Трактатъ объ усовершенствованіи разума. Бенедикта Спинозы. Переводъ съ латинскаго г. Полинковскаго. Съ приложеніемъ главы изъ "Исторіи новой философіи" Куно Фишера. Одесса, 1893 г. Свѣтлый умъ и свѣтлая душа Спинозы, какъ извѣстно, съ особенною силой и яркостью выразились въ знаменитой Этикѣ. Съ этимъ главнымъ произведеніемъ голландскаго мыслителя имѣетъ тѣсную связь неоконченный, но богатый идеями Трактатъ объ усовершенствованіи разума, переводъ котораго и предлагаетъ читателямъ г. Полинковскій. Развитіе интеллекта Спиноза считалъ необходимымъ средствомъ для достиженія высокихъ нравственныхъ идеаловъ, и строгая логичность его философскихъ работъ вытекала изъ неуклоннаго стремленія къ чистой жизни; не для игры и забавы ума сплеталъ онъ тонкія нити своихъ теоремъ и силлогизмовъ, онъ хотѣлъ только, чтобы разумъ понялъ, гдѣ и въ чемъ слѣдуетъ ему искать высшаго блага, онъ хотѣлъ, чтобы философія служила опорою этики. Вотъ почему и Трактатъ начинается полными глубокаго лиризма страницами, на которыхъ Спиноза повѣствуетъ о своей тоскѣ по безмятежнымъ наслажденіямъ духа, не смущаемаго корыстью и чувственными приманками свѣта; вотъ почему и это небольшое и фрагментарное сочиненіе, подобно основному труду Спинозы, воскрешаетъ передъ нами духовный обликъ великаго еврея, и изъ-за стройныхъ рядовъ умозаключеній смотритъ на насъ человѣкъ, который въ теченіе всей своей жизни осуществлялъ свои возвышенныя теоріи.
Въ своемъ переводѣ г. Полинковскій задался цѣлью "возможно ближе передать латинскій подлинникъ". Онъ этого достигъ, но достигъ въ ущербъ ясности и красотѣ изложенія. Лапидарная и сжатая рѣчь, которая характеризуетъ латинскій языкъ вообще и слогъ Спинозы въ частности, не можетъ быть вполнѣ передана по-русски безъ нарушенія элементарныхъ стилистическихъ требованій, и поэтому г. Полинковскій, въ своемъ желаніи во что бы то ни стало рабски слѣдовать оригиналу, не создалъ такого перевода, который, съ одной стороны, былъ бы достаточно близокъ къ подлиннику, а съ другой -- читался бы легко и непринужденно; намъ кажется, что всякій переводъ непремѣнно долженъ удовлетворять этимъ обоимъ условіямъ, а не только первому изъ нихъ. Ни на одну линію не уклоняясь отъ структуры латинской фразы, г. Полинковскій во многихъ мѣстахъ своей работы вступаетъ въ настоящій лабиринтъ безконечныхъ "что" и "чтобы", сталкивающихся другъ съ другомъ въ одномъ и томъ же предложеніи (см., напримѣръ, самое начало перевода), и нерѣдко выражается языкомъ такъ называемыхъ "подстрочниковъ", при помощи которыхъ гимназисты коверкаютъ классическихъ авторовъ. Однако, надо замѣтить, что тотъ, кто ищетъ въ переводѣ одной лишь точности, будетъ вполнѣ удовлетворенъ трудомъ г. Полинковскаго. Глава изъ Куно Фишера переведена очень хорошо, и приложеніе ея къ Трактату весьма умѣстно.