Шелгунов Николай Васильевич
Чему научила нас всероссийская выставка?

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

ЧЕМУ НАУЧИЛА НАСЪ ВСЕРОССІЙСКАЯ ВЫСТАВКА?

(Окончаніе.)

   Клика русскихъ пессимистовъ, какъ выразились энергически "Биржевыя Вѣдомости", продолжаютъ, даже до сихъ поръ, заявлять сомнѣніе въ силу и руководящее значеніе русскаго интеллекта. Намъ очень пріятно дать возможную гласность этому справедливому мнѣнію "Биржевыхъ Вѣдомостей", и показать читателю пессимистовъ посрамленными собственнымъ невѣжествомъ.
   Въ дѣлѣ "Всероссійской выставки" наша способность къ обобщенію выразилась съ перваго же шага. Комиссія по устройству выставки, сознавая вполнѣ свое призваніе, не ограничилась голой оффиціальностью, а задумала вдохнуть въ выставку жизнь, сдѣлать изъ нея возможно спасительный урокъ для всего нашего промышленнаго будущаго. Комиссія обратилась къ промышленнымъ обществамъ и просила ихъ оказать ей содѣйствіе. Общества отнеслись сочувственно къ обращенію комиссіи и, проникнувшись горячимъ патріотизмомъ, сдѣлали все то, что было въ ихъ власти. Такъ "Русское Техническое Общество" снеслось съ своими отдѣленіями въ Восточной Сибири, на Кавказѣ, на Уралѣ и въ Николаевѣ, и черезъ нихъ старалось разъяснить своимъ членамъ и публикѣ то значеніе, которое имѣетъ выставка не только въ настоящемъ, но и въ будущемъ. Далѣе Техническое Общество устроило публичныя чтенія, желая этими лекціями ознакомить публику съ важнѣйшими русскими производствами. Наконецъ тоже общество вмѣстѣ съ "Обществомъ для содѣйствія Промышленности и Торговли" задумало устроить съѣздъ мануфактуристовъ, заводчиковъ, техниковъ и всѣхъ сочувствующихъ русской торговлѣ и промышленности.
   Послѣдняя мысль, конечно, самая плодотворная, ибо выставка только въ томъ случаѣ можетъ оказать полезное вліяніе на ходъ нашей промышленности, если будутъ точно разъяснены всѣ причины, мѣшавшія нашему промышленному прогрессу, и если эти причины будутъ устранены. Общества, задумавшія устроить съѣздъ, конечно получили на него разрѣшеніе отъ правительства и въ программѣ предметовъ, предположенныхъ къ обсужденію, выставили цѣлый рядъ вопросовъ несомнѣнной важности.
   Первый съѣздъ состоялся 18 мая. При открытіи съѣзда, разумѣется, говорились рѣчи, и особенно громкіе аплодисменты вызвала рѣчь г. Полетики. Г. Полетика говорилъ, какъ всегда, гладко, осторожно, и съ той, соотвѣтственной обстоятельствамъ, благопристойностью, которая не допускаетъ ни увлеченій, ни односторонняго пристрастія, ни полемическихъ обидныхъ выраженій. Однимъ словомъ, онъ дѣйствовалъ, какъ истинный представитель элемента благоразумія. Но какимъ бы тономъ г. Полетика ни говорилъ, сущность его рѣчи все-таки жестокая и безотрадная. Прежде всего онъ не похвалилъ Россію, еще не умѣющую понимать всей важности совѣщательныхъ работъ и видящей въ нихъ праздное препровожденіе времени, что-то въ родѣ толченія воды. Наше русское здравомысліе, составляющее предметъ нашей патріотической гордости, отличаясь излишней практичностью, не даетъ, по мнѣнію г. Полетики, настоящаго значенія голой работѣ мысли. А между тѣмъ мысль предпріятія важнѣе самого исполненія. Мы постоянно терпѣли неудачи только потому, что не умѣли соображать и обдумывать и принимались за свои дѣла чисто на "ура", на глазомѣръ,
   Г. Полетика указалъ на равнодушіе и оцѣпенѣлость русской публики, на ея неподвижность, и привелъ даже тотъ варварски зловредный афоризмъ, которымъ она оправдываетъ свою косность: "моя изба съ краю -- ничего не знаю".
   Разбранивъ русское общество, г. Полетика похвалилъ "Русское Техническое Общество" и "Общество для содѣйствія русской промышленности и торговлѣ". Онъ указалъ на тѣ микроскопическія усилія, которыми эти общества заявляли до сихъ поръ о споемъ существованіи. Наконецъ онъ разъяснилъ, какой благопріятный моментъ для будущаго нашей промышленности представляетъ открытіе мануфактурной выставки. Она, по словамъ г. Полетики, является наиболѣе благопріятнымъ моментомъ для соединенія усилій обоихъ промышленныхъ обществъ, чтобы пробудить въ нашей публикѣ интересъ къ промышленнымъ вопросамъ, вызвать заявленія со стороны промышленныхъ дѣятелей, и разъяснить для самихъ себя какъ лучше направить свою дальнѣйшую дѣятельность для существеннаго удовлетворенія наиболѣе настоятельнымъ нуждамъ и потребностямъ нашей промышленности. "Съ этою-то цѣлью мы имѣли честь пригласить васъ м. м. г. г. на настоящій, первый еще въ Россіи, съѣздъ русскихъ мануфактуристовъ и промышленниковъ", сказалъ г. Полетика.
   Общее впѣчатлѣніе выставки весьма благопріятно, продолжалъ ораторъ, и, сравнивая настоящую выставку съ выставкой 1861 года, нельзя не признать, что наша мануфактурная промышленность сдѣлала значительные успѣхи. Но не слѣдуетъ обольщаться этимъ мнимымъ успѣхомъ, слышалось между строкъ рѣчи г. Поле гики. Какъ бы ни казался великъ нашъ промышленный успѣхъ, мы все-таки дѣти сравнительно съ иностранцами. Если въ послѣдніе десять лѣтъ мы и сдѣлали нѣкоторый замѣтный успѣхъ, то этотъ успѣхъ совершенное ничтожество сравнительно съ громадными успѣхами, достигнутыми Европою въ послѣдніе двадцать или тридцать лѣтъ.
   У насъ занятіе промышленностью не имѣетъ еще и до сихъ поръ того значенія, какимъ оно пользуется на Западѣ. Въ Европѣ промышленная профессія выдвигаетъ человѣка на первый планъ; у насъ же на промышленное занятіе смотрятъ все еще подозрительно. Понятно, что при такомъ аристократическомъ воззрѣніи на экономическую полезность человѣка, техническое образованіе не могло быть удовлетворительнымъ. Высшее техническое образованіе вызывалось у насъ не потребностями жизни, но прививалось къ намъ правительственными мѣрами. Ученику высшаго техническаго заведенія при выпускѣ давался чинъ и правительственное мѣсто. Такой ученый техникъ всю жизнь свою проводилъ на государственной службѣ, цѣпляясь за ненормальныя казенныя промышленныя учрежденія, повидимому, вовсе не подозрѣвая, что существуетъ въ странѣ промышленность частная. Частная промышленность, съ своей стороны, тоже игнорировала казеннаго техника и шли они разными путями, не принося другъ другу пользы.
   Низшее техническое образованіе находилось въ положеніи еще болѣе несчастномъ. Ремесленникъ я мастеровой росли, какъ трава въ нолѣ, безъ всякаго ухода, и только въ послѣднее время общество стало какъ будто бы объ нихъ подумывать. Въ результатѣ этого подумыванья не усматривается, однако, никакихъ энергическихъ мѣръ и никакого дѣйствительно рачительнаго попеченія. О бытѣ рабочихъ и говорить нечего. Испорченный и обѣдненный продолжительнымъ крѣпостнымъ правомъ, онъ опустился до полнаго равнодушія къ своему положенію. "Пренебрегая сбереженіемъ, сказалъ г. Полетика" -- рабочій, вмѣстѣ съ тѣмъ, небрежетъ трудомъ, растрачивая свой заработокъ во вредъ себѣ, окружаетъ себя въ своей домашней жизни такою обстановкой, измѣнить которую становится священнымъ долгомъ всего общества, необходимостью гражданской я политической".
   Недостатокъ зрѣлой мысли и обдуманности замѣчается у насъ даже въ самыхъ важныхъ промышленныхъ начинаніяхъ. Напримѣръ, желѣзнодорожное дѣло превратилось въ какую-то общественную болѣзнь, въ. какое-го горячечное состояніе. Чтобы строить желѣзныя дороги, для капиталистовъ и вообще денежныхъ людей не требуется ни энергіи мысли, ни знаній. Это дѣло также просто, какъ блаженной памяти, дѣло откупное. Вотъ почему каждый, у кого есть сотня рублей, несетъ ее въ желѣзно-дорожное предпріятіе, обезпеченное средствами государственнаго кредита. А между тѣмъ, превращая свои деньги въ желѣзныя дороги, мы отвлекаемъ громадные капиталы отъ другихъ промышленныхъ предпріятій, и сильно колеблемъ еще мало установившуюся норму промышленнаго труда. "Можно ли признать нормальнымъ такое, напримѣръ, явленіе, сказалъ г. Полетика,-- что построивъ у себя уже около 10,000 верстъ желѣзныхъ дорогъ, мы впервые еще представляемъ на выставку образцы желѣзно-дорожнаго подвижнаго состава внутренняго производства?"
   Отдавшись постройкѣ желѣзныхъ дорогъ, мы совершенно забыли объ улучшеніи нашихъ водяныхъ сообщеній, тогда какъ водяныя сообщенія представляютъ путь передвиженія болѣе хозяйственный, чѣмъ желѣзныя дороги. Правда, въ послѣднее время у насъ проявилось вновь стараніе объ улучшеніи водяныхъ сообщеній, но стараемся мы какъ-то вяло и сонно.
   Денежный курсъ нашъ возбуждаетъ давно тревожныя заботы общества и правительства, а между тѣмъ, замѣтилъ г. Полетика, едва ли въ комъ нибудь сложилась отчетливая мысль о томъ, какъ измѣнить и исправить это состояніе. "Изъ той золотой пирамиды, которая изображена на выставкѣ, не много золота осталось въ народномъ обращеніи; а какъ удержать у себя золото, добываемое съ такимъ трудомъ и усиліями -- мы не знаемъ".
   Наши банки, быстро возникающіе въ послѣднее время, также не вполнѣ удовлетворяютъ промышленнымъ ожиданіямъ. Вмѣстѣ съ банками возникла спекуляція, дѣйствующая, какъ мечъ обоюдо-острый.
   Наконецъ, и это конечно самый важный вопросъ -- мы ровно ничего не знаемъ о состояніи нашей промышленности и нашихъ промышленныхъ средствахъ и силахъ. У насъ нѣтъ никакой общественной организаціи ни для собиранія промышленныхъ данныхъ, ни для ходатайства о промышленныхъ нуждахъ и потребностяхъ, ни для охраненія нашихъ промышленныхъ интересовъ.
   Рѣчь г. Полетики вызвала аплодисменты, конечно, не за ея ораторское построеніе, а за ея критическое отношеніе къ нашему промышленному быту. Но тутъ случилось маленькое непредвидѣнное обстоятельство, указывающее, между прочимъ, на безсодержательность нашего энтузіазма, лишеннаго прочной основы, и могущаго поддерживаться и зажигаться одними красивыми словами. Кромѣ г. Полетики говорили г. г. Вешняковъ, Киттары и баронъ Дельвигъ. Въ рѣчахъ ихъ, какъ и слѣдовало, заявлено было мною похвальныхъ мыслей о значеніи съѣздовъ на Западѣ, о той пользѣ, какую они могутъ принести у насъ и т. д. Казалось бы, что послѣ длинныхъ и краснорѣчивыхъ рѣчей, возбуждавшихъ всеобщій энтузіазмъ, слушатели настолько проникнутся сознаніемъ своихъ промышленныхъ пользъ, что съумѣютъ оцѣнить важное значеніе съѣзда. А между тѣмъ, когда по окончаніи засѣданія начались составляться списки желающихъ принять участіе въ работѣ, то записалось лишь 274 человѣка, тогда какъ экспонентовъ явилось 2,500 человѣкъ! Впрочемъ для возстановленія общественной репутаціи экспонентовъ считаю необходимымъ прибавить, что на обѣдъ, который они сами себѣ дали, подписалось 2G0 человѣкъ.
   Обѣдъ этотъ не представляетъ собою одного празднаго торжества людей, собравшихся на веселое дѣло. Онъ имѣетъ для насъ тотъ же смыслъ, какъ и всѣ засѣданія съѣзда. Мало того, мы находимъ въ немъ даже аналогію съ этими засѣданіями. Такъ какъ никакой обѣдъ не обходится у насъ безъ рѣчей, то конечно и этотъ былъ украшенъ цвѣтами краснорѣчія. Рѣчей этихъ мы не слышали и нигдѣ о нихъ не читали, но знаемъ короткое содержаніе тостовъ. Тосты были какъ бы резюмированіемъ программы вопросовъ, предложенныхъ на обсужденіе съѣзду. Г. Скальковскій предложилъ тостъ "за наше промышленное сословіе," г. Полетяка "за рабочій классъ," г. Шиповъ "за успѣхъ занятій настоящаго съѣзда", а г. Куртинъ, имѣющій привычку гладить насъ, какъ маленькихъ ребятъ, но самолюбію, "за благосостояніе и процвѣтаніе Москвы, какъ собирательницы русской земли и настоящаго промышленнаго центра ея." Тосты г.г. Шилова, Куртина, Погребова ("за Техническое Общество") больше ничего какъ фразы, но тосты гг. Скальковскаго и Полетики имѣютъ иной смыслъ. Какъ ни лукавы наши консервативные ораторы, какъ ни искусны они въ обращеніи съ либеральными фразами, но только люди, никогда недумавшіе или плѣняющіеся лишь внѣшностью рѣчи, могутъ не понимать того истиннаго смысла и побужденія, которыя, скрываются подъ цвѣтистыми и, повидимому, гуманными рѣчами г.г. Колюпановыхъ, Скальковскихъ, Нолетикъ и Шиповыхъ. А впрочемъ, что за наивное требованіе, чтобы представители личныхъ интересовъ, стояли не за свои, а за чужія выгоды! Вѣдь для извозчика, напримѣръ, всѣ люди только сѣдоки; извощикъ совершенно основательно производитъ оцѣнку людей съ точки зрѣнія платы и дѣлитъ человѣчество на хорошихъ и дурныхъ сѣдоковъ. Какое же основаніе, чтобы фабриканты и промышленники имѣли иной экономическій взглядъ на человѣчество. Для торговца всѣ люди покупатели; для фабриканта -- потребители его издѣлій; для аптекаря -- извѣстные субъекты, и больные люди для него самые пріятные знакомые. Мы. совершенно понимаемъ, что г. Полетика, какъ заводчикъ, долженъ смотрѣть на своихъ рабочихъ, какъ на извѣстную выгодную для него силу, какъ на "классъ". Для заводчика всѣ люди дѣлятся на классы, а "рабочій классъ" ему также пріятенъ, какъ аптекарю больные, или какъ лавочнику покупатели. Предположите, что рабочій классъ внезапно изчезаетъ или превращается въ независимо трудящуюся силу. Думаете ли вы, что г. Полетикѣ будетъ пріятно закрыть свой заводъ? Какая же поэтому наивность думать, что г. Полетика искренно и послѣдовательно готовъ осуществить на практикѣ свою мысль, высказанную имъ въ рѣчи -- "что измѣнить обстановку домашней жизни рабочаго есть священный долгъ всего общества, необходимость гражданская и политическая". Измѣните эту обстановку и вы измѣняете весь бытъ рабочаго, все его соціальное и экономическое положеніе, создадите изъ рабочаго иного человѣка. А иной человѣкъ захочетъ быть и хозяиномъ своего груда. Ужь какъ будто этого желаетъ г. Полетика? Ясно, что провозглашенный имъ священный долгъ всего общества и гражданская и политическая необходимость -- прямое несогласное противорѣчіе съ тостомъ за "рабочій классъ". Поэтому мы думаемъ, что г. Скальковскій поступаетъ гораздо искреннѣе, провозглашая "процвѣтаніе промышленнаго сословія." Вообще поведеніе г. Скальковскаго менѣе загадочно, и въ рѣчахъ сто меньше посторонней шелухи, маскирующей его міровоззрѣніе. Довольно трехъ его знаменитыхъ средствъ, чтобы знать безошибочно, какъ онъ будетъ дѣйствовать и что онъ будетъ говорить въ данномъ случаѣ. Три знаменитыхъ средства г. Скальковскаго для развитія русской промышленности и земледѣлія такъ просты, что рѣшительно недоумѣваешь, почему г. Скальковскій продолжаетъ еще ораторствовать въ разныхъ экономическихъ засѣданіяхъ и обществахъ. Для развитія сельскаго хозяйства его alter ego, г. Студитскій, предлагаетъ напечатать для мужиковъ книжки, и заставить сермяжную Русь прочитать ихъ отъ начала до конца. Для развитія каменноугольной промышленности г. Скальковскій желаетъ обязать всѣ компаніи желѣзныхъ дорогъ топить локомотивы каменнымъ углемъ.-- Я прошу у г. Скальковскаго позволенія продолжить его мысль, и предлагаю обязать всѣхъ жителей Россіи подписками черезъ полицію топить каменнымъ углемъ и всѣ печи.-- Наконецъ, для развитія и удешевленія фабричнаго производства г. Скальковскій предвосхитилъ мысль царя Ирода, и предлагаетъ употреблять въ работу чуть не грудныхъ младенцевъ, а запрещеніе этого избіенія дѣтей называетъ: несвоевременнымъ стѣсненіемъ заводской промышленности. Искренность вѣры г. Скальковскаго въ собственную непогрѣшимость такъ велика, и онъ смотритъ такъ свѣтло и вдохновенно съ своей ораторской каѳедры на всю слушающую его Россію, какъ ни смотрѣли никогда Беркъ или старикъ Питтъ, отстаивавшіе свободу Америки. Искренность этого дѣтскаго умственнаго цѣломудрія, непонимающаго всей грандіозности своей наивности, такъ велика, что г. Скальковскій заслужилъ себѣ вполнѣ Монтіоновскую премію за добродѣтель. Г. Скальковскій вовсе не маскируется и не лукавитъ, подобно гг. Колюпановымъ и Шиповымъ. Онъ думаетъ совершенно искренно, что любитъ свое отечество и желаетъ ему блага, предлагая закабалить дѣтей на фабрикахъ и на заводахъ и обязать желѣзныя дороги топить каменнымъ углемъ. Но главный вопросъ для насъ не въ наивности спасительныхъ средствъ г. Скальковскаго, а въ томъ, что подобные спасители отечества ораторствуютъ повсюду въ нашихъ промышленно-экономическихъ собраніяхъ, и всѣ ихъ слушаютъ и всѣ у нихъ поучаются, а между тѣмъ дѣло не подвигается ни на шагъ впередъ. "Голосъ", напримѣръ, пришелъ въ великое негодованіе отъ равнодушія нашихъ фабрикантовъ, которые, но выраженію г. Полетики, "блистали въ засѣданіяхъ своимъ отсутствіемъ;" но мы думаемъ, что и негодованіе и остроумная насмѣшка едва ли въ настоящемъ случаѣ у мѣста. Если бы ораторы и публицисты захотѣли вникнуть поглубже въ причины этого равнодушія и блистательнаго отсутствія, то, можетъ быть, они поменьше бы гордились своими руководящими рѣчами и своимъ безполезнымъ, красивымъ словоизверженіемъ. Все это фразы и красивые разговоры, а настоящаго дѣла нѣтъ, и какой же разсудительный человѣкъ не понимаетъ этого, г.г. ораторы! Вѣдь и земскія собранія обвиняютъ въ равнодушіи и въ блистательномъ отсутствіи членовъ. Ясно, что тутъ есть какія-то общія причины. Подумайте, укажите на средства для ихъ устраненія. А ларчикъ открывается проще, чѣмъ это кажется.
   Можетъ быть, г. Полетика, неожидавшій полнаго успѣха отъ засѣданій съѣзда, и понималъ истинныя причины невозможности полнаго его успѣха, но г. Нолетика понималъ, что онъ представитель элемента благоразумія. Въ первой своей рѣчи при открытіи съѣзда, г. Полетики сказалъ: "не будемъ многаго ожидать. Сдѣлаемъ, что можемъ и какъ умѣемъ, явятся другіе -- сдѣлаютъ больше и лучше и въ насъ все-таки останется утѣшительная увѣренность, что въ общемъ дѣлѣ нашего прогресса и нашего меду есть капля." Итакъ всѣ разговоры, весь шумъ -- все это изъ за одной капли. Но можетъ быть эта капля какая нибудь уже очень драгоцѣнная? Нѣтъ, читатель, трудолюбивая пчела собрала се не изъ тѣхъ цвѣтовъ, съ которыхъ собирается медъ высокаго качества. Ужь проглядывая программу вопросовъ, можно было предвидѣть, что въ результатѣ получится не больше, какъ капелька. Ну какъ въ самомъ дѣлѣ задаться чуть ли не сотнею самыхъ важныхъ вопросовъ и возмечтать рѣшить ихъ шестью отдѣленіями въ три засѣданія. Англичане или американцы для разрѣшенія этихъ вопросовъ назначили бы нѣсколько комиссій изъ людей испытанныхъ знаній, снабдили бы ихъ большими средствами для дѣла, и не торопили бы работой. Мы же, точно Титаны или Прометеи, вообразили себя похитителями всей земной и небесной мудрости и силами такихъ мыслителей, какъ г.г. Скальковскій и Шиповъ, Полетика и Вешняковъ, задумали въ три дня порѣшить всѣ свои экономическія и соціальныя недоразумѣнія. Да вѣдь тутъ исторія, господа! вѣдь тутъ вопросы девятнадцатаго вѣка! Неужели г.г. Скальковскій и Шиповъ наши пророки, за которыми мы съ покорностью барановъ пойдемъ отыскивать обѣтованную землю? Не угодно ли, читатель, взглянуть на ношу, которую хотѣли снести на своихъ плечахъ, шесть русскихъ титановъ. Вотъ вги вопросы: 1) Предполагалось разрѣшить, въ чемъ выразилось вліяніе на русскую фабричную промышленность настоящей сѣти желѣзныхъ дорогъ? 2) Въ какой мѣрѣ наши банки удовлетворяютъ потребностямъ нашей промышленности? 3) Насколько различныя отрасли русской промышленности заинтересованы въ созданіи русскаго торговаго флота, и развитіе большихъ нараходныхъ компаній удовлетворяетъ ли этой потребности? 4) Чѣмъ можно поднять наше горнонаводство и механическую промышленность? 5) Можетъ ли существовать въ Россіи самостоятельно производство желѣзнодорожныхъ принадлежностей? 6) Чѣмъ можно содѣйствовать къ распространенію употребленія у насъ каменнаго угля? 7) Не предстоитъ ли необходимости въ измѣненіи устройства и распространенія мѣстныхъ учрежденій, имѣющихъ цѣлью представлять мнѣніе нашихъ фабрикантовъ, заводчиковъ и торговыхъ дѣятелей? 8) Какое участіе могутъ принять наши фабриканты и заводчики въ собираніи точныхъ статистическихъ свѣденій о промышленности? 9) Какія измѣненія къ уставѣ фабричной, заводской ремесленной фабричности были бы наиболѣе желательны? 10) Своевременно ли введеніе метрической системы мѣръ и вѣсовъ въ Россіи? 11) Какое вліяніе на промышленность имѣлъ тарифъ 1868 года? 12) Какое вліяніе имѣютъ колебанія вексельнаго курса на нашу промышленность? 13) Въ какой степени можно устранить недостатки нашего хлопка, и содѣйствовать къ распространенію его употребленія? 14) Какимъ образомъ можемъ мы усилить сбытъ заграницу нашихъ фабричныхъ и заводскихъ произведеній? 15) Какія мѣры могутъ быть приняты противъ фальсификаціи разнаго рода продуктовъ? 16) Въ какой степени удовлетворяютъ молодые люди, получившіе образованіе въ высшихъ техническихъ заведеніяхъ, потребностямъ промышленности, и какія мѣры слѣдовало бы принять для увеличенія пользы ими приносимой? 17) Какія мѣры могутъ быть приняты для содѣйствія умственному и нравственному развитію нашего рабочаго сословія? 18) Какія мѣры полезны для улучшенія быта фабричныхъ и заводскихъ рабочихъ?
   Покажите эту программу любому англичанину или американцу, т. е. людямъ, привыкшимъ серьезно относиться къ общественнымъ вопросамъ, и у него явятся двѣ мысли: или, русскій человѣкъ есть міровой геній, всеобъемлющій широкій умъ, и петербургскій съѣздъ состоитъ изъ людей способностей Наполеона I; или же -- умный иностранецъ улыбнется наивности и шуткѣ составителей программы, морочащихъ себя и другихъ. Мы думаемъ, однако, что тутъ нѣтъ ни морочанья, ни геніальности; а просто обыкновенное русское благодушество и та же наивность незрѣлой мысли, которая и г. Скальковскаго выдвинула въ спасители русской промышленности. Обратите вниманіе на вопросы. Каждый изъ нихъ требуетъ для своей обработки цѣлой министерской работы. Каждый изъ нихъ требуетъ продолжительныхъ статистическихъ и другихъ изслѣдованій, а мы задумали разрѣшить ихъ въ три засѣданія. Могло ли получиться изъ всего этого шума что нибудь иное, кромѣ ничтожной капли, да и меду ли? Ужъ не чего ли иного, г. Полетика?
   Второе, что представляется даже при поверхностномъ знакомствѣ съ программой -- это ея удивительный винегретъ. Тутъ спутаны желѣзныя дороги съ банкомъ и съ торговымъ флотомъ; статистика съ торговымъ уставомъ и метрической системой; заграничная торговля съ фальсификаціей. Рѣшительно не усматриваешь въ системѣ вопросовъ той логической послѣдовательности, которая бы указывала на ихъ органическую связь. Почему же, спрашивается, вліяніе сооруженія желѣзныхъ дорогъ на развитіе фабричной заводской промышленности есть первый вопросъ? и почему вопросъ объ образованіи техниковъ и улучшеніи положенія рабочихъ есть послѣдній вопросъ? Если бы составители программы перевернули ее къ верху ногами, и начали бы ее съ изслѣдованія нашего промышленнаго интеллекта и нашихъ средствъ и силъ, то вопросы сами собою разположились бы въ совершенно иномъ послѣдовательно-органическомъ порядкѣ. Теперь же программа вопросовъ служитъ лишь изобличеніемъ ошибочности взгляда составителей ея на сущность фабричной и заводской промышленности. Оказывается, что не фабричность служитъ для людей и для жизни, а жизнь и люди для фабричности. Фабричность по этой программѣ явиляется какъ бы всеобъемлющей эксплуатаціей всѣхъ силъ природы и человѣка. Она не выходитъ продуктомъ жизни, результатомъ развитія потребности и способности общества, а напротивъ, способности и потребности общества обращаются въ услугу промышленности. Можно ли было ожидать, чтобы при такомъ взглядѣ на отношеніе промышленности къ жизни программа вопросовъ и разсужденія съѣзда привели къ какимъ нибудь плодотворнымъ результатамъ? Г. Полетика въ первой своей рѣчи замѣтилъ справедливо, что мысль, т. е. умственный элементъ всякаго предпріятія есть основная жиздительная сила успѣха, а между тѣмъ, когда ему пришлось участвовать въ составленіи программы вопросовъ, онъ, какъ апостолъ Петръ, отрекся отъ истины, которую раньше самъ проповѣдывалъ. Здравая мысль и логика жизни были принесены въ жертву мелочному меркантилизму, и второе превратилось въ первое, мелочное въ нѣчто великое и важное. Я укажу только на одинъ примѣръ: -- на вопросъ о метрической системѣ мѣръ и вѣсовъ. Мы нисколько не отрицаемъ важности этого вопроса, если онъ является на пристойномъ для него мѣстѣ. Но не смѣшно ли человѣку, ходящему безъ сапоговъ, мечтать о томъ, какую ему лучше соорудить шляпу? Не странно ли вопросъ о метрической системѣ поставить впереди вопроса о положеніи рабочаго? Комизмъ этого непониманія обнаружился немедленно, лишь только приступили къ преніямъ. Первымъ на кафедрѣ явился извѣстный петербургскій фабрикантъ г. Санъ-Галли. Конечно, онъ началъ свою лекцію съ изложенія исторіи вопроса заграницей. Для болѣе нагляднаго поученія онъ представилъ слушателямъ двѣ таблицы, испещренныя именами государствъ, принявшихъ и непринявшихъ метрической системы. Познакомивъ публику съ своими таблицами, г. Санъ-Галли выразилъ надежду, что недалеко то время, когда таблица, государствъ, непринявшихъ системы, будетъ очень коротка. СанъГалли употребилъ, вѣроятно, много времени на составленіе своихъ таблицъ; но мы думаемъ, что для Россіи было бы полезнѣе, если бы г. Санъ-Галли употребилъ это время на измышленіе какой нибудь новой заслонки для печки: въ результатѣ получилась бы все-таки заслонка. Теперь же ничего кромѣ наивной надежды, что метрическая система будетъ принята всѣми. Ну, конечно, современенъ не только метрическая система, но и многія другія умныя вещи будутъ приняты всѣми! Послѣ г. Санъ-Галли говорилъ академикъ Якоби. Это нашъ присяжный спеціалистъ по вопросу о метрической системѣ. Г. Якоби говорилъ по-французски, и какъ увѣряютъ "Биржевыя Вѣдомости", собраніе слѣдило съ напряженнымъ вниманіемъ за каждымъ словомъ почтеннаго академика. Изъ лекціи г. Якоби видно, что вопросъ о метрической мѣрѣ покоится пока въ колыбели, и что еще только нынче лѣтомъ должна собраться въ Парижѣ конференція для установленія условнаго единообразія. Работа будетъ состоять въ томъ, чтобы получить точныя мѣры, сдѣланныя изъ одного матеріала и направить усиліе конференціи къ соглашенію правительствъ относительно терпимости мѣръ разныхъ наименованій. Послѣ лекціи Якоби были приняты двѣ резолюціи: 1) чтобы система эта была введена на почтахъ, телеграфахъ и желѣзныхъ дорогахъ и равно на таможняхъ, общественныхъ сооруженіяхъ, съ тою постепенностью, которая будетъ указана опытомъ, и 2) чтобы, въ интересѣ популяризаціи свѣденій о преимуществахъ метрической системы мѣръ и вѣсовъ, ознакомленіе съ нею входило въ кругъ преподаванія въ учебныхъ заведеніяхъ. Постановивъ свои резолюціи, присутствующіе, прежде чѣмъ разойтись, "сочли долгомъ выразить громкими рукоплесканіями свою признательность г. Якоби за любезное содѣйствіе къ удовлетворительному разрѣшенію вопроса, подлежавшаго обсужденію, а равно и предсѣдателю отдѣленія В. И. Вешнякову за безпристрастное руководство преніями впродолженіи всѣхъ трехъ бывшихъ засѣданій". Эта рекомендація членовъ втораго отдѣленія даетъ западной Европѣ, конечно, высокое понятіе о русской вѣжливости, но вмѣстѣ съ тѣмъ заставляетъ думать, что если люди тратятъ время на китайскія церемоніи -- значитъ нѣтъ у нихъ настоящаго дѣла. И какое же это дѣло, если никто изъ вѣжливыхъ членовъ отдѣленія не усмотрѣлъ комизма второй резолюціи. Мы до сихъ поръ не можемъ выкурить изъ своихъ учебныхъ заведеній безполезнаго латинскаго языка, а второе отдѣленіе съѣзда желаетъ ввести во всѣхъ русссихъ учебныхъ заведеніяхъ еще новую науку. Точно популяризація свѣденій о метрической системѣ такое изумительно спасительное знаніе, безъ котораго русская учащаяся молодежь можетъ погибнуть. А между тѣмъ никому изъ членовъ съѣзда не приходило въ голову того, что тратить свои силы на разсужденіе о метрической мѣрѣ такъ же полезно, какъ толочь воду, и что если бы силы, израсходованныя ораторами, были употреблены на другіе вопросы, то пользы было бы гораздо больше. Мы именно гибнемъ оттого, что еще не въ состояніи отличить первое отъ второго и упорно продолжаемъ эту игру, самоуслаждаясь въ то же время горделивымъ, но ошибочнымъ сознаніемъ, будто мы дѣлаемъ дѣло!
   Отчего же происходитъ эта смутность въ нашихъ понятіяхъ и отсутствіе послѣдовательности и системы въ пониманіи собственныхъ насущныхъ нуждъ? Происходитъ это именно оттого, что мы имѣемъ о своихъ нуждахъ лишь общее теоретическое представленіе, и не имѣемъ ровно никакого понятія о дѣйствительномъ состояніи нашего государственнаго хозяйства. Возьмите любой вопросъ изъ программы и вы увидите, какъ правильно это замѣчаніе. Первый вопросъ программы: въ чемъ выразилось вліяніе сооруженія настоящей сѣти желѣзныхъ дорогъ на развитіе фабричной заводской промышленности? Но что же мы въ состояніи отвѣтить на этотъ вопросъ кромѣ: "не знаю". И дѣйствительно, что мы знаемъ о своихъ желѣзныхъ дорогахъ, кромѣ газетныхъ извѣщеній о томъ, что въ такомъ-то мѣстѣ соскочилъ паровозъ и убилъ машиниста; въ другомъ мѣстѣ сошелъ весь поѣздъ съ рельсовъ и разбилось нѣсколько пассажирскихъ носовъ; въ третьемъ -- разошлись рельсы и поѣздъ всталъ въ серединѣ; въ четвертомъ -- навалены кучи товара, лежащаго безъ отправленія и т. д. Мы даже плохо знаемъ, въ чемъ выразилось вліяніе желѣзныхъ дорогъ на нашу желѣзную промышленность и лишь общими фразами въ состояніи указать, что желѣзно-дорожное дѣло повліяло благопріятно на выдѣлку кирпича, извести, немножко на металлическую и механическую промышленность. Въ то же время насъ поражаетъ странное явленіе, смысла котораго мы понять не въ состояніи -- цѣна жизненныхъ продуктовъ увеличивается по мѣрѣ удлиненія сѣти желѣзныхъ дорогъ не только на окраинахъ или въ центрахъ, но на всемъ протяженіи пути. Намъ говорятъ, что Тамбовъ и Козловъ приходятъ въ отчаяніе отъ вздорожанія жизненныхъ припасовъ. Намъ сообщаютъ еще болѣе любопытный фактъ, что въ Харьковѣ и Саратовѣ, лежащихъ не подъ сѣвернымъ полюсомъ, а въ самой благодатной русской земледѣльческой полосѣ, въ средѣ русскаго скотоводства, появилось въ магазинахъ парижское масло и притомъ по дорогой цѣнѣ. Не смѣшно ли толковать послѣ этого о вліяніи желѣзныхъ дорогъ на развитіе нашихъ фабрикъ, когда желѣзныя дороги прежде всего съѣли все наше масло, съѣли наши дрова и произвели такую изумительную я нигдѣ въ западной Европѣ невиданную странность, что въ хлѣбородныхъ губерніяхъ хлѣбъ сталъ дороже, чѣмъ въ столицѣ! Въ виду такой странности, какъ вы думаете, объ чемъ прежде всего слѣдуетъ говорить -- о томъ ли, какъ повліяли желѣзныя дороги на московскія ситцевыя фабрики, или о томъ, какъ онѣ повліяли на желудки голодныхъ людей, именно тѣхъ людей, безъ которыхъ существованіе фабрикъ немыслимо?
   Тоже первое отдѣленіе съѣзда разсуждало еще о вліяніи нашихъ банковъ на промышленность, и въ концѣ концовъ всею сущностью своихъ продолжительныхъ и запальчивыхъ рѣчей только повторило знаменитое изрѣченіе знаменитаго мудреца: -- "я знаю лишь то, что ничего не знаю". Наиболѣе краснорѣчивый и знающій ораторъ отдѣленія г. Мясоѣдовъ началъ прямо съ того, что о наиболѣе распространенныхъ частныхъ кредитныхъ учрежденіяхъ, открытыхъ въ послѣдніе десять лѣтъ, свѣденія имѣются весьма незначительныя, а послѣднія самыя крупныя изъ этихъ учрежденій основались такъ недавно, что даже еще не представили своихъ годовыхъ отчетовъ. "Съ другой стороны, прибавилъ г. Мясоѣдовъ, такъ какъ у насъ статистическихъ свѣденій о торговлѣ и промышленности за время существованія банковъ вовсе не имѣется, то и этимъ путемъ нѣтъ никакой возможности вывести удовлетворительное заключеніе". Какже въ самомъ дѣлѣ разсуждать о томъ, чего не знаешь? Слѣдуетъ ли удивляться, что мы въ своихъ засѣданіяхъ продаемся самымъ бурнымъ дебатамъ и не понимаемъ другъ друга, какъ строители вавилонской башни? Каждый изъ насъ приходитъ къ микроскопическимъ запасамъ своихъ микроскопическихъ знаній и наблюденій, воображая себя Ротшильдомъ. Что же удивительнаго, что на собраніяхъ подобныхъ знатоковъ сплошь и рядомъ забывается главный вопросъ собранія и люди начинаютъ наконецъ спорить и горячиться о томъ, о чемъ вовсе не предполагалось разсуждать, или, какъ случилось это съ четвертымъ отдѣленіемъ, пренія не могли состояться, потому что не было ни одного знающаго человѣка, способнаго сказать дѣло.
   И просматривая всѣ остальные вопросы, видишь постоянно повторяющееся невѣденіе дѣла, какъ оно есть, и лишь одни теоретическія пожеланія достигнуть знанія и сдѣлать попытку узнать то, чего мы не знаемъ. Да, трудно рожается мысль, и нѣтъ болѣе мучительныхъ родовъ, какъ роды мысли! Но мы не будемъ слишкомъ строги къ фабрикантамъ и диллетантамъ, собравшимся разсуждать о нашихъ нуждахъ; мы пожалѣемъ лишь только о томъ, что даже и въ теоретическомъ мышленіи ихъ постигла неудача и вавилонское смѣшеніе языковъ. Если бы составители программы, не отдаваясь самообольщенію и выкинувъ изъ своей головы мысль о русской пространственности, замкнулись бы въ скромныя рамки разсудительности, то, конечно, ихъ порывъ обхватить всю русскую жизнь однимъ взглядомъ не постигла бы неудача. Слѣдовало начать именно съ сознанія, что мы ровно ничего не знаемъ. Не знаемъ ни вліянія желѣзныхъ дорогъ, ни вліянія банковъ, ни послѣдняго тарифа, ни взаимнаго отношенія между собою разныхъ промышленностей, ни отношеній ихъ къ народной жизни. Однимъ словомъ, не знаемъ ничего, ничего, ничего. Слѣдовало бы составить не программу вопросовъ, а программу нашего невѣденія. Слѣдовало бы членамъ съѣзда собраться для того, чтобы каждый написалъ на бумажкѣ, чего онъ именно не знаетъ въ своемъ дѣлѣ. И составивъ, такимъ образомъ, списокъ нашихъ незнаній, спросить: кто можетъ отвѣтить на эти вопросы? Впрочемъ, нельзя сказать, чтобы съѣздъ не сознавалъ своего собственнаго невѣжества. Но и тутъ, какъ во всемъ, мы съумѣли запрятать первые вопросы куда-то такъ далеко, что несущественное стало существеннымъ, а существенное несущественнымъ. Если бы вмѣсто того, чтобы приниматься за горячіе дебаты о томъ, чего мы не знаемъ, прочитался бы списокъ нашихъ незнаній, то самъ бы собою формулировался отвѣтъ, что намъ пужпа промышленная экономическая статистика, что пока мы не владѣемъ знаніями своего соціально-экономическаго быта, пока мы не опредѣлили условій своей хозяйственной дѣятельности и комбинацій этихъ условій,-- мы въ своихъ запальчивыхъ спорахъ будемъ напоминать мальчиковъ, безплодно разрѣшающихъ метафизическіе вопросы. Ставъ на эту точку зрѣнія, съѣздъ фабрикантовъ прямо пришелъ бы къ вопросу о томъ: какъ организовать промышленную статистику? Спорить было бы не о чемъ, и все дѣло заключалось бы лишь въ томъ, чтобы составить нѣсколько комиссій; каждой изъ нихъ поручить изслѣдованіе извѣстныхъ вопросовъ и разослать эти комиссіи по мѣстамъ, назначивъ срокъ для окончанія работъ. Второй съѣздъ назначенъ въ Москвѣ въ 1872 году. Но о чемъ мы будемъ толковать на немъ? Опять о томъ, что мы ничего не знаемъ. Стоитъ ли для этого собираться. А если бы нынѣшній съѣздъ рѣшилъ произвести статистико-промышленныя изслѣдованія, и результаты этихъ изслѣдованій были бы представлены съѣзду 1872 года, то г. Мясоѣдову не пришлось бы начинать свою рѣчь съ того, что мы хотя и собрались разсуждать о банкахъ, но ровно ничего о нихъ не знаемъ; а г. Скальковскій конечно не сталъ бы увѣрять, что запрещать калѣченіе и дегенерацію рабочихъ силъ значитъ стѣснять нашу промышленность. Мы бы положительно знали, о чемъ мы будемъ говорить, и пришли бы, конечно, къ положительнымъ и практически-безошибочнымъ выводамъ. Сознаніе съѣздомъ своего собственнаго невѣденія, о которомъ я говорилъ, выразилось въ слѣдующемъ коротенькомъ вопросѣ, предоставленномъ рѣшенію третьяго отдѣленія: "какое участіе могутъ принять паши фабриканты и заводчики въ собираніи точныхъ статистическихъ свѣденій о промышленности?" Какая смѣшная постановка, и слѣдуетъ ли удивляться, что получился и смѣшной результатъ? Неужели составители программы вопросовъ не понимали того, что ставить вопросъ такимъ образомъ значитъ только возбуждать старые безрезультатные разговоры? Какое участіе! Какъ будто сообщить собирателямъ статистическихъ свѣденій вѣрныя данныя значитъ принимать участіе въ составленіи статистики! Какъ будто показывать правду не есть обязанность каждаго, а вовсе не участіе. Не о платоническомъ участіи слѣдовали говорить съѣзду; ему просто нужно было возбудить мануфактуристовъ и промышленниковъ на денежный вкладъ тысячъ въ двѣсти, и на эти деньги начать немедленно дѣло.
   Поставивъ невѣрно вопросъ о статистикѣ, съѣзду конечно не оставалось ничего больше, какъ занятыя безплодными разговорами. Ораторы третьяго отдѣленія г.г. Фонъ-Бушенъ, Морозовъ и Сыромятниковъ разсказывали, каждый на свой ладъ и съ большимъ или меньшимъ ораторскимъ талантомъ, то, что давно уже всѣмъ извѣстно. Они, подобно г. Санъ-Галли и академику Якоби, задались мыслью прочесть невѣжественной публикѣ лекціи, добродушно думая, что передъ ними ученики, которымъ они открываютъ Америку. А можетъ быть они и правы, если новое есть хорошее забытое старое? Десять лѣтъ тому назадъ вопросъ не только о промышленной, но и вообще о русской статистикѣ былъ однимъ изъ горячихъ очередныхъ вопросовъ. Лучше того не подсмѣяться, какъ подсмѣивались тогда надъ собирателями статистическихъ свѣденій, и лучше того не доказать пользу промышленной статистики, какъ это было доказано тогда же. Съ этой точки зрѣнія г.г. ораторы третьяго отдѣленія не больше какъ разводили бобы, и такими же бобами вышли и резолюціи третьяго отдѣленія. Вотъ они: 1) Такъ какъ нынѣшніе способы собиранія статистическихъ свѣденій о промышленности крайне неудовлетворительны, то желательно улучшеніе ихъ, а также производство изслѣдованій но каждой отрасли промышленности отдѣльно посредствомъ изслѣдованій; 2) Въ виду той важности, какую имѣютъ таможенныя свѣденія для разрѣшенія существенныхъ вопросовъ, интересующихъ нашу промышленность, желательно, чтобъ въ "видахъ торговли" была измѣнена теперешняя система оцѣнки товаровъ, постоянныя цѣны были уничтожены, и если нельзя замѣнить ихъ системою дѣйствительныхъ цѣнъ -- довольствоваться купеческими объявленіями л. Практическія способности русскихъ дѣловыхъ людей конечно никогда не обнаруживались въ большемъ величіи. Я, слабый человѣкъ, такъ плѣняюсь этимъ величіемъ, что меня сосетъ зависть, зачѣмъ судьба мнѣ не позволила принять участіе въ статистическихъ лекціяхъ третьяго отдѣленія. При всей своей слабости, я обнаружилъ бы большую силу послѣдовательности. Я бы попросилъ позволенія продолжать рядъ резолюцій, и сказалъ бы вотъ что: резолюція третья: "мнѣ желательно, чтобы въ Россіи не было людей съ ограниченными способностями"; четвертая: "мнѣ желательно, чтобы въ Россіи не было никогда неурожаевъ"; пятая: "мнѣ желательно, чтобы всѣ русскіе города походили на Петербургъ, но чтобы въ нихъ никогда не происходили съѣзды фабрикантовъ и промышленниковъ, если эти почтенные г.г. не дадутъ клятвы не говорить пустяковъ, а собираться для дѣйствительнаго практическаго дѣла." И въ самомъ дѣлѣ развѣ не комизмъ резолюціи третьяго отдѣленія? Желательно, чтобы статистическія свѣденія собирались лучше! Да кто же этого не желаетъ! Мы желали этого еще въ 61-мъ году, и тогда въ журналѣ "Промышленность" г. Киттара очень сильно, краснорѣчиво и язвительно, далеко лучше чѣмъ ораторы съѣзда, изложилъ это желаніе. Вѣдь если мы будемъ весь свой вѣкъ стоять на однихъ желаніяхъ, мы рискуемъ не прійти ни къ какимъ полезнымъ практическимъ результатамъ до скончанія міра. Или вторая резолюція:-- пожеланіе, чтобы въ "видахъ торговли" были уничтожены постоянныя цѣны! Господи Боже мой! неужели подобная скромная мысль требовала, чтобы для ея рожденія съѣхались въ Петербургъ со всѣхъ концовъ Россіи всѣ русскіе промышленники и мануфактуристы? Неужели г. Фонъ-Бушенъ самъ собою, своимъ собственнымъ умомъ не додумался бы до подобной простоты? Дорого же намъ обходятся умныя мысли!
   По нашему мнѣнію, кореннымъ и первымъ, настолько же важнымъ, какъ и вопросъ о статистикѣ, а по мнѣнію съѣзда -- послѣднимъ, былъ вопросъ о развитіи нашихъ техническихъ средствъ и силъ. Обсужденію шестаго отдѣленія съѣзда были поручены слѣдующіе три вопроса: 1) въ какой степени удовлетворяютъ молодые люди, получившіе образованіе въ высшихъ техническихъ заведеніяхъ, потребностямъ промышленности, и какія мѣры слѣдовало бы принять для увеличенія пользы, ими приносимой; 2) Какія мѣры могутъ быть приняты для содѣйствія умственному и нравственному развитію нашего рабочаго класса и 3) Какія мѣры полезны для улучшенія быта заводскихъ и фабричныхъ рабочихъ?
   Въ засѣданіи 22-го мая, когда предлагался къ обсужденію вопросъ о нашихъ техникахъ, зала русскаго техническаго общества была полна -- вы думаете полна заводчиками, мануфактуристами, фабрикантами?-- нѣтъ, они блистали своимъ отсутствіемъ; зала была полна воспитанниками техническаго института и инженеръ-технологами. А среди ихъ было нѣсколько профессоровъ, да нѣсколько военныхъ. Это называется засѣданіемъ съѣзда фабрикантовъ и заводчиковъ! Далѣе, когда началась балотировка предсѣдателя и былъ избранъ г. Варгушшъ, извѣстный бумажный фабрикантъ, то его въ собраніи не оказалось, и былъ избранъ въ предсѣдатели г. Делавоссъ, директоръ Императорскаго Московскаго Техническаго училища.
   И въ вопросахъ, подлежавшихъ обсужденію шестого отдѣленія, мы встрѣчаемъ ту же неясность мысли, слѣдовательно, то же непониманіе, ту же неточность въ формулировкѣ, на которую мы указывали, говоря о программѣ вопросовъ вообще. Въ какой мѣрѣ удовлетворяютъ наши техники потребностямъ промышленности? Подумаешь, что рѣчь идетъ о техникахъ, пріѣхавшихъ къ намъ изъ Америки или изъ Англіи; а не о техникахъ, которые ростутъ на нашей почвѣ, которыхъ мы лепимъ своими собственными руками. Если бы вопросъ заключался въ томъ, чтобы опредѣлить пригодность уже готовыхъ зрѣлыхъ людей, то было бы вполнѣ логически спрашивать -- чѣмъ и почему они для насъ хороши или нехороши? Мы могли бы сказать прямо, что такіе-то люди намъ непригодны, и мы просимъ Америку и Англію присылать другихъ. Но какое мы имѣемъ право относиться съ меркантильной и безпощадной суровостью къ собственной плоти и крови? Развѣ молодые люди виноваты въ томъ, если ихъ не выучили быть годными и не дали имъ возможности запастись практическими знаніями? Ужь изъ то, что въ собраніи оказались одни воспитанники и не пришло ни одного заводчика и мануфактуриста, видно, насколько наши молодые техники желаютъ быть пригодными для дѣла, и насколько сами фабриканты не желаютъ этой пригодности и не понимаютъ своей пользы. Ясно, что вопросъ заключается не въ пригодности молодыхъ людей, а напротивъ, въ пригодности образовательныхъ средствъ для созданія приготовленныхъ людей. Такъ формулировать вопросъ, какъ формулировалъ его съѣздъ, значитъ валить съ больной головы на здоровую, и обвинять беззащитныхъ и неповинныхъ. Вмѣсто обвиненіи молодежи, желающей учиться и, несмотря на всѣ препятствія, пробивающей себѣ лбомъ дорогу, было бы лучше указать на тѣ препятствія, о которыхъ расшибаются молодые лбы. Купецъ г. Сыромятниковъ былъ правъ, тысячу разъ правъ, когда въ собраніи 23-го мая сказалъ: "да позволено мнѣ будетъ предложить вопросъ о мѣрахъ къ поднятію и развитію умственнаго и нравственнаго уровня самихъ фабрикантовъ и заводчиковъ, или короче говоря, за большинство ихъ массы, т. е. русскаго купечества." Какъ вы думаете, какое возраженіе сдѣлалъ предсѣдатель г. Сыромятникову? Предсѣдатель нашелъ, что вопросъ подобнаго рода не подлежитъ обсужденію, ибо онъ не стоитъ въ программѣ. О! канцелярскія привычки. И предсѣдатель былъ посрамленъ логикой простого человѣка и долженъ былъ замолчать, когда г. Сыромятниковъ отвѣчалъ ему, что высокочтимый предсѣдатель съѣзда, въ своей привѣтственной рѣчи къ фабрикантамъ и заводчикамъ, выразилъ желаніе, чтобы они полнѣе высказались на съѣздѣ; и за тѣмъ г. Сыромятниковъ обрисовалъ печальную картину безграничной неразвитости и тупости, характеризующихъ большинство русскихъ промышленныхъ производителей. Отчего такая повсюдная печаль и мертвечина въ общественной и промышленной жизни нашихъ городовъ? Въ чемъ коренится причина тупости Москвы и всѣхъ мѣстностей, тяготѣющихъ къ московскому центру, какъ не въ невѣжествѣ и тупости купечества? Грубость нравовъ и грубость обоюдныхъ отношеній, узкость пониманія собственныхъ интересовъ, отсутствіе хорошихъ чувствъ, печать татарщины во всемъ -- вотъ характеристическая черта нашихъ пресловутыхъ городскихъ сословій. Истинный русскій купецъ того московскаго духа, за который насъ превозноситъ г. Куртинъ, если и одѣвается по-модному, то въ душѣ поклоняется длиннополости и чувствуетъ вполнѣ отсутствіе нравственной связи со всѣмъ тѣмъ, что выше его по образованію и развитію. Ото та же порода кулаковъ, которая заѣдаетъ нашу кустарную промышленность; но кулаковъ болѣе богатыхъ, дѣйствующихъ въ болѣе широкой средѣ, и потому болѣе вредныхъ. Ихъ грубому самодурству представляютъ полный просторъ Сидорки да Ваньки, вышедшіе въ приказчики изъ молодцовъ, и готовящіеся сами въ подобныхъ же будущихъ самодуровъ. Для людей старо-русскаго воспитанія невыносимы люди иной школы, и чѣмъ молодой технологъ выше и цивилизованнѣе, тѣмъ онъ для нихъ невыносимѣе. Мы лично знаемъ фактъ, когда молодой техникъ замѣчательныхъ способностей, рѣдкаго ума и знаній не хотѣлъ и за милліоны поступить къ эксплуататору купцу, щеголяющему въ англійскомъ пиджакѣ и пьющему шампанское. Вотъ о комъ слѣдуетъ позаботиться прежде, чѣмъ толковать о технологахъ и обвинять ихъ въ томъ, въ чемъ они невиноваты. "Я самъ столько же учился и столько же ученъ, какъ и тѣ, о которыхъ говорю; счастливъ, что могу еще, какъ умѣю, правдиво передать вамъ наши нужды. Намъ нужны не классическія гимназіи -- не мѣшаемъ мы имъ -- намъ нужны реальная гимназіи въ губернскихъ городахъ и прогимназіи въ городахъ уѣздныхъ, Вотъ что нужно м.м. г.г.!" заключилъ г. Сыромятниковъ. Начиная съ первого, а не со второго, какъ мы обыкновенно дѣлаемъ, намъ конечно нужно слушать не такихъ самодѣльныхъ ораторовъ и шумихъ, какъ г. Скальковскій, а простое послѣдовательное здравомысліе людей, смотрящихъ въ корень вещей. Мы гибнемъ отъ невѣжества, наши уѣздные города пустѣютъ и бѣднѣютъ отъ недостатка въ знающихъ и энергическихъ людяхъ. Все мало-мальски порядочное бѣжитъ изъ провинціи въ Петербургъ, думая въ немъ найти то спасеніе, котораго оно въ провинціи не находитъ. А что мы дѣлаемъ для своей погибающей въ тупости провинціи? Что мы дѣлаемъ для пробужденія спящаго провинціяльнаго мозга? Ровно ничего.
   И въ вопросѣ объ улучшеніи быта и смысла нашихъ фабричныхъ рабочихъ чуть ли не одинъ г. Губинъ сказалъ дѣло. Не ребячество ли толковать о положеніи этихъ людей, ровно ничего о немъ не зная. Что есть у насъ по этому вопросу кромѣ изслѣдованія г. Флеровскаго, изслѣдованія, хотя и важнаго по своему суммарному впечатлѣнію, но изслѣдованія, имѣющаго лишь констатирующій характеръ. Изъ этого изслѣдованія мы знаемъ, что рабочему скверно, очень скверно, что ему холодно и голодно. Но мы знаемъ только первую половину вопроса. Намъ остается еще узнать, что же нужно сдѣлать, чтобы ему было тепло и сытно. Такая работа не подъ силу одному человѣку. Шестое отдѣленіе сознало необходимость назначенія комиссіи для изслѣдованія положенія рабочихъ; но г. Губинъ возражалъ противъ образованія ея изъ однихъ чиновниковъ. Теперь есть 52 безпристрастныя и безгласныя комиссіи; онѣ работаютъ, но работы ихъ остаются невѣдомы для общества, которое узнаетъ о существованіи ихъ разъ или два въ годъ изъ "Правительственнаго Вѣстника". При изслѣдованіи же быта рабочихъ нужно всего болѣе опасаться канцелярской тайны, сухости и мертвенности. Жизнь нашего народа во многомъ не подходитъ подъ общепринятыя теоріи. Гораздо лучше было бы въ интересахъ самого дѣла, присоединить къ чиновникамъ людей частныхъ, близко знакомыхъ съ бытомъ нашихъ рабочихъ и заинтересованныхъ въ улучшеніи его. Такими лицами можно считать нашихъ заводчиковъ и рабочихъ артельщиковъ, въ средѣ которыхъ есть люди очень развитые. Не безполезно было бы присоединить къ нимъ представителей наиболѣе распространенныхъ органовъ печати. Если бы и обнаружилось между всѣми этими лицами очень естественное увлеченіе въ ту или другую сторону, то оно само собою уравновѣсилось бы различіемъ направленій. Никакихъ крайностей при этомъ быть не можетъ. Только путемъ печати и можетъ быть возбуждаемо и производимо изслѣдованіе въ разныхъ мѣстностяхъ огромнаго государства и разспространяемы тѣ мѣры, которыя необходимы для улучшенія быта рабочихъ. Всѣ эти мысли принадлежатъ г. Губину, и мы съ своей стороны можемъ прибавить лишь одно, что вполнѣ признаемъ ихъ правильность. Г. предсѣдатель шестого отдѣленія заявилъ желаніе, чтобы г. г. ораторы не сходили съ почвы дѣйствительности; а такъ какъ онъ не остановилъ г. Губина, и такъ какъ мы вполнѣ признаемъ правильность мыслей оратора, то полагаемъ, что "Дѣло", кажущееся многимъ увлекающимся органомъ, можетъ послѣ этого согласія своего съ разсудительными ораторами съѣзда, считаться тоже представителемъ русскаго практическаго здравомыслія. Наши мысли кажутся многимъ только потому неосуществимыми мечтами, что судьями ихъ являются представители Катошихинской старины и люди, умственныя силы которыхъ составляютъ причину нашего провинціальнаго застоя.
   И по вопросу объ образованіи въ средѣ рабочихъ г. Губинъ высказалъ тоже вѣрныя мысли. У насъ многіе считаютъ достаточными воззванія къ земскимъ и городскимъ учрежденіямъ и къ великодушію самихъ фабрикантовъ и рабочихъ. Но развѣ кто нибудь запрещалъ нашимъ промышленникамъ учреждать школы? Развѣ правительство не предлагало земствамъ, городамъ и волостямъ увеличивать расходы на народное образованіе? Развѣ нельзя читать сотнями приговоры объ открытіи школъ? Развѣ не богата Россія всевозможными училищными педагогическими совѣтами?-- казалось бы, правительство тутъ не причемъ, въ сторонѣ, а школъ сельскихъ все-таки нѣтъ или очень мало. Невѣжество все-таки царитъ повсюду. Въ томъ-то и дѣло, что народъ, непривыкшій втеченіи тысячелѣтія къ пользованію иниціативою въ широкихъ размѣрахъ, не проявляетъ ее, какъ слѣдуетъ, и въ данномъ случаѣ; что онъ слишкомъ озабоченъ улучшеніемъ матеріальнаго своего быта посредствомъ выкупа надѣловъ, при своевременной уплатѣ податей; что ему некогда даже подумать объ удовлетвореніи духовнымъ своимъ нуждамъ; что и земствамъ впору только собирать подати, чинить дороги и т. п. "Въ такую переходную пору, сказалъ г. Губинъ,-- только правительство можетъ оказать народу поистинѣ великое благодѣяніе увеличеніемъ расходовъ до нѣсколькихъ милліоновъ на грамотность восьмидесяти-милліоннаго народа, вмѣсто отпускаемыхъ теперь министерству народнаго просвѣщенія нѣсколькихъ сотъ тысячъ рублей. По мѣрѣ распространенія просвѣщенія въ селахъ и деревняхъ, самъ собою улучшится бытъ фабричныхъ рабочихъ и упразднится вопросъ о томѣ, точно такъ же, какъ его не существуетъ, напр., въ Соединенныхъ Штатахъ. Тамъ каждый учится грамотѣ даромъ. На милліоны школъ тамъ расходуются правительствами и законодательными собраніями отдѣльныхъ штатовъ милліоны долларовъ. Развѣ можно учить взрослыхъ рабочихъ, какъ дѣтей, съ должнымъ успѣхомъ на фабрикахъ, куда они приходятъ не школьничать, а трудиться отъ 10 до 15 часовъ въ день, не учившись ничему съ малолѣтства? Развѣ можетъ обезпечиваться успѣхъ народнаго образованія доброхотнымъ подаяніемъ, собираемымъ на концертахъ, спектакляхъ и балахъ? Что это за образованіе, которое не стоитъ прочно на своихъ ногахъ, а какъ дитя бродитъ то по заводамъ, то но казармамъ, то по богодѣльнямъ, то но церковнымъ сторожкамъ? Это -- тѣнь, которая является вездѣ и не остается долго нигдѣ. Пора бы намъ стыдиться за такое жалкое образованіе, пора бы намъ дать грамоту въ руки такому огромному народу и не скупиться для этого на милліоны рублей." Слова эти принадлежатъ тоже г. Губину.
   Вопросъ объ улучшеніи матеріальнаго быта рабочихъ находится въ прямой зависимости отъ увеличенія свободы движенія. Нашъ рабочій народъ стѣсненъ въ своемъ передвиженіи въ то мѣсто, гдѣ работа выгоднѣе и больше запроса на нее. Паспортами думаютъ обуздать преступленія и проступки, но преступленія совершаются съ паспортами въ карманѣ такъ же успѣшно, какъ и безъ нихъ. Теперь отъ рабочаго на каждомъ шагу требуется грамота, а грамотѣ его никто не учитъ; теперь отъ рабочаго требуется порядочность, честность и развитыя нравственныя понятія, но гдѣ у него досугъ, гдѣ у него матеріальныя средства, чтобы стать выше того, что онъ есть, И кто же судья добропорядочности рабочаго -- деревенскій кулакъ и купецъ-эксплуататоръ. По чѣмъ эти кулаки выше своихъ рабочихъ? Но какому нравственному нраву они являются его судьями? Выше они его но своему образованію, выше они его по своимъ нравственнымъ правиламъ?-- Нѣтъ; они только богаче его.
   Предсѣдатель шестого отдѣленія, заключая засѣданіе, высказалъ мысль, что въ виду незнанія быта и положенія рабочихъ, въ виду того, что практики не подали руки теоретикамъ и что для порѣшенія вопроса о рабочемъ не было представлено достаточныхъ данныхъ, отдѣленіе можетъ остановиться только на одномъ -- выразить сочувствіе предложенію гг. Ларанскаго и Губина и просить правительство о назначеніи комиссіи для изслѣдованія положенія нашихъ рабочихъ. Этимъ рѣшеніемъ уже сама собой опредѣлилась невозможность порѣшить другіе, второстепенные вопросы. Если кореннымъ результатомъ оказывается, что мы ровно ничего не знаемъ о томъ, о чемъ хотимъ говорить, то какъ же станемъ мы разрѣшать частности, не имѣя понятія объ основаніяхъ. "Не будемъ предрѣшать вторыхъ вопросовъ, сказалъ предсѣдатель,-- а оставимъ ихъ открытыми до слѣдующаго съѣзда, который будетъ, вѣроятно, въ Москвѣ но случаю политехнической выставки въ 1872 году". Въ этихъ словахъ г. Делавосса мы видимъ заключительный выводъ, основную сущность результата съѣзда мануфактуристовъ. "Мы знаемъ только одно, что ничего не знаемъ" -- вотъ конечный результатъ и основной смыслъ вывода, достигнутаго первымъ всероссійскимъ съѣздомъ. Съѣздъ констатировалъ безошибочность мысли тѣхъ людей, которыхъ до сихъ поръ обзывали у насъ мечтателями и утопистами, за то, что они видѣли дальше другихъ, и безусловную справедливость чего признали нынче наиболѣе даровитые ораторы съѣзда. Не достигнетъ никогда наше общество ни въ чемъ плодотворныхъ результатовъ, пока не узнаетъ само себя. А для этого ему нужно организовать обширную систему статистическихъ изслѣдованій основныхъ вопросовъ, на которыхъ зиждется его собственное соціальпо-экономическое благополучіе. Пока мы не опредѣлимъ своихъ собственныхъ умственныхъ силъ и способностей, и причинъ, отъ которыхъ зависитъ низкій уровень нашего соціально-экономическаго интеллекта; пока мы не опредѣлимъ причинъ, отъ которыхъ зависитъ слабое проявленіе на практикѣ нашихъ производительныхъ силъ, до тѣхъ поръ всѣ наши съѣзды будутъ простыми говорильнями, ареной для безплодныхъ словоизверженій такихъ людей, какъ г. Скальковскій. Въ этомъ смыслѣ петербургскій съѣздъ мануфактуристовъ мы не считаемъ первымъ блиномъ, ибо отрицательная его сущность: "мы знаемъ только то, что ничего не знаемъ", получила теперь всероссійскую санкцію и должна необходимо поставить наше общество на путь плодотворныхъ практическихъ результатовъ. Наконецъ-то, кажется, мы доживемъ до дѣла!

Н. Шелгуновъ.

"Дѣло", No 8, 1870

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru