
   Давно минувших дней, судьбе наперекор,
   Опять в душе твоей зажгли очарованья?
   О, верь! Любви твоей она цены не знала,
   Не знала счастия тобой любимой быть.
   Холодною душой она не постигала,
   Как может пламенно тебя душа любить.
   Нет, милый образ твой, в минутах сновиденья,
   Не озарял ее: с отсутствием твоим
   В ней исчезали все восторги, упоенья,
   Пока пробудишь их присутствием своим.
   Один лишь ты любил, один пылал напрасно,
   Забудь ее и жизнь не отравляй тоской.
   Подругу ты найдешь, она полюбит страстно
   И оживит мечты, забытые тобой.15
  
   Преувеличивать поэтическое дарование Тимашевой не следует. И если Пушкин назвал ее стихи "прелестными созданьями", то только потому, что они звучали из уст прекрасной женщины, и в общем-то для Пушкина по-настоящему поэтичными были ее облик, ее живое очарованье. Встретившись с Тимашевой в Москве после возвращения из Михайловской ссылки, поэт записывает ей в альбом 20 октября 1826 г.:
  
   Я видел вас, я их читал,
   Сии прелестные созданья,
   Где ваши томные желанья
   Боготворят свой идеал.
   Я пил отраву в вашем взоре,
   В душой исполненных чертах,
   И в вашем милом разговоре,
   И в ваших пламенных стихах.
   Соперницы запретной розы
   Блажен бессмертный идеал...
   Стократ блажен, кто вам внушал
   Не много рифм и много прозы.
   III, 32
  
   Исследователи давно обратили внимание на шутливую двусмысленность последнего четверостишия. Как его понять? "Стократ блажен", -- несомненно, муж Екатерины Александровны Егор Николаевич Тимашев, мало соответствующий ее поэтическому идеалу, но по праву супруга вкушающий блаженство. Две же предыдущие строки ("Соперницы запретной розы | Блажен бессмертный идеал...") Ф. Я. Прийма, помня о Запретной розе -- Елизавете Петровне Лобановой-Ростовской, попытался истолковать в том смысле, что как она, так и Екатерина Александровна боготворили гений Байрона16 (о Байроне имеется упоминание в стихотворении Тимашевой "К портрету Пушкина"). Мне кажется, что в данном случае более правдоподобна иная трактовка. Да, Елизавету Петровну называли Запретной Розой. Это имя намекало на супружескую судьбу Лобановой-Ростовской, соотносимую с судьбой богородицы, девы Марии. Собственно выражение sancta rosa в более позднем пушкинском стихотворении "Жил на свете рыцарь бедный" можно перевести как `святая', `неприкосновенная', `целомудренная' роза. И именно в соотнесении с девой Марией наполняется смыслом лукавый мадригальный pointe стихотворения, воспевающего земную, греховную красоту женщины в противовес ее поэтически идеальным устремлениям.
   Хотя до нас и не дошли стихотворения Тимашевой, в которых ее "томные желанья | Боготворят свой идеал" (большинство ее стихотворений утеряно), наличие таковых подтверждают некоторые косвенные свидетельства. Так, в письмах к Вяземскому Е. А. Тимашева пишет: "Кто теперь она? Оставьте меня, по крайней мере, в сладкой надежде, что место духовника никто не заменил" (26 января 1832 г.);17 "Нет, мое духовенство не сердится на вас" (24 июня 1832 г.).18 Ср. также в письме Вяземского к А. И. Тургеневу от 7 марта 1832 г.: "Скажи Тимашевой, что когда мы встречаемся с Елисаветою Петровною <Пашковой>, мы на развалинах воспоминаний плачем о святом граде Иерусалиме".19 Здесь, по сути дела, мы сталкиваемся с той же куртуазно-религиозной двусмысленностью, что и в стихотворении Пушкина.
   О милом кокетстве Е. А. Тимашевой вспоминал и Пушкин в письме к Вяземскому из Михайловского от 9 сенятбря 1826 г.: "Что наши? Что Запретная Роза? что Тимашева? как жаль, что я не успел с нею завести благородную интригу! но и это не ушло" (XIII, 305).
   Заканчивая заметку, я позволю себе также высказать предположение, что именно Е. А. Тимашеву имеет в виду Баратынский в обращенном к Пушкину стихотворении "Новинское", вошедшем в книгу "Сумерки".
  
   Она улыбкою своей
   Поэта в жертвы пригласила,
   Но не любовь ответом ей
   Взор ясной думой осенила.
   Нет, это был сей легкий сон,
   Сей тонкий сон воображенья,
   Что посылает Аполлон
   Не для любви -- для вдохновенья.20
  
   В комментариях к этому стихотворению справедливо отмечается, что, по-видимому, оно "связано с первым появлением в Новинском осенью 1826 года вернувшегося из ссылки Пушкина".21 Баратынский упоминает о некой женщине, в ответ на кокетство которой Пушкин написал стихотворение, поэтически преображающее житейскую сиюминутность. Ни одного другого произведения Пушкина, написанного осенью 1826 г. и обращенного к женщине, кроме "Я видел вас, я их читал", мы не знаем. Показательно, что в ранней редакции стихотворения Баратынского первое четверостишие звучало несколько иначе:
  
   Как взоры томные свои
   Ты на певце остановила,
   Не думай, что мечта любви
   В его душе заговорила...22
  
   "Томность" -- это примета Тимашевой, согласно отмеченная во всех стихотворениях, посвященных ей. Ср. в другом стихотворении Баратынского: "Что ж грусть поет блестящая певица? Что томны взоры красоты..."23 "Томны сны и сладки муки | Умилительной разлуки | И несбыточной мечты" упоминаются в стихотворении Языкова.24 О том же пишут в стихах, обращенных к Тимашевой, и Великопольский, и Ростопчина. Ту же черту отмечает в "созданьях" Тимашевой Пушкин: "Где ваши томные желанья | Боготворят свой идеал".
  

С. А. Фомичев

  
   1 Прийма Ф. Я. А. С. Пушкин. Стихотворение "Я видел вас, я их читал" // Литературный архив. М.; Л., 1953. Т. 4. С. 11--22.
   2 ГБЛ, ф. 60, No 12, л. 16.
   3 Там же, л. 17.
   4 Архив декабриста С. Г. Волконского. Пг., 1918. Т. 1. С. 412.
   5 Там же. С. 427.
   6 Там же. С. 429.
   7 Архив братьев Тургеневых. Пг., 1921. Вып. 6. С. 93.
   8 Там же. С. 80.
   9 Там же. С. 84.
   10 См.: ЦГАЛИ, ф. 195, оп. 1, No 2843; частично опубликовано: Литературное наследство. 1952. Т. 58. С. 100--101.
   11 ЦГАЛИ, ф. 195, оп. 1, No 2843.
   12 ГБЛ, архив Полторацкого, 3, 52.
   13 Литературный архив. Т. 4. С. 19.
   14 ГБЛ, архив Полторацкого, 3, 5.
   15 Рукописный сборник с записями различных стихотворений 20--30-х гг. XIX в. и прозаических отрывков (ИРЛИ, 9678, л. 43 об.).
   16 Литературный архив. Т. 4. С. 21.
   17 ЦГАЛИ, ф. 195, оп. 1, No 2843.
   18 Там же.
   19 Архив братьев Тургеневых. Вып. 6. С. 97.
   20 Баратынский Е. А. Стихотворения. Поэмы. М., 1982. С. 277.
   21 Там же. С. 642.
   22 Там же. С. 482.
   23 Там же. С. 141.
   24 Языков Н. М. Соч. Л., 1982. С. 159.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru