Мудрогель Николай Андреевич
Из книги "Пятьдесят восемь лет в Третьяковской галерее"

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

ВАЛЕНТИН СЕРОВ В ВОСПОМИНАНИЯХ, ДНЕВНИКАХ И ПЕРЕПИСКЕ СОВРЕМЕННИКОВ

2

   

H. A. МУДРОГЕЛЬ

   Николай Андреевич Мудрогель (1868--1942) -- старший музейный служащий Третьяковской галереи (с 1882 г.). За спасение ценностей галереи от наводнения в 1908 г. Московская городская дума наградила его золотой медалью, а в 1923 г. за самоотверженный труд в галерее профессиональный союз работников просвещения присвоил ему звание Героя Труда.
   О своих встречах со многими деятелями русской культуры и искусства за время работы в галерее Мудрогель рассказал в воспоминаниях ("Новый мир", 1940, No 7). Облик Мудрогеля, отдавшего галерее почти шесть десятилетий жизни, в достаточной мере характеризуют заключительные слова его мемуаров: "...все, что есть на свете дорогого и близкого мне,-- это галерея и ее картины".
   
   Воспоминания о Серове извлечены из книги Мудрогеля "Пятьдесят восемь лет в Третьяковской галерее. Воспоминания" (Л., "Художник РСФСР", 1966, стр. 107--109).
   

Из книги "Пятьдесят восемь лет в Третьяковской галерее"

   ...Член совета Третьяковской галереи -- художник В. А. Серов -- был, в противоположность Остроухову, до крайности замкнут и неразговорчив. Я не знаю другого человека, который был бы так молчалив, как он. Молча придет и молча же уйдет. Лишь в протоколах заседаний совета коротенько отметит, согласен он с решением или не согласен1. У него была манера постоянно держать папиросу в зубах. Закусит, и так все время держит. На известном акварельном автопортрете он очень правильно изобразил себя: папироса в зубах, суровое лицо, гордый поворот головы. Во время заседаний совета он постоянно рисовал карандашом на листах бумаги, положенных перед каждым членом совета. Иногда это были отличные, очень сложные рисунки. После заседаний он сминал их, рвал, бросал в корзину под стол, а иногда так оставлял на столе. Я сохранил три таких рисунка. На одном из них он даже подпись сделал. Другой рисунок -- намек на картину, которой он в это время был занят.
   Как известно, Серова на первых порах его работы многие не признавали. Художник В. Е. Маковский, вождь старых художников, долго враждовал с ним, как и со всеми молодыми. Но Третьяков с первых же лет понял, какой большой талант идет в лице Серова. Он покупал у него большое количество работ2. В совете Серов, Остроухов и Боткина постоянно отстаивали покупку картин у молодых художников -- Врубеля, Александра Бенуа, Лансере, братьев Коровиных, Архилова, Малютина, Кустодиева, Рериха, Сомова. А их ярым противником был Цветков -- друг Маковского. Иногда Цветков жаловался городской думе, что совет покупает "уродливые вещи" и платит большие деньги. В думе были единомышленники Цветкова, мало понимающие в искусстве. Начинались разговоры, недовольство. Серов и Остроухов решительно защищали молодых. А. П. Боткина соглашалась с ними, и картины покупались вопреки мнению Цветкова и части гласных думы. Вообще, как я заметил, Серов и Остроухов сильно дружили; Серов часто бывал у Остроухова в гостях, и тут молчаливость Серова исчезала; он говорил много и охотно. Илья Семенович мне рассказывал, какой интересный вечер и ночь провели они вдвоем,-- ночь, когда скоропостижно умер Серов. Он был необыкновенно возбужден, говорил очень интересно. Ушел он от Ильи Семеновича в четвертом часу утра,-- ушел веселый, бодрый, а через два часа из его дома позвонили по телефону: Серов умер.
   Ужасная, потрясающая смерть в самом расцвете таланта и сил!
   В галерее Серов руководил построением экспозиции. Как раз развеска картин лежала на мне, и поэтому двенадцать лет подряд я встречался с Серовым очень часто, но и с нами он был необычайно молчалив. Ходит, бывало, по залам, смотрит, думает, мысленно примеряет. Потом молча покажет мне рукой на картину и потом место на стене, и я уже знаю: картину надо вешать вот именно здесь. И когда повесим,-- глядь -- экспозиция вышла отличная... Иногда он нарисует, как должны быть расположены картины,-- и замечательно хорошо это у него выходило.
   Смерть Валентина Александровича был первой крупной потерей для галереи после смерти Третьякова.
   

КОММЕНТАРИИ

   1 Здесь Мудрогель не совсем точен. Ознакомление с протоколами заседаний совета галереи показывает, что в 1899--1903 и 1905--1911 гг., то есть когда Серов был в числе большинства, он действительно ни разу не потребовал занесения в протокол какого-либо своего замечания, неодобрения или несогласия. Напротив, в 1903--1905 гг., когда он оказался среди меньшинств в протоколах совета неоднократно встречаются его запросы, заявления и протесты (см. т. 2 настоящего изд., стр. 308, и прим. 7, стр. 315--317).
   2 Павел Михайлович Третьяков (1832--1898) -- один из замечательнейших деятелей русской культуры прошлого века, вместе со своим братом С. М. Третьяковым основатель сокровищницы русского изобразительного искусства -- Третьяковской галереи.
   Знакомство с Третьяковым произошло, несомненно, в ранние годы жизни Серова. В 1870 г. Третьяков, например, слушал в доме отца художника оперу "Вражья сила", "исполненную, по словам Третьякова, на фортепиано и спетую буквально всю им самим <А. Н. Серовым>" (А. П. Боткина. Павел Михайлович Третьяков в жизни и в искусстве. М., 1960, стр. 217). В тех же воспоминаниях рассказывается: "Серова Павел Михайлович приводил к завтраку из галереи, где он что-то копировал. Валентин Александрович был застенчив, хмур и молчалив до невозможности" (там же, стр. 216). Возможно, что Серов тогда копировал "Московский дворик" Поленова, о чем упоминает Мудрогель в своей книге (стр. 37).
   Как и многие художники второй половины XIX века, Серов в начале своего творческого пути встретил со стороны Третьякова благожелательное внимание. Одно из лучших произведений молодого Серова "Девушка, освещенная солнцем" было приобретено Третьяковым до открытия выставки в 1888 г. Стоя перед портретом Веры Мамонтовой, Третьяков произнес пророческие слова; "Большая дорога лежит перед этим художником!" (<И. Э. Грабарь?>. Кончина В. А. Серова.-- "Русские ведомости", 1911, 23 ноября, No 269). В последующие годы Третьяков приобрел еще восемь произведений молодого художника и, кроме того, заказал ему и Коровину картину "Хождение по водам".
   Среди мало сохранившейся переписки Серова и Третьякова лишь одно письмо несколько раскрывает их отношения, (см. т. 1 настоящего изд., прим. 12, стр. 360, 361).
   Сознавая исключительное значение Третьяковской галереи, Серов считал настоятельно необходимым после смерти Третьякова неукоснительно следовать его заветам. В конце марта 1899 г. он писал В. М. Голицыну: "...относительно расширения галереи, то мне кажется, воля покойного Павла Михайловича была -- оставить его собрание целиком, ничего не прибавляя и не убавляя. Но есть суммы, предназначенные городом на пополнение галереи -- не лучше ли, может быть, вновь приобретаемые произведения помещать в отдельном здании рядом. Относительно приобретения новых художественных произведений всего лучше было бы, разумеется, если бы попечитель был на высоте этой задачи и мог бы взять дело приобретения всецело на себя. В ином случае дело это может вести комиссия, состоящая из трех лиц, выбранных городом (на какой срок вообще не знаю) и попечителя и решать либо единогласно или же большинством трех голосов" (не издано, ЦГАЛИ).
   Известны четыре посмертных изображения Третьякова, сделанные Серовым: рисунок "Третьяков в гробу" (ГТГ) и три акварельных эскиза к неосуществленному портрету (ГТГ, ГРМ и Ивановский художественный музей).
   Как свидетельствует Философов, Серов "к памяти Третьякова относился с благоговением" (см. т. 2 настоящего изд., стр. 679).
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru