Серафимович Александр Серафимович
Девушка гор

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

А. С. Серафимович

Девушка гор

   Собрание сочинений в семи томах. Том седьмой
   Подготовка текста и примечания Р. И. Хигеровича
   М., ГИХЛ, 1960
   OCR Ловецкая Т. Ю.
  
   Степи без конца и краю. Едешь день -- все степи; едешь два -- все степи; а ведь поезд день и ночь бежит без устали,-- степи между тремя морями. Наконец устали тянуться,-- засинело на их краю.
   Не то тучка залегла отдохнуть, не то марево на далеком степном краю.
   Горы. И уже не оторвешь глаз. На самом краю растут, как туча.
   Несется голубоглазая Теберда, вся в белых кружевах, а кругом горы до самых облаков, а по горам темно-дремучие леса.
   Мы останавливаемся: курорт -- Теберда и аул Теберда. Живут карачаевцы,-- самое древнее племя на Кавказе.
   Стройные, в перетянутых черкесках... Кинжалы,-- а в рабочую пору отрепанные, босые. Единственный источник существования -- скот.
   Тебердинское ущелье это -- удивительное место для лечения туберкулеза.
   Вот идут рабочие, желтые, с потухшими глазами, глядя себе под ноги: туберкулез. Только что приехали. А вот -- с веселым взглядом, с крепкими лицами, и живые звонкие голоса:
   -- На водопад идем.
   Эти уже облазили тут все горы, леса. А ведь всего полтора месяца назад приехали с севера с такой же туберкулезной желтизной, с потухшими глазами. Этот горный чистейший воздух чудеса делает.
   Лошади, сухие и поджарые, осторожно постукивают по узенькой тропке: внизу далеко-далеко белая гривастая река клокочет между громадами валунов. Слева с трудом лепится по стене лес, обвисли корни, поверху гуляют облака, цепляясь за щелистые острые скалы.
   Облако мутно обволакивает нас. Когда проплывает,-- вокруг сказочное море синеющих хребтов, и снега блестят грудами. Пустыня. Бродят тут дикие козы, туры, олени, медведи, волки.
   Среди этого травянистого моря зачернелось. Подъезжаем. Небольшой сруб, прокопченный, без крыши, без окон,-- одна дверь. Внутри костер, и дым валит в дверь. Люди в рваной одежде. Смотрят на нас. Кругом тонут в траве коровы, лошади, овцы.
   Это -- кош. На два-три месяца подымается сюда семья со стадами. Если внизу в ущелье живут, думают, родятся, умирают полудикарски, то здесь жизнь совершенно дикарская. Отрезаны от всего. Безграмотны. Только -- трава, небо, снега, да скот, да дикие звери.
   Смотрят на нас. Девушка -- с крепко выбегающей из ярко красного платья шеей. Черные глаза. Лет шестнадцати, сила просится из крепкого, точно отлитого, тела. Нужно, так и мужика сомнет. Мы с удивлением смотрим: волосы подрезаны у нее в кружок. Это тут-то, в горах, у девушки гор, скованной тысячами обрядов, условностей, вековых привычек, скованной религией и женским рабством.
   Она отворачивается и смеется, блеснув ровными, зубами,-- смеется конфузливо и вызывающе.
   -- По-русски говоришь?
   Смеется, трясет головой.
   А старик, оборванный, босой, с коричневым телом от горного ветра и солнца, рассказывает сурово:
   -- Нехароший девка. Матери гаварил: "Уйду камсамол". Атец гаварил: "Убью". Она гаварил -- "Уйду". В ауле приехал балшавики" Она познакомился... Вот... -- он показал на ее волосы. -- Атец стал ловить, не поймал. Мать стал ловить, не поймал. Братья стал ловить, не поймал. Атец, братья сел на лошадь, стал ловить. Она, как дикий олень; лошадь никак не поймал. Потом лошадь стал ее хватать. Она завизжал и к энтой скале. Вскочил на край, руки поднял, а от краю -- ух, вниз... река шумит. Атец астановил лошадей, братья астановил лошадей. Атец заплакал, бросил лошадей, пашел домой без шапка -- очень любил девка.
   Он грустно,замолчал. Потом, покоряясь, добавил:
   -- Зимой поедет школа Баталпашинск. Прапал девка... Девка хароший был: на лошади скакал, скот убирал, волков гонял.
   Девушка внимательно глядела на старика. То сводились брови, то смеялись глаза,-- понимала, что о ней.
   -- А теперь атец баится ее брать,-- живой не пайдет домой, только мертвой.
   -- Пусть она споет песню.
   Старик сказал ей. Она засмеялась, быстро спрятала лицо в ладони. Глянула на нас, опять засмеялась, потом стала серьезной, отвернулась и стала глядеть на зеленое море трав, на белеющие островами пятна снега, на ледниковые громады, от которых тянуло холодом. Потом поднялась, не взглянув на нас, ушла в кош и стала с чем-то возиться у дымившего из дверей костра. Опять пришла, села. Полуотвернулась, отгородилась ладонью, лукаво блеснула глазами сквозь растопыренные пальцы; потом лицо стало строгое, и она запела.
  
   И грудной голос, глубокий и сильный, и непонятные, чуть гортанные слова были сродни зеленому морю трав, белеющим пятнам снега и ледниковым громадам, которые дышали тысячелетним холодом. Из коша с черно-бархатными от осевшей копоти стенами дым сине выливается в двери. И голос разносится далеко... Козы цепляются по скалам...
   ...Когда мы садились на лошадей, девушка показалась из дымных дверей, подошла и, отвернувшись и прикрывая слегка лицо ладонью, протянула нам три горячие еще, только что испеченные в костре яйца. В горах это дорого стоит,-- лакомство; куры-то у снегов не водятся.
   Мы предложили денег. Над черными глазами сползлись брови, и, раздув ноздри, она ушла в дым коша, не взглянув.
   Верст двадцать наши кони сторожко постукивали подковами по петлистым тропинкам, по горным дорогам вдоль извилистых ущелий. А когда выехали к шумящей Кубани, ахнули: среди дубняка торопливо мелькало красное платье. Комсомолка быстро спускалась, ловко перепрыгивая по скалам...
   -- Как это вы успели?..
   Она засмеялась. Сильная грудь быстро подымалась. Рядом с ней стоял юноша. Он сказал по-русски:
   -- Прямиком, а вы в объезд.
   Потом, весело глядя на нас, добавил:
   -- Я тоже комсомол.
   -- Что же ваши старики?
   -- Не любят... У нас попы есть, муллы, не велят, а мы смеемся...
   Он засмеялся.
   Девушка протянула руку:
   -- Город строят нам...
   Я глянул вниз. В раздавшемся ущелье, около бешено несущейся Кубани, среди скал, лесов -- дикие места на многие сотни верст и... город строится. Город строится на голом месте: подымаются желтеющими срубами, пока еще без крыш, больница, народный дом, дом исполкома, народный суд,-- словом, будущий город. А кругом -- пустыня гор, леса, венчанные снегами вершины и девушка в красном.

Примечания

   Впервые напечатано в журнале "Экран", 1927, No 28 (июль).
   По поводу этого рассказа Серафимович писал: "Национальная советская литература тогда еще безмолвствовала. Литературные кадры ее только организовывались. Пришлось мне выступить с коротким очерком. А эти первые ростки советской сознательности в (национальных республиках заслуживали отображения на более широких полотнах" (т. X, стр. 449).
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru