Сумароков Александр Петрович
Примечание о Правописании

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

  

ПОЛНОЕ СОБРАНІЕ
ВСѢХЪ
СОЧИНЕНIЙ
въ
СТИХАХЪ И ПРОЗѢ,
ПОКОЙНАГО
Дѣйствительнаго Статскаго Совѣтника, Ордена
Св. Анны Кавалера и Лейпцигскаго ученаго Собранія Члена,
АЛЕКСАНДРА ПЕТРОВИЧА
СУМАРОКОВА.

Собраны и изданы
Въ удовольствіе Любителей Россійской Учености
Николаемъ Новиковымъ,
Членомъ
Вольнаго Россійскаго Собранія при Императорскомъ
Московскомъ университетѣ.

Изданіе Второе.

Часть X.

Въ МОСКВѢ.
Въ Университетской Типографіи у И. Новикова,
1787 года.

  

Примѣчаніе о Правописаніи.

   §. 1. Новаго Правописанія у Россіянъ никогда не было, такъ именована нѣкая книжка, противъ которой я теперь пишу, Опытомъ Новаго нашего Правописанія, не правильно.
   §. 2. Грамматика г. Ломоносова ни какимъ ученымъ Собраніемъ не утверждена, и по причинѣ что онъ Московское нарѣчіе въ Колмогорское превратилъ, вошло въ нее множество порчи языка. На прим. вмѣсто лутчіи, лутчей; слѣдовательно склоненія прилагательныхъ перепорчены: а сіе многія хотящія быти писателями приемлютъ за правило, не спрашивая больше доказательства кромѣ сего, что такъ написано во Грамматикѣ; но въ утвержденной ли писателями?
   §. 3. И то напрасно, что во дни моево младенчества литеру Кси исключили; ибо она какъ Ф. и Ѳ. ради собственныхъ именъ нужна.
   §. 4. Въ произношеніи нашего языка Ф и Ѳ совсѣмъ не надобны; такъ ради чево выкинута одна Ѳ? а Ѳ въ Греческихъ собственныхъ именахъ, и по сложснію губъ и по произношенію слѣдственно, почти на нашемъ языкѣ, не говоря о Греческомъ, столько отъ Ф. отличествуетъ, сколько Ф. отъ В. П. отъ Б. Т. отъ Д; такъ безъ Ѳ, обойтись не льзя, которая не взирая на не основательную г. Ломоносова Грамматику, употребляется.
   §. 5. Литера V. есть краткое У. и безъ нея обойтися не льзя, на прим. какъ я напишу Аѵрора, Аѵгсбургъ и протч. сему подобное? А по свойству нашего произношенія претворяется сія литера въ В предогласною только, ежели и въ семъ не сыщется изъятія: она же со всѣмъ исключена, будучи со всѣмъ нашему выговору не надобна, гдѣ она естествомъ языка въ И пременена; на прим. Сѵнодъ, Сѵміонъ, и протчая.
   §. 6. Странно ето титло нашему языку: Новороссійской языкъ, ибо мы тѣмъ же языкомъ говоримъ, которымъ говорили и предки наши, и новаго Правописанія почти нѣтъ. Вмѣсто востокъ, возтокъ, и протчія такія отъ крайняго невѣжества происходящія умствованія Новымъ Правописаніемъ назваться не могутъ.
   §. 7. Я въ моихъ письмахъ отмѣняю только то, что пищу предлогъ При вездѣ въ ево естествѣ, въ чемъ и г. Ломоносовъ былъ со мною весьма согласенъ: а не внесъ етова во свою Грамматику, ради того только, что онъ етова прежде отъ меня не слыхалъ.
   § 8. Не Россійскія буквы, но всякія буквы раздѣляются на самогласныя и безгласныя: а что явственныя и потаенныя, етова я не знаю.
   §. 9. Двоегласныхъ не ЕЙ и ОЙ; но Я и Ю а иногда Я и Ю бѣрутъ мѣсто А У Ы а Ѣ бѣретъ мѣсто тамъ у литеры Е, гдѣ они потребны.
   §. 10. Наши безгласныя литеры разны: тупыя и острыя Предки наши Славяна, убѣгая обширной Азбуки не здѣлали ни по два на прим. П: М: Н: Б: Т: и протчее: а дабы раздѣлити когда П. М. Н. Б. Т. Абъ: Апъ. АМ: АН: и проч. здѣлали они Ъ и Ь. Каминъ, Каменъ; Тамъ, Прямъ; Рабъ, Рабь и протч. а гдѣ послѣ на прим. Ама, Ямя, Яна, Аня и пр. слѣдуютъ когда гласныя то ради того они другія литеры составили на прим. М. Амъ, ма, ме, мы, мо, му, Н. Ань, на, не, ны, но, ну; М. Амь, мя, мѣ, ми, мьо, мю. Н. Ня, нѣ, ни, ньо, ню. Разсудите жъ вы которыя или ни когда литеры Ѣ не пишутъ, или не у мѣста ея полагаютъ: хорошо ли ето?
   §. 11. Ж. Ч. Ш. Щ. не очень тупы и не очень остры по естеству своему; такъ отъ того многія и почти всѣ, исключая немногихъ пишутъ какъ ни попало Ночъ и Ночь, Ножъ и Ножь; но по тому что не только тонкости нашего произношенія, не только мало наблюдаемыя, но и маловѣдомыя, раздѣляютъ ихъ, но и правило что ежели въ родительномъ я; такъ Ч и Ж остры. Пишутъ Петровичь, а надобно, Петровичъ; ибо въ родительномъ не Петровичь.
   §. 12. Разбиваютъ при окончаніи строкъ литеры къ примеру чужихъ языковъ на прим. Од-нако: по нашему О-днако, исключая гдѣ предлогъ. Раз-битіе, Воз-мездіе и протч. Ежели гдѣ двѣ литеры безгласныхъ: тамъ разносится такъ: Простран-но и протч. Гдѣ три безгласныхъ тамъ первая переставляется къ первому слогу, а другія къ послѣднему.
   §. 13. А ето и всево нужняе, что бы сліянія литеръ убѣгати, сколько можно: а безъ того мы свой языкъ дѣлаемъ Сирскимъ, Польскимъ, или лутче сказати Готентотскимъ: да не только портимъ, но уже и произношеніемъ и письмомъ и испортили: и есть ли не приложимъ мы труда; то нашему прекрасному языку будетъ погибель, а послѣ онъ не воскреснетъ ни когда.
   §. 14. Обогащается общество переводными книгами; но сіи книги въ потомствѣ почти всѣ изчезнутъ, и вѣку нашему славы они не принесутъ: лутче бы ни когда не просвѣщати, не знающихъ чужихъ языковъ, Ролленовой исторіей, нежели ею срамить языкъ и складъ нашъ.
   §. 15. Почему я пишу Январь, я ето оставляю безъ доказательства; ибо сія правда ясна: а Февраль и Пролубь говоримъ мы вмѣсто Феврарь и прорубь отъ порчи картавыми и подражающими всму тому, что новое, хотя оно и не правильно. Кто начнетъ какое неистовство во языкѣ, презренъ тотъ, но древнее неистовство ни какимъ умствованіемъ истреблено быть не можетъ. Генварь выдумали старинныя подьячія, находя въ литерѣ Г. когда она какъ Латинское Н. произносится, нѣкое величество и пышность: а до пыщности невѣжи охотники, хотя бы она была и не у мѣста. Слово вещь по естеству своему въщь; но древнія невѣжи Ѣ въ Е превратили; такъ уже етому и быть.
   §. 16. Мнѣ трудняе многихъ научиться было отличать Ѣ отъ Е; ибо въ прекрасномъ произношеніи Московскомъ, которое почти одни только приближенныя къ Москвѣ крестьяня употребляютъ, не шпикуя языка своего чужими словами, и не премѣндя древняго произношенія, мы находимъ то что благородныя людя, наши предки, многія тупыя слова въ острыя премѣнили.
   §. 17. Какое правило приказало намъ писати прилагательныя во множественномъ Е. и Я.? Е. въ мужескомъ выдумали такъ же подьячія, а позабывъ заведъ людей во сей не основательный лабиринтъ, хотя многія и мучатся надъ различіемъ родовъ мѣшаются, и гадятъ языкъ еще болѣе. Г. Тредьяковскій смѣшное еще правило уставилъ, ради показанія новаго, но худаго изобретенія: ІИ ІЕ АЯ. Ежели слѣдовати старинѣ, такъ должно цисаши Непорочніи, непорочныя, непорочна; но ІИ пахнетъ отверженною отъ насъ хотя и недѣльно Славенщизною: и осталось писати во всѣхъ трехъ родахъ непорочныя. А другія писатсли сего за твердое правило еще не приемлютъ, такъ пускай писатели, выдумываютъ такія правилы, какія они хотятъ; но, сколько мы писателей имѣемъ?
   §. 18. Глаголы любити, слышати и протч. въ неопредѣленномъ безъ вольности ТИ, а по вольности, приятой и утвержденной ко красотѣ языка любить могутъ великое производить изобиліе и легкость Любить хвалу хуже, нежели любити хвалу. Симъ образомъ и предлоги украшаютъ во глубинѣ, и не въ глубинѣ; лутче во Италіи, нежели въ Италіи; лутче во Ерусалимѣ, нежели въ Ерусалимѣ.
   §. 19. Греки не имѣютъ ни Б ни Я ни Ц; однако мы и имѣя сіи литеры нищемъ Іяковъ вмѣсто Якобъ, Іануарій вмѣсто Январій, и Январь. Да и щотъ мы имѣемъ церковный, по литерамъ Греческимъ, а въ гражданской печати по литерамъ Латинскимъ; и для того щотъ нашъ или I. II. V. X. L. или А В Г Д Е З И Ѳ I. и протч. Въ Типографіяхъ тольцо Б. число 2, а Ж. число 7; не странно ли ето?
   §. 20. По чему бы надлежало писать болѣе, прелѣстнѣе и пр. а не боляе и не прелѣстняе, я не знаю; мы сокращаемъ иногда таковыя рѣченія, да и много мы такихъ вольностей къ укращенію нашего языка имѣемъ, хотя тѣмъ и мало пользуемся; такъ говоримъ мы миляй а не милѣй, складняе а не складнѣй и протчее.
   §. 21. Наши прилагательныя кажутся долги, но когда мы ковыку, только по имени учася грамотѣ знаемъ; а подьячія ее знакомъ ошибки на поляхъ маранной ими бумаги употребляютъ; такъ должны наши прилагательныя быти долги. Мы говоримъ основаніе; но тогда бы ставя или не ставя кавыку ваніе дѣлали мы исключая стихи, двумя слогами, какъ мы не зная етова съ мѣншею красотою нежели наши предки, Славяна; такъ бы мы много красоты приобрели языку; лутче Мучение, Желание, говоря сіи рѣченія двусложными, нежели мученье, желанье и протч.
   §. 22. Не терпитъ естество нашего языка, что бы мы послѣ Е и I. писали А, хотя и напечатано у насъ Николаа, Патапіа: хотя прямгое имя богинѣ Діана; такъ же должно писать какъ мы и говорямъ Николая, Патапія, Діяна и протчее.
   §. 23. Громко сказано въ книжкѣ Опытѣ: Ю, какъ О не писать; но ни кто и не пишетъ. На что подобно вск перемѣрнять во всіо? а коли Ю потребно; такъ писать надобно такъ: Альона. А для чево писать іожъ а не йожъ, етова я и не постигаю: Маіоръ не Майоръ.
   §. 24. Противнѣйшая и мнѣ и г. Ломоносову литера Э. недостойна, что бъ о ней и говорить. Вить мы не пишемъ же Эвропа, эвнухъ и проч. Мы же знаемъ отдѣляти Г. G. отъ Г, Н; такъ ввезли едакова мы въ нашу Азбуку урода, а нужную литеру ради многихъ употребляемыхъ словъ V. выбросили; ибо V. есть краткое У. Мы и литеру Икъ выкинули напрасно; ибо оно точное У, а У неписывалося ни когда прежде безъ О; и наши предки О и У выговаривали сліянно не протягая губъ. И сіе принесло нашему языку, не имѣвшему сей грубости, умалѣніе приятности.
   §. 25. И г. Ломоносовъ и г. Тредьяковской тѣряли корень нарѣчія пиша: ребята, вмѣсто рабята, отъ слова рабъ и работа: раззорять писали, а не разорять. Блиско, вмѣсто близко, и множество такихъ словъ. Многія пишутъ присудствовать; ибо подьячія чаютъ то, что сіе слово не отъ Суть но отъ Суда.
   §. 26. Кромѣ начала статьи ни гдѣ неставливалися большія литеры, даже во имени Божіемъ. Сіе пестритъ письма наши: да и на что то введено, въ чемъ кромѣ безобразія ни чево нѣтъ?
   §. 27 Маѳиматика слыветъ у насъ Математика: Кагавъ и кафе; кофе, фортухъ, фартукъ; Гальстухъ, Галздукъ и протчее.
   §. 28. Венгеребогемская слыветъ у насъ Венгерская и Богемская: и начто дѣлать долгія слова безъ нужды?
   §. 29. Ето правильно, что По томъ и На переди, не могутъ соединиться, ни вмѣсто раздѣлиться; но внутри вдоль и вкось не соединяются. Внутри, называется во внутренной. Ето что ради раздѣленія По томъ и Потомъ ставятъ силы странно.
   §. 30. Въ водѣ и во глубинѣ, когда пишутъ такъ и Въ отдѣляютъ; для чево жъ не писати такъ: Буду ль я? Ль выговорить нельзя; но въ выговорить не льзя жъ.
   §. 31. Въ Поезіи еще мѣнше дозволяется ставити ль вмѣсто ли; ибо искусный стопослагатель никогда не покоряетъ нуждѣ красоты и распросиря свои крылья, летитъ куда хочетъ, и не уподобляется спущенному бумажному змѣю летающему туда, куда несетъ ево вѣтръ.
   §. 32. Надобно знати, когда написать Облака, и когда Облаки: что до нѣжнаго слуха надлежитъ, то весьма пространнаго истолкованія требуетъ. Но Основаніи, Желаніи, вмѣсто Основанія и Желанія, рѣдко употреблены быть могутъ, да и то для весьма рѣдко случающейся красоты: а въ Поезіи Облаки за Облака, и часто и кромѣ риѳмы класти, не только можно но и должно. Иногда и въ прозѣ, коли я не поставлю Облаки, я изображу не то.
   §. 33. Не льзя писать отчина; ибо всѣ приняли безъ изъятія вотчина: а вострой говорятъ только крестьяня и самыя низкія люди: да и то не всѣ.
   §. 34 Ставятъ силы почти всегда напрасно. На полк_у_ въ банѣ, Преображенскаго полк_у_, какъ силами означить можно, что одно полокъ, а другое полкъ?
   §. 35. Вотъ какъ еще нашъ языкъ древнія невѣжи и безграмотныя люди портили. На небо; На морѣ; На воду и многое сему подобное напутали. Нѣтъ инова способа, какъ не обходимо ставить силы на предлогахъ. А ежели Піита не поставитъ силы; такъ потомки будутъ сіе почитати ошибкою стопосложенія; ибо предлогъ отнимиетъ силы у имени не только существительнаго, но и въ самомъ почтеннѣйшемъ словѣ Богъ: я на Бога уповаю.
   §. 36. Силы для раздѣленія полонъ, онъ терпѣлъ полонъ, и полонъ, стаканъ полонъ; ибо ни кто не скажетъ: етотъ стаканъ пол_о_нъ пива, развѣ по тому что стаканъ пиво плѣняетъ, да и людей въ полонъ бѣретъ.
   §. 37. Какая нужда въ сей новости, что вмѣсшо перо съ сею силою, писать пер_о_ съ сею: та взору не упорна, да она же при концахъ и старинная: ето умстіюваніе гадко.
   §. 38. Въ препинаніи многія изъ Французскихъ лутчихъ авторовъ мѣшались: а особливо что часто вмѣсто Удивительной Вопросительную ставили. Г. Ломоносовъ Точку со Запятою кажется почиталъ за мое двоеточіе, что и умногихъ хорошихъ чужестранныхъ авторовъ есть. У Грековъ ето была Вопросительная. А по моему вотъ какъ: | . | при окончаніи смысла | , | при частицѣ смысла | ; | когда или что слѣдуетъ тому же смыслу, или что упирается | : | когда раздѣляется смыслъ или когда что ко слѣдующему пріуготовляетъ. | ? | вопросъ | ! | восклицаніе.
  

3.
Наставленіе ученикамъ.

  
   Гласныхъ литеръ имѣемъ мы пять. А. Е. I. О. У.
   Литера I. раздѣляется во три начертанія: И. I. Й; предъ Гласною ставится всегда I, а предъ Согласною И; ежелижъ литера I. коротко произносится; такъ ставится Й и надъ нимъ Краткая.
   У литеры У отрезывается конецъ: и называется она тогда V. уставляя отличную литеру, и знаменуетъ она краткое у.
   Согласные наши литеры суть сугубы Тупыя и Острыя: Абъ, абь; Авъ, авь; Агъ, агь; Адъ, адь; Ажъ, ажь; Азъ, азь; Акъ, акь; Алъ, аль; Амъ, амь; Анъ, ань; Апъ, апь; Аръ, арь; Асъ, ась; Атъ, ать; Афъ, афь; Ахъ, ахь; Ацъ, ацъ; Ачъ, ачь; Ашъ, ашь; Ащъ, ащь;
   Въ концѣ слова при тупыхъ литерахъ ставится Припряжногласная Ъ, а при острыхъ Ь.
   Когда къ острой должно приставити Гласныя А Е І У, такъ ставятся Я Ѣ Ю и останется одно только I при нихъ.
   Когда къ тупой должно приставити Гласныя А, Е. I. У; такъ они такъ и ставятся, только вмѣсто I ставится Ы.
   Не говоря точно формою Грамматики, то только скажу я о литерѣ Ѣ; ради скорѣйшаго понятія, что во всѣхъ Существительныхъ именахъ, на концѣ слова ни гдѣ литера Е неставится, но вездѣ Ѣ. на прим: Рукѣ, водѣ, и протч. такъ же и въ Мѣстоименіяхъ Дательныхъ: Мнѣ, Себѣ, и протч.
   Когда которая литера остра и когда тупа, сіе и самъ нѣжный слухъ являетъ на прим: Медъ, Мѣдъ; въ одномъ словѣ и М. и Д. тупыя, а въ другомъ и М. и Д. острыя, хоия отъ неискуства Е во произношеніи, а особливо въ Москвѣ въ Ѣ претворяется, а въ начертаніи отъ незнающихъ Правописанія въ Е.
   Литера V. невинно изверженная изъ Азбуки, тогда не надобна, когда она какъ И выговаривается: и необходима, когда яко краткое У произносится: на прим. Аѵрора и протч:
   Ф и Ѳ въ Россійскомъ языкѣ не надобны: а введены только ради чужихъ словъ: Ф. ради всякихъ чужихъ: а Ѳ ради только, нѣкоторыхъ Греческихъ. Ѳ произносится, хотя и не тако какъ у Грековъ, но гораздо нѣжняе нежели Ф.
   Г. во Славенскихъ реченіяхъ произносится, какъ Латинское Н, а во простонародныхъ какъ Латинское G: а какъ сіи чужія литеры произносятся, то вамъ скажетъ вашъ учитель: а когда онъ не знаетъ, такъ спросите у чужестранца; но вы то и безъ вопроса скоро познаете, слыша и церковное служеніе и простонародныя рѣчи.
   Ежели Е во простонародныхъ и во употребительныхъ общихъ и благороднымъ людямъ рѣчахъ претворяется въ ЙО; такъ тѣ слоги никагда съ 2) писаны быть не могутъ, а въ которомъ слогѣ Е не претворяется въ ЙО въ разговорахъ, тамъ редко не Ѣ пишется, какъ редко Е въ ЙО не претворяется въ разговорахъ. Когда написано Извѣстіе и Извести; такъ ни кто не скажетъ извьостіе: а Извѣсть хотя и не говорится Извьость, но каменщики обыкновенно ее Извьосткою называютъ. Ѣ всегда несколько въ I. вшибается, а Е никогда, но нисколько въ ЙО, когда въ нево и не премѣняется.
   А. Когда безъ ударенія, такъ произносится половиною О. |
   Е ыъ ЙО преходитъ.
   I. Вшибаешся нѣсколько въ Ѣ, что и понудило сіе странное не Москвитянину ввести правило, чтобы писать Летней и протч.; а пристойняе бы испоршити было сіе окончаніе литерою Ѣ.
   Во Глаголахъ когда пристягается СЯ, Москвитяня отъ незнанія сіе СЯ въ СА премѣняютъ: а неискуснѣйшія какъ Москвитяня такъ и всѣ премѣняютъ СА въ ЦА, хотя СЯ нѣжнымъ Московскимъ нарѣчіемъ между СЯ и СА произносится.
   Опасаться надобно чтобы Д вмѣсто Т не ставить, а Т вмѣсто Д, а ето наблюсти очень легко, на прим: когда кто пишетъ прелестно; такъ должно подумать отъ чего сіе реченіе проксходитъ: отъ прелести, а не отъ прелеси. Водка происходитъ отъ воды, а не отъ воты; такъ не льзя сказать вотка. Сладко отъ сладости; такъ не льзя писати Слатко. Бѣрите только корень реченія, такъ въ литерахъ Д и Т ни когда не ошибетесь.
   Не приучайтеся ставить литеры на верьху какъ подьячія.
   Не думайте, что все равно, большая ли литера или малая.
   Да еще новое примѣчаніе я вамъ скажу. Нѣмцы нашъ языкъ совсѣмъ на свой салтыкъ переворотили; такъ мы когда слово въ строку не умѣстится, разрезываемъ мы, или паче не мы; я того не дѣлаю: развѣ наборщики когда по Нѣмецкому введенію, у меня ето здѣлаютъ: а я не досмотрю: а разрѣзывать должны мы по своему, а не по Нѣмецки, на прим: Разумъ; Нѣмцы такъ режутъ: раз-умъ: а надобно резать по окончательныхъ Гласныхъ: ра-зумъ. Ежели жъ три согласныя сойдутся; такъ одну оставляти при перьвомъ слогѣ, наприм: вос-тре-вожить.
  

4.
О Стопосложеніи.

  
   Россійское Стопосложеніе основано единственно на естественной Тонической долготѣ: а въ Тоническомъ удареніи по естеству каждаго язызка Стопъ пять родовъ; хотя у Грековъ и Римлянъ была шестая Стопа, называемая Спондеемъ, и превращаемая въ Тоническомъ естественномъ удареніи, или въ Хорей, или Ямбъ. Сія то Стопа есть помѣшательство стремящимся къ Поезіи, и лишаетъ, ихъ чистаго Стопосложенія, безъ котораго, ни какая Поема, Поемою названа быть не можетъ: а строки мѣрносложныя, безъ чистаго Стопосложенія и безъ хорошихъ риѳмъ, не будутъ ни стихи, ни проза, чтожъ? етова я не знаю.
   Г. Ломоносовъ зналъ недостатки сладкорѣчія: то есть, убожество риѳмъ, затрудненіе, отъ неразноски литеръ, выговора, нечистоту стопосложенія, темноту склада, рушеніе Грамматики, и Правописанія, и все то что нѣжному упорно слуху, и неповрежденному противно вкусу, но убѣгая сей великой трудностй, не находя ко Стопосложенію, и довольно имѣя къ одной только Лирической Поезіи, способности, а при томъ опираяся на безразборныя похвалы, вмѣсто исправленія Стопосложенія, ево болѣе и болѣе портилъ: и ставъ порчи сея образцемъ, не хуля того и во другихъ, чѣмъ онъ самъ былъ наполненъ, открылъ легкой путь ко Стихотворенію; но путь сей ни Парнасскую гору не возводитъ. У г. Ломоносова во строфахъ ево много еще достойнаго осталось, хотя что, или лутче сказать, хотя и все недостаточно: а у преемниковъ ево иногда и запаха стихотворнаго не видно. Что г. Ломоносовъ былъ неисправный и непроворный стопослагатель, ето я не пустыми словами, но неопровергаемыми доводами покажу; и всѣ мою истинну увидятъ ясно: что ему мною и самому часто говорено было. Жаль того, что въ кое время мы съ нимъ были приятели, и ежедневныя собесѣдники: и другъ отъ друга здравыя принимали совѣты, я самъ тогда точности стопосложенія незналъ; но послѣ долговременною приобрелъ себѣ истинное о немъ понятіе практикою. А что г. Ломоносовъ Мѣстоименія положилъ, яко помогательныя частицы Именамъ и рѣченіямъ, и включилъ Нарѣчія во Предлоги; сіе сколько Грамматику портить, толико и Стопосложеніе.
   Г. Ломоносовъ читая стихи свои слышалъ то, что ево Ямбы ниогда Дактилями, обезображаемы были, какъ и грубосгаію сліянія негласныхъ литеръ; но или не могъ или не хотѣлъ дати себѣ труда, для нѣжности слога. А притомъ зналъ онъ и то, что таковое малотрудное сложеніе, многими незнающими, по причинѣ грубости одаго, высокостію почитается, и что многія легкотекущій складъ мой, нѣжнымъ называли; но нѣжность оную почитали мягкосердою слабостію, придавая ему качество нѣкоей громкости, а мнѣ нѣжности: будто Стихотворцу возможио быти безъ важности: а особливо при сочиненіи Трагедіи. И самъ нежнѣйшій Кинольтъ, важенъ, когда того обстоятельсгаво требовало; хотя Оперы Французскія, какъ и мои Оперы, не на важности основаны: и не то свойство ихъ.
   А Спондеи обезображивали, и самыя лутчія г. Ломоносова строфы, къ великому мнѣ о немъ сожалѣнію; ибо онъ только и г. Поповской нашему Парнасу, истинную честь, отъ начала Россіи, что до стиховъ надлежитъ, и приносили. И естьли бы г. Ломоносовъ не разстроивался со мною; не въ такомъ бы состояніи видѣли мы Россійское Краснорѣчіе, увядающее день ото дня, и грозящее увянути на долго: я ему еще подпора: нѣкоторыя Духовныя и такія люди, каковъ г. Козицкой, г. Матонисъ и имъ равнознающія и ежели есть такія.
   Г. Тредьяковской, колико много онъ отъ меня не наслышался о Спондеяхъ, ни какъ не могъ поняти, что Спондей у насъ иногда Хорей, иногда Ямбъ, и полагалъ онъ по не понятію свосму, что претвореніе Споидеевъ въ Хореи и Ямбы, зависаетъ отъ единаго благоволенія писателя; но сіе благоволеніе, будетъ ли читателю закономъ: а паче будетъ ли такое Стопосложеніе, слышно читателю, какъ мыслилъ авторъ; читатель не насъ, но наши сочиненія разбираетъ, и внушаетъ не то что въ моемъ было предприятіи, но что на бумагу положено. Авторъ узаконяетъ; но и самъ узаконеній рааумнаго читателя подверженъ.
   Стопъ Тоническихъ, исключая Спондей, не надлежащій нашему Стопосложенію, имѣемъ мы и всѣ народы, по устроенію Естества пять: а больше ихъ и быть не можетъ: подобно, какъ имѣемъ мы пять чувствъ, и больше пяти, ни какое животное имѣть не можетъ. Но колико ни противно разуму; г. Тредьяковской изобрелъ еще стопы, что разсуждающему о Стопосложеніи человѣку, толико же странно, ежели бы какой Физикъ новыя изобрелъ чувства. Все преисполненное животными пространство, шестова чувства не покажетъ. Есть безумцы утверждающія, что могуть быти и еще чувства, о какихъ мы понятія имѣть не можемъ; но такія сумозброды, равномѣрны во премудрости своей съ отрицающими Божество, которое вездѣ ясно изображается.
   Стопы не на благоволеніи нашемъ основаны, но на самомъ Естествѣ, и суть основаніе Музыки и толкованій цѣлаго чувства: вотъ причина, по сему Стопосложеніе почтѣнно, и что безъ чистаго Стопосложенія стихи скаредную представляютъ намъ прозу.
   "Сіи пять стопъ суть: Хорей, Ямбъ, Дактиль, Амфиврахій, Анапестъ.
   Хорей состоитъ изъ долгова и короткова слога: на прим: Поле, Море, Красный, Слабый, Вижу, Слышу и протч.
   Ямбъ состоитъ изъ короткова и долговд слога: на прим: Поля, Моря, Красно, Слабѣть и протч.
   Дактиль состоитъ изъ долгова и двухъ короткихъ слоговъ на прим: Истинна, Щастіе, Славлюся, Радуюсь, и протч.
   Амфиврахій состоитъ изъ короикова, долгова и короткова на прим: Побѣда, Источникъ, Великій, Влюбилась, Изрядно, Четыре и протч.
   Анапестъ состоитъ изъ двухъ короткихъ и долгова слоговъ: на прим: Человѣкъ, Госпожа, Накормить, Полюбить, Цѣломудрь, Круглолицъ и протч.
   Спондей претворяемый не по произволѣнію стопослагателя, но по правилу, о которомъ правилѣ изобретенномъ мною, о чемъ и Германскія Стопослагатели, имущія тѣ же наблюденія, во Стопосложеніи, какія и мы имѣемъ, не только никогда не писали, но и самыя лутчія ихъ Піиты и чистѣйшія Стопослагатели часто грѣшатъ, и которыя меня за сіе изобретеніе благодарить будутъ: Спондей, говорю я, часто необходимъ и нашему и Германскому Стопосложенію, какъ и Пиррихій имущій два слога не составляющій стопы, кромѣ не обходимости, гдѣ онъ такъ же какъ и Спондей или въ Хорей или въ Ямбъ превращается.
   Прежде скажу я о превращеніи Пиррихія. Писателю нѣтъ нужды узнавати, когда онъ Хорей и когда Ямбъ; мѣжду Хореическихъ стопъ онъ самъ собою Хореемъ будетъ: а между Ямбическими Ямбъ; но знали бы писатели, что чистыя Хореи и чистя Ямбы превосходняе Пиррихій, и еще превосходняе во Пресеченіи стиха. Длина словъ нашихъ извиняетъ писателя во употребленіи Пиррихіевъ; ибо безъ сея вольности и стиховъ сочинять не можно; хотя по педантствовати для диковинки и можно; но такія ненадобныя тонкости презираются, и отводятъ автора отъ добраго вкуса, ищущаго славы тамо, гдѣ ея не бывало, и проливающаго потъ, ради посмѣянія себѣ. Примѣры Пиррихіевъ весьма многочисленны: а чѣмъ ихъ мѣнше, тѣмъ чище стихи: а особлико во пресеченіи: да красота стихотворческаго изображенія ихъ иногда сама требуетъ; такъ лутче прекрасный стихъ Пиррихіемъ пересѣчь, нежели ослабить разумъ и чувствіе. Примѣръ употребленія Пиррихіевъ:
  
   Нещаѣстливый Завлохъ отвѣтствустъ тебѣ:
   Когда угодно то Оснельдѣ и судьбѣ.
  
   Почти не примѣтно что Пиррихій тутъ есть: а которыя стопы состоятъ изъ нихъ тѣ означены косыми литерами. Во второмъ стихѣ Пиррихіевъ нѣтъ.
  
   Вѣйте шихія Зефиры;
   Возвращается весна:
  
   Ни въ Ямбическихъ моихъ сочиненіяхъ, ни въ Хореическихъ Пиррихіи, ни малѣйшаго безобразія слогу неприносятъ, но еще и красоту.
   О превращеніи Спондеевъ будетъ объявлено послѣ, и тамо гдѣ то приличняе и слѣдовательно изобразительняе будетъ, по понятіи истолкованія предыдущихъ околичностей.
   Ежели я не опорочу Грамматики г. Ломоносова; такъ и о не чистотѣ нашего Стопосложенія ничего истолковать не могу; ибо главныя пороки онаго, отъ того и произошли, чево г. Ломомосовъ самъ не зналъ, не будучи ни Грамматистомъ, ни знающимъ чистоту Московскаго произношенія, и отъ того наше Стопосложеніе и стало толь безобразно. Мѣстоименія включилъ онъ во частицы рѣченій: а нѣкоторыя Нарѣчія во Предлоги; такъ естьли то не отвергнется, не можно Стопосложенія и вычиститъ; ибо вся нечистота Стопосложенія, отъ худова употребленія Спондеевъ, Мѣстоименій, Союзовъ и Предлоговъ и происходитъ: а ето я докажу очень ясно, и всякъ увѣренъ будетъ о открытой мною истиннѣ.
   Къ вамъ я прибѣгаю, для рѣшенія моево предложенія, Василій Евдокимовичъ Ададуровъ Григорій Николаевичъ Тепловъ, Григорій Васильевичъ Козицкой, Николай Николаевичъ Мотонисъ, Григорій Андрѣевичъ Полѣтика, и ссылаюся на всѣхъ Грамматистовъ и авторовъ во всей Европѣ: Я: Ты: Онъ, частицы ли? Да и самое названіе Мѣстоименія, важность ево Союзовъ и Предлоговъ показываетъ. Въ какой Грамматикѣ, и на какомъ языкѣ видѣли вы, Что, Прежде Около, Мимо, Близко, Послѣ, Внутри, Кромѣ, Сквозь, и протчія такія Нарѣчія, суть Предлоги? Когда у насъ писывалося знающими языкъ Блиско вмѣсто Близко, и протчее премѣненіе Литеръ безъ малѣйшаго основанія? Когда мы писывали Лутчей вмѣсто Лутчій: или Лѣ;та, вмѣсто Лѣта: и должно ли на Колмогорскомъ нарѣчіи составляти правила Грамматическія? А изъ сего выходитъ то, что г. Ломоносовъ благороднаго не зналъ Московскаго Нарѣчія, а еще мѣньше имѣлъ онъ понятія о Грамматикѣ, которой нынѣ всѣ незнающія люди слѣпо повинуются, то только доводомъ имѣя: такъ де Грамматика гласитъ; не язва ли ето и не повѣтріе ли нашему прекрасному языку?
   Г. Тредіяковской, г. Ломоносонъ и многія другія отходя отъ древняго употребленія довольно и складъ нашъ и правописаніе портили: и нынѣ ежедневно портятъ, не меньше, какъ безграмотныя приказныя писцы: сіи отъ незнанія: тѣ отъ умствованія, не имѣя о складахъ языковъ разумнаго понятія; отъ чего произошло новое и самое смѣшное умствованіе о Предлогахъ воз: вос: и протчихъ того же естества. Искати корня во Предлогахъ, есть искати корня не въ дубѣ и не въ березѣ; но въ табакеркѣ и перстнѣ; ибо Предлоги не слова и не рѣченія; слѣдовательно и корня имѣти не могутъ. Имена суть только слова и мѣстоименія, такъ же и свойственныя Прилагательнымъ именамъ Нарѣчія: Глаголы суть рѣченія; а Союзы и Предлоги суть частицы слова, не имущія сами по себѣ ни какова знаменованія; слѣдовательно и корня имѣти не могутъ; не изображаются въ нашемъ прекрасномъ языкѣ по слѣдующимъ во сопряженіи съ рѣченіемъ литеръ: какой способности ради глазъ, другія языки лишенны, хотя само Естество во всѣхъ языкахъ литеру С и лишеру З во произношеніи раздѢляетъ. С у насъ во Предлогахъ предъ сухими литерами ставится, а З предъ мягкими: на прим: возбудитъ, возгордиться, воздать, возмъриться, вознегодовать, возразить и протч: а предъ сухими, воспѣть, воскликнуть, востревожить, восхитить и протч: а ежели слѣдуетъ засимъ Предлогомъ З или С; такъ перьвая слѣдованія литера и со всѣмъ выпускается, на прим: возрѣть, воспѣть, востать, и протч: хотя при всемъ и нѣкоторыя изъятія сыщутся, на прим. воззіять, возсіять: и то только послѣ З: а г. Ломоносовъ писывалъ: Рассужденіе вмѣсто Разсужденіе и почши всѣ пишутъ: Раззорить, а не разорить: зорить не знамѣнуетъ ни чево: а разоряти, происходитъ отъ разорати: тако разорялися зданія городосъ; ибо они разоралися; дабы и остатковъ не оставалося. Все сіе нашему Стопосложенію грубости приноситъ, колико безобразія правописанію.
   Частица При, въ чемъ и г. Ломоносовъ со мною усердно согласиться намѣрялся, не должна ни когда литеры И въ литеру І перемѣняти, не взирая на древнее употребленіе, ибо истинна и Естество еще и древняго употребленія сильняе: и надобно писати приятель, а не I употребляя вмѣсто И и писати пріятелъ. Сіе Стопосложенію не препятствуетъ; но странно нѣжному и стремящемуся къ истиннѣ взору,
   Мы пишемъ Вещь, а не Вѣщь; но согрѣшилъ ли бы писатель, есть ли бы онъ по корню сего слова Вѣщь писалъ; ибо сіе производное слово точно отъ слова Вѣсть родилося; но мы въ семъ старинѣ можемъ упустить, и не отходя безъ большой нужды отъ нея, оставить Вѣщь, Вещью: какъ и Щастіе писати вмѣсто Счастіе; ибо Счастіе есть сокращенно Сочастіе. Оставимъ и сію порчу, порчею восприятою и утвержденною. Но что родится и произведетъ нашимъ потомкамъ отъ безчисленныхъ нынѣшнихъ нашихъ невѣжественныхъ умствованій? Всеконечное нашему прекрасному языку разрушеніе; ежели паче чаянія сіе гордое невѣжество многими лѣтами продлится, и всликими авторами и искусными Грамматистами не исторгнется. А къ пущему нашего языка паденію. . . . . . . . . . . . . . . .Собраніе. Сіе намѣреніе произошло отъ усердія; но сіе усердіе языку въ пагубу превратится, ибо сіе общество состоитъ, частію изъ ученыхъ, но не изъ ученыхъ во Словесности: а частію изъ неученыхъ; такъ ни Медикъ ни Господинъ пользы языку принести не можетъ; хотя бы Медикъ тысячи людей освободилъ отъ чахотки: Юристъ отъ разоренія невиннаго отвѣтчика: Физикъ постигъ бы перьвоначальныя частицы вещества: Мате-
   антикъ описалъ бы отстояніе дальнѣйшихъ не подвижныхъ нашему зрѣнію звѣздъ; но ко Словесности потребенъ Овидій, Виргилій, Горацій, а не Локъ, Невтонъ и Бургавень: частію же сіе общество изъ дворянъ состоитъ, мало свѣдущихъ о Словесныхъ Наукахъ: а въ екипажахъ ихъ Парнасу нѣтъ нужды; ибо на сію гору въ каретѣ никто не возъѣзжалъ: а Пегасъ и въ одноколку никогда еще впрягаемъ не бывалъ. Опасно сіе собраніе Словесности Россійской нашего вѣка: а особливо ради того, что худо видящія писцы, опираяся на цѣлое общество и совсѣмъ ослѣпятся, и въ неисходимую упадутъ бездну. И можно ли почти не имѣя еще Авторовъ, и не Авторамъ сочиняти уже, къ ужасной погибели языка Лексиконъ. Вы нарѣченныя мною почтѣнныя особы, разбѣрите мое предложеніе. Скажите истинну; ибо при такихъ обстоятельствахъ политика не вмѣстна. Языкъ нашъ сохраняемъ быти долженъ; ибо языкъ народа не бездѣлка: въ протчемъ, ежели сіе мое предложеніе маловажно; такъ я впредь о семъ можетъ быть и упоминать не буду.
   Кто слыхалъ когда на какомъ другомъ языкѣ, или читалъ и на нашемъ древнемъ такими степеньми возвышаемыя и унижаемыя рѣченія, Первейшій, Главнѣйшій, Послѣднѣишій? коли ето правильно; такъ можно сказати будетъ: Вторейшій, Третейшій, Четвертѣйшіи, Трехпуднѣйшій, Трехаршиннѣйшій и протч. Не ввелася ли уже сія мерзость? Премудрость не толь часто изобретаетъ, какъ невѣжество.
   По большой части наши нынѣшнія сочиненія, какъ прозаическія такъ и стихотворныя или паче риѳмотворныя, и переводы не обогащаютъ насъ, но портятъ языкъ, когда всякъ авторомъ и переводчикомъ быти дерзаетъ. Въ которомъ вікѣ и въ которомъ народѣ ето бывало?
   Говорятъ иныя: Когда де не станутъ писать худо; такъ и хорошо писать не научатся; но ученическія задачи должны ли быти печатаны? Говорятъ: Со временемъ сей и сей писатель лутче будешъ; но пусть они тогда и выдаютъ сочиненія свои и переводы. Славы они хотятъ; но отъ кого? отъ невѣжъ: да ихъ не много; однако есть и просвѣщенныя люди: а будетъ ихъ еще и больше. Однако они думаютъ тако, что сія яе основательная слава, состроитъ ихъ щастіе. Слава ихъ падетъ, но щастіе не разрушится. Примѣръ тому Князь К * * * основавшій щастіе свое самыми негодными стихами, и похвалами Россійскаго Цицерона, не знающаго ни прямыя чистоты Россійскаго склада, ни Стихотворства. Сей К * * * какъ говорятъ, былъ и исправный Министръ и ученый человѣкъ; но здѣсь дѣло о томъ только, что ево щастіе основали ни кѣмъ нынѣ нечитаемыя стихи, славою автора не только Москву и Россію но и всю Европу наполнившія.
   Современники ево были Буслаевъ, Кондратовичь и Тредьяковской имъ самимъ почитаемый. О какая была тогда на Парнасѣ бѣдность; но что я и нынѣ за богатство на Россійскомъ вижу Парнасѣ, а особливо по стихотворству! Ломоносова и Поповскова нѣтъ: а другія стихотворенія мнѣ не извѣстны.
   Приступимъ поближе ко Стопосложенію: и іразсмотримъ стопы, показавъ и чистыя оныхъ образцы.
   Хорей есть нѣжная Стопа сама собою, и лутче всево къ самымъ нѣжнымъ и сочиненіямъ принадлежитъ; но не имуща той живности, какую имѣетъ Ямбъ, должна она по моему размышленію, къ такимъ и сочиненіямъ больше употребляться, какова она сама: на прим:
  
             Горько плакала Филлида,
             Очи простирая въ Понтъ,
             Изъ ея въ которомъ вида
             Вѣчно скрылся Демофонтъ.
             Тѣ брега гдѣ съ ней простился,
             Гдѣ любимъ онъ ею былъ,
             Сей невѣрный позабылъ,
             И назадъ не возвратился.
  
   Ямбъ есть гордая, живая и великолѣпная Стопа; но я не знаю дѣльно ли мы ее только почти одну въ Одахъ употребляемъ; хотя у меня есть и Хореическія Оды; ибо Ямбъ разговору посвященъ, и больше Епической Поемы, Трагедіи, Комедіи и Сатирѣ принадлежитъ, нежели Одѣ. Примѣръ живности и великолѣпія сея стопы:
  
             И се уже рукой багряной
             Врата отверзла въ миръ заря,
             Отъ ризы сыплетъ свѣтъ румяной
             Въ поля, въ лѣса, во градъ, въ моря,
             Велитъ ночнымъ лучамъ склониться
             Предъ свѣтлымъ днемъ, и въ тверди скрыться,
             И тѣмъ почтить его приходъ.
             Онъ блескъ и радость изливаетъ,
             И въ красны лики созываетъ
             Спасенный днесь Россійскій родъ.
  

Или:

  
             Плутонъ и Фуріи мятутся,
             Подземны пропасти ревутъ:
             Вратъ ада вереи трясутся,
             Врата колеблемы падутъ:
             Церберъ гортаньми всѣми лаетъ,
             Геена изо вратъ пылаетъ,
             Раздвинулъ челюсти Плутонъ,
             Вострепеталъ и палъ со трона:
             Слетѣла со главы корона,
             Смутился Стиксъ и Ахеронъ.
  
   Дактиль есть та Стопа, которая у Грековъ и у Римлянъ была больше всѣхъ въ употребленіи; но они ее всегда мѣшали со Спондеями и съ Хореями, ради различности изображенія: и сею смѣсью различныя и чувсгавія изображали. Ибо сія Стопа сама собою нѣсколько унывна, и отъ сея смѣси была она иногда живяе, иногда нѣжняе, иногда великолѣпняе, важняе и протч: но у нихъ она не Тоническою долготою произносилася, какъ у насъ; но по сопряженію литеръ, и по правилу нѣкоторыя способности и узаконенія. Примѣръ Дактилическаго Стопосложенія.
  
             Полное сердце отравы,
             Мучь возмущая мой духъ.
             Прежнія жизни забавы,
             Скроются скоро всѣ вдругъ.
  
             Какъ возложенное бремя,
             Можно тебя мнѣ снести!
             Кончилось радостей время;
             Вѣчно драгая прости!
  

Или:

  
             Старей обычай и давная мода,
             Были бъ ворота всегдя на крѣпи,
             Въ домѣ, всегда, у приказнова рода,
             Песъ, на часахъ у воротъ на цѣпи.
             Дворникъ ззбывшись не заперъ колитки;
             Слѣдственно можно втереться во дворъ.
             Въ вымыслахъ мудрыя остры и прытки:
             Входитъ мудрецъ тутъ, а именно воръ.
  
   Амфиррахій Стопа изображающая сама собою и живность и нѣжность. Примѣръ сего стопосложенія:
  
                       Терзай мя рокъ злобный:
                       Рви сердце ты въ части;
                       Во всѣ ты напасти,
                       Меня ужъ вовлекъ.
  
                       О грозное время !..
                       Ахъ ! нѣтъ моей мочи...
                       Дражайшія очи,
                       Простите на вѣкъ!
  

Или:

  
             Или Покойникъ въ стаканѣ на днѣ, и мой свѣтъ,
             Умершаго мужа тамъ вижу портретъ.
                       По етой причинѣ
                       Возможно ли нынѣ,
             Когда я нещастна осталась одна,
             Любезнымъ сосудомъ мнѣ пить не до дна?
  
   Анапестъ, гордая и живая Стопа могущаго употребляема быти въ Одахъ, ежели бы наши строфы, не присвоили себѣ отъ г. Ломоносова по примѣру Нѣмецкихъ Одъ Ямба, чему и я во время моей молодости участникомъ сталъ послѣдуя тѣмъ же Нѣмцамъ. Но Ямбъ не извержется уже изъ нашихъ Одъ, хотя совершенное онаго изверженіе и не надобно. Г. Ломоносовъ и Хорея никогда не употреблялъ; но я подражая и естеству и Французамъ Хореическія Оды сочинялъ, хотя Французское Лирическое Стопосложеніе и не имѣетъ точной гармоніи; но только Хореическими тонами отзывается. Анапестическія сгаихи сочетанія почти не терпятъ, и красивы только одними риѳмами мужескими. Здѣсь положу я по примѣру Анапеста, какъ онъ со другими стихами сопрягается: и бѣру нарочно такія стихи, гдѣ каждый стихъ особливаго Стопосложенія: и какъ бы взирая на сей образецъ всѣ Стопы порознь употребить было можно.
  
   X. Вниди въ нѣжно сердце Прокрисы прекрасной.
   Я. И нѣжность ты ея на гордость премѣни:
   Ам. Возволнуй ея сердце, какъ море волнуетъ:
   Ан. Ты востань на тово, кто ей милъ паче всѣхъ:
   Д. Дай ей склониться къ тому кто противенъ!
  

Примѣръ Анапестовъ.

  
                       Несъ мужикъ пуда три
             На продажу свинцу, въ небольшой котомѣ;
             Изгибается онъ; да нельзя и не такъ;
             Вить не грошъ на вино онъ несетъ на кабакъ.
             Миръ ругается видя, что гнется мужикъ;
             Свинценосца не кажется трудъ имъ великъ.
                       Имъ мужикъ отвѣчалъ:
                       Трудъ мой кажется малъ;
                       Только Богъ ето вѣсть,
                       Что въ котомишкѣ есть:
                       Да извѣстно тому,
                       Кто несетъ котому,
  
   Хорей и Дактиль по немъ суть нѣжныя стопы; Ямбъ и Анапестъ живностныя: Амфиврахій нѣжности и живости смѣсь. И всѣ Россійскому языку и свойственны и полезны. Но гдѣ нѣтъ правильнаго Стопосложенія; тамо нѣтъ и стиховъ; сколько же стиховъ останется стихотворцевъ, сочиняющихъ стихи по привычкѣ, и не знающихъ о правилахъ Стопосложенія!
   Спондей долженъ бы былъ состояти изъ двухъ долгихъ слоговъ, какъ Пиррихій изъ двухъ короткихъ; но Пиррихій самъ собою стоять не можетъ, и превращается, какъ уже сказано; такъ безъ превращенія и в Спондей Тоническою долготою стоять не можетъ.
   Сказано и то что Спондей невѣжественныхъ авторовъ во заблужденіе приводитъ. Поправить ето и объяснить легко; но должно приняться за Грамматику г. Ломоносова: грамматическія наставленія учащагося Стопосложенію еще больше затмятъ: а кромѣ сей дурной и портящей весь языкъ Грамматики нѣтъ: и должно прибѣгнуть покрайней мѣрѣ, къ чужихъ языковъ, общей Грамматикѣ: а кто чужихъ языковъ не знаетъ; тому стихи сочинять ни какъ не возможно.
   Пиша о Стопосложеніи не надлежало бы мнѣ поминать о частяхъ языка; но по нещастью, наши риѳмотворцы, или паче желающія быти риѳмотворцами, грамматическихъ основаній не знаютъ; такъ конечно мнѣ за самыя мѣлочи, вступая въ истолкованіе Стопосложенія, ухватиться надобно; ибо безъ того всѣ мои ясности на Турецкомъ языкѣ писанными покажутся. Кто не удивится, что есть авторы во Стихотвореніи, не знающія грамматическихъ правилъ. Есть; но таковы и стихи ихъ.
   Языкъ нашъ, не требуя Артикелевъ, имѣетъ восемь частей слова. Сіи части суть. Имя, Мѣстоименіе, Глаголь, Причастіе, Нарѣчіе, Предлогъ, Союзъ, Мѣждомѣтіе. Я называю сіи части такъ, какъ ихъ наши предки назвали, и подъ коими званіями они извѣстны; ибо въ перемѣнѣ названія ихъ нѣтъ и нужды.
   ИМЯ, дѣлится на Существительное и Прилагагаельное: а Существительное, на Собственное и Нарицательное. Имена Существительныя: Страна, Городъ, Истинна, Любовь: сіи суть Нарицательныя, Собственныя; Павелъ, Катерина, Москва, Россія.
   Имя Прилагательное: Великій, Премудрый, Красный, Свѣжій и протч.
   Мѣстоименія суть: Я, Ты, Онъ, Она, Мы, Вы, Они, Мой, Твой, Который, Кто, Что и протч.
   Глаголы суть: Люблю, Вижу, Слышу,Вкушаю, Обоняю, Осязаю и протч.
   Причастія суть: Любящій, Любившій, Вкусившій и протч.
   Нарѣчія суть: Любезно, Слышно, Хорошъ и протч: но какъ скоро скажется Любезный, Любезная, Любезное; тогда оно станетъ Прилагательнымъ Именемъ. Другія Нарѣчія суть; Тамъ, Куда, Когда, Вчера и протч.
   Предлоги суть: во, ко, на, при, вос, воз, и протч.
   Союзы суть: и, же,к ибо и протч.
   Мѣждомѣтія суть: о ! ахъ! увы! и протч.
   Ежели Спондей состоитъ изъ двухъ Существительныхъ; такъ который слогъ къ выраженію автора важняе, тотъ и длинняе: то есть: тотъ силу у другова слога и возметъ. Прим:
  
                                 Огнь, адъ
                       Меня страшатъ.
  
   Адъ больше устрашати долженъ, нежели огнь; слѣдовательно Адъ долгимъ слогомъ положенъ, а Огнь короткимъ.
   Переставь сіи два слова; такъ слабость и выйдетъ.
  
                       Адъ огнь меня страшатъ.
  
   А когда я въ Хореическій сей стихъ преврачу Стопы или и Ямбическія , разнесу слова адъ и огнь, тогда каждый долгій слогъ силу свою удержитъ: на прим:
  
                       Адъ и огнь меня страшатъ
  

Или:

  
                       И Адъ и Огнь меня страшатъ.
  
   Мѣстоименія включилъ г. Ломоносовъ во частицы; но и едино Стопосложеніе ево сію непростительную прошибку обличаетъ; ибо Мѣстоименія иногда и у самыхъ Существительныхъ Именъ во Стопосложеніи силу отнимаютъ; прим:
  
             Богъ мой великъ: твои презрѣнны Боги,
  
   Частица ли ето, когда она силу и у главнаго во всемъ языкѣ Существительнаго имени, силу отъемлетъ?
   А есть ли я такъ скажу:
  
             Богъ мой вѣченъ: вѣкъ мой кратокъ.
  
   Въ который слогъ біетъ разумъ тотъ и долѣ, изъ двухъ долгихъ.
   При Прилагагаельныхъ то же примѣчается: прим:
  
             Богъ мудръ, а я безуменъ.
             Мудръ Богъ, а не я.
  
   Въ первомъ стихѣ слогъ изображаюіцій имя Божіе, короче , а во второмъ долѣ.
   О глаголахъ то же.
  
                       Скотъ ѣстъ траву.
                       Скотъ ѣстъ траву, а не я.
                       Онъ ѣстъ траву.
                       Онъ ѣстъ траву, а не я.
  
   Въ перьвомъ стихѣ долгой слогъ: Ѣстъ: а, въ другомъ долгой слогъ: скотъ. Мѣстоименія такъ же: въ перьвомъ долгой слогъ: Ѣстъ, а въ другомъ онъ.
   Причастія и Нарѣчія сему же правилу надлежатъ; ибо сіе общее правило есть и словамъ и рѣченіямъ.
   Существительными именами изображаются или вещи, или знамѣнованія чево ни будь подъ образомъ веіци. Солнце, Мѣсяцъ, Истинна, Любовь, Красота, Здравіе и протч: Сіи изображенія суть важнѣйшія; такъ и во Стопосложеніи они сію важность удерживаютъ, и что сказано о моносиллабахъ; то же и не въ односложныхъ примѣчается.
   Мѣстоименія второе важности имѣютъ мѣсто, и отнимаютъ, какъ объявлено часто силу и у Существительныхъ.
   Глаголы суть описанія нашихъ дѣйствій и третье мѣсто имѣютъ, отъемля часто силу и у Существительныхъ и у Мѣстоименій.
   Прилагательныя и Причастія такъ же.
   А г. Ломоносовъ отнявъ силу у Мѣстоименій, не рѣдко тѣмъ Стопосложеніе свое обезображивалъ.
   Нарѣчія суть не слова, но рѣченія; но и они иногда силу Именъ, Мѣстоименій, Прилагательныхъ, Причастій и Глаголовъ силу отъемлютъ.
   Вотъ отъ чево грѣшилъ г. Ломоносовъ иногда во Стопосложеніи: да и очень часто, а г. Тредьяковской всегда; ибо онъ себѣ ни какъ сего правила, сколько я ему ни толковалъ вообразить не могъ. Кто привыкнетъ ко правильному Стопосложенію; такъ онъ почти ни какова затрудненія не причиняетъ; но ко привычкѣ сей потребно много практики: а еще и больше расторопности.
   Предлоги и Союзы суть частицы, а не слова и не рѣченія, и корня не имѣютъ. Они никогда при словахъ и рѣченіяхъ односложныхъ силы не имѣютъ; такъ желалъ бы я, что бы ко просвѣщенію своему, незнающія прямова Стопосложенія, хотя бы уже Предлоговъ и Союзовъ долгими словами не дѣлали: а не знаніе сего, паче всего строчки ихъ, называемыя стихами, противными дѣлаютъ слуху.
   Не долго буду я искать примѣровъ и отъ слогъ и рѣченій происходящаго безобразія: а происходящихъ отъ Предлоговъ и Союзовъ гадостей еще больше.
   Мѣждомѣтія о! ахъ! по обстоятельству изъясненія могутъ быть и долгими и краткими. Они знаки восклицанія, какъ и неединосложныя: а имъ еще соучастны звательныя падежи: Боже! Господи! и другія. А при Предлогахъ и Союзахъ и они всегда долги.
   Перьвыя примѣры дурнова Стопосложенія возьму я изъ г. Тредьяковскаго.
   На что долго искать, возмемъ перьвую ево басенку, изъ сочиненныхъ имъ для опытка, говоря ево словомъ.
   Пѣтухъ взбѣгъ на навозъ, а рыть начавъ тотъ вскорѣ,
   0x01 graphic
   Пѣтухъ вбѣгъ на на возъ
   Бторая стопа вмѣсто желаемаго Ямба есть Хорей. Хвзбѣ. Тутъ изобильное сліяніе негласныхъ литеръ и нѣжному слуху несносно.
   Взбѣгъ есть Глаголъ а На Предлогъ, отъ чево не та Стопа и вылилась.
  
   А рыть | на чавъ | тотъ вскорѣ |
  
   Союзъ А, ни какъ тутъ не вмѣстенъ, потребенъ союзъ И; ибо сопротивленія здѣсь нѣтъ. Есть ли бы такъ было:. ,
  
   Пѣтухъ взбѣгъ на навозъ, а рыть ево не могъ,
  
   тогда бы брело, колико стихъ ни скареденъ. Что до склада сево автора касается; такъ ето и критики не достойно; ибо всѣхъ читателей слуху онъ противенъ толико, что подобнаго писателя, никогда ни въ какомъ народѣ отъ начала мира не бывало: а онъ еще былъ и Профессоръ Краснорѣчія! Всѣ ево и стихотворныя сочиненія, и прозаическія, и переводы таковы; такъ оставимъ ево; ибо нѣтъ моево терпѣнія смотрѣти въ ево сочиненія.
   Посмотримъ на г. Ломоносова, человѣка имущаго достоинставо.
   Четвертой стихъ перьвой ево Оды:
  
   Что всѣхъ умы къ себѣ влечетъ?
  
   Что есть и Мѣстоименіе, что есть и Союзъ здѣсь ему потребно Мѣстоименіе, а по стопосложенію вылился Союзъ, и стихъ плохъ сшалъ.
   Щуми и веди не знаю по чему риѳма: чудится и вмѣститься не знаю жъ почему. Всея земли дива: Дива: въ Оду негодится. Протчія риѳмы: Взираетъ: утѣшаетъ; Кичливы: Правдивый, чѣмъ полны ево Оды: всѣ стихотворенія, не знаю по какому разсудку сочиненіями великаго стихотворца почитаются! Такими не исправностями и Стопосложенія и Грамматики, заставитъ онъ сожалѣти потомковъ нашихъ о двоей нечистотѣ, но изобильныхъ ему или по пристрастію, или по незнанію, или по покровительству похвалахъ. Нѣтъ ни Гармоніи ни хорошихъ риѳмъ; но сквозь сію тѣмноту, я еще въ немъ способность вижу, въ разсужденіи Лирическаго Стихотворенія. Ахъ, естьли бы ево сомною не смучали, и слѣдовалъ бы онъ моимъ совѣтамъ. Не былъ бы онъ и тогда столько расторопенъ, сколько отъ самаго искуснаго стопослагателя требуется; но былъ бы гораздо исправняе: а способности піитичествовать, хотя и въ одной только одѣ, имѣлъ онъ весьма много. А нынѣ, и въ то самое время, когда онъ меня восхищаетъ, отъ себя и отвращаетъ; хотя и есть при всѣхъ недостаткахъ у нево прекрасныя строфы. Размышленія о величествѣ Божіемъ при всѣхъ недостаткахъ хороши. А изъ свѣтскихъ ево строфъ, я охотникамъ слѣдующія препоручаю.
  
   Изъ I. Оды 9. 11. 16. 18. 22. 23. 25.
   Изъ II. Оды 2. 7. 10. 11.
   Изъ III. Оды 1. 4. 11. 12.
   Изъ IV. Оды 8. 10. 20. 21.
   Изъ V. Оды 5. 9. 11. 12. 17. 18. 19. 24.
   Изъ VI. Оды 14.
   Изъ VII. Оды 10. 11. 12.
   Изъ VIII. Оды нѣтъ ни единыя отличныя сгарофы.
   Изъ IX Оды 6. 11.
   Изъ X. Оды 1. 2. 3.
   Изъ XI. Оды 1. 2. 3. 4. 17. 19. 20.
   Изъ XII. Оды 5. 6. 9. 11. 12. 13. 14. 17. 22.
  
   Но всѣ сіи прекрасныя строфы или нѣкоторой или многой поправки требуютъ.
   Прейдемъ Оды ево наполненныя духомъ стихотворческимъ, красотою, и отвратигаельными пороками, и Грамматики и Стопосложенія, и худшаго съ лучшимъ сопряженнаго вкуса. Воспомянемъ ево съ воздыханіемъ, подобно какъ Творца Телемахиды со смѣхомъ, и утвердимъ тако; что г. Ломоносовъ, толико отстоитъ отъ Тредьяковскова, какъ небо отъ ада.
   Возмемъ ево письмо къ г. Шувалову, для сысканія погрѣшносіпей во Стопосложеніи, изъ почтѣнія Одъ ево, которыя такъ же сими пороками полны.
  
   На верьхъ ихъ возвращаіось.
  
   Надобны Ямбы и Амфиврахій: а здѣсь Ямбъ, Дактиль и Хорей.

0x01 graphic

   Вмѣсто трехъ Ямбовъ: Дактиль, Хорей и одинъ слогъ долгой.

0x01 graphic

   Союзы хотя и кратки; но не при Пиррихіяхъ; и тутъ Дактиль и Хорей а не Ямбъ. И было бы хорошо, когда бы вмѣсто Тяготу положено Тягости: да и слово лучше.
   Зевса претворилъ г. Ломоносовъ во Зевеса. Да и я съ ево примѣра, такъ же прежде путалъ. Разженна, у нево разжженна.

0x01 graphic

   Одинъ только Ямбъ.
   Слѣдующія стихи чисты, но гнусны;
  
   Тѣмъ стало житіе на свѣтѣ намъ щастливо:
   Вмѣсто: щастливо.
   Изъ чистаго стекла мы пьемъ вино и пиво.
  
   Не одно чисто стекло; ибо и серебро чисто: а стекло прозрачно: то ево главное достоинство; однако ето малость.
  
   И чиста совѣсть рветъ притворствъ гнилыхъ завѣсу.
  
   Здѣсь нѣтъ, хотя стопы и исправны, ни складу, ни ладу.
  

Стьрветъ, Тпри, Рствени.

  
   Сыщется ли кто, ктобы сей гнусный стихъ, и по содержанію, и по составу похвалить могъ. Пускай кто поищетъ между моими стихами такова стиха.
  
   Что намъ въ тебѣ вино и медъ самъ слаще сталъ.
  
   Каковъ кажется сей о винѣ и медѣ стихъ; хотя стопы и правильны.
   Нерѣдко впадаетъ: Отрицательное здѣсь должно отставлено быть, по примѣру: онъ не любитъ не смысленныхъ. Онъ не смысленныхъ, но несмысленныхъ любитъ.
   Впадаетъ, слышится по стопосложенію впада_е_тъ. А полустишіе сіе странно. Пускай хотя такъ:
   0x01 graphic
да Дактиль: а по скансіи Дактиль и Анапестъ, какой смѣси хуже быть не можетъ.
   Жизнь свою: я никогда непишу; ибо етова выговорить не можно.
   Нерѣдко: опять безъ разставки; такъ видно, что ето конечно не опечатка: а употреблено вмѣсто: часто. Что употребляется невѣжами вмѣсто котораго: а г. Ломоносовъ ето всегда употреблялъ; такъ ему такое употрееніе отпустительно ли?
   Кто почтѣнному автору предписалъ въ женскомъ родѣ, во множественномъ числѣ, въ Именительномъ Падежѣ, употреблять Онъ, вмѣсто Они? Подобно какъ употребляютъ писатели которые вмѣсто которыя, и что я единымъ окончаніемъ во всѣхъ родахъ заключаю: ибо должно писать или которыи, или которыя. А Которые даютъ подьячія, не одному мужескому роду; они о различіи родовъ и не знаютъ. Но что бы кому не подумалося, что я не положа ни предыдущаго ни послѣдующаго сей статьѣ; такъ я указываю гдѣ все ето приискать. Ода XII. строфа 15. Ни кто етова не постигнетъ: а я не чаю, что бы ето и самъ г. Ломоносовъ постигалъ. Вотъ стихи безъ риѳмы и разума: а еще безъ чувствія и мысли.
   Посмотримъ хотя на нѣкоторыя еще погрѣшности противу Грамматики и противу Стопосложенія. Много ихъ, но развѣ мнѣ великую о томъ написати книгу, оставя полезнѣйшія сего труды.
   Ода II. стр. 4 ст. 8. п_о_идетъ, надобяо пойд_е_тъ.
   Стр. 6, ст. 9. вспрян_у_ли надобно вспр_я_нулт.
   Стр. 7. ст. 1. Уже народъ нашъ оскорбленный.

0x01 graphic

   Со всѣмъ нечистый стихъ.
   Въ печальнѣйшей нощи: что ето за печальйѣйшая ночь: иное бы дѣло было. Въ темнѣйшей.
   Оскорбленный и вселенны, гадкая риѳма.
   Стр. 8 Вся сія строѳа ясная галиматія:
   Да и самъ г. Ломоносовъ смѣялся тѣмъ, которыя хвалятъ такія ево изображенія: а особливо о сей точно строфѣ говаривалъ онъ со презрѣніемъ, хотя ее тогда почти всѣ до неба возносили.
   Стр. 10. ст. 8. впр_о_тивъ: надобно прот_и_въ.
   14. ст. 6. предолимъ: о какая вольность!
   На мѣсшо Преодолѣемъ поставити, нововымышленное и ничево не знамѣнующее елово.
   11. стр. 15. ст. 3. Щастл_и_ва вмѣсто Щ_а_стлива: худо.
   11. стр. 16. ст. 1. что вы и протч. какое ето или незнаніе или нерадѣніе! за Мѣстоименіе Союзъ.
   11. стр. 16. ст. 7. тажъ погрѣшность.
   11. стр. 21. ст. 21. Какъ такъ великія рѣки: здѣсь нѣтъ состава грамматическаго: въ пятомъ стихѣ Мѣстоименіе: который требусется не обходимо.
   Довольно и одной Оды ко критикѣ: а сія ево Ода есть изъ самыхъ ево лутчихъ.
   Вся слава стихотворенія г. Ломоносова въ однихъ ево Одахъ состоитъ: а протчія ево стихотворныя сочиненія и посредственнаго въ немъ Піита не показываютъ.
   Подражайте авторы красотѣ сего почтѣннаго мужа во красотѣ ево Лиричества, и презирая протчія піитическія ево сочиненія, не повинуйтеся ево Грамматикѣ, ища оныя во естествѣ языка, и помните что стихи безъ чистато Стопосложенія есть трудъ легкій, и самая скаредная проза.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru