Стихотворенія, басни и пѣсни. Сочиненіе А. А. Звонарева. Въ двухъ частяхъ. Москва. 1869.
Вотъ еще книга, изданная весьма изящно, о которой можно было бы не говорить, еслибъ она не выходила изъ ряду вонъ. Г. Звонаревъ не только не поэтъ, но даже не стихотворецъ, т. е. не знаетъ правилъ стихосложенія. Въ предисловіи онъ рекомендуетъ себя такъ:
Этихъ строкъ достаточно, чтобъ видѣть, съ кѣмъ имѣемъ дѣло: у стихотворцевъ временъ Петра Великаго, писавшихъ силлабическимъ размѣромъ, стихъ несравненно лучше. Но нѣтъ худа безъ добра: г. Звонаревъ можетъ служить прекраснымъ первообразомъ тѣхъ поэтовъ, которые получили у насъ въ послѣднее время названіе "натуръ непосредственныхъ", т. е. такихъ, которыя обрѣтаются въ невинномъ невѣдѣніи общечеловѣческихъ стремленій и разумныхъ задачъ искусства и поютъ все, что придетъ имъ въ голову. Единственная разница между ними и г. Звонаревымъ въ извѣстной долѣ грамотности и знанія хореевъ, ямбовъ и амфибрахіевъ. И еслибъ г. Звонаревъ позналъ эту нехитрую премудрость, то могъ бы съ успѣхомъ соперничать съ ними. Судите сами вотъ по этимъ стихамъ г. Звонарева, которымъ недостаетъ только звучности, чтобъ попасть въ "поэтическіе":
Паровозъ мчитъ:
Луга мелькаютъ,
Птичька прочь летитъ;
Вдали лошадушки гуляютъ.
Какое раздолье
И какой просторъ!
Коровушкамъ приволье....
Нѣту торъ.
Живая Творца картина:
Луга, поля, лѣса,
Величественная равнина;
Своды надъ землей -- небеса.
Въ этихъ стихахъ есть: непосредственность простота, искренность и не достаетъ только размѣра. Въ своей непосредственности г. Звонаревъ достигаетъ даже паѳоса. Напр.
Злой воронъ кровожадный
Въ глазахъ моихъ похитилъ птенца.
На сей подвигъ его ужасный
Невольно брызнула слеза.
Горе и тоска разлилась
По сердцу моему,
Душа мечтамъ предалась,
Прискорбно быть зрителемъ сему.
Именно: "прискорбно быть зрителемъ сему", т. е. появленію подобныхъ поэтовъ, какъ безграмотныхъ, такъ и грамотныхъ.