Тарле Евгений Викторович
Александр Суворов

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   
   Академик Евгений Викторович Тарле
   Сочинения в двенадцати томах
   М., Издательство Академии Наук СССР, 1962
   Том XII.
   

АЛЕКСАНДР СУВОРОВ

   Когда мы думаем о лавровом венке славы русского народа, некоторые имена из длинной чреды рожденных Россией героев духа являются в нашей памяти первыми и повелительно занимают свое первое место. Корифей мировой поэзии Пушкин, гигант художественного творчества Лев Толстой, чудо-богатырь Суворов... Эти имена как-то сами собой вторгаются в наше сознание, едва только мы начинаем жить сознательной жизнью, и уже никогда своего места в нашем сознании не покидают.
   Сегодня в памяти нашей оживает Суворов, герой русской военной славы. Мы видим его таким, каким он был по единодушным показаниям современников и каким в такой строгой точности дал нам его в своей бессмертной картине Суриков.
   Хилый, худенький мальчик, проведший детство в небогатой родительской усадьбе, Суворов с какой-то всепоглощающей страстью отдался военному делу, сначала мечтам о военной службе, а потом и самой службе. Он тянул небывало по тем временам долгую лямку в нижних чинах, имея возможность в качестве дворянина очень ускорить переход свой в офицеры.
   Семилетнюю войну он проделал хоть и офицером, но в подчиненном положении и вполне развернуть свои таланты военачальника тогда еще не мог. Но никогда он не жалел об этих первых трудных и, казалось, очень неблагодарных годах своего военного поприща. Именно в это время он сжился с русским солдатом, глубоко изучил и душевно полюбил его.
   Тогда как, например, для Наполеона солдат являлся прежде всего необходимейшими орудием войны, для Суворова солдат был, кроме того, еще и боевым товарищем. Наполеон тоже относился к солдату, как к живому человеку, а не как к машине, но в его отношении было много холодного расчета и рассудочности, а Суворов в самом деле сердечно любил своих людей, которых он с такой легкостью вел на самый отчаянный риск, на самые опасные предприятия.
   Чего Суворов совсем не выносил, к чему относился с явным отвращением,-- это к немецко-прусской муштре солдат, превращавшей солдата в бездушный механизм. Без колебаний он готов был, когда это требовалось обстановкой военной борьбы, вести самые кровопролитные сражения, самые беспощадные штурмы, но солдат всегда оставался для него человеком, который решает дело. "Каждый воин должен понимать свой маневр",-- говорил Суворов. Необычно и революционно звучало это положение в те времена. Железная дисциплина в его войсках поражала современников, а его влияние на солдатскую массу было безгранично.
   Военная доктрина Суворова в главных своих чертах уже сложилась к тому времени, когда во время первой екатерининской войны с турками (1768--1774 гг.) он, уже в генеральском чине, мог проявить свои дарования. Наступательный порыв -- вот основа всех действий Суворова, и зрело обдуманная и подготовленная, но всегда стремительно проведенная атака -- вот душа суворовской тактики. "Глазомер, быстрота, натиск" -- в этом заключается залог военного успеха.
   Быстрота, неожиданность для врага и внезапность маневра были, с точки зрения Суворова, таким важным делом, что способность своих солдат к долгим маршам без отдыха, их неутомимость он ценил почти так же высоко, как храбрость и общую боевую выучку. Его стремительные марши ошеломляли врага, а железная воля всегда неуклонно вела к поставленной цели. Умение вовремя нащупать слабое место противника и именно в это место направить главный удар, хорошо продуманное и смелое наступление, соединенное с обходным маневром для удара по тылу противника,-- все это ставило Суворова несравненно выше современных ему военачальников. Ударить врага там, где он не ждет удара, обрушиться на него как раз, когда он считает себя в безопасности,-- это значит обеспечить за собой половину победы еще до того, как начнется битва, а достигнуть этого можно прежде всего быстрым и искусно замаскированным маневрированием.
   "Опасности лучше идти навстречу, чем ожидать на месте",-- говорил Суворов.
   Раз начался бой,-- тут правила Суворова сводятся по существу к одному основному принципу: бей неприятеля, не щадя ни его, ни себя самого, дерись зло, дерись до смерти, побеждает тот, кто меньше себя жалеет. Противника, разбитого в бою, надо преследовать до полного уничтожения: "Преследовать, не давать времени ни собираться, ни строиться... Не взирая на труды, преследовать денно и нощно до тех пор, пока истреблен не будет". Но Суворов не забывал прибавить: с мирным населением не воюй, не грабь, не обижай, враг только до тех пор враг, пока он вооружен. В своих замечательных письмах к двум молодым людям, собиравшимся вступить в военную службу, Суворов настойчиво требует от них соблюдения суровой нравственности, благородства в частной жизни, полной моральной чистоты.
   Блестящие победы Суворова уже к концу первой турецкой войны сделали его европейской знаменитостью. Он вернулся после этой войны на родину уже признанной звездой первой величины.
   Настала вторая турецкая война 1787--1791 гг. с новыми блестящими подвигами Суворова, увенчавшимися взятием Измаила. Потом годы вынужденного бездействия, почетная ссылка его в Херсон и затем польская война, когда Суворов "самовольно", не спросись ни у кого, предпринял быстрый поход на Варшаву, молниеносный штурм Праги-польской, вошел в Варшаву и совсем неожиданно для Екатерины окончил одним ударом войну.
   Екатерина не любила Суворова и боялась его дерзостей и вызывающих выходок, но она своим большим умом понимала, до какой степени необходим России этот гений стратегии и тактики, и смиряла в себе раздражение. Но с воцарением Павла в 1796 г. дело пошло по-другому. Суворов не терпел Павла, ненавидел немецкие порядки, которые Павел вводил в русской армии, и мира между царем и фельдмаршалом быть не могло. До Павла дошли вести о суворовских отзывах и выходках, и старого фельдмаршала сослали в деревню. А в 1798 г., когда император австрийский Франц обратился к Павлу за помощью против французов, завоевавших северо-итальянские владения Австрии, он просил у Павла прислать не только русскую армию, но и великого фельдмаршала. И Павел послал за Суворовым.
   Легендарный поход Суворова в Италию, ряд его громких побед в Северной Италии, переход через Сен-Готард в самом трудном месте Альпийской гряды -- все это было последними подвигами великого полководца. Весной 1800 г. его не стало. Но навеки осталась история Суворова...

-----

   Вот он перед нами -- семидесятилетний старик, ведущий через Альпы обожающих его солдат и весело смеющийся, глядя прямо в глаза смерти, стоящей ровно в трех шагах перед его замявшейся, упирающейся, оробевшей лошадью.
   Вот он перед грозной, неприступной твердыней Измаила. Дело предстоит труднейшее, опаснейшее. Но ведь Суворов знает, что других дел ему и не поручают.
   "Если ваше превосходительство не возьмете Измаила, то никто его не возьмет!" Он знает, что не один Потемкин, а вся армия и вся Россия так думают.
   Упорная подготовительная работа с "примерными" штурмами и специальной учебой солдат окончена. Наступает роковой вечер, может быть, жить осталось несколько часов, а Суворов уже посылает извещение о взятии Измаила: не удастся взять,-- что же, в таком случае его в живых все равно не будет, так что и стыдно не будет.
   На голове у богини счастья Фортуны очень мало волос: "только один хохол на лбу", а пролетает она мимо тебя лишь одно мгновенье и никогда не обернется назад! Не успеешь ухватить ее за хохол, пиши пропало, потому что затылок у нее голый, ухватить не за что! --Так на все лады повторял Суворов своим генералам и офицерам.
   "Всякая война различна,-- говорил он.-- Никакой баталии в кабинете выиграть не можно. Умей пользоваться местностью, управляй счастьем: мгновение дает победу".
   "Я действую не часами, а минутами!" -- восклицал он. Совершенно так, как Петр I, Суворов тоже считал, что "промедление времени -- смерти невозвратной подобно" и что упущенные возможности редко возвращаются.
   Вот перед ним грозный враг, перед которым уже трепещет Европа,-- французская армия под начальством молодого и одаренного военачальника генерала Жубера. Австрийские союзники понимают, что завтрашняя встреча, битва под Нови, чревата страшными опасностями, легко может кончиться полным разгромом русско-австрийских войск. Австрийские генералы решают, что, может быть, сам фельдмаршал будет доволен, если в последний момент они с ним посоветуются и этим уменьшат его личную огромную ответственность.
   Но Суворов ne боится никакой ответственности и требует только, чтобы никто к нему не лез с советами, когда он уже окончательно остановился на том или ином решении. И он приветствует явившегося к нему в ночь перед сражением представителя австрийского генералитета так, что тот потом изо всех сил принуждены был настаивать на своем незнании русского языка и непонимании коротенького, но слишком выразительного словообращения, каким его встретил фельдмаршал.
   Он не только не избегал ответственности, но он искал ее, требовал, чтобы его посылали в самые смертельно опасные места, чтобы ему давали наиболее головоломные поручения. Как он злился, когда ему предлагали "отдохнуть"! Как язвительно, с какой обидой на свое начальство писал он в январе 1770 г. Якову Ивановичу Булгакову:
   "Великая мне бы была милость, если бы дали отдохнуть хоть один месяц, то есть выпустили бы в поле! G божьей помощью на свою руку я охулку не положил бы!"
   Истинное отдохновение он ощущал под ядрами и пулями, и когда Турчанинов поздравлял его с заслуженным (после Измаила!) отдыхом, то Суворов ему писал:
   "Я не могу оставить пятидесятилетнюю привычку к беспокойной жизни и моих солдатских приобретенных талантов... ...Я привык быть действующим непрестанно, тем и питается дух мой..."
   Суворов на своем веку видел солдат многих наций: и немцев, и французов, и турок, и не только видел, но и жестоко их колачивал. Он прекрасно знал чужие армии и вовсе не склонен был пренебрежительно относиться к ним, но русского солдата он ставил выше всех. Именно русского человека он и считал способным, скорее всякого другого, находить себе неисчерпаемый родник самопожертвования в ту минуту, когда родина требует от своих детей максимального напряжения нравственных сил.
   Солдат он воспитывал и своей знаменитой "Наукой побеждать", и постоянными с ними разговорами, личным общением, без которого он, к концу, просто обойтись не мог. Лишь бы и солдат, и офицер, и генерал был "на себя надежен", верил бы в свои силы, в свою находчивость и храбрость -- это самое главное, все остальное приложится!..
   "От храброго российского гренадера никакое войско в свете устоять не может!" -- успокаивал он Зубова в самом начале второй турецкой войны.
   И главная цель воспитания солдата в том и заключается, чтобы сам он это понял и вполне в этом удостоверился. "Тщательно обучай подчиненных тебе солдат и подавай им пример собою". Но это лишь часть функций командира: "Непрестанный навык все охватывать единым взглядом сделает тебя великим полководцем. Умей пользоваться местоположением, будь терпеливым в трудах военных, не поддавайся унынию от неудач".
   Подобно другому великому полководцу -- Наполеону,-- Суворов тоже считал, что побежден человек бывает только тогда, когда он примирится с неудачей и сочтет борьбу оконченной. А пока он не пал духом, он не побежден. Не падать духом после поражения и не превозноситься перед битвой.
   "Знай хорошенько его (неприятеля) оружие и способы обращения с ним. Знай, в чем заключается сила и в чем слабость врага. Приучайся к неутомимой деятельности, повелевай счастьем, ибо одна минута решает победу..."
   Фельдмаршал Суворов жил в свои семьдесят лет, как жил тогда простой солдат в свои двадцать-двадцать пять-тридцать лет. Есть налицо грязный сухарь? Тащи его в рот. Дают борщ с кашей? Это уж совсем роскошное угощение. Не прислали зимних шинелей? Фельдмаршал ходит в парусине, пока солдатам не подошлют полушубков.
   В сущности ни одни из современников и ни один из историков и биографов Суворова так и не ответил на недоуменный вопрос, давно поставленный генералом Федором Петрушевским: в чем была тайна поистине загадочной, чисто физической природы этого худощавого, вечно в движении находившегося, неугомонного, непоседливого, мало евшего, очень мало времени отдававшего сну старика? Как он выдерживал такую жизнь? Как не сжег его этот вечно в нем клокотавший огонь ярко горевшей мысли, предельно напряженной воли, постоянной устремленности вперед и вперед, к преодолению препятствий?
   Он был баловнем славы, по для него слава и честь России вполне неразрывно сливались с его собственными честью и славой. Он гордился тем, что он "не пруссак, а природный русак", он гордился своей русской армией, своей Россией. И Россия и русская армия всегда им гордились и гордятся, как одним из величайших своих сынов и представителей.
   Его могучий дух, дававший его слабому, тщедушному телу такую неукротимую и несокрушимую жизненность, выразился в его стратегии и тактике настойчивой, несгибаемой волей к наступлению, но вместе с тем и твердостью в перенесении всех временных неудач и превратностей. Этот дух животворил русские войска и в Бородинском бою, и в нахимовском Севастополе, и в нынешнем Севастополе и продолжает жить в той упорной борьбе, в которой теперь героическая Красная Армия отстаивает существование Родины от гнусных зверей в человеческом образе, задумавших поработить страну Суворова, Кутузова, Александра Невского...
   Советская власть оказала высший почет трем героям русской военной истории. Имя Суворова, как и имена двух других великих полководцев, отстоявших русскую землю от врагов, сделает бесконечно драгоценной наградой новые ордена, которыми будут награждаться заслужившие такое отличие командиры наших вооруженных сил.
   Орден Суворова получит тот, кто по существу покажет себя на деле достойным учеником и последователем великого русского полководца; кто, подобно Суворову, докажет, что можно побеждать не числом, а умением, имея такой бесценный материал, как русского воина, можно и должно наносить неприятелю непоправимые удары, что решительность и настойчивость в проведении военных операций -- залог победы над врагом.
   Трудны подвиги, за которые будет даваться Орден Суворова. Но ведь всей своей жизнью гениальный полководец показал, что слава достается именно тому, кто ищет трудные препятствия, чтобы их преодолеть. И среди нашего командного состава найдутся люди, которых никакие трудности не смутят и никакие преграды не остановят. Они сломают эти преграды и доберутся до засевшего за ними жестокого и подлого врага, чтобы вконец его уничтожить.

Правда, 1942, 2 августа, No 214.

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru