Шелгунов Николай Васильевич
Из дневника

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

ИЗЪ ДНЕВНИКА Н. В. ШЕЛГУНОВА.

   Предлагаемые отрывки изъ дневника Николая Васильевича Шелгунова относятся къ концу сороковыхъ годовъ, когда Шелгуновъ былъ молодымъ офицеромъ лѣсного корпуса и жилъ въ Самарѣ. Писанъ дневникъ для любимой дѣвушки, впослѣдствіи жены Шелгунова, которая тоже писала дневникъ, и влюбленные ими обмѣнивались. Такимъ назначеніемъ вполнѣ опредѣляется содержаніе дневника, имѣющаго чисто личный характеръ. Жизнь общественная въ дневникѣ не затрогивается, да и какая жизнь могла быть въ то глухое время? Тѣмъ не менѣе, дневникъ очень любопытенъ, какъ характеристика взглядовъ молодого Шелгунова,-- взглядовъ, которымъ и впослѣдствіи онъ оставался вѣренъ, конечно, во многомъ ихъ углубивъ и расширивъ. Уже съ первыхъ страницъ въ немъ видна та же чистая, идеальная душа, которая такъ покоряла всякаго, имѣвшаго счастіе знать лично Николая Васильевича въ старости. Для пониманія цѣльной и крѣпкой личности Шелгунова дневникъ его даетъ очень много, и мы думаемъ, что читатели прочтутъ его съ пользой и интересомъ.
   Дневнику предпосылаются два письма, писанныя Шелгуновымъ своей невѣстѣ, чтобы для читателя было ясно взаимное положеніе главныхъ лицъ, въ которомъ ихъ застаемъ въ началѣ дневника.

-----

Май 1848 г.

   "Отчего такъ трудно написать къ вамъ письмо? Принимаюсь уже за четвертое: два письма разорвалъ, усладительное написать не смѣю, не имѣю на то права, жесткое не могу, а между тѣмъ мнѣ хочется сказать вамъ: одинъ Богъ на небѣ, одинъ дядя {H. В. приходятся двоюроднымъ дядей своей женѣ и на правахъ такового посѣщать домъ ея родителей, пока эти посѣщенія не привели къ болѣе теплымъ отношеніямъ, завершившимся бракомъ. Родители не сочувствовали вначалѣ этому, что видно изъ писемъ. Ихъ нежеланіе и послужило причиной разлуки.} на землѣ, который умѣетъ любить такъ свою племянницу, какъ я.
   "Уѣхавъ отъ васъ, я готовъ былъ 10 разъ воротиться, чтобы провести хоть Что минуты, но, къ счастью или къ несчастью (право, не знаю), я этого не сдѣлалъ по общей слабости всѣхъ мужчинъ, щеголяющихъ воображаемою твердостью характера; на пароходѣ, когда возвращеніе въ деревню сдѣлалось невозможнымъ для меня дѣломъ, я чувствовалъ, что могъ бы заплакать,-- такъ не хотѣлось мнѣ съ вами разставаться. Желая какъ-нибудь размыкать свое горе, я убѣжалъ въ каюту и, сложивъ шинель въ видѣ подушки, легъ на своемъ старомъ мѣстѣ,-- кажется я тогда думалъ, я мечталъ о чемъ-то. Простившись съ вами, я простился и со своимъ счастьемъ, нашли тучи громовыя и вѣтеръ началъ дуть съ сѣвера, мнѣ было холодно, страшно холодно, отогрѣлся уже дома; если бы вы видѣли, какъ встрѣтили меня радостно, какъ старались исполнить, даже предугадать мои желанія -- теперь я убѣжденъ, что есть на свѣтѣ люди, которые любятъ меня.
   "Однако, письмо мое похоже нѣсколько на дурную музыку въ минорномъ тонѣ,-- надобно улыбнуться.
   "Изъ Петербурга я выѣхалъ въ почтовой каретѣ; такое путешествіе нѣсколько удобнѣе поѣздки въ телѣгѣ, -- по крайней мѣрѣ, не рискуешь откусить себѣ языкъ, что при тряской дорогѣ очень удобно,-- и ночью не потеряешь фуражку. Очень интересно было наше общество: берейторъ англичанинъ, шведъ, унтеръ-офицеръ ф. стрѣлковаго батальона, лакей, нижегородская мѣщанка и я -- каждый изъ насъ говорилъ на своемъ прирожденномъ языкѣ или нарѣчіи, и потому во всю дорогу мы молчали, но зато какъ краснорѣчиво, особенно англичанинъ и нижегородская мѣщанка. Эти люди, кажется, хотѣли подтвердить великую истину, которой я служу опроверженшмъ, что языкъ данъ человѣку для того, чтобы онъ умѣлъ молчать, а молчать мнѣ не мѣшало бы выучиться -- какъ вы думаете?
   "Знаете, отчего я люблю лошадей?-- имъ, какъ и женщинамъ (простите мою дерзость, но я только повторяю чужія слова) нельзя ни въ чемъ вѣрить. А если не вѣришь, то и не обманешься,-- люблю людей, у которыхъ на лбу написано: "враги -- они не опасны, опасны только друзья". Надѣюсь, однако, Людинька, что мысъ вами друзья не опасные, а скорѣе вѣрные, и даже, можетъ быть, вѣчные; не забудьте, что я говорю только про себя.
   "У меня несчастная слабость философствовать кстати и некстати,-- говоря что-нибудь дѣльное, вдругъ вклею какую-нибудь общипанную мысль, и начну раздувать ее, какъ школьникъ мыльный пузырь.
   "Въ каретѣ ѣхалъ я до Вилькоміра, а оттуда и до Минска на телѣгѣ; первую половину дороги шелъ такой дождь, что если бы не случился на дорогѣ городъ Вильно, то я превратился бы въ ручей, но, благодареніе силамъ небеснымъ, я удержалъ за собою человѣческій образъ.
   "Въ Вильно я остановился ночевать; для меня это было необходимо, ибо я не спалъ три ночи. Не успѣлъ я еще снять фуражку и сказать фактору, что онъ мошенникъ, какъ въ передней уже толпилось, по крайней мѣрѣ, сто евреевъ.
   "-- Что вамъ нужно?
   "-- Чи панъ хце ваксы, запалокъ?.." {Здѣсь прерывается первое письмо, и лицо, къ которому оно относится, дѣлаетъ отъ себя нѣсколько необходимыхъ поясненій.}.
   Во времена крѣпостничества среднее сословіе было болѣе обезпечено и дѣвушкамъ не приходилось бѣгать по урокамъ, и бояться за завтрашній день. Я не помню, чтобы въ разговорахъ, какіе велись между знакомыми, проглядывала боязнь остаться безъ работы и оказаться чуть не на улицѣ. Страшнаго призрака необезпеченности тогда точно не чувствовалось, и люди, живя на чужіе труды, имѣли много свободнаго времени. Большинство барышенъ писало свои журналы. Не скажу, чтобы эти журалы не приносили своей доли пользы людямъ, способнымъ анализировать себя. Пишетъ, пишетъ человѣкъ, ежедневно, что онъ дѣлаетъ и думаетъ, да, наконецъ, невольно увихитъ, если онъ думаетъ все о пустякахъ и дѣлаетъ все глупости.
   Я тоже писала журналъ и прятала его очень тщательно, такъ какъ въ этомъ журналѣ я раскрывала свою душу.
   Когда къ зимѣ всѣ съѣхались въ Петербургъ, къ намъ явился Шелгуновъ и сталъ бывать часто. Отецъ у меня былъ строгій, суровый нѣмецъ, и мы всѣ поголовно боялись его. Будь онъ домосѣдомъ, мы были-бы совсѣмъ несчастны, но онъ любилъ вистъ и преферансъ. До обѣда онъ сидѣлъ въ департаментѣ, послѣ обѣда ложился спать, а вечеромъ уходилъ куда-нибудь играть въ карты, и возвращался часа въ два, въ три. Шелгуновъ вмѣстѣ съ нами боялся старика и по вечерамъ, поднимая руку къ звонку нашей двери, онъ задавалъ только одинъ тревожный вопросъ: "а что, если Петръ Ивановичъ дома?" Мать мою онъ не боялся, хотя зачастую негодовалъ на нее за то, что она напоминала ему, что онъ мнѣ дядя и болѣе ничего.
   Моя няня, Оля, зорко слѣдила за Николаемъ Васильевичемъ. Разъ утромъ она пришла къ моей матери и ехидно спросила:
   -- А развѣ Люлинька у насъ невѣста?
   -- Нѣтъ.
   -- Такъ отчего же Николай Васильевичъ цѣлуетъ у нея руки?
   Этотъ доносъ, какъ я называла это сообщеніе тогда, произвелъ объясненіе, вслѣдствіе котораго Николай Васильевичъ заявилъ, что ходить къ намъ въ качествѣ дяди онъ не желаетъ.
   На другой день я получила слѣдующее, далеко не сдержанное письмо:
   "Благородство, чистота поступковъ, правда и желаніе добра ближнимъ должны быть основаніемъ дѣйствій человѣческихъ; кто поступаетъ иначе, тотъ не имѣетъ права на уваженіе и не смѣетъ претендовать на умъ и доброту... Причины посѣщеній моихъ въ послѣдніе три года дома вашего папеньки были для всѣхъ ясны; извѣстныя причины даютъ извѣстные результаты, -- ваша мамонька должна была знать это, и, разумѣется, она знала, къ чему приведетъ меня знакомство съ вами. Вчерашній поступокъ ее со мною ниже всякой критики, относительно меня онъ черезъ по злости дѣйствія, а относительно васъ онъ замѣчателенъ по безразсудству дѣйствій. Ваша маменька видѣла, что я люблю васъ, во, кажется, она не умѣла понять, что любовь чистая, основанная на благородствѣ чувствованія и уваженіи любимаго существа, приводитъ человѣка къ мысли о необходимости соединенія съ нимъ союзомъ, болѣе твердымъ родственнаго знакомства.
   "Если по природной безпечности своего характера, по глубокому эгоизму своему и по непривычкѣ разсуждать и глядѣть впередъ нѣсколько далѣе своего носа я сегодняшняго дня, Евгенія Егоровна но хотѣла и не умѣла понять этихъ вещей, то по обязанности матери она. должна была понять ихъ и своевременно принять мѣры, которыя разорвали-бы наше знакомство и не завлекли бы меня такъ далеко. Евгенія Егоровна увѣряетъ цѣлый свѣтъ, что въ ней много материнскаго чувства, но ради Святого Николая скажите, гдѣ это чувство" относительно васъ? Не въ желаніи ли нарядить васъ какъ куклу, выставленную на показъ зѣвающей и глупой толпы въ окнѣ игрушечной лавки? Не въ хитро-радостной-ли* улыбкѣ и глупо-животномъ самодовольствіи при взглядѣ на толпу дурандасовъ, окружающую васъ, и восхищающуюся вашими тѣлесными достоинствами безъ способности понять вашу прекрасную душу, ваше прекрасное сердце? Наконецъ, не въ заботливости ли о вашемъ будущемъ, для котораго Евгенія Егоровна не сдѣлаетъ и полушага. Гдѣ же это чувство, скажите? Можетъ быть, въ тѣхъ высокихъ нравственныхъ правилахъ, которыя, какъ результатъ опытности Е. Е., не годятся ровно ни для кого и должны остаться тайной Е. Е., потому что за подобныя истины, сказанныя вслухъ, закидываютъ грязью, забрасываютъ каменьями. Нѣтъ, Людинька, не въ подобныхъ вещахъ проявляется материнское чувство. Прежде всего оно должно излиться въ нравственномъ образованіи своихъ дѣтей, въ раскрытіи имъ міра души и возбужденіи въ нихъ сознанія о необходимости жить умомъ, душою и сердцемъ на основаніи закона благородныхъ чистыхъ побужденій и нравственныхъ человѣческихъ правилъ.
   "Вы помните, вѣроятно, слова вашей маменьки на мой вопросъ: "могу ли я посѣщать вашъ домъ?" на основаніи того закона, который я чувствую глубоко и который въ настоящее время составляетъ цѣль моей жизни. Вы знаете, что я могу быть у васъ, я могъ быть вашимъ дядей четыре года назадъ, но теперь быть имъ не могу, или я вашъ женихъ (на условіи обезпеченія васъ на случай моей смерти или нежеланіи вашего жить со мною), или я никто, человѣкъ вовсе незнакомый, иначе поступить я немогу. Мы съ вами должны разстаться, вы это сами понимаете. Прощайте, Людинька, не забудьте, что во всѣхъ дѣйствіяхъ своихъ человѣкъ долженъ предлагать себѣ вопросъ: "къ чему это, добро это или зло, подло или благородно я буду дѣйствовать, поступая такимъ образомъ?" Я предложилъ себѣ этотъ вопросъ вчера, обдумалъ свои дѣйствія сегодня утромъ, и рѣшилъ, что я должемъ поступить такимъ образомъ. Прощайте, Людинька, еще разъ, дай Богъ, чтобы мы встрѣтились еще когда-нибудь въ жизни, а теперь мнѣ не суждено видѣть васъ,-- я вамъ чужой, даже незнакомый, потому что не могу быть у васъ на тѣхъ условіяхъ, на которыхъ хотѣлъ бы быть у васъ. Прощайте. Людинька, прощайте. Въ душѣ вашъ другъ, а для людей и для приличія вашъ покорный слуга".
   Они съ матерью пришли къ какому-то соглашенію, и хотя мать моя стала на нашу сторону, но бесѣды наши глазъ на глазъ прекратились, и мы порѣшила ежедневно писать другъ другу, и по вечерамъ обмѣниваться написаннымъ.
   

6-го апрѣля.

   "...Сегодня утромъ я былъ у Калашникова; я пошелъ къ нему для того, чтобы видѣть его, но у него пришла ко мнѣ другая мысль; ѣхать къ Ліассальскимъ. Мнѣ не хотѣлось ѣхать одному, и я думалъ отправиться вмѣстѣ съ N. и все-таки я не поѣхалъ. Я объясню вамъ причину этого чистосердечно, и отчего мнѣ не говорить съ вами такъ-же откровенно, какъ я говорю съ собою, вѣдь я люблю васъ, а человѣкъ любимый отъ нелюбимаго отличается только тѣмъ, что мы довѣряемъ ему, что мы вѣримъ ему, что мы уважаемъ его, а первый признакъ уваженія въ довѣріи. Людинька, я не могу быть у тѣхъ людей, которые не видятъ во мнѣ человѣка, которые полагаютъ, что человѣкъ можетъ быть вполнѣ человѣкомъ съ 40 лѣтъ или съ чина коллежскаго совѣтника. Будьте увѣрены, что человѣкъ, понимающій вещи такимъ образомъ, только далекое подобіе человѣка, а не человѣкъ. Дурачьё, они думаютъ, что старость -- заслуга человѣку, какъ-будто бы они не знаютъ, что старыхъ ословъ много на свѣтѣ, но никто не цѣнитъ ихъ. Массальскій, И. Т. Калашниковъ и вашъ папенька не уважаютъ меня, какъ молодого человѣка, а я не уважаю ихъ, потому что не вижу въ нихъ людей, не вижу въ нихъ разумности и не считаю ихъ выше себя за то, что они родились ранѣе меня какими-нибудь сорока годами. Вотъ причина, почему я не хотѣлъ сегодня оставаться обѣдать у Калашникова, почему не хотѣлъ быть у Массальскаго и почему я никогда не былъ бы у вашего папеньки, если бы онъ жилъ одинъ. Вчера, Людинька, я объяснилъ вамъ свое нежеланіе быть у Массальскихъ другими причинами, потому-что не сознавалъ ясно этихъ причинъ. Думая писать вамъ объ этомъ, я вспомнилъ свой разговоръ съ Влад. Калашниковымъ о любви и женщинахъ, вспомнилъ, что мы допускали любовь къ женщинамъ разумнымъ, вспомнилъ, что вцѣ ваши знакомые смотрятъ на васъ" какъ на ребенка, я эта мысль поколебала мое убѣжденіе, но не надолго. Людинька, вѣдь я люблю васъ за то, что въ васъ есть скромность, что въ васъ нѣтъ желанія обнаруживать всѣ достоинства и начала прекраснаго будущаго, которыми вы владѣете. Васъ нисколько не задѣваетъ, что знакомые ваши видятъ въ васъ дитя и не хотятъ понять, что это дитя -- человѣкъ, который если и молодъ еще теперь, то скоро, очень скоро будетъ прекраснымъ юношей и затмить эту неразумную старость.
   Ваше самолюбіе, какъ кажется, не оскорбляется этими взглядами вашихъ знакомыхъ, и вы сортируете ихъ не по степени ихъ человѣчности и способности цѣнить людей, а по суммамъ удовольствій, которыя вы имѣете, посѣщая ихъ. У меня не это основаніе при выборѣ знакомыхъ: мнѣ нужны люди, которые были бы людьми по человѣческому образу, по способности понимать себя и другихъ; всякій же, не понимающій этого, оскорбляетъ мое человѣческое значеніе, и я не хочу имѣть его своимъ знакомымъ. Въ прежнія свои посѣщенія дома Массальскихъ, хотя я не скучалъ у нихъ, но чувствовалъ, чтоя не у мѣста тамъ, мнѣ всегда было неловко, и не смотря на то, я ѣздилъ къ нимъ, потому что вы хотѣли этого, потому что вы были тамъ. Странно, отчего люди скоро привыкаютъ къ своимъ домашнимъ и скоро перестаютъ уважать ихъ мнѣнія, предпочитая имъ часто мнѣнія людей постороннихъ, не имѣющихъ права на подобное уваженіе. На этихъ же причинахъ держатся и правила семейной жизни и родственныхъ отношеній, по которымъ мы позволяемъ себѣ съ своими такія вещи, которыхъ не смѣемъ допускать съ своими знакомыми.
   

7-го апрѣля.

   Я читалъ сейчасъ отрывки "Герой вашего времени". Не знаю, почему-то ивѣ кажется, что я имѣю много общаго съ Печоринымъ. Я не золъ, но могу дѣлать злое, хотя и жалѣю потомъ объ этомъ. Я не способенъ огорчать человѣка умышленно, но если я задѣтъ имъ, то хочу выместить свое неудовольствіе и не вѣрю въ дѣйствительность сдѣланнаго огорченія, пока не увижу слезъ или страданія на лицѣ. Потомъ у меня является всегда раскаяніе, мнѣ жаль, и я готовъ загладить свою вину. Я говорю объ отношеніяхъ своихъ къ женщинамъ--мужчинъ огорчать не стоитъ, потому что нисколько не льститъ самолюбію быть увѣреннымъ въ подобномъ правѣ превосходства надъ ними. Коммунисты хотятъ равенства между мужчиною и женщиной, они, вѣрно, никогда не любили, они вполовину мужчины, потому что не понимаютъ наслажденія власти. Идея равенства была чужда Творца міра. Изъ двухъ людей, любящихъ другъ друга, одинъ всегда сильнѣе другого, и въ такомъ случаѣ сильнѣйшимъ лучше всегда быть мужчинѣ, чѣмъ женщинѣ. Да, я думаю, что и сами женщины отказались бы отъ права власти, потому что онѣ потеряли бы право плѣнять и заставлять себя любить любовью страсти, выигравъ взамѣнъ ея какое-то почтеніе и покорность. Что можетъ быть смѣшнѣе покорности и смиренія предъ властью, когда покорность -- мужчина, а власть -- женщина?
   Я не читалъ того, что написалъ предъ этимъ, но знаю, что вы увидите не того меня, котораго привыкли видѣть; я всегда какъ будто бы смирялся предъ вами, но меня всегда возмущала мысль, что я могу быть подъ властью, быть можетъ, потому что я избалованъ, потому что я до сихъ поръ не былъ подъ властью, и мнѣ повиновались большею частью, я же рѣдко былъ покоренъ.
   Властъ, а какъ часто власть смиряется предъ покорностью, какъ часто мужчина отдается вполнѣ женщинѣ, и самъ не замѣчая того. Любовь -- единственная сила, которая можетъ управлять всѣмъ, можетъ срывать горы, уничтожать всѣ преграды, уничтожить даже счастье человѣка. Какъ сильна женщина въ самой своей слабости, и чего же латъ ей болѣе, какой нужно ей еще власти? Глупцы мужчины, проповѣдывающіе равенство, дуры женщины, слушающія ихъ, -- въ власти равенства, котораго онѣ добиваются, онѣ найдутъ свое безсиліе и потеряютъ силу, которою владѣютъ теперь, принявъ малиновую фольгу за огонь. Женщина сильнѣе его, потому что слабѣе его.
   Знаете мою заднюю мысль?.. Я боялся, что, обнаруживая свои слабости предъ вами, я даю вамъ возможность со мной дѣйствовать. Къ несчастью, женщины созданы такъ или избалованы жизнью, но только выполненіе своихъ желаній, оправдывающія всякія средства, даже маленькія подлости,-- для нихъ законъ ихъ жизни, отъ котораго онѣ не умѣютъ и не хотятъ отказаться. Ни одна женщина въ мірѣ не умѣла еще владѣть, господствовать надъ своими желаніями и страстями и для нихъ незнакомо торжество побѣды надъ собою. Людинька, законъ жизни -- не личная прихоть, а истина, которую мало кто изъ людей понимаетъ, а особенно женщины. Всѣ хлопочатъ о своихъ цѣляхъ, но никто не думаетъ о степени ихъ разумности и справедливости.
   Отчего человѣкъ самъ создаетъ себѣ несчастіе? Отчего онъ не хочетъ понять, что тихая жизнь сердцемъ, основанная на увѣренности, основаніе жизни, ищетъ какихъ-то порывовъ? Неужели онъ дѣлаетъ это для того, чтобы не понимать впослѣдствіи горькое чувство раскаянія? Жаль; право, объ этомъ хлопотать не стоитъ. Тихую спокойную жизнь поэты называютъ прозой, но неужели они не умѣютъ понять, что и въ тишинѣ есть поэзія, -- правда, не всеразрушающая, но что же до этого? Впрочемъ, у всякаго свой взглядъ на вещи.
   Отчего я не люблю, когда женщины щелкаютъ орѣхи? Вы не можете представить себѣ, какое непріятное чувство является тогда у меня, мнѣ почти противно смотрѣть на женщину.
   Если сказать женщинѣ, что она прекрасна и пуста, я увѣренъ, что подобная похвала польстить ей гораздо болѣе, чѣмъ увѣренность, что она не пуста и не прекрасна. Въ ряду разумныхъ созданій женщина менѣе всѣхъ понимаетъ, что она можетъ быть разумна, что она моютъ быть человѣкомъ; она полагаетъ, что создана только для того, чтобы плѣнять своими наружными достоинствами, и не любитъ, когда восхищаются ея душевными богатствами, полагая, что эти восторги отнимаютъ много отъ ея наружности. Впрочемъ, я не знаю, къ чему пищу объ этомъ -- степень неразумности женщины всегда остается прямо пропорціональной восторгамъ дураковъ ея красотѣ. Отчего женщины, возстающія такъ сильно противъ матеріализма, не умѣютъ понять, что похвалы ихъ красотѣ есть ни больше, ни меньше, какъ безсознательная тенденція мужчинъ къ сенсуальности? Женщины считаютъ себя высокодуховными существами и не умѣютъ понять, что онѣ поклоняются только тѣлу.
   

8-го апрѣля.

   Между мною и Надей сегодня пробѣжала черная кошка. Мы не сказали другъ другу ни одного непріятнаго слова, а между тѣмъ недовольны другъ другомъ. Я знаю, отчего Надя сердится на меня.-- Я просилъ ее съиграть польку-мазурку, игранную вами вчера. Отвѣтомъ Нади на мою просьбу былъ вопросъ: "кто игралъ ее?" Какъ будто бы для увѣренности, въ достоинствѣ музыки нужно непремѣнно знать, что она играна тѣмъ или другимъ, развѣ музыка не можетъ быть хороша сама по себѣ. Надя разсердилась, зачѣмъ я сказалъ ей это, и упрямится упрямствомъ женщины, а самая несносная вещь въ мірѣ -- это упрямство женщины, чуждое всякой человѣческой разумности. Люди сами добровольно оскорбляютъ себя, поклоняясь авторитетамъ и отнимая отъ себя всякую независимую, свободную дѣятельность ума. Вы, можетъ быть, помните мой разговоръ съ Богомоловымъ,-- онъ тоже поклоняется авторитетамъ и не допускаетъ въ себѣ возможности свободной мысли. Жалкое, добровольное униженіе, впрочемъ, понятное у людей, которые не знаютъ, что имъ дѣлать со своею головой.
   Какъ много на свѣтѣ людей, которые счастливы, когда подлѣ нихъ сидитъ женщина, женщина по тѣлу, а не по духу или душѣ. Женщины не понимаютъ своего униженія и довольны производимымъ ими впечатлѣніемъ. Нѣтъ, я не такъ смотрю на женщину, я хочу уважать ее, и потому мнѣ нужно, чтобы подлѣ меня сидѣло существо разумное, мыслящее, чувствующее и прекрасное. Я объясню вамъ, почему мнѣ пришла эта мысль, если вы захотите знать это.
   Мнѣ нужно быть сегодня у васъ, я это знаю, я это чувствую, но меня тревожитъ мысль, что я встрѣчу П. И. {Отецъ Л. Шелгуновой.}. Вы не знаете, какое непріятное чувство закрадывается въ сердце, когда я беру ручку колокольчика, чтобы позвонить, и мнѣ кажется, что меня встрѣтитъ П. И. Вамъ, вѣроятно, не приходилось испытывать подобнаго чувства -- мнѣ хочется теперь отправиться къ вамъ и, несмотря на это, меня что-то удерживаетъ.
   

9-го апрѣля.

   Сейчасъ я пришелъ изъ департамента; дорогой мнѣ попался Далматовъ, онъ идетъ къ вамъ. Думая о немъ, я по закону человѣческой мысли перешелъ къ своимъ отношеніямъ къ нему и вспомнилъ о его дѣтской замашкѣ трунить надъ людьми, которые гораздо больше его и передумали, и перечувствовали. Люди часто употребляютъ многія слова, не понимая ихъ смысла, напр.: "дуракъ" -- слово вполнѣ обыкновенное, даже на языкѣ дурака, но согласились ли люди въ значеніи этого слова -- нѣтъ, каждый толкуетъ его по своему. Мнѣ къжется, что дуракомъ должно называть того человѣка, который видитъ человѣка въ самомъ себѣ только и не понимаетъ, что и другіе могутъ быть тоже людьми и не понимаетъ, что человѣкъ -- человѣкъ. Что онъ долженъ быть существомъ мыслящимъ, чувствующимъ, понимающимъ человѣческія страданія, человѣческія радости, и заслуживаетъ уваженія только въ томъ случаѣ, когда умѣетъ уважать другихъ.
   

10-го апрѣля.

   Неужели я не вѣрю многому оттого, что у меня есть кусокъ ума (Людинька, вѣдь это не самоувѣренность, это мнѣ такъ кажется) въ головѣ; отчего же есть на свѣтѣ счастливцы, которые вѣрятъ всему?
   

18-го апрѣля.

   Я скажу вамъ, что думаю о поцѣлуяхъ: большинство людей стремятся къ тѣлеснымъ наслажденіямъ; въ эти минуты человѣкъ забываетъ свою духовность, забываетъ все, а потому эти минуты называются минутами счастья, но есть еще минуты,-- минуты высшаго наслажденія, когда не чувство тѣлесности управляетъ нашими дѣйствіями, но чувство безкорыстное, чувство высокой, чистой любви, дружбы. Поцѣлуи перваго чувства хороши, но они часто оставляютъ за собою чувство разочарованія, но если поцѣлуй будетъ результатомъ второго чувства, то легко дѣлается на душѣ человѣка и нѣтъ въ сердцѣ его другого ощущенія, кромѣ прекрасной, высокой радости, радости безотчетной и чистой, которая оставляетъ по себѣ вѣчное, пріятное воспоминаніе. Причину этихъ двухъ противуположныхъ результатовъ вы понимаете, въ первомъ случаѣ дѣйствуетъ матеріализмъ, во второмъ -- духовность. Я могу быть матеріалистомъ, я это знаю, но не хочу быть вамъ въ сношеніяхъ съ вами, мнѣ кажется, я оскорбляю тогда мое чувство, я оскорбляю васъ.
   

19-го апрѣля.

   Во мнѣ страннымъ образомъ дѣлится человѣкъ,-- я не могу соглаить духовнаго съ тѣлеснымъ и оттого во мнѣ два отдѣльныхъ челоѣка. Въ сношеніяхъ съ вами во мнѣ почти всегда дѣйствуетъ духовный человѣкъ -- рѣдко матеріальность и въ послѣднемъ случаѣ я не бываю доволенъ собою, съ другими же женщинами, разумѣется, исключая самыхъ молоденькихъ и пожилыхъ женщинъ, въ которыхъ я не вижу человѣка, а представляется мнѣ нѣчто среднее между неразумнымъ и разумнымъ существомъ, я чистый матеріалистъ, я-не вѣрю въ духовность этихъ женщинъ, не вѣрю (кромѣ весьма рѣдкихъ исключеній) въ возможность духовныхъ сношеній съ ними. Впрочемъ, и сами женщины такого же о себѣ мнѣнія,-- онѣ думаютъ нравиться только одною наружностью, а о головѣ и сердцѣ своемъ нисколько не заботятся.
   

20-го апрѣля.

   Людинька, заключимте условіе: разсуждая о недостаткахъ людей и причинахъ разныхъ несовершенствъ и самыхъ несовершенствахъ нашихъ, т. е. не собственно нашихъ семейныхъ отношеніяхъ; замѣчая дурное, будемъ взглядывать внутрь себя и справедливо примѣняя хорошее и дурное и устраняя самолюбіе, будемъ увѣрены, что мы желаемъ другъ другу добра.
   

21-го апрѣля.

   Вы говорите, что если я браню женщинъ, то "всѣ ихъ недостатки приписываю вамъ"; это, Людинька, справедливо, но не вполнѣ. Не уважая женщинъ за ихъ тупыя и смѣшныя стороны, за ихъ неразумность, я не хотѣлъ бы видѣть въ васъ что-нибудь подобное, потому что, разсуждая о женщинахъ, я часто или, лучше сказать, почти всегда, обращаюсь къ вамъ, говоря какъ бы увѣрительно о недостаткахъ женщинъ и приписывая ихъ вамъ; но внутри меня нѣтъ увѣренности въ вашемъ дурномъ, а только сомнѣнія въ вашемъ хорошемъ; мнѣ хочется услышать отъ васъ самихъ, что вы чужды недостатка, о которомъ мы говорили, а вы не хотѣли никогда увѣрить меня въ этомъ.
   

28-го апрѣля.

   Знаете, что намъ нужно теперь сдѣлать? Намъ нужно узнать короче другъ друга, и, уважая другъ друга за хорошее, на недостатки будемъ смотрѣть, какъ на странности и особенности характера извиняемыя. Я не буду уже болѣе раздражаться, мой другъ, да я уже и не могу теперь болѣе, потому что всякая моя досада на васъ не имѣла никогда основанія,-- въ этомъ я убѣжденъ теперь потому, что думалъ дорогой о причинахъ своей раздражительности. Странно, отчего это убѣжденіе и даже мысль о немъ не приходила мнѣ въ голову въ Петербургѣ? Теперь я признаюсь, что былъ постоянно виноватъ передъ вами.
   

Самара, 12-го мая.

   Въ 5 часовъ вечера я увидѣлъ, наконецъ, цѣль своей поѣздки во и тутъ новое горе: Самара лежитъ по ту сторону Волги, перевозъ ровно 5 верстъ; подъѣхавъ къ перевозу, я не нашелъ парома, надобно было ждать; но каково подобное ожиданіе въ холодной шинели при сильномъ сѣверномъ вѣтрѣ, вы можете себѣ представить.
   Къ закату солнца я добылъ себѣ какую-то лодку, нашелъ желающихъ ѣхать въ Самару и, благословись, отправился въ путь.
   Выйдя на противоположный берегъ, я дрожалъ, какъ осиновый листъ", а на бѣду свою, отпустивъ ямщика еще на томъ берегу, я остался безъ всякой возможности переправить себя съ своимъ огромнымъ багажомъ въ городъ. Хозяинъ перевоза помогъ моему горю: давъ мнѣ чаю, онъ согрѣлъ меня, а найдя лошадь и телѣгу, далъ мнѣ средство пріютиться въ гостинницѣ. Но что это за гостинница? Здѣсь сыро и холодно, какъ въ колодцѣ -- стѣны покрыты плесенью, отъ оконъ дуетъ, какъ изъ устъ Борея, а ноги мои холодны, какъ ледъ. Если Самара не хотѣла даться такъ легко, то я думаю, что въ ней не должно быть мнѣ худо; вѣдь это справедливо? Что это за комната, въ которой теперь я,-- въ ней пять оконъ и три стула, каждый своего характера, кромѣ, разумѣется, того, который слѣдуетъ имѣть стулу, двѣ досчатыя кровати безъ постели, потому что хозяинъ гостинницы не завелъ ее, а у меня тоже не имѣется ничего подобнаго. Все это производитъ на меня весьма непріятное впечатлѣніе. Я, кажется, писалъ вамъ, что скрипка сломалась у меня дорогой. Починивъ ее въ Москвѣ, я везъ ее до Самары на рукахъ, даже ночью я не выпускалъ ее изъ рукъ и ѣхалъ, какъ съ своимъ ребенкомъ, прижавъ къ груди. Заботливость моя не пропала даромъ, скрипка мои невредима. Сейчасъ поѣду къ лѣсничему.
   

13-го мая.

   Вчера я сдѣлалъ смѣшную ошибку: отыскивая Леонтьева лѣсничаго, я попалъ къ Леонтьеву помѣщику; интересна была наша встрѣча: я говорилъ съ нимъ, по крайней мѣрѣ, 1/4 часа, какъ съ лѣсничимъ и только въ концѣ разговора выяснилось, что я говорю не съ тѣмъ человѣкомъ, котораго мнѣ нужно! Кажется, мнѣ придется порядочно проскучать цѣлое лѣто; правда, подлѣ меня будутъ скрипка и труба, но мнѣ этого мало,-- мнѣ нуженъ еще человѣкъ.
   Осматривалъ вчера Самару; городъ, какъ почти всѣ наши уѣздные города, развѣ немного лучше. Самара довольно велика, лежитъ на самомъ берегу Волги, есть въ ней разные дома и для меня, вѣроятно, найдется хорошая квартира. Я не хотѣлъ бы слишкомъ большой -- комнатъ пять, и довольно? Меньше квартиры тоже имѣть нельзя, я говорю, разумѣется, не про одного себя, потому что собственно для меня довольно и трехъ комнатъ. Какъ бы мнѣ поскорѣе занять мѣсто, вмѣстѣ съ представленіемъ обо мнѣ Борисова, я буду писать тоже въ Петербургъ, чтобы быть въ іюнѣ уже завѣдывающимъ новою должностью. По моимъ разсчетамъ это будетъ хорошо.
   Въ Москвѣ я купилъ разграфленную книжку для записыванія расхода денегъ, хочу быть экономнымъ хозяиномъ. Вотъ мои основанія для жизни: всѣ мои знакомые и родные начали жить хорошо, но чѣмъ далѣе, тѣмъ болѣе и болѣе разстраивались ихъ финансовыя средства,-- мнѣ не хотѣлось бы идти этимъ путемъ и чужой опытъ долженъ быть моимъ наставникомъ: я буду жить скромно, очень скромно,-- обѣдъ мой будетъ изъ двухъ хорошихъ, здоровыхъ блюдъ, безъ роскоши, особыхъ желаній, кромѣ удовлетворенія необходимыхъ потребностей, я себѣ не позволю, а на этихъ основаніяхъ надѣюсь прожить въ довольствѣ и образовать запасной капиталъ.
   

14-го мая.

   Былъ я сейчасъ у Борисова; онъ принялъ меня прекрасно и при гласилъ меня къ себѣ обѣдать одинъ разъ навсегда. Каково самарское гостепріимство! Въ Петербургѣ подобныхъ чудесъ, я думаю, не найдете. О мѣстѣ ревизора я тоже говорилъ ему: надобно дѣйствовать быстро. Объяснивъ Борисову, почему департаментъ не назначилъ меня ревизоромъ въ Самару, я вмѣстѣ съ тѣмъ извинился, что позволяю себѣ съ перваго знакомства, не давъ времени узнать себя, просить о мѣстѣ. Борисовъ замѣтилъ, что я имѣю весьма справедливое разсужденіе, и нашелъ необходимымъ болѣе короткое знакомство. Мѣсто будетъ моимъ, какъ мнѣ кажется, но, вѣроятно, не ранѣе зимы, какъ мнѣ кажется; это скверно: мнѣ хотѣлось бы сдѣлаться ревизоромъ еще лѣтомъ. Одно обстоятельство тревожитъ меня безпрестанно: какимъ образомъ пріѣхать мнѣ въ Петербургъ будущимъ лѣтомъ; отпуски по вашему вѣдомству допускаются только лѣтомъ; мнѣ же лѣтомъ своего мѣста тоже нельзя оставить. Когда же и какъ пріѣхать? вашъ вопросъ трудный, какъ квадратура круга.
   

15-го мая.

   Я пришелъ отъ обѣдни; тепла, непритворна была молитва моя, было нѣсколько минутъ, когда глазамъ моимъ становилось тепло и я чувствовалъ, что готовъ плакать,-- Людинька, я молился о васъ, молился о себѣ, просилъ Бога помочь моему желанію. Священникъ говорилъ проповѣдь,-- умна была рѣчь его, но многіе ли поняли слово Божіе? Я не хочу скрывать отъ васъ ничего и потому простите меня, я скажу вамъ, что думалъ, что чувствовалъ въ церкви. Если ваши родители не согласятся на мою просьбу, я, кажется, не пойду противъ ихъ воли; это "кажется" я поставилъ только теперь, въ церкви я думалъ рѣшительно. Людинька, я не пошелъ бы противъ ихъ, я пошелъ бы въ духовенство, пошелъ бы въ духовную академію, а потомъ бы въ монахи -- это было мое намѣреніе, мое рѣшеніе въ церкви. Тяжелы подобныя минуты, крѣпко тяжелы; подобныхъ минутъ я не желалъ раздѣлять ни съ кѣмъ, мнѣ хотѣлось бы молчать и только вамъ одной я повѣрю ихъ; вы поймете меня, я знаю, и не засмѣетесь надъ чувствомъ человѣка.
   Если я останусь здѣсь, первое мое знакомство будетъ съ протоіереемъ; онъ уменъ, и я хочу узнать отъ него то, что и еще не знаю. Сегодня я обѣдаю опять у Борисова. Какъ мнѣ не хочется говорить съ господиномъ, который со мной въ одной квартирѣ. Вы не видѣли еще многаго, жизнь ваша не ставила васъ часто въ сношенія съ лицами, которыя чужды вамъ совершенно, которыя не поймутъ ни одного вашего желанія, ни одной мысли, направленіе которыхъ совершенно противоположно вашему направленію. Какъ тяжелы подобныя сношенія, если бы вы знали. Живи я одинъ, я игралъ бы теперь на скрипкѣ, но при своей настоящей зависимости, я не могу сдѣлать этого, мнѣ не хочется безпокоить сосѣда. Мнѣ хотѣлось бы быть теперь совершенно одному, а это невозможно.
   Въ церкви я думалъ о добрыхъ дѣлахъ и о стремленіи человѣка къ добру. Буду говорить о себѣ. Я не думаю, что я былъ прежде золъ, но я и не былъ добръ, во мнѣ не было разумности, не было сознательности и сердце вводило меня часто въ ошибки, но, полюбивъ, я началъ думать о себѣ и о другихъ, о необходимости жизни общественной; соціальность, гуманность и солидарность я понялъ только теперь, не инстинктомъ обхватилъ я и усвоилъ эти истины, во путемъ разсудка, самосознанія и размышленія, то, что дѣлаютъ другіе по природѣ, по инстинкту, во мнѣ не было, я былъ даже жестокъ прежде, но нынче нѣтъ во мнѣ этихъ основаній и, думая о жизни, я понялъ необходимость тѣхъ основаній, о которыхъ говорю. Отчего съ другими не происходитъ подобныхъ переходовъ? Отчего я долженъ былъ трудомъ и мыслью дойти до того результата, съ котораго многіе люди начинаютъ жить прямо. Вы, напримѣръ, Людинька, вы ангелъ, не по размышленію, но по рожденію, по сердцу, которое бьется въ груди вашей. И я добръ, т. е. хочу быть человѣковъ тоже по сердцу, потому что въ головѣ человѣка не можетъ явиться ни одна мысль, которую не подсказало бы сердце. Но. какъ трудно жить съ людьми. Пиша къ вамъ, я вспомнилъ, что иногда человѣкъ долженъ быть не:ѣмъ, что онъ по необходимости,-- я думалъ объ этомъ въ примѣненіи къ себѣ, какъ къ лѣсничему. Представьте, я занимаю мѣсто, я женатъ, имѣю дѣтей; заботясь о благоденствіи семейства, я долженъ имѣть около себя людей, расположенныхъ ко мнѣ; завися отъ начальства, я долженъ быть человѣкомъ, заслуживающимъ ихъ расположенія. Но возможно ли это всегда, когда человѣкъ захочетъ быть тѣмъ, что онъ есть? Могу ли я быть увѣреннымъ, что мое "какъ есть" понравится моему начальнику. Онъ человѣкъ веселый, положимъ, я -- серьезный, ему нужно пріятное провожденіе времени, разсѣянная жизнь, мнѣ -- напротивъ. Что дѣлать въ такихъ случаяхъ? Надобно притворяться и натянуть себя. Законъ истины и правоты дѣйствій я понимаю хорошо, понимаю, что онъ долженъ быть основаніемъ дѣйствій человѣка и сохраню его въ сердцѣ своемъ. Я помню, что говорилъ вамъ прежде противъ притворства, потому что боялся за себя, боялся, что, вѣря въ необходимость подобныхъ дѣйствій, вы будете притворяться со мною и обманете меня; теперь нѣтъ во мнѣ этого убѣжденія, и потому я откровененъ съ вами. Поборникъ истины былъ одинъ Христосъ, а какъ отплатили ему люди, вы знаете. Что дѣлать человѣку, на рукахъ котораго жена и дѣти? Хорошо, если они понимаютъ истину высоко и готовы перенести всѣ страданія; но есть ли такіе люди?..
   Я читалъ сейчасъ свой философскій трактатъ и вотъ что думалъ: разбирая серьезно со стороны мысли и развитія ея, это написано дурно, со стороны интересности его для женщины -- онъ скученъ; слѣдовательно, подобныя вещи въ письмахъ маленькимъ Людинькамъ надобно писать осторожно, потому что онѣ живутъ болѣе сердцемъ, чѣмъ головою, и требуютъ не столько мысли, сколько чувства.
   Сегодня я игралъ на трубѣ: губы мои выздоровѣли, у окна собрались мальчишки и слушали меня, разинувъ ротъ; люблю эту фигуру вниманія, она, по крайней мѣрѣ, смѣшитъ меня. Теперь мнѣ не такъ скучно, не такъ тяжело, какъ было утромъ. Дѣйствительно ли это такъ, не знаю, но мнѣ кажется, что вездѣ, гдѣ я побываю, знакомые мои и временные начальники расположены ко мнѣ. Борисовъ, какъ мнѣ кажется, смотритъ на меня съ точки уваженія и вниманія, что, какъ мнѣ кажется, и должно быть, потому что я не позволяю себѣ вещей, которыя могутъ навлечь на меня чье-нибудь неудовольствіе, и вотъ опроверженіе на то, что я говорилъ вамъ ранѣе объ истинѣ: надобно любить людей и стараться дѣлать имъ пріятное по истинѣ чувства, и тогда не нужно въ жизни притворство, потому, дѣлая добро съ притворствомъ, человѣкъ не имѣетъ права говорить о себѣ, что онъ человѣкъ, потому что онъ золъ, а злымъ существомъ можетъ быть только звѣрь. Вотъ вамъ еще маленькое разсужденіе; жаль только, что форма, въ которой я ихъ рисую, не слишкомъ изящна, это оттого, что, пиша что-нибудь, я не стараюсь изыскивать цвѣтистыхъ выраженій.
   

16-го іюня.

   Здѣсь есть человѣкъ, полусолдать, полудворянинъ, но дѣло не въ этомъ; онъ человѣкъ, человѣкъ вполнѣ, много потерпѣлъ онъ на своемъ вѣку, былъ въ Хивѣ и одинъ изъ тѣхъ четырехъ человѣкъ, которые остались въ живыхъ изъ 14.000, бывшихъ въ Хивинскомъ походѣ; голова Рейтера два раза лежала на плахѣ, два раза висѣлъ топоръ надъ его головою, но видно судьба хранила и берегла его, и онъ свѣжъ и здоровъ совершенно до сихъ поръ. Рейтеръ видѣлъ иного людей, много случаевъ, и не вѣритъ въ доброту людей; женщинъ тоже не уважаетъ много, онъ называетъ ихъ горшками и доказываетъ, что самую благоразумную женщину можно заставить оступиться и упасть въ жизни.
   Рейтеръ говорить тоже, что женщины ужасныя ехидны, змѣи, и что жена не должна имѣть своимъ другомъ женщину, не говорить ни о чемъ ни матери, ни теткамъ, ни сестрамъ. И какъ безъ ссоръ и непріятностей супругамъ прожить невозможно, то никто въ мірѣ не долженъ слышать жалобъ ни мужа, ни жены, и съ той минуты, когда кто-нибудь изъ нихъ станетъ повѣрять свое горе лицу постороннему, прощай на вѣки супружеское счастіе!
   

5-го іюля. Самара.

   Вы пишете, что никогда не мечтаете, что мечты вздоръ -- правда ли это? Вы не будете ждать своего мужа отъ должности и вмѣсто этого будете стряпать. Вы пишете, что это ваша сфера,-- Людинька, я долженъ васъ разочаровать. Вамъ не придется самой стряпать. Вы знаете, что повара и кухарки не любятъ, когда вмѣшиваются въ ихъ дѣло, да и къ чему вамъ стряпать самой, когда есть кому готовить? Да притомъ надѣюсь, что люди у меня будутъ хорошіе -- человѣка я уже нашелъ очень хорошаго: трезвый, повидимому, честный, поваръ, камердинеръ, портной, башмашникъ, цирюльникъ и кларнетистъ. Окажите, пожалуйста, часто ли приходится находить въ одномъ человѣкѣ столько достоинствъ?
   Вы не вѣрите въ счастье и несчастье,-- согласенъ съ вами вполнѣ: грызть корку хлѣба не значитъ еще быть несчастнымъ, но чувствовать и встрѣчать вѣчно непріятности и огорченія? Хорошо, кто можетъ закалить себя и быть равнодушнымъ ко всему, но у кого есть сердце, что тому дѣлать?
   Проходя сегодня по улицѣ, я встрѣтилъ цыганку, она поклонилась мнѣ, посмотрѣла на меня и сказала "счастливый!" Я не вѣрю цыганкамъ, онѣ всѣчъ сулятъ счастье, особенно за деньги, но мнѣ пріятно было слышать это слово, тѣмъ болѣе, что цыганка не напрашивалась гадать мнѣ и не домогалась денегъ. Людинька, вы назвали Золванами тѣхъ, кто разсуждаетъ о счастьѣ, хорошо бы употребить это слово въ женскомъ родѣ, потому что почти только однѣ женщины и жалуются на несчастье и любятъ разсуждать и мечтать о счастьѣ, во болванъ ли тотъ, кто мечтаетъ о счастьѣ, вопросъ не въ этомъ, но если бы я могъ видѣть васъ теперь, я доказалъ бы, что въ мірѣ. есть счастье, есть несчастье.
   Я получилъ вчера отъ Гримме письмо -- я обожаю этого человѣка. Я не видѣлъ еще мужчины болѣе благороднаго, умнаго, съ чувствами, развитыми такъ тонко. По своей натурѣ Гримме не долженъ жениться,-- положительная женщина не пойметъ его, а женщина съ тонкими чувствами останется имъ недовольной, назоветъ себя несчастной, потому что женщины не понимаютъ счастья сдѣлащ другою счастливымъ. Если бы я былъ женщиною, я вышелъ бы замужъ только за Гримме и, клянусь небомъ, я не сказалъ бы: "я несчастна" я мой мужъ не сказалъ бы того же про себя. Въ супружествѣ счастья для женщинъ нѣтъ оттого, что всѣ хотятъ быть или главными, или равными, но скажите, ради Бога, есть ли равенство въ природѣ, а тѣмъ болѣе, можетъ ли быть между существами разумными, гдѣ одинъ всегда выше другого или умомъ, или характеромъ?
   Отчего мечты -- "вздоръ"? Надобно разнообразить жизнь. Мечты пріятны, мечты сладки, мечтать можно; мечтать нельзя только тогда, когда нужно дѣйствовать. До супружества мечтайте сколько вамъ угодно,-- это не портитъ жизни, -- въ супружествѣ мечтайте тоже, сперва о любви мужа, о будущихъ дѣтяхъ, потомъ, когда будутъ дѣти, мечтайте о томъ, что изъ нихъ будетъ, какъ они станутъ любить и уважать (это самое главное) васъ; неужели это вздоръ? если же и вздоръ, то такой, который стоитъ многихъ вздорныхъ вещей. Нельзя мечтать только о томъ, о чемъ не слѣдуетъ мечтать, напримѣръ, о счастьѣ, въ томъ видѣ, какъ его понимаетъ женщина, ищущая другой любви, кромѣ любви мужа. Эти мечты -- вздоръ, я сознаю, потому что за первыми наслажденіями плодами запрещенной любви слѣдуетъ ненависть къ тому, кѣмъ думала женщина замѣнить любовь мужа, и раскаяніе. Никто не бываетъ такъ продолжительно хорошъ, какъ мужъ.
   Посылаю вамъ двѣ чужія мысли.
   "Есть въ жизни мечты, которыя похожи на свѣтъ дня; когда мы потеряемъ ихъ, все исчезаетъ вмѣстѣ съ ними".
   "Справедливость въ людяхъ есть чувство болѣе рѣдкое, потому что человѣкъ любитъ быть болѣе великодушнымъ, чѣмъ справедливымъ, и справедливость непремѣнно предполагаетъ въ людяхъ равенство, тогда какъ великодушье скорѣе покровительство".
   

13-го Іюля.

   Я думалъ теперь, о томъ, что въ нашей жизни всегда и во всемъ будетъ приличіе -- это необходимо. Мнѣ только необходимо выучиться молчать, когда я разсержусь; языкъ мой -- врагъ мой, сказано гдѣ-то въ священномъ писаніи. Зачѣмъ вы не хотите читать Евангелія; это значить, что вамъ и безъ него хорошо, однако не мѣшаетъ его читать, оно благодѣтельно дѣйствуетъ на душу и укрощаетъ сердце. Самая трудная вещь въ мірѣ -- держаться середины: быть добрымъ безъ слабости, строгимъ безъ жестокости, щедрымъ безъ расточительности и т. д. во всемъ. Десбаро сказалъ: "я прошу у Бога трехъ вещей: забвенія прошедшаго, терпѣнія въ настоящемъ и прощенія въ будущемъ". Вы замѣчаете, что съ нѣкотораго времени я сталъ поставлять вамъ разныя изреченія. Но я полагаю, что на нѣкоторыя изъ нихъ вы обратите вниманіе, а болѣе мнѣ ничего и не нужно.
   ...Женское любопытство такой демонъ, который соблазнитъ любую женщину, и она захочетъ узнавать все, и чѣмъ видъ отвратительнѣе, чѣмъ она грязнѣе, тѣмъ больше женщина хочетъ ее знать, и тѣмъ болѣе радуетъ ее знаніе. Трудно представить себѣ, чтобы человѣкъ, который добываетъ сажу, не запачкался ею, точно также не думаю, чтобы совѣсть женщины, видѣвшей свѣтъ и желавшей знать все, была чиста -- нѣтъ, сажа на ней есть непремѣнно. Знаете ли, какая разница между мужчиной и женщиной? Мужчина, когда въ молодости кидается въ свѣтъ, тѣшится всѣмъ гадкимъ, развратъ занимаетъ его своею новостью, и мужчина съ наслажденіемъ станетъ слушать и узнавать все отвратительное, но когда искра ума освѣтитъ голову мужчины, онъ броситъ презрительный взглядъ на прошлое и дѣлается человѣкомъ. Женщина совершенно напротивъ: дѣвицей она чиста, нравственна, прилична и прекрасна, все неприличное оскорбляетъ ее; дамой же, понявъ въ чемъ жизнь, она хотѣла бы вступить на тотъ путь, съ котораго начинаютъ молодые мужчины -- все неприличное, все гадкое занимаетъ ее, тѣшитъ, потому что у женщины любящее сердце, потому что она ищетъ любви, т. е. наслажденія въ развратѣ, и, проживъ такимъ образомъ до 50 лѣтъ, можетъ назвать себя опытною. Но зачѣмъ этотъ опытъ? Женщины не думаютъ объ этомъ въ началѣ жизни, любопытство не позволяетъ имъ думать, да, наконецъ, новизна манитъ къ себѣ. Вы, можетъ быть, скажете, что я клевещу на женщинъ; нѣтъ, клянусь добромъ, въ которое я вѣрю, что я говорю истину.
   ...Одна вдова римлянка, на вопросъ, отчего она не выходитъ замужъ, отвѣчала: "Для меня мой мужъ существуетъ вѣчно". Вдовцомъ я отвѣтилъ бы то же самое. Можетъ ли отецъ воспитать дочь? Если онъ будетъ любить ее, если будетъ наблюдать за ней, слѣдить за каждымъ ея щагомъ, будетъ ласковъ и кротокъ, будетъ ли дочь съ нимъ откровенна? Скажетъ ли она, если полюбить кого-нибудь? Я не женщина и не могу рѣшить этихъ вопросовъ. Были бы вы откровенны съ такимъ отцомъ, о какихъ я говорю здѣсь? Сегодня я польстилъ своему самолюбію. Я думалъ, что когда, написавъ свой курсъ, я пошлю его къ Колѣ съ просьбой отдать въ печать, и о моемъ трудѣ узнаетъ П. И., то онъ похвалить меня, а новое доказательство къ убѣжденію П. И. въ моей дѣльности (которой, однако, я не признаю въ себѣ вполнѣ) заставитъ его смотрѣть на меня съ хорошей стороны. Это все очень важно для меня, я хочу, чтобы П. И. видѣлъ во мнѣ дѣльнаго человѣка, тогда согласіе его на исполненіе моего одного тайнаго непремѣннаго желанія будетъ болѣе обезпечено...
   

17-го іюля.

   Вы не вѣрите въ счастье?.. Ахъ, вы мой другъ! Какъ же нѣтъ счастья? счастье есть -- счастье въ супружеской жизни, въ любви супруговъ. Если жена любитъ своего мужа, она все можетъ перенести, для нея не существуетъ другого счастья, кромѣ любви мужа, я для мужа то же самое. Все счастье моей жизни будетъ заключаться въ любви моей жены, и съ этимъ счастьемъ я съумѣю побѣдить все горе, которое могу встрѣтить.
   О, какая важная статья въ жизни откровенность между супругами; съ той минуты, когда одинъ изъ супруговъ обманулъ другого, или скрылъ отъ него что-нибудь, прощай любовь, прощай супружеское счастье. Я не знаю, какъ другіе смотрятъ на жизнь, но для меня цѣль моего созданія заключается въ назначеніи меня природой для супружества, и счастье моей жизни заключается въ бракѣ, и въ любви жены, да и что можетъ быть для меня нужно болѣе этого? А вотъ вамъ и анекдотъ, Людинька. Весною 1824 г., одинъ молодой человѣкъ пошелъ въ церковь (это было въ Соединенныхъ Штатахъ). Пораженный красотой, видомъ скромности и чистоты одной дѣвицы, сидѣвшей подлѣ него, молодой человѣкъ подалъ ей библію, указавъ на 5-й стихъ 2-го посланія Св. Іоанна, въ которомъ сказано: "И теперь я прошу тебя, женщина, чтобы мы любили другъ друга. Это не новая заповѣдь: она служитъ основаніемъ нашей жизни". Дѣвица прочитала и покраснѣла, она начала перелистывать Старый Завѣтъ и передала библію молодому человѣку, указавъ пальцемъ на стихъ книги Руѳи, который отвѣчаетъ Ноэми: "Не требуй, чтобы мы разлучились, и чтобы я удалилась отъ тебя, потому что я пойду повсюду, куда ты пойдешь, гдѣ ты утвердишь свое жилище, тамъ и я жить буду. Твоя страна будетъ моя страна, твой Богъ будетъ и мой Богъ". Черезъ 8 дней молодые люди были уже обвѣнчаны. Здѣсь кстати сказать и о красотѣ Библейскаго языка; посмотрите, какая сила рѣчи и какъ смѣшонъ и слабъ, послѣ этого, языкъ новѣйшихъ романовъ, а особенно французскихъ писателей.
   

21-го іюля.

   Людинька, вы говорили мнѣ разъ, что я самоувѣренъ. Да я самоувѣренъ во многомъ, и увѣренъ въ двухъ вещахъ: первое, что не много на свѣтѣ людей, которые испытали бы чувство любви, которые женились бы по чувству, которые въ любви находились бы въ такихъ отношеніяхъ къ любимому предмету, какъ я; Людинька, это удѣлъ избранныхъ, и я избранный; второе: немногіе смотрятъ на женщину съ той точки, съ которой я смотрю на нее, которые хотѣли бы видѣть въ ней то, что я хочу видѣть. Я не сенъ-симонистъ, и не мечтаю, а смотрю на женщину съ положительной точки, и взявъ за основаніе своего воззрѣнія прошлый 3-хъ-тысячелѣтній порядокъ вещей, требую отъ женщины чистоты, невинности, благородства, чувства, доброты, кротости и ума, требую возможнаго; я хочу уважать женщину, хочу поднять ее, а не втоптать въ грязь -- воззрѣніемъ на нее съ точки чувственности, и уваженіемъ въ ней однѣхъ формъ не хочу оскорбить ее со стороны духа. Судите, есть ли основаніе самоувѣренности?
   

24-го іюля.

   Я говорилъ уже вамъ о Рейтерѣ (нѣкто, бывшій въ Хивинскомъ походѣ). Сегодня жена его праздновала имянины и просила меня къ себѣ на пирогъ, т. е. ужинъ. Я люблю Рейтера и его жену чрезвычайно, дай Богъ, чтобы всѣ люди и супруги походили на нихъ. Въ знакомыхъ я не разбираю званія, но ищу человѣческаго достоинства. Теперь чудесный вечеръ, и Рейтеръ съ женой провожали меня, дорогой она говорить, что пора домой; "но къ чему, что вы будете дѣлать теперь дома?" спросилъ я.-- "Будемъ сидѣть со старикомъ и смотрѣть другъ на друга".-- "Неужели вы еще не насмотрѣлись до сихъ поръ?" -- "Нѣтъ еще". Рейтеръ женатъ уже 16 лѣтъ. Въ словахъ жены не было ни полслова неправды. Дай Богъ, чтобы черезъ 16 лѣтъ мы еще не насмотрѣлись другъ на друга,-- вотъ все, что я желалъ бы Людинька, когда мы будемъ жить съ вами вмѣстѣ.
   

27-го іюля.

   Людинька! Вамъ извѣстны мои нѣкоторые недостатки, которые я сознаю въ себѣ, вамъ извѣстно, что я властолюбивъ, гордъ и не люблю бытъ вторымъ тамъ, гдѣ я могу быть первымъ.
   Вы говорите, что я не великодушенъ; выслушайте меня, я невеликодушенъ съ сильными, не уступлю равному бойцу, и буду драться съ нимъ на смерть до тѣхъ поръ, пока онъ не положитъ оружія, я первый не положу его никогда, но съ слабымъ я не тотъ. Вы видѣли это на себѣ, дерзости и непріятности я говорилъ вамъ всегда до тѣхъ поръ, пока я видѣлъ, что вы боретесь со мною, желчь кипѣла во мнѣ до тѣхъ поръ, пока я не видалъ, что огорчилъ васъ дѣйствительно, а тогда сожалѣніе и раскаяніе смѣняли во мнѣ досаду, я готовъ былъ просить у васъ прощеніе, развѣ я обижалъ когда-нибудь слабаго? развѣ я начиналъ войну съ тѣмъ, кто не могъ поднять противъ меня руки? Нѣтъ, но я не уступалъ никогда, никому, кто шелъ на меня непріязненно, будь это хоть слабый, и не переставалъ бить его до тѣхъ поръ, пока онъ не сознавалъ, что слабѣе меня. Золъ и невеликодушенъ только тотъ, кто обижаетъ лежачаго врага, мужчины всегда считались и будутъ считаться существами великодушными, но этого достоинства, точно такъ же какъ способности разсуждать и видѣть вещи немного дальше настоящаго времени, никто никогда не приписывалъ и не припишетъ женщинамъ. Еще разъ прошу васъ подумать о моихъ недостаткахъ дѣйствительныхъ, а не тѣхъ, которые, не знаю почему, вы хотите приписать мнѣ; подумайте серьезно и скажите, можете ли вы любить меня съ ними и хотите ли избрать меня въ спутники своей жизни? Выговорите, что никогда не согласитесь, что женщина ниже мужчины. Напрасно. Кто умнѣе, благоразумнѣе, хладнокровнѣе, кто предвидитъ лучше будущее, кто храбръ, великодушенъ, силенъ, неутомимъ, и т. д.? Мужчина, а не женщина. Женщина опять добрѣе, тоньше въ чувствованіяхъ, одарена отъ природы большимъ вкусомъ (впрочемъ, это еще сомнительно) и, кажется, больше ничего. Отнимите же отъ женщинъ тщеславіе, кокетство, вѣтреность, легкость характера, непостоянство, и онѣ были бы прекрасными существами. Въ своей женѣ я ищу именно отсутствія этихъ недостатковъ, и тогда женщина будетъ не только равна мужчинѣ относительно и даже выше его. Изъ замужнихъ женщинъ я, кажется, еще не уважалъ ни одной, изъ дѣвицъ же уважалъ старшую дочь Гурьевой, и уважаю Коржевскую именно за то, что она считаетъ кокетокъ пустыми женщинами. Все несчастье въ жизни мужчинъ и'женщинъ происходитъ, большею частью, отъ легкости женщинъ и глупой ихъ страсти нравиться всякому мужчинѣ, если онъ хотя немного смазливъ; вы скажете, что это проявленіе чувства изящнаго, по крайней мѣрѣ это сказала бы Евгенія Егоровна, да, разумѣется, только, право, сказать по совѣсти, это самое смѣшное направленіе чувства изящнаго, которое безпрестанно доводитъ женщинъ до самой неизящной дороги -- дороги разврата; а кажется, изящное должно вести къ изящному.
   

1-го августа.

   Сегодня я думалъ о томъ, какимъ уваженіемъ окружу я васъ, какъ я заставлю дѣтей нашихъ уважать васъ, и какъ вы сами будете уважать себя, потому что найдете себя достойною уваженія. Вотъ моя молитва:
   "Господи, сотворивый небо и землю, создавый меня раба Твоего, раба рабыни Твоей, молю убо Тебя Боже мой, даждь мы духъ кротости, смиренія, любви и цѣломудрія, повѣдай мнѣ законы путей Твоихъ въ людяхъ Твоихъ, подай мнѣ подругою Людинѣку, посѣти ее кротостью и любовью къ рабу Тебя недостойному, и да благость Твоя прольется на домъ мой, на родъ мой во вся дни живота его".
   

2-го августа.

   ...Сейчасъ вспомнилъ, что я не молился сегодня, а потому я попросилъ у Бога прощенія, и помолился ему, и вспомнилъ о забывчивости, когда сѣлъ писать журналъ...
   Вы требовали отъ меня, чтобы я написалъ о вашихъ недостаткахъ; но какіе у васъ недостатки, то вы сами знаете ихъ; да имѣю ли я право знать ваши недостатки, когда я самъ очень и очень несовершенный человѣкъ?
   

6-го августа.

   ...На клочкѣ газеты, въ которую былъ завернутъ мой смычекъ, я нашелъ сегодня прекрасные стихи; какую гордость и силу души я почувствовалъ, прочитавъ ихъ,-- я почувствовалъ, что во мнѣ есть сила духа, есть воля, и, право, Людинька, я не такой трусъ, какъ вы думаете. Мысль дѣльная, отъ сердца выраженная сильно, производитъ на меня удивительное впечатлѣніе, мнѣ дѣлается и холодно, и жарко, и я чувствую, что силы мои крѣпнутъ, и я росту. Вотъ стихи, которые произвели на меня такое впечатлѣніе:
   
   "И гдѣ же вамъ любить, и гдѣ же вамъ страдать
   Страданіемъ любви Распятаго за братій?
   И гдѣ же вамъ чело безтрепетно поднять
   Предъ взмахомъ топора общественныхъ понятій?
   Нѣтъ, нѣтъ, вамъ путь иной, и крестъ не вамъ нести:
   Тяжолъ, не по плечамъ, и вы на полпути
   Сробѣете предъ общимъ крикомъ,
   Зане на трапезѣ божественной любви
   Вы не причастники, не ратоборцы вы
   О благородномъ и великомъ".
   
   Отчего подобные стихи попадаются рѣдко? Прочитавъ ихъ, чувствуешь себя гораздо лучше.
   

7-го августа.

   ...Сегодня я нашелъ въ себѣ громадный недостатокъ,-- слѣдствіе ложнаго направленія понятія о вѣжливости, я заразился имъ еще отъ полированной петербургской молодежи; это слабость угождать человѣку, имѣющему большее меня значеніе. Мнѣ ужасно стыдно за себя, потому что подобные поступки суть маленькая подлость. Человѣкъ, который говоритъ съ другимъ и улыбается какъ-то сладко, подобострастно, повѣрьте, подличаетъ. Странно -- я гордъ, и даже очень гордъ, и хотя рѣдко, однако все-таки оскорблялъ значеніе свое подобострастной улыбкой. Полезно углубляться въ себя, полезно, читая книги и видя разные характеры, сравнивать себя съ ними, безпристрастно, въ глубинѣ своей души человѣкъ всегда найдетъ какую-нибудь черноту, и когда человѣкъ хочетъ быть человѣкомъ, онъ сотретъ ее, какъ пятно съ зеркала.
   

14-го августа.

   ...Клоссе не сознается, но мнѣ кажется, что онъ принадлежитъ къ числу тѣхъ мужчинъ, которые лучшую сторону брака видятъ въ его матеріальныхъ отношеніяхъ между супругами. По моему, бракъ не въ этомъ: жена моя будетъ моимъ единственнымъ другомъ, я окружу ее я любовью и уваженіемъ; наши житейскія обязанности будутъ раздѣлены а двѣ половины; я буду дѣйствовать внѣ дома, жена же моя будетъ завѣдывать внутреннимъ управленіемъ, мы будемъ тому что будемъ друзьями и станемъ любить другъ друга, что бы ни было въ будущемъ, какъ бы ни были тяжелы мои обязанности, я понесу ихъ безъ ропота, потому что, женясь, я зналъ, что дѣлаю, зналъ, что отъ будущаго я могу ожидать и хорошаго, и дурного, и буду всегда вѣренъ своему долгу, потому что только въ этомъ и заключается благо семейной жизни...
   

22-го августа.

   Разговоръ съ Рейтеромъ заставляетъ меня всегда бояться дурного, у меня является какое-то смиренное состояніе духа, и я боюсь дурного, боюсь всего того, что можетъ помрачить мои понятія о чистотѣ тѣла и нравственности. Хотя я вообще имѣю нравственное направленіе, но мыслью погрѣшаю иногда противъ чистоты души и тѣла; я понимаю это и стараюсь отвратить грѣшную мысль, но какъ сильна плоть человѣка; матерія борется вѣчно съ духомъ, духъ хотя и побѣждаетъ, однако не иначе, какъ послѣ борьбы съ матеріей. Мои матеріальныя мысли вертятся только на супружескихъ отношеніяхъ, но мнѣ не нравится это, мнѣ хотѣлось бы побѣдить совершенно плоть духомъ, и матеріальныя отношенія довести до той степени чистоты, чтобы они облекались въ форму духа, не имѣли бы ничего сознательнаго (единственный случай, когда сознашь не должно быть въ человѣкѣ), чтобы плоть дѣйствовала только черезъ посредство духа, и мысль о матеріализмѣ не смѣла бы закрасться въ матеріальное. Въ этомъ случаѣ супружество будетъ высокою духовной связью, и супруги всегда будутъ выше и мужчины, и женщины, взятыхъ какъ представителей пола, между супругами будетъ уваженіе, основанное на сознаніи своей духовности, между ними будетъ великая любовь. Пускай человѣкъ пойметъ хорошо важность духовности во всемъ, и въ особенности въ половыхъ отношеніяхъ устранитъ мысль о матеріальномъ и о наслажденіяхъ плоти, и какъ противно-мерзки ему будутъ тогда взгляды многихъ мужчинъ и женщинъ. Людинька, понимаете ли вы меня хорошо -- не знаю, но если вы понимаете меня, то вы скажете, что я говорю истину, но нравственность, которую я хотѣлъ бы требовать отъ людей вообще, и отъ супруговъ въ особенности, есть чистая нравственность, предложенная намъ Христомъ, и основанія которой есть въ сердцѣ человѣка. Горе въ томъ, что намъ никто не внушаетъ ихъ, и спросите у людей, что такое нравственность -- многіе встанутъ втупикъ, особенно женщины. Дѣвицы же, я убѣжденъ, рѣшительно не понимаютъ, какъ слѣдуетъ, что такое духовность въ человѣкѣ, а какъ главнѣйше должна она проявляться въ человѣкѣ. Вотъ истины, которыя я говорю вамъ, потому что желаю вамъ добра въ будущемъ; въ настоящее время, вы, какъ дѣвица, духовны, и матеріализмъ вслѣдствіе безсознательности и незнанія коротко многихъ отношеній людей, облекается въ васъ въ форму духа, по нужно, чтобы эта безсознательная матеріальность осталась въ васъ навсегда; даже и тогда, когда матеріализмъ возстанетъ передъ вашими глазами вполнѣ. Людинька, мнѣ кажется, что я нагородилъ дичь,-- вѣдь я не знаю женщины... нѣтъ, не правда, люди всѣ люди,-- я хотѣлъ сказать, что женщина духовное существо, и любитъ духовно, да, это правда, но только до тѣхъ поръ, пока она не испытала матеріальныхъ отношеній; если женщина уже сидѣла очень близко къ мужчинѣ, она захочетъ опять сѣсть также близко, а это что? тотъ же матеріализмъ, но только безсознательный, и пусть онъ только останется навсегда между людьми, потому что тогда духъ будетъ управлять тѣломъ, а не тѣло духомъ. Не знаю, что вы скажете на мой сегодняшній журналъ, только не браните меня, и если не поймете меня вполнѣ, не назовите съумасшедшимъ -- я говорю прямо отъ сердца, и готовъ защищать то, что сказалъ вамъ, передъ цѣлымъ свѣтомъ...
   

2-го сентября. Самара.

   ...Читая вашъ журналъ, гдѣ вы говорите, чего требуете отъ своего мужа, я чувствовалъ, что мое сердце сжалось, и я испугался за себя. Людинька, вы хотите, чтобы мужъ былъ въ зависимости отъ жены, и тогда только видите возможность равенства. Но я хотѣлъ бы спросить у васъ, что вы понимаете подъ словомъ равенство? Равенство матеріальное всегда было между супругами, т. е. жена пользовалась одинаковыми правами за обѣдомъ, чаемъ, въ удобствахъ жизни, и хозяйствѣ съ своимъ мужемъ, и даже была больше его, потому что мужья ѣдятъ обыкновенно то, что велятъ приготовить для нихъ жены, равенства же духовнаго я рѣшительно не понимаю. Если жена командуетъ мужемъ, и служитъ ему во всемъ руководителемъ, то у такого мужа нѣтъ на плечахъ головы, а если и есть голова, то въ этой головѣ пусто, какъ въ пустомъ горшкѣ; если мужчина отдался во власть женщины, въ его сердцѣ нѣтъ воли и характера, а мужчина безъ характера и воли не мужчина, а женщина. Вотъ какимъ образомъ я понимаю мужчину: мужчина долженъ быть уменъ, добръ, кротокъ, благоразуменъ, разсудителенъ, съ характеромъ, волей (не упрямствомъ) и великодушенъ. Женщина тоже должна имѣть тѣ же достоинства, но они будутъ въ ней всегда въ слабѣйшей степени; если женщина видитъ, что она умнѣе и выше характеромъ своего мужа, она не будетъ любить его, потому что не станетъ уважать своего мужа. Да и скажите мнѣ, что это за мужчина, который слабѣе женщины, и возможно и счастье тамъ, гдѣ женщина глава семейства. Мнѣ смѣшна женщина, когда она беретъ на себя ту власть, которую не думалъ давать ей Богъ, и жалокъ мужчина, если онъ въ рукахъ своей жены. Въ се ейвой жизни мужъ и жена равны по правамъ своимъ, и правъ изъ нихъ тотъ, кто говоритъ дѣло, спору о справедливости требованій съ чьей-либо стороны быть не можетъ, когда супруги умны и разсудительны и знаютъ, что можно требовать другъ отъ друга. Какъ мужъ, я подчинюсь своей женѣ въ дѣлѣ сердца, потому что мое сердце крѣпче сердца женщины, но какъ мужчина я буду жить своей головой, а не головой жены. Мое понятіе о равенствѣ держится вотъ на какомъ убѣжденіи: мужчина умнѣе женщины и выше ея характеромъ, слѣдовательно, эта часть должна быть въ управленіи мужа; женщина выше мужчины своимъ сердцемъ, и потому женщина должна быть главою дѣлъ сердца. Въ супружеской жизни великодушіе и любовь мужа къ женѣ самыя важныя обстоятельства, и они возможны только тогда, когда мужъ чувствуетъ свое превосходство надъ женою; передайте эту власть женщинѣ -- и мужчина, сознающій себя, будетъ стыдиться за свое ничтожество и не станетъ никогда любить жену.
   Знаете ли что, Людинька, прошу васъ только не сердитесь на меня, идея ра геиства привилась вамъ, вѣроятно, отъ маменьки, но не вытекаетъ изъ требованій вашего сердца; разберите этотъ предметъ построже, и вы увидите, что въ природѣ нѣтъ равенства. Возьмите двухъ людей, которые не знали никогда другъ друга, поставьте ихъ рядомъ, послѣ двухъ словъ, сказанныхъ однимъ и другимъ, одинъ непремѣнно подчинится другому. Равенство супружеское, которое я проповѣдую, должно заключаться въ томъ, чтобы сильнѣйшій не смѣлъ сказать: "я требую", не смѣлъ показывать своего превосходства и не думалъ бы важничать своею силою. Жизнь супруговъ должна быть основана на товариществѣ, въ которомъ равенство есть первое основаніе благоденствія. Понимая, что я мужъ, я подчиняюсь своей женѣ, я буду дѣлать только то, что захочетъ моя жена, я убѣжденъ, что добрая, любящая, нѣжная жена всегда больше своего мужа, потому что на ея сторонѣ сердце. Въ дѣлѣ подчиненія выйдетъ то, что вы хотите, но основаніемъ подчиненія будетъ не ваша идея. Вы хотите, чтобы мужъ подчинялся женѣ по закону равенства и по убѣжденію, что жена лучше съумѣетъ управлять супружескимъ счастьемъ, а я подчинюсь своей женѣ, какъ существо, сознающее свою силу и крѣпость, которое отказывается отъ этихъ правъ, потому что хочетъ находиться подъ вліяніемъ любви. По вашему выходитъ, что женщина глава, потому что она сильнѣе, по моему же потому только, что она слабѣе. Вотъ мысль, которую я хотѣлъ передать вамъ. Я отдаю вамъ власть, не по сознанію своего безсилія, а по великодушію...
   ...Я не хочу имѣть такую мебель, какъ у всѣхъ, я не хочу подчиниться вкусу столяра и сидѣть на такомъ стулѣ, какой ему угодно, я хочу имѣть мебель по себѣ, хочу, чтобы моя личность отражалась во всемъ моемъ, даже въ мебели, чтобы все принадлежащее мнѣ, и окружающее меня, было пропитано мною, и составляло часть моей мысли, моего сердца, было родственно съ моимъ я, тогда только я буду любить все окружающее меня, и окружающее меня будетъ любить меня. Людинька, вы скажете, что это эгоизмъ, да -- эгоизмъ, по такой, котораго человѣкъ не долженъ стыдиться, потому что онъ основанъ на законѣ сочувствія, на законѣ любви.
   

4-го сентября.

   Я забылъ написать вамъ вчера о достоинствахъ, которыя хотѣлъ бы найти въ женѣ,-- вы простите меня] за это,-- мое мнѣніе объ этомъ предметѣ будетъ ниже. Сегодня я былъ у обѣдни, было торжественное молебствіе, всѣ были въ мундирахъ -- я же въ сюртукѣ, и потому послѣ проповѣди ушелъ сейчасъ же домой, т. е. не прямо домой, а заѣхалъ въ лавку и купилъ Библію. Я хочу не только прочесть ее, но выучить всю наизусть. Священникъ (говорилъ сегодня о бракѣ, -- половину проповѣди я не слыхалъ, но то, что досталось на мою долю было совершенно согласно съ закономъ понятій моего сердца, и моей головы. Мужъ глава семейства по крѣпости тѣла и уму, онъ любить и заботится о благоденствіи своего семейства, онъ кротокъ и снисходителенъ, онъ добръ, предупредителенъ; жена равная мужу по обязанностямъ, вторая во взаимныхъ ихъ отношеніяхъ, потому что она слабѣе,-- жена любитъ своего мужа, [любитъ свое семейство. Супруга остерегаются всѣхъ случаевъ, которые могутъ подать поводъ недовѣрять другъ другу, они вѣрны въ любви, жена не соблазняется даже взглядомъ на посторонняго мужчину, а мужъ на постороннюю женщину. Я становлю женщину (жену) гораздо выше, чѣмъ становятъ ее другіе мужья. Мужчины говорятъ, что не обо всемъ слѣдуетъ говорить женѣ -- я же утверждаю напротивъ, что именно обо всемъ слѣдуетъ говорить,-- чтобы ни въ одномъ дѣлѣ никогда не было задней мысли, жена будетъ звать меня такъ же хорошо, какъ свою рабочую шкатулку. Вотъ еще доказательство, почему жена, при всемъ своемъ равенствѣ вторая: ни одинъ мужъ не знаетъ своей жены такъ, какъ она знаетъ мужа; отъ жены не ускользаетъ ни одна черта мужа, и объ этомъ позаботилась природа, которая вложила въ сердцѣ женщины законъ зависимости, сильный не можетъ знать такъ слабаго, какъ слабый сильнаго...
   Люди ничего не могутъ дѣлать сами, хотя они гордятся своимъ человѣчествомъ. Ложась вчера спать, я считалъ свои деньги, и преисполнялся благоговѣнія и благодарности къ Богу,-- я уже сдѣлалъ очень много для хозяйства, и не смотря на то, имѣю еще 500 руб. сер.,-- деньги эти плодъ честнаго труда. Посмотрите, какъ во всемъ видна благость Божія: мнѣ слѣдовало получить премію въ прошедшемъ году, но въ совѣтѣ министерство пропустило мою фамилію -- и премія пришла ко мнѣ нынче, когда она дѣйствительно нужна мнѣ. Я благодарилъ Бога за все, что онъ дѣлалъ для меня, очень тепло. И что мнѣ нужно? Всѣ желанія мои исполняются: я ревизоръ, имѣю деньги, и вы будете моя, Людинька. Нужно, чтобы мы были хорошіе люди, хорошіе супруги, чтобы любили другъ друга крѣпко, помогали одинъ другому въ бѣдѣ, были снисходительны, кротки, и будьте увѣрены что Богъ благословитъ нашъ союзъ, въ насъ и въ нашихъ дѣтяхъ.
   

5-го сентября.

   Былъ въ управленіи и усталъ ужасно. Павелъ купилъ 800 огурцевъ, 120 арбузовъ, двѣ кадки; завтра начнется соленье и тѣхъ и другихъ. Знаете-ли, что стоятъ 120 арбузовъ? Рубль двадцать коп. ассигнаціями. Этого мало. Павелъ взялъ, еще въ придачу десять арбузовъ и одну дыню. Мнѣ ужасно хотѣлось бы попотчивать васъ арбузами, а какіе арбузы! Сладкіе, какъ сахаръ...
   

6-го сентября.

   Сегодня отправилъ письмо къ маменькѣ, прося ея благословенія, и къ Петру Ивановичу, прося его согласія. Если П. Ив. не согласится, я все-таки пріѣду за вами, я уже составилъ сегодня планъ, какимъ образомъ мы уѣдемъ съ вами, если вы будете жить въ деревнѣ. Вотъ и теперь, пиша этотъ журналъ, я замечтался; я вамъ скажу, какой составилъ сейчасъ планъ. Я пріѣду въ Шальдиху, оставлю экипажъ и человѣка тамъ, и самъ, переодѣвшись ямщикомъ, пріѣзжаю на тройкѣ ямскихъ въ Подолъ, вы садитесь въ телѣгу, потому что вамъ хочется прокатиться на ямскихъ, и я увожу васъ изъ деревни, и тогда прощай, Подолъ, прощай для васъ и можетъ быть навсегда; мнѣ кажется, что въ Самарѣ вы будете жалѣть и грустить о своемъ домѣ, вы будете вспоминать о родномъ кровѣ, въ которомъ останется такъ много воспоминаній счастливой молодости, времени кокетства съ Измайловымъ и т. д. Въ Самару же вы пріѣдете для обязанностей, и въ нихъ должны искать радостей и своего счастья. Мужчина рано знакомится съ обязанностями и скоро привыкаетъ къ нимъ, не ища постороннихъ радостей; подобный переломъ въ женщинѣ, мнѣ кажется, дѣлается не такъ легко.
   

8-го сентября.

   Что вы начали писать въ другомъ журналѣ? Прошу васъ очень, очень напишите мнѣ. Если меня не любитъ кто-нибудь, я обвиняю въ этомъ себя, если я не люблю кого-нибудь, то тоже обвиняю себя, потому что не имѣю достаточно кротости и не умѣю заставить себя полюбить другого; чтобы быть лучше, надобно умѣть обвинять себя чаще, потому что рѣшить совершенно справедливо, кто правъ, кто виноватъ -- самая трудная вещь; вы не найдете въ мірѣ ни одного человѣка, который былъ бы виноватъ: всѣ правы, а въ такомъ случаѣ надобно умѣть принимать вину на себя.
   

9-го сентября.

   Вы спрашиваете меня, разувѣрился ли я, что мужчина болѣе матеріалистъ, чѣмъ женщина. Да, Людинька, я прежде думалъ одно, потомъ другое, а теперь какъ подумалъ, такъ и вижу, что я ничего не понимаю. Не думайте, что этотъ вопросъ легко рѣшить. По физическому устройству мужчина болѣе матеріалистъ, потому что онъ крѣпче, по духовному устройству онъ менѣе матеріалистъ, тоже потому, что онъ, крѣпче женщины. Отъ физическихъ и вообще матеріальныхъ причинъ мужчина зависитъ менѣе женщины, зубная боль или какія бы то ни было болѣзни не имѣютъ на мужчину такого вліянія, какъ на женщину; въ мужчинѣ работаетъ постоянно духъ, воля мужчины рѣдко подчиняется его тѣлу, и вообще въ жизни мужчины вы замѣтите всегда дѣятельность души въ хорошемъ или дурномъ проявленіи -- это все равно, мужчину постоянно шевелитъ: или корыстолюбіе, или честолюбіе, гордость или какая-нибудь другая сторона духа, мало зависящая отъ тѣла. Бываютъ ли и могутъ ли быть въ женщинѣ подобныя вещи по ея природѣ? Не думаю. Женщина всегда въ зависимости отъ своего тѣла; посмотрите, сколько у женщинъ разныхъ болѣзней, которыхъ мужчина не знаетъ, взгляните, наконецъ, на самое назначеніе женщины: быть матерью и кормилицей, какая сторона работаетъ тутъ? матеріальная; наконецъ, разберите мужчину и женщину физіологически: въ женщинѣ развита растительная дѣятельность, въ мужчинѣ -- животная.
   На матеріальность мужчины вы смотрите не какъ женщина, а какъ дѣвица, одѣтая мантіей скромности и стыдливости. Васъ задѣваетъ, что мужчина смотритъ на женщину, какъ на прекрасную форму и не замѣчаетъ стороны ея духа. Но матеріалистъ ли оттого мужчина? пускай женщина съумѣетъ дать пищу душѣ мужчины, пускай она не дѣйствуетъ на него только своими формами. А то женщины наши, не вникнувъ въ эти* вещи, обвиняютъ мужчинъ въ томъ, въ чемъ виноваты сами, или справедливѣе, чего хотѣла природа, создавая человѣка. Относительно ума, воли, крѣпости духа и тѣла мужчина чувствуетъ свое превосходство надъ женщиной, и женщина сознаетъ превосходство надъ собой въ этомъ случаѣ мужчины; остается сердце, которое у женщинъ мягче мужского. Устрой природа человѣка такъ, чтобы не женскія формы разгорячали воображеніе мужчины, а мужскія -- воображеніе женщины, женщина ничего бы не значила, потому что не имѣла бы ровно никакихъ преимуществъ передъ мужчиною. Что, если бы при своемъ умѣ, волѣ и характерѣ мужчина стоялъ бы такъ, что женщины ухаживали бы за мужчинами? что осталось бы тогда на сторону женщинъ? могли ли бы онѣ тогда имѣть какую-нибудь цѣну?
   Наконецъ, чтобы судить вполнѣ, кто матеріалистъ болѣе, мужчина или женщина, надобно быть не дѣвицей, а дамой. Увидѣвъ яблоко, человѣкъ восхищается сначала его ароматомъ, а вкусивъ этотъ плодъ, еще трудно рѣшить, что нравится болѣе: плодъ ли, или ароматъ его. Точно такого же рода отношеніе дѣвицъ къ мужчинамъ: дѣвицы восхищаются ароматомъ плода, мужчины же, знакомые съ плодомъ короче, не скрываютъ своего желанія вкусить его, а это-то и оскорбляетъ скромность и невинность дѣвицъ. О заключеніи всего этого я ничего не говорю. Вы напишете свое мнѣніе на мои слова, рѣшите основательно ли я говорю, и увѣдомьте меня, кто правъ. Не составляю себѣ окончательнаго приговора о матеріализмѣ до полученія отъ васъ письма.

(Окончаніе слѣдуетъ).

"Міръ Божій", No 11, 1898

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru