Шелгунов Николай Васильевич
Нечто о ненависти к немцам

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

НѢЧТО О НЕНАВИСТИ КЪ НѢМЦАМЪ.

I.

   Уральскій корреспондентъ "Дѣятельности" писалъ однажды, что всѣ мы, горячо сочувствуя благу отечества, жалуемся на дѣвственность нашей промышленности, указываемъ на ея поразительную ничтожность, въ сравненіи съ размѣрами промышленности другихъ странъ, каковы Англія, Франція и пр.; но при всемъ тонъ остаемся въ полномъ незнаніи причинъ, обусловившихъ такое нерадостное положеніе нашей промышленности. Мы знаемъ исторію промышленнаго развитія англійскаго, французскаго и другихъ народовъ; знаемъ положеніе рабочаго класса въ этихъ странахъ, а у себя дома ничего этого не знаемъ, да какъ будто и знать не хотимъ. Конечно, такое позорное равнодушіе можетъ быть оправдано только періодомъ нашего развитія, періодомъ подражанія, гдѣ мы раболѣпно благоговѣли предъ заморскими диковинками и, какъ будто, стыдились слѣдить за проблесками русскаго ума, русской изобрѣтательности. Какой нибудь англичанинъ протрубитъ о своемъ, въ сущности нисколько не важномъ, умоизобрѣтеніи, и мы абсолютно вѣрили въ его геніальность; сдѣлай же что мибудъ во сто кратъ лучше, но только русскій, мы стараемся умалить его значеніе, и вообще мало обращаемъ на него вниманія.
   Въ самомъ дѣлѣ, это -- прискорбное положеніе, впрочемъ, ужь давно и многими замѣченное. Обидная сторона такого замѣчанія заключается въ томъ, что вы и я, третій и десятый -- тоже русскіе, слѣдовательно, ясно, что всякій, сомнѣвающійся въ русскихъ способностяхъ, вмѣстѣ съ тѣмъ сомнѣвается и въ нашихъ личныхъ способностяхъ. Такое сомнѣніе принимается нами немедленно за личное оскорбленіе. Мы объявляемъ проклятіе всѣмъ колбасникамъ-нѣмцамъ, но милости которыхъ насъ считаютъ дураками; провозглашаемъ противъ нѣмцевъ крестовый походъ и, заявивъ такимъ образомъ свой патріотизмъ, складываемъ затѣмъ съ самодовольствомъ руки или выкидываемъ внезапно какую и и будь штуку позорнаго или сомнительнаго свойства. Приведу нѣсколько фактовъ.
   Самыми несомнѣнными доказательствами признано, что нашу торговлю заѣли нѣмцы. Но вотъ я читаю въ "Николаевскомъ Вѣстникѣ", что владѣльцы виноградниковъ южнаго берега заняты въ настоящее время серьезно изысканіемъ способовъ перевозки своихъ винъ, потому что на пароходахъ русскаго общества, которыя обыкновенно приходятъ туда не во время, нѣтъ возможности отправлять ихъ. Такъ какъ обстоятельство это касается благосостоянія цѣлаго края, и многіе купцы уже заявили, что они не намѣрены пріѣзжать за крымскими винами именно потому, что ихъ невозможно перевозить въ безопасное время года, то въ одно изъ ближайшихъ засѣданій земской управы предполагается предложить вопросъ этотъ на разсмотрѣніе земства. Несомнѣнно, что злодѣйство нѣмцевъ мѣшаетъ намъ повсюду; но развѣ русское общество пароходства и торговли -- общество нѣмецкое? Общество это чисто русское, преисполненное самыхъ русскихъ патріотическихъ стремленій. И что же, патріотическія стремленія русскаго общества проявились на практикѣ такъ, что чрезъ 12 лѣтъ его существованія, оказывается, что оно было въ числѣ главныхъ помѣхъ развитія нашего крымскаго винодѣлія! Я между тѣмъ, общество въ теченіи 12-тилѣтняго своего существованія, получая отъ правительства ежегодно по два милліона субсидіи, выбрало 24 милліона и, конечно, вслѣдствіе этого обстоятельства могло выдавать ежегоднаго дивиденда по 30 рублей ira акцію въ 150 руб. нарицательной цѣны. Захвативъ въ свои руки черноморское плаваніе, оно не оказало существенной соотвѣтственной субсидіи пользы южному берегу, вся экономическая сила котораго заключается въ винодѣліи. Можетъ быть, мы и не глупѣе нѣмцевъ, но въ подобномъ случаѣ оно поступили бы, конечно, иначе.
   Или во всѣхъ газетахъ я читаю похвалы русскихъ горнозаводчиковъ самимъ себѣ. Пишутъ они, что и наше желѣзо лучше иностраннаго, и мастера наши нисколько не хуже, и въ головахъ горнозаводчиковъ обитаетъ приличный свѣтъ. Если наше горнозаводское дѣло находится въ печальномъ положеніи, то происходитъ это только отъ какого-то непостижимаго фатума, преслѣдующаго безпощадно все русское. А между тѣмъ, въ "Дѣятельности" разсказываютъ, что одна изъ блиндажныхъ плитъ съ Урала была близь Петербурга подвергнута довольно оригинальной пробѣ и оказала но менѣе оригинальное свойство. Плита, была просверлена не насквозь, и въ сдѣланное углубленіе налита вода, оставленная на всю ночь. Лицо, производившее опытъ, пришло въ великое изумленіе, когда не нашло утромъ въ ямкѣ и слѣдовъ воды. Только мокрые края плиты обнаружили, какимъ чудомъ изчезла вода: оказалось, что она прошла чрезъ имѣвшіяся въ плитѣ несварки. Корреспондентъ замѣчаетъ, что обстоятельство это почти невѣроятное, если принять въ соображеніе отличное качество уральскаго желѣза, и что прокаткой блиндажныхъ плитъ завѣдуютъ люди, считающіе себя спеціалистами желѣзнаго дѣла. Или, въ той же газетѣ пишутъ, что въ послѣднее время Уралъ обогатился двумя замѣчательными заводами, изъ которыхъ одинъ близь Перми, устроенный г. Норойцовымъ, имѣетъ спеціальностью приготовлять стальныя пушки, а другой, близь Воткинскаго завода, устроенный г. Меллеромъ, занимается прокаткой блиндажныхъ плитъ, рельсовъ, а также различныхъ крупныхъ сортовъ желѣза. При сооруженіи камскаго завода не было пощады ни труду, ни времени, ни капиталу и, въ видахъ наивыгоднѣйшихъ условій относительно водянаго сообщенія, заводъ поставленъ около самаго берега рѣки Камы. Оказалось, что выборъ мѣста сдѣланъ очертя голову, потому что оно покрывается весною сплошь водой. Весной, во время разлива рѣки, заводъ представляетъ величественное, но больше грустное зрѣлище. Изъ воды торчатъ только крыши заводскихъ строеній, и неприступнымъ, волшебнымъ островомъ возвышается лишь прокатная фабрика, весьма красивая и замѣчательная въ техническомъ отношеніи. Древесный уголь и дрова, составляющіе топливо завода, несутся длинными рядами, такъ что, кажется, могли бы снабдить всѣхъ жителей Камы достаточнымъ запасомъ на цѣлый годъ. Но каково должно быть положеніе рабочихъ, когда сбѣжавшая вода позволитъ, наконецъ, имъ поселиться въ своихъ домахъ? Лихорадки, горячки и другія болѣзни уносятъ, конечно, не мало жертвъ. И неужели нельзя было избрать другого мѣста для завода? Неужели деревни, лежащія въ виду этого завода, расположенныя или на горѣ, поодаль отъ берега, или же на совершенно безопасной возвышенности, около берега, не могли помочь сообразительности строителей? Или еще одинъ фактъ. Такъ какъ наши желѣзные заводчики постоянно жалуются на заѣданіе ихъ нѣмцами и иностранцами, то правительство разрѣшило въ 1865 году сорока двумъ заводамъ пользоваться безпошлинно иностраннымъ металломъ. Безпошлинный провозъ металла дозволенъ лишь для изготовленія машинъ и фабричныхъ принадлежностей; но оказалось, что на заводахъ Сема и и икона и Полетики употреблено 595 пудовъ чугуна на отливку трубъ и балокъ, Вильсона -- 9,510 пуд. 5 фун. чугуна за труби, Шопена -- 1,336 пуд. 9 фуп. чугуна на разнаго рода отливки, непринадлежащія къ числу машинныхъ частей, Кальвейта -- 427 пудовъ на церковныя рамки и надгробные кресты, Розенкранца -- 799 пуд. 13 фун. на трубы, Бермана и сына -- 592 п. 9 ф. на трубы, Аля -- 2,288 на трубы, Струве -- 3,207 пуд. на трубы. Положимъ, что безчестность и своекорыстіе нѣмцевъ и англичанъ доказаны ітами самымъ неопровержимымъ образомъ. Но развѣ это честно и патріотично? Читатель, судя по нѣмецкимъ фамиліямъ, пожалуй, мнѣ возразитъ, что обманъ сдѣланъ иностранцами, и читатель ошибется; ибо подъ нѣмецкими фамиліями скрываются люди, выросшіе въ Россіи, въ ней же и воспитывающіеся, даже въ русскихъ спеціальныхъ заведеніяхъ, и въ ней же составившіе себѣ состояніе. Да если бы то были и нѣмцы, отчего, спрашивается, обманъ заводчиковъ былъ замѣченъ тогда, когда уже свершился? Вѣдь перелить 3 1/2 тысячи пудовъ въ трубы, какъ это сдѣлалъ Струве, вовсе не мелочь, и скоро этого не сдѣлаешь. Почему же ему позволили дѣлать то, чего онъ не имѣлъ права дѣлать? Думается мнѣ, что тому же самому г. Струве не удалась бы его штука въ Германіи или Англіи.
   На желѣзныхъ дорогахъ у насъ первое время служили почти повсюду нѣмцы, что, наконецъ, показалось всѣмъ очень обиднымъ и непатріотичнымъ. И вотъ на вновь строющіяся дороги мы посажали всѣхъ русскихъ. Въ "Дѣятельности" я читаю, что приказчикъ одного землевладѣльца доставилъ на товарную станцію одесской дороги для отправленія на мордаровскую станцію 11 мѣшковъ съ отрубями я два пустыхъ мѣста. Кладь эту не приняли на станцію, сказавъ человѣку: "теперь у насъ новые порядки -- пріѣзжай въ среду подать объявленіе, а въ четвергъ привезешь кладь и получишь накладную!" Повинуясь необходимости, пришлось заплатить извозчику за простой и обратную перевозку въ городъ. 27 декабря кладь была снова отвезена ни товарную станцію, опять не принята, уже безъ всякихъ объясненій, и вторично привезена обратно въ городъ. 28 декабря кладь эта въ третій разъ отвезена на товарную станцію, въ видѣ особеннаго снисхожденія сложена въ магазинъ, но все-таки не принята; наконецъ, уже 29 декабря, кладь была окончательно принята, взвѣшена и выдана на полученіе ея накладная. За перевозку но желѣзной дорогѣ вещей заплочено 3 р. 29 к., а доставленіе вещей на желѣзную дорогу обошлось въ 10 р, 55 к. и потеряно 4 дня времени. Въ магазинахъ на станціи желѣзной дороги, въ Ольвіополѣ, хлѣбъ, отправляемый въ Одессу, лежалъ, по словамъ "Одесскаго Вѣстника", по пяти недѣль безъ отправки, ожидая очереди, и хлѣба иногда оказывалось не то количество, какое было сдано въ магазинъ, потому что изъ прорванныхъ мѣшковъ, или проѣденныхъ мышами, много зерна оставалось въ магазинѣ. Изъ числа ЗР" локомотивовъ только 8 могли дѣйствовать кое-какъ; остальные же испортились будто бы потому, что они были куплены за границей не новыми, а только подновленными. Начиная съ октября отправки товарныхъ вагоновъ все уменьшались, а съ 1-го декабря перевозка зернового хлѣба почти прекратилась. "Если вѣрить всѣмъ разсказамъ,"пишетъ г. Лукіяновъ, въ "Биржевыхъ вѣдомостяхъ", "то, право, страшно станетъ. Да мало того, что выдумываютъ, а то еще начальство безпокоитъ. Вотъ и нынче зимою вслѣдствіе всѣхъ жалобъ на балтскую желѣзную дорогу было наряжено слѣдствіе; но изъ этого все-таки ничего не вышло, только напрасно начальство изволитъ тревожить себя такими пустяками. Дѣло извѣстное -- покричатъ, покричатъ, да и перестанутъ". Рязанско-козловская дорога отличилась еще лучше балтской. Недовольство ею разразилось, наконецъ, настоящимъ, всеобщимъ воплемъ. Рабочіе руки были дороги, товаръ, подвезенный въ огромномъ количествѣ, сваливался въ кучи подъ открытымъ небомъ, потому что не было ни вагоновъ для его нагрузки, ни магазиновъ для его храненія. Это обстоятельство заставило придумать очередь, и запись товара, ожидавшаго отправленія, дошла до милліона пудовъ. Страшно сказать -- милліонъ! Явилась спекуляція. Подрядчики и другія некоммерческія лица стали продавать право нагрузки отъ 10 до 20 р. за вагонъ. На жалобы начальству послѣдовалъ отвѣтъ, что коммисіонерство на козловской дорогѣ никоимъ образомъ уничтожено быть не можетъ. А между тѣмъ, товаръ, задержанный по мѣсяцамъ, портился и гнилъ, а отправители подвергались всевозможнымъ притѣсненіямъ и даже незаконнымъ поборамъ. Коммисіонерство я вилось настоящимъ косвеннымъ налогомъ, ибо, кромѣ разныхъ стѣснительныхъ для отправителей правилъ и изворотовъ, къ которымъ оно прибѣгало, оно покровительствовало только отправкѣ тѣхъ товаровъ, которые шли чрезъ него. Что же шло помимо коммисіонерства, то могло дожидаться своей очереди; а когда могла наступить она, за то никто не могъ поручиться; товаръ же лежалъ и гнилъ. На николаевской желѣзной дорогѣ были почти подобные же порядки. Количество хлѣбовъ, запроданныхъ нынѣшнюю весну и которые слѣдовало доставить въ Петербургъ въ маѣ къ открытію навигаціи, составляло около 7 милліоновъ пудовъ. Большая часть хлѣба оставалась по мѣсяцамъ въ Москвѣ безъ всякаго движенія. "Торговый Сборникъ" справедливо замѣчаетъ, что если бы дорога вовсе не существовала или если бы заблаговременно объявили, что она упраздняется и перевозка вовсе прекращается, то, конечно, никто бы не сталъ разсчитывать на нее. Вся важность желѣзныхъ дорогъ для хлѣбной торговли Россіи заключается въ томъ, что, благодаря имъ, въ случаѣ неурожая за границей имѣется возможность хлѣбъ изъ хлѣбородныхъ губерній отправлять еще осенью въ томъ же году или рано весною въ слѣдующемъ, до новаго урожая, чего прежде, до желѣзныхъ дорогъ, сдѣлать не было никакой возможности. Очевидно, что удовлетворительная эксплуатація желѣзныхъ дорогъ и своевременная доставка но нимъ товаровъ есть дѣло первой важности, такъ сказать, душа желѣзныхъ дорогъ.
   Но можетъ быть русская система эксплуатаціи желѣзныхъ дорогъ имѣетъ нѣкоторыя неудобства лишь по отправленію грузовъ, что же касается до пассажировъ, то они пользуются въ вагонахъ райскими удобствами. А вотъ посмотримъ. Въ "Голосѣ" напечатанъ актъ, составленный пассажирами на полоцкой станціи и представленный 22-го января г. министру путей сообщенія: "1868 г. января 15-го дня мы, нижеподписавшіеся, говорится въ немъ, симъ свидѣтельствуемъ, что 14-го числа сего января мы были отправлены изъ Динабурга въ Витебскъ на экстренномъ поѣздѣ въ 3 часа пополудни и проѣхавъ одну станцію намъ объявили, что поѣздъ отправится не ранѣе, какъ черезъ 20 минутъ, такъ какъ машина послана для содѣйствія товарному поѣзду, идущему изъ Витебска, и вмѣсто 20 минутъ, мы простояли 1 1/2 часа. Далѣе оказалось, что вмѣсто экстреннаго поѣзда образовался товарный, къ которому прицѣпили и нашъ вагонъ. На станціи Дрисса мы стояли 1 1/4 часъ; оказалось, что нашу машину посылали на помощь къ товарному поѣзду. На промежуточныхъ станціяхъ выдерживали насъ въ вагонахъ запертыми по получасу. Со станціи Дрисса мы выѣхали въ 1 ч. 45 м., и на дорогѣ между станціями Ворховицы и Полоцкой поѣздъ былъ остановленъ и машина была отправлена снова къ товарному поѣзду. Мы простояли на дорогѣ болѣе 30 минутъ, и только послѣ энергическаго заявленія съ нашей стороны, насъ привезли въ Нолоцкъ въ 2 часа 15 мни. Во все время нашего переѣзда изъ Полоцка до Дриссы въ вагонахъ не было огня; онъ потухъ по выѣздѣ изъ Дриссы на первой верстѣ. На требованіе наше, по пріѣздѣ въ Полоцкъ, штрафной книги, начальникъ станціи объявилъ, что такой нѣтъ, а предлагалъ какую-то безъ шнура Beschwerden Buch и увѣрялъ, что все, что мы пишемъ, ни къ чему не ведетъ, что это напрасно, что объ этомъ уже такъ много писали въ газетахъ и что это возбуждаетъ только смѣхъ". По словамъ пассажировъ, обстоятельства, заявленныя актомъ, по составляютъ какой либо случайности, но вещи обыкновенныя.
   Услышавъ рѣчь о какой-то Beschwerden Buch читатель съ злорадствомъ скажетъ, что я говорю противъ себя. Но противъ себя я не говорю ничего, ибо сколько читателю извѣстно, въ Германіи нѣмцы очень вѣжливы между собою, и дирекціи желѣзныхъ дорогъ не обнаруживаютъ и тѣни презрѣнія къ пассажирамъ. Когда для постройки варшавской желѣзной дороги были выписаны французскіе инженеры, механики и даже рабочіе, то обнаружился поразительный фактъ. Выписанные французы, не зная ни одного слова по русски, выучились прежде всего ругаться самымъ сквернымъ образомъ, и учителями ихъ были мы, сами русскіе, увѣрившіе ихъ, что будто бы нашъ простой человѣкъ другого языка и не понимаетъ. Французы начали бить русскихъ рабочихъ, тогда какъ во Франціи они держали себя по отношенію къ французскимъ мужикамъ съ придворною деликатностью. Причины, лежащія въ основѣ этого явленія, составляютъ и основную сущность приведеннаго мною выше факта. А что не нѣмецкій элементъ причиной дерзкихъ отношеній къ публикѣ управленія дныабургекой дороги можетъ убѣдить читателя слѣдующее.
   Въ прекращенной газетѣ "Москвичъ", одинъ изъ пассажировъ, ѣхавшихъ 15-го января по николаевской желѣзной дорогѣ пишетъ: "проѣзжая на почтовомъ поѣздѣ въ Москву, я вытерпѣлъ весьма непріятное испытаніе, а именно: пріѣхавъ на валдайскую станцію николаевской желѣзной дороги, я разсчитывалъ получить билетъ на спальный вагонъ, но къ несчастію моему въ немъ всѣ мѣста были заняты. Дѣлать нечего, занялъ мѣсто во второмъ классѣ, въ которомъ не было печи, а пассажировъ только 5 человѣкъ... Проѣхавъ двѣ станціи, я до того продрогъ, что опасался за жизнь. Въ Бологомъ просилъ оберъ-кондуктора Щелчкова помѣстить меня какъ нибудь въ спальномъ вагонѣ, но онъ отказалъ. Проѣхавъ еще нѣсколько станцій, выйдя совершенно изъ терпѣнія, я много разъ упреждалъ того же кондуктора, и просилъ спальнаго вагона въ первомъ классѣ, предлагая внести дополнительныя деньги; но во всемъ получилъ отказъ. Добавлю къ этому, что но пріѣздѣ на клинскую станцію, я самъ былъ очевидцемъ, что одинъ изъ пассажировъ пассажирскаго поѣзда замерзъ, и потомъ слышалъ, что еще четверо пассажировъ отведены были къ начальнику станціи до невозможности обезображенные морозомъ. Изъ всего этого, не говоря уже о прочемъ и прочихъ... о всемъ томъ, о чемъ уже не разъ было писано, истекаетъ вопіющій вопроса": долго ли еще правленіе николаевской желѣзной дороги будетъ такъ невнимательно къ пассажирамъ... Въ Парижѣ, на случай страшныхъ морозовъ, устроены общественныя печи, около которыхъ бѣдный народъ могъ бы грѣться, а у насъ... ну замерзнетъ, что за бѣда!"
   Наши желѣзныя дороги представляютъ неисчерпаемый запасъ фактовъ подобнаго рода. Но чтобы не слишкомъ искушать терпѣніе читателя, приведу только одинъ. На кіево-балтской желѣзной дорогѣ строятся сторожевыя будки. Но словамъ "Московскихъ Вѣдомостей" и "Кіевлянина" за нихъ коммисія получаетъ по 1459 р. 80 к., а сама платитъ мѣстнымъ помѣщикамъ-подрядчикамъ по 400 руб. Послѣдніе передали постройку будокъ евреямъ по 250 р. за каждую или только за одну шестую часть назначенной за нихъ суммы! Близь Петербурга на Ланскомъ шоссе былъ построенъ въ 1864 году, хозяйственнымъ образомъ, жилой домикъ для помѣщенія рабочихъ съ печкою и съ обсадкою кругомъ кустарникомъ за 182 р. Ясно, что кіево-балтскія сторожевыя будки строились не но нѣмецкому разсчету.
   Насъ увѣряютъ, что нѣмцы заѣли наше судоходство, что они вытѣснили насъ и на Бѣломъ, и на Черномъ моряхъ, а между тѣмъ въ "Дѣятельности", самымъ горячимъ образомъ отстаивающей интересы русскаго купеческаго флота, помѣщено слѣдующее извлеченіе изъ "Николаевскаго Вѣстника": суда, составляющія каботажный флотъ азовскаго моря, за немногими исключеніями, по конструкціи своей, по вооруженію и вообще по снабженію всѣмъ нужнымъ для мореплаванія находятся въ самомъ неудовлетворительномъ состояніи. Новые не вооружены; старые полуразрушены, неопрятны, не снабжены многимъ, самымъ необходимымъ. Фонарей для отличительныхъ огней не имѣютъ, а при встрѣчѣ въ морѣ съ судами или съ пароходами вмѣсто фонарей зачастую выставляютъ головню горящаго въ кухнѣ полѣна... Шкиперами на этихъ судахъ по большей части мѣщане приморскихъ городовъ, вольные матросы п донскіе козаки -- люди, неимѣющіе никакихъ теоретическихъ познаніи въ мореплаваніи и еле знакомые съ практикой кораблевожденія. Карты держатся только для проформы; компасы же, хотя и употребляются въ дѣло, но они такъ неудовлетворительны, что полагаться на нихъ едва ли возможно.
   И наше рѣчное плаваніе отличается подобной же удовлетворительностью. На пароходахъ обращаются съ публикой почти также, какъ на желѣзныхъ дорогахъ. Пароходы строются или за границей или у насъ по заграничнымъ образцамъ. Во Франціи, Германіи, Бельгіи климатъ хорошій и плаваніе продолжительное не бываетъ. Понятно, почему для пассажировъ третьяго класса палубное мѣсто не представляетъ особенныхъ неудобствъ. Предположите, что пассажиръ третьяго класса плыветъ у насъ отъ Твери до Астрахани. Вѣдь это кругосвѣтное плаваніе; встрѣтятся и бури, и непогоды, и дождь, и ведро, и дневный зной, и ночный холодъ. Гордые своимъ русскимъ умомъ, мы однако дѣйствуемъ по заграничнымъ порядкамъ, а можетъ быть и разсуждаемъ: захвораетъ, замерзнетъ не велика бѣда. Въ "Русскія Вѣдомости" рыбинскій корреспондентъ пишетъ, что туерная компанія по Шекснѣ арендовала 9 пароходовъ и цѣны на май объявила какъ-то неопредѣленно, что молъ не дороже 8 коп. отъ Рыбинска до Бѣлозерска, а тамъ, дескать, можетъ быть возьмемъ и подороже. Напомнимъ читателю, что до туерной монополіи обыкновенная цѣна за подъемку судовъ отъ Рыбинска до Бѣлозерска была 2 1/2 до 3 к. съ пуда. "Бичевники," пишетъ тотъ же корреспондентъ "осенью въ нѣкоторыхъ мѣстахъ начали чинить, но все но старой методѣ, именно: въ болото валятъ фашинникъ и сверху засыпаютъ торфомъ. Опыты эти дѣлаются каждый годъ и каждый годъ весной размываетъ всѣ работы. Но кажется, что пора было бы ихъ прекратить и исправлять бичевникъ радикально хрящемъ, камнемъ и сваями. Бичевникъ необходимъ положительно: во-первыхъ, отъ худыхъ биченниковъ происходитъ сибирская язва, а во-вторыхъ, онъ нуженъ даже и для пароходовъ, потому что они въ порогахъ не могутъ подниматься своей силой и къ нимъ подчаливаютъ лошадей."
   Мы привыкли увѣрять себя, что злокачественные нѣмцы хозяйничаютъ всегда у насъ такъ, чтобы выгода доставалась только имъ, а намъ убытокъ. Ясно, что если мы сами примемся за хозяйство, то выгоды потекутъ въ наши карманы обильнымъ потокомъ. А. вотъ и фактъ, подтверждающій справедливость такого умозаключенія. "Нижегородскій сборникъ" говоритъ, что нижній-Новгородъ освѣщается 800 фонарями, наливаемыми спирто-скипидарною жидкостью фотонафтилемъ. За спиртно-скипидарное освѣщеніе платила дума 18 тысячъ рублей; а за освѣщеніе фотонафтилемъ 16,236 рублей. Стало быть всего 34,236 руб. или по 42 р. 79 1/2 к. за фонарь. За сумму почти вдвое меньшую освѣщены другіе губернскіе города газомъ. Во время собранія городского общества въ сентябрѣ 1864 г. читано было сдѣланное городу предложеніе, помнится г. Грегори, устроить въ городѣ газовое освѣщеніе съ тѣмъ, чтобы контрагенту освѣщать городъ впродолженіи 20 или 25 лѣтъ и затѣмъ газовый заводъ, трубы, фонари и все устройство сдать городу. Ежегодную плату за каждый фонарь онъ назначилъ съ чѣмъ-то въ 20 руб. Предложеніе городомъ было принято охотно. Но вскорѣ нашли, что выгоднѣе платить по 42 р. за освѣщеніе фотонафтилемъ и спирто-скипидарною жидкостью, чѣмъ по 20 съ чѣмъ-то руб. за освѣщеніе газомъ. Дѣло въ томъ, что здѣшній аптекарь Тейкнеръ, еще прежде предложенія г. Грегори выстроилъ за городомъ каменную палату въ 10 до 12 квадратныхъ сажень подъ громкимъ названіемъ газоваго завода. Здѣсь онъ приготовляетъ спирто-скипидарную жидкость, получаетъ за то по 42 руб. съ каждаго фонаря и находитъ эту цѣну для себя выгодною. Мнѣніе его раздѣляютъ и нѣкоторыя другія лица... "Въ концѣ сороковыхъ годовъ", сообщаетъ тотъ же сборникъ, "стараніями прежняго губернатора, князя Урусова, построенъ водопроводъ, стоившій 40 тысячъ рублей. Прежде на содержаніе его употреблялось отъ 2 до 3 тысячъ руб. и вода постоянно была въ бассейнѣ; теперь же содержаніе водопровода стоитъ болѣе 10 тысячъ и жители часто сидятъ безъ воды." О патріархальномъ благодушіи и кумовствѣ именитаго русскаго купечества, заправляющаго дѣлами городскихъ думъ и городскимъ хозяйствомъ, можно написать цѣлую эпопею. Но пріятельски отдаютъ они другъ другу разные городскіе подряды и работы, и все у нихъ по купеческому обычаю шито и крыто, и наживаются подрядчики насчетъ городскихъ доходовъ. Конечно, городовые архитекторы принимаютъ работы, но кто же не безъ грѣха...
   Если отыскивать факты нашего общественно-экономическаго остроуміи, даже и безъ особеннаго усердія, то можно составить изъ нихъ нѣсколько томовъ. Конечно, я не стану искушать терпѣніе читателя и еще нѣсколькими фактами ограничу свою выписку.
   По великосвѣтскости и по знанію приличій наши учителя нѣмцы, какъ мы увѣряемъ, уже не стоятъ выше насъ. Я помню, что одинъ господинъ, пріѣхавшій изъ Николаевска на Амурѣ, расказывалъ мнѣ, что тамошніе офицеры выпали даже весь одеколонъ и всѣ духи. Извѣстіе это казалось мнѣ чудовищной невѣроятностью, но послѣ того, что пишутъ оттуда въ "Новое Время", можно вѣрить всему. Корреспондентъ изъ Николаевска сообщаетъ, что г. Т. назвалъ дуракомъ г. Г., за что тотъ отъ г. Г. получилъ пощечину. Г. К. пріятель г. Т. придрался на балу изъ-за пустяковъ къ г. Г. и отвѣсилъ полновѣсную пощечину. II. О. игралъ въ банкъ и передернулъ, за что отъ г. Н. получилъ примѣрную потасовку. Г. О. выигралъ у г. П. 22 тысячи казенныхъ денегъ, начальство приказало возвратить. Г. Э. приволокнулся за одной дамой, и за это отъ своего соперника получилъ ударъ въ лицо. Во время перемѣны содержателей портовыхъ магазиновъ, магазины сгорѣли, и казна понесла убытокъ въ 300 тысячъ руб. Побоище общее въ клубѣ во время маскарада и т. д.-- цѣлыхъ четыре страницы занимаетъ скандалезная хроника гор. Николаевска... Вотъ что значитъ новый край! Сколько тамъ свѣжихъ силъ и какое обширное поле для молодыхъ развитыхъ дѣятелей!.."
   Какой же смыслъ всѣхъ приведенныхъ выше фактовъ? Откуда эта ненависть къ иностранному и преимущественно къ нѣмцамъ? Есть во всѣхъ этихъ фактахъ одинъ общій моментъ и моментъ дѣйствительно отрадный. Правда, мы не умѣемъ ни строить своихъ желѣзныхъ дорогъ, ни относиться человѣчески къ пассажирамъ, ни смотрѣть правильнымъ экономическимъ окомъ на перевозочное значеніе этихъ дорогъ. Дѣйствительно мы слабы тамъ и здѣсь, мы еще не умѣемъ ни того, ни другого, и предоставленныя сами себѣ дѣлаемъ на каждомъ шагу пустяки, глупости и грубости, Но все это не значитъ, что наше положеніе безнадежно. Каждый русскій, отдѣльно взятый, нисколько не глупѣе отдѣльнаго иностранца, Правда, во многихъ случаяхъ мы еще не выработали себѣ практическихъ пріемовъ и мелочного механизма обоюдныхъ отношеній. Мы глупѣе не единично, а коллективно. Но важно даже и не это. важно то, что ненависть, которую заявляетъ въ настоящій моментъ русское общество къ нѣмцамъ и ко всему иностранному, служитъ доказательствомъ пробужденія начинающагося уже коллективнаго сознанія. Ненависть къ иностранцамъ есть признакъ общественнаго роста; признакъ того, что наша безпомощность уже проходитъ, что мы начинаемъ чувствовать почву подъ своими ногами и хотимъ идти безъ помочей. Правда, мы спотыкаемся и надаемъ на каждомъ шагу; правда, что всякая печальная дичь брызжетъ еще у насъ повсюду сильнымъ ключемъ и всплываетъ на каждомъ шагу на верхъ; но все это лишь результатъ той борьбы стараго съ новымъ, которое составляетъ основную сущность и характеръ переживаемаго нашимъ обществомъ историческаго момента. Все свѣтлое, представляемое нашей жизнью, есть залогъ свѣтлаго будущаго и проявленіе новыхъ прогрессивныхъ силъ; все мрачное и скверное есть остатокъ старины и проявленіе силъ, влекущихъ наше общество назадъ. Борьба стараго съ новымъ составляетъ единственную сущность нашей современной исторіи. И въ слѣдующей главѣ я приведу читателю еще рядъ фактовъ, которые уяснятъ ему болѣе мою настоящую мысль.
   

II.

   Въ русской жизни совершается переломъ. Всѣхъ влечетъ онъ впередъ, но не всѣ понимаютъ его истинный экономическій смыслъ.
   Патріотическая ненависть къ нѣмцамъ, какъ результатъ обидной зависимости отъ чужого авторитета, освободиться отъ котораго мы бьемся изо всѣхъ силъ, есть только одна сторона занимающаго насъ вопроса. Во многихъ своихъ нападкахъ на нѣмцевъ мы несправедливы. Также мы несправедливы и въ созданномъ нами о себѣ самомнѣніи. Но все это не важно. Важно то, что мы почувствовали въ себѣ силу взрослаго человѣка, и что не хотимъ чужой помощи. Конечно, мы погрѣшаемъ, когда относимся страстно къ своимъ воображаемымъ лиходѣямъ. Страстность потому нехороша, что она признакъ непослѣдовательности. Но нельзя отрицать и того, что роль, которую мы играли до сихъ поръ, была дѣйствительно жалостная. И только обидой подобнаго положенія извиняется наше иногда неумѣстное и ожесточенное преслѣдованіе всего нѣмецкаго.
   Но важнѣе этой стороны вопроса, другая сторона. Борьба съ нѣмцами не составляетъ сущности нашего теперешняго экономически-соціальнаго момента. Нѣмецъ -- врагъ внѣшній, даже и тогда, когда онъ дѣйствуетъ въ Россіи. Но у насъ есть другой врагъ, врагъ болѣе сильный и борьба съ которымъ гораздо труднѣе. Этотъ врагъ -- мы сами. Этотъ врагъ есть старое московское, мѣшающее всему новому, и парализующее наши свѣжія, молодыя прогрессивныя силы.
   Борьба стараго съ новымъ во время петровскаго періода не имѣла и десятой доли того значенія и тѣхъ опасностей, которыя представляетъ настоящая борьба. Та борьба была больше внѣшняя, формальная, борьба изъ-за буквы. Нынѣшняя же имѣетъ въ своей основѣ соціальный моментъ, какого ни Россія, ни Европа тогда еще и не знали. Мы споримъ не изъ-за бороды или длиннополаго кафтана, не изъ-за внѣшней стороны того или другого права; мы споримъ о принципахъ, осъ основахъ своего соціально-экономическаго существованія. Мы споримъ о томъ, всѣ или не всѣ имѣютъ одинаковое право на возможность удовлетворенія своихъ потребностей, стремленій и личнаго развитія.
   Современный споръ стараго и новаго есть борьба до того многотрудная, что даже передовики не въ состояніи понять коренной сущности теперешней нашей исторіи и теряютъ всякую способность послѣдовательности. Споръ этотъ до того труденъ, что даже передовики не въ состояніи понять и провидѣть всѣхъ неизбѣжностей переживаемаго нами перелома.
   Обратите вниманіе на литературу и журналистику. Что за непостижимый, повидимому, сумбуръ! Всѣ употребляютъ одни слова, одни извѣстныя выраженія, но каждый въ нихъ видитъ свой смыслъ. Напр., "Московскіе Вѣдомости", считающія себя краеугольными столбами русскаго общественнаго зданія, видятъ только въ себѣ однихъ истинный источникъ здравыхъ охранительныхъ силъ. Но и "Вѣсть" считаетъ себя тоже краеугольными столбами и тоже истиннымъ источникомъ здравыхъ охранительныхъ силъ. Повидимому, двумъ такимъ столбамъ и спорить нечего. А между тѣмъ одни сзываютъ крестовый походъ на западный край и балтійскихъ нѣмцевъ; одни видятъ патріотизмъ въ томъ, въ чемъ другіе усматриваютъ измѣну. "Биржевыя Вѣдомости", третій источникъ здравыхъ охранительныхъ силъ, проповѣдуя экономическій миръ и спокойствіе, необходимое для процвѣтанія торговли, укоряютъ "Московскіе Вѣдомости" въ томъ, что они дѣйствуютъ на страсти и разжигаютъ ненависть, что вовсе неохранительно, "Дѣятельность" -- еще новый источникъ здравыхъ охранительныхъ силъ -- провозглашаетъ крестовый походъ противъ иностранцевъ, живущихъ въ Россіи и преимущественно нѣмцевъ, и съ кажущейся незлобивостью послушнаго дитяти хочетъ перестроить всю нашу администрацію и изгнать со свѣта "Московскія Вѣдомости". "Голосъ", считающій себя тоже источникомъ здравыхъ охранительныхъ силъ, проповѣдуетъ теорію свободной торговли. "Торговый сборникъ" -- тоже одна изъ охранительныхъ силъ -- провидитъ въ этомъ лишь полную экономическую гибель Россіи и повальное обѣдненіе. Вопросъ очевидно потруднѣе, чѣмъ споръ о бородѣ. Если бы вопросъ объ охранительныхъ силахъ былъ вполнѣ ясенъ, то зачѣмъ бы всѣмъ этимъ почтеннымъ газетамъ уничтожать другъ друга и возбуждать защитниковъ одного мнѣнія противъ защитниковъ другого? Да и кто, скажите, изъ насъ не желаетъ охранить Россію отъ всякихъ золъ и напастей? Кому не дорого его личное благополучіе и благополучіе его ближнихъ? Отчего же мы споримъ, отчего противорѣчимъ другъ другу? Я только оттого, что не только въ цѣломъ обществѣ происходитъ борьба стараго съ новымъ, но и въ каждомъ отдѣльномъ человѣкѣ повторяется та же борьба. Въ каждомъ современномъ русскомъ сидитъ теперь два я: одно толкаетъ его впередъ, другое назадъ. Каждый изъ насъ колеблется теперь, какъ человѣкъ между добродѣтелью и порокомъ. Путь добродѣтели тернистъ и тяжелъ; путь порока обольстителенъ. Для обыкновеннаго человѣческаго я старое много выгоднѣе новаго. И вотъ эти-то плѣнительныя выгоды мѣшаютъ намъ быть послѣдовательными и смотрѣть одинаковыми глазами на дѣло. Традиція -- другая причина русскаго дуализма. Теоретическій идеалъ, который мы преслѣдуемъ, не соотвѣтствуетъ традиціонному основанію, на которомъ каждый изъ насъ стоитъ. Отрѣшиться отъ послѣдняго никому нельзя, ибо это значило бы очутиться между небомъ и землею. А потому послѣдовательное соглашеніе своего поведенія съ свѣтлымъ идеаломъ будущаго Россіи представляетъ задачу вовсе не подъ силу каждому. Такъ, въ своей ненависти къ нѣмцамъ, мы выражаемъ стремленіе къ самостоятельности не только экономической, но и всякой другой. Но стремясь къ личной свободѣ каждый изъ насъ вслѣдствіе тяготѣнія къ старому впадаетъ немедленно въ большее или меньшее противорѣчіе и готовъ отнять отъ другого то, къ чему самъ стремится. Возьмемъ для примѣра "Московскія Вѣдомости". Они хотятъ изображать собой представительство патріотическихъ стремленій и русскаго націонализма но всѣхъ его видахъ. Защищая теорію національностей, они и не подозрѣваютъ своей непослѣдовательности въ нападкахъ на балтійскихъ нѣмцевъ и на другія національности. Проповѣдуя многія здравыя экономическія идеи, они вмѣстѣ съ тѣмъ защищаютъ классицизмъ, т. е. хотятъ создать поколѣніе верхоглядовъ и тунеядцевъ. Имѣя идеаломъ англійскій парламентаризмъ и англійское довольство хорошимъ, они требуютъ, чтобы мы приходили въ восторгъ отъ всякой московской вѣтоши.
   Московская партія съ "Московскими Вѣдомостями" и съ прежней "Москвой больше всѣхъ остальныхъ впадали въ непостижимое противорѣчіе между старымъ и новымъ, ибо ихъ сѣдалище Москва -- ядро и центръ всякой русской отсталости. Пока существуетъ этотъ центръ" традиціонная и отсталая Русь будетъ черпать въ немъ постоянно свои силы для борьбы со всѣмъ новымъ, свѣжимъ и истинно народнымъ. Центръ этотъ долженъ утратить и утратитъ непремѣнно свое значеніе. Время это недалеко. Какъ каждая отдѣльная личность заявляетъ свое стремленіе къ самостоятельности, такъ, по тому же закону, стремятся къ подобной же самостоятельности и отдѣльныя коллективныя единицы, эти будущіе экономическіе центры, которые должны поглотить въ себѣ нашу промышленную экономическую дѣятельность. По мѣрѣ развитія такихъ новыхъ центровъ московское тяготѣніе должно ослабѣвать, и наконецъ Москва сдѣлается и совсѣмъ ненужной.
   Ужъ и теперь можно усмотрѣть возрожденіе экономическаго движенія въ этомъ новомъ направленіи. Москва, Нижній, Казань -- все это центры, которымъ въ будущемъ придется жить только воспоминаніями. Переломъ этотъ совершатъ у насъ желѣзныя дороги, противъ экономическаго фатализма которыхъ безсильна матеріальная сила. Желѣзныя дороги помогутъ возрожденію и развитію жизни въ новыхъ центрахъ и разшатаютъ традиціонную экономическую связь, которая была установлена бездорожной и судоходной Россіей.
   Но старое не такъ слабо, чтобы уступить дорогу новому безъ борьбы. Во всякомъ прогрессивномъ шагѣ половина, если не больше, принадлежитъ традиціи. И въ желѣзныхъ дорогахъ мы видимъ повтореніе того же явленія, ибо въ традиціи есть несомнѣнная сила и живучесть, противъ которыхъ во многихъ случаяхъ и идти невозможно. Но закону традиціи первая наша дорога пошла на Москву; нельзя было иначе, и Москвѣ далась новая сила. Потомъ дорога пошла на Нижній, котораго тоже нельзя было обойти, ибо значеніе его въ русской торговлѣ неоспоримо, уже по одной его традиціи и но традиціоннымъ торговымъ русскимъ обычаямъ.
   Но среди этого традиціоннаго направленія желѣзныхъ дорогъ начинаютъ появляться пути истинно-прогрессивные; дороги будущей Россіи, отвлекающія наши промышленныя силы отъ московскаго центра къ окраинамъ.
   И довольно поверхностнаго взгляда на карту Россіи, чтобы видѣть, что желѣзныя дороги должны убить промышленное и другое значеніе Москвы, создать центры новой жизни и выкурить повсюду старый московской духъ. Россія -- страна, которой еще надолго предназначено жить хлѣбной отпускной торговлей. Какъ бы мы ни бились надъ развитіемъ внутренней промышленности, но хлѣбъ и сырье останутся, можетъ быть, еще на столѣтіе нашимъ главнымъ источникомъ дохода. Поэтому понятно, что наши дороги потянутся къ морямъ: черному, балтійскому я бѣлому. Они должны соединить азовское море съ приволжскими губерніями, черное -- съ новороссійскимъ краемъ, малороссійскій съ юго-западомъ; наконецъ они соединятъ архангельскій край съ Вяткой и съ при-уральскими губерніями. Москва во всемъ этомъ ни причемъ. Прогрессивныя желѣзныя дороги будущей Россіи будутъ обходить традиціонные пути. Ужь и нынче явилась мысль соединить Петербургъ прямымъ путемъ черезъ Вологду, Вятку. Пермь, съ Сибирью. Это гроза Москвѣ и Нижнему, которые останутся въ сторонѣ. Если прямая сибирская дорога еще и невозможна въ настоящее время и московскому пути въ ближайшемъ будущемъ конкуренція не грозитъ, то вѣдь это только относительно ближайшаго будущаго; въ болѣе отдаленномъ теперешнихъ препятствій не будетъ, и осуществленіе прогрессивной дороги несомнѣнно.
   Подъ вліяніемъ прогрессивныхъ дорогъ, уже начинающихъ обнаруживать свое вліяніе на окраины, начнется постепенное экономическое и промышленное развитіе. Москва плохой центръ для промышленности, несмотря на всю роль, какую она играла въ прошломъ, да играетъ еще и нынче. Ужь по одному этому, что въ Москвѣ и подъ Москвой дорога жизнь, что въ московской мѣстности истощены запасы топлива, а сплавъ его затруднителенъ, московское производство должно будетъ уступить первенство другимъ, болѣе выгоднымъ мѣстностямъ, для которыхъ не будетъ существовать московскихъ накладныхъ расходовъ. Напр., шерстяная промышленность должна но неизбѣжному ходу вещей пріютиться въ Малороссіи и въ юговосточныхъ степныхъ губерніяхъ. Правда, въ нихъ топлива нѣтъ, но донецкій антрацитъ и каменный уголь оренбургской губерніи доставятся къ нимъ по желѣзнымъ дорогамъ. Московской шерстянной фабрикаціи самой выгоднѣе уйти изъ Москвы.
   Хлопчато-бумажная промышленность должна прекратить свое значеніе по другимъ причинамъ -- вслѣдствіе своей экзотичности. Экзотичность эта дала уже себя почувствовать въ послѣднемъ американскомъ кризисѣ. Корреспондентъ "Дѣятельности" пишетъ, "что современное положеніе московской торговли представляется каждому наблюдателю въ видѣ самой грустной картины. Положеніе это явилось, разумѣется, не само собою: оно издавна подготовлялось и подходило постепенно; на банкротствахъ настоящаго времени большею частью и въ большей части отзывается американскій хлопчато-бумажный кризисъ. Братья Воронины -- несостоятельные на 2,800,000 р. сер.-- были первою значительною жертвою колебанія ненормальныхъ цѣнъ на хлопокъ". Ворониныхъ погубила традиція; погубило то старое, которое еще долго будетъ мѣшать намъ во всемъ. Спи торговали прежде шелкомъ сырцомъ, но въ послѣднее время присоединили къ нему торговлю хлопкомъ. Банкротство Петра Алексѣева и сыновей произошло отъ той же причины. Паденіе сильныхъ домовъ повлекло немедленно за собой банкротство болѣе мелкихъ торговцевъ, цифра которыхъ съ перваго января въ теченіи трехъ мѣсяцевъ возрасла до 20. Старинная почтенная московская купеческая фамилія К. оказалась въ то же время несостоятельною на милліонъ рублей, и ее погубила таже традиція. Домъ этотъ торговалъ прежде сукнами и вообще шерстяными тканями, но прельстившись торговлей хлопкомъ, присоединилъ его къ своему старому дѣлу и лопнулъ. Колебаніе дѣлъ бумаго-прядильнаго фабриканта Н. И. Каулина, остановившаго платежи на 2,500,000 руб. зависѣло прямо отъ положенія бумаго-прядильнаго рынка. "Слишкомъ 5 милліоновъ замявшихся платежей гг. Ворониныхъ и Каулина, уничтожившихъ, по крайней мѣрѣ, три четверти этой суммы, прежде всего угнетательно отозвались на московскомъ рынкѣ и потянули за собой другія несостоятельности, приведя не мало лицъ почти къ совершенному раззоренію. Это проявленіе, можно сказать, было закваской всего броженія, продолжавшагося до лѣта нынѣшняго года. Зима -- главная пора торговли -- выручала весьма плохо: съ января, напротивъ, не проходило почти ни одной недѣли, на которой не было бы объявлено несостоятельнаго должника; расшатавшееся дѣло достигло кустарной бумажной промышленности и, какъ говорится, метлой вымело ее изъ многихъ промышленныхъ селъ и даже въ такихъ мѣстахъ, каковы Волоколамскъ, гдѣ эта промышленность пустила глубоко свои корни, уничтожило ее почти на половину. Положеніе было отчаянное. Несостоятельности произвели крайнее замѣшательство на рынкѣ и значительно повліяли на денежный рынокъ. Подоспѣлъ неурожай и все это произвело торговую панику, особенно характерно выразившуюся въ Москвѣ. И все это произошло только потому, что подъ вліяніемъ былого крѣпостного быта создалась у насъ хлопчато-бумажная обработывающая промышленность, которую воспитали путемъ строгой запретительной и покровительственной системы, стоившей Россіи сотни милліоновъ. Это былъ результатъ нашей старой ошибки, нашего стараго строя экономической жизни, за которую пришлось платить не тѣмъ, кто ее сдѣлалъ, а людямъ нашего времени. Невѣрность положенія, созданнаго ошибочною промышленностью, вмѣстѣ съ банкротствами, какихъ еще никогда не бывало, поколебала и кредитъ. Всѣмъ были нужны деньги, всюду ихъ искали и никто не могъ ихъ найти. А между тѣмъ нельзя сказать, чтобъ ихъ не было, и присутствіе ихъ доказывалось быстрымъ и весьма значительнымъ повышеніемъ пятипроцентныхъ съ выигрышами билетовъ; присутствіе денегъ доказывалось весьма значительными свободными суммами, предлагавшимися подъ залогъ домовъ за 10 проц., тогда какъ коммерческій процентъ въ большинствѣ случаевъ перешелъ за 12, и документы дисконтировались весьма туго. Ясно, что болѣзнь Заключалась не въ недостаткѣ денегъ, а въ отсутствіи торговаго кредита; а кредита не было потому, что прошлая наша промышленная ошибка и должна была расшатать всѣ московскія дѣла. Здѣсь въ меньшемъ объемѣ повторилось то же, что мы замѣчаемъ на послѣдствіяхъ отмѣны крѣпостного права. Крѣпостное право-старая историческая ошибка. Когда оно дошло до своей поворотной точки и разрѣшилось освобожденіемъ крестьянъ, оно расшатало весь нашъ экономическій и общественный строй. Мы, современники, на своихъ плечахъ выносимъ тяжесть прошлыхъ, не нашихъ ошибокъ и ложимся жертвами выгодъ, которыя давно уже были выбраны нашими прадѣдами. Но несмотря на очевидность убыточности традиціоннаго, старое все еще оттягиваетъ насъ назадъ, и мы видимъ, что появляются даже особые литературные органы, какъ, напримѣръ, "Вѣсть", смотрящая съ умиленіемъ на крѣпостничество, и вся уступка которыхъ новому заключается въ томъ, что вмѣсто тысячи помѣщиковъ, они хотятъ отдать крестьянъ въ руки сотнѣ. То же явленіе повторяется и съ Москвой и съ ея традиціонными промышленностями, въ главѣ которыхъ стоитъ хлопчатобумажное дѣло.
   Постепенное ослабленіе значенія Москвы, Нижняго, Казани свершится тѣмъ же порядкомъ, какъ уже свершилось паденіе многихъ прежнихъ центровъ. Было время, когда Вологда, Тотьма, Устюгъ были большими городами, а теперь это тіе больше, какъ административные центры, чуждые всякаго экономическаго и промышленнаго значенія. Сила ихъ создалась не ихъ внутреннимъ значеніемъ, а чисто внѣшними обстоятельствами; а когда обстоятельства измѣнились, пропала и ихъ сила. Нѣкогда черезъ вологодскую губернію шелъ большой сибирскій трактъ, и города, чрезъ которые онъ шелъ, стали цвѣсти гт богатѣть, благодаря своему транзитному положенію. Пошла дорога инымъ направленіемъ, и упали транзитные города. Нижніи въ этомъ отношеніи играетъ такую же роль, какую Тотьма. Онъ -- складочное мѣсто ярмарочныхъ сдѣлокъ. Но развѣ сношенія купцовъ не могутъ производиться непосредственно съ производителями? Для чего тутъ нуженъ Нижній, когда гораздо удобнѣе, не тревожа себя поѣздкой, списаться по почтѣ? Только еще старая купеческая традиція и несчастный московскій кредитъ, обыкновенно кончающійся сдѣлками, влечеть нашихъ купцовъ въ Нижній. Но молодое поколѣніе воспитается въ иныхъ идеяхъ и, можетъ быть, разстанется съ московскими купеческими традиціями, традиціями мрака, таинственности и сдѣлокъ. Уже на нашихъ глазахъ кіевскіе контракты потеряли свое значеніе. Та же судьба и Нижняго и всѣхъ тѣхъ центровъ, въ которыхъ нѣтъ своей собственной силы.
   Какіе центры создадутся на смѣну съ старымъ и въ какомъ порядкѣ -- предсказать нельзя, какъ нельзя предсказать, какой типъ выработаетъ будущее новое поколѣніе. Одно только можно знать, что старое еще живуче, и что оно долго еще будетъ оттягивать наши силы назадъ.
   Старое проникаетъ у насъ повсюду и нерѣдко надѣваетъ на себя личину новаго. Напримѣръ, въ Россіи всѣ жалуются на недостатокъ русскихъ техниковъ, а между тѣмъ молодые люди, окончившіе курсъ въ технологическомъ институтѣ, вмѣсто поступленія на фабрики и заводи, обращаются на службу въ канцеляріи разныхъ присутственныхъ мѣстъ или живутъ переводами, перепиской бумагъ и другими подобными занятіями. Какія же причины этого явленія, особенно послѣ того, что въ послѣдніе десять лѣтъ, какъ говорится, всѣ пришли у насъ къ убѣжденію, что для блага отечества необходимо развить у насъ фабричную и заводскую промышленность? И вотъ отвѣтомъ на общее мнѣніе явилось въ 1861 году преобразованіе технологическаго института съ исключительною цѣлью приготовленія русскихъ техниковъ. Технологическій институтъ превратился въ высшее учебное заведеніе, а иностранцы по прежнему господствуютъ на русскихъ заводахъ; наши же техники сидятъ сложа руки. Неужели причину этого искать въ нашемъ пристрастіи ко всему иностранному? Въ такомъ предположеніи нѣтъ смысла. А дѣйствительная причина заключается въ томъ, что гораздо лучше взять знающаго иностранца, чѣмъ незнающаго русскаго. Но почему же предпринятыя преобразованія, которыя были прямо направлены на то, чтобы создать своихъ знающихъ людей, не достигли цѣли? Только потому, что несмотря на прогрессивность стремленія, ноперегъ его стала традиція и, какъ заявилъ г. Вышнеградскій въ техническомъ обществѣ технологическій институтъ не въ состояніи давать знающихъ людей, могущихъ конкурировать съ иностранными техниками. Во время процвѣтанія крѣпостного права образованіе давалось у насъ для украшенія; отъ этой-то традиціи и не освободился технологическій институтъ. Онъ, но словамъ г. Вышнеградскаго, даетъ энциклопедистовъ, имѣющихъ понятіе почти о всѣхъ производствахъ, существующихъ на свѣтѣ, и о многихъ другихъ предметахъ, но не создаетъ людей, знающихъ что-либо основательно. Достаточно просмотрѣть программу предметовъ, преподаваемыхъ въ институтѣ, напр., хотя по химическому отдѣленію, чтобы убѣдиться въ вѣрности высказанной мною мысли. Главные предметы: химія органическая, неорганическая и аналитическая; физика чистая и промышленная; строительное искуство; технологія металловъ и дерева; технологія химическая, волокнистыхъ, питательныхъ и красильныхъ веществъ. Второстепенные предметы: элементарная статика; теорія геометрическаго черченія; анатомія и физіологія животныхъ; анатомія и физіологія растеній; минералогія; политическая экономія; статистика.; прикладная механика; черченіе и одинъ изъ новѣйшихъ языковъ. "Дѣятельность" справедливо замѣчаетъ, что институтъ, кромѣ технически-энциклопедическаго образованія, даетъ еще и общее, а его ли это дѣло? Для чего, напримѣръ, нужны технологамъ анатоміи и физіологія животныхъ и растеній, когда эти знанія даются реальными гимназіями? Зачѣмъ преподаваніе политической экономіи въ томъ видѣ, въ какомъ она проходится въ институтѣ? Для чего какая-то промышленая статистика Россіи, когда профессоръ, послѣ каждой приводимой цифры, оговаривается, что она далеко не вѣрна? А химическая технологія -- этотъ главный предметъ химическаго отдѣленія -- заключая въ себѣ около 60--70 производствъ, предметъ этотъ, конечно, не можетъ быть пройденъ съ надлежащею полнотою въ теченіи какихъ нибудь двухъ курсовъ. Понятно, что чтеніе можетъ быть самымъ поверхностнымъ, а рецепты производствъ только напрасно обременяютъ память ученика цифрами и, заучиваемыя для экзамена, потомъ забываются. Если технологъ поступитъ на заводъ, говоритъ "Дѣятельность", то, вѣроятно, не будетъ довольствоваться энциклопедическимъ изложеніемъ того производства, которымъ онъ занялся, а пріобрѣтетъ руководства болѣе спеціальные, гдѣ найдетъ и болѣе здоровую пищу. Если и стоитъ что читать изъ всей программы химической технологіи, такъ это только литературу различныхъ производствъ, чтобы технологи имѣли возможность послѣ сами выбирать лучшія сочиненія для своего руководства.
   Второй главный предметъ -- технологія металловъ и дерева -- еще курьезнѣе. Въ ней описываются химическія и физическія свойства металловъ, что извѣстно уже изъ химіи; краткое анатомическое строеніе, извѣстное изъ гимназическаго курса ботаники; теорія доменной плавки и свойства сплавовъ, извѣстныя также изъ химіи. Механическія пилы, молоты и проч. можно проходить и въ прикладной механикѣ, гдѣ они и проходятся для вящаго запоминанія. Что же касается до напилковъ, шерхебелей, зинзубелей, перокъ, молотковъ и пр., то простое заучиванье ихъ нельзя назвать иначе, какъ толченіемъ воды въ ступѣ. Нужно регулярно посвящать каждую недѣлю нѣсколько часовъ для заучиванья этихъ интересныхъ вещей, чтобы не забыть ихъ. Вообще предметъ этотъ до того простъ для пониманія и до того труденъ для запоминанія, что для него рѣшительно не стоило сочинять особыхъ лекцій. А практическія занятія? Противъ лабораторныхъ занятій сказать нечего. Что же касается до винокурни съ пивоварней, въ которой, впрочемъ, пиво еще не варили, и технической лабораторіи для приготовленія свинцоваго сахара, съ миніатюрнымъ аппаратомъ для сухой перегонки дерева, то это тоже курьезы. Могутъ ли эти миніатюры ознакомить хотя приблизительно съ тѣми практическими пріемами, которые употребляются на настоящихъ заводахъ? Гдѣ же тутъ можетъ быть практичность, когда въ винокурнѣ, чтобы перегнать мѣшокъ хлѣба, приходится иногда расходовать чуть не полторы сажени дровъ? Что можетъ вынести для будущей практики технологъ, когда ни разу еще во всю прошлую зиму не получился перекуръ, а дрожжи, отъ которыхъ зависитъ выходъ спирта, приходилось покупать иногда въ лавочкѣ?
   Въ механическомъ отдѣленіи упущено изъ виду главное обстоятельство -- чтобы воспитаніе отвѣчало на тѣ нужды страны, которыя существуютъ въ ней въ данный моментъ. Теорія рѣшительно подавляетъ практику. Изъ института выходятъ технологи, знающіе самыя изящныя теоріи по разнымъ отраслямъ механики, но незнакомые съ обыденными требованіями практики. Надлежащее согласованіе теоріи съ практикой осталось задачей, институтомъ неразрѣшенной. Что пользы въ томъ, что студентъ настроитъ многоэтажныя формулы изъ теоріи сопротивленія матеріаловъ, изъ аналитической и практической механики, изъ курса построенія машинъ и проч. и проч., а между тѣмъ остается въ полномъ невѣдѣніи, какъ всю эту эквилибристику приложить къ дѣлу? Какая польза въ томъ, что при знаніи на бумагѣ законовъ парораспредѣленія по Цейнеру и другимъ, студентъ не имѣетъ возможности изучить практически у становъ, парораспредѣлительнаго и расширительнаго, уходъ за машинами и паровыми котлами, да и много чело другого? Институтъ создаетъ высоко-научныя личности, чуть не профессоровъ, которымъ нѣтъ мѣста ни на прокатномъ заводѣ, ни на мукомольной мельницѣ, ни на лѣсной. Понятно, что страдаетъ его репутація и падаетъ кредитъ, ибо технологъ, омраченный изысканными теоріями, пасуетъ предъ всякой машиной, не умѣя собрать ея и пустить въ ходъ. Исключенія бывали рѣдки. Понятно, что фабрикантъ, испытавъ знанія технолога-теоретика, больше не рѣшался обращаться къ русскимъ техникамъ, а искалъ свѣдущихъ людей за границей. Мы льемъ горькія патріотическія слезы, негодуя на наплывъ нѣмцевъ, и въ то же время, сознавъ неудовлетворительность прежняго технологическаго института, преобразуемъ его въ новую неудовлетворительность, которой суждено продолжать старый порядокъ вещей. Причина этого только въ традиціи, оттянувшей насъ къ старому, которому мы лишь придали новую внѣшность, да и то на половину. Справедливо ли негодовать на нѣмцевъ, наполняющихъ наши заводы, когда мы сами не хотимъ создать силу на ихъ смѣну?
   А наше сельское хозяйство, наши агрономы, наши управляющіе? И здѣсь то же старое, но подновленное, мѣшаетъ, какъ и въ технологическомъ институтѣ. Мы сознаемъ потребность въ ученіяхъ агрономахъ, но агрономовъ, приготовленныхъ въ нашихъ сельскохозяйственныхъ учебныхъ заведеніяхъ, мы не беремъ. Не говоря уже про бывшій горыгорѣцкій институтъ, студенты котораго заняли мѣста въ разныхъ канцеляріяхъ и изъ всѣхъ питомцевъ котораго выдались только двѣ личности: профессоръ петровской академіи Стебутъ, да доцентъ земледѣльческаго института Людаговскій (такъ говоритъ "Дѣятельность"), но и нынѣшнія сельско-хозяйственныя заведенія едва ли способны создать то, что намъ нужно. Напримѣръ, въ с.-петербургскомъ земледѣльческомъ институтѣ читаются: математика, физика и климатологія, теоретическая и практическая механика, химія органическая, неорганическая и земледѣльческая, ботаника, зоологія, минералогія и геологія, геодезія, технологія, строительное искуство и архитектура, энциклопедія сельскаго хозяйства, растеніеводство, зоотехнія, домоводство, лѣсоводство, лѣсоустройство, лѣсная технологія и лѣсное законодательство, счетоводство, политическая экономія и статистика. Обыкновенному человѣку, по истинѣ, можно придти въ отчаяніе. Нужно быть или всеобъемлющимъ геніемъ, чтобы отважиться вступить въ число слушателей земледѣльческаго института, или же, взглянувъ практическимъ русскимъ окомъ на дѣло, поступить въ него для диплома и затѣмъ выдти съ вершками, человѣкомъ для практики сельскаго хозяйства непригоднымъ. Ясно, что составители этой грандіозной программы думали заднимъ умомъ, когда воспитаніе давалось у насъ людямъ богатымъ и обезпеченнымъ ради украшенія и для того, чтобы богатые люди могли услаждать свои досуги разнообразной бесѣдой о томъ, о семъ, а больше ни о чемъ. Но тогда было одно время, а теперь другое. Зачѣмъ же мы станемъ приготовлять людей стараго направленія для новаго времени? Зачѣмъ мы будемъ приготовлять салонныхъ болтуновъ, когда намъ нужны практическіе работники? А развѣ возможно приготовить знающаго человѣка но всѣмъ 18 предметамъ, которые читаются въ институтѣ? Еще смѣшнѣе миніатюрная практика института. На маленькомъ подпетербургскомъ хозяйствѣ претендуютъ приготовить сельскаго хозяина для всѣхъ многообразныхъ мѣстностей Россіи. И въ концѣ концовъ получится агрономъ, незнающій ни петербургскаго хозяйства и никакого другого. Получится агрономъ, который насмѣшитъ только мужика своею умозрительностью и практическою неспособностью и отобьетъ во всякомъ землевладѣльцѣ охоту взять его въ управляющіе. Какая же разница между былымъ горыгорѣцнимъ институтомъ и вновь созданнымъ земледѣльческимъ институтомъ?
   И куда мы ни обернемся, вездѣ старое внѣдряется въ новое. Въ каждомъ фактѣ общественной или частной жизни можно усмотрѣть эти два элемента. Они нераздѣльны; они во всемъ нашемъ существѣ. Разница только въ размѣрахъ доли вліянія; но у насъ нѣтъ ни чисто новаго, ни чисто стараго.
   Если читатель хочетъ понимать вѣрно смыслъ совершающихся предъ нимъ общественныхъ и частныхъ явленій, пусть онъ помнитъ постоянно, что они составляютъ результатъ двухъ постоянно борющихся противоположныхъ силъ -- новаго и стараго. Если читатель хочетъ понять вѣрно современнаго русскаго человѣка, онъ долженъ помнить, что въ каждомъ изъ насъ происходитъ подобная же борьба, что въ каждомъ изъ насъ сидятъ два начала и только большимъ перевѣсомъ одного надъ другимъ опредѣляется большая или меньшая общественная и частная полезность каждаго русскаго. Если читатель хочетъ понять вѣрно смыслъ совершающихся предъ нимъ экономическихъ явленій, пусть онъ помнитъ, что мы переживаемъ моментъ перелома, и что въ каждомъ экономическомъ явленіи и во всей ихъ совокупности можно усмотрѣть прогрессивное тяготѣніе къ чему-то будущему новому, и традиціонное тяготѣніе къ старой родной почвѣ московской Руси. Чтобы быть доказательнымъ, я возьму на удачу нѣсколько фактовъ.
   Въ газетѣ "Кавказъ" пишутъ, что торговля во Владикавказѣ, какъ и вездѣ, въ настоящее время въ застоѣ. Старожилы говорятъ, что прежде она была въ лучшемъ положеніи, было больше денежныхъ и предпріимчивыхъ людей, чѣмъ теперь. Торговая и промышленная производительность имѣла больше сбыта -- и какого сбыта! Все продавалось за двойныя и тронныя цѣны, и у кавказскаго солдата составилась даже поговорка: "иголка -- пять копѣекъ"! Теперь не то: потребности измѣнились, нужда въ деньгахъ увеличилась, кредитъ палъ вмѣстѣ съ многими изъ денежныхъ людей. Всѣ выгоды въ настоящее время поглощаются перевозочнымъ промысломъ. Чрезъ Владикавказъ на Моздокъ, Царицынъ и Астрахань идетъ все производство закавказскаго края, простирающееся на сумму 400,000 руб. По этому владикавказскіе торговцы сидятъ безъ дѣла, и не имѣя средствъ предпринять новыхъ коммерческихъ оборотовъ, утѣшаются воспоминаніями о старомъ времени. Это фактъ экономическаго перелома, какой совершается и не на одномъ Кавказѣ. Прежняя торговля Владикавказа была вызвана скопленіемъ войскъ. Внутреннихъ силъ Владикавказъ не имѣлъ, и промышленная центральность его кончилась съ замиреніемъ Кавказа и уходомъ войскъ. И теперь Владикавказъ находится въ новомъ переходномъ положеніи. Онъ сталъ транзитнымъ мѣстомъ; а транзитъ есть собственное безсиліе и разсчетъ на чужую силу. Владикавказъ утратилъ свой центръ тяжести и сталъ тяготѣть къ другимъ центрамъ. Прошедшее къ нему не воротится и чтобы начать ему самостоятельное существованіе нужно приняться за самостоятельную дѣятельность.
   Въ 16 No "Содѣйствія" стоятъ рядомъ два слѣдующихъ любопытныхъ факта. Первый: изъ Харькова сообщаютъ, что тамошнее благотворительное общество, не имѣя достаточныхъ средствъ къ дальнѣйшему поддержанію швейной рукодѣльни, открытой этимъ обществомъ въ Харьковѣ 18 марта 1865 года, на основаніи 60-го параграфа устава, на первый разъ, въ видѣ опыта, для вспомоществованія трудолюбивымъ бѣднымъ швеямъ въ пріисканіи и сбытѣ ихъ работъ il усматривая, что это заведеніе одною вырабатываемою имъ суммою за рукодѣльныя работы не можетъ содержаться, закрыло швейную рукодѣльню 18-го прошлаго ноября, согласно опредѣленію совѣта. Второй: Харьковъ 3-ю Января. Мѣстныя Вѣдомости сообщаютъ, что "харьковскій губернаторъ г. Дурново пожертвовалъ 10,000 р. сер. на устройство въ Харьковѣ биржи, которая становится особенно необходимою въ виду проложенія желѣзныхъ дорогъ. Это пожертвованіе г. Дурново предложилъ на обѣдѣ, данномъ ему купечествомъ, которое, съ своей стороны, пожертвовало на то же дѣло болѣе 6 тысячь руб. сер". Пожертвованіе грандіозное, а устройство биржи, въ виду превращенія русскаго купца въ коммерсанта и негоціанта, дѣло необходимое. По думается мнѣ, что если бы жертвователи изъ этихъ 16,000 и еще 20,000, собранныхъ ими по подпискѣ, удѣлили бы только 500 руб., то швейная, конечно, не закрылась бы. Теперь же швеямъ, сидящимъ безъ работы, остается только любоваться на красивую биржу. Занятіе пріятное, но сытъ отъ него не будешь.
   Въ Ивановѣ, въ этомъ русскомъ Манчестерѣ, какъ любили выражаться московскіе патріоты, пониженіе цѣны на хлопокъ и на ситцы въ особенности вызвало общее бѣдствованіе. Хотя г. Шиповъ и увѣряетъ, что купцы русскаго Манчестера обнаружили широкое великодушіе къ своимъ голодающимъ собратьямъ, но г. Широкъ и самъ знаетъ, что_онъ говорилъ неправду. Задѣльная плата ткачу была съ 4 штукъ 1 р. 50 к., а въ недѣлю онъ въ состояніи выработать только одну штуку и получитъ, слѣдовательно, 37 1/2 к. Цѣна на ржаной хлѣбъ отъ 95 до 1 р. сер. за пудъ. Что тутъ было дѣлать? Нуженъ хлѣбъ, нужна одежда, обувь, бываютъ непредвидѣнные расходы, наконецъ нужно платить оброкъ? А что дѣлаютъ въ такомъ случаѣ рабочіе въ англійскомъ Манчестерѣ? Голодаютъ. Ну голодали и въ русскомъ.
   А между тѣмъ въ залѣ тверскаго дворянскаго собранія въ тоже время любители драматическаго искуства устраивали спектакли. Тверское общество охотно посѣщало эти собранія, имѣя въ виду, какъ увѣряетъ корреспондентъ, кромѣ удовольствія, и благотворительную цѣль. Въ Казани же въ тоже время публика до такой степени рвалась въ театръ, что исправляющій должность губернатора, по просьбѣ содержателя театра, телеграфировалъ въ Петербургъ о разрѣшеніи театральныхъ представленій но субботамъ, ибо мясоѣдъ коротокъ и обыкновеннымъ порядкомъ нѣтъ возможности удовлетворить желаніе публики насладиться театральными зрѣлищами.
   Иди въ 87 No "Дѣятельности" г. Никандръ Клокачевъ сообщаетъ, что въ началѣ прошлаго лѣта, когда разлитіе водъ произвело страшныя опустошенія, на маріинской системѣ, былъ командированъ министерствомъ путей сообщенія полковникъ Стремоуховъ для осмотра производящихся работъ по исправленію системы. Такъ какъ стоимость всѣхъ работъ, нетерпящихъ отлагательства, простиралась до 30 тысячи р., и между тѣмъ какъ полковникъ Стремоуховъ не былъ уполномоченъ разрѣшить такую сумму, то, уѣзжая обратно въ Петербургъ, онъ оставилъ запечатанный пакетъ съ приказаніемъ вскрыть его по его отъѣздѣ и поступить какъ сказано. По вскрытіи пакета оказалось, что г. Стремоуховъ приказывалъ прекратить всѣ работы до разрѣшенія министерства. Но съ прекращеніемъ работъ, прекращалось и самое судоходство, и Петербургъ рисковалъ остаться безъ хлѣба. Мало того, за остановкой работъ, вода начала производить новое опустошеніе и негодованіе всѣхъ слоевъ общества стало роста съ каждымъ часомъ. Въ такомъ отчаянномъ положеніи мѣстные инженеры рѣшились не исполнять приказаній г. Стремоухова. Они обратились съ просьбой къ купцу Морскову взять на себя исправленіе поврежденныхъ частей. Разрѣшеніе министерства продолжать работы послѣдовало ровно два мѣсяца спустя, и если бы приказаніе г. Стремоухова было исполнено, то маріинская система оказалась бы совершенно разрушенной, а Петербургъ остался бы безъ хлѣба. Еще любопытнѣе фактъ, сообщаемый "Московскими вѣдомостями", объ астраханскихъ рыбныхъ торговцахъ на нижегородской ярмаркѣ. "Астраханцы, получивъ хорошіе барыши, имѣютъ въ перспективѣ еще лучшія условія. Но благопріятный исходъ ихъ дѣлъ омрачается какою-то непонятною боязнью возвращенія ихъ въ свою губернію. Трудно отъ нихъ добиться объясненія причины страха. Извѣстно только, что мирные торговые люди этой губерніи считаютъ себя состоящими подъ особымъ управленіемъ, неизвѣстнымъ въ остальной Россіи. Такъ, нынѣшней весной нѣсколько изъ особенно уважаемыхъ купцовъ безъ слѣдствія и суда были отданы подъ надзоръ полиціи. Говорятъ, что имъ пригрозили ссылкою въ отдаленный городокъ, если они будутъ разсказывать о причинахъ наложенія на нихъ безпримѣрнаго въ настоящее время наказанія. Изъ Нижняго пишутъ, что подобныя мѣры совершенно подрываютъ ходъ торговыхъ дѣлъ и заставляютъ, какъ слышно, думать о ликвидаціи и переселеніи въ другіе города". Фактъ этотъ перепечатанъ "Сѣверной почтой".
   Невыгодное экономическое положеніе Россіи заставило умныхъ людей остановиться на мысли устройства общества взаимнаго поземельнаго кредита. Такое общество и устроилось. Но вотъ что вышло изъ этой прогрессивной мѣры и какъ повліяла на него традиція. "Правленіе общества взаимнаго поземельнаго кредита, заботясь о помѣщеніи своихъ закладныхъ листовъ за границей, заключило условіе съ домомъ Ротшильдовъ, по которому запродало ему двѣ серіи своихъ закладныхъ листовъ по 5 милліоновъ руб. каждая; итого на 10 милліоновъ руб. сер. Разница между запродажною цѣной первой и второй серіи составляетъ l 1/2%; средняя же цѣна обѣимъ серіямъ выходитъ 78% за сто, на звонкую монету. Послѣдствіемъ такой запродажи оказывается то, что закладные листы не выдаются на руки заемщикамъ, а имъ уплачиваютъ причитающуюся сумму кредитными билетами по средней запроданной цѣнѣ 73 1/4 рубля, что даетъ теперь 84 р. 17 к. кредитными, за сторублевый закладной билетъ на звонкую монету, между тѣмъ какъ биржевая цѣпа теперь такому билету 97 на кредитные; слѣдовательно разницей пользуются г.г. Ротшильды, а не заемщики, которымъ по уставу слѣдуетъ выдавать закладными листами". А вотъ и болѣе ясныя для читателя практическія неудобства традиціонныхъ распорядковъ прогрессивнаго общества. Г. Посыпкинъ пишетъ въ "Современную лѣтопись", что желая сколь возможно скорѣе заплатить частный долгъ въ 1200 руб. и долгъ сохранной казнѣ въ 4700 р., онъ приступилъ къ залогу своего имѣнія въ обществѣ взаимнаго поземельнаго кредита, расчитывая получить ссуду, которая равнялась бы, по крайней мѣрѣ, 5900 руб. Зная, что, на основаніи устава общества, ссуды выдаются не иначе, какъ закладными листами и берутся умѣренные проценты за полгода впередъ, и находя курсъ листовъ выгоднымъ, г. Посыпкинъ приступилъ къ операціи залога. Курсъ на закладные листы былъ 97. Имѣніе оцѣнено въ 20,000 руб. и ссуда назначена въ двѣ пятыхъ этой суммы, т. е. въ 8 тысячи руб. Но бухгалтеръ общества сказалъ г. Посыпкину, что 8,000 онъ не получитъ, что на курсъ закладныхъ листовъ ему расчитывать нечего, что въ обществѣ закладныхъ листовъ нѣтъ, что всѣ они проданы Ротшильду, и что онъ получитъ не по курсу, а по той цѣнѣ сколько за нихъ далъ Ротшильдъ, а именно: но 84,17 за сто. "Вамъ придется, сказалъ бухгалтеръ г. Посыпкину, получить G,733 р. 60 к." Расчитывая, что этихъ денегъ будетъ достаточно, г. Посыпкинъ просилъ опредѣлить вычеты при ссудѣ. Бухгалтеръ составилъ расчетъ:

0x01 graphic

   -- Позвольте узнать, обратился г. Посыпкинъ съ вопросомъ къ бухгалтеру,-- сколько это придется съ выдаваемой мнѣ ссуды, т. е. съ 6,733 р. 60 к.?
   -- Нѣтъ, отвѣчалъ бухгалтеръ,-- не съ этой суммы, а со всѣхъ 8,000 р., назначенныхъ въ заемъ.
   -- Но вѣдь я ихъ не получаю: за что же платить проценты за то, чего я не получалъ.
   Бухгалтеръ отвѣчалъ, что такъ уже принято въ обществѣ и опредѣлилъ вычетъ въ 741 руб.
   -- Слѣдовательно ихъ надо вычесть изъ 6.738 р. 60 к.?
   -- Нѣтъ, сказалъ бухгалтеръ,-- надо вычесть больше, потому что это считается монетой, а по курсу составится 863 руб. 30 к. и вамъ придется деньгами получить 5,870 руб. 30 к.
   Затѣмъ г. Посыпкинъ просилъ опредѣлить сколько онъ долженъ платить процентовъ каждые полгода. Бухгалтеръ опредѣлилъ ихъ въ 245 руб. монетой, что составило не курсу 285 р. 44 к. въ полгода; а въ годъ 570 р. 88 к., или почти 10% на нанятый капиталъ. Хотя и невыгодно, по г. Посыпкинъ рѣшился на заемъ. Въ назначенный день онъ является въ общество и мѣра терпѣнія его кончилась Вмѣсто 863 р. 30 к. вычета, въ счетѣ стояло 1136 руб. 9 коп. Почему? Начальникъ отдѣленія объяснилъ, что тутъ прибавлены полугодичные проценты за первое полугодіе 1868 года. "Но вѣдь сегодня 18 іюля, отвѣчаетъ г. Посыпкинъ, первое полугодіе прошло, прошедшее полугодіе я ссудой не пользовался, за что же проценты?" -- Начальникъ отдѣленія отвѣчаетъ, что такъ принято въ обществѣ.-- Вся эта исторія, не считая двухъ мѣсяцевъ времени, потерянныхъ г. Посыпкинымъ, стоила ему на проѣздъ въ Симбирскъ и т. д. 400 руб.
   Этотъ фактъ можно назвать фактомъ нашей общественной совѣстливости и подкрѣплю я его еще однимъ подобнымъ фактомъ. "Правленіе Московско-Рязанской дороги, пишетъ "Торговый Сборникъ", чтобы имѣть возможность выдать въ 1867 г. своимъ акціонерамъ 12 проц., вмѣсто и такъ весьма достаточныхъ 10 проц. дивиденда, не посовѣстилось исходатайствовать чрезъ министерство финансовъ сумму, причитающуюся правительству по принадлежащимъ ему купонамъ отъ акцій общества за 1863, 64 и 65 года, всего 188,324 руб.,-- зачесть долгомъ на обществѣ съ ежегодной уплатой 4 проц. интереса и 2 проц. погашенія подъ условіемъ безотлагательнаго пріобрѣтенія обществомъ, на сумму, равную означенной, не менѣе 8 товарныхъ паровозовъ." Такимъ образомъ, несмотря на то, что увеличеніе числа паровозовъ было необходимо въ видахъ усиленіи доходности дороги, т. с. требовалось въ интересахъ самыхъ акціонеровъ, правленіе, вмѣсто того, чтобы употребить на это акціонерный деньги, на что достаточно было удержанія 2 проц. изъ дивиденда, предпочло воспользоваться параграфомъ своего устава, необязывающаго общество имѣть болѣе извѣстнаго числа паровозовъ, чтобы выпросить себѣ у казны, несмотря на ея постоянные бюджетные дефициты, излишнюю льготу, которая могла имѣть слѣдствіемъ только усиленіе биржевой игры съ его акціями и незаслуженные барыши акціонеровъ! Акціонеры, конечно, съ удовольствіемъ подѣлили барыши. Кто себѣ врагъ. "Но, говоритъ "Торговый Сборникъ" пора бы кажется при хорошемъ ходѣ дѣла имѣть хоть нѣсколько общественной совѣсти и чувствовать все неприличіе быть въ тягость государственному казначейству, которое и такъ, взявъ на себя гарантировку извѣстнаго дохода, дало возможность начать предпріятіе, съ увѣренностью, что капиталъ всегда принесетъ вѣрные проценты!!" Да, пора бы! Но я прибавлю отъ себя, что общественная совѣсть нужна не при однихъ хорошихъ дѣлахъ. Или, можетъ быть, "Торговый Сборникъ" боится заявить черезъ чуръ большое требованіе, нашему обществу непосильное?
   Какъ безошибочно понималъ Наполеонъ 1-и русскаго человѣка, ровно полстолѣтія назадъ, и какъ до сихъ поръ еще мѣтка характеристика Наполеона. Онъ сказалъ: "поскобли каждаго русскаго и выйдетъ татаринъ". Что за позорная смѣсь татарщины и европеизма! Вспомните смоленскую исторію. Ни съ того, ни съ сего, должно быть подъ вліяніемъ обѣденныхъ возліяній, не разслушать и не понять, что говоритъ человѣкъ, кричатъ: à bas и вонъ. О смѣсь французскаго съ нижегородскимъ! И поговорите теперь съ смоленцами, и никому изъ нихъ нестыдно своего позора и никому изъ и ихъ нестыдно, что татаринъ выскочилъ такъ легко въ полной наготѣ изъ европейской оболочки. Фельетонистъ С.-Пет. вѣд. говоритъ, что г. Скарятинъ пожалъ здѣсь то, что самъ сѣялъ и что сѣялъ г. Катковъ. Съ этимъ мнѣніемъ трудно согласиться. Ни г. Скарятинъ, ни г. Катковъ ничего не сѣяли. Русское общество было и до пикъ, и при нихъ смѣсью французскаго съ нижегородскимъ. Татаринъ, надѣвъ фракъ, остался тѣмъ же татариномъ. Прогрессивная внѣшность не создала еще прогрессивной сущности. Сами г.г. Катковъ и Скарятинъ не разжигали ничего, а только въ своихъ статьяхъ выскочили изъ европейской оболочки. Считая себя представителями русской цивилизаціи, считая себя органами прогрессивнаго движенія и предводителями истинной прогрессивной партіи, г.г. эти умѣютъ выражать приличныя чувства и приличныя мысли лишь въ тѣ моменты, когда ихъ все гладитъ по головѣ и нѣтъ поперечій. Чуть что ни будь задѣнетъ ихъ личный интересъ, сырая черноземная сила прорывается въ нихъ ключомъ и татаринъ выскакиваетъ изъ своей оболочки. Ни г. Каткова, ни г. Скарятина, ни смоленцевъ, по настоящему, винить тутъ ни въ чемъ нельзя. Что прикажете имъ дѣлать? Тянутся они и впередъ, строютъ прогрессивныя желѣзныя дороги, носятъ европейскіе фраки, но развѣ можно изъ понедѣльника прямо перескочить въ среду и внезапно сдѣлаться прогрессивнымъ европейцомъ, когда самъ г. Катковъ, этотъ аглицкій джентельменъ русской Москвы, на каждомъ шагу мѣняетъ аглицкій пиджакъ на татарскій халатъ и тебетейку.
   Есть еще одинъ вопросъ, въ которомъ можетъ быть болѣе чѣмъ гдѣ либо, выказывается борьба стараго и новаго; это вопросъ о прошломъ русскомъ голодѣ и объ обычной русской безпечности относительно мѣръ для предупрежденія его въ будущемъ. Но вопросъ этотъ слишкомъ серьезенъ, а настоящая статья слишкомъ длинна, и потому рѣчь объ немъ я отложу до другого раза.

Н. Шелгуновъ.

"Дѣло", No 5, 1869

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru