Суворин Алексей Сергеевич
Положение рабочего класса в России. Наблюдения и исследования Н. Флеровского

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Положеніе рабочаго класса въ Россіи. Наблюденія и изслѣдованія Н. Флеровскаго. Спб. 1869.
   Передъ нами человѣкъ, побывавшій почти во всѣхъ концахъ Россіи -- въ Сибири, на сѣверѣ, въ среднихъ частяхъ Волжскаго бассейна, на Камѣ, на Уралѣ, въ нижнихъ частяхъ Волги, на Дону. Онъ не былъ только на западѣ и въ Новороссійскомъ краѣ. Странствуя по Россіи, онъ присматривался къ житью-бытью крестьянина, къ его промысламъ, заработкамъ, къ его внутренней обстановкѣ, къ мірку его нравственныхъ воззрѣній. Онъ видѣлъ рабочихъ-бродягъ, которые бѣгутъ съ золотыхъ промысловъ и шатаются по Сибири, гдѣ ночь, гдѣ день, питаясь подаяніемъ и мелкою кражею, погибая въ тайгахъ, попадая въ тюрьмы, убѣгая изъ нихъ и снова попадая. Онъ былъ на золотыхъ промыслахъ, знаетъ о рыбныхъ промыслахъ сѣвера и юга, о фабричной промышленности волжскихъ губерній, о земледѣліи, и тамъ, гдѣ почва ему благопріятствуетъ, и тамъ, гдѣ почва почти ничего не даетъ. Всѣ свои наблюденія онъ собралъ въ большой книгѣ, стараясь подтвердить свои выводы статистикою и освѣтить ихъ сравненіемъ жизни рабочаго класса у насъ и за границей. Вообще бесѣда съ человѣкомъ образованнымъ и много странствовавшимъ не можетъ не быть поучительною, если только человѣкъ этотъ обладаетъ въ извѣстной степени-даромъ разсказа; она становится еще поучительнѣе, если предметъ ея касается Россіи, которую мы такъ мало знаемъ и по которой путешествуемъ только тогда, когда насъ вызываетъ къ тому какая-нибудь необходимость.
   Начавъ свою книгу безотраднымъ изображеніемъ работника-бродяги, авторъ слѣдующую главу посвящаетъ сибирскому земледѣльцу и говоритъ совершенно не то, что мы привыкли слушать и читать о сравнительномъ благосостояніи сибирскаго крестьянина. Правда, изба не только зажиточнаго, но и бѣднаго крестьянина въ Сибири поражаетъ чистотою всего житья; полъ, стѣны, лавки, столы не только моются, но и скоблятся, печь бѣлится; у богатаго крестьянина весь полъ устланъ половикомъ изъ холста разноцвѣтной ткани; у крестьянина средней руки половикъ изгребный, то-есть нитки, изъ которыхъ онъ вытканъ, выпрядены изъ остатковъ льна; лаптей совершенно нѣтъ;. все это правда, но "я убѣдился, говоритъ авторъ, что и на чистомъ полу можно также умирать съ голоду, какъ и на грязномъ... Разъѣзжая весною по Сибири, я иногда дѣлалъ сотни и тысячи верстъ, внимательно разсматривалъ всѣ встрѣчавшіяся мнѣ женскія и; дѣтскія лица и почти не встрѣчалъ ни одного лица, которое бы дышало здоровьемъ и довольствомъ, а безпрерывно встрѣчалъ явные слѣды изнуренія и упадка силъ. Я съ грустью наблюдалъ за несчастными животными, которыя толпами сбѣгались къ клочку сѣна и которыхъ разогнать можно было только самыми энергическими мѣрами". Грусть -- преобладающій элементъ въ натурѣ автора; печальное настроеніе сопровождаетъ его всюду и, картина за картиною, онъ старается убить въ насъ всю иллюзію и перевернуть вверхъ дномъ всѣ ваши понятія. Удается ли это ему? Къ счастью, нѣтъ. Доказательства его шатки, обобщенія слишкомъ очевидны, и его чувство любви къ крестьянамъ, въ искренности котораго сомнѣваться нельзя, порой кажется сантиментальнымъ. Судите сами. Говорятъ, напр., что сибирскій крестьянинъ замѣняетъ ржаной хлѣбъ пшеничнымъ. Положимъ; но чтожъ изъ этого слѣдуетъ? Пшеничный хлѣбъ, который ѣстъ сибирскій крестьянинъ, не только не лучше, онъ хуже ржаного, онъ кислый, непитательный, вредный. Хорошей пшеничной муки, такой, напр., какую ѣдятъ колонисты въ Сарептѣ,-- въ Сибири никто не ѣдалъ и не видывалъ. Крестьянскія дѣти всегда голодны; дурная пища, которою питаются матери, дѣлаетъ молоко ихъ непитательнымъ и потому участь грудныхъ дѣтей самая жалкая. Между крестьянами здоровая и сильная женщина -- величайшая рѣдкость. Нужно знать, напр., что такое крестьянскій квасъ. Злополучный крестьянинъ утоляетъ свою жажду тѣмъ напиткомъ, которымъ угощали римляне распятаго Христа". Одежда крестьянъ самая бѣдная; подати отягощаютъ ихъ ужасно и разоряютъ тотчасъ же какъ только, крестьянинъ мало-мальски вберется съ силами. "Административныя власти не находятъ никакой возможности взыскивать подати безъ помощи розогъ, и всѣ попытки отмѣнить въ этихъ случаяхъ тѣлесное наказаніе не удались. Если вѣрить разсказамъ крестьянъ, то при этомъ имѣютъ мѣсто жестокости, напоминающія пытки, употреблявшіяся въ Индіи при взысканіи податей. Съ глубокимъ уныніемъ и со слезами на слезахъ изображали передо мною картину толпы поблѣднѣвшихъ крестьянъ, привезенныхъ возовъ розогъ и во главѣ фигуру губернатора или мироваго посредника, который будто принималъ на себя такую жалкую и унизительную роль. Я самъ, конечно, этого не видалъ, но одно существованіе подобныхъ разсказовъ уже показываетъ, съ какимъ трудомъ взыскиваются подати". Бѣдствіе; крестьянъ увеличивается еще міроѣдами, которые отнимаютъ у крестьянина и то, что у него остается послѣ всѣхъ сборовъ. "У насъ очень много кричатъ про бѣдственное положеніе пролетарія въ Англіи, Бельгіи и Франціи, но еслибъ нашему крестьянину удалось пожить годъ такъ, какъ живетъ въ помянутыхъ странахъ не только пролетаріи, но нищій, то въ такомъ случаѣ онъ считалъ бы себя счастливѣйшимъ изъ смертныхъ... Нашего, крестьянина не только нельзя сравнивать съ современнымъ пролетаріемъ Германіи, Франціи или Англіи, но даже съ французскимъ работникомъ прошлаго столѣтія". L'appetit vient en mangeant, говоритъ французская пословица. Ее можно примѣнить и къ нашему автору по стремленію его сгущать краски болѣе и болѣе. "Послѣ всѣхъ этихъ сравненій, продолжаетъ онъ, я думалъ сравнить положеніе нашего крестьянина съ положеніемъ бывшихъ рабовъ-негровъ Соединенныхъ Щтатовъ, но оставилъ эту мысль. Что могло выдти изъ этого сравненія? Негръ стоилъ отъ двухъ до трехъ тысячъ рублей серебромъ, слѣдовательно онъ былъ порядочный капиталъ, его преждевременная потеря была чувствительна для плантатора, который заботился о его матеріальномъ благосостояніи на сколько могъ (?); онъ дѣйствовалъ въ этомъ случаѣ также; какъ англичанинъ дѣйствуетъ съ своимъ скотомъ; онъ усовершенствовалъ средства (?) дѣлать его сильнымъ, здоровымъ и долговѣчнымъ до того, что относительное число умирающихъ, негровъ свободныхъ въ сѣверныхъ штатахъ было значительнѣе числа умирающихъ рабовъ на югѣ; тѣлесныя наказанія, вредно дѣйствующія на здоровыхъ;!?!); также били, рѣдкимъ исключеніемъ (??). Я не могъ вынести мысли, что сравненіе это можетъ кончиться въ пользу рабовъ -- о Боже!"
   Эти, весьма мало доказательныя выписки изъ второй главы, изображающей бытъ сибирскаго земледѣльца, резюмируютъ собою почти все содержаніе книги г. Флоровскаго Повсюду онъ замѣчаетъ одни и тѣ же явленія, какъ будто пишетъ подробный комментарій къ извѣстному стихотворенію г. Некрасова, оканчивающемуся припѣвомъ:
   
   Холодно, странничекъ, холодно,
   Голодно, родименькій, голодно.
   
   Разныя мѣстности, имъ разсматриваемыя, какъ будто ничѣмъ не отличаются другъ отъ друга, вездѣ "голодно и холодно", вездѣ несравненно хуже, чѣмъ гдѣ бы то ни было заграницей. Не смотрите на наружность, даетъ вамъ понять постоянно авторъ, не обольщайтесь видомъ благосостоянія -- все это обманъ и фальшь. Прочитавъ пятьсотъ страницъ убористой печати, вы ни разу не остановитесь на явленіи отрадномъ: авторъ мучитъ васъ своими картинами, то немного усиливая краски, то немного ослабляя ихъ. Положеніе сибирскаго земледѣльца ужасно со дня рожденія до самой смерти, хотя онъ ѣстъ пшеничный хлѣбъ; положеніе земледѣльца вологодской губерніи еще ужаснѣе, ибо онъ ѣстъ хлѣбъ изъ коры, мякины и соломы. Это двѣ крайности; между ними нѣсколько традицій, чуть-чуть замѣтныхъ. Какимъ образомъ еще существуетъ Россія, какъ она не погибла прахомъ, чѣмъ она торгуетъ внутри, что отправляетъ за-границу, какъ не выродился совсѣмъ типъ русскаго крестьянина въ типъ патагонца, въ типъ дикаго, безсмысленнаго животнаго! Пусть путешественники русскіе и иностранные говорятъ о красотѣ и здоровьѣ типа сибирскаго крестьянина, пусть говорятъ намъ, что тамъ женщины ходятъ на сохатаго и справляются съ нимъ -- авторъ видѣлъ только изнуренные, жалкія лица, сердце его обливалось горечью при видѣ животныхъ, которыя бросались къ клоку сѣна, хотя повидимому огорчаться тутъ было не чѣмъ, такъ какъ животныя травоядныя сѣно любятъ, а о собственности имѣютъ понятіе смутное. Общее нищенство,общее истощеніе, общее отупѣніе... Нѣтъ, позвольте: въ одномъ мѣстѣ авторъ обмолвился о природномъ умѣ, энергической предпріимчивости и инстинктивномъ стремленіи къ цивилизаціи русскаго рабочаго класса. Но откуда же этотъ умъ, въ особенности эта "энергическая предпріимчивость", когда условія жизни крестьянина таковы, что должна была пропасть вся энергія. Вѣдь явленія, выдаваемыя намъ авторомъ за истину, существуютъ не со вчерашняго дня, а много сотенъ лѣтъ, достаточныхъ для того, чтобъ убить "природный" и умъ и энергическую предпріимчивость. Какая и энергія можетъ проявиться при тощемъ желудкѣ? "Возьмите рядъ портретовъ крестьянъ, и говоритъ авторъ, и сравните его съ рядомъ портретовъ ученыхъ и государственныхъ людей -- въ томъ и другомъ рядѣ будетъ выражаться одинаковая душевная сила; а при извѣстномъ подборѣ лицъ преимущество будетъ не на сторонѣ крестьянъ". Но откуда же эта душевная сила? Будучи поклонникомъ естественно-историческаго метода изслѣдованія, авторъ не станетъ же утверждать, что "душевная сиила" сама по себѣ, а тощій желудокъ и крайннее изнуреніе физическихъ силъ тоже сами по себѣ.
   Мы далеки отъ того, чтобъ рисовать себѣ радужными красками положеніе рабочаго класса въ Россіи. Все то, что говоритъ г. Флеровскій о тягости податей и неравномѣрномъ ихъ распредѣленіи -- давно доказано русскою печатью и усвоено лучшею частью общества; и еслибъ общество получило возможность разработать этотъ вопросъ черезъ своихъ представителей, то дѣло пошло бы успѣшнѣе, чѣмъ разработка его посредствомъ коммиссій чиновниковъ. Авторъ правъ также, указывая на привилегіи войска Донского, какъ на аномалію въ государственномъ организмѣ, и на необходимость свободы переселенія крестьянъ изъ мѣстностей безплодныхъ въ плодородныя. Земля войска Донского заключаетъ, въ себѣ 12.409,000 десятинъ пахатной и сѣнокосной земли при населеніи въ 949,682 чел., въ числѣ которыхъ 282,288 временно-обязанныхъ крестьянъ, положеніе которыхъ хуже положенія у казаковъ. Между тѣмъ на пространствѣ губерній Курской, Московской, Полтавской и Тульской живетъ болѣе шести милліоновъ человѣкъ, довольствующихся десятью съ небольшимъ милліонами десятинъ пашень и сѣнокосовъ. И, несмотря на то, что въ землѣ войска Донского много мѣстностей совсѣмъ ненаселенныхъ, жители сосѣднихъ съ нею губерній принуждены выселяться въ Сибирь. Авторъ правъ также, говоря о причинахъ неудовлетворительнаго состоянія нашей золотопромышленности, горныхъ заводовъ и рыбныхъ промысловъ на Каспійскомъ морѣ; мы готовы раздѣлять его убѣжденія, что разработка золотыхъ пріисковъ не должна быть привилегіей извѣстнаго класса людей, что нѣкоторые промыслы было бы раціональнѣе передать въ руки рабочихъ артелей, чѣмъ дѣлать изъ нихъ монополію капиталистовъ; мы не отрицаемъ ни добрыхъ намѣреній автора, ни относительной пользы его труда, въ которомъ читатели найдутъ хорошія страницы, вѣрныя характеристики, нѣсколько убѣдительныхъ фактовъ и наблюденій, частью принадлежащихъ самому автору, частью заимствованныхъ имъ изъ рѣдкихъ и спеціальныхъ книгъ, но общій тонъ книги, предвзятая мысль, подъ которую подгоняется все, но имя которой совершаются большія натяжки, лишаетъ его трудъ серьезнаго значенія, которое онъ могъ бы имѣть. Часто авторъ, приводя цифры, не указываетъ источника, откуда ихъ заимствуетъ; иногда высказываетъ положенія шаткія, выдавая ихъ за неоспоримыя историческія истины. Такъ, онъ утверждаетъ, что французскій крестьянинъ передъ революціей вовсе не былъ бѣденъ, а только пряталъ деньги, чтобъ не платить податей; онъ видитъ въ этомъ только борьбу съ помѣщикомъ и администраціей. "Работники такъ упрямо защищались противъ отяготительныхъ платежей и повинностей, что платежи эти въ большей части западной Европы были несравненно незначительнѣе оброковъ современныхъ русскихъ крестьянъ. Земледѣльцы, вслѣдствіе этого, могли достигать такого благосостоянія, что въ Италіи, Испаніи, Франціи и Англіи они почти всѣ постепенно откупились на свободу и сдѣлали освобожденіе массами излишнимъ". Мы привыкли слышать о силѣ англійской аристократіи и плохомъ положеніи безземельныхъ земледѣльцевъ. По мнѣнію г. Флеровскаго, все это вздоръ и заблужденіе. "Европа не понимала" того, что понимаетъ г. Флеровскій: "Англійское дворянство было малочисленно и слабо", "оно было почти совершенно истреблено войной алой и бѣлой розы", "оно было такъ бѣдно, иго, рано преклонившись предъ деспотизмомъ, оно не могло (даже вести придворной жизни". Ужъ не станетъ ли г. Флеровскій доказывать, что англійскіе землевладѣльцы, ленлорды, бѣднѣе арендаторовъ? Онъ дѣйствительно не останавливается и передъ этимъ. "Землевладѣлецъ, говоритъ онъ, боялся притѣснять работника, ему страшно было вывесть, его изъ терпѣнія".. Однакожъ, нельзя отрицать, что земли сосредоточены лишь въ рукахъ немногихъ. Г. Флеровскій признаетъ это снисходительно, но изъ этого ровно ничего не слѣдуетъ: въ то время какъ землевладѣлецъ "получалъ съ земли лишь незначительный доходъ, онъ (работникъ) съ капитала, который нерѣдко употреблялъ на ту же землю, въ качествѣ арендатора, получалъ вдвое больше. Онъ не голодалъ, подобно своимъ заморскимъ сосѣдямъ всю свою жизнь, чтобъ подъ конецъ купить земли, онъ пожилъ въ свое удовольствіе (это все работникъ!) и подъ конецъ еще получилъ капиталъ, который увеличилъ его доходы. Его судьба была соблазнительнымъ примѣромъ для его товарищей-работниковъ, которые, конечно, въ виду подобныхъ обстоятельствъ, не соглашались работать за безцѣнокъ. Работники страны получали много и не изнурялись скопидомствомъ, а все проживали". Кого хочетъ г. Флеровскій убѣдить этой болтовней, въ которой что ни слово, то неправда? И, высказывая такія странныя мнѣнія, г. Флеровскій не дѣлаетъ ни одной ссылки на какое-нибудь сочиненіе болѣе авторитетнаго, чѣмъ онъ, писателя. На довѣріе какихъ же читателей онъ разсчитываетъ? Неужели г. Флеровскій воображаетъ, что найдется хотя одинъ читатель, который предпочтетъ показаніе его, г. Флеровскаго, показаніями, напр., Милля и Луи Блана. О томъ самомъ землевладѣльцѣ, котораго, по мнѣнію нашего словоохотливаго автора, работникъ держитъ въ своихъ рукахъ, Милль говоритъ: "ленлорды обогащаются такъ сказать во время сна, ничего не дѣлая, ничѣмъ нерискуя, ничего не сберегая". Во второмъ томѣ второй серіи "Lettres sur l'Angleterre" Луи Плана г. Флеровскій могъ бы найдти для себя весьма много (поучительнагоотносительно англійскаго землевладѣнія; онъ узналъ бы, напр., оттуда, что доходы ленлордовъ удвоились съ 1803 г. по 1852 г. Въ 1800 г., эти доходы составляли 22,500,000 фунт. стерлинговъ; въ 1852 г.-- 41.118,329 фунт. стерлинговъ.
   Рядомъ съ этими странными мнѣніями и произвольными натяжками, мы встрѣчаемъ еще у нашего автора нерѣдкія противорѣчія. Приведемъ два примѣра. Восхваливъ, на стр. 213--218, благосостояніе западно-европейскаго и въ особенности англійскаго работника, сказавъ на стр. 55, что нашъ крестьянинъ, стоя ниже бывшаго раба Соединенныхъ Штатовъ, считалъ бы себя на верху благополучія, еслибъ могъ пожить хотя годъ такъ, какъ живетъ въ Европѣ нищій, г. Флеровскій, на стр. 470, говоритъ нѣчто другое. Тутъ онъ поучаетъ, что нашъ крестьянинъ "понялъ великую истину, которую западно-европейскій никогда не понималъ. Онъ постигъ, что прежде всего надо позаботиться о томъ, чтобы ни одного земледѣльца не лишать собственнаго хозяйства. Вести собственное хозяйство -- не шуточное дѣло, къ нему нужно приспособиться и привыкнуть съ малыхъ лѣтъ. Западно-европейскому сельскому пролетарію не скоро это удастся, можетъ быть никогда не удастся, и на почвѣ западной Европы мы можемъ снова увидать римскія латифундіи". Совѣтуя оставить Сѣверъ и переселиться въ болѣе благословенныя небомъ страны, г. Флеровскій говоритъ: "Еслибъ Сѣверъ былъ такъ плодоносенъ, то вѣроятно англичане не упустили бы воспользоваться своими сѣверными владѣніями: отчего же эти сѣверныя владѣнія у нихъ такъ же пустынны, какъ и ваши? Они имѣютъ больше такту, чѣмъ мы, они не суются на Сѣверъ, а отыскиваютъ плодоносныя страны въ южномъ и умѣренномъ поясѣ". Это сказало на 97 стр. На стр. 275 г. Флеровскій говоритъ: "Англійскія владѣнія Сѣверной Америки лежатъ въ одной широтѣ съ европейскою Россіей и по суровости своего климата скорѣе превосходятъ ее (??), чѣмъ уступаютъ ей: однакожъ, страна Эта по благоденствію своего рабочаго класса и быстротѣ, съ которою увеличивается населеніе, занимаетъ одно изъ первыхъ мѣстъ на земномъ шарѣ". Такимъ образомъ одни и тѣ же владѣнія на одной страницѣ являются "пустынными", на другой народонаселеніе въ нихъ быстро увеличивается, а по благоденствію они занимаютъ одно изъ первыхъ мѣстъ на земномъ шарѣ.
   Впрочемъ, мы должны замѣтить, что трудъ г. Флеровскаго, или лучше сказать, его литературные пріемы тѣмъ хороши, что даютъ читателю полную возможность отдѣлить то, что справедливо, отъ того, что преувеличено или совсѣмъ ложно. Какъ во всякомъ человѣкѣ искреннемъ, но недостаточно умудрившемся въ литературномъ дѣлѣ, натяжки у него тотчасъ видны.и прикрыты весьма прозрачною пеленою краснорѣчія и чувствительности. Затѣмъ остается много такого, надъ чѣмъ всякій благомыслящій человѣкъ серьезно задумается. Одно дѣло -- когда о бѣдности русскаго народа говорятъ люди извѣстной партіи, и другое дѣло,.когда о томъ же говоритъ человѣкъ со взглядами; г. Флеровскаго. Онъ не ищетъ этой бѣдности въ лѣни и пьянствѣ, доказывая, что такъ-называемый образованный русскій человѣкъ льетъ больше мужика, а въ бѣдности почвы, въ плохихъ надѣлахъ землею, въ огромныхъ податяхъ. Вотъ небольшая выписка, которою мы и заключимъ свой разборъ, желая книгѣ т. Флеровскаго возможнаго успѣха: "Каждый работникъ въ Вологодской губерніи обработываетъ и засѣваетъ въ годъ не больше десятины. Что разсчетъ этотъ не преувеличенный, въ томъ можно удостовѣриться изъ "Статистическаго Временника" 1868 г. Въ"Ст. Вр", число палатныхъ земель даже преувеличено, оно исчислено въ 800,000 дес., между тѣмъ какъ въ вологодской памятной книжкѣ всего 720,000 д. Помѣщичьи земли, Отведенныя крестьянамъ, обыкновенно до того плохи, что ими совершенно жить невозможно; только тотъ крестьянинъ и могъ нѣсколько обезпечить себя, который покупалъ землю на имя помѣщика. Крестьяне горько жалуются на то, какъ поступали съ ними при нарѣзкѣ имъ этихъ земель во время освобожденія. Земли эти, купленныя на ихъ кровныя деньги, считались, однакоже, землями помѣщика; они увѣряютъ, что имъ приходится платить вознагражденіе помѣщикамъ за несомнѣнную ихъ собственность, что ихъ собственныя земли Обращались имъ въ надѣлъ и даже просто присвоивались помѣщиками себѣ.... Въ обыкновенный годъ вологодскій крестьянинъ никакъ не можетъ жить отъ своего, надѣла. Отработывая надѣлъ, онъ среднимъ числомъ можетъ произвести цѣнностей на 25 р. 50 к.; въ хорошій годъ, по преувеличенному разсчету, на 44 р. 40 к. Изъ. этого онъ долженъ заплатить помѣщику и казенныхъ сборовъ 17 р. 25 к... въ обыкновенный годъ ему останется 8 руб. 25 к., то-есть меньше, чѣмъ 2 1/3 к. въ день...."

А. С--нъ.

"Вѣстникъ Европы", No 11, 1869

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru