Сумароков Александр Петрович
Лингвистические сочинения А.П.Сумарокова

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

Оценка: 2.83*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    К типографским наборщикам
    О истреблении чужих слов из русского языка
    О стихотворстве камчадалов
    О коренных словах русского языка
    О правописании
    Примечание о правописании
    Наставление ученикам
    О происхождении российского народа
    О происхождении слова Царь

Лингвистические сочинения А.П.Сумарокова

   Оригинал здесь -- http://histling.nw.ru/reader/sumarokov/
  
   Предлагаемые тексты воспроизводятся по изд.:
   Полное собранiе всѣхъ сочиненiй, въ стихахъ и прозѣ, покойнаго Дѣйствительнаго Статскаго Совѣтника, Ордена Св. Анны Кавалера и Лейпцигскаго Ученаго Собранiя Члена, Александра Петровича Сумарокова. Собраны и изданы въ удовольствiе Любителей Россiйской Учености Николаемъ Новиковымъ Членомъ Вольнаго Россiйскаго Собранiя при Императорскомъ Московскомъ Университетѣ. Въ Москвѣ, въ Университетской Типографiи у Н.Новикова, 1787 года. Изданiе второе. Чч. I-X.
   (Первое издание вышло в 1781 году.)
  

Содержание

  
  К типографским наборщикам (ч. VI, стр. 307--315).
  О истреблении чужих слов из русского языка (ч. IX, стр. 244--247).
  О стихотворстве камчадалов (ч. IX, стр. 248).
  О коренных словах русского языка (ч. IX, стр. 249--256).
  О правописании (ч. X, стр. 5--38).
  Примечание о правописании (ч. X, стр. 38--47).
  Наставление ученикам (ч. X, стр. 47--50).
  О происхождении российского народа (ч. X, стр. 106--119).
  О происхождении слова Царь (ч. X, стр. 140--141).
  

Къ типографскимъ наборщикамъ.

   Когда вы набираете литеры для моихъ писемъ, я прошу васъ наблюдать слѣдующее. Силъ не ставить ни гдѣ; ни въ какомъ словѣ русскимъ людямъ они не надобны; мы пишемъ по русски не для чужестранцовъ, но для себя, а чужестранцы могутъ тѣмже образомъ и безъ силъ научаться нашему языку, какъ мы ихъ языку научаемся. Они знаковъ на слогахъ ударенія не ставятъ; однако мы безъ трудности ударенію словъ ихъ научаемся. Сея ради причины у насъ силы уже выброшены, кромѣ словъ безъ силы два или ежели есть и болѣе знаменованій имѣющихъ; и такъ я говорю объ оставшихъ не надобныхъ намъ силахъ. Гдѣ должно сказать, сêрдца и гдѣ сердцà, то всякой русской человѣкъ и безъ сего ему типографскаго предваренія пойметъ, а по складу и чужестранецъ не ошибется, ежели знаетъ по Русски. Силы дѣлаютъ справщику и вамъ трудъ ни кому не полезный, и трудъ автору въ поправкѣ набраннаго ево сочиненія. Когда исчезнутъ силы, исчезнетъ съ ними и пестрота обезображивающая прекрасную нашу нынѣшнюю печать. Собственныя имена такъ же силъ не требуютъ; ибо удареніе въ собственныхъ именахъ на Русскомъ языкѣ отъ удареній чужестранныхъ языковъ отмѣняется по нашему свойству. На пр. Елегіа по свойству нашихъ удареній Елêгія, Еклога, Еклóга, и пр. А ежели которыя имена остаются и въ прежнемъ своемъ свойствѣ, и тѣ легко понять можно, по примѣру другихъ именъ изъ того языка, тѣмъ образомъ, которымъ догадываются не ставя силъ чужестранцы. А ежели какое не важное собственное имя и на вывороть молвится, такъ сколько не важно то имя, столько не важна та и погрѣшность. Лутче ставить силу надъ словами чужестранными, въ которыхъ намъ нѣтъ нужды, и которыя присвоены быть не могутъ, и для того ихъ силою почтить, что они силою въѣхали въ языкъ нашъ и которыя трудно выжить, потому что десять человѣкъ выталкиваютъ, а многія ихъ тысячи ввозятъ. Ето мнѣ смѣшно что мы втаскиваемъ чужія слова, а то еще и смѣшняе, что тому не многія смѣются, хотя языкъ народа и не послѣднее дѣло въ народѣ. Или можетъ быть я грѣшу, что тому смѣюся, а они благопристойно поступаютъ, и ради того не смѣются, что то не смѣха, но сожалѣнія достойно. Имена прилагательныя кончаются у меня во множественномъ всѣхъ родовъ въ именительномъ падежѣ на Я. И потому что я по единому только собственному моему произволенію ни какихъ себѣ правилъ не предписываю, и не только другимъ но и самому себѣ въ грамматикѣ законодавцемъ быть не дерзаю, памятуя то, что Грамматика повинуется языку, а не языкъ Грамматикѣ; такъ долженъ я объявить вамъ, ради чево я всѣ прилагательныя такъ окончеваю. Ради того что всѣ такъ говорятъ. А для чево такъ говорить начали, о томъ спросите древнихъ предковъ нашихъ, ежели вы къ тому случай имѣете. А всенароднаго употребленія не возможно опровергнуть, да и не для чево. Другой на сіе доводъ столько же важенъ: Въ Славенскихъ нашихъ книгахъ, прилагательныя имена, множественнаго числа въ единственномъ, рода мужескаго кончаются на И. Въ женскомъ и въ среднемъ на Я. Ежели намъ слѣдуя тому поступать; такъ мы Славенскимъ мужескимъ окончаніемъ введемъ нѣчто не свойственное въ нынѣшній языкъ нашъ, къ чему народъ не только привыкать не можетъ, но и не станетъ. Какомужъ послѣдуя правилу окончеваете вы во множественномъ прилагательныя имена на Е? Вы скажете: такъ пишутъ нынѣ. Кто такъ пишетъ нынѣ? Всѣ, вы скажете. Право не всѣ, ибо не всѣ еще симъ заражены, и никогда не заразятся, а то, что не имѣетъ ни малѣйшаго основанія, стоять не можетъю Предлогъ, При, въ сложенныхъ съ нимъ словахъ ставить такъ какъ онъ есть, не премѣняя литеры И, въ I, ибо всякое слово, гдѣ бы оно вставлено ни было, тѣмъ же словомъ остается, что оно было; слѣдственно и литеры свои удержать должно: Оно знаменованія своево не теряетъ, и ни мало отъ существа своево не отходитъ. Изъ словъ, Множить, У, При, составляется слово, пріумножить. Для чево жъ писать прiумножить? или изъ словъ Яти, При и Не, составленное слово, неприятель, для чево писать непрiятель? что въ Славенскихь нашихъ книгахъ слѣдуя правилу, что бы предъ гласною литерою ставить I, не здѣлано выключки на предлогъ, при, ето учинено забвеніемъ, не представивъ себѣ, что безъ выключки мало правилъ, или хотѣлося переводчикамъ покорить закону своему, непокоряющееся правилу ихъ, при. Имъ ето удалось; я только бѣдному, при, и нѣкоторыя мои сообщники, къ слабому ево защищенію остался. Не только предлогу, при, и человѣку бѣдному не скоро судъ сыскать можно, а особливо ежели судьи несправедливаго мнѣнія, или какое пристрастіе имѣютъ. Тогда отъ судей челобитчику такое рѣшеніе выходитъ: Отказать; ибо мы того здѣлать не хотимъ. Имена существительныя кончающiяся на Ь, суть рода женскаго; такъ ради чево имѣющія охоту переламывать правилами языкъ говорятъ великой камень, великой пламень, а не великая камень и не великая пламень ? Ето бы лутче было, по тому что не было бы выключки. Что менше правилъ, то легче языку научиться, а нѣкоторыя думаютъ, что въ легкости языка немалое состоитъ достоинство; однако тотъ Алмазъ не дешевле, которой легче. Мнѣ думается, что въ умѣренной тягости языка больше найти можно достоинства, по тому что отъ того больше разности, а гдѣ больше разности, тамъ больше пріятности и красоты, ежели разность не теряетъ согласія. Трудность языка къ наученію больше требуетъ времени, но больше принесетъ и удовольствія. При, и томъ, по и томъ дѣлаете вы однимъ словомъ, и когда набираете, потомъ, ставите силу такъ изображая: потóмъ, чтобъ не было выговорено, пóтомъ. Не сопрягайте двухъ словъ въ одно, когда вы мои письма набираете. Палочекъ между словъ не ставьте, на прим: по-морю, еще хуже набирать такія рѣчи какъ по морю, а ставить силу на односложномъ словѣ такъ: пó морю или съ палочкою пó-морю. Гдѣ свѣтло тамъ свѣчъ не зажигаютъ, а что ясно о томъ толковать не надобно: гдѣ поставлено по морю, всякъ будетъ читать и безъ предваренія по морю, а не по мóрю. Односложныя слова уже и для чужестранцовъ силъ не требуютъ; ибо гдѣ одна только гласная литера, тамъ ударенія на оную ни кто обойти не можетъ. Два не могутъ быть не два, а три не могутъ быть не три, подобно не можно не ударить голосомъ въ литеру гласную, ежели она одна только, а Хореи наши и Ямбы составленныя изъ двухъ долгихъ слоговъ суть Спондеи, какъ изъ двухъ короткихъ Пиррихiи, и употребляются слагательными стопъ по необходимости. Спондеи претворяются въ Хореи и Ямбы силою и удареніемъ мысли, а Пиррихии остаются слабыми двусложными стопами, что стопослагатели хотя и тщатся обѣгать, но ни въ самомъ пресѣчении стиха всегда обѣжать не могутъ, ежели для сей маловажной причины не хотятъ уменшить красоты въ изображении мысли своей. Щастливы тѣ въ ономъ, которыя о красотѣ мыслей не пекутся, или паче достигнуть ея суетную надежду имѣютъ. Они безъ сожалѣнія риѳмѣ, пресѣченію и стопѣ, мысли свои на жертву приносятъ. Не безщастны и тѣ, которыя сочиняя стихи съ риѳмами, ни о чистыхъ стопахъ ни о хорошихъ риѳмахъ не думаютъ, а всѣхъ щастливяе тѣ, которыя сочиняя стихи, ни о чемъ не думаютъ; ето всево легче. Въ собственныхъ именахъ по свойству произношенія нашего языка, ежели слѣдуетъ послѣ I, А, ставьте, вездѣ въ моихъ сочиненіяхъ Я. На прим: вмѣсто, Діана, Маріа, Наталіа. Діяна, Марія, Наталія. Въ другихъ словахъ изъ языковъ чужихъ такъ же, на прим: вмѣсто, Елегіа, Церемоніа, Азіа, Иліада: Елегія, Церемонія, Азія, Иліяда, ибо произношенію нашему не свойственно. А и У въ срединѣ и въ концѣ слова безъ литеръ безгласныхъ выговаривать по естеству ихъ и всегда кромѣ начала слова А, и У, стоя одни перемѣняются въ Я, и Ю; Не говорится Iунь, Iуль, Iудея, но Iюнь, Iюль, Iюдея. Грубой гласной литеры У, древнія Славяны и въ началѣ слова не выговаривали, прилагая къ У, О, для умягченія грубости литеры У, непріятельницы музыки, и выговаривали О, весьма коротко, которое почти не слышно было, лишь только смягчало грубость литеры У, и ради того во всѣхъ нашихъ древнихъ книгахъ У, безъ О, въ началѣ ни гдѣ не положено. А у Грековъ, У, изъ двухъ литеръ по той же причинѣ составляется. При безгласныхъ посреди слова ставился у насъ вездѣ Икъ, которой мягче нежели У, произносился, что и нынѣ наблюдать надобно: на концѣ стоя У, одно, премѣнялося оно въ Ю, и только стоя на концѣ съ безгласною литерою произносилося, когда грубость ево дѣйствовать не можетъ. Свойственно естеству человѣческому, а можетъ быть и всякому животному грубое произношеніе голоса сколько можно умягчать, отъ чего родилась музыка и стопосложеніе. Всѣ языки имѣютъ грубости, одинъ болѣе, другой менѣе; ибо языки составляются не учеными людьми, но людьми, и не одними разсудительными, но всякими; такъ тожъ естество, которое въ грубости впадетъ, оныя грубости и смягчаетъ. Языки разныя имѣютъ суровости; разныя къ тому и способы употребляются. Въ нашемъ языкѣ слуху досаждаютъ изъ несогласныхъ литеръ составленныя слоги, а особливо изъ трехъ безгласныхъ литеръ, или когда конецъ слова, съ началомъ того слова, которое слѣдуетъ ему, не согласенъ: что я хотя и весьма наблюдаю стараяся разносить какъ возможно слова непріятно слуху сражающіяся, да не только въ стихахъ но и въ простой рѣчи; однако не всегда то здѣлать можно, а языка ломать не надлежитъ; лутче суровое произношеніе нежели странное словъ составленіе. Суровыя слоги суть такова свойства: Гла, хла, мгла, жгла и пр: тому подобныя. Суровыя выраженія суть такова свойства: Буквъ безгласныхъ спряженіе. Безъ похвалъ твердость злата. Есть жизнь многолѣтна. Совѣсть злая. Прахъ трехъ правоучителей. Верстъ мгновенно. Отворять врата. Взглядъ перемѣнить и пр. На противъ того гласныя наши литеры предовсѣми извѣстныхъ языковъ превосходство имѣютъ, и ими смягчаемъ мы пріятнѣйшимъ образомъ суровости нѣкоторыхъ нашихъ слоговъ. Не только А въ Я, и У въ Ю, премѣняются, но всѣ гласныя въ выговорѣ часто премѣняются. О въ А; ибо А мягче слышится, и суровъ онъ только послѣ гласной литеры. И, премѣняется въ выговорѣ въ IИ. Е въ началѣ и въ концѣ слова всегда двугласная литера. Вошла было въ нашу Азбуку странная литера для изъясненія словъ чужихъ; однако сей пришлецъ выгнанъ, и ставимъ мы въ тѣхъ мѣстахъ, где она становиться хотела, старинную свою литеру Е, и чужія слова по свойству нашего произношенія изображаемъ ею на пр. Ева, Европа, Евнухъ, и пр. А что не говорятъ, Еденбургъ, Едуардъ, Ерцгерцогъ, а по свойству другихъ языковъ произносятъ, тому притчина та, что мы свой выговоръ и языкъ портить намѣрены, и во всякихъ обстоятельствахъ Нѣмецкой и Французской языкъ прекрасному своему языку предпочитаемъ, котораго красоты многія и не знаютъ, а не зная красоты природнаго языка, можно ли красоты познать чужихъ языковъ, ето я предаю разсужденію всѣхъ людей, кромѣ самыхъ невѣжъ, которыхъ какъ велико число, я не вѣдаю. Слѣдуйте въ правописании и во многомъ протчемъ до Грамматики и до вашей должности касающемся, больше древнимъ переводамъ Греческихъ книгъ, нежели худымъ съ Немецкаго и Французскаго языковъ переводамъ, отмѣняя враки переводчиковъ, ежели они вамъ позволятъ. Вы знаете, что не только многія переводчики, но и нѣкоторыя Авторы грамотѣ еще менше знаютъ нежели подьячія, которыя высокомѣрятся любимыми своими словами, Понеже, Точію, Якобы, Имѣетъ быть, Не имѣется, и протчими такими. А о подьячихъ не заключайте, что они искусняе васъ, что въ два яруса ставятъ литеры и четыре литеры узорно въ словѣ Лѣта, перепутываютъ, ниже изъ того что они богатяе васъ, вседневно примѣчая что безграмотныя люди всегда грамотныхъ людей богатяе бываютъ. А писцами называются они Иронически, потому что они писать не умѣютъ, да ето жъ и не ихъ должность; ихъ должность обирать.
  
  

О истребленiи чужихъ словъ изъ Русскаго языка.

  
   Воспрiятiе чужихъ словъ, а особливо безъ необходимости, есть не обогащенiе, но порча языка. Тако долговременно портился притяженiемъ Латинскихъ словъ Нѣмецкой, испортился Польской, перьвый отъ единаго съ нашимъ отца, а другой тотъ, который нашъ, только съ нѣ-которою отмѣною, почти какую и Россiйскiя области между собою въ нарѣчiи имѣютъ, и какъ портится Нѣмецкими и Французскими словами Русской. Честолюбiе возвратитъ насъ когда нибудь съ сего пути несумнѣннаго заблужденiя; но языкъ наш толико сею зараженъ язвою, что и теперь уже вычищать ево трудно; а ежели сiе мнимое обогащенiе еще нѣсколько лѣтъ продлится, такъ совершеннаго очищенiя не можно будетъ больше надѣяться. Какая нужда говорить вмѣсто Плоды, Фрукты? вм. Столовой приборъ, столовой сервизъ? вм: Передняя комната, Антишамбера? вм: комната, Камера? вм: Верьхнее платье, Сюртутъ? вм: Похлебка, Супъ? вм: Мамка, Гувернанта? вм: Любовница, Аманта? въ картахъ вм: Козырь, Король, Краля, Хлапъ, Атутъ, Роа, Дама, Валетъ? вм: Насмехаться, Мокероваться? вм: Похвала, Еложь? вм: Князь, Принц? вм: Кошелекъ, Бурса? вм: уборной столъ, Нахтишъ и Тоалетъ? вм: Задумчивъ, Пансивъ? вм: Переписка, Корреспонденцiя, и еще чудняе, Каришпанденцiя? Начальный поваръ, Кихенмейстеръ, и чудняе Кухмистръ, не отъ поварни, да отъ пирога, и Мистръ, вмѣсто Мейстер? вм: Бритовщикъ, изломанно, Фершелъ? вм: Часть книги, Томъ? вм: Изданiе книги, Едицiя? вм: Остроумiе, Жени? вм: Разсужденiе, Бонсанъ? вм: Воспитанiе, Едюкацiя? вм: Великолѣпно, Манифик? вм: Нѣжно, Деликатно? вм: Страсть, Пассiя? Но кто все то перечесть можетъ! Сказывано мнѣ, что нѣкогда Нѣмка Московской Нѣмецкой слободы говорила: Mein мужъ, kam домой, stieg черезъ заборъ und fiel ins грязь. Ето смѣшно; да и ето смѣшно: Я въ дистракцiи и дезеспере; Аманта моя здѣлала мнѣ инфиделите; а я а ку сюръ противъ риваля своево буду реванжироваться. Странны чужiя слова въ разговорахъ, въ письмѣ еще странняе, а въ печати и того странняе. Что скажетъ потомство! Предки наши нѣсколько Татарскихъ словъ присвоили нашему языку, изъ которыхъ мы уже нѣкоторыхъ не въ силахъ выгнать, напр. Казанъ, Кафтанъ и пр. а въ гораздо прежнiя времена вмѣсто, Конь, присвоено слово Лошадь, отъ АЛАША, и АТЪ, Мѣринъ, и хотя Мѣринъ по Нѣмецки отъ древняго Ски?скаго языка называется Wallach; однако мы не отъ древнихъ Ски?овъ но отъ новыхъ Татаръ прiявъ слово Лошадь, Коня, въ нее преобратили; ибо въ Славенскихъ нашихъ книгахъ Конь Лошадью ни гдѣ не называется, и слово лошадь хотя и неисходимо нашему языку присвоено, однако всегда пребудетъ словомъ низкимъ какъ кафтанъ и всѣ новыя не къ стати введенныя въ нашъ языкъ дикiя слова. Отъ Немецкихъ и Французскихъ словъ Русскому языку сея же судьбины ожидать надобно. Греческiя слова введены въ нашъ языкъ по необходимости, и дѣлаютъ ему украшенiе, а Немецкiя и Французскiя намъ ненадобны, кромѣ названiя такихъ животныхъ, плодовъ, и протчаго, какихъ Россiя не имѣеть, напр. Рыба Карпъ. По сей необходимости и Стерлядь наша на Нѣмецкомъ и Французскомъ языкахъ Стерлядью, а Соболь Соболемъ называются. Сарделли, Каперсы, Оливки, Цитронъ, Апельсинъ, Померанецъ, и пр. А Куликъ Бекасомъ и протчее тому подобное, чужими именами напрасно называются. Греческiя слова, какъ напр. Порфира, Скипетръ, Дiадима, имена наукъ, болѣзней и протчiя надобныя слова для изъясненiя точности потребны нашему языку. Они ж въ Латинской и во всѣ Европейскiя языки войти право имѣли; ибо старанiе Грековъ въ нужныхъ именованiяхъ на верьхъ совершенства взошло, и получило почтенiе воспрiято быть Римлянами, а потомъ и всею Европою для избѣжанiя великiя трудности въ изъисканiи новыхъ нужныхъ именованiй, а нѣкоторыя ихъ слова съ необходимыми и безъ нужды въ чужiя вошли языки, и съ необходимыми ради единыя красоты ихъ утвердилися, какъ на нашемъ языкѣ Тронъ; ибо и Престолъ то же знаменуетъ; а притомъ и великолѣпно слышится. Таковымъ образомъ вошло слово Корона въ Русской языкъ, и знаменуетъ то же что и Вѣнецъ. Ради необходимости многiя Греческiя слова стали быть словами всѣмъ языкамъ общими. И тако воспрiятыя Греческiя слова присвоены нашему языку достохвально, а Нѣмецкiя и Французскiя языкъ наш обезображивают.
  
  

О стихотворствѣ Камчадаловъ.

  
   Свобода, Праздность и Любовь, суть источники Стихотворства. Они способы въ изображеніи естества человѣческому остроумію и в самой грубой природѣ. Чувствіе человѣческое равно, хотя и мысли непросвѣщенны. Мысли наши единымъ чувствіемъ провождаемы, лутчими словами изображаются нежели, искусствомъ, хотя искусство природѣ и весьма потребно. Щастливы тѣ, которыхъ искусство не ослѣпляетъ и не отводитъ отъ природы, что съ слабостію разума человѣческаго не рѣдко дѣлается. А говоря о стихотворствѣ, которое чистѣйшимъ изображеніемъ естества назваться можетъ, оно всего больше ослѣпленію искусства подвержено, что ясно доказали старающіяся превзойти Гомера, Софокла, Виргилія и Овидія. Останемся лутче въ границахъ природы и разума, и въ мысли таковой, что человѣку человѣчества превзойти не удобно. Природное чувствія изъясненіе изовсѣхъ есть лутчее, чему пріобщенная при семъ Камчатская пѣсенка изрядный свидѣтель.
  
   Потерялъ жену и душу,
   И пойду съ печали въ лѣсъ:
   Буду съ древъ здирать я корку,
   И питаться буду тѣмъ,
   Только встану я по утру,
   Утку въ море погоню,
   И поглядывать я стану,
   Не найду ли гдѣ души.
  

О коренныхъ словахъ Русскаго языка.

  
   Что Русской языкъ близокъ отъ своего происхожденiя, то отъ множества коренныхъ словъ ясно видно. Сiе языкамъ оставляетъ естественную красоту и великолѣпiе; ибо народы составляющiя себѣ языкъ являютъ словами начертанiе естества, и съ мыслiю и чувствiемъ сходство произношенiя. Гордая вещь получаетъ гордое имя. Нѣжная, нѣжное имя, и пр. Напротивъ того въ языкахъ отдаленныхъ отъ своево происхожденiя или изъ разныхъ языковъ составленныхъ сего преимущества нѣтъ. Око, изображаетъ круглость. Дождь, точный шумъ раздробленно лiющихся изъ воздуха водъ. Журчанiе, потоки мѣлкихъ струй. Шумъ, великое движенiе воздуха. Громъ, воздушное движенiе съ трескомъ. Вѣтръ, буря, вьюга, и пр. Тишина, шептать, картавить, кричать, охать, стонать, ревѣть, драть, ласкать, миловать, ублажать, и пр. А коренныя слова нашего языка производными осыпаны, и ежели пространно о томъ писать, великую и весьма полезную о томъ составить можно книгу, а я не имѣя о Етимологiи изъяснять довольнаго времени, изъ сего множества нѣкоторымъ хотя словамъ коснуся, и подавъ или умноживъ охоту Етимологистовъ буду радоваться, ежели кто сей полезный трудъ возметъ на себя. Чемъ долѣ мы того не начинаемъ, тѣмъ больше премѣною реченiй стези испытанiя происхожденiя нашего языка заглаживаются. Древнiя медали любопытныя люди къ изъясненiю древнiя исторiи справедливо драгоцѣнными вещьми почитаютъ, какъ и всякiя древнiя надписи, также столпы, обелиски, зданiя, развалины и проч. Но все то меньше служитъ Исторiи, нежели происхожденiе и древность языка. Русской языкъ произшелъ отъ Скиѳскаго, который кажется мнѣ начался близко источника перьвоначалiя извѣстныхъ языковъ; и хотя Скиѳской языкъ и на многочисленныя нарѣчiя раздѣлился, однако сходство съ нашимъ во всемъ ясно видно, какъ съ языкомъ Нѣмецкимъ, который съ нашимъ безъ всякаго сумнѣнiя единоутробенъ, по сходству великаго числа словъ и корня ихъ. На примѣръ: Сынъ, Sohn; Братъ, Bruder; Сестра, Schwester; Око, Auge; Лесть, List; Вѣять, Wehen; Блистать, Blitzen; Сердце, Herz; Брюхо, Bauch; и протчiя многочисленныя слова. Не говоря о протчихъ Скиѳахъ возмемъ изъ многихъ нарѣчiй какое нибудь тѣхъ народовъ, которыя подъ областiю Россiи, и тотчасъ увидимъ сходство съ нашимъ, Напр: Отецъ, Атей; Коза, Казя; Утка, Урдякъ; Бревно, Брена; Цвѣтокъ, Цецекъ; Столъ, Стель; Гусь, Казъ; Солома, Саламъ; Бочка, Бизька; Кадка, Кисьмакъ; Богатъ, Бай; Скотина, Тваръ, по приличiю слово Тварь; Волкъ, Бурре, по Нѣмецки преложенiемъ имени Bár Медвѣдь; Колодязь, Кую; Рожь, Арыжъ; Сѣно, Псенъ; Утро, Ирта; Агунъ, Алтаганъ, и пр. Можетъ быть что изъ сихъ словъ нѣкоторыя чрезъ сообщенiе и изъ Рускаго къ нимъ вошли; однако то моево мнѣнiя и доказательства не опровергаетъ. Въ добавку къ сему еще я изъ одиннатцати языковъ Скиѳскихъ нѣкоторыя съ нашими словами сходныя слова приобщаю. На всѣхъ почти сихъ языкахъ, Отецъ: Атай, Ата, баба, бабамъ, по нѣмецки Papa, а слово руское баба вмѣсто отца матери давалось, и потомъ отъ матери всѣмъ замужнимъ женщинамъ досталось, что очень видно. Симъ образомъ Туманъ и Thau раздѣлились, Небо и Nebel и Скиѳское имя Волка въ Нѣмецкое имя медвѣдя Bár превращено. Рабенокъ на нѣкоторыхъ Скиѳскихъ языкахъ называется Бала: Отъ сего происходить слово Балавать, то есть рабячиться. Гора на нѣкоторомъ Скиѳскомъ языкѣ называется Кирръ. Земля называется по сходству съ Нѣмецкимъ Erde; Геръ, Еръ, Iиръ. Сердце, въ нѣкоторомъ Скиѳскомъ нарѣчiи Тшюркъ; Агнецъ, Коози, Коозу отнесенiемъ отъ Коза; Хойбала, Койбала. Слово Кобыла, кажется мнѣ отъ слова Койбала свое наименованiе заимствуетъ; ибо съ именемъ Агнца перемѣшивается баранъ и овца, а родъ сего скота не разбирая пола у насъ и баранами и овцами называется; и такъ можетъ быть Овца приняла имя Агнца а Кобыла имя овцы, по сходству ихъ содержанiя. Пѣтухъ, на нѣкоторыхъ Скиѳскихъ языкахъ называется Курасъ, Куразъ, и Коразъ, безъ премѣненiя пола сходственно со словомъ Курица. Цвѣтокъ, Циска, Цицегъ. Вода, Су: отъ того, See Озеро. Объявивъ о происхожденiи нашего языка, что онъ сынъ языка Скиѳовъ въ древности мужествомъ преславнаго народа, которымъ въ прошедшемъ вѣкѣ безчисленная многонародiемъ Хина покорена, приступаю къ кореннымъ словамъ Рускаго языка. Когда дрова рубятъ, сраженiе дерева и топора слышится: Рубъ, отъ сего Raub, и глаголъ Рубить, Грубить, Grube, Grab, Grob, Гробъ, Graben Ровъ, Рвать, Грабить. Korb, Коробъ, Коробить, Корабль, Рабъ, Рабѣть, Рабенокъ. Отъ послѣдняго слога глагола Рубить, Бить. И едва ли не отъ глагола Бить, Любить, Быть, а отъ Быть слѣдственно и Забыть. Сего я послѣдняго мнѣнiя не утверждаю, а перьвое съ довольною вѣроятностiю предлагаю. На чтожъ намъ чужiя слова вводить, когда мы по естеству и по примѣру предковъ нашихъ, своихъ изъ первоначальныхъ словъ довольно произвести можемъ? Чужiя слова всегда странны будутъ, и знаменованiя ихъ не такъ изъяснительны, и слѣдственно введутъ слабость и безобразiе въ сильный и прекрасный языкъ нашъ. А то еще и странняе, когда мы то называемъ, или еще и пишемъ чужестранными словами, чему у насъ есть точныя свои названiя, и имѣя древнiй и несмѣшенный языкъ, портя ево, слова изъ новыхъ и смѣшенныхъ вводимъ. Нѣмецкой смешался съ другими, а Французской родился въ Варварскiя вѣки отъ Латинскаго, Гальскаго и Нѣмецкаго. Еще странняе производить изъ Русскаго языка новыя слова, давая имъ непристойныя предлоги, несвойственныя окончанiя, перемѣнять ударенiя, и производить слова или несвойственное имущiя знаменованiе или противъ естества сложенныя и въ новомъ образѣ, никаково знаменованiя не имущiя, кромѣ тѣни своево перьвоначалiя. Таковыя слова безполезно на будущее употребленiе уповаютъ. Они у потомковъ будутъ въ презрѣнiи, или попортятъ языкъ, а такая искра, ежели искусными писателями не истребится, можетъ погубить весь нашъ языкъ, чему видно довольно примѣровъ. Отъ чужихъ и не къ стати новоздѣланныхъ словъ погибли Еллинской и Латинской языки. Щастiе только, что они въ книгахъ остались, чево у насъ еще не много. То не такъ удивительно, что сiи достойнѣйшiя языки въ народахъ погибли; Варвары ихъ поразили. А мы прекрасный свой, по естеству и древности, языкъ вмѣсто того, чтобъ ево вести къ совершенству, сами портить начинаемъ. Французской языкъ всею своею красотою остроумнымъ писателямъ долженъ, а нашъ самъ собою прекрасенъ; и ежели умножатся у насъ Стихотворцы и Риторы, а притомъ по времени такое же какъ у Французовъ учредится для исправленiя и разпространенiя языка собранiе, щастливы будутъ писатели потомковъ нашихъ. Обратимся къ кореннымъ словамъ нашего языка. Вѣсть: отъ того Вѣсть и Вѣдомость, Вѣщать. Изъ Обвѣдъ, зделано Обѣтъ. Изъ Обвѣщанiе зделано Обѣщанiе. Stam, по русски Пень. Отъ Stamm, Stammen, Stand, Umstand, Zustand, Standhafftigkeit, Stange, Stul, Стать, Стоять, Стонъ, Стоить, Столпъ, Станъ, Стонъ, Ставить, Застава, Поставецъ, Приставъ. Стану, вмѣсто буду. Престать, къ Стати, Ступить, Поступать, Поступокъ, Преступленiе, Степень, Стопа. Сто, то есть по исчисленiи десяти десятковъ остановиться. Ой: Восклицанiе въ болѣзни. Отъ того слово, Вой, Выть, Бой, въ которомъ словѣ, Литера Б. отъ ударенiя Топора по дереву слуху бiенiе изъясняетъ. Отъ превращенiя Б. къ В. Война. Отъ Бой, Боль, Больше, Болѣзнь. Отъ голоса Рубъ, Б. къ изъясненiю бiенiя взято, а отъ сопряженiя Б. съ восклицанiемъ Ой, рождается Бой и бить. Око: отъ того, Высоко, Глубоко, Низокъ. Отъ Ока еще по естественному изображенiю круглости: Около, Околица, Колесо, а отъ того Колесница, Коляска. Укъ: Слово Скиѳское по руски стрѣла. Отъ того съ приставкою литеры Л: выходитъ слово Лукъ. Отъ того по кривотѣ Излучина, Лукавство. Отъ раздѣленiя Лука съ стрѣлою, Разлука, и Разлученiе, по обыкновенiю русскаго окончанiя. Лукъ опять стрѣлою превративъ, Лучъ, по Нѣмецки Strahl. Отъ Стрѣлы Стрѣлять, Строй воинскiй. Строй, приявъ знаменованiе порядка, производитъ слово, Строенiе, Струбъ, Стропило, Строптивъ, будто бы знача порядоченъ, Строгъ, Streng, Strom, Стремленiе. Медвѣдь: Сiе имя знаменуетъ, то, что сей звѣрь вѣдаетъ, гдѣ въ лѣсу медъ. Волкъ отъ Вой, потому что онъ воетъ, или отъ Воя и Алча. Отъ спряженiя словъ Чело и Вѣкъ, рождается слово Человѣкъ. Сѣсть: сѣлъ, Оселъ, Оселокъ, Осада, Садъ, Садить, Садно, Судно, Судъ, по тому что въ немъ сидятъ. Ночь и Нощь, по сопряженiи слова Очи съ литерою Н. приятою отрицанiемъ: знаменуетъ Нѣтъ Очей, въ разсужденiи Тьмы. Число Пять: отъ Пядь Пядень, по тому что въ Пядени пять пальцовъ. А Палецъ отъ Палицы, которая происходитъ отъ Палки, а Палка отъ Balck. Отъ словъ Balck и Палка, Полъ, который стали дѣлать потомъ изъ половины бревна для спокойности. Отъ того Ползать, Поползновенiе, Полъ и Половина, Женскiй Полъ: Половина рода человѣческаго, Пола, Полатка, потому что Полы имѣетъ, а отъ Полатки Полаты: Pallast; Полотно, Платокъ, Полотокъ. Полно двоякое знаменованiе имѣя: Полно, вмѣсто довольно, чтобъ не превзошло половины, и полно, цѣлый Полъ, то есть замощено все. Плавать: Ползать по водѣ, Плавно то есть какъ по водѣ плывется или равно какъ Полъ. Плавать и плавно подлинно ли отъ Пола происходитъ, ето только догадка, а протчее подлинно. Дуть, изображаетъ естественно дыханiе, а отъ слова, дуть происходятъ словаъ: Духъ, Душа, Воздухъ, Отдохновенiе. Русской и Нѣмецкой языки происходятъ безо всякаго сумнѣнiя отъ языка Скиѳскаго. Между множества какъ нашихъ такъ и Нѣмецкихъ словъ, сходствующими со Скиѳскими Ort, по руски, мѣсто, называется по Скиѳски, Орынъ. Отъ слова Ort, Ordung; отъ слова Орынъ, Орда, Джуртъ: дворъ. Мы называемъ Татарскiя жилища Юртами, когда они малы, и Ордами, когда они велики. Кому сперьва не дико покажется, что слово Ordre, знаменующее Порядокъ, Приказъ, и присвоенное рускому языку слово Орденъ, отъ Орынъ слова татарскаго происходитъ, а о томъ ни малѣйшаго нѣтъ сумнѣнiя. На конецъ перьвоначальное естественное изъясненiе, Буръ, по выговору и слѣдственно по спряженiю литеръ произносится сурово, и по тому суровый цвѣтъ конской шерсти знаменуетъ . Отъ слова, Буръ, происходитъ скиѳское слово Бурунъ, снѣгъ, а преносительно къ другой непогоди Буря. Отъ Буръ, Бурунъ и Буря, имѣетъ наименованiе, суровый, быстрый и хладный полночной Вѣтръ Борей. Жители благорастворенной Грецiи чужой вѣтръ чужимъ словомъ именовали, и отъ которыхъ народовъ дулъ онъ, тѣхъ, народовъ нарѣчiемъ и назвали. Нѣсколько упомянувъ о коренныхъ нашего языка словахъ пространство нашей Етимологiи предаю на изслѣдованiе другихъ, твердо уповая, что сiе полезное дѣло не единому языку плоды принести можетъ, но и всей о Россiйскомъ народѣ Исторiи.
  
  

О правописанiи.

  
   Литеры суть частицы того орудiя, которымъ мы способствомъ голоса, изображаемъ наши мысли и чувствiя.
   Гласныя литеры свойственны не однимъ человѣкамъ, но звѣрямъ, скотамъ, птицамъ, а нѣсколько гадамъ и рыбамъ: а не гласныя единымъ человѣкамъ, хотя малая того доля и протчимъ животнымъ принадлежитъ.
   Гласныя всѣмъ языкамъ свойственны, и во всѣхъ языкахъ ихъ только по пяти; ибо ихъ и само естество имѣетъ только пять, а именно:
   А. Е. I. О. У. хотя Россiйской языкъ произношенiя Е, ежели сiе произношенiе не сопряжено съ негласною литерою и не имѣетъ. И когда я поставилъ здѣсь мѣжду гласными литеру Е, такъ я оную, не сложенною гласною разумѣю; но такъ, какъ она при сопряженiи со негласною выговаривается. Въ началѣ и концѣ сiя въ нашемъ языкѣ литера, произносится какъ слiянная съ литерою I, а въ срединѣ какъ литера по естеству своему: напримѣръ: Единое дерзостно: въ началѣ и въ концѣ слова литера Е, есть со литерою I. слiянна: а послѣ негласныя литеры Д, она не слiянна.
   Древнiя не употребляли литеры Е и въ чужихъ никогда словахъ обыкновенно гласною, чему послѣдовати и мы должны, держася свойства нашего языка, хотя мы безъ нужды соображаяся съ чужестранцами тому и неслѣдуемъ, не знаю, ради чево Емануилъ, Евангелiе, Екатерина, Европа, Еллины, мы выговариваемъ какъ наши предки выговаривали: Ерцгерцогъ, Еденбургъ и протч. говоримъ мы по новому.
   Удивительно мнѣ, что г. Ломоносовъ возненавидѣвъ литеру I, часто ее премѣнялъ во литеру Е. на прим. вмѣсто Достоинъ, Достоенъ и протч. и въ нарушенiе Грамматическаго произношенiя, вмѣсто Бывшiй, Бывшей и протч. чему нынѣ многiя безъ размышленiя и безъ разбора слѣдуютъ: и что наши потомки конечно истребятъ; ибо сiе нововведенное правило, не имѣетъ основанiя, ни на свойствѣ языка, ни на древнихъ книгахъ, ни на употребленiи: а единственно на произволенiи г. Ломоносова, и на почтенiи къ нему ево послѣдователей: или паче сказать на семъ правилѣ, что г. Ломоносовъ былъ Академикъ; такъ полагаютъ основанiе на Академiи, хотя онъ не составлялъ Академiи, но былъ ея членъ; и ни Академiя, ни Россiя того не утвердила: да и утверждати того Академiи не можно; ибо она въ Наукахъ а не въ Словесныхъ Наукахъ упражняется. А что многiя изъ Россiянъ тому пиша послѣдовали, такъ не число дѣло утверждаетъ, но истинна, хотя бы наши писатели искуство свое и весма много ко совершенству приближили.
   Г. Ломоносовъ родомъ не Москвитянинъ; такъ ево произношенiе Московское часто обманывало: и претворялъ онъ ради того литеру I въ литеру Е, что у Москвитянъ во окончанiяхъ литера I, нѣсколько въ Е претворяется, какъ еще больше литера О въ литеру А; ибо вездѣ гдѣ надъ литерою О нѣтъ силы, то есть ударенiя, претворяется она во произношенiи, мѣжду О и А, Водà, вóды: горà, гóры, и протч:
   Равномѣрно ввелъ г. Ломоносовъ и въ другихъ нѣкоторыхъ словахъ провинцiяльное произношенiе какъ на примѣръ: вмѣсто Лѣ'та, лѣтà : вмѣсто грáдовъ, градòвъ и протч: а многiя не размышляя, таковыя ево ошибки приняли украшенiемъ пiитическимъ, и употребляютъ оныя къ безобразiю нашего языка, что г. Ломоносову яко провинцiяльному уроженцу простительно, какъ рожденному еще и не въ городѣ, и отъ поселянъ; но протчимъ которыя рождены не во провинцiяхъ и не отъ поселянъ, сiе извинено быть не можетъ.
   Но дабы не подумали, что я о происхожденiе г. Ломоносова въ ругательство ему воспоминаю; такъ насъ не благородство, но Музы на Парнассъ возводятъ; ибо благородство есть послѣднее качевство нашева достоинства, и тѣ только много о немъ думаютъ, которыя другова достоинства не имѣютъ.
   Чаятельно мнѣ, что литеру Е во слiянную литеру наши предки, древнiя Славяня, претворили употребленiемъ; но древнее употребленiе есть правило, хотя и не всегда: а здѣсь оно не опровергаемо; ибо оно вошло во основанiе языка, вкоренилося и утвердилося, и отменити того не удобно.
   Послѣ литеры I не свойственно нашему языку поставляти литеру А, хотя и ставится она вездѣ; ибо такъ она не произносится никогда. Мы не говоримъ Николаа, Дiана, Театръ и протч.; но Николая, Дiяна, Теятръ и протч.; слѣдовательно въ семъ начертанiи со древними не согласенъ; потому что сiе вошло къ намъ отъ Грековъ, а не отъ Славянъ претворившихъ литеру Е во слiянную и претворявшихъ литеру въ реченныхъ словахъ во слiянную А съ литерою I и произведшую литеру Я.
   Не имѣемъ мы литеры ЙО, которая намъ и не надобна; ибо мы превращаемъ только просторѣчiемъ литеру Е не слiянную въ ЙО: а ежели когда она не обходима; такъ мы ее легко изобразить можемъ и писати Альона, Семьонъ и протч: а слова какъ напримѣръ Ежъ, можемъ мы писати Йожъ, Iокаста, Йокаста: и кто Iокасту такъ напишетъ, тотъ ни какой благоразсудной критикѣ не подвержется.
   По сему основанiю можно бы было писати въ мѣсто Мя, Ломлю, Мьа, Ломльу и протч: но трудняе новости вводить, нежели выводить: и когда нѣтъ не обходимой нужды ни въ томъ ни въ другомъ; такъ на что имѣти безполезный и тяжкiй трудъ; и такъ кажется мнѣ, что для изображенiя чужова слова, не только можно, но и должно иногда ЙО употреблять. На прим. Майоръ и протч: Сiе и не обходимо, и трудности не дѣлаетъ.
   Сокращенное I, у насъ изображается со знакомъ краткости тако Й; ибо въ другихъ Европейскихъ языкахъ, сiя литера во среди всегда кратка, а у насъ иногда кратка, иногда долга; такъ намъ безъ краткаго I, обойтися было не можно. Но по какому правилу извергли мы изъ Азбуки литеру Ѵ, которая есть краткое У? Не надобна она ради слова Синодъ, но не обходима ради слова Аѵрора, которую литеру и я за неимѣнiемъ въ Типографiи сея литеры, изображаю во имени Аѵроры, ставя литеру В; но сiе странно: и извержена сiя изъ Азбуки литера отъ короткаго разсмотренiя; чего ради ввести ее непремѣнно надлежитъ; ибо она не обходима.
   Казалося бы что порядокъ требуетъ говорити послѣ сего о литерахъ Я. Ю. Ѣ. Ы. Ъ. Ь. но преждѣ нежели изъясниться о литерахъ негласныхъ, того здѣсь изъяснить не удобно, что по семъ само дѣло покажетъ.
   Литеръ негласныхъ Россiйскому свойственныхъ языку, имѣемъ мы осмнатцать: Б. В. Г. Д. Ж. З. К. Л. М. Н. П. Р. С. Т. Х. Ц. Ч. Ш.
   Литеры Ф. и ?. употребляются въ чужихъ только словахъ: а ?. только ради греческихъ словъ.
   Тѣ которымъ кажется выговоръ двухъ сихъ литеръ одинъ, ошибаются; ибо и по нашему произношенiю ?. выговаривается тверже. На прим. Филиппъ, ?едоръ.
   Еще имѣемъ мы литеры Кси. Пси. Щ. Двѣ перьвыя въ недавныя времена, какъ ненадобныя выкинуты: а Щ. оставлена. Кси. и Пси. изображаются тако КС. ПС.; ибо на что сложныя безъ нужды литеры, хотя Кси у другихъ народовъ и терпятся: сiе дерзновенiе что Кси и Пси выброшены похвально; но сiе дерзновенiе было бы порочно при изверженiи литеры Щ. которая СЧ изображаетъ; а что сiя сопряжная литера въ ухо яко ШЧ ударяетъ: отъ чего бы слѣдовало, что надлежитъ писать ШЧ, о томъ будетъ во своемъ мѣстѣ.
   Литеры Кси и Пси употреблялися только въ чужихъ словахъ, а Щ. въ нашихъ, и всѣ наши и древнiя и новыя книги ею наполнены: такъ изверженiе оныя странно и слѣдовательно не возразительно не превычному взору будетъ, чиня и чтенiю и понятiю остановку: а сiе основанiю правописанiя противно: а особливо во срединѣ и въ концѣ слоговъ на прим. Вотсчѣ вмѣсто вотще. Отмсчнiе, вмѣсто отмщенiе и протч.
   Литеру ?. извергъ г. Ломоносовъ, по единому своему благоволенiю, ибо они разногласно произносятся. А что извержено S. такъ оно со всѣмъ не надобно; такъ тѣ которыя ево извергли, здѣлали хорошо.
   Спрашивалъ я г. Ломоносова, ради чего онъ Ф а не ?. оставилъ; на что мнѣ онъ отвечалъ тако: Ета де литера стоитъ подпершися; и слѣдовательно бодряе: отвѣтъ издѣвоченъ, но не важенъ. А г. Тредьяковской извергалъ литеру З. и вводилъ S. оснуяся на Азбукѣ выданной при Государѣ ПЕТРѢ I. но сей Азбукѣ соображающейся съ начертанiемъ Латинскихъ литеръ во Типографiяхъ хотя и слѣдовали; однако отошли отъ не свойственнаго намъ Латинскаго начертанiя нечувствительно, и пристали ко своему, данному намъ отъ Грековъ, откуда и Римляня свое начертанiе получали, и прилѣпилися мы къ подлиннику, отставъ отъ преображеннаго списка. Отъ сего произошла у насъ другая Азбука, которую мы гражданскою нарицаемъ печатью: а отъ того у насъ двѣ грамоты къ великому и безполезному затрудненiю читателей. Несмысленныя дьячки не умѣють новыхъ книгъ читати: а безмозглыя петиметеры старыхъ; слѣдовательно, тѣ въ отраду себѣ избавлены отъ не вкусныхъ стиховъ и худыхъ переводовъ: а тѣ стоя въ Церкви, столько же Богослуженiе понимаютъ, колико Нѣмцы Римскаго закона, свое богослуженiе, не зная Латинскаго языка.
   Въ Азбукѣ выданной при преображенiи Россiи, и можетъ быть напечатанной въ Амстердамѣ, научилися мы писати тако: Прiiмi sа Iмѣнiе sлата: вмѣсто приими за имѣнiе злата. Всѣ начертанiя сообразовалися Латинской Азбукѣ: словомъ: украшенiемъ искали мы безобразiя и самой нашему начертанiю гнусности. Съ новою модою вошло было къ намъ и новомодное кривописанiе, какъ вошли въ нашъ языкъ чужiя слова: а особливо Нѣмецкiя и Французскiя, и складъ ихъ: а то еще и по нынѣ не очистилось: а можетъ быть и еще лѣтъ двѣсти не очистится; ибо скаредныя стихи и гнусныя переводы оное вкореняютъ: а простой народъ почитаетъ то все закономъ, когда что хотя и къ безчестiю автора напечатано.
   Я еще и того не знаю, дѣльно ли наши предки приняли себѣ литеры Ф и ?; ибо Еллины не имѣя литеры Б. во своемъ языкѣ имя Якобъ, недѣлая и слiянной литеры Я, пишутъ Iаковъ; но сiя древность болѣе исторжена быть, безъ крайней и ненужной трудности не можетъ. А въ нашемъ языкѣ ни литеры Ф ни ? нѣтъ.
   Для чево здѣлана литера Юсъ, ето и древнимъ и новымъ неисповѣдимо. Не для того ли, чтобы она знамѣновала Ю, а Ю знамѣновало бы ЙО, но всѣ наши книги сему противорѣчатъ, развѣ перьвыя переводчики ЙО почли простонародною рѣчью, въ Азбукѣ бесплодной оставивъ Юсъ, по благоволенiю своему, вмѣсто ево Ю употребили, явившуюся легче ко начертанiю: а о той позабыли, что столько удивительно, сколько вѣроятно.
   Литеры Б. и П. -- Г. и К. -- Д. и Т. -- З. и С. мѣжду собою одни; только одна мягче, а другая крѣпче. И ежели предшествуетъ какому слову предлогъ; такъ при мягкихъ употребляется по естеству нашего состава З, а при крѣпкихъ С. на прим. Возблагодарить, воспѣть, возгремѣть, воскликнуть, воздать, востребовать. Исключая З. и С. ибо здѣсь другое правило: при З. поставляется З. а при С, и З и С отмѣщутся. На прим. вмѣсто возстать, востать; но при предлогѣ Раз. литера З не отмѣтается. На прим. не расмотрѣть, но разсмотрѣть и протч.; при литерѣ Х. ставить З. яко при мягкой литерѣ. При протчихъ литерахъ вездѣ ставится какъ во предлогѣ Воз. такъ и при Без. и Раз. литера З. Хотя не вѣдаю съ чего нынѣ пишутъ, и очень не давно начали: Превозходный, возпѣть, возкликнуть, возтрубить и протч., что не только съ нашими древними книгами, и съ нашимъ языкомъ не сходно; но и самому человѣческому выговору не удобно. Говорятъ будто сiе ради удержанiя во словѣ корня не вводится, но крайнимъ насилiемъ ввозится въ нашъ языкъ; но не смѣшно ли ето, когда ищется корень во Предлогахъ или въ Союзахъ; ибо предлоги и союзы не слова, но связки рѣчей, и корня въ нихъ быть не можетъ; Воз: и Вос: ничево не значатъ, какъ и союзъ И и Же безъ другихъ рѣченiй: а Столъ и Любити и безъ другихъ рѣченiй знаменованiе имѣютъ.
   Дуб и ольха корень имѣютъ, а столъ ни дубовой ни ольховой не имѣютъ корня, и тщетно у стола исканiе корня, подобно такъ суетно и смѣшно исканiе корня и во предлогахъ; ибо они рѣченiя а не слова.
   Г. Ломоносовъ у Предлоговъ никогда не искалъ корня, хотя часто литеру З и превращалъ во С, яко вмѣсто Разсмотренiе, рассмотренiе: Рассужденiе вмѣсто разсужденiе; но простительняе такая ошибка, нежели претворенiе литеры С во предлогахъ во литеру З; ибо сего и выговорить не возможно. Что бы онъ сказалъ, естьли бы напечатанныя по смерти своей увидѣлъ узаконенныя свои сочиненiя по сему правилу, чево ни ему ни мнѣ и ни кому кому ни когда и не снилося, и предвидѣть было не льзя, что бы когда нибудь ево и мои современники, такую порчу принесли Правописанiю. Я думаю, что Г. Козицкiй и Г. Мотонисъ, сему странному правилу ни когда не послѣдуютъ, ни наши разумныя Проповѣдники, каковъ на прим: Архiепископъ Платонъ: а мнѣ такое новое введенiе и смѣшно и жалко.
   Такiя непристойности и въ языкъ нашъ введены на прим: слова Обнародовать, преслѣдовать, предмѣтъ, на какой конецъ и протч. Не знаю только, будутъ ли наши потомки, сiи странныя изображенiя употреблять: будутъ ко порчѣ языка, ежели безграмотныя писцы не перестанутъ марать бумаги; ибо древность и безобразныя рѣченiя благообразными дѣлаетъ, какъ на прим: слово Поборникъ, не то знаменуетъ каково оно, но совсѣмъ противное; Поборникъ мой по естеству своему тотъ, который меня побораетъ: а по употребленiю тотъ, который за меня другова побораетъ. Симъ образомъ вошло сiе: Слышу запахъ, хотя запахъ обонянiю а не слуху свойствененъ; но слышу вмѣсто обоняю ни кто еще въ печати не издавалъ, хотя въ простомъ складѣ то употребить и можно. 0бнародовати значитъ населить: Преслѣдовать: изслѣдованное дѣло вновь изслѣдовать, или огнать кого а не гнать! а Предметомъ могла бы назваться Цель, а не Видъ моихъ устремленiй, есть ли бы такое слово и существовало. Вошло было въ моду слово Тѣсная дружба, вмѣсто, Великая дружба.; но въ нашемъ языкѣ Тѣсная дружба знаменуетъ принужденную принужденную дружбу; да и то не употребительно.
   Г. Тредьяковской въ молодости своей, старался наше правописанiе испортити простонароднымъ наречiемъ, по которому онъ и свое правописанiе располагалъ: а въ старости глубокою и еще учиненною самимъ собою глубочайшею Славенщизною: тако премѣняется молодыхъ людей невѣрiе въ суевѣрiе; но истинна ни какая крайности не причастна. Совершенство есть центръ, а не крайность: такова Премудрость Божiя: а человѣческая тѣмъ болѣе, колико ближе къ сему подходитъ центру, котораго она ни когда не коснется; ибо совершенная премудрость принадлежитъ единому Богу.
   Гласныхъ литеръ какъ уже сказано пять: А. Е. I. О. У.
   А. произносится по своему естеству; но слѣдуя литерѣ Е. премѣняется она, не только во произношенiи, но и въ начертанiи должно въ литеру Я. премѣняться на прим. какъ уже сказано: вмѣсто Дiана, Николаа: Дiяна., Николая; и протч.
   Е. премѣнена древними въ литеру слiянную IЕ и нигдѣ ни въ началѣ ни въ концѣ, по своему естеству не выговаривается; а о протчемъ уже сказано. А литера Э. въ нашемъ языкѣ не существуетъ, колико умствованiемъ, основаннымъ на невѣжествѣ ни втягается.
   I. Двоякое начертанiе имѣетъ и двоякое основанiе, предо гласною ставится I. а въ протчихъ местахъ всегда И. Предлогъ ПРИ не должно ни когда литеру И премѣняти въ I. И хотя я во всѣмъ почти древнему нашему правописанiю безовсякiя отмѣны слѣдую, но сiе отъ нихъ пишу отлично; ибо ни слова ни связки словъ ни когда своево естества перемѣнять не должны, дабы они въ обновѣ не странны были взору нашему; ибо сiю обнову и долговременное употребленiе, яко противоестественное существу, удостоить не можетъ. Г. Ломоносовъ год цѣлый мнѣ въ семъ противурѣчилъ, и признавься по разысканiи точныя обстоятельности, мое мнѣнiе съ великимъ утверждалъ жаромъ; но не успѣлъ писменно сомною въ ономъ согласиться, или по частымъ сомною не до краснорѣчiя и не до языка касающимся распрямъ, не хотѣлъ согласиться, до времени: какъ онъ покритиковалъ у меня не знаю для чего Наречiе Днесь, и не нашедъ другова къ тому реченiя, зачалъ употребляти вмѣсто Нынѣ, нынь, но Нынѣ не знаменуетъ той краткой точности: а Нынь не можно и вмѣсто Нынѣ писать; ибо Ѣ претворяти въ Ь писатели вольности неимѣютъ, хотя они и Стихотворцы; ибо и имъ дозволяется нѣчто а не все, да и то что рѣчи ни мало не обезображаетъ. Да и на что Нынь; ибо Нынь ево то же изображаеть какъ и Нынѣ: а краткость одного слога не стоитъ труда искуснаго Ри?мотворца.
   Сiя литера I въ Московскомъ наречiи иногда какъ О, о чемъ послѣ сказано будетъ, перемѣняется въ половину Е, отъ чего не зная нѣжности Московскаго наречiя, г. Ломоносовъ и во Грамматику свою внесъ ее въ таковыхъ мѣстахъ литерою Е: что къ удивленiю моему и къ порчѣ языка, не искусными писателями, которыхъ число велико, и, употребляется; и что бы г. Ломоносовъ изъ своей Грамматики конечно исключилъ, ежели бы еще нѣсколько пожилъ. На прим. вмѣсто Антонiй, Василiй, Григорiй, Лѣтнiй, Прекраснѣйшiй: Антоней, Василей, Григорей, Лѣтней, Прекраснѣйшей и протч.
   О въ общемъ Московскомъ произношенiи, да и въ самыхъ Славенскихъ нашихъ книгахъ, претворяется вездѣ въ половину литеры А, когда нѣтъ надъ нимъ ударенiя, какъ уже сказано.
   У. сiя гласная литера въ старой печати употреблялася только въ началѣ реченiй, и имѣла предъ собою всегда О, что взято слѣпо отъ Грековъ, а намъ нужды въ томъ никакой не было: а во срединѣ и въ концѣ реченiй употреблялся Икъ. литера намъ со всѣмъ не нужная, какъ и литера ?, ибо мѣжду О и ? разности нѣтъ.
   По исчисленiю г. Б.... имѣемъ мы тринатцать литеръ гласныхъ; худое наставленiе учащимся; ибо можетъ ли то быти въ нашемъ языкѣ, чево нѣтъ во естествѣ. И и I есть литера одна. Э литеры нѣтъ: а когда оно слiянно, когда не слiянно, то уже сказано. О литерѣ ?, что она, будетъ ниже. Я и Ю литеры слiянныя. А что касается до литеръ Ы и Ѵ, такъ г. Б*** Ы напрасно особливою гласною прiемлетъ, о чемъ сказано будетъ ниже; то только странно, что она особливою гласною имъ называется: и желалъ бы я отъ него слышати, какъ онъ ее безъ согласной литеры произнесетъ. А литеру Ѵ почитаетъ онъ г. Б*** намъ ненадобною; но что она необходима, я то уже сказалъ. Да и то странно, что ее Латинскимъ Y изображаетъ; но Ѵ есть краткое У, какъ и начертанiе ее свидѣтельствуетъ: а съ Y оно ни какова во произношенiи сходства не имѣетъ. Мнѣ г. Б*** книжка теперь только нечаянно въ руки пришла; такъ то что прежде о сей сказано литерѣ, то сказано прежде нежели я пробѣжалъ сiю г. Б*** о Правописанiи книжку, которой я до сего часа не видалъ, и не слыхалъ того, что она есть, и будто судьбиною увидѣлъ ее во книжной лавкѣ, какъ будто нарочно положенную передъ мои глаза, въ которой учеiникамъ, что до Правописанiя надлежитъ, ни какова наставленiя нѣтъ, ниже малѣйшаго во Правописанiи углубленiя: въ чемь я прошу г. Б***, какъ моево прiятеля, на меня не сѣтовать, ибо я не ево, а ево Азбуку трогаю, безовсякаго тщанiя, или проницанiя сочиненную.
   О согласныхъ литерахъ толковати, что Б и что В. есть излишно; ибо то всѣмъ извѣстно, кто только Азбуку выучилъ; но ни кому еще того можетъ быть и въ мысли не впадало, что я о нихъ теперь объявить намѣренъ: а изъ того слѣдуетъ и то, что до литеры ? касается, которую такъ же гласною выговорить не льзя, хотя ее г. Б*** и особливою гласною почитаетъ и что особно касается до литеръ Я и Ю: что касается до Ъ. Ы. Ь. и до необходимости литеры Ъ, которая г. Б*** кажется не важною.
   Г. Б*** не изъяснилъ во своемъ правописанiи, ради чево Россiяня имѣютъ Ъ. Ь. Ы. и Ѣ, а что поизъяснено, какъ изъ далека покажется такъ то толь не глубоко, что оно почти всѣмъ и безъ сихъ новыхъ правилъ извѣстно. На прим. Тамъ не ставится Е, гдѣ сей гласъ въ ЙО не премѣняется, какъ: Привелъ, привьолъ, протч. Но не то о семъ сказати должно, хотя и то бы было надобно, естьли бы оно мѣнше извѣстно было; но не худо что сказано; только того мало къ изъясненiю дѣла, и къ пользѣ учащихся: они и безъ сего наставленiя: Всѣ книги, не скажутъ: Всьо книги. Чтожъ новаго и еще не извѣстнаго о томъ я объявить хочу?
   Всѣ наши согласныя литеры сугубое произношенiе имѣютъ: то есть: тупое и острое. Абъ, абь: Авъ, авь: Агъ, агь: Адъ, адь: Ажъ, ажь: Азъ, азь: Акъ, акь: Алъ, аль: Амъ, амь: Анъ, ань: Апъ, апь: Аръ, арь: Асъ, ась: Атъ, Ать: Афъ, афь: Ахъ, ахь: Ацъ, аць: Ачъ, ачь: Ашъ, ашь; Ащъ, ащь: А?. а?ь. Какимъ же образомъ можемъ мы истребити Ъ? и когда мы напишемъ любит, такъ любитъ ли читать или любить? Вотъ не обходимость нашихъ припряжногласныхъ. Латинское Семперъ не требуетъ ни литеры Ъ ни Ь, ибо ихъ Р всегда тупая литера.
   Ежели Б или В тупое, такъ литера гласная къ нимъ ставится А Е Ы О У: ежели острое, такъ непремѣнно должно ради изображенiя голоса поставить Я Ѣ И Ю: а ЙО можетъ изображаться литерами Ь и О; слѣдовательно, что въ такихъ обстоятельствахъ Я и Ю не слiянныя литеры, но А и У послѣ острой согласной литеры.
   Ради примѣра тупыхъ и острыхъ Согласныхъ литеръ и Гласныхъ съ ними сопряженныхъ, какъ и Припряжногласныхъ, я здѣсь положу нѣкоторыя реченiя. Изба, любя, Себе, себѣ: Избыть избить; Бокъ, бьордо: Язва, язвя: Извести, извѣсти: извѣсти: Извыкнутъ, извинить: Возъ, ввозъ. Бю и Вю въ нашемъ языкѣ нѣтъ; такъ я ради примѣра тупую и острую литеру Д положу Духъ, дюжъ: и протч.
   Литеры припряжногласныя и кладутся; перьвая при тупой, а вторая при острой: Левъ, Волкъ; Камень, Корень и протч.
   Подьячiя все и всѣ ставятъ за одно, и вмѣсто въ указѣ, часто пишутъ въ указе: а ето ни глазамъ ихъ, ни слуху, ни уму не дѣлаетъ ни какова упора. Ни кто из малограмотныхъ людей того не чувствуетъ, какъ тѣмъ языкъ нашъ ни портится: и испортится еще больше, когда Правописанiе и Грамматику за дѣло мало нужное почитати не перестанутъ. А ето и потому единому важно, что отъ ненаблюденiя Грамматики умножается во Приказахъ письмо и кривыя рождаются толки, къ обогащенiю подьячихъ и къ разоренiю обидимыхъ соперниками своими. Не скажетъ ли петиметеръ то, что лутче имѣти любовное писмо не по Грамматикѣ писанное, нежели отпорное желанiю ево, хотя бы оно и Цицероновымъ наполнено было краснорѣчiемъ; но грамота и просвѣщенный разумъ омрачаютъ ли красоту ево любовницы? Разумная грамота есть ясное изображенiе и начертанiе тончайшихъ нашихъ мыслей и тончайшаго чувствiя. А ученiю грамота хорошая всякому нужна, исключая Стихотворство; ибо мы довольныя опыты имѣемъ на то, что можно сочиняти стихи во всѣхъ родахъ, и ни малѣйшаго не имѣя о Грамматикѣ понятiя, хотя и кажется, что Стихотворство и Риторство болѣе другихъ Наукъ нужды во грамоте имѣютъ, и что они самый сильнѣйшiй духъ оныя; однако нѣтъ ни портнова ни сапожника, кто бы тому не учился: а Стихотворцевъ довольно, которыя не только правилъ онаго, но и Грамматики не знаютъ; ибо колико авторъ ни несмысленъ и колико сочиненiе ево ни глупо; но сыщутся и читатели и похвалители онаго, изъ людей которыя еще ево несмыслянняе; безумцы отъ начала мира не переводилися, и ни когда не переведутся. Да и болышiя умы омраченныя невѣжествомъ ни истинны не достигаютъ, ни вкуса не получаютъ. Сверьхъ того по большей части вещи утверждаются большенствомъ голосовъ: а невѣжъ больше нежели просвѣщенныхъ людей; такъ и ето тамо гдѣ много невѣжества помогаетъ марать бумагу, и обезображая себя, обезображать бѣдныхъ читателей, и приводить согражданъ ко скаредному вкусу.
   Рѣченiя Не. и Ни. у насъ часто употребляются не правильно.
   Не: въ сопряженномъ реченiи у насъ иногда отдѣляется, а въ отдѣленномъ сопрягается, на примѣръ: Сiе дѣло есть не доброе: а не недоброе, Нечаянное приключенiе, а не не чаянное. Нечаянное, есть описанiе прилагательнаго; а не чаянное есть отрицательное чаяннаго. Когда я описываю нѣчто, тогда должно Не. быть сопряженно. Когда отрицаю, тогда должно оно быть отдѣлено. Тако и Ни на примѣръ: Ничто и ни что. Ни что меня не веселитъ: я ето ставлю за Ничто.
   Не: въ другихъ языкахъ при Глаголахъ беретъ ко слѣдующему Имени существительному, Падеж винительный, а въ нашемъ языке беретъ оно Падежъ родительный: въ чемъ наши многiя писцы почти всегда грѣшатъ; ибо Грамматики не знаютъ. На прим. не льзя сказать: Я не люблю мой покой: Не надѣваю шубу: Не вижу лѣсъ: но покоя, шубы, лѣса и такъ далѣе.
   Что: есть или мѣстоименiе или Союзъ: а иныя, да и г. Ломоносовъ часто, какъ Мѣстоименiе, такъ и Союзъ равно во Стопосложенiи слогомъ долгимъ прiемлютъ: протчiя отъ невѣденiя, а г. Ломоносовъ отъ нерадѣнiя, или и отъ неразсмотренiя, не знавъ того правила, которое будетъ у меня ниже, касающагося единственно до Стопосложенiя.
   Мѣстоименiе ЧТО есть долгое: Союзъ краткое: на примѣръ: Что я тебѣ учинилъ досаднаго? Что я тебя люблю, ты ето знаешъ. А вмѣсто Который, Которая, Которое, употребляется Что или отъ невѣденiя, или отъ неразсмотренiя, или отъ привычки худова и простонароднаго употребленiя, или отъ подражанiя авторскимъ погрѣшностямъ; ибо Что за Которое писано быть не можетъ: а за Который и Которое, и совсѣмъ оно скаредно; лутче сказать Умствованiе не похвально, что не основательно: нежели: Прекрасна та дѣвица, что я вчера видѣлъ: и лутче еще приставляти Что за Которое, говоря о вещахъ не видимыхъ и не одушевленныхъ вещахъ, нежели о видимыхъ или одушевленныхъ.
   Иныя говорятъ то, что реченiе Который во всѣхъ родахъ доляе; такъ ради того Что употребляется; да и во Французскомъ языкѣ такъ; но того языка свойство инакое, и инакое употребленiе: а мы и нужды такой во краткости реченiя не имѣемъ, благодаря красоту языка нашего, не знаемую невѣжами, и отъ того ими презираему; ибо кто чево не знаетъ, тотъ того и хвалить не можетъ: не плѣняется слѣпой красотою. Вмѣсто чтобъ сказати: Который подьячiй взялъ съ меня взятки, и который заслужилъ себѣ за то наказанiе; котораго крючкотворца севодни сковали за вину, за которую осудили ево повесить. Могу я такъ сказать не емля къ тому Что: Подьячего взявшаго съ меня взятки, и заслужившаго себѣ наказанiе, скованнаго за вину, и осужденного на виселицу.
   Великаго достойно сожалѣнiя, что порчею языка лишилися мы сея точности и силы во Глаголахъ; Видѣхъ, видѣлъ, видѣ, видѣхомъ, видѣстѣ, видѣша; но старанiемъ несмысленныхъ и безграмотныхъ писцовъ, лишаемся мы ежедневно и оставшихъ красотъ нашего языка: а со временемъ и всѣхъ лишимся. Еллинъ и Римлянъ лишили Варвары языковъ, а мы лишимъ себя нашего прекраснаго языка сами. Вотъ ожидаемая польза отъ умноженiя сочиненiй и переводовъ, которыми насъ невѣжи обогащаютъ! Врѣдно ободряти вралей похвалами, чтобы они больше врали; ибо де не писавъ худо, не льзя писать и хорошо; но враки должно ли издавать на свѣтъ? Древняя Исторiя неоцѣненнаго Роллина, въ переводѣ нашемъ, подаетъ читателю не знающему чужихъ языковъ нѣкоторое ему познанiе, къ малому просвѣщенiю, безъ другихъ знанiй, и ко прогнанiю скуки: а языкъ нашъ какъ моровая заражаетъ язва.
   Простительно ли нѣкоторому почтѣнному человѣку, и которому ради многихъ причинъ, паче многихъ надлежало правильно выписывати имя свое, на прим: Василей, вмѣсто Василiй? Г. Козицкой, и г. Мотонисъ никогда не подпишутъ своихъ именъ Григорей, Микалай, хотя и большая часть народа: Миколинъ день. А что ясная порча языка можетъ на вѣки вкорениться мы на сiе довольно примѣровъ имѣемъ. Февраль и Пролубь были прежде Феврарь и Прорубь, какъ Перепелъ сталъ пелепѣлъ: да и множество того. Въ сихъ трехъ словахъ, картавыя литеру Р. въ Л. претворили; но нынѣ и не картавыя говорятъ также. Отходя отъ корня реченiй, и отъ красоты языка, затмѣваемъ мы свои воображенiя, и тѣряемъ то достоинство и дарованiе, которымъ болѣе всего отъ скота отличаемся.
   Вмѣсто Лѣтнiй, лѣтней: ввелъ г. Ломоносовъ: а то, какъ и ево Грамматика, привела множество людей во глубину невѣжества. Лутче бы писати Лѣтнѣй; ибо ? тоняе выговаривается: а Е въ начертанiи худо; а во произношенiи таковыхъ реченiй еще хуже.
   Знатнѣйшiя наши духовныя были ко стыду нашему только одни Малороссiянцы, почти до временъ владѣющiя нами САМОДЕРЖИЦЫ: отъ чево всѣ Духовныя слѣпо слѣдуя ихъ неправильному и провинциальному наречiю вмѣсто во вѣки и протч. говорили во вики и такъ даляе; но лутче сказати во вики нежели во веки; лутче и лѣтнѣй, нежели лѣтней.
   Не подумаетъ ли кто, что я вооружаюся противу ученыхъ Малороссiянъ: нѣтъ: дай Боже, что бы не только мы, но хотя наши потомки изъ Малороссiи другова ?еофана имѣли; Есть нѣчто во красноречiи худова; но сколько на противъ того и славы ево имени, и славы нашихъ временъ!
   Но бывало ли отъ начала мира, въ какомъ нибудь народѣ, такое въ писанiи скаредство, какова мы нынѣ дожили. Возтокъ, източникъ, превозходительство! Конечно паденiе нашего языка скоро будетъ, когда такая нелѣпица могла быть воспрiята.
   О Ломоносовъ, Ломоносовъ, что бы ты сказалъ, когда бы ты по смерти своей симъ кривописанiемъ увидѣлъ напечатаны свои сочиненiи! Сiе тебѣ въ возмѣздiе, что ты участныя имѣя со мною распри, часто мнѣ противуборствовалъ и во правописанiи, и въ другомъ касающемся до нашего языка, въ чемъ мы прежде нашихъ участныхъ ссоръ и распрей всегда согласны были: и когда мы другъ отъ друга совѣты принимали, ругаяся несмысленнымъ писателямъ, которыхъ тогда еще мало было, и переводу Аргениды. Не было бы у меня болѣе съ тобою распрей, ежели бы во твое время столько врали на Руси. Были врали и при жизни твоей; но было ихъ и мало, и были они поскромняе: а нынѣ они умножилися за грѣхи своихъ прародителей: и такъ пишутъ они, что бы имъ и стѣнъ стыдиться надлежало; а они просвѣщенныхъ людей не стыдятся. Жаль того что со вракъ не положено пошлины: а изъ стихотворцевъ не бѣрутъ въ рекруты; ибо полка два изъ нихъ легко составить можно: а когда изовсѣхъ и сочинителей и переводчиковъ набирать рекрутовъ; такъ въ одинъ мѣсяцъ цѣлая великая армiя на сраженiе будетъ готова; но ежели они такiя будутъ солдаты, каковыя писатели; такъ не прогонимъ ни Визиря, ни возмемъ Бендера.
   Лѣтà; вмѣсто лѣ?та, г. Ломоносовъ утвердилъ, бывъ не Москвитяниномъ, а не ввелъ самъ собою; ибо Малороссiяне то ввели: а потому, что всѣ школы ими были наполнены; такъ сiе провинцiяльное произношенiе и вкоренилося, яко Всигды, Теби, Мья, и протчiя Малороссiйскiя испорченныя выговоры: а особливо певчiя многое преобразили: какъ многое преображаютъ и Великороссiйскiя дьячки, подьячiя и бабы. Малороссiянцы вмѣсто Тебѣ гòсподи: теби госпàды, и вмѣсто Гòсподи пом?луй, поютъ иногда: Госпò;ды помилу?й: и такъ даляе. Но естьли намъ писать по выговору Малороссiйскому; такъ должны мы вмѣсто лѣта, говорить литà, а вмѣсто Только, тилько и протч. или вмѣсто однако, однакъ и протч. изъ чево многое уже и воспрiято.
   Нынѣ писцы потеряли всѣ мѣры, и пишутъ не только не стыдяся, но ниже озираяся: и дерзновенiе невѣжества всѣ превзошло мѣры.
   Въ древнихъ нашихъ книгахъ раздѣляли иногда равнопроизносимыя слова, начертанiемъ разновиднымъ, какъ будто языкъ человѣческой ударяется взору а не слуху. Миръ, и Мiръ: Свѣтъ и Светъ. Но сiи слова по происхожденiю своему хотя и разная, но по основанiю тоже и миръ и мiръ какъ свѣтъ и светъ. Свѣтъ и миръ одинъ отъ освященiя, а другой отъ согласiя имена прiяли, не смотря на то что пристойняе назвать назвать бы было, вселенную бранью а не миромъ, но сiе надлѣжитъ до политическаго разсмотренiя,
   Древнее и новое педантство писать слѣдующiя наприм: слова литерою I, Императоръ, Ираклiй и подобныя сему; ибо де они и въ Еллинскомъ или Латинскомъ такъ пишутся; но у Римлянъ нѣтъ и не бывало И; такъ имъ какъ инако и писати то было? И должно ли Россiянамъ ради Россiйскаго Правописанiя непремѣнно учиться по Еллински и по Латински? По сему педантскому правилу, не только въ началѣ слова, но и вездѣ должно въ воспрiятыхъ Еллинскихъ и Латинскихъ словахъ ставить I. Что етова смѣшняе!
   Алексiй въ утвержденномъ прiятiи всѣмъ обществомъ пишемъ мы Алекс 23;й, но хотя бы писали и Алексiй, такъ должно непремѣнно писать Алексѣевна, а не Алексiевна; ибо I непременно въ ѣ преобразити должно, по свойству нашего правописанiя: что помнится мнѣ и дѣлаютъ Малороссiяня: а выговариваютъ они I. такъ они и всегда ? какъ I произносятъ. Посему свойству нашего правописанiя, не пишемъ мы въ родительномъ время, бремя, имя, времянемъ и протч. но временемъ и протч. Тако пишутъ нѣкоторыя отъ незнанiя, сiе свое незнанiе основательнымъ почитая умствованiемъ. Сiе умствованiе старался г. Тредьяковскiй, давъ имени породы своей окончанiе Малороссiйское, по примѣру педантовъ нашихъ; ибо ой, премѣняти въ iй есть у педантовъ нашихъ то, что у Германскихъ педантовъ Латинской усъ. Дѣльно пишетъ г. Козицкой получивъ право Великороссiйскаго дворянства: Козицкой а не Козицкiй.
   Когда мы Алексiй не въ Алексей, но въ Алексѣй претворяемъ; такъ не ясное ли заблужденiе Василiй претоворяти въ Василей? Одно педантство углубляться пиша по Русски во Еллинство и Латинство; другое углубляться во простонародную порчу.
   Есть еще родъ подобныя неосновательности. Ниже сами Римляня никогда не писывали, и никогда не говорили, не отрезывая окончанiя съ прибавкою литеръ во другихъ падежахъ: а мы говоримъ Генералиссимуса и протч. да и Осъ Греческой и Усъ Латинской во всѣхъ языкахъ въ иное и свойственное языкамъ перемѣняется окончанiе: и мы сами не говоримъ Омиросъ и Виргилиусъ, но Омир, или Гомер отъ Латинскаго, что многимъ поизвѣстняе, и Виргилiй.
   Многiя слова превращаемъ мы совсѣмъ во противное. Кирiе, Елейсонъ и Аллилуйа претворила невѣжественная чернь въ Куралесу и въ Алелую, чему и благородныя слѣдуютъ: Онъ поетъ куралесу и несетъ алелую: такъ претворили мы прекрасныя и слуху прiятныя многiя имена собственныя въ дурныя и слуху противныя: Флоръ, Лавръ, Юлiяна, Меланiя, Харитина и протч. стали Фролъ, Лавьоръ, Ульяна, Маланья, Харитонья.
   Нужное слово и почтеннѣйшее подъ Богомъ, Естество, потому только, что говорится, мужеское и женское естество, прiемлется словомъ противнымъ благопристойности, хотя оно только слуху малоумныхъ людей гадко кажется: а инова на сiе мѣсто и взять негдѣ, хотя въ немъ невѣжамъ и нужды нѣтъ; ибо они ни человѣческихъ понятiй, ни воображенiй не имѣютъ.
   Слово Благiй знаменуетъ у черни и у невѣжъ дурный: какъ древнiя невѣжи реченiе Напрасно, знамѣнующее нечаянно, на вѣки учинили: Тщетно: отъ чего мѣжду не знающихъ древностей и корня происходятъ толки, и могутъ быти не только въ правахъ, но и въ самомъ толкованiи Священнаго Писанiя заблужденiя: какъ на прим: отъ худова изъясненiя Ложь, конь ко спасенiю: сiе знамѣнуетъ что конскимъ скокомъ не спасется человѣкъ; но спасется охраненiемъ Божiимъ: а лжецы чаютъ то, что ложь къ закрытiю своего бездѣльства позволительна.
   Щотъ и мѣра степеней не имѣютъ; но многiя пишутъ, первѣйшiй, послѣднѣйшiй, главнѣйшiй, крайнѣйшiй и протч: такъ посему можно писать и говорить: камень трехпуднѣйшiй: сукно шириною трехаршиннѣйшее и протч: я не говорю много о реченiяхъ Державнѣйшiй и Всеподданнѣйшiй: ибо такъ форма уставлена.
   Въ старину прилагательное въ разныхъ родахъ такъ писалося: Великiи мужи, великiя области, великiя моря; съ чево жъ мы въ родѣ Мужескомъ пишемъ Великiе? Литера Е никогда роду мужескому не принадлежала въ нашемъ языкѣ: да и выговариваемъ мы великiя мужи; такъ когда отставило употребленiе писать великiи; не должно ли писать во всѣхъ родахъ одинако; ибо великiе ни которому роду не свойственно, ниже роду мужескому въ нашемъ языкѣ: а великiя свойственны двумъ родамъ, а по употребленiю и третьему. Ни кто сего правила не устанавливалъ; но невѣжествомъ ввезено въ нашъ языкъ, ко трудности и ко безобразiю онаго.
   Т. вмѣсто Д. и Д. вмѣсто Т. у насъ часто безъ разбора ставится: во присудствiи, пишутъ и подьячiя и сочинители, думая что сiе слово отъ Суда а не отъ Суть происходитъ. Вотка, Лотка, вмѣсто Водка, Лодка: и не должно ли писцамъ оглядываться на корень такихъ словъ, а корни ихъ очень не глубоки.
   Не только можно писать возкликнуть, но ниже низпослать, хотя сiе реченiе и отъ реченiя низъ происходитъ.
   Г. Б***, и многiя почитаютъ литеру Ф. и ?. за одну: но они мѣжду собою чувствительную разность имѣютъ: а что Г. Б*** написалъ будто ? произносится, какъ Латинская T. H. такъ ето и ему что Ф. ?. равно произносимы, противурѣчитъ, и Латинскимъ T. H ?. наша нимало не сходна, хотя и не точно такъ какъ у Грековъ произносится: а у Латин какъ оно прежде ни произносилось, нынѣ точно какъ Т. произносится. А Ѵ по мѣенiю Г. Б*** есть У Латинское; но по чему? По начертанiю; но намъ дѣло не о начертанiи, но о произношенiи, да и по начертанiю Ѵ есть сокращенное наше У: даромъ то что и Латинской Y, такъ же изображается.
   Женщины наши по большой части ни какова правописанiя не наблюдаютъ; и пишутъ какъ ни попало. На прим. Матушка моя галубушка пажалуй пажалуй атпиши камне душа мая гдѣ ты купила вчерашнай градитуръ: а иногда и гарнитулъ:
   Подьячiя пишутъ такъ: Всемъ господамъ ковалерамъ, Его Королевскаго Величества въ Генваре хто налицо имеетца и протч. Ся у нихъ всегда въ Ца премѣняется: а они желая и устремляяся быть еще грамотняе другихъ людей, и поставляя слово Январь не довольно осанистымъ вдули въ нево Г. Въ Родительномъ падежѣ поставляя литеру А. литерою женскою; ибо женщины оную часто вмѣсто О. употребляютъ, пишутъ Ого вмѣсто Аго, что Петербургская Типографiя насилу отмѣнила; ибо они на форму Титула ссылались, и опасалися наказанiя, когда вмѣсто Императорского поставятъ Императорскаго, какъ того Правописанiе требуетъ. О естьли бы они больше убѣгали законопреступленiя, нежели формопреступленiя!
   Мѣжду Е. и Ѣ. различiе подьячiя почитаютъ за ничто, или паче за род Педантства; ибо невѣжи всѣ, и Науки Педантствомъ почитаютъ: а наукою то только, что ихъ безобразитъ; но главное невѣжество обитаетъ мѣжду благородными людьми, у которыхъ честь и слава платье, екипажъ и родословiе, которое еще и екипажа маловажняе.
   Подьячiя акцидентствуя и крючкотворствуя, не боятся за то надлежащаго по правосудiю наказанiя: а Титла Государскаго изъ строки, во строку переносить опасаются, кто то имъ, такой же сказалъ невѣжа, будто ето не учтиво что ими крѣпко наблюдается, хотя того наблюсти въ печати и не льзя, да и не надобно, хотя и сами наборщики, напуганныя крючкотворцами, крючкотворцами, то иногда наблюдаютъ: а особливо когда несмысленныя авторы имъ сочиненiя свои отдаютъ во полномочiе, не зная какъ за правописанiе и приняться.
   Подьячiя, какъ больше о формѣ, нежели о Законахъ пекутся; такъ больше пекутся они о хорошемъ почеркѣ, или по моему почерткѣ: и когда они говорятъ: онъ хорошо пишетъ: такъ то знаменуетъ: у нево почерткъ хорошъ; а хорошство того состоитъ во безобразныхъ крючкахъ; они вездѣ ко крючкамъ прилѣпляются.
   Оставивъ и малограмотныхъ щеголихъ и безграмотныхъ крючкотворцевъ, посмотримъ, какъ наши мнимыя ученыя люди, и несмысленныя риторы, стихотворцы, и переводчики пишутъ.
   Мое Правописанiе, ежели позволено такъ молвить; ибо Правописанiе должно быть общее и по естеству дѣла, и по существу слова, есть то же, которое наши разумныя предки употребляли, и которое несмысленныя ихъ потомки гордяся знанiемъ, и не имѣя онаго, надмѣннымъ и дерзостнымъ умствованiемъ испортили.
   А разность моево писанiя съ ихъ писанiемъ есть только слѣдующая; такъ я научаю моихъ согражданъ не моему правописанiю, но правописанiю: и только ясныя ихъ ошибки опровергаю произшедшiя отъ скораго при множествѣ разсмотренiй утвержденiя, и отъ долговременнаго послѣдованiя.
   Предлогъ При премѣнили они въ составленныхъ реченiяхъ, въ литерѣ И когда сему И гласная слѣдовала; но реченiя образа своего въ начертанiи премѣнять не должны; ибо они сами отъ себя зависятъ. И не основательно писать Прiѣздъ, прiятель и проч. съ литерою I, но оставлять сiе реченiе какъ оно есть, и писать Приѣздъ, приятель и протч.
   Вторая отмѣна моево писанiя отъ древнихъ: писали они припряженныя Союзы, ежели отрезывалася отъ Союза гласная совокупно со предъидущимъ реченiемъ. На прим. Она же, Онажъ. А защитники того, говорятъ то, что ради того припряженный Союзъ безогласной не отставливается, что ево безъ предъидущаго реченiя выговорить нельзя; такъ ради чево Предлоги не совокупляются съ реченiями, хотя они съ литерою гласною, хотя безъ нея? на прим: Во градѣ, Въ Москвѣ: и протч: довольно моему мнѣнiю утвержденiя.
   Третiя. Воньже, древнее, и такъ же и потомъ новое, не имѣютъ основанiя быть совокуплены, по тому же правилу.
   Протчiя мои разности, отъ прежнихъ толь малы, что о томъ и говорить не стоитъ: а когда, кѣмъ найдутся; такъ они и разность и утвержденiе свое покажутъ.
   Древнiя ставили на слогахъ ударенiя силы; но то дѣлали они ради простаго народа, обучая ихъ произносити реченiя Славенскiя, и привыкати къ исправному произношенiю, въ чемъ нынѣ нѣтъ намъ нужды.
   И когда силы почти указомъ ПЕТРА Перваго нашего Императора отставлены; такъ умствователи, не вѣдая причины, ради чего силы ставилися, испросили дозволѣнiе ставить силы на реченiяхъ единообразно начертаемыхъ: какая въ томъ нужда? ибо самъ складъ ясно показываетъ, какое то реченiе. Пòтомъ и потòмъ и безъ силы различить можно, хотя бы потòмъ и одно реченiе было: но въ немъ два: По и Томъ: подобно какъ Такъ же и Также. Я въ Парижѣ былъ, а потомъ поѣхалъ я въ Лондонъ: ясно ли здѣсь реченiе сiе, что оно Потòмъ а не Пòтомъ. Я пòтомъ моимъ сiя приобрѣлъ: ясно ли здѣсь то, что сiе реченiе есть пòтомъ а не потòмъ? или: Я парился на полку: я положилъ на полку въ чуланѣ: я служилъ въ Астраханскомъ полку. Но какъ я силами: Парился на полку, и служилъ въ Астраханскомъ полку раздѣлю; не вымыслить ли ради армiи особливый знакъ? А сверьхъ сей ненадобности, вмѣсто стремленiя сыскивать хорошiя рѣченiя, и хорошо ихъ слагати, употребляя риторскiя и стихотворческiя красоты, долженъ будетъ разумной сочинитель отягощати мысли свои, и дѣлать воображенiю и умствованiю своему остановку; но разумный писатель симъ ненадобнымъ бездѣлкамъ не прикоснется: жаль только учениковъ, а не учителей; ибо учители дѣлаютъ то отъ безобразнаго педантства: а ученики мучатся беззаконно, отъ несмыслiя принадлежащаго ихъ юности; и такъ ученики надъ симъ мучатся не достигнувъ еще разума, ежели не отъ порабощенiя своимъ наставникамъ: а учители надъ пустымъ потѣютъ видомъ выживъ из ума, или лутче сказать, не имѣвъ ума.
   Мало сего педантства еще; такъ выдумали они, то есть невѣжи, почитающiя нѣвежество свое полезнымъ умствованiемъ, ставити ново модныя или паче новоскаредныя палочки на прим. во - ртѣ, На - воду и протч. Такая мерзость, таковыя палочки отлично были угодны г. Тредьяковскому.
   Силы писывалъ и я, и долго того держался, хотя и ненавидѣлъ, дожидаяся кого себѣ въ изверженiи оныхъ сотоварища, но г. Козицкой и г. Мотонисъ люди и во Правописанiи и во Грамматикѣ и во Красноречiи, которымъ я никогда ненависти моей къ силамъ не открывалъ, сами предварили меня, дабы обще начати въ Ежемѣсячныхъ Сочиненiяхъ называемыхъ Трудолюбивой Пчелою, силы извергнуть: что мы и здѣлали: а сiе не въ началѣ того изданiя учинено. О ежели бы и то принято было, въ чемъ такъ же будто узнавъ мое мнѣнiе предварилъ меня нѣкогда г. Полѣтика, человѣкъ искусный, что бы собственныхъ прилагательныхъ именъ не писать большими литерами. На прим.: Россiйское войско и протч. Я не знаю дѣльно ли еще и то, что мы большими литерами всѣ свои страницы излишно шпикуемъ: а по Правописанiю нашему, большiя литеры ставилися только, послѣ Точекъ, во начале сочиненiя, и должны они еще ставиться при каждой строкѣ въ начале стиха. И само имя Бога вездѣ ставилося съ малою литерою Б, ежели не въ начале и не после Точки. Большiя литеры введены и въ почесть; но я не вѣдаю, дѣльно ли ето: и не пристойняе ли вмѣсто превеликихъ литеръ изображати почесть нѣсколько крупными и отменными литерами, какъ обыкновенно у Французовъ: а мы великостiю литеръ и Нѣмцовъ перещеголяли. Древнiя писатели Славенскiя Титла изверженiемъ нѣкоторыхъ гласныхъ литеръ изображали, хотя такими почетными реченiями и изъ мѣры вышли; ибо Милость и подобныя тому слова, какъ и другiя, подъ Титломъ же ставилися: а Титло ни что иное какъ почесть. Что жъ до собственныхъ прилагательныхъ надлежитъ; такъ я ихъ малыми литерами начинаю: а ставятъ въ отсутствiи моемъ ихъ большими наборщики, думая что я въ моей рукописи ошибся.
   Литеры Ж Ч Ш Щ весьма малую по естеству своему разность имѣютъ во остротѣ и тупости; и весьма трудно распознать, когда они тупы, когда остры: Ножъ, рожь: Грачъ, Дочь: Хорошъ, вашь: Тощъ, нощь: и ради того можетъ человѣкъ не весьма углубившiйся въ писмѣ въ семъ легко ошибиться; ежели не возметъ легкаго правила себѣ въ основанiе, что слова и реченiя мужескаго рода окончевающiяся сими литерами, берутъ изъ сихъ литеру тупую, а рода женскаго острую. Изъ сего слѣдуетъ то, что Петровичъ, Григорьевичъ и протчiя отчества ни когда съ литерою Ь писать не должно хотя и всѣ почти, нынѣ отъ незнанiя или отъ слѣпова подражанiя ставятъ на сихъ мѣстахъ литеру Ь: да и въ Родительномъ падежѣ Петровичъ и Григорьевичъ пишется Петровича, Григорьевича: а не Петровичя и не Григорьевичя.
   Г. Ломоносовъ во своей Грамматикѣ претворилъ литеру I, въ И, будто по Московскому наречiю; такъ подумалося вездѣ что то правильно; ибо де во Грамматикѣ такъ написано; но Грамматика ево ни основанiя, ни утвержденiя не имѣетъ: и по ево правиламъ начали писати, не только вмѣсто Хорошiй, лѣтнiй и протч: хорошей, лѣтней и протч. но и вмѣсто Василiй, Григорiй; Василей, Григорей и протч. чѣмъ нынѣ множество незнающихъ писцовъ заражено: да и печатаютъ такъ почти всегда, что еще жалче. Но чѣмъ пособить, когда Россiя ни какова не имѣетъ собранiя пекущагося о языкѣ и словесныхъ наукахъ: да и въ школахъ ни Россiйскому правописанiю ни Грамматикѣ Россiйской не учатъ. Ето удивительно, и достойно великаго примѣчанiя.
   Какъ учить людей Грамматикѣ и Правописанiю; ибо де о томъ исправно не писано; такъ на что же слѣдовати Грамматикѣ Г. Ломоносова? а Грамматика во всѣхъ народахъ есть во естествѣ: и всегда писатели весьма хорошiя предшествовали Грамматикѣ; ибо люди говорятъ и пишутъ не Грамматикѣ слѣдуя, но разуму основанному на естествѣ вещи: а Грамматика уставливается по народу и паче по авторамъ. Когда писалъ Гомеръ, тогда у Еллинъ еще не было написанной Грамматики, но сей великiй Пiитъ и отецъ Пiитовъ Грамматику зналъ.
   Мы ни Грамматики не имѣемъ, ни знанiя о Грамматикѣ показаннаго естествомъ и употребленiемъ, ни исправныхъ авторовъ, а писателей, да и Пiитовъ излишно много: и еще больше худыхъ переводчиковъ; такъ чево ожидати нашему прекрасному языку? Щастливы мы еще, что нѣкоторыя духовныя, не слѣдующiя новомодной гнусности, силу нашего языка по возможности удерживаютъ; ибо они правильно Латинскому обучаются языку: а свѣтскiя по большой части обучаются или Нѣмецкому языку у кучеровъ, или Французскому у камердинеровъ. А иныя пишутъ и стихотворствуютъ и ни гдѣ ни чему не обучаяся, и еще симъ величаются, что они нигдѣ и ничему не училися и не только упражняются во сочиненiяхъ но и въ высочайшихъ родахъ стихи сочиняютъ: а что ихъ сочиненiя гнусны; такъ етому ни они ни большая часть благороднѣйшихъ читателей не вѣритъ: а они врутъ со славою. О невѣжество, что тебя почтѣнняе, полезняе и легче на свѣтѣ!
  

О публикации

  
   Текст воспроизводится по изданию 1781 (стр. 5--38) без изменений (исключая оговоренные ниже); в том числе оставлены непоследовательные написания, сделанные, вероятно, наборщиками:
  -- смешение ять и е (знаменуетъ, речение),
  -- частицы не (необходима),
  -- и союзов (чтобы);
  -- двоякое написание провинцияльный и провинциальный, противурѣчитъ и противорѣчатъ.
  

Errata corrigenda

  
   На стр. 9 Мья заменено на Мьа.
   На стр. 16 со-мною дважды заменено на слитное написание сомною. Оба раза написание приходится на край страницы, т.о. убран двусмысленный в электронной публикации знак переноса и введено слитное написание:
  
   Г.Ломоносовъ <...> не успѣлъ писменно со-
мною въ ономъ согласиться, или по частымъ со-
мною не до краснорѣчiя и не до языка касаю-
щимся распрямъ, не хотѣлъ согласиться, до вре-
мени:
  
   На стр. 21 Кода отрицаю заменено на Когда отрицаю.
   На стр. 28 аще заменено на еще.
   На стр. 34 Я Парился заменено на Я парился.
   На стр. 25 добавлена точка между словами Точки Большiя.
  

Краткий комментарий

  
   Упоминаемый на стр. 17--18 господин Б*** -- А. А. Барсов, Сумароков полемизирует с его "Азбукой церковной и гражданской с краткими примечаниями о правописании" (М., 1768).
   А ученiю грамота хорошая всякому нужна, исключая Стихотворство; ибо мы довольныя опыты имѣемъ на то, что можно сочиняти стихи во всѣхъ родахъ, и ни малѣйшаго не имѣя о Грамматикѣ... ср. в письме Г.В.Козицкому (26 марта 1772) ...грамота, хотя и в ней больше нужды нет, и похвальнее, не зная грамоте, быти стихотворцем; ибо и в древней Греции едакой диковинки не бывало. (Письма русских писателей XVIII века. Л., 1980, в Русской виртуальной библиотеке).
  
  

Примѣчанiе о Правописанiи.

  
   ї. 1. Новаго Правописанiя у Россiянъ никогда не было, такъ именована нѣкая книжка, противъ которой я теперь пишу, Опытомъ Новаго нашего Правописанiя, не правильно.
   ї. 2. Грамматика г. Ломоносова ни какимъ Ученымъ Собранiемъ не утверждена, и по причинѣ что онъ Московское наречiе въ Колмогорское превратилъ, вошло въ нее множество порчи языка. На прим. вмѣсто лутчiй, лутчей, слѣдовательно склоненiя прилагательныхъ перепорчены; а сiе: многiя хотящiя быти писателями приемлютъ за правило, не спрашивая больше доказательства кромѣ сего, что такъ написано во Грамматикѣ; но въ утвержденной ли писателями?
   ї. 3. И то напрасно, что во дни моево младенчества литеру Кси исключили; ибо она какъ Ф. и Ѳ. ради собственныхъ именъ нужна.
   ї. 4. Въ произношенiи нашего языка Ф и Ѳ совсѣмъ не надобны; такъ ради чево выкинута одна Ѳ? а Ѳ. въ Греческихъ собственныхъ именахъ, и по сложенiю губъ и по произношенiю слѣдственно, почти на нашемъ языкѣ, не говоря о Греческомъ, столько отъ Ф. отличествуетъ, сколько Ф. отъ В. П. отъ Б. Т. отъ Д; такъ безъ Ѳ. обойтись не льзя, которая не взирая на не основательную г. Ломоносова Грамматику, употребляется.
   ї. 5. Литера Ѵ. есть краткое У. и безъ нея обойтися не льзя, на прим. какъ я напишу, Аѵрора, Аѵгсбургъ и протч. сему подобное? А по свойству нашего произношенiя претворяется сiя литера въ В предогласною только, ежели и въ семъ не сыщется изъятiя: она же со всѣмъ исключена, будучи со всѣмъ нашему выговору не надобна, гдѣ она естествомъ языка въ И пременена: на прим. Синодъ, Симiонъ, и протчая.
   ї. 6. Странно ето титло нашему языку: Новороссiйской языкъ, ибо мы тѣмъ же языкомъ говоримъ, которымъ говорили и предки наши, и новаго Правописанiя почти нѣтъ. Вмѣсто востокъ, возтокъ, и протчiя такiя отъ крайняго невѣжества происходящiя умствованiя новымъ Правописанiемъ назваться не могутъ.
   ї. 7. Я въ моихъ письмахъ отмѣняю только сiе, что пишу предлогъ При, вездѣ въ ево естествѣ, въ чемъ и г. Ломоносовъ былъ со мною весьма согласенъ: а не внесъ етова во свою Грамматику, ради того только, что онъ етова прежде отъ мѣня не слыхалъ.
   ї. 8. Не Российскiя буквы, но всякiя буквы раздѣляются на самогласныя и безгласныя: а что явственныя и потаенныя, етова я не знаю.
   ї. 9. Двоегласныхъ не ЕЙ и ОЙ; но Я и Ю а иногда Я и Ю бѣрутъ мѣсто А У Ы а Ѣ бѣретъ мѣсто тамъ у литеры Е, гдѣ они потребны.
   ї. 10. Наши безгласныя литеры разны: тупыя и острыя Предки наши Славяна, убѣгая обширной Азбуки не здѣлали ни по два на прим. П: М: Н: Б: Т: и протчее: а дабы раздѣлити когда П. М. Н. Б. Т. Абъ: Апъ. АМ: АН: и проч. Здѣлали они Ъ и Ь. Каминъ, Камѣнь; Тамъ, Прямь, Рабъ, Рабь и протч. а гдѣ послѣ на прим. Ама, Амя, Ана, Аня и пр. слѣдуютъ когда гласныя то ради того они другiя литеры составили на прим. М. Амъ, ма, ме, мы, мо, му, Н. Анъ, на, не, ны, но, ну. М. Амь, мя, мѣ, ми, мьо, мю. Н. Ня, нѣ, ни, ньо, ню. Разсудите жъ вы которыя или ни когда литеры Ѣ не пишутъ, или не у мѣста ея полагаютъ: хорошо ли ето?
   ї. 11. Ж. Ч. Ш. Щ. не очень тупы и не очень остры по естеству своему; такъ отъ того многiя и почти всѣ исключая немногихъ пишутъ какъ ни попало Ночъ и Ночь, Ножъ и Ножь, но по тому что не только тонкости нашего произношенiя, не только мало наблюдаемыя, но и мало вѣдомыя, раздѣляютъ ихъ, но и правило что ежели въ родительномъ Я; такъ Ч и Ж остры. Пишутъ Петровичь, а надобно Петровичъ; ибо въ родительномъ не Петровичь.
   ї. 12. Разбиваютъ при окончанiи строкъ литеры съ примеру чужихъ языковъ на прим. Од-нако: по нашему О-днако, исключая гдѣ предлогъ. Разъ-битiе, Возъ-мездiе и протч. Ежели гдѣ двѣ литеры безгласныхъ: тамъ разъносится такъ: Простран-но и протч. Гдѣ три безгласныхъ тамъ первая переставляется къ первому слогу, а другiя къ послѣднему.
   ї. 13. А ето и всево нужняе, чтобы слiянiя литеръ убѣгати, сколько можно: а безъ того мы свой языкъ дѣлаемъ Сирскимъ, Польскимъ, или лутче сказати Готентотскимъ: да не только портимъ, но уже и произношенiемъ и письмомъ и испортили: и есть ли не приложимъ мы труда; то нашему прекрасному языку будетъ погибель, а послѣ онъ не воскреснѣтъ ни когда.
   ї. 14. Обогащается общество переводными книгами; но сiи книги въ потомствѣ почти всѣ изчезнутъ, и вѣку нашему славы они не принесутъ: лутче бы ни когда не просвѣщати, не знающихъ чужихъ языковъ, Ролленовой исторiей, нежели ею срамить языкъ и складъ нашъ.
   ї. 15. Почему я пишу Январь, я ето оставляю безъ доказательства; ибо сiя правда ясна: а Февраль и Пролубь говоримъ мы вмѣсто Феврарь и прорубь отъ порчи картавыми и подражающими всѣму тому, что новое, хотя оно и не правильно. Кто начнетъ какое неистовство во языкѣ, презренъ тотъ; но древнее неистовство ни какимъ умствованiемъ истреблено быть не можетъ. Генварь выдумали старинныя подьячiя, находя въ литерѣ Г. когда она какъ Латинское H. произносится, нѣкое величество и пышность: а до пышности невѣжи охотники, хотя бы она была и не у мѣста. Слово вещь по естеству своему вѣщь; но древнiя невѣжи Ѣ въ Е превратили; такъ уже етому и быть.
   ї. 16. Мнѣ трудняе многихъ научиться было отличать ѣ отъ Е; ибо въ прекрасномъ произношенiи Московскомъ, которое почти одни только приближенныя къ Москвѣ крестьяня употребляютъ, не шпикуя языка своего чужими словами, и не премѣняя древняго произношенiя, мы находимъ то что благородныя люди, наши предки, многiя тупыя слова въ острыя премѣнили.
   ї. 17. Какое правила приказало намъ писати прилагательныя во множественномъ Е. и Я? Е. въ мужескомъ выдумали такъ же подьячiя, а позабывъ заведъ людей во сей не основательный лабиринтъ, хотя многiя и мучатся надъ различiемъ родовъ мещѣются, и гадятъ языкъ еще болѣе. Г. Тредьяковскiй смѣшное еще правило уставилъ, ради показанiя новаго, но худаго изобретенiя: IИ IЕ АЯ. Ежели слѣдовати старинѣ; такъ должно писати Непорочнiи, непорочныя, непорочна; но IИ пахнетъ отверженною отъ насъ хотя и недѣльно Славенщизною: и осталось писати во всѣхъ трехъ родахъ непорочныя. А другiя писатели сего за твердое правило еще не прiемлютъ, такъ пускай писатели выдумываютъ такiя правилы, какiя они хотятъ; но сколько мы писателей имѣемъ?
   ї. 18. Глаголы любити, слышати и протч. въ неопредѣленномъ безъ вольности ТИ, а по вольности, приятой и утвержденной ко красотѣ языка любить могутъ великое производить изобилiе и легкость, Любить хвалу хуже, нежели любити хвалу. Симъ образомъ и предлоги украшаютъ во глубинѣ, а не въ глубинѣ, лутче во Италiи, нежели въ Италiи; лутче во Ерусалимѣ, нежели въ Ерусалимѣ.
   ї. 19. Греки не имѣютъ ни Б ни Я ни Ц; однако мы и имѣя сiи литеры пишемъ Iяковъ вмѣсто Якобъ, Iануарiй вмѣсто Январiй, и Январь. Да и щотъ мы имѣемъ церковный, по литерамъ Греческимъ, а въ гражданской печати по литерамъ Латинскимъ, и для того щотъ нашъ или I. II. V. X. L. или А В Г Д Е З И Ѳ I. и протч. Въ Типографiяхъ только Б. число 2, а Ж. число 7; не странно ли ето?
   ї. 20. Почему бы надлежало писать болѣе, прелестнѣе и пр. а не боляе и не прелъстняе, я не знаю; мы сокращаемъ иногда таковыя рѣченiя, да и много мы такихъ вольностей къ украшенiю нашего языка имѣемъ, хотя тѣмъ и мало пользуемся; такъ говоримъ мы миляй а не милѣй, складняе а не складнѣй и протчее.
   ї. 21. Наши прилагательныя кажутся долги; но когда мы кавыку, только по имени учася грамотѣ знаемъ: а подьячiя ее знакомъ ошибки на поляхъ маранной ими бумаги употребляютъ; такъ должны наши прилагательныя быти долги. Мы говоримъ основанiе; но когда бы ставя или не ставя кавыку ванiе дѣлали мы исключая стихи, двумя слогами, какъ мы не зная етова съ мѣншею красотою нежели наши предки, Славяна, такъ бы мы много красоты приобрели языку; лутче Мученйе, Желанйе, говоря сiи рѣченiя двусложными, нежели мученье, желанье и протч.
   ї. 22. Не терпитъ естество нашего языка, что бы мы послѣ Е и I. писали А, хотя и напечатано у насъ Николаа, Патапiа: хотя прямое имя богинѣ Дiана; такъ же должно писать какъ мы и говоримъ Николая, Патапiя, Дiана и протчее.
   ї. 23. Громко сказано въ книжкѣ Опытѣ: Ю, какъ О не писать; но ни кто и не пишетъ. На что подобно все перемѣнять во всiо? а коли IО^ потребно; такъ писать надобно такъ: Альона. А для чево писать iожъ а не йожъ, етова я и не постигаю: Маiоръ не Майоръ.
   ї. 24. Противнѣйшая и мнѣ и г. Ломоносову литера Э. недостойна, что бъ о ней и говорить. Вить мы не пишемъ же Эвропа, эвнухъ и проч. Мы же знаемъ отдѣляти Г. G. отъ Г. H. такъ ввезли едакова мы въ нашу Азбуку урода, а нужную литеру ради многихъ употребляемыхъ словъ Ѵ. выбросили; ибо Ѵ. есть краткое У. Мы и литеру Икъ выкинули напрасно; ибо оно точное У, а У не писывалося ни когда прежде безъ О; и наши предки О и У выговаривали слiянно не протягая губъ. И сiе принесло нашему языку, не имѣвшему сей грубости, умалѣнiе прiятности.
   ї. 25. И г. Ломоносовъ и г. Тредьяковской тѣряли корень нарѣчiя пиша: Ребята, вмѣсто рабята, отъ слова рабъ и работа: Раззорять писали, а не разорять. Блиско, вмѣсто, близко, и множество такихъ словъ. Многiя пишутъ присудствовать; ибо подьячiя чаютъ то, что сiе слово не отъ Суть но отъ Суда.
   ї. 26. Кромѣ начала статьи ни гдѣ не ставливалися большiя литеры, ниже во имени Божiемъ. Сiе пестритъ письма наши: да и на что то ввѣдено, въ чемъ кромѣ безобразiя ни чево нѣтъ?
   ї. 27. Маѳиматика слыветъ у насъ Математика: Кагавъ и кафе; кофе, Фортухъ, фартукъ; Гальстухъ, Галздукъ и протчее.
   ї. 28. Венгеребогемская слыветъ у насъ Венгерская и Богемская: и начто дѣлать долгiя слова безъ нужды?
   ї. 29. Ето правильно, что По томъ и На переди, не могутъ соединиться, ни вмѣсто раздѣлиться; но внутри вдоль и вкось не соединяются. Внутри, называется во внутренной. Ето что ради раздѣленiя По тòмъ и Пòтомъ ставятъ силы странно.
   ї. 30. Въ водѣ и во глубинѣ, когда пишутъ такъ и Въ отдѣляютъ; для чего жъ не писати такъ: Буду ль я? Ль выговорить нельзя; но въ выговорить не льзя жъ.
   ї. 31. Въ Поезiи еще мѣнше дозволяется ставити ль вмѣсто ли; ибо искусный стопослагатель никогда не покоряетъ нуждѣ красоты и распростря свои крылья, летитъ куда хочетъ, и не уподобляется спущенному бумажному змѣю летающему туда, куда несетъ ево вѣтръ.
   ї. 32. Надобно знати, когда написать Облака, и когда Облаки, что до нежнаго слуха надлежитъ, то весьма пространнаго истолкованiя требуетъ. Но Основанiи, Желанiи, вмѣсто Основанiя и Желанiя, рѣдко употреблены быть могутъ, да и то для весьма рѣдко случающейся красоты: а въ Поезiи Облаки за Облака, и часто и кромѣ риѳмы класти, не только можно но и должно. Иногда и въ прозѣ, коли я не поставлю Облаки, я изображу не то.
   ї. 33. Не льзя писать отчина, ибо всѣ приняли безъ изъятiя вотчина: а вострой говорятъ только крестьяня и самыя низкiя люди: да и то не всѣ.
   ї. 34. Ставятъ силы почти всегда напрасно. На полк&ygrave; въ банѣ, Преображенскаго полк&ygrave;, какъ силами означить можно, что одно полокъ, а другое полкъ?
   ї. 35. Вотъ какъ еще нашъ языкъ древнiя невѣжи и безграмотныя люди портили. Нá небо, Нà морѣ; Нá воду и многое сему подобное напутали. Нѣтъ инова способа, какъ не обходимо ставить силы на предлогахъ. А ежели Пiита не поставитъ силы; такъ потомки будутъ сiе почитати ошибкою стопосложенiя; ибо предлогъ отнимаетъ силы у имени не только существительнаго, но въ самомъ почтеннѣйшемъ словѣ Богъ: я нá Бога уповаю.
   ї. 36. Силы для раздѣленiя полонъ, онъ терпѣлъ полонъ, и полонъ, стаканъ полонъ; ибо ни кто не скажетъ: етотъ стаканъ полòнъ пива, развѣ по тому что стаканъ пиво плѣняетъ, да и людей въ полонъ бѣретъ.
   ї. 37. Какая нужда въ сей новости, что вмѣсто перò съ сею силою, писать перò съ сею: та взору не упорна, да она же при концахъ и старинная: ето умствованiе гадко.
   ї. 38. Въ препинанiи многiя изъ Французскихъ лутчихъ авторовъ мѣшались: а особливо что часто вмѣсто Удивительной Вопросительную ставили. Г. Ломоносовъ Точку со Запятою кажется почиталъ за мое двоеточiе, что и у многихъ хорошихъ Чужестранныхъ авторовъ есть. У Грековъ ето была Вопросительная. А по моему вотъ какъ: | . | при окончанiи смысла |, | при частицѣ смысла | ; | когда или что слѣдуетъ тому же смыслу, или что упирается | : | когда раздѣляется смыслъ или когда что ко слѣдующему приуготовляетъ. | ? | вопросъ | ! | восклицанiе.
  

О публикации

  
   Публикация воспроизводит все особенности Новиковского издания статьи, исключая переносы; оставлены и явные опечатки (стакан пиво и др.).
   В параграфе 23 вместо IO^ следует читать обе буквы под крышкой (для такого знака не нашлось лигатуры в Юникоде).
  

Примечание

  
   ї. 1. Новаго Правописанiя у Россiянъ никогда не было, такъ именована нѣкая книжка, противъ которой я теперь пишу, Опытомъ Новаго нашего Правописанiя, не правильно.
  
   Сумароков пишет о книге В. П. Светова "Опыт нового российского правописания, утвержденный на правилах российской грамматики и на лучших примерах российских писателей", вышедшей в Санкт-Петербурге в 1773 (42 стр.; 2-е изд.: 1787).
  
  

Наставленiе ученикамъ.

  
   Гласныхъ литеръ имѣемъ мы пять. А. Е. I. О. У.
   Литера I. раздѣляется во три начертанiя: И. I. Й; предъ Гласною ставится всегда I, а предъ Согласною И; ежелижъ литера I. коротко произносится; такъ ставится Й и надъ нимъ краткая.
   У литеры У отрезывается конецъ: и называется она тогда Ѵ. уставляя отличную литеру, и знаменуетъ она краткое У.
   Согласные наши литеры суть сугубы Тупыя и Острыя: Абъ, абь; Авъ, авь; Агъ, агь: Адъ, адь: Ажъ, ажь: Азъ, азь; Акъ, акь; Алъ, аль: Амъ, амь: Анъ, ань: Апъ, апь: Аръ, арь: Асъ, ась: Атъ, ать: Афъ, афь: Ахъ, ахь: Ацъ, аць: Ачъ, ачь, Ашъ, ашь; Ащъ, ащь:
   В концѣ слова при тупыхъ литерахъ ставится Припряжногласная Ъ, а при острыхъ Ь.
   Когда къ острой должно приставити Гласныя А Е I У, такъ ставятся Я Ѣ Ю и останется одно только I при нихъ.
   Когда къ тупой должно приставити Гласныя А. Е. I. У; такъ они такъ и ставятся, только вмѣсто I ставится Ы.
   Не говоря точно формою Грамматики, то только скажу я о литерѣ Ѣ, ради скорѣйшаго понятiя, что во всѣхъ Существительныхъ именахъ, на концѣ слова ни гдѣ литера Е не ставится, но вездѣ Ѣ. на прим: Рукѣ, водѣ, и протч. такъ же и в Мѣстоименiяхъ Дательныхъ: Мнѣ, Себѣ, и протч.
   Когда которая литера остра и когда тупа сiе и самъ нѣжный слухъ являетъ на прим: Медъ, Мѣдь; в одномъ слове и М. и Д. тупыя, а въ другомъ и М. и Д. острыя, хотя отъ неискуства Е во произношенiи, а особливо въ Москвѣ въ Ѣ претворяется, а въ начертанiи отъ незнающихъ Правописанiя в Е.
   Литера Ѵ. невинно изверженная из Азбуки, тогда не надобна, когда она как И выговаривается: и необходима, когда яко краткое У произносится: на прим. Аѵрора и протч:
   Ф и Ѳ в Россiйскомъ языкѣ не надобны, а введены только ради чужихъ словъ: Ф. ради всякихъ чужихъ: а Ѳ ради только нѣкоторыхъ Греческихъ. Ѳ произносится, хотя и не тако какъ у Грековъ, но гораздо нѣжняе нежели Ф.
   Г. во Славенскихъ реченiяхъ произносится какъ Латинское H, а во простонародныхъ какъ Латинское G: а как сiи чужiя литеры произносятся, то вамъ скажетъ вашъ учитель: а когда онъ не знаетъ, такъ спросите у чужестранца; но вы то и безъ вопроса скоро познаете, слышавъ церковное служенiе и простонародныя рѣчи.
   Ежели Е во простонародныхъ и во употребительныхъ общихъ и благороднымъ людямъ рѣчахъ претворяется в ЙО; такъ тѣ слоги никогда съ Ѣ писаны быть не могутъ, а въ которомъ слогѣ Е не претворяется въ ЙО въ разговорахъ, тамъ редко не Ѣ пишется, какъ редко Е въ ЙО не претворяется въ разговорахъ. Когда написано Извѣстiе и Извести; такъ ни кто не скажетъ извьостiе: а Извѣсть хотя и не говорится Извьость, но каменщики обыкновенно ее Извьосткою называютъ. Ѣ всегда несколько въ I. вшибается, а Е ни когда, но несколько в ЙО, когда въ нево и не премѣняется.
   А. Когда безъ ударенiя, такъ произносится половиною О.
   Е в ЙО преходитъ.
   I. Вшибается нѣсколько въ Ѣ, что и понудило сiе странное не Москвитянину ввести правило, чтобы писать Летней и протч.; а пристойняе бы испортити было сiе окончанiе литерою Ѣ.
   Во Глаголахъ когда пристягается СЯ, Москвитяня отъ незнанiя сiе СЯ въ СА премѣняютъ: а неискуснѣйшiя какъ Москвитяня такъ и всѣ премѣняютъ СА въ ЦА, хотя СЯ нѣжнымъ Московскимъ нарѣчiемъ между СЯ и СА произносится.
   Опасаться надобно чтобы Д вмѣсто Т не ставить, а Т вмѣсто Д, а ето наблюсти очень легко, на прим: когда кто пишетъ прелестно; такъ должно подумать отъ чего сiе реченiе происходитъ: отъ прелести, а не отъ прелеси. Водка происходитъ отъ воды, а не отъ воты; такъ нельзя сказать вотка. Сладко отъ сладости; такъ нельзя писати Слатко. Бѣрите только корень реченiя, такъ въ литерахъ Д и Т ни когда не ошибетесь.
   Не приучайтеся ставить литеры на верьху какъ подьячiя.
   Не думайте, что все равно, большая ли литера или малая.
   Да еще новое примѣчанiе я вамъ скажу. Нѣмцы нашъ языкъ совсѣмъ на свой салтыкъ переворотили; такъ мы когда слово въ строку не умѣстится, разрезываемъ мы, или паче не мы; я того не дѣлаю: разве наборщики когда по Нѣмецкому введенiю, у меня ето здѣлаютъ: а я не досмотрю: а разрѣзывать должны мы п своему, а не по Нѣмецки, на прим: Разумъ: Нѣмцы такъ режутъ: Раз-умъ: а надобно резать по окончательныхъ Гласныхъ: ра-зумъ. Ежели жъ три согласныя сойдутся; такъ одну оставляти при перьвомъ слогѣ, на прим: вос-тревожить.
  

О публикации

  
   Публикация воспроизвродит орфографию Новиковского издания, в т. ч. и нерегулярное написание ѣ: разрѣзывать и разрезываемъ и т.п.
  
  

О происхожденiи Россiйскаго Народа.

Глава I.

  
   Прiятно знать о происшествiи отечественнаго народа, и своихъ въ Исторiи видѣти предковъ. Нѣтъ до сего времени нигдѣ о Россiйскомъ народѣ извѣстiя. Сему причина та: серце Россiи, называлося древними обиталищемъ Иперборейцовъ; ибо протчiя народы далѣе полудневной Россiи и примкнутыхъ ко Польшѣ провинцiй, страха ради жестокихъ Сарматовъ, не имущихъ ни какова съ другими народами сообщенiя, и пребывающихъ во дикости своей опасалися: а при томъ и полуночныя стужи боялися, представляя оную себѣ еще жесточе, нежели она въ самомъ дѣлѣ; и ради того за Борей окончевающiй, по ихъ мнѣнiю жилище смертныхъ ходить не дерзали, складывая многiя о Иперборейцахъ басни, а иныя ихъ единоглазыми, имущими око во лбу поставляли; ибо родъ человѣческiй отъ начала мира къ невкуснымъ и не естественнымъ сказкамъ имѣлъ склонность. Новградъ подъ именемъ Славенска, и вся сiя отъ Ильменя къ полудню простирающаяся гряда, и отъ Малороссiи по Бѣлогородской и Воронежской губернiямъ, древнимъ только извѣстны были; но и сiи мѣста населены были Сарматами: имена Славенска и на томъ же мѣстѣ Нова-Града извѣстны стали послѣ: а преждѣ было тутъ жилище дикихъ Сарматовъ: а пустыни Воронежской губернiи, были сѣвернымъ жилищемъ преселившихся послѣ еще далѣе къ Сѣверу Шведовъ нынѣшнихъ, о чемъ въ Исторiи Шведской совершенно извѣстно. Гдѣ нынѣ Москва, Ярославль, Владимиръ, Тула, Калуга, Тверь, и далѣе по округу: сiи мѣста были покровенны лѣсами, и дичайшими Сарматами. Подробно о мѣстахъ пространной Россiйской Имперiи возвѣщу я, гдѣ то придетъ по порядку: а теперь начну о перьвоначалiи нашихъ предковъ. Сiе извѣстiе не только намъ, но и всей Европѣ, можетъ принести удовольствiе; ибо коснется, при нашемъ происхожденiи и до ихъ происхожденiя, яко до людей отъ единаго съ нами произшедшихъ колѣна, о чемъ они не ясно знаютъ, будучи отдалѣнняе насъ отъ своего первоначалiя, и должны они были о ясности своего происхожденiя, ожидати отъ просвѣщенныхъ авторовъ Россiйскихъ, могущихъ и о себѣ и о нихъ получити больше свѣденiя; ибо мы и корень языка праотцевъ своихъ и ихъ, по сiе время удержали: а языкъ есть ко снисканiю исторической истинны, вѣрнейшiй руководецъ. Удивительно мнѣ, что ни единому изъ Славянъ, просвѣщенныхъ въ послѣдующiя веки, не впало въ мысли коснуться сей матерiи, ежели кто свѣденiе о своемъ имѣлъ народѣ, и способность и прилежанiе ко изслѣдованiю своихъ собственныхъ и всѣхъ Европейцовъ древности. Галлы и Британы по невѣжеству своему о томъ умолчали: а Французы и Агличаня бывъ Нѣмцами, и не зная древнихъ языковъ странъ своихъ, то легко проранить могли, и оставити просвѣщенную Францiю и просвѣщенную Англiю, при новосложенныхъ языкахъ, во неизвѣстiи о прежнихъ странъ своихъ жителяхъ. Порывалися къ изслѣдованiю того нѣкоторыя изъ нихъ; но Гальской и Британской языки, уже не тѣ, отъ котораго они произошли, испортясь еще отъ смѣшенiя, до пришествiя во страны тѣ Нѣмцовъ; слѣдовательно въ сихъ языкахъ осталися нѣкоторыя капли ихъ первоначалiя: а мы отъ источника нашего цѣлое имѣемъ море; ибо мы и почти всѣ, по нынѣшнему времени, знатнейшiя Европейцы, суть Цельты: а языкъ Цельтской есть языкъ Славенской, который отъ древняго, почти единою долготою времени отмѣненъ: а смѣшенiе въ сей отмѣнѣ мало участвовало. Долгота времени и разстоянiе мѣстъ, безовсякой другой причины премѣняетъ языки, что мы во своихъ провинцiяхъ и въ близкихъ отъ насъ временахъ видимъ. Сколько различествуетъ языкъ писемъ времени Царя Ивана Василiевича, съ языкомъ времени Царя Ѳеодора Алексѣевича! Я не говорю съ нашимъ; ибо мы языкъ свой Нѣмецкими и Французскими шпикуемъ словами, чево по большой части и современники наши не разумѣютъ: и сколько разности въ языкѣ въ наше время въ провинцiяхъ нашихъ! Сiе объявивъ приступаю къ нашимъ пращурамъ Цельтамъ. Сей древнѣйшiй народъ современный Коптамъ и Скиѳамъ вышедъ изъ Азiи въ малолюдную тогда Европу, жителей ея частiю выгнавъ на сѣверъ, частiю покоривъ, присвоили себѣ почти всю Европу. Ѳракiя, Македонiя, Иллирикъ и протчiя извѣстныя намъ нынѣ подъ именемъ Славенскихъ провинцiй земли, населилися Цельтами. Да и сами Греки суть отродiя Цельтовъ, смѣесивься послѣ со Египтянами и съ Финикiянами, что ихъ языкъ показываетъ. Изъ Иллирика и Славенскихъ земель жители подалися къ сѣверу по изгнанiи своемъ: а Целты не вмѣстившiяся въ толь маломъ округѣ подалися въ Германiю, въ Галлiю, и чрезъ Пиренейскiя горы въ Гесперiю, чрезъ проливъ морской во Британiю: а нѣкоторыя, отъ тесноты, чрезъ Славенскiя провинцiи въ Италiю и поселилися даже до великой Грецiи, то есть до Королевства Неаполитанскаго и Сицилiйскаго. Гальскiя Цельты и Славенскiя болѣе всѣхъ протчихъ прославилися, усиливься изгнанiемъ прежнихъ жителей, и нарѣкшися перьвыя Галлами отъ Цельтскаго слова, Гуляю: что я не по своему изобретенiю, и не по догадкѣ объявляю: то есть Гуляками или странниками, а Славенскiя Цельты нарѣклися Славянами, знамѣнуяся славными: какъ Вандалы, отъ того что вышли вонъ далѣ, нарѣклися Вондалями: а изъ того Вандалами отъ другихъ нарѣчены народовъ: а отъ имени Вандала, произошло Нѣмецкое слово Вандереръ, Странникъ: Вандернъ, Странствовать: а отъ глагола Вандернъ Нѣмцы дали имя Венды: то есть странники. Перьвыхъ языкъ послѣ Латинскимъ и Нѣмецкимъ, а вторыхъ языкъ отъ древняго отмѣнила едина долгота времени. Британы назвався отъ бритыхъ головъ, премѣнили свой языкъ такъ же Нѣмцами сперьва, а потомъ отъ смѣшенiя многоразличныхь жителей составили себѣ смѣесь почти всѣхъ Европейскихъ языковъ. Гесперiйцы то есть Ишпанцы и Португальцы, послѣднiя отъ пристани Гальской проименовавься, лежащей при Западномъ Окiянѣ, языки свои Латинскимъ и Африканскимъ отъ прежняго отличили: да и сами Латины отъ Цельтскаго же произхожденiя, свой языкъ смѣесивъ оный съ Греческимъ отъ Цельтскаго отличили: и осталися только одни Славяня при своемъ прежнемъ, то есть, при Цельтскомъ языкѣ, который нынѣ подъ именемъ Славенскаго въ разныхъ нарѣчiяхъ пребываетъ. И тако всѣ языки Славенскiя, также Польской и нашъ нынѣ различны отъ долготы времени и отъ Цельтскаго нѣсколько отличны: и можетъ быть не много разняе, нежели они между собою. А мы Россiяня дѣти Славянъ и внуки Цельтовъ, или паче Славяня и Цельты. Оставивъ новыя языки, то есть Италiянской, Французской, Ишпанской, и Португальской, сiи младыя чада Латинскаго языка, Лонгобардами, Готами и протчими испорченныя народами, и Аглинской сiю смѣсь разныхъ языковъ, которыя какъ произшедшiя отъ Латинскаго, такъ и Аглинской должны красотою своею писателямъ, какъ нашъ красотою своею единой древности, что еще важняе. Разсмотримъ сходство словъ Цельтскихъ во языкахъ Латинскомъ, Нѣмецкомъ и нашемъ; яко во единоутробныхъ: а разсмотрѣвъ ясно увидимъ то, что корень Цельтскаго языка вездѣ остался, и что во множествѣ словъ сiе великое сходство, безъ сѣя основательныя причины быть не можетъ. Я бы цѣлый не большой словарь того при семъ прiобщить могъ; но дѣло идетъ о народѣ Россiйскомъ, а не о языкахъ; да хотя бы и о языкахъ, такъ и малаго числа сходныхъ словъ, ради показанiя ихъ единоутробiя довольно.
   Латинской.
   Нѣмецкой.
   Русской.
   Окулусъ.
   Оуге.
   Око.
   Насусъ.
   Насе.
   Носъ.
   Фратеръ.
   Брудеръ.
   Братъ.
   Соль.
   Сонне.
   Солнце.
   Унусъ.
   Ейнъ.
   Единъ.
   Дуо.
   Цвей.
   Два.
   Тресъ.
   Дрей.
   Три.
  
   А такихъ словъ кто хочетъ искати, зная всѣ сiи языки, такъ въ одинъ часъ безъ труда множество сыщетъ.
   Посмотримъ на сiи предложенныя слова, которыя изъ нихъ къ корню своему ближе, ради доказательства, что прямой корень у насъ, и что нашъ языкъ первенствуеть во происхожденiи своемъ.
   Коренныя слова всѣ единосложныя: а окончанiя придаются имъ по свойственности народнаго употребленiя.
   Коренное слово Носъ -- Нѣмцы по свойству своему прибавили гласную литеру Е: Латины свое обыкновенное окончанiе: усъ. -- Братъ, Брудеръ, Фратеръ. -- Корень одинъ: а единосложное слово наше. Симъ подобiемъ отъ слова: дымъ, произошло слово Домъ, а Латины свое прибавили окончанiе, и говорятъ Домусъ. -- Прибавка и убавка литеръ въ окончанiи отъ свойства народа происходитъ. Ежели бы Виргилiй, Виргиломъ назывался; Латины бы назвали ево или Виргилусомъ или Виргилiусомъ, Славяня нарѣкли бы ево Виргилiемъ, по свойству своему.
   А что и въ коренныхъ языкахъ не всѣ слова единосложныя, тому причина, что изъ однихъ первоначальныхъ словъ, языка составить нельзя; но всѣ единосложныя слова или коренныя первоначальныя, или хотя и произведенныя, но отсѣченныя. Сiе мое доказательство, что нашъ языкъ единоутробенъ съ Латинскимъ и Нѣмецкимъ, и что онъ ихъ обѣихъ старяе; и слѣдовательно ко первоначалiю своему ближе, есть не опровергаемо. Приступимъ ближе ко происхожденiю Цельтороссiйскаго или Славенороссiйскаго народа, яко старшему, Италiянскаго, Французскаго, Ишпанскаго, Португальскаго, Аглинскаго и Германскаго народовъ: да и Греческаго народа во древности, по просвѣщенiю, по вкусу, и по красотѣ языка, и по превосходству, даже до сего времени, искусства во Словесныхъ наукахъ, служащему образцемъ истиннаго краснорѣчiя и въ стихахъ и въ прозѣ, по свободнымъ хитростямъ и по славѣ оружiя.
   Правда, что сходство съ нашими многiя Азiятскiя и Африканскiя языки имѣютъ; но и то не отъ незапности, да вотъ почему: Копты, Сиряня, Скиѳы и Цельты произвели свои языки отъ единаго; ибо отъ начала рода человѣческаго сiи народы не перьвоначальныя, но перьвоначальныя по извѣстной намъ дрѣвности: довольно и того ко просвѣщенiю нашему, что мы по языкамъ можемъ доступить до перьвыхъ народовъ нашей системы, и до начала нужнѣйшiя и полезнѣйшiя намъ Исторiи: а при семъ не умолчу я и того, что и слово Исторiя, знамѣнованiе свое отъ Славенскаго имѣетъ языка: Изъ стари, какъ слово Пiитъ, отъ слова Пѣти.
   Что Цельтской языкъ, а слѣдовательно и Славенской съ Сирскимъ и съ ево соединоутробниками, со Скиѳскимъ, и со всѣми ево отраслями и съ Коптическимъ нѣсколько сходенъ; такъ я нѣкоторыя выбранныя изъ молитвы, Отче нашъ, приложу слова:
   Отец на восточныхъ языкахъ называется;
   На
   Еврей. Сирс. Xалд. Араб. Еѳiоп. Самар.
   Абхъ. Абохъ. Абба. Аба. Аби. Абъ.
  
   Всѣ сiи слова сходны со словомъ Папа, которое во всѣхъ Европѣйскихъ языкахъ дается отцу, хотя оно изъ употребленiя писменнаго и вышло. Рабятка отцовъ вездѣ Папами зовутъ: да и Патрiархъ Римскiй имя святаго отца, подъ словомъ Папы имѣетъ, какъ наши Патрiархи отъ слова Патеръ и Архъ, отца же знамѣнуя. Но по тому что часто во сходныхъ знамѣнованiяхъ, слова отъ вещи къ вещи преносятся, какъ на прим. Роса по Нѣмецки Тау, Мгла, Небель, перемѣняются въ нашемъ языкѣ въ Туманъ и Небо, а Небо въ Латинское Небула, знамѣнующее Облако: такъ переменяется наше слово Мать, и значитъ Бабу, а Баба значитъ относительно отъ Матери на нѣкоторомъ малоизвѣстномъ Африканскомъ языкѣ отца: а Баба и Аба одинъ корень имѣютъ. На Грузинскомъ языкѣ отец уже не Бабою но Мамоо называется. На Европѣйскомъ Татарскомъ отецъ называется Баба: на Азiятскомъ Бабамузъ; но Татарскихъ языковъ много; такъ и названiй сихъ много. По Индейски Бабъ, по Персидски Падеръ.
  
   Земля называется на
   Еврей.
   Сирс.
   Халд.
   Араб.
   Еѳiоп.
   Самар.
   Арезъ.
   Арго.
   Ара.
   Аруги.
   пр. отлич.
   Арецъ.
  
   Всѣ сiи слова сходставуютъ со словомъ Нѣмецкимъ Ерде, Что до слова знамѣнующаго землю надлежитъ: такъ я о Шведскомъ и Дацкомъ наименованiи умолчеваю; ибо сiи языки тѣ же что и Нѣмецкой, хотя и весьма отличны.
   По Трансильвански Йерде: по Персидски 3еминъ: а о Славенскомъ, Польскомъ, и Литовскомъ и поминать не чево; ибо сiи языки тѣже, что и нашъ.
   Хлебъ называется:
   на Еврейск. Лехем. на Сирск. Лахмо. на Халдейск. Лагма на Арабск. пр. отлично. на Еѳiоп. пр. отлично. на Самарит. Лехемъ.
   На
   Древн. Сакс.
   Финск.
   Естляндск.
   Глайфъ.
   Лейпамъ.
   Лейба.
  
   По Шотландски и по Ирландски Небо называется Неамосъ, отъ корня древняго Цельтскаго языка. Но можно ли всѣ сходства здѣсь умѣстить представляющiяся мнѣ грудами въ мысляхъ!
   Что жъ до разныхъ Скиѳскихъ языковъ принадлежитъ; такъ нашъ языкъ съ оными во многихъ словахъ сходенъ, не причитая ко сходству тѣхъ рѣченiй, которыя вошли къ намъ по сообщенiю съ Татарами послѣ, хотя и не всегда можно распознать, которыя слова сходныя въ нашемъ языкѣ отъ Цельтскаго, которыя отъ сообщенiя. Иныя изъ сихъ словъ перемѣнены нѣсколько, какъ Коза по татарски Койбала, Пѣтухъ Корасъ: а у насъ Койбала, Кобыла, Корасъ, Куря или Курица. Конь по Татарски Атъ: Аллашатъ, Конь кладеной или мѣренъ: а въ Нѣмецкомъ языкѣ дано имя мѣрену Валлахъ: сiи литеры Х въ ШЪ -- Ц въ К и Ч -- Г въ Ж часто по свойству естественнаго состава рѣченiемъ изображаться премѣняются.
   Съ Коптами Славяня такъ же нѣкоторыя въ нарѣчiи сходства имѣютъ, какъ Копты съ Еллинами; Ѳеутъ знамѣнуетъ отца у Коптовъ: а у Еллинъ Бога знамѣнуетъ Ѳеосъ: Орна у Коптовъ Небо: а отъ того Ураносъ и у Еллинъ Небо: а у Славянъ Горняя. Изи у Коптовъ земля: и отъ того богиня Изисъ, по нашему нарѣчiю Изида, богиня земли: а Славенское слово отъ того Низъ; и такъ отъ Орна верьхъ, а отъ Изи низъ. На Орнѣ, на верьху: на Изу, на низу. Малахъ Коптическое слово зло знамѣнуетъ; отъ чего въ Латинскомъ малумъ и языческой богъ Мологъ, которому на жертву закалывали людей. Вся сiя глава служила къ доказательству, что пращуры наши Цельты современники Коптовъ и Скиѳовъ, произшедшiя съ ними отъ корня погруженнаго во глубочайшей дрѣвности.
  

ГЛАВА II.

  
   Славяня потомки Цельтовъ и наши предки поселилися отъ востока на полудни Европы и простерлися къ сѣверу чрезъ половину Германiи, чрезъ Польшу, Литву, Малую Россiю, Бѣлую Россiю, и въ область нынѣшней Новогородской провинцiи выгнавъ и покоривъ себѣ дикихъ Сарматовъ. Скоро по томъ и градъ себѣ на Ильменѣ поставили, и нарѣкли ево Славенскомъ, тамо гдѣ по разрушенiи онаго, поставленъ новый, который мы и нынѣ видимъ, хотя и лишенный прежняя своея пышности, подъ именемъ новосозданнаго и великаго града, уступившаго и славу свою и великолѣпiе Москвѣ и Петербургу, предавъ оную въ началѣ Кiеву, а оттолѣ Владимиру немогущему возвысити главы своея, подвергнувшемуся отъ нерадѣнiя и несогласiя многихъ во нынѣшней нашей преславной Имперiи властелиновъ; ибо ни что толь не пагубно народамъ, какъ раздѣлъ государства и несогласiе правящихъ онымъ. За сiе паче всего пострадалъ святый Филиппъ Митрополитъ удержавшiй Царя Ивана Василiевича соединившаго части Россiи во едино и восхотѣвшаго послѣ раздѣлити Россiю, которая бы паки въ то же пришла состоянiе, въ какомъ она была во время начальствующаго града Владимира, когда принуждены были Россы подъ Крестами на Церквахъ ставити гербъ Магомета, яко знакъ подданства своего Крымскому Хану, подданному Отоманской портѣ, которая нынѣ и сама, взирая на соединенную Россiю, опасается, вѣдая опытомъ, и видя ея надъ собою побѣды, каковы ея силы и оружiе.
   Но преждѣ нежели вступимъ далѣе въ Исторiю Россiйскаго народа, посмотримъ колико мало мы отъ Цельтскаго языка отшиблися: а сiе всево удобняе учинити, когда мы сообразимъ нашихъ ближайшихъ соплеменниковъ языки, и когда увидимъ то что долгота времени не гораздо много насъ различила: чего ради возьму я для показанiя близкаго сходства изъ сихъ языковъ извѣстную всѣмъ Россамъ молитву Отче нашъ.
  
   По Карнiйски:
   Отче нашъ, кiй еси въ небесѣхъ, посвящено буди имя твое, приди къ на кралевство твое, буди воля твоя, како на неби, тако и на земли, кругъ нашъ всякданнiй дай намъ донесь, и отпусти намъ дулге наше, како и мы отпусцимо дулжникомъ нашимъ, и не упелай насъ въ искушно, да разрѣши насъ ошъ злѣго.
  
   По Лузатически:
   Вотъ нашъ, кеитъ сы на небебу, освѣщоне буши ме твое, позгишъ къ намъ кралевство твойо, зостани воля твоя, такъ какъ на небу, такъ геу на зему, клибъ нашъ вшнiйдни, дай намъ сеиза, а водай намъ вини наши: акъ мы водавамiи винникамъ нашимъ, не везги насъ до спитована, але вымоги насъ, вотъ злѣго.
  
   По Чешски:
   Отче нашъ, ктеры си въ небесѣхъ, освѣтся имене твуе, приди кралевство твуе, будь вуля твуа, ялько въ ниби, такъ на земи, хлебъ нашъ вѣздешни дай намъ днесь, а отпусть намъ вини наше, яко жъ и мы отпустимъ винникомъ нашимъ, не вводъ насъ въ покушени, але звавиц насъ отъ злѣго.
  
   По Польски:
   Ойце нашъ, кторiй есть въ нибисѣхъ, свѣцьсе име твое, пртидь королевство твое, бензъ воля твоя, яко въ ниби такъ и на зѣми, хлѣба нашего повседневнего дай намъ днись, и отпусцъ намъ наше вины, яко и мы отпущами нашимъ виновайкомъ и не вводцъ насъ на покушене, але насъ збавь отъ злѣго.
  
   По Славенски:
   Отче нашъ, кiй еси на небеси, святися имя твое, приди кралевство твое, буди воля твоя, како на небу и на земли, круга нашего всякданича дай намъ данасъ, и отпусци намъ дуге наше, како и мы отпущамо дужникомъ нашимъ, и не пели насъ въ напасть, да избави насъ отъ неприязни.
  
   По Кроатски:
   Отче нашъ, иже еси на нибисѣхъ, святися име твое, приди цесарство твое, буди воля твоя, яко на нибисѣхъ, тако и на земли, хлибъ нашъ усегданни дай намъ данасъ, и отпусци намъ длоге наше, яко и мы отпущамъ дложникомъ нашимъ, и не введи насъ въ напасть, да избави насъ отъ неприязни.
  
   По Далматски:
   Отче нашъ, кой еси на небесѣхъ, святися имя твое, приди кралевство твое, буди воля твоя како на небу тако и на земли, кругъ нашъ всякданнiй дай намъ данасъ, и отпусти намъ дуге наше, како и мы отпущамо дужникомъ нашимъ и не введи насъ въ напасть, да ослободи насъ отъ зла.
   По Болгарски:
   Отче нашъ, который еси въ небесѣхъ, свято имя твое, придь къ намъ цесарство твое, буди воля твоя, како въ небу тако и на земли, кругъ нашъ всякданнiй дай намъ данасъ, и отпущай намъ дуги наши, како и мы отпущамо дужникомъ нашимъ, и не наведи насъ въ напасть, да избави насъ отъ неприязни.
  
   По Сербски:
   Отче нашъ, иже еси въ небѣсѣхъ, посвятися имя твое, приди кралевство твое, буди воля твоя, како въ небѣ, тако и на земли, хлебъ нашъ всякданнiй дай намъ данасъ и отпусти намъ дуге наше, како и мы отпущамо дужникомъ нашимъ, и не воведи насъ въ напасть, да избави насъ отъ зла.
  
   По Вандальски:
   Нашъ вотчъ, ки си ты въ небесахъ, священно будь твое мено, пршидь къ намъ твое кралевство, твоя воля застань кѣжъ на небу такъ тѣжъ на зѣми, нашъ вшедни хлебъ дай намъ дзенса, а водай намъ наше вине, яко мы вздавами нашимъ винникамъ, а не ведцъ насъ до спытованiя, але выможъ насъ вотъ злѣго.
  
  

О происхожденiи слова Царь.

  
   Не сказали мы еще Европейцамъ отъ чево слово Царь происходитъ; ибо и у насъ не многія ето знаютъ. Думаютъ Европейцы, что ето слово испорчено, вмѣсто Цесарь выговаривается и будто оно значит Короля. Смѣшно бы ето было, что бы испорченное слово Цесарь Короля знаменовало, хотя слово Царь вмѣсто Короля иногда и употреблялося; въ переводѣ Священнаго Писанія, вмѣсто не имамы Короля токмо Кесаря, не имамы Царя токмо Кесаря, и поставлено. Сіе слово не знаменуетъ ни Цесаря ни Короля, но Монарха. А происходитъ оно отъ слова отецъ, изъ котораго здѣлано слово Отцарь. Греки называли Самодержцовъ своихъ Тираннами, которымъ титломъ нынѣ мучители означиваются; и подлинно мучитель Самодержецъ, ежели он не премудръ и не милостивъ, и дѣйствительно дѣйствительно Отецъ, ежели онъ премудръ и милостивъ. И долженъ сказати, что нѣтъ лутче на свѣтѣ Самодержавныя власти, ежели она хороша, и нѣтъ ничего пагубоносняе роду человѣческому не достойнаго дiядимы Самодержца. Ибо:
  
   Велики имена коль насъ не утѣшаютъ,
   Великостью своей насъ только устрашаютъ.

Семира Трагедiя.

  
   А Ты ЕКАТЕРИНА намъ утѣха и отрада;
   Мы знаемъ то что мы ТЕБѢ любезны чада.
  
Оценка: 2.83*6  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru