Соловьева Поликсена Сергеевна
Стихотворения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Среди красот ликующей природы..."
    "Солнце, прощаясь с землею..."
    Петербургская ночь
    "В те мгновенья, когда перед злобой людской..."
    В лесу
    Летом
    "Один по сумрачной аллее..."
    "Если сумрак долины коснется..."
    Истина
    В сумерках
    Старые письма
    Частушки
    Пробуждение
    Осенью
    На Военно-грузинской дороге

   

* * *

             Среди красотъ ликующей природы
             Я чувствую порой,
             Что близко, близко счастіе трепещетъ
             Незримо предо мной.
   
             Когда звучатъ согласные напѣвы,
             Я сердцемъ ихъ ловлю,
             И кажется такъ близко и возможно
             Все то, что я люблю.
   
             Мнѣ чудится среди земныхъ тумановъ
             Заря и день иной...
             Еще лишь мигъ -- и я сорву завѣсу,
             -- И вѣчность предо мной.
                                                                         Allegro.

"Міръ Божій", No 5, 1897

* * *

             Солнце, прощаясь съ землею,
             Ей улыбнулось послѣднимъ лучомъ,
             Вѣтеръ вздохнулъ надъ травою
             И задремалъ надъ зеркальнымъ прудомъ.
   
             Въ небѣ безбрежно глубокомъ
             Блѣдная вдругъ замерцала звѣзда,
             Мысли о чемъ-то далекомъ
             Таютъ, какъ тучекъ послѣднихъ гряда.
   
             Сны надъ землею несутся,
             Зной и тревога ее не томитъ...
             Можетъ быть, слезы польются,
             Можетъ быть, сердце мое замолчитъ!..
                                                                         Allegro.

"Міръ Божій", No 7, 1897

   

ПЕТЕРБУРГСКАЯ НОЧЬ

             Ночь на городъ уныло сползаетъ,
             Все туманнѣй и все холоднѣй,
             И мигаютъ далеко, далеко
             Уходящія нити огней.
             Я иду и больной, и усталый,
             Весь въ сомнѣнья свои погруженъ,
             Безконечною, злою тревогой
             Мой тоскующій умъ утомленъ.
             А вокругъ безпокойные люди,
             На мгновенье мелькнувъ предо мной,
             Исчезаютъ въ холодномъ туманѣ,
             Какъ видѣнія ночи больной.
                                                                         Allegro.

"Міръ Божій", No 3, 1897

   

* * *

             Въ тѣ мгновенья, когда передъ злобой людской
             Такъ сжимается сердце больное,
             Въ тѣ мгновенья, измученный тяжкой борьбой
             Я хотѣлъ бы забыть все земное.
   
             Я хотѣлъ бы летѣть на незримыхъ крылахъ
             Отъ людскихъ безысходныхъ мученій
             Въ чудный край, гдѣ исчезнутъ сомнѣнья и страхъ,
             Въ край далекихъ и свѣтлыхъ видѣній.
   
             Но боюсь, что и тамъ, въ той надзвѣздной странѣ,
             Позабывъ и печаль, и страданья,
             Я порою въ блаженномъ таинственномъ снѣ
             Буду слышать земныя рыданья.
                                                                                                       Allegro.

"Міръ Божій", No 4, 1897

   

Въ лѣсу.

             Какой покой глубокій, безмятежный
             Въ таинственной тѣни, среди сѣдыхъ стволовъ,
             Тамъ, въ самой глубинѣ, гдѣ папоротникъ нѣжный
             Раскинулъ кружево причудливыхъ листовъ
   .
             На солнцѣ мохъ сверкаетъ позолотой
             И яркой зеленью на посѣдѣвшемъ онѣ,
             Однообразною, тоскующею нотой
             Звучитъ кукушки кривъ въ глубокой тишинѣ.
   
             Порой мгновенный вѣтеръ пронесется
             И слышится въ вѣтвяхъ подобный морю шумъ,
             Какъ будто старый лѣсъ откликнется, проснется
             И отъ глубокихъ сновъ и отъ завѣтныхъ думъ.
   
             Какъ хорошо, забывъ свои страданья,
             Природы голосамъ внимать средь тишины
             И жадно пить душой горячія лобзанья
             И солнечныхъ лучей и ласковой весны! /
                                                                                             Allegro.

"Міръ Божій", No 5, 1898

   

ЛѢТОМЪ.

             Цвѣты, цвѣты... куда ни кинешь взоры,
             Они вездѣ киваютъ головой.
             Ловя ихъ пестрые, капризные угоры,
             Иду одинъ тропинкой луговой.
   
             Я съ высоты, какъ вѣсть освобожденья,
             Какъ вѣчный свѣтъ и радость безъ конца,
             Звенитъ немолчное, ликующее пѣнье
             Далекаго, незримаго пѣвца.
                                                                                             Allegro.

"Міръ Божій", No 6, 1898

   

* * *

             Одинъ по сумрачной аллеѣ
             Иду, темнѣетъ неба сводъ.
             Въ душѣ все ярче, все смѣлѣе
             Былова призракъ возстаетъ.
   
             И какъ осенніе туманы
             Ползутъ надъ грустною землей --
             Такъ позабытые обманы
             Опять проходятъ предо мной.
   
             Опавшихъ листьевъ шумъ прощальный
             Одинъ въ вечерней тишинѣ,
             Какъ совѣсти упрекъ печальный
             Опять волнуетъ душу мнѣ.
   
             И вспомнилось съ тоской глубокой
             Все, что на мигъ я позабылъ...
             Мой бѣдный другъ, мой другъ далекій,
             Простишь ли ты, какъ я простилъ...
                                                                                   Allegro.
   

* * *

             Если сумракъ долины коснется
             И покроетъ все мрачною тѣнью,
             Не смущайся: твой духъ встрепенется
             Не подвластный ни злу, ни сомнѣнью,
   
             Вознесется онъ къ снѣжнымъ вершинамъ,
             Весь проникнется чистымъ сіяньемъ
             И вернется въ уснувшимъ долинамъ,
             Не смущаясь ни тьмой, ни страданьемъ.
                                                                                             Allegro.

"Міръ Божій", No 11, 1897

   
   

ALLEGRO.

   

ИСТИНА.

             На утренней зарѣ восторженной душою
             Всѣ, всѣ стремятся къ ней средь зла и темноты,
             Готовы жертвовать и жизнью молодою,
             Чтобъ только увидать сокрытыя черты.
             Но дни смѣняются томительными днями,
             Въ туманахъ вѣчности за годомъ тонетъ годъ...
             Они еще идутъ усталыми шагами,
             Съ глубокою тоской еще идутъ впередъ.
             Но въ сердцѣ ихъ больномъ такъ много злыхъ страданій,
             Въ душѣ тоскующей такъ пусто и темно...
             Во имя свѣтлыхъ чувствъ и ясныхъ упованій
             Такъ много мрачныхъ дѣлъ и зла совершено!..
             Осеннимъ вечеромъ, свой посохъ обветшалый
             Изъ рукъ слабѣющихъ невольно уронивъ,
             Къ землѣ смирившейся, померкшей и усталой
             Они склоняются, о цѣли позабывъ.
             Лишь въ этотъ поздній часъ, какъ яркая зарница
             На тьму минувшаго бросая свѣтлый взглядъ,
             Она является, забытая царица,
             Въ глубокой тишинѣ слова ея звучатъ:
             "Весь долгій жизни путь я совершала съ вами,
             "Зачѣмъ же отъ меня вы отвращали взоръ,
             "За неподвижными и вѣчными звѣздами
             "Зачѣмъ ловили вы мгновенный метеоръ!
             "Я вѣчныя слова вамъ тихо говорила,
             "Но жизни дикій гулъ мой голосъ заглушалъ,
             "Надъ позабытою, но дорогой могилой
             "Вашъ взоръ мои черты порою различалъ
             "Лишь на мгновеніе... вы отъ меня бѣжали,
             "Стремясь ко мнѣ душой въ томительномъ бреду...
             "Чего-жъ вы жаждали, кого же вы искали?
             "Взгляните на меня, отвѣтьте мнѣ, я жду!"
             Но нѣтъ, они молчатъ, закрывъ лицо руками,
             Внезапный свѣтъ страшнѣй привычной темноты --
             И силы нѣтъ взглянуть смущенными очами
             Въ ея спокойныя и строгія черты.
   

ВЪ СУМЕРКАХЪ.

             Догорая, костеръ чуть дымится въ травѣ,
             Тихо блѣдныя тучи сползаютъ,
             Много мыслей неясныхъ въ больной головѣ,
             Сердце бьется и смутно страдаетъ.
   
             Чуть видны очертанья синѣющихъ горъ,
             Огонекъ замигалъ въ отдаленьѣ
             И погасъ... Тщетно ищетъ усталый мой взоръ
             Первыхъ трепетныхъ звѣздъ появленье.
   
             Впереди непроглядная, долгая ночь,
             Чуть замѣтно туманъ серебрятся,
             Нѣтъ желанья, нѣтъ силы тоску превозмочь...
             Догорѣвшій костеръ не дымится...

Пушкинскій сборникъ. (Въ память столѣтія дня рожденія поэта) С.-Петербургъ, 1899

   
   

Старыя письма.

             Бумаги блѣдные листы
             И черныя слова,
             Какъ позабытые кресты
             И мертвая трава.
             Мнѣ страшно, страшно ихъ раскрыть,
             Какъ земляную, грудь
             Съ истлѣвшимъ кладомъ вдругъ разрыть
             И дерзко заглянуть.
             Вся боль и сладость горькихъ дней
             Заглянетъ мнѣ въ лицо,
             Сжимая сердце все сильнѣй,
             Какъ темное кольцо.
             И вновь дыханьемъ пряныхъ травъ
             И вянущихъ цвѣтовъ
             Любовь повѣетъ мнѣ, возставъ
             Изъ позабытыхъ словъ.
             Но жизнь уводитъ къ новымъ днямъ.
             Зоветъ грядущій страхъ.
             Я торжествующимъ огнямъ
             Отдамъ любимый прахъ.
                                                               П. Соловьева (Allegro).

"Женскій сборникъ в пользу ялтинского попечительства о пріѣзжихъ больныхъ...", М., 1915

   

Частушки.

(Подражаніе народнымъ).

I.

             Хороша наша трава:
             До Петровокъ погнила.
             Уродилась наша рожь:
             На посѣвъ не соберешь.
   

II.

             Маша съ Ваней во лѣсочекъ,
             Я за ними съ топоромъ.
             Погуляемъ тамъ часочекъ,
             А вернемся не втроемъ.
   

III.

             Что, зеленая трава,
             Не растешь до Покрова?
             А и милаго слова
             Хороши до Покрова.
   

IV.

             Ни телушки, ни овечки,
             Домъ не слаженный,
             И сама я -- словно въ печку
             Блинъ посаженный.
   

V.

             Отъ весенней отъ воды
             Дождалась себѣ бѣды:
             Приплылъ милый на плоту
             И цѣлуетъ -- да не ту.
   

VI.

             За версту моя милая,--
             Я и то ее узнаю,
             А постылая жена
             Мнѣ и рядомъ не видна.
                                                     П. Соловьева.

"Русское Богатство", No 12, 1912

   

ПРОБУЖДЕНІЕ.

             Снится бѣлый домъ въ деревнѣ.
             Старый, милый домъ,
             Храмъ со звонницею древней
                       И поля кругомъ.
             Снится, дымною щетиной
             Въ даль идутъ лѣса.
             Бѣлой искрой за плотиной
                       -- Рѣчки полоса.
             Снятся ветхіе балконы,
             Лица старыхъ слугъ,
             Съ капителями колонны,
                       Оконъ полукругъ.
             Снится: ждетъ въ старинномъ залѣ,
             Не могла забыть...
             Стукъ за дверью: "Приказали
             Въ девять разбудить?"

"Пряникъ осиротевшимъ дѣтямъ", Петроградъ, 1916

   

ОСЕНЬЮ.

             Съ какой покорностью блѣднѣютъ
             Недавно яркіе листы...
             Вокругъ все меркнетъ, все нѣмѣетъ,
             Но сколько дивной красоты
             Въ спокойномъ, тихомъ умираньѣ,
             Какая нѣжная печаль!..
             И отзвучавшихъ ликованій
             Душѣ смирившейся не жаль.
             Какъ будто тайну совершая,
             Природа въ чуткой тишинѣ,
             Не возмущаясь, не страдая,
             Ждетъ смерти... если бы и мнѣ
             Безъ сожалѣнья, безъ проклятій
             На неоконченномъ пути
             Отъ жизни тягостныхъ объятій
             Въ объятья смерти перейти!
                                                                         Allegro.

"Міръ Божій", No 11, 1898

   

НА ВОЕННО-ГРУЗИНСКОЙ ДОРОГѢ.

             Мнѣ пѣли Арагвы струи голубыя,
             Журча въ благодатной тѣни,
             И Грузіи нѣжной холмы золотые
             Мнѣ пѣли про лучшіе дни.
   
             Я вѣрилъ имъ вновь легковѣрной душою,
             Страданія сталъ забывать...
             Зачѣмъ же ты, Терекъ, мятежной волною
             Мнѣ горе пророчишь опять!
   
             Ни днемъ и ни ночью покоя не зная,
             Ты въ каменныхъ бьешься тискахъ,
             Какая-то сила могучая, злая
             Живетъ въ твоихъ мутныхъ волнахъ.
   
             Твой стонъ проникаетъ мнѣ въ душу глубоко
             И тамъ, не смолкая, звучитъ,
             Онъ ласковый лепетъ Арагвы далекой,
             Боюсь, навсегда заглушитъ.
                                                                         Allegro.

"Міръ Божій", No 12, 1898

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru