Свенцицкий Валентин Павлович
Два концерта

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   --------------------
   Публикуется по: Свенцицкий В. Собрание сочинений. Т. 3. Религия свободного человека (1909-1913) / Сост., коммент. С. В. Черткова. М., 2014.
   --------------------
   У нас любят наклеивать "этикетки" -- наклеив, "успокаиваться".
   Много идей не тревожат нашу совесть и во всём объёме не влияют на духовную жизнь людей только потому, что завешаны "этикетками". Скажите, например, что так называемое "образованное" общество -- не отдельные люди, именно общество, взятое в целом, -- развращено до последней степени, нисколько от своего "просвещения" не стало ни нравственнее, ни культурнее, ни богаче духовной жизнью, чем простой народ, -- и вам скажут: это "толстовство", -- и дело с концом!
   И громадное большинство этих прилепляющих этикетку людей даже и Толстого толком-то не знают. До них долетают "обрывки". Какое-то непротивление злу, что-то такое насчёт землепашества и опрощения, а в общем -- "вздор".
   Пусть "толстовство" вздор, не его я сейчас защищать хочу. Я лишь против легкомысленного загораживания себя от больших вопросов путём ничего не значащих слов.
   Старые мысли, старые чувства, но когда их переживаешь по-новому, видишь, как они далеки ещё до надлежащего воплощения в жизни. Такие странные мысли пережил я недавно на одном концерте. Глядя на публику и вспоминая другой концерт.
   Дело происходит в одном омерзительнейшем русском городе [Царицыне], который я объезжал бы в своих скитаниях за тысячу вёрст, если бы не некоторые, совершенно личные причины, спаявшие меня с ним крепкой, живой связью. В этом городе открылось музыкальное общество -- устраиваются камерные собрания: одним словом, совсем, как у людей.
   Я оставляю своё одиночество и иду слушать музыку.
   На хорах шумно -- по преимуществу учащаяся молодёжь. Всё как водится. Гимназисты занимают барышень, барышни смеются. Должно быть, им весело. Ещё бы, как не веселиться в 16-17 лет. Несколько кавалеров явно "идейные": нечёсаные, нестриженые, без воротничков. Какой-то рыжий студент стоит, скрестив руки, и с видом Байрона осматривает шумную молодёжь. Ещё бы не быть Байроном, когда Бог дал такую физиономию. Смотрю вниз. Зал пуст. Очевидно, в омерзительном городе тоже есть своя "аристократия", которая слыхала, что рано приходить на концерты не "бонтонно".
   Но вот дошла очередь "до аристократок"...
   Боже ты мой! Или я одичал в своём одиночестве, или "культура" завершила круг своего развития -- и снова вернулась к милым папуасам. Только и не хватает колец в ноздри, а всё остальное прямо великолепно...
   Но особенно обращала на себя внимание одна парочка, которая и навела меня на серьёзные размышления.
   Она одета в костюм лёгкий, как мечта, с стреноженными ногами, в декольте, с голыми руками и нестерпимым самодовольством на физиономии. Он -- молодой, человек с усиками, кажется, в пенсне и с самодовольством ещё более безнадёжным.
   Вот это-то самодовольство, эта сумма впечатлений голых рук, нелепой причёски, связанных ног и безграничного упоения собой -- и поразила меня.
   -- Посмотрите, мол, какая я прелесть: мы сливки общества.
   И вспомнил я своих друзей: портного, "хорошего человека", распространяющего в этом же самом омерзительном городе "духовную пищу" и безуспешно борющегося с "пинкертонами", вспомнил и другой концерт -- Общества трезвости, куда ходят простые люди, отдохнуть после недельного изнуряющего и отупляющего труда.
   Там не играли на арфе, а пели, хотя, по правде говоря, даже в чисто музыкальном отношении лучше пели, чем здесь играли на арфе.
   Но не в том дело, конечно. А дело в том, что там пришли для души.
   Вздыхали от всего сердца в трогательных местах. А один старичок подошёл к священнику, организующему концерты, и сказал:
   -- Хорошо, батюшка, так в душу и лезет.
   Не изящно сказано? Не правда ли? -- Но дело в том, что у старичка в глазах были слёзы...
   Вот вспомнил я этот концерт, на котором был всего за два дня, и подумал:
   А что, если бы привести моих друзей сюда и показать им вот эту стреноженную девицу. Долго бы смеялись, наверно, и хотя простые мужики, но краснели бы за культурную девицу, оголившую себя при всём честном народе, да ещё при электрическом освещении, -- а потом сказали бы:
   -- О, Господи! Что же это она? Сирота, небось, родненькая, присмотреть, знать, некому.
   Ну, а что, если бы по совести спросить девицу, как она почитает себя -- выше или ниже моего приятеля портного?
   Куда тебе! Со смеху умерла бы.
   Я, мол, и портной! Что такое "портной". Мужик, простой мужик. А я? О, я!..
   -- Да, сударыня, вы. Что такое вы?
   -- Я... Помилуйте... Меня все знают... Я такая-то...
   -- Прекрасно! сударыня, вы такая-то! И, очевидно, у вас есть кавалеры. Оставим в стороне ваши ноги, руки и причёску. Но чем вы выше моего портного? По существу говоря. Без фраз. Вы образованная, а он нет?
   Неправда. Вы необразованная. Правда, вас учили о Рамзесе II, в гимназии, и квадратным уравнениям. Но, во-первых, вы, наверное, и то и другое уже забыли. А во-вторых, если и помните, то уверяю вас, что ни Рамзес II, ни квадратное уравнение не сделали вас ни на йоту лучше и выше.
   Вы папуаска, просто духовный дикарь, да ещё развращённый дикарь, потому что показываете своё тело с заранее обдуманным намерением произвести соответствующее впечатление на кавалера, -- и по сравнению с вами мой портной величина для вас недосягаемая!
   И он несравненно вас просвещённее, ибо истинное просвещение не в количестве знаний, а в том, какое влияние эти знания оказывают на человеческую душу. Можно много знать и быть дикарём, мало знать и быть передовым человеком. Вот и выходит, что вам носа подымать перед грязным, простым человеком не приходится. Потому что ничего, кроме голых рук да связанных ног, в вас существенного-то и нет.
   И всё, что я думаю по поводу девицы, расхаживавшей внизу, -- я перенёс и на всё наше интеллигентное "общество", которое, более ловко прикрывая своё духовное убожество блеском "культуры", презирает простых людей, у которых оно недостойно развязать ремень обуви.
   Концерт начался... Хлопали... Молодёжь -- всегда молодёжь, всегда в ней есть что-то хорошее, и было весело смотреть, как десятки рук мелькали в воздухе и по залу гремело:
   -- Браво!
   Весело. Но вот то явление внизу и то, о чём оно свидетельствует, -- это трагедия.
   А свидетельствует оно всё о том же: что в нашей жизни всё спуталось, все ценности перемешались.
   И когда во главу угла будет положено христианское учение о личности, когда люди поймут, что душа человеческая и её качество -- вот высшая мораль всего, тогда ужаснутся все эти самодовольные люди своего духовного убожества и начнут жизнь сначала!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru