Срезневский Измаил Иванович
Осип Максимович Бодянский в переписке с учеными

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    (Письма И.И. Срезневского).

Осип Максимович Бодянский в переписке с учеными

(Письма И.И. Срезневского)

   После прекрасной статьи г. А.А. Кочубинского "О.М. Бодянский в его дневнике", помещенной в декабрьской книжке "Исторического Вестника" за 1887 г. (т. XXX), нам немного придется сказать об этом дневнике, так как в нашем собрании уцелела его незначительная часть, но зато у нас имеются письма к нему разных ученых и других известных лиц, имена которых далеко не безызвестны в русской литературе.
   Оставляя за собою право до следующей статьи поговорить более подробно о дневнике Бодянского и привести выписки из его памятных книжек, в особенности же заметки, сделанные во время путешествия за границей, мы обратимся к предмету настоящей статьи, именно к переписке 0.М. Бодянского.
   В нашем собрании кроме писем отца и брата Бодянского с его ответами к ним, важных и незаменимых для составления обстоятельной биографии знаменитого слависта, имеются (за самой ничтожной утратой) письма к нему Белюстина (по охран, каталогу No 1478), Е. Вельтман (No 1452), А. Врасского (No 1592), Вызинского (No 1454), Н. Гилярова-Платонова (No 1482), Я. Головецкого (No 1482), А. Горского (No 1489), В. Григоровича (No 1489), В. Даля (No 1453), Г. Данилевского (No 1447), Я. Закревского (No 1446), М. Каткова (No 1422), Н. Костомарова (No 1505), Арх. Леонида (No 1487), А. Потебни (No 1453), Сахарова (No 1556), М. Семевского (No 1447), гр. С. Строгонова (No 1557), И. Срезневского (No 1556), П. и А. Строевых (NoNo 1423, 1576), Ундольского (No 1423, 1501) и много других.
   Мы помещаем здесь полностью письма Измаила Ивановича Срезневского главным образом потому, что, как нам известно, к составлению биографии и обнародованию переписки И. И. Срезневского уже приступает сын покойного В. И. Срезневский. Да послужат эти письма материалом для биографии обоих ученых, столь много обогащавших своими знаменитыми исследованиями Славянскую палеографию.
   В следующей статье мы поместим интереснейшую переписку О.М. Бодянского с попечителем Москов. учебн. округа, известным графом Г.А. Строгоновым. Интерес статьи бесспорно должен увеличиться еще тем, что у нас сохранились и черновые отпуски писем самого Бодянского. Особенного внимания заслуживают письма по делу напечатания в Чтениях сочинения Флетчера, за что О.М. Бодянский был, как известно, переведен в Казанский университет.

А. Титов.

   Нижний Новгород, 1892 г. 23 июля
   

Письма И.И. Срезневского к Бодянскому

   Почтеннейший Осип Максимович!
   Ждал я письма от вас, ждал и наконец решился сам написать хоть несколько строк. С тех пор, как мы расстались с вами, вот что было со мною: - В Вильне пробыл я чуть ли не неделю, сблизившись там с Морциновским, Одынцом и еще кое с кем. Попечитель Грубер дал мне рекомендации на далее (?). За Вильной тотчас начинается белая Русь, и записная книжка моя стала наполняться разными мелочами о ней. Случилось мне записать несколько песен, а в Минске я разом достал песен до 50 да потом по дороге до Бобруйска еще до 10. Важного, впрочем, мало. Выговор, кроме кое-чего, всюду одинаков. За Бобруйском начинают Велико и Мало-Руссы, хоть и те и другие одинаково себя самих называют хохлами. Из Чернигова я повернул направо в Киев и пробыл тут дней шесть. На дороге сильно простудился и должен был перевести дух. Там нечаянно встретился я с Надеждиным; бедный, он лежал больным у Ректора. Я слег тоже у брата в Штабе, но, подумавши, что меня ждет в Харькове маменька и может беспокоиться обо мне, решился забыть на время о болезни, закутался и поехал. К 21 числу сентября я был в Харькове. Тут обо мне разошлась было чудная весть: я убит был где-то в Карпатских горах и потому многие не хотели верить, что я воротился. Не убитый, однако, переездом через западную Русь порядочно подстреленный, я должен был слечь и пролежал недели три, а потом и за чтения. 16 октября читал я вступительное чтение, а с 17 начались и обыкновенные. Слушателей у меня мало более 40 человек. Я читаю 1-му курсу Энциклопедическое введение в изучении Славянства, а 2-му Историю и литературу западных Славянских наречий Южной отрасли, отделив один час для чтения образцов этих наречий: всего 6 часов. Мало, но более нельзя. Студенты, как говорят, и без того обременены. Предположений у меня много, но и времени, и смелости для их исполнения слишком мало. Об одном только могу сказать несколько смело, потому что это принято единодушно у нас всеми: это издавание повременного издания, посвященного славянским предметам. Название и план остаются так, как я вам сообщал по дороге: Славянское обозрение: 1) Записки; 2) Выписки; 3) Смесь. Книги выходить будут в неопределенное время. Если вы затеваете что-нибудь подобное, то это прекрасно: друг другу мы не можем мешать. Если же бы дело шло о взаимной помощи, то и еще лучше: назначайте, что вы желаете от меня, а я буду просить вас, что бы мне хотелось иметь вашей руки.
   С нетерпением жду, между тем, от вас Неофита, при нем письма, а в письме, между прочим, и уведомления, что вы послали деньги Федору. Если не послали еще, то я ведь должен просить у него извинения и отсрочки. Не знаете ли чего о Прейсе? Меня убивает безвестность о нем. Я бы написал в Петербург, но боюсь: у него там сестра, может как-нибудь дойти до нее и встревожить.
   Овде у Харкову имам прилику........ {Дальше неразборчиво написано на одном из славянских наречий.}. Тилько по наськи вильно розговорювати як хочеш. Не дуже давно грали на театре ново Кветкину драму: "Щира любов", та здаеться не горазд добре; так и збираються грати опять, та и не актеры, а сами паны, буде грати и самъ Кветка. А гратися буде для того, щоб бедному у кишеню перепав де який меляг.
   Ну прощайте Иосиф Максимович. Да не забудьте уведомить меня, как вы обещали, когда пошлете деньги Евецкому. Перед ним следует извиниться, если срок прошел. Он, как добрый человек, может услужить и в другой раз.
   Напишите, как вы доехали до Москвы и что ваше здоровье.

Ваш Измаил Срезневский

   

Харьков 22 окт. 1842 г.

   Вчера я написал эти строки, а сегодня получил ваше письмо. Спасибо от всей души за него. Радуюсь вашему успеху и свиданию с Погодиным. Но Прейс- это ужасно. Я не теряю надежду, верю, что еще увижу его здоровым, но когда! Каждый месяц здоровья этого человека для меня дороже нежели год моего. Если я и преувеличиваю его достоинства, то по чувству благодарности к нему: и теперь, занимаясь, я спрашиваю сам себя, что бы об этом подумал Петр Иванович, и становлюсь строже к самому себе; воспоминание о нем, о его чистосердечии в ученых занятиях, всегда обновляет во мне силы. Федору напишу и надеюсь сам получить от него письмо. Я ничем не занимаюсь, кроме Чтений Университетских. Только по вечерам отдыхаю, читая с маменькой что-нибудь.
   Нельзя ли мне получить и получать Москвитянина, разумеется, не платя денег? Позже я пришлю статью, а теперь ни денег, ни времени нет. Передайте прилагаемую записочку Вадиму В. Пассеку: его, кажется, не трудно отыскать.
   Поклонитесь от меня Александру Фомичу Вельтману, Ив. М. Снегиреву, Степ. Петр. Шевыреву, Иноземцеву, Филомафицкому, Щепкину (Щепкину скажите, что я желал бы хоть взглянуть на 2-ю книжку моего Украинскаго Сборника).
   Не нужно ли что прислать вам? Краинская грамматика и Малорос. вещи скоро, надеюсь, поедут к Вам. К моей радости нашлось и несколько экземпляров Старины моей.
   Прощайте, будьте здоровы. Только бы здоровы, а прочее, надеюсь, будет все так, как только может желать

Ваш Изм. Срезневский

   Пол. 7 ноябр. 1842, суб.
   

Харьков, 27 дек. 1842

   Вы, может быть, уже и ждали моего послания, может быть, уже и передумали то и другое на счет моего молчания, а у меня до последних дней просто не было времени писать и несколько писем оставались до сих пор не отвеченными. Причины нет другой, кроме Университетских Славянских чтений: или я отвык приготовляться к таким чтениям, или мало готов к ним вообще, или уж я и сам не знаю почему, только за иным чтением вожусь, вожусь, даже досадно становится. Особенно тяжелы чтения, в которых хотим изложить характеристику того или другого наречия; и надо спешить, и нельзя обременить слушателей, а работы чертова гибель. Жду с нетерпением вашего издания Slowaujaete narodopisa, которое, конечно, выйдет со многими поправками и прибавлениями и, следовательно, облегчит мой труд. Знаете ли что еще: не мешало бы вам приложить таблицу общеупотребительных азбук Славянских вроде той, какая приложена Копитаром к его Клотиевому Глаголите или Герличем к его грамматике; общее описание очень выгодно для филолога, но все-таки надобно выучиться читать и книги. Впрочем, вы лучше меня знаете, что делать и как сделать книгу Шафарика полезною для нас. Я же поворочу направо кругом к тому, что нас занимает обоих одинаково-к Славянскому Обозрению. Мысль ваша превосходна, одна мечта, что она может быть исполнена, радует сердце, тем более радует, что возможность её исполнения вовсе не мечта. Об одном надобно подумать, как лучше привести ее в дело? Между нами уже, кажется, не может быть никакою недоразумения; но что скажет обо всем этом Петр Иванович? Еще для себя я надеюсь согласить ваше мнение с его мнением, но сам Петр Иванович, сколько я знаю его и сколько понял его намерение, едва ли будет соиздателем: его ученость и любовь к науке не выдержит молчания, будет подавать голос в журналах, а года через два, если не прежде, и отдельной книгой, и, я уверен, книгой, из которой будут учиться сами знатоки дела; но издавать свой журнал, быть ответственным - и редактором, и продавцом, хотя бы он и мог быть превосходным редактором, едва ли. Он скорее согласится помогать нам советами и делом, принять участие в деле каждого из нас. Так, по крайней мере мне кажется, рад душевно, если ошибаюсь, впрочем, едва ли. Во всяком случае надо спросить его, и я поручаю это вам, как творцу мысли. Он писал мне из Варшавы, обещал писать из Петербурга и когда напишет, то и я ему сообщу свое предположение, а покамест вы можете писать и за себя, и за меня. За мною, впрочем, будет еще остановка другого рода: безденежье. Я вовсе промотался и до поправления обстоятельств должен молчать.
   Это письмецо я посылаю через Михаила Петровича, сообщая ему статью о Славянах. Просмотрите ее, не найдете ли что для поправки. Да потрудитесь и корректуру держать: особенно меня пугают собственные имена, да и вообще латинскими буквами написанные слова. Вы заметите буквы j и je: j я употребляю как знак смягчения предыдущей согласной, a je имеет звук Лужицкого Иордановского е, которое, как вам известно, не есть ни е, ни i, а что-то среднее вроде juo, как француз выговаривает немецкое іе в словах nieder, Wien и т. п. У (или пожалуй и u) употребляю для звука, похожего на франц. u; o -для звука франц. eu. Апостроф ( ' ) я употребляю вместо старослав. гласного г. Вместо j можно употребить и j без точки: дело не в знаке, а в отличии одного знака от другого. Поручаю это вам по праву взаимной помощи. Из статьи Шафарика примечаний к моей статье не делайте: я пришлю ее к Михаилу Петровичу с моими замечаниями, а вы к моим прибавите свои. Прощайте. С новым годом поздравляю.

Измаил Срезневский

   А что насчет казны? и диссертации вашей?
   Получ. 13 янв. 1843, в среду.
   
   Драгоценный Осип Максимович!
   По пословице "свой своему поневоле брат" Вы бы приняли по-братски всякого брата по родине; тем более на это надеяться имел бы право человек, подобный тому, который доставит Вам это письмо. Это Поликарп Васильевич Тихонович, старший учитель Харьковской 1 гимназии, податель вероятно вам известных комментариев на Горациевы Сатиры, отличный знаток древностей, прекрасный человек и к тому же не только Полтавец, но и учившийся там же, где и вы учились. Не прошу вас обласкать его, потому что вы умеете ценить людей; не прошу и о том, с кем его познакомить, потому что вы лучше это увидите сами, поговорив с ним. Он расскажет вам о цели своего странствия в Москву, и далее на север, о своих намерениях, предположениях, а вы, конечно, также откровенно скажете ему свои мнения, как ему поступать, к кому с чем обращаться и похлопочете о том, чтобы он не поехал из Москвы без рекомендаций.
   Нынешним летом я чуть было не собрался к вам в Москву, но обстоятельства мешают. Все это значит, что я-таки не отказываюсь от надежды увидеть вас, а пока будьте здоровы и не забывайте вам преданного и по-прежнему Вас почитающего

Измаила Срезневского

   PS. В одном из писем Евецкие поручали мне поклониться Вам.
   PS. Кстати, просьба: По беспечности Миликовского я не получил до сих пор не только ни одной книжки Иордановых Iahrbucher за нынешний год, но и за прошлый не получил 9 последних. Вы их, верно, имеете, а потому не откажите прислать мне их на срок.
   Пересылка моя, хлопоты, разумеется, ваши. Будьте добры.
   Получ. 4-VII 45 г. в среду.
   

Июля 25. 1845. Харьков

   Не мог я душевно не порадоваться, что наш Тихонович принят вами в Москве так радушно. Благодарю и за себя, и за всех его знакомых вас и всю Москву, которая по старому своему обычаю искусно ценит людей и на своем лоне матерински пригревает тех, на кого падает пословица "несть пророка в отечестве". Нельзя, правда, сказать, чтобы Тихоновича в Харькове совершенно не ценили и не желали дать ему ходу, но все-таки надобно признаться, что если бы умели ценить, как он того стоит, то не были бы так равнодушны к его судьбе. Да нам, впрочем, и рано пускаться в такие великодушные пути; у нас знай сверчок свой листок. И ласкают, и хвалят, и покровительствуют, помня себя, часто только себя.
   Другая моя благодарность вам за Историю Галиции. Я только что успел прочесть о ней известие в журналах, только что успел пожелать достать ее себе; а тут и она. Предисловие мне очень понравилось, и Зубрицкий не может не быть вам признателен не менее тех, которые занимаются и будут заниматься Историей Южной Руси. Об одном я только пожалел, читая книгу, зачем вы не воспользовались сочинением Зубрицкого, как одним из материалов, и не написали сами Истории Галиции. При вашем знании Южной Руси, при обилии пособий, которыми вы могли пользоваться, Вы бы подарили Русскую Литературу превосходным произведением без большого труда. Впрочем, вы лучше знаете, что делаете, и, если не теперь, так верно после напоите жаждущих узнать Историю Южной Руси. Все же другим остается завидовать вашей деятельности, вашему умению выбирать, с чем знакомить русскую публику. Кстати, с повинной головой: из письма Тихоновича мне было представилось, что вы издаете Славянский Альманах и что в этом-то Альманахе, вами издаваемом, будет помещено сочинение Грановского, и вот я вздумал было оскорбиться, как де я не знаю ничего о вашем намерении и не потребован к участию во сколько силы потянуть. К полному моему успокоению письмо ваше все объяснило. И я винюсь перед вами, что мог так думать. Очень жаль, впрочем, что Грановский, как вы говорите, взялся за Винету не по любви к предмету; я было думал, что ему известна и местность и предания, и, поверя на слово Отеч. Запискам, ожидал от его диссертации очень многого. Статьи Шафарика о Винет я еще не читал, потому что не получил всего музейника и за прошлый год. Выписывая иностр. книги через Миликовского - и один, я жду их горюя, сам не зная, как помочь горю. Не можете ли вы мне посоветовать? И на первый раз не откажите Иордана.
   Письмо к Федотову пришло не много поздно; он проехал несколько дней тому назад, а я получил вашу посылку только четвертого дня. Уж не послать ли его в Киев? Жечь как-то не хочется. Ведь оно не будет лишним, если будет ему послано, если он и в другой раз повторит вашу просьбу? Пока прощайте. Хочется спать.

Ваш Измаил Срезневский

   Вчера я получил от Тихоновича из Петербурга жалкое известие о неудаче поездки. Боюсь, что он и в Москве не захочет похлопотать. Утешьте его и уверьте, что он у вас в Москве все-таки будет ближе к средствам улучшения своей судьбы.
   Пол. 12 авг. 1845, в воскр.
   
   Почтеннейший Иосиф Максимович!
   Немного нужно слов, пиша письмо о человеке, подобном г. Княжескому. Довольно Вам сказать, что это болгарин, образованный и полный любви к родине, чтобы Вы его обласкали как родного. Он достоин ваших ласк и вашего участия, Вы, верно, не откажете ни на одну из его просьб.
   Желал бы и много писать, да боюсь не написать всех писем, которыми обещал снабдить г. Княжеского и подписываюсь, каким навсегда останусь, искренно Вас уважающим,

Измаил Срезневский

   Чуть было не забыл Вас поздравить с должностью секретаря Истор. Общества и с намерением издать Сборник Святославов. Чудесная мысль! Только пожалуйста не забывайте меня и Вы, как не забывал М. П. Погодин, Ваш предшественник.
   Получ. 6 янв. 1846, воскр.
   

25 апреля

   Почтеннейший Осип Максимович!
   Спешу принести Вам искреннюю благодарность мою за присылку двух ваших брошюрок. Первую из них: "О поисках в Познанской библиотеке" прочел я с истинным наслаждением, напомнив себе между прочим и о том давнем времени, когда мы жили вместе с вами в Познани. Не в первый, впрочем, раз напомнил я себе об этом и ждал, что раньше или позже вы напечатаете, что там было отыскано. Жаль, что я не знал о приготовлении этой статьи прежде: мне кажется, что хоть лепта еще могла быть прибавлена к тому, что вами внесено в вашу записку, не с тем, чтобы помочь вам, дело идет о мелочи, но чтоб все было вместе. Если будете писать такую же записку о поисках в Варшаве, то я рад сообщить вам все, что есть у меня, а вы верно напечатаете и о Варшаве, потому что трудились там много. Подобный отчет о моем путешествии я отложил в сторону навсегда и потому не имею уже причин дорожить "лично для себя" ничем, чтоб могло быть годно для отчета. С моей стороны я прошу вас или даром или за деньги высылать мне Чтения, Вами издаваемые. Я бы выслал вам деньги, но не знаю, сколько. Уведомьте меня о цене и о числе книжек, которые вы предполагаете издать в нынешнем году, чтоб я мог получать без замедления. Хоть мне и тяжело будет, но все-таки я не останусь без Чтений. Не смею предлагать своих трудов вместо денег, потому что, как мне сказали, в Чтениях участвуют одни члены, а я не член.
   Вас всегда уважающий

Измаил Срезневский

   Пол. 2 мая, 1846, четв.
   
   Почтеннейший Осип Максимович!
   Прежде всего благодарю Вас душевно за пресылку трех книжек Чтений ваших. Не напрасно я ожидал их с нетерпением; они так меня завлекли, что я не оставлял их, пока не прочел совершенно. Особенно важны были для меня розыскания Ваши, Ундольского и Беляева. Такого издания у нас недоставало, и вы умели придать ему занимательность, достойную общества и предмета. Особенно утешительно было для меня ваше исследование о Хорсе Даж Бог, подтвердившее мою собственную мысль. Я основал ее прежде всего на выражении Нестора, который в перечислении божеств Владимировых не ставит только между этими двумя именами соединительного союза и. Статья об этом послана в Ж. М. Н. П. В другой, сообщенной А. Ф. Вельтману, об этом сказано мельком; кстати об этой последней: если увидите А. Ф., потрудитесь спросить, что он хочет с нею делать (я предоставил ему напечатать ее, где хочет). Что же касается до первой, то мне жаль, что я не мог в ней сослаться на вашу и воспользоваться местом из пролога. Не знаю, что вы скажете о моем предположении производить слово "Даж Бог" от корня "Даг" (день, свет, небо)" оставшегося до сих пор в ..... слове "дежница"; "даж" есть по моему прилагательное от "даг" , как "Сварожь" от "Сварог" . Не упрекнете ли вы меня в смелости? Может быть и кое-что другое покажется вам слишком смелым или несогласным с вашими собственными выводами; в таком случае не откажите мне в замечаниях, я постараюсь ими воспользоваться, как воспользовался кое-чем при объяснении Слова о П. И., которое читал в нынешнем году с моими студентами. Не могу также не пожелать замечаний ваших на статью мою о звуках в наречиях Славянских, которой экземпляр я послал вам через Палаузова, заезжавшего сюда недавно проездом на Коренную"; не остерегайтесь меня обидеть своими замечаниями, чем они будут строже, тем для меня дороже, уже потому, что нередко в своем глазу и бревна не видишь. Что касается до наших Варшавских работ, то едва ли у нас одно и то же осталось от них: у вас должны быть выписки разнообразные, потому что вы ходили и в архив; я же только списал кое-что из рукописи Стороженко да кое-что из сообщенного Кухарским. От Стороженко осталась у меня выписка из реестра малороссийских казаков, историческая песня и еще какая-то выписка, от Кухарского выписка из Сербской летописи и описание двух или трех книг старой печати. Я пишу это по памяти, потому что мои бумаги в городе, а сам я на даче, откуда и письмо отправится к вам; впрочем, как только вы востребуете, то я тотчас обращусь к бумагам своим, а пропустить, кажется, я ничего не пропустил. Всего ближе к требованиям общества "Реестр Казаков", и тут, мне помнится, направление наших работ было несколько различно: вы, кажется, обратили на него внимание более филологическое (на фамилии), а я ограничился одним составом, если только это окончил. Вы знаете, как я в Варшаве ленился в обществе старых приятелей.
   Что касается до вашего желания сделать меня членом вашего общества, то я, само собою разумеется, не могу вам быть за него неблагодарным, и предоставляю вашей воле. Если найдете меня не совершенно бессильным для трудов, требуемых обществом, то я буду рад уже и потому, что буду получать Чтения, столь для меня занимательные. Теперь они лежат у меня вместе с Цейтшрифтом Морица Гаупта, и если бы я мог еще чего-нибудь желать от них, так это разнообразны .......... замечаний от Бодянского в том же роде, как в Цейтшрифт помещает Гримм, - замечаний, которые не скоро еще могут войти в содержание больших статей, а между тем всегда любопытны; а у Бодянского, верно, наберется много таких замечаний.
   Прощайте, Осип Максимович; поклонитесь М.П. Погодину и А.Ф. Вельтману.

Ваш Срезневский

   Пол. 7 июня 1846, пятн.
   
   Я очень рад, что дело о моей "холодности к литераторам" раскрылось так, как оно высказано Вами: я остаюсь виноватым только в том, что не скоро отвечал на ваше письмо и ответ мой служит лучшим доказательством, потому что после вашего предложения я не писал вам другого. Я усильно оправдываюсь потому, что недоверчивость Кулеша не могла меня не огорчить. В скором времени я пришлю к Вам еще одну летопись и посмертный разговор Банческула с Хмельницким, составляющий целую книгу и очень занимательный для Истории Малороссии, как материал; а между тем и ректор наш вышлет к вам не только те летописи, которые хранятся в Университетской библиотеке, но и свою толику. Одну из своих летописей он мне показывал; она та же, что я вам послал, только список новее. Летописи Университетские не печатайте, пока я не пришлю вам своих списков: не помню, какую из них списывал я для себя сокращенно, сличая с другим списком, и дополнял; при издании это пригодится.
   Статью мою о храмах славянских если хотите печатать, то пожалуйста скорее, иначе она войдет в сочинение, которое скоро выйдет. Это- Исследование о богослужении языческих славян. Хоть статья получила в нем и другой вид, но все, может быть, будет неловко для Чтений. Книжку свою я пришлю к вам немедленно, лишь только отпечатается. Для вас у меня на уме статья о Коляде, почти уже готовая: я доказываю в ней, что этот праздник, посвященный Богу Солнцу, был у Славян началом нового года, и объясняю обряды праздника. Будет ли только годиться?
   Хоть Вы и отбиваетесь от цензорства над моими статьями; но я стою на своем и опять прошу, чтобы Вы просматривали хоть те, которые будут доставлены вам мною в рукописи, и заметив недостатки, написали мне о них. Я боюсь увлекаться своими представлениями, могу упустить из виду или даже и не знать, что бы должен был знать; все это влечет к ошибкам, исправления которых я не могу не желать- по эгоизму, если не почему другому. Пиши я в Праге, я бы показывал Шафарику, а в России надобно поневоле обходиться и без Шафарика, и все-таки, насколько можно, я не позволю себе надеяться на самого себя, особенно в Харькове, где я один занимаюсь Славянством, где не с кем делить мне бесед о Славянах, кроме разве Преосвященного, любящего Славян, но не посвящающего себя всего их изучению.
   М П. Погодин теперь у нас. Много любопытного рассказывал о западных Славянах. О Штуре, Коларе, Сербах и проч. Хотелось бы заглянуть к ним, да нельзя. Если Кулеш гостит у вас, то передайте ему, что Лада не нуждается во всех песнях, а хочет выбрать из малор. песен только то, что более оригинально и более поэтично. Я постараюсь ему отобрать и пошлю. Благодарю Вас за No 1 Чтений. Не переставая удивляться вашей деятельности, я кроме того при каждой книжке Чтений все более любуюсь Москвою. Какие у вас люди!
   Сочинение Соловьева меня восхитило и вы чудесно сделали, напечатавши его в Чтениях.
   Еще о чем-то хотел писать, да уж вечереет; надо спешить на почту.

Ваш Измаил Срезневский

   Получено 25-X. 1846, пятница.
   

Харьков. 1846. 11 ч.

   Напоминая вам о песне Сербской, где описывается бой на Салату и где поминается " ... Стоjан Змаjу из Hohajak", рекомендую вам несчастного сына его Деметра. "Тко б остаѵ под овом срамотом!" Где он не странствовал! Что не испытал! Теперь он пробирается в Петроград да моли Русского Царя. . . о чем он расскажет Вам сам и верно возбудит ваше участие. Наставьте его, дайте ему возможность обратиться к людям, которые бы могли ему вспомоществовать. Не дивитесь, если сначала его наречие не покажется вам чистым, но разговоритесь и будете удивляться, как можно считать его не чистым Сербом. Так, по крайней мере, случилось со мною: сначала счел я его за Молдаванина, а потом увидел, что только Серб может знать так Сербский язык, но на странствиях, особенно по России, невольно забывает Славянин свой родной язык. Не пишу более, потому что Димитрий Столпович ждет.

Ваш Измаил Срезневский

   
   Почтеннейший Иосиф Максимович!
   Я замедлил несколько времени этим письмом в ожидании получения отдельных экземпляров статей, напечатанных в Журнале Министерства. Посылаю вам на суд и прошу, чтобы Вы мне не отказали в откровенном мнении вашем: ценя вас столько, я не могу не желать от вас советов и поправок, и чем строже и внимательнее будете к моим ошибкам, тем это будет для меня лучше, тем более выкажет ваше дружеское расположение. Прежние статьи, выходившие в Петербурге, подвергал я цензуре Прейса; но последняя должна была этого лишиться и, следовательно, вышла как бы вчерне. Теперь мне надобно обращаться к вам, от вас желать той дружбы, которою одолжал меня Прейс. Дайте мне надежду на это, и, если не хотите отказать мне в этом, начните строгостью суда и откровенностью. Посылаю вам еще Малороссийскую летопись, Вам для пользования, Обществу древностей во владение. Я сравнивал этот список с двумя другими и не нашел ничего, что бы можно было заметить, как вариант, годный в рукописи XVII-XVIII в. Можно заметить разве только то, что в одном из списков есть общее название летописи такое: "История о начале и происхождении Малороссийского народа и Казаков до подклонения их под державу Российского Скипетра", и кроме того в обоих списках помещено оглавление 25 сказаний и двух грамот. В подлинной обозначено место, где оканчиваются оба списка. Из летописей, сколько-нибудь подробных, эта есть самая старая, сколько мне случалось их видеть. Другая летопись, которую сообщу вам со временем, есть летописец, в котором выражено о начатии войны с окрестными Царствами, Королем Польским, Султаном Турецким и Ханом Крымским и т. д. Она, кроме краткого предисловия на 4-х страницах, заключает в себе события от 1648 до 1702 г., а величины, такой же, как посылаемая теперь. Не посылаю ее теперь потому, что должен сличить с университетским списком. Все другие летописи мои на чердаке, и я сам не знаю, как до них добраться; но будьте уверены, что все будет у вас. Кулеш мне подробно писал о вашем намерении издавать все малоросс, летописи одну за другою: чудесное дело, и я не только не прочь, но душою рад, если могу чем-нибудь быть вам полезным. Кстати скажу, что Кулеш меня обидел: ни с того, ни с сего он стал меня упрекать в недоверии к вам, советовать мне быть к вам доверчивее и т. д. Я радовался, что он принимает такое живое участие в успехе вашего предприятия, но и не мог не огорчиться упреком, совершенно напрасным и неуместным. В первый раз обрисовался он передо мною с такой дивной и незавидной стороны. Оправдайте меня перед ним сами: был ли с моей стороны когда-нибудь какой-нибудь намек, чтобы я мог отказать вам или кому-нибудь, кого бы я уважал подобно вам. Я делюсь даже с полузнакомыми, если они того стоят: так мой Малор. Словарь переписан уже раз десять. Песни не исторические отдал Кулешу. Летописи передаю вам, свадебные обряды - Сементовскому; рад бы отдать малор. пословицы для тщательной обделки кому-нибудь, разумеющему дело. и т. д. Но довольно об этом. Брошюрки в двойном экземпляре передайте в библиотеку общества.
   Жду с нетерпением продолжения Чтений Ваших. Артемовский и Преосвященный кланяются вам.

Ваш Измаил Срезневский

   

17 сентяб. 1846 г.
Харьков.

   Погодин писал мне, что статья моя о храмах передана им с другими в ваши руки.
   Получ. 30-IX. 1846, понед.
   
   Источник: Осип Максимович Бодянский в переписке с учеными (Письма И.И. Срезневского) / [Предисл. А. Титова]. -- [Москва] : Тип. А.И. Снегиревой, ценз. 1892. -- 10 с.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru