Lib.ru/Классика: Шелгунов Николай Васильевич. Прогулы-ли мешают нашему земледелию?

ПРОГУЛЫ-ЛИ МѢШАЮТЪ НАШЕМУ ЗЕМЛЕДѢЛІЮ?

Въ одной русской газетѣ -- изъ скромности я не скажу въ какой -- высказываются слѣдующія замѣчательныя экономическія соображенія но поводу нашего сельскаго хозяйства: "Давно уже замѣчено, что мы ничего не можемъ производить дешево и что даже производство тѣхъ самихъ продуктовъ, которые мы отпускаемъ за границу, у насъ не окупается. Дешевизна этихъ продуктовъ зависитъ отъ богатства почвы, отъ низкой цѣны на землю, на дрова, въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ; но какъ только нужно приложить хотя незначительный наемный трудъ, то произведеніе обходится дороже той цѣны, за которую можно продать его. Изъ этого слѣдуетъ заключить, что заработная плата высока, но мы знаемъ, что и этого нѣтъ. Въ чемъ заключается разгадка?-- въ безполезной тратѣ силъ и времени, въ тѣхъ накладныхъ расходахъ, которые не идутъ въ пользу ни хозяину, ни работнику, но которые входятъ огромнымъ процентомъ въ составъ стоимости продукта. Въ сельскомъ хозяйствѣ, при непостоянствѣ погоды, эти прогулы разрѣшаются иногда полною потерею жатвы или посѣва. Число прогульныхъ дней и ихъ неправильное распредѣленіе, составляющее чисто русскую особенность, лишаетъ насъ возможности производить дешево и соперничествовать съ иностранцами."

Довѣрчивый читатель долженъ быть изумленъ, какъ это не пришло ему раньше въ голову такое простое разрѣшеніе одного изъ запутаннѣйшихъ вопросовъ экономическаго быта Россіи.

Но если довѣрчивый читатель припомнитъ исторію колумбова яица, то ему нечего сѣтовать на свою недогадливость.

Хотя гнусность русскаго пьянства изображалась до сихъ поръ разными русскими писателями и очень сильно; но еще никто не изображалъ ее съ такой математической очевидностью, какъ цитированный мною выше неизвѣстный авторъ.

Но его расчету, число прогульныхъ дней въ году равно 140, слѣдовательно при 70-ти милльономъ населеніи у васъ пропадаетъ въ годъ 9,800,000.000 рабочихъ дней; а считая каждый день въ 30 к. получимъ ежегодный убытокъ равный 2,940,000,000 руб. Но своей широкой натурѣ я, не смотря на почтенность двухъ миліардовъ, не удовлетворяюсь этой цифрой; я хочу знать, что потеряла Россія отъ пьянства въ теченіе всего нынѣшняго столѣтія; умножая на 66, получаю 194,040,000,000. И эта цифра хороша; но, подобно многимъ своимъ мыслящимъ соотечественникамъ я желаю добиться непремѣнно до абсурда; я хочу знать, что потеряла Россія со времени своей достовѣрной исторіи. Для упрощенія вычисленія я умножаю 2,940 м. на 1000 и получаю астрономическою величину 2,940,000,000,000 руб. Этой цифрой я доволенъ; но за то тѣмъ сильнѣе я проникаюсь негодованіемъ ко всякому пьянству и прогуламъ. Свое негодованіе я основываю на томъ соображеніи, что если бы у насъ въ настоящій моментъ было 2,940 т. м. рублей золотомъ или серебромъ, то западная Европа почувствовала бы вполнѣ свое ничтожество; а у насъ текли бы медовыя рѣка въ кисельныхъ берегахъ.

Но есть еще одна точка зрѣнія, съ которой можно взглянуть на этотъ вопросъ. Читателю извѣстно, что правильныя понятія возможны только при сравненіи. Сравненіе же показываетъ, что западная Европа хотя пьетъ водки и менѣе, чѣмъ Россія; но за то истребляетъ огромное количество пива и вина. А какъ такой порядокъ тянется на западѣ тоже со времени его достовѣрной исторіи и какъ прогулы существуютъ на всемъ земномъ шарѣ, безъ исключенія,-- а между тѣмъ англичане, американцы, французы, нѣмцы, итальянцы, не смотря на то, все-таки много богаче насъ и держатъ насъ въ полной экономической зависимости,-- то и слѣдуетъ заключить, что водка и пьянство вовсе не такой сильный врагъ, чтобы исключительно отъ него зависѣли бѣдность и богатство народовъ а что можно пить много вина и жить весело и въ тоже время богатѣть.

Я не отрицаю того, что пьянство вещь скверная; я не отрицаю того, что 2.940 т. мил. очень большая сумма; по я попрошу читателя не отрицать также и того, что доказательства, ведущія къ абсурду, не заслуживаютъ похвалы, и что если отыскивать всѣ потери, происходящія въ трудѣ оттого, Что люди ѣдятъ, снятъ отдыхаютъ отъ работы и праздничаютъ, то можно возбудить великій смѣхъ во всѣхъ разсудительныхъ людяхъ и заставить ихъ придти къ заключенію очень обидному для самолюбія того, кто заставилъ надъ собою смѣяться.

Намъ мѣшаютъ соперничествовать съ иностранцами вовсе не прогульные дни, а многія и весьма сложныя причины, характеризующіяся однимъ словомъ -- незнаніе.

Развѣ мы пашемъ дурно отъ прогульныхъ дней? развѣ у насъ нѣтъ скота и навоза отъ прогульныхъ дней? Развѣ у насъ сгараетъ ежегодно деревень на 20 м. отъ прогульныхъ дней? Развѣ въ сельскихъ мѣстностяхъ у насъ нѣтъ путей-сообщеній отъ прогульныхъ дней? Развѣ нашъ крестьянинъ находится еще въ первомъ моментѣ земледѣльческаго быта отъ прогульныхъ дней? Сосчитайте всѣ эти убытки и вамъ сдѣлается стыдно, что вы говорите о такой бездѣлицѣ, какъ расходы на водку.

Конечно очень похвально, что мы стараемся опредѣлить причины нашей отсталости и желаемъ освободиться отъ подавляющей насъ зависимости отъ иностранцевъ. Но вѣдь изъ этого вовсе не слѣдуетъ, что намъ нужно отыскивать неразсудительныя причины и заявленіемъ своего легкомыслія огорчать тѣхъ, кто вѣритъ еще добродушно въ возможность прогресса исполинскимъ шагомъ.

Жизнь народовъ нейдетъ тѣмъ быстрымъ путемъ развитія, какимъ идетъ жизнь отдѣльнаго человѣка. Пылкость уже обманывала насъ не разъ. Будемте же наконецъ разсудительны и если наша собственная жизнь не даетъ вамъ полезныхъ уроковъ, поучимтесь у тѣхъ, кто больше васъ прожилъ и больше насъ знаетъ.

Если за подобный совѣтъ вы обидите меня сомнѣніемъ въ моей разсудительности, то я попрошу васъ взглянуть на изображеніе русской деревни и русскаго быта въ сочиненіи Герберштейна, бывшаго у насъ въ началѣ 16 столѣтія; а кстати справиться и у другихъ иностранныхъ писателей; за тѣмъ съѣздить на нашъ сѣверъ и сѣверо-востокъ и преимущественно въ лѣсистыя мѣстности. Вы убѣдитесь въ томъ, что наши лѣсовики преблагополучно пребываютъ въ привычкахъ 16 столѣтія, и сдѣлали очень слабую уступку новому развитію жизни. А изъ этого слѣдуетъ то заключеніе, что блестящія надежды на быстрое развитіе у насъ земледѣлія должны быть отнесены къ области несбыточныхъ сновъ, и что единственная задача нашего времени заключается въ томъ, чтобы узнать, что способствовало земледѣльческому росту западной Европы и сдѣлать тоже самое у себя.

Изъ скромности я долженъ прибавить, что эта хорошая и вполнѣ справедливая мысль принадлежитъ вовсе не мнѣ.

Въ 1861 г. министерство государ. имущ. возложило на г. Вешнякова порученіе -- "изучать за границей организацію тѣхъ административныхъ учрежденій, посредствомъ которыхъ главнѣйшія европейскія правительства дѣйствуютъ на развитіе сельскаго хозяйства и тѣ способы и мѣры, которые принимаются ими въ видахъ содѣйствія этому развитію."

Съ этою цѣлію г. Вешняковъ посѣтилъ Англію, францію, Бельгію, Голландію, Италію и нѣкоторыя части Германіи и но возвращеніи напечаталъ книгу въ 787 страницъ.

Книга г. Вешнякова, какъ сборникъ административныхъ постановленій по сельскому хозяйству западной Европы, можетъ служить очень хорошимъ матеріаломъ для весьма поучительныхъ выводовъ.

Этими выводами я и хочу заняться въ настоящей статьѣ, потому что обыкновенный образованный читатель книги г. Вешнякова не купитъ и выводовъ изъ нея дѣлать не станетъ.

Полагаю, что, прочитавъ настоящую статью, читатель согласится со мною, что мнѣніе мыслителей, увѣряющихъ будто бы наша экомическая отсталость происходитъ отъ обилія кабаковъ и прогульныхъ дней, было высказано больше для того, чтобы развеселить читателя невиннымъ остроуміемъ.

II.

Въ Европѣ существуетъ только два государства, въ которыхъ нѣтъ высшихъ, центральныхъ, административныхъ управленій по сельскому хозяйству -- Англія и Голландія.

Въ другихъ государствахъ Европы не обошлось нигдѣ безъ центральныхъ правительственныхъ учрежденій но сельскому хозяйству.

Причина въ томъ, что напр. правительства Франціи и Германіи -- беру ихъ въ примѣръ, какъ самыя большія и вліятельныя континентальныя государства -- вмѣшивались до такой степени въ частную дѣятельность, что вызвали наконецъ реакцію въ видѣ экономическаго ученія о полнѣйшемъ невмѣшательствѣ.

Творцы этаго ученія были вполнѣ правы. Германскія правительства учили свои народы пилить дрова, рубить лѣсъ, заставляли ихъ строить дома на половину изъ камня, на половину изъ дерева, заставляли сажать фруктовыя деревья на поляхъ и по большимъ дорогамъ, однимъ словомъ, смотрѣли на солидныхъ нѣмецкихъ бюргеровъ, какъ на школьниковъ, рѣшительно неспособныхъ жить своимъ умомъ. Французское правительство шло еще дальше. Когда оно задумало поучать французовъ разнымъ промышленнымъ занятіямъ и преимущественно тканью дорогихъ шелковыхъ и шерстяныхъ матерій, то предписывало какое число нитокъ должно быть въ основѣ и въ уткѣ, какой толщины должны быть нитки и какой ширины матерія; рисунки сочинялись тоже самимъ правительствомъ. Подобное мелочное вмѣшательство убивало всякую самодѣятельность мысли и воспитывало народы въ пассивности. Прогресъ принималъ одностороннее направленіе и Европѣ грозила судьба Китая, конечно еслибы нѣмцы и французы были похожи на китайцевъ.

По отношенію къ сельскому хозяйству европейскія правительства проявляютъ повсюду большее или меньшее вмѣшательство въ частную сельско-хозяйственную дѣятельность.

Неудобство французской чисто бюрократической системы, читатель увидитъ безъ труда изъ слѣдующаго. Во Франціи земледѣліемъ, или правильнѣе сельскимъ хозяйствомъ, завѣдываетъ министерство земледѣлія, торговли и публичныхъ работъ. Въ министерствѣ около 40 чиновниковъ завалено въ буквальномъ смыслѣ писаньемъ и переписываньемъ. Даже въ сельско-хозяйственныхъ выставкахъ министерство постаралась выкурить по возможности свободное представительство мѣстныхъ землевладѣльцевъ. Изъ этого вышло то, что, какъ говоритъ Лавернь, "почти всегда учреждается одна и таже выставка, только послѣдовательно на разныхъ пунктахъ страны; вездѣ тѣже животныя, тѣже машины, тѣ же судьи, тѣже рѣчи, почти тѣже представители и награжденные."

"Таже бюрократическая самоувѣренность, еще болѣе отдалила правительство отъ хозяевъ, единственныхъ судей о потребностяхъ ихъ промысла, и лишила возможности получать прямыя и непосредственныя указанія на нужды общественныя. Какъ, ни бюрократичны были, существовавшіе десятка лѣтъ при министерствѣ и въ провинціяхъ, спеціальные земледѣльческіе совѣты; какъ ни произволенъ былъ выборъ въ нихъ членовъ, все же они были составлены большею частію изъ землевладѣльцевъ и представляли собою болѣе или менѣе дѣйствительное выраженіе мѣстныхъ нуждъ края. Но министерство нашло необходимымъ наложить на нихъ свою руку. Подъ видомъ преобразованія ихъ на болѣе широкихъ либеральныхъ началахъ, которое осталось на одной бумагѣ, выраженное въ громкихъ фразахъ, правительство прекратило существованіе совѣтовъ, ограничившись впрочемъ назначеніемъ членовъ, какъ бы предоставляя себѣ собрать ихъ когда ему будетъ угодно. Но вотъ уже 10 лѣтъ, какъ въ этомъ не встрѣчается, повидимому, надобности."

Изъ этого слѣдуетъ заключить, что, при настоящей своей бюрократической формѣ, французское министерство земледѣлія приноситъ больше отрицательную пользу. У французовъ существуетъ мнѣніе, что ихъ земледѣліе сдѣлало наибольшіе успѣхи именно въ то время, когда правительство, повидимому, дѣлало для него всего менѣе, именно въ эпоху съ 1816 по 1847 г., когда министерство земледѣлія существовало ради одного декорума.

Французская система, не смотря на свои очевидные недостатки, находитъ во многихъ странахъ Европы сочувствіе, и если она не повсюду обнаруживаетъ всѣ свои невыгодныя стороны, то или потому, что она недоведена послѣдовательно до своего крайняго централизаціоннаго предѣла и еще оставляетъ хотя немного мѣста для свободнаго дыханія, или же вслѣдствіе незначительной величины государствъ чувствительна менѣе.

Такъ въ Бельгіи, при ея 536 кв. миляхъ, и хорошихъ средствахъ сообщенія, медленность переписки почти невозможна или по крайней мѣрѣ на столько слаба, что задерживающее вліяніе централизаціи почти незамѣтно. Напрасно возбужденный вопросъ или испрашиваніе разрѣшенія въ спѣшномъ случаѣ не можетъ встрѣтить большой остановки, во первыхъ, вслѣдствіе установившейся привычки отвѣчать и разрѣшать скоро; а во вторыхъ, вслѣдствіе отсутствія почтовыхъ задержекъ. Бельгійское правительство знаетъ какое великое значеніе имѣетъ земледѣліе для народнаго богатства и, въ свою очередь, какъ важно народное богатство для благоденствія правительства. Поэтому ближайшее направленіе сельскаго хозяйства оно предоставило мѣстнымъ земледѣльческимъ комиціямъ, обществамъ и провинціальнымъ совѣтамъ; а за собой удержало только высшее регулированіе дѣла. Это высшее регулированіе заключается въ томъ, что правительство созываетъ въ столицу высшій земледѣльческій совѣтъ изъ выборныхъ, требуетъ отъ него отчета въ постепенномъ движеніи хозяйства, обсуждаетъ заявленныя провинціальными органами нужды мѣстнаго земледѣлія, ассигнуетъ весьма значительныя, но своему бюджету, суммы на пользу земледѣлія и, такимъ образомъ, какъ выражается г. Вешняковъ, "исполняетъ честно и добросовѣстно свою задачу". При такихъ отношеніяхъ правительства къ земледѣльческому населенію, антагонизмъ между ними неизвѣстенъ, и потому читателю должно быть совершенно понятно, почему бельгійское земледѣліе и сельское хозяйство стоитъ много выше французскаго. Бельгія хотя и миніатюрная копія франціи, но вслѣдствіе разсудительности своего правительства, она имѣла возможность усвоить себѣ многія хорошія административныя привычки и обыкновенія, вовсе незнакомыя французскому правительству. При такихъ условіяхъ, читателю не должно показаться страннымъ, что сельскимъ хозяйствомъ завѣдываетъ въ Бельгіи министерство внутреннихъ дѣлъ, при которомъ для этой цѣли состоитъ дирекція сельскаго хозяйства и промышленности.

Бельгійская система, при всѣхъ своихъ достоинствахъ, далеко усыпаетъ въ принципѣ системѣ прусской, представляющей переходъ къ полному сельскохозяйственному самоуправленію. Прусское правительство поставило себѣ задачей "сглаживать законнымъ путемъ неровности, какія встрѣчаетъ промышленность въ своемъ развитіи, подавать ей, гдѣ нужно, руку помощи и, въ видахъ достиженія цѣлей государственныхъ, охранять самостоятельность управляемыхъ."

Для достиженія этой цѣли учреждено особенное министерство сельскаго хозяйства, отличающееся самымъ малочисленнымъ личнымъ составомъ, малымъ кругомъ дѣйствія, простотой административнаго механизма и строгимъ воздержаніемъ отъ излишняго вмѣшательства въ хозяйственные интересы народа. Прусское министерство является на помощь народному хозяйству только тамъ, гдѣ эта помощь дѣйствительно требуется, оно подаетъ примѣръ тамъ, гдѣ можно ожидать отъ него несомнѣнную пользу, оно никогда не навязываетъ сельскимъ хозяевамъ своихъ теоретическихъ соображеній и проэктовъ предлагаемыхъ улучшеній, на практикѣ ведущихъ нерѣдко не къ улучшеніямъ, а къ ухудшеніямъ.

При министерствѣ состоитъ особая сельскохозяйственная коллегія, обязанность которой, какъ техническаго органа, заключается въ томъ, чтобы просвѣщать центральное управленіе своими совѣтами и указаніями, сообщать ему о важнѣйшихъ потребностяхъ хозяйства, давать свое мнѣніе по предлагаемымъ техническимъ вопросамъ и, по собственной иниціативѣ, дѣлать предложенія въ интересахъ сельскаго хозяйства.

Если занятія прусскаго министерства довольно сложны, а иногда и велики, то это происходитъ вовсе не изъ желанія подражать системѣ французскаго всемогущаго вмѣшательства. Главныя занятія прусскаго министерства заключаются въ регулированіи поземельныхъ отношеній между бывшими помѣщиками и крестьянами, въ выкупѣ сервитутовъ и въ выкупѣ или въ упраздненіи безъ вознагражденія разныхъ повинностей. Феодальная путаница поземельныхъ и всякихъ другихъ отношеній сложилась въ такую хитросплетенную сѣть, что оставалось только два выхода -- или задохнуться въ ней или распутаться. Пруссаки конечно предпочли послѣдній и выходъ продолжаютъ распутываться еще до сихъ поръ; а министерство сельскаго хозяйства имъ въ этомъ помогаетъ. Въ этомъ и заключается его главнѣйшая заслуга.

Такимъ образомъ сущность отношеній прусскаго министерства сельскаго хозяйства къ народу заключается въ томъ, что оно уничтожаетъ препятствія, мѣшающія народному хозяйству и парализующія его дѣятельность, препятствія, для устраненія которыхъ частныхъ усилій недостаточно, а необходимо содѣйствіе и вмѣшательство центральной власти.

Эти отношенія самыя правильныя и самыя соотвѣтственныя значенію и достоинству правительства.

Только имъ обязана Пруссія успѣхомъ своего сельскаго хозяйства и промышленности.

Если правительству бываетъ иногда много дѣлъ и хлопотъ, то совсѣмъ не потому, чтобы ему хотѣлось сосредоточить въ своихъ рукахъ все много хлопотъ ему потому, что еще много препятствій свободному проявленію частной предпріимчивости, которыя нужно устранить. Какъ только эти крупныя препятствія устранятся, спеціальное центральное управленіе по сельскому хозяйству изчезнетъ вмѣстѣ съ ними и установится такой же порядокъ. какой существуетъ въ Англіи. Пруссія на пути къ этому состоянію и въ настоящее время находится въ моментъ перехода.

Въ Англіи, единственное центральное правительственное учрежденіе по сельскому хозяйству, есть комиссія по устройству земельныхъ отношеній. Затѣмъ англійское правительство не вмѣшивается никакимъ образомъ въ частную дѣятельность.

Отстраняясь, такимъ образомъ, отъ всякаго вмѣшательства правительство тѣмъ не менѣе очень хорошо знаетъ все, что нужно для успѣховъ народнаго земледѣлія, и нигдѣ на континентѣ Европы нельзя встрѣтитъ такой полезной правительственной дѣятельности, какъ въ Англіи. Прислушиваясь къ общественному мнѣнію, оно, отъ времени до времени, наряжаетъ парламентскія комиссіи для подробнаго и всесторонняго изученія и обсужденія нуждъ народа и существующихъ учрежденій, обращающихъ на себя общественное мнѣніе. Такъ, въ нынѣшнемъ столѣтіи, вслѣдствіе постоянныхъ жалобъ на бѣдственное положеніе земледѣлія и земледѣльческихъ рабочихъ, были назначены коммиссіи въ 1810, 1813, 1814 1820, 1822, 1827, 1833, 1836, 1843, 1846, 1848, 1855 годахъ. И результатомъ каждаго такого изслѣдованія было измѣненіе въ англійскихъ постановленіяхъ, или введеніе какого нибудь новаго закона, дающаго просторъ народной экономической самодѣятельности.

Для успѣховъ сельскаго хозяйства такіе порядки оказываются конечно наиболѣе выгодными, ибо сельское хозяйство, больше чѣмъ какая либо другая отрасль экономической дѣятельности, нуждается въ свободномъ нестѣсняемомъ трудѣ и въ свободныхъ общественныхъ отношеніяхъ. Тамъ только и возможны истинные успѣхи въ сельскомъ хозяйствѣ, гдѣ земледѣльческое населеніе стоитъ сравнительно высоко но своему умственному развитію, гдѣ оно понимаетъ что ему нужно, и что ему мѣшаетъ, и гдѣ всякое его заявленіе, не противорѣчащее общему благоденствію, можетъ быть осуществлено въ видѣ мѣры устраняющей какія либо препятствія и дающей просторъ народной предпріимчивости.

III.

Главнымъ непреложнымъ признакомъ пробужденія въ народѣ стремленія къ сельско-хозяйственной самодѣятельности служатъ сельско-хозяйственныя общества.

Если поэтому читатель составитъ заключеніе, что дѣятельность такихъ обществъ должна быть обратно пропорціональна сельско-хозяйственной дѣятельности правительствъ, то онъ этимъ только подтвердитъ истину, въ которой уже никто не сомнѣвается.

Дѣйствительно, чѣмъ сильнѣе въ странѣ сельско-хозяйственная централизація, тѣмъ слабѣе дѣятельность сельско-хозяйственныхъ обществъ. Напротивъ того, чѣмъ правительство вмѣшивается слабѣе въ народное хозяйство, тѣмъ число обществъ больше, и дѣятельность ихъ шире и энергичнѣе. Такъ въ Англіи и Голландіи, при особомъ участіи правительства въ дѣлахъ сельскаго хозяйства, главными его двигателями являются агрономическія общества; напротивъ того во франціи, гдѣ правительство хочетъ завѣдывать всѣмъ, агрономическія общества не пользуются почти никакою самостоятельностію.

Середину между этими двумя крайностями составляютъ нѣмецкія государства, кромѣ, впрочемъ, Австріи. Германскія правительства расчитали совершенно вѣрно, что чѣмъ больше простору дадутъ они частной самодѣятельности, тѣмъ меньше останется хлопотъ и дѣла имъ самимъ. Поэтому, они старались дать просторъ пробудившемуся въ народѣ стремленію къ сельско-хозяйственнымъ ассоціаціямъ, а за собой удержали одно нравственное вліяніе и покровительство матеріальное. Такое разсудительное положеніе, принятое германскими правительствами, отразилось самымъ благопріятнымъ образомъ на дѣятельности агрономическихъ обществъ. Поведеніе французскаго и австрійскаго правительствъ, стѣсняющихъ свои сельско-хозяйственныя общества, не можетъ быть оправдано тѣмъ болѣе, что, какъ сказалъ совершенно справедливо одинъ австрійскій сельскій хозяинъ, "у правительства есть всегда въ рукахъ власть для противодѣйствія уклоненіямъ обществъ отъ своей цѣли."

Въ Германіи существуетъ 1,541 сельскохозяйственное общество съ 120,000 членовъ.

Я не стану перечислять читателю въ чемъ заключаются занятія обществъ сельскаго хозяйства н.ты программа ихъ дѣйствій. Онъ конечно знаетъ это и безъ меня, и потому избавитъ и меня и себя отъ повторенія скучныхъ подробностей. Я скажу только, что агрономическія общества составляютъ повсюду посредствующее звено между земледѣліемъ страны и ея правительствомъ. Чѣмъ это звено крѣпче и чѣмъ польза имъ приносимая ощутительнѣе, тѣмъ больше значеніе обществъ въ общественномъ мнѣніи, тѣмъ лучше для сельскаго хозяйства и тѣмъ легче для правительства.

Организація обществъ тоже проста и, за исключеніемъ Англіи, почти повсюду одинакова:

Если общество состоитъ изъ ограниченнаго числа членовъ, если оно принимаетъ ученый, глубокомысленный видъ, если оно собирается въ торжественныя засѣданія, гдѣ занимается чтеніями похвальныхъ-рѣчей своимъ умершимъ членамъ и вообще наводитъ тоску своимъ офиціальнымъ формализмомъ, не принося существенной пользы сельскому хозяйству,-- такое общество называется академіей или институтомъ.

Если общество имѣетъ неограниченное число членовъ, вносящихъ въ годъ извѣстную плату и собирается собственно для обсужденія разныхъ вопросовъ но предметамъ своего вѣдѣнія, предлагаемыхъ ему его ученымъ секретаремъ, въ которомъ такъ сказать сосредоточивается весь смыслъ общества; если оно собирается въ регулярныя засѣданія; если для дѣлопроизводства состоитъ при немъ особенный комитетъ, совѣтъ или правленіе изъ выборныхъ членовъ, то такое регулярное собраніе называется или обществомъ, если имѣетъ широкій кругъ дѣйствій, или комиціей, если кругъ его дѣйствій ограничивается небольшимъ пространствомъ.

Если наконецъ общество неимѣетъ постояннаго мѣстопребыванія и собирается въ разныхъ мѣстахъ, въ неопредѣленые сроки, то называется конгресомъ, съѣздомъ, митингомъ.

Это формы по преимуществу континентальныхъ сельско-хозяйственныхъ ассоціацій, отличающихся больше или меньше офиціальнымъ торжественнымъ характеромъ.

Наибольшей простотой отличаются съѣзди. Въ Германіи такіе съѣзды начались съ 1837 г. и бываютъ разъ въ годъ, поперемѣнно въ разныхъ городахъ Германіи. Съѣзжается огромная масса сельскихъ хозяевъ и лѣсоводовъ со всѣхъ концовъ Германіи и даже изъ другихъ государствъ и съѣздъ принимаетъ видъ огромнаго народнаго праздника съ серьезными засѣданіями, но безъ мертвящаго формализма, съ экскурсіями въ лѣсъ и въ поле, съ обѣдами, закусками и ужинами. Простота отношеній и соединеніе полезнаго съ пріятнымъ способствуютъ популярности съѣздовъ, а слѣдовательно сообщаютъ имъ обширный кругъ полезнаго вліянія относительно распространенія сельско-хозяйственныхъ свѣденій.

Незнаю, воспользовались ли англичане мыслію нѣмцевъ или самостоятельно пришли къ сходственной формѣ, но у нихъ явились собранія аналогичныя съ нѣмецкими съѣздами, называющіяся сельско-хозяйственными клубами.

Это больше ничего, какъ обыкновенные, клубы гдѣ можно нить, ѣсть и даже играть въ карты; но спеціальная цѣль которыхъ все-таки сближеніе сельскихъ хозяевъ и облегченіе обмѣна сельскохозяйственныхъ знаній.

Какъ образчикъ учрежденій подобнаго рода приведу центральный фермерскій клубъ въ Лондонѣ. Клубъ этотъ учрежденъ съ цѣлію доставленія возможности членамъ всѣхъ агрономическихъ обществъ и клубовъ и вообще хозяевамъ всѣхъ частей королевства, встрѣчаться другъ съ другомъ при посѣщеніи столицы и обмѣниваться своими наблюденіями. При клубѣ устроены комнаты, гдѣ члены могутъ получить обѣдъ и всякую ѣду и комнаты для чтенія и для частныхъ занятій членовъ- Читальная комната завалена буквально всѣми важнѣйшими ежедневными газетами и періодическими изданіями англійскими, колоніальными и иностранными, имѣющими связь съ сельскимъ хозяйствомъ и садоводствомъ. Въ библіотекѣ клуба находится обширный выборъ сочиненій по сельскому хозяйству, садоводству и вспомогательнымъ наукамъ. Въ клубѣ имѣется списокъ всѣхъ управляющихъ, ищущихъ мѣстъ, и вообще всѣ справочныя свѣденія по сельскому хозяйству и книга адресовъ. Клубъ издаетъ ежемѣсячный журналъ. Нельзя попасть въ члены имѣя менѣе 21 года. Пріемъ дѣлается баллотировкой и членъ вноситъ ежегодно 1 ф. стер. (6 р. 30 к.).

Всѣхъ клубовъ въ Англіи около 70. Кромѣ ежедневныхъ случайныхъ собраній, каждый клубъ имѣетъ съѣзды регулярные, періодическіе, когда въ общемъ засѣданіи обсуждаются разные хозяйственные вопросы, учреждаютъ выставки, назначаютъ преміи и награды и т. д.

IV.

Сельско-хозяйственныя общества, какую бы они не принимали форму и въ какихъ бы отношеніяхъ они ни находились къ правительству, въ сущности техническія государственно-административныя учрежденія, изображающія собой сельско-хозяйственное представительство страны.

Какъ воспитательный элементъ, они имѣютъ высшее значеніе и служатъ школой, въ которой воспитываются люди взрослые и развитые.

Но какъ кромѣ такихъ людей, черпающихъ свои знанія изъ уроковъ жизни, есть еще множество людей малолѣтнихъ по возрасту и малолѣтнихъ но своимъ умственнымъ способностямъ и познаніямъ, то общественное благосостояніе требуетъ, чтобы малолѣтніе всѣхъ сортовъ не дѣлали бы дисгармоніи въ общемъ сельско-хозяйственномъ хорѣ.

Чтобы достигнуть этой цѣли возможно совершеннѣе, Западная Европа дѣлаетъ опыты съ учебно-воспитательными заведеніями но сельскому хозяйству и если еще не ушла слишкомъ далеко на этомъ новомъ для нея поприщѣ, то тѣмъ не менѣе выработало себѣ уже достаточный опытъ для того, чтобы судить о своихъ ошибкахъ.

Первая мысль объ устройствѣ сельско-хозяйственныхъ учебныхъ заведеній принадлежитъ извѣстному Альбрехту Тэру. "Всякій хозяинъ, говоритъ Тэръ, можетъ себѣ вообразить, какъ бы для него было важно провести нѣсколько лѣтъ въ подобной школѣ и поучиться непосредственно, у самой природы, подъ руководствомъ разумныхъ учителей! И гдѣ бы, какъ не въ подобной школѣ, могло съ большею пользою провести свое время, да и послѣ, университета, молодые люди образованныхъ сословій, которые или получая по наслѣдству имѣніе, или поступая на гражданскую службу, желаютъ посвятить себя сельско-хозяйственнымъ занятіямъ."

Чтобы доставить молодымъ людямъ возможность поучиться сельскому хозяйству въ самомъ лонѣ природы. Тэръ устроилъ школу на свой счетъ, потому что ганноверское правительство совершенно согласно съ Тэромъ въ теоріи, но для практическаго осуществленія его похвальной мысли не дало ему все-таки ни копѣйки.

Какъ первая попытка этого рода, школа Тэра шла туго, со скрипомъ и дѣло кончилось тѣмъ, что частныхъ средствъ оказалось наконецъ недостаточнымъ, даже при пособіи отъ правительства и школу пришлось закрыть.

Но здѣсь дѣло не въ этомъ, а въ томъ, что правильность мысли Тэра была оцѣнена Западной Европой, которая въ настоящее время считаетъ у себя 249 однихъ агрономическихъ заведеній и на всѣхъ ихъ содержаніе отпускается отъ правительства.

Такимъ образомъ необходимость учебныхъ агрономическихъ заведеній цивилизованнымъ міромъ признано. Но признавая необходимость знаній, цивилизованный міръ не согласенъ относительно способовъ формы и размѣра образованія и въ настоящее время Европа, какъ кажется, пришла къ той мысли, что ея пятидесятилѣтнія труды и расходы имѣютъ исключительно отрицательную пользу: на нихъ купленъ печальный опытъ и горькое сознаніе того, что производившееся до сихъ поръ сельско-хозяйственное воспитаніе впредь повторять уже не слѣдуетъ, ибо оно приноситъ мало пользы. Эту революцію произвелъ Либихъ.

Въ Германіи, дающей главнѣйшій воспитательный тонъ Европѣ, вслѣдствіе наклонности нѣмцевъ къ глубокомыслію и ученой основательности сложилось убѣжденіе, что благополучіе водворится на землѣ только въ томъ случаѣ, если все человѣчество будетъ состоять изъ спеціалистовъ.

Примѣняя это основаніе къ сельскохозяйственному воспитанію, нѣмцы устроили у себя совершенно изолированныя сельско-хозяйственныя и лѣсныя академіи, гдѣ давалось высшее агрономическое воспитаніе и затѣмъ больше ничего.

Хотя самъ Либихъ, не отличающійся широкимъ и всестороннимъ умомъ, не чувствуетъ особеннаго нерасположенія къ тѣсной спеціальности; но какъ на этотъ разъ дѣло шло не о химіи, то онъ очень разсердился на агрономическія и лѣсныя академіи и высказалъ по ихъ поводу много несправедливыхъ мыслей, сущность которыхъ ему не мѣшало бы примѣнить и къ себѣ, хотя и въ другомъ отношеніи.

Главный упрекъ, который дѣлаетъ Либихъ агрономическимъ академіямъ заключается въ томъ, что они пренебрегаютъ наукой, отрицая зависимость сельскаго хозяйства отъ естественныхъ законовъ и слишкомъ слѣпо благоговѣютъ передъ практикой и рецептурной методой преподаванія.

Сельско-хозяйственныя академіи, занимающіяся теоретическимъ преподаваніемъ, и вмѣстѣ съ тѣмъ ведущія и практическое хозяйство на общихъ коммерческихъ основаніяхъ, по словамъ Либиха, не удовлетворяютъ ни теоріи, ни практики. Они также мало могутъ быть названы хорошими учебными заведеніями, какъ и хорошими мастерскими или практическими хозяйствами, потому что хотя и имѣютъ кое-какія черты свойственныя тѣмъ и другимъ, но не имѣютъ ихъ существенныхъ сторонъ.

Не отвергая пользы, которую принесъ Тэръ, Либихъ думаетъ, что всѣ академіи, учредившіяся впослѣдствіи, но образцу академіи Тэра, принесли сельскому хозяйству больше вреда, чѣмъ пользы, потому что при томъ значеніи, которое давалось практикѣ, во главѣ этихъ заведеній ставились люди большею частію не имѣвшіе теоретическихъ познаній и потому заведенія эти утратили совершенно свой ученый характеръ.

Чтобы сельскій хозяинъ могъ производить успѣшно свой промыселъ ему недостаточно практики и рецептурныхъ знаній "опытныхъ кухарокъ", ему нужно широкое теоретическое образованіе.

Поэтому Либихъ полагаетъ, что сельско-хозяйственныя академіи могутъ удовлетворить только въ томъ случаѣ требованіямъ сельскаго хозяйства, когда будутъ соединены съ университетами, ибо для сельскихъ хозяевъ не существуетъ ни особой химіи, ни особой физики, ни особенной ботаники, ни особенной механики и т. д.

Подобное соединеніе несравненно полезнѣе, чѣмъ соединеніе академій съ образцовыми хозяйствами, которыя относятся къ настоящимъ хозяйствамъ также, какъ учебныя пивоварни и винокурни тѣхъ же заведеній, къ обширнымъ пивоварнямъ и винокурнямъ, находящимся въ городахъ. Аппараты и машины въ нихъ большею частію устарѣлыя и ученикъ можетъ, по мнѣнію Либиха, выучиться только тому, чего онъ долженъ избѣгать и не дѣлать въ своей будущей практикѣ.

Эти замѣчанія, при всей ихъ силѣ убѣдительности, представятся безпристрастному читателю совсѣмъ въ иномъ видѣ, если онъ узнаетъ, что благородное негодованіе Либиха было обрушено собственно на гогенгеймскую академію за то, что директоръ этой академіи Вальцъ и другіе профессора не соглашались съ его спектральной теоріею, и, изъ желанія сдѣлать непріятность своимъ ученымъ противникамъ, онъ разругалъ всѣ академіи.

Впрочемъ не всѣ. Либихъ дѣлаетъ исключеніе въ пользу вейсистефанской школы въ Баваріи и прусскихъ академій, слѣдующихъ ученымъ мнѣніямъ Либиха.

Слѣдовательно вопросъ сводится уже не къ принципу, а къ теперешней организаціи академій и гроза оказывается менѣе ужасной, чѣмъ это можетъ показаться людямъ, незнакомымъ съ Либихомъ, какъ съ плохимъ общественнымъ дѣятелемъ.

Помимо этихъ обстоятельствъ, указывающихъ на враждебность побужденія, вызваннаго личнымъ неудовольствіемъ, въ словахъ Либиха не достаетъ еще и доказательности.

Противники Либиха говорятъ, что его обвиненіе въ перевѣсѣ эмпиризма надъ теоріею было бы вполнѣ справедливо, еслибы это обвиненіе можно было доказать. Напротивъ того, напримѣръ въ прусскихъ агрономическихъ академіяхъ, по самому уставу ихъ, слушатели должны имѣть уже практическія познанія, и во всѣхъ агрономическихъ академіяхъ ведется постоянная борьба противъ грубаго эмпиризма. Что университетское образованіе хотя и превосходная вещь, но въ нихъ спеціальное образованіе возможно лишь для медиковъ, юристовъ, камералистовъ, математиковъ, историковъ, натуралистовъ, филогоговъ, философовъ и богослововъ, но отнюдь не для сельскихъ хозяевъ. Что совершенно справедливо, что нѣтъ особенной сельско-хозяйственной экономіи; но изъ этого вовсе не слѣдуетъ, чтобы университетскіе курсы этихъ предметовъ годились вполнѣ для сельскихъ хозяевъ. При всестороннемъ университетскомъ преподаваніи естественныхъ наукъ, сельскому хозяину вовсе не такъ легко выискать именно тѣ части знаній, которыя имѣютъ или должны имѣть для него наибольшую важность. Трудъ этотъ облегчится ему въ агрономическихъ академіяхъ. Что если и слѣдуетъ видѣть пользу соединенія сельскохозяйственныхъ академій съ университетами, такъ развѣ въ томъ, что слушателямъ есть возможность посѣщать кромѣ своихъ спеціальныхъ предметовъ, еще и лекціи по предметамъ гуманитарнымъ, государственнымъ и политико-экономическимъ. Но и эта возможность больше кажущаяся, чѣмъ дѣйствительная, потому что при обширномъ агрономическомъ курсѣ, который, какъ въ Германіи, долженъ быть оконченъ въ 2 года, студенту едвали останется время на посѣщеніе не обязательныхъ для него предметовъ. Что, указываемые Либихомъ примѣры людей, ничему не выучившихся въ академіяхъ, неимѣютъ никакого значенія, потому что тупыхъ людей и университетъ не сдѣлаетъ умнѣе. Что агрономическія академіи не лишаютъ нисколько молодыхъ людей возможности получать университетское образованіе, ибо они могутъ слушать курсъ но окончаніи своего академическаго курса или до него.

Такимъ образомъ вопросъ принимаетъ сложность и запутанность, которой отъ него невидимому и ожидать было невозможно. Впрочемъ читатель увидитъ изъ нижеслѣдующаго и самъ на чьей сторонѣ больше правды.

Въ каждомъ изъ европейскихъ государствъ есть по одному или по нѣскольку высшихъ агрономическихъ заведеній. Во всѣхъ ихъ полагается 2-хь годичный курсъ; исключеніе составляетъ только бельгійская академія въ Жамблу, гдѣ принятъ 3-хъ лѣтній срокъ и сиренчестерская академія, въ Англіи, гдѣ курсъ продолжается 1 ¹/₂ года. Чтобы быть слушателемъ нужно имѣть не менѣе 16 или 17 лѣтъ и владѣть извѣстной научной подготовкой. Но какъ подготовка эта. не можетъ быть у всѣхъ одинаково сильной и какъ, кромѣ того, не у всѣхъ слушателей одинаковыя способности, то изъ этого вытекаетъ сама собой необходимость найти средній уровень ученическихъ знаній и способностей, и къ этому уровню принаровить все преподаваніе. Очень понятно, что при такихъ условіяхъ преподаваніе должно сдѣлаться популярнымъ и не можетъ отличаться той строгой и сухой ученой внѣшностію, въ которой для многихъ именно и заключается сущность науки, и основательность образованія.

Курсъ обнимаетъ полный циклъ сельско-хозяйственныхъ наукъ и всѣхъ вспомогательныхъ; а это такая масса всякихъ знаній, въ сущности дѣйствительно необходимыхъ агроному, что для университетскихъ лекцій дѣйствительно не остается ни одной свободной минуты. Напримѣръ въ гогенгеймской академіи агрономическій курсъ обнимаетъ слѣдующіе предметы: общее полеводство и растеніеводство; частное растеніеводство подраздѣляющееся на луговодство, винодѣліе, хмелѣводство, табаководство; плодоводство, огородничество. Общее скотоводство; частное скотоводство -- коневодство, разведеніе рогатаго скота, овцеводство, разведеніе мелкаго скота, шелководство, пчеловодство. Организація хозяйства -- таксація имѣній, счетоводство. Сельско-хозяйственная технологія. Вспомогательныя науки: математическія: арифметика, алгебра, планиметрія, стереометрія, тригонометрія, практическая геометрія, исчисленіе цѣнности лѣсовъ. Вспомогательныя естественныя науки: механика, физика, общая химія, земледѣльческая химія, аналитическая химія, введеніе въ геогнозію, геогнозія, спеціальная ботаника, физіологія растеній, общая зоологія, ветеринарное искусство. Вспомогательныя государственныя науки: народное хозяйство, законовѣденіе. Техническія вспомогательныя науки: сельское строительное искуство, черченіе плановъ.

Если у читателя достало терпѣнія прочитать весь этотъ списокъ, то у него конечно обольется сердце кровью за бѣдныхъ нѣмецкихъ агрономовъ, за ихъ бѣдные мозги. Только ужасный Либихъ, да и то изъ личныхъ побужденій, находитъ, что всего этого еще мало. Или нужно учиться до чахотки! Даже въ гигіеническомъ отношеніи необходимо умѣрить такое многоученье и потому практика, противъ которой такъ возстаетъ Либихъ, является чистой спасительницей германскихъ агрономовъ, которыхъ безъ экскурсій и прогулокъ заучили бы иначе до идіотизма.

Но кромѣ гигіенической пользы практическихъ занятій они совершенно необходимы и для основательнаго воспитанія сельскаго хозяина. Для этой цѣли при всѣхъ европейскихъ академіяхъ имѣются опытныя поля, на которыхъ слушатели могутъ упражняться въ хозяйственныхъ работахъ, имѣются болѣе или менѣе обширныя хозяйства, управляемыя совершенно на комерческомъ основаніи и дающія доходы на содержаніе заведенія. Если оказывается необходимымъ устроить что нибудь для практики, въ такомъ случаѣ эта отрасль или отдѣлъ хозяйства не включается въ общій коммерческій оборотъ хозяйства заведенія. Однимъ словомъ, коммерческая часть отдѣляется строго отъ некоммерческой, и учебной, и опытной.

Теоретическое и практическое образованіе направлено не на то, чтобы научить слушателей разнымъ хозяйственнымъ пріемамъ; а на то, чтобы ихъ ознакомить съ общею организаціею всѣхъ частей хозяйственнаго управленія и съ началами правильнаго хозяйственнаго счетоводства.

Либиху это не нравится и онъ увѣряетъ, что практика одолѣваетъ повсюду теорію въ такой степени, что ученики пренебрегаютъ лекціями лишь бы сбѣгать посмотрѣть на какую нибудь машину. Но профессора, завѣдывающіе практическимъ хозяйствомъ, приносятъ жалобу совершенно противуположную: они недовольны, что слушатели относятся слишкомъ легко къ практическимъ работами и занимаются ими небрежно.

Такъ какъ высшія агрономическія заведенія назначаются для образованія управляющихъ имѣніями, то очень понятно, что изъ вышеизложеннаго слѣдуетъ вывести заключеніе, что они удовлетворяютъ своей цѣли лишь на столько, на сколько возможно согласовать школу академіи съ школой жизни.

Агрономическій институтъ не можетъ выпускать прямо изъ своихъ стѣнъ вполнѣ готовыхъ агрономовъ; онъ только подготовляетъ будущихъ дѣятелей и нужна еще большая умственная работа, чтобы сформировать все въ себѣ закопченное сельско-хозяйственное міровоззрѣніе. Этой работой приходится заниматься уже но окончаніи ученическаго курса.

Читатель, имѣющій тысячи десятинъ земли, будетъ совершенно правъ, если найдетъ, что нанимать такихъ управляющихъ дѣло очень опасное и что слѣдовательно агрономическія академіи, въ томъ видѣ какъ ихъ выработала западная Европа, для него не годятся.

И дѣйствительно, если воспитанникъ агрономической академіи долженъ учиться еще послѣ окончаніи курса и достигнуть извѣстной самобытности и зрѣлости, прежде чѣмъ ему можно будетъ ввѣрить управленіе большимъ имѣніемъ, то такое воспитаніе нельзя назвать удовлетворительнымъ. Никто не захочетъ, чтобы посторонній. незрѣлый юноша, выработывалъ себѣ правильное, сельскохозяйственное міровоззрѣніе на его счетъ или, иначе, платить, за чужой опытъ своими деньгами.

Но не смотря на пользу, ими приносимую, агрономическія академіи все таки заведенія высшія, назначенныя для сливокъ человѣчества. А какъ подъ сливками лежитъ очень толстый слой молока, собственно и создающій всѣ питательныя вещества, то очень понятно, что разсудительная западная Европа пришла къ мысли объ образованіи земледѣльца -- простолюдина. Къ такому правильному заключенію Европа пришла еще въ очень недавнее время, а потому благосклонный читатель, знакомый уже съ недостатками академій, конечно не надѣется услышать отъ меня чудесъ о школахъ для простаго народа.

Школы для простаго народа, смотря по объему и качеству преподаванія, дѣлятся на среднія и низшія. Среднія школы назначены для дѣтей фермеровъ и вообще людей съ болѣе ограниченными средствами; а низшія для воспитанія работниковъ, крестьянъ и приготовленія мелкихъ арендаторовъ и надсмотрщиковъ за хозяйственными работами.

Главный порокъ низшихъ и среднихъ агрономическихъ заведеній заключается въ томъ, что онѣ очень бѣдны и что вліятельные люди думали объ нихъ гораздо меньше, чѣмъ о заведеніяхъ высшаго разряда.

Отъ этого въ нихъ невозможно устроить ни хорошаго теоретическаго, ни хорошаго практическаго образованія. Теоретическое образованіе бываетъ обыкновенно поверхностно; однимъ предметомъ учатъ больше чѣмъ нужно, другимъ меньше чѣмъ нужно, а многое излагать и совершенно невозможно но недостатку въ слушателяхъ предварительныхъ свѣденій. Практика ограничивается большею частію незначительными работами; и серьезныхъ дѣлъ учениками, обыкновенно не поручаютъ, во избѣжаніе порчи инструментовъ и потерь для хозяйства вслѣдствіе несовершенства работы.

Этими недостатками страдаютъ въ особенности низшія школы и преимущественно устроиваемыя частными лицами на свой счетъ, съ пособіемъ отъ правительства. Такъ одинъ содержатель низшей школы въ Пруссіи получая отъ правительства пособія 1104 руб., платитъ учителямъ всего 460 руб. Понятно, что воспитаніе, превращающееся въ безсовѣстную спекуляцію, должно терять свой кредитъ и вотъ почему простой народъ, особенно въ Германіи, мало довѣряетъ школамъ назначеннымъ для его образованія.

Но кромѣ плохой ихъ организаціи, есть еще одна причина почему недостаточные земледѣльцы отдаютъ въ нихъ неохотно своихъ дѣтей. Простой человѣкъ -- человѣкъ по преимуществу практическій. Ему нужно видѣть непосредственно пользу, а иначе вы не залучите его дѣтей въ школу. Еслибы агрономическое воспитаніе, даваемое крестьянину, увеличило бы немедленно урожай его полей и доставило бы ему матеріальныя выгоды, то онъ бы сказалъ, что воспитаніе вещь хорошая и сталъ бы учиться. Но во первыхъ воспитаніе особенно въ его настояніемъ видѣ, не обладаетъ подобной чудодѣйственной силой; е во вторыхъ посылая въ школу своихъ взрослыхъ сыновей земледѣлецъ очень хорошо понимаетъ, что ради будущей, еще гадательной пользы, онъ лишаетъ себя въ настоящемъ рабочей силы и слѣдовательно несетъ очевидный убытокъ.

А между тѣмъ, если организація народнаго образованія плоха, этимъ вовсе еще не доказывается безполезность образованія земледѣльцевъ вообще, или ошибочность основаній избранной системы. Нужно только, чтобы эта система достигала возможно совершеннѣе своей цѣли.

Если воспитаніе земледѣльцевъ должно быть но преимуществу практическое, то конечно лучше всего устроить школы въ частныхъ имѣніяхъ, отличающихся наиболѣе совершеннымъ хозяйствомъ.

Эта мысль признана правильной и нѣмцами, и французами, и англичанами.

Съ сожалѣнію практическое осуществленіе ея повело, особенно въ Германіи, ко многимъ неудобствамъ неизбѣжнымъ при недостаткѣ денегъ.

Частный владѣлецъ, фермеръ или какой бы то ни было образцовый хозяинъ нестанетъ производить никакихъ работъ себѣ въ убытокъ, во первыхъ потому, что потери не составляютъ цѣли соеваго хозяина; а во вторыхъ, какое же это будетъ образцовое или учебное хозяйство, если, дѣйствуя себѣ въ убытокъ, оно не можетъ учить сельско-хозяйственному расчету. Слѣдовательно, на покрытіе всѣхъ расходовъ на опыты, порчи и убытки отъ ученическихъ, работъ и на наемъ преподавателей и учебныхъ пособій, нужны не только средства, но и средства обильныя. Далѣе нужно, чтобы эти обильныя средства извлекались не изъ кармана содержателя школы, слѣдовательно они должны доставляться или обществами или правительствомъ, Наконецъ, чтобы эти средства не оставались въ карманѣ владѣльца образцоваго хозяйства, а шли бы на тотъ предметъ, на который они выдаются.

Опытъ показалъ, что на практикѣ все это осуществляется совсѣмъ не такъ, чтобы выигрывалъ простой народъ и чтобы осуществлялись стремленія людей желающихъ ему пользы. Образцовые хозяева, во первыхъ, съ свойственною всѣмъ практическимъ людямъ сообразительностію, усиливаются получить со стороны какъ можно больше денегъ, и затѣмъ оказать ученикамъ какъ можно меньше, услугъ; а во вторыхъ, цивилизованная Европа не на столько богата хорошими практическими и теоретическими преподавателями, чтобы земледѣльческія народныя училища не чувствовали бы въ нихъ недостатка, наконецъ средства простолюдиновъ такъ ограничены, что, даже при полномъ сознаніи пользы образованія, они все-таки не могутъ платить за ученье своихъ дѣтей.

А изъ всего этого слѣдуетъ тотъ выводъ, что низшія земледѣльческія школы только тогда принесутъ существенную пользу, если будутъ давать даровое образованіе, если будутъ имѣть умныхъ, знающихъ наставниковъ и если деньги, отпускаемыя на ихъ содержаніе, будутъ идти дѣйствительно на образованіе, а не на домашнія нужды директора или его супруги.

Такъ какъ устраненіе подобныхъ затрудненій не представляетъ непреодолимой невозможности и какъ весь вопросъ сводится къ увеличенію въ западной Европѣ вообще денежныхъ средствъ, увеличенію числа знающихъ, способныхъ для воспитанія людей, и къ учрежденію надъ учебными заведеніями умнаго контроля, то и можно быть увѣреннымъ, что къ концу нынѣшняго столѣтія Европа добьется въ этомъ дѣлѣ дѣйствительно полезныхъ результатовъ.

Если читатель пожелаетъ знать, почему я назначаю именно этотъ, а не другой срокъ, то я ему объясню, что мой срокъ не имѣетъ для западной Европы никакой офиціальной обязательности, но что этимъ короткимъ срокомъ я хотѣлъ объяснить только ту мысль, что для западной Европы земледѣльческій прогресъ не за горами. А заключеніе это я основываю на томъ, что западная Европа, но отношенію къ другимъ государствамъ, идетъ съ замѣчательной быстротой, и что сельско-хозяйственное образованіе, и особенно, простого народа, которымъ стали заниматься не больше 20 лѣтъ назадъ, дошло до того, что въ разныхъ странахъ Европы считается болѣе 300 школъ и что изысканіе лучшихъ средствъ и способовъ народнаго сельско-хозяйственнаго образованія постоянно озабочиваетъ и занимаетъ представителей европейской сельско-хозяйственной интелигенціи.

Кромѣ агрономическихъ заведеній, на западѣ существуютъ спеціальныя школы для изученія нѣкоторыхъ отдѣльныхъ отраслей сельскаго хозяйства, именно школы луговодства, орошенія, дрекожа, садоводства, плодоводства, винодѣлія, шелководства, пчеловодства, скотоводства, льноводства.

То, что говорилось въ предъидущей главѣ о существующихъ въ Европѣ способахъ распространенія сельско-хозяйственныхъ познаній, должно убѣдить читателя, что западная Европа относится весьма правильно и искренно къ дѣлу собственнаго воспитанія; а во вторыхъ, что, не смотря на эту искренность, Европа но краткости времени не успѣла еще выработать ни достаточно удовлетворительная средства научнаго образованія, ни создать достаточныя для того матеріальныя средства.

Кромѣ того опытъ показалъ, что однихъ школъ и вообще учебныхъ заведеній далеко недостаточно для задачи, разрѣшить которую необходимо. Школа есть воспитательное и образовательное средство для дѣтей и юношей; для взрослыхъ же людей, нуждающихся въ познаніяхъ, но которыхъ, во разнымъ причинамъ, въ школу запереть нельзя, нужно пріискать другія средства. Объ этихъ то средствахъ я и буду говорить въ настоящей главѣ.

Такъ какъ все человѣчество по досугу и по умственнымъ средствамъ дѣлится на двѣ неравныя части -- на людей грамотныхъ и читающихъ, и на людей неграмотныхъ, и потому не читающихъ, или хотя и грамотныхъ, но тоже не читающихъ, то и способы, существующія для образованія человѣчества, распадаются тоже на двѣ части -- способы преимущественно теоретическіе и способы по преимуществу наглядные или практическіе.

Первыми просвѣщаются богатые! и образованные, вторыми бѣдные и малоразвитые люди. Впрочемъ, вслѣдствіе постепенности перехода образованныхъ въ необразованныхъ и бѣдныхъ въ богатыхъ, эти двѣ образовательныя формы бываютъ рѣдко возможны въ совершенно чистомъ видѣ и образованную чернь приходится поучать совершенно тѣмъ же способамъ, какъ и чернь необразованную.

Германія попыталась въ недавнее время ввести у себя публичныя лекціи для народа, и опытъ оказался такъ удаченъ, что онѣ распространились теперь почти по всей Германіи. Наиболѣе заявилъ себя въ этомъ отношеніи Виртембергъ. Тамъ школы этого рода раздѣляются на подготовительныя сельско-хозяйственныя школы, на зимнія вечернія сельско-хозяйственныя бесѣды и на регулярныя вечернія собранія.

Въ какой степени этотъ способъ образованія простыхъ земледѣльцевъ нашелъ между ними сочувствіе, читатель увидитъ изъ слѣдующихъ цифръ: въ 1868 г. подобныя учрежденія существовали въ Виртембергѣ въ 180 общинахъ, въ 1859 г. уже въ 419, а въ 1860 г. въ 472.

Добровольныя подготовительныя сельско-хозяйственныя школы помѣщаются почти всѣ безъ исключенія въ зданіяхъ мѣстныхъ сельскихъ или городскихъ школъ. Преподаваніе въ нихъ начинается съ ноября, декабря или даже января и продолжается до конца февраля, марта или апрѣля. Уроки бываютъ два раза въ недѣлю, по вечерамъ, съ 7 до 9 часовъ или менѣе. Преподаваніе принимаютъ на себя или мѣстные учителя или хорошіе, извѣстные окрестные хозяева или лица духовнаго званія. Кромѣ сельскаго хозяйства въ этихъ школахъ читаютъ популярно исторію, законовѣденіе, географію и т. п. Чтобы уроки эти приносили дѣйствительную пользу и, слѣдовательно, привлекали къ себѣ мѣстное населеніе, избираются предметы, представляющіе для него наибольшую практическую важность. Такъ въ общинахъ, гдѣ развито винодѣліе и плодоводство читаются лекціи по этимъ предметамъ, гдѣ. занимаются больше возращеніемъ хлѣбовъ, читаютъ о почвѣ, объ удобреніяхъ, сѣвооборотѣ, скотоводствѣ и т. д. Наконецъ въ третьихъ мѣстностяхъ -- о дренажѣ, осушеніи, орошеніи, пчеловодство, сельско-хозяйственную механику и т. д. Очень часто по приглашенію мѣстныхъ сельско-хозяйственныхъ обществъ, популярное чтеніе лекцій принимаютъ на себя извѣстные профессора или ученые, и лекціи такихъ странствующихъ преподавателей пользуются въ народѣ большимъ сочувствіемъ и привлекаютъ массу слушателей.

Сельско-хозяйственныя вечернія собранія бываютъ тоже зимой, и тоже но два раза въ недѣлю, впрочемъ иногда и рѣже. Предсѣдательствуетъ или кто нибудь изъ мѣстныхъ властей, или мѣстный школьный учитель, или какой нибудь извѣстный хозяинъ. Предметомъ бесѣдъ служатъ отрывки изъ лучшихъ сельско-хозяйственныхъ сочиненій. Но прочтеніи отрывка или статьи начинается свободное обсужденіе предмета всѣми присутствующими. Впрочемъ бесѣды не ограничиваются только этимъ. Случается, что предсѣдатель или кто другой разсказываетъ что нибудь изъ естественной исторіи, или что нибудь представляющее живой интересъ для бесѣдующихъ.

Обязательныя вечернія школы введены собственно не для преподаванія сельскаго хозяйства, и потому оно составляетъ въ нихъ самую слабую частъ чтеній.

Кромѣ этихъ чтеній и бесѣдъ, вполнѣ популярной формы, назначенныхъ исключительно для просвѣщенія сельскаго населенія, существуютъ еще публичные безплатные курсы, читаемые въ среднихъ и высшихъ агрономическихъ заведеніяхъ.

Эти курсы бываютъ или спеціальные, служащіе уже дополненіями къ тѣмъ свѣденіямъ, которыя даютъ сельско-хозяйственныя школы, или популярные или же наконецъ читаются лекціи школьнымъ учителямъ, чтобы приготовить ихъ къ преподаванію въ упомянутыхъ выше подготовительныхъ школахъ.

Число подобныхъ лекцій растетъ за границей съ каждымъ годомъ все болѣе и болѣе. Такъ въ Бельгіи, гдѣ первыя публичныя лекціи начались 15 лѣтъ назадъ, въ 1863 г. читались они въ 98 мѣстахъ и слушателей было на нихъ болѣе 17 тысячъ. Такое быстрое распространеніе публичныхъ чтеній было слѣдствіемъ по преимуществу иниціативы правительства, которое въ 1860 году поручало губернаторамъ "обратить вниманіе мѣстныхъ агрономическихъ и садовыхъ обществъ и общинныхъ управленій на выгоды, которыя публика можетъ извлечь изъ этого популярнаго способа распространенія знаній и пригласить ихъ къ учрежденію публичныхъ лекцій но сельскому хозяйству и садоводству тамъ, гдѣ есть достаточные задатки успѣха".

Правительство не ограничилось однимъ предписаніемъ губернаторамъ о содѣйствіи къ устройству публичныхъ курсовъ, оно взяло на себя и покрытіе расходовъ на нихъ тамъ, гдѣ средства обществъ земледѣлія были недостаточны.

Рядомъ съ популярными публичными лекціями, имѣющими больше теоретическій характеръ, слѣдуетъ поставить выставки, отличающіяся по преимуществу практическимъ характеромъ.

Первыя выставки устраивались исключительно съ мануфактурно-промышленными цѣлями. Ими думали содѣйствовать распространенію свѣденій о сдѣланныхъ улучшеніяхъ и открытіяхъ; сближать производителей съ потребителями и открытіемъ новыхъ путей сбыта, помогать расширенію мануфактурной и фабричной производительности; наконецъ, возбуждать соревнованіе между производителями и, дѣйствуя на людское тщеславіе почетными и вещественными наградами, заставлять производителей направлять свои усилія на созданіе предметовъ высшаго качества и слѣдовательно высшей полезности.

Опытъ показалъ, что выставки достигали предположенной цѣли, и потому явилась мысль примѣнить ихъ и къ сельско-хозяйственной промышленности.

Устройство сельско-хозяйственныхъ выставокъ оказалось гораздо удобнѣе устройства выставокъ мануфактурныхъ. Послѣднія возможны лишь въ большихъ промышленныхъ центрахъ и дѣйствительно полезны, если они дѣлаются въ большомъ размѣрѣ. Для сельско-хозяйственныхъ выставокъ въ большомъ объемѣ нѣтъ напротивъ существенной необходимости. Зачѣмъ, напримѣръ, въ мѣстность, гдѣ существуетъ винодѣліе, разведеніе красильныхъ и другихъ растеній умѣренной и теплой полосы, везти рожъ, овесъ, ячмень? Зачѣмъ въ холодную сторону, производящую только коровъ и овецъ, везти верблюдовъ, слоновъ и арабскихъ лошадей. Сельскія выставки могутъ ограничиваться вполнѣ произведеніями своей мѣстности, не простирая притязанія на всемірность, тогда какъ промышленной выставкѣ, напротивъ, всемірномъ приносить большую пользу. Вотъ почему въ Германіи сельско-хозяйственныя выставки привились очень скоро, открываются нынче ежегодно въ различныхъ пунктахъ, большею частію по окончаніи полевыхъ работъ и даже сдѣлались торжествомъ для всего мѣстнаго сельскаго населенія. Значеніе ихъ для сельскаго населенія читатель увидитъ уже изъ того, что народъ называетъ ихъ сельско-хозяйственными празднествами. И если читатель обратитъ вниманіе на то, что всякая выставка привлекаетъ множество народа и сопровождается раздачей наградъ, а въ нѣкоторыхъ германскихъ государствахъ разыгрываются нѣкоторые изъ выставляемыхъ предметовъ, то онъ конечно согласится, что сельско-хозяйственная выставка есть дѣйствительное празднество.

Но какъ и въ солнцѣ есть пятна, то еще тѣмъ болѣе должны быть темныя мѣста въ твореніи рукъ человѣческихъ. Люди, имѣющіе слабость отыскивать во всемъ недостатки, ухитрились усмотрѣть недостатки именно въ томъ, что повидимому придаетъ выставкамъ самый блистательный праздничный видъ -- въ преміяхъ и наградахъ. Эти злые люди увѣряютъ, что возбужденіе соревнованія есть въ сущности воспитаніе простонародья въ привычкахъ тщеславія и во лжи, ибо соревнованіе возбуждается медалями, похвальными отзывами и подобными поощрительными средствами, не имѣющими никакой существенной цѣны. И что поэтому было бы гораздо лучше давать вмѣсто почетныхъ наградъ -- награды денежныя. Защитники почета съ своей стороны возражали, что сельско-хозяйственныя общества вовсе не такъ богаты, чтобы выдавать высокія денежныя преміи, низкихъ же премій давать не слѣдуетъ, ибо они дѣйствуютъ слишкомъ слабо на человѣческое сердце; между тѣмъ медали, хотя бы бронзовыя, и похвальныя листы, не стоятъ ничего сельско-хозяйственнымъ обществамъ и въ тоже время обнаруживаютъ весьма могущественное вліяніе на человѣческое тщеславіе. На это возраженіе возражали опять тѣмъ, что общества напрасно прикидываются бѣдняками, что, помимо своихъ собственныхъ средствъ, они могутъ обращать въ премію часть денегъ, выручаемыхъ отъ лоттерей; что большія денежныя награды вовсе я не нужны, ибо въ самомъ присужденіи преміи, заключается ея внутреннее значеніе. Для доказательства ссылались на Англію, гдѣ никогда не назначаютъ высокихъ наградъ. Результатъ этихъ споровъ оказался до того неожиданъ, что читателю остается только придти въ изумленіе отъ нѣмецкаго глубокомыслія. Рѣшили, что на мелкихъ, преимущественно крестьянскихъ выставкахъ, слѣдуетъ давать почетныя преміи, и напротивъ на большихъ, международныхъ, денежныя награды. Еслибы искренность сельско-хозяйственныхъ обществъ не стояла внѣ всякихъ сомнѣній, то можно бы подумать, что это дипломатическое рѣшеніе, придуманное для того, чтобы не давали денежныхъ наградъ, ибо международныя сельско-хозяйственныя выставки почти совершенно невозможны по самому существу сельско-хозяйственныхъ продуктовъ, отличающихся громоздкостію.

Сельско-хозяйственныя выставки подтвердили еще разъ давно доказанную истину, что вмѣшательство и иниціатива правительства необходимы т. е. полезны, при извѣстныхъ обстоятельствахъ и при извѣстной умственной зрѣлости народа.

Въ Германіи, Англіи, Бельгіи, Голландіи, сельско-хозяйственныя выставки устраиваются агрономическими обществами; въ Англіи и Голландіи рѣшительно безъ всякаго участія правительствъ, а въ другихъ государствахъ правительства берутъ на себя часть расходовъ. Только Франція дѣлаетъ въ этомъ случаѣ исключеніе. Правда и во франціи бываютъ выставки, устроиваемыя обществами; по первенствующее значеніе въ этомъ отношеніи принадлежитъ все-таки правительству.

Выставки, учреждаемыя правительствами, раздѣляются на выставки убойнаго скота и на окружныя выставки племенныхъ животныхъ и разныхъ продуктовъ земледѣлія.

Выставки убойнаго скота были вызваны успѣхами скотоводства въ Англіи. Французское правительство хотѣло этимъ средствомъ усилить мѣстное производство мяса, улучшить его качество и увеличить молочные удои.

Первая выставка скота была устроена въ 1844 г. въ Нуасси, затѣмъ учреждены ежегодныя выставки въ Ліонѣ, Бордо, Лиллѣ, Нимѣ, Нантѣ, Амьенѣ; а выставка въ Нуасси сдѣлана общей для всей франціи.

Города, въ которыхъ происходятъ выставки, берутъ на себя расходы только по ихъ устройству; всѣ же прочіе расходы беретъ на себя правительство.

Для устройства выставки назначается особая коммисія министромъ земледѣлія изъ чиновниковъ министерства. Комитетъ экспертовъ назначается тоже министромъ. Предсѣдательствуетъ на выставкѣ мѣстный префектъ. Раздача наградъ производится публично, въ офиціально-торжественной обстановкѣ, префектами; а въ Нуасси даже самимъ министромъ.

Эти выставки принесли конечно "пользу, во первыхъ потому, что указали скотоводамъ цѣль, къ которой правительство желало направить ихъ усилія; а во вторыхъ, что почетныя награды, особенно раздаваемыя торжественно самимъ министромъ, обнаружили на человѣческое тщеславіе могущественное вліяніе, что и имѣлось въ расчетѣ.

Вообще франція, въ отношенія послѣдовательности развитія системы вліянія на человѣческую суетность, занимаетъ первое мѣсто между всѣми государствами и, какъ увѣряетъ г. Вешняковъ, "результаты, получаемые путемъ раздачи почетныхъ премій весьма благопріятны; возрастающее число конкурентовъ свидѣтельствуетъ о сочувствіи хозяевъ этой мѣрѣ и о практическомъ значеніи ея для пробужденія духа улучшеній".

Особенную гордость франціи составляютъ ею придуманные конкурсы по сельскому хозяйству. Англичане увѣряютъ, что конкурсы эти имѣли дѣйствительное вліяніе на улучшеніе французскаго хозяйства.

При всякой земледѣльческой выставкѣ объявляется министерствомъ, что одновременно съ присужденіемъ наградъ на выставкѣ, будетъ присуждена и почетная премія тому лицу въ департаментѣ, хозяйство котораго будетъ найдено наилучше управляемымъ и соединяющимъ наибольшее число полезныхъ улучшеній. Каждая премія состоитъ изъ 1250 руб. деньгами и изъ серебрянаго кубка въ 750 руб., а для осмотра конкурирующихъ хозяйствъ, назначается министромъ особая коммисія экспертовъ. Коммисія эта объѣзжаетъ и осматриваетъ имѣнія хозяевъ, занимавшихся на конкурсъ и порѣшаетъ кому слѣдуетъ выдать премію. Но если между хозяйствами окажутся и такія, которыя, не представляя полнаго совершенства во всѣхъ частяхъ, отличаются какими нибудь отдѣльными операціями, напр. дренажемъ, орошеніемъ, то экспертной коммисіи, предоставлено право назначать за эти улучшенія золотыя и серебряныя медали.

французская система воспитанія сельскихъ хозяевъ въ суетности понравилась и во многихъ другихъ странахъ, но не вездѣ она пришлась по народному характеру. Такъ въ Пруссіи былъ внесенъ въ сельско-хозяйственную коллегію проэктъ учрежденія почетныхъ премій; но большинство членовъ коллегіи отнеслось къ этой мысли отрицательно. Систему почетныхъ премій нашли несогласною съ свойствами нѣмецкаго характера, затруднительною по способамъ исполненія и нарушающею свободу частной дѣятельности, вторженіемъ въ ея предъ я и правительственной власти".

Собственно сельско-хозяйственныя выставки т. е. племеннаго скота, орудіи, машинъ и сельскихъ произведеній начались послѣ выставокъ убойнаго скота, въ 1849 г. Выставки эти называются окружными, потому что франція была раздѣлена на округа. Такихъ сельско-хозяйственныхъ или выставочныхъ округовъ, считается въ настоящее время 12. Въ каждомъ округѣ бываетъ ежегодно но одной выставкѣ, по очередно въ одномъ изъ главныхъ городовъ 7 или 8 департаментовъ, входящихъ въ составъ округа.

Изъ всего этого читатель можетъ заключить о мѣрѣ, хлопотахъ и заботахъ, которыя беретъ на себя французское правительство. Оно устроиваетъ выставки, оно дѣлитъ францію на выставочные округа, утверждая что ихъ должно бытъ непремѣнно 12, а не 11 или 13; оно назначаетъ своихъ экспертовъ и распорядителей; оно превращаетъ префектовъ въ предсѣдателей ученыхъ собраній; оно раздаетъ почетныя награды руками министра земледѣлія. Послѣдствія такой регламентаціи обнаружились въ томъ, что въ выставкахъ не видно никакихъ мѣстныхъ, жизненныхъ, практическихъ началъ; что они служатъ только выраженіемъ теоретическихъ тенденцій французскаго министерства сельскаго хозяйства, не всегда согласныхъ съ мѣстными нуждами; что не смотря на то, что на французскихъ выставкахъ повидимому все тоже, что происходитъ, напр. на выставкахъ Англіи и Голландіи, но это тоже далеко не то, что встрѣчаетъ посѣтитель въ странахъ, гдѣ руководителемъ сельскаго хозяйства является не казенное управленіе, а сами сельскіе хозяева, короче знакомые съ своими собственными нуждами и съ земледѣльческими условіями своей мѣстности.

Есть еще способъ распространенія въ народѣ агрономическихъ дознаній, который впрочемъ слѣдуетъ признать скорѣе попыткой, неоправдавшей на практикѣ, блистательныхъ надеждъ его авторовъ. Я говорю объ образцовыхъ хозяйствахъ или фермахъ.

По размѣру попытокъ заслуживаютъ наибольшаго вниманія въ этомъ отношеніи Пруссія и Франція.

Въ Пруссіи въ основаніе была принята слѣдующая мысль. При содѣйствіи мѣстныхъ агрономическихъ обществъ, избираются между крестьянами такіе, которые бы согласились вести свое хозяйство по плану, составленному обществами и подчиняться постоянному руководству особаго комисара, выбраннаго обществомъ изъ мѣстныхъ, зажиточныхъ, образованныхъ хозяевъ. Въ пособіе каждому такому образцовому хозяйству правительство отпускало 160 руб. въ годъ.

Но при первомъ же приложеніи этой мысли къ практикѣ оказалось, что во первыхъ очень трудно сдѣлать удачный выборъ какъ хозяйствъ, такъ и еще болѣе хозяевъ и руководителей, Тоже самое было повторено черезъ десять лѣтъ въ отчетѣ прусской сельско-хозяйственной коллегіи. А если взять во вниманіе, что въ теченіе болѣе чѣмъ двадцати лѣтъ. Пруссія создала у себя всего только 65 образцовыхъ хозяйствъ и то не особенно изумительнаго достоинства, то есть полное основаніе предполагать, что Пруссія не нуждается особенно въ практическихъ урокахъ подобныхъ поучающихъ учрежденій.

Тою же самою мыслію, но нѣсколько иначе, воспользовался Наполеонъ III. Императоръ французовъ устроилъ въ разныхъ мѣстахъ Франціи 41 ферму. Фермы устроены, чтобы служить для сельскихъ хозяевъ образцомъ примѣненія на практикѣ всѣхъ новѣйшихъ указаній пауки и всѣхъ лучшихъ техническихъ изобрѣтеній, снабжать сельскихъ хозяевъ скотомъ самыхъ Лучшихъ и чистыхъ породъ, такъ какъ фермы постоянно обновляютъ свой скотъ, закупая матокъ и производителей у лучшихъ французскихъ и иностранныхъ скотоводовъ; разрѣшать особенно трудныя хозяйственныя задачи, представляемыя нѣкоторыми мѣстностями франціи. Вѣроятно съ этой послѣдней цѣлью Наполеонъ скупилъ подъ Сенъ-Клу 150 мелкихъ участковъ, на которыхъ велись разнообразныя хозяйства, чтобы указать пріемы для перехода отъ разныхъ системъ хозяйства къ одной и поглощенія малыхъ хозяйствъ большими.

Говорятъ, что французскіе крестьяне берутъ императорскіе фермы дѣйствительно за образецъ и объясняютъ это переимчивостью и легкостію французскаго характера.

Конечно, такое объясненіе, если и заслуживаетъ вниманія, то развѣ только по его наивности, ибо въ дѣлахъ хозяйства никогда не перенимается то, что приноситъ потери. Значитъ если дѣлается заимствованіе, то очевидно потому, что оно выгодно, а вовсе не изъ любезности.

Въ этомъ отношеніи фермы императора представляютъ переходъ къ такъ называемымъ меліораціоннымъ правительственнымъ предпріятіямъ, о которыхъ я и буду сейчасъ говорить.

VI.

Учить и просвѣщать незнающихъ людей безъ сомнѣніи весьма похвально; по очень часто люди не учатся не потому, чтобы они отрицали пользу знаній, а потому, что имъ съ этими знаніями нечего дѣлать.

Когда русскаго крестьянина былыхъ временъ укоряли въ томъ, что онъ глупъ, и что онъ не хочетъ пользоваться хорошими примѣрами, представляемыми ему ближайшими помѣщичьими хозяйствами, то глупый крестьянинъ отвѣчалъ очень умно, что для хорошаго хозяйства у него нѣтъ денегъ и что онъ не помѣщикъ.

Въ этомъ отношеніи прусская система образцовыхъ хозяйствъ, хотя и полезная для нѣкоторыхъ, взятая вообще, есть несправедливость.

Выдавая на улучшеніе по крестьянскому хозяйству по 160 руб. въ годъ, правительство оказывало разумѣется большую помощь и нѣтъ ничего удивительнаго, что подобныя хозяйства могли сдѣлаться образцовыми, но за что же предпочтеніе однихъ другимъ? Отчего прусское правительство не вздумаетъ давать каждому крестьянскому семейству подобное же пособіе; несомнѣнно, что Пруссія зацвѣла бы въ какія нибудь пять лѣтъ. Читателю кажется смѣшной мысль, чтобы правительство выдавало пособіе каждому жителю страны, онъ видитъ въ этомъ абсурдъ; ну а зачѣмъ онъ не смѣется надъ тѣмъ, что выдается пособіе нѣкоторымъ -- это начало абсурда? Я удивляюсь только тому, что между прусскимъ сельскимъ населеніемъ нашлось мало охотниковъ получать даромъ отъ казны по 160 руб. въ годъ.

Подобная система отношеній государства къ своимъ членамъ, несправедливая по отсутствію всеобщности, вмѣстѣ съ тѣмъ противорѣчитъ и новому воззрѣнію на государство, значитъ какъ невѣрная въ принципѣ она должна быть оставлена правительствами. Пусть общества сельскаго хозяйства устраиваютъ на свой счетъ частныя образцовыя фермы и что имъ тамъ угодно; но правительству есть другія задачи -- ему незачѣмъ вдаваться въ мелочи, незачѣмъ мѣшаться въ частный, индивидуальный міръ, когда ему открыто поле широкихъ, общихъ мѣръ. Если содѣйствіе и помощь государства необходимы, то не въ тѣхъ меліораціонныхъ предпріятіяхъ, которыми устраиваются десять -- двадцать крестьянскихъ хозяйствъ, раскинутыхъ богъ-знаетъ на какомъ разстояніи одно отъ другого, а въ общихъ меліораціонныхъ работахъ и мѣрахъ невозможныхъ безъ иниціативы, вмѣшательства или содѣйствія правительства. Нотъ примѣръ: бывшее неаполитанское королевство окружено моремъ и прорѣзано во всю длину Аппенинскими горами. Только провинція Нульи имѣетъ равнины по морскому берегу и въ долинахъ рѣкъ текущихъ перпендикулярно къ морю. Если эти рѣки будутъ имѣлъ свободное теченіе, то и долины будутъ плодородны, если же теченіе будетъ задержано, то разливающаяся вода, лишенная свободнаго стока, превратитъ плодородныя земли въ тони и болота,: воздухъ заразитъ вредными міазмами. Пока за рѣками былъ надзоръ были плодородны и рѣчи ли долины Неаполя; надзоръ кончился -- изчезло и плодородіе. Превратитъ неудобное въ удобное не въ силахъ частной предпріимчивости, когда дѣло идетъ объ огромной странѣ и у народа, неимѣющаго американскихъ силъ. Поэтому понятно, что огражденіе неаполитанскаго материка отъ затопленія могло взять на себя только правительство. Попытки осушенія производились много разъ; но самыми успѣшными оказались работы, предпринятыя неаполитанскимъ правительствомъ съ 1841 года, въ нижнемъ бассейнѣ Волтурно. Этими работами осушено около 250 квадратныхъ миль. Вслѣдъ за этой осушкой послѣдовало распоряженіе неаполитанскаго правительства объ осушеніи всѣхъ неаполитанскихъ болотъ, занимающихъ около 720,000 дес. Съ 1855 по 1863 г. было употреблено на эти работы 3 ¹/₂ милліона рублей.

Болѣе широкій примѣръ представляетъ Голландія. Страна эта, занимающая низменности по морскому берегу, совершенно погибла бы отъ поды безъ плотинъ и осушенъ. Голландцы считаютъ болѣе 190 наводненій, причинившихъ странѣ сильныя опустошенія. На мелочи они уже не обращаютъ вниманія. При одномъ сильномъ морскомъ наполненіи было разрушено въ одинъ день 72 деревни и погибло около 100,000 человѣкъ.

При такомъ опасномъ сосѣдствѣ, нужно было подумать народу объ огражденіи себя отъ врага, грозившаго каждую минуту смертію. И вотъ уже съ IX вѣка началась въ Голландіи осушка. Сначала укрѣплялись морскіе и рѣчные берега, потомъ стали осушаться болота, а теперь голландцы пришли къ тому, что стали выкачивать свои озера. Одинъ изъ этихъ работъ производились частными компаніями, но другія оказались возможны только при исключительномъ трудѣ правительства. Къ числу правительственныхъ работъ принадлежитъ осушеніе Гарлемскаго озера.

Озеро это до конца XV столѣтія занимало 3400 дес., въ 1531 г. поверхность его отъ розмыва береговъ увеличилась до 5158 дес., а въ 1591 г. до 9200 дес. Распространяясь постепенно оно затопило многія деревни и слилось наконецъ съ пятью близь лежащими озерами. Приходилось спасать сѣверную Голландію, потому что она превратилась бы наконецъ въ островъ. Вотъ это-то спасеніе страны и взяло на себя голландское правительство.

По проэкту и смѣтѣ, составленнымъ въ 1837 г., на осушку исчислено 4,200,000 руб. Нужно было выкачать около 80,000,000 кубич. сажень воды. Три паровыя машины въ 400 силъ работали непрерывно въ теченіи 14 мѣсяцевъ. Озеро осушили, землю раздѣлили на участки, продали съ торговъ и теперь вмѣсто страшнаго врага, грозившаго затопленіемъ, лежитъ подлѣ Амстердама плодородная земля, служащая ему житницей.

Вмѣстѣ съ Гарлемскимъ озеромъ осушили и озеро Зейдиласъ и успѣхъ этотъ такъ ободрилъ голландцевъ, что они задумали осушить Зюйдерзее; работа на которую исчислено расхода 30 милліоновъ рублей.

Подобныя же работы предпринимали правительства франціи, Пруссіи и другихъ государствъ.

Во франціи меліораціонныя работы производятся тоже уже очень давно. Напр. арльскія болота начали осушать еще въ XII столѣтіи. Значительная доля участія въ подобныхъ предпріятіяхъ принадлежитъ частнымъ компаніямъ.

Съ 1807 г. особымъ декретомъ поставлено, что правительство имѣетъ право требовать отъ владѣльцевъ или общинъ осушенія принадлежащихъ имъ земель, если признаетъ это нужнымъ и, въ случаѣ недостатка средствъ, производитъ работы или на свой счетъ или отдаетъ работы съ торговъ частнымъ лицамъ или компаніямъ. Съ 1860 г. по 1864 правительство истратило на осушку около 10,000,000 франковъ.

Въ Пруссіи, осушки, предпринимавшіяся правительствомъ, были тоже весьма значительны. Такъ въ царствованіе Фридриха Вильгельма I осушено въ теченіе 20 лѣтъ болотистое пространство въ 40,800 дес. При Фридрихѣ II отпущены были тоже весьма значительныя суммы на осушки и много неудобныхъ земель превращено въ удобныя.

Впрочемъ при самодѣятельности прусскаго народа поземельныя улучшенія производятся большею частью частными компаніями. Такъ для исправленія рѣкъ, устройства домовъ и осушекъ, въ 1864 году, въ Пруссіи было 81 общество, затратившія на эти предпріятія около 5,000,000 талеровъ.

Участіе правительства въ предпріятіяхъ подобныхъ частныхъ компаній, ограничивается доставленіемъ техническихъ средствъ, именно назначеніемъ техниковъ, порученіемъ имъ предварительныхъ изысканій, наблюденіемъ за ходомъ предпріятія; а въ нулевыхъ случаяхъ ссудами и пособіями. Съ 1850 но 1864 г. правительство отпустило на этотъ предметъ министерству сельскаго хозяйства около 3,000,000 талеровъ. Кромѣ того въ прусскій бюджетъ, въ отдѣлъ экстраординарныхъ расходовъ министерства сельскаго хозяйства, включается постоянно сумма на поземельныя улучшенія. Въ 1864 г. сумма эта дошла до 138,000 руб.

Въ Англіи, гдѣ частная самодѣятельность доходитъ до размѣра не извѣстнаго ни одному изъ континентальныхъ государствъ, правительство не держитъ себя вполнѣ въ сторонѣ. Но оно оказываетъ свою помощь нѣсколько инымъ образомъ. Такъ напр. сэръ Робертъ Пиль предложилъ въ 1846 г. законъ объ открытіи правительствомъ кредита въ 18,750,000 руб. для выдачи землевладѣльцамъ, желающимъ устроить у себя дренажъ. Въ первые 14 дней по открытіи кредита требованіе ссудъ простиралось на 6,250,000 руб.

По окончаніи этого кредита правительство открыло новый и съ 1846 г. не 1850, т. е. въ теченіе 5 лѣтъ, выдано въ ссуду 54,168,000 руб.! Ну конечно, что послѣ такой могущественной помощи введеніе дренажа обезпечилось и упрочилось на столько, что оказывать новую помощь не было уже необходимости.

Хотя не въ такомъ размѣрѣ какъ Англія, содѣйствовали введенію дренажа Пруссія, Франція, Бельгія, Голландія и мелкія государства Германіи. Только одна бѣдная Австрія, вѣчно страдающая разстройствомъ своихъ финансовъ, не могла принять участія въ общеевропейскихъ меліораціяхъ, хотя они нужны въ ней болѣе, чѣмъ гдѣ нибудь.

Подобнымъ образомъ поступили европейскія правительства и относительно устройства орошенія. Я не буду вдаваться въ подробности, потому что только удлинилъ бы напрасно статью, не прибавивъ ничего къ уясненію основной мысли о меліораціонной роли правительства и о вліяніи ихъ въ этомъ отношеніи на успѣхи земледѣлія. Замѣчу только, что чѣмъ правительства вмѣшиваются болѣе въ мелочи частной сельско-хозяйственной дѣятельности, тѣмъ слабѣе ихъ участіе въ общихъ мѣрахъ, имѣющихъ широкое меліораціонное значеніе. Такъ въ Англіи и въ Голландіи, гдѣ правительства незнаютъ никакихъ регламентацій, участіе ихъ въ широкихъ меліораціяхъ оказывается наиболѣе активнымъ. Въ тѣхъ же странахъ, гдѣ, какъ во Франціи, ни одинъ сельскій хозяинъ не имѣетъ права заботиться о своемъ полѣ безъ контроля правительства, правительственное участіе въ земельныхъ улучшеніяхъ оказывается наиболѣе слабымъ. Причина этого въ томъ, что если человѣческая дѣятельность начинаетъ растрачиваться на мелочи, то израсходовавшись на нихъ, у нея не достаетъ болѣе силы ни на что; если же напротивъ того умъ направленъ на изслѣдованіе только широкихъ вопросовъ, то мелочами люди уже не занимаются. Европейскія континентальныя правительства, особенно французское, очень часто переступаютъ границу раздѣляющую мелочное, частное, отъ широкаго, общаго, и въ этомъ можетъ быть заключается ихъ главная ошибка.

VII.

Настоящая статья писалась не для профессоровъ агрономіи, академиковъ и другихъ ученыхъ людей, а для обыкновенныхъ русскихъ образованныхъ читателей, съ терпѣніемъ которыхъ слѣдуетъ обращаться деликатно.

Поэтому образованный русскій читатель, пусть извинитъ автора, что онъ искушалъ его терпѣніе всеми предъидущими утомительными подробностями.

Я говорю это совсѣмъ не потому, чтобы находилъ самъ подробности эти утомительными; у меня достало бы довольно силъ и матеріалу, чтобы всѣ общія мысли, изложенныя выше, подтвердить еще и статистическими данными, еслибы я не былъ увѣренъ, что читатель уже убѣдился какое громадно-трудное дѣло агрономическое воспитаніе народовъ и прогресъ сельскаго хозяйства.

Западная Европа устраиваетъ у себя агрономическія академіи и школы; она устраиваетъ цѣлый рядъ спеціальныхъ заведеній но отдѣльнымъ отраслямъ сельскаго хозяйства; она устраиваетъ музеи и выставки, образцовыя хозяйства и учебныя фермы; она читаетъ популярныя и публичныя лекціи; она раздаетъ почетныя и денежныя награды: она печатаетъ несмѣтное множество разныхъ сельско-хозяйственныхъ сочиненій и періодическихъ изданій; на улучшенія земель дѣлаетъ милліонныя ссуды; она разработываетъ науку сельскаго хозяйства теоретически и практически, не подозрѣвая вовсе того, что всѣ эти ужасныя хлопоты, продолжающіяся почти цѣлое столѣтіе, вздоръ и пустяки, напрасная трата труда и денегъ, и что въ хладной Россіи, никогда не отличавшейся хорошимъ сельскимъ хозяйствомъ и высотой своего агрономическаго уровня, явился человѣкъ, сказавшій мудрое слово и мудрое его слово ниспровергаетъ въ прахъ все великое сельскохозяйственное зданіе Европы и превращаетъ въ ничто весь головоломный трудъ нѣсколькихъ поколѣній умныхъ и энергическихъ людей, расходовавшій свои силы на дѣло безполезно. Зачѣмъ это ученье, зачѣмъ знаніе, зачѣмъ вся эта предпріимчивость, когда весь экономическій успѣхъ, возможность производить хорошо и дешево, и побѣдить на этомъ поприщѣ иностранцевъ, достигаются самымъ простымъ средствомъ уничтожьте прогульные дни и все пойдетъ у васъ превосходно: болота осушатся, урожаи удвоятся, скотъ станетъ лучше тирольскаго и т. д., и т. д., и т. д. Но беретъ меня вотъ какое раздумье. Неужели западный человѣкъ, достигшій своего успѣха путемъ сильной, энергической работы мысли, никогда и не подозрѣвалъ, что можетъ существовать средство болѣе простое? Зналъ онъ его и отвергъ, какъ негодное, или не зналъ я не былъ въ состояніи додуматься? Думаю я, что человѣкъ, создавшій такую сложную и трудную вещь, какъ современное знаніе и современная цивилизація, очень хорошо знаетъ первыя четыре правила ариѳметики; онъ знаетъ что значитъ прогульное время и пьянство; но онъ знаетъ также, что слѣдствіе не слѣдуетъ отнюдь смѣшивать съ причиной: не трезвость создаетъ благоденствіе и интелектуальное развитіе, а напротивъ интелектуальное развитіе создаетъ трезвость. Было время, когда западная Европа была бѣдна и неразумна, и тогда она пила много, теперь она стала богаче и разумнѣе и пьетъ меньше. И западная Европа знаетъ это очень хорошо, такъ что доморощенныя колумбы не удивятъ ее и не откроютъ ей ничего новаго.

А впрочемъ, за что же вы нападаете на домашнихъ колумбовъ, можетъ спросить меня проницательный и послѣдовательный читатель, развѣ не туже самую мысль вы проводите и въ своей статьѣ; развѣ съ концомъ пьянства и прогуловъ не наступитъ время трезвости и энергическаго выгоднаго труда, а слѣдовательно, и блистательнаго развитія сельскаго хозяйства? Совершенно справедливо, благосклонный читатель, и какъ спорный вопросъ можно считать такимъ образомъ уже поконченнымъ нашимъ общимъ согласіемъ, то пожелаемте вмѣстѣ, чтобы сельско-хозяйственное воспитаніе русскаго народа вступило бы скорѣе на путь, созданный и указанный всему міру передовыми народами и перестанемте говорить о прогулахъ.

Н. Р.

"Дѣло", No 6, 1867

Оставить комментарий Шелгунов Николай Васильевич (bmn@lib.ru) Год: 1867 Обновлено: 08/08/2016. 93k. Статистика. Статья: Публицистика Критика и публицистика	Скачать FB2 Ваша оценка:

Шелгунов Николай Васильевич Прогулы-ли мешают нашему земледелию?

ПРОГУЛЫ-ЛИ МѢШАЮТЪ НАШЕМУ ЗЕМЛЕДѢЛІЮ?

Шелгунов Николай Васильевич
Прогулы-ли мешают нашему земледелию?