Японія и японцы. Путевые очерки современной Японіи Д. И. Шрейдера. Со 145 рисунками въ текстѣ и картою. Изданіе А. Ф. Девріена. Спб. Цѣна 4 р. Далекая Японія, страна издавна любопытная, возбудила особенный интересъ сперва своими удивительными успѣхами на пути цивилизаціи, заимствованной ею у Европы, а потомъ, въ самое послѣднее время, своими побѣдами надъ Китаемъ, который сравнительно маленькая "страна восходящаго солнца" совсѣмъ бы заколотила, несмотря на его громадность, если бы за него не вступились европейскія державы. Для насъ, русскихъ, эта "далекая" Японія представляетъ тѣмъ большій интересъ во всѣхъ отношеніяхъ, что она наша близкая сосѣдка на Востокѣ: отъ о. Сахалина отдѣляетъ ее небольшой проливъ Лаперуза, отъ Владивостока -- всего два дня морскаго пути. Для насъ болѣе, чѣмъ для кого-нибудь, важно зорко слѣдить за быстрымъ развитіемъ этого небольшого государства, остававшагося цѣлыя тысячелѣтія спокойнымъ и замкнутымъ, внѣ сферы политическихъ отношеній всѣхъ другихъ странъ міра. До сихъ поръ Японія была своего рода "курьезомъ" для путешественниковъ "дальняго плаванія" и объектомъ торговой эксплуатаціи предпріимчивыхъ торговцевъ. Встрепенувшаяся вдругъ Японія, оживленная необычайными реформами теперешняго своего государя, Мутсу-Гито, превратилась сразу въ первоклассную политическую величину, давшую своими реформами и побѣдами надъ Китаемъ такой толчокъ всему Востоку, послѣдствія котораго нельзя пока и предвидѣть, но опасность котораго, несомнѣнно, чувствуется всѣми. Наша литература очень не богата сочиненіями о Японіи, а то, что мы имѣемъ по этой части, настолько разнорѣчиво, что мы не имѣемъ возможности составить себѣ сколько-нибудь яснаго и опредѣленнаго мнѣнія о населяющемъ островную имперію очень древнемъ народѣ, ставшемъ вдругъ совсѣмъ "новымъ" народомъ. Одни приходятъ въ умиленіе отъ добродѣтелей японцевъ и въ восторгъ отъ ихъ необыкновенныхъ способностей и культурныхъ успѣховъ; другіе увѣряютъ, будто японцы лживы и порочны, народъ совершенно дрянной, что вся ихъ культура повѣшаго времени -- фальшива и никуда негодна, что успѣхи ихъ -- одно обезьянство и т. д. Правда, по всей вѣроятности, лежитъ гдѣ-нибудь между этими крайними мнѣніями, но къ которой сторонѣ ближе -- этого сказать мы не можемъ, даже прочитавши книгу г. Шрейдера. Авторъ правильно замѣчаетъ, "что европеецъ едва ли можетъ написать что-либо положительно вѣрное, точное и справедливое о японской расѣ, если онъ хочетъ проникнуть дальше поверхностнаго и видимаго". "Желтая расса и наша -- это два полюса рода человѣческаго, и мы никогда не можемъ вполнѣ проникнуть, въ японскій или китайскій умъ. Между нами и этими смуглыми и желтыми аборигенами дальняго Востока существуютъ, повидимому, какія-то таинственныя мозговыя преграды: очень часто они и чувствуютъ, и думаютъ не такъ, какъ мы". Г. Шрейдеръ говоритъ, между прочимъ, что "въ японскомъ языкѣ нѣтъ слова, соотвѣтствующаго слову стыдъ и нѣтъ никакого сипонима, выражающаго это понятіе". Изъ этого можно дѣлать совершенно противоположныя заключенія и находить имъ подтвержденія въ фактахъ, правдиво взятыхъ изъ японской жизни, какъ-то и дѣлаютъ писатели, побывавшіе въ Японіи. Одни полагаютъ, что не знать "стыда" есть безстыдство, результатъ крайней степени развращенности и низкости нравственнаго уровня; другіе,-- й въ ихъ числѣ г. Шрейдеръ съ подкрѣпленіемъ вѣскими доводами,-- опровергаютъ такое мнѣніе о японцахъ и японкахъ и держатся такого убѣжденія, что "было бы большою несправедливостью сказать о представителяхъ этого племени, что они лишены чувства стыда и чести". Весьма характерно, напримѣръ, то обстоятельство, что въ японскомъ языкѣ не существуетъ никакихъ "ругательныхъ, или оскорбительныхъ словъ", что японцы всѣхъ классовъ вѣжливы и деликатны въ высшей степени, что малѣйшая грубость по отношенію къ прислугѣ ведетъ за собою опасность для дерзскаго хозяина остаться безъ слугъ, что японцы съ негодованіемъ и презрѣніемъ смотрятъ на людей, позволяющихъ себѣ быть невѣжливыми, несдержанными и, вообще, по ихъ. понятіямъ, неприличными. Изъ этого ясно, что понятіе о "неприличіи" существуетъ, а, слѣдовательно, равносильное выраженію "это стыдно" слѣдуетъ искать въ формулѣ: "такъ не поступаютъ", "это не принято". Авторъ передаетъ иногда странные и забавные казусы изъ японской жизни, могущіе намъ показаться проявленіемъ "большого безстыдства": пошелъ проливной дождь, всѣ бывшіе на улицахъ японцы" пѣшеходы и ѣдущіе въ открытыхъ экипажахъ, моментально раздѣлись, укрыли свои платья отъ дождя и продолжали свой путь "въ чемъ мать родила", ни чуть не стѣсняясь. Молодые и старые, мужчины, женщины и дѣвушки купаются, берутъ ванны, сообща и не рѣдко на виду у прохожихъ по улицѣ, никто не стѣсняется ни собственною наготой" ни наготою европейца-гостя, котораго приглашаютъ принять участіе въ общемъ купаньѣ. Можно ли считать безнравственностью такое отсутствіе "стыдливости"? Не хуже ли такой откровенности европейскіе обычаи купаться въ модныхъ костюмахъ, не скрывающихъ наготы, а. подчеркивающихъ ее, на морскихъ купаньяхъ?... О торговлѣ дѣвушками, имѣющей характеръ проституціи, г. Шрейдеръ ничего не говоритъ, и лишь вскользь замѣчаетъ, что "многіе туристы, весьма часто и совершенно ошибочно, приписываютъ гейшамъ (танцовщицамъ "чайныхъ домовъ") несвойственную имъ роль и значеніе". Изъ разсказовъ автора, о самыхъ "чайныхъ домахъ" нельзя вывести никакихъ дурныхъ заключеній о нравственности японокъ. И, наоборотъ, японскія женщины, дѣвушки и дѣти среднихъ и низшихъ классовъ оставили въ авторѣ самыя лучшія впечатлѣнія. О высшемъ классѣ, объ аристократіи, г. Шрейдеръ не говоритъ, ибо этотъ слой общества недоступенъ для иностранцевъ. Про способности японцевъ авторъ отзывается съ величайшими похвалами. Книга г. Шрейдера полна интереса. Рисунки въ ней довольно плохи.