Lib.ru/Классика: Столяров Михаил Николаевич. Н. Д. Овсянико-Куликовский. Лев Николаевич Толстой. К 80-летию великого писателя. Очерк его деятельности, характеристика его гения и призвания. Спб. 1908

Н. Д. Овсянико-Куликовскій. Левъ Николаевичъ Толстой. Къ 80-лѣтію великаго писателя. Очеркъ его дѣятельности, характеристика его генія и призванія. Спб. 1908. Стр. 160. Цѣна 60 коп. Проф. Овсянико-Куликовскому принадлежитъ очень цѣнная книга "Толстой, какъ художникъ" (2-е изд. Спб. 1905), гдѣ разсмотрѣны художественныя произведенія "великаго писателя земли русской", начиная съ "Дѣтства" и кончая "Воскресеніемъ". Въ новой работѣ почтенный авторъ задается цѣлью подвести итоги всей литературной дѣятельности Толстого и дать оцѣнку ея положительныхъ результатовъ. Первая половина этого сочиненія въ значительной степени повторяетъ главные выводы книги "Толстой, какъ художникъ", только въ болѣе сжатой и выпуклой формѣ. Тутъ подчеркивается, съ одной стороны, автобіографическій, субъективный, а съ другой -- классовый характеръ художественнаго творчества Толстого до конца семидесятыхъ годовъ. Не говоря уже объ "Аннѣ Карениной", "Война и миръ", по мнѣнію г. Овсянико-Куликовскаго, также "эпопея скорѣе классовая, великосвѣтская, барская, чѣмъ національная, общерусская" (с. 84). Здѣсь же указывается рѣзкое отличіе Толстого, какъ художника, отъ Гомера и Шекспира, съ которыми онъ такъ часто сопоставляется въ русской и иностранной критикѣ. Толстой далеко не Шекспиръ, у котораго широта синтеза совмѣщается съ глубиной анализа, тогда какъ у Толстого анализъ преобладаетъ надъ синтезомъ. Толстой и не Гомеръ уже потому, что онъ "ни во что не ставитъ и порою злорадно развѣнчиваетъ своихъ Агамемноновъ, Ахилловъ, Аяксовъ и Гекторовъ" (с. 24).

Вторая половина книги начинается длинной главой, посвященной подробному разбору знаменитой "Исповѣди" Толстого и отразившагося въ ней душевнаго кризиса, пережитаго великимъ писателемъ въ семидесятыхъ годахъ. По мнѣнію автора этотъ кризисъ представляетъ собою не что яное, какъ "болѣзнь роста духа", "нормальную болѣзнь переходнаго возраста, именно возраста около 50 лѣтъ", когда наблюдается такой же "крутой поворотъ въ психической жизни", какъ и въ юношескомъ переходномъ возрастѣ. Если у Толстого кризисъ оказался особенно мучительнымъ и болѣзненнымъ, то объясняется этотъ фактъ, съ одной стороны, рѣзкимъ "эгоцентризмомъ" его натуры, крайне обострившимъ въ немъ страхъ смерти, а съ другой -- несоотвѣтствіемъ между его призваніемъ и талантомъ. По заявленію г. Овсянико-Куликовскаго, "Толстой родился съ несомнѣннымъ призваніемъ къ дѣятельности религіознаго реформатора и къ моральному творчеству, но "кто-то", вмѣсто того, чтобы вооружить его соотвѣтствующими такому призванію силами и талантомъ, надѣлилъ его совсѣмъ инымъ, неподходящимъ, даромъ геніальнаго художника-психолога и реалиста" (с. 108).

Съ такимъ призваніемъ Толстой рано или поздно долженъ былъ сдѣлаться основателемъ новой религіозной системы, и его душевный кризисъ, какъ извѣстно, и разрѣшился созданіемъ новой религіи и морали. Объ этой сторонѣ дѣятельности Толстого авторъ разбираемой книги не особенно высокаго мнѣнія. "Толстой -- говоритъ г. Овсянико-Куликовскій -- создалъ новое вѣроученіе, въ которомъ нѣтъ самаго главнаго, чѣмъ были такъ могущественны всѣ старыя вѣроученія: въ немъ нѣтъ ничего мистическаго и поэтическаго. Его ученіе -- сухое, разсудочное, раціоналистическое. Это религія не души, а силлогизмовъ. Это -- новая мораль, основанная на евангельскихъ предпосылкахъ, но лишенная поэзіи Евангелія. Это -- религія безъ религіозной метафизики, догматики и обряда. Для моралиста, для раціоналиста, для группы образованныхъ сектантовъ она годится, какъ суррогатъ настоящей религіи; но для всемірно-исторической роли, на которую она разсчитываетъ, она не пригодна: иррелигіозное меньшинство человѣчества въ ней не нуждается, а огромное религіозное большинство не восприметъ религіи безъ мистики, безъ таинствъ, безъ чудесъ, безъ обряда" (сс. 109--110).

Но есть въ ученіи Толстого и такіе элементы, которые представляютъ цѣнный вкладъ въ общечеловѣческую религіозно-моральную жизнь. Такими элементами г. Овсянико-Куликовскій считаетъ "непротивленіе злу насиліемъ", но не въ толстовскомъ смыслѣ, отрицаніе войны и отрицаніе патріотизма, какъ высшаго принципа. Религіозныя идеи Толстого въ тѣсномъ смыслѣ этого слова, по мнѣнію автора, также не останутся безъ слѣда: "онѣ войдутъ такъ или иначе, какъ матеріалъ, какъ стимулъ, въ религіозное сознаніе прогрессирующаго человѣчества"... (с. 156). "Этими положительными сторонами проповѣди Толстого -- читаемъ мы въ концѣ XI главы -- искупаются ея недостатки и всѣ излишества и ошибки, въ какія впадалъ Толстой на этомъ трудномъ поприщѣ. И грядущее человѣчество сохранитъ вѣчную память о немъ не только какъ о геніальномъ художникѣ и великомъ писателѣ земли русской, но и какъ объ одномъ изъ великихъ друзей человѣчества".

Написанная очень интересно и содержательно, небольшая книжка г. Овсянико-Куликовскаго должна быть признана лучшимъ номеромъ въ юбилейной литературѣ о Толстомъ и заслуживаетъ самаго серьезнаго вниманія читателей.

С. Ашевскій.

"Современный Міръ", No 11, 1908

Оставить комментарий Столяров Михаил Николаевич (yes@lib.ru) Год: 1908 Обновлено: 07/08/2025. 6k. Статистика. Статья: Критика Сочинения	Скачать FB2 Ваша оценка: