Тарле Евгений Викторович
К изучению истории Запада в Академии Наук

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   
   Академик Евгений Викторович Тарле
   Сочинения в двенадцати томах
   М., Издательство Академии Наук СССР, 1962
   Том XII.
   

К ИЗУЧЕНИЮ ИСТОРИИ ЗАПАДА В АКАДЕМИИ НАУК

   Следует заметить, что, конечно, как и должно было ожидать, прежде всего внимание наших ученых устремилось к изучению истории России, и, собственно, еще в первой трети XIX столетия "всеобщую историю" читали специалисты по русской истории, потому что никаких других и не было. Так, в Москве историю Западной Европы долго читал академик М. П. Погодин.
   Но с конца 30-х годов, когда из заграничной командировки вернулся Т. П. Грановский и начал читать свои замечательные и по глубине содержания и по блеску изложения лекции в Московском университете, интерес к углубленному изучению истории
   Запада быстро стал расти. И обе диссертации Грановского ("Волин, Йомсбург, Винета" и "Аббат Сугорий") и труды его учеников -- Кудрявцева ("Судьбы Италии") и Ешевского -- подняли изучение всеобщей истории на большую научную высоту. По традиции, шедшей от Грановского, русские ученые больше всего останавливались на истории средних веков. Да, впрочем, некоторое время при Николае I научное, объективное изучение нового времени было почти невозможно по политическим условиям: цензура не пропускала даже самых невинных статей по истории Возрождения или Реформации, не говоря уже о позднейших столетиях. Московский историк Герье продолжал эту традицию. Но с конца 70-х годов почти в одно время выступили на поприще изучения нового времени три выдающихся научных деятеля: H. Н. Кареев, И. В. Лучицкий и М. М. Ковалевский. Превосходное исследование Кареева (впоследствии почетного члена Академии) "Крестьяне во Франции в последней четверти XVIII века" дало много новых фактов, не известных до той поры мировой науке. Карл Маркс и ряд других ученых Запада очень лестно отзывались об этой работе, переведенной на французский язык и оказавшей большое влияние на французских исследователей.
   Еще больше значения имели замечательные работы Лучицкого, сплошь основанные на архивных, никем до него не тронутых данных и приведшие к коренному пересмотру всех установившихся в науке взглядов на крестьянское землевладение во Франции перед революцией. Лучицкий известен также своими большими исследованиями о феодальной реакции во Франции XVI в., впервые обнажившими глубокие социально-экономические корпи кровавой борьбы католиков и гугенотов. Наконец, М. М. Ковалевский, действительный член нашей Академии, прославился и у нас и на Западе как глубокий знаток и неутомимый исследователь истории Западной Европы в новое время и в средние века. Его многотомное "Происхождение современной демократии" дает широкую, мастерски написанную историю Франции и отчасти Италии (Венеции) в конце XVIII в. Его огромное исследование "Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хозяйства" подводит итоги его многочисленным исследованиям по экономической истории Франции, Англии, Германии, Италии.
   Одновременно с деятельностью этих исследователей развивалась работа медиевистов -- П. Г. Виноградова, внесшего поистине громадный вклад в историю социально-экономического быта в Англии (а еще раньше -- в историю возникновения феодализма в Северной Италии). Книги Виноградова оказали, по признанию английских ученых, очень большое влияние на развитие английской науки. Его работу но истории социальных отношений в Англии продолжали академик Д. М. Петрушевский (в своей превосходной работе "Восстание Уота Тайлера"), А. Н. Савин и др. К его ученикам относится и безвременно угасший Д. Н. Егоров, в своем блестящем исследовании о колонизации Мекленбурга дополнивший совсем новым материалом историю стародавних захватов немцев в области чисто славянских земель на севере нынешней Германии. К числу медиевистов, разрабатывавших историю раннего средневековья, относится проф. И. М. Грейс, написавший очень вдумчивую и интересную книгу о первом зарождении средневековых форм феодализма в конце Западной Римской империи. Гровс был замечательным научным педагогом, вырастившим несколько очень талантливых историков (назовем, например, О. А. Добиаш-Рождествснскую, автора ценных монографий по истории приходов в средние века, и др.). В советское время широко развилась деятельность более молодого поколения историков средних веков -- члена-корр. АН СССР Е. А. Косминского, проф. Лавровского и др.
   Неустанно продолжает свою огромную научную работу наш академик Р. Ю. Виппер. Его большая диссертация "Церковь и государство в Женеве в XVI веке" -- образец замечательного исследовательского творчества. Широта его научного кругозора поистине необъятна: его книга о последних веках Римской республики -- не популяризация, но совсем самостоятельный анализ материала, во многом исправляющий ошибки и увлечения Гульельмо Ферреро. Целый ряд других его работ обнаруживает и глубину научной мысли и строгую требовательность к себе.
   Безвременная смерть лишила советскую науку талантливого историка В. А. Бутенко, обратившего на себя большое внимание и у нас, и за границей своим капитальным исследованием "Либеральная партия во Франции в эпоху Реставрации". Перед самой революцией скончался тоже в цвете сил и другой талантливый историк, посвятивший свои силы разработке новой истории, и притом в области, мало исследованной не только у нас, но и в Европе. Я говорю о П. И. Митрофанове, авторе двух капитальных исследований по истории Австрии -- "Реформы Иосифа II" и "Леопольд II". Оба исследования основаны на обильных архивных данных австрийских, французских, бельгийских архивов.
   О том, как шла работа историков, группирующихся вокруг Академии, уже в советский период, будет сказано в соответствующих специальных обзорах. Так же отдельно будет сказано и о византиноведении. Здесь, в этих кратких, вводных страницах, я хочу лишь обратить внимание на то, что наша Академия наук делает все от нее зависящее, чтобы воскресить, поддержать и еще значительно усилить в научной жизни нашей страны славные традиции русского византиноведения и связанного с ним столькими историческими узами славяноведения. В настоящее время Советский Союз занял такое высокое и могучее положение и обладает таким колоссальным моральным престижем среди балканских народов, что, естественно, ведущее научное учреждение нашей Родины считает своим прямым долгом всячески содействовать научному всестороннему -- вширь и вглубь -- исследованию истории этих народов. Семья славянских народов, с такой надеждой и такими теплыми чувствами взирающая на Советский Союз, вправо ждать от него и этой помощи в деле культурной самозащиты от так долго царившего засилия пангерманских фальсификаций.
   В советское время в Академии наук впервые возникло не существовавшее до той поры учреждение -- Институт истории. Это учреждение объединяет в своих многочисленных подразделениях, в сущности, почти все живые силы страны, которые направлены на разработку очередных проблем исторической науки. Работниками этого Института являются и академики, и члены-корреспонденты Академии, и профессора высших учебных заведений, и научные сотрудники Института (как старшие, так и младшие). Во главе Института стоит Ученый совет, дающий общее направление и осуществляющий научный контроль над работой Института. Это учреждение приносит очень существенную пользу и особенно ценно в оказании материальной и моральной поддержки молодым, начинающим работникам исторической науки. Институт имеет отделение в Ленинграде. Оба отделения не прекращали ни на один день своей работы даже в самые трудные моменты нынешней войны. Некоторые сотрудники пали геройской смертью на поле брани, некоторые (это нужно сказать о Ленинградском отделении) погибли, убитые подлой голодной блокадой, сознательно направленной гитлеровцами против мирного населения Ленинграда. Но оставшиеся лишь мужественно брали на себя добавочную нагрузку работы и оставались на своем посту, продолжая служить науке и Родине.
   Какую смену общих направлений, вернее, какую смену преобладающих научных интересов можно проследить в русской историографии, посвященной разработке вопросов истории Запада?
   Трудно дать, конечно, вполне точный ответ на подобный вопрос. Но все же общую направленность научных интересов можно проследить.
   С середины XIX в. вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции русские историки интересуются больше всего эволюцией политических учреждений и социальных форм в связи с экономикой. Крестьянский вопрос и история освобождения крестьян на Западе, история рабочего класса, история феодализма, его начала, расцвета и падения, социально-экономические аспекты в истории Французской революции, история обезземеления крестьян в Англии -- вот темы, к которым охотно обращалась и обращается мысль русских историков, работавших и работающих в области истории Западной Европы. Уже задолго до нашей революции живой интерес к историософии и методологии марксизма имел самые положительные для развития науки результаты.
   В советский период это могучее влияние содействовало усилению давно назревшей потребности в научном пересмотре и коренной переоценке очень многих старых воззрений и совсем несостоятельных суждений идеалистических школ всевозможных оттенков, давно уже тормозивших развитие науки. Страстный интерес к систематическому применению у нас новых методов обнаружили на Западе такие первоклассные ученые, как Альбер Матьез и др.
   Что касается тематики, то в советское время, кроме продолжения разработки прежних тем, углубился, весьма естественно, интерес к анализу революционных эпох западноевропейской истории и истории Америки, с повой энергией принялись также за разработку истории тех восстаний и революций, где рабочий класс принимал особенно живое, иногда решающее участие.
   В данном случае советская историческая наука следовала за политической жизнью страны, откликалась на вопросы, на которые наталкивали переживаемые события.
   И именно поэтому в последние приблизительно 15 лет советские историки стали проявлять повышенный интерес к той области, которая до той поры оставалась, в общем, у них почти вовсе вне поля зрения.
   Чем больше выяснялась внешнеполитическая обстановка, в которой пришлось жить Советскому Союзу, тем более настоятельно необходимым оказывалось углубление, интенсивное изучение вопросов дипломатии и внешней политики в прошлом и настоящем. В данном случае наблюдается полнейшее совпадение злободневно-политических потребностей с давно назревшими и давно но удовлетворявшимися требованиями исторической науки. Капитальный коллективный труд "История дипломатии", вышедшая под редакцией академика В. И. Потемкина, был одним из проявлений этого интереса, который крепнет у нас не по дням, а по часам.
   Нападение на нашу страну презренной гитлеровской банды и героический отпор, данный разбойничьим полчищам на необъятных полях Советского Союза, необычайно усилил у нас не только интерес к истории постепенного роста могучего русского народа, по и к истории тех событий, которые, во-первых, привели к образованию в центре Европы обширного лагеря империалистических агрессоров и, во-вторых, отдали весь континент, как беспомощную жертву, во власть хищной гитлеровской шайки.
   Теперь, когда Красная. Армия спасла своей кровью свободу Европы, этот интерес к научному анализу причин и природы пережитого страшного кризиса, конечно, еще усилится. Это вполне определенно уже успело сказаться на работе научных сотрудников Института истории Академии наук СССР в наши великие дни. Но трудам советских историков, вышедшим в 1917--1945 гг., будут посвящены особые обзоры.

Вестник Академии наук СССР, 1945, No 5--6, стр. 176--181.

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru