САНКТПЕТЕРБУРГЪ ИЗДАНІЕ КНИГОПРОДАВЦА И. Г. ОВСЯННИКОВА 1866.
НЕМНОГІЕ ИЗЪ УБЫЛЫХЪ.
Торная дорога легла около острожныхъ воротъ, всякаго званія люди идутъ по ней; часто падаетъ тяжолый запоръ и неустанно угрюмые своды принимаютъ новыхъ гостей...
Усталыхъ, искалѣченныхъ прибиваетъ житейская волна къ острожному порогу. Печальную исповѣдь неправды, беззаконія, униженія, страданія, неудачъ, кровавыхъ расплатъ, пороковъ, слезъ и проклятій приносятъ они съ собой подъ гостепріимный кровъ. Есть чего послушать у каждаго, есть надъ чѣмъ задуматься, но угрюмые своды ревниво берегутъ схороненныя подъ ними тайны: пройдетъ срокъ, распахнутся снова острожныя ворота, выстроются и потянутся отъ нихъ подъ барабанный бой старые жильцы, тѣснясь и спѣша займутъ нажитыя мѣста новые люди и отъ убылыхъ съ ихъ богатыми воспоминаніями, съ ихъ страстными порывами и пережитыми драмами, въ грудѣ острожнаго хлама останется только безграмотная отмѣтка: такой-то прибылъ и убылъ тогда-то.
Мнѣ привелось выхватить только нѣсколько именъ изъ груды острожнаго хлама; подведемъ же въ концѣ нашихъ разсказовъ общій итогъ этимъ именамъ.
Всѣ эти Чудилы, Щукинскіе, Ходоки, Воротиловы, Маньки-Кочкарницы, Каряги, Трушковы, до послѣдняго дня пребыванія своего "на слободѣ", такъ или иначе, бились съ жизнью "изъ-за мѣста" изъ-за доли "ихнева счастья". Прежде, чѣмъ распахнуться предъ ними острожнымъ воротамъ, Худилы, Шамшѣевы, Воротиловы и проч. не оставались безучастными зрителями совершающихся передрягъ, не состояли въ спискѣ пассивныхъ выносителей жизненныхъ тяготъ. Люди эти не глохли молча по нашимъ трущобамъ, не давали знать о своемъ существованіи однимъ только безпомощнымъ плаканьемъ на мачиху-судьбу, но благодаря присущимъ имъ даннымъ, благодаря избытку изуродованныхъ силъ заявляли о себѣ обществу инымъ путемъ. На ихъ нерадостную долю выпало: явиться живыми представителями, воплотителями самыхъ насущныхъ, самыхъ кровныхъ, самыхъ трудно разрѣшимыхъ соціальныхъ вопросовъ, собрать въ себѣ зло, вытекающее прямымъ слѣдствіемъ несостоятельной постановки этихъ вопросовъ, заставить общество страшно дорогой цѣной расплачиватся за свою глухоту, за свой индеферентизмъ къ этимъ вопросамъ, за свою неумѣлость въ разрѣшеніи ихъ.
Прежде чѣмъ сложить кости въ острожной могилѣ, люди эти, какъ принимавшіе непосредственное участіе въ жизненной ломкѣ, имѣли за собой длинную исторію, смыслъ каждой страницы которой формулируется такъ: мы гибнемъ, гибнемъ сами и губимъ другихъ; куда бы не шли мы -- повсюду горе и слезы слѣдятъ за нами, гдѣ бы не остановились мы -- повсюду слышатся стоны и проклятія; житейская волна прибила насъ къ острожному порогу, изо дня въ день подготовляли насъ къ нашей послѣдующей позорной роли; первая минута нашего сознанья была началомъ нашего уродства; жизнь не съумѣла дать благотворнаго направленья нашимъ животнымъ инстинктамъ; наша плотоядность шла рука объ руку съ крупными и мелкими невзгодами, сыпавшимися на наши головы; какъ звѣрей травили насъ, какъ звѣри отгрызались мы; мы не давали пощады, но мы и не ждали ее, наша рука не дрогнувъ совершала дѣла позора, но знали и мы, что не дрогнетъ рука, скрѣпляющая нашъ приговоръ...
Послѣднее же слово этой исторіи:
-- Судіи праведные! рѣшайте воплощаемые и представляемые нами вопросы, рѣшайте "по божески", если не для насъ отверженныхъ, то для васъ самихъ же, для слѣдующихъ за вами, иначе мы, непрошенные гости, отравимъ пиръ вашей жизни.