Lib.ru/Классика: Щербина Николай Федорович. Песни о природе

ПѢСНИ О ПРИРОДѢ.

La nature est l'idée sous forme d'exteriorité.
А Ott.

I.
ПРОСЬБА ВЕСНЫ.

На-прощаньи пѣвцу говорила,

Отлетая надолго, весна:

"О, поэтъ мой, тебя я любила,

Я была и тепла и ясна...

Разстаюся я съ милой землёю.

Мнѣ такъ долго ея не лобзать,

Не лелѣять своей теплотою,

И цвѣтущихъ красотъ полнотою

Мнѣ ея головы не вѣнчать!

Покидаю я женщинъ прекрасныхъ

И ласкаемыхъ мною дѣтей

Для ночей безразсвѣтно-ненастныхъ,

Для холодныхъ, безсолнечныхъ дней...

И не будутъ, роскошными снами

Упиваясь блаженно, они

Пробуждаться и спать съ соловьями,

Покидаю я ихъ сиротами...

Замѣни имъ меня, замѣни!

Разлучиться мнѣ горько съ землёю...

Но, поэтъ мой, я въ сердцѣ твоемъ

Неразлучной живу красотою,

И твоимъ пламенѣю стихомъ:

Я оставлю въ немъ звуки и краски,

И мой свѣтъ, и мою теплоту,

Вѣтерка перелётныя ласки

И потоковъ журчащія сказки,

И луной разлитую мечту.

Какъ померкнетъ сіянье лазури,

Какъ поблёкнутъ безъ жизни поля,

Да завоютъ холодныя бури,

Да одѣнется въ саванъ земля --

Мой избранникъ, людей утѣшая,

Возроди меня въ пѣсняхъ своихъ,

Чтобъ предъ ними опять расцвѣла я,

Благовонна, свѣжа, молодая,

Въ трепетаньи стиховъ золотыхъ...

Но, весеннее счастье зимою

Разливая межь братьевъ-людей,

Надѣли имъ возлюбленныхъ мною,

Всѣхъ обильнѣе, женъ и дѣтей,

Чтобъ я въ пѣснѣ твоей зеленѣла,

Согрѣвая озябнувшій лѣсъ,

На снѣгахъ бы цвѣтами пестрѣла,

Наливалась въ колосья и зрѣла

И сіяла бы съ зимнихъ небесъ,

Чтобы все, забывая морозы,

Погрузилось въ знакомые сны,

Въ ароматныя майскія грёзы,

Въ обаянье волшебной весны...

И подъ власть твоего вдохновенья

Все отдастся, поэтъ-чародѣй,

И, внимая словамъ пѣснопѣнья,

Отъ земли моего удаленья "

Не замѣтитъ никто изъ людей.

Имъ прольюся я полною чашей

Изъ искусныхъ художника рукъ,

Имъ я буду и лучше и краше,

Облеченная въ образъ и звукъ."

II.
ГОЛОСА НОЧИ.

Тихо бреду по широкому полю

Лѣтнею ночью прохладной,

Воздухъ впивая живительный въ-волю,

Жаждой исполненъ отрадной.

Братской всемірной бесѣдѣ я внемлю...

Все говоритъ предо мною:

Падаютъ рѣчи съ эѳира на землю,

Льются лучистой рѣкою;

Просятъ у звѣздъ позолоты и краски

Зрѣющій колосъ и слива,

Ловятъ Ночныя-Красавицы ласки

У вѣтерка шаловливо...

А подъ горою бесѣдуютъ воды

Съ вѣтками изъ и съ камнями;

Шепчутся тайно древесные своды,

Держатъ совѣтъ съ облачками...

Слышу, кузнечиковъ пѣсня живая

Мелкою дробью несется,

И угадалъ я, той пѣснѣ внимая,

Что и о чемъ имъ поётся.

Пѣли кузнечики: -- "Красное лѣто

Вслѣдъ улетитъ за весною;

Жить намъ покуда-лишь поле согрѣто

Ризой хлѣбовъ золотою...

"Счастливы тёмныя сосны и ели.

Вѣчно онѣ зеленѣютъ,

Гибели имъ не приносятъ мятели,

Смертью морозы не вѣютъ!"

Новая пѣсня изъ рощи несётся,

Смѣлостью звуковъ блистаетъ

И перекатными трелями льётся --

То соловей распѣваетъ:

"Жизнь хороша!... но недолго живу я...

Пѣть мнѣ хотѣлось бы вѣчно.

Съ розой родился и съ розой умру я,

Жаждая жить безконечно...

"Все для людей! Имъ и долгіе вѣки.--

Пѣснь соловья и поэта, --

Небо и горы, и рощи, и рѣки

Въ перлахъ и въ золотѣ свѣта"

Пѣсня другая въ саду раздаётся,

Трель соловья прерывая --

Это и громко и стройно несётся

Грустная пѣсня людская:

"Волосы наши кудрями разлиты...

Время пошлетъ имъ сѣдины;

Этотъ румянецъ, зажегшій ланиты,

Скоро погасятъ морщины...

"Ты только счастливъ своею безсмѣнной

И несходящей весною,

Ты только вѣченъ, румянецъ вселенной,

Въ небѣ горящій зарею!"

III.
УТРЕННЕЕ ВПЕЧАТЛѢНІЕ.

Расцвѣтшей зарёю

Сокровищъ разсыпано много:

Все тонетъ въ лучахъ предо мною

Я чую прозрѣвшей душою

Повсюду живущаго Бога.

И ликъ мірозданья

Мнѣ плотію духа прекрасной

Является въ перлахъ сіянья --

Средь пѣеснъ, любви, ликованья.

Съ улыбкою женственно-ясной.

Я, жаждая тѣни,

Спущуся въ долину глубоко,

Гдѣ бродятъ, скрываясь, олени,

Отдаться и грёзамъ, и лѣни --

Подъ лепетъ вѣтвей и потока

И тихой стопою

Я буду на горы взбираться.

Боюсь раздавить я ногою

Червя, что ползётъ подъ травою

Сіяньемъ тепла наслаждаться;

Исполненъ вниманьемъ

Для всякой летающей крошки,

И груди сдержавъ колыханье,

Въ себя не втяну я дыханьемъ

Въ лучахъ затерявшейся мошки.

IV.
ДѢВУШКА У XАРОНА.

Новогреческая пѣсня.

(Посвящается графинѣ Настасьѣ Ивановнѣ Толстой).

-- "Хорошо вамъ, горы, счастье вамъ, долины

Вы себѣ живёте безъ тоски -- кручины!

Вѣчно вы цвѣтёте, нѣтъ для васъ Харона!..

Какъ и вы, цвѣла я, роза Кнеерона,

Любовалась также утренней зарёю,

А меня сносила смерть своей косою...

Безъ меня на свѣтѣ все живетъ и дышетъ,

И меня не знаетъ, и меня не слышитъ!

Тамъ зазеленѣло Божіей весною,

И луга запахли молодой травою;

Ярко запестрѣли всѣ ноля цвѣтами,

И холмы покрылись бѣлыми стадами;

Въ густотѣ дубровы, солнцемъ непалимый,

Паликаръ гуляетъ съ дѣвушкой любимой,

И, цалуя жадно ей уста и плечи,

Говорить онъ милой золотыя рѣчи;

Мать красивой дочкѣ расточаетъ ласки.

Бабушка-старушка сказываетъ сказки...

О, когда бы можно, вѣчно бы жила я,

Какъ ребенокъ съ куклой съ жизнію играя.

Еслибъ наши клефты въ адъ сюда попали,

Вѣрно бъ и съ Харономъ въ битвѣ совладали:

Жалобною рѣчью я-бъ ихъ ублажила,

И, ласкаясь къ храбрымъ, такъ бы говорила:

" Я въ жилищѣ смерти выплакала очи,

Въ холодѣ могильномъ, средь подземной ночи.

Здѣсь темно и тѣсно... Зрѣнье проситъ свѣта,

Сердце проситъ ласки, а душа -- привѣта...

Клефты-паликары! убѣгу я съ вами

Въ край, гдѣ льётся воздухъ свѣтлыми струями,

Гдѣ раздолье жизни, гдѣ толпятся люди,

Гдѣ любить приволье лебединой груди;

Я хочу утѣшить мать мою въ печали,

Я хочу, чтобъ сёстры словъ не проливали,

Чтобъ не горевали неутѣшно братья,

И свою Зоину приняли бъ въ объятья..."

-- Не крушись, Зоина, по роднымъ напрасно:

Имъ живется сладко, весело и ясно!..

На землѣ, подруга, все тебя забыло!

(Такъ, вошедши, Десна къ ней заговорила).

Отъ людей къ Хирону ныньче отошла я,

И тебя лишь годомъ дольше прожила я...

Видѣлась недавно я съ твоей роднёю:

Всѣ они довольны, счастливы судьбою...

Братья... да и сёстры, позабывъ печали,

У сосѣда Ламбро на пиру плясали,

Бабушка болтала подъ окномъ съ кумою,

И своей хвалилась давней стариною;

Мать всё хлопотала о невѣетѣ сыну:

О тебѣ жь, бѣдняжка, не было помину!

V.
МЫСЛЬ И ДѢЛО.

Въ трудахъ уставшій я разбитый,

Съ душой задумчивой моей,

Я слышу смѣхъ и лепетъ, слитый

Въ игрѣ безсмысленной дѣтей:

Я не горжусь тогда собою,

Что много мыслилъ я и жилъ,

И что извѣданное мною

Я въ душу кладомъ положилъ...

Нѣтъ, предо мной тогда малютка

Во всемъ величіи растётъ,

И болтовня его и шутка

Сокрытой мыслію цвѣтётъ.

Все, что исполнилъ я, блѣднѣло

Предъ этой дѣтской простотой:

Я -- ограниченное дѣло,

Онъ -- мысль съ безбрежной широтой,

Всего зародышъ и начало...

Еще грядетъ его пора --

Таитъ онъ сѣмя идеала,

Возможность счастья и добра.

VI.
МИНЬЙОНѢ.

(М. П. К.)

Пусть апрѣль распускается дольше:

Намъ отраднѣе первой весной...

Не расти, моя дѣвочка, больше:

Ты чаруешь незрѣлой красой!

Не для грозъ ты палящаго лѣта,

Не для позднихъ плодовъ создана...

Хороша ты, зарёю одѣта,

Пробудившись недавно отъ сна...

Ты надеждами дѣтства прекрасенъ,

Неразвитый, но милый цвѣтокъ!

Нѣтъ, твой полдень не будетъ такъ ясенъ,

Какъ облитый румянцемъ востокъ ,

Ты невольно въ житейскомъ волненьи

Отдалишься отъ правды твоей...

О, постой же на этомъ мгновеньи:

Не люби, не цвѣти и не зрѣй!

VII.
ЗЕМЛЯ.

Ты помнишь ли случай, родная?..

Когда я малюткой была,

Въ саду межь цвѣтами летая,

Меня укусила пчела.

Какъ палецъ мнѣ жало налило,

И слезы ручьями текли --

На палецъ ты мнѣ положила

Щепотку холодной земли...

И боль оттого унялася,

И радостно видѣла ты,

Какъ я побѣжала, рѣзвяся,

За бабочкой пёстрой въ кусты.

Пора наступила иная,

И боль загорѣлася вновь...

Боюсь я признаться, родная,

Что жалитъ мнѣ сердце любовь!

По тѣмъ же и этой порою

Ты можешь меня исцѣлить:

Холодной могильной землёю

На вѣки мнѣ сердце покрыть.

VIII.
МОНОЛОГЪ НА ВЫСОТѢ.

Мы убѣжали, подруга, съ тобою,

И отъ гонителей нашихъ далёко...

Этотъ утёсъ, гдѣ скользимъ мы ногою,

Подъ облаками, надъ бездной морского,

Поднятъ волканомъ подземнымъ высоко.

Страшно, какъ бросишь нечаянно взоры

Съ выси на долъ, на ущелья, на море...

Видишь ли, ниже насъ тянутся горы:

Ихъ водопады, долины и боры

Тонутъ, сливаясь въ далёкомъ просторѣ?..

Бѣлая точка дрожитъ надъ волнами:

Парусъ ли это, иль чайки летаютъ?...

Какъ чешуёю, блеститъ гребешками

Съ гуломъ раздолье морское подъ нами,

Пятнышкомъ чернымъ дельфины всплываютъ.

Ласточекъ гнѣзда, иль хижины это

Робкой семьёй за обрывомъ таятся?:,.

Всё въ полосахъ отдаленье одѣто,

Будто разлитыхъ по скатертямъ свѣта:

Не облачка ль тамъ тѣнями ложатся?

Люди снуютъ то, иль пташки летаютъ?

Пчелы ль несутся густыми роями?...

Слышишь ли, камни, катясь, упадаютъ,

Эхомъ пещеры полётъ ихъ встрѣчаютъ?..

Сдвинулъ я въ бездны тѣ камни ногами.

Холодъ не сходитъ отсюда и лѣтомъ,

Здѣсь голова человѣка кружится;

Солнце горитъ ослѣпительнымъ свѣтомъ:

Здѣсь хорошо развѣ-только поэтамъ,

Гдѣ мы трепещемъ, боясь оступиться...

Что тогда наши мечты, упованья,

Все, чѣмъ мы жили, дышали съ тобою,

Счастіе наше и наша страданья,

Горе разлуки и радость свиданья,

Если скользнемъ мы нетвердой стопою!...

Мы преходящія духа явленья:

Всюду жь предъ нами царитъ его вѣчность;

Жизни всемірной мы только мгновенья,

И испугала намъ душу и зрѣнье

Ждущая насъ поглотить безконечность.

IX.
УЖЕНЬЕ.

Долго сидѣлъ я подъ ивой, растущей ладъ заводью синей,

Длинную бросивъ лесу на едва-трепетавшія зыби,

Но поплавокъ мой докучно стоялъ на водѣ, и ни разу

Въ тёмную глубь отъ очей не скрывался. Пугливая рыба

Тою порой не клевала. Склонилося солнце къ закату,

Вѣтеръ, подобно ползущимъ змѣямъ, шелестилъ по осокѣ;

Ивы плакучей сребристые листья, какъ малыя дѣти,

Надъ головою моей лепетали невнятныя рѣчи.

На воду глядя разсѣянно, я погрузился въ мечтанья,

И про-себя напѣвалъ я какую-то странную пѣсню,

Пѣсню безъ словъ, безъ конца и безъ явственно-слышимыхъ звуковъ

Время текло незамѣтно, и сталъ я слѣдить съ увлеченьемъ

Все за одной бѣлопѣнной волною, игравшею съ солнцемъ.

Плавно катилась волна и, привѣтливымъ видомъ сіяя,

Ближе ко мнѣ подходила и рѣчь говорила такую:

"Здравствуй, родной мой я кровный! Да юные дня твои длятся...

Что жь не даёшь ты отвѣта, и будто меня ты не знаешь?...

Я... это я въ тайникахъ заповѣдныхъ души зарождаю

То непонятное, смутное чувство, что вѣетъ въ нихъ пѣснью,

Неуловимою грубымъ оковамъ сознанья и слова.

Такъ, какъ и ты, я жила и была молода, и любила,

Стройно-одѣтая пылкою кровью и плотью прекрасной.;

Дѣдамъ твоимъ пролила я дыханіе сладостной жизни.

Шло непрестанное время, и годы смѣнялись годами:

Съ ними забыло меня и не знаетъ мое поколѣнье;

Но, недовѣдома вамъ, говорю я таинственно съ вами.

Ходомъ временъ измѣненной частицей витая въ стихіяхъ,

Медленно и прохожу нескончаемый рядъ превращеній:

Въ камнѣ твердѣю, огнёмъ разгораюсь, иль влажусь водою,

То затаённою каплею въ жилахъ твоихъ обращаюсь.

Глазъ моихъ отблескъ далекій, когда-то блиставшихъ страстями,

Свѣтитъ въ глазахъ у тебя, и румянецъ мой, съ жизнью угасшій,

Нѣжнымъ оттѣнкомъ еще отражонъ у тебя на ланитахъ...

Вѣрь мнѣ, живешь ты моею любовью, забытой вѣками!...

Въ этой волнѣ бытія моего заронились останки:

То чародѣйно они привлекали твой взоръ и вниманье,

И глубоко-сокровенныя струны души пробуждали...

Вотъ, я родною волной обнимаю теперь твои ноги,

Пѣной жемчужной дроблюсь, и опять я въ пространствѣ теряюсь."

Вѣтеръ прошелъ но осокѣ, и пѣла мнѣ тихо осока:

"Утромъ ли яснымъ, иль въ вечеръ весенній, горящій зарёю,

Любишь сидѣть ты подъ этою ивой, глядишь на осоку,

И погружаешься въ думы, любовнымъ горя созерцаньемъ.

Сладко-унылая музыка сердце твое наполняетъ,

По никогда не спросилъ ты объ этой задумчивой грусти...

Соки и краски мои я изъ нѣдра земли собираю,

Гдѣ твои предки почіютъ, и ими питаюсь и движусь...

Не оттого ль ты ко мнѣ неотступно влечешься душою,

Съ жаднымъ сострастіемъ родственно внемлешь мелодіи листьевъ,

Въ мигъ, когда вѣтеръ по мнѣ пробѣгаетъ, какъ-будто по струнамъ,

Въ часъ, когда солнце на мнѣ отражаетъ свой пурпуръ заката,

Трепетнымъ золотомъ тёмную зелень мою окаймляя?"

Тутъ поплавокъ мой недвижный мгновенно во глубь погрузился,

Дёрнуло сильно лесу... и, какъ призракъ, разсѣялись грёзы.

X.
ОТРАДА ОСЕНИ.

И сѣрое небо люблю я порою

Съ осеннимъ холоднымъ и вѣтреннымъ днёмъ,

Когда облака безконечной грядою

Отвсюду находятъ и край лютъ дождёмъ,

Когда, полумракомъ небесъ окружонный,

Отъ всѣхъ удаляюсь я съ милой моей,

Внимая бесѣдѣ ея благосклонной,

Лилѣйныя ручки цалуя у ней...

И такъ хорошо тогда это ненастье,

И холодъ такъ тёпелъ и сладокъ вдвоёмъ,

Что, кажется, будто отрада и счастье

Шумятъ и спадаютъ, и льются дождёмъ!

Чѣмъ день разольётся сѣрѣй и темнѣе,

Тѣмъ ярче весеннее небо очей;

Чѣмъ вѣтеръ повѣетъ въ окно холоднѣе,

Тѣмъ жарче дыханіе милой моей...

Пусть желтые листья, опавши, летаютъ,

Пусть старческій видъ на поблёклыхъ ноляхъ

Роскошно ея красоты расцвѣтаютъ,

И юность играетъ румянцемъ въ щекахъ.,

Я вѣрю, что осень на міръ не сходила,

И осени нѣтъ для души молодой,

Что только природа весну намъ смѣнила

Другою духовной и лучшей весной.

XI.
НОЧЬ И ДЕНЬ.

Всё людей враждебной силой

Сторожитъ во тьмѣ ночной;

Ночь какою-то могилой

Тяготѣетъ надо мной.

Въ сердцѣ робость и сомнѣнья

Непонятныя живутъ,

И безумныя видѣнья --

Сонной мысли порожденья --

Въ немъ чудовищно растутъ.

И предъ нами, и за нами

Всё угрозами полно;

Намъ незримыми врагами

Всё вокругъ населено.

Разумъ спитъ тогда глубоко,

Силы чувствъ въ бреду больномъ:

Насъ тревожитъ шумъ потока,

Слышимъ въ вѣтрѣ голосъ Рока,

Ждёмъ засады за кустомъ.

Мы, томися заблужденьемъ,

Отъ невѣдѣнья больны,

Будто тайнымъ наважденьемъ

Въ итогъ часъ ослѣплены.

То, что мы любили зная,

Что намъ близко было днёмъ,

Одѣваетъ тѣнь ночная,

Душу слабую пугая

Въ немъ скрывающимся зломъ

Но какъ міру улыбнётся

Свѣтоносный Аполлонъ,

Въ нашихъ жилахъ разольётся

Благодатный утра сонъ...

И, облитые лучами,

Позабывши мракъ и тѣнь

Съ ихъ боязнью и мечтами,

Мы прозрѣвшими очами

Вожделѣнный встрѣтимъ день...

И съ природой стихъ привѣта

Принесётъ ему поэтъ:

"Люди созданы для свѣта,

Людямъ сроденъ только свѣтъ!

"Трезвыхъ чувствъ и думы здравой

Въ блескѣ дня исполненъ духъ:

Въ немъ, далёкъ отъ лжи лукавой,

Торжествуетъ величаво

Зоркій умъ и чуткій слухъ...

"Здравствуй, день! Среди сіянья

Бодро насъ къ труду зови,

Озаряя свѣтомъ знанья,

Правдой мысли и любви".

Москва. 1851.

Н. ЩЕРБИНА.

"Отечественныя Записки", No 1, 1855

Оставить комментарий Щербина Николай Федорович (bmn@lib.ru) Год: 1851 Обновлено: 24/09/2019. 58k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия Стихотворения Иллюстрации/приложения: 22 штук.	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: Просьба весны Голоса ночи Утреннее впечатление Девушка у Харона Мысль и дело Миньйоне Земля Уженье Отрада осени Ночь и день

Щербина Николай Федорович Песни о природе

ПѢСНИ О ПРИРОДѢ.

I.ПРОСЬБА ВЕСНЫ.

II.ГОЛОСА НОЧИ.

III.УТРЕННЕЕ ВПЕЧАТЛѢНІЕ.

IV.ДѢВУШКА У XАРОНА.

V.МЫСЛЬ И ДѢЛО.

VI.МИНЬЙОНѢ.

VII.ЗЕМЛЯ.

VIII.МОНОЛОГЪ НА ВЫСОТѢ.

IX.УЖЕНЬЕ.

X.ОТРАДА ОСЕНИ.

XI.НОЧЬ И ДЕНЬ.

Щербина Николай Федорович
Песни о природе