Шишков Александр Семенович
Опыт словаря славянороссийского языка

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Шишков А. С. Огонь любви к Отечеству
   М.: Институт русской цивилизации, 2011.
   

ОПЫТ СЛОВАРЯ СЛАВЯНОРОССИЙСКОГО ЯЗЫКА,
или
Объяснение силы и знаменования коренных
и производных русских слов, по недовольному
истолкованию оных мало известных,
и потому мало употребительных

Некоторые замечания на предполагаемое вновь сочинение Российского Словаря

   Имеющийся ныне, сочиненный по словопроизводству. Словарь Российской Академии достоин всякого уважения и признательности к трудам любителей словесности, составлявших оный. Но, во-первых, Словарь сей был первоначальный труд Академии, помышлявшей тогда (как и должно было) более о надобности Словаря, нежели о совершенстве оного. Во-вторых, он составлен в краткое время и, следовательно, с немалым поспешением. В-третьих, после того времени протекло уже около тридцати лет, и потому новыми, сделанными в сие время открытиями в языке может немалое получить приращение. По всем сим обстоятельствам нужно сделать в нем многие перемены, излишества его сократить, недостатки дополнить, погрешности исправить и, словом, по образцу оного сочинить новый Словарь.
   
   ВСТУПЛЕНИЕ
   Хотя имеем мы Академический и церковный Словари, в которых почти все известные в нашем языке слова собраны и объяснены, однако много еще в пространном море сем остается сокровенного: не вся глубина оного исследована. Общий Словарь, таковой как изданный Академией, есть обширное и полное всех известных слов собрание, которого пределы должны быть соразмерны сей самой полноте его и обширности. Чем большее заключает он в себе количество слов, тем меньше можно распространяться в описании каждого слова порознь. Между тем, весьма часто бывает, что необыкновенное, или малоизвестное слово для точного познания заключающейся в нем силы и разума, требует отыскания далеко закрывавшегося иногда корня его и приложения многих в малом числе книг случайно попадающихся примеров, без которых ясность оного от очей наших нередко скрывается. Надлежит слова сии подвергнуть глубокому исследованию и разбору; надлежит при некоторых из них доказать, что они заключают в себе богатую мысль и, следовательно, к ущербу словесности забыты; при других же -- что они выдуманы и употребляются не знающими языка своего писателями и потому больше служат порче, нежели обогащению оного. Во все подобные толкования в общем Словаре входить неудобно, да если бы таковые слова со всеми желаемыми подробностями и примечаниями объяснены были, тогда оные в нем точно так же, как и в самом языке, во множестве других более обыкновенных слов остались бы неприметны, потому что такой Словарь сочиняется больше для справок попадающихся нам неизвестных или сомнительных названий, нежели для того, чтобы через чтение оного научиться разуму и силе высоких редко употребляемых слов. С сим, кажется, намерением издан был так называемый Церковный словарь в трех частях, но оный далеко не достиг своей цели. Во-первых, он выбран не из всех древних книг, но только из Священных Писаний и столько же наполнен греческими, сколько и славянскими словами. Во-вторых, слова истолкованы в нем кратко, без всякого рассмотрения корня и вывода силы как прямого, так и иносказательного их знаменования. В-третьих, хотя при каждом слове и сделаны в нем ссылки на примеры, но сии примеры не только не рассмотрены, даже не выставлены, а только показаны имена и главы тех книг, в которых они находятся. Затрудненье непреодолимое, ибо читателю, любопытствующему узнать силу слова, надлежит иметь перед собою все сии книги. Подобный Словарь может несколько быть полезен для чтения священных книг, но он не вводит в сокровенности слова, не дает чувствовать силы языка, не присовокупляет ничего к познанию оного. Недостаток в таковом полезном и нужном для словесности нашей сочинении понудил меня издать сей малый опыт. Я потому называю его малым опытом, а не Словарем, что хотя слова и собраны в нем по азбучному порядку, но сие собрание их есть весьма неполное. Если бы кто имел у себя книгохранительницу, в которой бы находились все священные наши творения, древние летописцы, рукописи и даже многие книги, писанные на тех языках, которые происходят от славянского, тот имел бы великий способ к составлению такого Словаря. Но я, не имея сего пособия, принужден был довольствоваться помещением в моем опыте только тех слов, которые мог я, не из одного, но из многих с трудом находимых примеров, хорошенько выразуметь, оставляя прочие для будущего оным отыскания и рассмотрения. Ибо надлежит видеть, что хорошие примеры (и чем оных больше, тем лучше) всего более могут нам показывать силу и разум слов. Мы, например, часто слышим и читаем слова: разговор, приговор, заговор, переговоры, сговор и проч. Все сии слова получают разные знаменования свои от разных соединенных с ними предлогов; но отнимем предлоги сии -- останется говор. Есть ли оно в языке? Имеет ли какой смысл и силу? Сего мы по редкости употребления оного почти сказать не можем. Но когда прочитаем в Игоревой песне: мгла поля покрыла, щекот славий успе, говор галич убуди (прекрасное описание ночи и тишины!), или в Несторе: и в горах тех клич велик и говор, или в Алфавите Духовном: почитание бо и слава человеческая подобна есть огненной искре внезапно блеснувшей, и абие угасшей; или говору водному во мгновенье ока вознесшемуся, и абие разседшуся, или в старинной пословице: что город, то норов, что двор, то говор, тогда ясно увидим, как отличный слова сего смысл, так и то, что оное по звучному выговору и краткости своей весьма хорошее может производить действие, особливо в стихах, когда употреблено будет прилично и кстати. Здесь из примера почерпнули мы смысл неизвестного нам слова и можем сказать, что приобрели оное; в другом же месте в обыкновенном слове откроем необыкновенный разум и силу, как, например, глагол держать есть весьма употребительный и всякому знаменование оного известно; однако когда я найду, что в притчах Соломоновых (гл. 8, ст. 15) премудрость говорит: мною царие царствуют и сильные пишут правду: мною вельможи величаются, и властители мною держат землю; тогда тотчас почувствую, что глагол держать, заимствуя силу знаменования своего от других единородных с ним важных слов, таковых как держава, державствование, значит здесь обладать, правительствовать, и, следовательно, выражает нечто гораздо большее и величественнейшее, чем в простой речи, таковой как держать в руке трость, или что-нибудь иное. Много бы я мог подобных сему показать примеров, которые в опыте Словаря сего рассеяны, и, конечно, не уйдут от проницания читателей; но довольно уже и сих двух для почувствования, как нужно разбирать слова; познавать корень и ветви их в хороших примерах, паче же в старинных речах, ближайших к источнику языка; вникать в правильное и пристойное сочинение оных с различными предлогами и падежами; видеть в них прехождение от мысли к мысли и от одного понятия к другому. Таким образом, рассудок, применяясь к свойству и правилам языка, становится разборчивым судьею между истинным светом и ложным блеском, свергает с себя иго невежественного употребления и последует употреблению, основанному на разуме и знании. Если рассматривание слов во всяком языке нужно, то наипаче необходимо оно в нашем славянороссийском языке, столь обширном, и, следовательно, требующем пространнейших исследований и определений. Без сего разум слов смешивается и теряется ясность выражения; ибо нет теснее связи, как та, которая существует между словом и мыслью. Слово дает великолепие мысли, мысль дает богатство слову. Можно в писателе мысль уподобить руке, а слово -- мечу: рука управляет мечом, но меч наносит удар.
   

ОПЫТ СЛОВАРЯ

А

   АБИЕ -- тотчас, скоро, неукоснительно, вдруг. Не зело утешайся о славе сего мира, да не внезапну безчестьем огорчен будеши: по славе бо и почитании человеческом абие после-довати обыче безчестие, по благополучии земном тщета (Алф. Дух. Л. 68). Не мни, яко далече есть смерть, яко еще не скоро и абие умреши; но помышляй, яко близь тебе уже есть (Там же. Л. 105). Смерти достоин еси; но понеже боги наши суть долготерпеливы и не скори ко отмщенью бесчестия своего, сего ради и аз потерплю тебя, не абие погубляя тя (Четьи Минеи. Сент. 28). -- Иногда же слово сие одно заключает в себе силу двух слов: Феофан в Слове на погребение Екатерины Первой, обращаясь к Петру Второму, говорит: Благословен сице (так) изволивый! Посетил нас, аки жезлом своим, родителей твоих Государей нашихлишением, но абие в тебе являет, яко не отьемлет милости Своея от нас. Здесь абие значит немедленно паки (снова).
   АБЫ -- слово сие в старинных книгах значит иногда чтобы или дабы, а иногда чтобы или когда бы. Повеле всадити их в поруб людей деля, абы утишился мятеж (Нестор. С. 267). В то же лето приходи Епископ Черниговский Порфирий ко Всеволоду Георгиевичу, мира у него прося, абы умирить его с Рязанскими князьями (Там же. С. 282). Абы есте были помолчали, тогда бы имели вас за мудрых (Иов, 13, 5). О Бояне, соловию старого времени! абы ты полки сии ущекотал (Слово о полку Игореве) Сиречь: если бы ты полки сии воспел. Слово сие, по-видимому, было простонародное, потому что мы нигде в Священных Писаниях оного не находим.
   АЖЕ, АЖНО -- простонародное слово сие в старинных книгах употреблялось вместо нынешнего что или что уже: прииде же к нему и Володимир Глебович из Переяславля, сыновей его, и бывшим им у Коломны прииде весть, аже Глеб шел к Володимерю иным путем (Нестор. С. 266). Приметим здесь, что слово к Володимерю, а не к Володимиру написано весьма правильно, ибо оное есть дательной падеж притяжательного имени Володимер, т. е. Володимиров, а не собственного Володимир. Шел к Володимиру -- значит к человеку сего имени, шел к Володимерю -- значит к Володимирову городу. Половци услышавше Русь: аже пришли на ня, ради быша надеющисъ на силу (Там же. С. 265). Слово сие с прибавлением буквы н и ныне в просторечии употребляется: гром так сильно грянул, ажно стены задрожали.
   АЗЪ -- первая буква в азбуке. Он не знает, что аз, что буки. Так же и местоимение я (писавшееся прежде язь, и потом сокращенное в я): аз есмь Господь Бог твой.
   АКИ -- как, подобно как, словно как: светел аки день, мрачен аки ночь. Слово сие употребляется в возвышенном слоге. Ломоносов в похвальном Слове Елисавете говорит: украшенная святым ее усердием, аки невеста в день брачный, торжествующая Российская церковь, и проч. Здесь слово как вместо аки было бы безобразие.
   АМО -- куда или где: и амо же аще вхождаше (т. е. куда или где ни входили) в веси, или во грады, или в села, на распутиях полагаху недужныя (Мк., 6, 56). Иду по тебе аможе аще идеши (сказал некто книжник Христу. -- Мф., 8, 19). Приметим здесь, что иду по тебе значит гораздо больше, нежели иду за тобою. Сие последнее выражение представляет одну только простую мысль: идти позади кого-нибудь, но в первом заключается понятие: иду по стопам твоим, т е. во всем буду тебе последовать, избираю тебя моим наставником, путеводителем.
   АРКУЧИ -- деепричастие от глагола рку или арку, т. е. вещаю, говорю: Ярославна рано плачет в Путивле на забрале аркучи: о ветре, ветрило! и проч. (Слово о полку Игореве). Отсюда название буквы рцы или арцы, так же и многие другие слова, как, например: рок, т. е. единожды навсегда сказанное или произреченное. Пророк от прорекаю. Река -- от того, что текущая по каменьям журчит или подает такой шум, как словно бы нечто говорила или рекла. Ручей -- оттуда же. Журчание -- оттого, что слог жу, несколько раз повторенный, изъявляет некоторый тихий, глухой шум: итак, журчит составлено звукоподражательно из речет или рчет жужу
   AT -- наречие, изъявляющее желательное да или условное ну так: се прислал брат два мужа Киянина, am молвят ко братии своей (Нестор. С. 203). Здесь ат молвят значит да скажут или чтоб сказали. Се уже Игоря есте убили, ат похороним тело его (Там же. С. 205). Здесь ат похороним -- значит ну так похороним же. Мне кажется, нынешнее простонародное ан, как, например: ан не будет по-твоему если не от ин (иначе), то происходит от старинного ат, изменившего букву т в букву н.
   АЩЕ -- когда, ежеди, буде, если: аще боишися временныя муки, вечных не избежиши (Четьи Минеи. Окт. 19). Аще же (сиречь, если же) и клевещете мя, готов есмь за Христа со Христианы умрети (Там же). Блажен человек, его же аще (т. е. которого) накажеши, Господи (На, 33, 12.) Жив Господь Бог сил, Бог Израилев, Ему же предстою пред Ним, аще будет в лета сия роса и дождь, точию от уст словесе моего (3 Цар., 17, 2.) Речь сия содержит в себе клятву, т. е.: жив Бог, если будет в сие время роса и дождь; или живым Богом клянусь, что не будет в сие время ни дождя, ни росы иначе, как по глаголу из уст моих. Впрочем, хотя и кажется, что вместо от уст словесе моего надлежало бы сказать от слов уст моих, как сказано в Немецкой Библии: nach den worten meines munds; однако в Славянском переводе поставлено точно против Греческого: диа стоматос логонмон -- чрезуста слова моего. Следовательно, употреблено иносказание, в котором слову или словесе даны лице и уста. Действительно, сие олицевление пророческого слова, яко вдохновенного ему от Бога, весьма здесь прилично. Не добру же пристанищу сущу к озимению, мнози совет даяху отвезтися (т. е. отплыть) оттуда, аще како возмогут достигши Финикии озимити в пристанище Критстем (Деян., 27, 12). Здесь аще како возмогут -- значит не могут ли каким-нибудь образом.
   

Б

   БАБР -- зверь, ныне более известный под иностранным названием Леопард (из Старинного словаря). Надлежит зверя Бабр (лат. -- partialis) различать от зверя бобр или бобер (лат. -- castor).
   БАБЫ -- в старинных словарях имя сие означает состоящее из семи звезд и находящееся в знаке тельца созвездие, иначе называемое птичье гнездо, а более известное под иностранным именем Плеяды (pleiades). Отсюда, мне кажется, начало осени, т. е. время от половины августа до половины сентября, называется бабье лето; ибо в сие время отсутствие солнца бывает уже довольно долговременно, а в те часы, в которые оно прежде сияло, на место оного по ночам начинает появляться сие созвездие купно с прочими звездами.
   БАВИТЬ (бавлю, бавишь, бавит, бавите, бавят) -- медлить, коснить, мешкать. Бавиться в чем; останавливаться над чем-нибудь, удерживаться при чем-либо: (bawic -- польск., tarder -- франц., Zaudern, zich verweilen, zich aufhalten, die Zeit hinbringtn -- нем.). Отсюда происходит: слово забава, которое, следственно, по коренному смыслу своему означает такое состояние, из которого человек не желает скоро выйти, охотно в нем пребывает, мешкает, медлит, поскольку оно ему нравится; отсюда же слова забавлять, забавляться, забавник и проч. Сначала глагол сей относился к одному только времени, а потом через соединение оного с другими предлогами, распространя знаменование свое, стал относиться и ко всякому числу или количеству. Таким образом, прибавить -- значит уже к некоторому времени или числу присовокупить еще некоторое время или число. Пробавить, как, например: пробави, Господи, милость Твою, т. е. продли. Прибавиться -- обойтись без чего, как например: мы и без денег можем прибавиться, т. е. прожить некоторое время. Надбавить -- к известному чему еще приложить, убавить, от известного чего нечто отнять. Избавить, избавиться, прервать продолжение опасности или худых обстоятельств и так далее.
   БАГР или БАГРЕЦ -- краска или цвет червленый, густо-красный с примесью фиолетового (Акад. словарь). Отсюда известные слова и выражения: обагрен кровью, побагровел от гнева; багряная заря; блеск багряницы; багрянородный (т. е. рожденный от царя, носящего багр или багряницу) и проч.
   БАРУЧ -- знаменование слова сего неизвестно мне, но я нахожу оное в Несторовом летописце: тое же зимы приидоша Ольговичи с Половцы, взяша городок Нежатин, и села и Баруч пожгоша, а люди уведоша и много полона взяша, скоты и кони (С. 189). Слова, которых хотя и показаны выписки, но корень и знаменования оных не открыты, для того почитаю я нужным ставить здесь наряду с другими известными, что может быть любитель языка своего со временем и объяснит оные. Сам опыт тотчас показал сию надобность. Некто, читая опыт Словаря моего, сообщил мне следующее примечание: Слово Баруч у Татищева названо оборуче (кн. 2, с. 278), потому надлежит думать, что оное в Несторе есть ошибка. Справясь по сему замечанию с Татищевым, я нахожу в нем: Всеволод, не медля, пошел к Переславлю и к Киеву, разоряя все села, взяли же городок на Ветри Нежатин и оборуче, где людей и скота множество набрали. Разбирая сии выписки из Нестора Татищева, усматриваю я, что обе оные не ясны и заключают в себе какую-нибудь скрывающуюся погрешность. По Несторовой речи слово Баруч долженствует значить нечто подобное селам или деревням, по Татищевой же, взяли на Ветри городок Нежатин и оборуче, слово оборуче -- не иное что означать может, как собственное имя городка, подобного Нежатину; но неясность состоит в том, что при единственном числе слова городок поставлено два собственных имени Нежатин и Оборуче. Итак, отыскивая настоящей смысл Нестеровых слов и Села и Баруч пожгоша, нахожу я, что действительно речение и Баруч есть не иное что, как сделанная переписчиком ошибка. Настоящее слово должно быть Оборуче, как оное сказано у Татищева; но Татищев со своей стороны ошибся в том, что взял слово сие за собственное имя, а оно есть наречие. Таким образом, Несторова речь получает всю ясность: взяша городок Нежатин и села оборучь (т. е. по обеим рукам или сторонам оного) пожгоша. Сие обстоятельство доказывает уже, сколь полезно помещать в словарях даже и такие слова, которых знаменование нам неизвестно. Через толкование о слове Баруч, во-первых, поправлена ошибка в Несторе, а во-вторых, возвращено в язык забытое наречие оборучь. Следовательно, произошла от того двойная польза {Современные историки и краеведы придерживаются иного мнения: "Впервые на страницах летописи город Баруч появляется в 1125 году. Располагался город выше Переяславля Южного на р. Трубеж и являлся своеобразным рубежом, защищая город Переяславль с севера. В 1135году в ноябре месяце город Баруч был взят князьями Черниговскими и половцами, их союзниками, когда началась война Олеговичей Черниговских против Владимировичей, сыновей Мономаха. В 1171 году летом половцы ханов Кончака и Кобяка вторглись в Переяславское княжество и стали разорять города и их окрестности. В число осаждаемых городов входил и Баруч. Больше в истории город Баруч до монголо-татарского нашествия не упоминается, и, наверное, как и большинство небольших городов, был разрушен в 1239 году" (vladimir-monomah.narod.ru/GorodaW/Baruz.htm. Найти какое-либо подтверждение тому предположению А. С. Шишкова о том, что в славяно-русском языке действительно существовало наречие оборучь, также не удалось. -- Примеч. сост.}.
   БЕЗКВАСИЕ. См. КВАС
   БЕЗМЕЗДИЕ -- бескорыстие, услуга без требования за оную мзды или награды: И тако занеже врач бысть на земли безмездный (т. е. безкорыстный), уже на небеси, идеже несть болезни, мзду многу восприя (Патер, жит. Агапита безмезднаго).
   БЕЗМЕСТИЕ -- неприличность, непристойность, порок, или что не у места, некстати сказано или сделано: растлевшаго мя плотскими безместии (т. е. испорченного меня человеческими слабостями, пороками) слова нетленного славные ученики, спасите, поюща (Молитва Апостолам). Приметим здесь красоту противоположения: "растлевшаго меня / слова нетленного ученики / спасите" (т. е. растлевший человек просит учеников нетленного Слова -- Христа спасти его). Аще бо самолюбием, или гордостью или напыщеньем, или высоким о себе мнением, или иною коею безместною (т. е. предосудительною, порочною) страстью поврежден есть и проч. (Этика. Л. 63). Доколе же повиноватися родителям? Донележе чада есмы (Приметим красоту сего ответа). Что же аще безместная (т. е. недоброе, худое) повелевают, повинемся ли? Мню, яко никогда же отец повелевает таковая, аще и сам безместная и порочная деет (Там же. Л. 36).
   БЕЗНАДЕЖДИЕ -- степень отчаяния: но во сне ли и лености есть покой? Несть тако: ниже в сих известный покой и тишина, но паче расслабление, нечувствие, уныние, тьма, помрачение, тягота, безнадеждие, тщета (Алф. Дух. Л. 110).
   БЕЗНАПАСТИЕ -- благополучие, благоденствие, жизнь беспечальная, без бед, без напастей: по умертвии же оного Варвара бысть свободна честная та жена, и живяше в мире своем безнапастно, пищу от труда рук своих имущи (Четьи Минеи. Сент. 20).
   БЕЗПЕНЕЖНО -- без денег, безденежно: что бо нам препинает врага своего вместо самоизвольного исправителя имети, и нам безвестных сказателя безпенежного? (Этика. Л. 132). Какая нравоучительная мысль! Что препятствует нам врага своего почитать добровольным учителем, который, сказывая нам те пороки, коих мы сами в себе не видим, исправляет нас без всякой платы!
   БЕЗПЕННО (от слова пеня) -- без платы, без дани, пошлины: а в которое время у всяких помещиков и вотчинников луги будут не заперты, и в то время ратным людям, идучи на государеву службу, на лугах ставитисяу всяких людей безпен-но (Улож. Царя Алексея Михайловича. Гл. 7).
   БЕЗСЕРДЕЧИЕ или БЕЗСЕРДИЕ -- вялость, леность, закоснелость в худых склонностях, нехотение подвизаться в похвальных, добрых делах. Прилагательное безсердечный или безсердый означает тупого, нечувствительного к чести, грубого во нравах своих человека, не имеющего ни малейшей охоты к трудолюбию, к украшению себя достоинствами: иже от устен произносите премудрость, жезлом биет мужа безсердечна (Притч., 10, 14). Сиречь, кто учит премудрости человека безсердечного, которого сердце не прилежит к наукам, к благонравию, тот как жезлом бьет его, потому что всякие мудрые наставления тягостны ему, скучны, несносны. Векую бяше имение безумному? Стяжати бо премудрости безсердый не может (Там же, 17, 16), т. е.: на что безеердечному, погрязшему в неге и праздности, богатство? Он не употребит его на то, чтобы сделаться мудрым, просвещенным. Впрочем, безсердечие есть нечто меньше бездушия, но больше слабосердия (см. сие слово). Бездушник исполнен коварств и злобы; безсердечный не привязан к добродетели и мудрости, однако не столько помышляет о вреде другому, сколько не рачит о собственной своей славе и добром имени. Слабосердый всякому внушению легко верит и живет чужим умом. См. СЛАБОСЕРДИЕ.
   БЕЗСЛОВЕСИЕ -- сродная безсловесной твари глупость, безумие, несмысленность: но понеже преступи Адам заповедь, и самоизвольно безсловесию и похотям плотским подпаде, того ради по нужде сице безсловесно быти, и рождатися в мир и мы осуждены есмы (Алф. Дух. Л. 53). Рождается человек от жены плотски в живот, и паки бессловесно соединяяйся ей, обумирает от Бога душею: яко же соль от воды рождается, и паки воде прикасаяся растопляется (Там же). Памятствуй, человече, всегда смерть и всех вещей изменение, и никогда же настоящим безсловесно пригвоздишися (Там же. Л. 140.)
   БЕРВНО -- пишется в старинных книгах вместо бревно: изми первее бервно от очесе твоего (Мф., 7, 5.). Таковая переставка букв во многих словах примечается, как, например, жрец и жерц. Слово бревно имеет начало свое ежели не от бор (боревно), то от дерева (древно, дрова), полагая, что буква д изменилась в б.
   БЕРЕЗОЗОЛЬ -- славянское название месяца, который ныне называем мы март.
   БЕСЕДА -- иногда значит разглагольствование, разговоры: тлят обычаи благи беседы злы (1 Кор., 15, 33), или: да усладится ему беседа моя, т. е. да будут ему речи мои, разговоры мои приятны (Пс. 103). Иногда берется за наречие, употребительное в какой-нибудь области или стране: воистину и ты от них еси, ибо беседа твояяве тя творит, т. е. ты точно из числа их, это по беседе твоей, по наречию твоему видно (Мф., 26, 73). Иногда то же значит, что научение, как, например: беседы Иоанна Златоустого. Иногда же разумеется под оным собрание, общество, пирушка: быть у соседа на беседе. Также означает оно диван или канапе: в чердаке была беседа; дорог рыбий зуб (т. е. диван, сделанный из дорогой кости, рыбьих зубов), подернута беседа рытым бархатом; на беседе-то сидит Купав молодец (Древн. стихотвор. Соловей Будимирович).
   БИРИЧЬ -- ныне пишут и говорят бирюч: чиновник, глашатай, посылаемый для всенародного возвещения или объявления того, что верховною определено властью; провозвестник, провозгласитель (франц. -- héraut,): Володимир же прииде в товары и посла биричи по войску (Нестор. С. 85).
   БЛАГОВЗОРНЫЙ (лат. -- pulcher aspectu) -- то же, что благозрачный, т. е. хорош, миловиден, пригож, благ для взора и зрака (из Старинного словаря).
   БЛАГОВОДНЫЙ -- благими водами изобильный: благо-водный Нил. Нева многих других рек благоводнейшая (из Старинного словаря).
   БЛАГОВОЗДУШИЕ -- то же, что благорастворенный воздух (из Старинного словаря).
   БЛАГОВОЛИТЬ -- глагол сей употребляется иногда с предложным падежом: благоволить о ком или о чем, т. е. быть о ком хорошего мнения, добрых мыслей, благой воли: сей есть сын мой, о нем же благоволих (Мф., 3, 17.) Сиречь, который мне приятен, или о котором я веселюся, радуюся, благоизволяю (нем.: an we le hen ich volgefallen habe). Иногда же сочиняется он с предлогом в, как-то: аз рече, помощью Христовою не брегу о муке, паче же и благоволю в ней, яко в сладости райстей: сладка бо ми есть за Христа моего (Четьи Минеи. Сент. 31). Бог же вся на пользу творяй, и попуская беды на праведного, не казня, но искушая веру и мужество его, и не в печали, но в терпении его добром благоволя, и благодарения его послушаяй, яко же сохрани Иону во чреве китове невреждена, тако и оба чада его зверьми похищенная, во устах звериных целы и здравы соблюде (Там же. Сент. 20). Познай о Максимилиане! И тыя твои очи телесные вкупе же и внутренние к небеси обрати и виждъ и от пресветлого оного создания испытай о создателе, каков творец познай от твари. Научися сего чтити бога, иже не в крови закалаемых и смрадном дыме палимых бессловесных благоволить скотов, но в чистых душах, и чистом разумного создания сердце (Там же. Сент. 3). Приметим в прекрасной речи сей величественное сие выражение: виждь и от пресветлого оного создания испытай о создателе, каков Творец познай от твари. В Дидоне, Метастазиевой опере, Нумидский царь Ярб во образе посла своего, поднося присланные к ней якобы от царя его пребогатые дары, указуя на них, говорит: nel dono impara il donator quai sia, т. е.: каков дарующий познай от дара. И там речь сия весьма величава, но здесь, где идет дело не о царских дарах, но обо всем великолепии мира, сколь она сильнее: каков творец познай от твари!
   БЛАГОВОНСТВО -- то же, что благовоние, благоуханье: осенися же и дубравы и всяко древо благовонством Израилю повелением Божиим (Вар., 5, 8).
   БЛАГОВОНСТВОВАТЬ -- то же, что благоухать: цветы благовонствуют, благоухают (из Старинного словаря).
   БЛАГОВЕРИЕ -- сложное имя, состоящее из слов благая вера. Значит почти то же, что правоверие, православие, набожность, благочестие. Разность между правоверием и благоверием состоит в том, что первое относится более к отличению разных родов, а второе -- к отличению разных качеств вер; первое не отделяет наружного последования вере от внутреннего, второе -- отделяет: правоверный право верит, благоверный же и поступает благо. Христианская вера пред всеми прочими есть правая вера, и потому всякий Христианин есть правой веры; но Государя особливо именуют благоверным, благочестивым, поскольку предполагают, что он яко помазанник и глава Церкви не только правотою веры, но и образом мыслей своих и нравами своими паче прочих благоверен, благочестив. Аще кто инако учит, и не приступает к здравым словесам Господа нашего Иисуса Христа, и учению еже по благоверию, возгордевся, ничтоже ведый (1 Тим., 6, 3). -- Лучше мне есть умрети, неже благоверие предати (Прол., Март 9).
   БЛАГОВЕТВЕН -- благие ветви имеющий, благоветвенный корень, т. е. пустивший от себя благие ветви. Благоветвенное древо, т. е. красивое широкими своими ветвями (из Старинного словаря).
   БЛАГОВЕТРИЕ: на море -- то же, что благополучный, попутный ветр; на земле же -- тихий, приятный ветерок (из Старинного словаря).
   БЛАГОДАТЬ (франц. -- grace, нем. -- Holdseligkeif) -- первоначальный смысл слова сего заключает в себе понятие о всякой приятности, добре или благе, какое дает, или каким дарит нас тот, который производит в душе нашей какое-либо удовольствие. Когда мы о ком скажем: из уст его изливается благодать, или: уста его дышат благодатью, то сие значит, что всякое исходящее из уст его слово приятно, сладко, любезно. В таком смысле сказано в Псалтире: красен добротою паче сынов человеческих; излияся благодать на устнах твоих: сего ради благослови тя бог во век (На, 44, 3). Здесь излияся благодать на устнах твоих (la grace est répandue sur tes lèvres), значит: слова твои, рассуждения твои всякого дарят благом, всякому приятны. Соломон в притчах своих, советуя любить мудрость, говорит: она даст главе твоей венец благодатен (Притч., 4, 9), т. е.: она украсит тебя всеми прелестями, увенчает тебя всеми приятностями: elle posera des graces assemblées autour de ta tête. Так же, когда, говоря о человеке, назовем мы его благодатным, то сие значит: любезен, прекрасен, мил. В таком разуме сказано: иже смиренью содружник есть, все же сладок есть, всем благодатен, и ни едину же ему кто возможет подати к брани вину (Этика. Л. 101) т. е. кто кроток, любит смирение, тот всякому сладок, всякому благодатен (франц. -- aimable, gracieux) и ни с кем не поссорится. Отсюда слово благодать изображает и другие многие смежные с сим первым или близкие к оному понятия, как например: аз избран в благовестив божие, и сына его Иисуса Христа, тем же прияхом благодать и апостольство (Рим., 1, 5). Здесь благодать -- значит свыше ниспосланный от бога дар, силу благости, приятности, по воле его полученную. В сей речи: обладающие ими благодатели порицаются (Лк., 22, 23), благодатель значит то же, что благотворитель, т. е. дающий, творящий всякому благо. Под словами: обрести пред кем благодать, разумеется угодить кому, понравиться, войти к нему в милость. В таком разуме сказано: обрете Иосиф благодать пред господином своим (Быт., 39, 3). В сем же примере: аще любите любящих вас, какая вам благодать есть? Ибо и грешницы любящих их любят (Лк., 6, 32). Слово благодать значит польза, прибыль, преимущество. Какая вам благодать есть? Сиречь: какая вам от того польза? Чем отличитесь, в чем будете вы преимуществовать пред грешниками? Таким образом, слово благодать, почерпая силу от корня своего, распространяет знаменования свои и служит к объяснению многих понятий. Ныне в новейшем слоге мало употребляется оное, но забывать или стеснять смысл знаменательных слов есть уменьшать богатство языка и лишать себя способов величаво и сильно объясняться на оном.
   БЛАГОЛИЧНОСТЬ -- то же, что благовидность, благозрачность: благовоспитанность, им же по достоянию воздаяния сотворить не можем, трие суть: богу, родителем, учителем: понеже искусством своим благоличнейших, и аки сосуд избран в честь, соделывают нас (Этика. Л. 34). Здесь выражение: соделывают нас благоличнейшими значит: дают нам лучший образ, лучшее лицо, лучший вид, т. е. претворяют невежество и грубость нашу в благоразумие и вежливость.
   БЛАГОЛЮБИЕ -- любление блага, прилепление к добру. Влаголюбивый: любящий благо, уклоняющийся от зла, приверженный к порядку, благонравию, устройству. Благолюбивец: любитель благих, добрых дел: благолюбивого родши бога влаголюбивая Богородице (Минеи Общие. Л. 19).
   БЛАГОМОЩИЕ -- крепость телесных или душевных сил: и даждь ей (родильнице) скорое восстание и от скверны очисти, и болезни исцели, и здравие и благомощие душе телу даруй (Требник. Л. 2).
   БЛАГОПЛЕМЕНСТВО -- благость племени, благородное происхождение, знатность рода: не на саны бо тамо зрети будут, но на добродетельная исправления, не на величание и гордыню и благоплеменство, но на кротость и смирение (Алф. Дух. Л. 80).
   БЛАГОПРИСТУПЕН -- свойство человека, охотно допускающего к себе всякого, кто имеет до него нужду, и любящего услуживать каждому: милостив же, и странноприимен, милосерд, и братолюбив, и кроток, и молчалив, и всем благо-приступен: имеяше во устах слово солью премудрости растворено, имже всегда бра учаше спасительному пути (Четьи Минеи. Сент. 28).
   БЛАГОСЕРДИЕ -- благость сердца, доброта души, постояннейшая, чем милосердие, поскольку сие последнее рождается от случаев и может уменьшаться и увеличиваться; благосердие же не подвержено никаким переменам. Можно сказать: умилосердися! т. е. умили сердце твое, почувствуй жалость; но не можно сказать: ублагосердися! Ибо сие значило бы: перемени чувства твои, будь благ сердцем. Благосердие есть то самое в душевной красоте, что благообразие в телесной: дружина же Всеволожа хотяху битися с ним крепко, но Всеволод благосерд сый, не хотя крови проливати не еха нань (Нестор. С. 270). Горе тем, иже прельщают незлобивое благосердие владеющих (Есф., 8).
   БЛАГОСЛОВИЕ и БЛАГОСЛОВЕНИЕ. Хотя слова сии от единого источника или корня происходят, т. е. оба составлены из названий благо и слово, или благое слово; однако они имеют разные знаменования, и для того надлежит тщательно различать их, а особливо в происходящих от них ветвях (т. е. в глаголах и наречиях), в которых они часто в один звук сливаются и через то с трудностью распознаваемы быть могут. Для сего сперва покажем мы составление оных, а потом исследуем знаменование. От первого (т. е. благословив) происходят слова благословить, благословлю, благословный, благословно, благословен; от второго (благословение) -- благословлять, благословляю, благословить, благословлю, благословенный, благословенно, благословен. Мы видим, что иные из сих слов разнятся в буквах, как, например: благословный и благословенный: другие -- различием двух времен, как например, благословлю есть глагол настоящего времени, а благословлю -- будущего; третьи -- одним только ударением, как, например: благословить и благословить. Но сии ударения часто не наблюдаются, и тогда разность смысла, заключающегося в одном и том же слове, распознается по одному только составу речи, Отсюда в речах: благослови, владыко, и благослови, душе моя, Господа, глагол благослови различное значит: в первой -- взывающий просит благословения, т. е. одобрения, соизволения, разрешения от владыки; во второй говорит душе своей: благослови, т. е., пой, прославляй; величай Господа. Отсюда же под словами Бог благословляет человека разумеется, что Бог дает ему свое благословение, т. е., изливает на него свои щедроты, милости. Сего ради говорится: Бог благословил его имением, здравием, детьми, и проч.; под словами же человек благословляет Бога разумеется, что человек благословит, т. е. благодарит, прославляет, хвалит, превозносит, величает Бога. Равным образом, и в сей речи: чаша благословения, юже благословляем, не общение ли крове Христовы есть? (1 Кор., 10, 16), выражение чаша благословения значит чаша благодати, щедрот, милостей, ниспосылаемых нам от Бога; а под словами юже благословляем разумеется, за которую благодарим, или которую прославляем. Благословию противоположно злословие, благословению же -- проклятие: из тех же уст исходит благословение и клятва (Иак., 3, 10). Благословение имеет два различных (хотя близких между собою) знаменования: во-первых, разумеется подобным благое, доброе красноречивое, возвышенное слово, приличное величию или достоинству того, к кому оное простирается: видевше боговидцы своего владыку, в руце матери своея душу приемиш, и Господа того разумевши, потщашася священнословия песньми благословне воспети ю (Акафист Успению Богородицы). Здесь в речи потщилися песньми благословно воспеть наречие благословно значит с приличным благословием, красноречием. Во втором знаменовании благословив есть почти то же, что благовидность, с тою разностью, что первое относится более к слову или речи, а второе -- к виду или действию. Скупой называет постыдную страсть свою благословным именем бережливости. Пьяница прикрывает порок свой благословным названием веселого нрава: один говорит -- берегу, другой -- веселюсь. Таким образом, бережливость и веселие суть благовидные имена скупости и пьянства, заключающие в себе извинение, оправдание, или прикрытие чего-нибудь порочного или худого благовидной причиной, или благословною речью. Из сего мы уже довольно усматриваем разность между понятиями, происходящими от слов благословив и благословение; но покажем еще яснее, где оные во един смысл сливаются, и где разнствуют между собою. Благословляйте гонящих вас (Рим., 12,14). Что значит здесь глагол благословляйте! То же, что благословьте, т. е., не платите злословием, говорите добрые слова о врагах своих. Препояши чресла твоя и возьми жезл мой в руки твои, и иди, яко обрящеши мужа, да не благословиши его, и аще благословит тя муж;, не отвещай ему (4 Цар., 4, 29). Что значит да не благословиши его! Да не скажешь ему благого слова, т. е. приветствия, поздравления. Итак, в сих речах благословие и благословение почти одинаковое понятие изъявляют. Но возьмем следующий пример: блюдися и благословна гнева, да не смутиши яростью душевного ока (Алф. Дух. Л. 122). Что значит здесь выражение: блюдися и благословна гнева! Берегись даже и такого гнева, который не сопровождается злобными ругательными словами, или который основан на благовидной, справедливой причине и потому больше извинителен, нежели гнев совсем неосновательный, буйный. Здесь вместо блюдися и благословна гнева никаким образом не можно сказать: блюдися и благословенна гнева: ибо благословенный гнев значит достойный всякой похвалы и, следственно, совсем не то, что благословный гнев. Сверх сих знаменований глагол благословить в Священных Писаниях, следуя еврейскому языку, приемлется иногда в противном разуме, т. е. значит клясть или злоречить. В сем противосмыслии употребляется он тогда, когда речь относится к Богу. Ибо Евреи толикое имели ко Всевышнему Творцу благоговение, что хотели лучше под хвалою разуметь богохуление, нежели прямым словом оное выражать. Сего ради читаем мы в нашей Библии: отвещав же диявол Господеви, рече: кожу за кожу, и вся елика имать человек, даст за душу свою: обаче поели руку твою, и коснися костем его, и плоти его, аще не в лице тя благословит. Тот же стих читаем в Библии перевода Скорина: Отвеща же диавол и рече ко Господу: тело чужое за тело свое, и все иже имать человек, даст за душу свою. Ныне убо пошли руку твою и доткнися плоти его, и костей его, и тогда узриши, яко в лице будет тебя злоречить (Иов., 2, 5). В сих двух переводах одного и того же стиха глаголы благословить и злоречить по причине противоположности своей взяты за одно и то же.
   БЛАГОСТРОЙНО -- см. знаменование глагола строить. В Троянской истории дядя Язонов, воспитавший его, тако говорит ему: ночью бо и днем не даях покоя духу моему, яко да достойна и светла самодержца покажу тя царству Фессалийскому тем же и не погреших надежды, яко же непщую, ниже отпадох желаемого ми намерения, но вся сия, яко же аз желах, сбышамися благостройне. Скажем сие нынешним наречием нашим, и мы увидим, что слово благостройность отнюдь не потеряет своего достоинства: ночью и днем не давал я покоя духу моему, да достойного и светлого покажу тебя царству Фессалийскому, в чем, как думаю, и не обманулся я в своей надежде, в намерении моем безуспешен остался, но всего желаемого мною благостройное вижу событие.
   БЛАГОСТЫНЯ -- различие между словами благость и благостыня, равно как между милость и милостыня состоит в том, что благость означает свойство души, благостыня же -- деяние сего свойства. Благость есть добродетель, благостыня -- исполнение добродетели: мужу человеколюбиву творит благостыню. Когда деяние сие приписывается лицу, побуждаемому благостью сердца творить благостыню, тогда понятия, заключающиеся в сих двух словах, сливаются между собою, так что мы можем употреблять их одно за другое, как, например, в следующих речах: воля Господня с нами да будет; точию о сем прилежно молим его благостыню, да подаст нам терпение (Четьи Минеи. Сент. 20), или: Аще и между благостынными будет житье наше, обаче и тамо великого искусства потребно есть, аще бо в ров от лестных не будем низводимы, но по не за радением своим сами на сяу иных гнева, паче же ненависти да не возбуждаем (Этика. Л. 111). Здесь слова благостыня и благостынный без нарушения понятия могут заменены быть словами благость и благий; ибо вместо молим благостыню твою можем сказать молим благость твою; или вместо жить между благостынными можем сказать жить между милостивыми, благими, добрыми людьми. Но когда действие иносказательным образом приписывается лицу бездушному, или действующему без побудительной причины, тогда разность сия бывает весьма ощутительна, как, например, в следующей речи: сего ради яко же некоего духа, помощи божьей требуем, да нам аки ветр благостынный возвеяв, исправит сердца наша в любовь божью (Этика. Л. 15). Здесь слово благостынный отходит уже далеко от понятия, заключающегося в словах благость или благий, и не может ни которым из них быть заменяемо; ибо благостынный ветр значит благоприятствующий желанию нашему, попутный, благополучный; но благий значило бы, что он имеет благое сердце, благую душу: таковое понятие о ветре было бы странно, следственно, и выражение неприлично. И даждь нам достигнути в начало дне, хвалящим, поющим, благословящим твоея неизреченныя благостыни благость (Служебник. Л. 27). Здесь благостыня значит милость, благодеяние: а благость -- доброту, изящество сей милости, сего благодеяния. -- В "Недоросле" фон Визина Пафнутьич спрашивает нянюшку: "Да велика ли тебе благостыня?" Весьма ясно, что слова сии значат: много ли тебе дают жалованья, содержания? Но если бы он сказал: да велика ли тебе благость? Тогда бы вопрос сей был невразумителен.
   БЛАГОУВЕТЛИВОСТЬ -- кротость, послушливость, мягкость сердца, смирение ума, благое расположение нрава к принятию подаваемых нам советов, просьб, увещеваний: молимся о еже милостиву и благоуветливу быти благому и человеколюбивому Богу нашему (Ектения), т. е. молимся о том, чтобы благий и человеколюбивый Бог наш был к нам милостив, преклонял слух свой, внимал молениям нашим. От родителей язвы и ударения претерпиши благоуветне (Этика. Л. 133), т. е. от родителей даже и телесное наказание да претерпеваешь благоуветно, сиречь смиренно, без роптания, с кротостью; ибо не от ненависти страдание тебе приключают, но от любви, желая малым злом спасти тебя от величайшего зла.
   БЛАГОУХАНИЕ -- приятный запах, благое ухание. Слово сие употребляется иногда с предлогом в, как например; да соберем, братие, себе добродетели, и будет труд наш. во благоухание Божие, и преселит ны в вечную жизнь (Прол., Март 4). Выражение да будет труд наш во благоуханье Божие значит да будет он так благоугоден Богу, как запах благовоннаго курения, или душистого цветка приятен обонянию. Подобные образы речений, заимствуя смысл свой от приличных подобий, ясно и кратко изображают наши мысли. Жаль, что сии прекрасные выражения редко замечаются и мало нынешнюю нашу словесность украшают (см. БОГАТЕТЬ и многие другие слова).
   БЛАГОЯЗЫЧИЕ: чистота и приятность слога (франц. -- elegance) верою бо яко копием обложився, врагов шатания не убоялся еси Евстратие, риторов сый благоязычнейший (Месяцеслов. Дек.) Всем благоязычным и доброгласным витиям взыщи подобало на гору высоку и в крепости вознести глас (Слово Архимандрита Сеченого). Заметим здесь некоторые свойства языка (Ибо не худо замечать оные везде, где только придется к месту). Выражение на гору можно произнести двояким образом, ударяя на оное посредине, или ударяя в начале. Произнесем на гору -- будет высокий или важный слог; произнесем на гору -- будет простой, низкий слог.
   БЛАЖИТЬ -- в просторечии значит резвиться, дурачиться, шалить; в важном же смысле -- ласкать, нежить, баловать: дети в мягких бо воспитанные блажимые же от матерей своих, никогда же повиноватися имеют (Этика. Л. 56).
   БЛАЗНЬ -- коренное имя сложного названия соблазн, изображающее то же самое или близкое с оным понятие, т. е. склонность к порокам; прелесть, силу, влекущую нас к ним: но о коль многая суть отвращающая от любви таковыя! Коль различные оттуда низводящая блазни! А первее всего злоба и похоть Мамоны (Этика. Л. 15). Враги наши поползновениями токмо и блазньми нашими услаждаются и аки нечто изряднейшее обретши, веселятся (Там же. Л. 131). Отсюда слова неблазненно, неблазная и проч. Како же удобь и неблазненне (т. е. удобным и беспристрастным образом) сие исправити, предлежащий поучает нас символ (Там же. Л. 19). -- Нескверная, неблазная, нетленная, пречистая дево (Молитва Богородице). Слова сии употребляются только в священных книгах. Никто из светских писателей не осмелится в нынешнем языке нашем сказать, например, неблазная девица. Между тем, каким другим словом изобразим мы понятие, заключающееся в слове неблазная! Если скажем не соблазняющаяся, то сие не будет означать свойства или нрава ее вообще, но только частное действие, т. е., что на этот раз не соблазняется она предлагаемым ей богатством. Неблазная, напротив, означает нрав, свойство души. Под словом неблазная девица разумеется добродетельная, твердая, неподвластная прелестям порока. Несоблазняющаяся не есть еще неблазная, поскольку, не соблазняясь одною, может соблазниться другою прелестью. Итак, для чего отвергать такое слово, которого мы другим словом выразить не можем? Для чего стеснять и уменьшать богатство языка? Обыкновенно говорят: неупотребительно, вкус не позволяет. Хорош вкус, когда он не велит вникать в язык свой и препятствует господствовать рассудку!
   БЛИЖНИК -- общее имя родственника, свойственника, друга или приятеля: оставя дом свой и ближники (Прол. Март 16) --Да возвратит имение милым ближникам в Русь (Нестор. С. 31.).
   БОГАТЕТЬ -- глагол сей означает час от часу большее чего-либо приобретение, весьма прилично употребляется иногда с предлогом в: богатеть в злато, в добродетели, в Бога и проч. Подвизался молением непрестанным, лощением безмерным, и иные многие добродетели телесные же и душевные паче, нежели в сребро и злато богатея, с добродетельми же и в самого Бога (Патерик, житие Арефы). Приметим, как знаменательно здесь выражение: богатеть в Бога, т. е. всегдашними о нем помышлениями час от часу более наполнять душу свою любовью, собирать, накоплять в ней благоговение к нему. Сколько надобно слов, чтобы выразить мысль, заключающуюся в кратком выражении сем: богатеть в Бога! Для чего в нынешней словесности не говорить нам: О добродетели скупые не радеют, но копят лишь сребро, и в злато богатеют?
   БОГОДУХНОВЕННОЕ -- говоря о песнопениях, или о высоких поучительных сочинениях, значит великое, важное, свыше влиянное, самим Богом вдохновенное, божественным духом преисполненное: всяко писание (священное) богодухновенно и полезно есть (2 Тим., 3, 16). -- Радуйся Богоотца Давида цевнице богодухновенная (Акафист Богородице). Воспоминаю оную богодухновенную песнь громогласных труб (Слово Архимандрита Сеченого).
   БОГОЛЕПНО -- по божески, т. е. с достоинством, с красотою, приличною бессмертному существу: боголепно бо нашу нищету не презрел еси (Ирмологий) Твоя побудительная десница боголепно в крепости прославися (Там же). Яко же утро воссиял еси боголепно пред солнцем славы, блаженне предтече! (Минея Общая. Л. 49). Для чего не сказать ныне: Рафаэль кистию своею умел боголепно изображать Христа?
   БОГОМУЖНЫЙ -- во образе мужа божеское подобие имеющий: содела крест велик зело яко десяти локтей, и на нем изобрази богомужное подобие Христово (Патерик. Л. 58). Уверяяй человекам Господь вочеловечения своего тайну и сам писуется богомужным своим образом; и первообразное убо посаждает на престол отчий покланятися от безплотных ангел: подобию же первообразного и нам дарова покланятися: его же объемлюще душею и сердцем (прекрасное выражение) почитаем того лобызающе (Минея Общая. Л. 8). Употребляя слово богоподобный, почему в приличных местах не употреблять слово богомужный! Например, Гомер в Илиаде часто героя своего называет богомужный Ахилл, т. е. муж, подобный богам. Достоинство славного Аполлонова истукана, похищенного ныне из Рима в Париж, поставляется в том, что человеку или мужу дан такой совершенный образ и такое превосходное устроение всех членов его, что он паче кажется богом, нежели человеком. Итак, говоря о нем, для чего, например, не сказать: Кто не удивляется искусству художника, смотря на сего изсеченного из мрамора богомужного Аполлона? Одно слово богомужный изображает здесь целую мысль.
   БОГОЧТЕЦ -- то же, что богопочитатель: аще что в нас от неприязни и от неправды будет, или все от мирских, а от духовных не обрящется, то и благо дарствие не угодно явится грешника, да еще в злобе стоящего и не кающегося матерь Божия на послушает; но аще кто Богочтец есть и волю сына ее творит, того послушает (Слово Архимандрита Сеченого). И се от алтаря исходит Сей древний, мудрый Богочтец (Соч. Костров Е. И. -- поэт и переводчик, 1755-1796. С. 16).
   БОДРЕННЫЙ -- прилежный, бодрствующий, неленост-ный, неусыпный, трудолюбивый;усик всякую движимую бурю вражью на притекающих с верою к тебе, бодренными твоими молитвами ко избавителю всех, предтече Иоанне! (Минея Общая. Л. 48). Глагол успи (т. е. усыпи) поставлен здесь предпочтительно перед другими, таковыми кякразрушь, отврати для противоположности с бодренными молитвами.
   БОЛОНЬЕ -- по мнению Болтина, слово сие в старину означало порожнее место или пространство между стеною и валом, или двумя валами, окрестность города составляющими, которое служило для выгона скота, для огородов, а иногда и некоторые строения бывали там деланы. В Киеве по дороге к бывшему Межигорскому монастырю выгонная за валом земля и поныне называется оболонье. Сие мнение его подтверждается и следующими из летописца местами: и зажгоша болонье около града (Нестор. С. 144). Володимир же, мня, яко к нему идут, ста и ополчився пред городом на болоньи (Там же. С. 197). Всю ночь с вечера босуви врани взграяхуу Пленьска на болони (Слово о полку Игореве). Впрочем, имя сие происходит от глагола облекаю или оболокаю, так как и в дереве верхний слой, составляющий окружность оного и отличающийся мягкостью своею от других затвердевших уже ближайших к сердцевине слоев, по той же причине называется болонью или оболонью.
   БОЛЬМА или БОЛЬМИ -- вящше, наипаче, весьма. Той же муж:, увидев сия, болъма часа творити милостыню, поминая писание яко рече: милостынями и верою очищаются грехи (Прол. Март 7). Окаяннии же возвратишась вспять и поведа-ша Святополку что сотворихом повеленное тобою; он же слышав, вознесеся сердцем больми (Нестор. С. 96). Отсюда в просторечии вместо весьма или больми хорошо, по испорченному произношению говорится: больно хорошо.
   БОЛЕЗНЬ -- слово сие (равно как и противоположное ему здравие) собственно относится к телесному состоянию человека; но как тело и душа подвержены страданию, того ради оба сии слова употребляются как в прямом, так и в заимствованном от оного или иносказательном смысле. В прямом -- когда говорится о теле: он болен, одержим болезнью; или у него болит голова, рука, зуб и проч. В иносказательном -- когда рас-суждается о душе: скорбь ми есть велия и непрестающая болезнь сердцу моему (Рим., 9, 1). Здесь болезнь значит печаль, попечение, забота, сокрушение. Слово здравие тоже в двояком смысле употребляется: тело здравое и ум или рассудок здравый. Отсюда и другие ветви, происходящие от слова болезнь, изъявляют различные, но всегда близкие между собою понятия или постижения, как, например, слово боль, хотя так же, как и болезнь, означает страдание; однако между оными есть немалая разность, так что сии два слова иногда могут быть заменяемы одно другим, иногда -- не могут. Например, свойство языка позволяет сказать: головная боль и головная болезнь; но то же самое свойство не позволяет вместо впасть в болезнь, сказать впасть в боль, или вместо у него боль в голове, сказать: у него болезнь в голове. Подобным образом и другие ветви, таковые как больно и болезненно, иногда представляют различные знаменования, а иногда сливаются в одно и то же: больное место на теле значит которое болит. Здесь вместо больное нельзя сказать болезненное. Напротив того, вместо болезненное состояние нельзя сказать больное. В сей же речи: мне весьма больно видеть тебя в сем несчастии смысл не переменится, если мы вместо больно поставим болезненно. Глагол болеть приемлется иногда за отсутствие здравия: болеет огневицею, заболел горячкою, иногда -- за скорбь или печаль: болеет духом или душою, т. е. печалится, тужит, сожалеет, унывает. Мария по обретении после трех дней младого Христа говорит ему: Се отец твой и аз боляще искахом тебе (Лк., 2, 48). Иногда болеть значит быть одержиму какою-нибудь страстью, как-то: гневом, яростью, злобою, или иным чем: се боле неправдою (На, 7). Иногда приемлется в значении сострадания: болеет о тебе, т. е. сожалеет, соболезнует. Иногда же разумеется под оным ревность, усердная забота, попечение: болеть о благе народном, т. е. стараться, тщиться, усердствовать. Отсюда же глагол ЧРЕВОБОЛЕТЬ.
   БОЛЯРИН -- знатный человек, великий господин, вельможа. Многие производят слово сие от глагола болеть, предполагая, что существенная должность всякого в высоком звании человека состоит в том, чтобы пещися, или болеть о благосостоянии государства (См.: БОЛЕЗНЬ). Другие о подобном же и то же самое значащем слове боярин толкуют, якобы оное составлено из слов яр в бою и потому означает храброго, мужественного. Но все сии толкования больше замысловаты, нежели справедливы. Происхождение сих слов гораздо проще: Болярин происходит от болий (т. е. больший всех), равно как вельможа -- от велий (т. е. величайший могуществом). Впоследствии же времени слово болярин сократилось в боярин и потом -- в барин.
   БОРЗОСТЬ -- скорость, прыткость, быстрота: аще любим кого не и писания ли того любопытнее прочитываем, и со всякою борзостью исполняем повеленная? (Этика. Л. 67). Слово сие имеет всегда ударение на первом слоге, как, например, борзый конь, борзо скакать и проч., выключая только, когда означает оно особливую породу высоких, тонких, длинных и легких собак, которыми зайцев травят; тогда имеет оно ударение на втором слоге, ибо говорится борзая, а не борзая собака: и в сем случае оно уже род, а не свойство означает, так что можно сказать: борзая борзая собака, сиречь по роду своему, а борзая по преимущественной легкости пред другими той же породы собаками. Наречие вборзе значит немедленно, поспешно, вскорости: слышав же то Изяслав Давидович, посла по Глеба Георгиевича, да приидет к нему с Половцы вборзе (Нестор. С. 22). И рекоша ему: Князь Глеб пришел на тя; он же вборзе восста и проч. (Там же. С. 206).
   БОРОНИТЬ -- простонародный глагол, ныне всегда употребляемый с предлогом о, как-то: оборонять, обороняться, оборона и проч., мы владеем вами, и жалуем вас, и бороним отовсюду, и казнити вас вольны же есмы за презорство ваше к нам (говорит в грамоте своей к Новогородцам Царь Иоанн Васильевич в книге Степенной. Ч. 2. С. 104). Отсюда существительные имена боронь, боронение, значат оборона или возбранение: Яр туре Всеволоде! Стоиши на борони, прыщеши на вой стрелами, гремлеши о шеломы мечи харалужными (Слово о полку Игореве). Здесь стоиши на борони значит стоишь, защищая, обороняя свои войска. Аще ли таковая лодья от бури или боронения земного боронима те может возвратитись во своя си места, спотруждаемся мы, Русь, и да проводим с куплею их поздорову ту аще ключится близ земля грецкая (Нестор. С. 29). Хотя в летописце при словах от боронения земного боронима, сказано в скобках за противною погодою, однако сие истолкование недостаточно. Боронение долженствует значить здесь всякого рода возбранение, или препятствие, или запрещение, от местного ли оное положения той земли (как, например, опасный выход без проводника), или от жителей тех берегов, или от иной какой причины происходит.
   БОРОНЬ или БОРОНЕНИЕ. См. БОРОНИТЬ.
   БОСУВИ: см. слово сие в речи, приведенной из Песни о полку под словом БОЛОНЬЕ (босуви враны). Знаменование оного неизвестно.
   БОЯЗНЬ -- отсюда в священных книгах пишется боязнив, богобоязнив; но в просторечии говорится боязлив, богобоязлив, как например: он боязлив, как заяц; он человек богобоязливый.
   БРАТАНИЧ или БРАТАН (в женском братанка) -- братнин или сестрин сын или дочь, племянник или племянница по брате или сестре: где есть братан Царев (Кормч. Прол. Ноябрь 26). Слышав же Авраам, яко пленен Лот братанич его (Быт. 14, 14). Святослав же Ольгович и братанич его Святослав Всеволодович (Нестор. С. 235).
   БРАТАНКА -- братния или сестрина дочь. См. БРАТАНИЧ.
   БРАТИСЯ -- брань творить, сражаться, биться, воевать, ратоборствовать; отсюда простонародное слово бороться. Нужда убо нам совершенная есть едину брань, яже есть между самими нами, примирить и потом с Римлянами братися (Истор. Иерус. С. 12). Понеже с таковым намерением пойде, еже бы ему рассмотрети Иудеов, а не братися с ними (Там же. С. 10).
   БРЕЖЕНИЕ -- в противоположности с небрежением значит тщание, наблюдение, прилежное смотрение за чем-либо, старание, надзирание: да видячи таковая вашим брежением и прочие страх приимут (Соборное определение об исправлении книг), т. е. когда увидят, что вы прилежно за сим смотрите, тогда и прочие опасаться будут.
   БРАШНО -- яства, пища, кушанье: брашно же нас не поставляет пред Богом (Кор. 1, 8.), т. е. телесная пища, лакомство, услаждение вкуса своего яствами, не делает нас угодными Богу. Еще брашну сущу во устех их (На, 77), т. е., еще они ели, еще яства были у них во устах. Потрудися убо сей добрый пастырь, много пасый овцы своя не смертным коим брашном, но животным (Патерик, житие Симеона Епископа), т. е. много трудился добрый пастырь сей и долго пас или питал овец своих не телесного какою пищею, приключающею иногда смерть; но душевною, дающею живот вечный. Скончав сии труды, устроить пир спешат. Где сердце питием и брашном веселят (Илиада).
   БУЕСТЬ -- то же, что буйство. См. БУЙ.
   БУЙ -- слово сие, как в корне своем, так и в происходящих от него ветвях, таковых как буесть, буйство, буйный и проч. означает два противные между собою понятия. Иногда берется оно в добрую сторону и значит удалого, смелого, отважного, храброго, предприимчивого человека. В таком разуме в сказках и песнях русских говорится добрый молодец, удалая твоя буйная головушка. В Слове о Полку Игореве везде употребляется оно в хорошем смысле, например: а ты, буй Романе и Мстиславе, храбрая мысль носит ваш ум на дело. Здесь буй значит отважный, храбрый, предприимчивый. Высоко плававши на дело в буести, яко сокол на ветрех ширялся, хотя птицю в буйстве одолети. Здесь буесть или буйство значат также смелость, отважность. Стреляй господине поганого Кончака на землю Русскую, за раны Игоревы буего Святославича, т. е. стреляй Кончака за раны, данные храброму Игорю Святославичу. Ваю храбрыя сердца в жестоцем харалузе скована, а в буести закалена, т. е. ваши храбрые сердца из крепкого железа скованы и в горниле мужества закалены. В сложных словах, таковых как буйтур Всеволод, слово буй означает также силу, крепость, мужество. В сем Несторовом выражении: Данилу бодену бывшу в перси не чуяше же раны, младенства ради и буести, слово буесть также значит огонь, горячность, запальчивость: Данила в молодости и запальчивости не чувствовал своей раны. Когда же слово буй берется и в худую сторону, может быть потому, что излишество смелости часто превращается в дерзость и насильство: таким образом, слово буен превратившееся потом в буян, значит, уже наглого, дерзкого, забияку. Они же, слышавше се буй помысл, и начата гневатись нань, и большу вражду воздвизати, и не послушаша его (Нестор. С. 279). Здесь восприяша буй помысл -- значит восприяли злой, худой помысл. Поскольку же наглость или дерзость есть в нравственности не иное что, как заблуждение, слабость, глупость; того ради и слово буйство значит иногда безумие: невозможно мужу бую умудриться. Смотри еще слова обуять, причаститися.
   БЫЛИНА -- быль, приключение, происшествие: начатися ся же той песни по былинам сего времени, а не по замышлению бояню (Слово о полку Игореве). Также былина или былинка есть уменьшительное от слова былие, означающее отраву или злак: не травушка, не былинушка в поле зашаталася (Народная песня).
   

В

   ВАБИЛО. См. ВАБИТЬ.
   ВАБИЛЬЩИК См. ВАБИТЬ.
   ВАБИТЕЛЬ -- тот, кто вызывает, подстрекает другого на какое дело (из Академического словаря). См. ВАБИТЬ.
   ВАБИТЬ (ваблю, вабишь, вабим, вабите, вабят; причастия: вабяй, вабящий, вабивший; деепричастие вабя) -- звать, кликать, манить, приглашать. Игорь же пришед нача совокупляти вой многи и посла по Варяги, вабя их на Греки (Нестор. С. 36). Варяжко же видев, яко убиен бысть Ярополк, бежа со двора в Печенеги, и одва приваби (т. е. и насилу Володимир мог вызвать его назад), и заходи к нему роте (т. е. снова присягнул ему. -- Там же. С. 69). Пойди с нами к Берестъю, яко се вабит ны Святослав на снем (или на съем: т. е. зовет нас на съезд, на совет), и ту умирит тя со Святополком (Там же. С. 162). В лето 1150 Георгий Князь поваби (т. е. позвал) Вечелава на стол (на престол) к Киеву (Там же. С. 213). И прииде к Киеву, повабившим его мужем Вечеславлим и Берендеем и Кияном, т. е. будучи позван сими народами (Там же. С. 216). Слова сии остались ныне употребительными только у соколиных охотников. Под словом вабило разумеют они пучок гусиных крыльев, в который ввязывают кусок говяжьего мяса. Сею связкой или сим вабилом приучают они голодных хищных птиц прилетать и садиться к ним на руку. Человек, приучающий их к сему, называется вабильщик; действие же, производимое им, выражается словами вабка, вабление, вабить.
   ВАБИЙ или ВОБИЙ (старинное слово) -- зять, муж дочери, принятый в дом к тестю или теще, в противном же случае зять вабием или вобием не назывался (Академический словарь). Из сего явствует, что слово вабий (по испорченному произношению вобии) происходит от глагола вабить, и значит призванный, принятый в дом.
   ВАБКА -- манение хищных птиц на руку посредством вабила. См. ВАБИТЬ. Со гоевниками в выдержке и вабке поступают, как с кречетами (из Академического словаря).
   ВАБЛЕНИЕ -- то же, что ВАБКА, т. е. вызывание на что, манение, махание. См. ВАБИТЬ.
   ВАГА -- вес, тягость. Воздух вагостъю своею давит воду, т. е. весом своим и тяжестью своею. Отсюда прилагательное важный, т. е. многовесный, многозначащий. Также существительное важность, наречие важно и глаголы: важничать, т. е. показывать себя многовесным, многозначащим. Уважать, признавать или почитать кого за человека достойного, имеющего в умах людских некоторый вес, вагу. Отваживаться, т. е. от надежды на свою силу, мощь, вагу получать смелость. Впрочем, под словом вага разумеются также и орудия, служащие к измерению тягостей, как-то безмен и весы: Отвещав же Иов и рече: о дабы разважаны были грехи мои, ими же есми гнев заслужил, и беды моя, еже терплю, на вагах, яко песок морской тако тяжшие явили бы ся (Библия Скорина). Здесь разважить на вагах есть то же, что развесить на весах. Отсюда важить -- значит весить, важник тот, кто взвешивает вещи, важня -- место, где оные взвешиваются.
   ВАДИТЬ (важу, вадишь, вадит, вадим, вадите, вадят) -- клеветать, злоречить, доносить, наговаривать, делать ссоры, сплетни, смуты, свады. Где суть иже важдаху на тя? (Ин., 8, 10). Приведосте ми (говорит Пилат про Христа) человека сего, яко развращающего люди, и се аз пред вами истязав, ни единая обретаю в человеце сем вины, яже нань вадите (Лк., 23, 2). Дни же бывшу рождества Иродова, пляса дщи Иродианина посреди, и угоди Иродови: тем же и с клятвою изрече ей долги, его же аще вопросит. Она же наваждена матерью своею, даждь ми, рече, зде на блюде главу Иоанна Крестителя (Мф., 14, 6). Здесь наваждена значит научена. Глаголы наваждать, сваждать, в том же смысле употребляются: ниже да преходиши из келлии в келлию, сваждая братию на старейшину неполезными словесы (Патерик, послание Симона). Отсюда существительное имя наважденье, т. е. омрачение, обман, лесть, злоухищрение: еже сохранит тя от жены мужаты, и от наваждения языка чуждого (Притч., 6, 24). Феофан, похваляя Петра Великаго, говорит: кто (ныне) немощен и убог сый трепещет сильных крепости, или богатых наваждения? Что значит здесь наваждение! Домогательство происками, деньгами, наушничеством, связью со знатными, заглушать на себя жалобы бедных. В подобном же смысле говорится бесовское наваждение. Отсюда же происходят слова: привада, привадить, отвадить, повадиться, повадка, извадка, неповадно и проч. Также свада, навадник, навадни-ца и проч. Всеволод же Григорьевич не хотя видети свады, т. е. ссоры, сплетней, наушничеств, наговоров (Никонова летоп. Ч. I. С. 282). Женам такожде подобает быти ненавадницам, т. е. не клеветницам, не сплетницам. Слово свадьба, как такое дело, которое обыкновенно совершается посредством многих пронырств и домогательств, кажется, отсюда же имеет начало свое, если не происходит оное от глагола святить, святьба. Многие из нас говорят: язык наш недостаточен, мы многих слов на нем не можем выразить; например, не имеем слова соответствующего французскому intrigue, и так далее. Таковое мнение рождается оттого, что мы мало читаем свои книги, мало рассуждаем о коренном знаменовании слов и по неведению заключающегося в оных смысла только те из них приемлем, которые посредством уха, а не посредством ума сделались нам известны. Слова подобны семенам: луч солнечный от одного семени производит многие отрасли; так и ум человеческий от одного слова производит многие другие, объясняются хотя близкие и смежные, однако различные между собою понятия. Чем больше сих отраслей, тем многоплоднее жатва, тем богаче язык. Но мудрено ли тому собирателю хлеба быть голодным, который, не пользуясь щедростью природы, пучки колосьев, произведенных одним семечком, будет брать по одному или по два колоса, оставляя прочие согнивать в поле? Мудрено ли и тому народу быть бедным в объяснении мыслей своих, который, не пользуясь богатством языка, из каждой семьи слов будет знать только два или три слова, а пять или шесть оставлять в забвении? Например, он будет знать, что такое отвадить, повадиться, повадка; а не будет знать вадить, привадить, наваждатъ, наваждение, навадник, свада и проч. Бедные те писатели, которые, не читая коренных книг своих, думают, что они узнают язык свой из простых разговоров и книг иностранных! Они, забывая старинные, из корня языка извлеченные слова, будут безобразить словесность новыми с чужих языков переведенными и нам не свойственными словами и речениями. Горе от них языку! Они подобны червям, подтачивающим корень дерева, дабы оно упало!
   ВАЖИТЬ -- то же, что весить. См. ВАГА.
   ВАЖНИК -- тот, кто взвешивает вещи. См. ВАГА.
   ВАЖНЯ -- место, где поставлены большие весы для взвешивания тягостей. См. ВАГА.
   ВАРЯТЬ -- варяю, варяешь и проч. То же, что предварять, предупреждать, предшествовать. Мытари илюбодейцы варяют вы в царствии Божием (Мф., 21, 31). Аще его не варяем, имать нас прогнати, т. е. если мы его не предупредим, он нас прогонит (Нестор. С. 123). Мир плоть в недели наипаче питает, мой обед душевный того да варяет (Обед душевный, предисл.) т. е.: люди по воскресным дням или праздникам (ибо неделя значит Воскресение) обыкновенно вкушают лучшую яству; моя книга, называемая душевным обедом, да предварит духовным поучением своим сие телесное их услаждение пищею. Когда мы употребляем сложный глагол предварять, то, кажется, и коренного варять употреблению ничто не возбраняет, кроме отвычки от оного. Но отвычка или привычка, яко худые оценители слов, не должны быть законом разуму. Сверх сего, краткие слова нужны бывают в стихотворстве, где мера стиха часто требует сокращенного слова. Следовательно, забывая то, что существует в нашем языке, мы без причины лишаем себя нужных слов. От глагола варять происходит название Варяги и Варяжское море, однако доказательства на то не ясны.
   ВБОРЗЕ -- немедленно, вскоре. См. БОРЗОСТЬ.
   ВГРЫЗАТЬСЯ -- входить, впиваться: по сих же блаженный Феодосии шед ко единому от кузнецов, повели ему железо сковати, еже взем препоясася им по чреслех своих, и тако хождаше. Железу же узку сущу и вгрызшуся в тело его, он пребываше яко ничтоже скорбно от него приемля (Патерик. Л. 23). Червь вгрызается в дерево, печаль вгрызается в душу, корень вгрызается в землю и проч.
   ВДАТЬ -- иногда значит то же, что вручить: и дошедше (Ин.) во остров Патмос, вдаша послание Игемону (Четьи Минеи. Сент. 27). Вдать хребет или плечи на посечение значит во время битвы отступить, обратиться в бегство, дать волю неприятелю рубить себя сзади. Когда глагол вдаться или вдать себя употребляется в прямом смысле, тогда (по вопросу во что?) сочиняется с предлогом в, как, например: гвоздь вдался в стену, или залив вдался далеко в землю; когда же употребляется в иносказательном смысле, т. е. заменяя глаголы предался, покорился, тогда и сочиняется подобно им без предлога (по вопросу чему?), как, например: Послушанию себя вдаде. Отсюда выражения: вдался пьянству, порокам, страстям правильнее и чище, нежели выражения вдался в пьянство, в пороки, в страсти.
   ВДЕЖИТИ -- ветхое слово, значащее вложишь, вдеть. Не вдежут выи своея в ярем (Иер., 27, 8). Извлечеши ли змия (кита) удицею! Или вдежеши кольце в ноздри его? (Иов., 40, 21).
   ВЕВЕРИЦА -- зверек, иначе называемый белка или векша. Имаху дань Варязи приходяще из замория на Словенех, рекше, Новгородцех, и на Мещерех, и на Кривичах от мужа по белей веверице (Никонова летоп. Ч. I. С. 14). Поляки и ныне белку называют веверкою. Думают, что название горностай прежде неизвестно было, и что зверька сего, по причине белой шерсти его, называли белою веверицею.
   ВЕЖА -- стан, палатка, шатер. В лето 898 идоша Угре мимо Киев горою, еже есть ныне зовется Угорское и пришед-ше к Днепру сташа вежами (Нестор. С. 20). Они же приимше град запалиша огнем, и люди разделиша и ведоша во вежи своя (Там же. С. 138.).
   ВЕЛЕВЫСПРЕННОСТЬ -- название, составленное из слов велия выспренность. Храм красотою, чудным великолепием своим велевыспренный; ум высокий велевыспренный. Частица веле, сокращенная из слова велий, прилагается ко многим словам и служит к возвышению или распространению смысла их, как, например, велеречие, велемудрие, веле-лепие и проч. Сие славянское веле сохранилось и в других отдалившихся от оного языках, таковых как немецкий, датский и проч. Мы можем из сличения слов их с нашими ясно то увидеть. От нашего велий произошли датское vel и немецкое wohl, которые в сложных словах их имеют точно такую силу, какую в наших, т. е. означают великость или благость, как, например: в датских veldig (велемощный), velbyrdig (велегру-дый или широкоперсый), velbyrdig (велеродный, или великородный, или благородный) в немецких wohlgewachsen (веле-рослый или великорослый), wohlgebildet (велеобразный или благообразный) и проч.
   ВЕЛЕГЛАСНО -- громко, возвышенным голосом: и всем приклонившим главы, и на землю приникшим, молится священник велегласно (Служебник. Л. 17). Среди народа велегласно поведаю хвалу твою (Ломоносов).
   ВЕЛЕЛЕПИЕ или ВЕЛЕЛЕПОТА -- существительное имя, означающее то же, что великолепие; ибо составлено из слов велия или великая лепота (франц. magnificence). Господи, силою твоею возвеселится царь: славу и велелепие возложиши на него (На, 20, 2). Дадите славу Богови: на Израили велелелота его, и сила его на облацех (На, 67, 35). Господи Боже мой возвеличился еси зело, во исповедание и в велелепоту облеклся еси, одеялся светом якоризою, простираяй небо яко кожу (На, 103, 1 и 2).
   ВЕЛЕМУДРИЕ -- существительное имя, составленное из слов велие или великое мудрствование. Человек велемудрый, т. е. весьма разумный, имеюший великие познания, сильный в науках. Велемудрствовать, размышлять, упражняться в глубоких рассуждениях: высокое умствование, плотская мудрость высокомерна и велеречива; но премудрость духовная смиренна и проста. Нет в ней Цицероновой пышности, Демосфенова высокоречия, Платонова велемудрия; но только живая простота тем действительнее, тем больше удалена от всяких ухищрений человеческих (Платон. Соч. Ч. 1. С. 14).
   ВЕЛЕРЕЧИЕ -- Речь искусно и красно сложенная. Разность между красноречием, сладкоречием и велеречием состоит в том, что первое означает просто красоту речи, второе -- просто сладость или приятность оной, третье -- напротив, берется более в худом смысле, показывая сплетенную красными словами лесть, ложь или клевету. По крайней мере, говоря о лукавом и хитром языке, свойственнее ему приписывать велеречие нежели красноречие, как-то из следующих примеров увидеть можно: потребит Господь все уста льстивые, язык велеречивый, рекшие (На, 11, 3). Здесь язык велеречивый значит лживый, вредный, соблазнительный, лукавый. Отсюда глагол велеречить на кого, употребляется в том же смысле: на мя велеречеваша (На, 37, 17), т. е. клеветали, взводили на меня ложь. Яко аще бы враг поносил ми, претерпел бых убо, и аще бы ненавидяй мя на мя велеречивая, укрылбыхся от него и проч. (На, 54, 13).
   ВЕЛЕРЕЧИВЫЙ. См. ВЕЛЕРЕЧИЕ
   ВЕЛЕРЕЧИТЬ. См. ВЕЛЕРЕЧИЕ
   ВЕЛЕХВАЛЕНИЕ -- великая похвала, тщеславие: блюдися во всех вещех суетного велехваления (Алф. Дух. Л. 62). Не от человек в чесом велехвалимый, утешения от похвал ищи, но в Бозе вся даровавшем истинно взыскуй. Человеческа бо временна и непостоянна, Божия же вечна и непреложна (Там же). Отсюда прилагательное велехвальный, т. е. славный, великую похвалу заслуживший.
   ВЕЛИЙ -- когда говорится просто о мере или величине вещи, тогда значит великий, огромный: седящии во тьме ви-деша свет велий (Мф., 4, 16). Возвали камень велий на двери гроба (Там же, 27, 60). Когда же рассуждается о свойстве или доброте лица или вещи, тогда значит превосходный, славный, знаменитый: Муж: бе велий зело (2 Цар., 19, 32). Велия будет слава храма сего (Агг, 11, 10). Слово сие в сложении с другими словами изменяется в веле, как то велемудрый, велегласный, вместо велий мудростью, велий гласом и проч.
   ВЕЛИКОДАРОВИТЫЙ -- тот, кто может великие дары давать: Что Ти принесу, или что Ти воздам, великодаровитый бессмертный Царю, щедре, и человеколюбче Господи, яко ленящася мене на твое угождение, и ничесоже благо сотворша, привел еси в конец мимошедшего дне сего, обращение и спасение души моей строя? (Молитва Макария Великого).
   ВЕЛИКОПЕРСЫЙ -- Имеющий великие перси, т. е. широкую и твердую грудь: вол рыкающий и великоперсый (Рус. летоп. по Никон, сп. Ч. 1. С. 149). Слово велико для показания превосходства прилагается ко многим другим словам, как то: великоименитый (велик именем), великолепный (велик лепотою), великорогий (велик рогами) и проч.
   ВЕРГАТЬ. См. ВЕРЗИТЬ
   ВЕРЕЧИ -- Особенное в неопределенном наклонении окончание глагола вретати (см. сей глагол): близ бо бяше торгу яко каменем веречи (Тип. летоп. С. 73), т. е.: близко было от площади, как бы камнем бросить.
   ВЕРЗИТЬ или вергать (верзити, вергати) -- метать, кидать, бросать. Хотя сии два глагола составляют один и тот же: ибо верзить или верзити есть не иное что, как единократное глагола вергать или вергати, но мы потому выставляем их оба, что каждый из них спрягается особливым образом: в первом буква З изменяется в Ж: вержу, вержешь, вержет, вержем, вержете, вержут. Так же и в именах: вержение, отвержение, опровержение, поверженный, низверженный и проч. Тогда поят его (Иисуса) диавол во Святом граде, и постави его на криле церковнем, и глагола ему: аще сын еси Божий, верзися низу (Мф., 4, 6). Отступи от ихяко вержением камене (Лк., 22, 42). Во втором буква Г не изменяется: вергаю, вергаешь, вергает, вергаем, вергаете, вергают: вергаяй камень на высоту, на главу свою вергает (Сир., 27, 28). Глаголы, соединяющиеся с предлогами, последуют более сему последнему спряжению -- повергать, повергаю, повергаешь и проч., низвергать, низвергаю, низвергаешь и проч., отвергать, отвергаю, отвергаешь и проч. Однако в некоторых временах и лицах выговариваются двояким образом: повергнет и повержет, низвергнет и низвержет и проч. Коня и всадника вверже в море (Исх., 15, 1). Кит изверже Иону на сушу (Иона, 11, 11). В обоих сих примерах вместо вверже в море, изверже на сушу можно сказать вверг в море, изверг на сушу. Надлежит приметить здесь еще следующее: поскольку глагол верзить в спряжениях и переменах своих изменяет букву З в Ж и Г (вержу, вергаю), того ради, удерживая букву З, сделался он способен в сложении с предлогами означать такое понятие, которое различно с прежним только в образе исполнения, в главном же действии одинаково. Таким образом, когда говорится о разделении чего-нибудь многого, например груды камней, тогда употребляется глагол развергаю, т. е. раскладываю, разбрасываю; когда же рассуждается о том же самом разделении, но чего-нибудь единственного на две половины или части, тогда выражается оное глаголом разверзаю, как, например, разверзлось море, разверзает челюсти и проч. То же самое единство в главном и разность в частном понятии существует и в глаголах отвергаю и отверзаю, ибо оба они заключают в себе мысль об отталкивании, отделении, но первый -- значит отталкиваю, или отделяю от себя, а второй -- отталкиваю или отделяю одно от другого, поскольку в выражении, например: отверзаю уста, отверзаю очи, отверзание -- не иное что есть как разжатие уст, разжатие зениц.
   ВЕРИГИ -- множ. (в единств. -- верига, в относительном -- верижный). Железные цепи или оковы: Нумериан же, видя Святого Вавилу непреклонна к злочестию их, на ярость под-вижеся, и повеле Викторину дуксу своему, да тяжкие вериги железные на выю его и на нозе возложивши, водити посреди града в позор всем (Четьи Минеи. Л. 17).
   "Велика сердцу скорбь лишиться чтенья книг.
   Скучнее вечной тьмы, тяжелее вериг".
   (М. В. Ломоносов, письмо к Шувалову о пользе стекла)
   ВЕРСТА -- Сие слово имеет четыре разных значения; 1) расстояние, содержащее в себе пятьсот сажен: от Петербурга до Москвы 730 верст; 2) столб, ставящийся при конце каждого из сих расстояний для означения числа оных: от Петербурга до Петергофа и Сарскаго села поставлены каменные версты; 3) сравнение одного с другим в силах, или в чем ином: Он ему не верста, т. е. не может с ним равняться; 4) состояние возраста и лет: от юныя версты предаша его родители учитися книгам (Предисл. Грамматики Максима Грека. Л. 13, об.). Отсюда известные всякому слова: сверстник, верстаться, поверстаться, выверстать, наверстать и проч.
   ВЕРТЕП (уменьшит. -- вертепец) -- пещера, полое в земле или горе место, там могут укрыться разбойники, или пустынники, или звери. Скрышася людие в вертепех (1 Цар., 13, 6). И глагола им (Иисус): писано есть, храм мой, храм молитвы наречется: вы же сотвористе и (его) вертеп разбойником (Мф., 21, 13). Отсюда выражение вертепник, т. е. живущий в вертепах; также вертепный вход, вертепистые горы и проч.
   ВЕРТОГРАД (уменьшит. -- вертоградец) -- сад, огород. Зерно горушно прием человек вверже в вертоград свой и возрасте (Лк., 13, 19). Затвориша двери вертоградныя (Дан., 13, 18.). Иногда слово сие пишется сокращенно верт, как, например: Бе же на месте, идеже распятся, верт и в верте гроб нов (Ин., 19, 41). Отсюда вертоградарь -- значит садовник или сторож, приставленный к охранению сада.
   ВЕРХОТВОРЕЦ -- создатель небес, т. е. верхних, высоких, выспренних горних пространств, которым нет пределов, и до которых даже и само воображение наше досязать не может. Небесного круга верхотворче Господи и церкве зиждителю, ты мене утверди в любви твоей, желаний краю, верных утверждение, едине человеколюбие (Минеи Общие. Л. 16).
   ВЕРХ -- сие слово сверх обыкновенного своего смысла, говоря о человеке, употребляется для означения темени его или головы; ят Аввакума Ангел Господень за верх его (Дан., 14, 36.) И неправда его на верх его снидет (На, 7, 17). Красота лица и тела Авессаломова тако похваляется: от пяты ноги его и до верха его не бе в нем порока (2 Цар., 14, 25). Слово сие удобно также и к сложению оного с другими словами, как-то верхогляд, первоверховный, высоковерхий, златоверхий и проч.
   ВЕСЛЕНИК -- от слова весло. Гребец, матрос. Арадиане быша весленицы твои (Иез., 27, 8).
   ВЕСЬ -- Местечко, слобода, село, деревня. В онь же аще град или весь внидите, испытайте, кто в нем достоин есть (Мф., 10, 11). Кехрей же бяше весь и пристанище кораблей в Коринфе (Четьи Минеи. Л. 17).
   ВЕТХИЙ (прилаг) -- древний, издревле пребывающий: ветхий закон, ветхий завет. Сие есть первоначальное знамено-вание сего слова; но потом уже по заключению, что все древнее или старое снедается временем, теряет силу свою и крепость, распространили смысл его и стали разуметь под оным все то, что со состарилось, истлело, обветшало, как например; ветхий дом, ветхая риза и проч.
   ВЕТХИЙ ДЕНЬМИ (см. ВЕТХИЙ) -- сие имя придают Богу, яко всех старейшему, не имеющему числа дней, искони пребывающему существу. Видех во сне нощью, и се на облацех небесных, яко сын человечь идый бяше, и даже до ветхого деньми дойде и пред него приведеся (Дан., 7, 13). Ломоносов в оде к Елисавете сказал: Благословенна вечно буди, Вещает Ветхий деньми к Ней.
   ВЕЧЕРЯ -- вечерний стол, ужин. Человек некий сотвори вечерю велию, и зва многи (Лк., 14, 16.). Отсюда глагол вечерять значит ужинать, вкушать вечернюю пищу : уготовай, что вечеряю, и препоясався служи ми, дондеже ям и пию (Там же, 17, 8). Людие праведнии да вечеряют с тобою (Сир., 9, 28).
   ВЗАКОНИТЬ -- слово сие имеет два знаменования: 1) ввести кого в разумение закона, т. е. научить закону, растолковать силу оного. Людие взаконени быша (Евр., 7, 11); 2) что-либо узаконить, сделать законом, внести в число законов. Точне суббота ветха упразднися, Неделя вместо ея взаконися (Обед душевный, предисл.), т. е. ветхая суббота упразднилась, вместо нее взаконилось (принято было) Воскресение.
   ВЗИМАТИСЯ -- употребляется иногда вместо возноситься, гордиться. См. пример сему под словом ВМЕНЯТЬ.
   ВЗНАК -- то же, что навзничь (франц. -- a la renverse) И бысть егда помяну о кивоте Божий, и паде Илья с престола взнак близ дверей, и сокрушися хребет его, иумре, яко стар бе человек и тяжек (1 Цар., 4, 18).
   ВИНОБРАНИЕ -- время или действие собирания винограда. Слово сие употребительно у карпато-россов, и как оное есть чистое славянское, то и в нашем языке употреблению оного ничто не препятствует.
   ВИРА -- денежная пеня, выть. Отсюда вирник, т. е. сборщик денежной пени: вирнику взяти седмь ведер (Русская Правда). Также вирный, т. е., денежную пеню составляющий; а се поклон вирный (Там же).
   ВИТАТЬ -- приставать где на время, для краткого жительства, или для отдохновения (ср.: витаю, витаешь, витает и проч.) Отпусти народ, да шедше в окрестныя веси и села витают и обрящут брашно (Лк., 9, 12). И видевше еси роптаху, глаголюще, яко ко грешну мужу вниде витати (Там же, 19, 7). И бывает (от малейшего семени) древо яко прийти птицам небесным и витати (т. е. садиться) на ветвех его (Мф., 13, 32). В стране нашей приходяще Русь да витают (т. е. пристают) у Святого Мамы (Нестор. С. 25). Глагол сей сочиняется также и с предлогами: превитать и, значит, странствовать, переходить с места в место: на Господа уповах: како речете души моей: превитай по горам яко птица? (На, 10, 1). Отсюда из глагола обвитать сделался сокращенный глагол обитать, под которым разумеется уже не краткодневное приставание, но долговременное пребывание или жительство: Господи, кто обитает в жилище Твоем? (На, 14, 1). От сих двух глаголов, т. е. от первоначального витать и от него происшедшего обитать составились следующие слова: от первого -- виталище, т. е. пристанище, убежище. Кто даст мне в пустыни виталище? (Пер., 9, 2). Где есть виталище львов и пажить сущая львичищам (Наум., 11, 11). Витальница, т. е. гостиница, отведенный на время покой или горница: рцыта господину дома, яко учитель глаголет, где есть витальница, идеже Пасху со ученики моими снем? и той вама покажет горницу велию постлану готову (Мк., 14, 14). От второго -- обитель или обиталище или обителище, т. е. дом, жилище, местопребывание: надеявся на послушанье твое написах тебе ведый, яко и паче, еже глаголю, сотвориши. Купно же и уготови ми обитель: уповаю бо молитвами вашими дарован вам буду (Флм., 1, 21, 22). И ты услышиши на месте обиталища твоего на небеси: и сотвориши и помилуеши (3 Цар., 8, 30). Оби-тельный, т. е. жилой, населенный, обитаемый: и насели тамо алчущия, и составиша грады обительны (На, 106, 36).
   ВЛАЯТИСЯ (откуда существительное влаяние и причастие влающийся) -- колебаться, качаться от волн: корабль бе посреди моря влаяся волнами (Мф., 14, 24), т. е. ударяемый, бросаемый волнами. Се Тебе, Дево, радуйся зовем, пристанище нам буди влающимся, и отишие в пучине скорбей (песнь Богородице). Не бываем к тому младенцы, влающеся и скитающеся всяким ветромучения (Еф., 4, 14). Мне кажется, в глаголе влаятися первоначальный слог ела-- есть изменение слов вал или волна, к которому присовокуплен глагол ятися, так что целое слово влаятися есть сокращенное речение волнами быть объяту; откуда произошли уже простонародные валять, валяться и проч.
   ВМЕНЯТЬ -- поставлять, почитать. Сего ради всея твари лучший от Господа вменишися: т. е. лучшим сочтен будешь (Алф. Дух. Л. 82). Вся Божяя суть, а не наша. Не имаши чим взиматися (т. е. возноситься, величаться), ниже над иными гордитися, но паче всех худейша себя да вменявши: т. е. да поставляешь, да почитаешь себя хуже всех (Там же. Л. 77). Отсюда сложный с предлогом глагол привменять, который надлежит различать от близкого к нему глагола применять; ибо оный не значит, как сей, сравнивать, но причитать: Богу вся своя привменяй (т. е. причитай, приписывай, относи), да с ним во всем соединен будеши (Там же и на том же листе). Еже бо что хощет, приимет Бог, а еже не хощет, отвержет, Богу вся причитай, яко да и он вся своя тебе привменит, и во всем ти будет скорый помощник (Там же. Л. 81).
   ВНАЗВЕСТЬ -- внезапно, неожидаемо, нечаянно (из старинного Словаря). Он ударил его вназвестъ, т. е. когда тот о сем не знал, неизвестен, не приготовлен был. Сему слову надлежало бы выговариваться внеизвесть, но две гласные буквы ей сокращены в нем в одну а для кратчайшего и удобнейшего произношения.
   ВНЕГДА -- слово сие составлено из наречия егда и предлога во-, изменяющего при соединении оного с некоторыми словами букву о в н; таким образом, вместо во-егда во-ушить, во-иди и проч. пишется; внегда, внушить, вниди. Отсюда явствует, что наречие внегда значит: в то время, когда, как и следующие примеры показывают: Господь услышит мя, внегда воззвати ми к нему (Пс, 4, 4). Внегда гордитися нечестивому, возгорается (т. е. страдает) нищий (Пс, 9, 23).
   ВНИМАТЬ -- глагол сей составлен из предлога в или во, соединенного с глаголом имать (т. е.: брать) и по тем же причинам, какие объяснены под словами внегда, внушать (см. сии слова), пишется не воимать, или воемлю, или воими, но внимать, внемлю, вонми. Следовательно, значение оного есть: беру в себя (внимаю, внемлю), но подразумевается посредством слуха. Итак, понятие оного сближается с понятием, заключающимся в слове слушаю. Отсюда: внимай словам моим, есть то же, что услыши слова мои. Однако иногда относится и к зрению: внимай, как юг пучину давит (стих Ломоносова), значит больше смотри, нежели слушай, как юг пучину давит. Отсюда же, по близости понятий, внимать себя приемлется иногда в значении беречься, опасаться, остерегаться: слышащим же всем людем, рече ученикам своим: внемлите себя от Книжников, хотящих ходити во одеждах (подразумевается богатых, нарядных), и любящих целования на торжищах, и председания на сонмищах, и прежде -- возлежания на вечерях (т. е.: передняя почетнейшие места за вечерними столами) иже снедают домы вдовиц и лицемерно надолзе молятся (Лк., 20, 46).
   ВНУШАТЬ -- глагол сей составлен из предлога в или во, соединенного с именем ухо или уши. Сего ради надлежало бы оному писаться воушать, но свойство языка, избегая иногда в сложных с предлогами словах стечения двух гласных, приемлет вместо одной из них букву н (см. ВНЕГДА и ВНИМАТЬ). Таким образом, глагол внушать значит влагать или впускать в ухо или в уши. Ты внушил в него подозрение: здесь внушил значит вложил ему в уши и чрез то произвел, возбудил в нем недоверенность. Глаголы моя внуши Господи (На, 5, 4). Здесь внуши значит прими в уши свои, услыши, внемли. О странных вещей и преславных таинств! Кто не удивится о сем внушивши, якоБог человек бывает, и преложение в нем не бе (Октоих 1). Здесь вну-шивый значит вложивший себе в уши, узнавший, услышавший.
   ВОБИЙ. См. ВАБИЙ
   ВОДВОРИТЬСЯ -- поселиться во дворе (разумея под словом двор какое-нибудь жилище или обитель): душа его (человека, боящегося Бога) во благих водворится, и семя его наследит землю (Пс, 24, 13). -- Живый (т. е. живущий) в помощи Вышнего, в крове Бога небесного водворится (На, 90, 1). Отсюда существительное имя водворение, т. е. поселение или жительство в каком-нибудь месте или дворе: сотвори место оное водворение святым, еже прежде бесом бе жилище (Четьи Минеи. Л. 9). Башни дивны вокруг сих соделаны быша: тамо быша многое водворенье людем, т. е. много людей там жить могли (История Иерусалима. С. 37).
   ВОДНОЗЕМНЫЙ, говоря о животных, обитающих на земле и в воде, то же значит, что земноводный: третье земноводное зверие (Кн. Позор. Л. 7). Но водноземный долженствует значить также животное, которое больше в воде, а земноводный -- такое, которое больше на земле живет. Когда мы возьмем в рассуждение всю толстоту земного шара, то можем сказать, что оный есть земноводный, поскольку в нем больше количества земли, нежели воды; но когда станем рассуждать об одной поверхности оного, которая больше покрыта водою, тогда по справедливости можем его назвать водноземным.
   ВОЕВАТЬ -- когда глагол сей употребляется в знаменовании глагола бороть, тогда приемлет просто винительный падеж: страсти воюют меня, т. е. борют: почто не иду воевати врагов господина моего Царя! (1 Цар., 29, 8). Когда же яснее означает взаимность брани или войны, тогда сочиняется с предлогом с в творительном, или с предлогом на или против в винительном падеже: воевать со врагами, или на врагов, или против врагов: но не преста диавол воевати на ню (Четьи Минеи). Ибо в непрестающих трудех, со многими врагами, на веру православную воюющими, подвизающимися о сохранении всех в области твоей царской живущих, трудолюбив богомудрым разумом и делом храбрым промышляет (Патерик, приношение Петру Великому).
   ВОЖДЕЛЕНИЕ -- слово, изменившееся из сложного имени возжелание (для того иные пишут возжеление, иные -- возжделение), означающее великую охоту или сильное желание. Вожделеть, чрезвычайно или страстно чего желать. Вожделенный, возлюбленный, отменно приятный, нетерпеливо желанный: вожделейте убо словес моих, возлюбите и накажитеся (Прем., 6, 11). Судьбы Господни (т. е. суждения, определения) истинны, оправданны вкупе (т. е. все праведны), вожделенны паче злата и камене честна многа, и сладша паче меда и сота (Пс, 18, 11). Тако благодать Божья украшает душу нашу, и благолепну и вожделенну и любезну творит (Этика. Л. 24). Здесь вожделен-ну -- значит приятну, милу, благоугодну. Когда же говорится о женском поле, тогда значит сладострастное желание: слышасте, яко речено бысть древним: не прелюбы сотвориши. Аз же глаголю вам яко всяк иже воззрит на жену, воеже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем (Мф., 5, 28).
   ВОЗБНУТЬ -- проснуться, пробудиться, воспрянуть от сна. (Мне кажется, в сем сложном из предлога слово бнуть не иное что есть, как глагол бдеть, измененный сим образом в единократное время.) Возбнув бо яко от сна, от идолослуже-ния, крестися (Летоп. С. 40). Некогда льву на солнце заспавшу на мураве, нашедше купцы Срацини, подхватиша осла (которого сей лев стерег), и к вельблудом привязавше отыдоша. Лев же возбнув, начат тужити ищай осла (Прол., Марта 4).
   ВОЗГНЕЩАТЬ -- раскладывать, разводить огонь: вжигает свещу от святаго олтаря и тою огнь возгнещает (Патерик. Л. 23). Умножу дрова, и возгнещу огнь (Иез., 26, 10). Откуда слово сие имеет свое начало? Без сомнения, от слова огнь. Ясно, что возгнещать есть сокращенное возогнещать, т. е. воспалять огнь. Опущение из сего последнего глагола буквы о для скорейшего произношения оного затмило в нем первоначальное его происхождение так, что сделалось нужно говорить возгнещать огнь; а без того глагол сей без приложения к нему существительного огнь был бы сам по себе столько ясен, как и глагол воспламенять, при котором нет никакой надобности говорить воспламенять пламя. Отсюда и прочие его изменения испортились: возгнести, возгнел, возгнещу; а по чистому свойству языка надлежало бы им быть возогнять, возогняю, возогнить, возогнил, возогню свечу, дрова, или что-либо иное, к чему огнь пристает, или что от огня возгорается.
   ВОЗГРАЖДАТЬ -- глагол, составленный из предлога воз и глагола градитъ, в просторечии городить, и значащий снова сооружать, созидать, строить: раскопанное возставлю и возгражу (Деян. церк. Л. 3). Возвращу плен людей моих и возградят грады разоренные (Ам. 9, 14). Подавая ему имение много на возграждение церкви (Патерик. Л. 58).
   ВОЗДОИТЬ -- воспитать, воскормить. См. ДОИТЬ.
   ВОЗДУХОШЕСТВОВАТЬ -- спесиво, гордо, величаво ходить: что простиравши выю? что вежди возносиши? что перси подымавши? Власа единого не можеши сотворити бела или черна, и яко всех держа, тако воздухошествуеши! (Этика. Л. 97).
   ВОЗМЕРЯТЬ -- вознаграждать, воздавая, отплачивать: в ту же меру мерите, возмерится и вам (Мф., 7, 2), т. е. как вы поступаете с другими, так и с вами поступать будут. Слышав же о нем, святый Григорий иде к нему, не ведый сего, яко отец его Анакуби отца Тиридатова Курсора, обаче тайну ту храня, нача служити Тиридату верно, за грех отца своего верною своею службою возмеряющи и воздающи Курсарову сыну (Четьи Минеи. Сент. 30).
   ВОЗРИНУТЬ -- то же, что низринуть, т. е. столкнуть, сопхнуть, потрясть, поколебать, сбить с места: не постави его (ложного друга) у себе, да не возринув тя станет на месте твоем (Этика. Л. 127). Яко стене преклонене и оплоту возрино-вену (На, 61, 4). Предлог воз, соединенный с глаголом ринуть, дает такую силу глаголу возринуть, как бы он значил приподнять что-нибудь и бросить, или толкнуть.
   ВОЗСИЯТЬ -- глагол сей двояко употребляется, иногда в страдательном, как то: надеяйся на богатство свое, сей падет; заступаяй же праведных, той возсияет (Притч., 11, 29) <...>. А иногда в действительном залоге, как то: возсиявый в Египте просвещение истинны, отгнал еси тьму (Икос Спасу). Здесь возсиявый не значит сам возсиял, но сделал, что просвещение возсияло. Равным образом и в следующих примерах: возсияй в сердцах наших, человеколюбче Владыко, твоего благоразумия нетленный свет, и мысленныя наша очи во евангельских твоих исповеданий разумение (Служебник. Л. 27). Или: к тебе прибегаем, милостивому и всесильному Богу: возсияй в сердцах наших, истинное солнце правды твоея, просвети ум наш и чувства вся соблюди (Там же. Л. 29). Или у Ломоносова:
   "Как ясно солнце возсияло
   Свой блеск впервые на тебя... " и проч. (Ода 7, строфа 11).
   ВОЗ -- имя сие происходит от глагола возить и имеет три знаменования, на одном и том же понятии основанные: первое значит какую-нибудь кладь на телегу или сани положенную: воз сена, воз дров, и проч.; второе -- в древних войсках под словом воз разумели те повозки, на которых возимы были тяжелые орудия, составлявшие, как думать должно, главную силу. Всеволод изрядив полк масленая недели, пусти возы на ту сторону реки, идеже Глеб стояше, а Глеб наряди полк со Мстиславом Ростиславичем на возы (Нестор. С. 266). И хотехом с ними битися, но оружье бяхомуслали на перед на повозех (Дух. Владимир. С. 36); третье -- созвездие, ныне называемое Большою Медведицею: Он же сотворих звезды рекомыя воз (Библия Скорины, гл. 9).
   ВОИНСТВОВАТЬ -- подвизаться во брани, служить в войсках, быть в военной службе: сии святые от различных отечеств суще во едином полку воинствующе (Прол. Март 9). Кто воинствует своими оброки когда? Т. е.: кто станет служить, или кто пойдет воевать на собственном своем иждивении? (1 Кор., 9, 7). Рцы убо ми кому воинствуеши (т. е. кому служишь) и коея ради вины семо пришел еси? (Четьи Минеи. Л. 65). -- Кто воинствует (т. е. сражается, воюет) за Царя земного, кто за свою целость и суетную славу, кто за временные богатства: Никита же святый воинствова за единого Господа свего Иисуса Христа, иже есть Царь всякого создания, и слава лицу нашему, и богатство неистощаемое никогдаже. Часто глагол сей значит просто служить кому, без войны, т. е. быть предану, привержену защищать кого, поборать по ком. Аз днесь воинствую небесному и безсмертному Царю (Прол. Март 9). -- Папе воинствуют, пользу же и господство его разширити тщатся (Кн. Позор. Л. 5). Отсюда и существительное воинник, или воинственник значит иногда ратника или воина, иногда же просто поборника или заступника: Иоанн воинственник, т. е. действительно в войсках служивший. В сем Позоре истинно увидиши, читателю, каковы бяху Папы, житие и поведение их, и уразумевши, таковы ли они суть, каковых их доброжелатели и воинственники пред неученым миром словами, пред ученым же писаниями прославляют (Кн. Позор. Л. 5). Здесь под именем Папских воинственников не полководцы его или воины разумеются, но все усердствующие, преданные ему.
   ВОЛОДЕТЬ -- владеть. Поляном же живущим особе, и во-лодеющим роды своими (Нестор. С. 6). Отсюда видно, что глагол владеть и слово власть происходят от имени воля, и глагола деять, т. е. волю свою делать, поступать по воле своей.
   ВОЛОТ -- исполин, великан. Во младости своей едва ли не он (Давид) забил волота (Голиафа), и отнял есть поношение от людей? (Сир., 47, 4). Взято из Библии перевода Скорины, в Славянской же сказано: в юности своей не убил ли исполина и проч.
   ВОРВОЛЬ -- пузырь. Несть бо высота здрава сицевых (гордых, надменных); но яко же ворволи удобне разседаются, тако и сии погибают удобне (Этика. Л. 98). Отсюда известное название ворвань, т. е. жир, вытопленный из тука морских животных, как-то: китов, белуг и разных родов тюленей; ибо сей жир к сало, называемое ворванным (но правильнее -- ворволь-ным) обыкновенно хранится в ворволях или пузырях.
   ВОРОБЖИТ -- зложелатель, враг, лиходей, неприятель. См. ВОРОП.
   ВОРОБ. См. ВОРОП.
   ВОРОП -- старинное слово. Мы находим оное в следующих местах. Князь же Всеволод взя город Торжок, полон пусти к Володимерю, а сам перебрав дружины неколико, еха к Дамскому волоку, и пусти на вороп, и пригнавше дружина яша Князя Ярослава Мстиславича (Нестор. С. 269). Тем повеле со своею ратью ити на Стрежев к Борисову и Ивана Войтешича посла с Торки, и сына своего Изяслава из Курска со своим полком посла на Ладожеск, а другого сына своего Ростислава со Смольяны на Дрютеск, рек им во один день всем пустити на вороп Августа 14 дня (Там же. С. 183). И пустиша на вороп межи Киев и Вышгород (Там же. С. 138). Из всех сих мест видно, что пустить на вороп -- значит ударить, сделать нападение, начать неприятельские действия. Но сей смысл слова вороп проницаем мы только по догадке, по связи оного с прочими словами; само же оно, вынятое из сих речей, не представляет нам никакого понятия. Сего ради поищем, нет ли в языке нашем других слов, которые бы составом своим и знаменованием очевидно доказывали одинаковое с ним происхождение, т. е. были бы ветви, от одного и того же корня порожденные. Сие рассмотрение не столько нужно нам для вразумления сего одного старинного и неупотребительного слова, сколько для показания примечаемой везде плодовитости корней, которых ветви, сквозь все времена и во все языки пущенные, хотя скрываются от взоров наших, однако прилежно созерцаемые и наблюдаемые, открывают нам вместе с составом языков следы ума человеческого. Итак, не побоимся несколько о сем распространиться. В духовной Владимира Мономаха (с. 55) сказано: несмь ти воробжит, ни местник; не хотех бо крови твоей видети у Стародуба. Ясно, что в речи сей воробжит значит неприятель, враг, лиходей. Несмь ни воробжит, ни местник, т. е.: я не есть тебе ни враг, ни мститель. Название воробей (сокращенно врабий, а по-старинному -- вробль) произведено от того же понятия о лиходействе, поскольку птичка сия обыкновенно летом держится в огородах и много наносит вреда; ибо поедает коноплю, горох, смородину, вишню и проч. Таким образом, сличая слова вороп, воробжит, воробей примечаем в сих одну и ту же коренную мысль, т. е. хищение, разными образами совершаемое, и по смежности или сцеплению понятий преходящее в понятие о воровстве, грабительстве, злодеянии, разорении и проч. Отнимем от трех вышесказанных слов окончания их и отделим частицу во-- (которая есть или предлог, или сокращенное присовокупление от иного понятия, вероятно, от слова вор), корень их останется в буквах роб. Рассмотрим теперь основанные в разных языках на сем корне слова, и увидим, что все они как корнем близки, так и понятиями смежны. Иллирийское роб (наше раб) значит пленник; робовати (наше рабствовать) -- быть в плену; робство (нашерабство) -- плен, неволя; робити (то, что в Несторе -- пустить на вороб), т. е. расхищать, разорять, производить неприятельские действия, лиходействовать, творить зло. Отсюда немецкие то же значащие: raub (хищение, добыча), rauben (похищать, грабить), rauber (похититель, разбойник), raubsucht (жадность к расхищению, грабительству), rabe (ворон, вран, хищная птица) и проч. Датские rappe (похищать, грабить), rapsk (хищник, вор, злодей), rubbert (слово, употребляемое для устрашения детей, значит детоядец, людоед), ravn (ворон, вран). Приметим, что сие последнее датское слово состоит точно из тех же самых букв, как и наше, с тою только разностью, что буквы сии не в том порядке стоят: ravn, вран. Может быть, наше от того же корня роб происходит; может быть, сначала составлено оно было из букв воробн (подобно слову воробей), но, избегая стечения противных слуху букв, выпустили б и стали писать и говорить ворон, вран. Подобным же образом, может статься, из двух окончаний одного и того же слова воробжит и воробей вышло из последнего сперва ворог, а потом враг: латинские -- rabo, rabico (неистовствую, ярюсь, свирепствую), rabiosus (неистовый, лютый), rapio (похищаю, граблю), rapina (хищение, грабеж, добыча), rapo, rapinator (хищник, грабитель, разбойник) и проч.; итальянские -- rabbia (гнев, ярость), rubare (похищать, воровать) и проч.; французские -- rapiner (грабить), rapine, rapt (грабеж, хищение), rapineur (грабитель), ravager (разорять, опустошать), ravage (разорение), ravageur (разоритель), ravir (похитить, восхитить), ravissant (восхитительный), ravisement (похищение, восхищение), ravisseur (похититель) и проч. Мы могли бы в доказательство привести и другие не упомянутые здесь языки и собрание сих слов гораздо более увеличить; но здесь не место распространяться о сем с подробностью. Для того почитаем за довольное показать сей малый образчик, из которого нечто можем усмотреть о составе языков и приметить, каким образом мысль человеческая малым изменением корня переходит из одного в другое смежное понятие. Во всех сих словах корень роб, изменяясь в раб, рап, рав, произвел с помощью разных окончаний разные ветви, из коих каждая имеет особое значение; но все оные сохраняют в себе коренную мысль хищения, откуда рождаются уже смежные с оною понятия о грабительстве, воровстве, злодействе, разорении, опустошении и проч.
   ВОСКРИЛЯТЬСЯ (воскриление, воскриленный, воскриляющийся и проч.) -- собственно значит с помощью крыл лететь кверху. Орел воскрыляется, парит к солнцу. В иносказательном же смысле то же понятие, с некоторыми различиями, изображает: 1) возноситься, возлетать умом, мыслями, воображением: Гомер, когда описывал Троянскую брань, высоко воскрилялся, восперялся мыслями; или мысли Гомеровы, когда он пел Ахилла, высоко воскрилялись, восперялись (см. ВОСПЕРЯТЬ); 2) приходить в восторг, в восхищение. Соломон в Песнях песней говорит возлюбленной своей: отврати очи твои от мене, яко тии воскрилишамя (Песн., 6, 4), т. е.: не смотри на меня, глаза твои так прекрасны, что они все чувства мои восхищают, воспламеняют, приводят в движение, в быстроту. Во французской Библии переведено сие весьма слабо: détourne tes yeux qu'ils ne me regardent; car il me forcent. В немецкой -- несколько получше: Wende deine augen von mir ab, denn sie haben gemacht, dafs ich hinweg geflogen bin. Все сии выражения: car il me forcent (франц.) и dafs ich hinweg geflogen bin (нем.) далеко уступают славянскому: яко тии воскрилииш мя. Отсюда прилагательное воскриленна означает легкомысленную, непостоянную, ветреную женщину: жена же срящет его (юношу не благоразумного) зрак имуща прелюбодейнич, яже творит юных парити сердцами и воскриленна же есть и блудна, в дому же не почивают нозе ея: т. е. никогда дома не бывает (Притч., 7, 10). Приметим здесь выражение, сказанное о сладострастном взоре женском: яже творит юных парити сердцами. Хотя оное есть необыкновенное, т. е. не такое, к которому мы привыкли, однако при всей своей необыкновенности нравится, потому что заключает в себе справедливую мысль. Глагол парить имеет начало свое от слова перо; итак, какой есть разум сих слов: творит парити? Тот, что сладострастный взор женский возбуждает спящее, покойное молодого человека сердце; рождает в нем беспокойство, заботу, желание, страсть: восперяет, делает его парящим; дает ему перья, крылья гоняться за красотою, летать вкруг ней, увиваться. Все сии понятия из кратких сих слов творит юных парити сердцами, тотчас почерпаются и совокупно представляются воображению. Петрарка один из сонетов своих начинает сим стихом: la donna che il mio cor nel viso porta, т. е.: женщина, сердце мое на лице своем носящая. Выражение весьма необыкновенное и даже странное, однако мысль в нем справедлива, ибо мы часто под словами отдать сердце свое разумеем влюбиться; влюбляемся же в красоту лица. Итак, выражение, что сердце наше прилеплено к лицу любимой нами женщины, или что она носит его на лице своем, содержит в себе мысль ясную и ни мало не противную рассудку. Впрочем, при первом чтении стихов нередко случается, что мы услаждение уха приемлем за услаждение ума, но когда призовем на помощь рассудок и прилежно вникнем, тогда часто в тех стихах, которые нам сперва не понравились, усматриваем истинную красоту, а в тех, которыми мы сначала восхищались, открываем ложный блеск и пустословие.
   ВОСПЕРЯТЬ -- то же, что воскрилять, возносить, возвышать, снабжать перьями для возлетания. Тайноводствие руководствует и восперяет мысли наши к сокровенным таинствам чрез видимые знаменья (Изъяснение на литургию. С. 6). Здесь восперяет мысли наши значит: дает им перья, крылья лететь, возноситься.
   ВОЦЕРКОВЛЯТЬСЯ -- при крещении младенца священник говорит: воцерковляетсярабБожий и проч., т. е. вступает, причисляется, делается телом сообщества людей, составляющих собрание православных, называемое Церковью.
   ВРЕЖА -- сок дерева. Лат. -- Lacrima arboris. succus arborius (из Старинного словаря).
   ВРЕСЕНЬ -- девятый месяц года, т. е. сентябрь.
   ВРЕТАТЬ -- то же, что кидать, бросать, метать, вергать. Отсюда сложенные с предлогами глаголы: вовретать, т. е., вбрасывать, вкидывать и однократное воврещи, вбросить, вкинуть, втащить, ввергнуть, вринуть: теми (гадами) исполнивше ров, воврещи в него Святую Евфимию осуди (Четьи минеи. Л. 14). Анфипат великими веригами железными страдальца Христова обложити и в темницу воврещи повеле (Там же. Окт. 12). Хотяше его убити и воврещи в море (Там же. Сент. 20). Также воврещися, т. е. броситься, кинуться: наипаче же и отец отрока того (упавшего в море), тамо же в корабле сый, вельми рыдаше, и хотя воврещися в море, аще не бы удержан был от иных (Там же. Сент. 26). Отсюда глагол извретать, т. е. выкидывать, выбрасывать, извергать и однократное изврещи, выкинуть, выбросить, извергнуть: всех при брезе моря извре (Синаксарий в Субботу Акафиста). Также глагол повретатъ, т. е. побросать, покидать помешать; и однократное воврещи, кинуть, бросить: увещевает добродетель презирати временная, да вечная взыщем, злоба же поврещи вечная, еже бы удобь временная взыскати (Алф. Дух. Л. 135). Также отвретать, т. е. откидывать, отбрасывать, и отвретаться, т. е. отказываться, отрицаться от чего: и принуждены были отврещися Христа и пожрети идолом (Прол. Март 1). Но аще первое (т. е. сперва) не хотел еси его (Христа) отврещися, то ныне надежду, яже на него имел еси, оставиши, богом пожри, и да избывши мук лютых и смерти, в мире поживеши дни твоя (Четьи Минеи. Сент. 19). Во всех вышеозначенных примерах смысл глаголов воврещи, воврещися, изерещи, поврещи, отврещися весьма ясен. Но воврещи есть не иное что, как единократное время; следовательно, хотя не случилось мне найти примера многократному времени, однако нет никакого сомнения, что оное долженствует быть вовретать, как-то: воврещи в ров, вовретать во рвы; и что сей глагол должен в спряжении последовать глаголу вергать (см. сие слово). Отселе следует также, что когда есть сложные с предлогами глаголы вовретать, извретать, повретать, отвретать; то уже должен необходимо быть и коренной или беспредложный глагол вретатъ. В мнении сем подтверждает меня еще более происходящее отсюда же слово вретище, которое по коренному смыслу своему, в каком оно и приемлется, долженствует, значит худое из брошенных, кинутых лохмотьев составленное одеяние (см. сие слово, также и простонародное ВЕРЕЧИ, которое в возвышенном языке должно быть врещи).
   ВРЕТИЩЕ (см. ВРЕТАТЬ) -- худое платье, ветхое одеяние, лохмотье, рубище, в которое облекались бедные люди по неимению лучшего, или печальные для показания, что они чужды всяких радостей и отрицаются от оных. Аз же внег-да они стужаху ми, облачахся во вретище, и смирях постом душу мою (На, 34, 3). Обратил еси плач мой в радость, растерзал еси вретище мое и препоясал мя еси веселием (На, 29, 16). Приметим, как здесь красиво и богато сие иносказательное выражение: растерзал еси вретище мое, т. е. разрушил бедность и печаль мою, сделал меня из нищего и скорбного богатым и радостным. Сличим то же самое выражение с французским: tu as détache le sac don't j'etois couvert (французская Библия). Какая разность между речью: растерзал еси вретище мое, и речью: ты отвязал мешок, которым я был покрыт! Таковые различия в важности слога нередко примечаются. Из сего можно посудить, сколько сила Давидовых песней (и вообще всех высоких сочинений) на славянском языке превосходит силу оных на французском, по неимению в сем последнем таковых слов, как растерзал, вретище, и тому подобных, отличающих высокий слог от простонародного. Французы по недостатку сложных имен и сословов (синонимов. -- Примеч. сост.) часто должны бывают употреблять одинаковые слова как в простом, так и в высоком слоге. Они, например, между выражениями: он разодрал свое платье и он растерзал свою одежду не могут чувствовать такой разности, какую мы в своем языке чувствуем, потому что они как в том, так и в другом случае употребят одинаковый глагол déchirer. Для выражения худого или изорванного платья имеют они пять сословов: baillons, guenilles, chiffons, lambeaux, drillons. Все сии слова суть самые простые, соответствующие нашим: лохмотье, лоскутье, отрепье, ветошки, обноски; но высоких, то же самое значащих слов, таковых как рубище, вретище, у них недостает. Можно бы множество показать подобных сему примеров, но здесь не место распространяться о том. Заметим только мимоходом, что малое упражнение в языке своем и беспрестанное чтение одних переводных с французского языка книг заразило некоторых писателей ложным мнением, что поскольку не находят они сих возвышенных слов во французском языке, то и в нашем оные не иное что суть, как славянчизна, старина, которую должно презирать и оставлять без употребления. Сие грубое и невежественное мнение, столь вредное для разума и словесности, распространившееся под именем новой эпохи литературы и утончения вкуса, вероятно, при лучшем познании языка своего упадет в посмеяние, и русское слово, равно как и русское оружие, толико же восторжествует.
   ВСЕ -- целое, без остатка, без отделения какой-либо части: все Божье и мое, говорит в трагедии Сумарокова Самозванец Димитрий. Наречие сие прилагается ко многим словам, как-то: всевозможно стараться. Всевысочайше повелеваю, Всевышний Творец, Вседневное упражнение. Люблю <вседушно> (т. е. всею душою), Всеизвестный человек (т. е. всем известный). Таковым же образом составлены и нижеследующие слова.
   ВСЕБЛАГИЙ -- в высочайшей степени благий. Бог единый всеблагий.
   ВСЕБЛАЖЕННЫЙ -- в высочайшей степени блаженный. Всеблаженная Богородице дево!
   ВСЕВИДЕЦ -- всевидящий. Кто все проницает, все видит. Бог всевидец, всевидящее око.
   ВСЕВЕДЕЦ -- всеведущий. Кто все знает, все ведает. Всеведец Бог.
   ВСЕЦАРЬ -- т. е. Царь над Царями, Царь всеобщий: Всецаря любовию уловлена отроцы (Ирмос на Рождество Христово). Сам в лады ко всецарю благоутробне даруй тому печать дара духа Святаго (Молитва при крещении).
   ВСЕЦЕЛО -- совершенно, полно, во всей целости, подробности, во всем пространстве. Осмотримся во-первых, не глаголю всецело, но хотя мало, храним ли мы должность и звание наше (Слово Архимандрита Сеченого). Аще нудится совершенно по достоинству похвалити и думаем всецело за то-ликую милость возблагодарити не возможно, лучше любити молчание (Там же).
   ВСЕЯДЕЦ -- кто все снедает, пожирает. За ним, как фурии трекляты, спешат всеядцы смерть и ад (т. е. за исчадием подземной, за войною). Петр Великий, лирич. песнопение. Кн. С. Шихматов. Песнь III, строфа 1).
   ВЫБРАНЕЦ, или Набранец, или Новобранец. У Полякова слово сие значит рекрут (yybraniec). И как оное есть точно Славянское, ибо происходит от глагола выбирать; при том же в рекруты действительно выбираются годные люди: того ради и у нас слову сему в том же знаменовании употребляему быть ничто не препятствует.
   ВЫЖЕНУТЬ -- выгнать. См. ЖЕНУТЬ.
   ВЫСОКОСЕРДИЕ -- надменность, возносливость, кичливость, гордость, высоковыйность. Высокосердию противоположно уничижение. Не чист пред Богом высокосердый (Притч., 16, 5).
   ВЫСОСТУПЦЫ -- иначе дыбы или ходули. Малыя дети еже высшим им зретися, подставляют высоступцы ногам и тако играюще ходят на них возвышении (Этика. Л. 96).
   ВЫСТУПОК (от глагола выступаю) -- плотничье название, иначе называемое зуб, и противозначащее слову уступок, гнездо, или ступа. В плотничьих работах есть выдавшаяся или выступившая часть дерева; уступок же, напротив, есть часть, вдавшаяся внутрь оного. Часто два дерева соединяющея в одно цельное таким образом, что в выступки одного из них вкладываются уступки другого, и сие соединение их называется замок (из Старинного словаря).
   ВЕРОЯТЕЛЬНЫЙ -- рассмотрим знаменование сего слова из следующего примера: Тит (будучи обманут неприятелями) глагола воинам своим впредь не быти в бронях милосердым и вероятельным, иборече, тая бранем вредит всегда, яко и сами на нас видим (История Иерусалима. С. 62). Здесь слово вероятелен весьма различествует от слова вероятен. Разность их состоит в следующем: вероятному легко верят другие; вероятельный сам легко верит другим; вероятный всегдашнею правдивостью слов своих делает других вероятельными, т. е. следующими ему, полагающимися на слова его. Вероятность есть действие правды, убеждающей верить; вероятельность же свойство емлющего веру. Не будьте в бронях милосерды и вероятельны, т. е. не будьте легковерны, не доверяйте неприятельским обнадеживаниям; следовательно, в первом случае можно сказать: я слышал сие от человека вероятного, и для того несомненно сему верю. Во втором случае: я слышал сие от человека вероятельного и потому не очень ему верю.
   ВЕТРОТЛЕНИЕ -- действие, причиняющее или причиняемое тлетворным, вредоносным воздухом или ветром. Поразих вы неплодием, и ветротлением и градом вся дела рук ваших (Агг., 2., 18).
   ВЕТРОТЛЕННЫЙ -- не привыкший к трудам, изнеженный, слабый, не могущий выносить суровости погоды, от малейшего дуновения ветра изнемогающий, растлевающийся: Спасется от зноя сын разумный, ветротленен же бывает на жатве сын беззаконный (Притч., 10, 5). Смысл сего стиха весьма темен. Во французской Библии сказано: l'enfant prudent amasse en ete, mais celui qui dort durant la moison est un enfant qui fait honte, т. е. сын мудрый собирает летом, но срам тому, кто во время жатвы спит. Славянского стиха смысл, кажется, есть следующий: спасется от зноя сын разумный (т. е. трудолюбие его победит, преодолеет препятствия, наносимые от жаров, от непогод); ветротленен же бывает на жатве сын беззаконный. Здесь беззаконный -- не иное что значит, как непослушный, неповинующийся законам, правилам, наставлениям своих родителей, или учителей, или гласу рассудка, и что таковой обыкновенно бывает ленив, не хочет на дожде и солнце трудиться, ветротленен, любит покой.
   

Г

   ГАВ, или ГАВКАНЬЕ. См. ГАМ.
   ГАМ -- звукоподражательное лаю собак, в голосе которых, когда они лают, слышится звук ам, или гам. Отсюда говорят: собака замкнула или загамкала, т. е. залаяла. Собаки гамкают или, по некоторому изменению произношения, гавкают, т. е. лают, брешут. Также гамканъе или гавканье (т. е. лай) собак. Отсюда же слово гам, пустившее от себя ветвь гомон (см. сие слово), через распространение понятия стало означать всякий шум: что за гам? что за крик?
   ГНАТЬ (гоню, гонение и проч.) -- говорится гнать кого или гнаться за кем. Оба сии выражения означают одно и то же движение двух существ, из которых одно стремится впереди, а другое -- позади вслед за ним. Но как сии два существа могут иметь в стремлении своем двоякое намерение, то и глагол гнать или гнаться, смотря по сему намерению, может иметь двоякое значение: 1) когда стремление переднего существа полагается быть от страха, тогда в прямом смысле говорится: победитель гонит побежденного, извозчик гонит лошадей; собака гонит зайца и проч.; в иносказательном же или заимствованном от подобия: гнать жильца из дому (вместо посылать с поспешностью; гнать кого безвинно (вместо притеснять), гнать вино, водку (вместо принуждать течь). В сих последних выражениях действие принуждения приемлется за действие страха; ибо хотя водка не есть существо боящееся, однако также течет от принуждения, как заяц бежит от страха; 2) переднее существо может стремиться по собственному своему побуждению без всякого опасения или боязни, и заднее -- следовать за ним от желания с ним соединиться. Тогда глагол гнать получает противоположное значение, поскольку намерение противоположно. В таком разуме Священное Писание говорит: аще гониши правду, достигнеши ю (Сир., 27, 8). Здесь не полагается в правде страха, но только в последователе ее желание до нее достигнуть. Или: мерзость господеви путие нечестивых, гонящих же правду любит (Притч., 15, 9). Здесь также выражение гонящих правду не значит ненавидящих или прогоняющих ее от себя, но любящих, последующих ей. Мы ныне под словами гнать правду разумеем более ненавидеть ее, а под словами гнаться за правдою, последовать ей; но сие различие есть больше мнимое, нежели почерпнутое из свойств языка; ибо в подобном же случае между выражениями гнать неприятеля, или гнаться за неприятелем, не чувствуется никакой разности.
   ГОБЗОВАНИЕ -- ветвь, произведенная от понятия, заключающегося в слове губа (см. сие слово), с изменением корня губа в гоб. Отсюда гобзование значит пребывание в тучности, в сытости, в изобилии. Гобзую, изобилую, тучнею, становлюсь толще телом, или крепчаю силами, или расту благоденствием. Угобжение, утучнение. Угобзить поле, возделать, удобрить, привести оное в плодоносное состояние. Гобзующий человек, изобильный, избыточный, богатый. Радуйся, ниво, растящая гобзованье щедрот (Икос Богородице). Здесь щедроты уподобляются плодам, а Богоматерь ниве, производящей обилие и благоспеяние сих плодов. Егда бе Иерусалим населен и гобзующ (Зах., 7, 7). Здесь в немецкой Библии против слова гобзующ поставлено reich, богат, избыточен, изобилен. В лузитанской же или сербской Библии стоит: jako Jerusalem wobydlene bjesche (т. е. в обилии бяше). Наполнися душа наша поношешя гобзующих и уничижения гордых (На, 122, 4). Здесь гобзующих -- значит утопающих в роскоши, развратившихся от изобилия и богатства.
   ГОМОН -- происходит от слова гам (см. сие слово) и то же самое значит, т. е. шум, крик, содом, говор, грохот. В старинном словаре Берынды при истолковании слова безмолвствую сказано: в затишье альбо без гомона живу. В малороссийском языке слово сие и поныне еще употребительно. Поляки говорят: gdy gomon mam w domu, nie radem nikomu: где много шума в доме, там не весело никому. У нас слово сие почти неизвестно, однако многие от него ветви и поныне в просторечии употребляются, как то: гомоню, гомонить, шумлю, шуметь. С приложением же предлога у (означающим всегда некоторое отсутствие) изъявляет оно прекращение шума, или противное оному состояние: бесшумие, покой, тишину. В таком смысле говорится: угомонить (усмиришь, утишить, привести кого в такое состояние, что перестанет шуметь); угомон, покой, тишина. Качая люльку с дитятею, припевают: спи дитя, угомон возьми; угомонный (смирный, нешутливый); неугомонный (несмирный, беспокойный, шутливый); безугомонно (без всякого покоя и отдыха). Сии суть в нашем языке от понятия, заключающегося в словах гам и гомон, непосредственно произведенные ветви, но есть еще другие, от того же корня происходящие, но не прямо то понятие, а смежное с ним изъявляющие. Для объяснения сего покажем сперва сходство или смежность понятий, а потом и сами ветви. Что такое шум? Крик, содом; смешение разных голосов. А где сие происходит, там естественно и смятение, и беспокойство; и движение. Отсюда корень гам, или гом, от означения шума, крика, содома, перешел к значению сих вторых понятий (т. е. смятения, беспокойства, движения) и пустил от себя ветви: гаможу (несмирно стою, или сижу; верчусь; гомозиться (шевелиться, двигаться; черви в сыру гомозятся) гомоза, гомоюн (непоседа, беспокойный, вертушка, непрестанно движущийся).
   ГОНЗАТЬ -- слово сие имеет корнем своим глагол гоню и значит уходить, избавляться бегством от гонения; и рече Саул к Мелхоле (жене Давидовой, которая, когда от Саула присланы были за ним воины, сказала, что он болен, и положила вместо него в постелю куклу, а его выпустила в окно, дабы он имел время уйти): почто тако обманула мя еси и отпустила еси врага моего, игонземене! (1 Цар., 19, 17). Погуби (царь Саул) острием оружия от мужеска пола и до женска, от отрока и до ссущаго, и тельца, и осла, и овчате, иугонзе един сын Авимелеха (1 Цар., 22, 19). Сей то обновившейся крепости и силе, не токмо змей вселукавый враг невидимый, сам диавол, но и лев супостата видимого, ищущий поглотити рыканием хуления честь Пресвя-тыя Богородицы и Святых Божиих, не может противостати, и от обновившейся вашего царского орла крепости и силы вострепещет, гонзати же и погибати понудится (Патерик, приношение Петру Великому), т. е. гонимый принужден будет бежать и погибнуть. И повеле воевода вести его в храм Аполлон, да пожрет Аполлону: аще ли ни, то злыми муками живота вонзает (Прел. Март 4) т. е. живота лишится, казнен будет.
   ГРИВНА -- происходит от имени грива, означавшего заднюю часть шеи. Ныне означает оно то же, или особенные волосы, покрывающие сию часть у некоторых животных, как то у льва или коня; но задняя часть человеческой шеи называется более затылок. Под словом гривна разумелась золотая деньга или медаль, которую цари в знак отличия жаловали вельможам, дабы они на золотой же цепи носили ее на гриве своей (т. е. на шее). Отсюда получила она имя гривны и, следовательно, была то самое, что ныне называем мы иностранным именем орден. Слыши, сыне, наказание отца твоего, и не отрини заветов ма-тере твоея: венец бо благодатен приимеши на твоем верее, и гривну злату о твоей выи (Притч., 1, 9). По сей же причине под словом гривна разумелось и всякое другое возлагаемое на гриву (на шею) иго или ярем: дивився же царь, повеле воврещи я в темницу, и гривны велики возложити на выи их, и вериги на нозе (Прол. Март 4). Слово сие употреблялось также и в иносказательном смысле, как-то: чадо, введи нозе твои в оковы премудрости, и в гривну ея выю твою: подложи рамо твое, и носи ю, и не гнушайся узами ея, и обрящеши покой ея, и обратится тебе на веселье (Сир., 6, 25). Здесь сопряженное всегда с трудами старание сделаться мудрым уподоблено гривне, т. е. игу, воздеваемому на выю. Впрочем, слово гривна, от значения носимого на гриве или шее золотого знака или медали перешло к означению подобного же разной цены денежного знака или монеты. Ныне разумеется под оною десятая часть рубля.
   ГРИДИН или ГРИДНИК -- придворный, царедворец; в множеств, гриники или гридьба: придворные, царедворцы; люди, принадлежащие ко Двору, к гридням царским (см. ГРИДНЯ): он же приехав к Ростову, и совокупив Ростовцы, и бояр, и гридьбу, и пасынки, и дружину, еха к Володимирю (Нестор).
   ГРИДНЯ - уменьшит. гридница. Дворец, комнаты, чертоги царские или княжеские: и пошли во гридни светлые, садилися за столы дубовы (Древнее стихотворение Соловей Будимирович). А поганого Кобяка из луку моря от железных полков яко вихрь выторже: и падеся Кобяк в граде Киеве в гриднице Святославли (Слово о полку Игореве). Вероятно, имя сие происходит от глагола городить, строить, подобно имени Польского города Гродно. Без сомнения от городня, гродня, через изменение корня сделалось гридня, дабы под сим названием разуметь отличное построение, или городьбу, какую дом царский или княжеской долженствовал иметь пред другими домами.
   ГУБА -- слово сие по коренному смыслу своему во всех славянских наречиях значит нечто пышное, тучное, толстое, надутое, пухлое, противное сухому, сухощавому. Поляки вместо пухлость говорят gebzatost или gebzowatost, венды -- gobounost Himpuhlost. Отсюда означает оно многие по сему качеству сходные между собою вещи; как то: 1) губы у человека или иного животного, мясистые части, служащие для прикрывания рта; 2) губа или грецкая губка (Исполнивши губу оцта. Ин., 19, 29), известное морское животнорастение, прирастающее к каменьям, мягкое, удобное вбирать в себя воду; 3) губе подобный же нарост на дереве или пне: березовая, лиственичная губа. В некоторых славянских наречиях вообще грибы, а у нас никоторый только род оных называется также губой, по тому же подобию, что они пухлы и ноздреваты. Отсюда слова сугубо и трегубо, значащие вдвое, втрое толще или больше. Также усугубить (т. е. умножить, увеличить) и проч. Здесь надлежит приметить, что слово губам (с ударением на последнем слоге), значащее кривизну берега или залив морской, также и слова пагуба, погубить и проч., невзирая на сходство корня с вышеозначенными словами, кажется, имеют совсем иное начало. Они происходят от корня гиб, означающего непрямость, искривление, преклонность и пустившего от себя ветви: первые -- гибкость, погиб, гнуть, сгибать, согбение, изгиб, губа (т. е. искривление берега) и проч.; вторые (смежные понятием с сими) -- гибель, погибель, губитель, пагуба и проч. Поскольку согбение (преклонность) есть обыкновенный признак существа погибающего, приближающегося к концу своему. Впрочем, корень -- гиб-- может легко быть изменением корня -- губ-, по тому соображению, что пухлое не может иначе быть, как вместе и кривое.
   ГУДЕНИЕ -- в просторечии гудьба, играние на гуслях, или на ином каком музыкальном орудии: бездушная глас издающая, аще сопель, аще гусли, аще разнствия писканием не дадят, како разумно будет пискание или гудение? (1 Кор., 14, 7). В каждых устах яко мед осладится память его, и яко гудьба на пировании (Библ. перевода Скорины). В нашей же Библии сказано: во всяцех устех яко мед усладится (память Иосиева), и яко муссикия в пире (Сир., 49, 2). Отсюда известные слова гудок, гудит, гусли и проч. Также гудец, т. е. музыкант или гуслист: и слышах глас с небесе яко глас вод многих, и яко глас грома велика; и слышах гудец гудущих в гусли своя (Апокалипсис, 14, 2). Слово сие, равно как и слово гул, имеет в корне своем гу, а особливо протягивая букву у, нечто звукоподражательное тому голосу, какой издает от себя толстая потрясенная струна.
   ГУДЕЦ -- музыкант, гуслист. См. ГУДЕНИЕ.
   ГУДЬБА -- музыка, муссикия. См. ГУДЕНИЕ.
   

Д

   ДЕБЕЛЫЙ -- толстый, тучный, жирный. Тогдарече святый возстани, и абие юноша восста здраво, аки бы никогда же кую имел болезни. В достоверное же здравие его показание, повеле блаженный юноще тому взяти на рамена своя оного Филарха, дебела сущи телом, и нести в стан его, еже и сотвори, аки снопа взем на плещи и понесе (Четьи Минеи. Житие Симеона Столпника). Подвзайтеся внити во тесные врата, в ня же да внити возможешь, да отложи дебелые бремена, имение и плоть (Там же. Сент. 18). Отсюда происходит глагол одебелеть, т. е. утучнеть, потолстеть, отяжелеть, потупеть, сделаться грубым, нечувствительным: одебеле бо сердце людей сих и ушама тяжко слышаша (Ис, 6). Кто бо многих богатств пристрастием одебелен в тесная небесная врата внити возможет? (Там же). Обремененный дебельством богатств узник дверей небесных, яко же вельбуд (толстая веревка или канат) иглина уха не пройдет (Четьи Минеи. Сент. 18.). Подвизаяйся бо (яко же рече Апостол) от всех воздержится, воздержася он (Евгений) от всего имже плоть оде беле ваше ся, и отолсте-ваша мысли, и рождахуся страсти (Там же).
   ДЕБЕЛЬСТВО -- отягощение, тупость, грубость. См. ДЕБЕЛЫЙ
   ДЕРЗНОВЕНИЕ -- слово известное, но употреблявшееся прежде в некотором обширнейшем смысле, как, например, в молитвах к Богородице: радуйся, смертных к Богу дерзновение! (т. е. ты, которой предстательство ободряет их, вселяет в них смелость, отьемлет у них отчаяние). Радуйся, одеждо нагих дерзновения! (т. е. ты, которая собою, покровительством твоим, как бы некою одеждою облекает дерзновением, смелостью, упованием тех, кои без тебя лишены, обнажены духа бодрости, унылы, отчаянны). Радуйся, страстотерпцев непобедимая дерзосте! (т. е. ты, которая гонимых и страждущих вооружает терпением, так что надеющиеся на твое у престола Всевышняго предстательство, дерзают, отваживаются они на всяческая; никакой страх, никакие угрозы, ниже самые страдания не поколеблют, не преодолеют их твердости, дерзновения). В житии трех Святых Дев, мучитель, по убиении двух из них, говорит последней: Бози ми суть свидетелие, яко не мнее (не меньше) тя люблю дщере моея, точию приступи и поклонися богам, и абие велику имети будешиу царя благость, даст бо тебе имения и чести; а еже есть больше, многое у него будеши имети дерзновение (т. е. в великой у него будешь доверенности, можешь сметь говорить то, чего другой не осмелится). Намизаяй оком со лестию, собирает мужем печали, обличаяй же со дерзновением, миротворит (т. е. потакающий и льстящий нам взорами и языком, в беду нас вовлекает; но кто смело говорит нам правду, тот истинный наш друг; тишины, мира, спокойствия нашего творец).
   ДЕРЗОСЕРДИЕ -- наглость, дерзость сердца, необузданность, невоздержность в страстях своих: путей своих насытится дерзосердый, от размышлений своих муж; благ (Притч., 14, 14), т. е. дающий волю сердцу своему, исполняющий все его дерзкие, наглые желания, вкушает утеху непостоянную, нетвердую, обыкновенно применяющуюся в печаль и раскаяние (сие есть насытится путей своих): но тот, кто размышляет, кто паче последует совету ума, нежели внушению сердца и страстей своих, тот всегда наслаждаться будет истинным утешением, соделается муж благ.
   ДОБА -- существительное, в языках от славянского происшедших оставшееся и значащее время, пора, случай; также возраст, век: доба нам от сна встати. Доба младости. К добе приспевати (Академический словарь). Слово сие само собою весьма редко в книгах наших встречается; мне нигде оного видеть не случалось (выключая в словарях других славянских наречий); а потому трудно, или, лучше сказать, невозможно, точный смысл его показать в текстах или выражениях. Но не надлежит во уважение редкости его принимать оное за корень; ибо оно само есть ветвь, подобная другим ветвям, имеющим тот же корень доб. Все произошедшие от сего корня ветви показывают, что оный означает благость, изящество чувствования, благое свойство души. Сия есть главная мысль, господствующая во всех ветвях его, таковых как добро, доброта, доблесть, доба, удобство, надобность, подобает, сподобить, преподобие и проч. Отсюда явствует, что слово доба, хотя и относится ко времени, но не теряя коренного знамения своего (благость), означает более благое время, благовремение. Таким образом, в выражении: доба нам от сна встати, слово доба не просто значит пора, но благая пора, т. е. надобность, потребность; в выражении: доба младости -- не просто дни младости, но благие дни младости. Разность сего исследования состоит в том, что ежели мы слово доба возьмем за корень и скажем, что оно значит время, то каким же образом очевидные ветви его добро, доблесть и проч. согласим с понятием о времени, которого сии ветви отнюдь в себе не содержат.
   ДОБЛЕДУШИЕ -- изящное свойство, доброта, превосходство, доблесть души. Добледушный -- значит высокий, твердый духом, благий душою (см. ДОБЛЕСТЬ). Тем же и венцы прияше добледушнии (Молитва).
   ДОБЛИЙ (усечен, добль) -- то же, что доблественный, доблестный. Доблий воин (храбрый); доблий юноша (благий, добрый), добль душею, умом и проч. (см. ДОБЛЕСТЬ). В книгах Маккавейских некто Элиазар, от первенствующих книжников муж, уже состарившийся летами, и зраком лица благолепен сый, будучи мучителями принуждаем к соделанию беззакония, невольный телом, но свободный душою, тако при избрании между бесчестною жизнью и честною смертью рассуждал: аще бо нынешние муки человеческие и избавлюсь, но руки всемогущего ни жив, ни умерый, избегу. Тем же мужественно ныне разлучився живота, старости убо достоин являюся, юным же образ доблий оставлю, еже усердно и доблественно за честныя и святыя законы умирати: и сия рек, со тщанием на муку пойде. Сим убо образом живот сконча, не токмо юношам, но и премногим языкам (язычникам) свою смерть во образ доблести и в память добродетели оставив.
   ДОБЛЕСТВЕННО или ДОБЛЕСТНО -- мужественно, храбро, твердо, великодушно. Некто Разий, муж доблий, преданный отечеству своему, будучи окружен многочисленными врагами, поразил себя мечом: лучше доблественно хотяще умрети, нежели беззаконником подручник быти, и свое благородство недостойно обесчестити (2 Макк., 14, 22).
   ДОБЛЕСТЬ -- слово сие означает всякого рода изящество человеческой души: мудрость, благоразумие, добродетель, мужество, недоступность к пороку, непоколебимость духа в бедах, великодушие, правоту и тому подобные в человеке свойства: якоже в Боге сопряжено все совершенство и вся доблесть, так вся сила частных людей соединена в особе государя. Между словом добродетель и словом доблесть разность состоит в том, что первое выражает собственно деяние, т. е. делание добра; но как деяния наши суть признаки наших свойств, то и слово добродетель приемлется за слово доблесть, означающее прямо свойство а не деяние. Итальянское virtu соответствует нашему доблесть; но французское vert и соответствует только нашему добродетель, но не может выразить силу нашего слова доблесть. Нижеследующие примеры покажут силу других происходящих от сего корня ветвей: Святой Анфим, наставшу на Христиан гонению, ободряя духовное стадо свое, говорит: ныне подобает нам себя Христиан показати, ныне подвига время, ныне, иже есть воин Иисус Христов, да станет доблественно к борению (Четьи Минеи. Житие Анфима). Доблественный Иуда молящее людей, да сохранят себя от греха (2 Макк., 12, 42). Да и тамо доблего отрока житие просияет (Патерик. Л. 63).
   ДОВЛЕЕТ (в неопределенном же -- довлеть) -- глагол сей не знающие корня оного употребляют иногда вместо надлежит или должно; однако сие весьма неправильно; ибо он происходит от глагола доволить, и потому значит довольно, достаточно, полно. В старинной Библии вместо довольно мне сказано: доволеет бо ми. Впрочем, настоящее знаменование его из следующих примеров усмотреть можно; довлеет ти благодать моя: франц.: ma grace te suffit (2 Кор., 12, 9). -- Аще та беседа моя не довлеет, то писание мое опоследи тамо Богу угодивших на уверение тя да приведет (Патерик. Л. 134). И се едино довлеет, и больше доводов не требе (Феофан в слове, говоренном в день Александра Невского). Потщися о истинной похвале твоей, притворная добродетель не довлеет: т. е. притворной добродетели недовольно, недостаточно (Этика. Л. 180).
   ДОИЛИЦА -- кормилица, женщина доящая или питающая грудью младенца.
   ДОИТЬ (дою, доишь и проч., откуда ветви: воздоить, воздоенный, отдоити, доилица и проч.) -- изливать из сосцев своих молоко, питать, кормить.
   ДОЛБИТЬ -- плотник долбит гнездо для вставки балясины. Дятел носом долбит дерево. Ясно, что глагол сей составлен из имени дол и глагола бить. Сии два слова долу бить (т. е. бить вниз или к низу), соединенные вместе, описывают точно действие, выражаемое сим глаголом. А посему, следуя произведшему его понятию, надлежало бы спрягать оный: долубью, долубьеши, долубьет и проч. Но как употребление языка ищет всегда сокращать слова для скорейшего выговора и удобнейшего произношения оных, то и отступает оно от строгих правил словопроизводства, так что позволяет себе иногда сокращать их, иногда же и сами буквы изменять. Коренное знаменование слов подвергается через то некоторому затмению, но язык становится чище и благозвучнее. Отсюда говорим мы и пишем долблю (а не долубью), долбить, долбня и проч.
   ДОСТОИТ -- должно, прилично; с отрицательною же частицею не достоит; не должно, неприлично. См. ДОСТОЯНИЕ.
   ДОСТОЯНИЕ -- имущество внутренних или внешних богатств. А потому в первом случае значит то же, что достоинство, заслуги, цена; а во втором -- наследие, имение, собственность, принадлежность. Примеры первому значению: не доумеет всяк язык благохвалити тя по достоянию (Ирмос). Отсюда безличный глагол достоит, значащий: надлежит, приличествует, подобает: дух есть Бог, и иже кланятися ему, духом и истинною достоит кланятися (Ин., 4, 34.). Примеры второму значению: делатели же видевше сына, реша в себе; сей есть наследник; придите, убьем его и удержим достояние его (Мф., 21, 38). -- И сохрани (Владыко) достояние твое от врагов видимых и невидимых (Молитва.). -- Благословен же и ты Богом вышним державнейший Монархо-Российский, яко толь милостивое к достоянию твоему Божие смотрение не вотще тобою действует (Феофан в похвальном слове о флоте). Здесь к достоянию твоему значит к царству, к подданным твоим.
   ДРЕВО (множ. -- древеса, в просторечии же дерево, деревья) -- слово сие сверх обыкновенного значения своего часто употребляется в иносказательных смыслах, как-то: снемше с древа положиша во гроб (Деян., 13, 29). Здесь под словом древо разумеется деревянный крест, на котором Христос был распят. Соломон говорит о премудрости: древо живота есть всем держащимся ея. Также: от плода правды древо жизни прозябает (Притч.) Человек (или жизнь его) потому уподобляется древу, что имеет с ним немалое сходство, как-то: оба живут или процветают, оба стоят прямо, оба возвышаются или растут кверху, оба увядают или сохнут, оба имеют ветви (приемля за оные руки человеческие). Сирах в гл. 31 говорит о злате: древо претыкания есть всем живущим ему, и всяк безумлив ят будет им. Здесь древо претыкания не иное что значит, как пень, колоду, лежащую под ногами и служащую преткновением. Говорится еще древо родословное, по причине происхождения поколений, наподобие отраслей или ветвей, откуда, по всей вероятности, произошло слово древность. Всего более с древом сходствует словопроизводство; ибо как в дереве от корня идут стебль и ветви, так и в слове корень через приложение к нему предлогов и окончаний, производит от себя различные значением слова, но все одного и того же заключающегося в корне понятая истекающие. Мы в ином месте будем иметь случай пространнее о сем рассуждать.
   ДРЕВОДЕЛИЕ -- делание чего-нибудь из дерева. Всякая деревянная, как-то плотничья или столярная работа: но се паче всего дивнейшее есть: возбужденный к делу сему Монарх, недоволен прилежным своим попечением и тщанием, недоволен учением подданных своих, сам корабельному зодчеству, еще и то мало, сам зодчества того древоделию учитися потщался (Феофан, в слове о деле Божий). Приметим в сей краткой речи прекрасные самого себя прерывы и повторения красноречивейшего из наших писателей. Каким приличным словом отличил он в науке кораблестроения хитрое искусство составления членов от простого искусства обрабатывания оных, назвав сие последнее древоделием! Отсюда существительное имя древодел или древоделателъ, т. е. столяр, плотник: отверже благородные и Великия Князи, избра же смиренные, Иосифа древо-делателя, и пресвятую матерь деву убогую (Алф. Дух. Л. 74). Также прилагательное древодельный, т. е. принадлежащий к деревянной работе: помрачил славу их (Квинтия и Фабриция) Петр, который купно и скипетр, и меч, и древодельные орудия носит (Феофан, в Слове о деле Божий).
   ДРОЖДИЕ (прост, дрожди или дрожжи) -- отстой, подонки, оседшие в вине, пиве или меду частицы, производящие брожение. Вина не растворена исполнь растворения, и уклони от сей (чаши) в сию: обаче дрождие его не истощися (Пс. 74, 9). Тем же не лакомся на многое собранье злата и сребра, дрождия земного, вся бо зде останут, ты же сам в землю обратишися, от нея же взят еси (Алф. Дух. Л. 116).
   ДЕЛЯ -- наречие, пишущееся ныне сокращенно -- для. Пошлю к нему, дабы не пролиял крови христианской меня деля, т. е. для или ради меня (Нестор. С. 159). Он же отвещав рече прави есте, да не погибнете меня деля (Там же. С. 57). Слово сие имеет следующее начало: вместо полного выражения дела сего ради начали сокращенно говорить дела ради, потом стали речь сию разуметь под одним словом дела, изменя оное в деля, а потом и оное сократили в для, так что существительное имя дело превратилось в наречие деля, значащее то же, что и ради. Отсюда многие не без причины писали для ради.
   ДЕТЕЛЕН -- ныне пишут и говорят деятелен, т. е. расторопен, проворен, подвижен, скор в исправлении дел. Ни словесем бо, ни образом, ни именем, ни летом (т. е. ни хорошеством или ггригожеством; ибо слово сие произведено от слова леть, в сем значении употребляемого) царство небесное емлется, но силою веры, являюща дела верна.
   ДЕТЕЛЬ (от глагола дею или делаю). Слово сие само по себе, без сопряжения с другими, означает деяние или действие, как например, в следующей речи: Господи, несмущен помысл раба твоего соблюди, и всю сатанину детель отжени от мене (Молитва). Или в следующей: Божественными детельми соблюдающими и покрывающими от вражиих нахождений (Минея Общая. Л. 11). В сложении же с другими именами иногда значит оно действие, как, например, в слове добродетель; а иногда -- действователя, как, например, в словах свидетель, благодетель.
   ДЕТЕЛЬНИЦА -- то же, что деятельница, творительница: сохраним убо таковую детелъницу (благость Божию) красоты нашея, да никогда враг завидуя нам, чуждых той сотворит нас (Этика. Л. 24).
   

Ж

   ЖЕНУТЬ (жену, женешь, женет, женете, женут) -- гнать, преследовать, бежать за кем. Глагол женю есть глагол гоню, изменивший букву г в ж -- (в иностранной азбуке буква g соединяет в себе оба сии звука, выговариваясь иногда ге, иногда же). Сие изменение свойственно языку, ибо везде в происхождении одних ветвей от других оное примечается: Бог, Божество; рог, рожок, нога, ножка; бегу, бежать, и так далее. А по сему глагол женуть как без предлога, так и в сочинении с предлогами, сохраняет в себе все значения глагола гнать: пловущий корабль женет воду, т. е. гонит, давит, попирает. Выженуть или изженуть -- то же, что выгнать, изгнать: яко выженув Изяслава, перейму волость собе (Нестор. С. 210). Изжени из него всякого нечистого духа (чин крещения). Отженуть -- то же, что отогнать: Боже, отжени помысла скверныя от сердца моего, и просвети ум мой светом Твоего благоразумия (Молитва). По-женуть употребляется в двояком смысле, как и глагол ГНАТЬ (см. сие слово). В первом смысле означает действие погони или преследования для нанесения вреда или зла. Давид, узнав о возмущении Савея сына Ворохова, говорит Авессе: ныне зло сотворит нам Савей паче Авессалома; и ныне ты пойми с собою отроки господина своего, и пожени в след его, да не како обрящет ее бе грады тверды, и заступится (т. е. скроется, затворится в стенах) от очей наших (2 Цар., 20, 6). Или: да по-женет убо враг душу мою, и да постигнет и поперет в землю живот мой, и славу мою в персть вселит (На, 7, 6). Во втором смысле глагол сей означает действие погони или преследования с таким намерением, чтобы догнать и соединиться с желаемым предметом, и тогда сближается он понятием с глаголом искать: милость Твоя Господи да поженет мя вся дни живота моего (молитва), т. е. да пребывает со мною, да не отступает от меня. Или: уклонися от зла и сотвори благо, взыщи мира и пожени его, т. е. и всегда гоняйся за ним, ищи его: cherche la paix et lapoursui (франц.); suche frieden, undjage ihm nach (нем.) (На, 33, 13). Проженуть -- то же, что прогнать: Господь же да проженет лукавого, брата же да помилует (Патерик); или: Разженуть -- то же, что разогнать, рассеять: Владыко, тьму страстей моих разжени (Молитва). Женущу (причастие) -- то же, что гонящу, толкающу: корабль горяше, аки свеча пловый скоро, женущу его ветру (Четьи Минеи).
   

З

   ЗАЗНОБА -- простонародное любовное слово. В песнях поется: ты зазноба моя, зазнобушка, красна девица, зазнобила ты сердце молодецкое и проч. Глагол зазнобить есть то же, что ознобить, заморозить, отморозить; но поскольку к ознобленной части тела нашего прикидывается тотчас огонь, которым она сильно гореть начинает, того ради зазнобление с возгорением как в самом естестве, так и в слове сем, сопрягаются нераздельно. Название зазноба изъявляет не только страстное, но и почтительное к девице чувствование, ибо пристойная полу ее строгость нравов и целомудрие уподобляются в ней мразу, который вместе и зазнобляет, и воспламеняет (см. еще Разговоры о словесности).
   ЗАЗНОБИТЬ -- говоря о какой-нибудь наружной части тела человеческого, значит отморозить или повредить холодом, как-то: зазнобить щеки, нос, ухо и проч. В простонародном же любовном языке зазнобить сердце значит зажечь, воспламенить оное, влюбиться. См. ЗАЗНОБА.
   ЗАСТЕНИТЬСЯ -- закрыться стенами, сокрыться в стенах. См. пример употребления оного в тексте из книги Царств под словом ЖЕНУТЬ.
   ЗЕРНЕТКА (от слова зерно) -- сим именем в старинных лечебных книгах называли то, что ныне называем мы иностранным именем пилюля.
   ЗЛОСЕРДИЕ -- свойство души или сердца, противное благосердию, несовместное с добросердечием, наклонное к гневу, мести, зависти и другим порокам. Человек, подверженный сим страстям, есть человек злосердый.
   ЗЕНИЦА -- в просторечии зрачок или зорочек: черное пятно посреди глаза, или "паче отверстие на ягодиной перепонке, чрез которое лучи света во внутренность глаза входят и изображают предметы на клетчатой перепонке, на дне глаза находящейся" (Акад. Словарь). Слово сие, равно как и однозначащее с ним зрачок или зорочек, происходит от глагола зреть, но корень оного затмился опущением буквы р, так что из зреница сделалось оно зеница. Весьма редко пишется оно без сего опущения: соблюди заповеди моя и будеши жив, и закона моего стережи, яко зеницу ока твоего (Библия перевода Скорины. Притч., 7, 2).
   

И

   ИЗВОД -- слово сие у нас мало или совсем не употребляется. Мне случалось, однако, находить его в некоторых книгах, также и в других славянских наречиях. Причина неупотребления его происходит обыкновенно оттого, что когда в язык вводятся иностранные слова, тогда собственные свои, к порче и оскудению оного, уступают им место и остаются в неизвестности, так что уже в новых книгах и словарях не находим их более и думаем, что их нет в языке нашем. Слово извод есть одно из таковых. Вместо оного употребляем мы французское слово экстракт, которое есть латинское extractum, происходящее от глагола: extraho -- извожу, извлекаю. Здесь можно спросить: каким образом слова сии насильно, против всякого здравого рассудка втесняются в язык, и, что всего чуднее, укореняются в нем? Ответ на сие легок: один кто-нибудь первый переводчик, работающий по приказу и худо знающий грамоту, встретив в чужом языке слово сие и не зная, откуда оно происходит, не умел назвать его по-русски, и для того, не заботясь о разуме и смысле, употребил самый легкий способ, т. е. перевел не слово, а буквы оного сделал из иностранного extractum русский экстракт. Другой и третий у него переняли. Сим последовали прочие, столь же мало о языке своем пекущиеся, и таким образом слово экстракт сделалось общеупотребительно. Сила привычки удивительна. Толкуй теперь, что слово экстракт в русском языке есть пустой звук, а в латинском точно то значит, что в русском извод: всяк будет видеть сию истину, и никто не станет вместо экстракт писать и говорить извод. Вот приключение со многими в нашем языке словами! Отсюда говорим мы: ретироваться, абонировать, дебютировать, экипировать, рекомендовать и множество тому подобного, уверяя всех и каждого, что этого никак по-русски выразить не можно; и действительно, многое нельзя, покуда мы через вникание в корни слов сего предрассудка в себе не победим.
   ИЗВРЕТАТЬ. См. ВРЕТАТЬ
   ИМСТВО -- слово сие происходит столько же от глагола имаю (в единократном емлю, беру), сколько и от глагола имею, потому что сей последний сам происходит от первого и есть следствие оного; ибо что я имаю (беру), то у меня в руках; а что у меня в руках, то я уже, конечно, имею. Итак, когда оба сии глагола изображают смежные между собою понятия, то и ветвь, от них происшедшая, должна непременно оба сии понятия сохранять в себе. Отсюда слово имство в сложных именах получает знаменование свое от глагола имаю, как мы то видеть можем в словах мздоимство, лихоимство, означающих имание мзды, имание лихвы, но когда оное находится одно, без сопряжения с другими словами, тогда заимствует значение свое от глагола имею равно и с другими, от него же происходящими именами: имение, имущество с тою разностью, что сии два слова означают телесные или осязаемые вещи, а имство, напротив, означает умственную, бестелесную, неосязаемую вещь. Таким образом, все сии три слова: имение, имущество, имство хотя один корень имеют, т. е. происходят от одного и того же понятия имею; но в значениях своих различаются. Слово имение со словом имущество, как мы уже сказали, имеет общее то, что оба они означают осязаемые вещи, но разнятся в том, что имение означает больше недвижимые вещи, таковые как деревни, поля, дома и тому подобное. Слово же имущество не различает недвижимых вещей от движимых, но все оные вообще описывает, или скорее означает сии последние. По сему слово имение в смысле своем ограничено, т. е. имеет круг знаменования меньший, чем слово имущество. Отсюда когда кто скажет: я продал все мое имение, то под словом имение не все те вещи разумеются, какие он имеет, но только некоторые, из коих главные -- суть деревни. Прочие движимые, как-то платье, коляски, уборы, деньги, и проч. разумеются больше под словом имущество; ибо хотя оные суть вещи осязаемые и такие, которые он имеет; а потому и могут, в некотором общем понятии, называться его имением; однако поскольку оные суть вещи непродаваемые (как-то деньги), или продаваемые иным образом, отличным от продавания недвижимых вещей, того ради общее понятие слова имение переменяется здесь в частное, не означающее оных. Из сего следует, что несвойственно вместо я продал все свое имение, сказать я продал все свое имущество; ибо здесь слово имущество изъявляло бы нечто больше того, что мы сказать хотим. Напротив того, если кто вместо я лишился всего своего имущества, скажет я лишился всего своего имения, то он недостаточно мысль выразит; ибо тот, кому он говорит, может по словам его заключить, что лишился только недвижимого имения своего, а многие другие вещи у него остались. Слово имство не имеет ничего общего со словами имение, имущество, кроме корня. Оно равно с ними происходит от понятия, заключающегося в глаголе имею; но означает, как уже сказано, неосязаемые, а только умственные вещи: деревня, сад, поле и проч. есть мое имение; деньги, платье, книги и проч. есть мое имущество; красота или безобразие, добродетель или порок, которые я в себе имею, есть мое имство. Мы разобрали знаменование слова сего, вникая в корень и состав оного. Теперь посмотрим, согласно ли с сим определением толкуется оно в некоторых словарях. В Академическом словаре оное пропущено. В Церковном словаре Алексеева сказано: "имство, расположение, издавный обычай. По-лат. habitus. Скриж. 65. Иногда значит состав тела, благоключимость, способность. Инде значит страствование, по-лат. afectio. Дам. 7." В трехъязычном Словаре (напечатанном в лето 1704 г.) сказано: "имство, habitus, constitutio, membrorum, corporis habilitas". В Славянороссийском словаре Берынды монастыря Кутеинского (напечатанном в лето 1553 г.) сказано: "имство, звычай чрез долгий час, призвычанье (т. е. долговременная привычка), обычай, взроет, албо прироженье тела (т. е. возраст или природное телу), постава, албо постат. Имство в души, албо в теле, люб доброе, люб злое, хороба с природы". Все сии толкования показывают то самое, что я объяснял выше, т. е. что человек имеет в себе душевные и телесные имства, хорошие или худые, из коих душевные через долговременную привычку укореняются в нем и становятся особенным его имством (свойством, характером). Из сего мы ясно видеть можем, что слово наше имство выражает то самое понятие, для выражения которого (жалуясь на недостаток языка своего) употребляем мы иностранное слово характер, которое означает только душевную склонность, издавна в нас вкоренившуюся (хоробу с природы, как сказано в Кутеинском словаре), не означая телесного имства. Например, можно сказать: главный характер его есть скупость; но не можно сказать: главный характер его есть красота. Русское же имство может означать и то, и другое; ибо как скупость, так и красота есть имство того, кто их имеет. Таким образом, находим мы в языке нашем три слова: качество, свойство, имство, которых значения (или изъявляемые ими понятия, постижения) так сходны и смежны между собою, что мы с трудностью различать их можем. Однако постараемся определить существенную их разность.
   Слово качество происходит от вопросительного слова какой или какое (подобно как количество от вопросительного же слова колико). Во многих других языках имеют они подобное же происхождение: лат. qualitas от qualis, quantitas от quantum). Оно означает состояние, или обстоятельство, или доброту вещи, и потому немцы называют оное Beschaffenheit. Сие состояние может: 1) в одной и той же вещи переменяться. Например, когда масло прогоркнет, или вино выдохнется, или с другою какою вещью сделается подобная тому перемена, тогда говорится, что качество сих вещей, или вещи сии в качестве своем повредились. 2) одинакового рода вещи могут, без всякой в них перемены, качеством одна другой быть лучше. Например, молоко одной коровы может иметь лучшее качество, нежели другой, потому что качество молока зависит от корма, каким сие животное питается, или от иных обстоятельств. Свойство происходит от местоимения свой, свое. Оно означает неразлучную принадлежность вещи, не подверженную перемене. Человеку свойственны страсти, огню -- жар, льду -- холод. Хотя человек и может делаться в страстях своих воздержаннее, или распутнее, хотя огонь или лед и могут производить больший или меньший жар или холод; но сия перемена делается только в степени страсти, жара или холода, а не в них самих: и потому оные суть свойства (а не качества) человека, огня, льда. Вино имеет свойство делать паяным того, кто пьет оное. Оно может в качестве своем перемениться, сделаться лучше или хуже; но с переменой качества, свойство его делать пьяным не переменится, т. е. не сделается иным (как сделалось качество), а разве только усилится или ослабнет. Имство, как сказано выше, происходит от глагола имею. Оно не есть ни качество, ни свойство. Оно до тех пор существует в нас, покуда мы то, что разумеем под оным, в себе имеем. Например, скупость не есть качество, потому что она, как мы выше сего объясняли, может только в степени своей переменяться, а не в существе своем; ибо переменясь в существе, уничтожается. Она не есть также и свойство, поскольку не сопряжена неразрывно с человеком, как с треугольником три стороны; но есть случайная только принадлежность ему, или привычка, от которой он отстать может: следовательно, она есть имство его, до тех пор пребывающее в нем, покуда он с ним не разлучается. Отсюда явствует, что мы можем говорить: Он переменил свое имство, подобно как говорим: он переменил свой характер. Возражение, что так не говорится, ни мало не опровергнет моих доказательств, ибо сим возражением не оспорится истина оных, но только скажется, что употребление языка, по незнанию коренной силы слов, не всегда делается по рассудку.
   

К

   КАЯТЬ -- осуждать, хулить, обвинять, иногда с некоторым соболезнованием или сожалением. Кают Князя Игоря, т. е. винят его и тужат о нем (Слово о полку Игореве). Отсюда простонародное то же значащее хаять, Отсюда же каяться, т. е. осуждать, хулить, обвинять самого себя. Также окаянный, т. е. всякого осуждения, хулы, порицания достойный. Но поскольку раскаяние или осуждение самого себя есть не иное что, как сожаление о содеянном нами, того ради и слово каяться по смежности понятий, употребляется иногда в смысле сожалеть, как, например в следующей речи: Ты бо еси Господь Вышний благоутробен, долготерпелиив и многомилостив, и каяйся о злобах человеческих (Молитва Манассии Царя Иудейска).
   КВАС -- собственно значит кислоту, производимую в пресном веществе через смешение с оным некоторых бродящих частиц или соков, от коих вещество сие вскисает, т. е. заражается подобною же кислотою. В сем разуме сказано: мал квас все смешение квасит (1 Кор., 5, 6). В иносказательном же смысле под словом квас, по подобию с сим первым его значением, разумеется худая, порочная склонность, гнездящаяся в сердце человеческом и заражающая оное. В таком разуме Апостол Павел в послании своем к Коринфянам (1 Кор., 5, 7) говорит: очистите ветхий квас, да будете новое смешение, яко же есть безквасни. Или: блюдитеся от кваса фарисейска и саддукейска (Мф., 16, 6), т. е. берегитесь, не заражайтесь худыми склонностями сих народов. В том же разуме в страстях и пороках слово квас означает гнусность, мерзость, тлетворность оных: утопать в квасе злобы, т. е. предаться наглости, буйству, ожесточению сего порока; дать тлетворным семенам оного в сердце своем возрасти и распространиться. Вопреки тому в благих душевных свойствах и добродетелях безквасие значит совершенную и беспримесную оных чистоту: жить в безквасии истины, т. е. соблюдать правду без малейшего поползновения к нарушению оной: да празднуем не в квасе ветхом, ни в квасе злобы и лукавства, но в безквасии чистоты и истины (1 Кор., 5, 8).
   КЛЕГТАНИЕ (в прост, клект, клекот; клегчу, клегчешь, клегчет и проч.) -- орлиный крик, голос: враны грающе и орли клегчуще по реке Непрядве (Древняя летоп. Ч. 2. С. 36). Орлы клектом на кости звери зовут (Слово о полку Игореве). Орел клегчет на горе. В дубраве слышно клегтанье орлов.
   КНЯЖЕНЕЦКИЙ -- то же, что княжеский: займут дворы княженецкие (древнее стихотворение Соловей Будимирович).
   КОКОТ -- петух, петел. Кокошь -- курица. Название звукоподражательное голосу сей птицы (во многих иностранных языках то же: coq -- франц., cock-- англ. и проч.). Восхотел со-брати чада своя, яко же собирает кокош птенцы свои под криле (Мф., 23, 37). Отсюда следующие простонародные слова: кокотать или квокотать, т. е. кричать по-куриному: курица кокочет или квокчет. Кокот или кокотанье, т. е. крик или голос сей птицы. Кока, яйцо. В пословице говорится: дам тебе коку с соком, т. е. не одну пустую скорлупу, но цельное яйцо, со всею наполненною в нем жидкостью (говоря сие иносказательно о других вещах). Кокать, ударять яйцом в яйце: кокаться яйцами (биться). Он так кокнулся (ударился) лбом об стену, что у него искры из глаз посыпались. В сочетании с предлогами: раскокать (разбить), укокошить (убить) прикокошить (прибить). Кокошник, известный женский головной убор, вероятно, названный так по сходству с хохлом курицы.
   КОНИНА -- лошадиное, коневье мясо, происходит от конь, подобно как от говядо -- говядина, от теленок -- телятина: и людие изнемогоша в граде с голода, н конину ядяху (Нестор. С. 271). Под именем конины разумеют иногда коневью кожу, коневину.
   КОНОБ -- котел; горшок, сосуд, скудель: и повеле коноб разжещи со смолою, и олоеом, и серою, и тамо воврещи святую (Прол.). Разжегше же коноб, и зряху святую, яко в росе стоящу в конобе (Там же). Мой есть Галаад, и мой есть Манассий и Ефрем крепость главе моея Иуда царь мой. Моав коноб упования моего, на Идумею простру сапог мой, мне иноплеменницы покоришася (На, 59). Здесь надлежит приметить, что смысл выражения: Моав коноб упования моего, в разных Библиях различно истолкован. Во французской сказано: Moab sera le bassin ou je me laverai; в голландской -- то же: Moab is mijn wash-pot; в немецкой разных переводов то же: Moab ist mein wash-topf. A посему в русской коноб упованья моего, кажется, есть опечатка или ошибка, и что надлежало бы сказать не коноб упования, но коноб (т. е. сосуд) умывания моего; однако в одной из немецких библий сказано: Moab ist der hafen meiner hofnung, сиречь Моав есть гавань или пристанище моей надежды. Итак, может быть и в российском переводе выражению сему тот же смысл дан, и слово коноб употреблено в знаменовании пристанища (hafen, bassin).
   КОРЗНА -- старинное слово. В Несторовой летописи сказано: нача же сей окаянный Святополк княжити в Киеве, и созва люди, и нача давати овым корзна, овым кунами, и разда множество (Нестор. С. 96). Володимир же, соскочи с коня, и покры и (его, т. е. Игоря) корзном, река (рекши) Кияном: братие! не могите сотворити зла, не убивайте Игоря (Там же. С. 207). В летописи для истолкования сих мест при словах овым корзна поставлено в скобках скорами (см. сие слово); а при словах по-кры и корзном сказано полою. Таковое истолкование не может быть удовлетворительно, первое -- потому, что и сам толкователь не показывает, откуда почерпнул он свое мнение; второе -- невероятно, чтобы одно и то же слово в одном месте значило скору, т. е. мех или шкуру звериную, а в другом -- полу у платья. Надлежит по крайней мере предполагать, что Владимир был в шубе, ибо без того между полою одежды его и звериным мехом не будет ни малейшего сходства. Сего ради разберем корень сего слова и посмотрим, не можем ли мы извлечь из оного какого-нибудь удовлетворительнейшего смысла. Старинное слово корзна ближе всех подходит к употребительному ныне слову корзина. Оба начало свое влекут от слова кора (см. КОРЫСТЬ). Следовательно, надлежит, чтобы оные заключали в себе или одинаковые, или два смежные между собою понятия. Итак, поищем сего сходства между ними. Корзина не иное что есть, как коробочка, сплетенная из прутьев, или кореньев, или древесной коры; старинное корзна долженствует, по единству корня своего, значить нечто близкое к тому, т. е. подобное же плетение из кореньев или коры. Должно думать, что сие плетение искусно делалось и было род ковра, который вместо седла или чапрака постилался на лошадь. Таким образом, легко согласить можно смысл, заключающийся в двух вышеприведенных примерах, а именно, что Святополк сими коврами и куньими мехами дарил своих бояр или чиновников, и что Владимир таковым же ковром, сняв оный с коня своего, покрыл Игоря, дабы разъяренные киевляне не могли видеть его лица.
   КОРЫСТЬ -- для рассмотрения полного знаменования сего слова, наперед выпишем определение оного из Академического Словаря. В нем сказано: "корысть: 1) добыча, получаемая оружием: егда креплей его нашед победит его, все оружье его возьмет, нанежеуповаша, и корысть его раздает" (Лк., 11, 22); Делить корысть. 2) прибыль, барыш, выгода, польза: от сего торга не мало корысти получил. Какая тебе корысть обидеть бедного? Некорыстный, некорыстен: непрочный, дурной, некорыстный товар, некорыстная вещь и проч.". Сие определение достаточно для Словаря, поскольку в оном неудобно вникать в коренное значение слов, требующее иногда предварительного и пространного истолкования; но недостаточно для разума, ищущего проникнуть в первоначальную мысль и существующее в составе всякого языка сцепление понятий, без чего всякое слово, невзирая на определение оного, не будет иметь чистой ясности, ибо при всех вышесказанных в Словаре объяснениях слову корысть и происходящим от него ветвям следующие вопросы остаются не разрешенными. 1. Почему корысть есть добыча? И почему оно же есть, прибыль, барыш, выгода, польза? Каким образом столько разных слов соединяются в одном слове корысть! И, напротив, между тем как многие слова в нем соединяются, оно само разделяется на другие слова. Например: в изречениях от сего торга не мало корысти получил, или какая тебе корысть обидеть бедного, слово корысть представляет два, хотя смежные, однако разные понятия, а именно: в первом значит точно денежный прибыток, а во втором -- нечто иное, поскольку здесь может оно заменено быть не только выгодою или пользою, но даже утешением и радостью; ибо ничто не мешает вместо какая тебе корысть! сказать: какая тебе радость обидеть бедного? Итак, разум приемлет здесь слово корысть наравне со словом радость, чего в первом изречении принять не согласится. 2. Когда прилагательное с отрицательною частицею (некорыстный) значит непрочный, дурной, то почему то же самое прилагательное без отрицательной частицы (корыстный) не значит, как то всякому языку свойственно, противного тому: прочный, хороший? Отрицательная частица не дает слову знаменования, но только отрицает оное; а потому, когда некорыстная вещь значит дурная, то уже непременно корыстная вещь должна значить хорошая. Между тем, употребление сего слова в сем смысле так редко, что в Академическом словаре оное пропущено. В новейших же книгах часто находим мы, что прилагательное корыстный употребляют в смысле корыстолюбивый, противополагая оное слову бескорыстный; но в прежних книгах (как мы то после увидим) никогда не употреблялось оно в сем смысле, а всегда значило противное слову некорыстный, которое имеет весьма различное значение со словом бескорыстный или некорыстолюбивый. Ибо никто не скажет, чтобы выражение он мужичонко некорыстный было одно и то же с выражением: он мужик безкорыстный или некорыстолюбивый. Сие смешение понятий, сия темнота в определении слов происходит от недостаточного вникания в словопроизводство, от неисследования корня в дереве слова, от чего часто ветви его или несвойственно употребляются, или засыхают и на место их производятся другие, ослабляющие первоначальную силу языка, и подвергающие оный всегдашним переменам. Итак, войдем здесь в некоторое подробнейшее о сем рассмотрение; ибо исследование слов есть единственное основание, на котором язык и все его правила верно и непоколебимо утверждаться могут. Слово корысть происходит от слова кора. Многие другие единокоренные с ним ветви нам то покажут. Что такое кора? Некая сухая, жесткая, негладкая кожа, покрывающая ствол и сучья дерева. Исчислим теперь ветви, от сего корня происшедшие: корица (откуда коришневый) есть та же самая вещь и то же слово уменьшительное. Корка, корочка (на хлебе, на драгоценном камне, лимоне и проч.) -- суть того же самого слова уменьшительные имена, почерпнутые от подобия с корою, поскольку суть такие же кожи, покрывающие мякиш у хлеба, или внутренность у чего иного.
   Корень есть не иное что, как продолжение той же самой коры дерева, уходящей в землю. Скора (откуда скорняк) -- по испорченному произношению шкура, есть также не иное что, как кора или кожа звериная. Корь есть болезнь, покрывающая тело человеческое струпами и через то делающая оное негладким, подобным коре дерева. Короста тоже. Корзина, потому что плетется из древесной коры. Глаголы заскорбнуть, оскорбнуть, оскорбить (откуда имя скорбь), очевидно, происходят от размышления: "сделаться, подобно коре, жестким, черствым, и чрез то осязанию приключать неприятное чувствование". Мы бы для показания словопроизводства могли еще далее распространяться, но довольно уже и сих слов, дабы почувствовать происхождение их как ветвей от одного и того же корня.
   Обратимся теперь к слову корысть. Мы видим в нем тот же самый корень. Остается только рассмотреть мысль, сблизившую его с понятием о добыче. С дерева сдираем мы кору или корицу, с хлеба, камня, лимона и проч. -- корку; со зверя -- скору или шкуру; но не подобным ли образом сдираем с неприятеля все то, во что он облечен, -- оружие, одеяние, обувь? Егда креплий победит, все оружие его возмет, и корысть его раздаст. Сие воинское обыкновение в древние времена еще более было в употреблении, нежели в нынешние. Итак, ощутительно, что обнажение убитого неприятеля от его доспехов, уподобленное обнажению дерева от его коры, произвело слово корысть, которое по общему соображению понятий долженствует уже значить добычу, поскольку сие последнее происходит от глагола добываю (т. е. приобретаю). Равно, как по тому же соображению понятий, значит оно прибыль, барыш, выгоду, пользу; ибо все сии слова сословствуют между собою, т. е. суть сословы (синонимы. -- Примеч. сост.), и изъявляют сходные, близкие, смежные понятия.
   Между сословами надлежит примечать следующее: хотя все они почти одинаковые понятия изъявляют, а потому часто в речи, без перемены смысла оной, могут один другим быть меняемы; однако из них один другого бывает свойственнее или приличнее, и потому делает речь яснее или темнее, проще или возвышеннее {Следует отметить, что сословы, или синонимы, как правило, восходят к разным этимологическим корням и обладают разными устойчивыми связями (ассоциативными полями) как в языке и лексиконе народа, так и в психике носителей этого языка. Синонимизация понятий, тождественных в материальном мире, приводит к потере способности различать их отношения в духовном мире. Иногда синонимы-сословы помогают нам скорее постичь смысл обсуждаемого, но чаще они порождают духовное ослепление и безразличие к истинному непреходящему смыслу слов и обозначаемых ими явлений. Особая осторожность нужна при употреблении тех слов-синонимов, которые заимствуются из иностранных и инославных языков. Незаметно для внешнего взгляда такая синонимизация приводит к переходу от своей традиционной к чужеземной и чужеродной культуре, этике, политике, жизни... Подмена своих корней чуждыми никогда не остается без последствий для духовности и нравственности последующих поколений потомков. Безразличное к своим корням поведение одного предыдущего поколения может привести многие поколения его наследников-потомков к падению в одну и ту же яму безверия, уныния и бездуховности. -- Примеч. сост.}. Например, в следующей речи: войско его, по разграблении неприятеля с богатою корыстью возвратилось назад, слово корысть можно заменить добычею, даже прибылью, но не барышом. В сей же речи: он от покупки и продажи лошадей получает не малую корысть, слово корысть можно заменить прибылью, барышом, но не добычею. Из сего явствует, как мы уже и выше заметили, что одно и то же слово, не переменяя коренной мысли своей, удобно, смотря по сложению речи, представлять нам разные понятия, размножаемые еще более производимыми из него ветвями, из коих каждая пускает от себя свои собственные; или (что то же самое) возрастание языка есть беспрестанное прехождение из мысли в мысль.
   Отсюда слово корысть, означая иногда добычу, а иногда -- прибыль, иногда -- выгоду, иногда -- пользу и так далее, пустило от себя ветви корыстный, некорыстный, бескорыстный, корыстолюбивый, покорыстоваться и проч., которые все тогда только будем мы понимать ясно, чисто и безошибочно, не полагаясь на так называемое часто невежественное употребление, когда породившая их и, следовательно, долженствующая существовать в них, коренная и первоначальная мысль нам известна. Без сего ум наш, не ведая начал языка, будет покоряться невежественному навыку, часто дающему словам такое значение, которого корень их не показывает, или еще противоречит оному. Таким образом, один под словом корыстный разуметь будет корыстолюбивый, а другой -- приятный, и часто, при общем неведении, незнающий станет дерзновенно осуждать и хулить знающего. Отсюда нередко встречаются таковые погрешности, как мерцание рассветающего дня, где слово мерцание принято за некое слабое поутру сияние света; но согласно ли это с разумом языка? Мерцание происходит от слова мрак и есть то же, что смеркание, т. е. постепенное уменьшение света или увеличение мрака, темноты: меркну, мерцаю, смеркаюсь есть одно и то же. Каким же образом сие постепенное уменьшение света может быть при расцветании дня? Но сего недовольно, что незнание начал языка, т. е. первоначальной, коренной мысли, руководствующей в производстве слов, вводит нас в погрешности. Оно же самое еще и препятствует нам распространять и устанавливать язык свой сообразно свойствам оного. Мы можем увидеть пример тому из того же самого слова корысть. Пойдем вслед за коренною его мыслию: мы видели, от какого корня оно произошло, и по какому сцеплению понятий сблизилось со словами добыча, прибыль и проч. Но как всякая добыча, или прибыль, или барыш, или выгода, словом корысть, делает нас богатее, а слово богатство приемлется как в прямом, так и в заимствованном от прямого, или иносказательном смысле (богат деревнями, богат добродетелями), того ради и слово корысть, яко смежное с богатством понятие, означает иногда вещественное имущество, иногда же -- умственное или духовное. Мы уже видели пример первому в выражении: все оружие его возмет, и корысть его раздаст; покажем теперь пример второму: книги святые вруце примите, и пользу в них сущую с великим прилежанием приемлите. Оттуда бо рождается корысть многа: первее язык чтением в доброречие управляется, также душа приемлет духовные крылья, и возносится горе, и сиянием солнца правды просвещается (Летоп. Дмитрия Ростовского, предисловие). Ясно, что в сем примере слово корысть не значит некоего вещественного стяжания, каковое представляется нам под словами добыча, прибыль, барыш; но некое духовное приобретение, каковое разумеем мы под словами польза, обогащение души и разума, преимущество, приятность (ибо приятность есть следствие пользы). Итак, мы видим, что слово корысть содержит в себе, смотря по разуму речи, иногда прямой, иногда иносказательной смысл, равно как и многие другие в языке слова, таковые как болезнь, красота и проч. (ибо могут быть телесные и душевные). Отселе и ветви, произведенные от него, тому же различию в значении последуют: корыстолюбивый есть ветвь, произведенная от прямого смысла. Корыстный есть ветвь, произведенная от иносказательного смысла, как из следующих примеров явствует: что нам тако возможет полезное и корыстное быти в веце сем, яко же сие, еже виновно есть ко истреблению зависти из сердец наших? (Этика. Л. 34). Здесь ясно, что корыстное не есть корыстолюбивое, т. е. алчущее приобретать денежный прибыток; но нечто корыстующее нас, привлекающее чувства, приносящее пользу, выгоду, приятность, услаждение. Словом, корысть не от единого только стяжания или присовокупления богатств, но от всякого зрения на что-нибудь изящное в нас рождающееся. Естественно, что сие прилагательное и с отрицательной частицей не тот же смысл сохранять долженствует. Некорыстная женщина (или иная какая вещь), отнюдь не значит безкорыстную или некорыстолюбивую, т. е. не падкую на корысть (прибыль), но не имеющую в себе ничего корыстного, т. е. приманчивого, привлекательного, приносящего корысть (приятность) тому, кто на нее смотрит или с нею обращается. Простонародные песни то же самое нам подтверждают: доживать мне свой век с худой женой, некорыстною, или: износил я свою молодость ни в корысти, ни в радости, т. е. провел ее без удовольствия, не имея приятных и веселых дней. Мы нарочно вошли в подробное исследование корня и ветвей сего слова, дабы потом сделать себе вопрос: для чего в нынешнем нашем употреблении языка отклоняемся мы от свойственного ему проницательного ума, с каким от корня производил он ветви? Почему не употребляем слов и речей в том разуме, в каком оные прежде столь основательно употреблялись? Например, говоря о женщине, мы не смеем ныне сказать: она меня очень корыстует (вместо интересует), или: в лице ее есть нечто корыстное (вместо интересное). Отчего это? Отчего чужие слова, то же значащие, понимаем мы лучше, нежели свои собственные? От того ли, что слово корыстный не имеет определенного смысла? Но все вышеприведенные примеры, основанные на разуме языка, доказывают, что смысл его давно определен. (Можно, не читая русских книг, не знать сего, но отвергать не можно.) Оттого ли, что не имеем надобности в понятии, выражаемом словом корыстный! Но мы не можем сего сказать, поскольку употребляем вместо оного иностранное слово интересный, или, оставя древнюю естественную мысль, текущую от корня корысть во все его ветви, обращаемся для выражения того же самого понятия к иному, меньше сродному, меньше приличному для сего корню имать (брать), производя из него никогда прежде не существовавшую в языке нашем ветвь занимательный, и приказывая ей значить то, что прежде значило корыстный; приказание несколько похожее на то, как бы сапожнику велеть быть портным. Из сего воззрения на одно только слово (каковых без сомнения множество) можем уже мы почувствовать, нужно ли рассуждать о корнях слов и производимых от них ветвях. Можно без того приобрести основательное знание в языке? И может ли язык, употребляемый без достаточного о началах его сведений, быть в сочинениях чист, ясен, определен, установлен? Как ни смешон известный стих: не нужны нам слова, нам нужно просвещение, которое говорит то же, как бы кто сказал: не нужен нам огонь, но нужен от него свет, однако надобно признаться, что мы при употреблении слов, пренебрегая вникать в первоначальную порождавшую их мысль, во многом стиха сего придерживаемся.
   В сии заблуждения, или в сии неправые о словах толки, впадаем мы наиболее от двух причин: 1) от малого чтения старинных наших книг, в которых значение слов всегда бывает ближе к источникам первых понятий, от коих они произведены; 2) от многого чтения французских книг, через что так сильно привыкаем к их составу языка, к их слогу и словам, что оставляя умствование о собственном своем языке, хотим по образцу их языка говорить и писать. Забываем, или презираем старые слова, вводя на место их новые, свойству языка нашего меньше или совсем несоответствующие. С переменою слов переменяется и образ объяснения. Многие природные выражения вытесняются гораздо худшими их чужими; речи составляются и располагаются по складу чужих речей, отъемлющих гибкость, краткость и силу у слога. Таким образом, язык изменяется, портится, слабеет. Разум тщетно противится тому: навык распространяется, усиливается, вводит умы в заблуждение и торжествует.
   КОСТОСНЕДНЫЙ -- тот, у которого зубы так крепки, что он легко может разгрызать, снедать кости. (См. толкование о сем слове в книге под названием: Перевод двух статей из Лагарпа с примечаниями переводчика)
   КРАСНОВИДНЫЙ -- всякому нравящийся, всякого красотою тела или доблестей своих привлекающий: тогда Язон, приняв от Царя Пелея отпущение, весело входит в корабль. Мнози же юноши многою храбростью красновидные с ним входят в него (Троянская История).
   КРАТА -- раз или один раз: аще и всех брашен и питий на-слаждаешися, точию вред и за коим ждо кратом исполнения сластей, тяжесть душе и страстем поновление (Алф. Дух. Л. 34). Пять крат против меня восстала (Ломоносов). Отсюда сложные слова: трикратны, стократно, многократно и проч.
   КРЕСТ -- слово сие по-разному употреблению означаемой им вещи подало повод к следующим выражениям: крест целовать, т. е. присягать, клясться, или, как в старину говаривали, заходить к ротем (ротам). Крест преступить, т. е. нарушить данную присягу или клятву. Крест претерпеть, т. е. понести мучение или казнь, подобную тем, кои были распяты.
   

Л

   ЛАСКОСЕРДИЕ -- приемлется в знаменовании неги, роскоши, лености, расслабления. Ласкосердое дитя есть изнеженное, избалованное, своевольное; ласкосердствует тот, кто нежится, любит роскошь, покой, праздность; бегает от трудов, ищет забав, ласкает, угождает сердцу своему: иже ласкосерд будет от детства, поработится; напоследок же болезновати будет о сем (Притч., 29, 21), т. е. кто от ребячества изнежен, воспитан в неге, тому, яко не имеющему твердости духа, всякий противный случай тяжел, всякий труд несносен; он должен быть покорен, порабощен каждому и напоследок будет страдать, сожалеть о том. Спящие на одрех от костей слоновых и ласкосердствующие на постелях своих, т. е. нежащиеся, роскошествующие (Ам., 6, 4). Тот же Пророк описывает сих ласкосердых, что они едят упитанных молоком тельцов, пьют процеженное вино, припевают, когда кто играет на гуслях, напрыскиваются благовонными духами и проч. Посему слово ласкосердец почти то же самое означало, что французы разумеют под именем господчика (petit-maitre).
   ЛЕГЧИТЬ (легчу, легчишь и проч.) -- глагол, единокоренной со словами легкий, легкость, легко и проч. Глагол сей употребляется в одном только прямом смысле, т. е. делать что-нибудь тяжелое легчайшим, отнимать от тяжести часть веса, или ваги, или груза ее. В иносказательном же смысле, когда по подобию с тяжестью рассуждается о каком-либо бремени, грузе, печали, болезни и проч., тогда вместо оного употребляется глагол облегчать. Например, лучше сказать: дружба облегчает печаль, нежели легчит. Напротив того, лучше: вода легчит (т. е. делает легче) опущенную в нее вещь, нежели облегчает; ибо облегчать не столько значит уменьшение веса тяжести, сколько уменьшение чувствования тягости: облегчить труд, печаль, болезнь и проч. Отсюда произошло особое поколение слов: лечить, лекарь, лекарство и проч. Ибо лечу есть не иное что, как легчу, т. е. облегчаю, снимаю тягость болезни, поскольку болезнь всегда уподобляется тяжести. Обыкновенно о человеке весьма больном говорится: труден, тяжел, одержим тяжкою болезнью. Глагол легчу, потеряв букву г (для различения сходных между собою понятий, или ветвей от одного и того же корня происходящих, как-то и в других многих словах приметить можно) сделался лечу, сохраняя тот же смысл свой (легчить, облегчать), но только в особенном приложении к болезни.
   ЛЕДЕНИТЬ (леденю, леденишь, и проч.) -- превращать в лед. Надлежит глагол сей различать от леденеть (леденею, леденеешь и проч.), значащего превращаться в лед. Мороз леденит воду, вода от мороза леденеет (Из Старинного словаря).
   ЛИПЕЦ -- седьмой месяц года, т. е. июль.
   ЛИСТОПАД -- одиннадцатый месяц года, т. е. ноябрь.
   ЛОЙ -- жир, сало: в коноб ввержен бысть смолы и лоя исполнен (Прол. Июль 28). Сими словесы множае раздражен мучитель повеле уготовати коноб полн смолы и лоя и поджещи огнем, да в кипящий коноб ввержет святую (Четьи Минеи. Сент. 3.).
   ЛУКА -- кривизна, погиб. Мы уже объяснили слово сие с некоторыми оного ветвями (см. Рассуждение о красноречии Священного Писания).
   ЛУКНО -- то же, что лукошко или подобный тому из драниц сделанный, кругообразный сосуд (см. ЛУКА): они же шедше и найдоиш лукно меду в княжой медуше погребено в земли (Нестор. С. 91).
   ЛУЧИТЬ -- сей глагол наиболее употребителен в соединении с предлогами. Он имеет по корню своему два смысла: 1) по происхождению его от имени ЛУКА (см. сие слово) значит: приводить что-нибудь прямое в кривизну (в луку), т. е. гнуть, сгибать. Сие значение получает он в сходственность подобного же производства других слов, как то: от прямо, прямить; от криво, кривить; от крюк, крючить: следовательно, от лука (кривизна), лучить, то же что кривить, 2) может он равномерно происходить от имени лук (который сам происходит от слова ЛУКА), и тогда глагол лучить долженствует значить испускать лучи. Сие извлеченное из сего корня название весьма справедливо, поскольку солнечный луч, проходя атмосферу, всегда преломляется и составляет род луки (погиби, дуги кривизны). Но в обоих сих смыслах он весьма редко или никогда не употребляется. Напротив того, употребляется иногда в том же разуме, как и с предлогами; сынове же века сего женятся и посягают, а сподоблешеся век онь лучити (т. е. по воскресении из мертвых) ни женятся, ни посягают (Никон, летоп. Ч. 1. С. 185). Здесь лучити то же значит, что получити. В просторечии часто говорят: мне лучилось идти вместо прилучилось, случилось. В соединении же с предлогами производит он глаголы залучить, отлучить, получить, прилучить, разлучить, случить, улучить. Каждый из сих предлогов придает ему особый смысл, не отнимая у него первоначального понятия, содержащегося в коренном слове лука (кривизна). Таким образом, залучить значит вовлечь что-нибудь внутрь той луки (дуги, кривой черты, которую я умственно вокруг себя описую). Когда мы о ком скажем: насилу и залучил его в свой дом, то воображаем пределы дома своего лукою, и по вступлении в нее или зашествии за нее того, кто был вне оной, говорим: я его залучил. Точно так же и все прочие из сих предложных глаголов по свойству предлогов их объяснятся, а именно: поскольку лука значит кривизну или дугу, а всякая дуга имеет такое свойство, что чем более сгибается, тем ближе становятся между собою точки, составляющие, начиная от средней, обе ее половины. Напротив того, чем более она разгибается, т. е. чем более к прямой черте подходит, тем далее точки ее расходятся. Отсюда глагол случаю (сокращенный из солучаю, т. е. свожу луку с лукою), сблизился с глаголом соединяю, и все ветви его получили то же значение: случайность, случение, случай есть не иное что, как стечение обстоятельств, по подобию соединения точек луки (дуги), когда она сгибается. Случать собак на языке охотников значит скликать, сзывая звуком рога, когда они рассеяны. Случка, соединение, совокупление (говоря о собаках). Отсюда же удаление одного человека от другого, или одной вещи от другой, по подобию удаления точек луки, когда она разгибается, есть разлучение, разлука. Наконец, получить есть соединиться с тем, что обыкновенно доходит до нас через прохождение по окольным путям как бы лукою или по луке. Отлучить, отдалить; прилучить, привлечь, приманить, притянуть к себе. Улучить -- почти то же, что залучить: залучить человека, улучить время.
   ЛЕЗТЬ (лезу, лезешь, и проч.) -- глагол сей ныне означает более особенное движение человека ногами и руками: лезу по лестнице, лезет из окна, из ямы и проч. В старинном же простонародном языке означал он просто движение человека или животного, иначе означаемое глаголом иду, идет. И рече Святополк: сидите вы зде, а аз лезу наряжу завтрок; и лезе вон, а Давид с Васильком седяста (Нестор. С. 153). Аз лезу (я пойду), и лезе вон (и пошел). Отсюда составные с предлогами глаголы: излезть, т. е. выйти, и затворившись Болгаре в граде, и излезоша (т. е. выйти, выступили) на сечу противу Святославу (Там же. С. 61). Налезть, найти, обрести, получить, достать: Ольга искаше мудрости в сем свете и налезе бисер многоценен, еже есть Христос (Там же. С. 54). Налезе, т. е. нашла бисер. И иде (Святослав) на реку Оку и на Волгу, и налезе Вятичи и рече Вятичем (Там же. С. 56), т. е. нашел, обрел Вятичей, встретился с ними. Аще вы не пойдете к нам (говорят Новогородцы детям Святославовым), то налезем князя собе (Там же. С. 60), т. е. достанем, сыщем себе Князя. И налезоша бык велик и силен, и по-веле раздражити быка (Там же. С. 86), т. е. нашли, достали, отыскали быка. Яко сребром и златом не имам налезти дружины, а дружиною налезу сребро и злато (Там же. С. 89). Все сии выражения вышли из употребления и только по старинным книгам известны; однако оные не совсем истребились; в крестьянском и простом наречии глагол лезть во многих речах тот же смысл и поныне сохраняет. Мужики говорят: он налез себе много денег, т. е. достиг, приобрел. В просторечии говорится: волосы лезут вместо выдергиваются, выходят вон. Лезть в глаза -- вместо заходить, забегать. Сделать вылазку, вместо выйти из города для отгнания осаждающих оный. Низкое слово улизнул (изменившееся из улезнул, ушел) отсюда же имеет свое начало.
   

M

   МАНИХА. См. МНИЙ
   МАНИШКА См. МНИЙ
   МЕДУША -- медовый погреб или место, где хранится мед. См. ЛУКНО.
   МЕЖДОРАМИЕ -- часть спины между плечами. Священник же вземлет от елея двумя персты, и творит креста образ на челе и персях, и на междорамии младенца, глаголя, помазуется раб Божий (Требник. Л. 29). Отвержение слов, в простых разговорах неупотребительных, есть незнание красноречия и силы языка. В возвышенном слоге: вонзает копие в междорамъе, столь же хорошо, как в простом: он ранил его копьем между плеч; но то и другое худо не в своем месте.
   МЕЧКА -- медведица или всякая в лютых зверях самка; ибо слово сие происходит от глагола метать, потому ли, что она мечется, кидается на людей, или потому, что мечет, рождает: мечка поимши щеня свое слепо суще и поверже пред ногами (Прол. Янв. 18. Л. 1). Кая убо щенца кормящая львица дерзну таковая, или кий тигропардус, или злогневная мечка? (Никон. Летоп. Ч. I. С. 51).
   МИРОДЕРЖЕЦ -- приемлется иногда в смысле диавола. Тем же плоть и мир возненавидев и миродержца (Минея. Л. 5).
   МЛАДЕНСТВОВАТЬ (растяжение младенчествовать) -- быть в младенческом состоянии возрастом или умом. В послании к Коринфянам (1, 14, 20) находим мы сие прекрасное нравоучение: братие, не дети бывайте умы (умами), но злобою младействуйте.
   МНИЙ -- малый или меньший (противозначащее слову велий). Мний сын, младший сын. Иногда же, по причине естественной слабости сил в малых творениях, мний значит худший, равно как по причине крепости сил в великих творениях, велий значит лучший, превосходнейший. Иже аще разорит едину заповедей сих малых и научит тако человеки, мний наречется в царствии небесном; а иже сотворит и научит, сей велий наречется в царствии небеснем (Мф., 5, 19). В превосходной степени мнейший, т. е. малейший, наименьший: егда Верлы (народ Славянский) единожды одолены были от Римлян, тыя жены поносили их малодушием; понеже попустили победитися от народа возраста мнейшего от них (Историогр. Мавро Орбини. С. 101). Отсюда слова мних и мнишеский, из которых сделались монах и монашеский. Хотя слово монах почитают взятым из греческого языка, однако слово мних, растяженное потом подражательно греческому в монах, могло легко произойти от славянского мний (меньший), поскольку люди в монашеском звании по образу смирения своего всегда себя уничижают, называясь меньшими всех, недостойными и проч. Отсюда же неполная или короткая рубаха называется манишка. Равным образом у города Архангельского и в других приморских местах, где бывают приливы и отливы моря, называют малую воду маниха.
   МНИХ -- монах. См. МНИЙ.
   МОВНЯ (происходит от глагола моюся, умываюся) -- то же, что баня, мыльня, умывальня: повеле Ольга мовню строити, рекуще сице: измывшесь приидете ко мне (Нестор. С. 49).
   МОЛВА -- народные толки, вести, слухи, разговоры о чем-либо. Распустить о чем молву, т. е. слухи, толки. По граду носится молва: Великий Петр из мертвых встал (Ломоносов). Корень слова сего произвел ветви одни другим совершенно противозначащие, как, например, промолвить и промолчать; оба сии глагола имеют один и тот же корень мол, но первый из них означает присутствие, а другой -- отсутствие молвы (т. е. голоса, разговора, шума). Поскольку же слово молва значит народное глаголание, толки, пересказы; того ради по смежности понятий (ибо все помянутые действия не согласны с безмолвием, тишиною, спокойствием) переходит оно к означению ропота, негодования, беспокойства, мятежа, колебания, волнения, суеты, заботы, смятения чувств человеческих. В сем знаменовании употреблено оное в следующих местах: возверзи на Господа печаль твою, и той тя препитает, не даст в век молвы праведнику, т. е. не допустит его роптать, негодовать, жаловаться (На, 54, 23). Или: и тако совершенных истинныя тишины и покоя в любви плотской никогда же обрящеши точию молву и смущение, прелесть же и безсловесное связание и от Бога отчуждение (Алф. Дух. Л. 110). Или: благодарю тебе Господа Бога моего, благодателя прещедрого, яко исторгнул мя еси от моле мира сего, и привел мя в ограду словесных овец твоих (Там же. Л. 189), или: Егда свары, поношенья и укоризны с молчанием носить навыкнеши, удобнее от жен сварливых и злоречивых молву (т. е. брань, шум, брюзгливость) понесеши, ниже смутишися, от друга или от брата наказуемый (Этика. Л. 133). Или: Всеволожая Княгиня и Митрополит придоста к Володимиру и молвиста ему молву Киян (т. е. желание, требование граждан Киевских), яко сотворити мир и блюсти землю Русскую и брань имети с погаными (Нестор. С. 167). Отсюда глаголы молвить (ударение на первом слоге) и молвить (ударение на втором слоге) хотя один состав имеют, однако различное значат. Глагол молвить (т. е. сказать, изречь) имеет только будущее и прошедшее время: молвлю, молвишь, молвит, молвил и проч. Глагол молвить (т. е. распускать молву, шуметь, бегать, заботиться, хлопотать) употреблялся (ибо ныне совсем не употребляется) в одном только настоящем времени (молвю или мовлю, молвишь, молвит и проч.), как из следующих примеров явствует: жена же некая именем Марфа прият его (Иисуса) в дом свой и сестра ей бе порицаемая Мария яже и седше при ногу его слышаше слова его. Марфа же молвяше о мнозе службе (т. е. говорила, заботилась, хлопотала об услугах), ставшее же рече: Господи, небрежеши ли, яко сестра моя едину мя остави служити? Рцы убо ей да ми поможет, Отвещав же Иисус рече ей: Марфо, Марфо, печешися и молвимши о мнозе, едино же есть на потребу, Мария же благую часть избра, яже не отымется от нея (Лк.,10, 39). Или: и пришед Иисус в дом Княж, и видев скопцы и народ молвящ (Мф., 10, 23). Отсюда же слово безмолвие или молчание не всегда значит немотствование уст или безгласность языка; но иногда противоположное молве или тревоге, т. е. тишину, уединение, покой. В таком разуме сказано: шед в келию свою безмолствоваше (Прол. Мая 21). Здесь под словом безмолствоваше не разумеется, что он ни слова не говорил, но что жил в тишине, в уединении, удален от светских молв, сует. Также и в сих стихах: да тихое и безмолвное житие поживем (1 Тим., 11, 12), или в сих стихах Ломоносова, в которых говорится о стенах Соловецкого Монастыря:
   
   "В холодной сей стране от бурь покров дают,
   Безмолвно бдение и безнаветен труд".
   
   Во всех сих выражениях: безмолвное житие, безмолвная келья, безмолвное бдение, слово безмолвие означает больше безмятежность, нежели безгласие. Равным образом, и слово молчание употребляется иногда в подобном же смысле: обыдохом всю землю, и се вся земля населена есть, и молчит, т. е. пребывает в покое, в безмятежности (Зах., 1, 11). Отсюда под именами безмолвников или молчальников разумеются люди, которые, оставляя житейские молвы или суеты светские, удаляются в уединение, в пустыню. Наконец, слово молва в простом языке с окончанием на -- ка сделалось молвка, молка, из которых первое употребляется только в сочинении с предлогами: помолвка, размолвка, и проч. (в одном только слове тихомолка, означающем молчание или тихую молву, теряет оно букву в: второе же употреблялось иногда и без предлога, означая речь, слово, сказание: которые воры, тати и разбойники учнут говорити, затевая воровством какую татиную и разбойную молку на иных людей для своей корысти (Уложен. XXI, 33, 35 и 40).
   

H

   НАВАБИТЬ -- накликать: навабил на себя беду, т. е. накликал. См. ВАБИТЬ.
   НАВАДА. См. НАВАЖДЕНИЕ
   НАВАДНИК -- смутник, соплетатель лжей, клевет (франц. intrigant). См. ВАБИТЬ.
   НАВАДНИЦА -- женщина, любящая, как говорит пословица, выносить сор из избы, наговаривать, смущать, делать сплетни. См. ВАДИТЬ.
   НАВАЖДАТЬ (наваждаю, наваждаешь и проч.) -- наговаривать одному на другого, ссорить, наушничать. См. ВАДИТЬ.
   НАВАЖДЕНИЕ или НАВАДА -- клеветание, сплетание лжей, обманов, омрачение, очарованье кого лукавыми выдумками. См. ВАДИТЬ.
   НАВЕРГАТЬ (в единократном навергнуть) -- накидывать, набрасывать, налагать, наводить (См. ВЕРГАТЬ): Царям навергнуть тщится узы, т. е. наложить узы на Царей (Ломоносов. Ода). Навергни бурю грозну с тьмами, т. е. наведи, нанеси, нагони (Кн. Ширинский-Шахматов. Петр Великий. Песнь 3, строфа 37.
   НАВЫДАНЬЕ -- в образе наречия (подобно как на выходе, на отьезде и проч.), значит: в таком возрасте, что пора замуж выдавать: мы де оба уже навозрасте, и я девица навыданье (Древн. стихотв. Соловей Будимирович).
   НАВЕТОВАТЬ или наветствовать -- наушничать, наговаривать. См. НАВЕТ.
   НАВЕТ -- происходит от глагола вещаю, который в происходящих от него именах изменяет корень свой вещ в вет (как то отвещаю, ответ; извещаю, извет и проч.). Означает клевету, наговоры, злокозненные сплетни, коварные против кого-либо умыслы: ибо сверх всех вышеупомянутых наветов, которые Христиан купно со Иудеями угнетали, еще и собственно на Христианское сословье насказано (Феоф. в слове о деле Божий). Рукою он Елисаветы Противных разрушит наветы (Ломоносов), т. е. козни, злоумышления. Часто же слово навет приемлется и за следствие клеветы или коварства, и тогда значит злоключение, беду, напасть: бываемы же между Иудеями мятежи, глады, крамолы, обстояния, стен и градов разорения и вся противные наветы, что могут иное разуметися, разве гнев Божий на них? (История Иерусал. С. 103). Отсюда следующие слова: 1) наветовать или наветствовать, т. е. обносить, злословить, оклеветывать, приключать зло: ты убо человеколюбче Царю, прииди ныне наитием Святого духа твоего, и освяти воду сию: да бежат от ней наветующие созданью твоему (Молитва при крещении. Требник), т. е. зложелающие, помышляющие приключить зло; 2) наветник (в жен. наветница), клеветник, наушник, враг, злодей, неприятель: отвсюду бо беды, отвсюду наветницы, отвсюду гонители, отвсюду ратницы и сопротивницы, отвсюду борьбы и недоумение, отвсюду боязнь и страхование (Алф. Дух. Л. 2); или: сего ради блюдися многоглаголания, да не будеши сам себе наветник и враг, смерть бо и живот вруце языка есть (Там же. Л. 3). Иногда же значит и предателя или изменника: Иуда раб и льстец, ученик и наветник (Триодь постная), или: да не будет наветник в полце (1 Цар, 29, 4), т. е. да не будет в полках соглядателя, предателя, изменника; 3) безнаветно, безнаветный, безнаветен или ненаветен, т е. чуждый наветов, спокойный, безбедственный: Святую Церковь в Руси безнаветну и безмятежну соблюдет (Царств, лет. С. 243) или: день прешед песнословлю тя, святый! вечер, прошу, с нощью ненаветен подаждь ми спасе (Молитва).
   НАЛЕЗАТЬ (налезаю, налезаешь, и проч.; в единократном -- налез) В старинном знаменовании: найти, обрести, достать. См. ЛЕЗТЬ.
   НАЛЯКАТЬ или наляцать (налякаю, налякаешь, или наляпаю, наляцаешь и проч.) -- натягивать, напрягать: Налякши лук, пустил стрелу.
   НАПРИКЛАД -- то же, что например. См. ПРИКЛАД.
   НАЧЕРТАНИЕ -- в прямом смысле: изображение на чем-нибудь какого-нибудь образа чертами; начертание букв или письма, или дома, или сада, или треугольника и проч., пером или иным чем; начертание кистью человека, зверя, птицы, дерева или какого образа или подобия. В иносказательном же иногда наставление или предписание, как, например: начертание правил судопроизводства; иногда образец, пример, приклад: не устыдися всеблагий Бог плотским обрезанием обрезатися; но даде самого себе образ и начертание всем ко спасенью: ибо закона творец законная исполняет (Минея. Янв. 1. Л. 2).
   НЕСТЬ -- сложенное и сокращенное из отрицательной частицы не и глагола есть. В просторечии претерпело оно еще большее изменение, а именно из не есть сократясь в несть, сделалось нет. В сем последнем виде переменило оно падеж свой и лишилось способности указывать лица. Слово несть приемлет именительный падеж: Несть подобен тебе в бозех, Господи (На, 85, 8): слово же нет родительный: нет подобного тебе. Указание лиц: несмь, несмь, несть, несте слову нет сделались несвойственны.
   

О

   ОБАДИТЬ. Оклеветать, оболгать, насказать про кого худое: обадил бо тя есть ко царю Кавгадый (Тип. летоп. С. 65), т. е. Кавгадый оклеветал тебя пред царем. Господине драгий отче (говорят дети Князю Михаилу Тверскому, отправлявшемуся по требованию Ордынскаго Хана в Орду) не ходи в Орду, но которого от нас хощеши поели, занеже обажен еси ко Царю (Там же), т. е. ты оклеветан; он зовет тебя на казнь, и для того не ходи сам, а из нас кого хочешь пошли. Таково было в предках наших, которых невежество называет варварами, почтение и любовь к родителям! Обадить есть глагол сложный из предлога об и глагола вадить (см. сие слово). Надлежало бы писать обводить, обважен, но буква в для удобнейшего произношения выпускалась.
   ОБРОК -- то же, что оклад. Слово оклад происходит от глагола окладываю, облагаю; слово же оброк от обрекаю, т. е. постановляю, учреждаю, определяю изреченным словом. Отсюда оброк собственно значит: положенная или раздаваемая через известное время денежная или иная плата. Ныне слово сие употребляется только для сборов, получаемых помещиками с крестьян своих: наложить оброк, заплатить оброк и проч. Прежде же употреблялось оно в том смысле, в каком ныне употребляются слова: оклад, жалованье, содержание: подтверждать священникам и диаконам, чтоб не были корыстолюбны и нахальны; а были бы своими оброки довольны (Платон. Сочинения. Ч. 6. С. 134). Своими оброки, т. е. своим окладом, жалованьем, содержанием, ругою. В Четьи Минеи мучитель говорит некоему из чиновных воинов, сделавшемуся Христианином: который сатана наусти тя в явну вдатися пагубу, честь же воинскую погубити, и уставленных тебе ли-шитися оброков, и душу твою в толикая воврещи злая? Воин ответствует: ничто же ми есть любезнее паче Христа моего, ни честь ваша, ни сан мой, ни великие оброки, ниже живот: то бо ми есть честь, еже по Христе страдати; то ми приобретение, еже Христа ради всего лишитися; и то ми живот, еже за Христа умрети (Октоих. 19).
   ОГНЕЗРАЧЕН -- кажущийся огненным; подобен видом, зраком огню: на престоле огнезрачнем в вышних седяй (Минеи. Л. 5).
   ОДЕБЕЛЕТЬ -- сделаться тучным, толстым, жирным, тяжелым. См. ДЕБЕЛЫЙ.
   ОКОРМИТЬ -- глагол сей имеет два различных знаменования:1) отравить, дать яду, или просто накормить кого с излишеством; 2) направлять, путеводительствовать. Первое знаменование его есть прямое, происходящее от глагола кормлю и всем известное. Второе же есть производное, иносказательное и только в Священных книгах можем мы открыть корень и следы оного. Часто случается, что слово кажется нам пустозвучно, дико для того, что оное есть отрасль от не известного нам корня. Доищемся до начала оного, и тогда мы увидим, что оно знаменательно и не без мыслей изобретено. Кто станет вникать в первоначальное составление слов, тот нередко в двух словах увидит две от одного корня происшедшие ветви, которые почитал он ветвями от разных корней, или, лучше сказать, совсем не знал -- корни ли то или ветви. Возможно ли, например, без особливого тщания в разыскивании слов добраться, что слово корм, т е. пища, подало повод к названию задней части корабля кормою! Каким образом столь далеко отстоящие между собою понятия могли некогда быть смежны? Мы увидим сие, но надлежит прежде объяснить сословы корм и пища. Известно, что оба сии названия означают различные вещи, которые человек и всякое животное посредством рта принимает в желудок свой, и тем себя кормит или питает. Возьмем наперед слово пища: оно удобно изменяет прямой смысл свой в иносказательный или заимствованный от прямого, т. е. представляет два понятия, из которых одно прилагается к телу, а другое к душе. Таким образом, говорится: хлеб есть -- телесная, наука же -- душевная пища. От первого из сих понятий, т. е. когда мы слово пища берем в прямом смысле, относя оное к телу, происходит слово упитан. От второго понятия, т. е. когда мы слово пища берем в иносказательном смысле, относя оное к душе, рождается название воспитан. Оба сии слова упитание и воспитание, хотя от одного корня произрастают, т. е. от слова пища, однако, разнообразимые предлогами, означают весьма различное: упитанный телец есть соделавшийся от многого ядения тучным; благовоспитанный юноша есть соделавшийся от многого учения мудрым, благонравным. Слово корм по сословности или смежному значению своему со словом пища, удобно также к изъявлению двух смыслов, т. е. прямого и от него заимствованного или иносказательного, и хотя более пустило оно различных ветвей от первого смысла своего, как-то: накормить, покормить, выкормить, откормить (все сии глаголы содержали в себе прямой смысл, заключающийся в глаголе кормить, т. е. давать корм или пищу), однако в некоторых ветвях своих не перестало оно близко подходить, или иначе сказать сословствовать, т. е. быть сословом с ветвями, произросшими от слова пища, и уклонившимися в иносказательный смысл: таким образом, воспитан, воздоен, воскормлен продолжают быть сословами. А мои ти Куряне под трубами повиты, под шеломы возлелеяны, конец копия воскормлены (Слово о полку Игореве). Здесь воскормлены (равно как и возлелеяны) значит то же, что воспитаны. Отсюда слово кормилец часто изменяет прямое знаменование свое в иносказательное; ибо не всегда значит того, который кормит или насыщает нас; но поскольку без телесной пищи и нравственная быть не может, того ради и слово кормилец означает более того, который, питая телесные наши силы, питает и душевные, т. е. руководительствует, управляет нами в юных летах наших, научает, воспитывает нас. В таком смысле у Нестора (с. 219) сказано: Володимира же не пусти кормилец его, зане млад бе. Здесь кормилец соответствует французскому gouverneur, и означает дядьку, наставника, смотрителя, надзирателя, управлявшего воспитанием младого Владимира. Отсюда же происходит название известной Церковной книги Кормчая, т. е. направляющая, путеводительствующая, содержащая в себе правила, законы, каким образом поступать должно. Отсюда же слово кормило, означающее то самое орудие, которое служит к управлению корабля, и которое обыкновенно называем мы испорченным именем руль, с голландского roer. От слова кормило произошло название корма (т. е. часть судна, ближайшая к кормилу), и кормитель или кормчий, т. е. управляющий кораблем. В Русской летописи по Никонову списку (с. 187) сказано: сим убо (недостойным вельможам) ввери Царския власти и сокровища яко же аще кто великобременную уверит лодию невеждам и буим и непотребным кормителям. Здесь кормитель значит то же, что кормчий, т. е. правящий, управляющий кораблем или иным чем. Наконец, от сего же самого понятия произведен глагол окормить, который в иносказательном смысле значит управлять или направлять, т. е. действовать кормилом (рулем), как-то из следующих примеров явствует: потопляема бурею согрешений и бедствующа мя, Крестителю Христов, окорми ко пристанищу божественного разума (Ирмос Иоанну Предтече). Или: помози ми яко немощну окорми мя яко странна (Акафист Успения Богородицы). Или: Разумом свою жизнь имей окормляему, а не бессловесными похотьми и сластьми, аще хощеши мирну и немятежну имети жизнь, и известен бытии своего спасения (Алф. Дух.). Итак, теперь видим, по какому соображению мыслей глагол окормить сблизился значением с глаголами направлять, управлять. Извлечем из сего следующее рассуждение (как мы то и при многих других словах в опыте Словаря сего делали): можно сказать почти вообще, что нам известна здесь одна только сторона дерева, т. е. ветви, от прямого смысла происходящие: кормить, накормить и окормить (т. е. излишне насытить), покормить, раскормить, дать корму и проч.; другая же сторона, т. е. ветви от иносказательного смысла, мало нам известны, ибо кроме Священных и старинных книг редко где употребляются. Вместо кормило говорим мы иностранное руль; вместо кормилец -- иностранное гувернер; вместо кормитель или Кормчий -- тоже иностранное Капитан, шкипер. Глагол же окормить в иносказательном смысле (т. е. направить, управить) едва ли кому известен. Таким образом, из сего иносказательного семейства слов осталось употребляемым одно только слово корма, и то употребляемым, а не известным, ибо без исследования корней слов, произошедшие от них ветви, одни совершенно засыхают (как глагол окормить), а другие, имея одно только условное значение, делаются пустыми звуками, поскольку отторженные от корня не сохраняют в себе разума произведшей их мысли (как слово корма). Сие увядание ветвей и введение на место их иностранных названий и сие заглушение в словах коренного смысла их, от которого они произошли, может ли называться путем, ведущим нас к познанию состава и разума языка? Скажут: не все говорить можно, что прежде говорили; времена переменяются, и один навык сменяется другим. Не спорю, но должно ли всякую отвычку от прежнего и всякую привычку к новому почитать, без всякого размышления, за божество вкуса, пред которым разум должен безмолвствовать? Домлжно ли последовать навыку даже и тогда, когда он очевидно искажает язык? Домлжно ли худую новейшую живопись в картине предпочитать прекрасной древней живописи? Навык и вкус, основанные на невежестве, суть весьма худые путеводители. Разум, рассуждая, должен созидать их, а не они предписывать законы разуму; ибо тогда владычество их будет безумие. Обращая сие рассуждение на одно только слово, мы, конечно, не почувствуем всей обширности сих доводов; но обратим оное на многие слова, или на деревья слов: тогда в сем густом лесу, войдя во внутренность оного (ибо не дав себе труда войти в оную мы сего не приметим), можем мы увериться, что для превращения его в чистую рощу нужно осмотреть каждый корень и каждую ветвь, дабы засохшую из них хорошую оживить, чуждо приросшую худую отсечь и дать каждому корню все дерево питать своими соками. Без того лес сей час от часу больше будет глохнуть. Многие думают: на что нам знать корень, мы знаем слово; но это похоже на то, как бы кто сказал: на что мне доказательство, что площади двух треугольников, имеющих одинаковое основание и высоту, равны между собою? Я это слышал и этому верю. Такому можно отвечать: доказательство нужно для того, чтобы ты сам себе верил, а не другому. Многие также думают: на что знать такие слова, которые вышли из употребления? Как! Но разве они от чужеязычных корней произведены? Разве не употребляются в старинных наших книгах, в Священных Писаниях, в летописях? Каким образом, не зная их, станем мы читать сии книги? Или у же нам отречься от своих предков и не иметь никакого с ними сообщения? Слушать в храмах проповедание Слова Божия и не разуметь оного? Кто же будет учить нас отечественным нашим бытописаниям, отечественному языку? Иностранцы. Но не похоже ли это будет на то, как бы слепой водил зрячего? И сей ли есть путь к истинному познанию прав своих, нравов своих, земли своей и, наконец, языка своего, без которого не могут процветать ни науки, ни просвещение, ни законы, ни правосудие? (См. еще в статье о красноречии Священного Писания, разговор Славянина с Русским, и многие другие в опыте сего Словаря при словах блазн, богатеть, Богомужный, вадить, вретище, ветротленный, извод, имство, корысть и проч. подобные примечания).
   ОМЕРКНУТЬ -- быть застигнуту сумерками. Иначе -- обвечереть. Отпущая же ю (Св. Феодору) в путь, Игуменрече: чадо, аще омеркнеши на пути, то совратися к монастырю Энатскому и тамо переночуй (Четьи Минеи. Л. 55).
   ОСИЛ (от глагола осиливаю) -- то же, что сило или силок, т. е. веревка с петлею: Валдемар, Король Датский, вшедше в Русию, победил сих людей свирепых, и возложи осил болвану Святовиду на шею, приказал разволочити по всему войску в присутствии Славян (История Мавро Орбини. С. 65).
   ОТВРЕТАТЬ -- то же, что отметать, откидывать, отбрасывать, отвергать. См. ВРЕТАТЬ.
   ОТЕЧЕСТВОЛЮБЕЦ -- тот, кто любит Отечество свое: молений и пений гласы услыши Иерарше Христов, вере же и любви вонми людей твоих, и яко отечестволюбец противися, отче, ко гневам (т. е. противустой гневам) нас воюющих, и свыше покров твой даруй хвалящим тя (Ирмос Минеи, Янв. 12). Мы по большей части вместо своего отечестволюбец употребляем французское слово patriote, сделанное из латинского имени patria, Отечество (ибо в латинском языке нет слова patriota, или не то значит, а есть compatriota, соотечественник). Во французском слове patriote часть оного patri означает Отечество, но окончание -- ote ничего не значит, не показывает слова любить. Итак, оно есть условное, не выражающее само собою любви к отечеству, но принятое в сем смысле. Само же собою patriota не больше говорит, как только отечественник, а не отечестволюбец. Итак, есть причина спросить: почему чужое слово, меньше значащее, предпочитаем мы своему, больше значащему? В ответ на сие обыкновенно говорят: "наше слово длинно. Как вместо патриотическое чувство сказать отечестволюбивое чувство!" Мне кажется, свое вразумительное слово, выражающее вполне то понятие, которое мы выразить хотим, отвергать для иностранного нам невразумительного, и притом такого, которое само собою не выражает вполне нашей мысли, отвергать, говорю, свое слово для того только, что оно двумя буквами длиннее чужеязычного, есть весьма недостаточная и для разума совсем не удовлетворительная причина. В языке нужны и длинные, и короткие слова; ибо без коротких будет он похож на некое протяжное мычание коров, а без длинных -- на некое единообразное и краткозвучное стрекотание сорок. Ваше высокопревосходительство гораздо длиннее отечестволюбия, однако мы не говорим: я вчера имел честь быть у вашей экселенции. У итальянцев есть слово весьма длинное, составляющее одно целый Александрийский стих; однако некто из знаменитых стихотворцев их употребил оное весьма хвастливо. Ему надобно было сказать: кто слишком высоко возлетает, тот иногда падает стремглав. Он последние слова (ибо я первых не припомню) сказал: "Cadde sovente, Precipitevollissimovolmente". Сей последний из одного слова состоящий стих быстротою слогов своих весьма хорошо выражает быстроту стремительного с высоты падения, и потому итальянцы часто ставят его в пример счастливых в стихотворстве выражений. Из сего явствует, что как длинные, так и короткие слова нужны тому, кто их искусно сочетать умеет. В этом должно советоваться с разумом, а не навыком, ибо хотя навык и приучает ко многому слух наш, но можно при гласе рассудка от него отставать, утверждаясь на той непреложной истине, что лучше последовать разуму, нежели навыку. Сверх того, не будет ли казаться это некоторым между языком и чувствами противоречием, когда мы, говоря о любви к Отечеству, станем выражать оную чужим худшим словом, предпочитая оное своему лучшему? Может быть, рассуждения мои слишком строги, но я гораздо охотнее хочу называться отечестволюбцем, нежели патриотом: мне кажется, любовь к Отечеству непременно должна внушать нам и любовь к языку своему.
   ОТДОИТЬ -- перестать доить. Корова отдоила молоко, т. е. перестала доить, давать молоко. Доилица или кормилица, или мать, отдоила младенца, т. е. перестала его доить, или кормить сосцами, отняла от груди. См. ДОИТЬ.
   

П

   ПОВАБИТЬ -- поманить, позвать кого к себе. См. ВАБИТЬ
   ПОВРЕТАТЬ -- пометать, побросать, покидать. См. ВРЕТАТЬ
   ПОЖЕНУТЬ -- погнать. См. ЖЕНУТЬ.
   ПОЛОЖИТЬ -- глагол сей сверх прямого, более обыкновенного знаменования своего (положить что-либо на стол, на землю и проч.), часто употребляется иносказательно, в разуме глаголов сделать что-либо, определить, поставить: истина моя (говорит Бог о Давиде) и милость моя с ним, о имени моем вознесется рог его, и положу намори руку его, и на реках десницу его. Или: аз первенца положу его, высока паче Царей земных. Или: положу в век века семя его и престол его яко дние неба (Пс. 88). Во всех сих выражениях глагол положить означает некое особенное действие: положу на мори руку его и на реках десницу, т. е. покорю под власть его моря и реки. Положу его первенца, т. е. поставлю первым. Положу семя его в век века, т. е. соделаю семя (потомство) его пребывающим вовеки. Сличая сии выражения с истолкованиями оных довольно уже почувствовать можно, какую власть изъявляет глагол положу и какую через то силу придает сим речениям; но там, где купно со властью возвещается и гнев, оный служит еще к большему возвышению слога, как то из следующих примеров явствует. Бог, угрожая израильтянам, говорит: и грады Иудины положу в разорение, яко не будет обитающего в них. И положу тя (Иерусалим) в пустыню, и во укоризну языком, сущим окрест тебе и пред всяким проходящим (Иез., 5, 14). И победи (Навуходоносор) всю силу Арфаксадову, и всю конницу его, и прииде даже до Экватан, и одержи столпы, и плени стогны его, и красоту его положи во уничижение (франц.: et changea sa gloire en ignominie. Иудифь, 1, 13). Простру руку мою на ня, и положу землю в пагубу и потребление (франц.: et je rendrai leur pays, désole et desert. Иез., 6, 14). Все сии выражения: Положу грады в разорение. Положу тебя, Иерусалим, в пустыню и в укоризну языкам. Положу красоту его в уничижение. Положу землю в пагубу и потребление, -- все, говорю, выражения сии дышат гневом и властию, каких во французских соответствующих им выражениях чувствовать не можем, поскольку все употребленные ими глаголы слабее глагола положу. Если бы и мы вместо положу тебя, Иерусалим, в пустыню, сказали: я сделаю из тебя пустыню, или вместо красоту твою положу в уничижение поставили: я красоту твою переменю в бесславие, то и наши выражения, как и их, потеряли бы много силы своей, заключающейся, во-первых, в отнятии местоимения я, ослабляющего речь; во-вторых, в знаменовании глагола положить, который сам собою означает уже нечто стоявшее и возвышавшееся прежде, а теперь низверженное и лежащее, чего глаголы их je mettrai, je changerai (поставлю, переменю) не показывают, и, следственно, отъемлют у выражения mettrai en desolation ту пылкость гнева, какая существует в выражении положу в разорение. Некоторые противоборники существенным красотам языка, может быть, скажут: да это взято с еврейского или греческого языка и назовут ебраизмом или грецизмом. Я не знаю, точно ли так по-еврейски; но где разум и сила моего языка говорят мне, там я не справляюсь, откуда почерпнуто такое-то или иное выражение: оно мое, как скоро на моем языке хорошо.
   ПРИБАВИТЬ -- призвать, прикликать, пригласить, приманить. См. ВАБИТЬ.
   ПРИКЛАДНЫЙ -- См. ПРИКЛАД
   ПРИКЛАД -- имя сие происходит от глагола прикладываю, а поскольку глаголы прикладывать и примеривать означают почти одинаковое действие (ибо примеривание делается с помощью прикладывания малой меры к большой), того ради и произошедшие от них существительные имена приклад и пример суть сословы, часто одно и то же понятие изъявляющие: варварам в руце преданы быша (отроки), зверем паче нежели человеком, в далечайшую и грубую отведены страну, не имеяху ни образа, ни приклада к доброму (Этика. Л. 184). Или: Аще бо отцу студ есть сын ненаказан, то что уже речем егда пьяница есть? уже бо таковый и учения и всякия добродетели пуст есть, яко вседневные приклады изучают нас (Там же. Л. 137). Отсюда прилагательное прикладный, т. е. приличный, пристойный, принадлежащий, который к чему-либо придать, приложить можно: прими всеблагомощная, пречистая Богоро-дительнице сия честныя дары, тебе единей прикладные, от недостойных рабов твоих (Молитва Богородице). Также и с отрицательною частицею безприкладный, т. е. беспримерный. Вещь несказанной, чрезвычайной, безприкладной работы. Рафаель! живописец славный, Рафаель чудный, безприкладный (Державин, в изображении Фелицы). Отсюда же в образе наречия говорится наприклад, вместо например: Наприклад, о звездах потребно ль ведать мне, Иль знать Ерусалим в которой стороне (Сатира Сумарокова).
   ПРИЛУКА -- случайный на пути приют, пристанище: дом твой мне большая прилука, никогда не проеду мимо. В приложении же к девице означает ласковое, любовное слово. См. ПРИЛУЧАТЬ
   ПРИЛУЧАТЬ (прилучаю, прилучаешь, прилучаюсь, прилучается и проч.) -- глагол противозначащий глаголу отлучать или отлучаться. См. ЛУКА. Один из них показывает отсутствие или отдаление, как-то: отлучен от дел, отлучился из дома и проч. Другой, равно как и глагол случаться, изъявляет присутствие или приближение, как-то: я на ту пору тут прилучился (или случился). Магнит одним концом отлучает, а другим прилучает к себе железо (т. е. одним отдаляет или отталкивает, другим приближает или привлекает). В простонародных песнях поется: красна девица, ты прилука молодецкая, приманила к себе молодца, прилучила безталанного. Здесь прилучила значит то же, что привлекла, притянула. Итак, прилука есть то самое, говоря о женщинах, что магнит, говоря о каменьях.
   ПРИЛУЧНО -- то же, что случайно (из Старинного Словаря).
   ПРИСТОЯЩАЯ -- то же, что пристойная, приличная: распятью пристоящая тропари поем (Никон. Летоп. Ч. П. С. 187). Надлежит слово сие различать от пристоямщая, которое одним только ударением разнится от первого и значит того, кто пристоимт или предстоит (т. е. стоит подле), как, например: пристоящая престолу твоему, т. е. стоящая пред престолом твоим.
   ПРОЖЕНУТЬ -- прогнать, прослать. См. ЖЕНУТЬ.
   ПУСТИТЬ -- глагол сей собственно, т. е. по коренному смыслу своему значит: делать что-нибудь пустым. Но хотя сей есть настоящий разум его, однако в сем смысле мы редко оный употребляем. Например, не говорим: выливая воду из бутылки, мы ее пустим (вместо порожним) или: через выпивание воды из бутылки она пустится (вместо делается пустою, пустеет, порожнится). В каком же смысле глагол сей наиболее употребляется? В переносном или иносказательном: пустить, т. е. дать кому или чему свободу от нас удалиться, как-то: пустить из рук птицу, пустить излука стрелу и проч. Мы потому в сем случае говорим пустить, что при освобождении сего предмета делается между им и нами некоторое расстояние, промежуток, пустота. Смежность понятий здесь очевидна: когда мы пустим из пруда воду (т. е. дадим ей свободу течь), то вместе с тем и пустим пруд (т. е. делаем его пустым); ибо вода, вытекая, в нем уменьшается. Итак, с дарованием свободы кому-нибудь или чему-нибудь от нас, или от чего иного удаляться, неразрывно соединено понятие о пустоте или пу-стении. Таким образом, глагол пустить представляет нам два действия в природе вещей совершенно одинаковые, нераздельные, а потому мы и в слове не разделяем их. Выражение пусти меня говорит: дай мне свободу, не держи меня; но дать мне сию свободу иначе не можно, как надобно отнять держащую меня руку (или иную какую связь) так, чтобы между мною и тем, что меня держит, сделалась пустота. Без сего я не могу быть свободен. Вот откуда глагол пустить перенес значение свое делать пустым к значению творить пустоту между двумя соединенными вещами, т. е. разрознивать, освобождать их от взаимного сопряжения. Отселе прямое или первое значение сего глагола, так сказать, заглушилось сим последним переносным его значением, наиболее употребительным; ибо навык, утверждая и определяя смысл слова, чем более обращает внимание наше к одному и тем более отвлекает оное от другого понятия. По сей причине под словом пустить разумеем мы более дать свободу, нежели делать пустым. Без сомнения, есть много в языке слов, которых первоначальное значение скрывается под тем, к какому долговременный навык приучил нас, так что мы звук сего слова почитаем случайным, ниоткуда не произведенным, и никакой мысли в себе не имеющим, кроме той, которая без всякого начала, как бы по одному только общему условию, под ним разумеется. Но сего не может быть, поскольку человек ни единого слова не выдумал без соображения оного с другими известными словами. Возьмем, например, слово гореть. Мы обыкновенно говорим: огонь горит. Итак, мы разумеем под сим глаголом действие или пылание огня. Но что же собственно значит слово горит? Без сомнения, оно произведено от какого-нибудь корня, от которого человек взял оное по некоторому примеченному им в свойстве огня явлению. Рассмотрим сие обстоятельство. В словах гора и горит находим мы один и тот же корень гор. Теперь следует сообразить, нет ли между сими двумя понятиями (гора и горит) какой смежности, подавшей повод к переходу из одной мысли в другую. Смотря на огонь, примечаем мы, что он имеет постоянное свойство стремиться всегда к верху. Никогда без посторонней силы не пылает он в сторону, и еще меньше вниз. Но верх, высота, гора суть смежные, часто одно за другое приемлемые понятия; мы говорим горние силы, возвесть очи свои горе и проч. (т. е. вышние силы, возвесть очи свои вверх и проч.) следовательно, человек, смотря на свойство огня, пылающего всегда к верху, мог легко для выражения сего действия легко, для выражения его действия произвести ветвь от слова гора и сказать: огонь горит, т. е. возносится горе, стремится в верх. Употребление перенесло потом ударение с первого слога на второй: стали вместо горит говорить горит. Отселе закрылась первоначальная в сем слове мысль, оставя его как бы пустым, одно только условное значение имеющим звуком. Конечно, трудно добраться до коренной мысли всякого существующего в языке слова; но отрицать надобность сего есть утверждать, что человеку довольно знать язык свой понаслышке, без всякого о нем рассуждения.
   

Р

   РАБОТАТЬ (иногда же произносится работамть). Прямой смысл глагола сего есть трудиться над чем-либо, делать что-нибудь; иносказательный же -- служить, покоряться кому-либо, исполнять чью-либо волю. В первом случае сочиняется он с винительным падежом по вопросу: работать землю, работать картину есть то же, что пахать землю, писать картину. Во втором случае глагол сей сочиняется с дательным падежом по вопросу: работайте, Господеви, т. е. служите, повинуйтесь Богу; работать мамоне, т. е. слушаться брюха своего, быть невоздержну, повиноваться желаниям, страстям своим. Не весь ли мир Римлян ужасается, и пред ними трепещет, и им, яко господьям своим, работает? (История Иерусалима. С. 6). Поработил себя презренному кумиру; Не Богу вышнему, работал тленну миру (Владимир. Песнь 1). Отсюда слова: работен и неработен. Первое значит подвластен, послушен, подчинен, поработен: Вовек, Господи, слово твое пребывает нанебеси. В род ирод истинатвоя: основал еси землю, и пребывает Учинением твоим пребывает день: яко всяческая работно тебе (На, 118, 90), т. е.: ибо все тебе повинуется, покоряется, служит, работает тебе, исполняет волю твою. Второе слово значит неподвластен, непорабощен, не служит, не работает кому: благочестивно, пречистая, честными твоими молитвами огради и сохрани и страшны врагом, и неработны яви (Минеи Общие. Л. 12), т. е.: не поработи нас врагам, да не будем служить, работать им.
   РАБОТЕН. См. РАБОТАТЬ. Иногда приемлется и в смысле трудолюбия: он очень работен, или работящ, т. е. прилежен, трудолюбив.
   РАЗЖЕНУТЬ -- разогнать, рассеять. См. ЖЕНУТЬ.
   РАЗОРЯТЬ (разоряю, разоряешь и проч.) -- нечто сложенное или устроенное разрушать, раздроблять на части изломанные и поврежденные. Некоторые составляют слово сие из предлога раз и глагола орать (разорать, т. е. распахать); но, кажется, вероятнее производить оное от глагола сорю. Примечаемое во многих словах опущение букв, тяжелым стечением своим препятствующих свободному произношению, ясно доказывает, что глагол разорять, который многие пишут раз-зорять есть не иное что, как глагол разсорять, потерявший букву с и через то получивший некое отличие в знаменовании. Глагол сей употребляется как в прямом, так и в заимствованном или иносказательном смысле: в прямом, когда говорится о вещественных предметах: разорить город, стену, башню и проч.; в иносказательном, когда рассуждается о невещественных предметах: Разорить надежду, сомнение, страх и проч. Молю, дево, душевное смущение и печали моея бурю разорити (Молитва Богородице). Или: но какое единство сохраняет, какую любовь соблюдает или помышляет той, который, безумствуя неистовством несогласия, раздирает церковь, веру разоряет, мир возмущает, любовь расточает, таинство оскверняет? (Избран, соч. Киприяна. С. 25).
   РАЗСУЖДАТЬ -- глагол сей употребляется с двумя падежами: с предложным по вопросу о чем и с винительным по вопросу что или кого! разсуждая о делах воинских, значит думая, помышляя; разсуждая дела воинские, значит разбирая, рассматривая, созерцая. В сем последнем смысле часто употреблял его Ломоносов, как например, в сих стихах: Сии неровности прилежно разсуждая, зрим ясно, от чего перемена таковая (Надпись на новый 1754 год).
   

С

   СВАДА -- обманы, сплетни, наговоры. См. ВАДИТЬ.
   СВАЖДАТЬ (сваждаю, сваждаешь и проч.) -- мутить, ссорить, производить несогласие. См. ВАДИТЬ.
   СЕМИ -- неизвестно откуда происходит слово сие, означающее некоторого рода мух и насекомых: о всем еже или творим, или советуем, паче же аще в чем поползнемся, о всем сем глаголю ведати тщащееся (враги наши), аки пригвождены к нам, прицепляются тайнам нашим, по подобию семнов, иже смердящие только нападают трупы, и свежие ниже ощущают (Этика. Л. 130). Приметим здесь свойства языка нашего, что в оном предлоги, смотря по надобности, могут иногда без нарушения смысла выпускаться, как-то: прицепляться тайнам (вместо к тайнам), или не повторяться в другой раз, как-то: нападать трупы (вместо на трупы).
   СКОРА (по испорченному произношению шкура) -- мягкая рухлядь, звериные кожи мехи. Игорь же утвердив мир со Греки, и отпусти послы одарив их скорою, челядью и воском (Нестор. С. 45). Отсюда происходит слово скорняк, т. е. ремесленник, выделывающий мехи и торгующий оными. Порча произношения слов часто заводит нас в несообразное употребление оных: мы не говорим ныне скора, а говорим шкура: напротив того, мы не говорим шкурник, а говорим скорняк. Причиною сей несообразности есть невникание в коренное происхождение слов. Мы бы никогда не сказали шкура, если бы знали, что имя сие происходит от имени кора (см. доказательство сему под словом корысть). Гонители старинных слов, полагающие все свое знание и вкус только в том, чтобы вытеснять их из языка, суть прекрасные основатели в установители оного!
   СКУПСТВОВАТЬ -- то же, что скупиться или быть скупу: почто имаши скупствовати всуе? ничтоже бо возмеши но наг отсюда отъидеши (Алф. Дух. Л. 116).
   СЛАБОСЕРДИЕ -- слабость сердца, заключающая в себе малодушие, трусость, неблагоразумие и другие подобные сим пороки. Слабосердый есть купно и слабоумный; ибо сей ничего не изобретет, а тот ничего не предпримет; оба они управляются чужими внушениями: уста разумного хвалима бывают от мужа, слабосерд же поруган бывает (Притч., 12, 8). См. БЕЗСЕРДЕЧИЕ.
   СЛОВО -- приемлется в разных знаменованиях: 1) то же, что буква: он пишет такими нечеткими словами, что трудно разбирать их, т. е. нечеткими буквами; 2) имя, каким всякая вещь или действие называется: речь Господи, помилуй нас состоит из трех слов; 3) проповедь или сказание: слово в день Пресвятыя Богородицы, похвальное слово Петру Великому, Слово о полку Игореве и проч.; 4) словесность: слово Божие, т. е. Священное Писание. Споспешествовать обогащению Российского слова, т. е. российской словесности; 5) Высочайшую премудрость, верховный разум, всеведение: в начале слово бе к Богу и Бог бе слово, или омый мя слезами моими, и очисти мя, слове. Здесь Бог сын, богочеловек Христос называется словом, т. е. существом, заключающим в себе высочайшую премудрость. Дар слова есть величайшее преимущество, каким творец отличил человека от животного. Сего ради под именем словесного существа разумеется одаренное душою, мыслию, разумом, словом; а под именем бессловесного -- неразумное, чуждое размышления, умствования, любомудрия. Само название слава происходит от имени слово; ибо без молвы народной, без разговоров, без слов не может существовать никакой славы, и потому пресловутый, прослыть значит почти то же, что славный, прославиться. Из сего явствует, что прение о Славянском народе, каким образом должно называть оный Словяне или Славяне, есть совершенно пустое, поскольку слово и слава представляют нам одно и то же или два одно от другого происходящие и смежные между собою понятия. Таким образом, знаменование, заключающееся в названии слово, распространяется и становится обширным, важным и высоким. Отсюда сделалось оно удобным к выражению имен, означающих сведения, мудрости, науки, как то: любословие, богословие, баснословие и проч. Отсюда же могли бы мы составить и ввести в употребление такие слова или названия, которых не достает в нашем языке, или которые составлены не так хорошо, как надлежало бы. Например, многие из нас для выражения науки о небесных светилах или движениях их употребляют иностранное название Астрономия; другие заменяют сие чужое слово своим русским звездочетство, сложенное из слов читать или считать звезды. Название сие не худо: оно довольно выражает долженствующую заключаться в нем мысль; но еще лучше и выразительнее, когда бы мы науку о небесных светилах называли Звездословием, подобно как науку о баснях называем Баснословием. Мореплавание означает у нас как само действие плавания по морю, так и науку или искусство, научающую безопасно плавать по морям. Сие одинаковое название столь различным между собою вещам делает, что мы, когда пишем о том, принуждены бываем науку мореплавания называть иностранным именем навигация. Но если бы мы науку сию назвали моресловие, тогда бы учение о плавании от самого плавания удобно различали и в чужом названии навигация не имели бы надобности; ибо вместо навигация есть наука, научающая мореплаванию, могли бы говорить: моресловие есть наука, научающая мореплаванью. Мы не только избегнули бы через то необходимости употреблять иностранное название, но и в своем собственном языке приобрели бы слово, гораздо больше значащее иностранного; ибо навигация происходит от латинского navis -- корабль, или navigo -- кораблеплавание и, следовательно, не совмещая в себе никакого понятия о науке, означает только просто кораблеплавание или судоходство; наше же моресловие, но истолкованному выше сего коренному смыслу, заключающемуся в имени слово, означало бы точно науку, относящуюся к морю, и, следовательно, само в себе, без всяких условных подразумеваний, содержало бы полное знаменование смысла. То же самое можно сказать о слове стихотворение: оно значит только простое действие говорить или сочинять стихи, подобно как богослужение или богопоклонение значит простое действие служить, поклоняться Богу; а не науку, научающую умствовать о сем, познавать его совершенства, называемую богословием. Итак, когда понадобится нам различить простое действие творения стихов от науки или искусства, научающего творить, составлять оные; то я не вижу причины, почему сего последнего не называть стихословием. Мы различаем служение богу от богословия, сочинение басен -- от баснословия; почему же не будем сочинения, или творения стихов, или стихотворения различать от стихословия! Употребляемое в нашем языке слово землемерие есть точный перевод с греческого геометрия; но на греческом слово сие кажется без размышления, или без прилагания труда к изысканию лучшего составлено; а потому и в переводе тот же недостаток смысла сохраняет. Вникая глубже в существо науки, называемой геометрией или землемерием, могли бы мы на своем языке, не следуя в точности греческому составлению сего слова, найти название, выражающее оную гораздо лучше и удобопонятнее. В самом деле, что такое землемерие. Измерение земли. Но когда мы рассуждаем о пространстве воздуха, о глубине моря, о небесных светилах, о расстояниях их и проч., то как же все сие можем разуметь под словом землемерие, которое ничего другого не представляет воображению нашему, как измерение земли? К чему тут земля? Наука сия не особенно учит мерить землю, море, луну или солнце, но вообще все тела, поверхности и черты; а потому надлежало бы имя ей произвести не от частного понятия о земле или солнце, но от общего о мере и назвать ее мерословием, т. е. наукою о мерах или измерениях. Посмотрим еще далее, какую способность к объяснению себя чистым и ясным образом представляет нам сие слово, и какому неудобству подвергает нас слово землемерие. Можем ли мы великого в геометрии или землемерии знатока назвать великим землемером? Можно ли о Ньютоне, об Эйлере сказать, что они были великие землемеры? Отнюдь нет, потому что мы под словом землемер разумеем межующего землю чиновника, который действительно мерит землю, но которому слово великий едва ли когда принадлежать может. Итак, мы о Ньютоне, об Эйлере должны сказать, что они были великие геометры; но греческое слово геометр само по себе не больше значит, как русское землемер. Скажут: да это уже условным образом подразумевается, что геометр значит здесь не просто землемера, но человека весьма искусного в геометрии. Стало быть, мы не ищем мысли в слове, но приказываем ему значить то, что оно не значит, или к чужеязычному, пустому для нас звуку привязываем мысль, какую хотим. Но это ли есть путь к установлению и обогащению языка, от которого науки требуют, чтобы он был чист, ясен и точен, как они сами? Язык тогда устанавливается и чистится, когда употребление предводительствуется умом, когда изобретаются слова, сами в себе выражаемую ими мысль заключающие. Таковые слова не могут быть подвержены переменам и всегда остаются непоколебимыми. Если бы мерословие вошло в употребление, как богословие, баснословие, тогда выражение: он великий мерослов было бы столько же понятно и ясно, как выражение: он великий богослов.
   СЛУКИЙ, или слякий, или слягченный -- согбенный, скорченный. Слук, скорчен, согнут, крив (см. ЛУКА и СЛЯКАТЬ). И се жена имущи дух недужен лет осъмнадесятъ, и бе сляка немогущи восклонитися отнюдь (Лк., 13, 11). Слово колека, вероятно, от сего же корня происходит; ибо значит изуродованного, согнутого в крюк, в дугу, в коло или колесо. Может быть, слова коло и лука оба в составлении его участвовали, равно как и в словах клюка и ключ, поскольку вещам сим свойственна кривизна, и притом буква к удобно изменяется в ч, как-то рука и ручной, теку и течь, влеку и влечь и проч.
   СЛЯКАТЬ или сляцать (слякаю, слякаешь, или сляцаю, сляцаешь и проч.) -- нагнуть, наклонить, сгорбить, скорчить: не даждь ему власти; сляцы выю его в юности и сокруши ребра его, дондеже же млад есть (Сир., 30, 12). См. ЛУКА. Слово слякоть, вероятно, отсюда же происходит, ибо означает сырую или мокрую непогоду, в которую всяк кутается, корчится, слякается. Буквы к и ц также удобно одна другою сменяются: тецыте или теките, бряцать или брякать и проч.
   СМОТРЕНИЕ -- приемлется иногда за промысл или прозорливое о чем-либо попечение: Слава всеблагому твоему совету, слава смотрению твоему, слава снисхождению твоему едине человеколюбче (Минеи. Л. 5).
   СМЫСЛЕН -- разумен, хитр, смешлив: раб смыслен обладает владыки безумными (Притч., 31, 2). Так писали и говорили наши предки, наблюдавшие чистоту и правильность языка, и хотя простой, безграмотный народ, всегда искажающий произношение, вместо смымслен, хитр говорил смыслюн, хитюр, однако грамотные люди никогда в письменный язык сего грубого и низкого произношения не вводили: оно противно было и глазу их, и слуху. Ныне (ибо до времен некоторых весьма новейших писателей мы нигде сего не находили) начали оное употреблять, и к совершенной порче языка выдумали (как будто нечто нужное) для изъявления звука йо (столь несвойственного благородству и чистоте языка нашего) ставить над буквою е две точки, так что не только в низких или простых сочинениях, но даже и в высоком лирическом стихотворении безрассудно пишут смышлён, хитёр, найден, влечёт и проч.
   СОСЛОВ -- имя, принятое и помещенное в Академическом словаре под следующим определением: "слово, однозначащее с другим: речения око и глаз, чело и лоб, суть сословы". Собственно надлежало бы ему писаться в среднем роде сослово, но для удобнейшего употребления пишется сокращенно с окончанием мужеского рода сослов. Состав и определение оного почерпнуты из свойств языка; ибо предлог со означает всегда пребывание одной вещи вместе с другою: сопутник, кто вместе с кем одним путем идет, сотрудник, кто вместе с кем трудится, работает, и так далее. Следовательно, сослово или сослов согласно с составом и разумом языка значит слово, вместе с другим словом то же понятие выражающее. Оно само в себе содержит сие определение и потому, яко обогащающее язык, Академиею приято и помещено в словарь. Отсюда, оставляя чужое и бесплодное в нашем языке название синоним и почерпая выражения из собственных своих понятий, можем мы, например, писать и говорить: "око и глаз суть сословы, или сословствующие имена, или которые между собою сословствуют или сословят", и тому подобное, к чему все чужеязычные слова яко не удобные пускать от себя ветвей, остаются неспособными, и будучи бесчадны, служат только тому, что лишают ум наш свободы действовать, и держат оный как бы скованным в чужеземных цепях. Мы найдем некоторых писателей, которые мало в языке своем упражнялись и неохотно с чужестранными словами расстаются, вопиющих против сего, но рассуждения и доказательства их так неосновательны, что не заслуживают быть опровергаемы.
   СПОНА -- происходит от глагола запинаю, произведшего существительные имена запинание, запона, из коих сие последнее через сокращение сделалось сперва запона, и потом для мягкости произношения спона, означая то же, что препона, препятствие, помешательство: многажды покушашеся враг добра ненавистник, такожде и сему преподобному спону сотворити, яко же и блаженному Игумену Стефану, в попечении о душах Богом врученного стада, хотя сие возмутити нелюбовию на него; но ничто же успев, посрамлен отбеже (Патерик). Или: да никакая ему спона бысть (Прол. Апр. 16). Или: да не спону сотворит Митаеву постановлением на Митрополию (Никон. Лет., VI, 82).
   СПОСОБНИК -- споспешник, союзник, доброжелатель, приверженец, приятель, вспомоществующий, способствующий нам; потом же Агрияне примирившися со Александром, ясный показали знак своея верности в союзе, хотя развращали их которые способники Дариевы, дабы учинили они спомоществованье Дарию Царю Перекошу, неприятелю Александрову; но они и не присутствующу Александру укротили дерзость сих способников (Историогр. Мавро Орбини. С. 144). Он ему великий способник т. е. помощник в делах и намерениях.
   СТАНОСТАВЕЦ -- существительное имя, сложенное из слов ставить стан. Чин, который со времен Петра Первого называем мы изломанным Немецким именем квартермистр.
   СТОРОЖЕСТАВЕЦ -- существительное имя, составленное из слов: ставить сторожей или стражу. В старинном уставе воинском, напечатанном под заглавием о ратном деле, назван сим именем чин, который ныне известен под испорченным немецким названием вахмистр.
   СТРЕМГЛАВ -- слово сие составлено из имени глава и глагола стремиться. Следовательно, значит лететь (когда человек падает), или висеть (когда пребывает неподвижен) головою вниз. В сем смысле употреблено оное в следующих примерах: по сем повеле провертети ея глезне, и оцепивше повесити ю стремглав (Четьи Минеи. Л. 17). Или: таже повеле провертети ей глезне и удицу подложше, и веригами связавше, повесиша ю стремглав (Прол.) Но часто, нарушая несколько полный смысл оного, употребляют его в знаменовании стремительно, скоро, опрометью, как например: бросился, побежал стремглав.
   СЯЗАТЬ (сяжу, сяжешь и проч.) -- дотрагиваться, прикасаться, щупать. Отсюда глагол осязать, т. е. щупать вокруг себя или ощупывать руками (предлог о значит всегда окрест, около, вокруг). Глаголы щупать и осязать существенно разнятся только тем, что первый изъявляет посредственное, а другой непосредственное отношение к нашим чувствам: посредственное, которое может сообщаться нам посредством какого-нибудь орудия, например: ощупать железным шестом камень в реке. Непосредственное, когда мы чувство сие приобретаем прямо, без всякого другого посредства, орудиями тела нашего, а особливо руками, яко наиболее к тому устроенными: не коснися, ниже вкуси, ниже осяжи (Кол., 2, 21). Итак, когда мы, говоря, например, о слепом, скажем: он щупает палкою дорогу, то глагол щупать не значит еще осязать; но когда мы скажем щупает руками, тогда щупать есть то же, что осязать. Отсюду же слово сажень, которое прежде писалось сяжень, т. е. щупальница; ибо при измерении чего-нибудь, как, например, поля или дороги, всякий раз сию известной длины меру прикладывают к земле, словно как бы ею щупают, сяжут оную. Отсюда же глаголы с другими предлогами, как то: присягать (т.е. в знак обещания или клятвы коснуться устами или рукою до какой-нибудь священной вещи); посягать (т. е. прикоснуться или приступить к исполнению или к покушению на что-нибудь необыкновенное или непозволенное); досягать или досязать (т. е. дойти, достигнуть, докоснуться чего-нибудь отдаленного). Здесь вообще надлежит заметить, что буквы г и з во многих случаях одна другою сменяются, и сия перемена иногда никакого отличия в смысле не производит, как то нози и ноги, рози и рога, мнози и многи, досязать и досягать; иногда же с переменою буквы делается некоторая перемена и в смысле. Сие обстоятельство, т. е. изменение коренных букв, есть одна из важнейших причин, служащих к размножению слов и понятий в языке. Таким образом, притязаю и притягаю или притягиваю, хотя в первоначальном значении своем изъявляют одно и то же понятие, т. е. тяну к себе, однако первое из сих слов употребляется в иносказательном значении и возвышенном слоге: он неправедно притязал себе чужое имение; а второе в прямом значении и простом слоге: магнит притягивает железо. Равным образом стязать в общем понятии есть то же, что стягать или стягивать; но в частном или таком понятии, которое подвержено было дальнейшему разбору или суждению ума, глагол стязать приближался более к глаголу приобретать или собирать, а глагол стягивать -- к глаголу соединять или сближать, как-то: стязать богатство или добродетели (т. е. приобрести, собрать); стянуть или стягивать что-нибудь вместе (т. е. соединить, совокуплять). Между тем, не взирая на разность значений, заключающихся в глаголах стязать и стягатъ, первоначальное понятие всегда остается в них существующим; ибо все сии глаголы: собирать, стязатъ, стягать или стягивать, сближать, соединять, совокуплять, представляют одинаковое понятие уму, т. е. привлечение окрестных вещей к средней. Подобное же единство в первоначальном и разность в частном или последственном знаменовании примечается в словах разверзаю и развергаю. См. ВЕРЗИТЬ.
   

Т

   ТВЕРДОСЕРДИЕ -- свойство сердца, противное мягкосердию или мягкосердечию, но менее порочное, чем жестокосердие: Человек жестокосердый немилосерд, нежалостлив, неумолим, не внемлет гласу просящих его. Человек твердосердый имеет также грубое, суровое сердце: сынове твердосердечнии, аз пошлю тя к тем (Иез., 2, 3); однако он все-таки лют и свиреп. Жестокосердие не может никогда быть добродетелью, твердосердечие -- иногда может. Например, твердое против приманчивости пороков сердце похвальнее мягкого, слабого, и в таком случае твердосердие есть достоинство, а мягкосердие -- порок.
   ТЯЖКОСЕРДИЕ -- загрубелость, закоснелость сердца в пороках: сынове человечестии, доколе тяжкосерде, векую любите суету и ищете лжи? (На, 4).
   

У

   УГОБЖЕНИЕ -- удобрение, утучнение. См. УГОБЗИТЬ.
   УГОБЗИТЬ (угобжать, угобжаю, угобжаешь и проч. Также угобзиться, угобжаться, угобжается и проч.) -- привести в тучное, изобильное, плодоносное состояние: угобзить ниву, угобзить кого щедротами и проч. См. ГОБЗОВАНИЕ.
   УСТУПОК -- сверх обыкновенного значения: он сделал ему знатный уступок (т. е. убавку в просимой цене), в плотничьем деле значит то же, что гнездо или ступа. См. ВЫСТУПОК.
   

Ч

   ЧРЕВОБОЛЕНИЕ -- собственно значит чувствование боли в чреве или животе; но когда говорится о беременной женщине, тогда чревоболеть значит быть чреватою, носить во чреве младенца. Сон здравый от чрева умеренна: воста заутра и душа его с ним: труд бдения и холера и чревоболение с мужем ненасытным (Сир., 31, 22). Едаречет брение скудельнику что твориши? Еда отвещает зданье создавшему его? Еда (рождающийся младенец) глаголет отцу, что родиши и Матери, что чревоболиши? (Ис, 45, 9, 10), т. е.: что рождаешь или с чувством боли производишь на свет? Слово сие прекрасно употреблено в следующих стихах: "Как Этна скрытно многи годы Пожарами чревоболя, рождает ужас всей природы. Буграми изрыгает пламень, палит далече вкруг себя и злак, и лес, и прах, и камень" (Кн. Сергей Ширинский-Шихматов, в монашестве иеромонах Аникита).
   

КОММЕНТАРИИ

   Полное и точное название этого "малого опыта", данное самим автором не в оглавлении, а во вступлении, гласит: "Опыт Славянского словаря, или объяснение силы и знаменования коренных и производных русских слов". Сила как главное достоинство живого слова подчеркивается Шишковым многократно. К примеру, в рассуждении об Академическом словаре указывается, что "слова истолкованы в нем кратко, без всякого рассмотрения корня и вывода силы (выделено нами) ... их знаменования". Далее говорится, что "подобный Словарь может несколько быть полезен для чтения Священных книг, но он не вводит в сокровенности слова, не дает чувствовать силы языка". Особое значение в "Опыте славянорусского словаря" придается примерам из древних книг Священного писания и святоотеческого предания, ибо "надлежит видеть, что хорошие примеры... всего более могут нам показывать силу и разум слов". Итак, следуя логике А. С. Шишкова, внимательный читатель приходит к выводу о том, что сокровенная сила слова выводится из него путем рассмотрения его древних корней на наглядных примерах. Сила слова в воззрении Шишкова тесно связывается со светом, просвещением и рассеиванием тьмы: "Рассудок, применяясь к свойству и правилам языка, становится разборчивым судьею между истинным светом и ложным блеском, свергает с себя иго невежественного употребления и последует употреблению, основанному на разуме и знании. Согласно свидетельствам современных этимологических словарей слово свет "в своем основном и старшем значении в славянских языках мыслится как "лучевая энергия", "противоположность тьме" (Черных П. Я. Историко-этимологический словарь русского языка. Т. 2. С. 145). Сила -- проявление той же энергии. Эн- (внутри) -- эрзейя(сила движения) дословно переводится с греческого на русский язык как внутренняя движущая сила. Таким образом, содержащийся в корне каждого живого слова конкретный образец заповеданных человеку отношений, проясняясь для воспринимающего, придает его душе движущую силу, т. е. пробуждает внутреннего человека, просвещает и воспламеняет его светом истины. Если корнесловный образ скрыт, не ясен, то и истинный смысл словесной речи затемняется, подменяется пустыми лжеименными толкованиями и мудрованиями: "Греческое слово геометр само по себе не больше значит, как Русское землемер. Скажут: да это уже условным образом подразумевается, что геометр значит здесь не просто землемера, но человека весьма искусного в геометрии. Стало быть, мы не ищем мысли в слове, но приказываем ему значить то, что оно не значит, или к чужеязычному, пустому для нас звуку, привязываем мысль, какую хотим". Поучительным примером воздействия на язык (народ) отвлеченных ино-славных умствований является печальная судьба вытесненного из современного языкового употребления слова сослов: "оставляя чужое и бесплодное в нашем языке название синоним, и почерпая выражения из собственных своих понятий, можем мы, например, писать и говорить: "око и глаз суть сословы, или сословствующие имена, или которые между собою сословствуют или сословят", и тому подобное, к чему все чужеязычные слова яко не удобные пускать от себя ветвей, остаются неспособными, и, будучи бесчадны служат только к тому, что лишают ум наш свободы действовать и держат оный как бы скованным в чужеземных цепях".
   Забыв о живых сословах, прославляющих разнокоренными образами истинно подобные друг другу вещи, мы ныне говорим о синонимизации. Синонимизация есть не что иное, как привязывание к пустым для нас словам чуждых им мыслей. К примеру, синонимизируя знание и ведение, мы вольно или невольно оказываемся в чужеземных цепях гностицизма -- еретического культа человеческих знаний, восходящего не только к Симону-волхву, но и к змию с Древа познания. Для наших предков со-вестливый (от весть-ведать) и со-знательный (от знать) были не сословны: одно прославляло людей, послушных Богу (сверхсознательных), а другое -- людей, руководствующихся общественным мнением и изменчивыми социальными нормами. Отождествление совести с сознательностью свойственно латинским корням, протестантскому мировоззрению и английскому языку, в котором science переводится как наука или познание, a conscience -- как совесть -- см., например, статью Совесть в Русско-английском словаре под ред. Р. Даглиша, магистра Кембриджского университета, -- М., 1992, С. 513.
   "Опыт славянорусского словаря" представляет собой образец живого творческого осмысления духовного наследия предков. Статьи этого словаря возвращают читателям способность воспринимать слова родного языка во всей их пробуждающей и вдохновляющей силе.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru