Lib.ru/Классика: Соломон Георгий Александрович. Хан Батый

Е. В. Гешин
(Г. А. Соломон)
Хан Батый

Посвящаю с любовью моему другу M. П. Благовещенской

Много лет назад, в конце восьмидесятых годов прошлого столетия мне, тогда юному студенту-медику, пришлось сделать небольшое путешествие по Днепру. На пароходе я разговорился со стариком монахом, большим начетчиком, жившим в одном из приднепровских маленьких монастырей. Он и рассказал мне приводимое ниже предание, вычитанное им из бумаг, хранившихся в его монастыре, переложенное мною на стихи.

Пролог

Ночь. На Днепре тишина. Безмятежно

Месяц глядится в него с высоты,

Светом своим озаряя прибрежный

Старцев приют, золотые кресты...

Дремой объята стоит молчаливо

Старцев обитель. В ней страж только бродит,

На берег выйдет, посмотрит пытливо,

Шепчет молитву и тихо уходит.

Близилось утро, и робко, смущаясь,

Утра предвестник подул ветерок,

Пурпуром нежным оделся восток...

К брегу обители, тихо качаясь,

Лодка прибилась. В ней отрок трехлетний

Также покойно, как в зыбке родной,

Спал, убаюкан прохладою летней,

Бездны не чуя Днепра под собой...

Сторож выходит на берег зеленый,

Видит ладью, удивления полн,

И, безмятежьем святым умиленный,

На берег быстро он выволок челн...

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

За годом год, четыре года

Минуют быстрою чредой.

Вдали от жизненной невзгоды

Живет в обители святой

Малютка, иноков утеха.

Не по годам задумчив он

Бежит забав, бежит потехи

И часто, в думу погружен,

Он на холме сидит высоком,

Застыв в молчаньи одиноком.

Дивятся старцы :"Эко диво,

Как умудрил Господь дитя,

Как схимник важно, молчаливо,

Не засмеется никогда.

Церковному прилежен пенью

Поет, как Божий херувим

Несет ко Господу моленье

Умильным голосом своим.

Веленьям старших он послушен

Как голубь, кроток, прямодушен".

И жизнь обители обычной

Течет уставной чередой:

В постах, с молитвою привычной,

Да с повседневной суетой...

Весна... Но отрок богоданный

Еще задумчивее стал,

Как тень, он бродит грустный,

странный

Среди холмов, прибрежных скал

И часто там до поздней ночи

Сидит, вперив в пространство очи.

Душой и мыслию далекий

От жизни, что вокруг него,

Среди монахов одинокий

Бредет, не видя ничего.

Забыл он сладость песнопенья,

Небрежен к службе стал святой

И часто, точно в упоеньи,

Беседует он сам с собой...

И сонм отшельников решает:

"То сатана его смущает..."

И диво дивное свершилось.

Вечерней трапезы был час.

Уж солнце за горы садилось,

И луч его прощально гас...

"Где отрок ?" -- старцы вопрошают

-- "С ним не случилось бы беды..."

Искать в тревоге посылают

Его среди холмов гряды...

И посланный вернулся в страхе :

"За мной!"... За ним идут монахи.

И видят -- на холме прибрежном

Сидит он в думы погружен,

И лик его преображен...

А над главой его с мятежным

Кружатся клектом три орла,

То вдаль высоко устремляясь,

То крыльями главы касаясь...

И солнце, точно вестник зла,

Кроваво-красными лучами

Горит, садясь за облаками.

Толпою сбившися в тревоге,

Монахи в ужасе немом

Глядели, позабыв о Боге,

Завороженные, как сном...

Но вот один из них, старейший,

Стряхнув с души волшебства власть,

Воздвиг свой крест, огнем горевший

И возопил : "Бесова сласть!

Рассыпься!... Именем Живаго

Тебе велю я!... Богу слава!"

Но заклинание святое

Звучит бессильно средь холмов,

И знаменье креста златое

Не разрушает страшных ков...

Вот встрепенулись старцы с шумом

И уж гуторят меж собой,

Друг другу поверяя думы...

Сошлись на мысли все одной :

"Отцу игумену доложить,

Хоть боязно его тревожить..."

Покоен, величав игумен.

Не стар годами, но зело

Он в вере тверд и многодумен.

Он старцев выслушал. Чело

Его не омрачилось. "Братья,

Он рек -- неведомы пути

Господни. Бойтеся проклятье

Над отроком произнести:

Ему Господь шлет искушенье,

Мы вознесем Отцу моленье.

Сам Бог пошлет нам откровенье,

Наставит отрока на путь,

Рассеет наше Он сомненье,

Его святая воля будь.

Грядите с миром. И в покое

Дитя оставьте: дух младой

Его тревожен. "К аналою

Игумен падает с мольбой

И до утра, склонив колени,

Он молит Бога в упоеньи...

Поутру шопотом, в смятеньи

Ведут беседу меж собой

Монахи : "Богооткровенье

Дано игумену..." С тоской

Bсе ждут... Но вот бежит послушник,

К игумну отрока зовет.

И странный отрок, равнодушный

К отцу-игумену идет.

Но обуянный вдруг смущеньем

Пред кельей он творит моленье...

"Ко мне иди, приблизься, чадо,

Игумен грустно говорит

Мнe побеседовать бы надо

С тобой"... В смущении глядит

Дитя... "Вознес я Господу моленье,

Дабы тебя на правый путь

Господь поставил. Откровенье,

Едва я сном забылся чуть,

Предстало мне... Дитя! обитель

Не для тебя, -- так рек Спаситель,

Не мнихов самоотреченье

И не смиренье, не любовь,

Великое предназначенье

Дано тебе... там битвы, кровь...

Веленьем Господа Живаго

Аз грешный изгоняю тя

Из дома нашего святаго,

Иди от нас, иди дитя...

Но прежде пред святым Распятьем

Ты вечным поклянись проклятьем...

Клянись, что вражеской рукою

Обители не тронешь ты,

Где жил с любовию святою,

Что наши пощадишь кресты!.."

Клянется он пред образами...

Благословив его, к груди

Прижал игумен со слезами,

Чуть вымолвив: "Дитя, прости..."

И вновь в челне, покорный року,

Плывет Днепром он одиноко...

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

И снова длинной чередою

Бежит-спешит за годом год.

Обычною течет стопою

Жизнь на Руси : среди невзгод,

Насилий, распри, угнетений,

Междуусобных войн князей,

Их лжи и клятвопреступлений.

В угоду алчности своей

Дробят, терзают Русь, но рок

Готовил страшный им урок.

В степях далеко, за горами,

Веками племена татар

Во след бродили за стадами...

Отсель Россию ждал удар,

Здесь черные сбиралась тучи,

То там, то здесь орда порой

Свершит на Русь набег могучий

И, взяв полон, умчит с собой.

Все чаще, больше наш урон,

Уж по Руси несется стон...

А за обители оградой

Там жизнь свершает мирный путь;

Забыв земное, там награды

На небесах монахи ждут...

Но лет минувших вереница

И здесь свой наложила след:

Уж тех не радует денница,

Tе дряхлы, дряхл игумен сед,

Но в вере тверд он и суров,

И смерть всегда приять готов...

Но и среди степных курганов

Царили рознь, вражда племен;

Соперничество жадных ханов

И там из давних шло времен...

Но вот неведомо отколе

В минувшем много тайн порой

Явился витязь роковой,

Что жадных ханов дикой воле

Предел воздвиг...

То был Батый,

Так Русь карал Господь святый!..

И хан Батый в степях безбрежных

Свою державу утвердил

И, ханов одолев мятежных,

Он всех татар объединил.

Всесокрушающей лавиной

Орда надвинулась на нас.

Украйны первой пробил час,

Опустошив ее долины,

Хан, всюду сея смерть, позор,

На Киев устремил свой взор...

Несметною на Киев тучей

Татары грянули... Он пал.

Он пал Руси оплот могучий.

И, раздробясь, как мутный вал,

Монголы алчными толпами

Селенья грабили кругом,

Карая все, как Божий гром.

Но твердо, твердо за стенами

Обитель древняя стоит,

Несокрушима, как гранит.

Монгол все тщетны наступленья

Растет их злоба день за днем.

Отшельников святых моленья,

Их бденья перед алтарем

Хранят обитель... На подмогу

К орде за ратью рать идет,

Но все напрасно: в свой черед

Монахи правят службу Богу,

Колоколов урочный звон

Страшит татар, как грозный сон.

Но тяжко инокам. Их тают

Запасы быстро каждый день,

И хоть устав они свершают,

Но уж едва бредут, как тень.

Татары ж, полны злобы дикой,

К Батыю в ставку шлют гонца :

"Стоит обитель. Нет конца

Ее упорству. Хан великий,

К твоим мы падаем стопам

Прибудь сюда, к твоим рабам!.."

И вестника внимая речи,

Батый промолвил: "Что за вздор!

Ужели ждут монахи встречи

Со мной... с Батыем!.." Злобой взор

Его горит, и он сбирает

Отважнейших богатырей.

Уж клич несется -- "на коней!"

Батый на помощь поспешает.

Вот он прибыл -- восторга клик!

И грозен, страшен хана лик!..

"Заутра будет наступленье,

Готовься все, и стар и млад :

Я дам монахам угощенье!.."

Хвастливый на обитель взгляд

Хан устремил... О, наважденье,

В душе его, на самом дне,

Маячит точно пробужденье...

И чутким ухом внемлет он

Колоколов вечерний звон...

Вот ночь спустилась, и обитель

Ласкает грустная луна.

В убогой келии Спаситель

Глядит печально с полотна.

Главой склонившись к аналою

Игумен молит Бога сил

Чтоб Он обитель пощадил,

О чуде молит он с тоскою,

А ночь течет. Спит вражий стан,

Не спит в шатре своем лишь хан...

Вот день настал и солнце нежно

Глядится в зеркало Днепра.

Очнулся вражий стан мятежно

Кровавых дел близка пора.

И час приспел. Татар дружины

С великим ханом впереди,

Лелея злобу, месть в груди,

Несутся бурною лавиной...

Но хан всегда суров, гневлив,

Сегодня странно молчалив...

Кругом обложена обитель

Татар несметною толпой.

Bсе знака ждут. Но повелитель

Вокруг себя глядит с тоской...

Вот он воспрял. Орлиным оком

Окинул он монгол ряды:

"За мной!" -- и мчится впереди

К обители, гонимый роком...

Но чу!.. все стало. Мощный звон

Раздался, как предсмертный стон...

Раскрылися врата широко

Монахов крестный ход идет.

И, крест святой подняв высоко,

Игумн-старик грядет вперед,

Грядет спокойно-величаво,

На хана устремив свой взор...

Поет победно мнихов хор,

Гремит, несется Богу слава...

Батый пред ним... Распрямив стан,

Игумен молвил: "Клятва, хан!.."

Батый глядит в невольном страхе...

В молчании застыл старик...

Стоит орда, стоят монахи,

Застыло все... Вдруг боли крик

Пронесся из груди Батыя

И в миг, как молнией сражен,

Стоит коленопреклонен,

Лобзает длани он святыя...

К нему склонивши скорбный лик,

Обильно слезы льет старик...

Но старец тихо молвил: Чадо,

Гряди со Господом, гряди

То воля Божья... Божья! -- надо

Руси чрез бедствия пройти..."

Батый поднялся. Влажным оком

Окинул он монголов ряд

И грозно крикнул им : "Назад!"

И движимый суровым роком

Ушел безродный хан с ордой,

Ушел он с тайной роковой...

Оставить комментарий Соломон Георгий Александрович (yes@lib.ru) Год: 1890 Обновлено: 30/09/2025. 24k. Статистика. Поэма: Поэзия Иное	Скачать FB2 Ваша оценка:

Соломон Георгий Александрович Хан Батый

Е. В. Гешин (Г. А. Соломон) Хан Батый

Пролог

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Соломон Георгий Александрович
Хан Батый

Е. В. Гешин
(Г. А. Соломон)
Хан Батый