Штукин А. Д.
Книжники

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

А. Д. Штукин
Книжники

   Несколько лет тому назад ходили по улицам нашей столицы так называемые букинисты (разносчики книг); книги они носили в перекинутых чрез левое плечо двухконечных холщовых мешках и в связках, которые имели в правой руке. В тридцатых годах они торговали исключительно русскими книгами, но в сороковых заменили их иностранными. В сорок девятом или пятидесятом году на них пало подозрение в распространении книг запрещенных, и торговля вразнос была воспрещена [В утвержденном царем 8 мая 1850 года мнении Государственного совета о предупреждении ввоза из-за границы запрещенных книг указывалось, что "продажа книг разносчиками по улицам или площадям в столице и тех городах, в коих существуют книжные лавки, запрещается. Изобличенные в продаже книг сим образом подвергаются сверх конфискации книг и всего найденного у них товара, буде, вместе с книгами, они торговали и другими предметами: в первый раз взыскание 10 рубл., во второй -- 20, в третий -- 30 и т. д., прибавляя за каждый раз по 10 руб. Если, в числе сих книг, будут найдены не одобренные еще цензурою или же запрещенные, то, смотря по роду, к коему сии книги принадлежат, виновные приговариваются к наказаниям" (Цит. по: Книжный вестник 1861 No 14-15. С. 219-220)]. Но и после этого, несмотря на воспрещение, букинисты продолжали, хотя и в уменьшенном виде, свой промысел, и, может быть, их промысел продолжался бы и по настоящее время, но они стали злоупотреблять своею торговлею: так, например, французскую неполную книгу они превращали в полную, что делалось ими весьма искусно; пятитомное сочинение у них могло быть полным в трех томах. Делали они это таким образом: купив разрозненное сочинение, хоть бы томы первый, второй, четвертый, они на четвертом томе соскабливали с заглавного листа слова "том четвертый" и наклеивали на это место другие: "том третий"; на конце тома соскабливали "конец четвертого тома" и наклеивали одно слово: "fin" [Конец -- франц.]. Таким родом изготовленное неполное сочинение они продавали за полное. Другого рода злоупотребление заключалось в том, что, ознакомившись с каким-либо господином, втирались к нему в доверенность и выпрашивали у него на комиссию, для продажи, ненужные ему книги, но денег за них почти что никогда не доставляли. Такие и другие разного рода плутни мало-помалу стали охлаждать публику к подобным торгашам, и книжная торговля вразнос в настоящее время уже совершенно исчезла, но сами букинисты не исчезли и теперь производят торговлю книгами на мостах, улицах, а также и в рынках.
   Рыночная и уличная книжная торговля поддерживается исключительно покупкою старых книг на домах, аукционах, а также и на самих местах торга. Она, так же как и другие отрасли модной промышленности, имеет свои темные стороны. В особенности рыночные торговцы пользовались неправильными средствами к увеличению своего благосостояния пятнадцать-двадцать лет назад. В то блаженное время большая часть приказчиков, служащих в книжных магазинах, не отказывала себе в удовольствии сбывать темным путем на рынок хозяйскую собственность. Рыночные торговцы не пренебрегали подобного рода кражами, что очень естественно, потому что от подобных краж они пользовались барышами, и даже сами старались натолкнуть неопытного приказчика на этот промысел, а также и мальчиков учили тому же. Нам рассказывали про одного торговца, будто бы он начал свою торговлю с такими ничтожными средствами, что имел у себя на столике, на котором торговал, книжонок не более как на десять рублей, но при помощи магазинных приказчиков и мальчиков в какие-нибудь десять лет приобрел такое состояние, что сделался образцовым и самым главным торговцем рынка. Другой ранним утром, по назначению приказчиков, когда не могло быть хозяев, ходил с мешками в магазины, где уже приготовлялся заранее ему товар, которым он набивал мешки и отвозил в свою лавочку. Переплетчики, принимая для брошюровки от издателей книги, делали своему заказчику много дефектов собственно для того, чтобы как можно более сформировать для себя полных экземпляров и потом сбыть их на рынок. Нам рассказывали также, что и некоторые типографщики, принимая заказ на напечатание книги, припечатывали по заводу [То есть по стандартной партии тиража, составлявшей 1200 экз.], а иногда даже и более лишнего и продавали их по недорогим ценам рыночным книгопродавцам. Из кадетских корпусов и других училищ прислуга таскала учебники в эту, как называли рынок, Калифорнию. Много также сбывалось на рынок книг, похищенных и от частных лиц, и из казенных библиотек. Само собой разумеется, подобного рода промышленность давала слишком много выгод, и потому книжных торговцев рынка более и более размножалось: прислуга, едва только успев выжить ученические годы, отставала от хозяев и открывала свои маленькие лавочки, имея в виду не правильную торговлю, но исключительно приучение темных поставщиков. Книги, покупаемые от воришек, тотчас же перепродавались ими другим, состоятельным торговцам, и таким образом, однажды навсегда, шла их промышленность. Подобный процесс рыночной книжной промышленности продолжался довольно много лет, но в настоящае время он, по-видимому, исчез, потому что от рыночных торговцев мы слышим много жалоб на упадок их промышленности. Они говорят, что кто успел в прежнее время составить себе состояние, тот и в настоящее время ведет довольно порядочного объема торговлю, но кто не успел, тот бедствует, перебиваясь с хлеба на квас, тем более люди, обремененные многочисленным семейством.
   Что и книжники, подобно другим кочевым промышленникам, умеют в крайних случаях прикрывать свои грешки всемогущим по закону: "Я ничего не знаю, я не покупал", -- мы приведем здесь один случай. Книжник-лавочник дал продать старику-разносчику краденые книги. Старик, придя с ними в магазин, был там задержан и отправлен в полицию тем господином, которому принадлежали книги. В полиции старик объяснил, от кого он получил книги, и того потребовали в квартал.
   -- Откуда, любезнейший, ты взял эти книги? -- спросил у него надзиратель.
   -- Какие это? -- спросил, в свою очередь, книжник.
   -- А вот эти! -- надзиратель указал на книги.
   Книжник осмотрел их и отвечал, что книги не его.
   -- Как не твои? -- возразил надзиратель. -- Да ведь ты же их дал для продажи этому старику?
   -- Какому старику? -- хладнокровно спросил книжник, как будто бы не видя находящегося тут старика-разносчика.
   -- А вот этому? -- надзиратель указал на старика.
   -- Точно так, ваше высокоблагородие, -- подтвердил старик, -- он мне дал эти книги продать.
   -- Никак нет-с, -- возразил книжник, -- я ему никаких книг на давал, а был он у меня третьего дня выпивши и просил двугривенный, которого я ему не дал, так он, видно, по ненависти за это на меня показывает! -- Потом, обратившись к старику, прибавил: -- Стыдно тебе, почтенный, из-за двугривенного, что я не дал тебе, питать ко мне такую злобу! Господь взыщет с тебя за это!
   Старик плакал и все утверждал свое показание, но книжник, несмотря на слезы старика и увещания надзирателя сознаться, отперся. Сделали у него в лавочке обыск, но подозрительного ничего на нашли. Господин, у которого были покрадены книги, из жалости к старику прекратил свой иск, а книжник, как говорится, вышел из воды сух.
   Другая, не менее покупки, сильная поддержка рыночной книжной промышленности заключается в книжных магазинах. Наши книжные магазины нельзя сказать чтобы были полны разнообразием книг, в особенности изданиями прежних годов, несмотря на то, что запрос на прежде изданные книги не прекращается, а потому, при требовании покупателями таковых, книжные магазины обращаются за ними на рынок. Часто бывающему в книжных торговлях на Апраксином дворе, вероятно, случалось видеть покупателей, шныряющих из лавки в лавку с записными книжками, по которым они спрашивали у торговцев требующиеся им книги, -- это рассыльные из магазинов. Чуть ли не каждый день они обходят всех рыночных книжников, отыскивая те книги, которые обещано изготовить для покупателя, и покупая, у кого какая книга найдется. Весьма неприятным продавцом для рассыльных из магазинов был в свое время старик Матюшин, который имел на Апраксином дворе лавку, до такой степени наполненную разнообразием книг, что с нею не мог поспорить ни один магазин (мы говорим, собственно, о русских прежде изданных книгах). К нему постоянно ходили рассыльные из магазинов к последнему, предварительно обойдя всех книжников. "Ни у кого на нашел книги, надо идти к Матюшину", -- говорили они с весьма неприятной миной, потому что он дешево продавать не любил. Старик Матюшин знал, что к нему являются за теми книгами, которых ни у кого не находилось, а потому постоянно встречал их подобной фразой: "Что, и ко мне пришел, обегал рынок-от весь!" За номер какого-нибудь журнала, который у другого торговца можно было бы купить за три гривенника, он требовал полтора рубля и не уступал из раз объявленной им цены ни копейки, другого рода книги он продавал точно так же, т. е. по ценам, не всегда доступным. Лавка его, которую можно было назвать образцовою, сгорела в несчастный майский пожар.
   В прежнее время, как говорят книжники, покупок старых книг было гораздо более, чем ныне, а потому в настоящее время многие рыночные книжники пустились в издательство. Напечатав книгу, они часть ее [тиража] отвозят в Москву и там променивают на другие, московского издания, которые привозят для сбыта в Петербург. Мелочные московские издания, по своей дешевизне, доступны для низшего класса публики, и потому-то мы их видим у всякого мелочного уличного книжника; к числу этих книжонок принадлежат также и картины [Имеются в виду лубочные картинки, чрезвычайно популярные в тот период у крестьян и городских низов]. Но издательская деятельность рыночных книгопродавцев основана, по большей части, не на знании потребностей и вкуса читающей публики, но на спекуляции; ей мы обязаны явлением "Жизнебудильников" ["Жизнебудильник" -- издание не удалось идентифицировать], "Альбомов на память многим " [Имеется в виду издание ""Неугасшие искры". Альбом каррикатур и поучительных рисунков (на память многим)" Спб., 1864, изданные книгопродавцем Елисеем Ивановым (то есть Екшурским)], перепечатанным с карикатур старых годов журнала "Искры"; "Живой покойницы" ["Живая покойница" -- Имеется в виду книга А. Н-ва (А. К. Нестерова) "Живая покойница, или 15-дневный летаргический сон капитана С. и ее пробуждение"], "Зефиротов" ["Зефироты" -- имеется в виду брошюра А. Полоротова (псевдоним А. К. Нестерова) "Зефироты и зевороты" (Спб... 1861)], "Правдой о мужчине и женщине" ["Правда о мужчине и женщине" -- издание идентифицировать не удалось], "Уликами пылких женщин и горячих мужчин" [Улика пылких женщин и горячих мужчин. Книжка, составленная из многолетних опытов и наблюдений одного одинокого с присовокуплением анекдотов о мужчинах и женщинах. Спб., 1860] и т. п. чепухи.
   Рыночные и уличные книжники ведут свой промысел очень просто: скупают книги по возможности как можно дешевле, продают как можно дороже, последнему много способствует их общепринятый вчетверо и даже более запрос. Если вы купите одну книгу у одного торговца, а за другою придете к другому, то последний непременно будет у вас спрашивать, что и за сколько вы купили, а затем будет говорить, что заплатили вы за книгу дорого, что он уступил бы вам ее гораздо дешевле, а между тем за ту книгу, которую вы у него купите, он не преминет слупить с вас аккурат вдвое против ее стоимости. Случается, что за книгу, стоившую в магазине I рубль, они берут два (дескать, все издание распродано, нигде нет). Конечно, такой штукой они не могут обдуть всякого, но попадают и на их пай простаки. Несмотря на незнание иностранных языков, они разбирают заглавие книг и знают, имеется ли в их лавке спрашиваемая книга, или нет. К ним нередко попадаются книги весьма редкие, в особенности на иностранных языках; так, например, экземпляр первого издания [книги] Герберштейна был куплен каким-то господином на рынке с рук разносчика и перепродан в Публичную библиотеку. Также там можно встретить издания эльзевиров. Один итальянец в продолжение нескольких лет ежедневно посещал Апраксин двор и, покупая там книги, собрал такую библиотеку, что она известна почти всему Петербургу, и носились слухи, что правительство хотело ее купить для публичной библиотеки Москвы. Известные в прежнее время, ныне утратившиеся, собрания Лаптева [Лаптев Иван Петрович (1774-1838) -- вологодский купец, собиратель рукописей. Его коллекция, которую он составлял 40 лет, была продана после его смерти с аукциона] и Кастерина [Кастерин Алексей Иванович (?-1847) -- петербургский купец, собиратель старопечатных книг. См.: Ундольский В. Каталог славяно-русских книг церковной печати библиотеки А. И. Кастерина М., 1848] также обязаны апраксинским книжникам. Нам говорили, что наша Публичная библиотека далеко не полна своим русским отделом и, если это правда, то почему бы не назначить кого-либо для ее пополнения, а рыночные книжные торговли, в этом случае, дали бы много того, чего там не хватает. Слишком старые русские книги, как нам известно, продаются рыночными торговцами чрезвычайно дешево; нам случалось покупать известные издания Новикова по десяти копеек за том; только редкие книги, приобретшие своего рода между ними популярность, как, например, "Путешествие" Радищева, "Вадим Новгородский" Княжнина, "Думы" Рылеева и т. п... известны им и ценятся, а на другое, как они говорят, старье, не обращают совершенно никакого внимания и рады его сбывать за самую ничтожную цену.
   Уличные и рыночные книжники сверх собственных имен и фамилий имеют свои особые клички, каковы: Нечесанный, Ходок, Осип со квасом, Коварный, Редкозубый, Очки Красноглазые, Скарб, Мерздынец, Кот Лабазный, Рак Вареный, Ицка и т. п. Из них Нечесанный и Ходок торгуют исключительно русскими книгами: Ицка, Коварный, Скарб, Осип со квасом -- русскими и иностранными: Кот Лабазный -- славянскими и по большей части старопечатными, так что он слывет между своей собратией за доставщика старообрядцев. Остальные торгуют чем и как попало: что приходится подешевле купить, то и продают. Они не имеют в своих лавочках тех книг, на которые является потребность публики и которые спрашиваются покупателями почти ежедневно: но у них те книги, которые куплены случайно, а потому они ждут в своих лавочках таких покупателей, которые, придя к ним, роются в их товаре, как в старой ветоши и, выбрав по своему вкусу книгу, торгуются и покупают ее. Но, во всяком случае, главная отрасль их промышленности -- покупка книг, которые, купив, они перепродают немедленно в другие руки, пользуясь от этого барышом.
   

-------------------------------------------------------------

   Текст очерка воспроизводится по публикации в газете "Петербургский листок" (1865. No 44 25 марта), где он был помещен в цикле "Кочевая промышленность Петербурга" и подписан А. Ш-н
   Источник текста: Н. И. Свешников. "Воспоминания пропащего человека": ; Москва; 1996.
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru